Вообще, литературный перевод часто скрывает от читателя суть языка. Вот, например, есть французская «обзывалка» - morpion, официально переводится как «молокосос». Для русского читателя ничего шокирующего, правда? А теперь смотрим первоначальное значение слова, от которого развился переносный смысл: morpion – лобковая вошь. Молокосос-то всего лишь младенец, сосущий мамкину грудь, а тут, простите, вошь, да еще с такой пропиской… Я считаю, молокососа в переводах надо заменять. Хотя бы клопом.

[240x140]
Когда я узнала, что французы ласково называют своих возлюбленных «ma puce » (дословно: моя блошка) и « ma poule » (моя курочка), французский язык как-то сразу показался мне менее романтичным. Потом мне сказали, что « loutre » – это тоже ласковое обращение к любимой, и это слово мне сначала даже понравилось: лю-ю-ютрр – нежно звучит... Но потом оказалось, что это выдра, и моя система ценностей тут же рухнула. Французы объясняли: «выдра – это ж такой хорошенький зверек, он все время так умывается лапками, просто очаровашка!» А перед моими глазами все равно стояла большая мерзкая крыса с вечно всклоченной мокрой шерстью.
Недавно мой словарный запас обогатился еще одной «нежностью»: креветка (la crevette). О да, это тоже очаровательное… гм… членистоногое, по красоте сравнится разве что с возлюбленной… Правда, детей еще так называют: «креветочка моя» (ma petite crevette). Очень мило, не правда ли?
Проникнуться красотой образов и насладиться подробностями

Утро. Париж с пригородами мокнет под дождем. Мокнет и мерзнет, потому что температура при этом плюс один. Я ежусь от холода, несмотря на пальто и зимние сапоги. Рядом со мной на остановке топчется пожилая мадам. Она живет где-то неподалеку, поэтому меня уже узнает и подходит поболтать. Через какое-то время разговор у нас переходит на погоду.
- Холодно сегодня, - говорит мадам. – У Вас ноги не замерзли?
- Пока нет, - я отгибаю край сапога и показываю мадам мех внутри сапога. Мадам таращит глаза:
- И что, там (указывает на стопу) у Вас тоже мех?
- Конечно, - говорю я.
- А я уже замерзаю, у меня вот… - и мадам в свою очередь приподнимает подол юбки, показывая мне полуботинки, надетые на носки, выше носков – голые ноги. На улице, напоминаю, дождь и плюс один.

Французская логика для меня остается загадкой. Кроме голых ног мадам сегодня в метро я также увидела:
- мадемуазель в капроне и бархатных тапочках с блестками; высота по борту тапочек – около сантиметра;
- месье в замшевых ботинках с напрочь промокшими потемневшими носами и бортами;
- множество мадам в туфлях на шпильках (видимо, чтобы промочить только носки, но никак не пятки).
Последние, впрочем, не редкость и в снег. А что, хорошая зимняя обувь – туфли на шпильках. Зато летом всегда можно встретить кого-нибудь в высоких сапогах, потому что так модно.
Кажется, процесс офранцуживания у меня застопорился…

Арно подошел ко мне с ящиком, в который я сложила луковицы гладиолусов на зиму.
- Что это? – спросил он.
- Гладиолусы, - ответила я.

Через пять минут, из кухни:
- Дорогая, а ты уверена, что они не загнили?
- Уверена, - отвечаю я.
- А почему внутри желтое?
В дверях появляется Арно. Держит в одной руке луковицу гладиолуса, в другой – аккуратно вырезанную оттуда дольку. По тому, с каким изяществом была вырезана долька, до меня сразу дошло – Арно хотел чеснока. По моему взгляду Арно понял, что это не чеснок. И даже не загнивший чеснок.
- Я же тебе сказала, что это – ГЛАДИОЛУС! – сделала я попытку понять мужскую логику.
- Я думал, что ты пошутила… - вздохнул Арно.

А вот теперь скажите мне, мужики, вы тоже цветочные луковицы от чеснока не отличаете? Даже те, что с клубнепочками? Или это исключительно европейская черта?

Меня всегда удивляло, как устроен у французов (особенно у некоторых, не будем показывать пальцем) речевой аппарат. Такое ощущение, что у них во рту запрятана лягушка, прямо на пути звукового потока. Так и хочется сказать: «Вынь все изо рта и повтори еще раз». Вся проблема в том, что во рту у них на самом деле ничего нет.

С прошедшими праздниками!

[227x139]«За этим знаком я могу наткнуться на куриные гнезда. А – да, В – нет» - так я перевела вопрос из французского теста на знание правил дорожного движения. Посмотрела внимательно на изображение: слева лес, справа поле, посредине – дорога со знаком «Прочие опасности». Ход мыслей: куры на дорогах не несутся, следовательно, ответ «нет». Проверяю, правильный ответ - «да». Спокойно, говорю я себе, этому должно быть объяснение, - и мои мысли тут же поскакали в поисках объяснений.

Объяснение первое: «сбилась программа», как выражается М.Задорнов. Французские куры вышли погулять, заблудились, а так как инстинкты после долгого пребывания в неволе уже потеряны, начали вить гнезда где попало.

Объяснение второе, современно-фантастичное: французские куры объявили забастовку и в знак протеста перекрыли движение наспех свитыми гнездами. Чтобы случайно не передавить бастующих и предупредить о возможном обстреле куриными яйцами, дорожные службы установили знак «прочие опасности», так как специального знака «бастующие куры» еще не предусмотрено.

Объяснение третье, правдоподобное: работники дорожной инспекции, в компетенцию которых входило составление тестов, были истинными французами. Они выросли в городах и ни разу не видели живой курицы, поэтому не знали, где они несутся.

А вот что оказалось на самом деле

Вслед за забастовкой водителей РЕР на Париж обрушились снегопады. Всё, самолеты задерживаются, автобусы сбились с расписания, Эйфелеву башню и часть парков закрыли, в 31 департаменте объявили оранжевый уровень тревоги, носящий название «Будьте очень бдительны». Французы бдят: накрываются зонтиками от снега, заматываются шарфами, уличные бомжы перебираются в переходы метро… Полиция остановила все тяжеловозы на подступах к Парижу, дабы не забивать ими окончательно дороги – и так 320 км пробок только в Парижском регионе. Кажется, тяжеловозы поставили на стоянки после одного события.

17 декабря из Лиона в Париж грузовик вез бычков. Грузовик был ирландский, о национальности бычков история умалчивает, но известно, что их было 70. В окрестностях города Оксер грузовик лег на бок. Я так думаю, отдохнуть, поваляться на мягком пушистом снегу, ведь нечасто выпадает грузовикам такая возможность. Пять бычков, воспользовавшись остановкой, вышли покурить погулять. Пастбища поблизости не оказалось, поэтому они решили подышать воздухом прямо на шоссе. Был час ночи, светили звезды, бычки втягивали ноздрями свежий морозный воздух и наслаждались ночным пейзажем. По этой же автомагистрали ехал грузовичок поменьше, водитель которого ничего не подозревал о ночной прогулке романтичных бычков. Когда свет фар скользнул по бычьей шерсти, он, видимо, решил, что это оборотни, и испугался. А может, наоборот, смело ринулся в бой, не знаю, тут в истории снова пробел. Следующий кадр – в грузовичке трое раненых, один из них серьезно (про раны бычков ничего не сказано). Сошлись ли люди-звери врукопашную или бычки храбро противостояли серьезной технике – опять же неизвестно, известно лишь, что приехавшие пожарные встали на защиту своих собратьев и усыпили нескольких бычков без суда и следствия, аминь. Километровая пробка на А6 стояла до 7 утра.

Под катом фото бычка с Елисейских полей, только вот не знаю, участвовал ли он в сражении на А6. Или это и не бычок вовсе?

[384x283]

Парижское время – 10 часов 18 минут. Надпись на табло крупными буквами означает: «Утреннее обслуживание закончено. Все ушли на фронт на обед бухать. Возобновление работы в 16:30».

 

Вот примерно так, господа, работает у нас RER А, по крайней мере, последнюю неделю. Если быть точнее, то с прошлого четверга. С 7:30 до 9:30 утром и с 16:30 до 19:30 вечером ходит один поезд их двух, в остальное время трафик, что называется « quasi nul », то есть, какой-нибудь шальной поезд может и прийти, но разве что случайно. А это, между прочим, самая востребованная линия RER, пересекающая весь Париж с юго-востока на северо-запад и выходящая далеко за пределы Парижа, к парку Диснейленд, например.

 

В 2008 году количество поездов увеличилось, и ходить они стали чаще, а машинистам ничего с этого не перепало. Они, конечно, обиделись. Сначала они вежливо попросили правительство Дайте денег, гады! прибавить им по 150 евро в месяц в виде премий. Правительство вежливо Отвалите, козлы! Кризис на дворе, сами виллы продаем! отказало. Машинисты не хотят больше работать за 2000-3000 евро в месяц, особенно зимой, когда на работу чуть свет и в холод. Вот так, низы не хотят, верхи не могут, синдикаты призывают к более жестким мерам, а завтра на линии А трафик опять «кази нюль».

Сегодня наш испанец с загадочным видом вышел из класса, вернулся с кипой ксерокопий и начал кромсать их ножницами вдоль и поперек. Нет, только поперек, если быть точнее. Складывал по несколько листов вместе, потом чик-чик-чик – и вместо формата А4 получалась лапша неизвестного формата и сомнительного содержания. Потом он произвел тщательную пересортировку и сформировал несколько равных кучек. Творческое задание было готово.

Каждая группа студентов получила по кучке такой макулатуры. Было объявлено, что это не макулатура вовсе, а стихотворение известного испанского поэта, только в расчлененном виде. Предлагалось его реанимировать (стихотворение, конечно, поэта уже бесполезно) методом мозгового штурма, а при отсутствии мозгов – силами наспех намедитированного эгрегора. Французские студенты начали читать обрывки фраз и вникать в их суть, пытаясь собрать стихотворение по смыслу. Мы пойдем другим путем, сказали русские студенты. Они сразу заметили, что лапша нарезана неровно (дрогнула рука испанца), и пока французы соображали, сложили все стихотворение по принципу пазлов. Проиграли все: испанец забыл раздать одну из частей.

А прошлый раз ко мне подсел какой-то Алекс. У него не было ксерокопий с домашним заданием, и он следил по моим, со вписанными туда ответами. Когда дошла очередь до него, он, вместо того чтобы прочитать вписанный ответ и сорвать аплодисменты, начал сочинять на ходу что-то свое, заведомо неправильное, потому что правильный ответ был один, и он был уже вписан. Я подумала, что он почерк разобрать не может, и стала шепотом подсказывать (добрая я). Он проигнорировал мою подсказку и донес свою ахинею до победного конца. Испанец, выслушав сей экстравагантный вариант, разодрал одежды свои и посыпал голову пеплом начал вдохновенно объяснять Алексу все заново (он тоже добрый, испанец). Когда разбор полетов был закончен, Алекс мне прошептал: «Спасибо, конечно, но мне хотелось самому понять, как тут надо было делать». Вот и пойми этих французов…

Здесь французские бабушки все еще иногда говорят: « Oui-da ! » [уи-да]. Означает это «да», а частица « -da » служит всего лишь для усиления. Вы уже подумали, что это русское «да» к французскому « oui » приклеилось? Разочарую – ничего подобного! « Oui-da » - это чисто французское выражение, правда, уже выходящее из употребления. Скажу более, « da » употреблялось и самостоятельно, в основном, в конце фразы, и тоже, для усиления подтверждения, например: Tenez-le bien, da! (G. Sand, « Jeanne »). И образовалось это « da » из повелительного наклонения глаголов dire (говорить) и aller (идти): di + va = diva -- dia -- dea -- da.

Жаль, что такая удобная частица из употребления выходит…

 Есть такая французская писательница - Колетт (Colette, Sidonie Gabrielle). Вернее, была. Написала множество занимательных вещей, в том числе пьесу «Жижи», в которой прославилась Одри Хепберн, и роман «Chéri», по которому недавно сняли фильм, перевели его как «Дорогуша». Французы, понятное дело, боятся закона Адопи против пиратства, а русские ничего не боятся, поэтому фильм можно свободно найти в Интернете, только в дублированном русском переводе. И в самом начале фильма мужской голос сообщает: «Дорогуша. По роману Колетта». Я аж подскочила, как услышала. Парень, видимо, решил, что Колетт - это свой чувак. Да и не он один - посылаем запрос в яндекс, там: «Почитать краткое содержание романа Г. С. Колетта "Ангел мой" можно здесь».

 Господа, посмотревшие «Дорогушу»! Запомните, Колетт - лучше для мужчины нет, то есть дама, да упокоится прах ее на Пер-Лашез…

 Или вот еще: Маргерит Дюрас (Marguerite Duras). Ну как ее, беднягу, не мучают! Она и Маргарит, и Маргарита, и Дюра. Даже яндекс по запросу «Маргерит Дюрас» учтиво спрашивает: Быть может, вы искали «МаргАрит Дюрас»? Нет, я искала именно МаргЕрит, поубивала бы таких корректоров! Бедная мадам Дюрас тоже, наверное, в гробу ворочается…

 Ну, про нобелевского лауреата Лё Клезио (Le Clézio, Jean-Marie Gustave) я уже писала, тут вообще буйство фантазии: он и Леклезио, и Леклезьо и Ле Клезьо, и Ле Клезье, и Ле Клезьё, и Ле Клезия и даже Ле Клецио. И вся гамма Ле/ле/лё, конечно же. Вот, на одном сайте пишут: «Переводить романы Ле Клезиё чрезвычайно тяжело». Еще бы, если затранскрибировать – уже проблема... Жан-Мари в гробу не ворочается по одной простой причине – жив еще.

[239x319]

 

Да, эта милая девочка с разверзающейся посреди нее черной пропастью – Красная Шапочка, если кто не узнал. Это новое издание всем известной сказки, адаптированной для самых маленьких. Чтобы она была « politiquement correcte », туда, как вы видите, добавили нового персонажа.

Действительно, какая вопиющая несправедливость: почему волк всегда пожирает Красную шапочку, которая арийских кровей? Ведь негры на вкус ничуть не хуже?! Теперь все равны – все в волчьей пасти, аминь (кто не обратил внимания, розовый фон – это его язык, а по краям – зубы). Впрочем, злой участи все еще избегает многочисленная монголоидная раса, но это лишь вопрос времени, через несколько лет, я думаю, волк начнет жрать и китайцев, Золушка окажется алжирской иммигранткой, а Кот в сапогах будет изображаться с кипой на голове (так-то и честнее).

Добрый вечер.

Знакомая девушка приезжает в Париж, спрашивает, что привезти.
- Хочешь что-нибудь из России? - задаю вопрос Арно.
- Нет уж, спасибо, у меня уже есть «что-нибудь» из России – женщина. Мне хватает...

Это я о Сочи. И населять его будут дивные существа – полицейские, говорящие на четырех языках (прямо оксюморон какой-то). Помимо своего родного матерного, конечно. Об этом заявил начальник ГУВД по Краснодарскому краю Сергей Кучерук: «На сегодня уже разработан методический учебник для обучения стражей порядка основным иностранным языкам - английскому, французскому, немецкому и испанскому».

Еще в 2007-м для них был разработан карманный разговорник, правда, трехъязычный, а не четырех, но четвертый язык уже добавили. Это очень нужная вещь, знаете ли, ведь иностранцы так и жаждут поговорить со стражами порядка на интеллектуальные темы. Представьте, подходит какой-нибудь француз к полицейскому, говорит, бонжур! меня обокрали, и тут полицейский достает из широких штанин разговорник, слюнявит пальцы, отлистывает страницы и выдает на чистейшем французском: «Членом какого спортивного общества Вы являетесь?» (фраза из разговорника). Оба в ах шоке: француз – от такого нестандартного приветствия, полицейский – оттого, что все-таки выговорил эту фразу по-трезвому.

Нет, я, конечно, понимаю, можно научить и зайца лапами в барабаны бить, и медведя на велосипеде… Но я бы многое отдала за возможность поговорить с полицейским на тех самых четырех языках, выученных им за четыре года.

Всем, всем, всем, едва прикоснувшимся к французскому языку и брезгливо от него отвернувшимся! Я несу вам радостную новость! Я нашла Святой Грааль миелофон область во французском языке, где все слова сформированы путем добавления одного-единственного слова. Вообще-то я нашла ее давно, а спешу поделиться только сейчас, но ведь давно это было не так важно, правда? Область эта касается «родственничков», я имею в виду родственников супругов.

Для удобства восприятия вообразите, что я жена (у кого с воображением туго, скажу прямо: я жена). Берем универсальное французское прилагательное « beau » [бо], приставляем его к « père » (отец), получаем « beau-père » («милый отец», по-русски говоря, папенька) - отец моего мужа или мой отец для мужа. Снова берем « beau », приставляем его к « fils » (сын), получаем « beau-fils » («милый сын», то бишь, сынок) - мой муж для моих родителей). А теперь внимание, берем все то же « beau », прибавляем его к « frère » (брат), получаем « beau-frère » («милый брат», братишка) и целую гамму значений: брат мужа, муж его сестры, мой брат для мужа, муж моей сестры для моего мужа, а также муж моей сестры для меня и муж сестры мужа для мужа. Все понятно? В общем, все особи мужского пола, не относящиеся ни к вышестоящему, ни к нижестоящему поколению.

Единственное, что надо уяснить в этой схеме – это то, что универсальное слово « beau » склоняется по родам и числам. В женском роде оно дает  « belle » [бэль], во множественном числе - beaux [бо] или belles [бэль] в зависимости от того, о мальчиках или девочках идет речь. Это дает нам простор обзывать любого родственника со стороны мужа или жены или даже группу родственников, прибавляя лишь «милый», «милая», «милые»: « belle-mère » («матушка») – моя мать для мужа или мать мужа для меня, « belle-fille » («дочка») – я для мамы и отца мужа, « belle-soeur » («сестричка») – вся вереница родственников женского пола по аналогии с «братишкой», « beaux-parents » («милые родители») – мои родители для мужа или его родители для меня, « belle-famille » («милая семейка») – все мои родственники для мужа или его родственники для меня. Есть даже beau-neveu и belle-nièce («милые племяннички»), beau-cousin и belle-cousine («милые кузенчики и кузиночки»), beau-petit-fils et belle-petite-fille («милые внуки и внучки») и так далее, продолжайте сами.

Но и это еще не все. Отчима и мачеху французы тоже называют «милым отцом» или «милой мамой»: beau-père и belle-mère. Те, в свою очередь, падчерицу и пасынка – «милыми» дочкой и сынком: belle-fille и beau-fils. Ну а догадаться, о ком идет речь – об отчиме или отце мужа – можно по контексту, нечасто эти понятия мешаются. Все эти

Читать далее...

Вчера опять была хорошая погода, и опять было романтическое настроение, и вынесло оно меня за город, где осень дышит полной грудью, сдувая с деревьев ослабшие листья, и они шуршат под ногами, вспугивая невесть откуда взявшихся сорок. Арно шел следом с понурым видом – разве может шорох листьев заменить приятное потрескивание компьютера, выполняющего назначенное задание в системе Дебиан? И все-таки мне хотелось привлечь его внимание к красотам природы, поэтому я громко восторгалась, тыкая пальцами направо и налево, но процессор на его плечах был по-прежнему загружен разгадыванием исходного кода. Тем временем на мутно-сером небе образовалась голубая полынья, в нее тут же выплыло солнце, и я погрузилась в сумку за фотоаппаратом в предвкушении чудеснейших снимков золотой осени. Я была уже уверена, что полынья сейчас расплывется на все небо, поэтому, доставая фотоаппарат, сказала Арно: «Regarde, le ciel est bl…» Я хотела сказать, bleu [блё], то есть, что небо синее, но на последнем слове подняла глаза наверх и обнаружила, что пока я шарила в сумке, образовавшаяся голубая полынья уже вновь затянулась белой дымкой, не оставляя ни малейшей надежды на просветление. «…бля!» - тут же подсказал обрусевший Арно, - «Le ciel est blya! Il était bleu, et maintenant blya, quoi... » (Небо цвета бля! Оно было синим, а теперь цвета бля...).

Тут требуется пояснение. Парижское и подпарижское небо, по сравнению со средневолжским, обладает способностью быстрого преображения. Если в Поволжье можно, нежась на пляже и наблюдая одним глазом плывущий за облаком темный круг, точно рассчитать, что солнце выйдет через десять минут или четверть часа, в Париже этот фокус не пройдет. Здесь облака – не «белогривые лошадки», а обезумевшие скаковые жеребцы – сивые, пегие, серые в яблоках, носящиеся по небу в броуновском движении. Если небо голубое, через пять минут оно может преобразиться в серобуромалиновое и пролиться на ошалевших туристов дождем. Впрочем, так не всегда, но часто. Вот и вчера тоже, только без дождя.

Это было лирическое отступление о парижском небе, а теперь пояснение к «бля». Это одно из первых выученных Арно русских междометий. Впрочем, учить его и не пришлось, только переосмыслить. Ведь есть же в английском языке выражение bla-bla-bla, означающее «и так далее», есть такое и во французском, но так как французская буква « l » исключительно мягкая, произносится оно, соответственно, «бля-бля-бля». Ну и заметила я ему в свое время, что выражением этим при русских лучше не злоупотреблять, и причины объяснила. С тех пор это междометье стало неотъемлемой частью словесной игры, начиная от « terrible » и « formidable », произносимых с окончанием нараспев (терри-бля вместо террибль и формида-бля вместо формидабль – ужасный и потрясающий, соответственно), и заканчивая « à table! » [а та-бля!] (К столу!)

Теперь это слово стало еще и отражением состояния души через описание неба. Ведь обычные цвета неба, такие как «синее», «серое», и даже «хмурое» состояния души не отражают. А вот небо цвета бля – тут и негодование Арно по поводу его отрыва от компьютера, и мое оревуар удачным снимкам – вся гамма разочарований, в общем. Кому сложно визуализировать вновь рожденный цвет неба, взгляните на фото и представьте, как бы выглядел данный пейзаж на фоне синего неба.

Булонь

Дорогая редакция дирекция тьфу! Дорогие алкаши! С вашей стороны поступило невнятное урчание в мою сторону, вроде как недовольство, что я выпала из ваших рядов. Со всей ответственностью заявляю: я ваша навеки! да, выпала, но ненадолго окончательно и бесповоротно, аки птенец из соколиного гнезда. Падала я долго и мучительно, цепляясь за каждую ветку рюмку возможность отпраздновать вторник или удачное наступление вечера. Было это давно. Очень давно. В те славные времена огненная жидкость приятно разливалась по всей плоти, погружая в сладостную негу, верхняя часть туловища проваливалась в нирвану, а нижняя выплясывала танцы народов мира с элементами стрипа. Хорошие были времена! Поутру я шла в универ в прекрасном настроении и мой мозг, выпав из нирваны, был готов засосать всю ультраполезную для жизни информацию о соплах, балках и системе допусков и посадок.

 

А потом я познакомилась с Похмельем и сразу его невзлюбила. Мне захотелось его побороть раз и навсегда, но раз и навсегда не получилось, и оно стало посещать меня с завидным постоянством и укладывать в горизонталь. Мне рассказали тысячу и один способ борьбы с этим злым демоном, и я их последовательно перепробовала, в результате чего моя коллекция анекдотов пополнилась жизненными байками, а демон растолстел и остервенел окончательно. Он внедрил в мой череп на уровне бровей пару пульпитных зубов в качестве индикаторов: как только огненная вода проходит гланды и разливается по гладкой мускулатуре, в голове начинается острый пульпит. Очень хочется рассверлить череп и выдрать злополучные зубы нервы, но у меня нет трепана, а без трепана, сами понимаете, какая трепанация... В общем, я позорно проиграла злому демону Похмелье по всем статьям, поэтому приняла позорное решение больше его не вызывать. Не упрекайте меня, я всего лишь слабая женщина с пульпитом на всю голову, у меня нет сил бороться с разжиревшими остервеневшими демонами!

 

А вы, дорогая редакция дорогие алкаши, трепещите, злые демоны повсюду! Помните рекламу? Вы все еще кипятите пьете? Тогда мы идем к вам!

Фотографии Lasana : 120 лет Эйфелевой башне

Теперь каждый вечер Эйфелева башня освещается по-особому, по праздничному. 12-минутное световое представление можно наблюдать по четыре раза за вечер, каждый час, начиная с 20:05. Сначала башня, как обычно, "строится" по кирпичикам снизу вверх, потом начинает мигать всеми частями по-отдельности и вся целиком, играет и переливается разными цветами. Так Эйфелева башня справляет свое 120-летие. Как ни странно, пишут, что такая подсветка экономит электричество по сравнению с традиционной.














Читать далее...

Если Рассеянный с улицы Бассейной был бы женского пола, я сыграла бы эту роль, не особо в нее вживаясь. Необходимые качества у меня уже есть: все, что можно забыть дома – забывается, все, что можно разбить – разбивается, все, что можно сбить на ходу – сбивается и т.д. Помните фильм «Невезучие», эпизод, где накачанная наркотиками девушка влепляется в стеклянную дверь? Скажу по секрету, я проделывала этот трюк десятки раз без всяких наркотиков, притом, что зрение у меня вполне приличное.

Но к этому я пришла не сразу. Сначала долго репетировала на телефонных столбах с прозрачными перегородками, которые как-то неожиданно выросли на месте красных телефонных будок. Кажется, тогда я впервые постригла челку, чтобы маскировать ею сизые шишки на лбу. А дебют мой состоялся еще в начальной школе. Помнится, была зима, бегали мы с подругами вокруг заброшенного киоска «Мороженое», а-ля молодые косули. Под окошком, откуда выдают мороженое, была полочка, обитая со всех сторон железом. Я благополучно обегала эту полочку раз сорок, а на сорок первый меня осенила какая-то глубокая мысль. Железный уголок пришелся ровно на переносицу и, кажется, сломал мне нос. Посостязаться со мной в глубине мыслей тогда мог лишь мальчик из пионерского лагеря: он получил сотрясение мозга, врезавшись на бегу в фонарный столб.

Прошли годы. Инстинкт самосохранения, хоть и слабый, но все же сберег меня от непредумышленного самоубийства, но в нирвану я проваливаюсь все так же неожиданно и так же невовремя. Жизнь во Франции дает некоторые преимущества – забытые вещи здесь, как правило, дольше сохраняются на месте. Например, забытая в магазине банковская карточка (да, ее можно забыть прямо в аппарате) прождала меня там аж до следующего утра, забытый в двери ключ (а кто-то сомневался, что ключ можно забыть в двери?) – весь вечер. А сегодня мы с одногруппницей собирались записываться в университет. «Самое главное – не забудь желтую анкету, без нее не дадут досье», - сказала она мне. Вчера вечером я несколько раз проверила, все ли взяла, а сегодня перед входом в университет обнаружила, что забыла… конечно, желтую анкету!

А еще в университет я беру бутылочку с водой. Вернее, беру – это громко сказано, скорее, пытаюсь брать. Два раза из трех она остается приготовленная у меня на столе. «Клади ее сразу в сумку!» - посоветовал Арно. «Сразу не могу, после нее папка не влезает», - объяснила я. «Тогда клади ее в сумку, а чтобы засунуть папку, вынешь бутылку, поставишь на стол, положишь папку, положишь бутылку», - предложил Арно незамысловатую схему, но, подумав, прибавил: «Хотя если ты вынешь бутылку и поставишь ее на стол, ты все равно ее там забудешь…» И констатировал: «Дорогая, ничего не поделаешь, ты блондинка».

Итак, я блондинка. Это не цвет волос, это диагноз, кажется, даже врожденный. Возможно, это передается по наследству, потому что мой отец – тоже блондин. Если из детского садика я приходила в одной варежке или одном носке - значит, забирал меня папа. При этом спроектированные им станки получали признание на выставках, а он – в коллективе.

Мы, блондины, очень страдаем от своего блондинства. Помню сочинение моей одноклассницы по картине И.Аристова «Спасение знамени». На этой картине, если кто видел, изображена маленькая комнатка, на переднем плане – мальчик, обматывающий знамя вокруг торса другого мальчика, сразу за ними – стол, чуть сбоку – стул, и девочка у окна. Всё, в комнате ничего больше нет. «Они долго искали знамя и нашли его на столе», - написала моя одноклассница в своем сочинении. Все смеялись, а ведь она просто поставила себя на место героя и честно все описала. Я тоже на днях бокал свой искала, долго искала, и нашла его на столе, где обычно он и стоит. Когда уже попила чай из другого. Арно молча наблюдал за моими действиями, а когда бокал был найден, признался: «А я знал, что он там, специально не говорил. Мне интересно было, найдешь или нет». Изучает меня, как белую мышь, удивляется: «Ну как ты функционируешь?» Чувствую, разобрать меня хочет по деталям и найти, где же поломка. Мне тоже хотелось бы знать, где же поломка? Трудно быть блондинкой…

Никогда меня так не радовал французский, как на уроках испанского. Когда молодой горячий испанец трещит на своем родном языке, словно готовый к спариванию сверчок, а потом вдруг переходит на французский, он (французский, да и испанец тоже) становится вдруг таким милым и родным, что хочется закрыть глаза и тихо замурлыкать в ответ…