[197x273]
Всё была такое тёпло-фиолетовое. Прямо середина между алым и фиолетовым.
Казалось весь мир сразу потеплел.
Крым с нежными свечами кипарисами, и запахом смолы.
Квартира такая, обычная, но старая.
Сейчас модно делать неуютные ремонты. квартиры получаются мёртвыми.
Здесь другая история.
Обои были такие мощёные узором, вроде Индийского огурца.
Мы с моими братом знаем, что это Одесса, знаем чей это дом.
И от этого покалывает под рёбрами. Трепетный ужас, и не вытекшие слёзы.
Я ухожу в комнату с открытым балконом.
Перила у него пузатые, как будто завитые сверху и снизу.
На улице тепло. Видно море, пахнет морем, море повсюду и сухой выжженной травой.
Я стою, обперевшись обеими руками об деревянные перила.
Чувствую неналаченное, живое дерево, согреваю его ладонями.
Лёгкий ветерок. зябко пронсится и играет с волосами. день уступает место ночи.
Ко мне подходит мужчина, высокий и лысый, и говорит
"Привет, ты меня конечно не помнишь, я брат этого барана. Я ваш дядя.
Он просто идиот, я когда вас увидел, понял что он совершил огромную ошибку в своей жизни.
Простите его если сможете. Он уже ничего не принимает давно. Простите его"
Мужчина явно волнуется.
Я подхожу, тянусь у его широким плечам, обнимаю, и целую в щетинистую щёку.
Чуть не плачу, еле сдерживая целый Ниагарский водопад.
"Ничего. Я бы его не простила если бы мы плохо жили. А мы хорошо живём. не было бы денег, или бы мама так и не поднялась на ноги. я бы при встречи сразу бы дала ему по роже."
Мужчина ведёт меня по коридорам квартиры. Мы останавливаемся в небольшой комнате. где уже стоит мой брат, заложив руки в карманы. Дядя говорит брату выйти и дать нам поговорить наедине. Я слышу шаги, сердце бьётся об решётку рёбер, так, что кажется всем уже надоело это назойливое стучание.
И просыпаюсь. Плачу, глотая слёзы, лёжа в кровати. Рыдаю от того, что так и не увидела лица этого человека.