пластмассовая неглубина черных бусин пуста. она ярко отражает пущеный свет. бликом отчетливым, безусловным росчерком блестящей наивности, роскошью не-ума.
что я умею? следить взглядом за линиями. повторять их мысленно, замещая фон остального. без вычурности медитаций. в отсутствии транса. не опустошая себя, только вторя. ходить взором по контурам можно вечность. как будто чертишь что-то, даже почти своё, не созидая, не творя даже пыльного узора. острый угол режет края. спираль заворачивает разгон. квадраты замыкают. мягкость овальных и круглых абрисов ворожит и притягивает вакуум глазного дна. меня кусают за щеку и я подумываю о способах стать ядовитым на вкус. или хотя бы оставлять немного ментола на чужых зубах. или ванили. я не уверен.

пс. чунгачанга, ящитаю.

забабахать пост в стиле прищуривания через разноцветные стеклышки, зацарапанные и в разводах от вылитого.
не представлять из себя ничего, давая по несколько представлений в день. представляясь, снимая несуществующую шляпу. и пенсне.
голодать кислородно и от усталости видеть иначе, думать тоньше и через раз.
говорить, захлебываясь от ненужности собственных слов. обещать молчать доколе достойного мыслесложения не будет рождено.
не думать о времени вообще. забыть его меры измерения и отслеживания.
желать изменений страстно, яро, при этом отрицать категоричность и приливы. понимать потоки стремлений и их водовороты читать петлями.
ощущать, что "понимать" - было глупой привычкой, а быть в восприятии непривычно_но_нового - наивно полагать достоинством амнезии.
задавать мои ответы
поймать себя, отклеивая со старых учебников и пакетов с едой. с повседневностью длинною в опыт.
запомнить не забыть.

Дряблый. Одряхлевший. Силами покинутый. Еле шевелящий мыслями и лапками. Вяло двигующий языком о шершавый рот-нитку. Таким ли Чебу чувствовал себя на пороге смерти? Была ли смерть в его жизни? Или это игрушечный сон, которого он не помнит. Че молод и почти не попорчен. Думать о кончине праздника халявного существования - рано в ключе себя. Она включает только абстрактное понятие о чужой.. беде? Страх вонзил свои коготочки совсем на чуть-чуть, он еще не сдавливает горло, не перекручивает внутренности в один сокращающийся жгут. Ужас близости небытия еще не застил блестящие глазёнки-пуговке. Но Чебу уже/еще не всё равно. Есть что "терять". Такой славный ящик-дом. С запахом цитрусовых. Такой славный мех, который, если расчесать и прилизать как следует - радует детвору, гладящую его в порывах-приступах хочу-любви и любопытно-интереса. Вот если бы ему было всё равно... если он уже всё потерял или отвык бы держаться за смешные признаки своей значимости, за тщетные поиски в малейшем - видеть свою выразительную уникальность. Вот тогда бы он уходил спокойно, ожидая момента прекращения функциональности своей меховой тюрьмы. Но Че не равнодушен. Нет, ему не всё равно, сколько раз он еще откроет глаза или махнет лапой. Он даже подумывает найти Чебурашку. Ну, может не для продолжения рода, но говорят это пьянит без дорогих жидкостей в бутылках. обязательно проверь это, милый Чебур. А то так и помрешь... девственнком. смысла пробовать за отрезок своего тщетного бытия всё подряд - не много. ровно столько, сколько в непробывании всего. Всё равно останешся в чем-то девственным, безопытным незнайкой.
Непутевую головенку пронзает еще одна жало-мысль: а вдруг старость, и слабость и вот эта самая немощность, и, самое саможалостливое - вдруг больно? тогда как - побыстрей и избавиться или тянуть сколько протянешь и ноги - последними? Чебураш уже жалеет себя, почти оплакивает своё незавидное возможно-будущее. Еда, земля, воздух и Луна чуть не стали кровными врагами, виноватыми в его невечности. Плюшевого не научили, как относится к непотребству непрошенного визита костлявой. Но ему произносили. Про смирение и неизменость природы вещей. Про насущное и главно-текущее. Даже про то, что можно просто не думать о непонятном и страшном. Оно от этого проходит и садится на скамеечку поодаль. Чешка понимает, что ему не понять. Прозревает невозможностью думать о ненаученном.
Повеселев и подпрыгивая от обретённой легкости, он спешит со всех своих коротышечных ног. К старению, к увяданию, в гремящую пустоту познанной неизвестности

Мне понравились маршруты. Нужно дойти по привычному пути из пункта "А" в пункт "Ъ". Тело принимает автоматическую позу борца с пространством и временем, а я сам - отключаюсь.
В этот раз отключился так, что увидел сон. Наверное, мозговые волны не соответствовали тем-самым-правильным ритмам и на самом деле, сна физически не было. Но он пролетел во мне и был увиден.
Моё тело неуровновешано. Совсем перекошенное. Например, ниже пояса - замерзло. У меня холодеют нижние оконечности, тогда как на ладонях выступает пот от жара. Бёдра уже температуры почти окружающей, а легкие наполнены горячими волнами воздуха. Они расходятся в груди, выходят паром из глотки, вырываются из моей тлеющей головы.
Увидел другую мою возможную жизнь. Не альтернативу, а всегда потенциальные события.
У меня тяга к холодному оружию. Вздеть броню, обножить клинок, все эти "мужские" игрушки, такие притягательные. Так и просят моей руки. Ну хоть полоску стали в рукаве, хоть кожанный наруч... можно и без крестовины клинка за плечом и тяжести кольчужной рубахи. Сейчас прикоснуться к этому, помахать в воздухе или сшибиться с другими такими же одержимыми можно только в клубах. Там занимаются кустарным историческим реконструированием и любительскими поединками с фектованием. Можно найти. Вступить. Появятся ссадины, вывихи, ушибы. Чуть ловкости. Чуть ощущения "силы". Может даже рельеф в профиль живота. Телу понравится, я знаю. оно будет стонать и жаловаться, а потом удовлетворенно отмечать потерю жирка и набухание мышц. Даже небольшому будет радоватцо.
Клуб еще и вылазки делает на полевки, на живые игры. Это вкусно. Такой интерес не пронесу мимо тебя. Ты появишься и будшь вращать народ. Утонченно шутить про сиське, вписывая витиевато в отыгрыш и по сеттингу. Привлекая развитых умом, отсекая не нежно ненужно недалёких. Пленяя собой мужчин, парней, мальчишек. В ревности у меня есть возможность положить кусок тексталита в виде меча ему на плечо. И сломать несколько зубьев. Или сломаться самому от чужого движения, более отточенного и стремительного. В "отношениях силы" всегда хотел быть хитрее. или сильнее умом. Превосходство физическое всегда для меня было и далеким, и нелепым. Ревность - тоже нелепа. Она отпадет, как шелуха. Мне не будет дела до числа твоих поконников, сторожить твоё ложе или твой покой не буду. У меня будут "битвы", будут яркие "роли" и даже, если повезет, красивые подруги. Те, которые из детского увлечения выросли, но остались ему верны. Главное, чтоб не пустые.
Двери магазина радостно распахнулись, приветствуя и проважая.
Проснулся я много раньше.

Я знаю - мое дерево не проживет и недели
Я знаю - мое дерево в этом городе обречено,

Но я все свое время провожу рядом с ним.
Мне все другие дела надоели.
Мне кажется, что это мой дом.
Мне кажется, что это мой друг.

Я посадил дерево.

Я посадил дерево.

Я знаю - мое дерево, может, завтра сломает школьник
Я знаю - мое дерево скоро оставит меня.

Но, пока оно есть, я всегда рядом с ним.
Мне с ним радостно, мне с ним больно.
Мне кажется, что это мой мир.
Мне кажется, что это мой сын.

Мой характер был непрост,
В силу ум ушел и в рост,
Но такой уж был мой нрав -
Драться с теми, кто не прав.

Я хотел быть крутым
И возненавидел
Слабости, что в себе иногда я видел,
Чтоб избавить голову от мыслей,
Бился я головой об пол.

Я надолго пропал,
Перебрался жить в подвал,
А когда, наконец,
Я оттуда вышел -
Очень правильным стал,
Сам себя не узнавал,
Часто собственный вой
Из подвала слышал:
"ХЕЙ!!! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!" -
Он кричал, грызя зубами стену.

Был я раньше дураком -
Стал отличным мужиком,
Что хотел, то получил,
Жизни я других учил.

А внизу демон мой
Страшно бился головой
И кричал: "Ты со мной зря так поступаешь!
Что ты сделал - ты не понимаешь!"
Бился я головой об пол.

Полюбил вскоре я
Рев железного коня,
Ветер бился о плоть
Кожаных доспехов.
И за мной тут и там
Демон мчался по пятам
И противился он
Всем моим успехам:
"ХЕЙ!!! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!" -
Он кричал, грызя зубами стену.

И сердце биться
Не перестанет.
Может случиться,
Враг мой отстанет
ИЛИ ВЫТРЕТ НОГИ ОБ МЕНЯ!

(c) киш

Хочу признаться - давно уже чебур не является двумя ипостасьями. Он шляется по улицам, собирает летнюю пыль, раскисшие листья и комья ваты в голове будучи мыслим внутри себя глухо и не переливаясь, без отзвуков иных и отражающего эха.

А когда чубер-чебу вспоминал себя слишком далеко, то почти всегда - чебу-мамо. Та смотрела на несмышленого и приговаривала: "Ну посмотри на себя. Такие славные ухи - много слушаешь, кого надо и кого не надо. Всех готов прям выслушать. Или подслушать, что тебе больше нравится, а? И глаза тоже, хоть и пуговицы, а распахнуты широко, удивленно. И голова-то, голова! Так и вертится во все стороны, с этими твоими ушищами и глазенками. Ну. А рот где? С таким маленьким ртом, ты не то, что вырасти не сможешь (туда ж просто не поместится мало-мальски правильного количества еды!), ты же и двух слов не свяжешь. Горе ты моё. Не высказанное". Так вот приговаривала, журила Чемать своё чадо, да ненароком поглаживала того по шерстяной курчавости. От избытка мамко-чувств, не иначе.

Тогда наш объект неряшливого случайного наблюдения думал над словами совсем мало, больше впитывая поролоновым темечком всё самое вкусное. А горькое или терпкое - выкидывал в окно. По своему поступал правильно. С пяточки на носочек.

Сейчас Чебурашго, не сильно изменившийся в габаритах, но потяжелевший той частью, которая у него заместо честной головы, думает, что думает много чаще. Обычно о том, что он много думает. И иногда - размышляет, о чем же он думает. И как много. Считать у него плохо получается и от этого всё только запутывается в плюшевости изнанки несуразной его башковенции.

Никому чебураторный зверь не нужен, поэтому он ловит себя сам. Например - на попытках коллекционирования. Как самого простого из собирательных рефлексов, которые ощутимы и очевидно наглядны своими грудами и кучищами. Он хотел бы собирать дороги. Или кусочки неба. Или узоры древесных корней, повторяющих плетенья коры, огибающей их же, произросших в стволы и далее тени рисунок от кроны, древо оканчивающей. Или уж вовсе сиюмоментное - кубышки с чувствами максимальной ясности и контистенции. Или секунды, впереди мысли бегущие, за которые вот-вот - и схватишься, ощутишь их прихождение в твою собственную вселенную, одну на всех-многих.

Но всё это в лапах не удержишь, по коробкам-альбомам не позапихиваешь. От того сложно и ленно. Не лень только существовать физиологически, в мягкости и иногда - играть. Играть всегда интересно, когда уж совсем не лень. Например, в живую и с другими. Например, в несуществующее, но сгущающееся в области макушке и дальше вниз еще сантиметра на 2-3. Там есть такие чёткие и нерегулярные правила, и кто-то обязательно следит за ними, а кто-то - непременно их упускает. Часто еще бегают от правил или ими бывают биты. От деревянных бит бегают чаще, чем от двоичных. Так вот там, в писанных правилах, есть +плюс и есть -минус. И иногда - |посередине. Чешко сильно радовался, когда между, потому как думал по наивности, что это самое из самых, чтобы иметь для себя кусочки дальше и ближе, меньше и больше, полярного и другого полярного. Но ему объяснили, что | кому-то должно и должно оно в равной степени всем. чтобы, значиться, баланс и опять же считать, как весы в граммах или шаги у канатоходца.

А Чебурашка не понял и всё равно играет. И не знает, что делает больнее - он сам внутри или кто другой снаружи. Что громче - молчать в стену или сворачивать круги беззвучным криком. Быстрее плыть поперек или падать по диагонали. Делать ошибки или ошибочно делать. Вобщем, незатейливый он, зависший в ИлИ.

[500x336]

шагая по улице трудно держать глаза закрытыми. все рефлексы и инстинкты силятся заставить взирать на окружающее и ориентировать свое тело в пространстве. воля или упряство хихикают и дурачатцо, играя с миром и собою.

невысокое небо светило ровно, светло серо. день. прохожу по каньонам улиц и впадинам площадей. над головой - небо, расчерченое линиями проводов. паутиной их не назовешь, просто перекинутые от дома к тому нити. черные. весомые. векторные.

закрой глаза. открой их. свет сменился темнотой, подсвеченной красноватым  ореолом фонарей. строения контрастно подсветили себя либо ушли в сумерки. снег беззвучно падает, оседает на тех же самых проводах. и теперь они снова режут небо белыми неровными росчерками.

опустить веки. отключить зрение. сунуть руки в карманы, застегнувшись до самого подбородка. включить музыку в уши, отключить звуки извне. закуклитцо, превратиться в кокан самого себя.

а потом резко, без переходов осознать окружающее. впиться чувствами в материю, в реальность. и - дальше, еще сильнее. выйти из себя совсем, хоть на мгновение повисеть рядом, ощутить все свежим и незнакомым, новым для себя.. иным.

иногда получается. в разных местах. в супермаркете. в метро между лампами. в конце двойной разделительной. на бетонной лестнице. не важно где. течение цифровой записи помогает выйти. пятна движущихся людей и машин, блики огней, отражение дыхания. звон прикосновений и шероховатость цвета. поверхности и слои моих зрачков впитывают отпечатки мест.

делюсь.

 

мы не чебурашко.

слов как всегда не хватает. слова это скверно при(про)думанный способ коммуникации живых чилавекоф. у чебурашки нет слов.

чибурашко проснулся.
медленными толчками и уворотами он спихнул с себя тяжелый сон. тот сопротивлялся, наползал обратно и мутно давил на глаза. особенно на правый. "открыть глаза и дальше будет легче. только открой глаза. и пошевели пальцем. как бог..." - уговоривал чебя распластаный че. наконец веки разлепились и тут же сомкнулись в спазмическом рывке - тонкая полоска окружающего, свет изве ударил и ослепил.
со второй попытки удалось посмотреть на внешний мир, а с третьей - даже узнать его. смутно.
сон вместе с одеялом откинуты. мех свалявшийся и примятый. ухи свернуты в трубочку. на улице кто-то затянул пьяным голосом "йаааа люююбээлюююю тибяяя жиззднь". чебур сморщился еще больше и сипло прошептал потрескавшимися губами Слово Силы. отчетливо грянули кости о землю и вой прекратился. о цене Чешко даже не подумал, это все потом, когда проснется и мозк, и сознание, он подсчитает сколько и кому.
тишина тоже резала напопалам, секундная стрелка будильника звонко и зло отмечала каждый градус своего пути.
"только бы проснутся. и все будет хорошо. только не засыпать..."
а тело уже делало бытовые движения.
а было еще холодно и темно.

Если не прищуриваться...

буква. слово. фраза. предложение. текст.
сейчас дорогой ты мой читатель проговорил-проговариваешь про себя, продумываешь, послушно повторяешь напечатанное и продуманное мной. на привязи привычного символо-сложения, доведенного до абсолютного автоматизма, ведомый безупречно, без отклонений, по линии строк. когда-то давно это считалось силой. властью и магией. потом искусством. сейчас планета объята информационным полем, нанизана на нескончаемые потоки "значущих" знаков, влетенных в моментально перевариваемую взвесь мыслей. наш разум, не замечая стрелок, скользит по направляющим рельсам слов.
вы чувствуете себя на поводу?
на каком языке вы думаете? знаю|слышал - не все заключены в нескончаемые объятья внутреннего монолога. бывает по разному, мы ведь разные, помнишь? образы, ситуации, эмоции - этим тоже можно жить и думать. в промежутках.
Образование, общество дали нам великое благо - заточили извилины на чтение-усвоение материала, подаваемого извне. кушайте, не подавитесь, жуйте до нужного калибра размельчения и глотайте, глотайте без конца. это так привычно. без этого уже не обойтись. необходимо уметь общаться, "понимать" других и окружающее, пестрящее остриями разъемами углублениями шестеренками уступами зацепами штекерами ухватами держалами тыкалами выкалами уколами волоками задающих (создающих) сущее начертаний.
когда-то имена имели смысл, а письменность была дана людям Богами. когда-то люди обходились без дергающейся рекламы на каждом милимметре сетчатки и верили в ограниченность и позноваемость мира. когда-то трава была зеленее...
мне нравились египтяне. визуалы, они придумали письмена на основе окружающего. кто дал им понятие символа? хз. сами символы у них замечательные, потому что картинки. "чебурашка" будет выглядеть так:
  [284x45]

это уже буквы, уже закрепленное произношение, транскрипция за каждым. и все же они пока еще несут собственное значение, отражают частичку окружающего.
скандинавские руны, арабская вязь, дальневосточные иероглифы - уже намного более абстрактные штуки, иконки и значки, за которыми люди договорились видеть опредленный смысл. иногда мне кажется это диким. не диким, как первобытные племена - там-то все было замечательно с "текстом" - никакого наносного упрощения, хочешь запечатлеть/передать что-то - рисуй, передавай мысли такими, как увидел и как смог повторить на камне (дереве, бересте, глине). тут сорвусь и отмечу даже свои ассоциации и стереотипы, которые использую не задумываясь и постоянно. как вот слово и значение "дикость".

ну окей. читатель, коли не туп, уловил общую мысль и конву рассуждений. "чего же хочет автор?" - устало прошмыгнет у него натренированная буднями мысль.
автор хочет много. многого. пост - это попытка поделитсься наблюдением: мы не замечаем, как каждодневно договариваемся, попадаем под чужое влияние, оказываем его сами, мнем и мастурбируем сложной цепочкой моск-живот-грудная клетка-гортань-язык окружающий воздух, сотрясая его выученными звуками, образуя иллюзию общения. органов иногда меньше, иногда больше, есть еще и другие, которые работают на усвоение, все не суть. видешь ли ты разницу между попыткой понять и желанием договориться?

скажи мне.

когда ты мыслишь своим?

кто-нибудь может донести до меня свое, родное я?