да-да. псих. ходила, заламывала руки. зачем? тяжело-тяжело было. голова болит. виски сводит и проклятые таблетки на столе - забери, забери, забери меня отсюда...
наш город - наш дом, идем по улице. не замечая остальных. пфф, как я счастлива с тобой.
Настроение сейчас - живу со своей жизнью
под мостом или в лесу, или в теплой кровати, а может и летом на полу, без телефона, без истории, с сигаретами и кофе, дышать тобой и тонуть в твоем взгляде. мурашки по коже...и еще сходить с ума, оказавшись в разных домах. и панический страх от того, что нужно, нужно, нужно будет несколько недель провести в разных странах. потерпеть - и потом взять за руку и промолчать - ведь ты все-все поймешь. уже понял. когда-то. и запускать пальцы в волосы, касаться шеи и плеч. и так надрывно и легко танцевать, будто падают цепи, сковывавшие движения несколько лет до тебя...я заставлял тебя плакать хоть раз? нет. наш дом - там, где мы сейчас вместе. весь киев. не могу без тебя. каждый раз смотрю в глаза - надлом и надежда, такой же измотанный по сути, как и я. ты искал нужного человека в разных людях - я сжигала себя в дозах. искала "то самое состояние". нашли друг друга, встретились. теперь никто не помешает смотреть друг на друга. гладить по голове. и целовать руки. задохнусь без тебя. гордая и независимая такая - а вот без тебя не смогу. и вот с тобой когда - это сильнее, чем самый охуенный героин - а я-то чистый вмазывала, самый сильный, самый цепляющий. только с тобой нет чувства полета в пропасть. ты наоборот - тянешь меня наверх. нет телефона - мир нас потихоньку забудет, вернее, его малюсенькая, знающая нас часть. дышать тогда легче, никому ничего не обязаны. мы - для нас же самих. Галка... и когда ловишь взгляд - в горле комок, на глазах слезы, но крылья за спиной уже есть, они и правда чувствуются, помогают идти, когда не чувствуешь своего тела и движения такие точные, но не жесткие, мягкие и уверенные. когда так любишь - находишь эту свободу и даешь ее любимому человеку. не затягивая узел на его шее, не сковывавая его движений. потому что веришь и доверяешь. потому что знаешь, что он тебя не подведет и не предаст. ехать куда угодно с тобой - на край света хоть, но это уже не бег от себя, а наша жизнь. или не ехать - можно сидеть под солнцем или дождем, стоять под ливнем в самом центре города - вокруг все бегают, суета, а мы ж и в е м. вместе. все равно, сколько шрамов - от тебя не останется ни одного и у тебя от меня тоже. обещаю за нас двоих - верю тебе. возможно после нас мир и правда умрет - а перед этим ему дали последний шанс увидеть такую красоту.
С чего начинается утро? Открываю глаза - что вижу - ножки кровати, шкаф, кусок стены. Сплю на полу - с него я не падаю. Стаскиваю одеяло, развожу в стороны руки и встаю. Немного покачиваясь, иду на кухню, привычными движениями - кофе, сахар, вода, чашка, сливочный пломбир. Обратно в комнату - к окну нараспашку. Сигарета медленными затяжками и мелкими глотками из кружки.
Потом - таблетка. Все, мое утро началось. Сейчас... 15 минут - покалывает мелкими иголочками все тело - кто ты? И что ты со мной делаешь? А в батареях тихонько шепчет вода - как будто уносит меня далеко в детство, в волшебную страну Феванию, окруженную мирным и теплым океаном... Сижу на заплатанном одеяле и глупо смотрю в монитор. Понимаю все прекрасно, все, что происходит...но так тягуче-медленно и, если этому не сопротивляться, то приятно, как будто в мозг течет каштановый мед.
Вы когда-нибудь пробовали каштановый мед? Пожалуй, самый вкусный мед на свете.
Кожа становится такой горячей, чувствую все потоки, которые в воздухе. Звуки совсем не нужны, поэтому смотрю лишь немое кино. А за окном идет снег, мелкий такой, декабрьский. Все черно-белое, лишь ели - темно-зеленого цвета. Апокалипсис прям. Закрываю глаза, а на веках танцует белый орнамент и от него почему-то веет холодом. Не чувствую своих пальцев и беспорядочно стучу ими по кнопкам. Плаваю в этом часов пять или шесть.
Да, мое утро с недавних пор начинается с таблетки. Мне трудно думать и что-то делать. И это так неприятно...
И вот, когда кажется, что уже на самом-самом дне - начинаю разглядывать свои вены, вспоминаю, какими они были - и вот тогда кто-то напишет несколько слов, выдернет из этого угара и заставит дальше жить и верить, что все к лучшему.
Несколько слов.
Я тебя люблю.
[200x292]
Настроение сейчас - Ничего не взяв...)Продолжим? Да, а ведь не начинали. Кто спутал наши дороги в одну? Мои – на руках, твои… Пытаюсь, пытаюсь проанализировать предшествующие события – нет, не в моих силах выстроить логическую цепочку. А была ли она?
Это не рассказ скорее, а письмо. Письмо выздоравливающего подсознания – веришь, я бы кричала до крови из горла, чтоб грудную клетку от напора ощущений сломало, и изнутри вырвался комок счастья, вспыхнул бы и долго-долго горел…
Иду по улице – вокруг одни незнакомые лица, руки, взгляды. А ведь и у нас так было, помнишь? И я начинаю бежать – сквозь всех них, пытаюсь увидеть, как сложится у них, раскидываю руки, аккорды музыки и ветер рвет волосы. Захватывает дух.
Страшно и радостно.
Знаешь, когда одиночество, снятся совсем другие сны – они как будто еще сильнее пропитывают все тоской. Они темные, там идет дождь, дождь, от которого не хочется просыпаться. И ты понимаешь, что спишь. Открываешь глаза – только потолок, стены и звук капающей воды из крана на кухне. И больше ничего.
И вот тогда распахиваешь окно и орешь во всю глотку, голос хрипнет через десять минут, и ты опускаешься на колени, слезы заливают лицо и из груди доносится какое-то шипение – вот оно самое страшное – отчаяние. Когда выходишь из дома и прячешь взгляд, прячешь круги под глазами, нервно куришь, а потом мчишься обратно в квартиру, закрываешься на все замки, залазишь под одеяло и стараешься выкинуть все мысли из головы, не думать, не чувствовать, не дышать.
Да, самое страшное в одиночестве – это проснуться ночью.
Или игра в намеки – когда не сказано еще самое главное.
Когда-то я злилась на Бога за то, что он никак не хотел дать мне то, о чем я просила. А оказалось, что он просто ждал нужный момент.
Спасибо ему.
А что дальше? Вижу отдельные эпизоды, но о них, пожалуй, промолчу – счастье не должно быть запланированным.
И остается сказать только одно. Своим хриплым сорванным голосом.
Как хорошо, что ты есть.
Иногда кто-то замолкает. На продолжительное время или навсегда. Порой это привлекает внимание, даже черезмерное...но так бывает не часто.
Вечером все было как обычно - квартира, кухня, кофе, две чашки, рыжая кошка. И долгий-долгий разговор. Как будто ни о чем - о жизни, он плелся, как паутинка, только гораздо сложней, гораздо причудливей. Я сидела на стуле у окна, смотрела на бегущие друг за другом машины - весело мигали фарами, спешили домой. я раскачивала туда-сюда и смотрела на ободок своей кружки.
Почему-то разговор перешел в упреки. Я уже не помню, в чем мы друг друга обвиняли.
Утром я замолчала - не поддавалась ни на какие провокации, ходила по комнатам, улыбаясь, но ничего не произнося. Эгоистично было - да. Просто я не боюсь это признавать.
Ведь вся исколотая, чуть-чуть обиженная и шрамов много - лоб, нос, затылок, ноги, запястья... Как следствие-наследствие - головная боль, обмороки и редко проходящие круги под глазами. А я так хочу на море - вот сейчас в Крым - я бы ходила по тонкой грани, где волна касается и тотчас отступает... Да, мечты... Мечты-мечты-мечты.
Сейчас на многие вещи другими глазами - наверное, дикая закономерность, приведшая к результату в настоящем. Нет, слишком сухо звучит. Нежно. Все как можно нежнее... Это состояние, когда нахлынувший свет от пары слов заглушает боль. В то время, как ее не могут успокоить анальгетики.
Сейчас - из прошлого привет. А может, это и вовсе не со мной все было? Может, я придумала себе эти несколько лет? Маловероятно. Что же теперь будет, а? Уверенна, что только хорошее и от н а ш е г о счастья Вселенная...разлетится мелкими осколками и вспыхнет миллиардами солнц.
А тогда я повернулась и сказала всего одну фразу:
- Слушай мою тишину.
Совсем чуть-чуть. И все у нас с тобой будет, все получится, все сложится - ведь мы живем! Попали на одну волну и неважно, кто из нас первым.
Ты проснешься в ночь под Новый Год,
Оглянешься на свои дороги…
На руках, на буквах, на стекле –
Оставляя в прошлом все тревоги.
Пусть двенадцать раз ударит ночь,
Загадай лишь то, что долго прятал.
Ты искал и выстрадал свое
Счастье на двоих. Нам хватит.
А теперь – лишь только новое. Давай
Зачеркнем все прошлое – довольно.
Ты поверь, поверь и загадай –
Все сбывается и нам уже не больно,
И не страшно, и не холодно уже,
Фейерверков теплые отсветы
Бликами горят в душе,
Обещая добрые ответы.
[699x466]
Даже на самый каверзный вопрос всегда будет ответ. Ведь зачем-то эти вопросы возникают.
Так думал больной, лежа в своей палате. Белый потолок, уныло-серые стены – его последний дом, его последний приют.
Если напрячь голову, пожалуй, можно вспомнить, как все начиналось. Первое обследование, испуганные глаза врача. Страшный диагноз – рак в уже запущенной форме. Метастазы. А он думал, что просто болит горло.
И началось хождение по мукам – первая химия, первая выпавшая прядь черных до одурения волос. За ней – следующая и следующая.
Дикие боли, стоны, слезы… Родные натянуто улыбались, жена… Она так и не пришла.
Зачем ему продлевали жизнь? Он никак не мог найти ответа.
Знахари, ворожеи, колдуны – все без толку.
Гнил изнутри, а душа рыдала в потемках плоти.
Его сосед – смешной монах, который без устали верил в своего Бога, но очень тихо. Они почти не разговаривали, да и больно было.
Девочка. Жаль, не к нему пришла. Навестить своего духовника. Такая бурная и грустная.
- Живи за меня…
Опять слезы.
Он был готов заплатить любые деньги. Пожертвовать всем, что есть лишь бы жить.
Рак изменил весь мир –
Все стало глупым и смешным;
Гниющий запах плоти нам пророчил чудеса –
Он обещал нам небеса…
Он в них уже не верил.
Лишь только при смерти мы оценили жизнь
И раздавался наш последний крик…
А так хотелось встать, пойти!..
…или хотя бы поползти.
О, как он теперь ценил время. Счет шел на часы.
…когда человеку не к кому больше обратиться, он сближается с Богом поневоле.
И, как ни странно, Бог внял молитвам.
Творец тихо открыл дверь, прошел и сел на койку.
- Бог, я отдам все, что у меня есть, только дай мне жизнь… Пожалуйста… Еще раз…
- Я помогу тебе просто так. Не стоит.
- Почему?
- Я ведь люблю тебя. А для любимых сыновей все делается даром.
Черная риза. Далекий скит. Монах с черными до одурения волосами. Лавочка. Ровно три года спустя.
Некогда больной сидел и плакал. Слезы счастья и молитвы – пожалуй, лучшая благодарность даровавшему жизнь.
Пара секунд после пробуждения. Они такие долгие и нежные, потираешь пальцами немного припухшие от сна глаза, тянешь замлевшее тело… А потом понимаешь, что ты не дома. И все разбивается, потолок трескается, вытаскиваешь босую ногу из под одеяла и пробуешь ступить на пол. Паркет, словно лед, обжигает, колет ступни, неприветливо дует из окна, которое ты не закрыла, ты курила перед сном, курила в форточку, сжимая телефон в руке.
Из руки падает. Да, все тот же телефон. Ты уснула с ним, Cris. Чего же ты боишься?
- Я боюсь, что пропущу хоть слово, хоть малейший намек на звонок.
Ты встаешь и украдкой идешь в ванную. Да, на голове беспорядок, умываешься, собираешь волосы кое-как. Смотришь на себя в зеркало. И улыбаешься, странно и не зная, почему.
Все еще спят. Почему же ты так рано проснулась?
- Я не знаю. Просто почувствовала, вот именно в ту самую минуту, когда проснулась – что успею. И не пропущу ничего.
Кухня. Делаешь чай – не такой, как ты пьешь, другой… Жуешь какой-то сухарик, смотришь в окно. Что там? Там еще темно и валит снег. Прохожих нет, большой город еще отходит от субботы.
Одеваешься тихо-тихо, пробегаешь мимо одной комнаты, заглядываешь во вторую, говоришь, что уходишь. Что тебе предлагают?
- Предлагают остаться на кофе, на долгий разговор. Но я чувствую, что это не имеет смысла. Разговор затянется и станет неуютно, потом выйдет еще кто-то, кого я не хочу видеть и станет рассказывать о тех, кого я не знаю.
Обуваешься, закутываешься в шарф, а сверху – летняя куртка. Ты вчера выбежала налегке. А сегодня снег и холодно и ты стараешься разогреться на лестнице, чтоб как можно дольше не остывать. Почти бегом к ближайшему магазину – сигареты и вода. Cris, ты - первый посетитель. Продавец сонно и немного глупо тебе улыбается, протягивает две пачки и бутылку с водой.
- Покурим?
- Давай…
Стоите на крыльце. Он смотрит на тебя, а ты – куда-то далеко-далеко, как будто видишь что-то, хотя вокруг только снег, снег, снег…
- Редко когда увидишь таких покупателей ранним утром.
- Каких?
- Я и сам не знаю. Таких.
- Аааа…
- Ждешь кого-то?
- Жду. Кстати, глупый вопрос.
- Зачем тебе это… нервы тратить.. уже б тут кого-то…
- Эй, ты не понял!.. – тут твоя фраза обрывается телефонным звонком
Кажется, кто-то по ту сторону железной дороги тоже сегодня проснулся ни свет ни заря. Наверняка еще лежит в постели, а телефон зажат в руке уже. Потирает сонные глаза, слегка улыбается. Не будет никаких разочарований. Он дома. И звонит тебе, только тебе.
- Cris!.. Привет!..
Его нет. Правда. Это чья-то шутка-придумка, не более. И все.
[700x525]
[328x480]Настроение сейчас - Утром, самым ранним утром, я проснусь и вспомню...
Как будто никого до нас. Да ведь и после – тоже…
А мир пусть катится к чертям
И захлебнется в собственной истории,
Нам дела нет до них, а им – до нас.
Пусть между стекол остаются крики,
Я распахну осеннее окно…
Прости, за то, что иногда мне дико –
Я вмажу дозу, а потом – еще.
Ту, из которой не вернешься:)
И комбинация из самых сложных слов…
Ты ночью посмотри на небо в звездах –
Пусть и не видно из-за облаков –
Ведь точно также я смотрю туда же
И небо так не чувствовал никто.
Ты помнишь, помнишь, как сказал однажды,
Что очень сложно иногда любить его?
А я уже не буду ставить точки –
Давай ее поставишь ты.
Пусть будут бесконечны наши строки…
Привет!.. Твоя смешная Gin…)
[482x482]
Настроение сейчас - Fckng hpp
Когда твоя девушка больна - помните из старой песни? Только там про грипп или что-то еще в этом роде было. А у нас...
Я не знаю, что чувствует он, могу предположить, догадаться... или нет? Я вообще не могу точно сказать, происходит ли это на самом деле или снится. Или существует где-то, но не здесь.Счастлива? Да, очень. И мне хватает того, что происходит. Неважно со мной это или я просто представляю.
Ночами мне кажется, что я просыпаюсь уже там, за пределами своего "я" - остатки наркопереживаний? Или отголоски детства? Иногда кричу. Кажется, с криком я возвращаюсь в себя.
Вы когда-нибудь задумывались над тем, что чувствует человек с раздвоением личности? А с шизофренией? А вот ему пришлось. И не раз, но приступов он так и не увидел. Я боялась показать, напугать... или, может быть, я боялась себя в эти минуты? Когда наваливается туман с пляшущими галлюцинациями, когда забиваешься в угол и с глуповатым выражением лица тычешь пальцами в уродливую старушку, вылезшую из за куска обоев. А потом взгляд - самое страшное - становится безумным, тяжелым, а образ завершают всклокоченные волосы.
Он не увидел их потому что их больше не было. Или... не будет? Который сейчас год-время суток-день недели? Сколько времени прошло? Я продолжаю путаться. Навязчивые идеи бывают.
Моменты могут кардинально изменить жизнь. Стресс - и все идет по-другому. Было ли это и со мной? Предположительно. Но... чудеса бывают, если в них верить. А, может быть, мы закономерности считаем чудом только потому, что не вывели еще на них формул? Нет, это все сухо, к душе математику не приклеишь.
Единственный человек, который не считает меня больной. А ведь оно на самом деле так. Многое зависит от нас, еще большее - от того, что нам говорят окружающие на протяжении достаточно большого отрезка времени.
Интересно сколько мне лет? Сколько мне лет говорили, что я нездорова?
Очень долго доказывала, что я вменяема. Срывалась, естественно.
А потом... успокоилась.
Пишу из будущего в настоящее. Это действительно возможно, стоит только немного постараться и представить себя через лет десять - ведь кому, как ни нам самим делать прогнозы. Ведь можем же спланировать покупку мебели, почему бы не спланировать развитие личности?
До сих пор живу и здесь, и во сне. Или наоборот. Но разве кому-то это мешает?
Надеюсь прожить долгую и счастливую жизнь. Ктото может сказать - ты говоришь, что не больна, это же самообман чистой воды!
Нет. Теперь я действительно в это верю.
Настроение сейчас - Таблетки-абсорбенты
Чем больше узнаю, сколько всего ты сделал, тем сильнее люблю. Forever yours, Gin...
Так много понято. Выпито. Смыто с себя. Вырвано и заменено новым. А сколько хочется сказать!.. И сделать. Теперь есть время, теперь можно его не тратить на то, чтоб убежать от самой себя. Сколько лет - не зря, не зря, ой, как не зря. Только сейчас понять, что все не просто так. Поток случайностей сложился в причудливый узор не ожидаемых, но предначертанных кем-то/чем-то событий.
Уже повзрослела. Уже не ребенок. Дитя любит для себя-во имя себя... Стала чуть старше. Хорошо? Прекрасная неизбежность.
Ровно пять лет назад я прочитала роман. И каждый новый год я загадывала только одно, как проклятая твердила:"Найти найти найти". И вот все сбылось. Запивая шампанское слезами под бой часов, не переставала... Главное - верить.
Я сведу этот безобразный шрам на руке. Пять минут не должны длиться всю жизнь.
Плакать от счастья - о, да, теперь я знаю, как это. Это совершенно другие слезы, другие чувства, новая жизнь. Нет, не новая. И не заново. Та, что была, есть - но уже основная нота - happyness.
От трагедии к счастью - разве не стоило за него заплатить?
Пусть 1280 километров, пусть две границы, пусть, пусть, пусть. Это не расстояние - каждый вечер, каждый день я тебя вижу. Нужно просто немного постараться, а фотографии сложатся сами в самый шикарный в мире фильм, который никто, кроме нас не увидит. Сценарий? Нет. Экспромт only.
Если б знать, как любить тебя или петь, как лететь...
Ну вот я опять плачу:) Тихо и до сих пор не веря. Доброе утро, север и немного южнее...
[700x467]
Несколько дней подряд шла страшная оргия – сотни тел, тысячи рук. Сборище обреченных, с полусгнившими суставами, вспученными венами, синими губами. Калейдоскопом мелькали бледные лица, огромные круги под глазами, кажется, даны были им еще с рождения. Или даже раньше.
Стены безмолвно вопили, глядя на ужас происходящего. Пол трещал от количества бутылок, ампул, шприцев, грязной одежды и ненужной обуви. Потолок не выдерживал напора дикой, необузданно-громкой музыки, заглушающей любой голос.
Тела лениво двигались друг на друге или друг в друге, елозя по тряпкам, мокрым и липким от отвратительного веселья. Иногда кто-нибудь приходил в себя, брел на кухню, всаживал ледяной рукой очередную порцию и летел обратно, даже стоя на месте.
Кажется, все они стали единым целым, бесформенной трупной массой, потерявшей свой облик, свое право носить данное им имя.
Нет, это была не квартира – это была Вселенная горького угара, страшного праздника, гнилой вакханалии.
Почему Земля не разверзлась и не поглотила этот Ад? Почему Бог позволил им продолжать, начинать снова и снова – эти стоны, хрипы, хлюпанье, непроизвольные выкрики, блаженные улыбки, порожденные синтетическим счастьем?
Эта масса тел была псом, который лижет пилу и наслаждается вкусом собственной крови. Они ловили кайф от своего медленного угасания…
Воняло смертью. Сладковато-приторный, навязчивый запах.
Деревянный оклад, темпера – на стене висела икона. Огромные грустные глаза смотрели на происходящее. Икона мироточила, она рыдала, глядя на гибель сотни душ, одновременно решивших забыть боль – единственное, пожалуй, напоминание о присутствии души в теле.
Даже Божья Матерь билась в конвульсиях, видя это уродливое, серое, совокупляющееся наркоманье.
А среди этого, на мягком ковре лежало два ребенка – тринадцать лет каждой… Их не касался весь этот ужас, о них просто забыли. Или не знали. Несколько часов назад они вмазали по полграмма счастья и теперь отходили от причудливых полетов где-то по закоулкам космоса. Два ребенка с глазами взрослых людей – без одежды, с чистой кожей, но внушительными синяками на внутренних сторонах локтевых сгибов. Они лежали, являя собой свежесрезанные цветы на помойке. Цветы, распустившиеся в царстве вечной плесени и гнили.
Странно порой, как обстоятельства сводят людей.
Дети не знали имен друг друга, но знали другое – каждая из них сделала ошибку, которая привела их в этот кошмар.
Вырваться и просто, и тяжело.
Они полностью осознавали все и плакали от души. Идти было некуда – разве? Надо было решаться, потому что оргия уже тянула свои мерзкие щупальца и к ним.
Настроение - оно временами печальное, но вовсе не депрессивное,а под диафрагмой щекотно так, как будто с большой высоты смотрю вниз...иногда просто начинаю улыбаться,ни с того,ни с сего...и такое чувство,что вот оно - долгожданное новое - уже началось...
[604x374]