http://vz.ru/culture/2012/11/16/607567.html
О месте Гребенщикова, Цоя, Шевчука и Бутусова в церковной культуре. 16 ноября 2012, 19:43
Фото: pravmir.ru
Текст: Кирилл Решетников
«Мосты между светской и церковной культурой сохранились. Их не смогли сломать даже все эти опыты над Россией, проводившиеся в течение 70 лет», – объяснил газете ВЗГЛЯД иеромонах Димитрий (Першин), комментируя предстоящую премьеру оратории «Семь песен о Боге». Она состоит из песен Бориса Гребенщикова в новом музыкальном прочтении композитора Андрея Микиты.
20 сентября в Большом зале Московской консерватории состоится премьера оратории «Семь песен о Боге», в основе которой – известные композиции Бориса Гребенщикова: «Господу видней», «Обещанный день», «Серебро Господа моего», «Еще один раз», «Сокол», «Дубровский», «День радости». Автор новой музыкальной интерпретации – композитор Андрей Микита. В исполнении оратории примут участие Патриарший хор храма Христа Спасителя, Московский синодальный хор и афонский хор «Филафонитэ», а также Российский национальный оркестр. О том, что значит этот симбиоз жанров и как устроена взаимосвязь светской и духовной культуры, газете ВЗГЛЯД рассказал эксперт Синодального отдела по делам молодежи Московского патриархата иеромонах Димитрий (Першин).
ВЗГЛЯД: Соприкосновение рок-репертуара с областью духовной музыки, которое происходит благодаря появлению оратории на основе песен Бориса Гребенщикова, – редкий, уникальный случай, или же это событие встраивается в некий ряд?
Иеромонах Димитрий (Першин): Это нормальное явление в традиции европейской культуры. Перед нами синтез содержания и формы, относящихся к разным мирам. В XVIII веке примером подобного синтеза были канты. Положенные на музыку духовные стихи вмещали размышление над Евангелием или богослужением в популярный в те столетия музыкально-поэтический жанр.
ВЗГЛЯД: Оратория «Семь песен о Боге» представляет собой нечто похожее?
Д. П.: Думаю, да. Более того, взаимопроникновение этих измерений задает всё пространство культуры. Напомню, что, по мысли погибшего в годы гонений на Соловках русского философа и священника Павла Флоренского, культура произрастает из культа. И совершенно не случайно многие песни, например, Виктора Цоя, Юрия Шевчука или Вячеслава Бутусова говорят нам о Небе, которое ближе, чем кажется, но которому почти уже нет места в мире людей. Назову здесь только одну из самых горьких песен Цоя: «Нам с тобой» из предсмертного «Черного альбома».
В том послании, которое адресует нам в «Семи песнях о Боге» Борис Гребенщиков, мы слышим благовестие 1960–1980-х годов. Это радость человека, который, существуя в плоской идеологии советского материализма, вдруг обнаруживает в себе удивительное измерение. Ему открывается, что он не сводим к материи, клеткам и атомам, что в нем есть то, что мы называем душой. А если есть душа, то, значит, есть и Бог, потому что материальный космос не может дать человеку свободу, творчество, сознание, разум. Здесь начинает работать то самое шестое доказательство Канта, за которое его так хотел упечь на Соловки Иван Бездомный. Этим, действительно, невероятным открытием Гребенщиков и делится с нами, этому, думаю, и посвящена светлая сторона его творчества. Он поет о разнице между тем, что мы собой представляем, и тем, чем мы должны быть, вот почему нам есть куда идти. Человеку плохо в мире массового потребления – так же, как когда-то было плохо в системе тотального материализма. В диагностике этой внутренней боли песенное творчество Гребенщикова, Цоя, Шевчука, Бутусова, Кинчева, Калугина простирается до пределов библейского догмата о грехопадении, о котором свидетельствует Церковь. Так что здесь перед нами
пространство