Кира чихнула на всю квартиру и неловко утёрла рукавом нос. Запрокинув голову назад, она прикоснулось ладонью ко лбу и тихо чертыхнулась. Температура полностью сбила её с колеи, жуткий насморк тем более. Аня не предупреждала, что холод можно растопить температурой... Кира зашлась в сухом кашле. Но горло всё равно не болело.
 Перед глазами сегодня всё плыло, историчку девушка слушала сквозь красную пелену, все голоса звучали приглушённо. Болезнь решила её защиты, которую ей подарила Аня, отдав за этот сомнительный дар свою жизнь. Голова раскалывалась, глаза слезились и слипались.
 "Чёрт, я устала...", - лениво протекло в голове Киры. Осторожно всав со стула и чуть не потеряв равновесие, Кира с размаху плюхнулась в постель.
 - Тебе попить принести? - заботливый голос из кухни. Бабушка...
 - Нет, спасибо. У меня, кажется, температура. Я посплю немного, - несвязно прокричала девушка в силу своих осипших голосовых связок.
 - Температура, говоришь? - обеспокоенная бабушка заглянула в комнату. Прикоснувшись ко лбу внучки, она недовольно покачала головой:
 - Ты права, есть. Я тебе сейчас клюковки принесу.
 Кира неопределённо пожала плечами и свернулась калачиком, завернувшись в так-таки розовый плед. "О, да, радуйтесь, я, кажется сплю..."
 - Вот и молодец! - чей-то слишком знакомый голос у двери. Кира удивлённо уставилась на прекрасное ведение.
 - Как?..
 - Неважно, - галлюцинация присела рядом с больной. Кира виновато улыбнулась.
 - Не подходи близко, заразишься...  - глюк лишь махнул рукой, положив тёплую ладонь на лоб девушки. Кира немного дёрнулась назад, прижавшись к совсем неглючной руке щекой. Видение улыбнулось.
 - Как ты, чудовище?
 - Уже лучше... Побудь со мной немного, хорошо? - дождавшись ответного кивка, Кира с улыбкой закрыла глаза и тут же уснула, с промелькнувшей где-то на грани сознания мыслью: "К чему галлюцинации?.."
 Бабушка застала уже спящую девушку. Коснувшись её лба, она удивлённо распахнула глаза:
 - Готова поклясться, у неё была температура минуту назад... 

 

Из прошлого. Не бред и не достойно. Просто - личные переживания, выплывшие в рассказ.

Кира быстро выключила везде свет и, погасив в глазах, уже ставшим привычным огонек радости при переходе в другой мир, шагнула в распахнутую дверь. Макс Фрай оказывал на девушку довольно странное влияние. Вроде и сумасшедшим его назвать нельзя, и нормальным тоже.
 Мир на секунду завертелся перед глазами, а к горлу подступила лёгкая тошнота. Голова слёгка закружилась - переход в мир её сущности всегда давался ей сложно. Но вот всё прошло и Кира оказалась в уже знакомом ей коридоре. Быстро преодолев расстояние до светло-розовой двери, она распахнула её настежь.
 - О, а всё гадала, придёшь ты или не придёшь! - радостно прощебетал чей-то голос рядом с окном. Кира посмотрела прямо перед собой и улыбнулась. На неё смотрела жгучая загорелая брюнетка с живыми карими глазами. Тёмные ухоженные волосы ниже пояса рассыпались по плечам, обрамляя довольно симпатичное лицо. К груди девочка прижимала большого розового медведя,  да и сама была в светлых джинсах и нежно-розовой маечке, усыпанной блестящими сердечками.
 - Привет, Нюр, - в голосе Киры явственно слышалась светлая грусть. Говорить со своей бывшей сущностью без эмоций она не могла. Собственно, в параллельных мирах чувства накрывали её с головой, хотя в её мире они всегда прорывались короткими вспышками, но всегда обжигали болью. Собственно, поэтому она и пришла.
 - Что с тобой? - Аня, всё ещё сжимая в руках подарок Арута, подошла к Кире, заглянув в наливавшиеся жизнью глаза, хотя они давно утратили свой блеск. - Тебя что-то мучает?
 - Да, - еле слышно прошептала девушка. - Ты.
 Аня замерла.
 - Ты всё ещё чувствуешь? - потрясённо пробормотала Нюша, теребя розовое ушко Мишки. - Даже когда меня заточили сюда?
 Кира кивнула, медленно обводя взглядом нежно розовую комнату, незаметно поморщившись. Она ненавидела розовый цвет, поэтому жизнь в своей комнате не всегда давалась ей легко. Может, поэтому её больше привлекали чёрно-красные клавиши на компьютере?
 Аня стиснула медведя, склонив голову и глухо, но твёрдо, произнесла:
 - Ты знаешь, что мне придется сделать, чтобы ты потеряла чувства.
 Кира судорожно выпустила воздух сквозь сжатые зубы:
 - А другого способа нет? Ты можешь пойти со мной.
 Аня грустно покачала головой:
 - Нет. Мы слишком разные, мы не уживёмся в одном мире.
 Кира невесело усмехнулась.
 - Парадокс. Мы разные, но мы одно.
 Аня улыбнулась, но улыбка тут же померкла.
 - Ты сможешь чувствовать в других мирах, передавать свои эмоции бумаге, в танцах... Ты понимаешь меня? - спокойный голос Ани болью отозвался в сердце Киры, но она сдавленно кивнула.
 - А можно вместе...
Аня понимающе улыбнулась.
 - Хочешь чувствовать рядом с ней? - Кира медленно моргнула, выражая своё согласие. - Хорошо. А теперь уйди.
 Кира медленно закрыла за собой розовую дверь и медленно, как во сне, двинулась дальше. Она очнулась, только когда почувствовала воздух своего грешного мира. Упав на кровать, Кира закрыла глаза, перебирая разговор с Нюшей.
 Из размышлений её вырвал внезапно разлившийся по телу холод. Замораживая все чувства, разливаясь по сердцу, скрепляя душу, подавляя эмоции... Кира усмехнулась.
 Через секунду она уже была в другом мире. Проход прошёл легко. К несчастью, девушка знала почему. Холод, мгновение назад ещё бывший в ней, быстро ломался здесь, причиняя невыносимую боль, заставляя Киру сползти по стене. Холод выливался ледяными слезами, бурными чувствами. Девушка закрыла лицо руками и сквозь слёзы прошептала:
 - Прости, Аня, прости...
 Через некоторое время обретя силы, чтобы подняться и броситься к распахнутой настежь двери, Кира медленно подошла к лежащему в лунном свете телу. Одна рука всё ещё сжимала розового Мишку, а другая была откинута в сторону, обнажая перерезанную вену. Кира больше не плакала. Она просто смотрела на безвольное тело, так долго терзавшее её, и одновременно приносившее такую радость. С губ сорвался полувздох-полувсхлип, вместе с тихими словами:
 - Прости, прости, прости, господи...
 Кира подошла к окну. По ночному небу медленно катилась звезда. "Если падает звезда, это значит, что чья-то душа покинула землю". Кира подняла руку в прощальном жесте. Звёздочка неярко вспыхнула, словно прощаясь, и закатилась.
 Кира осторожно прикрыла за собой дверь, возвращаясь в свой мир. Холод сковал её мгновенно.
 "Хочешь чувствовать рядом с ней? Хорошо." Кира подошла к телефонной трубке и набрала номер. Но через секунду отложила её в сторону. Ледяная слеза скатилась по щеке.
 Каждый раз отказываясь от решения, мы создаём

Пока что относится к категории прошлого. Честно говоря, искренне считаю, что вот это - самая лучшая штука, из тех, что писала...

- Сними рубашку!
 Чёрная шелковая ткань быстро слетела с кожи, оставляя неощутимое сознание чей-то нежности. Кира краем глаза увидела ошеломлённые взгляды своих похитителей. Проследив за направлением их взглядов, она усмехнулась.
 Плечи девушки покрывали многочисленные крестообразные, прямые, вертикальные шрамы. Какие-то тонкие, словно лёгкий набросок художника, а какие-то и глубокие, словно кто-то оставил о себе память... на коже. Кисть умело летала по матовому холсту, оставляя то жирные, то лёгкие мазки алого цвета, после высыхания становившимися нежно розовыми... И только вчера давно отдыхающая кисть сделала жирный мазок, сейчас затвердевший темно-бурым.
  - Покажи руки! - негромко.
 Кира протянула руки ладонями вверх. Правая рука была девственно чистой, а на левой светились уже знакомые розоватые пометки. Их было много - буквы закрывали друг друга, встревали между друг другом, перечёркнутые уже  бледным, а когда-то глубоким и алым, на всю ширину руки, крестом. И снова поверх этого вчерашнее творенье - всего четыре, но такие родные буквы...
 - Повернись спиной! - приказным тоном.
 Кира повернулась. В руке мучителя блеснула плётка.
 - Ты отказываешься говорить, где она находиться?
 - Я никогда вам этого не скажу, можете не утруждать себя, а бить сразу сколько нужно, - абсолютно спокойно, с каплей презрения, бросила девушка, приваливаясь к стене.
 Первый удар неслабый, но явно не предел человеческих сил, лёг прямо поперёк спины. Боль пронзила тело, отдавая в голове яркими вспышками удовольствия. "Тут предусматриваются заключённые мазохисты?" - подумала Кира, задыхаясь от накатившей мучительно-приятной боли. Слишком долго она сдерживала взгляд, падающий на маленький блокнот на ящике трюмо, слишком мало надрезов вчера... Кира отбросила все мысли прочь, поддаваясь на встречи плетям и ощущениям.
 Второй и третий удар последовали почти одновременно, лёгшие крест на крест. Сила, приложенная к ним, была чудовищной. Игра пошла в полную силу. На месте пересечения быстро собиралась алая кровь. Четвёртый - и она потоком хлынула вниз. Кира выгнулась, закрывая глаза, купаясь в удовольствии.
 - Ляг на живот, на пол!
 Девушка с готовностью послушалась. Сколько дальше последовало ударов, она не знала. Мучительное удовольствие, волнами бегающее по телу, накатывающее с умопомрачительной силой не позволяло вернуться рассудку.
 Но один удар быстро вывел Киру из дурмана. Со всей силы по спине, уже бывшее всего лишь кровавым месивом. Острая боль, пронзила насквозь, заставляя каждую клеточку тела кричать, судорожно сжиматься. И равносильное этой боли наслаждение прошло по всему телу девушки. Следующего удара не последовало.
 - Она должна быть мертва, - чей-то спокойный голос.
 - М, а у вас заключённые мазохисты не предусматриваются? - с поразительной лёгкостью после такого мучения, Кира поднялась с пола и, даже не вскрикнув, нагнулась, поднимая свою рубашку. Наслаждаясь уже стихающим горячим потоком на спине, Кира накинула рубашку, чувствуя, как ткань сразу прилипла к телу, пропитываясь кровью. От потери крови началось лёгкое головокружение, но ради быстрого заживления Кира была готова проспать хоть весь день.
 Спокойно выйдя за дверь, девушка услышала яростный поток ругани. На лице девушки вспыхнула лёгкая усмешка.

Написано недавно. По идее задумывалась трилогия "Солнце и Луна", а потом раскрытие новой темы... но вот на горизонте новый соавтор вырисовался) Предполагаемые названия: Когда вокруг Вечность и Реальность/Перенося Вечность на картинку Реальности.../Два Хранителя. Принято авторами первых трёх частей. Автор: Александра Мазурова.

- Ну и что ты собираешься теперь делать? - Кеселай снова и снова убеждался в том, что Римайа выбрана Судьбой ему в напарницы, и не знал рад ли он этому. - Всё, что ты знала, во что ты верила раньше теперь не имеет ровным счётом никакого веса. Ладно, пойдём.
Римма почувствовала на плече тяжёлую и одновременно почти невесомую руку Кеселая. Он мягко, но настойчиво вёл её вперёд, увлекая за собой в неизвестность. Они спустились с холма и пошли по равнине, где были по колено в высокой и густой траве. Был едва различим голос моря, которое было ещё даже не видно, стрекотали кузнечики, а ласточки и чайки бесшумно летали над головами двух избранных. Римайа закрыла глаза, уверенная в том, что может положиться на Кая в случае опасности, ну а падать она уже сама научилась. И вдруг она увидела Вечность вокруг себя. Нет, она не открывала глаза, но явно видела вращающиеся вокруг неё и Кеселая планеты, далёкие и близкие звёзды... И сражение Солнца с Луной.
- Молодец, быстро учишься.
- А ты это тоже видишь?
- Постоянно.
- Это и есть Красота, да?
- Нет, это только то, откуда гении черпают вдохновение для её создания.
- А почему это ещё никто не нарисовал?
Кеселай усмехнулся.
- А ты попробуй представить это всего лишь на холсте. Это Вечность, и она непередаваема. Если кто-нибудь и попытается каким-либо способом изобразить её, то выйдет только одна из её граней.
- Вот оно что...
Римайа задумалась. Она поняла, что стала одной из счастливейших людей в мире, ведь она видела Вечность целиком в то время, как даже великие лишь иногда моли видеть её часть.
- А теперь перенеси то, что видишь на картинку реальности.
- Как?
- Просто переноси.
Римма медленно и неуверенно открыла глаза и обнаружила себя по колено в траве, где вокруг всё так же стрекотали кузнечики и шумел прибой уже совсем недалёкого моря. Она с отчаянием посмотрела на Кая.
- Ещё раз.
Римайа была готова повторить опыт снова, но посмотрев Каю в глаза она увидела там отражение далёких звёзд и молочно-бледной Луны. Лёгкая улыбка коснулась её губ, когда она с торжествующим видом наблюдала за слияние реальности и Вечности, происходящим вокруг. Земля под ногами ещё была, но сквозь неё просвечивали звёзды. Кеселай остановился и встал прямо напротив Римайи. Истинная радость светилась в его глазах вместе с облегчением.
- Я ждал этого пятнадцать лет. Теперь ты вторая полноправная Хранительница ключей от Врат Времени Горизонта.
Они вместе дошли до моря и сели на золотисто-коричневый песок, из которого кое-где пробивались пучки зелёной травы. И оба они наслаждались чем-то своим: Римайа разглядывала созвездия, а Кеселой любовался Луной.
- Кай, а это что за звезда? - спросила Римма, указывая на одну из множества светящихся точек впереди.
- Аделаида. А что?
- Знаешь, она звучит. Я не знаю как объяснить...
- Не надо. Я тоже слышу.
- Правда?
Кай кивнул.
- Конечно. Она поёт. Не может же Вечность быть безмолвно.
Римайа и Кеселай, двое Хранителей ещё долго сидела на берегу моря, слушая и смотря на два мира сразу.

Автор: я.

Солнце, этот огромный кроваво-красный диск, неуклонно склонялось за край земли, оставляя на небе лишь бардовую полосу, как раненый зверь, ползший по девственно белому снегу.
 Кеселай смотрел на этот след, след новой битвы между Луной и Солнцем. Эта алая полоса, словно налитая кровью, манила его взгляд. Впервые за столько лет она была так насыщена цветом. Словно соединились две краски, словно два абсолютно одинаковых оттенка слились в едино, будто одну палитру цвета умножили на два. И получился новый цвет, ослепляющий, притягивающий и отталкивающий одновременно. Это могло значить только одно -  кровь Луны и кровь Солнца соединилась. И сегодня, как всегда раз в пятнадцать лет, будет избран человек, на кого падёт кровь обоих племён. И Солнца и Луны.
 Так же, как это было пятнадцать лет назад.
 На лице Кая вспыхнула лёгкая усмешка. Да, как и было это пятнадцать лет назад. Когда он, и так уже будучи одарён каплей крови Луны, такой же таинственный, как угольная ночь,  притягивающий и отталкивающий, как мрак, застилающий землю, глаза, светившееся мудростью и лёгкой грустью, как серебренный диск Луны на ночной небе... Тогда он принял в себя ещё кровь и Солнца и Луны вновь. Именно Солнце помогло ему вращаться в этом мире, а не быть прикованным к этому холму. Именно благодаря Солнцу он сохранил хоть малую частицу тех эмоций, которых были решены истые дети Луны. 
Да, Кеселай был полукровкой. И эта честь, выпадаемая раз в пятнадцать лет, принадлежала ему. Его уважали и боялись. Его считали святым и демоном. Но ему не нужно было знать, что думают о нём. Его не интересовало, кто он. Он просто существовал, просто жил, выполняя свою миссию.
 Он оберегал будущее. Хранитель ключей от Врат Времени Горизонта Кеселай – таково было его истинное имя. Соединяя в себе две крупицы Луны и одну Солнца, он был один из пары хранителей. Сегодня было предсказано звёздами, вихрем листьев, облаками и обманчивой далью, что напарница Кеселая будет найдена.
 В тот же момент Кай услышал еле слышный стон, за своей спиной. Он стремительно обернулся.
 Чтобы увидеть, как на лоб Римайи упали ярко-красная и пронзительно-голубая капли. Избранница будущего была найдена. Гадательная карта, вытащенная наугад, не солгала.
 

Автор: я. Название - по песне группы Placebo "Running Up That Hill"

Лёгкий ветер словно бережно собирал нежно-розовые лепестки в ему одну видимую корзину и медленно, ласково обдувая разгорячённое за день небо, рассыпал так трепетно хранимые им цветы по небесному своду, который медленно розовел, словно принимая на себя розоватое сияние миллиардов взметнувшихся от порыва лепестков.
И за этим вихрем не каждый мог разглядеть высокий холм, стоявший на самой окраине города. Казалось, словно его могли видеть только те избранные, которые принимали истинную красоту в её первозданном, чистом и невинном облике, а не в представлении нынешнего жестокого мира...
В вихре розовых листков и бушевавшего на вершине холма стоял парень, неотрывно смотрящий в даль, словно наблюдая то, что не ведомо неторопливо прогуливающихся людей. Отрешённый взгляд угольно-чёрных глаз пронизывал неизвестность, задавая свои вопросы и пытаясь связать туманные и загадочные ответы в одно звено и прикрепить к небольшой цепочке, под названием Будущее. А лепестки, словно пощряя его и закрывая от глаз людей, окутывали его мерцающим смерчем, лишь впутываясь в иссиня-чёрные неожиданно длинные волосы, развевающих на ветру.
Многие сейчас любовались как никогда прекрасным закатом на площади Холмов, поэтому Римайа, не спеша прогуливалась по опустевшим улицам, когда тихий и спокойный голос незнакомого знакомца досиг её сознания. Всего два слова, но сила воли Кая уже немедленно подчинила себе гордую и независимую девушку: "Площадь Холмов".
Рима не понимала, почему эту площадь так назвали, и мысли, постоянно вертевшиеся в голове теперь решили немедленно получить себе в пару ответ. А их у Римы не было. Но размышлять о том, как площадь получила это название, если там нет не одного холма, она любила.
Кай редко вызывал её, но если это случалось, но Рима знала, что следить за дорогой не нужно. Кеселай связывал волю человека и, словно марионетку, вёл его, дёргая за ниточку. Именно поэтому он редко пользовался зовом, не желая превращать никого, хотя бы на мгновение в легко управляемую куклу.
- Ты никогда не следишь за дорогой, - Рима очнулась и завороженно замерла. Нежно-розовая краска, разлившаяся по горизонту, на фоне которой стоял Кай. Обычно стянутые в тугой хвост тёмные волосы словно плыли по ветру, показывая запутавшиеся в них лепестки. А взгляд смотрел вникуда.
Кай отспупил в сторону, освобождая радом с собой небольшое пространство.
- Встань сюда и просто смотри в даль, больше никуда. И просто слушай.
Рима медленно, завороженная моментом, подошла к Кеселаю устремив взор вдаль. Ничего, кроме бесконечного небесного свода, на который хочется смотреть вечно. И тихий голос за спиной.
- Их было двое - Солнце и Луна. Каждый день они сражались за секунды пребывания в небесах, ибо были бессмертны. Каждый закат - это багровая кровь Солнца, медленно капающая на небо. Восход - гибель Луны. И каждый день, из года в год, они воюют, не соглашаясь смериться с вечностью, которая там, вдали, ты ведь видешь её?
- Да, - еле слышно сорвалось с губ девушки, но ветерок подхватил их и унёс. Но Кай услышал ответ.
- Луна и Солнце сражаются за своих детей, которые давно потерялись во всех парралелях одного большого Хауса. И никто никогда не заметит, что детей Луны намного меньше, чем отпрысков Солнца. Почему так? На каждой стороне одиннаковое колличество побед и поражений. Кровь, проливающаяся на небо, прозрачными каплями падает на землю, находя людей и вливая в них жизнь Солнца или Луны. Но если кровь Солнца может достичь каждого, то кровь Луны попадёт лишь на избранных. На тех, кто смотрит в бесконечность. И одну каплю своей крови Луна уронила на этот холм.
- И его видят только те, кто избран? - Римайа повернулась. Она знала, что рассказ окончен. Чувствовала. Кай кивнул.
- Поэтому я не видела его?
Снова кивок.
- А как же я его увидела?
- Потому что я позвал тебя.
Риме всегда казалось, что в его глазах чёрная безлунная ночь, но светлая грусть, отражающаяся в них, словно источала лунный свет.
- Ты - ребёнок Луны. А этот холм...
- Да, Римма. Этот холм - приют всех детей Луны.
Римайа с надеждой заглянула ему в глаза. Эти глаза, чёрная бездна, словно засасывала её, не давая сосредоточиться на единственном вопросе, который хотел поймать ответ. Но Кай понял её без слов и покачал головой.
- Нет, Римма. Ты - солнце.

Автор: Мария Корсакова.

-я падать научилась! - радостно заявила Римайа. Кеселай бросил на нее снисходительный взгляд. она знала, что он не понял... но не знала, КАК он не понял. Рима была уверена, что он спросит ее что-нибудь типа "как это - научилась падать? ты вообще о чем?". но он по своему обыкновению сбил ее с толку.
-то есть ты что, раньше не умела?
Римайа удивленно посмотрела на Кайа. она хотела спросить что-что, но решила просто отрицательно помотать головой.
-ты не умеешь падать?.. - интересно, что такого удивительного он мог в этом найти? хотя, у Римайи не было уже никаких сомнений в том, что ЭТОТ парень может всё.
-не умела. никогда не умела. и не понимала, как можно?.. ведь некоторые люди падают специально, а у меня вот никогда не получалось. - Кай в ответ только хмыкнул. - Ой-ой-ой! а ты сам-то умеешь?
не успела Рима закончить вопрос, как Кеселай подскользнулся, причем так, что непонятно, случйно или нет.
-это ты... нарочно?... в смысле... специально?.. - Рима не знала, как лучше сформулировать то, что она хотела спросить, но ответ Кая не требовал точности вопроса:
-я не умею падать случайно.
-а... тебе... тебе не больно? мне кажется, на подсознательном уровне я боюсь именно того, что будет больно...
-боишься боли?
-инстинкт.
-его тоже можно перебороть. - и Кей снова поскользнулся. очевидно, все-таки специально... на его лице не отразилась даже мимолетная тень страха, боли. но рука его при этом как-то неестественно выгнулась...
-Господи, все в порядке?! - Рима не могла не испугаться, пусть даже по Каю ни за что нельзя было сказать, что ему больно.
Кай улыбнулся:
-я не Господи. конечно, не в порядке, как же иначе.
-а... рука?..
-рука?.. вот рука, - Кай взял правой рукой левую, очевидно, не способную двигаться самостоятельно. это зрелище внушало впечатлительной девушке ужас, но спокойный голос и милая улыбка, без которой Рима уже не могла его себе представить, не могли не успокаивать.
-Мама... и тебе не больно?..
-я не мама. - Кеселай задумался на секунду, будто убеждаясь в точности своих слов, и продолжил поражать девушку своим хладнокровием. - больно? мне не знакома боль. я научился управлять ей. она не страшная. боль физическая мне не страшна, я выиграл в неравном бою, который я вел с ней, непобедимой, безжалостной, с самого раннего детства. теперь не я ее боюсь, а она меня. понимаешь?
Рима не понимала. Римайа и Кеселай живут в одном пространстве, в одном времени, в одной реальности. но они из разных миров. Риму поражал Кай, этот безумно гениальный и гениально безумный человек, способный на все, абсолютно на все, человек, который может быть кем угодно и чем угодно, человек, который станет Великим, обреченный на вечную славу (правда, в узких кругах, ибо погоня за славой - удел никчемных, а люди, по настоящему ее достойные, выше того чтобы гоняться за нею); этот человек выше всех нас, и в нашем низком мире его удерживает лишь физическая, природная, врожденная, неизменная принадлежность к нему. он в состоянье изменить мир, не просто изменить, а перевернуть, поставить вверх тормашками и потрясти, вытрясти весь хлам... и сохранить его в достойном месте. но он не стремится к этому, ему это не нужно, у него собственная реальность, он, безумец, гений, не понимает этот мир, не принимает его законы, полностью использует свое естесственное право жить свою жизнь по своим правилам. он не бежит за временем - это время бежит за ним. он - человек-эпоха, человек-легенда, все исключения из всех известных и неизвестных правил нашли свое воплощение в его лице. существует правило, что исключения лишь подтверждает правила. забудьте о нем, ибо это правило, исключение из которого (чем является Кеселай) ничего не подтверждает. следовательно, это правило - тоже исключение. Кай - исключение всех правил и исключений.

Давно-давно-давно-давно. Страшно давно, найдено на крошечном листочке. Начало чего-то, чему не суждено закончиться.

"Ночь. Страшною неуютно. Почему-то обидно. Обидно за то, что ночь закрывает солнце.
Стоп… Я не помню солнца. Я вообще не помню, было ли оно когда-нибудь. Я жила в вечном мраке. Что такое солнце? Я даже не знаю, что это. Я слышала про солнце только понаслышке.
Только один раз… лишь один раз, я помню его тепло… тепло солнца. Но я лежала с закрытыми глазами… я лишь купалась в его тепле…но оно кончилось… я снова во мраке…
Неужели человек живёт для того, чтобы увидеть солнце? Я хочу его увидеть! Хочу! Хочу!
Поднимайся, грешница! Хочешь увидеть солнце, но как? Закрой глаза… так…
Ванна… Вода… Тепло… Опускайся… Задерживай дыхание… на семь минут… счастливое число.
Тридцать секунд… Душно… Не вижу ничего… на глазах пелена…
Минута… Что-то сверкает! Солнце! Да, это оно! Я узнаю его! Его тепло, его лучи… Открой глаза! Увидь его…
Нет… не может быть… ЭТО ОН!!!
Во сне девушка чувствовала лишь одно: огромные, расширившиеся от ужаса глаза, серые глаза, смотрели на свисавшую с постели окровавленную руку. С четырёх кровавых букв стекала кровь и, обволакивая руку зловещим теплом, капала на пол, образовывая всё то же имя –"ФРАЙ"
В страшном поту Афелия проснулась. Не смотря на свою храбрость, она не могла выдержать то чувство, что с руки капает эта дурманящая красная жидкость.
Она поднесла левую руку к глазам. Нет, только шрамы. Но шрамы того же имени: "ФРАЙ"
 

Первое не про любовь, последнее из прошлого из стихов.

Диско, музыка, вино и огни
Немножко все мы сейчас пьяны
Одурманивающеё свободы чувство
И ветра к нам в голову ворвутся...

Мы не помним, кто мы, не помним где
Нам хочется забыть, что мы в беде
На завтра откладываем головную боль,
Сейчас в голове звучит лишь си-бемоль.

Шумит в голове, пред глазами пелена
Последствия выпитого вина,
Но забудь, забудь, что было вчера
Сейчас только пьянка, только она

Она не спасает, а лишь отсрочит,
Но нам бы хоть иллюзию предъяви,
Не помним где, не помним как,
Забудь – сейчас это пустяк.
 

Мааатерь Божья. Убрать последние три четверостишья - и будет нормально.

Кроваво-красный диск над морем завис
Ещё секунда – поглотит его морская пучина
Капли крови по небу разметал лёгкий бриз
Ради завтрашнего дня сгорает солнце, как лучина
Казалось, что целый день нам солнце путь освещало
Грело, дарило жизнь, указывало, куда прибьёт нас жизни прибой
Но нет, для целой жизни это ничтожно мало
Всего лишь миг, крупица, подаренный нам судьбой
Что такое день для этой жизни неспешной?
Что такое день неделя месяц год
Всего лишь мгновения, длящееся чуть больше иль меньше
Полное радости, веселья, печали иль невзгод
Люди для жизни представляются своеобразной мишенью
Что попадёт в середину, то и будоражит нам кровь
Но нельзя назвать жизнь жизнью
Пока не познаешь одно чувство – любовь.
Человека нельзя назвать человеком
Пока не настигла его амура стрела
Лишь тогда сможешь ты идти в ногу с веком
Когда воедино сольются сердец голоса
И стоя на краю моста, чтобы встретиться с небом
На секунду обернись к жизни лицом
Если ты не любил, и никем любим не был
Повремени немного с неизбежным концом
Но если тебе знакомо души томленье
Сладость и горечь любовных утех
То прыгай смело – ТАМ тебе будет прощенье
Любовь искупит сей великий грех.

Поссорилась с подругой из-за того, что ей то же нравился Рюдзаки из Тетради Смерти. Сейчас - стыдно. Писалось - тогда.

Что-то глухо ударило в груди,
Не ужели ты хочешь обернуться?
Нет, не надо, ваша дружба позади.
Ты не заставишь её вернуться.

Да ты и не хочешь, я чувствую это
Ты предпочтешь горькое одиночество
Вот ты скажешь: «Забуду об этом!»
Твои слова гремят, как пророчество.

Вы были неразлучными подругами,
Ваша дружба текла почти без обид,
Теперь всё это покрыто вьюгами
А в сердце болезненно саднит.

Но ты сильная девчонка, ты знаешь
Перед тобой согнётся любой враг,
Ты и вину свою принимаешь
Но первая не померишься никак

Всё уже понятно без слов
Вы не сдали решающий экзамен
Ты дружбу променяла на любовь
И встала стена между вами

Только ты не учла одного
Любовь твоя не существует
Но ты тихо ответишь: «А мне всё равно,
Но на него никто больше не претендует!»

В общем, как я чувствую, в прошлом я могла писать только о любви и не важно чьей. В общем, кошмар. Это мне немного редактировали.

Мечта иль кошмар – ты уже не знаешь, как это назвать,
Если вновь видишь их тела впивающиеся друг в друга
Видишь, как страстью горят их глаза – не передать
И снова эта мысль: «Это моя заслуга»
Ты уже не знаешь, наказанье эти сны или благодать,
Но что-то внутри подсказывает, это второе
Но ты сошла с ума и не будешь это отрицать
Зачем себе врать и вновь руки умоешь...
Да, ты бессильна перед своим безумством,
Но лишь в одном пункте не перестанешь бороться
Ты заставишь их почувствовать это чувство,
Не побоишься острой иглой не раз уколоться
Но ведь это твои мечты, они невозможны, не материальны
Это ясно, как дважды два четыре
Ведь, вспомни, ведь на свете не существуют они,
А как бороться за счастье двух, если их не существует в мире?
«Для безумных возможно всё» - скажешь ты,
Грустная улыбка и вновь к пустым мечтам вернёшься
Я знаю, в исполнении замысла тебе помогут чернила и листы
Как по волшебству сейчас в писателя обернёшься
Действительно, здесь всё предельно просто
Изольёшь все свои мечты на белом клочке бумаги
Но я уверен на все сто
Завтра тебя не будет вместе с нами
Ты вновь пустоту улыбнёшься
Посмотришь в зеркало, не замечая свою красоту
Откинешь чёрные кудри, засмеёшься
Поняв, что план дал изъян, несмотря на свою простоту
Чёрные закорючки на бумаге не приносят облегченья
Наоборот, возвращаются боль и страх
Ты больше не скрываешь огорченья
Ведь твои надежды потерпели крах
Оставив на столе предсмертную записку
Ты прыгнешь с балкона в забвенья овраг
Для нас больше не расцветёт твоя улыбка
Зато ты забыла боль и страх
Если кто-то прочтёт её, то лишь покрутит рукой у виска
Но мы поймём тебя без слов
Ты боролась против этого и вот твои последние слова:
«Они гении, не имеющие права на любовь...»

Зима, холода,
Одинокие дома...
...Всё как будто из-за льда...
...За белой стеной
Мы расстанемся с тобой...
Слова не помню. Но ритм стиха ниже - похож. Тож слюни. Но... как-то более адекватно, что ли? Не знаю.

Обернись, посмотри
Что там будет впереди
Повернись, подсади
Что там ждёт нас впереди
Ты мне друг или враг
В голове кавардак
Ты мудрец иль дурак?
Что же тут пошло не так?
Обернись, посмотри
Видно нам не по пути
Может, встретимся с тобой
Но буду я другой
Пролетела любовь
Не вернется она вновь
Иль не она то была
Всё как будто изо сна
Но скоро весна
Вдруг поймем мы тогда
Что я не твоя
И не мой ты навсегда
Мы поймём, может быть
Что вместе нам не быть
Но капризна судьба
Или то любовь была?

Если мне не изменяет память (не перечитывала ничего своего уже давно) это последний стих на тему любви... а нет. Ошиблась. Но это очередные слюни.

Во сне ко мне приходишь ты…
Вновь возвращаются разбитые мечты,
Всё тот же твой нежный смех лишь для меня,
Но ведь он давно уж канул в лета.

Стою один на холодной мостовой в темноте
Уже давно сон не приходит сон ко мне
Да и я не хочу, ведь лишь закрою глаза,
Мне не нужно говорить, что вижу лишь тебя

Ну вот снова одиночеству помешал шум
Неужели всё превратиться в каламбур?
Оборачиваюсь, хочется выть от отчаяния,
Но замираю, что за встреча случайная?

Ты идёшь вместе со своёй подругой,
Слишком легко одета для борьбы с вьюгой,
Ты дрожишь тихонько, пристукиваешь зубами,
Невольно вырывается: «Можно с вами?»

Медленно подняв на меня взор,
(кажется, я покраснел, какой позор)
Ты с минуту смотришь на меня
И говоришь: «Проводите меня?»

Твоя подруга лишь головой покачала
«Домой надо!» - она отвечала
Ты подарила ей поцелуй в щеку
Вслух ли прошептал: «Я тоже хочу!»

Мы шли, ловя снег губами
Ты дрожишь, закоченелая рука в кармане
Я тихо шепчу: «Холодно, любовь моя?»
Ты резко остановилась, это сказал я?

«Ты любишь меня?» - взор твой мутнеет,
На улице от твоего гнева сразу сильнее темнеет
Словно каясь, голову опущу
«Да», - тихо я шепчу.

Но ты улыбнулась, нежно по щеке моей провела,
Словно вспыхнул пожар в душе у меня,
Ты шепчешь: «Дурак, обалдуй!»
И даришь мне первый поцелуй.

Я многому обязан этой встречи случайной
Моя любовь теперь не кажется отчаянной
Тихо смотрю на лицо твоё и мне
Кажется, что ты улыбаешься во сне.

Короткие, поэтому сливаю в одно.
Бред продолжается.

Почему?
Почему я так одинока?
Почему просто так слёзы льют ручьём?
Видно любовь пришла из далёка
И меня задела крылом.
Но ты меня не любишь,
Сейчас мне всё равно.
Ты меня не погубишь
Буду жить, хоть не могу, что ж с того?

Народная истина
Любовь она прекрасна,
Но бывает и опасна.
Смотри на своего избранника
Желательно очень внимательно
Слегка передела на свой лад) (коммент двухлетней давности)

С первого взгляда (посвящается Светлане Ланцовой)
Я смотрю в эти голубые глаза
Светлых волос игривые переливы
Любви наступает пора
Я влюблён в улыбки этой дивы.

Мои глаза застилает любви пелена
В её очах ответное читаю чувство
Я знаю она мне суждена.
О любовь! О страсти чудо!

Розовые слюни помноженные на пафос. Вот оно прошлое... То ли первый, то ли третий...

Милой лик рисую на песке,
Но вот волна нахлынула
Смыла, и я сижу в тоске,
Лишь пламя ревности вспыхнуло.

Я помню чёрные глаза,
Темные кудри, улыбку.
Но теперь другому верна,
И я понял – совершил ошибку

Но точит, точит меня изнутри,
Её облик лёгкий, возвышенный.
Сколько не говорил – «Сгинь! Умри!»
Лишь ярче пламя любви истинной!

Нет, не убить мне любовь!
Будет жить во мне всегда!
Но не хочу об изменнице вспоминать вновь и вновь!
Да поглотит меня тьма!
 

Называется, пошла ворошить пепел времени. Читаю и давлюсь... розовые слюни. То ли первый стих, то ли третий...

-Здравствуй подруга милая моя,
Как хорошо, что ты пришла
Глупо, ведь я хорошо зная тебя,
Ты бы пришла, даже если б не смогла.
Ты б пришла во сне иль наяву
Ведь без тебя я места не нахожу
Я тобой дышу, живу
С тобой я – хоть на войну.
Милая моя, вот здесь присядь.
Мне столько всего нужно тебе рассказать,
Никто не сможет меня понять
Услышать, утешить, приголубить, обнять.
Ну, вижу готова подруга моя
Сокровенную тайну скажу, ничего не тая
Знаю, поймёшь ты меня
Ведь появилась в сердце амура стрела.
Настигла любовь с первого взгляда
В неудобный момент меня застала
В один миг сердце моё затрепетало
И страстью сильной вдруг воспылало.
Он честен и добр, силён и умён
Не властна над ним вся сила времён,
Если он захочет то станет смешон,
И кажется мне, что он тоже в меня влюблён.
- Как зовут его? - тихо подруга её спросила
И взгляд свой в пол опустила
- Александр - тихо та говорила
И голову на грудь положила.
Дикий смех комнату пронзил
Ветер по дому гулять пустил
Он и тебе голову вскружил
Он твоего Ромео тебе заменил?
Так знай, соперниц нет у меня
Александр тоже любовь моя
Видно нет больше подруги у меня,
Ведь любит Александр лишь одну – меня!

Сей бред был написан преступно давно и является вторым в моей жизни стихом. Знаю, что эта "прелесть" у меня получилась дико. Розовые слюни прошлой жизни, в общем. Но память надо беречь.

Тону в этих зелёных глазах
Ярко горящих среди ночи
То хотят превратить меня в прах
То страстью горят эти очи.
Твой голос, прозрачный, как слюда
Облик перед глазами нежный
Всё это во мне всегда
Даже волосок реснички, едва заметный.
Пусть вечно живёт к тебе любовь моя
Супруга моя ненаглядная
Давай скажет друг другу, ничего не тая
Как ты меня любишь, и как я люблю тебя.
Ты помнишь первый поцелуй?
Мимолётные взгляды жесты улыбки
Только мне говорила «Подстрахуй!
Я исправляю молодости ошибки!»
Я помню, как пробирался сквозь толпу,
Чтоб пригласить тебя на медленный танец.
Помню ревности сильной волну,
Хотя танцевал с тобой мой братец.
Ты знала свою власть на до мной,
Но вместо того, чтоб воспользоваться ею,
Ты полюбила и стал я весь твой.
А ты стала моею.
Нас связала навеки судьба
И я никогда не расстанусь с тобою.
За окном бегает ребятишек гурьба
Как наша марго хороша собою.
Я живу только для тебя и марго,
Любой делал то же на моём месте.
Я дарю вам весь свет любовь и тепло
Чтоб стали вы счастливей всех на свете.