я помню её
расстёгнутое пальто и длинный вязанный шарф развивался на ветру, темные джинсы и сапоги...
вьющиеся от ветра волосы заслоняли лицо, лишь улыбка, какая-то детская - поднятые уголки губ, виднелась.
на мосту, по разным сторонам, между нами машины, гул, ветер рвал флаги, бил снегом по лицу.
я на мгновение отвел взгляд.
...

и больше её не увидел.


[525x700]

срезая ноги асфальтом,
теряясь в витринах,
откидывая тень по сторонам от желтых фонарей,
пройти по городу.
жду.

где-то наверху она родилась, сформировалась и полетела. подхватываемая бурными потоками ветра летела вниз. вокруг неё кружились, сталкивались, разлетались, визжали от радости подобные ей. всё вокруг было белым: белые друзья, белая она, белые облака, белая земля. находясь посередине всех миров, она не боялась, она была полна радости и восторга от бесконечных завихрений, спусков и подъёмов, от мимолетного смеха таких же как она.

и пока она и многие другие не растают, землю будет покрывать восторг, радость и красота переливов солнца, которые водой впитает в себя всё живое...

движением мысли создать маленький мир:
воздвигнуть плоть земли,
взрастить лес волос,
наполнить озера полных глаз,
вырвать из недр дыхание...
смотреть как бегают неживые картинки в поисках мнимого
избегать общения с их взглядами, спускаясь к плоти и нежно гладить или ломать картон:
ждать реакции и выхода,
произвести естественный отбор и вывести крепкую бумагу,
бумагу схожую с металлом
и каждый шаг картинок будет разрезать плоть, рушить лес, осушать озера и скрывать ветер.
направлять движение длани на отбор дальше
через боль
пока железо не превратится в хирургические инструменты в руках умелых хирургов...

в каждом шкафу консервации есть старая банка годов 90...80-х, которая забита в уголок, на верхней полке.
куда уже давно не заглядывали и лишь пауки могут там свить свои гамаки, да и то очень сомнительно...
понимая эту банку с вареньем/огурцами/салатами/помидорами/чем-нибудь ещё невообразимым,
понимая лишние труды, понимая её судьбу, понимая не открытость, не воспользованность, понимая написанный карандашом цифровой код на жестяной крышечке...
судьба последствий - пользоваться запасаясь.


[525x700]

трещина бежит подобно молнии с небес, раскалывая, разрывая...
тоненькая ломанная линия постепенно источает яд.
он проникает во всё, уничтожая миры, иллюзии, знания, память
и оставляет только потрескавшийся мирок страха с вбитыми в разломы кольями...
немного огня и треск раскалывает остатки,
разрывает мнения, переходит в истерику, вываривает грязной пеной сны, знания, видения... скрытых в глубинах.
истерика, смех, ярость и как итог - кровь и беспомощность...

не имея этого внутри оно сводит с ума извне.

рассохшийся в трещинах сижу обсыпаясь.
любое движение и некоторая часть меня просыпается пылью -
пылевые клещи уже давно облюбовали меня,
а я только рад этой компании.
поесть, пить не стоит - любая лишняя влага убьет моих друзей.
в темной комнате играют бабочки - рай
садятся мне на нос и щекотят - я улыбаюсь и уголки губ обсыпаются.
я знаю, что когда-нибудь рассыплюсь.
я счастлив в осознании - ношу в кармане косточку абрикосового дерева!
ни каких лишних движений, все должно быть отточено и продумано
когда я думаю, чувствую как пыль овладевает головой.
но в конце конца я расцвету...

Говорят "попробуй. это будет сладко". Я не верю в обещание мыслей.
Сейчас на небе белые дыры, плавно садящиеся в холодный порох дорог.
Не умея рассказывать сказки о важном нужно вспомнить... тогда было и это правда.
Жаркого и далекого, но именно как мечты!
Рука чуть коснется зеркала воспоминаний. Стало ярче...
[700x525]

.в фотографиях запечатлены жизни.


[700x525]



я снова делаю себя.
- дай мне ключ на 12!

немного не меня. раскрыть и выложить.

прикрой рукой рот!

бери скальпель и режь!
я знаю, твои руки нежны... смеюсь.
узнаю номер твоего окна. машины сказали, что нужен билет.
сбился с ног. синий или красный? меняй на черный и серый.
рука у твоего лица. ударить.
пройду мимо...
течет мимо. сменяет. уносит... вата. эта красная вата...

стекло может превращаться в железо!
подчиняясь алхимии.

хруст скорлупы. прозрачная жижа и Глаз вытекают на раскаленную сковороду. сейчас рассвет ещё малиновый, но еще чуть-чуть времени пройдет и желтизна листьев Спадёт. всё станет белым, если накрыть крышкой...
заволочет серостью и прольются разговоры. разварятся все листья и смолкнут птицы. лишь серые вороны Будут смотреть на тебя вопросительным взглядом.
прилипая к асфальту - проходя яркие витрины проспектов - рассматривать уже давно остывшие трупы Манекенов. Чувствовать тепло рук на запястье.

Спасибо!

сегодня было так мило... меня брали руки, обнимали, сжимали...
но зачем?
ты отпусти, я постараюсь вернуться.
ведь много из тех кто обнимал слизывали, сглаживали взглядом, вбирали звуки, втирали слова в мои волосы. но отпустить их от себя я не смею. я буду биться в них.
сарказм появился на моих губах на тысячу больше!

помыться пемзой и сбрить волосяной покров.

Не много не мало, а еще осталось.
Ведь и много не сказано. Желаю вам приятных мыслей и желаний быть там...
Уверенно движемся к развязке.


топ-топ...

Продолжение....
Ну типа, дальше больше.
Втискиваясь в голову, понимание моего прибывания там сотворяет грусть на фоне холода, дождя и ветра.
Арх...

Поехали!

Мое прибывание в городе Алматы... Звучит как-то не очень.
Кратко описано было ниже, а вот сейчас обрисовано. Запечатлено.
Арх!
Ну в общем сейчас у меня 2.40 и я не отдаю себе отчета.
Если что, считаю это за оправдание.

Растормошила Шику! Довольна, да?

Трое суток шесть часов. Леса, степь, горы-холмы.
Она появилась переодетая бетменом. Такая лучезарная и красивая. Плела мне ловец. Не вмешивалась в светский разговор. Бегала к соли через каки. Сидела сверху меня. Бились мы с ней машинками. Рассказывала мне яойные сценки. А Лии все таки смешной. Спала на плече. Её красивые руки. Мацала кошек. Вся милая и меня принуждала насилием с любовью. Мы отбивались от ливня, она прикрывала мою спину.

Город был другой. Пение цикад, шум воды в арыках, шум дорог, фонтаны переливались цветами. Фонтанов было много - одни из них меня оживил. Голубой Сайран меня поразил... ну и такое бывает. Что-то советское меня захватило. Розы, бархотки, бегонии и еще какие-то большие, похожие на кукурузу, цветы. Запахи. Я впитывал солнце, тепло. Лики людей. Быт. Спасибо за чай с молоком!

Моя грусть по тебе пролилась вечером дождем.

т-с-с-с-с

Что ещё сказать если кошку все любят?
Их уже четверо.
Видел я их отца - здоровый, как собака, да и ещё цветов разных.

Чудеса творчества натуры

Прошедший шум головы сменяется заложенностью ушей. Наступившая тишина начинает гудеть, перерастая в большой гудок парохода.
И тут появляется такое понятие, как измененная реальность - вещи уже не те. Решетки на подъезде уже выглядят иначе; окна домов просят тусклым светом об отсрочке у темноты; мимо пролетают лампы фонарей, соединенные черными жгутами - их уже кто-то поймал. Дома манят теплом, но тепла у них нет - обман, руки не согреть.
А утром все продолжится звоном будильника, шумом воды из крана, щетины об зубы, мочалки об кожу, струи душа о ванну. Щелчок и закипает чайник. За спиной качаясь скользят электрички - былые, красные, синии.
Хлопок подъездной двери включит звуки дня на полную громкость.