Настроение сейчас - тоскующее

Трамваи громыхают. Скрипят провода. Я уже полторы недели поскальзываюсь на путях - в одном и том же месте.
Синее и желтое. И самый нстоящий новогодний снег - который переливается как бриллианты. И устало думаешь, что завтра надо надеть золотое кольцо с бриллиантом - на удачу. На самом же деле, это кольцо приносит только несчастья, и завтра ты, конечно, все свалишь на него. Поплачешь. Напишешь неоригинальные стихи "любовь-морковь-кровь". И остынешь до температуры ограненных алмазиков застывшей воды.
По дороге домой, шагая по узкой полосе заледенелого асфальта рядом с домом, ты привычно смахнешь рукой снежную шапку с крыши сарая. Или подвала. Ты не различаешь эти два слова, но регулярно скидываешь с того, что они обозначают, урожай снега. И сегда улыбаешься. Правда, на этот раз твоя улыбка - следствие убийственной реплики, напечатавшейся где-то между извилин мозга.
Ты похожа на лжеца?
В твоем подъезде стены с облезлой побелкой и сломаные почтовые ящики. В твоей квартире все занято душной темнотой, чуть присыпанной золотистыми тенями фонарей. Не щелкаешь включателем, чтобы не спугнуть тьму. Неуклюже разуваешься, проходишь в комнату, ступая между лимонно-желыми кружевами света, падающего сквозь тюлевые шторы. Раздеваешься, свитер (ненавистного зеленого цвета. Он вызывает у тебя депрессию, и сейчас он очень кстати) летит на диван, кофточка не долетает и плюхается на пол бесформенной темной кучей. Отражение в зеркале изрезано пятнами света, полумрак поглощает детали, вот - в зеркале уже не ты, а просто несчастная потерянная девушка с крестом на груди.
За что тебя можно полюбить?
В твоем песне играет музыка. Она всегда играет зимой, она теплая и необъяснимо нежная, она пахнет пробником Eau de Parfum дешевой малоизвестной фирмы - мимозой, холодом и горечью. Играет - Shannon, "Bria Boru". Играет в твоем сердце... твоим сердцем, касаясь ледяными пальцами окровавленных клавишей.

Три? Три года назад ты была трупом. Три года назад ты постоянно плакала, ходила в мешковатом синем халате и весь твой рацион составляли соки - грушевый, клубничный, мультифрукт, гранатовый, виноградный... В двух-трехлитровых бутылках. Еще - таблетки. Ты запивала их соком - больше всего ты любила клубничный, и розовые драже "Ибупрофена" как-то незаметно проскальзывали в пищевод, когда по языку разливался нежно-пряный вкус юного лета. У тебя были длинные растрепанные волосы, тонкие, выглядящие неухоженными, но не это тебя пугало - подходили к концу силы "выбираться", и ты все чаще думала о будущем в мрачных тонах. И тут появился ОН. Под звуки дуэта "Шеннон" он появился в твоей жизни ровно на месяц. Чтобы дать тебе понять, что ни тонкие секущиеся волосы, ни твоя болезнная бледность и тщедушность ни должны заставить тебя исчезнуть с лица земли.
С ним вы гуляли в девять вечера 31 декабря - он приехал специально, чтобы подарить тебе подарок, который, кажется, до сих пор где-то хранится как светлая память. Ты была восторженная и лучилась счастьем... Ты поцеловала его в щеку и долго оттирала блестящий след от липкого блеска для губ с его кожи.
25 января вы попрощались по телефону, и ты стерла его номер из памяти SIM.

Два года назад ты праздновала бешеный Новый Год. Твоя жизнь в потрохами неслась под откос, менялось все вокруг, но у тебя-то и сил не было что-то изменить и остановить лавину эмоций, бушевавших вокруг твоей скромной персоны, и желания не было - ведь как интересно, вот что все это выльется потом?.. Сейчас ты знаешь, что итогом невероятной сказки стала всепожирающая бытовуха. Но - не суть. Тогда тебя познакомили с НИМ. Он потрясающе водил машину - одной рукой! У тебя округлялись глаза от восхищения. Он был прилично старше тебя, и ты как-то пыталась сама "подрасти", дотянуться до него. Вы с ним пили чай в темной кухне где-то высоко-высоко над ночным, озаренным огнями городом. Сиреневая кружка. Пустые разговоры. Ты знала, что ничего не выйдет, и все равно - пыталась. Хотя бы для себя, "чтобы жить не скучно было". Вы танцевали сальсу в тесном проходе между ванной и кухней; у него ничего не получалось, но тебе было весело. Он был подчеркнуто вежлив и невозможно обыденен. И влюблен в кого-то другого. Ты никого не любила и цеплялась за его локоть, когда шла по истертому шинами льду. Тебе было все равно. 14 февраля ты приняла его скромный подарок и больше никогда его не видела вживую - только на фотографиях с пропущенного тобой торжества.

В прошлом году тебе было не до НИХ. Может, и к лучшему.

И вот - сегодня весь мир празднует католическое Рождество. Ты смотришь в зеркало и говоришь: "Привет, Новогодний синдром! И ты, дружочек-психоз, проходи..." И извечные смайлы. Двоеточие и закрывающая скобочка на измученном лице.
Эта зима... Ты чувствуешь лишь февраль, вонзающийся под кожу иглами холодного ветра, и никакого Нового Года. Тебе пока нечем похвастаться. Ты слушаешь "Bria Boru" и ешь шоколад. Танцуешь в платье, красиво раздувающемся от твоих движений. Вдыхаешь запах Читать далее...

Моему отражению.

Город из фантастической сказки. Фантастическая сказка из моей жизни. Моей жизни, которая потерялась где-то в прошлом. Прошлом, где все было лучше, чем сейчас.

Единственная зима из всех возможных.

Город, где я искала Тебя.

И мне не было одиноко быть одной - потому что был этот город, так похожий на меня. Номер с видом на стройку и телебашню - я всегда размещаюсь в отеле так, чтобы в окне маячил высокий шпиль. Карма. Янтарь в серебре. Моя любимая кондитерская. Особняк, который любит моя мама. Он ничуть не изменился с тех пор, когда я была там последний раз. Чуть присыпанные снежком дорожки в парке. Туман. Драконы на крыше. Щелчки фотоаппарата. Ночь. Деревья, подсвеченные зеленым и так невероятно похожие на огромные кусты укропа. Сонные каналы, покрывшиеся хрупким серым льдом. Метро и давка на экскалаторе. Вечный "Макдональдс" по пути в отель. Кофе и апельсиновый сок по утрам, иногда - блинчики и апельсины вживую. Моя любимая книга. Серое тяжелое небо и сырость в воздухе. Глыбы льда, перегоняемые стальной водой где-то далеко под аркой моста. Холодные лапы сфинкса. Торт - столовыми ложками. Вечно орущий телевизор и посиделки за полночь. Обледелые автобусы и громыхающая в ушах Nightwish. Тусклые январские улицы, на которых наступил март.
Моя сказка. Моя книга в сумочке. Город, где одиночество не чувствуется так остро.

Когда-нибудь я туда уеду навсегда. И стану сама частью сказки. Графиней из того особняка.

Когда-нибудь я снова буду прогуливаться в темноте вдоль канала Грибоедова, оглянусь - и там будешь Ты.
Может быть.

А девочка созрела...

...для ответов на вопросы. Если поймете, какой мне СТОИТ задать вопрос, получите интересный ответ. Действительно интересный.
Сама ничего не скажу. Мне нужно, чтобы кто-то долго распрашивал меня, разыскивая "ту самую тему" - да ее и не надо долго искать. Она на поверхности, и именно поэтому часто ускользает из поля зрения.

А все потому, что у меня - сейчас - нет человека, которого можно схватить за шкирку, затащить за угол и, бестолково размахивая руками и срываясь на хриплый шепот, сказать ВСЕ.

Hopeless.

Хочу в Германию. Там живет кусочек моего прошлого. Не уверена, что он помнит меня, но я его помню. Он - тот кусочек прошлого - присылал мне красивые открытки и забавные письма в коричневых хрустких конвертах...

А теперь спокойно и с достоинством поднимаем голову и идем вперед. Не смотрим по сторонам. Идем. Под ногами обязательно будет бриллиантовая дорога.

Спросите меня. Мне надо выговориться - и мне страшно. Спросите, и если мне хватит сил, я отвечу. Только стройте вопросы конкретней...



...Кажется, мне его жалко. А почему - не могу объяснить.

When the kingdom burning down, city burning down...

У меня внутри едвая, ядовитая пустота. И я спокойна как никогда. Словно сижу ровно в центре мира, вокруг ничего кроме выжженной пустыни, а над головой несется красное от крови и пламени небо.

Принцесса, сидящая среди руин своего королевства. Королевские рыцари убиты, сокровищница разраблена... Ей некуда идти и нечего больше делать в этом мире, но ни Бог, ни Дьявол не забирают ее к себе, и она сидит на камнях в рваном платье с пышной газовой юбкой в ожидании чуда, которого не произойдет.
Когда королевство сгорает...

Очень многое о человеке говорит напиток, который он пьет. Моя дорогая названная сестрица без ума от "Пилзнера Урквела", я пью "Мартини" и кофе любого вида...
Можно сузить рамки. Не всегда есть время для пива, не всегда есть повод для "Мартини". А вот чай пьют практически всегда...
Мой Дорогой Архивариус пьет зеленый чай - не без моего вмешательства. Горький, настоящий, листовой. Японский. Систер пьет сладкий черный чай с молоком. Тсу - виноградный, кисловатый, густого пурпурного цвета. А я обычно выбираю "прохладный" вкус и легкий аромат - матэ или зеленый чай с лотосом... Последнее время пристрастилась к ромашковому чаю. Его аромат потрясающе сочетается с запахом яблока и корицы, они дополняют друг друга и навевают мысли о мае. Хотя - почему сразу май? Сначала будет 15 февраля, потом - 18 (день, ставящий меня в тупик), 8 марта (забавное стечение обстоятельств), 14-15 апреля...
Я пью чай, листаю глянцевый журнал и думаю о невозможно странной истории с перевернутой системой персонажей.

Мне нужно кое с кем поговорить. Проблема в том, что я НЕ МОГУ поговорить с этим человеком. Совсем не могу, никак. Это будет выглядеть нелепо. Конечно, мне по сюжету моей судьбы не положено думать о том, как что выглядит - почему-то, - однако... Однако всегда есть. Я собрала за один ход весь веер "однако".
Мне нужно с ним поговорить. Забавно - вот так вдруг понять, что совершенно ничего о нем не знаешь. Вообще ничего!
Надо поговорить. Больше ничего. Чтобы была закрыта дверь - на замок. Чтобы не горела половина ламп. Чтобы было прохладно и нещадно дуло из форточки. Чтобы закипел чайник, и можно было пить чай... Да. Чай без ничего. Просто огненный чай из стареньких бокалов с отбитыми краями.
Мне нужно поговорить не о реалих: что, когда и как. Пусть лучше он станется героем моего воображения, эдаким миражом, приглашенным одним морозным вечером на Абсолютно Чокнутое Чаепитие. Я ведь даже не люблю чай и всегда пью кофе; оно меня успокаивает. Однако...
Говорить положено на абстрактные темы. Эдакие "разговоры ни о чем". Спорить ни о чем - удобней всего, а мне хочется поспорить. Про смерть, про эту чертову любовь, которой нет, про то, надо ли закрыть форточку или нет. Можно чертить в записной книжке безглазые рожицы и зачеркивать их. Устало улыбаться. Оживленно жестикулируя, доказывать, что все есть Fatum, и как будет, так и будет. А еще делиться впечатлениями о поездках за границу, о солнце, скользящем по красной черепице, о забавных торговых центрах, о мощеных улочках - ни одной прямой!..
Я обладаю всей неопределенностью на свете, но мне нужно еще больше. Это даже не жадность, это что-то... более святое?

Как же я не люблю объясняться и объяснять. Когда мне нужно сделать либо то, либо то, я выплевываю длинную заготовленную фразу скороговоркой и хлопаю глазами в надежде, что она дойдет-таки то мозга слушающего. Обычно они доходят.
Но - да, в любви я никому ни разу в жизни не объяснялась. А мне объяснялись. И тогда я выносила вердикт - "да" или "нет".
В этой истории перевернутая система персонажей.

Написала Деду Морозу. В желаниях указала: "Любовь" и "Поспать". И опять ошиблась в их последовательности... Сначала бы выспаться, а все прочее - потом.

Интерено, какоцй ему нравится чай?

Все, с меня хватит. Мне надоела эта бесплатная раздача бесплатных советов.
Млять, это моя жизнь, кто хочет поделиться своим обширным жизненным опытом - прошу прогуляться в окно. А я буду поступать так, как Я хочу.

Подарите мне кое-кого на новый год. Личного психиатра - на крайний случай.

Как же я не люблю эти "корпоративные вечеринки". Мне опять надо натянуто улыбаться всяким мудакам под градусом? Страшнее женского алкоголизма вообще ничего нет. И - да - я презираю, тех, кто жаждет "напиться так, чтобы...".

Меня пригласили куда-то на июль.
P.S.: так и не поняла, понравилось ли Неджи быть Неджи, но я забыла ее осчастливить - по сюжету только она выживет и не свихнется.

Всегда можно написать то, что не можешь сказать.

А есть ли кто-то в вашей жизни, за кого вы хотели бы пережить всю его боль? С кем хотели бы поделиться хотя бы частью своего терпения? Кому вы могли бы подарить хотя бы пару лет из вашей и без того не слишком длинной жизни?..

Я не знаю, как я буду без него. Мне не с кем будет поговорить, потому что иногда мне кажется, что только он меня и понимает. А еще мне кажется, что он мой мой брат - где-то глубоко в душе, п его оболочка - нечто вроде заклятия страшной ведьмы из сказки.
Всегда, когда кто-то находится на пороге смерти, я начинаю эгоистично думать: "Не может быть! А как же я? Я останусь... снова одна? Так не должно быть..."
Но, наверно, так должно быть. Я потеряла двоих людей, которые любили меня больше жизни, и в обоих случаях... я знала, что исход предрешен.

С предрешенностью этого исхода я борюсь уже долго. И совсе не уверена, что когда-нибудь смгу победить. Я действительно не знаю, как буду без него. На ваших руках умирал ваш брат? Наверное, это вызывает такие же чувства.

Я очень боюсь плакать при нем - он начинает смотреть на меня таким снисходительно укоряющим взглядом: "Глупенькая, мы все сможем!.." А я все равно не могу остановиться...
Не хочу... не могу потерять еще и его.

А он...

Broken melody... Black simphony...

Вразныхреальностяхнастолькоотличающихсядруготдругачтоказалосьбыонинедолжныкогда-нибудьвстретитьсятакчтоэтоошибкаошибкамоябогаещекого-точьеимянельзяназыватьтьфудактовообщетакрешилчтоявечнодолжнаигратьрольсебякакжеяусталатоотэтогосерогокалейдоскопасвечнонескладывающимисядоконцасимметриямипочемувечновсенетакпочемумневезеткакутопленниценетяконечнопонимаютяжеловучениилегковбоюнопочему-товсемоибоиссамойсобойисейчастожемнепростонадоелонадоелаэтаобыденностьимрачнаясказкасВашимВеличествомвглавнойролибездарнаяактрисаэтавашаВашеВеличествоаещеповторяетглупыеошибкипрочихидиотокникогдаслышишьни-ког-данепоступайкаквсеноэтоочевиднопростогаллюцинациятакчтоможносебепроститьимпериативнаягаллюцинацияеслиужвникатьвприродувещейпочемужемойвыборвсегдаизначальноневеренпотомучтоядумаюголовойанезадницейеслибдумалазадницейужелдавноосчастливиасьбыахчертнехочунискемничегопроясниятьничеговообщенехочуговоритьменядосталиэтивечныедопросыспристрастиемхочузавестимастино-неаполитаночтобыгулятьснимпосредиснежныхвихрейзакручивающихсяввоздухеинедуматьпростонедуматьназвалабыегоТинтоБрасскаквустиновскихроманахотличноеимядлясобакипрочтоянескажу

А я все вру, кстати.
Я умею петь. Меня практически насильно заставляли ходить на занятия хора, где я должна была исполнять свое дряное соло... Я его ненавидела. А еще я умею танцевать. Я занималась гимнастикой чертову уйму времени(!), пока почки выдерживали нагрузку. Потом - да, эти прОклятые танцы, где все впадали в экстаз от меня на занятиях композицией.
И - теперь ничего. Пою только для себя. Танцую - для себя. Когда есть настроение.
У меня был отличный учитель по пению. "Петь должна душа. Пой душой".
Нуууууууу...

...And nothing wants your sleeping heart...

Нет ничего глупее женской Мести.

А еще нет ничего глупее, чем скрывать правду от человека, который видит эту правду.

Но, на самом деле, все не так и плохо - наверно... Да, моя извечная молитва "в утешение": "Есть кто-то, кому хуже...". Есть кто-то, кому хуже. Слепые, глухие, прикованные к кровати - не садо-мазо, а последствия инсульта, - дети-сироты без прошлого и будущего, ВИЧ-положительные...
Нет, я должна быть счастлива. Вот только почему-то я совсем не чувствую себя такой.

Не-смеш-но.
Может, в первый и последний раз в жизни.
А я просто хочу откровенности. Меня вовсе не надо жалеть и оберегать от суровой реальности. Реальность что-то меня не особенно бережет.

Хочу поплакать. И хочу закатить скандал. Я их так редко закатываю - я такая уравновешенная... И все вокруг гребаные дипломаты. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось.

Мне страшно. Страшнострашнострашно.
И я...

Когда я была маленькой девочкой - такой, с длинными русыми хвостиками, в белых босоножках с бабочками и зеленом "шортно-маечном" наборе, беззаботной и счастливой, но абсолютно не понимающей своего счастья - у меня был немецкий набор цветных карандашей для профессиональных художников и Самый Любимый Человек На Земле. Но я была рассеянным, неаккуратным ребенком и растеряла карандаши - остался лишь белый, которым можно рисовать только на тонированной бумаге. А вскоре и Самый Любимый Человек На Земле умер.

Этот пост - не обо мне. И даже не о Нем. О маленькой девочке - которая, возможно, уже и немаленькая. Другая девочка, не я, даже не я-в-дестве. Просто девочка, из другого города, из, можно сказать, другого мира. Просто девочка, которая сейчас уже выросла... И ей очень грустно, потому что она пережила то же, что и я. Когда-то давно - но со временем это вспоминать все больнее. И все же люди почему-то любят вспоминать такие эпизоды жизни, с мазохистским удовольствием доводя себя до слез.
Не знаю, был ли у нее набор цветных карандашей, растерянных до одного. Не смею предполагать.
Знаю, что ей плохо.

Я не выношу женских слез. Хочется или прижать плачущую к себе, или влепить ей пощечину, чтобы успокоилась. И - я не умею успокаивать, не умею обнимать и гладить по голове, шепча всякие добрые глупости. Может, это приходит с возрастом? А ведь иногда чувствуешь, что должен сделать именно это. Обнять, утешить, доказать, что мир прекрасен...
Как бы я хотела чем-нибудь ей помочь. Но слова в этом случае бессильны. Что такое - сказать "О, как я тебя понимаю!". Ничего, понимать мало. Понимают все,и даже многие переживают нечто подобное... Но никогда один человек не испытает в полной мере всю глубину боли другого. Поэтому все мы часто в чем-то сомневаемся и не верим другим.
Я начинаю думать: "Вот, если бы я оказалась рядом..." А что бы было тогда? Не знаю, но почему-то чувствую - было бы легче. Ей. Мне. И хотя никто не заменит нам ушедших людей...

...и я снова получаюсь Сильной Женщиной с комплексом "помоги другу своему" и девизом "Нет - равнодушию!". Мне тяжело быть такой. Но почему-то стать слабой никак не получается...

Говорят, когда упадешь велосипеда, нужно снова на него сесть...

Я села на свой велосипед спустя полтора года.

Интересно, он совсем заржавел, или еще поедет?

Время идет, идет... Шелуха осылается. Критическим взглядом из-под накрашенных фиолетовым век осматриваешь то, что сейчас, и то, что тогда.

Меня раздражает, когда говорят "Мой парень просто пупс!".
Меня раздражает, когда говорят "Потом зашла к подружке, а потом к еще одной, а там я попила кофе и поболтала с третьей по телефону".
Меня раздражает, когда говорят "Ах, он такой лапочка! Хочу с ним замутить!.."
Меня раздражает, когда говорят "А вот в воскресенье мы пойдем в классное кафе. Собираюмь посидеть с друзьями!"
Меня раздражает, когда говорят "Мы потрясающе повеселимся!"

Я очень одинокий и раздражительный человек, и очень люблю себя-такую. Возможно, я бы тоже была не прочь обзывать глубоко уважаемого мною и прочими чудаками Архивариуса пупсом (и наблюдать, как он театрально отплевывается), не прочь встречаться с подружками по выходным, пить кока-колу без сахара и обсуждать новинки "Буржуа", не прочь тусоваться в малознакомых сомнительных компаниях...
Вам не скучно?..
Угнетающе.

Но больше всего меня раздражает, когда передо мной пытаются выпендриваться хорошо знакомые мне люди. Такие люди, у которых я каждую реакцию могу предугадать. Которых я знаю долгие годы. Слышать весь этот выдуманный бред (его выдуманность очевидна. Люди ведь не меняются за мгновенье, это долгий и сложный путь; этот человек десять лет просидел наедине с компом в темной пустой квартире, и только я в какой-то мере была лучиком света в темном царстве) мне некогда - а главное, неприятно. И грустно. Я могу в ответ сказать только самую что ни на есть правду. И пронаблюдать, как потухает восхищенный собственной выдумкой, в которую так хочется поверить, взгляд.
Вот только никак не пойму - зачем мне надо врать? Чтобы произвести на меня впечатление? Чтобы что-то скрыть?

Наверно, в природе вообще существует очень мало тем, на которые я могу спокойно говорить - я становлюсь ограниченной. Но и они быстро надоедают и выводят меня из себя.

Живи как умеешь. Если не умеешь - умри и не мучайся.

Если ничего не знаешь - не пытайся узнать; оно тебе не надо. Любой выбор - не твой, он предопределен. Когда поймешь это - поплачь, и тебе станет легче. Поставь диск со слезливыми песнями Меладзе, и никто не обвинит в том, что ревешь ты просто так.
И не пытайся, ради Бога, приравнять себя к другим числам, к нулям и единицам, не объясняй никому свои принципы деления на ноль!

Зайди в десерт-бар воскресным вечером, выпей кофе со жженым сахаром - по крохотной глиняной кружке с толстыми стенками размажется черный осадок, - закажи чиз-кейк с виноградом - пусть ты его не любишь. Можно еще раз сказать себе: "Видишь, все против меня, этот мир меня ненавидит и когда-нибудь асфальт треснет под моими ногами, и сам дьявол утащит меня в геенну огненную". Выдави из себя театральную слезу, которая прочертит лаково блестящую дорожку по напудренной щеке, улыбнись недоуменно склонившему голову официанту. "У меня все хорошо, спасибо".
Тебе принесут счет в кожаной книжечке, ты продолжишь сидеть и смотреть за окно, игнорируя веселых - таких неосмотрительно веселых! посетителей бара. Тебя раздражают слишком веселые, до наивной глупости, люди. Раздражают и те счастливцы, что придумывают себе нереальные проблемы - все эти карамельные мальчики и девочки с деньгами и "любовью на всю жизнь".
"А есть ли любовь?" - задашь ты телефону риторический вопрос, но мобильник, похожий на плитку горького шоколада, промолчит, как молчал вчера, позавчера и три недели назад.

Допустим, она есть. Законсервированная в стеклянном сосуде, стоит на полке чокнутого хирурга и покачивает безвольными отростками. Вырезанная из тебя когда-то давно, быстро, но чрезвычайно болезненно. На прощанье не осталось даже шва.
Допустим, и тебе недолго осталось. Ты это чувствуешь и не знаешь, радует ли тебя это или нет. Допустим, ты любишь об этом поговорить, но на других это наводит тоску и они плюются бесконечными: "Живи! Борись!" А тебе все надоело - и жить, и бороться, потому что постоянно делать эти две в сущности бесцельные вещи глупо и даже смешно.

Допустим, в этом мире есть всего три существа, которые действительно вспомнят о тебе через год-два после твоей смерти. Ты бы хотела еще завести добермана... Тебе не хватает именно собачьей преданности. Человеческая преданность... кажется, тоже плавает в растворе формалина, полкой ниже выскобленной из вижащего от боли спинного мозга любви.
Давай уже не будем врать друг другу.

Просто заплати по счетам и выйди из кафе, прошагай по обледенелой брусчатке и бесшумно выдохни горячий от твоей повышенной температуры воздух, когда земля перед носками ботинок вдруг провалится вниз.

Так-так-так.

Посмотрела кино. Увидела себя, своего бывшего парня-друга-муза и еще множество легко узнаваемых персонажей. Просто удивительно, как Голливуду удается снимать исключительно тупое кино о совершенно обычных людях, не обделенных возможностью мыслить! Там было даже о моей следующей Жертве! Ну, конечно, не о нем напрямую, но в парне легко прослеживались его черты. Почувствовала себя... ужасно мило.
Ах, ну вот теперь я кажется разобралась в собственном сюжете. Это третий по счету из четырех, наворачивающих круги в голове... Ну да ладно. Жить с одной идеей грустно, но я иногда завидую людям с такой вот странной верностью.

Романтика... Посмотришь на все эти лав-стори и думаешь, что ты редкостная дура, что не выпрыгнула тогда из маршрутки в ночь холодную навстречу приключениям. Но тогда бы, по сюжету, прекрасный незнакомец в синих джинсах оказался бы Просто Невыносимой Дрянью... Ах. Иногда жалко, что жизнь не похожа ни на кинофильм, ни на любовный роман. А может оно и к лучшему?
Приключения не заканчиваются на последней странице.

Настроение сейчас - сожалею

Подобно герою "Королевского госпиталя", я собираю маленькое личное кладбище любимых людей. Кто-то из них умирает реальной смертью, кто-то просто исчезает - уезжает в Германию или на другой конец страны, просто разлагается как личность или уходит в себя, погружается в бытовую жизнь настолько, что совсем покидает мою страну иллюзий. Крошечное милое кладбищечко, на котором самый первый крест - мой.
Сколько раз я умирала. Физически. Духовно. Перерождалась, изменяясь практически полностью. Мне никогда не быть ангелом, ведь имя мне Легион.

И вот сейчас - разговариваю с человеком. Из прошлого. Уже в какой-то мере похороненного на кладбище в крохотном гробике.
Мое мертвое, но такое счастливое прошлое.

Был человек, из-за которого я начала писать. Чтобы доказать, что я не хуже. Из чувства противоречия. Не знаю уж, превзошел ли ученик учителя; скорее, мы взаимодополняли друг друга. Сейчас я перебираю пальцами содержимое гроба-шкатулочки и нахожу не кости и обрывки ткани, а атласные ленты и жемчужные нити. А еще листы десятков разорванных, сожженных, выброшенных тетрадей. Почему мы позволили себе забросить и порвать все эти сюжеты? Как мы посмели? Мы столько могли сделать, мы столько сделали...

Сегодня мы вспоминали конкретную историю. Да, у меня не романы и повести, а истории. Сказки, в сущности.
Проклятие.
Там был такой красивый и печальный конец. Он умер ради Нее. А Она даже не поняла, что у Нее был выбор - лишиться души и спасти Его, и спастись самой, лишившись Его. А Ей показалось было, что все это жуткий сон... Если бы.
Еще 48 листов - и миллион обрывков.
Я боюсь своего Желания. Я не знаю его, но если это, о чем я думаю, и все обстоит так, как сказал этот человек - очень талантливый, но прекративший творить, меня ждет Расплата. Мифическая, конечно.
Но она меня ждет.

Я хожу по моему маленькому кладбищу мертвых и живых людей, моего прошлого. Каркают сытые вороны. А у меня в руках книга Кристофера Харта "Как рисовать комиксы" и рваные тетради. Когда-то мы мечтали и писали от руки. А теперь, кажется, нас обеих заменили эти Вечно Курящие, А От Того Кашляющие Женщины 36 Лет. И меня это пугает.

...У меня ее лицо, ее имя,
Никто не заметит подмены...

Нам бы таблетку от взросления - и часы, которые отмотают время назад.

Ага, вот мне и напомнили о нем.

Как ты там, мой Менеджер? Здесь я буду называть тебя так, потому что ты теперь такой солидный и значимый, что называть тебя "нашей очаровательной кличкой" просто дико.
Мне не хватает. Слов, их должно быть много и не моих.
Да-да, я - сама для себя, черт, я сделала это, прокляв все на свете - построила этот самый невероятный самолет. Я не уверена, что он летает, не мне решать. Я... я просто это сделала.
Дождя. Ты - дождь. А я - вроде бы солнце. Потому что я не сонце вовсе, я просто рыжая, и "со мной легко". Кажется, это единственный и последний человек, которому со мной легко. Даже мне с собой нелегко. Придушила бы себя нитью жемчуга одним декабрьским утром и успокоилась.
Еще, еще... Действий? Неправды? Темноты? Чего же, чего же?..
Я-та была не похожа на меня-эту; кажется, у нас даже разные лица - люди, е видевшие меня больше полугода, меня просто не узнают...
Я давно не видела тебя. Да и когда видела последний раз - не разглядела толком.

...Большая удача - сожженым мостом...(с)

Кто же теперь создаст для меня сказку?..
Улыбнусь и покачаю головой своему отражению. Ну, допустим, мы были удивительным дуэтом психов. И, возможно, для нас еще не все потеряно - в силу... неординарности? ситуации.
Мы смешные и совсем не понятные для всего окружабщего мира.
Только теперь ты Менеджер, а я - это я.

Засахаренные лимоны.

Light of your fire,
Ride on your power.
Weapon... I have it all...

Всего лишь короткое - вспышка! - воспоминание о лете.

Слушайте, дети, я расскажу страшную сказку.

Жила-была Поиски. Ей все время чего-то не хватало - она и сама не могла сказать, чего. Однажды Поиски случайно встретила Одержимость. Тот рассказал ей о необыкновенной Цели, и Поиски задалась идеей ее найти.
У Поисков была прекрасная подруга Поддержка, в сущности, обыкновенная девушка. В один прекрасный день Поиски приехала к ней и попросила помочь ей на пути к Цели.
Между тем, Целью был заинтересован еще кое-кто. Страсть мечтал обладать ей уже давно, но все никак не мог выйти на ее след. Влюбленность отговаривал Страсть не кидаться в омут с головой и не делать непродуманных шагов... Но Страсть был одержим Целью. Ему в помощь была призвана Предательство, которая на самом деле была Святостью. Со временем она обнажила свой истиный лик и покарала грешников.
Поиски дошла до Цели и была вознаграждена. Она заполучила Тьму. Тьма согласился стать верным слугой Поисков до самой ее смерти. Одержимость же стал ее помощником. Они искали живое тело для Тьмы, ибо он был бесплотен.
В город по просьбе Святости прибыл Справедливость.
И игра началась.

...Возможно, это и спойлер, но далеко не конец.
Я просто сейчас о них думала.

...Стоишь думаешь, какого же цвета его глаза. Черные? Карие? Темно-зеленые? Просто темные?
Не-зна-ю.

Иногда приходишь к выводу, что смогла бы сделать все проще. Запросто! Всего лишь немного больше усердия и немного меньше нытья. Всего лишь точно определившись, чего же ты хочешь. Всего лишь.
Чего я хочу?..

Редко чувствую себя счастливой. Но почему бы сегодня не почувствовать?
Наверно, я ВООБЩЕ очень счастливый и даже везучий человек. Это бесполезно отрицать. Все, что оскорбляет и пугает, я стараюсь держать где-то за гранью своего мира. Только когда оно, страшное, ледяное, дышащее сыростью кладбищенской земли, пододвигается вплотную, приходится отодвигаться...

Мне надоело.
P. S.: интересно, есть ли какая-то мания по поводу этих самых немецких рекламных плакатов?.. Ах, даже знание языка мне ничуть не помогает.

Неприятно чувствовать, что тебя раз! - и перелистнули. Как желтоватую страницу старого фотоальбома в лаковой обложке.
Неприятно вдруг стать чьим-то прошлым.

Но как забавно осознавать, что без этого - потерянного - человека твоя жизнь осталась все такой же полной и лишь чуть менее уютной.