Мне нравится выходить на балкон, отодвигать многочисленные кастрюльки, пакеты, открывать окошко и зажигать эту тоненькую беленькую палочку, такую хрупкую, беспомощную. вдыхать морозный воздух и мёрзнуть в мягких серых тапочках и флиске. Ставить локти на подоконник и так пафосно выдыхать дым, чтобы он выходил такой тонькой голубовато-серой струйкой.

Нравится думать. что сейчас, уже через 7 дней, мы соберёмся с тобой ночью, будем пить, курить и смотреть фильмы. Какие? Да разные. А ещё мы будем есть мандарины. это тот самый запах Нового года, такой прекрасный.

А весь следущий год будет прекрасным, замечательным, весёлым и счастливым. Для всех-всех-всех. (и в особенности для Винни-пуха)

 кстати, столько до нг осталось.

http://2009-newyear.ru/

 

Сегодня первый белый день, давай всё начнём с пустого листа...

Зима сейчас наводит на людей нечто депрессивное, не настроение, а вот атмосферу или нечто похожее. Ли-рушники дружно пишут такие вот завуалированные такинственностью и намёками посты. чтобы никто ничего не понял. Ясное дело, слушают песни про обломки, осколки чего-то. Дни массовой истерики, когда нервы не выдерживают ни у кого, кто-то рыдает, кто-то истерично ржёт, кто-то кладёт на всё.

Я лично заебалась от всего, от конца четверти, потока нестабильных оценок типа 5/2 и прочего.

Что вот все так переживают? Сжав в кармане зажигалку, я с улыбкой смотрю фигурное катание вперемешку с Футурамой, тащусь от Бориса гребенщикова вместе с мамой, вспоминающей, как нравился ей он в молодости. Мы вместе поём "Аделаиду" и радуемся жизни. почему всё так, извините, хуёво вокруг? Просто непонятно. Зачем себя накручивать...

Вспоминается песня ДА "пей пиво!", и хочется просто сесть на скамейке и выпить пивка, как это обычно бывает, улыбнуться, опять же. найти новую тему для задротства, купить наконец "7 самураев" и продолжать в том же духе.

Ёбтить, как всё мерзко и пафосно.

Ну что, господа алкоголики-тунеядцы-хулиганы, кто хочет сегодня поработать?!

Собственно, мои мелкие глупые и низкие мечты сбываются. Др. Закупались, шли до дома. Триган-де, все дела,  гандоны, светящиеся в темноте(надуваем, не подумайте). Десять бутылок всякой всячины на десятерых. Два martini маленьких, одно большое, пять бутылок шампанского, две бутылки палёного портвейна 777. И весёлая компания все наши, кроме Ди, и Саня с Женей. Пришли, давай речи толкать на двадцать минут, что бокал устанешь держать. Шампанское тоже было палёное, в голову давало стразу, но почему-то все были впосле вменяемые. пили, наврное, полчасика, курили на лестнице. а потом обычные для нас дела. Это даже не бутылочка, не семь минут в раю. Это бордель в чистом виде, когда все, словно маленькие дети на пляхах, бегают только в джинсах, без верха, а девчонкив лифчиках. Онемели руки. кто-то там лежал кучей и кого-то щекотал или ещё что-то. Я бегала от кухни на лестницу и в гостиную. потом уже пошло уединение. Кто в ванной, в туалете(самое интересное, там двери застеклённые, а не сплошные. Кто на кровати родителей, или на двухярусной. Шнырять туда-сюда, от одного к другому, к третьей. Потом валялись с Мишей, болтали и целовались. Когда я ему огромный засос успела поставить, не помню, честно. Ну мелкие барашки с другими, питьё. Правда, пока мы там развлекались, наш именнинник-трезвенник протрезвел, испугался, что придут предки, и выкинул нафиг портвейн и бутылку шампуня. В мусоропровод. С таким грохотом, что даже сквозь различные звуки, типа смеха и зажигания сигарет, это было, как гром. Постепенно, часам к семи, многие расходились, а потом Тёрка затащил меня в кровать, и мы последние полчаса провели вместе. У меня не было подарка. Пришлось дарить себя.

Часов в девять мы поехали домой, долго болтали, с танькой дома сидели ещё полтора часа, обсуждали. А я не могла заснуть. слишком много впечатлений. А ещё хотелось назвать всех ленивыми долбоёбами. непреодолимое желание.

Только знаете... То, что я сейчас описала, это выглядит и звучит очень пошло. Но такое у нас бывает редко. Очень. на чей-нибудь др, и то не на каждый. Следущее, наверное, в конце января. А может раньше. И мы, кстати, не былои пьяные. Но мне хочется закрыть эту запись для всех, но одновременно наглядно покахать, каким был наш седьмой класс.

Это цитата сообщения li______ Оригинальное сообщение

и что

Успокойся висок мы здесь не на долго не оставлю ни слова взгляд бросился в правое крыло вечернего клуба вижу!как чья то переносится косится в сторону стены Лица переполненные самодовольством трещат по швам натягивая улыбки мне бы сейчас фосфора и взбитые сливки  всё резче слова чертили чернила на белой бумаге имена погибших во Вьетнаме а толпа хохотала когда их читали вслух приговора тоном получилось нелепо словно неудачный анекдот неудавшийся выходной и вдруг аж замер дух когда на сцене в прожекторах застонало гитарное соло савокупляясь со шлюхой трубой и не оставлю в этом дне ни слова

А у меня в маленькой вельветовой сумочке буквально затёрся том Маяковского и правда затаилась за языком

Мы держались крепко его руки были разбиты музыкой мои не уж то чувствами и  под бархатной кожей дрожью таился страх

А где то там за вагонами громыхали автобусы где то там старички гадали в ребусы сколько на роду написано где то там преподаватель географии прогоревшей (благодаря студенту Андрею стлевшей плюшке и охотничьим спичкам)кафедры с ненависть пинал глобусы

Раньше у нас было время, теперь у нас есть дела....

Вот если опять вспомнить 7 класс, 13 лет, и подумать: это же было всего год назад. Это было так весело, ново. Сейчас все более или менее бросили пить. Уже редко когда увидишь нашу компанию в какашку пьяную. Да и мы не вместе, не компания. Нас раскидали по трём классам, и уже формируются другие компании, другие интересы. Конечно, какие-то там высокие интересы наблюдаются ни у каждого. Да может их пока просто нет. Или они не для нас? Не знаю. Даже не могу сказать про себя. И что вообще считать высокими интресами?

Ой, ё-моё, мы же друзья. Мы продолжаем целовать друг друга в щёчку (причём к концу дня на несчастной щёчке образуется маленькая плешь), мы гуляем вместе. Мы можем выпить пива, посидеть, поболтать. Можем позвонить друг другу. Но уже не то. Нет того единства, что ли, которое создалось благодаря общению и крепким алкогольным порочным ручонкам. Матклассы как-то постепенно удаляются. В принципе, этого даже не видно, но я вот так чувствую. И главное, что маты все уже стонут от классных руководителей, от нагрузок и уроков и мечтают попать к нам, людям со звонким названием - гуманитарии.

Вот так вот. 

[525x700]

А вот поехать бы всем вместе куда-нибудь за город, бухнуть, без палева...

Ах как хочется вернуться, ах как хочется ворваться...

в городок...

[700x525]

Я хочу обратно. В этот цветной, психоделический городишко, где здание ЗАГСа  - это маленький ярко-зелёный домик с резными ставнями, а местная библиотека - обшарпанное обгорелое здание. Это город церквей. Пять монастырей, девять действующих приходских храмов. Огромный нежно-розовый кремль.

Старый дом, окрашенный в кислотно-малиновый цвет. Мы там жили. И даже бабульки цветные. Синие и розовые балахончики, бежевые шапочки.

Мы сидели в гостиной в кругу и читали свои сочинения, а потом обсуждали. Нас было двадцать пять целовек, но почему-то это не было заметно. И было уютно.

А вообще это было только вчера. Но как будто прошла целая вечность.

Это цитата сообщения burial_at_sea Оригинальное сообщение

[Кодеин]



Настроение сейчас - "Смешивая сны, как в клетке бьется сердце. Запах мертвых цветов, искать… искать…"

Я живу нелегально. Нелегально вдыхаю воздух, иду по улице. Надо бы разрешение взять. Сегодня я почувствовала слияние с Цветным Миром. Как бы невзначай гуляла с Хаосом, а он рассказывал мне про свет. Дома могли  бы летать, но это им невыгодно, лениво. Мы стали легче, чем воздух и пархали, как бабочки. Без каких-либо мыслей, с глупым наслаждением. Познавали. Не искали. Зима - холодное лето. Времени не было, как всегда. Поэтому перемещались хаотично, мы - псевдо_частицы. Я думала, что растаю. Если вообще могла думать. На подсознании висели мои бархатные тёплые ресницы. В голове грелся и грел шар. Взорвала грани, услышала каждое подразумеваемое биение сердца Пустоты. Суету растворила в себе. Надо было закрыть глаза, а мы открывали. Надо было лежать, а мы шли. Значит, всё слилось в одно. Зря боялись прилипнуть к стенке, она не голодная. А вот взорвать стеклянные лица не помешало бы, да. Попробуем как-нибудь.  Или нарисовать мечты в огне, или творить больше, а говорить меньше.  Чтобы смысл не догорал внутри, а выхлёстывался той световой магмой на фарах автомобилей(прямо из них вылетал чтобы). Представь, вдруг камни превратятся в зеркала? И вокруг всё отразится. Волшебно станет и проще. А машины для чистки пола - цветы из сахара и трав. В лёгкие попадёт случайно снег и откроет путь в_никуда. И мы пойдём, потому что это наша иллюзия. Потому что тут мы не боимся. Потому что тут мы вместе(?)

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому, что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелье от Иоанна
Сказано, что слово это Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

Сейчас мы ни капельки не задумываемся о значении слов, которые мы произносим. Сказал кому-то типа "слышь, говно" и забыл. И всё так. И все так. А иногда мне становится грустно. Да, конечно, я тоже и ругаюсь, и не отвечаю за свои слова абсолютно. Но при этом, как ни странно, думаю, что это очень-очень плохо... Гумилёв написал это замечательное стихотворение. Я его ещё к экзамену учила... Оно мне жутко понравилось. Ну да ладно, кому это интересно? Никому. Просто...надо думать о своих словах.

Это цитата сообщения LostFantasy Оригинальное сообщение

Его губы смыкаются на фильтре сигареты – влажном и слегка потемневшем. У него длинные-длинные, заметные ресницы и глаза цвета Ирландского залива, хотя мне почему-то кажется, что такого залива на свете нет. Он улыбается. Стопроцентная девочка с высокими скулами и спиной такой тонкой, что мог бы играть без корсета девиц в шекспировском театре. У него сочные пухлые губы – визуальный магнит. Лицо неправильное – его сделали таким, чтобы в нем была жизнь. Я смотрю на него. Он закуривает. В его ресницах – утихшие голоса ангелов. По крылу на каждое веко, чтобы он мог взлететь. Он курит не потому, что ему нравится. Он не нервничает. Он не живет привычкой к никотину. Он курит потому, что это красиво. Тонкие сигареты в тонких пальцах – ему идет. В этом много очаровательного. В этом много извращенного. Он стоит, облокотившись о подоконник – супер-модель мирового ранга, королева, примадонна. Мой отец сказал, что такое поведение не к лицу мужчине, что у человека должна быть другая цель. Моя мать согласилась с ним. Он выдыхает дым, сложив влажные губы трубочкой. Его движения, его поза, картинно запрокинутая голова и отставленный локоть, насмешливый и наивный взгляд в потолок – все это дословная цитата. Он говорит со мной о ком-то. О Фани Ардан. О Мерлин Монро. Мне лениво играть в угадайку. Он говорит: - Я люблю тебя. И я киваю в ответ. Я улыбаюсь – той улыбкой, какой вполне трезвые люди награждают подвыпивших приятелей. Я смотрю на него. Я никогда его не увижу и в последнее время сильно сдаю, но если я перестану халтурить и как следует постараюсь, я смогу представить, какая его кожа – на ощупь. Я дотронусь подушечками пальцев до его щеки – мягкой, свежей, но немного масляной. Я нарисую полумесяц – от нижнего правого века до его аккуратного подбородка с замаскированной гримом щетиной. Я коснусь его губ. Рядом кто-то говорит: «Я не понимаю, как вот это для тебя может быть важнее… всего! Важнее всего остального, и там хоть не рассветай!». Пусть не рассветает – мне нравится в темноте. Мне нравится мокрый асфальт под моим окном и желтые блестящие дорожки от фонарей, мне нравятся белые фары и темно-сиреневое небо, и мокрая листва, подсвеченная самым ближним фонарем – сияющая. Блестящая. Мне нравится пустой перекресток. Такой одинокой, как я сейчас, стать нельзя – такой нужно родиться. Это совсем не пустые слова. Каждый близкий мне человек произносит одну и ту же фразу: «Я не понимаю тебя», а значит я не пустоголовая мнительная эмочка, которая ловит кайф от розовых полосок и собственных соплей. Забавно: мои семью и моих приятелей не беспокоят моя ориентация, мои увлечения, мое порно и мои галлюцинации – если я буду вести себя тихо, мы все соберемся в кружок и сделаем вид, что безмерно счастливы. Они не понимают меня. Раньше они извинялись. Теперь они орут. Это значит, что они не любят меня. А я забочусь о них. Я думаю о них. Я честно стараюсь разгребать то дерьмо, которое копится у них в головах и стекает наружу Да, от меня много мусора. Да, временами мои слова – бессодержательный вздор. Но из них получается иногда что-то хорошее – я вижу, что получается, даже если не читают, даже если не читают, даже если не читают… Мне неплохо бы выйти под дождь – но я не люблю мерзнуть и не хочу объясняться ни с кем, прежде, чем выйти за дверь. Мне можно бы уйти из дома – но ведь мне некуда идти. Мир предлагает мне множество выходов: сон на мокрой жесткой скамейке, драку с пьяными скинами или болельщиками, похищение, проституцию, изнасилование. Маньяка-убийцу. Буду откровенна: я не выхожу на улицу, потому что, скорее всего, все кончится скамейкой. И потому, что я боюсь. И потому, что мне кажется… кажется, что ни маньяк-убийца, ни маньяк-насильник не заинтересуется мной. У меня маленькая катастрофа, и я хочу есть, потому что сегодня толком не завтракала, не обедала и не ужинала. Еще у меня кризис самооценки, как говорят американцы. Никто не объяснил им разницу между заниженной самооценкой и объективной жопой. Я сижу под лампочкой. Как последний дурак. Мне нравится, как он приглаживает пятерней волосы, густые темные пряди. Мне нравится, как он хмурится – тоскливо и неохотно. Мне нравится, как блестят его губы – мокрые и полные. Человек на экране. Я люблю роли, где он надевает очки. Эротика чуть запотевших тонких стекол. Я могу назвать его «мой маленький», и это не прозвучит сладко, потому что это правда. В его лице есть концентрированное, замаскированное высокомерием и презрением желание. Колоссальное. Иногда он похож на обезьянку – а иногда на Бога. Плохо даже не то, что я никогда его не увижу – то, что я никогда его не увижу, как раз хорошо. Плохо то, что мне не с кем поговорить о нем. Когда он выходит, я хватаю его сумку. Его ранец. В Америке это зовут ранцем, в России ранцем называют школьный рюкзак. Меня не Читать далее...

Это цитата сообщения жЫЫ Оригинальное сообщение

твоя.



Когда тебе не спится
Когда не пьется виски
И не дымят сигары
Ты знай:
Я дома
Читаю книжки
Пишу стихи
Учу стихи
И каждый вечер в лучшем платье
Мечтаю о Париже
И жду тебя

От "а"
До "я"
Твоя Твоя Твоя

Лежу и смотрю на белый потолок. Моя память... Этот год...

Как одновременно недавно и очень давно это было. Конец зимы: первый алкоголь, первая сигарета...первый поцелуй. И ещё много чего. Пирсинг, пьянки, новые знакомства. И как начали встречатьсяс Шойтаном, как он писал по десять раз на дню однообразные sms, с содержанием a'la "я тебя люблю". Да и прочий бред. Ревнивый Осипов, который писал то "иди на х...", то в любви признавался. Долговечная депра по поводу Лиса, многочисленные кп и МехМат. Как мы с Ди встречались. Как бухали в женском туалете все - и мальчики, и девочки... Как первый раз оказались на зоне, как туда приходили разные люди, видели ораву пьяных в задницу подростков, уходили. Вечно что-нибудь случалось, кто-то резал вены.

Тогда, в феврале, все очень-очень боялись палева, бегали, увидев безобидного человечка в форме. Как мы написвались, школи домой, не делая никаких уроков ложились спасть, утром отходняк, только вроде в норму придёшь, опять... Недели две это продолжалось.

Как тогда, в марте, на снегу мы валялись в футболках, нам было тепло друг от друга.

В июне, море сигарет, зд, крыша. Вд. Как мы напивались каждый день, а потом шли на практику. Или нас не пускали друзья в таком состоянии... Да и на практике, в туалете, завёрнутый в туалетную бумагу, словно младенец, стоял Джин Тоник, и все нам званили и спрашивали: "На каком этаже?!"

Как я завалила экзамен, как на пьяную голову учила стихи. Как читала их вслух, как я всех этим доставала. Как ездили к той удивительной Елене Евгеньевне, которая курила Lm и заставила полюбить литературу. И стихи, которые я прежде ненавидела.

Как месяц не курила в Америке. И пила только дорогое техасское вино.

Как в августе мы постоянно ходили на крышу и пили Оболонь и курили мои любимые Winston. Как меня увозили на дачу, и я там пила в одиночестве, писала стихи и читала Гарри Поттера.

Как на турслёте мы поняли, что мы - компания. И пили мартини. И как потом срались. А потом мы развалились. Хотя, думаю, мы всё ещё можем друг друга понять.

Конечно, создаётся впечатление, что это пишет нереальный тринадцатилетний алкаш. Но нет. Просто это моя память. И из всего, что я помню, захотелось рассказать только это.

И впервые, рассказывая это, мне не стыдно.

И мне хочется это повторить.

Кстати. Так, для справки. Меня исключили из школы. На недельку.

 

Было темно, и только фонари и редкие машины в подворотнях освещали маленький домик на площадке, где стояла скамейка. Они лежали, громко смеялись... Свет уголька от сигареты. И долгий, очень долгий поцелуй...

 

Неплохие у меня каникулы, чёрт возьми!

Жизнь проходит как нельзя лучше. Куча двоек, всякие проблемки. Но впервые за много-мого лет, за всю, наверное, мою жизнь у меня нет проблем в семье. Это так замечательно. Сначала мама. В субботу у меня РА конфисковала сигареты, прямо в школе. Взяла и забрала. Вместе с зажигалкой. Я плакалась всем в жилетку с надеждой, что она мне их вернёт. Собственно, сама навреное, скурила. И дебоширство на информатике. А я взяла, и совершенно честно всё рассказала маме. И мы сели в "пивной01", мы пили пиво и курили. С мамой и её другом. Это было замечательно... И сразу какое-то, что-ли, сближение. Нормально разговаривали. И папа. Его тут на днях избили, и видимо заехали по нужному месту. Он теперь такой милый. Хоть и выглядит устрашающе, с лилово-чёрным синячищем под глазом. И с ним мы нормально говорим. И мы все рады. Папа сказал, что ради такого разговора стоило два раза получить мо морде. и мы не ссоримся, не орём друг на друга. Я к этому так не привыкла. И теперь, кажется, он готов на всё. Тихая, мирная жизнь.

И прибавка к зарплате вдобавок. И мамке, и папке. :)

Ну... Что мне сказать... С днём Варенья меня.

Спасибо всем.

♥

Весьма распространено мнение, что дети должны любить своих родителей, не смотря ни на что. Мне просто это смешно. Мои родители для меня - такие же люди, как миллионы других, только немного другие: дают немного денег, одевают и с которыми иногда бывает хорошо, а иногда просто очень херово. 
Они никогда не поймут меня.