Он лежит неподвижно, словно каменное изваяние, огромный и мрачный. Он придавил меня, зажал своими лапищами. Он не прижимается ко мне, нет, просто держит, как в тисках. Его плоть требует своего, но он не дает ей воли, заставляя меня мучиться вожделением. Ему вдруг показалось мало простого удовольствия, он жаждет больших завоеваний. Он сочиняет новую сказку, и ему не терпится узнать, соглашусь ли я творить ее вместе с ним.
- Ты что, боишься? - спрашивает он в темноте спальни.

Поначалу я не боюсь ничего. Чего мне бояться, с моим-то вампирским стажем? Я разеваю хищную пасть и с урчанием бросаюсь на объект своего желания. Это мое первое наслаждение добычей. Запах разогретой кожи, соприкосновение рук и ног, как удар током, мурашки по всему телу, хриплое дыхание, с каким в ухо жертвы летят огненные слова. Мое тело распахивается настежь, приглашает, вызывает. Ему все позволено. Оно не боится. Оно ничего не помнит. Ему не надо повторять себе: я проделывала это сто раз, ну и что? Глупо и нелепо, ну и что? Ладно, плевать. Сделаем вид, что... Но ему не надо делать вид. Оно гордо и смело бросается вперед, рычит и кусается, выписывает кренделя, изобретает и исследует. И взрывается. Так щедро, так самозабвенно. Оно с наслаждением, не мелочась, отдает себя. Оно ненасытно.

Лишь потом подступает страх. В миг, когда приходится приоткрывать душу и впустить в нее чужака. Миг взаимных откровений, неизменно приводящий к тому, что ты уступаешь ему кусок территории, чтобы он занял его своей зубной щеткой.
- Я боюсь себя, - отвечаю я в темноте спальни.

Я смотрела на все это с холодным интересом. Я никому бы не призналась в собственной неполноценности, считала себя чудовищем и силилась испытать что-нибудь, хотя отдаленно напоминающее подлинное чувство, выволакивала на свет божий давно почившие болезненные воспоминания, надеясь, что это даст мне право вступления в клуб плакальщиков и плакальщиц, влюбленных дур и дураков, и, когда мне все-таки удавалось выжать из себя каплю соленой влаги - правильную полновесную слезу, - когда я находила нечто такое, что могло меня взволновать до глубины души, и принималась рыдать взахлеб, дела это не спасало: рыдала-то я по себе. Только мое жалкое "я" внушало мне настоящую скорбь - безграничную, непреодолимую. И остановиться было невозможно. Застарелая боль вырывалась на волю, и я теряла над ней контроль. Тогда я, горя от стыда, уходила в подполье и прикидывалась, что сострадаю чужой беде или радуюсь чужому счастью. Я очень быстро освоила науку притворства, и никто не подозревал, до какой степени я бесчувственна.

Мать и отец, братья и сестра, дядья и тетки, кузены и кузины, дедушки и бабушки - все они в конце концов почили на кладбище моего равнодушия.

Я долго жила вот так, отгородившись от мира и с любопытством наблюдая за широкой рекой любви, которая, судя по всему, щедро орошала всех, - кроме меня. Я догадывалась, что любовь - классная штука. Про нее снимали кино, писали книжки, рассказывали всякие истории в журналах. Крещение, день рождения, день святого Валентина... Подарки, пакеты, бантики, младенцы, драмы и тайны.

А ведь мужики повсюду, куда ни глянь. Захапали себе все пространство. В телевизоре, например, - одни мужики. Везде - в новостях, на заседаниях Ассамблеи, во всех серьезных передачах. В костюмах, при галстуках, надувают щеки, вещают, рассуждают, как перекроить мир, а на самом деле спят и видят, как бы оттяпать себе кусок пожирнее. Изредка среди них мелькнет какая-нибудь тетка, как герань в траве. Где-нибудь на балконе. Этот цветочек у них специально заведен - для алиби. Чтобы кивала где надо. Да они ее и не слушают. А понадобится - сделают из нее того же мужика.

Женщины по большей части используются, чтобы впаривать крем для эпиляции, духи, воздушные подушки, хлопья для пюре и стиральный порошок. В лучшем случае им доверяют озвучить пухлыми губами тексты, написанные другими, не забыв вырядить их в декольте. Их дрессируют, чтобы улыбались, падали ниц и служили тряпкой, о которую можно вытирать ноги. Ну, и еще - чтобы воспроизводили человечков по установленному образцу. Их подманивают пальчиком, на них облизываются, прикидывая на вес, как покупку в магазине. Присвистывают: ого, какой задний бампер, а буфера-то, буфера! Но это, конечно, только в том случае, если женщина красивая и выглядит доступной. Потому что всех прочих отшвыривают ногой, попользовавшись мимоходом, да еще и насмехаются, обзывая сарделькой и недотраханной коровой. Мужики причмокивают губами над кружкой пива, утирают рот и перемигиваются, глядя, как перед ними проплывает, качая задницей, очередная красотка в открытом летнем платьице. Шепчут друг другу: "А эта ничего", - и провожают ее глазами, в которых горит огонек похоти. Все остальные для них - суки и шлюхи.

Ну хорошо, не все мужики такие. Есть среди них нежные и внимательные, терпеливые и благородные.
Но...
Лично мне никак не удается полюбить мужика.
И то, надо сказать, я достигла значительного прогресса, потому что раньше терпеть не могла людей вообще.

Ну не получается у меня влюбиться в мужика.
Нет, я кого хочешь могу соблазнить, заморочить голову, броситься на шею, осыпать ласками, отдаться всем телом - пожалуйста. Но любить - нет, это не ко мне. Я никому не позволяю даже приблизиться к своему "я", к тому, что составляет мою сущность, - это тайна, запертая на сто замков и запечатанная всеми печатями. Тела своего я не понимаю, а потому особенно им не дорожу. И щедро делюсь им с кем угодно.

Мужчины...Когда желание раствориться в другом теле, других словах и других мыслях становится слишком сильным, когда больше нет мочи бороться с потребностью ощутить крепкое объятие, когда в мечтах и кишках воцаряется холод, я их просто беру. Вешаюсь на них, цепляюсь за них, обещаю тысячу блаженств - от мелких домашних радостей до самых экзотических утех... А потом, утолив свой голод, ухожу, даже не обернувшись.

Я все им отдаю - чтобы тут же забрать обратно. Я готова вены себе перерезать, лишь бы убедить их в своей искренности, но, не успеют еще мои раны зарубцеваться, как меня уже след простыл. Я не устаю твердить, что не нуждаюсь ни в ком, что мне и так хорошо. Одной. Без мужчины. Но это неправда. Мужчина для меня - враг, без которого не обойтись.

Это как раз тот период жизни, когда на телефон мне приходят сообщения только от Мегафона и мамы.

Твой взгляд
Усталого подъезда,
Где темно,
Оплеваны ступени
И окно разбито.
Лампочка горит
Не разгоняя – собирая тьму,
Гул от шагов,
Чужие номера и двери
И лужи у дверей,
Облезлый кот
На ржавой батарее,
Глаза кота
И больше ничего…
Он выгнул спину,
Распушил загривок,
Бельмо на левом,
В правом страх и ярость.
Он зашипел, как может только старость,
Когда она, отрекшись от всего,
Имеет лишь изодранный покой.
А больше ничего,
Покой,
Лишь надписи на стенах
Об изменах,
А больше ничего,
Твой взгляд...

через каждые полчаса проверяю почту
даже ту, которая здесь.

будто жду от кого-то писем.
будто кто-то помнит, что я есть.

вот так Оно и приходит: ничего не говоря, ничего не объясняя и ни на чем не настаивая.
а на губах знакомый привкус обид, старые воспоминания и все те же слова слетают с губ в ночной тишине.
nолько рядом уже нет тех людей, которым можно позвонить в три часа ночи и рассказать, что тебе страшно… и от этого становится еще хуже.
начинаешь корить себя за слабость, за трусость, за то, что так и не смогла до конца все забыть, поставить точку и перевернуть страницу, чтобы больше никогда к этому не возвращаться.
прошлое… оно всегда было рядом.
куда бы я не пряталась от него, оно пролезало в любые щели, проникало через любые преграды и запреты.
оно садилось рядом и начинало терзать меня.
оно вырывалась из моих рук, кусалось и царапалось, и, в конце концов, вырвавшись, закрадывалось ко мне в душу.
прошлое заставляло вспоминать все, что было…
но на утро, кажется, что все это были лишь сном.
плохим сном, о котором хочется забыть.
но кто знает куда приведет нас Прошлое…

Умные девочки читают книжки и учатся с их помощью не наступать на грабли.
Глупые девочки проверяют все грабли в действии на собственном лбу, а потом пишут книжки для умных девочек.

Ну вот, я придумала и пережила секс, благополучно пережила физиологическую привязку к одному-единственному человеку - оказывается, все эти штуки можно проделывать не только с ним и, на свою голову, вспомнила про сердце и душу.

Начались другие. Другие..другие...другие...
Хотелось уходить из дома, не спросясь, возвращаться, не извиняясь, - на следующий день или через две недели.
Но потом...
С моим-то опытом теперь надо было полюбить по-настоящему.

Но я совершенно не похожа на тех барышень, что заливаются краской при виде объектов мужскоо пола. Для парней я своя в доску,пью наравне, если не больше, не замечаю мат и легко обсуждаю секс и других женщин.
[604x395]

Встречать рассветы чертовски романтично. Речь, конечно, не о том, чтобы вставать ни свет ни заря и за чашкой чего-нибудь пялиться в небо с балкона.
Романтика в том, чтобы после долгой-долгой ночи, всех возможных рейвов, афтэпати идти пешком домой, пьяной, уставшей, но счастливой.
Идти, наслаждаться своей вседозволенностью, условной свободой и злорадствовать, что вон тот парень в пиджаке проснулся, идет на работу, а ты еще и не ложилась.

По воскресеньям тусуются только бездельники и идиоты. Идиоты - это те, кто сначала обещают себе зайти "всего на полчасика", а потом встать на работу или на учебу через несколько часов. Понятное дело, что идиоты просыпаются в обед с больной головой. Я когда-то была из таких.

В 20 лет не создают семьи на всю жизнь. В 20 лет забывают имена, просыпаются в других городах и избегают любых рюкзаков за плечами и любые ноши.
В 20 лет курят гашиш, ездят без прав со стами рублями в кармане и цепляются за любые приключения.
Парные приключения заканчиваются ровно на том моменте, когда кто-то захочет переспать с кем-то, в паре не состоящим. А в двадцать лет это неизбежно.
По крайней мере, верность по-прежнему кажется мне чем-то из ряда вон выходящим.
[420x351]

Тех, кто тебя любит, нужно убивать. Лучше прямо сразу, как только заметишь это собачий взгляд, эту манеру ходить за тобой и все время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко. Но лучше сделать это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалеку теплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнет наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянула, только одним глазком посмотрела, как у него замечательно. Ну да, уютненько...
Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, - мило, хотя и душновато.
Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встречишь в весну свободной, почти свободной, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда все-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на смски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит. Потом приходит неизбежное чувство вины - кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен.
И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придешь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится?
Как его объятия станут все теснее, твое личное пространство все меньше, его просьбы превратятся в требования. Потому убей его сейчас.
А потом, когда останешься одна, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотела отдать свою жизнь, от кого невозможно было отвести глаз.
Того, кто убил тебя однажды своей нелюбовью.
[700x525]

Одна девочка купалась в пруду и, выходя из воды, наступила на бутылочные осколки и порезалась. Боль оказалась такой неожиданной, сильной и незаслуженной, что она даже не заплакала, а очень сильно удивилась.

Одна девушка, внезапно утратив возлюбленного, испытала столь глубокое горе, что на некоторое время онемела. Постепенно голос вернулся к ней, но долго еще оставался слабым.

Одна женщина, на которую обрушилось несколько несчастий, каждое из которых было почти непереносимым, вдруг запрокинула голову и засмеялась. Она не сошла с ума, а просто подумала, что происшедшее с ней так же бессмысленно, как выстрелы из пушки по воробьям. Вот стрельнул и попал. Ну и?!

Когда сказаны все слова, написаны все письма, когда вопросов не осталось и встречи прекратились, - прощаются все обиды, кроме одной - что ж ты, сука, меня не полюбил?! Неужели трудно было...

Имя его легко было произносить во время любви.
Каждый раз, каждый момент оно вылетало и срывалось с моих губ, как поцелуй.
С этим именем можно было умереть - если бы он позволил.
Он был хорошим любовником...
Много позже, в других постелях, мне приходилось закусывать губы, чтобы не прозвучало имя, связанное с наслаждением.

Теперь, произнося это имя, нападает грусть.
Не от тоски по человеку, который его носил, а от невозможности вернуть долгий выдох, короткий вдох, те два движения, которые делало сердце, прежде чем взорваться.

Хищника надо ласкать по оружию - тогда он не боится.
Это кто-то сказал вообще-то про ворону.
Но все равно.
Конечно, потом можно по всему, но сначала по когтям и клюву.
Впрочем, оружие у всех свое.
Кому-то надо язык в рот, кого сразу за член хватать, а других просто гладить по рукам.
Я знала, как тебя ласкать.
Видимо, привык.

Если крепко любишь, можно простить ложь.
Лгал, как птица пела, - запрокинув голову и прикрыв глаза, вдохновенно.
И что там прощать, если ложь в его крови и плоти.
В существующем мире он никчемный, порочный, слабый, а во лжи он - талантливый и свободный, с кучей денег и авторитетом.
Если бы никогда не покидать той его светлой комнаты, мы до сих пор были бы счастливы.

Вещь, которая сбивает с толку: секс с тем, кого разлюбила и давно не видела - потом рискуешь проплакать всю ночь, вспоминая чужой, а прежде родной, запах - горюя оттого, что так непоправимо равнодушна.

Иногда мы встречаемся, и я не испытываю ничего кроме желания поскорее разойтись.
Я убегаю, но напрасно.
Этой ночью мне все равно приснятся его руки, его вдохновенное тело, его пот на моей коже, - и я проснусь, задыхаясь от любви к тому, чего нет.
[439x409]

Разогрела сковородку, налила подсолнечного масла, положила туда жариться котлеты и нарезанные кусочки колбаски. Налила в кружку остатки молока. Из еды в холодильнике больше ничего не осталось.
Услышала за окном шум. Выглянула и погрустнела - за окном в бешеном вихре кружились только что опавшие листья, ветер продолжал срывать все новые и новые порции, лил косой дождь. По тропинкам бежали люди под зонтиками, хохлились те, кто стояли на остановке и ждали автобуса. Из подъезда вышла девочка в бомбере и нервно закурила.
Пришла осень.

Пока тоскливо смотрела за окно и вздыхала - все находящееся на сковородке умудрилось пригореть и почернеть. Опять придется кушать угольки

Настроение сейчас - непонятное

Иногда так хочется вернуться в прошлое....на года так три назад.. вспомнить свою первую любовь, лучшие моменты, но в голову ничего не лезет... Абсолютно ничего. Как будто я забыла... Как будто и не было этого человека...

Но после общения с ним я поняла, что на свете есть такие люди, ради которых не стоит бросаться в омут с головой, на них не стоит тратить свое драгоценное время и силы. Ведь их ничего не может исправить...
Точнее, может, но видимо, я была не достаточно настырной (хотя вряд ли), либо я просто не тот человек для него, который смог бы заставить.

Я не буду тут устраивать слезливых постов на тему "какой он гад, придурок", "посмел сломать мне пару лет жизни", "плевал на меня", "как он мог".
Просто в один прекрасный день...когда я на время забыла свои новые чувства и отношения, и кинулась к нему, я увидела его снова в своем репертуаре. Мне стало так тошно и одновременно обидно, что я развернулась, чтобы сесть в электричку и уехать подальше от него, но он просто мне не дал этого сделать.
После этого у меня еще неделю были отпечатки его рук на запястьях... и было очень больно в районе пояса...

После помню лишь, что отправила его за сигаретами, сама убежав далеко.... как сидела на асфальте и ревела как раненый мамонт....как мимо проходили люди, любопытно косясь... как потом оказалась на неизвестной платформе (даже не имею полнейшего представления, как там очутилась и почему сошла с поезда)... как думала сделать с собой что-нибудь... как дрожащей рукой набрала номер телефона лучшего друга... и это в 3 ночи... как раздался звонок, и мой телефон скоропостижно сдох...

Просто я поняла, что еще раз такого состояния, как было у меня в этот вечер - и я труп. В прямом смысле этого слова...
И с этим надо заканчивать. Навсегда. Это было мое самое разумное решение, которое получила за всю свою коротенькую и довольно бездарно растраченную жизнь.

[604x453]

Была сегодня на Савеловском вокзале... Стояла и смотрела на приходящие и уходящие поезда, на снующих туда-сюда людей.... но больше всего - на аэроэкспресс, отправляющийся в аэропорт Шереметьево... Меня он так дико завораживал.
Вспомнила, как зимой ездила на нем встречать любимого человека из заграницы.... Как я в нетерпении покупала билеты, как полчаса ждала отправления.... как запрыгнула побыстрее, когда поезд открыл двери, как плюхнулась на свое место....
По дороге познакомилась с соседом - симпатичным молодым человеком, мы с ним разговорились - он ехал встречать свою сестру. Оказывается, он тоже мечтает куда-нибудь уехать из столицы....
Эээээх....... как же я люблю поезда! Именно не электрички, а поезда - такие комфортабельные, мягкие, долгого пути.... здорово!

И вот сегодня мечтала... смотрела и мечтала, как однажды я тоже буду стоять здесь с чемоданом и какой-нибудь большой сумкой - и наконец-то отправлюсь в большое дальнее путешествие...

Настроение сейчас - непонятное