[480x699]19 августа — 7 декабря 2008 г. - Государственный Дарвиновский Музей
Лапоть вяжет на проталинке
И свистит, как мальчик маленький;
Сам дороден, волос сед,
Весь взъерошен - чертов дед.
На руках мохнатых - плеши;
Всяк боится - конный, пеший -
Лишь засвищет старый леший.
В.Шершневич
Что надо сделать, чтобы появился миф? Рецепт прост: взять долю испуга, смешать с разыгравшимся воображением, щедро приправить фантазией и разбавить слухами.Читать далее
Если же есть желание расстаться со своими страхами, для этого на выставке будет «посажено» специальное дерево, на котором вместо листьев можно оставлять свои страхи — они будут сожжены в День Лешего (18 октября). И страхи к вам никогда не вернутся — Леший обещает.
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[515x416]
[409x600]Лев Бартенев - известный российский художник – акварелист. Широкой публике известен как автор ряда смешных персонажей, завоевавших симпатию взрослых и детей. Победитель Международного художественного конкурса "Персонаж" (Япония,1998г.)
[700x525]
[показать]
[показать]http://www.photoisland.net/pi_hist_text.php?lng=1&hist_id=282
[показать]
Rhythmic Pose
[показать]Многие из нас мечтают создать какое-нибудь сумасшедшее изобретение, которое бы изменило не только нашу судьбу, но и будущее всего человечества, однако иногда мечта остается только мечтой.
Как ни странно, англичане в XIX-XX веке тоже часто грезили о славе сумасшедших ученых. В Британской библиотеке прошла выставка эксцентричных изобретений викторианской эпохи, так и не нашедших практического применения, пишет The Daily Mail.
Будильник от грабителей
Изобретенное в 1870-х годах устройство работало по принципу часового механизма: его надо было завести до упора, взвести рычажок и положить прямо под дверь. Когда незваный гость пытался войти, открывающаяся дверь надавливала на рычажок, опуская его вниз, после чего раздавался очень громкий и раздражающий звонок.
Пистолет в кошелечке
Слова, которые ТРУДНО выговорить в пьяном виде:
Социология
Лапландия
Профессионал
Заплатка
Слова, которые ОЧЕНЬ трудно выговорить в пьяном виде:
Гибралтар
Нераспространение
Джасперизация
Самоуправление
Трабекулотомия
Слова, которые НЕВОЗМОЖНО выговорить в пьяном виде:
Нет, не раздевайся, ты не в моем вкусе.
Добрый вечер, сержант, я рад, что вы меня остановили.
Нет, не буду петь, все равно никто меня не слушает!
Нет, мне больше не наливайте!
[463x378]
[показать]… Но когда я хотела одна уйти домой,
Я внезапно заметила, что вы уже не молоды,
Что правый висок у вас почти седой —
И мне от раскаяния стало холодно…
Н.Львова
Илья Эренбург («Люди, годы, жизнь»):
… Надя любила стихи, пробовала читать мне Блока, Бальмонта, Брюсова… Я издевался над увлечением Нади, говорил, что стихи — вздор, «нужно взять себя в руки». Несмотря на любовь к поэзии, она прекрасно выполняла все поручения подпольной организации. Это была милая девушка, скромная, с наивными глазами и с гладко зачесанными назад русыми волосами… Я часто думал: вот у кого сильный характер!..
...в редакции журнала «Русская мысль» судьба свела её с Валерием Брюсовым.Он был старше Надежды на 18 лет.
Я была в каких-то непонятных странах:
В небесах, быть может. Может быть, в аду.
Я одна блуждала в голубых туманах
И была бессильна… В жизни — как в бреду.
Колыхались звоны… Я не помню звуков.
Голоса дрожали… Я не помню слов.
Сохранились только перебои стуков
Разбивавших сердце острых молотков.
Кто-то плакал страстно. Кто-то к небу рвался.
Я — была покорна. Я — не помню дней.
Лунный луч склонялся. Лунный плач смеялся,
Заплетая нежно кружево теней.
Мертвенная ласка душу убивала,
Убивая чары радости земной…
Но теперь мне в безднах солнце засверкало.
Солнце! Солнце! Снова! Снова — ты со мной!
Брюсов был влюблён. Но и только. Для него Надежда Львова была лишь очередным — быть может, сильным — увлечением на фоне его семейной жизни. Он дал Надежде всё, что умел дать. Мог ли он дать ей больше? Владислав Ходасевич:
… Он не любил людей, потому что, прежде всего, не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы… В эротике Брюсова есть глубокий трагизм, но не онтологический, как хотелось думать самому автору, — а психологический: не любя и не чтя людей, он ни разу не полюбил ни одной из тех, с кем случалось ему «припадать на ложе». Женщины брюсовских стихов похожи одна на другую, как две капли воды: это потому, что он ни одной не любил, не отличил, не узнал. Возможно, что он действительно чтил любовь. Но любовниц своих он не замечал… Он любил литературу, только её. Самого себя — тоже только во имя её…
Брюсов дал Надежде Львовой всё, что он умел дать. Надежда отдала Брюсову всё — без оговорок. В письме к Брюсову от 9 сентября 1912 года она написала такие строки:
… И, как и Вы, в любви я хочу быть «первой» и единственной. А Вы хотели, чтобы я была одной из многих? Вы экспериментировали с ней, рассчитывали каждый шаг. Вы совсем не хотите видеть, что перед Вами не женщина, для которой любовь — спорт, а девочка, для которой она всё…
Я покорно принимаю всё, что ты даёшь:
Боль страданья, муки счастья и молчанье-ложь.
Не спрошу я, что скрывает сумрак этих глаз:
Всё равно я знаю, знаю: счастье — не для нас.
Знаю ж, что в чарах ночи и в улыбке дня
Ты — покорный, ты — влюблённый, любишь не меня.
Разрывая наши цепи, возвращаясь вновь,
Ты несмело любишь нашу первую любовь.
Чем она пылает ярче, тем бледнее я…
Не со мною, не со мною — с ней! мечта твоя.
Я, как призрак ночи, таю, падаю любя,
Но тоска моей улыбки жалит не тебя.
Ты не видишь, ты не знаешь долгих, тёмных мук,
Мой таинственный, неверный, мой далёкий друг.
Ты не знаешь перекрёстков всех дорог любви…
Как мне больно. Как мне страшно. Где ты? Позови.
Анна Ахматова («Русская мысль, 1914 год, № 1»):
… Её стихи, такие неумелые и трогательные, не достигают той степени просветлённости, когда они могли бы быть близки каждому, но им просто веришь, как человеку, который плачет…
Вечером 24 ноября 1913 года Надежда Львова поднесла к груди револьвер — странный подарок поэта Валерия Брюсова, любимого ею человека…
Будем безжалостны! Ведь мы — только женщины.
По правде сказать — больше делать нам нечего.
Одним ударом больше, одним ударом меньше…
Так красива кровь осеннего вечера!
Ведь мы — только женщины! Каждый смеет
дотронуться,
В каждом взгляде — пощёчины пьянящая боль…
Мы — королевы, ждущие трона,
Но — убит король.
Ни слова о нём… Смежая веки,
Отдавая губы, — тайны не нарушим…
Знаешь, так забавно ударить стэком
Чью-нибудь орхидейно