Причал был маленьким, но удивительно тёплым после ужасающего мороза внутри. Здесь снова был туман, много тумана. И запах… Словно при лесном пожаре – палёное вперемежку с гнилым.
   Доски скрипели, трещали, но выдерживали вес человека. Джеймс медленно прошёл вдоль стены и повернул налево – к озеру. Некогда красивому, а сейчас пугающему. Ему просто хотелось взглянуть на него.
   Просто…
   «… вспомнить».
   То слева, то справа из тумана возвышались гнилые коряги, уходившие корнями во мглу. Они росли из неё, питаясь ею… Плеск слышался отовсюду, но воды Джеймс не видел. Туман накрыл её, сгущаясь возле самой поверхности и мешая человеку смотреть дальше. Он хорошо скрывал ужасы, лежащие под этим белым саваном…
 
   … в память о шестьдесят седьмом, который умер от болезни и теперь спит под озером…
   … корабли, так и не вернувшиеся в порт…
   … облепленные тиной руки, тянущиеся к нему из бездны…
 
   Сейчас, глядя на раскинувшийся перед ним призрачный белый океан, он вполне мог поверить в это. Мог… если бы не поднял голову выше.
   И улыбнулся. Где-то далеко – бесконечно далеко – светил огонёк. Приятным, ровным светом. Сиянием, пробивающим гущу тумана и ласкающим взор.
   Отель.
   «Особое место».
   Через секунду Джеймс сидел в лодке и уже брался за вёсла.
   Огонёк манил и звал, указывая дорогу, как путеводная звезда. Вода так и осталась невидимой – весла отталкивались от тумана…
   Но Джеймс смотрел только вперёд.

* * *

   Плавание было долгим. Вёсла раз за разом взмывали вверх, вырывая большие клочья из этой странной дымки. Огонёк постепенно увеличивался. Сердце застучало громче, перекрывая глухие всплески воды, бьющейся о борта шлюпки.
   Причал выплыл из тумана, и лодка едва не врезалась в него. Уже швартуясь, Джеймс услышал треск.
   Трещали доски, но как-то… неправильно. Это был не тот звук, какой издаёт старое, пропитанное влагой дерево. Это был и не звук старой лодки, облепленной ракушками и обвитой водорослями. Зато так могли трещать деревянные стены дома, пожираемого пожаром. Налетевший ветерок вновь принёс запах гари. Огонёк исчез.
   Джеймс бегом кинулся по брусчатке, готовясь увидеть… крах своих желаний. Но отель стоял невредимым и, окружаемый со всех сторон соснами, представлял собой великолепное зрелище. В этом… «особом»… месте даже туман смотрелся украшением. Мгла скрывала старость облицовочных досок, подчёркивая уединение постройки. Мёртвые веранды, покатая крыша… Окна похожи на глаза. Нет… Скорее на пустые глазницы черепа.
   Но было и ещё одна вещь. Чем-то грозным веяло от этого приземистого особняка. Он напоминал привидение, и облепившая его мгла лишь подчёркивала это чувство, размывая контуры и искажая размеры.
   «Мэри…»
   Внутренний голос нашептывал, что скоро всё закончится. Скоро… на третьем этаже. Комната 312.
   Джеймс глубоко вздохнул и, призывая на помощь последние силы, побежал к лестнице чёрного входа.

* * *

   Отель «Вид на озеро»… Какими словами можно описать это место? Сердце словно превратилось в кусочек льда – ужасающие разрушения, которым подвергся город не затронули это место. Но… Но.
   Всё тело внезапно покрылось «гусиной кожей». Зло было сосредоточено здесь. Страх, ненависть и жажда мести сконцентрировались в каждой черточке интерьера, будь то выцветшие обои или пыльные ковры. Джеймс не мог в это поверить – три года отель был единственным светлым пятном в его мечтах и в его снах…
   Слева, на стене, услужливо висела карта. С виду обычная, но Джеймс едва не задохнулся, только взглянув на неё.

   Комната была совсем маленькой и, словно подчёркивая тесноту помещения, все стены были покрыты толстым слоем грязи и… новыми картинами.
   Столь же странными и ненормальными, как и в музее наверху:
   «Пир богов» – какие-то люди, один из них в белом…
   «Смерть от сажания на кол» – маленькие фигурки, скорчившиеся от невообразимых мук. Боль, нанизанная на грязные заострённые палки…
   «Тюрьма Толука» – небольшое строение на фоне кроваво-красного неба.
   На рисунке тюрьма удивительно походила на музей Исторического общества, хотя… нужно говорить наоборот – здание общества удивительно походило на тюрьму. Но… почему тюрьма оказалась под землёй? Такой длинный спуск вниз…
   «В этом месте логика бессильна…»
   Он ещё раз обвёл глазами комнату. Впереди виднелась одна-единственная дверь, а справа стоял небольшой металлический стол, на котором лежало несколько разрозненных листков.
   Бумаги датировались началом девятнадцатого столетия, и на каждой стоял штемпель «Тюрьма Толука». Неужели это помещение было нетронутым… с позапрошлого века?!
   Джеймс положил их на место и двинулся дальше. За дверью была развилка: два одинаковых коридора разбегались в разные стороны.
   «Выбирать наудачу?»
   Джеймс свернул налево и через несколько секунд уткнулся в очередную дверь.
   Комнату он узнал с первого взгляда, хотя в начале отказывался верить своим глазам. Картина в музее не врала. Прямо в центре пола была дыра. Джеймс подошёл ближе и посветил фонариком. Ноль. Был только один способ выяснить, что там внизу… Джеймс усмехнулся и понял, что окончательно свихнулся. Прыгать бессмысленно. Более того – самоубийственно.
   Он нащупал рукой обломок кирпича и бросил его вниз. Тишина ничуть не изменилась. Либо у ямы нет дна, либо там находится что-то… Мягкое?
   «К чёрту смерть! Да что она сможет забрать у меня?!»
   Прыжок… Свет остался где-то наверху…

* * *

   Джеймс открыл глаза и с удивлением обнаружил, что всё ещё жив. Он осторожно пошевелился – всё в норме. И даже боли нет.
   Он медленно поднялся, с трудом ворочая занемевшими конечностями. Фонарик валялся рядом и светил в стену, – Джеймс поднял его и провёл лучом по кругу. Теперь понятно, где он оказался.
   В колодце.
   К счастью – высохшем, если не считать тонкого слоя воды. Каменные стены были абсолютно гладкими и невероятно скользкими. Пытаться по ним забраться – пустая затея. Джеймс обошёл днище колодца по окружности, пытаясь придумать хоть что-нибудь. Дрожа от холода в своей каменной ловушке, человек силился рассуждать логически. Не получилось – ответа так и не было. Лишь одна мысль никак не хотела уходить – о том, как через несколько лет кто-то найдёт его сгнившее тело…
   Внезапно всё прошло. Ужас, паника, отчаяние. Всё исчезло в один миг, едва слабый ветерок коснулся лица. Ветер… Откуда ЗДЕСЬ ветер? Но факт очевиден.
   Джеймс ещё раз обошёл этот каменный капкан, ведя рукой по скользким кирпичам. И оказался прав – мокрая ладонь сразу уловила поток воздуха, сочащийся извне. За стеной была пустота. Он отступил на шаг, одновременно поднимая пистолет. От выстрела несколько камней разлетелись на куски, а остальные стали легко ворочаться руками. Джеймс работал как заведённый, разрушая кладку и вырывая камни из размякшего цемента. Он сорвал несколько ногтей, но не отступил. Дело пошло быстрее, и вскоре проход уже мог пропустить через себя человека.
   Джеймс вывалился из проделанного отверстия и лишь с большим трудом упал на колени, а не плашмя. Здесь было гораздо больше воды. Слева высилась решётка, но она не интересовала истерзанного мужчину. Поток воздуха шёл не оттуда.
   Мутная вода хлюпала под ногами, раздражая и утомляя. Но путешествие было недолгим – двойной уступ поднял его выше уровня воды; тут же была и дверь. Очередная комната…
   Едва Джеймс проник туда, как внезапный приступ головокружения вынудил его схватиться за стену. Он стоял на решётке, под которой чернела пустота, но это

   Первый этаж был точной копией остальных. Тот же самый безликий переход, оба конца которого теряются во тьме.
   Опять смех… Он раздавался чуть дальше по коридору – в одной из комнат.
   «Жива… Я успел».
   Посреди палаты валялись две заржавевшие койки, а между ними, прямо на полу, сидела девочка и играла с двумя плюшевыми мишками. Она заметила свет фонарика и обернулась. Но тут же зажмурилась и прикрыла глаза ладошкой.
   – Лора, с тобой всё в порядке?
   – Эй! А откуда ты знаешь моё имя?
   – Эдди сказал…
   – Я так и знала! Этот большой, жирный толстяк…! – в её голосе прорезались нотки плохо скрываемого раздражения.
   Джеймс не смог побороть нетерпение и прервал её тираду:
   – Лора, откуда ты знаешь Мэри?
   Девочка отошла подальше и недоверчиво взглянула на мужчину снизу вверх:
   – А тебе какая разница?
   Джеймсу надоело с ней пререкаться – он слишком устал, чтобы подыгрывать ребёнку:
   – Почему ты не можешь просто рассказать мне всё?!
   – Потому что ты будешь меня ругать! – парировала девочка.
   Джеймс улыбнулся, но улыбка вышла слишком натянутой и фальшивой. Тогда он присел на одну из коек и внимательно посмотрел на Лору:
   – Я не буду тебя ругать, просто расскажи. Хорошо? Та еще раз посмотрела на Джеймса, вздохнула и стала рассказывать:
   – Мы и Мэри – друзья. Мы встретились в больнице в прошлом году…
   – Лжешь! Как это возмож..?! – но, увидев слезы в глазах девочки, вспомнил о своем обещании. – Лора… Извини, я не хотел.
   Она вскочила и закричала:
   – Да, давай – не верь мне! Но это правда! Правда!!!
   – Но… но в прошлом году Мэри уже… Прости… Давай уходить отсюда. Мы поговорим обо всём позже, хорошо? Тебе здесь не место. Повсюду столько ужасных вещей, что я до сих пор не могу понять, почему на тебе нет ни царапины.
   Лора недоумённо покосилась на него:
   – А почему я должна была оцарапаться?
   – Ну потому что…
   Она не дала ему закончить:
   – Стой! Стой! Мне нужно кое-что забрать! Подожди же!
   Джеймс слабо отреагировал на это – его мысли были заняты совсем другим…
   – Джеймс! Но это очень важно!
   – Что ещё такое?
   – Письмо! Письмо от Мэри!
   – Что ты сказала..?
   Джеймс присел на корточки и тихо переспросил:
   – Это правда, Лора?
   – Да! Правда! Я хочу забрать его. Можно?
   – Да. Конечно! Пойдем, заберем его.
   Джеймс не знал что и думать. Но выбора нет – нужно верить ей.
   Лора повела его в противоположный конец коридора и остановилась перед большими двойными дверями. Достала из кармана ключ и открыла дверь.
   Мужчина взглянул на ребёнка, и ему не понравилось то, что он увидел. В глазах девочки играл нехороший огонек, и она… усмехалась.
   – А ты уверена, что оно там? Не обманываешь?
   – Я говорю правду! Оно в самом конце комнаты!
   Джеймс переступил порог оглянулся: Лора стояла в дверях и наблюдала.
   – Там, на столе…
   Когда мужчина достиг середины комнаты, двери захлопнулись, и хлынувший от них поток воздуха словно покрыл спину изморосью.
   В комнате было что-то живое!
   – Лора! Что ты делаешь?! – Джеймс забарабанил кулаками по шероховатой обивке двери, разбивая в кровь костяшки пальцев.
   – Ну как, Джеймс? Я тебя разыграла!
   Чья-то тень скользнула по потолку и замерла над попавшим в ловушку человеком. Ещё одна, точно такая же, заходила со спины.

   Было так тихо, что звенело в ушах. Дующий с озера бриз уже ощущался здесь.
   Джеймс присел на одну из ступенек ржавой лестницы, и дрожащими пальцами стал растирать виски и затылок, пока мысли не упорядочились, а головная боль не исчезла.
   «Это сон? Или реальность?
   Если сон, то почему я не могу проснуться? А если реальность, то почему со мной происходит столько событий, которым нет, и не может быть объяснения?»
   Джеймс напряг память и попытался вспомнить всё, что с ним случилось. Да, многое произошло после приезда в город. Сумасшедшая на кладбище, туман, неведомые существа на улицах, маленькая девочка, смеющаяся во тьме, существо с пирамидой на голове, творящее ужасающие вещи, странный толстяк рядом со свежим трупом, манекен…
   «Чьи это фокусы? Что здесь случилось? Проваленный военный эксперимент? Нет. Я в это не верю. Слишком много факторов говорят „против“. Ну а жители? Где их тела?
   Те куски высохшей плоти и редкие, полуразложившиеся трупы… Как это понимать?»
   Но Джеймс вынужден был признать, что где-то глубоко внутри, он ожидал чего-то подобного. Письмо не могло прийти просто так. Мёртвые не пишут писем – эта истина безупречна. На всё есть причина.
   А это – следствие.
   Осталось найти ответ на последний вопрос – что… нет, – кто ждёт его в парке? Неясные мысли забрезжили в голове, но мужчина откинул их прочь.
 
   «Истина открывается ищущему».
   И то верно… Есть большая разница между взглядом на дорогу и хождением по ней.
   «Настал черёд и мне пройти этот путь. Но с другой стороны… я могу уехать прямо сейчас. Бросить всё и уехать. Вернуться туда, к пустому дому, холодной кровати и одиноко тянущимся дням. Разве это альтернатива?
   Нет.
   И не может быть ею.
   Нужно двигаться вперёд»
   Джеймс встал с холодных ступеней и растворился во мгле.

* * *

   Однако долго идти не пришлось. Слева, из тумана, показался высокий бетонный забор, на котором сидела девочка. Та самая – из апартаментов. Она не замечала присутствия Джеймса, и что-то мелодично напевала себе под нос. Звонкий голос проникал в самую душу, точно также как и грустный стишок:

 
«Столь трепетный сон пытает меня,
А я прошу Бога спасти лишь себя.
Пусть я умру, пусть я не встану…
Но просить Бога не перестану».
 

   Наконец Джеймс смог хорошо рассмотреть её. Девочка как девочка – ничего необычного. Русые волосы собраны в аккуратный хвостик, полосатая кофточка, джинсовый сарафан, розовые сандалии. Ангел, а не девочка. Джеймс невольно улыбнулся.
   «Ангел в городе страха».
   Нужно окликнуть её:
   – Эй! Это ведь была ты, не так ли? Ты наступила мне на руку!
   Она испугалась, но только в первую секунду. Потом выражение её лица приобрело ироничный оттенок. Она мило улыбнулась:
   – Может быть. А может и нет.
   – Что такая девочка как ты, делает в этом страшном месте?
   – Ты что слепой? Я играю здесь.
   «Играет? Здесь?!»
   Девочка прищурилась. Её руки теребили какой-то мятый конверт… Конверт?
   – Что это у тебя в руках? Можно взглянуть?
   Она внезапно стала серьёзной. Спрятала конверт в карман сарафана и поднялась, балансируя на узкой стенке. В её голосе зазвучали металлические нотки:
   – А это… Это уже не твое дело, Джеймс!
   Она перебежала на крышу соседнего здания и на секунду обернулась, прежде чем спрыгнуть во внутренний дворик:
   – Ты все равно никогда не любил Мэри!
   – Подожди! Откуда ты знаешь её имя?!
   Но ответом была тишина.
   Джеймс застыл на месте, пытаясь оценить полученную информацию. Не

   Здание было самое обычное – кирпичная коробка, в три этажа высотой, с практически отсутствующей архитектурой. Во дворе, перед главным входом, лежали чёрные пакеты, заполненные разным хламом и прорванные во многих местах. Тут же валялись обрывки старых журналов и поваленные мусорные баки. Неприветливое зрелище.
   Как и сам дом. Многие окна забиты досками и тонкими фанерными листами. Последние дрожали от каждого порыва ветра, оглашая окрестности противным дребезжанием.
   Джеймс поёжился и прошёлся по двору, оценивая обстановку. Тихо.
   Трещавшее радио давно умолкло и не подавало признаков жизни. Мужчина легонько постучал по динамику, но напрасно.
   «Что же – по крайней мере монстров здесь нет».
   Он поднял глаза повыше, рассматривая угрюмый фасад.
   «Апартаменты „Лазурный ручей“» – гласила небольшая вывеска. Ниже была прибита ещё одна:
 
   «Построены святыми во имя Шерил».
 
   Джеймс пожал плечами и направился к главному входу.
   Дверь приотворилась легко. Молочный отсвет тумана тут же ворвался внутрь, выхватывая из темноты кусок разбитой лестницы и прогнившие доски половиц. По мере того как дверь поворачивалась, всё больше и больше деталей открывались взгляду: разбитая ваза с засохшими цветами, покрытая непонятными пятнами стойка регистрации, и отсыревшие пласты обоев, чудом сохранившиеся на старых стенах.
   Но, слава богу – пусто. Тварей нет. Никого нет.
   Джеймс шагнул вперёд и тут же почувствовал этот запах древности. Весьма специфический – пахло сырым картоном, пылью, гнилым деревом и нечищеной медью. Во рту мгновенно появился кисловатый привкус.
   «Гадость».
   Джеймс покрутил головой, пытаясь разглядеть обстановку получше. Криво висящая люстра, из патронов которой торчали уродливые осколки лампочек. Грозящие обвалом крепёжные балки. Капельки ржавой воды, сгрудившиеся под потолком… Да, практически всё. Хотя нет – ещё стенд на стене с кучей ободранных объявлений.
   Он подошёл поближе: план здания. Нужен ли? Скорее да, чем нет. Джеймс содрал плотный лист со стенда и, придерживая носком ботинка норовящую закрыться дверь, внимательно его рассмотрел. Типичная провинциальная гостиница. Одна лестница, один чёрный ход. Хм…
   Джеймс внезапно поймал себя на том, что просто тянет время. Врать самому себе бессмысленно – он не хочет идти туда.
   С верхних этажей донёсся приглушённый звук разбивающегося стекла. От неожиданности Джеймс вздрогнул и перевёл взгляд на лестницу. Но больше не доносилось ни звука.
   «К чёрту неопределённость!»
   Металлическая лестница усилила звук его шагов, которые и так разносились по всему зданию.
   Как он и предполагал, разбилось окно, – осколки усыпали всю лестничную площадку второго этажа. Но какая разница ЧТО разбилось? Гораздо важнее КТО разбил.
   Проклятое радио пока молчало, но у Джеймса всё равно возникло чувство, будто кто-то стоит у него за спиной.
   Снаружи дома что-то захлопало – может, птица взмахнула крыльями…
   «Но ведь здесь нет птиц. Наверное, просто сквозняк…»
   Всегда должно существовать простое и логичное объяснение. Всегда.
   Джеймс глубоко вздохнул, пытаясь выровнять участившееся сердцебиение.
   Коридор справа был перегорожен стальной решёткой, не дававшей абсолютно никакой возможности пройти дальше. Проникавший через дыры в стене свет падал прямо на прутья преграды, покрывая пол вытянутыми белыми пятнами, разделёнными полосками густой тени. Там что-то блестело… Ключ?
   Джеймс нервно огляделся. Страшно, всё-таки, поворачиваться спиной к темноте… Стараясь не выпускать коридор из поля зрения, он опустился на колени и просунул руку за решётку. Сложно дотянуться… Пальцы медленно, сантиметр за сантиметром преодолевали расстояние.
   Вдруг от резкого удара ключ отлетел к стене и, срикошетив, растворился во тьме коридора. Небольшая детская ножка припечатала ладонь мужчины к полу.
   Боль и злость

   Здесь, среди пустынных холмов, чувствовалась какая-то напряжённость. Узкая дорога пуста. Монотонное шуршание старого леса и слабый вой ветра придавали серому утру оттенок грусти, крадущейся в потайные глубины сознания…
   Всю ночь шёл дождь, и разбитый асфальт приобрел непонятный коричневато-чёрный оттенок, а появившиеся неглубокие лужицы устало отражали черно-белое небо.
   Тихо…
   Животные затаились в норах, и даже птицы не рискуют парить над этим огромным мрачным пространством.
   Ближе к одиннадцати тишину леса прорезало рычание двигателя и скрип старых рессор. Ржавый «Форд» пронёсся по лужам, окатив растущие близ дороги кусты волнами жидкой грязи.
   Джеймс оторвал взгляд от однообразной дороги и, уже в который раз, устремил его в зеркало заднего вида. Пусто. Машин нет уже целые сутки. Как раз после съезда с шоссе. «Безмолвный Холм, 90 миль» – поведал тогда указатель. За ночь под колёсами пронеслось восемьдесят, если не врёт старый счётчик. Уже недалеко…
   Рёв мотора и шуршание угрюмого леса. Ни дорожного знака, ни станции заправки. Никакого признака людей, городов, цивилизации…
   Справа, на обочине, показались размытые очертания чего-то громоздкого, и Джеймс сбросил газ, чтобы рассмотреть это получше.
   То, что он в начале принял за кучу грунта, на самом деле оказалось старой, проржавевшей насквозь рамой автомобиля. Дверей нет, крышки капота и багажника выдраны с корнем, приоткрывая находящуюся под ними пустоту.
   Весь кузов как-то неестественно смят, будто выгнут вокруг невидимого препятствия.
   «Столкнулась с деревом. На полной скорости…», – подумал Джеймс, и в его голове возникло несколько непрошенных образов, которые он поспешил отогнать подальше.
   «…Труп мужчины, выносят из машины и укладывают на траву…
   …весь салон залит кровью».
   Джеймс тряхнул головой и сосредоточился на дороге.
   Удивительно, но он совсем не помнил местности. Этой дороги, леса… А ведь он был здесь не так давно. Ровно три года назад.
   Вдали показался рекламный щит – абсолютно чистый, без надписей и рисунков. Только серый прямоугольник размокшей бумаги и больше ничего.
 
   «С чистого листа…»
 
   Машина понеслась дальше, с трудом взбираясь по склону холма…

   «Почему, Мэри? Почему так получилось?»
   Медленно пробуждалась головная боль. С каждым километром она разгоралась всё сильнее, нарастая и грозя обернуться приступом мигрени. Джеймс снял правую руку с руля и провёл ладонью по лбу. Холодный. Или это рука горячая.
   Лес вскоре закончился, уступив место безликой равнине и серевшему вдалеке озеру.