Уходит в ночь мой траурный трамвай.

Мы никогда друг другу не приснимся.

В нас нет добра, и потому давай

простимся.

Кто сочинил, что можно быть вдвоём,

лишившись тайн в пристанище убогом,

в больном раю, что, верно, сотворён

не Богом?

При желтизне вечернего огня

как страшно жить и плакать втихомолку.

Четыре книжки вышло у меня.

А толку?

Я сам себе растлитель и злодей,

и стыд и боль как должное приемлю

за то, что всё придумывал – людей

и землю.

А хуже всех я выдумал себя.

Как мы в ночах прикармливали зверя,

как мы за ложь цеплялись, не любя,

не веря.

Как я хотел хоть малое спасти.

Но нет спасенья, как прощенья нету.

До судных дней мне тьму свою нести

по свету.

Я всё снесу. Мой грех, моя вина.

Ещё на мне и все грехи России.

А ночь темна, дорога не видна...

Чужие...

Страшна беда совместной суеты,

и в той ничто беде не помогло мне.

Я зло забыл. Прошу тебя: и ты

не помни.

Возьми все блага жизни прожитой,

по дням моим пройди, как по подмостью.

Но не темни души своей враждой

и злостью.