(Придумайте кто-нибудь музыку. Получится Новогодняя песенка.)
А ну-ка, захлопни распахнутый рот!
Чему удивляться? Пришёл Новый Год!
Игрушки на ёлке, снежок и бухло,
В умат джентльмены и дамы в бревно.
Какой-то кретин в ухо бахнул заряд,
Сосед по столу саданул две подряд.
Скорей подари ему свой бутерброд,
Иначе он весь достархан заблюёт.
Хреново без директора Новый год встречать…
Может, по-хорошему стоило позвать?
Штрафуй себя сам, догоняй остальных,
Добавь креативный подход в позитив.
Коньяк и вискарь, водка, джин и вино.
Можешь мешать – всем давно всё равно.
Дурацкий колпак, конфетти из купюр.
Расслабься и скинь лапсердак от кутюр.
Сруби нижний брейк под хип-хопный мотив,
И ты – суперстар, все девчонки твои!
Хреново без директора Новый год встречать…
Может, по-хорошему стоило позвать?
Пугни молодёжь, типа камеры всюду,
А сам затащи туда Лену и Люду.
Скажи им, про премию видел приказ,
Отделаться сможешь от них через час.
Потом залуди длинный тост за успех,
О том, что на рынке мы сделали всех,
Про то, что директор у нас мировой,
Мужик то, что надо, короче, герой.
Хреново без директора Новый год встречать…
Может, по-хорошему стоило позвать?
На улицу выйди, снежку набери,
Урода, что в ухо стрелял, позови,
За шиворот сунь ему этот комок,
Потом раздави, чтоб до стрингов промок.
Главбуха найди и шепни ей про то,
Что все махинации знаешь давно.
Снабженцу скажи, что он вор и кретин,
А первому заму, что полный дебил.
Хреново без директора Новый год встречать…
Может, по-хорошему стоило позвать?
Девчонок на стол танцевать затащи,
Облей их вином, облизать предложи.
АСУшникам конкурс устрой на десерт,
Кто клаву сильней разобьёт о хребет.
Пошли на три буквы Минюст с ГНИ,
И руку при этом красиво согни.
И, падая мордой в чужой винегрет,
Расслабься, усни. Ты директор или нет?!
Хреново без директора Новый год встречать…
Может, по-хорошему стоило позвать?
Судьба всего людского рода
Расти и преодолевать.
Трудна стезя, но есть подспорье,
Когда устал и душит горе,
Молитвы к Богу обращать.
Как православный христианин
Тремя перстами крест пишу
За тех, кого душа признала,
Кто путь мой цветом украшает.
Я за друзей Его прошу.
Как мусульманин на Восток,
В намазах укрепив колени,
Прошу я долгой жизни дать
Родителям, учителям,
Тем, кто растил нас, кто в нас верил.
Как иудейский богомол,
Что храмы ложные отринул,
Молюсь за тех кто род нам дал,
За тех, кто правду передал,
За тех, кто нас уже покинул.
Как кришнаит бубню моленья,
Звеня над сыном погремушкой,
За жизнь детей, за их взросленье,
За долю и их везенье,
За нимб здоровья над макушкой.
Как злой зулус, неся ягненка
На камень жертвенный в пустыне,
Прошу помочь определиться,
Где мое место, где я нужен,
Где пригожусь я в этом мире.
Как людоед в бразильской сельве,
Раскрасив рожу словно вымпел,
Молю врагам моими воздать,
И непременно наказать
Светофоры дайте визу,
Едут мальчики на вызов,
Кто-то над брателлой издевается.
Есть улыбка на лице,
Есть коньяк в большом шприце,
Он сейчас как милый оклемается.
Это не для развлеченья,
Эффективней нет леченья,
Чем его послойное введение.
Раз пол-литра не берет,
Значит, в ход идет ведро.
Вот что значит психоистощение.
Прилетаем, открываем,
Голосит «Я умираю!
Эта курва круто продинамила!»
Сходу в зубы «Беломор»,
В унитаз ушел Бордо.
«Ой, ребята, глупо попадаю я!»
(Состав команды неотложной психотерапевтической помощи)
Ганнибал, Вахром, Герасим,
Лёха, Елисей, Димастый,
Мрачный тип по прозвищу Кола-аич,
Лысый с Ксюхой (тут не спорим),
Альфа-Банк в лице Сереги,
Русинович, Жуков и Хаса-аныч.
Приходите, обращайтесь!
Прилетим – не огорчайтесь,
Мы в отличие от баб вменяемы.
Если девочка не любит.
Мы взамен другую купим!
Ведь они взаимозаменяемы.
Джонни растерянно хлопал редкими, но длинными ресницами гипнотизируя закрывшуюся за женой дверь. В его взгляде туманилась тоска вселенского масштаба. Такого предательства он не ожидал. Вот так, хлопнуть дверью умеют лишь те, кого мы действительно любим. Чтоб отдалось не в ушах и стенах, а в душе.
Будучи невольным свидетелем разыгравшейся трагедии, я попытался его успокоить.
- Не расстраивайся, старичок, они все такие. Уходят, а мы остаемся с разбитым сердцем. Теряемся во времени и пространстве. Они не понимают, что вот так, щелкнув замком, убивают частицу любви. Они не замечают наших страданий. Они, являясь для нас центром мироздания, не сознают, что, уходя, убирают из под нас опору и то, что делает нашу жизнь осмысленной, лишают нас цели и смысла существования. Лишают нас самой жизни. Жестокие и коварные. Мы для них инструмент. Мы для них очередная ступенька на пути к их непонятному и, скорее всего, мифическому женскому счастью. Использовав, они отбрасывают нас как обертку от цветов, как фантик, как скорлупу. Они даже не утруждаются как-то облагородить или замаскировать свое преступление. Они вытирают об нас ноги и уходят.
Джонни явно меня не слушал молча стоя перед дверью и ловя любые звуки из-за нее. «Вдруг вернется», читалось в его глазах. Я не мог спокойно смотреть на его переживания и продолжил:
- А чего ты, собственно страдаешь? Что ты видел от нее хорошего? Жратва – сплошная преснятина. Иногда перепадет что-то вкусненькое, что гости не доели, а для тебя это уже праздник. А когда она тебе последний раз хоть какую-то обновку покупала? Не помнишь? А ты сам себе? Тоже не можешь припомнить? А когда она тебя последний раз обнимала, так чтоб с нежностью и лаской, а не в качестве похвалы за какую-нибудь глупость, которую ты и так бы сделал? Вы с ней хоть раз просто гуляли, а не шли вместе в гости? Вы хоть раз просто проговорили вдвоем целый вечер? Нет, нет и нет. Она не заслуживает твоего такого к ней отношения. Я бы на твоем месте уже давно бы плюнул на нее и не ждал ничего хорошего, вообще, перестал бы ожидать от женщин чего-то большего, чем банальный недосоленный борщ. И ты знаешь, старик, я рад, что не на твоем месте. Я бы такого не смог пережить. Уже давно бы психанул и свалил бы куда подальше. Ну, посмотри на себя, ты здоровый красавец! Брюнет! На тебя оглядываются все женщины от трех до ста трех лет. Да если бы я получал столько улыбок, я бы уже давно разбил сердца половине женщин Земли. А ты уцепился за неё как какой-то уличный пес за нерадивую дворничиху, за которой можно подобрать недоубранные объедки…
Начни ценить себя! Скажи себе, что ты достоин большего, и тогда, никакая, хлопающая дверьми, зараза не сможет выдавить из тебя и слезинки. Это они будут кусать локти, расставаясь с тобой даже на минуту.
И вообще, что ты паришься? В конце концов, это моя жена ушла! Да и вернется она через двадцать минут. Сходит в магазин и вернется.
Я затушил сигарету, отхлебнул начавший остывать кофе, а Джонни сложил лапы с такой элегантность, на которую способны только чистокровные бернцы и продолжил влюблено пялиться на дверь.
Враньё, что нет незаменимых
Нам с детских лет вливают в уши.
У многих есть пример ухода,
Что растревожил наши души.
Никто не сможет заменить
Тех, кто родил и воспитал,
Тех, чью потерю сознаем,
Когда уже мудрее стал.
Когда ко мне идут с вопросом,
Что правильно и что нельзя,
Передо мною возникает
С хитринкой прищур глаз отца.
И этот взгляд меня торопит -
Мол, отвечай, сын ждет тебя,
Мол, я в свои не полных сорок
Не позволял смутить себя.
И без возможности отлынить,
Серьезный сохраняя вид,
Чтоб червь сомненья не закрался,
Учу, как он меня учил.
Наверно так и возникают
Из поколенья в поколенья
Передающиеся знанья,
Преемственность и мудрость дедов.
Мой тост на праздничных собраньях
Из раза в раз произносимый,
«Чтоб нашим детям в их застольях
За нас не стыдно было выпить!»
Алексей Володин мрачно курил у входа в больницу.
Стылый ноябрьский ветер, задувая в рукава и под шелковое кашне, так и норовил пробраться сквозь кожанку. Осыпавшаяся листва прибитая к асфальту недавним дождем неприятно почавкивала под ногами.
«Где ж ты там застрял?», подумал он, поплотнее запахивая воротник в ожидании Паши, хирурга из его же отделения, которого пообещал подкинуть до метро.
Усталость давала о себе знать. Ноги гудели. Три мощнейшие операции за день. И это после ночного дежурства. Хотелось спать и … нет, только спать. А до дома еще надо было добраться по пробкам, коих в Москве с каждым днем становилось все больше и больше. Но добраться мало, надо было еще завоевать право спать. Жена однозначно уверена, что он существует только для того, чтоб облегчить ей жизнь. Если бы не сын, уже пять раз развелся бы, но как только представлял, что его будет растить и воспитывать эта семейка, готов терпеть был всё.
Но поспать все-таки надо. Устал. Давненько так не выматывался. Даже когда будучи студентом, мотался на подработки в травмпункт и выклянчивал у профессора право постоять на операции так не уставал. А ведь какие времена были. Эх, молодость-молодость… Из одного конца Москвы в другой, да несколько раз. И без машины. Вот жизнь была.
И жена была. Другая. Тома. Ради неё и мотался, чтоб на жизнь заработать, да и в науках преуспеть. Преуспел. А женщину потерял. Сбежала. Не выдержала, неженка, что мужик не всегда под бочком. А как у юбки сидеть? Надо было вкалывать. А эта фифа привыкла у мамы с папой как у Христа за пазухой. Все для единственной кровинушки. Только самое лучшее и сразу.
Алексей улыбнулся. Он вспомнил глаза Томы, когда она узнала уже на третьем курсе, что косметология, на которую её поступили в институт, является частью дерматологии. А специализация по ней это гнойные отделения. Вот это было разочарование. Неделю слезы не просыхали.
А ведь никого так не любил, как эту неженку. Ну да пусть будет счастлива. Нашла себе подобного. Ему не надо мотаться за куском хлеба. Родители пристроили удачно и деньгами помогают.
А вот ему никто не поможет. Все сам. Что заработал, то полопал. Благо к его тридцати восьми, кое-как устаканилось, если не с икоркой, так с маслицем хлебушек был.
Не то, что пятнадцать-двадцать лет назад. Мало того, что студент, так еще и времена какие лихие были. Каждый зарабатывал, как мог. А могли все по-разному.
Алексей нахмурился. Вспомнился мальчик узбек, трепыхающийся в волосатом кулачище сержанта…
***
Нога скользнула по каше на гранитной ступеньке лестницы из подземного выхода метро. Если бы не спортивная молодость, КМС по конькобежному спорту, как-никак, он бы обязательно растянулся. Но расставленные в стороны руки и мелкая переборка ногами спасли лицо и пальто от грязи, а уши от Томкиного бурчания.
Там, где когда-то сады расцветали,
Люди дружили, различий не знали.
Сосед был соседом, а не инородцем,
Где каждый был просто порядочным горцем.
Там ночью, однажды случилась беда,
Нахлынула с неба металла волна.
Сжигала не глядя соседства мосты,
Больницы и школы, дома и сады.
В руины вошли камуфляж и броня
Детей, стариков добивая, давя.
Вошли, чтобы край тот богатый отнять,
И тем свою силу и мощь показать.
Пришли и застряли. Споткнулись о то,
Что каждому горцу известно давно.
Что каждый мальчишка знает в горах,
К женским слезам нет терпенья в Богах.
Пришел старый друг из-за Северных гор,
Стальным кулаком дал вражине отпор.
Вернулась тишь те святые места,
Но вера теперь уже будет не та.
Поруганы кладбища, память и честь.
Из этих обломков не сложишь Мечеть,
И Храм не построишь во имя добра,
Ведь женские слезы не клей, а вода.
Вода точит камень, несет в себе жизнь,
Но сто поколений не смогут забыть,
Как плакали дети, прячась за мать
Прося не стрелять, не давить, не взрывать.
Боги всё видят и Боги поймут,
Когда пацаны без отцов подрастут.
Они не забудут погибший Цхинвал,
ОПУСТОШЕННОСТЬ. Вот оно. То Слово.
Пришло понимание своего состояния.
Хроническая опустошенность.
Машина взрыкнула.
Блин, опять…
Смирнов выжал-таки сцепление, врубил первую и проехал еще метр.
Я с детства выбрал верный путь,
Решил, чем буду заниматься…
В голове фоново позвякивала старая мелодия. Смирнов уже несколько лет сам не ставил панельку магнитолы на место. Она всегда лежала в «бардачке», и пользовались ею только пассажиры. Он любил ездить в тишине. Наедине со своими мыслями. Чтоб внешний ритм не сбивал с внутреннего. Мысли были его самым лучшим развлечением. А водимая на спинном мозге машина – келья для уединенного размышления.
В жилу. А я вот ошибся. Спасибо, Андрей Вадимович.
От пришедшей мысли стало тошно. Попытался посмотреть на жизнь сквозь призму данного откровения.
…И все никак я не дождусь,
Когда мне стукнет восемнадцать.
Вот что мне еще надо? Семья есть. Жена и пацаны – лучше не пожелаешь. Крыша над головой есть. Трехкомнатная. Не в Москве - кайф. Мама, брат, племяшки здоровы. На родине, в глубинке тоже все путем. Недавно ездил, видел своими глазами.
Сбоку посигналила
Я вот думаю, только у меня рефлекс, сперва за своих горло перегрызть, а потом разбираться, может он и виноват, или еще кому-то присущ?
Тут давеча столкнулся с ситуацией, в которой люди, считавшиеся мною своими, встали не на мою сторону в конфликте с третьим лицом.
Не рассматриваю вариант, «может я не прав». Может и не прав. Не в этом дело.
Теперь размышляю, либо позиция «Платон мне друг, но истина дороже» ближе к так называемым «своим», или они не «свои».
В первом варианте, таким людям нет доверия, потому что, подставят в более серьёзной ситуации. Вывод надо прекращать или ограничивать общение.
Во втором случае, те же выводы.
Вопрос, где я ошибся? При выборе круга общения или при определении степени близости?
Видимо, и там и там.
Урок, однако.
Вывод – надо завязывать. Как бы не было тяжело расставаться с людьми, которыми дорожишь… дорожил. Но, если, оказывается, что тобой они не дорожат, игра в одну калитку морально опустошительна.
Тяжело…
А еще тяжелее назвать их Чужими. Но надо. Иначе в моей обороне от жизненных катаклизмов останется брешь.
Но вот что хорошо… Хорошо, что это произошло сейчас и на мелочевке, а если бы на чем-то серьёзном?
Расскажу про одного человека.
Фёдоров Юрий Александрович. Не знаю, сколько ему лет, но уже глубокий пенсионер.
Свела судьба меня с ним, года полтора назад, когда у сына сломалась домра. Его адрес мне дали в музыкальной школе и сказали, что может починить.
Созвонились, договорились, что привезу к нему в Лосино-Петровск.
Квартира, где он живет представляет из себя хрущевку с ремонтом сделанным лет 20 назад. Полосатые половички, 3 слоя краски на дверях и так далее.
Осмотрев поломку (три перелома на грифе) он извинился, что больше разбирается в скрипках, но взялся. А когда я спросил про цену, смутился и ответил: «200 рублей».
Я выпал в осадок. Переуточнил. Ответ тот же.
Через неделю забрал. Швы видны. Но ведь ни звук не ухудшился, и перекосов грифа нет.
Потрясающе!
В прошлую субботу отвез ему «Кремону». Опять же проблемы с грифом и моими наследниками. Они так и не признались, кто сломал. Но ведь «Кремона»… Жаль выбрасывать. Такой звук….
И угадайте сколько ремонт обошелся?
Правильно. 200 рублей.
На мои широко распахнутые глаза он переспросил: «Мало?». Я говорю: «Да!»
А в ответ: «Вот такой я человек. Эта работа столько стоит, и не могу брать больше».
В субботу поеду забирать. Денег, конечно отвезу как просил, но большую банку хорошего чая обязательно подарю.
Кто понимает, говорю, три штифта в узенький гриф домры и три штифта в шейку гитарного грифа! Высший пилотаж подгонки. И не важно, что будет заметно. Ведь основное достоинство «Кремоны» звук обеспеченные натуральным еловым массивом деки.
Поговорили, выяснилось – 25 лет во МХАТе при оркестре. А там дураков не держали никогда.
И при этом вид на столько…. Академический, что ясно с первого взгляда, не бухает от несложившейся старости, не ропщет и не срубает бабло с такими-то руками.
А как он этими руками держит инструмент… Как девушку нецелованную.
Потрясающий человек. Жаль что мало таких… И не видны они.
В этом году, 1 сентября исполнится ровно 25 лет моего знакомства с главредом «Щелковчанки», очень уважаемым мною человеком, Владимиром Николаевичем Вельможиным.
Ох, и не просто складывались наши отношения. Его жёсткий стиль классного руководства и преподавания наложились на мою расхлябанность и вольнодумие каширского паренька. Его знание и понимание «как надо» и «как правильно» шло вразрез с моим мировосприятием. До знакомства с ним я считал, что только мои родители могут так жёстко со мной обращаться. Больше никому я это не позволял. Воспитываясь в довольно строгих рамках, я считал, что прерогатива учения жизни есть только у моих папы и мамы. И тут, бац… Какой-то дядька в очках зажимает, так что искры из глаз. Как я злился…. А еще не понимал, почему родители в таком восторге от него. Они вместе ходили на родительские собрания, не смотря на большую занятость. Возвращались всегда в приподнятом настроении, а на мой вопрос, что про меня наговорили, отмахивались – не в тебе дело.
Мой бунт сдерживало только умение контролировать себя, воспитанное дома, хотя порой и случались срывы, но к трагедиям это не приводило. После окончания 9-го класса он ушел из нашей школы. Как было легко учиться последний год...
А что потом? Потом жизнь. Жизнь возвращающая все время в те годы….
Командировка во Владивосток в 1991 году, 10 дней безделья в связи с отсутствием билетов домой. Подселили ко мне в номер учителя русского языка и литературы из какого-то таёжного городка. Он прибыл на рассмотрение в суде уголовного дела одного из учеников, так что времени тоже хоть отбавляй. Говорили обо всем. Очень общительный дедок попался. Так вот, когда я выиграл у него бутылку коньяка в соревновании по русскому языку, он сказал: «Передай своему учителю, моё профессиональное уважение и восхищение».
Передал.
Вернулся, отоспался, побрился, поехал в Мытищи (там тогда жил В.Н.) и передал.
Подготовительное отделение 1 ММИ. Орехово-Зуево.
Разбор ошибок в диктанте. Славянка утверждает, что в продиктованном ею предложении из Тургенева, не должно стоять поставленной мною запятой. Я уперся. Она разложила предложение на атомы. Я упираюсь. Она решает просто зачесть мне ошибку. Я предлагаю найти первоисточник и объясняю, что бывают авторские запятые, которые ставятся в местах интонационного усиления или ослабления и для выдерживания паузы. И нагло заявляю, если у Тургенева она реально не стоит, я больше не буду его читать.
Нашли это место.
Стоит.
Она потом ко мне со всеми сложными случаями обращалась.
Отдельно упоминаю о привычке работать со словарями, тоже привитой Владимиром Николаевичем. А потом трансформировавшейся в приоритет работы с первоисточниками.
На протяжении пяти лет, с 4-го по 9 класс, в которые формируется характер, передо мной стояли два человека точно знающие чего хотят и добивающиеся этого. Живые примеры принципиальности. Люди с гражданской позицией.
Плохо помню похороны отца. Но с фотографической четкостью в памяти лицо В.Н. полное пониманием трагизма ситуации. В тот день хоронили не просто хорошего человека. Положили в землю большую часть земной правды. Не громкой, не пошлой и не популистской. А той правды, соприкоснувшись с
Моя религия укладывается в одну фразу.
В одну догму.
«Бог говорит с каждым голосом его совести».
И моя совесть молчит по-поводу голодания и воздержания в указанные «сверху» сроки. Казалось бы, ну зачем это нужно? А ведь, если хорошо подумать, я пощусь значительно чаще, чем того требует христианство или мусульманство. Просто я не называю это постом. Не использую большие буквы для обозначения этого, не устраиваю разговения. И, вообще, это происходит буднично и часто незаметно для себя и окружающих. Моя совесть подсказывает, что что-то делать не надо или что-то не вовремя.
Например, я не иду с друзьями бухать, если болеет жена, хотя она со мной не пошла бы всё равно. Или кусок в горло не лезет если проблемы у моих близких или детей.
Что есть пост? Ущемление своих «хочу», повод для размышления о Боге, о жизни и о своём месте.
Так вот, оказывается, я пощусь.
По своей религии.
Моя совесть, читай душа и мысли, сама ежедневно подсказывает где, когда и как себя поприжать. Пример. Открывая утром холодильник и найдя там последний шматочек колбаски, обхожусь голым кофе, зная, что дети еще не завтракали. Пост? Пост. И мой Бог, читай совесть, говорит, что это правильно и не вызывает никаких отрицательных эмоций. Не важно, жена не успела или поленилась сходить в магазин или в доме кончились деньги и не на что купить еду. Есть фактическое положение вещей и от него отталкиваюсь.
Другой пример. Предложили за хорошие деньги изнутри развалить предприятие. Вежливо послал. Деньги фигурировали Очень большие, а я к тому моменту год сидел без работы. После этого еще год моя семья «постилась», но я не пошел против совести. Мы, с трудом, но пережили. Я прекрасно осознаю, что те люди нашли другого, который согласился. Но я своей совестью, читай Богом, не торгую. Пост? Пост. Да еще какой.
Вот вопрос, кто из нас более близок к Богу, я или чмо, которое ходит в церковь, постится по датам указанным РПЦ, но согласившееся развалить то несчастное ткацкое предприятие?
Кто-то скажет, прочитав это всё это, «это нормально, так поступают все нормальные люди».
А я и не говорю, что я ненормальный. Просто, мы делаем многие вещи, считая их само собой разумеющимися, а, на самом деле, они проявление Бога в нас. И не надо ходить в церковь, чтобы не обижать слабых, чтобы плюнуть в морду хаму. Не надо поститься и читать молитвы, чтобы не воровать.
Надо просто жить в ладу со своей совестью, читай Богом.
Знакомства бывают разные.
Деловые, родственные, любовные, мимолетные… Много разных.
Но есть знакомства по интересам.
Интересная форма.
Ни ты никому, ни тебе никто ничего не должен. Чистота намерений. Просто люди встретились на почве... хобби, например.
Жизнь обычная остается где-то в параллельном пространстве. Два-три часа ты добровольно общаешься с, допустим, любителями, как и ты, надувать жаб через соломинку (кстати, пол жизни прожил, а так и не попробовал).
Ты мог бы прожить и без них. А они без тебя. Но так ведь нет же. Ты идешь и бухаешь с ними. А они открываются дальше с разных сторон. Особо неприятные сразу отсекаются. Скрытые говнюки вычисляются позже и тоже отваливаются.
Как приятно, что ты от кого-то независим. В любой момент послал по адресу и ушёл.
А как много можно получить знакомцев! Как расширяется круг общения. И ни какого бизнеса, только разговоры «за жисть» - хочешь о политике, хочешь о бабах, а хочешь с ними же о политике. ЛАФА!
Мир обретает краски, которые тебе были недоступны. Тебе ранее едва знакомый человек за бокалом пива открывается, что он, не будучи литератором, сейчас пишет книгу в стиле фэнтези. И ты проникаешься уважухой. Не важно, что она может быть литературно слабой или сильной, ты то ВООБЩЕ не сел писать. У него дома семеро по лавкам, работа врагу не пожелаешь, а он еще и книгу. Респект!
Или, например, хрупкая девушка, потеряв самого близкого человека, находит в себе силы жить, воспитывать одна сына, не ища помощи со стороны в виде пошлых спонсоров или родителей, и при этом умудряется радоваться солнцу, цветам, жизни… Откуда столько желания жить? Не ясно. Но приятно, что ты являешься свидетелем этому. Ты – член клуба любителей надувать жаб через соломинку.
А еще есть обратная сторона. Тебя видят. Причем, видят таким, каким ты хочешь казаться. По началу. Со временем шелуха слетает и с тебя. Невозможно держать фасон вечно, если он не является частью тебя. И, очень важно, ты видишь себя реального в отражениях их глаз. Многие не выдерживают. Считают себя непонятыми.
Да поняты все! Идиоты отсеялись на третьем заседании.
И я понят. Каждым. По-своему.
Кто-то любит, кто-то нет. Но это нормально, если я буду нравиться всем подряд, я перестану себя уважать.
А вот те, кто ко мне хорошо относится, вот их мнение мне дорого. Они без предвзятости на меня смотрят. Не семья моя, не начальники, не подчиненные. Просто, люди надувающие жаб. Причем каждый видит во мне что-то особенное, близкое ему.
Приятно, когда человек с ярко выраженной артистичностью и широко открытым душевным порталом в глазах, в какой-то момент говорит тебе «братишка». И это не панибратство и не снисхождение. В этом клубе нет больших и маленьких. Тут все равны. И значит, он нашел в тебе что-то, что составляет часть его души. А его душу я ценю очень высоко.
Или, например, тебе, ни с того ни с сего, некая новенькая, от которой ты ещё не знаешь, что ожидать, признается в любви к твоим взглядам и мыслям. Ты принимаешь, но с оглядкой. А со временем она показывает себя настолько умной, логичной, цельной, сильной, что, когда, вдруг она меня остёгивает, если я чересчур расхожусь, это действует как холодный душ. Ведь раньше, то, что я делал, ей нравилось, значит, меня, действительно, занесло. Спасибо, дорогая!
Жаль, что жизнь так устроена, что таких клубов, от силы один. Да и то хорошо. У большинства их вообще нет. Работа – дом.
А тут краски. В параллельном мире можно не смотреть на радугу, а трогать её и ходить по ней.
Что такое подлость? Почему так больно, когда она направлена в твою сторону?
Может ответ в самом слове?
П.О.Д.Л.О.С.Т.Ь.
ПОД что-то. ЛОСТЬ – может быть ЛЕЗТЬ.
Подо что лезть? Судя по эффекту, под самое дорогое. А что у меня самое дорогое?
Душа.
Пробуем – ЛЕЗТЬ ПОД ДУШУ.
Похоже…
Пробуем от обратного.
Если есть ПОД…, значит должно быть и НАД.
И нахожу НАГЛОСТЬ.
Опять, похоже…
Подлость и наглость.
Два способа исковеркать Душу.
Один исподтишка, втихую. Другой с нахрапом, наплевав на тебя в открытую.
Способы нападения, агрессии.
А промежуточный вариант есть?
Конечно. Его мы называем честным, открытым. Когда противник, если и не с открытым забралом, то хотя бы с приглашением на поединок. Но этот способ агрессии мне не интересен. Я про него всё знаю. Только им и пользуюсь.
Меня больше волнуют другие, и если на наглость может дать отпор любая старушка в очереди, то с подлостью бороться очень сложно. Её не видно пока она не совершена.
Что же делать?
Сдаётся мне, что можно бороться только с последствиями.
Например, обезопасить себя от подлеца удалив его за пределы круга общения.
Или переломать ему ноги.
Или напиться.
Или найти единомышленников, которые тебя успокоят.
Или стать выше этого.
Последний вариант красив. Героичен.
А если от подлости пострадали те кто тебе дороги? Как тогда?
Обиду себе можно и проглотить, а слёзы жены, детей, родителей? Готов простить?
Я нет.
Глотку перегрызу за близких и родных. Только потом посадят, и им будет еще хуже. (Вспомнился Виталий Калоев. Настоящий мужчина.)
Или совершить такую же подлость?
Готов ли жертвовать своей душой? Телом мы все готовы, а, именно, душой?
Жена достала своё свадебное платье.
И понеслись воспоминания, замелькали картинки. И превратились в мысли.
Жизнь не проходит.
Она накапливается.
Накапливается в нашей памяти.
наКАПЛИвается
И каждая такая капля – капля в океан нашей памяти.
Или кирпичик.
Кирпичик, из которого мы строим свою Вавилонскую Башню. По которой в конце жизни взойдём к Богу.
Кто построит, тот и взойдет. Чем выше Башня, тем ближе к цели.
Не к цели ли жизни?
Не к смыслу ли?
Тогда получается, цель жизни – стремление к Богу. А Бог оценит нас по Башне. По каждому кирпичику.
А смысл в чём? Занять место поближе к Богу после смерти? Карьеризмом попахивает. Претит.
А раз претит, значит не правильно.
Пойдем другим путем.
Жизнь у всех в разных условиях. А система определения смысла должна быть универсальной. Значит, не положительность кирпичиков является смыслом. И не количество, оно просто приближает к цели.
Остается КАЧЕСТВО.
Чем определить качество?
Твердость? Мягкость? Цвет? Пластичность? Всё не то….
Гордость. Наверно так…
Вопрос – чем я горжусь? Как Я оцениваю, чем я горжусь?
Мои личные установки.