Всех, кто забредет на страницу этого блога, приглашаю посетить раздел самиздата, где представлены большая часть моих сочинений. Это здесь. Любителям легкого женского романа и детективчиков, посоветую не тратить их трафик - эти сочинения для ищущих, а также для тех, кто немало пережил в этой жизни, кому знакома боль утрат и горечь разочарований.

Хочу представить еще одно свое сочинение. Его сюжет появился случайно, можно даже сказать неожиданно. Он пришел и завладел всем моим вниманием. Мне было интересно сосуществовать параллельно с ним.

Итак, группа туристов, отправившись на прогулку в горы, попадает в странный и таинственный город. Они не могут припомнить, чтобы в этих местах был огромный город с белокаменными особняками у моря и широкими проспектами. Город встречает их молчанием и запустением, кажется, в нем никого нет. Но это не так. Здесь они встретятся не только со странными обитателями города, но и со своими воплощенными здесь фантазиями и мечтами.


Роман "Город" (отрывок)


Солнце уходило в закат. Наступали сумерки. Разумнее было бы вернуться. Это понимали все. Но чувство, похожее на азарт, толкало их вперед. Они ни от кого не убегали, и ни за кем не гнались, никакая цель, притаившись, не ждала их за очередным изгибом узкой горной тропы. Просто им хотелось глотнуть свободы, почувствовать, как сильнее бьется сердце от новых ощущений. А потом, вскарабкавшись на крутобокий, скалистый откос, набрать в грудь чистейшего воздуха и проникнуться таинственностью мироздания, синевой неба и величием молчаливых гор.
Вот уже почти неделю они были обитателями пансионата «Горная долина», тихого и укромного местечка. У подножия заснеженной горной цепи разбросал свои корпуса пансионат, один из многих в этой местности, бывших привлекательными для выходцев из разных стран. И причиной тому были первозданной чистоты воздух, живописные пейзажи, звенящая тишина. В их здешней компании, например, были двое поляков, супруги Барбара и Стефан, занимавшиеся научными изысканиями, русский бизнесмен Михаил, художник из Франции Пьер и румынка Элеонора. Все они приехали почти в одно и то же время, да и комнаты их были по-соседству. Наверное, именно поэтому и возникли между ними приятельские отношения. В общем-то, человек, оказавшись в чужом месте, людей, живущих рядом, с которыми он часто видится, склонен воспринимать едва ли не как родных.
За неделю они привыкли к распорядку дня, заведенному здесь, и он, после суеты их городов и жизни поначалу убаюкивающий их в неге покоя, теперь им был даже немного в тягость. Не то чтобы совсем. Но вдруг захотелось покинуть ненадолго этот приют отдыха и вырваться на горные просторы, маячившие день и ночь за каждым окном. Поэтому, когда Михаил и Пьер предложили всем пойти на прогулку в горы, вся компания согласилась. Кое-кто, правда, немного колебался. Стефан и Элеонора, как люди осторожные и осмотрительные, засомневались, стоит ли. А вот Барбара поддержала вылазку в горы сразу и безоговорочно.
- А что, это даже интересно! – обрадовано отозвалась Барбара в ответ на предложение. – Мы засиделись в этом пансионате. Прогулки по расписанию, завтраки, обеды и ужины тоже. К черту расписание! Да здравствует свобода!
- Но, может быть, лучше все-таки пойти утром, - засомневался Стефан, заботливый муж Барбары. - Скоро стемнеет. Прогулку лучше устроить утром. Ты так не считаешь, дорогая?
- Нет, нет и нет, - упорствовала Барбара, - в этом-то и есть романтика. Вечер, горы, закат.
Горная тропа вела их куда-то ввысь. Склон стал таким крутым, что трудно было идти. Галька шелестела под ногами. Все порядком устали. Хотелось пить. Каждый понимал, что теперь-то уж точно пора повернуть обратно. Но никто не сказал этого вслух. Они продолжали свое восхождение в надежде найти в действительности нарисованную в воображении картину. Они надеялись увидеть раскинувшиеся как на ладони горы. Но горы медленно погружались во мрак. Краски теряли свою сочность и становились серыми.
В это время тропинка вдруг начала свой спуск. Несмотря на усталость, всех это крайне заинтересовало. Ну, сейчас наконец-то они увидят всё. Они вглядывались в ставшую серой даль, надеясь рассмотреть там какие-то детали местности, как вдруг раздался удивленный голос Михаила:
- Здесь пещера!..
- Нет, нет, - решительно запротестовал осторожный Стефан, - я вас умоляю, никаких пещер! Мы и так уже порядком увлеклись. Идем обратно!
- Дорогой, только одним глазком, - ласково просила Барбара мужа, - только одним глазком и обратно. Ты же знаешь, я никогда не бывала в пещерах. Я их видела только в кино. Ты не представляешь, как мне хочется там побывать. Ну, пожалуйста, сделай это ради меня.
- Это запрещенный прием, - проворчал Стефан, - знаешь же, что ради тебя я готов на всё.
- Вот и прекрасно! – Барбара от восторга захлопала в ладоши. – Что же мы стоим? Идем!
Больше никто не произнес ни слова. Элеонора и Пьер переглянулись. Она пожала плечами и шагнула в черноту. Все потянулись вслед за оживленно беседовавшими Михаилом и Барбарой. В пещере их голоса звучали гулко и мрачно. Михаил держал горящую зажигалку, она кое-как освещала им дорогу. Они двигались по узкому коридору, над которым тяжело нависали каменные стены, плавно переходящие в сводчатый потолок. Местами потолок спадал настолько низко, что казалось недалеко та точка, где он сольется с полом. Но Читать далее...

Когда-то наступит тот самый пресловутый конец света, но не мифический, а реальный. Какие они, эти последние люди, что готовятся уйти в небытие вместе со своим отживающим миром, добрые или злые, искренни ли они, отзывчивы к чужой беде, какими ценностями наполнено их существование, в каких богов они верят. Об этом роман «Последние»

Пролог

Неслышно приближалась Ночь. Ночь, в которой не будет ни света, ни звука. С ее приходом ничто более не нарушит покоя планеты, кроме заунывной песни ветров, пылящих по улицам опустевших безжизненных городов, погруженных в черный непроницаемый покров Ночи.
Если бы было, кому наблюдать, если бы кто-то мог разглядеть хотя бы что-нибудь в этой кромешной темноте, то перед его изумленным взором предстала бы странная картина. Пустые дома, еще хранящие воспоминания о тех, кто приходил сюда каждый день, кто бывал здесь с любимыми или друзьями, кто ложился в постель, чтобы, окунувшись в глубокий сон, встретить с зарей новый день, кто читал эти книги, теперь занесенные толстым слоем пыли с шелестящими на ветру страницами. Уткнувшиеся в бордюры мостовых запыленные мобиле, в их кабинах с разбитыми стеклами гуляет ветер, он постепенно заносит прахом таинственные знаки на пультах управления, которые многое могли сказать прежним людям, но теперь были немы и безжизненны. Безмолвные улицы и магистрали. Когда-то здесь было многолюдно, суета царила повсюду, люди спешили, нетерпеливо толкая друг друга локтями, по гладким виткам дорог проворно бежали машины, в небе парили мобиле. Теперь же – никого и ничего.
С наступлением Ночи некому будет спешить, не останется больше суетных дел на этой планете. Тишина и вечность вступят в свои права. Планета погрузится в сон, чтобы отдать ему свои воспоминания о прожитом дне, разные, тяжелые и легкие, светлые и темные. Планета погрузится в сон, чтобы, оставшись наедине с собой, отдохнуть от всех и вся, чтобы, накопив сил, очнуться для нового дня.

Глава I. Увядшие розы


Последние лучи солнца, серые и мало приметные, тихо растаяли в холодном, влажном воздухе, осаждавшем седую изморозь на блеклой траве и листьях поникших кипарисов. Ани грустным взглядом с болью смотрела на погибшие от холода цветы своего сада.
Украшением ее сада, пестрым ковром расстилавшимся от самых дверей дома, были розы. Еще совсем недавно они опьяняли ароматом всю округу. Нередко кто-то из прохожих останавливался у узорчатой ограды, чтобы полюбоваться ими. Она и сама подолгу бывала здесь, у нее перехватывало дыхание от волшебной красоты их бутонов с блестящими каплями росы. Нельзя было сказать, что она не любила другие цветы, - нет, нередко она могла засмотреться на стройные изящные лилии в чьем-то букете или очаровательные хризантемы, - но розы все-таки без остатка владели ее сердцем. Не раз садовник, хитрец Джон, сияя белозубой улыбкой, пытался уговорить ее быть милостивой и впустить в сад и других обитателей, но она всякий раз отказывалась. Ей казалось, что любое соседство будет в проигрыше с розами.
Сейчас ей приходилось лишь вздыхать. Почерневшие розы безжизненно роняли на землю свои листья. И ничем помочь им она не могла. С нежданным приходом холодов Джон сразу же принялся за работу, он часами копался в земле, пересаживая кусты роз в кадки для цветов. Спасенные растения он заносил в дом и расставлял кадки повсюду, где было тепло: в коридорах, кухне, гостиной, спальнях. Но роз было так много, что он скоро просто выбился из сил. И тогда Ани попросила его больше не мучить так себя, все равно ничего уже не спасти.
- Госпожа Ани, не переживайте вы так уж сильно, - успокаивал Джон расстроенную Ани, - когда снова станет тепло, мы опять вырастим розы. Да, снова! Они будут еще лучше прежних. Уверяю вас!
- Да, наверное, только вот когда это будет, - тяжело вздыхала Ани.
Поначалу Ани каждое утро ждала тепла. Ей думалось, что вот сегодня-то солнце, наконец, снова станет щедрым и обогреет Средиземноморье. Зябко кутаясь в теплый халат, она вглядывалась в плотно закрытое окно, надеясь увидеть у горизонта признаки щедрости светила. Но оно по-прежнему было скупым, как и недели назад, лениво рассеивая в сером закате свой жидкий свет. Ани тяжело вздыхала и шла готовить себе кофе.
В ее доме, огромном трехэтажном особняке, конечно, были слуги – несколько горничных, повар, экономка, - но утренний кофе она по обыкновению готовила сама. Ей надо было обдумать предстоящий день, наметить дела, настроиться на свой будничный ритм. И в этом ей никто не должен мешать. Никто, кто бы мог отвлечь ее от себя самой. Даже Юргу это позволить она не могла. Впрочем, он никогда и не вставал раньше девяти. Она как-то спросила его, как в концерне смотрят на то, что он постоянно опаздывает, на что Юрг лишь усмехнулся:
- Дорогая, ты забываешь, кто я.
- И кто же ты? – засмеялась Ани.
- Я – зять Филиппа Бине, владельца этого самого концерна. Так что никто мне не указ.
- Ну, коли так, то я рада за тебя. Ты счастливчик. А мне вот приходится каждое утро вовремя приходить на работу.
- Читать далее...

Повесть "На помощь далеким мирам" - повествование на тему взаимосвязи прошлой и настоящей жизней человека. Я верю, что человек приходит в этот мир не единожды. А иначе все было бы бессмысленно! Жизнь - краткий миг, не способный ни на что повлиять.

Так о чем же моя повесть? А вот о чем. Жизненный круг Таи, дочери развитой цивилизации планеты Ибир, заканчивается. Она сполна выполнила свою жизненную задачу, приложив к тому немало сил и талантов, пожертвовав личным счастьем. Ее учитель Уд, сам старейшина Совета учителей Ибира, объявляет ей о том, что пора уходить. Ее ждет новый жизненный круг и новые задачи на пути ее развития. Место ее нового рождения – темный и безрадостный мир планеты Геллы. Что ждет ее там? Вернется ли она? Сохранит ли в своей душе свет, оказавшись на грани полной трансформации личности? Все это зависит теперь только от нее, от ее выдержки и веры в себя.



На помощь далеким мирам (отрывок)


Ты гость, пришедший с пламенных миров,
Разведчик опыта, сбиратель сих даров.
Богата ими здешняя земля,
Не забывайся, не теряй себя.
Так, приходящий должен принести
Сюда привет и весть с родной земли.
Исполнив назначение свое,
Покинешь на века юдоль ее,
Но в сердце будет пламенем гореть,
Познанье, что не может умереть.
Священная книга Шамбалы


Пролог


Тая стояла у окна и смотрела на свой город, где прошла вся ее жизнь. Теплый ветерок приятно согревал ее почти бронзовое от загара лицо. Сегодня ей предстоял серьезный разговор с Учителем. Она знала, что все проходят через ЭТО, но все равно ей было немного не по себе. Непросто было осознавать, что наступил, наконец, и ее черед. Она пыталась окинуть мысленным взором свою жизнь, еще до предстоящей встречи оценить каждый свой поступок, все выполненное ею. Ей казалось, что она не зря прошла отведенный ей срок. Но как ее жизнь оценит Учитель, а потом и Совет Учителей. Какой вердикт они вынесут ей? Каков будет их приговор?
Тая вздохнула и закрыла окно. В дверь постучали. Она прикоснулась к одной из кнопок пульта, при помощи которого только что закрыла окно, и дверь бесшумно распахнулась. В комнату, улыбаясь, вошла дочь Таи - Ия.
- Мама, ну как ты сегодня, тебе лучше? - спросила она, с трогательной заботой заглядывая Тае в глаза.
Тая не могла не улыбнуться, дочь неизменно вызывала в ней радостные, теплые чувства. Ия - гордость мамы - прекрасно образована, талантлива, развита. Совет города уже сейчас, в ее тридцать с небольшим лет, прочит для Ии одну из важных обязанностей по управлению целой группой городских конгломератов. Ии приходится немало трудиться, чтобы пополнить свои знания новыми специфическими, теми, что позволят ей реализовать себя в нужном для общества деле.
- Спасибо, дорогая, мне сегодня значительно лучше. Сердце ведет себя нормально, почти, как у молодой.
- А ты и так молодая! Мама, тебе надо больше бывать на воздухе, отдыхать, кушать фрукты. Ты же без конца работаешь и работаешь. Ну, вот, пожалуйста, что это - опять работа?
Ия устремилась вглубь комнаты, где стоял новый холст Таи, она задумала создать еще одну картину. Правда, сомневалась, успеет ли. Дочь сбросила невесомую, прозрачную ткань, которой Тая всегда прикрывала свои картины. Так она, любившая почти целыми сутками наслаждаться свежим воздухом из распахнутого настежь окна, пыталась защитить от городской пыли еще неокрепшие штрихи красок.
- Мама, и ты хочешь чувствовать себя нормально, когда ты не даешь себе и дня отдыха. И так всю жизнь! Ну, нельзя же так.
- Ты же знаешь, что каждому из нас за отведенное время сделать нужно немало. А если я буду отдыхать, то не успею полностью выполнить свою жизненную задачу. Да что я тебе говорю, ты и сама очень много работаешь.
- Но ты заслужила хотя бы немного отдыха и покоя, ведь твои заслуги общеизвестны. Ты среди тех, кто выполнил огромную работу для упрочения красоты и гармонии в нашем обществе. И не только в городе, но и во всей сети городских массивов. Разве это тебе не зачтется?
- Не в этом дело, зачтется мне это или нет. Дело в том, что я просто хочу еще поработать. Моя душа просит этого, мне творчество не в тягость. Наоборот, я бы еще больше работала, если бы мне позволили.
Сердце Ии в тревоге сжалось, она вдруг почувствовала, что Тая как будто уже готовится к переходу. Она подошла к матери, ласково прикоснулась к ее руке:
- Мама, но ты же не уйдешь? Не надо, мама, я прошу. Ну, только не сейчас. Пожалуйста.
- Девочка, ты знаешь, что это неизбежно наступает. Когда-то это обязательно произойдет. И я, и ты, и твои дети пройдут через это. Будет так, как решат Учителя.
- Тебе... тебе... уже сообщили?
Тае не хотелось огорчать дочь, но она не могла сказать неправду. Тая утвердительно кивнула головой. Дочь обессилено опустилась на маленький диванчик, стоящий поблизости от мольберта матери. Как она любила сидеть на нем, отсюда хорошо был виден холст, в юности она часами могла наблюдать за тем, как мамина рука, легко и красиво держащая кисть, наносит все новые и новые мазки, которые, сливаясь, Читать далее...

Мой первый роман - роман о людях великой Атлантиды, их судьбе и трагическом предназначении их могущественного государства. После него остались знания, их по всему свету понесли избранные, те, кому суждено было пережить свою Атлантиду.


ПОСЛЕДНИЕ ДНИ АТЛАНТИДЫ


Пролог

Прозрачный купол храма жрецов нежно переливался в лучах знойного вечернего солнца. Свет играл причудливым многоцветьем на каждой грани тончайшего узорного стекла. Там же, где его путь преграждали насыщенные яркими красками мозаичные витражи, он будто пропадал, терялся, но возникал вновь на прозрачных стеклянных узорах.
В центре величественного зала, казалось, уходящего своим прозрачным куполом в лазоревое небо Атлантиды, застыло укрытое белоснежной, невесомой тканью возвышение. Здесь, в этом зале, собирались жрецы, посвященные великих тайн великой страны. Верховный жрец ступал на отведенный ему одному Высшими Силами пьедестал и обращался к семи жрецам семи островов Атлантиды с важными словами. Он всегда был немногословен и выдержан, перед каждой новой фразой погружался в задумчивость, как будто давал время собравшимся до конца вникнуть в суть сказанного. Сегодня он особенно долго взвешивал свои слова, - ни одно из них не должно уйти в пустоту, слишком важен повод их встречи, чтобы все сказанное им было неправильно понято жрецами.
- Данной мне Высшими Силами властью и великими знаниями... говорю вам всем сегодня... предсказания трагической судьбы сей земли будут скоро воплощены в жизнь... время близко, очень близко... - он вновь замолчал, обводя всех по очереди тяжелым взглядом из-под седых, нахмуренных бровей. - Атлантида должна умереть.
При этих словам Верховного жреца волной прошел единый возглас, сдерживаемый почтением и святостью места их присутствия. Верховный жрец молчал.
- Что тебе ведомо, скажи, не томи, о, святейший Микар! - негромко спросил жрец третьего острова Феркар. - Неужели нам всем будет велено умереть? Когда случится сие?
Верховный жрец несколько мгновений хранил тяжелое молчание.
- Когда? Это известно только Богам. Я же только могу сказать вам, что проснется вулкан Асбурдж, его дым и пепел укроют эту благодатную цветущую землю... Потом же дно океана разверзнется и земную твердь поглотит вода... Большая беда наступает... Многие, очень многие умрут... Я все сказал! Будьте готовы!
Как будто эхом передались его слова из уст в уста.
- О, святейший Микар, значит, и вправду, любимой нашей, цветущей земле суждено умереть? О, за что, за что к ней так суровы мудрые Боги?
- Почему вы об этом спрашиваете меня? Разве вам не дано уменье лицезреть будущие события? Разве ваш глаз уже не устремлен вперед, разве вы не видите прошлого и будущего?
Жрецы, потупив головы, смиренно молчали. Им тяжело было сознаться Высшему жрецу в утраченных способностях.
- Вы молчите?! - уходя, казалось, в самую высь стеклянного купола, гремел голос Микара. - Тогда скажу вам я! Вы закрыли свой чудесный глаз, данный Богами! Вы стали слишком близкими к земле, устремление к небу исчезло даже в вас. И теперь вы спрашиваете меня, что же делать вам, ибо вы сами стали, как слепые ягнята, ничего не видящие впереди себя!
- Ты прав, святейший Микар! Наш глаз больше не видит. Нам слишком хорошо на этой солнечной прекрасной земле, мы стали забывать о небе. Но разве же притяжение земных радостей такой большой порок, что карается Богами смертью?
Жрецы сдержанными восклицаниями поддержали краткую речь жреца Сахура.
- Не ропщите! - грозно взглянул на всех Микар. - Скажу я каждому из вас: изменить уже ничего нельзя... Смерть рано или поздно приходит и к людям, и к планетам, и к звездам... Такова воля небес! Примите ее смиренно!
- О, святейший брат Микар, скажи, что делать нам? Что нам должно говорить нашему народу?
- Я собрал вас сегодня здесь, под сводами священного храма, дабы разделить с вами свое решение относительно судьбы народа Атлантиды... Думы мои были нелегки и длительны... понимая неотвратимость предстоящего я решил... держать свое предсказание в тайне... - Микар властно поднял руку в ответ на роптание, возникшее среди жрецов. - В тайне... ибо, посеяв панику, мы навлечем еще большие бедствия на наш народ!
- И никто не узнает о предстоящем бедствии?! - едва ли не в один голос выдохнули жрецы. - Несправедливо!.. В тайне нельзя!.. Сказать народу!..
Микар вновь поднял руку, и мгновенно наступила полная тишина.
- Каждый из вас, верные служители храмов ваших должны начать среди атлантов поиски достойных! Только они спасутся! В том я разумею решение Высших сил!
- Достопочтимый Микар, просвети нас, неразумных, в чем же их миссия, что только им даруется спасение?
- Эти люди, не утратившие духовный свет, не привязанные к земному, будут посвящены в великие знания, они и понесут их по всей земле, они передадут их другим народам.
- Они и расскажут об Атлантиде темным людям планеты сей?
Микар молча кивнул.
- Но что же будет с остальными? Со всем народом нашим?
- Народ сей должен разделить участь своей Атлантиды. Читать далее...

Хочу поделиться с миром своими сочинениями. Любимые темы - внутренние искания человека, его стремление понять, откуда он, зачем он здесь и куда же дальше. Мне кажется, многие люди задумываются об этом. И я себя тщу надеждой, что мои сочинения найдут отклик в их душе. И даже, быть может, они захотят высказать свое мнение.