Герой часто слышит голоса. Даже не так…голоса вторгаются в материку героя, наполняют ее воздухом воодушевления, нежной эпидемией вливаются в чашечку уха, внушают разные приятности. И вот уже кожа героя не плоти поганки, а чистого февральского снега, и не котелок это вовсе, а величественная шляпа графа. И самое ужасное, что герой ведется на это…переламывает свое прошлое мякотью шелковистых слов. И вот...он уже готов одним своим просторным движением расколоть падающее небо на три творожных ломтя. Аааммм. А голоса поддакивают, роятся, манипулируют, заполняют плоскогорье сознание, яркой шутливостью строят свои города планов в уме героя. А он бережно хранит каждый след от голоса, бережно разведывает, пробует на вкус, а после заворачивает в бумажную тряпичность и аккуратно бросает их вглубь. И в разрыве солнечности дня герой бежит к девушке, чтобы поделиться тем, что подарили ему голоса. Но…
Есть одно но…
Как только герой находится рядом с девушкой, проволочность ее фраз снова заволакивает разрядами тока глаза. голоса моментально испаряются, моросящей бесформенностью предпочитают улетучиться, оставляя после себя пустоту и бездумность дня.
Рядом с девушкой герой ощущает себя ничтожеством…
Знаешь, иногда…иногда…герою очень-очень хочется, чтобы девушка вдруг внезапно сменила свое чуждое выражение глаз, на секунду бы гаммой лучей обернулась ее улыбка, герой…иногда очень хочет, чтобы девушка заменила все эти голоса. Чужие голоса…и сказала бы своим волшебным тоном…
Но…герой понимает, что не в праве просить или требовать это от девушки. Голоса все также останутся голосами, а девушка девушкой…герой не может сводить все к каким-то глупым правилам давно забытой фальсифицированной пьески, затерявшейся в прошлости дня. А еще у девушки есть лица, лица, которые в тишине сумерек точат острия ножей…
нет, все хватит…подумаешь, девушка не может стать для тебя каким-то голосом…
ты не в праве, понимаешь?
Все, герой отныне с зашитым ртом сидит в оркестровой яме, скучая по девушке, отучаясь курить и громоздить в этой пьеске приторные гадости…
Типа антракт, дамы и господа.

Хосподи, от этого креатива в дизайне тошнит. Надеюсь, что кто-нибудь надо мной сжалится и сделает нормальный.


«каждый мучает каждого, - не так чтобы до смерти, не насовсем, но зато ежеминутно: немножко толкает, немножко оскорбляет, немножко бьет, немножко насилует, отнимает, запирает, унижает, плюет, давит колесами, тыкает, разбивает голову, сдергивает штаны, если это в комнате, и ботинок, если на снегу, таскает за волосы, напевает, верещит и кукарекает.»(с.)

И кто-то толкнет кого-то, а он толкнет меня. И я не успею вытряхнуть пепел в братскую могилу окурков и упаду на спину в самые глубины темноты. Я еще буду слышать отголоски трех слов, которых тяжелое дыхание оскорбления не успело замести бураном. Я поворачиваю голову, чтобы увидеть, как девушка трескает костяшки моих пальцев своими сапогами. В такт ее шагов лопаются мои кровеносные сосуды яркими искрами звезд.
«мне больно» тихо шепчет герой, добавляя в звук холодной атмосферы и хрустящих костяшек, оттенок своего голоса.
«мне тоже»…вторит девушка. И ты понимаешь, что ей куда больнее. Намного. И когда она стоит на твоих костяшках пальцев, ее спина просто защищает тебя от жалящих осколков, что бураном заметают три слова.
И пусть в глубине комнаты, лица со смазанными профилями защищают девушку и в проникновенном сумраке говорят ей эти три слова, тебе вдруг разом становиться все равно. Ты бы и хотел прогнать эти лица витиеватым узором дыма, встать на их место, но такая роль тебе пока не под силу…
Ты сегодня уснешь с открытыми глазами, с благодарностью прижимая раздробленные костяшки пальцев к груди, может быть, когда-нибудь ты заставишь потеряться эти смытые профили, а пока просто спи…

я хотел, чтобы мне признались в любви, а когда признались я очень сильно жалел.
я грезил о вечной дружбе с одним человеком и хотел, чтобы он никогда не забывал обо мне, а пришлось прятаться от его звонков.
я хотел жить с матерью, но когда мы стали жить вместе я мечтал уехать от нее.
я хотел, чтобы обо мне написали пост, а когда написали, я просил удалить его.
я хотел оставить этот дневник, а стал писать тут в два раза чаше.
я хотел, чтобы все меня оставили в покое...хех...

Вы ничего не потеряли, если не прочитали вступление, которое почему-то именуется действием первым -_-
Просто напоминаю, что главный герой – это тип непривлекательной наружности, который умеет выдыхать сигаретный дым спиральками.

цеременно неся себя, тревожа пространство вокруг собственной персоной, клубами дыма, я долгое время не мог найти подходяще мне роли. Котелок надвинут на лоб цвета плоти поганки(тактичные люди любят говорить герою, что это цвет снега), ритм моих шагов догоняет движения, принадлежавшие затерянной серости дня. Был так надменен, сыпал сигаретный пепел на отвергнутые роли и сценарии, тяжелыми сапожищами прошелся не по одной линии позвоночника маленьких нимфеток с глазами лани.
А повелся на улыбку…и в безразличии вечера решил сыграть одну незначительную роль в незнакомом спектакле. Кто ж знал, что все на столько серьезно? Герой до сих пор тешит себя, что просто понравилась его игра…и до сих пор не может разгадать, что же на самом деле двигало человеком, который отвел роль герою гораздо большую, чем четвертого плана.
Обстановка:
Ночь останавливается в окошке, мигая темными проблесками через занавешенный бархат. Круглая сцена, на ней стоит девушка, из ее звучного голоса вытекает сотни волшебных историй, расцветает буйство красок, произрастает фантастика неимоверных образов. Из-за темных слоев сказочности атмосферы видна лишь одна девушка, слышен лишь один ее голос. Равномерными изгибами речи девушка обрушивается на сознание…сознание, которое уже было подчинено опиумными завитками волшебства ее голоса. Стоять и слушать…ты думаешь в этом заключается твоя роль, герой, который умеет выдыхать сигаретный дым спиральками? Ха…ты жестоко ошибаешься. Девушка внезапно спрыгивает с помоста и говорит, что все эти речи были о тебе, что все это для тебя одного, срывает маску твоей надменной недосягаемости, из рук героя бесшумно валиться мундштук…
Три простых слова…
и вроде бы хэппи-энд…но одно тебя тревожит…что через блеклые слои эфемерности образов, ты начинаешь замечать в комнате еще несколько лиц…они находятся здесь на законном основании, может быть куда более, чем ты. Три простых слова…все также предназначены для девушки. Но уже другими людьми. Три простых слова для нее. Вторит ли она им своим волшебным голосом? Три простых слова для нее, три удара поддых для тебя. Привыкай, родной. Находи наощупь потрескивающимися губами свой мундштук, которым ты умеешь вызывать спиральки дыма в воздухе…придется много курить и хмурить лоб цвета плоти бледной поганки(ах, читайте снега) под серым котелком -_-
и все бы было просто, если бы девушка дала что-то понять, но ее речи, читаются словно гороскопы, без имен и без названий и эти внимающие лица…такие же, как твое…они развязывают морской узел на дне живота.
Помолись богу, герой с мундштуком, чтобы ты не стал той нимфеткой с глазами лани и по линии твоего позвоночника снова не прошлись увесистым башмаком
история ведь только начинается? кто бы мог подумать -_-

И кто-то размашистым мазком по контуру туч очертает полумесяц. И это означает, что пора срывать шелковую вуаль, встречать сцену ослепительной улыбкой и играть в свой оцепенелый переполох. А я хотел роль белокурой тоненькой нимфетки с грустными глазами лани, а мне досталась роль типа непривлекательной наружности, который умеет выдыхать сигаретный дым спиральками. И меня выталкивают на сцену, попутно всовывая мне в руку мундштук, чтобы по всей сцене, я ходил с томным видом, распространяя в пространстве узоры спиралек и горький запах своих дешевых сигареток. Я пока не очень разобрался, в чем состоит моя роль, главный ли я герой иль второстепенный, и что мне делать, кроме того, как укорачивать эту ночь горькостью длинной сигареты.
Надвигаю серый котелок на хмурое лицо, надо бы скрыть нелепость ситуации от зрителя и от полумесяца, застывшего в своем величии одноночного мазка художника, я бреду по сцену и вслушиваюсь в удручающую бесконечность. Все хорошо, хорошо…
Пустой вдох на выдохе, героев удивительно много, и болвану не составит труда понять, в чем гениальность замысла этого спектакля. Три простых слова…тут все их говорят.
От тоненькой нимфетки с заплаканными глазами, до типа с мохнатыми бакенбардами, чья кожа, как будто продолжение его увесистого чемодана. Просто три простых слова…
Кто-то убежден, что это пошло, но все равно в скрытой от посторонних глаз, самой центральности ночи, шепотом повторяет эти три простых слов…
Я тебя люблю…
и под этим занавесом, в душно-горькой от моих сигареток ночи, мы повторяем друг другу три простых слова…
мы бы и рады сказать что-то другое. «но эти три простых слова – это все, что у нас с тобой есть.» (с.)

И кто-то хлопая ресницами, протягивая длинные руки к небу, словно с желанием впитать его целиком, сумел провести старый ритуал, поменяв местами лето и зиму. и неимоверно гордый собой внутри, и надменно-погасший снаружи, он обманул все человечество. И лишь руки, вобравшие в себя пышнее оттенки искусственного неба, свидетельствуют об этой безмолвной лжи. и зимние месяцы были настигнуты заклинательными движениями, схвачены и обезврежены.
И пока я переворачивался внутрь от завихреннного морозного дыхания, календарь уверял меня, что сейчас лето и все в порядке вещей. И надо идти на улицу, смешиваться в шумливом ярком движении и рассыпаться искристыми лучами, зажевывая светлый гам шоколадным эскимо.
И лишь зимой все стало на свои места, кто-то покаялся, кем-то был стянут морским узлом, все раскрылось и стало беспредельно ясно. И что дальше? А ничего ровным счетом. Собираем вещи, господа и дамы, кто как умеет. Лично я буду в последний момент заталкивать в свою старую черную сумку носки, электра чайники, желтые зажигалки, и еще много бреда, смешанного с тайным разочарованием, прочитанными книгами и угасшими надеждами. Запихиваем все это и обмениваем накопленные вклады лета на билет до города, где еще не знают о раскрывшимся обмане, и живут, как положено, по перепутанному календарю.
Часть, которую надо воспринимать серьезно:
Знаешь, я не сказал, вообще-то, но я мог бы приехать..на рождество, задарить тебя книгами. Мне ничего не стоило…просто я побоялся быть нежеланным гостем и так не сказал. Извини.
а сейчас снова уезжаю.

Эти несколько дней я сам к себе приумножался отвращением,
давился новогодней депрессией
и прошлогодними печенюшками,
занимался самоедством,
рассортировывал все свои недостатки
и складировал их в распятые архивы.
и упорно почти никому не отвечал в аське.

пожалуйста...
запретите мне кто-нибудь воспринимать виртуальное пространство на столько всерьез.
я уже ничего не хочу.
мне уже все равно.
просто банально неприятно.

...чтобы в этом новом году вы были счастливы.
так чтобы звук звенящих депрессий перекрошился вкушенным многоцветным долгожданным счастьем.
Са-тян загадает, чтобы вы нашли свою вторую половинку. и вы были бы счастливы с этим человеком. вы бы раскалывали морозный воздух своим счастьем, бурными аплодисментами силам свыше, что подарили вам друг друга.
Са-тян желает, чтобы ваше счастье не замерзло бы в лежалых тяжелых снах, и ваше взаимное счастье со второй половинкой не почернело бы от буравов истерик.
Са-тян искренне верит, что вы будете любить друг друга и будете купаться в волнообразных многогранностях взаимопонимания и полураздетого доверия.
Са-тян хочет, чтобы ваше счастье длилось не день и не два, и даже не месяц или полгода...а потом.
Са-тян очень ждет, что ваше сердце вспухло бы и лопнуло, словно красный воздушный шарик. и было до того бы нестерпимо больно, что даже темные ахи ночи не смогли бы полностью испить ваши судороги. пусть ножницы порежут капилляры вашего сердца, а кровь яркой истомой будет литься из губ.
Са-тян молится, чтобы увидеть, как вы будете беспомощно озираться, облизывать сухую и терпкую кровь со своих преисполненных чернотой уст. ровно двенадцать надрезов на сердце, в знак нового года, года, который подарит вам блаженную широкость водоворота счастья. буря всхлипов и зигзаги ран. ножницы просто искромсают ваши сердца, когда-то наполненные конфетной беспечности, до жалкой чучельности и оставят истекать в пейзаже собственной агонии.
но это все ничего по сравнение с той горечью утраты, что вам еще предстоит осознать и пережить после приотворенного счастья.
Са-тян надеется на боль, на вашу нестерпимую боль.
а пока...
Будьте счастливы. По настоящему счастливы в этом новом году.
Са-тян вам этого искренне желает ^_^

Мой диар Аники, давай-ка я все-таки расскажу про нашу старость. И не надо ля-ля-ля. Она у нас с тобой будет чудесная.
У нас в шкафу будут стоять веницианские стаканы, мы не будем сдувать с них пыль, вспоминать о минувших событиях, о потерянных, предрешенных и проигравших секундах. Скальпы снятые нами мы запрячем куда подальше. Будет ли у нас богатая старость?
Это не имеет значение, пусть будут бесцветные обои и фиалки в баночках из под йогуртов, все равно венецианское стекло в шкафу быть обязано. Мы ведь не будем усыпать с боязнью, что не проснемся, мы не боимся тишины и забвения? И от того у нас не будет беспокойных и унылых морщин, и пахнут лекарствами тоже от нас не будет. Мы будем ходить за ручку, у меня в карманах будут всегда корочки размокшего хлеба, а на губах извинения. Наше существование никогда не будет ограничено испуганным пространством между прихожей и новостями по телевизору. Но...
но обязательно должны быть голуби. Голуби обязаны быть перед подъездом. «мы будем их подкармливать, а они будут гадить, мы снова их подкармливаем, а они снова будут ходить между кустами и гадить» (цы.)
постоянство, фиг ли.
ПЫ. Сы.но это чисто мое виденье)) я не решаю за тебя))не сердись) просто показываю возможный вариант)) не спеши меня посылать))

[300x321]
Мои карманы взрывчаты и опасны. В них полны-полно разноцветных фантиков и дешевых сигарет. я скоро- совсем скоро убегу, сменю место жительства и ничего со мной не будет кроме содержимого моих карманов.Ну, еще прихвачу пожалуй полботинко.может быть он согласится со мной присесть в тяжелом реверансе перед зимней элегантностью. И может быть даже она сжалившись над моей нелепостью со вздохом решит впустить нас в свое бесконечное пространство новогоднего веселья и запаха мандаринов. если бы я смог, я бы обязательно поймал для полботинко кусочек позитивной вибрации этой зимы. но она растеклась по земле, а я не могу наклоняться. мы ведь убежим, да? бежим быстрее всех, правда ведь, полботинко? я хочу, чтобы мой побег вобрал в себя и перекроил атласными нитями мою расхлябанность, мою бледность и самое главное мои эмоции.
эту никому ненужную пафосность. я ее совсем не желаю, май дарлинг, честное слово. мне кажется будет больно. очень больно. мне кажется ты мне лжешь. мне кажется...кажется, что скоро снова опять будут гортанные крики и истерики, о которых никто не узнают, а те, кто все-таки смог запечатлит мои импульсы, спишут это на метеорологическое напряжение. ну, или на подростковый возраст...ну, вы же понимаете.

я опять прогулял школу.
Просто решил внести гормон многообразности в свои исчерпанные повседневные события. На самом деле я нагло вру. Я просто не прочитал отцов и детей, не подготовил доклад и не сделал макмилана. но кому какое дело до этой причинно-следственной связи? можно я лучше скажу, что хотел стряхнуть порошок сонливости будней, который в изобилии капал на меня с ламп дневного света…я и сам хочу поверить в эту чушь, честное слово.
Я бродил по заснеженному городу, немым призраком, предвкушая,что таким же фантомам как и я, буду отчитан в этот понедельник. А ведь они сами утратили веру в свое существование, и их крики будут полны безмерной злости, их грудная клетка вздуется и будет переполнена всекосмическим гневом, но если вслушаться, то не сможешь различить даже щуплого намека на звук.
Я сошел с ума, когда погрузился в теплоту экрана, показывающего мне добрую сказку для детей. Нет, на самом деле все хорошо. я опять нагло вру
просто мне слегка расстраивает то, что меня игнорируют. ну еще бы
и я запутался, что я чувствую. боже, какая драма -_-

автор пожелал оставаться неизвестным))))))) с крупной подписью на рисунке
на самом деле творение божественно и бесподобно)) я в восторге))
любуемся на великого меня))
[699x446]

И даже не пытайся вспомнить, почему ты упала, кто тебя столкнул или же ты сама увязалась по слепой беспечности за мотыльком, который крыльями выцарапывал себе дорогу из света в кромешной тьме. А ты завороженная таинством зигзагов не заметила под своими ногами темной ямы и провалилась…провалилась. Не пытайся найти ответ, зачем ты летишь в эту пропасть, не пытайся сделать взгляд, отрицающий метель и снег, не пытайся строить свои рассыпчатые теории и гипотезы, восполняя яркое пятно в твоей кратковременной памяти. Что? Да, пожалуй, я слегка сердит на тебя, лучше бы занялась собой, честное слово! Хватит уже провожать своим маслянисто-морозным взглядом людей, которые удержались на краю пропасти. Ты бы лучше отпихнула свои локтем невидимое небо или последовала примеру этих самых людей, что стиснули зубы в неизбежности и схватились за край, за дикость, за холод, за сырую землю самого края.
Но ты…ты…ты. У меня даже не хватит возмущения в голосе, чтобы это произнести….ты просто падаешь вниз!
Впереди много препятствий, за спиной у тебя парашют, в голове голоса. Рядом летят сотни обреченных, таких же как ты. Кто-то уверяет, что он так летает, кто-то верит, что это и есть его смысл – просто падать, кто-то тоскливо дрожит, как тот самый мотылек, только уже пойманный и зажатый в равнодушный кулак. А ты просто падаешь…падаешь. Поверни хотя бы локоть, чтобы было менее больно натыкаться на ветки на твоей дороге, открой запутавшиеся ресницы, разбуди спящий в себе липкий огонь. Ты такая глупая…максимум, на что ты способна это укорить кого-то за пошлый корявый сон, но тебе самой сниться именно такой. Боже, какая ты глупая…глупа. Ты не понимаешь…так многого ты не понимаешь и главное не хочешь понять. Послушай, даю тебе последний шанс. Сгруппируйся, расколи свою апатию, как тонкое хрупкое стекло, ты же летишь прямо позвоночником на камни. Сделай же что-нибудь!
Что? Ты не собираешься? Закрываешь свои глаза, прощаешься с пейзажем картонного неба в последний раз позволяешь лучу коснуться твоей слепоты. но ты же упадешь! Прямо на твердость, голова будет придавлена лохмотьями неба и повсюду будет мутно-зеленая, твоя, между прочим, кровь…
И может быть ты даже обронишь две-три слезинки из-за непремеримой боли, посмотришь на весь этот апогей твоей инфантильности взглядом, преисполненным жалости к самой себе, а может ты даже проклянешь на секунду ту самую себя, что не воспользовался своим шансом, не схватилась за увядающее солнце пожелтевшими ногтями, но все это произойдет на секунду…и даже раскаянья ты не сможешь испить до космической переизбыточности, хотя личном в моих глазах это бы оправдала тебя, но…
Ты не станешь…что ж тогда, остается сказать лишь прощай-прощай, моя фригидная принцесса(принц?)

alena (21:43:35 19/12/2007)
представь перспективку - мы будем встречать нг на улице, в незнакомом городе,без денег и вдвоем. правда, супер? :)

alena (21:44:26 19/12/2007)
ну как - нравится перспектива?


Seimei (21:44:37 19/12/2007)
я в восторге, не заметно?

ооо...сразу предупреждаю: у меня не депрессия =.=
Я кружусь в такт музыке, вдыхаю ноздрями сказочный аромат оседающих записок-напоминалок, клубящихся вихром, из моих карманов. нет, я не черно-белый, я хронически серый и моя серость въелась в меня еще на несколько оттенков сегодня. И моя записки-напоминалки полны разными банальностями, хотя иногда там попадается «не забудь по-завтракать». Нету во мне сочного бархатистого оттенка черного, есть только серый. Пепельно-серой сладостью я окутаю тебя.
Я кружусь под собственные оры, будоражащие пространство вокруг меня. Я гордо могу сказать, что я живу вне времени. Я абсолютно не помню, когда мой день рожденья, что за лица вокруг – вычисляю какой сегодня день недели по кружкам около моего рабочего стола, жаль не могу определить так какое число.
Моя память пропущена через мясорубку времени. Если вам что-то от меня надо, я молчаливо протягиваю вам свою руку, чтобы вы написали список дел, что я должен не забыть. Только в последнее время мне приходится ставить на дисплей монитора, чтобы я не забыл посмотреть на руку.
Не верьте мне когда я говорил, что не смогу протиснуться в трубочку через пространство. Вчера я четко ощутил, что смогу. Смогу…я могу обратиться в слух, может быть тогда сотрется с моих губ улыбка не доверяющая самому себе?! ты ж слышишь как тяжело даются мне эти строки?! Мне кажется все потому что зависть сковала мое волнистое рычание. Я завидую людям, у которых есть когти, которые дают отпор, которые уходят в ночь, которые постоянно находят друг друга и окружены сотнями знакомых. Это глупо…но мне надо сделать шаг на встречу. Потому что иначе у нас тут нельзя, такие правила, понимаешь? Не спасет меня пепельность моих крыльев и уют твоего рыжего бархата…
Надо сделать так, либо исчезнуть. Встать утром и понять, что все что я называл душой было поглощено бездной мутной неизбежности естественного отбора. Обо мне будут помнить пара людей, я вообще-то и не отрицаю, устроим конфети из моих записок напоминалок, осыплем себя памятью сотни тысяч моих несделанных дел и невыполненных обещаний? Может, это станет началом моего перерождения? А если я не смогу измениться?
тогда сдохнешь, сука. лично я по тебе скучать не буду.

...я всегда верил, что одинокие люди слушают радио. Нет, я не претендую на истину своих суждений, просто я так считаю. И прошу заранее простить за такой вывод тех, кто слушает радио и не причисляет себя к одиноким людям…просто.
Просто пустоту надо чем-то заполнять. И пусть радио не имеет телесной субстанции, зато оно постоянно что-то говорит, вещает, создает иллюзию и вроде как уже не так уж и одиноко. Красным лоскутом, в мое нелегальное пространство ты врываешься со своими песенками. Ты их слушаешь по радио, оно включено у тебя без перерывов на обед и выходные. Ты поешь мне песенки по телефону, ведь ты очень одинока, хоть ты никогда не бываешь одна. Моя проза будней наполнена твоими словами и попсовыми мелодиями. Ты постоянно мне что-то говоришь о себе, о своей жизни, в наших разговорах есть только ты и событие только твои, я давно уже не участвую в них, я привык не распространяться о себе.
а сейчас я слушаю о том, как Гриша вдруг внезапно оказался Сашей, а в доме два какой-то Сергей…а сам проверяю почту в этот момент. Мне херово от уведомления пришедшего от него, я жду в аське зеленый цветочек, я хочу объяснений, я хочу тебя, хочу…но я весь день я слышу лишь мелодии по радио на заднем плане.

Не пошел я сегодня некуда. Говорить о свободе за окном с решеткой показалось мне почему-то невыносимым. Мое подсознание находит это слишком абсурдным.
-А вроде что такого?
-Не могу знать, сударь.
Я все никак не могу протиснуться через темноту придуманных истин этого мира. Пропитался ими насквозь…а может быть там внутри – покоится искомая истина? Все пульсирует цветом? А я сижу тут, и навязанные мне устои мешают мне свернуться в трубочку и оказаться по другую сторону предметов…
Пузатые автобусы из-за окна с решетками вчера еще казались смешными. А на улице никого нет. в этом городе все ходят на каток по субботам. и останавливаются у витрин с поющим Санта-клаусом…
Похоже, что на сегодняшний день мой лучший друг – это мультик про белых медведей ниндзя.

[300x400]
-Не плачь, Сью, ну пожалуйста не плачь. – я прижимаю к себе ее, глажу бархат ее волос, говорю заученную фразу,
- не плачь, ну пожалуйста, не плачь. Ну а в сущности, что я еще могу сказать?! Вообще-то многое, если честно. Многое я бы мог сказать Сью. и не только Сью. Всего лишь на мгновение, на темное глухое и безысходное, ее волосы казались пурпуром. Слишком ярко. Я отстраняю ее от себя. Она не понимающе смотрит.
– нет, все хорошо, не плачь пожалуйста. –что у тебя случилось, расскажи. В ее всхлипах заримфованна мелодия, я пытаюсь ее угадать. Мои губы собираются сказать что-то в утешение, кончик языка, несколько шажков по небу, но в последний момент мои губы истлели, слова превратились в лепестки пепла, и я утешая себя, что пусть лучше Сью отдохнет в моей белизне, нежели в словах утешения.
- не плачь пожалуйста, Сью, умоляю тебя не плачь.
Мне так многое надо тебе сказать. Мне так много тебя надо спросить, эта цветная палитра слов меня убивает. Я как всегда не отреагировал должным образом на твое известие – садись, Сеймей,два.
а еще...еще я знаю, что нельзя глотать таблетки на пустой желудок, но я тоже не могу сказать это должным образом. а хотел бы тебе объяснить. нельзя так.
но мои слова..они черно-белые, я вообще черно-белый, не заметил? не пропадай, пожалуйста. все, что я могу-лишь жалобно сказать это.кажется, моя черно-белость скоро разорвется от разбухающих фраз, что копятся во мне. А что если если эти слова врастут в меня, станут моей частью и я поглощу их и наполнюсь миллионами красок? Что тогда делать? Придется ли умирать каждую весну нежной смертью бабочки, когда крылья перевесят твое тело и склонят тебя на согретый весенним солнцем камень? Придется ли?
- ну не плачь, Сью, пожалуйста не плачь – сказал я, чувствуя как Сью вытирает мне слезы.

о глупости, тирании, собственности, Со-тяне, лишении ушек,много пафоса или название всегда обещает больше. в общем немного о личном и о безличном тоже.