Все достаточно просто с этими В и НА.
Использование предлога НА подчеркивает обособленность, отдельность территории.
С островами сразу все понятно - они отделены водой.
А дальше можно рассмотреть уникальный пример Донбасса.
Пишут НА Донбассе и В Донбассе, в зависимости от контекста.
Когда нужно употребить Донбасс в качестве самостоятельного исторического региона, пишут НА Донбассе.
Когда употребляют его в качестве одной из областей территории Украины - пишут В Донбассе.

"НА Украине" - подчеркивает ее отдельность и обособленность в Российской Империи. Вплоть до инородности, если можно так сказать.
Можно было бы переделать обращение в русском языке, да вот только кто даст гарантию, что Украина - это надолго, что она больше никогда не станет снова частью Российской Империи?..

Мужик от бабы чем отличается – выдержкой. Лежит баба, не вытерпит, вскочит, суетится, что-то делает, мужик лежит себе дальше, превозмогает.

Смотреть это видео

Браен оставался безмолвным. Кайлла изучающе посмотрела на него.
— О чем вы думаете. Магистр?

Браен очень долго молчал, затем произнес:
— Знаешь, когда жизнь больше не имеет значения?
Кайлла замерла.

— Вы спрашиваете у меня… у той, кто носила оковы рабыни? Во-первых, они уничтожили все, что я любила, Браен. Они втоптали меня в грязь.

Старик поднял на нее свои тусклые глаза.
— Однако ты жива, Кайлла. Ты не могла позволить себе умереть. В тебе осталась искра.
— О чем вы говорите?
— О мечтах.

Она покачала головой.
— Я надеялась только на месть.
— Одной надежды, несмотря на бытующее мнение, недостаточно.

Кайлла сложила на груди руки.
— Может быть, объясните точнее?
На лице Браена появилась улыбка.

— Прежде чем надеяться, ты должна мечтать. Несмотря на насилие над твоим телом, несмотря на деградацию духа, несмотря на отчаяние, несмотря на все, что с тобой случилось, Кайлла, ты сохраняла мечты живыми… и ими ты питала надежду в глубине своей души. Ты никогда не знала настоящей трагедии.

Ее глаза сузились.
— Я видела, как голова моего мужа скатилась с его плеч. Я с ужасом смотрела, как казнили моих детей!
Браен слабо кивнул.

— Да, да, ты видела, — он потер костлявой ладонью свое пергаментное лицо. — Ты говоришь об ужасе, крови и страхе.

Старик вяло взглянул на Кайллу.
— Я же говорю о настоящей трагедии, единственной трагедии, которой поражает Бог.
— И что это?
— То, что у тебя остается, когда умирают мечты.

— Что остается, Браен?
Он наклонил голову, положил руки на колени и замер.
— Уходи… — скрипящим голосом произнес он. — Оставь меня в покое.

Одиночество мужчин

Иногда я с ужасом думаю, каково быть мужчиной.
По большому счету, о нем, о мужчине никто не думает. Каково ему жить?
О тюленях и морских котиках думают больше.
Все (не будем показывать пальцем) думают только о том, любит-нелюбит. Делает-не делает. Приедет-не приедет. Изменит- не изменит. Женщина, зависимая от мужчины, похожа на пленника, которому вывернули руки и привязали локтевыми суставами к кому-то другому. К ее мужчине. Чуть он шевельнется, она шипит- "мне больно!" Когда он замирает, она дергает -- ты чего замер? ты жив? Ты ко мне относишься?
Это я утрирую, как всегда. Но большому счету, всмотритесь в зеркало. По-настоящему думать о мужчине может женщина, которая либо от него ничего уже не ждет, либо которую он называет мамой.
Все больше моих знакомых мужчин жалуются на одиночество. Выглядят одинокими. Выбирают одиночество. Иногда им нужно, чтобы мы их просто погладили и не задавали вопросов. К стыду своему, я могу погладить, но в большинстве случаев не удержусь от вопросов. Потому что беспокоюсь за себя. Относится ли он ко мне. Большинство моих знакомых женщин так или иначе, не мытьем так катаньем, вытягивают из мужчин отношение. Хоть какое-нибудь.
Между тем, мужчина устает и закрывает глаза. Он больше не хочет видеть ни свой бизнес, ни свою женщину, ни свою глобальную ответственность за все. Если у него что-то не получается, он мудак. Он живет с ощущением "я мудак", и у него нет волшебного слова "зато". Это у нас все проще. У меня не все ладно на работе, но зато муж хороший. У меня ни мужа, ни работы, но зато ноги. И грудь. Ну да, я толстая, но зато Катька еще толще. У мужчин это "зато" почему-то не работает. Правила их честны, строги и просты. У тебя яйца большие, но зато нет карьеры? Ну ты и мудак. У тебя бентли, но зато нет любимой женщины? Ну ты и мудак. У тебя есть любимая женщина, но зато нет бентли? ну ты и мудак!
Они вечно встроены в конкуренцию -- раз, и в иерархию -- два. Они вечно выясняют, кто из них щенок и кто главный на площадке. И иногда, приходя домой, они просто хотят лечь лицом вниз и закрыть глаза. В одиночестве. Потому что если не в одиночестве -- то опять мудак. Слабак и тюфтя. Я бы никогда не смогла быть мужчиной. Я слабак и тюфтя, и часто реву под одеялом. И мне никто слова не скажет. Я сама себе слова не скажу. А у настоящих героев жесткое табу на жаление себя.
Я была молода, а мой муж строил бизнес. В 90-е годы. Он приходил домой и ложился, закрыв глаза. А я хотела, чтобы он со мной поговорил. И он говорил. Едва живой от усталости.
Потом, уже в своей незамужней жизни, я хотела от любимых мужчин еще чего-то. Чтобы любил. Чтобы женился. Чтобы розы. Не делай мне больно. Не шевелись. Или нет. Шевелись - и делай мне хорошо. Что они при этом чувствуют? Чем дальше в лес, тем меньше я в этом понимаю. И когда у меня хватает фантазии представить, что им надо иногда чтобы их просто приняли и поняли, и молчали, и принесли чай, и все это - не сегодня и не завтра, а долго, долго, пока все не наладится -- тогда мне кажется, что я все понимаю. Тогда исчезает пол, и остаются просто два взрослых человека, которые могут сделать друг для друга что-то хорошее. Поддерживающее. Дружеское. Любящее.
Я впервые в жизни об этом всерьез думаю. Мне кажется, они становятся все более одиноки и заброшены на фоне всех этих курсов для стерв и женской самостоятельности. И им нельзя никому об этом говорить, об этом своем нарастающем одиночестве. И из этого жалельного места, из этого беспокойства у меня больше никак не получается что-то от мужчины хотеть. Хотя с точки зрения успешных женщин я получаюсь полный мудак. Ведь у меня нет шубы, мужа и даже регулярной смски "спокойной ночи". Поэтому не берите с меня пример, не надо.

Равнодушный взгляд как ультрафиолетовый луч, бьёт вглубь мира. Можно придать ему цвет и эмоции, но так сильнее, сейчас.
Пробивает небо, тучи, незримую бездну, и сверлит непознаваемое.
На той стороне что-то, что мы никогда не увидим, на этой - я, сердитый наблюдатель.

А внизу - люди, копошатся, торопятся чего-то успеть, потратить свои последние деньги,
полюбить последнюю любовь, получить последнее удовольствие...

Взгляд бьёт напрямик. Бьёт, и кажется, будто он послужит спасающим лучом для остальных. Будто другие увидят его и опомнятся.
Небо - серое, облака ещё серее... Надежды нет.

Там, на той стороне взгляда, грустно бъётся сердце:
"Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий..."

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты - со мною...

nhat-nam.ru/biblio/west7.html

Испытание Сунь Укуна

warandpeace.ru/ru/analysis/view/46430/

warandpeace.ru/ru/news/view/34863/

psichology.vuzlib.net/book_...age_4.html

SILENTIUM!

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!..

Стол, окно, немые стены комнаты, украдкой скользящие по времени бесшумные часы. Здесь звучат лишь голоса из телевизора или настольных динамиков. Молчание здесь везде, как разлетевшаяся краска - на стенах, шкафу, тумбочке, зеркале и особенно потолке. Оно въелось поверх лаков и известки.


Пустыня. Нестерпимо сверкающее солнце, пульсирующие от боли подошвы ног. Змеится ветер, переливая из пустого в порожнее. Где-то там, где никогда не быть, синева неба сливается с колыбелью моря. Одинокий след самолета, перевозящего тех, кто торопится жить.


Стол, полные кружки, веселье, взрывы смеха. Балагур, то смеется вместе со всеми, то веселит других. Времена, когда грустил, уткнувшись взглядом в точку среди шума-гама, безвозвратно прошли. Скоро вечер закончится, и все уйдут по домам, но один так и не перестанет смеяться.


Дворик пятиэтажки, одинокая лавочка, обрубленные пни. День, лето, солнце, но здесь всегда тихо и покойно. На лавочке выпрямив спину сидит старик, держась за палку. Взгляд его обращен в сторону детей на площадке, но он словно смотрит невидимый фильм, прокручивающийся перед ним.


Где-то далеко на земле есть ветер, который всегда возвращается. Он идёт сначала к югу, потом к северу, кружится и играет, снова кружится, и возвращается, неся обратно то, что мы когда-то потеряли... Возвращается на круги своя.

Любовь - это скупо. Любовь это иссиня-белое сверху, как разрыв души. Любовь это уходит и приходит, и не знаешь, сюда или туда. Надеешься, что сюда, но, в основном, туда. Любовь это после первой ошибки потеря. Любовь - это иссиня-белое душераздирающее небо и потеря.

Любовь - это когда все кончилось. Любовь, это когда понял, что любовь. Любовь, это когда не ценил, как и все. Любовь это лишний шум, суматоха, и снова привычная тишина.

Любовь, это когда не проходит, даже когда прошло...


Любовь - это когда все считают, если влюбился, то замарался в слабостях. Любовь пытаются присвоить все, и не без успеха. Любовь подписывают под любые слабости и пошлости.

Любовь как уголёк под абажуром. Сколько ни лей воды, только шипит, а не гаснет. Любовь не охраняют ни мужчины, ни женщины, она сама по себе. Любовь появится, а потом тревожит семь лет, пока даже видевшие её позабудут, как дежа-вю.

Любовь, это когда видишь будущее наперёд. Любовь, это когда будущее наперёд завсегда безнадёжное. Любовь, это когда двигаешь шашки шальных мыслей, но ни одна не проходит в дамки. Любовь, это когда увидел, и год не смолкает отражение увиденного. Любовь, это когда перешагиваешь через то, что раньше незнаемо существовало на свете...


Любовь - это когда двое стоят на перепутье, и впереди тысяча дорог. Любовь, это когда двое хотят пойти в разные стороны. Любовь, это пойти в разные стороны, любовь - это нормально. Любовь - это когда впереди тысяча дорог впереди, и не можешь запретить даже одну, потому что - любовь. Любовь, это когда некуда идти, даже когда впереди тысяча дорог...


Любовь. Это когда она не знает, что ты знаешь, что это любовь. Финал.

Как много связано с окнами... в окна смотрим всегда, когда думаем о чём-то далеком, не воздавая при этом им должного.

Это было в N-ом году в Кольцово, зимой. Мы с товарищем бродил пьяные по городку и заглядывали в окна. Этому надоумил его я, так как сказал, что так можно найти телок для гуляния. И мы ходили, смотрели, кто чем занимается... В итоге товарищ едва не отхватил люлей от вышедших разбираться мужиков, а я только спустя много лет понял, чего в этих окнах искал сам.
Помните фильм "Назад в будущее", когда герой путешествуя в прошлое, встречает себя самого? И я хотел встретить себя, веселого, оживленного, настоящего, окруженного семьей. Себя другого, не этого.
...
Потом в окна стало скучно смотреть. И снаружи, и внутри. Ноги стоят на земле, а душа словно провалилась куда-то глубоко вниз, нет, не в прямую кишку, ха-ха, а в глубинную породу, сырую землю. Теперь уже знаю, что не встречу в окне себя самого.
Года подровняли и излечили ум, снеся раковую опухоль вместе с солидным куском души. Кому-то при операции повреждают лицевой нерв - он потом не улыбается, чтож теперь.

Прошло много лет, история стала былью, быль превратилась в легенду, а затем в фарс. Все персонажи были выдуманы, и их никогда не было.

За окном повторяюще падал снег...
Она стояла возле окна, уперевшись бедрами в подоконник.
Стоять было неудобно, но непрерывное падение привлекало какой-то позабытой древней тоской. Казалось, меж этих падений снежинок скрывается
какая-то забытая тайна, как в горящем огне. Внизу тихо грела колени батарея.
Казалось странным, что снег падает просто так. Зачем? Выносит какую-то тайну, к которой никто не готов. Никто не готов, встав у окон,
прочитать её.
Она грелась у батареи и думала о своем.

Он подошел не скрываясь, но мягко. Осторожно обнял, прижал. Как завоевание. Вместе со снегом и батареей.
Заключил в обьятия, как старое пальто на вешалке. Облег её руками как рукава пальто.

Она не сопротивлялась. Молчала и слушала. Боялась обернуться. Он начал покачиваться, увлекая её против воли.
Как люльку ребенка, подумалось обоим. Снег продолжал падать, а они покачивались в такт неведомо чему, она
- по прежнему боясь обернуться, он - боясь что она заговорит. Совместный страх обоих пересилил.
Она не сопротивлялась, и он продолжал, делая вид, что так и надо.

И так они стояли вместе у окна.

...
- Эй, молодожены, сто якорей мне в ж.пу, обход идёт, пора спать!
П. как всегда не стеснялся своих морских корней.
- П., у тебя ж. давно напоминает кладбище морских кораблей, - хихикнул кто-то у двери.
Другой заметил, - Чтож, единственные больные в этой палате... чо гнобить... - опрокидывая последний стакан перед сном.
- С тех пор, как увели розеточника, других нету, па-абереги их, бл..дь!
Палаточники возмущенно загалдели, словно сорвавшись с молчания после привычного мата.

Они молча разошлись, словно стесняясь друг друга. Заскрипели койки. Снова, до следующего дня.
Когда разум устанет быть разумом и снова воссоединит их вместе. Под привычным покровом сумасшествия.

Наутро снегом залепило окно и последних комментаторов...

Величайшее несчастье – быть счастливым в прошлом.

There’s a hole in my soul,
You can see it in my face, it’s a real big place...

«Он говорит, что подобно тому как лебеди, почуявшие от Апполона, которому они посвящены, дар пророчества, предвидят, каким даром будет для них смерть, и умирают с пением и с радостью, - та же должны поступать и все добрые и мудрые».

Цицерон , «Тускуланские беседы», I, 30, 73