Шаг уже сделан в сторону теперь только прыгать. Сломя голову с криком прямо из сердца делать глупости, пошлости, разности делать все, не выдыхая, просто бежать пока не устанешь. Проверять все законы и смотреть что будет: руки в огонь, пальцы в розетку, под дождем в воду и без ружья в лес. Глаза бегают бешено, и руки трясет чуть-чуть туман в голове не проходимый, только бы не попасть в капкан, только бы не любить никого. Частички сознания светлячками в тумане пляшут, фонарями в темноте маячат, кисти связаны за спиной, и билетов в сумасшествие нет. Разумная сторона меня читает нотации, пытается выкарабкаться, строит не далекие цели хотя ни на что не надеется. И мне скучно с ней, тошно и невозможно, но деваться не куда у нее ключи от дома и монополия на принятие решений. Мне не нужен никто, я как вы теперь в этом городе без возможностей и без бабочек. Мне не нужен билет в вашу лигу даже на первые места. Я уже не играю и не болею только справляюсь и привыкаю я в порядке, в порядке меня держат мои комиссары вашим их не видать.

Просить прощения наедине с собой. Безмолвно расстреливая глазами стены. Верится, хочется,что бы через сон ты узнал о моем раскаянии.
Пепелящий шепот сквозь трубку. Я кричу, я себя не слышу. Самолеты садятся, взлетают. Мне уже никуда не надо.
Мне неведомо почему. Я очнулась уже после антракта. Ты остался уже по одну, а я по другую сторону океана.

Пьяная, слепая зима. Глухие воронки-подъезды, ледяные коленки, расстрелянные души,одетые в кружево. Тонкие запястья, пахнущие одиночеством и сигаретным ядом.
Нелепые попытки исправить все за тонкими дверями WC. Истерики, запитые виски, заглушенные басами мелодий, которые никогда не сможешь напеть.
Экзальтация, стремительно превращающаяся в раздирающий душу вой. Без слез, без слов.
В рукопашный с воспоминаниями. Увлекательный роман с пустотой. Безжалостный. Уничтожающий. Отрешенный. Топчет. Взрывает. Выкручивает руки.
Месяцы тупой, пульсирующей боли. Повисшая во времени пауза, ультразвуком пробегает по ладоням.
Надетыми улыбками лепишь свою дорогу в завтра. Бессонницами. Кружками кофе со вкусом уксуса.
Спасибо, валерьянка уже бессильна.

Слезы в маршрутке, кольца в ломбарде, не проходящее острое респираторное.
Полутени в зеркале, пустые шкафы, испортил мне юбку, ничего не оставил сверху.
Волосы волнами, атласный корсет на талии, шпильки, масло. Сегодня ночью ее будут любить сотни пустых, жадных, бессовестных глаз. Они не будут замечать отчаяния в движениях, привкуса несчастья в воздухе. Только смех, как крик, из самого сердца, как знак, что ее никто не ждет дома.
Вот она рядом, совсем близко. Такая же улыбка, движения, жесты. Она могла оказаться любой, и любая могла оказаться ей.
Круглые по карманам, ствол в стопке с футболками, сомнительная подружка, скандалы.
Правда дозами,внутривенно. По нарастающей. Домашнее видео. Элитарная романтика.
Бег вслепую от своего отражения в зеркале. Когда мы неожиданно столкнемся, ты не догадаешься,что я просто стояла рядом.

В зрачках отражаются желтые окна многоэтажек в глухой черноте зимней ночи. Телевизор без звука. Убираешь со стола карты и фишки. Одетый лежишь на кровати. Сумма на вашем счете не достаточна.
Тормоза. Дверь. Лифт. Звонок. Пришла. Разделась. Легла к стенке. От её волос пахнет дымом, на губах виски с колой. Она сегодня женщина-кошка. Вся подушка в блестках.
Милый ангел, дерзкий демон, бешенство и смирение.
Ты боишься заботится, не смеешь привязываться, не допускаешь эмоций.
Она читает твои мысли, прищуривает один глаз и медленно облизывается.

Четыре часа утра. Алкоголь и чуть-чуть лайма. Не чувствую ног. Чьи-то руки сзади. Я готова танцевать до последнего трека, только что бы не возвращаться в комнату, где стены помнят твой голос. Алые губы искривляются в гримасе полной безвыходности. Слезы. Кошмары. Утро после обеда.
Наша дикая, одинокая осень, на грани абсолютного сумасшествия. По две стороны одного зеркала. Обжигающие, ледяные поцелуи, надрывающиеся голоса, один большой последний раз.
Ты меня почти сломал. Я жутко в тебя влюблена. Была готова ослепительно улыбаться в белом фартуке у плиты, как идеальная жена из рекламы растительного масла. Я бы даже сыграла эффектное раскаяние.
Между нами нет ничего разумного. Истерика, застывшая в холодном воздухе октября. Ремнями на руках застегиваются ванильные надежды в самодельную сказку. Выбора нет, оружие выбрано. Последние пятнадцать шагов для кого-то из нас двоих.

Я просыпаюсь в чужих постелях, глотаю таблетки от взрослых болезней, встречаю холодную весну на другой широте. Ты аккуратно выводишь линии карандашом в свете настольной лампы, со страхом думаешь об оглушающей, безысходной свободе, крепко засыпаешь от привычной боли. Однажды в изящной натурщице ты узнаешь свою маленькую девочку. Ни слова больше не смогу сказать тебе вслух.
Пришла к тебе на чай с эскизом своего подвенечного платья. Выбросила в ведро плакат с Джессикой Симпсон. Кричала, что не любишь, ревела. Вот она, твоя американская мечта.
Не падай вниз так стремительно, я не хочу знать об этом. Не оглядывайся. Даже если я буду умолять тебя вернуться. Будь мужчиной. Только у тебя я учусь жестокости.

Мы играем в не объявленную войну с первого взгляда. Я стреляю в тебя напоражение и истекаю собственной кровью. Мы умрём в один день.
Прикованная к кровати, раздираемая демонами твоих прошлых жизней, считаю удары твоего сердца, гипнотизирую тень.
Я в силах ампутировать куски этих чувств. Шагая по пепелищу в разорванной вклочья юбке, я ещё могу сделать вид, что ничего не случилось. И никто не посмеет думать, что это не правда.
Она приходит к тебе каждую ночь в образе чистого ангела. Но тебе неизменно хочется думать, что ты не помнишь своих снов. Ты давно и неисправимо влюблён. Засыпая рядом, я всегда буду чувствовать, что ты снова мысленно держишь её за руку, и иронично надеяться, что чьи-то сны я тоже посещаю в эффектом белом наряде с крыльями за спиной.
Я не буду любить тебя так, как привыкла. Потому что это не правда. Я настоящая только ради тебя. Я держусь.

Ты молчишь. Я дрожу. Мне хочется рыдать в голос, швырять в тебя кусками отчаяния. Пытаюсь коснуться, судорожно хватаюсь за хвосты бессодержательных воспоминаний. Ты моя маниакальная весенняя хандра. У тебя на глазах топтала всё, что собирала всё это время, ползая в темноте на коленях. Накрасила губы и ушла с тобой в Вечную Апрельскую Ночь. Была готова отдаваться до самого конца себя.
Последний синий рассвет. Мне иногда кажется,что я чувствую твой запах. Ты мне снишься.

На лице чёрные следы вчерашнего блеска. Горячий, безвкусный чай. По кругу, как белка. Он спасает меня ночь от ночи с упоением и ровным взглядом. В этом доме у стрелок обратный ход.
Всплески лишней сентиментальности, пара фраз об общем. Его тень. Вкус. Стон. Крик. Дыхание... Ни одной мысли в голове. Просто забирай. Это тело твоё. Мучай его сколько хочешь, только прошу тебя, не останавливайся.

Твоя, чужая жизнь. Смола с молоком. Глупая маленькая девочка. Твои терпкие мысли, кофейного цвета. Классической формы. Бессодержательный вид из небольшого окна. Быстрые пальцы пианистки и чистый стол в комнате. Запах грецкого ореха.
У меня стопки твоих фотографий. Я с ужасом отражаюсь в твоих чертах.
Несколько взглядов, вторая роль, лед. Я чуть коснулась образом опушенных уголков твоих губ. И растворились.
Что-то очень дрожит внутри. Забирай всё и уходи.
В его жизни ты стоишь босиком на вырванной из книги странице и держишься руками за почти стёртое прошлое. Ты падаешь, плачешь. Он по-другому не может и подает руку.
Ты когда-нибудь видела как лёд рассекает ладонь в кровь?
Ты ещё не знаешь. У меня билеты в последний ряд на твою неосмысленную, провинциальную жизнь.

По ночам ты заталкиваешь своё бесцветное стеклянное счастье в карманы моей одежды. А утром неизменно обвиняешь в воровстве.
Кричи, собирай свои вещи с пола, кидайся рамками с нашими фотографиями... Ты знаешь, что легче признать себя слабым и сложить штыки, чем сделать несколько шагов по плечи в воде.
Ты выйдешь за мою дверь и впервые встретишься взглядами с ней. Она будет сидеть на деревянном облупившемся подоконнике в лаковых ботфортах, держа в твёрдых пальцах тлеющую сигарету. Она. Другая, затёртая, продажная, искусственная любовь.
Ты сделаешь вид, что вернулся за шарфом. Я открою и ты в первый раз увидишь меня в привычном образе объемной картинки из сказки. Я наигранно улыбнусь и ты поймёшь, что прежние мы умерли друг для друга с хлопком этой двери.

Облизываешь томно пухлые губы, медленно спускаешься рукой по атласному корсету, наклоняешься ниже приличного. Продаёшь себя подороже.
Он понимает, что всех накопленных золотых ему не хватит даже на пару слов в темноте с тобой. Смотрит, боясь не поймать хотя бы край твоей улыбки. Ты точно знаешь, что уйдёшь сегодня с тем, чья горячая ладонь скользит под столом по твоей ноге. Но впервые в жизни жалееешь, что когда-то тебя касались чужие губы, смотря в эти манящие глаза напротив. Ловишь себя на ласкающей воображение мысли, что у вашего сына была бы такая же светлая улыбка. Как это по-женски. Сейчас тебе придётся встать и уйти с другим. Эхо лестничных пролётов не успеет поглотить звук ваших шагов, как на его коленях окажется симпатичная брюнетка в чулках в сетку. Как это по-мужски.

Улыбка оборвалась на полуслове. Одиннадцать ударов и промах. Сердцебиение опаздывает. Одна вечность, что бы осознать, миг, что бы вспомнить всё. От этого взгляда никуда не деться. Он везде. Взрывной волной наполнил все пределы. Встал стеной. Ни одной мысли в голове, ни одной тени. Только мерзкая, сотрясающая, срывающаяся на пронзительный визг, дрожь.
Десять раз оступаюсь, каблуки скользят по наледи... А по спине прокатывается, обжигающий ледяной волной, взгляд.
Хочется закрыть лицо руками, разбиться о пространство, развеяться пеплом...
Ненавижу этот маленький город, где за каждым лицом может стоять твой бывший убийца...

Слушать этот музыкальный файл

)))
[451x325]