Не хочу быть очередной. Эта роль мне не подходит. 

Быть единственной, быть самой родной - вот это для меня. Чувствовать на себе не перекрытый взгляд восхищения. Обожать во мне каждую частицу, да..., боюсь этого и страстно хочу. 

Поверь, ты не первый и не последний. Но и я не единственная. Мне нужна мечта, кольцо и даже парусник, конечно, не на картинке. Мне нужно, чтобы ты сказал, что хочешь от меня детей и тут же подарил букет пионов в декабре. Я хочу, чтобы эустомы стали нормальный явлением. А когда я читала книжку, ты молча смотрел на мои глаза, и думал о том, как они бегают по строчкам. 

Я не готова быть очередной. Слишком часто бывала. Я прошу слишком много? Ну что ж, это только начало. 

Я не та, которую берут в жены, но на меньшее я не согласна. Мне нужны эти пионы, а тебе не нужны эти пляски. 

У меня есть абсолютно все, и ты лишь тому подтверждение. Я не верю в любовь и в эти слова, мы произносили их тысячу раз. Ты клялся, может и не на библии, что это все последний раз, и мы точно вместе погибнем. Хорошо, что сегодня уже не вчера, и я в это совсем не верю. Мне точно нужна мечта, но не ты мне ее подаришь. Я знаю, что сделаю все сама, рожу, полюблю, воспитаю. Слетаю в нью-йорк и даже получу работу в Непале. Но, честное слово, давай без пустых обещаний. Я - не героиня твоего романа. Готовлю неплохо и сносно целуюсь, говорят, даже хороша в постели, но знаешь, это не то, что ты ищешь. Мне нравится нравиться, даже не стыдно. Но либо все, либо мне скучно, противно, обидно. 

В твоём междустрочье есть много ошибок. Жаль, я не сочиняю стихи, а то написала б. Влюбляться прекрасно, но быть тридцать девятой перед сороковой? Уволь.

Я стёр все. Зачем? 

Каждый день, я задаю себе это вопрос. Каждый день я сталкиваю в себе желание и воспитание. Каждый день. 

Улица была плохо освещена, шёл дождь. По всем правилам мне надо было зайти в какой-то бар и переждать непогоду, но я решил пройтись. Наконец я отступаю от этих правил, которые даже не я изобрёл. 

Промокли ноги, промокло тело, и, вроде, промокла душа. 

Я задаю себе слишком много вопросов. Наверное, именно в этом моя проблема. Но что делать? Такой уж я. Сильно хотелось, но, спасибо, я умею себя контролировать.

Дождь все ещё шёл. Я промок до нитки, и возникало ощущение, что в конце концов я заболею. Но кто я такой, чтобы беспокоится о своём здоровье? 

Мой телефон все ещё не звонил, и я знаю, что это ты. Вроде такие слова были в той песне, которую я никогда не слышал. Пробую читать и не выходит, пробую начать и заканчиваю. Интересное завтра ждёт, но никто не докажет, что оно наступит. Сегодня я снова испортил себе день, снова сделал не так как хотел, снова...

В предрассудках запутались мысли, это все так весело и неправда, что хочется сжечь весь мир. Мы же просто играем? Верно?

Мне бы хотелось понять себя. Договориться. Я готов предложить любую сумму, но я сам смеюсь над своими предложениями. Этот торг неуместен. Новая порция алкоголя - нет не беспокоит. 

Это все очень временно, возможно даже до полуночи, ведь завтра я могу не проснуться. И ты тоже можешь.

Я все ещё шёл непонятно куда, думал и размышлял, терялся в своих мыслях и не мог сказать, что есть истина, а что ложь. Где заканчивается правда и начинается тотальная бесконечность прелюдий. И снова в ту же колею. Хорошо, что идёт дождь. Так мне спокойнее.

 

Она стояла и медленно вдыхала воздух нового вечера. Солнце зашло за крыши многоэтажек, и тело почувствовало свободу от нестерпимого зноя.  

Сегодня или никогда. Письмо было отправлено, руки тряслись. Она верила и не верила в удачу. Но самое забавное, что в тайне, она понимала, что если ей не повезёт, то всем от этого будет легче. Даже ей. 

 

Дверь открылась со скрипом, на кровати лежал мужчина. Дорогие сердцу завитки волос, дрожь светлых ресниц.  Все казалось таким надежным и любимым. Но сегодня она предала этот крохотный мир. Письмо вылетело за иллюзорные границы. 

Сидеть на кухне и понимать, что выбор есть всегда. Но не всегда оба варианта тебя устраивают, а до третьего ты не можешь додуматься. И как же быть в случае удачи? 

... 

Она стояла с багажом у стойки регестрации. Последние три месяца он не верил, что она так поступила. Никто не верил. Вокруг было лишь осуждение, намагниченный воздух давил на неё, и не отступать становилось все сложнее. В аэропорт она приехала одна, в мире не осталось души, способной ее понять. Пусть. Сегодня она летит к своей мечте. Это же так естественно - мечтать о большем! И перестать подстраиваться! Просто цель была слишком давней, чтобы её могло остановить такое мелкое чувство, как любовь. Ведь мечта - многим больше. Сегодня она встанет на одну ступеньку выше на пути к СВОЕЙ мечте. Нет, она не помешает встать рядом с ней, но ни за что не спуститься вниз ради кого-то другого.

Я ненавижу своё тело. 

Я весила 73, 57, 60, 74. Уже пять лет, как я борюсь со своим телом. Я не ем хлеб, я позволяю себе сладкое только в праздники, я глодаю. Я сижу на моно диетах и правильном питании. Но стоит мне расслабиться на одну неделю и этот Чертов вес возвращается ко мне. Я понимаю, что это будет вечной борьбой. Я никогда в жизни не смогу есть то, что я хочу. Никогда не стану спокойно относиться к весам. Люди могут говорить все что угодно о боди позитивизме, но я не в этой коалиции. Я не принимаю своё тело и не собираюсь. Я буду бороться столько, сколько уготовлено мне прожить. И я буду хотя бы иногда с удовольствием смотреть на себя в зеркало.  

Как здорово, что я ушла от тебя. Ты ничтожество и тварь. Нелюбимый никем. Все, что меня держало рядом с тобой это жалость. Осталось только презрение. Ты ни одной секунды не был достоин меня. Как хорошо, что я ушла.

У меня нет дома. И пусть меня ждут в чужих квартирах, на чужих кроватях, но у меня нет ничего своего. Все потеряно, украдено. Тоскую. Вою. Я хочу сжигать дома... Ведь нет среди них моего.

Многоточие

Пусто. Вот это определение. В домах пусто, на улицах пусто. Хочется кричать. Но я конечно молчу, ведь на самом деле не хочется.
Самое главное - в душе пусто.
Люди искали в моем взгляде печаль, пытались найти в словах безысходность, вырывали фразы из контекста, и делали свои глупые выводы, основываясь на своих стереотипах. А я? Я поддакивал. Ведь не сложно быть таким каким тебя уже видят.
Закат. Как точка в очередном безумии. Ненавижу точки... Ночь приходила, хотя ее и не звали. Я в очередной раз сглотнул, вдохнул в легкие побольше воздуха, чтобы осталось до утра. Побег. Опять спасаться бегством, но от себя не убежишь. Самая худшая болезнь - способность думать. И это неизлечимо. Я иду и жду вселенского знамения, а лучше удара в затылочную часть. Крепкого такого удара. Я слышал, так можно потерять память. Это было бы так ... Прекрасно. Нет никаких чистых листов, нулей, понедельников и следующих недель, нет и первого числа никаких месяцев. Все здесь и сейчас, а здесь и сейчас пус-то. Я благодарен за попытки это исправить, но не все умеют шить, и заплатки быстро отваливаются с потрепанных джинс... Это как осень - всё погибает. С неким торжеством и миллиардами небесных слез. Самое смешное что этой ежегодной трагедии не замечают, а лишь восхищаются последними искрами умирающей природы. А может так и нужно? Не всемогущий ли этой метафорой указывает нам, что истинная красота в горе увядания?
Если это испытание, то я не прошел отбор. Споткнулся, в очередной раз. Мужество - это не умение не падать, а способность встать и идти дальше. Но я же иду... Просто впереди перестал маячить этот огонек, к которому я раньше бежал с охапкой дров, чтобы поддержать угасающую надежду. Дрова отсырели, а руки, что их несли все в занозах и царапинах. Вернуться ли за ними? Нет смысла. Огонек погас, а спичек у меня нет. Да и сил, под дождем разводить костер, нет. Ничего нет. Чего проще сказать нет?
Я забытый ребенок на карусели, все вертится, мир стал одним ярким пятном, а я один на этой деревянной лошадке, и никто не в силах остановить атракцион, меня давно уже тошнит... Я молчу. Это помогает в иллюзии.

Я знаю где белое, где то, что нужно мне. Но тоска пытается меня съесть.

Я точно скоро сойду сума. Что будет правильным? Где правильно? Здесь, завтра? что мы делаем? Я как в фильме"бойцовский клуб", просто смотрю, как взрываются здания, как мои воздушные замки летят в пустоту. И остается чернота, пустота неуверенности, боли, тоски, отчаяния.

 

Кто мне нужен? и нужен ли кто-то.

[500x311]

Вся наша жизнь состоит из наших с вами решений. Вчера я решила, что хочу быть уверенной, а не счастливой. И вот я уверена, что несчастна.

Давай поиграем в принципы. Кто дольше не будет разговаривать и кто меньше из-за этого переживает. Мы с тобой не будем вместе, не купим яхту, не переедем в село, не упадем на зеленую траву под россыпью звезд. Мы слишком гордые со всех сторон, слишком строгие, и слишком разные. Я скучаю по нашим шуткам, но нашим фразам в тишине первых лучей нового солнца. Мне так весело и так грустно. Море зовет.

Уж не знаю какую истину познают монахи и достигают нирваны. Но могу сказать вам свой секрет спокойствия: они все умрут. Рано, поздно, медленно, быстро, но все эти люди умрут. Их когда-нибудь не станет. Они будут сожжены или закопаны. А еще, чуть попозже о них не вспомнит ни один из живущих. Люди будут трахаться, зарабатывать деньги и не вспомнят об этом человек, потому что он умер. Хотелось сказать, что Бог уровнял нас на начале пути, но это не так. Не каждый даже рождается через одно и то же место. Кто-то родился в Москве, кто-то в деревне в Африке, кто-то у нефтяного магната, кто ест черную икру, а кто-то пьет воду из лужи. И хотя мы можем быть не равны, но мы все умрем. И это единственное равноправие, единственная справедливость. Все они умрут.

Я снова стала слишком хорошим другом. когда все говорят о френд-зоне, я молчу. Я слишком хороший друг, чтобы в меня можно было влюбиться.

Я потерялась. Снова. Я теряю себя. Опять. Через семь лет, я снова теряю себя. То многое, через что я прошла за эти семь лет снова ускользает из моих рук. Я не знаю зачем ищу себе пару. Я вижу ответ, но не могу прочесть его полностью. Мне кажется, что я не умею любить. Я пыталась? Или разучилась? Моя любовь наиграна. Это лишь потребность. В защите, внимании, безопастности. Я не знаю кто я. Я боюсь. Мне 22, меня зовут Софья. Я пишу сюда с 14 лет. И сейчас я как никогда прежде ощущаю то, что я потерялась.
Я всегда пью тот чай, который предлагает мне собеседник.
Я никогда не заказываю свою любимую пиццу, потому что никто ее не любит.
Я не люблю ягоды, но не признаюсь в этом.
Мне хочется скрыть так многое. И тогда зачем вообще окружающие?
Как меня зовут? И зовет ли кто-то

Удивительно солнечный день. До боли знакомые окна высоток. Взгляд не задерживается на небе, привычно опускаешь глаза вниз, и все тот же асфальт быстро мелькает перед глазами. Он не подводит, остается все в том же состоянии, что и два года назад.

Ты переходишь дорогу, немного поторапливая красного человечка, он так противно мигает, когда ему на смену приходит зеленый. Я давно не был пешеходом.
Шум. Мы настолько привыкли к шуму города, что тишина кажется зловещей. Давно. Действительно, много лет прошло, когда я мог сидеть на берегу реки и слушать тишину. Или все же не тишину? Кваканье лягушек, шорох травы, легкие всплески воды, сердечность в пении сверчков.
Нет, тишины не было со мной никогда.
Невольно поведя подбородком, ты возвращаешься в привычный, серый, очень серый мир. Этому миру не поможет яркое солнце, так нелепо отражающееся в стенах стеклянных зданий и ослепляя спешащих куда-то глупцов. Куда? Ты торопишься, ты вынужден торопиться, это входит в привычку. Торопливо выкуриваешь сигарету, нервно ищешь в кармане ключи, ешь так, будто у тебя сейчас отнимут, твой злосчастный бизнес-ланч. Кому нужна эта спешка? И только жизнь не торопиться, настоящая, не та суета, которую мы по ошибке зовем жизнью, окружающая нас. Жизнь степенно, как ручей на равнине, течет вперед. И только она, та самая жизнь, знает, и поэтому смеется дробным смехом, куда приведет тебя твоя спешка.
Остановись! Так кричало нутро, но разум, данный нам, будто ради издевки, ругал тебя за секундную слабость. Не думать? Нет, не задумываться. Ни на минуту, не давать себе задуматься. Человек свободен только в момент выбора. Именно в момент выбора, нам дан шанс определиться, сделать выбор. Все, что будет дальше, это уже не свобода, чтобы там не кричал наш славный проталериат. Интересно? Или не очень… Но все философы согласны друг с другом только в одном: человек по своей сути всегда выбирает зло. Здесь есть загвоздка, но только для ограниченных людей. А собственно говоря, зачем таким людям знать о том, в чем сходятся все философы.
Работа. Работа. Работа. Работа. Раб. Ты следишь за стрелкой, дотрагиваешься до своего лица, с силой проводишь по щеке, спускаешься к подбородку и забавно шиплешь его. Проводишь внутренней стороной ладони по носу, чешешь глаз, опираешься лицом на левую руку, вздыхаешь, кладешь ногу на ногу, вытягиваешь ноги, поправляешь волосы, моргаешь, вздыхаешь, приподнимаешь брови, морщишь лоб, чешешь коленку, покусываешь губу, улыбаешься, но только краем рта, и неслышно хмыкаешь. Тебе нравится, что я могу это проследить.
Уже светло. Пора. Голуби вьются над головой, и на какое-то мгновенье ты озаренный улыбкой, запрокидываешь голову, чтобы насладиться синхронностью их полета, с крыши на провода, немного задев облако, вздохнуть, глубоко грудью, но это ложь. Ты хотел насладиться запахом, воздухом, которых наполнит твои легие, но это обман. Здесь тебя ждет лишь иммитация в жизнь.

Но ты сделал свой выбор.

Музыка вместо очень важных слов

Не каждый переживает такое. Миллионы лет, так хочется сказать, когда ты ждешь поцелуя. Месяцы общения, неловкие столкновения коленками под столом, легкое касание руки, когда передаешь ей какую-нибудь безделушку. Так может тянуться время в ожидании того, когда можно просто поцеловать, вдохнуть ее запах, сжать всеми силами, вдавить в стену, жадно впиваться в губы, шею, чувствовать ее руки у себя на загривке, рычать от удовольствия, и понимать весь абсурд того ожидания, и весь абсурд этой истории. Стены помнят, помнит и он, помнит и она. Но рассказать это некому.

...И в пролет не брошусь ...
Разрывая. На кусочки, разрывая бумагу, я сижу в ворохе страниц. То ли ручку взять, то ли карандаш. Стих или рисунок? Вдохновение через вдох, шаг через черту. Предпосылки сновидений и закованный язык. Через пепел, через дым. Пропадает ясность взора, нам не свойствен покой.
...И курок над виском не смогу нажать...
Три пары глаз, и в этом нет правды. Он перестал мечтать, и оставил себе миллион обходных путей. Ведь здесь есть смысл соврать, никто не поймает на лжи, ты не станешь ужином, и не заглотишь наживку. В какой-то момент охотником становишься сам. Теперь все карты у тебя на руках, но в тоже время, даже когда ты понимаешь, что ты в выигрыше, шанс остаться ни с чем слишком велик.
...Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа...
Все в этом мире имеет первопричину. Антропный принцип. Если я так делаю, значит все, что происходило до этого, было для того, чтобы я так поступила. А то, что будет дальше, несомненно будет, только потому, что я создала для этого условия.
Лето не наступит в феврале, даже если очень этого хотеть.

Вы боялись самого дорого? Поступались ли вы самыми важными принципами? Дышали ли воздухом так, что вам казалось, что вы дышите углекислым газом? Бабочка, которая летит на огонь и сгорает до тла, пытаясь достичь своей теплой мечты. Бросаясь вниз со скалы, падая на скалы. Видимо чувство самосохранения перестает работать у слепых. О стокгольмский синдром... В той муке, в том отчаянии, что сейчас окружает, способны выжить немногие. Задыхаюсь от того, что надо, что хочется и что хотят другие. Мы должны соблюдать тишину.