Не нужно нравоучений, каких-то ободрений. Мне просто нужно выговориться.
Весна, вроде все тепло, заканчивается учебный год. По определению все должно быть хорошо. Как-то странно, но я уже не удивляюсь, что у меня не может быть все хорошо. Это не депрессия или переходный возраст, просто констатация факта.
Я не хочу рассказывать всего, что произошло за последнее время. Нет смысла копошиться в прошлом, втыкая иголки в сердце.
Прошли праздники. Девятое мая... Самый святой для меня праздник. Я не знаю, ничего вроде не происходило, посмотрела парад на Красной площади, исполнилась гордости за родную страну. Ну а вроде бы и все.
Потом вечер, смотрела "В бой идут одни "старики". Тихо плакала, потому что тема войны для меня самая тяжелая. Не знаю, может быть, от того, что дедушка с бабушкой погибли на войне в Абхазии.... Не знаю...
Но потом зазвенел молчащий к тому моменту уже дня два мобильник. Черт, ну зачем я удалила его номер? Ведь единственным телефоном, который я не могу запомнить, всегда был его... Я никогда не испытывала такую гамму чувств, просто услышав голос человека из динамика мобильного. Что говорил? Да ничего нового, просто очередные уверения в том, как я нужна ему, что я одна такая на свете и тому подобное. Я не смогла ответить ничего вразумительного. Видимо, просто сорвалась. Попросила оставить меня в покое, прекратить мучить, издеваться надо мной, потому что я не могу, мне из без того плохо, гадко. Швырнула телефон на кровать, плакала, сама не зная от чего. От бессилия наверное. А потом... Не знаю, наверное, так и умирают. Просто чувствуя, как перестает биться сердце. Тик-так, тик-так, тик...так... Не знаю, что случилось, только очнулась я на полу. Встала, посмотрела в зеркало. Все как всегда: бледное лицо, пустые глаза, только красные. И еще сильно сжимало сердце. Выпила двойную дозу лекарства.
А потом? А потом все было как всегда. Скандал с мамой, ее крик я уже привыкла выслушивать с равнодушным выражением. Пусть лучше думает, что я тварь бессердечная.
Почему, почему все так? Почему я больше жизни люблю человека, которому абсолютно наплевать на меня, мои чувства, на то, как я реагирую на его поступки и слова?
Почему единственный человек, готовый выслушать меня в любой момент, просто выслушать, дать выговориться, живет от меня в тысячах километров?
Почему сложно просто понять, что мне плохо, а не говорить "за что боролась, на то и напоролась" и тому подобное?
Я не знаю, может, я и веду себя глупо, пусть я себя почти похоронила в неполных семнадцать лет, но...я больше не могу. Я не могу больше тихо плакать по ночам, пока не начнет болеть сердце. Не могу больше слышать вечные упреки. Почему меня не могут принять такой, какая я есть даже самые, казалось бы, близкие? Почему, почему, почему...
Я не могу больше задавать таких вопросов.
Я не хочу умереть. Мне просто надоело.
Вот и все.

А по просьбам трудящихся позже, если понравится, выложу Гостей

Берлин. Гостиница «Националь»

Устав от сегодняшних развлечений, Азраил тихо открыл дверь в номер, который до этого специально заказал для Гели. После увиденного им зрелища ему просто необходимо было высвободить всю накопившуюся в нем энергию. А маленькая Геля лучшим образом подходила для этого (правда чтоли? Даже и не думала *залазиет в шкаф откуда и ведет дальнейшие свои наблюдения*). Вот он и решил быстро телепортироваться в Берлин, навестить любимую. Войдя в просторный номер, в котором царила полнейшая темнота, Азраил тихо подошел к кровати, на которой мирно посапывала Геля. Сняв с себя рубашку, насквозь провонявшую чужими женскими духами и запахом отличных кубинских сигар, он коснулся изящной ножки, выглядывающей из-под простыни. Геля тихо вздохнула (возможно я тупая но как можно вздрогнуть громко?). Для разгоряченного отдыхом Азраила это было сигналом к началу действий (нда… видимо он был настолько разгорячен, что сигналом ему служило все подряд…). Накрыв своим телом мирно спящую девушку (хм… а раздавить не боится?), он сразу обратил внимание, что раньше под его грудной клеткой не было так мягко, но при этом упруго (да что вы говорите! Прям так сразу же и обратил внимание! А когда ложился он почему-то не заметил что фигурка под одеялом куда как пообъемистее!). Не успев понять в чем же все-таки дело, Азраил почувствовал, как руки обвивают его шею и лежащая под ним девушка, вряд ли теперь можно было верить, что это Геля (ну почему же? Верить-то как раз можно! Как говорится – надежда умирает предпоследней…), привлекательным голосом, ниже, чем у его пассии, что не могло не радовать, прошептала:

- Милый, иди ко мне…

Азраил, привыкший ко всему на свете, но только не к девушке, которая сама зазывает тебя в постель, несколько опешил. Он заторможено предложил:

- Я, пожалуй, пойду…

Но поздно… Слишком поздно… (бугага! Лузер несчастный… вывод – коль напился то сиди на месте и не высовывайся!)

 

Да уж, сегодня он повеселился на славу… Но теперь нужно было всю накопившуюся в нем сексуальную активность направить в нужное русло (угу… *переместившись в другой шкаф* в самом буквальном смысле…). Именно поэтому Влад решил пожертвовать своим долгожданным отдыхом (и сколько же там этой энергии накопилось, что ради ее высвобождения он готов пожертвовать даже отдыхом?) от Эрики и навестить ее в Берлине. Осторожно зайдя в номер, он без всяких церемоний залез на кровать, правда, предварительно раздевшись перед этим. Притянув пока еще спящую Эрику к себе, первый из вампиров очень удивился, что его любимая стала намного более миниатюрной и хрупкой, особенно спереди (но похоже решил что все это – следствие всего выпитого и скуренного днем и успокоился…). Свет он решил не включать, чтобы не нарушать интимности, царящей в этом мраке (хм... а я-то наивна думала что полный мрак сейчас царит в его голове…). Тихо прошептав ей на ухо:

- Милая, это я… Я так соскучился…

Но вместо обычного Рикиного: «Любимый, возьми меня! Я так тебя ждала!» Влад услышал жалобное:

- Мамочки….

Странно, но у Эрики очень сильно повысился голос. Раньше она говорила низким, бархатным тоном, возбуждавшим любого, кто его услышит. А тут какой-то странный шепот на пределах воспринимаемости человеческого уха (знаешь, милый мой, на трезвую голову предел восприятия низкочастотных звуков значительно повышается…). Влад, также тихо, как и Рика, хотя в том, что это она, он сильно сомневался (ну надо же! Еще до одного дошло…), изумился:

- Что-то не то… Обычно по-другому… (действительно? *недоверчиво хлопает ресницами*)

Решив до конца удостовериться в том, что под ним лежит Эрика (нет он конечно уже догадался что это не эрика но вдруг это все действительно последствия после марихуаны?), Влад тщательнейшим образом ощупал тело девушки на предмет знакомых более чем выдающихся округлостей. Но, не обнаружив таковых, спросил:

- А куда все делось? (пропила! Самым наглым и бесстыдным образом!)

Девушка (вряд ли кто еще сомневается в том, что это НЕ Рика – прим. Доставшего некоторых бедного и безумного аффтара. а как же Влад? Он все еще не теряет надежды…) все тем же жалобным голоском всхлипнула:

- А разве было? Аз, ну может, не надо-о-о-о-о….

…. Изумленный таким развитием событий Влад прорычал:

- Какой нах Аз? Ты не Рика? (действительно… детальный осмотр и ощуп

Читать далее...

Сказать, что Геля была удивлена, ничего не сказать. Она была просто ошарашена, нет, поражена. В общем, девушка сама не знала, что с ней было (канешно… с такими то ограниченными умственными способностями еще и знать что с тобой происходит… это же нереально… *тихо вернулась в купе, узнав что конец света откладывается, и спряталась на уже проверенной багажной полке). Пару минут она стояла, молча таращась на подругу, которая и не думала смущаться. Придя в себя, Геля спросила:

-  А как же Влад? Как ты могла ему изменить? А если он узнает?

На лице Эрики сначала отразилось напряжение, похоже, она всерьез обдумывала ответ на каждый заданный Гелей вопрос (Рика? Обдумывала? Всерьез? *чуть не свалилась со своей полки*), но потом девушка как ни в чем не бывало пожала плечами и ответила:

- Влад? А что Влад? Влад уперся тогда по делам, а я одна дома куковала, ничего не делала. А я так не могу. Уже обои от желания царапала, а его все не было… Но тут слышу: Бац! Как хлопок громкий, и в комнату вваливается этот лохматый, симпатичненький такой… Конечно, до Влада ему далеко, очень далеко, но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба. А он тут еще на меня так смотрит… Ладно, признаюсь, я после прощальной ночи с Владом даже не оделась, так и сидела весь день в постели. Ох, и устроил он мне тогда… - она замолчала, с наслаждением закрыв глаза, но, быстро вернувшись из мира столь сладостных воспоминаний, Рика продолжила (да ладно… могла бы и задержаться там на подольше… мы бы как раз отдохнули от ее непрекращающегося трещания…), - Ну, значит, о чем это я?.. Ах да, Велиар… В общем, он пришел к Владу, а тут меня увидел. Нагую, с горящими глазами. Видимо, мужчина мне в тот момент был очень нужен… Поэтому я как его увидела, так сразу прошептала: «Милый…иди ко мне скорее…» Два раза его просить не пришлось…

  Геле почему-то не очень хотелось узнавать все подробности неожиданного визита Велиара к Рике, поэтому она решила разузнать о более интересующих ее вещах:

- А почему он тебе об Азе и о департаменте рассказал? Велиар не отличался особой разговорчивостью…

Рика загадочно улыбнулась и пояснила:

- Просто, знаешь ли, когда на тебе без устали скачет безумная девушка, то мужчина готов рассказать все, что угодно, лишь бы в живых остаться после такой ночи. Точнее дня. Вот и Влад, я так думаю, не по делам отправился. Ему ведь хорошо известно, что после ТАКОЙ ночи, как у нас была перед этим, я бы неделю с него не слезла. Вот он и разумно решил покинуть поле боя без неоправданных жертв. Но ничего, потом он у меня свое получил…

  Геля как- то нервно сглотнула и оглядела свою подругу с головы до ног. В отличие от нее самой, в двадцать четыре года похожей на пятнадцатилетнюю девочку-подростка, Рика обладала взрослым телом настоящей роковой женщиной и грудью, размера на три-четыре больше Гелиной (*оглядела Рику в след за гелей и оценивающе уставилась на собственную грудь… и вполне удовлетворившись осмотром почесала за ухом*) А так как Рике было едва ли больше двадцати лет, что еще больше усугубило все возрастающий в ней комплекс неполноценности по поводу ее хоть и рельефных, но все-таки не идущих ни в какое сравнение с Рикиными форм. Она даже тихонько всхлипнула. Еще бедную девушку поразило, что Рика действительно получала удовольствие от такого количества секса, потому что лишь несколько часов ночной близости с Владом ей были явно недостаточны. Ведь ей не было абсолютно никакого дела до Велиара, ей просто хотелось и все тут. Нет, Геля, конечно, испытывала желание, когда Аз находился рядом, но ее всегда обижало то, что ему не было никакого дела до того, хочет ли она в данный момент. Просто начинал, и все. Глубоко вздохнув, она неожиданно для себя самой предложила:

- Слушай, а давай, позвоним им? Спросим, как они там без нас?

Рика, по всей видимости, все время их молчания тоже находилась в легком трансе. Но, услышав бодрый голос Гели, она вновь вернулась в реальный мир и бойко ответила:

- Давай! Чур, ты первая!

Улыбнувшись ей в ответ, Геля достала из кармана курточки маленький розовый мобильник, когда-то подаренный ей Азраилом. Ну, точнее, этот телефончик просто оказался у нее в кармане, когда она хотела позвонить Азу. Набрав единственный номер в списках контактов, она поднесла маленькую трубку к уху и стала дожидаться ответа. На этот раз Азраил не спешил ответить на ее звонок, хотя

Читать далее...

Поезд Москва-Берлин, следует без остановок.
В купе заходит растрепанная Геля, боявшаяся, что уже опоздала (нет такого счастья бедному Берлину не досталось). На самом деле до отправления поезда было еще полчаса. Она осторожно поднимает сидение и ставит туда свой небольшой чемоданчик, затем оценивающе оглядывает купе и, остановив взгляд на зеркале, начинает резко приглаживать волосы (медуза-Горгона мля…). Но тут дверь снова открывается и в купе буквально влетает еще одна девушка, при этом потирая пятую точку и ворчащая что-то о распускающих руки извращенцах, бросив чемодан на сиденье, она посмотрела на Геллу:

  - А ты кто такая? И откуда вы все на мою голову… (а не на пятую точку? Хм…)

  - Я, вообще-то, в Берлин еду… мы похоже соседи… - Гелла подвинулась поближе к окну и начала наблюдать за ходящими по перрону людьми.

  - А куда они все идут? – задумчиво спросила Рика, усаживаясь напротив Гели.

  - Наверное, по своим делам… (гениально…)

  - А… Ты кстати куда едешь?

  - В Берлин, а ты?

  - И я тоже! – обрадовалась Рика.

  - Вот здорово! Кстати как тебя зовут?

  - Эрика, если проще то Рика…

  - А я – Гелла. – и новоиспеченный подружки пожали друг другу руки. Постепенно они разговорились, но внезапно эрика отвлеклась от темы:

  - Знаешь так здорово с тобой сидеть и разговаривать!

  - В смысле? – не поняла Геля.

  - Ну, вот у меня парень есть, Влад, так он со мной вообще не разговаривает… такое чувство, что я нужна ему только для постели! (хм… правильное, однако же, чувство…) – внезапно разоткровенничалась Рика.

  - Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю! – даже всплеснула руками Геля, - у меня то же самое… такое чувство, что для него я просто кукла… это так неприятно!

  - Вот-вот! - воодушевленно подхватила Рика. Похоже, эти двое нашли друг друга (господи! Прости меня грешную! Армагеддон близится!). - Я один раз заявила Владу: Я для тебя только сексуальная игрушка! Он в кресле сидел, внимательно на меня посмотрел, а я была в неглиже после ванной, и затащил в койку! Ну, ты представляешь, даже не спросив, хочу ли я (ну да… а тебя еще и спрашивать надо? Офигеть как все сложно….)! Хотя... Если посмотреть на него в полотенце... А если уж без…- она блаженно закатила свои черные глаза, в которых царила одна пустота и после нескольких мечтательных вздохов обратилась к хранящей молчание Гелле, - А с твоим что?

Геля вдруг встала со своего места и села прямо напротив Рики. Положив голову новообретенной подружке на плечо, она начала свой душещипательный (а я-то думала что за сволочь щипает мою душу…) рассказ:

- Однажды стою я у окна, смотрю на звезды, а они мне говорят: «Он хочет твоей смерти… С ним ты будешь умирать…»  У меня сразу внутри все похолодело (дура… окно наверное закрыть стоило…), а тут Аз подходит и обнимает меня сзади. Я его вежливо так прошу убрать от меня свои руки, а ему хоть бы хны! – разгоряченная Геля даже всплеснула руками (смотри подружке в лоб не дай… она и так на голову ушибленная….), - Пока я ему пыталась втолковать, что вообще-то мне не нужно объяснять, почему я хочу, чтобы он убрал от меня руки, он меня к стенке прижал и…и…- тут девушка запнулась, эти воспоминания явно были у нее не самыми приятными (хм? А вы откуда знаете? может ей как раз понравилось, но она не признается?), - В общем, чтобы его остановить, я заявила, что являюсь лесбиянкой (нда… вот после таких вот «умниц» и пошли сказки о неисправности женской логики…). Но его это никак не смутило, напротив, он решил, цитирую: «Показать мне прелести нормальной ориентации!» После этого я как-то сразу решила вернуться в ряды гетеросексуалов (слово-то какое умное! Колись где вычитала!) и не преминула ему об этом сообщить. Он мне на это ответил: «Поздно, мне уже

Читать далее...

Официально заявляю! Я восстановила днев только для того, чтобы выложить два главных творения в своей жизни - "Гостей" и "Чух-чух", которые, правда, имеют более длинное название, но в силу своего склероза я их не помню.
Итак, прошу приготовиться!

Фотографии Singing_in_the_rain : Я, я и еще раз я

Или мне нечего делать.
В общем сижу дома, восстанавливаюсь после операции. Сердце дико болит, хоть на стенку лезь. Не дай Бог придется на операцию опять ложится. Ненавижу больницы всей душой.
Сижу одна, потому что Андрей уехал на 3 дня в Москву договариваться насчет работы в следующем году. Хотела бы с ним поехать, но... В общем, не судьба. Еще сегодня задумалась о его переезде в белокаменную в конце августа. Если все будет хорошо (что на самом деле вряд ли), то, быть может, буду жить с ним. Решится хоть проблема с жильем. Но все равно нужно будет поступать в московские ВУЗы, а это уже другая проблема.
Так что еще сегодня было...Ах да, сегодня на компе дорисовала картину Селена-Всадник. Ппц сколько с ней мучалась.
Хотя, конечно, планшет удобнее карандаша и ластика. Хотя последние просто привычны.
Потом села исправлять нмл. Добралась до середины, пожалела о том, что сделала Рику такой тупой. Добавила ей мозгов, теперь она меня устраивает. Вернулась, так сказать, к первоначальному замыслу рассказа, когда еще не слушала чужих мнений.
Потом перечитывала "Приют грез", поняла, что Ремарк все же гениальный автор.
А еще седня мне на загипсованную коленку свалилась книга. Ппц как орала...
Ну да ладно
В общем все
Эфир окончен

Зачем решила написать, хотя никто не читает.
Хотя... в принципе все равно, интересуются те, кому интересно.
Решила вот отписаться, не знаю даже почему. Может потому что не с кем поговорить  обо всем? А тут как-то душу изливаешь, хоть и не говоришь в большинстве своем о том, что происходит.
Просто страшно, что карточный домик рушится пол ударами шквального ветра. Задаешься вопросом: "Зачем вообще пытаться его сохранять, укреплять, если это безнадежно?"
Просто обидно, что есть люди, которые не делают ничего, а получают все. Зачем тогда стараться?
Просто плохо и гадко от того, что столько людей лучше тебя во всем, и вокруг люди всячески указывают на то, что тебе никогда не быть такой же умницей, красавицей, воспитанной, любимой и еще Бог его знает кем. Зачем тогда нужно было себя так изводить, чтобы подогнать себя под стандарты?
Просто наступает усталость от того, что тебя используют как куклу или жилетку, зная, что чтобы ты ни делал, у тебя всегда есть возможность вернуться, потому что тут тебя простят, поймут и примут. Но зачем не понимают и не принимают меня?
Просто страшно, обидно, несчастно...
Жаль, что этот глупый вопрос без ответа теперь является доминантой. [699x525]

Любимая моя зайка, я хочу поздравить тебя с самым важным праздником - днем рождения!
Только не жди от меня тривиальных пожеланий здоровья и тому подобного)))
Я хочу сказать тебе, что родившиеся 29 февраля люди - особенные. Знаешь, про тебя я могу сказать именно так))) Ты особенный человечек, очень светлый, поистине солнечный. Даже если ты грустишь, все равно от тебя исходит такое приятное сияние, которое невидно даже тебе. Но оно есть)))
Я тебя очень люблю.  Живи счастливо, радость моя)))
С днем рождения)))

Ну не только это, конечно. Но все равно это основная причина=)
Сегодня был обычный день: школа с утра, зачет, который написала по памяти и в полуобморочном состоянии, курсы до 2 вместо информатики. Вроде день, как день. Но все равно какое-то чувство, легкое и приятное, словно весенний ветерок, было внутри, заставляло улыбаться, пока шла по серым улицам.
Потом не успела дойти до дома, как позвонил Олег, пообещав, что покажет мне место, в котором я еще не бывала (хотя по-моему я обходила весь НиНо).
В общем схватив рюкзак, помчалась к Олегу, думаю, что надо бы сделать латынь... Но забыла обо всем, как только поняла, куда он хочет меня отвести. Наш старый Казанский вокзал, построенный специально к приезду царя. Маленький, красивый и расписной, прямо как из сказки. Просто раньше туда не пускали. Уж не знаю за какие такие заслуги, но мы ходили внутри здания, выходили на аккуратный балкончики с осыпающейся лепниной. Так красиво=)
А рядом стояли полуразрушенные старые купеческие дома, а прямо напротив вокзала - моя любимая Волга.
Не знаю, что нашло, но рисовать я начала прямо при Олеге. Хотя обычно рисую одна. Нарисовала все, что могла: Волгу, вокзал, внутреннюю залу с огромной люстрой, дома, портрет Олега.
Потом мы долго-долго разговаривали, фотографировались. Все-таки не зря во мне томилось то чувство!

Да, и еще, я начала слишком много размышлять (странно, да?). Поняла, что незачем заходить туда, где есть люди, которые не хотят со мной общаться, можно прекрасно смирится с тем, что происходит вокруг меня. "Кто-то теряет, кто-то находит..." Так бывает со всеми, просто сейчас это происходит со мной=)
Ну и что, что у меня такое странное настроение. Мне и очень больно, грустно, но при этом есть какое-то странное спокойствие, уверенность, что, быть может, все еще будет хорошо....
В общем вот, я закончила=)

Признавайся, какая ты Саша)))

Не подумайте ничего такого (хотя кому я это говорю, никто ж не читает, ну да пох), просто мя наконец-то придумал имена своим безымянным героям. Правда все равно их пока не использует=) Ну да пох
В общем, готовимся встретить:
Ведьма (ну ненастоящая естественно), или для хороших знакомых Селена. Сразу говорю, со мной у этого образа общие только привычки, интересы, остальное совсем разное.
И мой фейворит Всадник - Габриэл. Про него ничего писать не буду - просто нравится получившийся образ. Не однобокий
Фсе
ОтписалсО

Люди, кто стока обо мне знает? И кто оставляет такие симпы? Признавайтееесь

Кто поставил симпу?

src="http://webpark.ru/test/brscan/image...p;notitle" ></b><br><br></a><table border="0" bgcolor="#ffffff"><tr><td width=319 valign=center align=center>

…- Зачем ты это делаешь? – он сидел на мятых простынях, опустив голову так, что иссиня-черные пряди свесились на лицо. Быстрым, резким движением она одернула пыльный занавес. Холодный лунный свет заполнил всю крохотную комнатушку. Она почти прижалась к стеклу, не отвечая на его вопрос, будто бы потонувший в ночной тишине. Царившее в тот момент безмолвие нарушало только их размеренное дыхание. Разгоряченные сердца, наконец, усмиряли свой бешеный бег. О том, что произошло между ними совсем недавно, напоминало только измятое постельное белье да раскиданная повсюду одежда.

Исподлобья взглянув на нее, он невольно залюбовался совершенной плавностью линий молодого девичьего тела. Серебристый свет, падая на ее загорелые руки, плечи, бедра, придавал им неповторимый оттенок. Ее тело сейчас как будто сливалось с природой, освещенными матовым свечением деревьями, чьи голые ветви сплетались в устрашающем танце. На мгновение она показалась ему призрачной нимфой, пронзенной невидимыми лучами матово-яркого диска, царившего в ночном небе. Непреодолимо хотелось протянуть руку, прикоснуться к неясному ночному видению…

Словно угадав его желание, она повернулась к нему, гордая и прекрасная в осознании собственной красоты. Глубокие глаукопидные глаза смотрели на него, неотвратимо притягивая странной, дремлющей в ней страстной силой. Вид молодого сильного тела, достойного быть запечатленным в вечности самым искусным мастером, завораживал, не отпускал. Хотелось остановить это мгновение, остановить ее быстрые, стремительные шаги и продолжить пожирать глазами божественность, отчего-то живущую на земле…

- Неужели не успел наглядеться? – их глаза встретились. Он вытянул руку, стремясь приблизить ее к себе, но она пресекла его движение резким кивком головы. Он грустно усмехнулся и, расправив плечи, произнес:

- А ты против? – она улыбнулась, обнажив жемчужные зубки, и, приблизившись к нему, примостилась у изголовья кровати, положив голову ему на колени.

Он играл пальцами с крутыми завитками темно-каштановых волос, любуясь ее точеным профилем. Тихо вздыхая, она смотрела на усыпанное ярчайшими звездами небо, слегка царапая маленькими коготками его бедро. Он тихо произнес ее имя. Она подняла голову и посмотрела на него, всем своим видов призывая его спросить то, что он столько раз не решался узнать… Правда его хватило лишь на одно короткое слово:

- Зачем?..

Ему не нужно было ничего объяснять, продолжать фразу. Она поняла все, что он хотел спросить. Поднявшись с пола, она вновь подошла к окну и настежь открыла створки. Мягкий, легкий ветерок проник в комнату, внося в нее частичку ночной прохлады. Она томно потянулась, подставляя свое тело под прохладные струи. Он встал с постели, не спеша шел к ней, не отводя глаз от великолепной, будто бы отлитой из бронзы спины. Она повернулась голову и улыбнулась ему спокойной, томной улыбкой. Сильные мужские руки обвили ее хрупкие плечи, губы прикоснулись к теплой щеке. Она зажмурилась от приятных ощущений, вызванных всего одним его прикосновением. Он словно забыл о своем вопрос, забыл о том, что столько его гложило, только лишь вновь ощутив мягкость бархатистой кожи, почувствовав пшеничный аромат ее волос. Но она прекрасно осознавала, что он ждет ответа, что этой ночью он так или иначе его получит. И будет лучше всем, если она поведает ему все добровольно, не заставляя его прибегнуть к крайним мерам… Вздохнув, она немного отпрянула от него, давая понять, что сейчас разговор затронет ту тему, о которой им обоим было неприятно говорить. Она стояла, повернувшись к нему вполоборота, не замечая, что ветер стал набирать скорость, и что солнце потихоньку начинало всходить, освещая ярко-алым цветом горизонт.

- Ты ведь прекрасно осознаешь все сам, зачем в таком случае спрашивать? – ее взгляд был напряженным, она не желала затягивать этот разговор. Он видел ее состояние, но отступать уже не мог. Необходимо было, наконец, выяснить все до конца…

- Ты по-моему тоже прекрасно все осознаешь. В том числе и то, зачем я здесь.

Она обернулась, посмотрела ему в глаза, надеясь увидеть хоть намек на то, что он может передумать. Но холодный отсвет стальных окаемок угольно-черных зрачков говорил лишь о том, что он больше не отступиться. Выяснит все, что должно.

- Хорошо. Хочешь все узнать – узнаешь. Только у меня есть свое условие… - в его глазах блеснул недобрый огонек, меньше всего ему сейчас хотелось идти на уступки. Но, поразмыслив мгновение, он сдержанно кивнул. Тяжело вздохнув, она продолжила. – Я не хочу слышать никаких вопросов, мнений и тем более упреков с твоей стороны. Ты услышишь все, что хочешь услышать. Но это не моя

Читать далее...

Тихое спокойствие сквера нарушалось только шуршанием резных кленовых листьев, опавших на землю и теперь образовавших причудливых ковер. Вместо унылого серого цвета асфальта под ногами пестрил целая палитра теплых, приятных глазу оттенков красного, бардового, желтого. Она так любила это время года, такое красочное, вселяющее надежду… Такая погода дарила ей вдохновение, уносила в даль печаль, осознание собственного бессилия, страх перед собственным недугом… Вновь хотелось достать из запылившегося ящика акварель, разукрасить мир так, как угодно ей одной…

…Она шла домой через темный сквер. Всюду мерещились шаги подкрадывающихся к ней незнакомцев, но, оборачиваясь, она не видела ничего, кроме деревьев, почти обнаживших кривые ветви, в лунном свете казавшиеся сошедшими со страниц одной из страшных историй, которыми матери пугают маленьких непослушных детей. На темно-синем, почти черном небе крошечным сверкающим пятном загорелась первая звездочка, ее путеводитель… Она осторожно подняла с земли только упавший с тонкой ветви клена листик, не обращая внимания на запачкавшийся в грязи подол старого плаща. Резкий холодный ветер распушил волосы, слабо повязанные лентой. Убрав со лба выбившуюся золотую прядь, она продолжила свой путь. Небо затягивалось тучами, легкие листья парили невысоко над землей, ведомые направлением ветра. Она решила свернуть с обычного маршрута, чтобы пройти к старому мосту. Ее как будто тянула туда неизвестная до этого сила. К этому забытому всеми месту, где почти никогда не увидишь случайных прохожих…

Чистый аккуратный лист бумаги лежал на столе перед окном. Короткими штрихами она выводила на нем тусклое, серое осеннее небо, которое все равно любила. Любила так, как нельзя полюбить никого и никогда… Или все же нет?..

В распахнутые створки окна влетел кленовый лист, окрашенный в темно-бардовый цвет. Она повертела его в тонких изящных пальцах, с грустью вздохнула и вернулась к начатому эскизу. Единственным источником звука в маленькой, плохо освещенной комнате были быстрые, точные движения карандаша. Она почти не отрывала глаз от листка, редко оборачиваясь к окну. Через некоторое время, наконец, результат работы удовлетворил ее саму, отбросив карандаш в сторону, она уже в который раз окинула рисунок придирчивым взглядом. Взглянув на то, что явилось основой этого пейзажа, она удивленно перевела взгляд на листок и обратно. Все на этом рисунке было каким-то другим, невиданным ею раньше…

…Проход к мосту закрывали две ивы, чьи опущенные к земле ветви с мелкими, едва пожелтевшими листьями, представляли собой некое подобие ширмы, скрывающей невероятную красоту природы, которая запомнилась ей с самого раннего детства, когда отец был еще жив, когда они еще были вместе, когда было столько надежд, что все будет хорошо… Никогда не сотрется из памяти тот момент, когда над ней возвышалась исполинская фигура любимого папы, с добрыми, смеющимися глазами, когда он говорил ей, что все умершие смотрят на нас с таких далеких звезд, что мама наблюдает за ней, сидя на самой яркой звезде, на той, которую ее маленькое чудо всегда увидит первой, всегда различит из мириад остальных. И она всегда отличала ее, каждый вечер садилась на широкий подоконник, пока ждала возвращения отца с работы, и с трепетом искала среди горящих мертвенным блеском звезд ту единственную, которая ей нужна. Странно, она как будто сердцем чувствовала, какая из них предназначена именно ей, и никому больше. Жаль, что им не удалось встретиться, но ее присутствие всегда ощущалось. Когда ей было трудно из-за вынужденного одиночества, взросления в четырех стенах, она словно ощущала легкую, теплую руку матери на своем плече. А папа… Он любил водить ее к этому мосту, скрывая от недобрых глаз, подчас издевательских реплик. Эх, как же глупы и мелочны были окружавшие ее тогда люди, не сумевшие понять, кто перед ними…

Рисунок казался словно живым. Листья, ветви, прохожие на улицах – буквально все будто пришло в движение по воле тонкого грифеля карандаша. Казалось, коснись ты рисунка, и ощутишь слабое дуновение ветерка, шелест листьев, шум проезжающих машин. Даже негромкие реплики, словно невпопад оброненные прохожими, могли быть услышаны любым, кто посмотрит на маленький, на первый взгляд неприметный эскиз городского осеннего пейзажа.

Ды, букоффок много
Но что делать?

Настроение странное.
Знаете, я вообще очень часто удивляюсь себе. Ведь когда у меня возникают настоящие проблемы, мне удается ходить с улыбкой или хотя бы внешне не выдавать своего состояния.
А когда я хожу грустная, пряча в себе все чувства... Чаще всего это потому, что я привыкла все свои мысли перемалывать в себе, тем самым зачастую ухудшая собственное настроение. Хотя вроде проблем нет.
Странно все-таки.
Не так давно стала понимать, что у меня вообще отсутствует настроение как таковое. У меня есть "состояние".
И оно являет собой одну большую константу
Просто в ней много переменных, условий. Она дает очень много разных вариаций.
Но в душе все равно одно и тоже. Одно и тоже...
Странно, что я так изменилась
Странно, что не смотря на то, что не хочу быть такой, не могу измениться
Странно, что довожу себя до такого состояния, хочу перестать. Вновь стать такой, которой была. Но все равно. Глупое стремление соответствовать предъявляемым требованиям берет свое.
Странно, что человек, которому со мной так тяжело, все равно меня не оставляет.
ЭхЪ. Да, я похудела, мое тело стало лучше выглядеть. Но взглянуть щас на мое бледнючее лицо, что совсем для меня не характерно, так сразу подумаешь: "А надо было вообще так себя изводить?"
Надо было...
Странно
Странно то, что я не хочу ничего менять. Или не могу.
Не знаю.