Hanging round on an early morning I spotted symptoms of the disease of this city. Rows of houses were gotten anxious and rubbing temples as cost-iron lace of balconies, rolling themselves up as wasted creatures. Steeples stoop, knees tremble. Whining sounds. "I want the Sun!"



[700x447]

Joseph Mallord William Turner (1775 - 1851)

"The most beautiful pair of lips". Playing sensually with my "Matthew"
all my inside uncovers itself with lustiness. It's totally natural feeling as removing a sleep from one's eyes, absolute necessity of everything in the nude, tasting everything having a suck at a finger-tip. Dreamers draw a picture out of reality and disappear in.

Shutter island is exactly the same thing that occurs to me in my nightmares: the tangle of fear crawling away, as you are ignorant of something very close to you and are in seek of this feeling and totally consumed with it. Several times next to me dear noticed me moving forward heaving emptiness though the rest of the time sitting motionlessly lowering myself deeper in the armchair.


[320x459]

Félicien Rops (1833–1898) - Satansowing

The Sea washes away all humans woes, it washes out all staines world over and washes all humans wounds. It seems that we spend excessively a lot of time contemplating the Nature and not enough living in it. I've realized that Hellenes had an extremely healthy outlook on life. They have never twaddled about sunsets, dispute whether shadows on grass mauve or not. Nevertheless they knew that the Sea calls a swimmer and coastal sands spread under pace of runner.



[549x699]

Caspar David Friedrich (1774-1840)

Eventually, Virgil, Horace, Aeschylus are sacrificed with relief to goddess of idleness. Seemed only to respire elegiac metrics and fair idyllic verses for months, now my consciousness bespeaks to dear Arthur anew. Occasionally, rakish spirits of his lyrics illumes around, dawning upon faded out ones and I am genuinely on the laugh. Devilish enchanting the French - à vue d'œil la leur vie bat son plein de tout temps!


[400x400]

[240x323]
J'ai tendu des cordes de clocher à clocher;
des guirlandes de fenêtre à fenêtre;
des chaînes d'or d'étoile à étoile,
et je danse.

(I have stretched ropes from steeple to steeple;
garlands from window to window;
golden chains from star to star,
and I dance)

Arthur Rimbaud

"When the poet's pain is soothed by a liquid jewel held in the sacred chalice, upon which rests the pierced spoon, the crystal sweetness, icy streams trickle down. The darkest forest melts into an open meadow. Waves of green seduce. Sanity surrendered, the soul spirals toward the murky depths, wherin lies the beautiful madness - absinthe."

The appearance of young Rimbaud - he was only 16 at the time - in Parisian literary circles was met with a bizarre mix of admiration, jealousy, shock and nervous consternation:

"We are witnessing the birth of a genius," declared Leon Valade after attending a dinner of the Vilains Bonshommes, a group of poets to whom Rimbaud was "exhibited" in October 1871. "... a terrifying poet," Valade recalled, "a truly childlike face which might suit a thirteen year old, deep blue eyes, wild rather than timid -- this is the lad whose imagination, with its amazing powers and depravity, has been fascinating or frightening all our friends."

At that very first dinner, Rimbaud gave the astonished poets a taste of his defiant, self-confident nature when he boldly dismissed the alexandrine, the classical meter that had dominated French poetry for over three centuries. "You can imagine how surprised we were by this rebellious outburst," noted Valade. Little did he know what was yet to come.

Soon, Rimbaud developed a reputation as the "savage" of the Latin Quarter, a child rebel who made the avant-garde look prudish. A notorious rule-breaker with a feral disregard, even disgust, for the niceties of Parisian decorum, he outraged decent society and fellow poets alike.

He announced that Paris was "the least intellectual place on Earth", and proposed that the Communards should have blown up Louvre, a symbol of bourgeois tastes. His conversation was sporadic and obscene, his manners non-existent. At poetry readings, he shouted "merde!" and other profanities whenever he disapproved of his fellow poets' works.

Rimbaud's own poetry was, without a doubt, the work of a genius mind ahead of its time. He was the first poet to attempt expressing the inexpressible, in evocative language that bypasses conventional "meaning". He experimented with concepts such as the "colour" of sounds, the impact of sound over sense, and verse libre (free rhythmic patterns). He articulated symbolist ideas before symbolism became a movement; he was "the spectator to the flowering of thought" before the surrealists embraced the notion of the subconscious mind and free-flow thinking; he was a poet-scientist who set down a credible theory for changing human existence itself.

i get on the train and i just stand about now that i don't think of you.
i keep falling over i keep passing out when i see a face like you.
what am i coming to? i'm gonna melt down

[600x392]

По-видимому, я обозначила свой день уже едва проснувшись, положив неосознанно сигареты на томик анакреотических забав. От такой погоды не только временами отключается свет в голове и усталость в плечах приковывает к кровати. В такой день хорошо помяукать "you want me? fucking well, come and find me. i'll be waiting..", приятно поежиться и фыркнуть как ежик у окна. Такие дни полны приятностей, если не выходить в такую холодину. Но я уже спешу, мне надо.

ночью особенно холодно, черрртовски холодно, до дрожи во всех конечностях, вот я и решила прокатиться остановки две по пути общественным транспортом. к тому же у меня радостно синели ногти под розовым лаком. ну вот так на радостях я и укатила в обратном направлении, изумляясь изощренным названиям московских улиц. но в конце-концов, я дома, любовно отогретая, наблюдаю, как мне заботливо скачивают на бб все карты московского транспорта. в общем, мысль в том что, хорошо, когда есть кому позаботиться о таком глупом, глупом ребенке как я.

Идем мы с сестрой сегодня по Арбатскому переулку, тут меня черт дернул почесать языком (забавно получилось) и я начала толковать тыча пальцем в клерков за супчиком, что глупо обедать за витриной с видом на тротуар, как тут же порыв ветра дернул платье вверх и я приняла стойку аля монро с дико выпученными глазами. Мужчины, предположительно за борщом, неприятно усмехнулись, а я пообещала хотя бы в этот день больше не попадать в такие неприятности.

Не завидую я колумбийским учителям, ну, тем, что берут на себя ответственность обучить не-шибко-умных деревенских колумбят грамматике и, между делом, напоминать, что наркоторговля - это удел необразованных имбецильных дебилоидов. И дело даже не в том, что уровень жизни еще оставляет желать лучшего и детишки не блещут умом.. Дело в том, дело в том, что у каждого порога дома утром образуется склад мин, набитых фекалиями и всякими железными штучками, так сказать, для остроты ощущений, которые ловко подбрасывают боевики (те самые дебилоидные имбецилы). Кстати, мины с фекалиями содержат еще один сюрприз - если вам все-таки удалось выжить, то бонусом вы все равно получите сепсис, а вы помните какой там уровень жизни. Ничто не заряжает таким негативом, как утренние новости.

Оглядывая аудиторию, набитую молодежью, невольно возникают интересные мысли, которые не позволяет озвучить стойкая уверенность, что если бойко отбивать их попытки заговорить со мной, они выдохнутся и втянут свои щупальца обратно. Поэтому я сижу в любимом кресле, жую вафлю и продумываю язвительные комментарии особо неприятным личностям, неприглядный пятна на коже которых смахивают на первый признак саркоидоза, но я смею надеяться, что это вялотекущий некроз кожи, который указывает на сибирскую язву. Или это все-таки чрезмерное увлечение автозагаром, что, в свою очередь, указывает на отек мозга. А пока желчь мыслей переваривает мой ужин, меня будут ублажать The Amazing Sounds Of Orgy радиобошек. Ночи.

Вот и еще одно подтверждение, что мир преимущественно населен психически нездоровыми людьми. Если чертов рунет не врет и та заметка про продажу места у могилы Монро за ворох франклинов и его товарищей все же имеет место в этом мире, то я, простите, не понимаю, до чего докатилось тщеславие некоторых людей. Но если действительно приятнее гнить по соседству с трупными остатками первой леди плэйбоя и находить это привлекательным, то я смею предложить свои услуги и закопать этого человека прямо сейчас.

Треск кубиков льда под струей рома. Блаженный звук.

Меж тем, Москву по прежнему заливает, и по улицам перестали бродить неприкаянные толпы людей с идиотически просветленными лицами.

Только я неосторожно выползла из тени, как за полчаса случилось невероятное - все тело предательски приобрело цвет арахисового масла, а я схлопотала солнечный удар по макушке. Пора бы запомнить, что солнце кусается. "Гнусное, гнусное солнце." Теперь мне надлежит сутками отмачивать свой последний слой эпидермиса в ванной и дочитывать ту упрямую книжку, которую давно уже по неосторожности утопила; автора не помню, знаю лишь, что сюжет был неплохой.

Гнусное настроение, оно всегда такое, когда ночь протрямкал, проморгал и лениво щуришь теперь глаз в сторону окна. Морозишь колени, выглядываешь с каждым часом - ну что, розовеет краюшка неба за деревьями? Летом светающее небо кажется чем-то бьющим, сияющим и кричаще-роскошным, как все рюши Марии-Антуанетты, трудно не заметить такое великолепие, бросающееся в глаза. Но нет, привычный для Москвы синеватый сумрак ночи сегодня незаметно просветлел и запутался зеленоватой дымкой в ветвях. За всю эту беспокойную ночь ничего ужаснее не случалось.

spinning hiss. spitting nonsense. stirring feathers talk on spitting tongues. swiveling heads. splitting sculps. itching for action. itching to say. don't listen. drunk effervesce. stir up feelings. i've got a bad feeling. stretching shadows, take me home.