И вновь почти до жестокости честная Тэм. 
Пожалуй, самое худшее в жизни человека - это когда есть повод не уважать себя. 

Молитва о бессилии

Бог бережет безоружных - младших своих собратьев,
И если беда приходит, он стоит среди тех,
Кому не нужна кольчуга под пыльным странничьим платьем,
Кто верует в силу слова и в свой непроданный смех.

Не дай мне, господи, поднять разящий меч
На серый люд, не знающий о свете,
Дай силы мне не преступить обета
И душу от доспеха уберечь.

Если не сковано сердце сталью верных решений,
Не сможет стрела чужая пробить открытую грудь,
И будут слова для песни, для спора и утешенья,
И будет дорога к дому наградой за долгий труд.

Не дай нам, господи, неверного пути,
Да не коснутся руки жадной стали.
За пять веков мы умирать устали,
Но в этот раз попробуем дойти.

Странники бродят по миру, хранимые волей неба,
Чужими, странными снами в толпе обычных людей.
Меняя частицы дара на меру земного хлеба,
Идут безоружные дети навстречу своей звезде.

Да не коснется нас рутина смертных дней,
Да не утратит простоты молитва.
Нас тяжесть крыльев делает сильней
И даст надежду выжить в этой битве.

Смотреть это видео

 Мир как трагикомедия с элементами амнезии.
 

"Я сочувствую лишь тем, кто в этом нуждается,
А с надменными мне скучно".

Когда иссякают запасы вина,
Мешают забыться цена и вина,
Становится в тягость любая война
И всё идет на.

Не грусти, безумный полководец,
Мы проиграем эту войну,
Уцелеет только мальчик-знаменосец,
Чтобы Бог простил ему одному
Нашу общую вину...

И будет нам счастье и чаша покоя,
Рассветные бденья над вечной рекою,
Целительный сон и надёжные стены
И мир неизменный...

Не трудись, не порти новой карты
Планами беспочвенных побед,
Растеряв всех нас в боевом азарте,
Ты идёшь упрямо на тот свет,
Невзирая на запрет.

Идущий за призраком вечной надежды
Взыскует служение в белых одеждах,
Открытие врат потайными ключами,
Предел без печали.

Мы сдадимся ангелам без боя -
Лучше в небо, чем такая жизнь,
Знаменосца не возьмём с собою,
Ибо жизнью он не дорожит -
Знаменосец должен жить.

Уходим бесшумно под пологом ночи,
Мальчишка проснётся и смерти захочет,
Оставшись один, разуверится в Боге
В начале дороги.

 (Тэм Гринхилл "Песня эгоистов, идущих в рай")

Не дай мне, господи, дожить до такого. Страшнее вряд ли может что-то быть.

Сегодня в мире

Звёздный мальчик

Он обычный житель средних широт,
Он верит, что все люди могли быть добрее,
Он читает книги в свободное время,
И смотрит телевизор, пока не уснет.

Когда-то у него было все впереди,
Когда-то мир был большим и прекрасным,
И каждый день и час не был напрасным,
И все вот-вот должно было произойти.

Но что же стало с нашей детской мечтой?
Мы разменяли жизнь на кружочки металла.
Правильно нас мама в детстве ругала,
Мечта сегодня в мире не значит ничто!

Он идет с работы, он едет в метро,
Он в толпе людей пробирается к выходу,
Он глядит вокруг и склоняется к выводу,
Что зло уже давно победило добро.

Люди в поисках счастья теряют покой,
Женщины упрямы, мужчины капризны.
Только ведь никто не хотел такой жизни,
Никто не помнит как она стала такой.

Но что же стало с нашей детской мечтой?
Мы разменяли жизнь на кружочки металла.
Правильно нас мама в детстве ругала,
Мечта сегодня в мире не значит ничто!

Его холодный дождь провожает домой,
Он живет в старой-старой квартире,
На шкафах и полках скопление пыли,
И на календаре девяносто восьмой.

У него на завтрак кофе и всё,
У него в мобильном работа и мама,
28 лет это все-таки мало,
Время ещё есть, есть ешё!

Что же стало с нашей детской мечтой?
Мы разменяли жизнь на кружочки металла.
Правильно нас мама в детстве ругала,
Мечта сегодня в мире не значит ничто!
Мечта сегодня в мире не значит ничто!

 Только Пушкин, Шевчук и я.

И не стучись, и не ломись ко мне осень,
Желто-рыжая тоска, холода.
(7Б "Осень")

Ты слышишь шаги – это бродит по палубе осень,
Вот по лестнице вниз кувырком...
(Сплин "Подводная лодка в степях Украины")

Ах, Александр Сергеевич, милый -
Ну что же Вы нам ничего не сказали
О том, как дышали, искали, любили,
О том, что в последнюю осень Вы знали.
(ДДТ "В последнюю осень")

 

Смотреть это видео

Когда тихо скользят гондолы,
И слышатся мёртвых плач,
Глубоко внутри тебя сидит страх…

Когда начинают бить часы,
Холодные, плотные тумана лоскуты
Легко касаются тебя…
Это полночь!

Где-то в ночной дали,
Где-то в дали
Живут звери,
Прячась в тумане…
Это полночь!

Полночь, тёмная ночь,
Царствует жестокость зверей…
Часы бьют двенадцать раз

Стынет кровь в твоих жилах,
Страх хватает за горло.
И ты слышишь стук сердца и колоколов
Это ночь…
Это полночь!

Полночь, тёмная ночь,
Царствует жестокость зверей…
Часы бьют двенадцать раз…

Смотреть это видео

 Сандугачым-гузэлем (тат.) - "мой прекрасный соловей".

Voix céleste - регистр "Глас Божий", "небесный голос"
Vox humana - регистр  "человеческий голос", "Голос человечий"
Vox angelica - регистр "ангельский голос"
Vox virginea - регистр "девичий голос"
 

"Перед алтарем горят свечи. Сквозь цветные стекла льется снаружи смягченный дневной свет и, смешиваясь с сиянием свечек, становится мягко-золотистым, местами тронутым голубизной и пурпуром. В этом свете стоит священник в парчовом церковном облачении, а на ступеньках - коленопреклоненные служки в красных стихарях и белых накидках. Я выдвигаю регистры флейты и vox humana и начинаю. Душевнобольные, сидящие в передних рядах, все как один повертывают головы, словно их дернули за веревочку. Их бледные лица с темными впадинами глаз, поднятые кверху, откуда звучит орган, лишены всякого выражения. В золотистом сумеречном свете они похожи на парящие плоские светлые диски, а зимой, в полумраке, напоминают огромные облатки, ожидающие, чтобы в них вошел Святой Дух. Они не могут привыкнуть к звукам органа; для них нет прошлого и нет воспоминаний, поэтому каждое воскресенье все эти флейты, скрипки и гамбы кажутся их отчужденному сознанию чем-то новым и нежданным. Затем священник начинает молиться перед алтарем, и они обращают на него свои взоры.  Не все больные следят за церковной службой. В задних рядах многие сидят неподвижно, сидят, словно окутанные грозной печалью, как будто вокруг них лишь пустота, - впрочем, может быть, так только кажется. Может быть, они пребывают в совсем других мирах, в которые не проникает ни одно слово распятого Спасителя, простодушно и без понимания отдаются той музыке, в сравнении с которой звуки органа бледны и грубы. А может быть, они совсем ни о чем не думают, равнодушные, как море, как жизнь, как смерть. Ведь только мы одушевляем природу. А какая она сама по себе, может быть известно только этим сидящим внизу душевнобольным; но тайны этой они открыть не могут. То, что они увидели, сделало их немыми. Иногда кажется, что это последние потомки строителей вавилонской башни, языки для них смешались, и эти люди уже не могут поведать о том, что увидели с самой верхней террасы.  Я разглядываю первый ряд. Справа, среди мерцания розовых и голубых тонов, я замечаю темную голову Изабеллы. Она стоит на коленях возле скамьи, очень прямая и стройная. Узкая головка склонена набок, как у готических статуй. Я задвигаю регистры гамб и vox humana и выдвигаю vox coelesta. Этот регистр органа дает самые мягкие и далекие звуки. Мы приближаемся к минуте пресуществления. Хлеб и вино претворяются в тело и кровь Христову. Это чудо - такое же, как сотворение человека, возникшего из глины и праха".
                                                  
                                                                   Э.М. Ремарк " Чёрный обелиск".
 

Музыкой последнего довольно длительного времи стала инструментальная классика, ничто иное не звучит таким точным и глубоким унисоном.
Сборник ноктюрнов Шопена - неисчерпаемая палитра, в которой можно найти не только любой тончайший оттенок настроения, но и вывести на поверхность какое-то смутное и ускользающее чувство. Сборники "Funeral Music" и "Траурная музыка" раскрасили не один вечер всеми оттенками прохладного серебристо-чёрного шёлка. Похоронная музыка - это колыбельные для взрослых.
Коллекция старинных вальсов и маршей приятно слушается, когда хочется погрузиться в историю и почувствовать романтику во времени, неискажённую и неупрощённую.
А ещё вернулся Мастер, а значит теперь снова есть кому читать и угадывать мои музыкальные мысли и желания.
 

 Где искать мне мой дар? На каких перекрестках дорог?
Я боюсь не успеть, заблудившись в узорах пророчеств.
Десять северных лет - для разгадки отмеренный срок
Да рассказы безумной колдуньи о воине ночи.

Воину ночи никто не скажет бранного слова.
А если не можешь петь, молчи ему в след.
Удачи в дороге проси ему у духа лесного, 
Проси ветра хранить его сотни лет. 
Подумай имя, зажги в ночи
Огонь на ладонях.
Пляши в закатную тризну, оплачь дождем 
Того, кто светлым клинком 
Крылатые страхи во мрак прогонит, 
А после уйдет, чтобы снова забыли о нем.

Воину ночи в сером тумане звезды не светят,
И нечего помнить, годы летя вперед.
Песня там за спиной или просто северный ветер
Шумно взмахнул крылом, и кончился год.
Если в сердце темно, зачем
Дорога кольцом свернулась.
Жжет слепые глаза свеча на окне.
Он бежал наугад,
А память вновь его обманула,
И ехала с ним беда на одном коне.

Воину ночи никто никогда не выйдет навстречу,
Хотя он умел исцелять холодом рук.
И тихо в закате стоял его конь, обогнавший вечер,
И страхи ночные пришли и стали вокруг.
И падали демоны ниц
Перед лицом незрячим
И бусины слов или звезд низали на нить.
А он от века горел
И, похоже, не знал, что огонь горячий,
И черным углем остыл и остался жить.

Отпустите меня в мой сон, 
Там поёт серебряный дождь, 
Там заждался меня мой конь, 
Но следов в траве не найдёшь. 
Там горит на окне свеча – 
Дом, в котором помнят и ждут, 
Где не тронет меня печаль, 
Где беда и боль не найдут. 

Дождь омоет на ранах кровь,
Я вернусь наконец домой,
Там родится музыка вновь
Серебристо – лёгкой струной.
Там ладони хранят тепло,
Что дарил нам живой огонь.
Дождь, шурша, стучится в окно
Через лапы сосновых крон.

Отпустите меня домой –
Там застыли стихи в огне.
Этот дождь – он пришёл за мной,
Это дождь вспомнил обо мне.
Смотрит осень в мои глаза –
Неподвижно – янтарный взгляд.
Серой птицей небо в слезах,
Кто сказал, что нельзя назад?

Лабиринт размытых дорог
Рассечёт дождя серебро.
Кто изменит проклятья срок,
Прочитав слова над костром?
Сине – бархатный взмах крыла,
Серебристо – печальный звон,
Это смерть за мною пришла,
Отпустите меня в мой сон…
 

Немецкую рок-группу Rammstein обвинили в пропаганде жестокости и насилия. По мнению членов Общественного совета по нравственности Белоруссии, концерт группы в Минске «уничтожит хрупкое белорусское самосознание».

Как сообщает "БалтИнфо" со ссылкой на Deutsche Welle, Общественный совет по нравственности (ОСН) Беларуси выступил против проведения в Минске 7 марта концерта Rammstein. Творчество группы представители ОСН назвали «неприкрытой пропагандой гомосексуализма, мазохизма и других извращений, жестокости, насилия и непристойной брани».
Авторы заявления задаются вопросом, почему концерт запланирован именно на 7 марта - накануне Международного женского дня, в преддверии 65-й годовщины окончания Второй мировой войны и во время Великого поста.

«Информации о том, что Rammstein на концерте в Минске будет пропагандировать насилие, извращение, жестокость и нацизм, у нас нет», - заявили в минском Дворце республики, который организует выступление немецкой группы.

Общественный совет по нравственности был создан летом прошлого года по инициативе Белорусской православной церкви и общественного объединения "Союз писателей Беларуси", а также при поддержке Александра Лукашенко.

Смотреть это видео

Смотреть это видео

Мусорный ветер, дым из трубы,
Плач природы, смех сатаны,
А все оттого, что мы
Любили ловить ветра и разбрасывать камни.
Песочный город, построенный мной,
Давным давно смыт волной.
Мой взгляд похож на твой:
В нем нет ничего, кроме снов и забытого счастья.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей -  машины,
Мертвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни.
Моя смерть разрубит цепи сна,
Когда мы будем вместе.

Ты умна, а я идиот,
И неважно, кто из нас раздает,
Даже если мне повезет,
И в моей руке будет туз, в твоей будет джокер.
Так не бойся, милая, ляг на снег.
Слепой художник напишет портрет,
Воспоет твои формы поэт,
И станет звездой актер бродячего цирка.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей -  машины,
Мертвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни.
Моя смерть разрубит цепи сна,
Когда мы будем вместе.

Но бывают очень точные слова.

[588x676]


[535x561]


[510x631]


[687x699]


[472x699]


[568x480]


[659x623]


[440x699]


[510x447]


 

Vitr Z Karpat
Ветер с Карпат

Смотреть это видео

Эта музыка воскрешает  картины некоторых снов, которые часто возращаются, но вернуться в которые нельзя. Трудно объяснить, что такое грусть по несбывшемуся.