[360x480]
Я уже такая взрослая.Я уже слишком взрослая.Настолько слишком ,что мне стыдно смотреть тебе в глаза.
Простила бы ты меня хоть однажды за те правила,рифмы и переплёты,что я сама себе придумала.
Прости меня,мама за то,что не ношу высокие прически,белые платья и обручальные кольца.
Прости меня,что читаю не Достоевского и не кулинарию,а свои исповеди в темноте ночей под светом настольной лампы,перемешивая бренди со льдом и сигаретами.
Я записываю,мам,все свои самые сокровенные и храню,а ты наверное ругаешь меня за мою амбициозность,за эту детскую непосредственность,что я так упорно гублю в этих ночах,перелетах,кружевах и сигаретах с коктейлями.
Твоя дочка за барными стойками кидается сотками и не знает причин для совести,выкладывает секреты случайным прохожим и влюбляется в этих случайных прохожих искренне веря,что они вечно любимые и хоть немного родные.
А родная-только мама.
С такими же губами,ресницами,почерком и пятнами на стекле прошедшего декабря.
У каждого свой такой "декабрь". И даже,если он-март или сентябрь-он неизменно последний месяц.
Последний месяц настоящей любви,полетов воздушных на крыльях юного сердца,веры априори,надежды бессознательной и прочих признаков "первого декабря последней любви."
Мам,а у меня был такой декабрь,и я прекрасно помню первое число того месяца,когда я еще не знала,что это начала конца.
Мам,у меня вырвали сердце голыми руками и унесли с собой.
Мама,как бы я хотела,чтобы,как в детстве-ты позвонила бы этому гадкому мальчишке и сказала бы-"верни то ,что нагло украл у моего ребенка!"
Знаешь мам,мне так трудно находить контакт с моим сердцем на таком расстоянии..."
*
Это невероятно трудно-когда твоё сердце украли,положили в карман и увезли на другой континент.
Если бы таможенный контроль мог бы распознать,что в карманах пассажиров не только металлические монетки,но и чьё то влюбленное сердце.
.
Вот так,он там мотается по стране,снимает дешевых девиц ,а между нами стена Атлантики,и я каждый вечер словно прислоняюсь ладонями к этам морям и транзитным городам,пытаясь вернуть себе возможность любить-любить с воздушными диагоналями в воздухе в легких,с полётами,с надеждами и бабочками.
Я не скучаю по этому мальчику.Я скучаю по собственному сердцу,что он забрал в собой,когда уходил.
Но так сложилось,меня оставили и мама,и мальчик и сердце,и я не капризничаю,не трахаюсь и не люблю.
Совсем,как взрослая.
Когда руки опустились-позвонками я поползла вниз по стене,раздирая трениями все свои пленочки тонкой,неброской,эфемерной изнеженности
парижского "Printemps" и лондонского колледжа со всеми принадлежащими прелюдиями.
Я была избалованным ребенком с серебром бронированных стен.
Во мне столько этой изласканности,что я готова пустить её на благотворительность и поделиться ей со всеми таки сиротами Камбоджи.
Рано или поздно тебе стукнет 20,а может 30 или хотя бы 25,но этот момент наступит.
Наступит на горло,перекроет дыхание,и ты впервые в жизни пообязуюешься быть за себя в ответе.
Часы столкнуться в коренном основании- детский плэй стэйшн на плазменном небе отключат и самой придется зажигать эти гадкие звезды.
"Я бы ловила звёзды из моря сетями и украшала бы ими небо над Атлантикой,как рождественский NYC."
Когда,я поняла,что мне придется бороться одной и никто ничего не сделает за меня -я сжала кулаки,наплевала на все преднарекания,мысленно послала к черту весь мир,вскрыла себе все эти сосуды детской изнеженности,распустилась до предельных импульсов,утопила все морали,заспиртовав до времен коммерческих недомоганий в сердце,
бог научил меня одеваться,а мужчины раздеваться.
В рваных по коленям джинсах,черепах и алмазах,шалях и кольцах-браслетах-я всеми своими бронхами ощущаю,как мы с моим городом друг друга фривольно заимели по всем позициям,по голому асфальту-ботильонами-я глядя в глаза этому городу,его вечная студентка,честно,без малейшей дрожи признаюсь-"я ненавижу тебя моя туманная столица.мне без тебя легче."
Я не боюсь собственной душевной проституции-я раздаю кусочки своей души по закрытым презентациям,галереям,эвентам ,и я уже почти дотянулась до звезд.
Такова была моя цена за успех.
Моя душа была "американским пирогом"-пригодным и для того,чтобы трахнуть,и для того,чтобы разделить его на доли и раздать всем желающим.
Если стетоскопом к краям моей фарфоровой души-там не тишина,там ноты моей детской изнеженности.Всё ещё существующие в те моменты,когда я покупаю рваные по диагоналям джинсы и готова придушить Английскую королевскую рать в полном составе,пью кофе starbucks и кормлю голубей в парках.
А люди вокруг-они сплошная буржуазия.
Люди так любят колыбели,и я сочиняю каждый раз новую-в этих платьях,плотных чулках,ненавязчивых улыбках,пудровых ароматах,балую их своим непоколебимым спокойствием и играю с ним по правилам,что задолго до меня придумала эта планета.
-
Читать далее...