Сексуальная революция XX века была призвана окончательно освободить наши тело и душу, превратив интимную жизнь каждого в праздник без границ. Однако этого, очевидно, не произошло. Почему свободный доступ к сексу (сайты, фильмы, секс-шопы) не ведет нас к большему наслаждению? Что значит быть сексуально свободным и нужно ли к этому стремиться? Психоаналитики Михаил Ромашкевич и Жан-Мишель Хирт говорят о природе нашей сексуальной свободы, а тест на с. 102 поможет вам оценить, насколько раскованны, погружены в чувственность или подвержены предрассудкам вы лично.
Psychologies: Что такое сексуальная свобода на самом деле? Михаил Ромашкевич: По большому счету это просто взаимное получение сексуального удовольствия партнерами. Наше нынешнее представление о сексуальной свободе, пожалуй, менее конструктивно, чем тогда, когда это понятие появилось, в XX веке. Сегодня мы наблюдаем уже не свободу, а вседозволенность; но как анархия не означает демократию, так вседозволенность не означает свободу.
Жан-Мишель Хирт:Можно сказать, что это способность не просто соединить тела, но слиться с плотью другого. Для этого любовникам нужно преодолеть робость, не бояться говорить о своих желаниях и фантазиях, наслаждении или, наоборот, отвращении. Но это не так просто, потому что в сексе есть и разрушительный потенциал. Не случайно общество веками стремилось регламентировать его, загнать в рамки. Он – помеха общественному: когда двое отдаются чувственной любви, они стараются отгородиться от общества, для них не существует правил. Впрочем, после европейских событий 1968 года некоторые табу, которые жестко подавляли сексуальность, действительно исчезли.
Psychologies:С тех пор как «все разрешено», разве мы все не должны были стать свободнее?
Жан-Мишель Хирт:Как раз нет. Это иллюзия. Когда все дозволено, то больше ничего не происходит. Вкус к сексу снижается, секс перестает быть центром отношений с другим. Сегодня секс вроде бы повсюду, но это значит, что на самом деле его нет нигде. За навязанным нам разгулом сексуальных фантазий, за бесконечным множеством возможностей, которые у нас есть, скрывается ужасное обеднение, «бесплотность» отношений. Избыток секса убивает секс. Раз преград больше нет, заниматься любовью очень просто, но секс уже не приносит истинного удовольствия. Скорее наоборот.
Михаил Ромашкевич:Социальные и сексуальные табу сопровождают нас всегда. Они укоренены в самых глубинах нашей психики, и никакое общество не в состоянии нас от них избавить. Есть, правда, псевдоотсутствие табу, так называемое антифобическое поведение, когда человек, скованный страхом, ведет себя как заядлый любитель экстрима. Но это совсем не значит, что он победил свой страх. Сегодня очень многие рвутся к безграничной сексуальности, но на самом деле это пуритане, которые не могут преодолеть свою сексуальную несвободу. Как это ни парадоксально, многие из тех, кто работает в секс-индустрии, закомплексованные люди. Кроме того, у «наслаждения без границ» есть и другой опасный аспект: человеку хочется вседозволенности и всемогущества, которые недостижимы, и в итоге он оказывается у разбитого корыта. Наступает душевная опустошенность – именно потому, что человек не чувствует границ дозволенного.
«СЕКСУАЛЬНОСТЬ — ЭТО НЕ ЧЕРЕДА МЕЛКИХ ЗАТРУДНЕНИЙ, НО МИР БОЛЬШИХ ПОТРЯСЕНИЙ И ТАЙН».
ЖАН-МИШЕЛЬ ХИРТ
Psychologies:Как вы объясняете такое обилие сложностей на пути к сексуальному удовольствию?
Михаил Ромашкевич:Поддержание любых близких отношений, в том числе и сексуальных, – это труд. Удовольствие, доставшееся нам в результате этого труда, наша совесть (а не общество с его нормами) воспринимает как легитимное. А удовольствие, доставшееся слишком легко, даже нашим бессознательным ощущается как недозволенное, украденное.
Жан-Мишель Хирт:Сегодня сексуальность широко используется в коммерческих целях. Секс-игрушки, фильмы, интернет-сайты создают вокруг нас ощущение постоянного присутствия порнографии, которое в конечном итоге сковывает нас, вызывает комплексы. Я замечаю сильную тревогу у некоторых своих пациентов. Они устали любить, считают, что это стало очень сложно. Им кажется, что они больны, недостаточно «эффективны», что у них есть физиологические трудности, что они сексуально несвободны, потому что не способны испытывать оргазм всегда и везде. А ведь сексуальность основана на желании, а желание нельзя запрограммировать. В противном случае мы переживаем очень банальный, примитивный опыт, лишенный глубины и объема.
Psychologies:Значит ли это, что наша сексуальность ослабевает?
Жан-Мишель Хирт:Да, поскольку нас пытаются убедить в том, что сексуальность функциональна. Как будто заниматься любовью так же просто, как выпить воды.
Но это не тот механизм, который достаточно запустить, не та область, где у каждой проблемы есть свое практическое решение. У вас проблемы с эрекцией? Примите такое-то лекарство. Вы не находите взаимопонимания с партнером? Воспользуйтесь таким-то приемом… Но ни лекарства, ни инструкции не дают
Читать далее...