Настроение сейчас - УбитДиспозиция отбила бы сон у доброго большинства капитанов: надо не
потерять из виду четыре неприятельских линейных корабля на ветре, а в голове
то подспудно, то осознанно прокручивается: какова вероятность, что
"Кассандра" успеет предупредить Лейтона, и если успеет, то какова
вероятность, что Лейтон вовремя перережет французам путь. Погода
неустойчивая -- вечером штормило, к полуночи ветер стих, потом усилился,
потом, с обычной средиземноморской непредсказуемостью, вновь стал
ослабевать.
Хорнблоуэр не надеялся, что уснет. Он был слишком возбужден, слишком
напряжено думал. Когда меняли вахту, он прилег отдохнуть, и, твердо
уверенный, что не заснет, провалился в тяжелый, без сновидений, сон, такой
крепкий, что в двенадцать Полвил еле его добудился. Он вышел на палубу.
Возле нактоуза стоял Буш.
-- Темно, ничего не видать, сэр, -- сказал тот и, не в силах перебороть
волнение, ворчливо добавил: -- Темно, как в карцере.
-- Неприятеля видели?
-- Кажется да, сэр, полчаса назад, но точно не уверен.
А ветер стихает.
-- Да, -- сказал Хорнблоуэр.
Как часто случается на море, оставалось терпеливо ждать. Два прикрытых
шторками фонаря покачивались над главной палубой, вахтенные лежали у пушек,
ветер перебирал ванты, корабль вздымался и падал на волнах с изяществом,
какого никто не заподозрил бы, видя его идущим галфвинд. Итак, надо ждать.
На палубе он будет только изводиться, обнаруживая перед всеми свою
нервозность. С тем же успехом можно ждать внизу, где его волнение скроют
висящие вместо переборок занавески.
-- Увидите неприятеля, немедленно пошлите за мной, -- сказал он с
напускной беспечностью и пошел вниз.
Он лег, продолжая напряженно думать и зная, что теперь уже точно не
заснет. Таким твердым было это убеждение, что сон застиг его врасплох,
навалился, пока он размышлял о "Кассандре", так что показалось -- и двух
минут не прошло, а как бы из другого мира донеслись слова Полвила:
-- Мистер Джерард шлет свои приветствия, сэр, и сообщает, что
становится светлее, сэр.
Хорнблоуэр не без труда проснулся: только начав сонно переставлять
ноги, он сообразил, что действительно спал и Полвилу пришлось его будить.
Это хорошо. Можно представить, как Полвил рассказывает своим дружкам: такие,
мол, у капитана железные нервы -- спал себе преспокойно, когда весь корабль
бурлил в ожидании боя.
-- Есть что доложить, мистер Джерард? -- спросил Хорнблоуэр, выходя на
шканцы.
-- Нет, сэр. В две склянки задуло сильнее, и я вынужден был на час
взять марсели в рифы. Однако теперь ветер стихает и поворачивает к
зюйд-осту.
-- Хм, -- сказал Хорнблоуэр.
Мглистое небо над горизонтом чуть-чуть посветлело, но видимость была
еще не больше кабельтова. Ветер с зюйд-оста -- почти встречный для идущих к
Барселоне французов; для "Плутона" и "Калигулы" -- лобовой.
-- До того, как начало светать, я, кажется, разглядел землю, -- сказал
Джерард.
-- Да, -- отозвался Хорнблоуэр.
На этом курсе они должны были пройти мимо недоброй памяти мыса Креус.
Он взял лежащую у нактоуза доску и по ежечасным замерам скорости вычислил,
что сейчас до мыса миль пятнадцать. Если французы шли тем же курсом, они
скоро окажутся на ветре от залива Росас, где в случае чего и укроются. Если
нет, если они изменили курс, и ночью он их потерял... но о последствиях
такого поворота событий невыносимо было даже думать.
Светало быстро. Облака на востоке начали редеть. Да так и есть, редеют:
на мгновение они разошлись, и там, где сходилось с небом испещренное
барашками море, блеснула золотистая искорка. Длинный солнечный луч засиял
над самыми волнами.
-- Земля! -- заорал впередсмотрящий.
На западе из-за изгиба земной поверхности выглядывали синеватые вершины
испанских гор.
Джерард встревоженно взглянул на капитана, прошелся по палубе раз,
другой, покусал костяшки пальцев, и, не в силах больше сдерживаться,
окрикнул:
-- Эй, на мачте! Неприятеля видите?
Казалось, прошли годы, прежде чем впередсмотрящий откликнулся:
-- Нет, сэр. Ничего не видать, окромя земли по левому траверзу.
Джерард с новой тревогой взглянул на капитана, но Хорнблоуэр, пока ждал
ответа, успел сделать каменное лицо. Буш вышел на палубу, явно вне себя от
волнения. Если четыре линейных корабля ушли без боя, значит, Хорнблоуэра до
конца жизни спишут в запас, если не хуже. Хорнблоуэр сохранял бесстрастное
выражение: он гордился, что это ему удается.
-- Пожалуйста, мистер Джерард, положите судно на правый галс.
Возможно, французы ночью изменили курс и давно затерялись в западном
Средиземноморье, однако Хорнблоуэр в это не верил. Его офицеры не могут и
вообразить,
Читать далее...