[379x500]
Смерть несчастной доньи Эльвиры была отмщена: дон Хуан
Тенорио лежал с пронзенной грудью в Посада де лас Реинас и
умирал.
- Эмфизема легких, - бурчал местный доктор. - Другой бы
еще выкрутился, но такой потрепанный caballero, как дон
Хуан... Трудное дело, Лепорелло; сказать по правде, не
нравится мне его сердце. Впрочем, это понятно: после таких
похождений in venere (1) - ярко выраженное истощение,
господа. Я бы на твоем месте, Лепорелло, пригласил к нему
на всякий случай священника; быть может, твой хозяин еще
придет в сознание, хотя нынешнее состояние науки... ну, не
знаю. Честь имею кланяться, caballeros.
Случилось так, что падре Хасинто уселся в ногах дона
Хуана и стал ждать, когда пациент очнется; а сам тем
временем молился за эту неисправимо грешную душу. "Ах, если
бы мне удалось спасти душу этого закоренелого грешника, -
думал добрый патер. - Его, кажется, здорово отделали - быть
может, это сокрушит его гордыню и приведет чувства в
состояние покаянного смирения. Не всякому доведется
заполучить столь знаменитого и бессовестного распутника; да,
братец ты мой, такой редкий случай не выпадал, пожалуй, и
епископу Бургосскому. То-то будут шептаться люди -
смотрите, вон идет падре Хасинто, тот самый, который спас
душу дона Хуана..."
Падре вздрогнул и перекрестился: с одной стороны, он
опамятовался от дьявольского искушения гордости, с другой
стороны - увидел, что умирающий дон Хуан устремил на него
горящий и словно насмешливый взгляд.
- Возлюбленный сын мой, - произнес достойный падре как
только мог приветливее, - ты умираешь; очень скоро ты
предстанешь перед престолом высшего судии, отягощенный всеми
грехами, свершенными тобой за время своей гнусной жизни.
Прошу тебя во имя любви господа нашего, сними их с себя,
пока еще есть время; не подобает тебе отправляться на тог
свет в нечистом рубище пороков, запачканном грязью земных
деяний.
- Ладно, - ответил дон Хуан, - можно еще раз сменить
костюм. Падре, я всегда стремился быть одетым
соответственно обстоятельствам.
- Я боюсь, - заметил падре Хасинто, - что ты не совсем
меня понял. Я спрашиваю тебя - не хочешь ли ты покаяться и
исповедаться в своих прегрешениях.
- Исповедаться, - глухо повторил дон Хуан. - Хорошенько
очернить себя... Ах, отче, вы и не поверите, как это
действует на женщин!
- Хуан, - нахмурился добрый патер, - перестань думать о
земном; помни - тебе надо беседовать со своим творцом.
- Я знаю, - учтиво возразил дон Хуан. - И знаю также -
приличие требует, чтобы человек умирал христианином. А я
всегда весьма старался соблюдать приличия... по
возможности, отче. Клянусь честью, я открою все без лишних
разговоров, ибо, во- первых, я слишком слаб, чтобы говорить
длинно, а во-вторых, моим принципом всегда было идти к цели
напрямик, коротким путем
- Я воздаю должное твоей решимости, - сказал падре
Хасинто. - Но прежде, возлюбленный сын мой, приготовься как
следует, вопроси свою совесть, возбуди в себе смиренное
сожаление о своих проступках. Я же пока подожду.
После этого дон Хуан закрыл глаза и принялся вопрошать
свою совесть, а падре стал тихо молиться, дабы бог ниспослал
ему помощь и просветил его.
- Я готов, отче, - проговорил через некоторое время дон
Хуан и начал свою исповедь.
Падре Хасинто удовлетворенно покачивал головой; исповедь
казалась искренней и полной; в ней не было недостатка в
признании лжи и кощунства, убийств, клятвопреступлений,
гордыни, обмана и предательства... Дон Хуан и впрямь был
великий грешник. Но вдруг он умолк, словно утомившись, и
прикрыл глаза.
- Отдохни, возлюбленный сын, - терпеливо подбодрил его
священник, - а потом продолжишь.
- Я кончил, преподобный отец, - ответил дон Хуан. - Если
же я и забыл о чем- нибудь, так уж верно это какие-нибудь
пустяки. Их господь бог милостиво простит мне.
- Как так?! - вскричал падре Хасинто. - Это ты
называешь пустяками? А прелюбодеяния, которые ты совершал
на каждом шагу всю свою жизнь, а женщины, соблазненные
тобой, а нечистые страсти, которым ты предавался столь
необузданно? Нет, братец, изволь-ка исповедаться как
следует; от бога, развратник, не укроется ни один из твоих
бесстыдных поступков; лучше покайся в своих мерзостях и
облегчи грешную душу!
На лице дона Хуана отразилось страдание и нетерпение.
- Я уже сказал вам, отче, - упрямо повторил он, - что я
кончил. Клянусь честью, больше мне не в чем исповедоваться.
В эту минуту хозяин гостиницы Посада де лас Реинас
услыхал отчаянный крик в комнате раненого.
- Господь с нами, - воскликнул он, перекрестившись, -
сдается мне, падре Хасинто изгоняет дьявола из бедного
сеньора. Господи боже, не очень-то мне по нраву, когда
такие вещи происходят в моей гостинице.
Упомянутый крик продолжался довольно долго - за это время
можно было бы сварить
Читать далее...