Вначале - небольшое кафе. Бар. Заведение, затерянное в переулках. Дым - сигареты (и не только с табаком), сигары, трубки - словно просачивался наружу и скрывал его, делая невидимым - не существующим - для тех, кто не знает.
Внутри - атмосфера, больше напоминающая Париж. Не современный, разумеется. Мой внешний вид не остался незамеченным - привычная для меня одежда привлекла бы куда меньше внимания - здесь видели и не такое. Но ведь когда вечер только начинался, я не собирался заходить сюда. Художники, поэты, певцы, актеры... Либо безгранично бездарные, либо запредельно гениальные. Золотая середина - не для этой публики. И это тоже немалый повод для гордости. Вечно голодные, или вечно пьяные, или вечно вдохновенные, или вечно безумные - или все это в одно и то же время. Почти любой - можно закрыть глаза и указать пальцем вслепую - послезавтра может прослыть Творцом на полмира и узнать - это ему грезилось в опиумных туманах - поклонение публики. А может вылететь из своего съемного чуланчика и заночевать последней ночевкой в грязной канаве (это лишь на первый взгляд мстится, что их не осталось, а для таких случаев - сколь угодно отборных, из иного времени и измерения) - и это тоже будет не сбывшимися мечтами, но одним из мерцавших когда-то перед воспаленными от бессонных бдений глазами миражей. Разве кто-то говорил, что миражи всегда восхитительны?
La bohеme...
Ужасающи, глупы, лживы, бесталанны, амбициозны, самонадеянны, слабы... Да-да, и это тоже. Скупцы-богатеи отсутствующих сокровищ. Ревнивцы несбывшейся любви. Боги, создавшие по ошибке игру вместо жизни, Люцифера - вместо сонма архангелов.
Они прекрасны, здесь не о чем говорить.

Я рассказываю вам о тех временах,
Что не могли застать
Те, кому сейчас меньше двадцати.
Тогда Монмартр
Развешивал свою сирень
Прямо у нас под окнами,
И хотя убогая комнатка,
Служившая нам гнездышком,
Была неказиста на вид,
Все же именно здесь мы узнали друг друга -
Я тогда перебивался с хлеба на воду,
А ты позировала обнаженной.

Богема, богема
Это означало, что мы счастливы
Богема, богема
И мы ели лишь раз в два дня


В соседних кафе
Нас таких было несколько человек,
В ожидании славы,
И, будучи нищими,
С пустыми желудками,
Мы не переставали в нее верить.
И когда вдруг какое-то бистро
За вкусный горячий обед
Покупало у нас картину,
Мы читали стихи,
Собравшись у огня
И забыв про зиму.

Богема, богема
Это означало, что ты красива
Богема, богема
И мы все были гениальны

Часто мне случалось
Перед мольбертом,
Проводить ночи без сна,
Ретушируя рисунок
Линии груди
Или изгиба бедер.
И только лишь под утро
Мы садились наконец
За чашку кофе со сливками,
Уставшие, но счастливые -
Надо же было так любить друг друга,
И любить жизнь.

Богема, богема
Это означало, что нам по двадцать
Богема, богема
И мы жили духом времени

Когда в круговороте дней
Мне случается забрести
По прежнему адресу,
Я больше не узнаю
Ни стены, ни улицы,
Которые видели мою юность.
Под крышей дома
Я ищу мастерскую,
От которой ничего не осталось.
В своем новом убранстве
Монмартр кажется печальным
И сирень мертва.

Богема, богема.
Мы были молоды, мы были безумны.
Богема, богема
Это больше совсем ничего не значит...

[показать]

Вечер был страшным. Наверное. Но и для меня этот запах крови оказался мучительным. Я не хотел бы почуять его снова. Так остро и резко по мне давно не било ничто, и мне это не понравилось. Очень не понравилось.
Может, в своей пост-травматической истерике он был прав и мне стоит найти другое развлечение.
Но пока меня веселит ощущение, что меня ждут - где-то, кроме штаб-квартиры. И ждут, для разнообразия, не с ужасом или обреченностью. В данном случае эти чувства возникают, если я не появляюсь. И это тоже смешно.
А меня многое смешит в последнее время: и Ее заявление, после того как я пропал, что кобелей обычно принято сажать на цепь и она уже размышляет по этому поводу, и воспоминание о том, как в первую ночь сентября на моей одежде оказался бокал раскаленного вина.
Это все чертовски забавно.

[400x400]

...закрой глаза,открой рот. Детская игра. Губы, осторожно касающиеся моих пальцев. Губы на моих губах. Губы - вкус ежевики, - который, знаю, он ощутил...

Ощущение не-реальности. Кинофильма. Сна. ...будь моим сном...
Неделя, когда дни сливались в одно, а ночи превращались в кошмар. Кошмар, которого я ждал весь день и в который окунался с наслаждение наркомана перед дозой: мгновение - и боль сменится радужными всполохами под веками и блаженным уходом из этого мира.
Потому что этот мир так и не стал моим. Потому что каждый вечер безмерно не хочется возвращаться домой, где никто не ждет. Даже если там тепло, и есть деньги на еду, и выпивку, и оплату счетов... Потому что каждое утро необходимо заставлять идти себя - туда, где (ты прав, вампир) я так и не стал своим. В мирок вечной игры. Потому что с каждой-любой из тех, что у меня были все сводилось к ритуальным танцам, от которых только легкое разочарование и секундная вспышка удовольствия. Потому что ...все должно быть иначе...

...поворот ключа в замке, она входит в квартиру, личико с искусно нанесенным макияжем искажает гримаска: смесь изумления, брезгливости и...злобы? зависти? Не ожидала, что я так быстро найду, смирюсь, забуду. Ключи брякают о тумбочку, хлопает дверь. Все. Это - сон, здесь не может быть чужих...

...уснуть. И видеть сны, быть может...

Смутное ощущение полной потери контроля при достоверном знании, что это не так.

Слишком много за одну ночь. Много - для меня. И слишком человеческого. Целая череда эпизодов из иной жизни, в которую каким-то образом оказался замешан я.
И не нелепость ситуаций странна, не собственные реакции, нелогичные и уже почти незнакомые, а лишь одна - готовность принять в этом участие. И неподдельный теплящийся интерес к его задумкам, когда он велит закрыть мне глаза и дает пробовать со своей ладони ягоды, заставляя описывать вкус, угадывать, понимать, чувствую ли я что-то, - а я делаю это.


[300x300]

Вряд ли для него это игра. Но он слишком спокоен. Слишком спокоен, когда резко поднимается и уходит на кухню, но, вместо того чтобы обидеться, готовит кофе. Когда протягивает мне чашку, чтобы получить ее обратно. Когда просит - не требуя его, но ожидая и будучи уверен, что он будет, - ответа и подробных объяснений. Когда - на этот раз он уже должен был осознать - закусив губу, долго смотрит мне в глаза (я уже не скрываю их цвет), а после, решив что-то для себя, залезает в холодильник - с сомкнутыми веками я слышу, как он рыщет по полкам, - и говорит, чтобы я не думал ни о чем, поднося ладонь к моему лицу.
Не игра. Но, возможно, сон.
Возможно, я действительно стал для него сном. Как он и просил.
Почему это должно не устраивать меня?
Может быть, потому, что я, кажется, почувствовал тот вкус.

[300x225]

Сентябрь. Октябрь. Ноябрь? Нет. Двадцатое октября.
Почему так вышло, мне сложно понять. Пока. Но точно не из-за очков.
Что меня так заинтересовало, что зацепило? Возможность побыть личной галлюцинацией бедного паренька?
"Будь моим сном"? Разве что кошмаром, актер.

Пожалуй, я оценю свои мотивы позже.

[400x400]

Когда я желал тебе хороших выходных, я знал, о чем ты невольно подумаешь, после того как я исчезну. После того как ты ссадишь кожу на костяшках пальцев, вымещая на стене свою злость.
О том, что в этом театре - первом серьезном театре - к тебе хорошо относятся, но ты так и не стал своим. Что у тебя нет "более достойной" компании. Как и любой другой. Что последняя девушка - у вас были свободные, прогрессивные отношения - перешла в другие руки, поцеловав тебя в щеку напоследок и в качестве напутствия сказав, что вы хорошо провели время вместе, и тебе ничего не оставалось делать, кроме как улыбнуться. Что выходные дни ты ненавидишь и проводишь, глядя в одну точку.
Что ж, подумай, подумай, актер.
У тебя есть еще месяц на это.

 

[300x521]