Осень, я теперь будто больна, внутри затухает пожар - нет сил поддерживать его. А если гореть слишком ярко, то сгоришь быстро и ничего не останется тем, кто рядом - одни ожоги. Я перестала странствовать по ночам, нет больше того лабиринта кошмаров, я не краду чужих снов, сижу тихонько на своём месте, прислушиваюсь и примечаю. И каждый день меняюсь, неуловимо, становлюсь не той, что раньше, но вижу что то от той, изначальной, себя, от которой произошла. И мне кажется, что еще немного, и я поверю в то, что могу быть счастлива. Но там, далеко, глубоко внутри, какое то чудовище смотрит в моё отражение, собранное из осколков, и думает, что она - это я.

Кстати говоря, мне хотелось сказать и пару слов про "личные дела". Если ты не человек Дао - а таковое почти что ни про кого утверждать нельзя - то ты неизменно связан с кем-то из окружающих людей теми или иными связями. Речь не про брак или любые другие формальности, нет, скорее, про всякое эфемерное, эмоциональное, и et cetera, et cetera. Когда из-за того, что у девушки все плохо, жутко и депрессивно, начинает понемногу скручивать в бараний рог меня самого, это никак нельзя назвать исключительно ее личным делом. Когда существует хоть кто-то, кому не все равно, живете вы или уже того, идея тихо сдохнуть в уголке нисколько не является исключительно вашим личным делом. Она перестала быть вашим личным делом, как только вы позволили возникнуть подобной связи. Если вы не человек Дао, то от любого вашего поступка неизбежно разойдутся круги на воде, и далеко не всегда можно предсказать, к чему приведут поднятые тем самым волны. Поэтому стоит запомнить: не бывает Исключительно и Только Вашего Личного Дела. Окружающих однозначно коснутся его последствия. Вопрос лишь в том, насколько их коснутся эти самые последствия. Иногда они будут пренебрежимо малы. Но они - будут. Не забываем об этом.

Третье. Здравствуй, L. ...Шорохи... Они подобны нерассказанной, недосказанной сказке, которая или уже кончилась или вот-вот начнется. Днём они маскируются, прячутся от нас за ревом сирен машин скорой помощи, гудками машин, топотом тысяч ног, и голосами прохожих. И все же, если прислушаться... Шорох шин, спешащего в последний путь авто, вкрадчивый шорох листов в папке, шорох листвы, шепчущейся с ветром... Я слышу вас, шорохи. Это пиздец. ...Спи. Пусть тебе снится только хорошее...

Внутри меня застряла, зацепившись небом за гланды, осень. И теперь меня ею тошнит.

Обыденность это когда очень хочется написать, но не о чем

Облака, когда им скучно, играют в прятки. Вот попробуй, догадайся, что за облако спряталось за вон тем слоном. 22, june

А знаешь, L, ожидание то может быть очень приятным - важно четко осознавать, чего ты ждешь, и заставить себя не торопить события. Тогда можно получать удовольствие от самого процесса, а не только от результата, да

Наша реальность страшнее любого, даже самого страшного, кошмара. Loreleya

Моя жизнь рушится, но этого никто не видит, потому что я человек воспитанный: я все время улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что думаю, что если скрывать страдание, то оно исчезнет. И в каком то смысле это правда: оно незримо, а значит, не существует, ибо мы живем в мире видимого, материального, осязаемого. Моя боль нематериальна, ее как бы нет. Я отрицаю сам себя.

Я обвиняю общество потребления в том, что оно сделало меня таким, какой я есть: ненасытным. Я обвиняю моих родителей в том, что они сделали меня таким, какой я есть: бесхребетным. Я часто обвиняю других, чтобы не обвинять себя самого.

У меня никого не осталось, L. И теперь я понимаю, как мне хочется смотреть в их смеющиеся глаза. Плохо, когда тебе не с кем улыбаться. Еще хуже когда понимаешь, что сам в этом виноват.

У меня есть маленькое кладбище людей, которые были мне дороги. Они умерли «понарошку», но для меня – навсегда. На нем похоронены школьная подруга, предавшая меня, моя первая любовь,и многие другие люди. Иногда я хожу по аллейкам, останавливаюсь около могилок, кладу цветы или просто прохожу мимо. Кладбище внутри меня. О нем никто не знает. На нем не растут сорняки и не гадят бомжи, здесь всегда чисто и красиво. Здесь лежат люди, которые были мне дороги. Иногда я встречаю их на улице, разговариваю и иду дальше. Мне не больно. Они мертвые. Они об этом не знают, но я-то знаю. Я похоронила их, чтобы не было больно и обидно, чтобы не отворачиваться на улице и не говорить гадостей. О мертвых плохо не говорят. Чем ближе человек, тем тяжелее хоронить. Он не хочет ложиться в могилу, выходить из моей головы и тела, он цепляется за жизнь, поэтому приходится каждый день укладывать его в гроб заново. Я любила тебя. У тебя будут самые лучшие цветы и красивый гроб, но тебе все равно придется в него лечь, извини. Так мне будет спокойно, так не будет больно. Я поплачу, я приду на могилку, я никогда тебя не забуду, но, извини, ты умер.

Почему то на фотографиях все всегда лучше чем в жизни. Трава зеленее, небо ярче, улыбки счастливее. Вот бы жить в том мире...

Вчера приходил твой брат, L. У него глаза безумца, красные и опухшие. И перегар нескольких дней дешевой водки. А мать теперь работает в киоске, приторговывая сигаретами поштучно. И в его глазах написано, что он боится моего неодобрения. "Ты осуждаешь меня, да?". Мне страшно, L. Тебя нет, а это есть... Я... я так скучаю, мне плохо. Мне хочется, что бы ты снова снился мне, ну хоть изредка, пожалуйста.

Безволие и инертность всегда были моими отличительными чертами, а нынешнее равнодушие убивает гораздо медленнее любой, даже самой опасной болезни. И все таки меня поражает наша малоосведомленность - как так - вот ты есть и тут раз и тебя нет. Но ведь где то же ты все равно есть. А где?

Называние питомца "ребенок", укладывание его спать под плед на диване в гостиной, кормление помидорами (откусывая кусочки), вывоз на машине для прогулки по набережной и прочие шалости. Замена собакой ребенка. Создание из животного объекта для приложения неизрасходованных материнских чувств и, с другой стороны, активация каких-нибудь программ самоутверждения, "поглаживания" самого себя. Вроде как лесть самой себе - вот у некоторых и дети в обносках, а у меня собака зимой помидоры уплетает. Т.е. вполне так себе осмысленная утилитарная вещь. Не имеющая никакой связи с действительностью, но и не требующая такой связи по определению. Впрочем, вероятно, женщине любого возраста надо с кем-то возиться, над кем-нибудь сюсюкать, чему-то умиляться. Спаниель в этом случае идеальный вариант, да.

ТУДА:
Не хотела тебе писать, да опять скучаю. Плохо с нервами, пальцы жёлтые, в глотке рык. Знаешь, после того, как ты, я везде таскаю, как собачка какая, верёвки твоей обрывок. Знаешь, после того, как мы - только наши тени мне мерещатся по обоям, по стенам школ. И услужливо, на ночь глядя, рисует темень - камень в темя, в постель метель, золотой укол.

У меня всё в порядке, гладко. Живу как надо. Похудела, почти не пью, засыпаю поздно. Одногруппница вот познакомила с другом брата. Погуляли. Но это, видимо, несерьёзно. Помнишь, Бэб, как мы через овраг в монастырь ходили? "Толстый поп" нас потом прогнал. Ты был сильно датый. Расскажи, как там рай и ад. Тяжелы ли крылья? Ну а Бог, он какой? Он действительно бородатый?

Мне всё кажется, Бэб, что ты смотришь меня, как телек. Пока солнце не сядет... Ну, что-то у вас там светит? Блин, увидел бы кто, подумал - больная девка. На тот свет сочиняет, и думает, что ответят...

ОТТУДА:
Отвечаю. Ну мне-то тут ничего не светит. Лишь любовь твоя, когда ты обо мне вспоминаешь. Даже если ты это делаешь в туалете. Кстати, Машка, когда ты там лампочку поменяешь? Здесь всё время - всё тот же день, только очень длинный. Так и ходишь с говном в штанах, да с петлёй на шее. Вот встречался с Эженом - он высох, как балерина. Ну в могилке-то, ясное дело, не хорошеют.

Паренька твоего я видел. Одет недурно. Он же в банке сидит, понятно, там жирно платят. Только ты, когда будешь с ним - обо мне не думай. Тесновато нам будет втроём на одной кровати. Не хотел бы смотреть - смотрю. Такова награда. И под рёбрами режет, как будто бы там живое. Суицидникам, Машка, ни рая тут нет, ни ада. Без конца помираю, а мог бы, мудак, с тобою...

Ты прости, был бухой, тебе розочкой в горло метил. А сейчас так кайфово слушать, как ты там дышишь. Ты живи, как живётся, Машка, не лезь в мой пепел. Ты ж врубаешься, знаю. И кстати - ты классно пишешь.

(с)

Мне снились рыбы, они летали вокруг меня - я стояла на каменном мосту, изогнутом, с чудными кованными перилами. А они летали, летали, махали крыльями - как птицы, созданные больным художником. А у ног кружил кот с девятью пушистыми хвостами, все они были разного оттенка и двигались каждый по своей, только им одним понятной, траектории. А я смотрела на рыб и думала, что надо поймать одну и показать тебе, L, а то я расскажу - а ты не поверишь.

значит, можно курить, не боясь, что кто-то заметит
хотя школьные стены теперь мне едва по плечо
лечь в ладони затылком, и слушать, как дышит ветер
и не думать о смерти, старательно думая ни о чём

мама, правда, те серые ангелы были чужими?
и в колодце, в котором поместится только один
я висел на руках, на крюках, на сиреневых жилах
я кричал в него - Господи!, он отвечал - пади..
но я выжил, и эта удача непостижима
я живой, все мои приключения впереди

я не сдамся, меня зовут Хиро, я сын Хиросимы
я иду к магазину, должно быть, там много всего
если я буду сильным, то небо останется синим
мама, правда ведь, то был колодец для одного?

я иду к магазину найти себе что-то к обеду
среди щебня, стекла, и камней, и раздавленных тел
мне так стыдно, как будто я что-то неправильно сделал

мам, скажи, я кого-нибудь предал, когда уцелел?

(c)