Серебряная свадьба - это просто чудо какое-то, если кто не знает.

Мое сердце остается лежать
На новом мосту
С дешевой папиросой во рту,
На холодном песке,
В поднебесной тоске,
С пистолетом в руке.
Никого не подпуская к тебе
На сотню шагов,
Потому что по-другому -
Не любовь.
Потому что по-другому -
Ни черта не любовь
На новом мосту.

Я не умею скучать по дому. И каждый раз, когда я сюда возвращаюсь, ощущение, что я где-то еще не дожила. Вот и сейчас -- руки загорели только по футболке, комары искусали далеко не всю, синяков всего два. Это я к тому, что я бы еще долго была где-то вне, да только вот возможности нет.

Пора активно что-то менять.

Not a single mes., but the phone talk.

I used to live alone before I knew you, но больше мне так не хочется, спасибо.

А еще я не могу смотреть, как люди прощаются. Это вгоняет меня в тоску. Глупая ты женщина, зачем ты ушла от Чейза? -_-

Если я не сдохну до четверга, то это будет, тксказать, личное достижение. Потому что, вообще-то, мне и за сутки было тяжеловато.

I made a decision. Being happy and being in love with you makes me a crappy doctor. I'm drunk and I'm also right. You made me a worse doctor, and patients are gonna die because of that. And you are totally worth it. If I have to choose between saving everyone or loving you and being happy I choose you. I choose being happy with you. I'll always choose you. (с)

Арарарар.

You may even love me, House, but you don't care about me. And I deserve someone who does. (c)

Bo-ring, Cuddy, Bo-ring. But right, sometimes it works.

Я тут решила выбросить весь хлам, который скопился у меня в комнате на полках во время студенческой жизни, порвала кучу своих работ, распечатанных учебников и книг, я даже распечатанные на ч\б принтере фотографии когда-то важных и то разорвала, уж простите. Зато есть кое-что, что я выкинуть ну никак не смогла, что не делай, как-то:

- Все, что осталось от английского с Мишей: тетрадка с его tips, напечатанные речи, карточки, которые super sexy, сочинения и прочие бонусы. Не могу и все. Пытаюсь, смотрю на это все и вспоминаю, как мне было счастливо от него и от его знаний. И так тепло и грустно сразу. Хорошо внутри, славный ты наш.

- Рисунки. Хельг, я тебе покажу при случае, может, вспомнишь, про кого тот твой стишочег с рисунком -- судя по тому, что там фигурирует легкий Винстон, то про Дина, да? :)) Еще одна Ульянина красота и кот в изображении мелкого племянника.

- Связанное с волшебными Оксфордчанами -- включая смятую программу их экскурсий даже. Забываются люди, говорите? Не такие только.

- Раскраски с осликом ИА, которые мне печатала Лидия Пална потому что ну вы сами, Лидия Пална, знаете, почему.

- Флорентийское. Конверт с люфтганзовскими билетами, материалы по статье, обложку от тетради, которую Лидия Пална находила с дуомо. Сложила все в папку. Ну что вот это, ну чесслово.

Я никогда не научусь отпускать вещи, которые что-то для меня значат. Как говорил Миша - это якорение.

Я не могу читать. Почти ничего. Но потрясающие люди всегда советуют только потрясающие вещи, знаете ли.

"— Я решил отдохнуть у реки. Заснул, и мне приснился длинный сон про тигров. Как будто они вернулись.
— Ужас какой, — сказала Полин. Она по-птичьи передернулась и обхватила себя руками за плечи.
— Нет, все было очень хорошо, — сказал Старый Чак. Он опустился в кресло. Он очень долго опускался в кресло — так, что в последний момент, когда он уже почти сидел в нем, кресло словно чуть-чуть подросло ему навстречу,
— На этот раз они были совсем другими, — сказал он. — Они играли на музыкальных инструментах и шли к луне.
— Они остановились у реки и стали играть. Инструменты были очень красивые. Тигры пели. Помните, какие красивые у них были голоса.
Полин опять передернулась.
— Да, — сказал я. — У них были красивые голоса, но я никогда не слышал, как они поют.
— В моем сне они пели. Я запомнил музыку, но не запомнил слов. Очень хорошие песни, в них не было ничего страшного. Возможно, я слишком старый человек, — сказал он.
— Нет, у них действительно были красивые голоса, — сказал я.
— Мне нравились их песни, — сказал он. — Потом я замерз и проснулся. Я увидел фонари на мостах. Тигриные песни были похожи на фонари, в которых сгорает масло.
— Я немного волновалась за вас, — сказала Полин.
— Нет, — сказал он. — Я сел на траву, прислонился к дереву, и заснул, и мне приснился сон про тигров, как они пели песни, но я не запомнил слов. Инструменты у них тоже были очень красивые. Они были похожи на фонари.
Голос Старого Чака постепенно затихал. Тело его расслаблялось все больше и больше, пока не стало казаться, что он всегда сидел в этом кресле, мягко и удобно сложив руки в арбузном сахаре."

Как я надеюсь, что у меня слишком высокое самомнение, и это просто так совпадает, что написанное складывается в одну картину тоски. Нет, ну точно же не по мне. Правда ведь.

О том, как мы слушали небезызвестные группы В. и Ч.

Небезызвестная группа В, конечно, когда-то мне нравилась - вспомнить бы почему - но я предполагаю, что я считала их веселыми, заводными, дикими какими-то, что ли. И ведь действительно получала удовольствие от того, что бесилась там с ними в дешевых барах или клубах на выходных. А тут так совпало, что через три года после я снова их услышала и вместо ностальгии получила только полное отторжение, а ведь кое-где даже текст смогла вспомнить. Так вот, кажется, были две вещи, которые особо меня возмутили:

Первая - это что они отцензурили мат в одной из своей старых песен. Нет, может показаться, что это отлично, конечно, но все эти андеграунд панк-ска-whatever группы когда-то отличала та самая дикость, про которую я писала, одна из ипостасей свободы. А какая же это дикость\протест\свобода, когда вы заставляете рукописи гореть? Нельзя издеваться над текстом, доставать оттуда слова и вставлять другие. Он существует в одном виде и только, а остальное -- жалкая пародия на первый. Как это грустно - жалкая пародия на жалкий текст.

А вторая - это отсутствие в жалком тексте и толики интеллекта. Что особенно заметно на контрасте с небезызвестной группой Ч., которую мы, собственно, и пришли слушать.

Очень понравилось, как поменялась целевая аудитория. На место разукрашенных детишек собрался народ - даже внешне - более стильный, красивый, настоящий. Понравилось все, что группа Ч. сыграла -- в том числе, конечно, Цветаева. Это ведь показатель вкуса. По прекрасной даме виолончелистке видно, что она очень цветаевская. Да и вообще, с ними часто хочется смотреть не на сцену, а на небо, или никуда не смотреть, погружаться внутрь. В них нет ничего лишнего. И, конечно, Чехов в Ялте. "Ты для меня многоточие жизни, задержка дыхания перед прыжком", знаете ли. "Ты для меня бумажный журавлик, вскрывший мне грудь треугольным пером".

Так о чем я это, всему свое время, конечно, но мне так жаль тех, кто так и не вырос из группы В. в группу Ч., идите книжки читайте и будет вам счастье.

Я искренне завидую тем, кому нравится возвращаться домой. Мне -- нет.

А вообще-то пора уже прекратить дурью маяться и начать приводить себя в нормальное состояние. Ну что вы в самом деле, Наталья Юрьевна.

Буквально когда? Вчера? Два дня назад? Смотрели мы с Котиком Ганнибала Лектера, и все бы ничего, да, идеальный злодей, умнейший мужчина и отличный актер Хопкинс, разумеется, но еще и действие во Флоренции, в моем самом любимом городе на свете, который мне снился еще месяц после возвращения каждую ночь, о котором я так и не перестала думать за эти полтора года, в котором так мало еще исхожено и увидено, в моей цветущей весенней Флоренции.

И так было тоскливо от того, что я еще нескоро приеду туда - а мне бы хоть на пару дней в мою волшебную приехать - так нескоро.

Приходим с Лидией Палной сегодня устраиваться на работу и слышим: девочки, я хочу, чтобы в этом году вы снова участвовали во Флорентийском проекте. А это же апрель! Этот апрель!!! Что, правда? Через восемь месяцев? Уже через восемь месяцев подняться на дуомо, пить за обедом кьянти, смотреть на Ботичелли, снова увидеть совершенного Давида Микеланджело?! Вы шутите. Боже, Флоренция моя, жди меня, и я вернусь, только очень жди. А вот вернусь ли оттуда -- хоть бы однажды нет. Я ведь всерьез прошу, давайте там жить.

У меня такой славный все-таки дядя. Очень, очень его люблю.

Очень странно - получила диплом о высшем образовании, но внутри ничего не изменилось. Сходила подать документы в магистратуру, как оказалось, в портфолио - красный диплом, рекомендация от научного руководителя и максимальный балл за вступительные экзамены. Вроде бы то, к чему я так стремилась. В смысле, стремилась к максимуму, к высочайшим результатам, ничего для этого не делая. И как-то получила, а все равно внутри нет от этого почти никакой удовлетворенности. Дошла и до налоговой, завтра получу ИНН, наконец. Можно будет трудоустроиться и хоть немного собой гордиться. Кстати говоря, сбылись уже три желания, которые я загадывала на волшебную связку в семь ключей из Жироны: Леша, магистратура и работа на кафедре.

Мы с Котиком чудно прожили пять дней на даче (здравствуйте), наелись кабачков, напились чая с травками, накурились кальяна и фильмов насмотрелись, привыкли вставать в полдень и ложиться за полночь, все в березовых листьях. Кроме того мы: ходили босиком по траве и камням, плавали в реке с рыбками и бирюзовыми стрекозами, спасали меня от комаров, которые не комары (диалектика комара, знаете ли), много говорили, да и вообще. Очень было сладко. Спасибо. (муахаха, ждал, что я на тебя жаловаться буду? нет уж! <3)

А дома -- как обычно дома. Дурацко, громко и спрятаться-в-угол. Я хочу жить отдельно, like, as soon as I can.

Мне плохо дома, дома просто плохо. Как можно не хотеть скорее уехать, нет, нельзя не хотеть.

Не говорите мне больше ничего про духовное единение. Нет, такого не бывает, чтобы стать одним целым с кем-то еще (по большому счету, и стать с кем-то одним целым -- невозможно), чтобы стать продолжением другого человека, нужен постоянный физический контакт. Не обязательно устраивать с ним суточные оргии, что тоже, конечно, хорошо, но если хоть сантиметр тебя сливается с сантиметром его, это значит, что вы теперь не просто вы. Вы теперь как единство, как простигосподи субстанция, и ялюблютебя, вот.

В общем, я понятия не имею, почему у меня такое настроение плохое, но! Я не об этом. Сегодня встречали товарища Стюарта, и он такой мимимилый, боги мои,ну как таким можно быть. Простите. Занавес.

Почему люди бывают настолько противоположны друг другу?

И почему люди несмотря на все пережитое сохраняют способность так невероятно верить другому человеку? Очень верить.

Этим летом одни сплошные перестановки. Как будто какой-то новый отсчет. Как будто закончилось что-то глобальное и важное, и такое же глобальное начинается. И нет, это не потому что диплом и уже работать через пару месяцев, этого я как раз уже жду скорее, а потому что я будто бы еще немного выросла.

И вот никак не могу понять, хорошо это или плохо. Много ли всего понемногу сотрется, много ли останется. И при этом я как-то очень счастлива, что честно-то говоря, мне плевать.

Вчера было очень тоскливо от себя, а сегодня я не могу даже понять почему, настолько мне радостно.

Подумалось, что я живу, замечаю вещи и пишу о них в очень импрессионистской манере, увидел - впечатлился - запомнил. Так, например, сегодняшний день складывается для меня следующим образом:

Кормить Андрея шоколадом и много с ним разговаривать, причем разговаривать так искренне, как мы когда-то раньше еще не умели.

После -- с Софьей Евгенной пойти сдавать диплом, встретить Шутемову, которая вдруг говорит: здравствуйте, мои хорошие, а это же Шутемова, одна должна говорить : consult the dictionary, loosers, а никак не хвалить же! Но теперь она думает, что мы хорошие, гордится нами? Ооох, как странно. И как приятно с тем вместе.

Еще после -- обнаружить прямо над нами птичье гнездо, настолько летне чирикающая мама-птица и еле видные птенцы -- you made my day, хорошие. Это такой образ жизни, как у Барнса -- родившиеся котята. Здравствуй, филология, отпусти меня.

И наконец, Уля, которая говорит: Я соскучилась! И я вас так люблю! Все это вместе будто доказывает, что нельзя ни минуты тратить на грусть -- не буду, пожалуй. Да и я так подумала, я крутая, кажется.