В выходные сидели с моей the great three, готовились, а Софья Евгенна сказала, что с нас можно писать отличные пьесы, абсурдистские: я справа, через каждые пять минут нюхаю табак и начинаю смеяться без каких-либо на то поводов, рядом Лидия Пална крутит бальзам для волос как песочные часы, и Софья Евгенна, которая начинает петь всяческие: Мэээри, никому теперь не верит Мээээри. У каждого свое сумасшествие. И такое родное остальным двум. Бабы, я вас люблю! Давайте еще раз как-нибудь, а?

Сегодня как-то очень душевно сдавали госы, комиссия благостная, смеющаяся, важная. И в ней Ваня -- наш, с которым почти ничего и не страшно (хотя мог бы и назадавать вопросов, конечно!). Честно, я скоро нарисую ему карту, план на аэропорт, понятно тебе? Не могу я уже так обожать человека, у меня это обожание внутри не умещается:
- А когда улыбаешься, Шутемова считает тебя дурой.
- Так вот почему она на меня так странно смотрит -- дурой считает.

Ван Саныч нашей мечты, ну что это:
Nataly
Ну как, не оч стыдно за нас было?:)
22:29:51

Иван
ну за отдельных личностей немного - а за ВАС нет)

Ааааррр.

Боль, какая же боль, ну почему люди вообще болеют, почему они болеют еще и так не вовремя, когда у меня совсем нет времени, объективно нет, и нашла бы даже -- забила бы на многое, но нет. Мне нечем помочь, не получается заботиться, поддерживать не получается. И в итоге сумасшедшее чувство волнения и беспомощности. Как дожить до понедельника? И если в понедельник он не даст мне о себе заботиться, я пойду убьюсь.

Он часто спрашивает, почему я так много его трогаю. Именно трогаю, как будто пытаюсь запомнить на ощупь.

Да потому что "я помню все твои трещинки".

И так интересно, изменилось ли что-то у него после того самого первого разговора.

И пусть он не любит Веру, но.

Нет, придется все рассказать сначала,
и число, и гербовая печать;
видит Бог, я очень давно молчала,
но теперь не могу молчать –
этот мальчик в горле сидит как спица,
раскаленная докрасна;
либо вымереть, либо спиться,
либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер,
я еще Вас увижу здесь?
И с тех пор я бледный безумный спамер,
рифмоплетствующая взвесь,
одержимый заяц, любой эпитет
про лисицу и виноград –
и теперь он да, меня часто видит
и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко,
так спокойно, так горячо –
я большой измученный кит-касатка,
лбом упавший ему в плечо.
Я большой и жадный осиный улей,
и наверно, дни мои сочтены,
так как в мире нет ничего сутулей
и прекрасней его спины
за высокой стойкой, ребром бокала,
перед монитором белее льда.
Лучше б я, конечно, не привыкала,
но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель.
Пусть вот так и будет в моем мирке.
Этот старый джаз, ироничный профиль,
сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу
за такого юношу, до гроша.
Но я грустный двоечник, пью и трушу,
немила, несносна, нехороша.
Сколько было жутких стихийных бедствий,
вот таких, ехидных и молодых,
ну а этот, ясно – щелбан небесный,
просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый
и чудесный, не в этом суть –
о тебе никак не выходит прозой.
Так что, братец, не обессудь.

Если даже бывшие мужчины до сих пишут тебе сказать, что ты очень красивая, может, это и правда так?

У нас с Андреем какое-то странное свойство пробуждать друг в друге цинизм и некую злость даже по отношению к остальным. К людям вообще, как к роду человеческому.

вот, например:

Андрей (22:18:10 17/06/2012)
в этом возрасте детей заводят

GraceArizona (22:18:16 17/06/2012)
ну нахрен детей

Андрей (22:18:30 17/06/2012)
давно уже пора самому хотя бы ребенком не быть

Андрей (22:18:43 17/06/2012)
также считаю

Андрей (22:19:03 17/06/2012)
они орут и вообще гандоны по жизни XD

GraceArizona (22:20:00 17/06/2012)
и цветы еще

GraceArizona (22:20:02 17/06/2012)
в свободное время

Андрей (22:20:19 17/06/2012)
а это одно и то же

Андрей (22:20:38 17/06/2012)
редкий дурак купит девушке цветы и не зайдет при этом в аптеку за гандонами XD

Вот, с Андреем можно сколько угодно говорить о правде жизни, и при этом не расстраиваться от несовершенства мира, а веселиться. Пис, товарищи.

Сядь, пожалуйста, на самолет и лети отсюда.

Опять же, одна из тех книг, которые ну очень, очень врезаются во все существо. Интересно, как он выбирал сюжеты на каждую из десяти глав. Мне кажется, в интермедии -- той самой, которая половина, -- он говорит об этом, говорит, что история -- это мутные, расплывчатые образы. Но это все равно просто невероятно, ковчег, летающие олени, древесные черви, любовь.

Интермедия -- я бы хотела цитировать ее наизусть. Как же он прав, этот Джулиан, во всем чертовски прав. Вот, например.

"Я тебя люблю". Первым делом спрячем эти слова на верхнюю полку; в
железный ящичек, под стекло, которое при случае полагается разбить локтем; в
надежный банк. Нельзя разбрасывать их где попало, точно трубочки с витамином
С. Если эти слова всегда будут под рукой, мы начнем прибегать к ним не
думая; у нас не хватит сил воздержаться. Мы-то, конечно, уверены в обратном,
но это заблуждение. Напьемся, одолеет тоска или (самое вероятное) взыграет
известного рода надежда, и вот пожалуйста -- слова уже использованы,
захватаны. Нам может показаться, что мы влюбились, и захочется проверить,
так ли это. Как мы узнаем, что у нас на уме, покуда не услышим собственных
слов? Остерегитесь -- они не отмываются. Это высокие слова; мы должны быть
уверены, что заслужили их. Вслушайтесь, как звучат они по-английски: "I love
you". Подлежащее, сказуемое, дополнение -- безыскусная, незыблемая фраза.
Подлежащее -- коротенькое словцо, которое как бы помогает влюбленному
самоустраниться. Сказуемое подлиннее, но столь же недвусмысленно -- в
решающий миг язык торопливо отскакивает от неба, освобождая дорогу гласной.
В дополнении, как и в подлежащем, согласных нет; когда его произносишь, губы
складываются словно для поцелуя. "I love you". Как серьезно, как емко, как
веско это звучит.
Мне видится тайный сговор между всеми языками мира. Собравшись вместе,
они постановили придать этой фразе такое звучание, чтобы людям было ясно: ее
надо заслужить, за нее надо бороться, надо стать ее достойным. Ich liebe
dich: полуночный сигаретный шепот, в котором счастливо рифмуются подлежащее
и дополнение. Je t'aime: здесь сначала разделываются с подлежащим и
дополнением, чтобы вложить весь сердечный пыл в долгий гласный последнего
слова. (Грамматика тут надежнее; заняв второе место, предмет любви может уже
не бояться, что его заменят кем-то другим.) Я тебя люблю: дополнение снова
занимает вселяющую уверенность вторую позицию, но теперь -- несмотря на
оптимистическую рифму вначале -- здесь слышится намек на трудности,
препятствия, которые нужно будет преодолеть. Ti amo -- возможно, это
чересчур смахивает на аперитив, но выигрывает благодаря твердому согласию
подлежащего и сказуемого, делателя и действия, слитых в одно слово.
Извините за любительский подход. Я охотно передаю эту тему на
рассмотрение какой-нибудь филантропической организации, стремящейся
увеличить сумму человеческих знаний. Пусть созданная при ней
исследовательская группа изучит эту фразу на всех языках мира, пронаблюдает
за ее изменениями, попытается понять, что слышат в ее звуках те, к кому она
обращена, как от богатства ее звучания зависит мера даримого ею счастья.
Вопрос к залу: есть ли на земле племена, в лексиконе которых отсутствуют
слова "я тебя люблю"? Или все они давно уже вымерли?

Ну конечно же, you are not.

Потому что не за что. Потому что я ничего из себя не представляю, а как может быть хорошо с ничего не представляющим из себя человеком.

Я не умею ничего. Я не умею одеваться, укладывать волосы, держать себя. Я не умею танцевать, хотя очень стараюсь. Я не умею прятать эмоции, не умею не показывать свою саморефлексию, не умею двигаться вперед и добиваться целей. Не умею их себе ставить. Я вообще потрясающе miserable, это же надо столько всего не уметь.

Мне кажется, я просто не заслужила того счастья, которое на меня свалилось. Я бы и рада, чтобы все было лучше всех, я хочу, чтобы было. Хочу именно -делать- лучше всех. Хочу, чтобы ты мной гордился. Честное слово. А пока только в углу страдается и, почему-то, хочется жить дальше, чтобы когда-нибудь все-таки да. Так странно это все. Так странно.

И еще сегодня мне показалось, что дождь смывает с души всю гадость. Так чисто после него внутри. И верится, что будет еще proud. Будет.

Вот так вот оставишь котика на полдня, а потом уже и рука разбитая.

Но я не об этом -- очень много сегодня смеялась, хоть и разговоры были не из самых позитивных.

Таня: Кстати, хотела спросить, а у тебя вдруг есть...?
Я: А? Что? Друг есть?
Леша: В контакте написано, что есть. Каждый раз смотрю и расстраиваюсь.

Да еще и вспоминали историю про Кошку Машку Мессию. На словах: в семье Ельциных родилась внучка, первыми словами которой были не мама и папа, а "я - Кошка Мессия", поэтому Ельцин и спился, меня порвало и не отпускало еще очень долго. Это как вообще. До сих пор -- глобальное вааай.

А Маша с Джимом не приносят мне ничего кроме удовольствия и радостей, поэтому настроение искупает даже в усмерть уставшие стертые ноги.

А еще Дима объяснил мне, как работает двигатель внутреннего сгорания, и я поняла! Ему, может, в преподы, а не в архитекторы? А то обычно - двигатель? не, не слышал. А тут - двигатель? True story.

They don't know how long it takes
Waiting for a love like this
Every time we say goodbye
I wish we had one more kiss
I'll wait for you, I promise you I will

Lucky I'm in love with my best friend
Lucky to have been where I have been
Lucky to be coming home again
Lucky we're in love in every way
Lucky to have stayed where we have stayed
Lucky to be coming home someday

Вот что мне есть сказать о том, как получается настоящее. Нутряное.

Я думала, что я всегда буду лечить людей от одиночества. А сейчас, такое впечатление, что я отказываю ему в чем-то очень важном. И стыдно. А не отказывать -- еще стыднее.

Идем с Лешей, я - после двух часов сна и кофе, бодрая, позитивная, вся в желании резвиться.

Тут он говорит: Я мыслю, следовательно, существую.

И я сразу: ну, ктоктокто это сказал?!

Он: Сократ? Платон? Аристотель?

И ВОТ, ВОТ, ВОТ ради чего надо немного знать философию, чтобы пафосно сказать: Декарт :Ъ

У меня как-то нет привычки проверять электронную почту. Просто нет и все -- кто надо, те напишут вк, позвонят, найдутся в общем, или я найдусь. И тут я захожу, дабы скачать присланную мне информацию, а там вдруг - Грэем.

Да, Грэем, я приеду. Нет, не этим летом. Подождем еще год, встретимся, поговорим про Путина, как когда-то здесь. Я жду!

У меня в параллельной группе учится волшебная девочка Оля. Так вот, по двум ее репликам можно полностью определить наше с ней предфилософское состояние.
Первая:

Kjella (19:57:42 2/06/2012)
я блять не успеваю совсем!

И вторая:

GraceArizona (20:07:31 2/06/2012)
после философии наконец посплетничаем!

GraceArizona (20:07:57 2/06/2012)
как хотелось бы, чтобы "после философии" -- было уже в этот вторник

Kjella (20:09:11 2/06/2012)
заметано!

Kjella (20:09:27 2/06/2012)
сплетничать! пить и сплетничать!

Воистину.

Меня уже тошнит. В прямом смысле. Тошнит, хочется забиться в угол и плакать. Это, наверное, истерикой называется, ну а как еще. Так хочется быть умной и ответственной, доучиться, это с одной стороны, а с другой -- я не могу. Глупая. Не могу.

Первое -- и, возможно, самое главное -- что есть такие люди, за которых я бы голову оторвала. Во всех смыслах. Которых очень хочется защищать. Так вот - у меня нехорошее предчувствие, что если бы мне дали нож, то я бы убила доблестную половину своей группы и не жалела бы об этом. Потому что -- Ваня. Потому что люди никогда не умеют искать причину в себе. Никогда не умеют винить себя и далее по списку. А он-то тут при чем. Уроды гребаные.

Единственное, так глупо смотреть на всех этих женщин. Восхищаться их красотой, харизмой, чем-то таким женским, что должно не отталкивать, а притягивать. И ничего не делать, чтобы стать хоть немного красивой. Чтобы людям было не противно на меня смотреть. А то как-то. Вроде такие запросы у меня, а сама-то.

Мне иногда кажется, что жизнь моя делится на два основных периода: когда я читаю и когда нет. Так вот, сейчас (по долгу учебному в том числе) -- я читаю, причем читаю то, что мне чертовски нравится -- Английскую литературу 20 века -- модернизм, постмодернизм. И вот что мне есть сказать по этому поводу.

Я вообще-то не люблю всю эту историю мировой литературы. Но тут -- тут Ваня, а значит, его волшебная способность влюбить в каждое произведение еще до того, как его откроешь. И пару недель назад он влюбил меня в Байетт, просто рассказав о всяческих hints, полистилевом романе и подобных вещах. И вот, я все эти две недели читала Posession все свободное время, которого, знаете ли, немного. И дочитала наконец.

Я, конечно, думала, что это будет прекрасно. И, конечно, местами мне было тяжеловато прочитывать написанные Байетт от лица героев стихи. Но это все настолько меркнет перед итоговым впечатлением от, что я даже говорю об этом как-то устало-вымученно.

Потому что такая любовь. Нет, я правда не считала никогда, что вот у меня-то не такая, у меня она своя, может, не такая книжная, но зато моя, настоящая. Но это не мешает мне временами думать, насколько это книжная любовь -- сказочная. Не в том плане, что нереальная, а именно сказочная, внутрь проникающая. И сейчас, после прочтения, я опять наполненная этим иррациональным чувством. Это как - дурацкая аналогия - смотреть на счастливых людей на улицах, как видеть не серое быдло, а именно человечество. Так и тут - радостно за них. За героев, в смысле.

И очень хочется сейчас любить тоже своей настоящей любовью. Чем я, собственно, и занимаюсь. А в одиночестве иногда даже правильнее.

Да что за гребаный пиздец дома?

Нет, мне определенно надо хотя бы раз в неделю быть где-то вне. Долго. Чтобы оставаться в здравом уме. А то я свихнусь скоро.

Столько всего происходит, каждый вечер сажусь писать и не пишу.

Сегодня вот, например, ездили к Сергею на, простигосподи, последний звонок, вчера -- подарили Ванечке огромный пакет с едой, переделанной под писательство, позавчера -- до ночи читали катины старые дневники. И это все так здорово, и приносит мне уйму положительных эмоций.

А теперь -- сопли. Noone ever could make me that much happy! Because I believe you in everything you tell me, because we seem to be made for being together, because I can even say that I love you. I've loved you for about a year - and now I love you even more, obviously. You're my wonderwall, that's the best way to put it. My_wonderwall.