[показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] Glitter Graphics

[показать]

[351x500]
Настроение сейчас - Классное

Поздравьте меня! Мой напарница вернулась!!! Тудц-тудц-тудц! Дискотека!!!

Слушать этот музыкальный файл

Здесь и сейчас я выложила свой любимый рассказик.Он,конечно,огромный,но почитайте,он того стоит!

Таня Гроттер и душа некромага

Содержание

Пролог. Кажущееся спокойствие.
Глава первая. Переполох в Тибидохсе.
Глава вторая. Запретная любовь.
Глава третья. Попались в сети.
Глава четвёртая. Радость водиться с печалью.
Глава пятая. Яд некромагии.
Глава шестая. Старый колодец.
Глава седьмая. Маг без магии.
Глава восьмая. Из огня да в полымя.
Глава девятая. Первозданная магия.
Глава десятая. Спаси и сохрани.
Глава одиннадцатая. Возвращение на круги своя.
Глава двенадцатая. Ничто не вечно.
Глава тринадцатая. Время лечит?
Глава четырнадцатая. Закономерности и совпадения.
Глава пятнадцатая. Если наступит завтра.
Глава шестнадцатая. Истёртая ткань.
Глава семнадцатая. Наследство чародеев.
Глава восемнадцатая. Последние из рода.
Глава девятнадцатая. Всё лето в один день.
Глава двадцатая. Omnia vincit amor?
Эпилог. Всё будет хорошо...




Подвластны магу ночь и день
И даже ход планет.
И всемогущ ты, чародей,
И в тоже время нет.
Ты можешь свет во тьме зажечь
И гору разрубить.
Только сердцу не прикажешь,
Только сердцу не прикажешь –
Человеческому сердцу не прикажешь полюбить.
Быть может, магия твоя
На всё найдёт ответ.
Откроет тайны бытия
И вечности секрет.
И философский камень ты
Сумеешь раздобыть.
Только сердцу не прикажешь,
Только сердцу не прикажешь –
Человеческому сердцу не прикажешь полюбить.
Нет увлекательней игры!
И мир постигнут наш…
Создашь ты новые миры,
Когда-нибудь создашь.
И где угодно сможешь быть
И кем угодно быть.
Только сердцу не прикажешь,
Только сердцу не прикажешь –
Человеческому сердцу не прикажешь полюбить.

К/ф «Чародеи».









Пролог
Кажущееся спокойствие

Без перемен
нечто засыпает внутри нас –
спящий дракон должен проснуться!
Франк Гербер «Дюна»

Горячий летний ветер овевал древние камни огромного замка, поднимаясь от давно засыпанного землёй и заросшего рва вдоль могучих стен и разнообразных башен к крыше и дальше в небо, залетая во все незакрытые окна, выискивая малейшие трещинки в кладке…
Даже близость моря не охлаждала его.
Ветер свободно гулял над просторами острова, пробегал в кронах могучих деревьев, слегка волновал море. Жар, который он с собой приносил, был совсем непривычен для этих северных мест. Он диктовал свои правила и заставлял всё живое двигаться в своём собственном ритме.
Люди старались не показываться на открытом воздухе с восьми утра до девяти вечера, когда жар, наконец, уступал место вечерней прохладе. Тогда можно было свободно побродить по ещё горячему песку побережья, искупаться в ленивом, неохотно ворочавшемся, словно сонный зверь, море, можно было, схватить инструмент, оттолкнуться от стены и подняться в воздух, ощущая на лице свет первых звёзд.
Можно было делить вечер с кем-нибудь или оставлять его только для себя.
Едва усталое солнце ныряло в море, а именно так это виделось с берега, как остров наполняли голоса, песни, смех. Они звучали и звучали, но вскоре, поддавшись мягкому упоению вечера, стихали, превращаясь в доверительный шёпот. Люди разбредались по всему острову, благо размеры его позволяли каждому получить иллюзию отрешённости от мира.
Даже тёмные, обычно устраивающие летом шумные пирушки на берегу и в замковом парке, теперь затихали, будто бы почувствовав какой-то неясный зов, проникнувшись тишиной и покоем утомлённой природы.
Остров этот назывался Буян, что находится невдалеке от южного побережья Готского моря, надёжно скрытый от любопытных глаз древней магией. Конечно, не нужно говорить, что на острове жили маги. Здесь была и, наверное, будет ещё много веков школа магии и колдовства Тибидохс. И потому все те, кто ввиду обстоятельств остался летом на острове, преимущественно были детьми, хотя маги и взрослеют быстрее обычных людей.
У каждого из людей, собравшихся под крышей школы, была своя история, своя жизнь, достойная того, чтобы превратиться однажды в книгу, как у каждого человека есть то, что значит для него неизмеримо много. И была здесь девушка, которой пришлось пережить за свои шестнадцать лет больше, чем проживают иные за всю свою жизнь.
Звали её Таня Гроттер.
Однажды увидев её, нельзя было сказать, что она какая-то особенная – вполне обыкновенная, но приятная внешность, умна, но совсем не гениальна, добра, но до ангелов ей также далеко, как и любому из нас. Разве что глаза, да, глаза. Присмотревшись повнимательнее, можно было увидеть, что в глазах у неё был свет, тот свет, который даёт жизнь лишь немногим. Свет этот как редкий талант, струиться из глаз, чтобы зажигать собой души других людей. Кто-то любил её за этот свет, кто-то – нет, но никто из них не мог открыто сказать, назвать, почему так вышло.
Теперь, когда школа была закончена, Таня не спешила с утра на уроки, но вставала всё равно рано, ей никак не удавалось отвыкнуть от старой привычки. Поэтому чаще всего по утрам она уходила бродить по пляжу или поднималась на одну из башен замка. Там она долго стояла возле самого парапета, Читать далее...

Глава первая
Переполох в Тибидохсе

Прошлое лишь связывает людей,
объединяет их только будущее.
Ева.

Лето выдалось на редкость жарким и душным, стоило лишь немного приоткрыть окно или дверь, как внутрь врывался жар словно из раскалённой печи. Дождей давно уже не было. По синему высокому небу не скользили даже лёгкие белые облачка. Растительность немного пожухла, но в этом был и некоторый плюс – под вечер все коридоры древнего замка наполнялись пряным запахом разогревшейся за день травы.
За то, что в самом замке было прохладно, можно было сказать спасибо усилиям академика Сарданапала и Ягге, которая долго уговаривала его, замучившись лечить тепловые удары учеников.
Благодаря магии в замке царствовала вода – прямо из стен били ледяные прозрачные ключи, в залах и классах журчали фонтаны, а в зале Двух Стихий академик сотворил настоящую реку. Водопад вырывался из стены, сбегая по гладким, словно бы отполированным камням и перекатываясь через пороги, бежал вдоль всей разделительной черты.
Мне было очень интересно, откуда берётся вода и куда она потом девается. Несомненным же было только одно – колдовство это сильное и очень тонкое. Я даже пробовала сотворить нечто подобное, в результате пришлось бороться с маленьким наводнением в комнате.
Проснувшись в один из июльских дней, мы обнаружили, что стены, потолки, колонны и даже ноги атлантов, увиты цветущими и благоухающими лозами. Ягун, пропустивший в тот день завтрак, с ехидной ухмылочкой отозвал нас с Ванькой и Катей в сторону и поведал, что это Сарданапал расстарался к юбилею Медузии. Естественно, как любая тайна, к вечеру эта новость стала известна всему замку. Хотя никто из нас никому вроде бы не проболтался.
Наверное, Ягун опять чего-то перемудрил, мамочка его бабуся!
Я вошла в свою комнату. Она выглядела непривычно пустой и одинокой. Пипа, наверняка, опять мучила Жикина или дразнила Бульонова (ей в последнее время нечем было особо заняться, вот она и развлекалась как могла), а Гробыня улетела на Лысую гору ещё на прошлой неделе.
Честно говоря, мне её не доставало. Не то, чтобы мы были лучшими подругами, но из всех девчонок нашего курса она была к этой роли в моей жизни ближе всех. И вот уже почти неделю назад она собрала вещи, устроила шумную вечеринку по поводу своего отъезда и на рассвете отбыла к Грызианке.
Я тогда была единственной, кто провожал её со стены, не считая, конечно, верного Глома, отправлявшегося с ней. Мне тогда даже показалось, что я видела у неё в глазах слёзы… Хотя, наверное, мне просто показалось. Наверное.
И вот теперь, её сумасбродную кровать в форме гроба отправили по новому адресу, а вместо неё для Пипенции поставили обычную. Я, сжалившись над «сестрёнкой» (и над собой в первую очередь), помогла наложить ей на шкаф заклинание пятого измерения, так что чемоданы больше не мешались. Чёрные шторы, наконец, заменили обычными, и комната приобрела вполне жилой вид.
Только вот теперь это была уже совсем другая комната…
Да и Тибидохс для меня навсегда изменился.
На прошлой неделе отбыла не только Гробыня, но и многие ребята с нашего курса.
Горьянов отправился к Курло в Магфорд, и я им (другим магам Магфорда) совсем не завидовала, у них теперь еда должна прокисать на подлёте. Верка Попугаева растворилась однажды вечером в неизвестном направлении, но ходили упорные слухи, что она решила устроиться где-то в лопухойдном мире платной гадалкой. Нет, Верка способна узнать любую тайну, вот только никаких талантов к прорицанию у неё никогда не было. Пупсикова вернулась к родителям, Семь-Пень-Дыр тоже направился в Магфорд, проворачивать свои финансовые махинации с зелёными мозолями…
Неожиданно для всех в Тибидохсе остались Свеколт и Шурасик. Они что-то там придумали со своим магфордским профессором и писали работы одновременно в двух школах. Два раза в неделю они навещали Магфорд, чтобы уточнить какие-то детали и взять новые задания.
Скоро должен был уехать и Ванька, собравшийся в экспедицию с Тарарахом, у которого по причине каникул было много свободного времени. Я уже не пыталась его отговорить, не потому, что вдруг сменила мнение на счёт аспирантуры, просто устала от постоянных скандалов, молчанок, да и поняла неожиданно, что мы не в праве принимать за других решения.
Куда-то в Поволжье собиралась Аббатикова. Жикина пригласили работать в каком-то модельном агентстве на Лысой горе, в понедельник он должен был быть там. Хотя многие сомневались, ведь источником информации был сам Жора. К тому же, большинство учеников младших курсов отбыли на лето к родителям.
Уехали и многие другие выпускники. Но некоторые всё же остались пробоваться поступить в аспирантуру.
Ягун хотел остаться (вы мне не поверите) у Поклепа на «Духах и церемониальной магии», Лоткова готовилась к лечебной магии, Шито-Крыто (ну здесь всё банально), конечно, стремилась к тёмным искусствам Зуби. Шурасик и Свеколт собирались к Ужасу изучать потусторонние миры, конечно, выбрав самый заковыристый предмет, в котором даже их преподаватель не Читать далее...

Глава вторая
Запретная любовь

Мы не просто влюбляемся,
мы падаем в любовь.
Безрассудно и с ясной головой.
Мы падаем в любовь сразу и без остатка.
Мы влюбляемся в других,
как будто увидев свое отражение.

Ягун сидел на моей кровати, нахально гадая на розах Пуппера. Всё покрывало моей кровати было засыпано алыми лепестками, а в корзинке торчали только голые стебли.
- Любит, не любит, - считал внук Ягге. – А, Танька, привет! Любит, не любит… Танька! Ты, это, извини, - начал оправдываться он, заметив, что я удивлённо наблюдаю за розовыми лепестками на покрывале. – Я это, долго ждал, делать было не чего, вот и решил погадать…
- На розах? – возмутилась я.
- А тут других цветов не было!
- Ладно, но перед тем, как отсюда уйти – всё уберёшь! – вздохнула я. Было жалко не столько подарок Пуппера, сколько сами розы. И себя. Ягун, как всегда успеет исчезнуть, а вся уборка опять достанется мне. Тоже как всегда. – Слушаю.
- Чего? – удивился внук Ягге.
- Тебя, - недовольно уточнила я, смахивая с лепестки, чтобы сесть. – Чего хотел?
- Ничего! – нахмурился Ягун. – Ты чего такая нервная?
- Будешь с вами спокойной. Ты зачем растрепал всему Тибидохсу, что я тут чуть ли не умираю? Меня сегодня весь день все только и спрашивают, как я себя чувствую.
- Ну, ты нас вчера напугала…
- Это я уже слышала.
- А что сразу я! – замахал руками Ягун, он уже был не совсем уверен, что я шучу. Впрочем, я и не шутила. – Ты вчера встала, ничего никому не сказала, а потом раз – и падать начала. Если бы не Ловиптичкин, то точно бы упала.
- Бейбарсов, - машинально поправила я и тут же прикусила язык.
- С каких это пор, ты его фамилию поправляешь? – удивился внук Ягге.
- Да так, машинально вырвалось, - попыталась выкрутиться я. Ягун мне, конечно, не поверил, хотя и сделал вид. – А что там с аспирантурой?
- Ну, Шурасик, Свеколт, понятно, поступили вместе на потусторонние миры, Катя тоже, куда хотела, я вот к Поклепу…
- Берегись Ягун, Поклеп не просто так тебя принял, - заметила я.
- Да, знаю я, знаю, - отмахнулся тот. – Что вы мне все об этом говорите, я и так всё понимаю!
- Зачем же тогда поступал? – удивилась я.
- На то и расчет был, - ухмыльнулся Ягун. – Только у меня план есть. Не будет Поклеп ко мне придираться.
- А что за план?
- Пока не скажу, не обижайся, потом, когда получится! – Ягун меня последнее время удивлял. Когда такое было, чтобы он не похвалился гениальной идеей, как провести Поклепа? Может, взрослеет? Хотя сомнительно, такие как он навсегда остаются мальчишками.
- А остальные?
- Шито-Крыто у Зуби теперь, ну, про себя ты знаешь, а Зализина и Тузиков провалились. Не сказать, чтобы меня это удивило.
- А Глеб?
- Уже Глеб? – усмехнулся Ягун, а я опять мысленно чертыхнулась. Похоже, что он на меня за что-то обиделся. – Не переживай, с тобой твой ненаглядный Грызисухариков на теоретической магии.
- Он не мой, он свой собственный! – разозлилась я. – Ягун, чего ты вообще ко мне цепляешься?!
- А зачем ты сегодня Ваньку обидела? – Опять началось! – Опять этот некромаг подсуетился? Понравилось, как он тебя вчера на руках таскал? – с вызовом спросил внук Ягге.
- При чём тут он! – вздохнула я, пытаясь унять раздражение, накопившееся внутри за последние дни. – Я просто немного устала. А вам ещё не надоело раздувать из мухи слона? Я что, по-твоему, специально к нему упала?!
- Кстати, очень похоже!
- Что за бред! – закричала я, уже не сдерживаясь.
- Бред? Тогда не зачем всё время с ним переглядываться! – вспыхнул Ягун и вылетел из комнаты, чуть не сбив по дороге Пипу.
- Что за шум, а драки нету? – хмыкнула она, вкатываясь в комнату. – Чего, сиротка, последнего друга достала своей физией?
- Уж кто бы говорил! – вспылила я. Достали! – Не тебе мне замечания делать с твоей глобальной ущербностью на всю голову!
- Чего?! – взревела Пипа.
Мебель в комнате мелко задрожала, а тёмные, стоящие за её спиной предусмотрительно пригнули головы. Я не сомневалась, что конец нашего разговора с Ягуном она слышала, а значит, уже к ужину вся школа будет утверждать, что я влюблена в Бейбарсова. Но мне было уже наплевать. Я схватила шариковую ручку, листок бумаги и (сама не понимаю зачем) рисунок, и вылетела из комнаты.
Почему они всегда говорят со мной так, словно я Родину предала?! Разве не понимают, что я обычный человек! Не грозная русская Гротти, победительница Чумы, а простой человек! Почему все считают, что я сильная, я всё смогу, но никогда не должна ошибаться? Ладно, моя «дорогая сестричка», но Ягун, Ванька? Они же мои друзья… Тогда почему не понимают?
Я всего лишь человек.
Такой же как все. Это только в книгах и фильмах герои железобетонные, а я не они. Я просто девушка. У меня свои слабости, я не могу всегда поступать правильно, ну или так, как от меня ожидают. Я даже сама не знаю, что правильно, а что - нет.
Из глаз текли злые слёзы. Я неслась по коридорам Тибидохса, не разбирая дороги, как вдруг врезалась в кого-то. Я подняла голову. Глеб. Сначала мне хотелось Читать далее...

Глава третья
Попались в сети

Если смелые люди не живут вечно,
то осторожные не живут совсем.
К/ф «Дневники принцессы».

Над океаном дул резкий холодный ветер, а всё небо покрыли чёрные тучи, не пропускающие ни лучика света. К счастью, дождя пока не было, но порывами контрабас мотало из стороны в сторону, глаза слезились. Я еле держалась, чтобы не свалиться вниз. Но была даже рада такой погоде: борьба с ветром не оставляла времени для мыслей.
От этого путь к горе занял гораздо больше времени. И, если бы не помощь дедушки Феофила, я могла бы просто промахнуться мимо цели.
А так меня вела сквозь сумрак и ветер сияющая нить Ариадны.
Когда я спустилась к горе, погода немного улучшилась, но наступила ночь. Не самое приятное время в этих местах, к тому же, я абсолютно не предполагала, где можно найти Гробыню, а спрашивать кого-то было весьма небезопасно. Двоякая ситуация, ничего не скажешь.
Контрабас оттягивал руки, а ещё рюкзак с вещами! В общем, вечерок мне предстоял не самый радостный. Но так как выхода не было, я молча стала подниматься.
Сегодня явно был не мой день.
Не успела я пройти и половины пути до ближайшего края города, как мене на встречу шагнул мертвец. От него тошнотворно пахло гнилью, мне было довольно сложно, не обращая внимания на него, пройти мимо.
Да, что же это такое!
Словно из земли передо мной выросли ещё двое. Я оглянулась. Позади их было уже трое, а к нам подходили ещё и ещё. Никогда не слышала, чтобы мертвецы охотились группами. Они не пытались со мной заговорить, только смыкали кольцо. Идти было не куда. Вскоре я не смогу уже делать вид, что не замечаю их, и они добьются своего.
Вдруг карман моего комбинезона вздрогнул, и оттуда выбрался растрепанный Фидо. Быстро оглядевшись, он скользнул между ног мертвецов и помчался к горе.
У меня бессильно опустились руки. Что я могла против десяти оживших трупов? Даже успев три-четыре раза произнести заклинание, я бы не успела бы убежать от них с контрабасом. Не бросать же его здесь? Это самая ценная моя вещь – память об отце.
Мертвецы подходили всё ближе. Мысли проносились как ураган, пытаясь найти выход.
Что делать? Бежать? Что меня вообще понесло сюда?! Почему погода испортилась так внезапно? Такое ощущение, что кто-то очень не хочет, чтобы я осталась жива-здорова. Ураган, мертвецы. Медузия говорила, что нежить не способна действовать сообща, а мертвяки вообще не переносят друг друга, если только их не связывает сильная магия и чья-то воля.
«Интересно, кому я опять помешала?» - устало и почти безразлично подумала я.
Чья-то рука попыталась схватить меня за волосы.
- Нет, - вздрогнула я…
И поняла, что подписала себе смертный приговор. А мертвецы молчали, только один из них протянул руки к моей и шее и начал сжимать её. В глазах потемнело.
Вот так… глупо… закончиться жизнь… грозной русской Гротти… радуйся Чума… твоё желание, наконец, осуществилось…
Перед глазами поплыло…
Внезапно я поняла, что больше никто не душит меня, и я могу дышать. Из горла вырвался кашель. Я попыталась оглядеться, хотя перед глазами всё несколько плыло.
Чуть в стороне на горе стоял человек, закутанный в плащ. Похоже мужчина. А вот лица было не разглядеть. У него в руках светился голубоватый шар, который притягивал к себе мертвецов. Но стоило только одному из них коснуться шара, как он тут же рассыпался в прах.
Я не поверила своим глазам: у ног незнакомца мельтешил крошечный зверёк, подозрительно похожий на Фидо.
Последний мертвец коснулся шара и рассыпался, шар последний раз вспыхнул и исчез. Я уже хотела подойти и поблагодарить своего спасителя, когда он как-то странно сжался, покачнулся и упал. Не долго думая, я со всех ног бросилась туда, побросав свои вещи на землю. У меня было плохое предчувствие.
Человек лежал на спине без движения.
- Лайтинг! – шепнула я, опускаясь на колени перед ним. Из кольца вырвался шар света и завис над моей головой. Я перевернула человека.
Что?!
Это был Глеб.
Что он здесь делает? Что с ним случилось? Может, он ранен?
Беглый осмотр показал, что Бейбарсов цел и невредим, по крайней мере, физически. Тогда что же с ним случилось? Какая боль могла заставить потерять сознание гордого некромага? По его коротким рассказам я давно поняла, что старуха обращалась с детьми отнюдь не нежно. Что же случилось?
Не придумав ничего лучшего (уходить было нельзя, первый же мертвяк или вампир немедленно бы воспользовался ситуацией), чем переложить его голову к себе на колени. Я заклинанием подозвала к себе свои вещи.
В голову снова лезли глупые мысли. Меня уже мало волновало, что мы сидим в стороне от города, прямо невдалеке от старого лысегорского кладбища, Глеб без сознания, а я ещё не совсем пришедшая в себя от нападения живых трупов. Похоже, это были шатуны. Вот только кто их поднял? Едва ли сам Бейбарсов.
Я сидела, нежно перебирая волосы Глеба, и думала о том, как хорошо рядом с ним.
Одна часть меня просто откровенно поражалась подобной дурости, от возмущения не находя даже слов, а Читать далее...

Глава четвёртая
Радость водиться с печалью

Никогда не оправдывайся.
Твоим друзьям это не нужно,
а враги всё равно не поверят.
Элберт Хаббард.

Рано утром меня растолкала Гробыня.
Боже! Мне дадут когда-нибудь выспаться?!!
Не отпуская меня даже позавтракать – Склепова захватила с собой немного фруктов и сока, уже одетая Гробыня несколько часов что-то мудрила, пытаясь вылепить из меня нечто. Что у неё получалось, я до самого конца не видела – она меня не пускала к зеркалу, а уж запомнить и проследить заклинания, которыми сыпала она, было почти нереально.
- Вам надо вылететь пораньше, чтобы успеть прибыть в Магфорд во время, - наставляла она. – Не вздумай даже лететь на контрабасе. Поверь мне, в вечерних платьях этого не делают.
- А вы? – вставила я.
- Мы с Гунечкой телепортируем с другими журналистами через час – надо ещё взять у будущих молодожёнов интервью.
- А почему мы не можем телепортировать с вами? – поинтересовалась я.
- Вы – не журналисты, это раз, а ещё нам надо сделать сюрприз молодожёнам, никто не должен знать о вас заранее, это два. - Усмехнулась Склепова. – К тому же, так гораздо интереснее! Представь себе: узкая ступа, мягкий ветер в лицо, сильные руки любимого, прижимающие тебя к себе… Только долететь не забудьте! Эти три!
- Склеп! – вспыхнула я.
- Шучу, шучу. – Гробыня придирчиво оглядела меня с ног до головы. – Класс, Гроттерша, класс! Джейн хватит инфаркт, Пуппер забудет все торжественные речи, а его милые тётушки подавятся своими копирайтами!
Я медленно – длинная юбка не позволяла бежать – спустилась в сад.
Глеб стоял возле ступы, поглаживая по голове золотящегося от радости Фидо. Выглядел он превосходно: белый костюм, чёрная шёлковая рубашка, словно случайно не застёгнутые верхние пуговицы. Права была Гробыня – роковой мужчина для дам с высшим и незаконченным высшим образованием, вот только глаза у него теперь излучали любовь, а не мрак.
- Глеб! – окликнула его я.
Он резко развернулся и замер, восхищённо рассматривая меня.
И это было обоснованно. Гробыня, провернув титаническую работу, сумела добиться своего – я стала похожа на сказочную эльфийку. Небесно-голубое шёлковое платье скользило вдоль ног, выказывая при каждом движении все изгибы тела. Создавалось впечатление, что ткань держится только благодаря белым, синим и голубым лентам, вместо выточек и пуговиц, создававшим форму. Ленты выявляли мнимый корсет, обхватывали талию, оплетали руки. Всё платье словно парило облаком, настолько лёгким оно казалось.
Титанических усилий Гробыне стоили мои волосы – они стали гладкими, сияющими, завивающимися в изящные локоны; несколько прядей были убраны назад, открывая лицо, на затылке в них вплетались живые цветы, а прочие волосы, змеясь, сбегали до колен. Макияж был почти незаметным, но из-за него мои глаза оказались чуть ли не в пол лица.
И, в отличие от того, что я увидела в зеркале на выпускном, это была я.
Возможно, странная, непривычная, но с ней я ощущала некое родство. Эта часть словно дремала где-то в глубине меня, а я сама и не подозревала о ней, пока не увидела себя в зеркале.
- Ну, как тебе? – лукаво закружилась я, пока меня не остановили сильные руки Глеба.
- Ты прекрасна! – шепнул он, подхватывая меня на руки, и забираясь в ступу.
Фидо сегодня наотрез отказался оставаться дома, и нам пришлось взять его с собой.
Погода была солнечная, океан спокойным, так что Глеб вскоре поставил ступу на автопилот, и мы весь путь до Магфорда провели в полной тишине, нарушаемой только мелодичным бормотанием Фидо. Я нежилась в руках Глеба, не понимая, как я так долго могла не понимать, что всю жизнь ждала только его – самоуверенного, упрямого, насмешливого, но такого родного и любимого!


В Магфорд мы прибыли уже в сумерках.
В большом парке перед замком горели сотни фонарей, показывая дорогу к месту проведения церемонии. Едва ступа опустилась, как к нам подбежали распорядители, проверяя приглашения. Глеб, галантно поклонившись, помог мне выбраться из ступы. Откуда-то лилась музыка, подхватывая гостей и в чудном вальсе, кружа, увлекала их в глубь замка. На лестнице гостей встречал Пуппер, сияющий вымученной улыбкой, увидев меня, он воскликнул:
- О, Таня, ты здесь! You are wonderful! – прокричал он, перескакивая с русского на английский.
- Здравствуй, Гурий! – улыбнулась я в ответ.
- Tanya… - Гурий попытался прорваться ко мне, но к нему тут же подскочили магинитизёры. Гости только поражённо оглядывались в нашу сторону, пытаясь понять, что же случилось с женихом. А музыка увлекала нас всё дальше и дальше.
- Вот, - шутливо шепнул мне на ухо Глеб. – Не успела ты появиться, как свадьба уже встала под сомнение!
Он не ревновал. Он ведь и так чувствовал, что я люблю только его.
- Ну, что ты! – рассмеялась я. – Зачем мне Пуппер, когда я люблю тебя?
- Ну, он богат, знаменит… - начал перечислять Глеб, его глаза лукаво блестели. – А я простой российский некромаг…
- Перестань!
Мы снова весело рассмеялись.
- Я так люблю тебя! – Читать далее...

Глава пятая
Яд некромагии

Среди миров в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому чтоб я её любил,
А потому что мне темно с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Неё одной молю ответа,
Не потому что от Неё светло,
А потому, что с ней не надо света.
И. Анненский

Гоярын спал, свернувшись гигантским клубком на полу ангара.
Я пришла сюда, потому что уже не могла находиться среди кишащей массы, которая обсуждает мои поступки, судит меня, обвиняет или оправдывает, совершенно при этом не зная, а что я за человек.
Хотелось забиться в какую-нибудь щель, чтобы никого не видеть, не слышать, чтобы вдруг провалиться куда-нибудь, где ничего этого нет. Где нет постоянных сплетен и разговоров вокруг тебя, где с тобой не случается ничего глобального чаще, чем раз в год или полгода (хотя бы).
Я опустилась на песок, прижимаясь спиной к тёплому боку дракона.
Я устала, я так больше не могу.
Вот я снова осталась одна, как и было когда-то в лопухойдном ещё мире. Меня тоже шпыняли, обсуждали, и не было никого рядом, чтобы можно было просто прижаться к нему, ничего не объясняя, чтобы этот человек закрыл тебя от всех невзгод, хотя бы на несколько часов…
Мне вспомнился Глеб. Его тёплые глаза, его нежные, успокаивающие руки, его слова.
Кроме него у меня никого больше не было…
Теперь. С Ягуном мы никогда раньше так не ссорились. Теперь уже не отделаешься тем, что скоро всё измениться, мы помиримся. Это же был не скандал. Мы просто не знаем друг друга, а будет ли теперь желание узнавать заново? Это большой вопрос.
Ванька никогда не простит меня из-за Глеба, он не сможет понять, как я могла ошибиться, приняв дружбу за любовь. Он не сможет понять, как я смогла полюбить некромага. Гробыня на Лысой горе… К кому мне пойти? Сарданапалу? Ягге? Соловью? А поймут ли они?
Озираясь с высоты своего жизненного опыта, смогут ли понять они, что я хочу прожить свою жизнь? Со своими ошибками, трудностями, радостями… Я хочу идти по своему собственному пути, даже если никто другой в здравом уме не поступит также, просто потому что я – это я. Потому что мне так подсказывает моё сердце. И пусть всё это будет неправильно, но это мой путь, моё сердце, моя любовь.
Сомневаюсь, что если всегда поступать только правильно, жертвуя своими чувствами, можно быть счастливой.
Для того чтобы за тобой пошли другие, нужно пройти весь путь, совершив необходимые просчёты, чтобы потом те, кто пойдут следом, не сделали этих ошибок. Как можно узнать, что эта дорога лучше всего, если не пытаться сойти с неё и пройтись по окрестностям?
И что же мне теперь делать?
Смогу ли я всё выдержать и осуществить? Смогу ли, доказать, что имею право поступать, как считаю нужным, чтобы при этом меня поняли друзья?
Боже, как же тяжело! Снова и снова кому-то что-то бесконечно доказывать, преодолевать себя и идти, идти вперёд, бережно сохраняя надежду, что однажды всё будет хорошо. Зная, что хорошо долго не бывает, и придётся снова доказывать, преодолевать, идти… И так до самой смерти.
Некоторые люди считают, что человек получает ту судьбу, которую он хочет, что его испытания рассчитаны по его силам. Правда ли это? И неужели я, действительно, хочу бесконечно бороться. Бесконечно идти, не разбирая дороги, прокладывая новый путь?
Единственное, что спасало меня сейчас от отчаянья и депрессии, что заставляло меня верить – любовь. Если бы не было моей любви, у меня никогда бы не хватило сил идти и бороться. Я не могу сказать, что бы я делала на месте тех, кто влюблён безответно – к моей радости Глеб любит меня. Любовь и надежда – это единственное, что по-настоящему помогает жить. Помогает подниматься после очередного падения, и снова с той же надеждой на счастье лезть наверх. И так до бесконечности.
Интересно, а что находится там, наверху этой жизненной лестницы?

Вперёд, за звездой, уносящей раздоры,
За сердцем, за разумом, за силой любви.
Не глядя на страхи, на ненависть, ссоры,
Лишь веря в движенье далёкой звезды.

В холодном пространстве, лелея надежду,
Ступать вновь и вновь по лезвию скал.
Дышать, размышлять и творить надо прежде,
Чем путник от жизни такой бы устал.

Дорогой стремлений в тот замок хрустальный,
На землях далёких сокрытый пока,
Лелеющий важные, ценные тайны,
Стремится как горный ручей и река.

В пути испытаний напомнить о правде,
О вере в добро, победив все невзгоды,
И снова шептать в час сомнения: «Нам де
Нет в жизни короткой нелётной погоды».

Стремиться душою и, свято поверив,
Идти по тернистой дороге своей.
Душой благодатной поступки измерив,
Бороться с тьмой в глубине своих дней.

Когда мне грустно, я часто повторяю про себя это небольшое стихотворение, вычитанное мною в одном журнале ещё в людском мире, и мне начинает казаться, что не всё потеряно, потому что кто-то верит, значит, и я смогу поверить. Кто-то идёт, значит, и я смогу идти.
Даже если мы с этим человеком никогда не встречались и никогда не встретимся. Даже, если мы идём разными дорогами Читать далее...

Глава шестая
Старый колодец

Худшая ошибка, которую
можно совершить в жизни, -
всё время бояться совершить ошибку.
Элберт Хаббард.

Следующая неделя была долгой и мучительной.
Мне так и не удалось ничего узнать о состоянии Глеба. Как я себя чувствовала? Так, словно сама находилась между жизнью и смертью. Но в отличие от тех, первых суток, внешне я это почти никак не показывала. Только не расставалась с рисунками Глеба даже на лекциях.
Ягун так и не подошёл, и, хотя мне была необходима его поддержка, я решила ничего не просить и вообще делала вид, что его не знаю. Гробыня звонила каждый вечер по зудильнику, и мы долго болтали с ней ни о чём, пикировались, но не касались главной темы. В остальное время разговорами старалась занять меня сострадательная Лоткова. Она таскала меня по всему Тибидохсу, пытаясь развеселить, я не сопротивлялась. А иногда даже пыталась улыбнуться. Только получалось у меня всё равно плохо.
Кроме того ко мне никто не лез. За исключением Пуппера, исправно присылавшего птиц. Его записки я сжигала, не читая. Пипенция и прочие тёмные не рисковали со мной связываться после того, как я случайно взорвала стол в общей гостиной.
Магпункт всё также был закрыт.
Прочих пациентов Ягге принимала в соседнем классе. На лекциях я совершенно не могла сосредоточится, хотя упорно делала вид, что записываю, впрочем преподаватели меня не спрашивали.
Больше всего меня удивила Зализина. Мало того, что она не стала закатывать мне истерик, так она ещё и, довольно равнодушно попрощавшись со всеми (и даже со мной!), улетела в неизвестном направлении. Шито-Крыто говорила, что она отправилась к дальним (на редкость) родственникам в Румынию.
По вечерам, совершив бешенную прогулку на контрабасе на предельной скорости (я ещё давно узнала, что усталость лучшего всего помогает не видеть сны по ночам), я пыталась заснуть в своей комнате, но через пару дней и несколько сеансов кошмаров, окончательно перебралась в комнату Глеба, где и так проводила большую часть времени. Удивительно, но именно здесь, где всё напоминало о нём, мне не снились кошмары.
Всё изменилось однажды утром.
Я проснулась, но не спешила открывать глаза.
В комнате слышались тихие голоса.
- Она опять здесь спит, - заметил мягкий, немного напевный голос Аббатиковой.
- А что ты хочешь, похоже, что она его, действительно, любит, - откликнулся другой, в котором я, немного покопавшись в памяти узнала Свеколт.
- Похоже на то…
- Ты ведь тоже любишь Глеба? – тихо спросила Лена, а я почти против своей воли напрягла слух.
- Любила, - поправила её Жанна, в голосе послышалась усмешка. – Когда он влюбился в Гроттер, то я поняла, что его отношение ко мне исключительно как к сестре.
- Я помню, - вздохнула Лена. – Мы тогда сидели, перебирая кости, а Глеб первый раз взял в руки какой-то грязный клочок бумаги, вытащил уголёк из печи и стал что-то чертить на нём.
- Да, я потом уже увидела, что это было. Когда старуха листала его папку. А, когда мы оказались в Тибидохсе, то сначала не могла поверить, что это Гроттер.
- Да уж, – снова вздохнула Свеколт. – Но меня удивляет не это, а то, что он смог полюбить. Некромаг не может полюбить, ты же знаешь.
- Ну, моё детское увлечение не в счёт, а как же вы с Шурасиком? – удивилась Жанна. – Разве ты не любишь его?
- Хотела бы! – как-то горько усмехнулась Лена. – Но я не могу. Он милый, замечательный, такой любознательный… Мне с ним хорошо, легко, интересно, он похож на меня, я даже к нему привязалась, но… Я не могу его полюбить. Я это чувствую. А он любит меня. Выходит, любовь это нечто большее, чем просто общие интересы и понимание...
- Зачем же вы вместе?
- Я не хочу, как наша старуха всю жизнь прожить в одиночестве, но дело не в этом… - отмахнулась Лена. – Помнишь, раньше, до истории с локоном, Глеб тоже также относился к Тане, только у него была и страсть…
- Да, но почему же он не влюбился тогда в Зализину? – спросила Аббатикова. – Раз это была только страсть…
- Я же не говорю, что это была только страсть… - недовольно заметила Свеколт. - Похоже, это была истинная магическая любовь. Такая встречается раз не на миллион даже, а на миллиард. Я порылась в книгах, там было сказано, что раньше ни одному некромагу не удавалось выбраться из этой ловушки…
- Какой ловушки?
- Ты помнишь, какой была до того, как попала к старухе? – проигнорировав вопрос Жанны, спросила Лена.
- Разве что какие-то события, но я не помню, кем была тогда, если ты об этом, - покачала головой Жанна.
- Именно. А вот Глебу благодаря его любви удалось сохранить того человека. Снаружи он был некромаг, а внутри – человек. Именно поэтому старуха часто злилась на него – он так и не стал до конца Неприкаянным. Что там получилось с локоном, я не знаю, так и не смогла ничего найти в книгах, но, похоже, что та, человеческая часть Глеба, одержала победу. Он научился тому, о чём мы можем только мечтать.
- Но почему же тогда он сейчас в коме? – спросила Аббатикова.
- Ты помнишь, что нам говорила старуха? – Читать далее...

Глава седьмая
Маг без магии

Я проснулась, но не спешила открывать глаза. В моей голове вихрем вились мысли.
У меня всё, в общем-то, начинается с утра. Впрочем, как у любого нормального человека, поскольку именно утро всегда считалось новой отсчётной точкой в жизни. Будь то утро нового года или просто ещё одного дня. Хотя, мне довольно часто приходит в голову, что просто дней не бывает, а бывают дни, которые мы проживаем впустую.
У меня таких дней относительно мало.
Со мной всегда что-то случается. Первое время я часто задавала себе вопрос, почему если в поле зрения появляются неприятности и странные артефакты, то разбираться с последствиями приходится именно мне. Я даже как-то спросила об этом Сарданапала.
Он мне ответил, что мы сами создаём свои судьбы, и то, что происходит со мной, связанно только с тем, что я – сильная. Духовная сила, по его мнению, это не просто свойство характера-души, а нечто вроде особого, высшего, магического поля. Те или иные события в мире происходят зачастую по не вполне понятным причинам, но это ни в коем случае не случайности.
А то, что разбираться со всем приходиться именно мне, объясняется тем, что события «открываются» рядом со мной потому, что их притягивает моё поле. Как выразился академик: «У каждого действия не просто есть, а должно быть противодействие. Зачастую противодействовать приходиться тем, кто на это способен, даже если они сами сомневаются в своих силах. Именно из-за этого ментального свойства и пошло у людей понятие о том, что Бог даёт человеку только то, что он может вынести. На данный момент твоё поле перекрывает по свойствам другие, отсюда и результат – большинство приключений достаются тебе и, конечно, тем, кто оказывается рядом».
Неужели так и есть на самом деле?
Я часто размышляю о двойственности мира. Даже в нашем родном Тибидохсе есть Тёмное отделение. Зачем оно там? Для того ли, чтобы мы могли изучить зло, с которым нам когда-нибудь придётся бороться, или чтобы зло, выросшее рядом со светом могло взять от него частичку и быть менее тёмным, чем могло бы быть?
Сарданапал говорил, что самое важное – детские впечатления, именно поэтому детей в Тибидохс берут так рано. Но всегда ли только это определяет то, кем станет в дальнейшем человек?
Я вот, например, ещё даже примерно не представляю, где мне искать своё место в этом мире. Жалко, что и история обо мне и о том мальчике из английской школы прерываются на месте победы. В реальности же, приходиться решать, кем быть, являться в дальнейшем. Когда-то моя жизнь сводилась к таким определением как человек-который-противостоит-Чуме, тибидохская ученица.
Всю суть и смысл моей жизни составляли простые понятные желания, проблемы всегда сами находили меня, но, какими бы сложными они не были, у них было единственно-верное решение. Я училась в Тибидохсе, играла в драконобол, встречалась с Ванькой, пыталась избавиться от навязчивого Пуппера, пикировалась с Гробыней и Пипенцией.
Но разве это и есть жизнь?
Я не совсем понимаю, что ждёт меня в дальнейшем, куда надо идти, кем быть. Можно связать всю свою жизнь с драконоболом, но я даже сейчас знаю, что этого мне будет мало. Как мало мне было бы стать просто матерью и женой, преподавателем Тибидохса. Я и в аспирантуру-то пошла лишь затем, чтобы получить время и понять, а где она, моя дорога.
Сейчас главное место в моей жизни занимает Глеб. Я не смогла бы стать просто его женой, хотя эта мысль и доставляет мне радость. Но ещё большую радость мне доставляет мысль, что уж он-то не будет требовать от меня только этого. И не в этом ли главная причина того, что я не смогла быть с Ванькой?
Каким бы хорошим ни был бы Валялкин, но с ним один день всегда был похож на предыдущий. Вот только, сколько времени можно так прожить, чтобы оставаться счастливой? Возможно, кто-то и возразит мне, что много пар живут вот так, и они счастливы. Но счастливы ли они? И если да, то почему их глаза потеряли свой свет?
Мне вспомнилась давняя история с Пуппером, когда он наложил на меня магию вуду, и я влюбилась в него. Мне тогда в голову пришла мысль поступить по примеру Татьяны Лариной, пойти за чувством долга, остаться с Ванькой, оставив в тайне свои чувства… и быть всю жизнь несчастной. Меня ещё подталкивало к этому решению то, что чувства к Пупперу были результатом магии, и я это понимала.
Но сейчас? Сейчас я сама полюбила Глеба. Невзирая на то, что он – тёмный, что он – некромаг. Сердце подсказывает, что я сделала верный выбор, вот только разум мучается и говорит, что это нечестно по отношению к Ваньке. Но сейчас, узнав силу ответной любви, я не смогу жить так, словно её нет. Она для меня как путеводная звезда, что зовёт за собой и заставляет идти вперёд, подниматься после падения и верить.
Для меня всегда данное слово было очень важным, но как, сохранив верность слову, не потерять верность себе? Ведь это самое страшное преступление, на которое только может быть способен человек. Предать себя.
Что может быть гаже, чем ситуация, когда человек, получивший Читать далее...

Глава восьмая
Из огня да в полымя

Быть любимым – это больше, чем быть богатым,
ибо быть любимым означает быть счастливым.
К. Тилье.

Прошла почти неделя с тех пор, как мы покинули гостеприимную избушку Яги.
Погода испортилась, всё больше было пасмурно, дул пронзительный, холодный ветер, иногда моросил противный мелкий дождик. С Глебом я так и не помирилась, хотя мне отчаянно его не хватало. Временами я ловила на себе его задумчивые взгляды, но он не подходил, я тоже держалась на расстоянии.
А по вечерам мы болтали с Лаутаром.
- Я - кукольник, - как-то признался он.
- Кукольник?! – ошарашено переспросила я. – В смысле?
- В смысле я делаю игрушки, - улыбнулся Лаутар. – С секретом.
- С каким?
- Для каждого свой, - пояснил он. – Я создаю игрушки-обереги, талисманы, артефакты… Чтобы они помогали хозяевам.
- Здорово… - заметила я.
Следопыты проводили нас почти до самой опушки, и, по словам Лаутара, завтра мы должны были попасть в город. Именно с ним мы с Глебом и разговаривали, правда, по отдельности. Мне было довольно неприятно наблюдать, как они о чём-то тихо спорят вечерами, я ни разу не сумела расслышать хотя бы слово – будь я хоть немного настойчивее, Бейбарсов бы понял, что я далеко не так равнодушна, как это могло бы показаться со стороны.
Вечером следующего дня мы вошли в город.
Он назывался Назир, и, по мнению Лаутара, был очень красивым, но в сумерках я почти ничего не рассмотрела, к тому же так устала, что интересоваться городом не было сил. Мы сняли три маленьких комнаты на небольшом постоялом дворе, и, приняв долгожданный душ, я упала спать.
Проснулась рано – меня разбудили настойчивые крики петуха во дворе. Затем проснулся хозяин и стал гонять птицу, раздавать указания. Поняв, что снова заснуть не удастся, я распахнула окно и устроилась на подоконнике.
Меня в который раз мучил вопрос, почему Глеб так странно себя повёл. Последнюю неделю я безуспешно пыталась выкинуть его из головы. Меня очень обидели его слова, особенно о Ваньке, но я всё равно его любила. Когда я ловила на себе его странные взгляды, то понимала, что ему тоже нелегко. Но почему же он тогда не подошёл?
Додумать мне не удалось, потому что в дверь деликатно постучали.
- Глеб? – воскликнула я, открывая, но мои надежды не оправдались. Это была служанка.
- Простите, миледи, - поклонилась она, а у меня внутри разливалось разочарование. Неужели я и в самом деле надеялась, что Глеб захочет поговорить? – Но вы ошиблись. Господин Лаутар просил передать, что он ждёт вас на завтрак.
Я кивнула и, быстро одевшись, спустилась вниз.
Помещение, в которое привела меня служанка, напоминало нечто среднее между деревенской кухонькой с развешенными под потолком травами и таверной. За большим выщербленным деревянным столом сидели Лаутар и Глеб. Служанка добавила ещё одну тарелку и, поклонившись, вышла. Едва я успела сесть, как Глеб поднялся, собираясь уйти.
- Может, прекратите вести себя как маленькие дети?! – вдруг возмутился Лаутар. – Не лучше ли прекратить мучить друг друга и поговорить?
- Нет, ты же знаешь, лучше не стоит, - тихо, но твёрдо возразил Глеб.
- Глеб, ты же любишь её, расскажи ей правду!
- Правду? – удивилась я, завтракать вдруг резко расхотелось. Впрочем, особого аппетита не было и до этого.
- Нет, - ещё раз повторил Глеб.
- Да, может кто-нибудь мне объяснит, что происходит?! – взорвалась я, раздражение, копившееся всю неделю, наконец, вырвалось на волю. – Ладно, он не хочет, но ты, Лаутар, ты же знаешь, тогда почему молчишь?
- Он сам должен всё рассказать, - покачал головой тот. – Глеб, сядь, нужно всё рассказать, понимаешь? Если этого не сделаешь ты, это сделаю я.
- Как хочешь, - равнодушно кивнул Глеб, уже протягивая руку к ручке двери.
- Стоит ли жить, не мечтая дотянуться до звезды, - вдруг сказал маг, а я поражённо уставилась на него. Интересно, а безумие заразно? – И стоит ли жить, отказываясь от мечты?
- Я не хочу, чтобы из-за меня она погибла, - тихо бросил Глеб.
- Что? – поразилась я. Сердце отчаянно забилось, я подошла к Глебу, закрывая ему дорогу, потому что-то голос внутри меня подсказывал, что если он сейчас уйдёт, я больше его никогда не увижу. – В чём дело?
- Объясни, или это сделаю я, - снова пригрозил Лаутар. – Ты думаешь, Тане будет легче, если она даже не узнает, почему ты её бросил?
- Бросил… - тихо повторил Глеб. – Бросил…
- Послушай меня, Бейбарсов, если ты сейчас же мне всё не расскажешь, я от тебя не отстану до тех самых пор, пока не узнаю всей правды! – я с силой развернула его к себе, заглядывая в глаза. – Что случилось, Глеб?
- Я… я боюсь, - неожиданно признался он.
- Чего? – снова поразилась я, вот уж чего не ожидала…
- Я боюсь, что не смогу защитить тебя, - признался он и тут же поспешно вышел вон.
Я ошарашено повернулась к Лаутару.
- Он потерял магию и теперь считает, что лучше не быть с тобой, чем быть и не иметь возможности тебя защитить, - устало пояснил тот. – Поэтому и пытался оттолкнуть всё это время.
- Но почему? Читать далее...

___________________________________
Глава девятая
Первозданная магия

Истинный путь открытия
не в поиске новых ландшафтов,
а в приобретении нового взгляда.

Дни проносились в бешенном хороводе, расставляя всё по своим местам. И с каждым днём становилось всё холоднее – приближалась зима. Теперь уже по утрам на траве часто лежала серебристая изморозь, а люди зябко кутались в плащи и накидки. Я замечала, что в это время на стыке осени и зимы всегда так – вроде бы ещё жарко одеваться в зимние шубы, но уже и слишком холодно, чтобы ходить в осенних куртках.
На границах Мансура то и дело вспыхивали схватки, горели деревни. Ламбер в спешном порядке отбыл в свои Приграничные владения, чтобы организовать более или менее крепкую оборону. Альвансор со своими людьми набирал армию; Темперлей и Унгаро разъезжали по городам, отдавая распоряжения и организуя оборону. Моргана всё свободное время тратила на пополнение запасов, приготовление заготовок для зелий. Виктор и Неведомый, который оказался князем Игорем, ушли в свои земли, пообещав как можно скорее вернуться со своими отрядами.
Крис почти всё время проводил над картами государства, прикидывая возможные огрехи в обороне. Ему помогала Лидэ, иногда к ней присоединялись и мы с Глебом. На некоторое время замок почти полностью опустел – все занимались подготовкой к скорой войне, но вскоре начали собираться отряды, и у стен города вырос большой палаточный городок.
А я вдруг однажды задумалась над тем, как меня изменил Глеб.
Раньше даже с Ванькой, я не могла себе позволить быть мягкой, слабой (хотя бы временами). Всё равно оставалась некоторая настороженность, даже не по отношению к самому Валялкину, а к окружающему миру. А с Глебом было спокойно, уютно, надёжно. Как тогда в Тибидохсе, когда я наслаждалась закатом, а Глеб обнимал меня (я тогда ещё посчитала, что это Ванька). Мне тогда показалось, что скорее Тибидохс рухнет, чем он отпустит меня.
Вот и сейчас даже на пороге войны, цену которой будем определять совсем не мы, мне было спокойно просто оттого, что он рядом. Иногда, когда я ещё встречалась с Ванькой, я сравнивала Ваньку, Пуппера и Бейбарсова, хотя и не могла не понимать, что ни к чему хорошему это не приведёт.
Гурик всегда жил слишком всерьёз, но по-другому, не так как некромаги, которым многое пришлось пережить. Он ожидал, что каждый следующий момент принесёт ему новое разочарование, испытание и прочее (в то время как некромаги, как я теперь поняла, просто всегда готовы ко всему). Он слишком любил страдать, носиться со своими душевными болячками, придумывая себе трудности там, где их нет. Он изобрёл себе несчастную любовь, хотя на руках у него были все без исключения козыри…
«До того времени, как появился Глеб», - мысленно улыбнулась я.
Или Ванька. Он хороший, очень хороший, но в этом и есть одна из его проблем. Когда мы ещё были вместе, я порой приходила к выводу, что Ванька умнее Глеба, очень точны были его суждения. Вот только дороги в этой жизни у нас были разные. Я никогда бы не смогла стать его женой и жить в сибирской глуши, просто потому, что я по натуре странник, путешественник. Я не могу постоянно сидеть на одном месте.
Хотя мне и нужна надёжность. Забавное такое, противоречивое сочетание – надёжность и перемены. Единственный человек, кто оказался в этом похож на меня – Глеб.
Раньше мне временами вообще не хотелось просыпаться, потому что только там, во сне, оживают те стремления и мечты, которые манят меня. И знаю, что там, за чертой меня ждёт серый день, полный навязанных решений.
Я давно научилась вставать и продолжать бороться, несмотря ни на что: ни на волю небес, ни на слова других, ни на боль внутри. Я научилась поступать правильно и помогать другим тогда, когда сама нуждаюсь в помощи. Я научилась безоглядно верить в нечто, что, наверное, есть внутри меня, потому что даже небеса проверяют меня на прочность.
Я не сильная, но мне просто не оставляют выбора. Мне и раньше хотелось хоть иногда спрятаться за чью-то спину, чтобы кто-нибудь закрыл, защитил меня от холодного ветра и обид, чтобы я могла почувствовать себя нужной, любимой. Да, я сама могу принимать решения, могу жертвовать чем-то, но это совсем не означает, что мне никто не нужен. Даже наоборот. А оставалось лишь глотать тихие слёзы, уткнувшись ночью в подушку, чтобы на следующий день никто и не подумал, что я слаба.
А потом в моей жизни появился Глеб.
И всё как-то перемешалось. Надёжность и перемены, желание быть с ним рядом и страх, любовь и ненависть. Я сильно изменилась, теперь, когда Глеб был рядом, хотя и знаю, что он никогда не станет однозначно добрым и светлым, но мне этого и не нужно. Просто потому, что я люблю его, таким какой он есть, как и он меня.
Как я раньше этого не замечала? Сама не понимаю.
- …вам нужно уехать из столицы, - уговаривал меня Крис. – Хотя бы на время. Вампиры могут предпринять новую попытку похищения, к тому же нужно учиться владеть силами, раз уж вы решили остаться.
- Ты полагаешь, что где-то можно найти место Читать далее...

Глава десятая
Спаси и сохрани

Но коль достанет у вампира силы,
Твой хладный труп он вырвет из могилы;
Тогда ты обречён бродить средь мест родных
И кровь сосать у родичей своих.
Джордж Гордон, 6-й лорд Байрон. «Гяур»

Моё возвращение в столицу прошло довольно спокойно, правда, не совсем. После очередной битвы стороны накапливали силы, и я с небольшим отрядом друзей драконов преодолела весь путь за неделю, и за эту самую неделю вооружённый отряд вампиров встретился нам всего один раз.
Благодаря урокам драконов чувство робости перед этой нежитью отступило, и я могла реально помочь друзьям магией. Город принял нас в сумерках, весь объятый алой цепочкой факелов.
Даже в тусклом вечернем свете было видно, насколько пострадал город. На белых стенах домов виднелись следы дыма и копоти, ветви многих деревьев были обломаны и обуглены – горящие стрелы были любимым оружием вампиров. Многие дома были переоборудованы под лазареты. Они ярко освещались факелами и магией, и двери их всегда были открыты. Лучшие маги целителей занимались ранами, но даже их мастерства и опыта не всегда хватало…
И они тоже были простыми людьми, их силы были не безграничны.
У ворот замка меня встречали усталый Глеб и Унгаро.
- Зря ты всё-таки вернулась, - серьёзно заметил Глеб, обнимая меня при встрече. – У драконов было безопаснее.
- Ты думаешь? – я выразительно подняла бровь. – Сейчас везде одинаково. Но не могла же я бросить вас здесь надолго. И так столько времени ушло на моё обучение.
- А я не помню, чтобы мы кого-то учили с такой скоростью, - улыбнулся Унгаро. Жизнерадостность не покинула его и во время войны.
- У вас тут, как я вижу, что ни день так пожар, - заметила я, когда мы поднимались в покои Криса. – Весь город в подпалинах.
- Вампиры всё пытаются взять нас штурмом, - вздохнул друг драконов. – Пока им это место не по зубам, но у нас много раненых, целители работают почти без отдыха.
- А где остальные Советники, ты писал о Совете? – повернулась я к Глебу.
- Моргана большую часть времени проводит возле Криса, его серьёзно зацепило, она всё пытается понять, что за яд использовали вампиры, иначе ему не выжить, - тихо сказал Глеб. – Лидэ и Темперлей помогают ей в поисках – они уже просмотрели половину библиотеки, а заодно ищут все сведения о вампирах, какие только возможно. Пока узнали только, что первые большие группы вампиров появились после битвы на Меридианных полях. Виктор в лазарете – ему заговаривают руку, ничего серьёзного, но всё же не стоит бросать рану необработанной. Ламбер и Альвансор прибудут завтра к обеду, они собирались прочесать окрестности, возможно, кое-где ещё остались отряды вампиров.
- Остались, остались, - вздохнула я. – Мы вчера натолкнулись на один такой отряд.
- И? – напрягся Глеб.
- Всё обошлось, - как можно убедительнее сказала я, не хватало, чтобы он ещё обо мне беспокоился, у него и так забот хватает. – У нас всего двоих слегка задели, но раны уже затягиваются. Всё-таки я не зря столько билась над драконьими книгами.
- Советы у нас проводят каждую неделю, - заметил Унгаро, дальновидно уходя от темы засады. – Собираются те, кто может, остальным отправляют голубей. Я вот сегодня уже ухожу, надо проверить кое-какие догадки…
- А поподробнее? – заинтересовалась я.
- Потом, когда всё проверю, я, конечно, не суеверный, но мало ли… - откликнулся друг драконов. – Просто решил сначала тебя встретить, а потому уже отправляться в путь…
- И как я предполагаю, не столько из сентиментальности, столько потому, что в моём отряде были нужные тебе люди? – усмехнулась я. – Я права?
- Конечно, какая тут сентиментальность, когда война в разгаре?
- Да уж, - вздохнула я и хитро спросила, надеясь хоть немного разрядить обстановку. – А как Глеб справляется с обязанностями князя?
- Неплохо, даже весьма неплохо, как любил говорить мой отец (это была от него почти высшая похвала), - прищурился Унгаро, я вспомнила, что видела такой взгляд у драконов, это и называется быть похожим на того, с кем долго общаешься.
- Но далеко не так хорошо, как хотелось бы, - упрямо покачал головой Глеб, снова включаясь в разговор. – Никаких существенных положительных сдвигов нет.
- Не будь к себе слишком строг, - возразил Унгаро, похоже, этот спор они вели уже не в первый раз. – Само то, что нам удаётся сдерживать натиск вампиров, уже замечательно. Некоторые вообще не верили, что мы так долго продержимся.
- Это не моя заслуга, а результат совместной работы…
- А ты как думал, так и должно быть, - твёрдо сказал Унгаро. Тем временем мы, наконец, добрались до места, и стояли теперь у дверей Криса. Унгаро пожал руку Глебу, обнял меня и тихо сказал мне на ухо. – Поддержи его, ему сейчас нелегко – винит себя во всех грехах.
Я только кивнула, Унгаро поклонился и бесшумно исчез в переплетении коридоров.
- Как он? – спросила я после некоторого молчания.
- Плохо, - мрачно обронил Глеб. – У нас осталось мало надежды.
- Но всё равно нужно верить… - попыталась возразить я.
- Я пытаюсь, но это Читать далее...

Глава одиннадцатая
Возвращение на круги своя

Cuando nos somos atrevido,
muchos miran, como a los tontos,
y algunos sonrien en la respuesta.
- Когда мы смеёмся, то многие
смотрят на нас как на глупцов,
но некоторые улыбаются в ответ.

Я очнулась и тотчас же поняла, что произошло сиё знаменательное событие в довольно странном месте.
Было пасмурно, холодный осенний ветер трепал волосы и пробирался под слишком лёгкую для этой погоды одежду. По небу бежали цепочки низких, серых облаков, а земля кое-где была влажной, в ямках собирались лужи. Лес скрипел и стонал, вызывая не самые приятные ощущения. Похоже, был уже поздний вечер, потому что в редких разрывах туч проглядывало довольно тёмное небо. Хотя можно ли сказать точно – утро или вечер? Разве что только с помощью интуиции.
- Вот мы и дома… - тихо сказала я, но Глеб услышал.
Да и сложно было не услышать – он бережно держал меня на руках.
- Да уж. Прощай воля, здравствуй Тибидохс, - несколько мрачно заметил он, осторожно опуская меня на землю.
- Да ладно тебе! – я прижалась к нему. – Наше место здесь, а не там…
Хотя сама не была уверенна в том, что всё именно так, а не иначе. Мне так будет не хватать Криса, советников, Миракса, Июшу, Тиулиндэ и Яги, мы так и не видели её после войны…
- Я что потеряла сознание при переходе? – спросила я, но ответ получить не успела.
- Таня! Глеб! – от Тибидохса спешил взволнованный академик. – Вы вернулись!
- А что, что-то не так? – осторожно спросила я.
- Прошло уже два с лишним месяца, а от вас ни слуху, ни духу! – скрипнул Поклеп, пришедший вместе с Сарданапалом.
- Два месяца?! – поражённо спросила я. – А у нас вышло, что не меньше, чем полгода…
- Это всё разница во времени, - заметил академик. – Просто мы, хм, несколько волновались за вас. Ни одно гадание не помогло узнать, как у вас дела. Может, пройдём в мой кабинет, там и поговорим? – предложил Сарданапал.
- Я пойду с вами, - согласился Глеб. – А Тане лучше отдохнуть.
- Я тоже пойду, - возразила я. – Надеюсь, мы не будем слишком вдаваться в подробности.
- Уверена? - тихо сказал Бейбарсов, он знал, что за последнюю неделю нам толком не удалось отдохнуть, все силы отдавались восстановлению столицы.
- Как всегда, - кивнула я. Ответ из серии: понимай, как знаешь.
Тибидохс ещё не спал.
Где-то гудели голоса учеников, не ясным эхом прокатываясь по гулким коридорам старого замка. На встречу нам попался Ржевский, увернувшись от заклинания Поклепа, он унёсся по переходам, громогласно возглашая:
- Они вернулись!!!
В кабинете Сарданапала уже собрались все преподаватели.
- Танька! – радостно бросился мне навстречу Тарарах. Значит, он уже вернулся, а выходит, что и Ванька тоже уже в Тибидохсе. Оптимизма мне это не прибавило. Хотя и не удивило особо – всё же нас не было довольно долго.
Мы, не слишком вдаваясь в подробности, рассказали обо всё, что произошло за последние полгода (или два месяца?). Рассказывал в основном Глеб, я только изредка вставляла комментарии, отвечала на вопросы. О своих отношениях мы старались не говорить, не сговариваясь, пропуская соответствующие моменты.
- Интересно, - проговорил Сарданапал.
- Что именно, академик? – уточнила Медузия.
- В этом мире интересный мир магии, - охотно пояснил он. – А вы сможете использовать её в нашем мире?
- Миракс говорил, что это магия не зависит от мира, только от человека, у нас её просто давно не использовали, - Я пожала плечами. – Я могу попробовать…
- Давай лучше я, - улыбнулся Глеб. – Ты и так устала.
Я только кивнула. Пусть он устал не меньше, а может и больше, всё равно приятно побыть иногда слабой. Иногда. Это ключевое слово.
Глеб на мгновение прикрыл глаза, и я почувствовала, как он собирает силу, концентрируется на пространстве вокруг. На его руке весело заплясали алые язычки пламени.
- Значит, ты можешь теперь тоже, что и до потери магии? – поинтересовался академик.
- В общих чертах, - кивнул Глеб. – Только по-другому. Многие навыки сохранились, только силы я при этом использую другие.
- Интересная стихийная магия, - заметила Ягге. – Когда я была молодой, то ещё рассказывали о людях, обладающих вашей силой, один раз я даже встречалась с ними. Но эти знания, как и многие другие со временим забылись.
- Зато теперь у нас есть шанс их воскресить! – улыбнулась Медузия. – Если, конечно, ребята захотят.
- А почему бы и нет? – пожала плечами я.
- А как обстоят дела с проклятием? – спросил Сарданапал, я давно ждала этого вопроса, но обсуждать его при Поклепе и остальных преподавателях не хотелось. Правильно истолковав мой взгляд, Сарданапал добавил: - Оставьте нас, пожалуйста, наедине.
Медузия выходила с не самым довольным лицом, мягко говоря. Обычно у них с академиком секретов друг от друга не было. Все преподаватели, за исключением Ягге вышли.
- Ничего не вышло, - с горечью заметил Глеб. – Мы так и не разобрались в его сути, не смогли понять, кто наложил заклятие, зачем, что делать.
- Драконы тоже не смогли помочь, - вздохнула я. Читать далее...

Глава двенадцатая
Ничто не вечно

Техника плохо работает рядом с магией.
Кто-то объясняет это магнитными полями, кто-то разностью структур, кто-то ещё чем-то. Ему одинаково были малоинтересны эти теории. Потому что есть теории жизненные, нужные, а есть такие, которые создаются только затем, чтобы создать – чтобы отличиться, чтобы заработать копеечку, раздуть из мелочи сенсацию мирового масштаба.
Этим всегда занимаются те, кто недостаточно мудр, те, кто только тщиться своими силами и мнимым могуществом…
Но суть не в этом, а в том, что небольшой mp-3 плеер всё же работал.
Этот плеер подарила ему она. На день рождения. Его вообще мало кто поздравлял с этим праздником. Когда попал к ведьме – этого некому было делать, да никто и не интересовался такими «мелочами». Он вообще не знал, откуда она узнала, но поздравила.
Они с разрешения академика слетали в мир к лопухойдам, прошлись по магазинам, подбирая подарок. А потом забивая в его огромную память музыку. Ему никогда не было так весело. Потому что можно было не ждать нападения, подвохов, просто радоваться и всё. Просто быть рядом с ней, видеть её улыбку, и знать, что завтра она снова будет рядом.
Чтобы позволить себе слабость, нужно стать сильным.
Прочие, слабые, – и люди, и маги, вечно пытаются изобразить из себя нечто большее, чем представляют, нечто более сильное. Зачем? Скорее всего, чтобы защититься. Слишком жесток современный мир. Неоправданно жесток.
А всё потому, что в нём слишком много слабых, которые пытаются доказать свою силу, принижая и уничтожая тех, кто ещё слабее. Мудрый и сильный никогда не станет (если он не сошёл с ума, конечно) кому-то что-то доказывать.
Потому что он – есть, а прочие – хотят казаться.
Он был теперь таким, и она была – он видел в глубине её глаз тоже, что чувствовал в себе. Силу, мудрость, любовь. Забавно, что именно сейчас, когда они стали реально представлять из себя что-то, они вдруг смогли быть собой, а именно – ещё совсем юными парнем и девушкой, которые веселятся и делают маленькие глупости…
Ключевое слово здесь – маленькие.
Теперь вернёмся к плееру.
Здесь самое забавное, что он всё же немного свихнулся от магии Тибидохса, но работать не перестал. Теперь плеер включался самопроизвольно (хотя мог и по желанию владельца), песни же воспроизводились исключительно в случайном, абсолютно непредсказуемом порядке. Это было довольно интересно. Сначала он хотел поправить плеер, но потом передумал и решил оставить так, потому что так даже лучше. Интереснее.
Мир драконов сильно изменил их. Изменил его.
Пожалуй, правы были люди, которые говорили, что мир почти не меняется. Меняются люди. Им всё кажется другим совсем не потому, что это что-то изменилось, а потому, мало того что они смотрят каждый раз с новой позиции, но и другими глазами.
Теперь, когда можно получить многие ответы, подсказки, просчитать вероятности, ему было просто интересно. Интересно не знать и жить так, как получиться, полагаясь на любимый русский «авось». Раньше бы он обязательно попытался заглянуть как можно дальше, чтобы разузнать всё, исправить, сделать так, чтобы ему было удобнее. Теперь – нет.
Они ушли из того мира, туда не вернуться никогда. Грустно, там остались люди, ставшие ему семьёй и даже больше. Но место его всё равно здесь – он так чувствовал. Но и покинув тот мир, он не избавился до конца от его влияния. И с каждым днём продолжал меняться, что-то понимать, чему-то учиться.
Нет, не в магическом плане – в плане жизни.
Он шёл вперёд. Его вела незаметная многим путеводная звезда.
Его путеводная звезда.
Она. Его любовь к ней. Такой удивительной, невероятной, но такой родной!
Плеер щёлкнул и включился.

Холодный город расставил сети
Из песен о любви и смерти
И до последнего куплета мы будем вмести.
Играет ночь свои капризы,
А в лунном свете стонет призрак,
Ему так тесно в чёрном теле…
На самом деле…

Возможно, в песнях крылось какое-то значение?
Случайностей не бывает.


Я стояла перед зеркалом и расчёсывала волосы.
Глеба не было. Ему пришлось на несколько дней улететь на Лысую гору. Мне не хватало его, но не так, чтобы сходить с ума и звонить ему на зудильник каждые полчаса, как сделала бы Пипа, вздумай Бульон куда-то отлучиться (например, поплавать). Правда, Генке такие самоубийственные идеи в голову не приходили.
Время, проведённое с драконами, приучило меня к независимости. В том числе и в эмоциональном плане.
Мне не требовалось, чтобы Глеб каждую секунду был рядом. Я просто любила его и всё. Странная (с точки зрения других людей) у нас получается любовь. Мы шли двумя разными дорогами, разве что параллельным курсом. Иногда дороги расходились, но я всегда знала, что вскоре мы снова будем рядом.
Понадобилось так много и так мало времени, чтобы пройти путь от ненависти до любви. И любовь у нас уже не такая, как раньше. Потому что не нужны слова. Мне не нужно подтверждающее «я тебя люблю», потому что я и так это знаю. Теперь, именно теперь, наша любовь была, есть настоящая. Читать далее...

Слушать этот музыкальный файл

Смотреть это видео

ДА простит меня КСюша(за то, что добавила его добавила), но мне так нравится это видео! ЗАписывалось оно лет так 5 назад, но она вызывает у меня очень глубокое и тёплое чувство...