Если кого-то это обрадует, я твердо намерен организовывать это мероприятие еще раз, летом. Уже на своей квартире.

Напишите здесь, пожалуйста, дорогие те, кто к нам приходил, и те, кто не приходил, но хочет, и те, кто хотел, но не смог, а особенно если вы собираетесь летом в москву и знаете примерно, когда; так вот - какие у вас планы на лето и когда бы вы хотели и могли бы.

P.S. В следующий раз я считаю, что диктофон - зе маст.

Это цитата сообщения Humpty_Dumpty Оригинальное сообщение

безумное стихопитие и прозопоедание. теперь в новой упаковке.

Когда мне сказали, что надо будет сидеть на полу, посулили чай и микрофон, "как единственный символ солидности", сообщили, что придется читать стихи, ну или вообще что-нибудь читать, а также предупредили о том, что всё это вообще "тоталитарная, приносящая кровавые жертвы секта", я точно решила: иду. 

Сообщество вуайеристичных социофобов (ей-богу, я ничего не перепутала, так было в заголовке написано!) приветливо распахнуло мне, и ещё двоим привезенным мною за и в компанию свои объятия солнечным воскресным мартом... то есть мартовским воскресеньем, первоначально на одной из станций московского метрополитена. Сквозь дружные ряды марширующих с уборочными машинками истеричных тетенек мы протолкались к собранию, насчитывавшему ко времени нашего прибытия уже немало человек (о боже, только не говорите, что все одних нас и ждали - я тогда умру от гордости), и я первым делом уточнила: а собственно, туда ли мы попали?
Оказалось, что туда; стоило задать вопрос, как стоявшее ко мне до этого спиной существо, немедленно развернулось; не успела я констатировать, что глаза у него горят "неземным пламенем" и устремлены вроде на меня, а вроде, горе, как мне немедленно представились, немного взволнованно и немного захлебываясь:

- Здравствуйте! Меня зовут Фридрих, мне пять лет! И да, я пью!

Так состоялось моё знакомство с Лунатиком.

там около 30-ти фотографий и даже немного текста

Это цитата сообщения И_г_о_л_к_а Оригинальное сообщение

вот как-то так



В субботу, в четыре пополудни я звоню Сфинксу, чтобы узнать, нужно ли что-то привезти,
чтобы узнать, что Сфинкс только что упал с рулона мешковины,
чтобы узнать, что Лунатик тоже упал с рулона мешковины,
чтобы подумать, что эти предатели начали убираться без меня (хотя на самом деле я, конечно, специально придумал зловещий план, чтобы откосить от работы, мва-ха-ха, это самый безотказный мой талант).
Потом я беру из дома заначенную пачку крепкого чёрного greenfield (крепое чёрное зелёное поле - в этом есть какая-то эклектика, граничащая с сюрреализмом),
сильнее потом сообщаю лучшему другу в домофон традиционное про тайд или кипячение, узнаю, что в квартиру с промозглой улицы лучший друг меня не пустит, но спустится сейчас с собакой, знакомлюсь с раскормленными бульдогом с первого этажа, узнаю от спустившегося друга, что Лунатик там наверху спит на диванчике и бесконечно, космически трогателен,
ещё потом мы пьём чай раза два или три, трепемся в сети с разных номеров со всякими произвольными товарищами,
думаем, что будет завтра,
просто болтаем. Как всегда. Немного не совсем так, как всегда.
И не очень поздно ложимся спать.

На следующее утро я просыпаюсь первый раз в жизни, в моей постели - женщина, спящая, как бревно, и собака (тоже женщина), спящая, как калачик. Я глажу женщину по голове, она страшно морщится и трогает голову рукой, но не просыпается.
Потом я встречаю лучшего друга в шёлковом халате с драконами и узнаю от его компьютера, что сейчас половина десятого, хотя мне казалось, что всяко уже одиннадцать.
У меня болит горло и шмыгает нос, но это ерунда.
Мы отчасти выпадаем в бедлам. Пытаемся распечатать фотографии наших иногородних-перелётных-пишущих-близких, словом, тех, кто обязательно был бы с нами, если бы мог, хотя, на самом деле, они и так всегда с нами, тех, чьи тексты мы хотим читать, потому что их всё-таки не будет здесь. Не в этот раз уж точно.
Но ничерта, естественно, не успеваем. Это нормально.
Мы по мелочи переругиваемся, перемещаемся туда-сюда, и в какой-то момент нам звонит Фристашка.

И тогда уже мы добираемся до Профсоюзной, за полчаса встречаем там кучу людей (некоторые опаздывают, но это пустяки), выводим их как-то на поверхность,
в доме Сфинкса почему-то отказывается ехать по крайней мере один лифт (после того, как все поднялись по чудом открытой, если я правильно помню, и никого ни с кем не путаю, Даней лестнице, всё как-то само наладилось), но ,по-моему, это тоже нормально.

В общей сложности вчера в Сфинксовой квартире побывало за тридцать человек, но точное число назвать затруднительно. Некоторые опаздывали. Некоторым было пора уходить и они уходили.

Тут у меня сначала был длинный текст, демонстрирующий, что у меня отличная память и я знаю по именам почти всех читавших, более того, порядок как минимум первого десятка могу восстановить уверено. Но я сделала какое-то плохое движение мышкой и текст канул. И теперь я не могу его вспомнить)
Поэтому - вместо ролика мелькающие кадры.
Помнится мне Серяков, который был крут. Впрочем нет, надо не об этом, сколько можно его хвалить. Надо о том, что я была по-детски немного горда тем, что знаю Серякова, что Серяков знает меня, что я читала раньше то, что он читает сейчас и написал до того, что я имею некоторое косвенное отношение к тому, что здесь есть, ну и вообще.
Помнятся мне Серж и Зёбр, которые воистину жгли. Тогда я снова пожалела, что нет никакого диктофона, потому что их интерлюдия к "Блюзу об Осеннем Дыме" и сам блюз заслуживают того, чтобы вновь их слушать. И в пень критику технического исполнения, музыка делается не из нот, да и пение далеко не из одного только голоса.
Помнится замечательный человек Даня, который ничего не читал, но именно он, мальчик в джемпере с оранжевыми полосками, которого мы видели впервые в жизни, был начальником чайника, как сказала Сфинкс, мастером чайной церемонии, как сказала Оксана, барменом, как сказал Зёбр, более того, сумел слиться со всеми этими важнейшими постами буквально в течение пяти-десяти минут в квартире. В общем, ему надо памятник за создание атмосферы. Кроме того, если я помню правильно, это он героически открыл дверь на лестницу)
Помнится мне Кецаль, потому что Кецаль не может не помниться всякому, кто там был, и я не знаю, что ещё можно к этому добавить.
Помнится одна сплошная феерия Лунатика, который начал всю эту бодягу, с диким апломбом рассказав шуточный текст про Катю из трёх предложений, размешённый где-то ниже в этом дневнике как мой лучший текст, несмотря на то, что Лунатик его и придумал с пару месяцев назад, и который почти что её закончил, читая, и читая, и читая стихи свои и прозу, коих много, и ведомо мне, что они хороши.
Хотя на самом деле всё закончила Оксана, ранее блиставшая в перекурах как устный рассказчик)) (по крайней мере, почти всё время в них можно было наблюдать Оксану, что-то увлечённо говорящую и небольшую компанию, её слушавшую), закончила устно же Читать далее...

Это цитата сообщения Fristashka Оригинальное сообщение

Люстры и квартирник.



Я еду на трамвае и смотрю на люстры, которые видны из окон снаружи. Люстры всегда казались мне самым что ни на есть оплотом домашности. В общаге люстра почему-то не канает. Я смотрю на люстры. В начале осени - с пренебрежительным самодовольством, совсем недавно - с тоской и завистью, сейчас - со спокойным любопытством. В конце концов, хорошо, когда домом становится целый город.
Вчера я ввалилась в комнату вечером с подкашивающимися коленками и огромными глазами и долго повторяла нечленораздельные звуки, потом - членораздельные, но однообразные ("Как там было круто, какие там были люди, как там было круто, аааааа!").
Как там было круто, ааааа!
Трудно дышать, когда в воздухе такая концентрация сказанных слов. Трудно дышать, зато легко смотреть. И слушать. Я училась превращаться в пылинку и вжиматься в шкаф. Пылинка из меня вышла никудышная, а со шкафа на голову свалилась стопка книжек. Трижды или четырежды хотелось плакать, но рассказы и стихотворения вероломно заканчивались. Я не знаю, как об этом сказать, чтобы стало понятно. Я сочиню наверное что-нибудь.
Организаторы, Шалтай, люди с фотоаппаратами, шериф-экзистенциалист, Даня-бармен, бумажные улитки, бумажные журавлики, мешковина, книжки, квартира, распечатки, распечатки, распечатки, автографы, красивые люди, много красивых людей, "А можно украсть у вас распечатку?", сказки, драконы, собака (собака!), подъём по лестнице на одиннадцатый, спуск по лестнице с одиннадцатого, перекуры, растворимый кофе, волшебная-шляпа-которая-всем-идёт...
Я счастлива. А вы?
вот тут и тут лежит чуть-чуть фотографий.

Это цитата сообщения bergwind Оригинальное сообщение

.



в субботу накрыл очередной приступ, и в планах на воскресенье были одинокая прогулка по городу и пафосные страдания. пафосно страдать не получилось, гулять тоже. получилось слушать прекрасные стихи и не только не менее прекрасных людей. слова, слова, стихи, голоса теснятся в голове. я немного смятен и вдохновлен. хочется писать стихи, но у меня плохо получается ладить со словами, остается читать перечитывать чужое

а мир тесен и полон неожиданностей. приятных неожиданностей.)

+++

Это цитата сообщения Humpty_Dumpty Оригинальное сообщение

невероятные чтения

Мама, я завтра никуда не пойду, я сегодня читал стихи - читал мало, отвратительно, неразборчиво и невнятно; и гораздо больше я слушал - стихов, сказок и зарисовок, весь день и весь вечер, и я теперь весь пропитан словами, сотнями, тысячами слов, они в моей голове и никуда не собираются уходить. Я пропитан словами, я пропитан людьми, каждый из которых мне сегодня казался знакомым, вот только я не помню, где и когда я их всех раньше видел, но несомненно всё это было уже когда-то, я точно знаю. Они все такие незнакомые и родные, и я, потерянный и свой, и вот я уже почему-то не сижу, как две минуты назад, на полу, а стою, и они все смотрят на меня, и я говорю: меня зовут Шалтай и я не помню, сколько мне лет, у меня дырка на носке и мне из-за этого жутко стыдно, и пошлая надпись на джемпере (за это еще стыднее); а еще Фридрих сказал, что он мой фанат, но я искренне надеюсь, что он говорил это каждому пришедшему сегодня (последняя фраза была сказана в уме и так и не стала достоянием гласности), а потом...

У меня немного гудит голова, но я обещаю, что подробнее всё опишу завтра-послезавтра, а пока просто пара фото, сделанных на скорую руку под чтения, молчания и просто так.

стоп-кадр

Вот оно как.
И оно вот так.
Если кто захочет - пожалуйста, напишите.
Я там буду, а поэтому рекламирую:
[показать]

ты прекрасен мой недостижимый мой
сильный мой вечный мой
мой
кто бы еще мог меня такую меня
меня
на руки такую гордую такую
меня
взять
ладони крепкие ладони ладони твои
губы сладкие терпкие теперь никогда не выжечь с меня их след
я прикасаюсь рукою к щеке
своей
неужели однажды ты тоже касался меня
так
как же ты теперь меня меня такую одну
одну
как же ты теперь там далеко
без меня
где
как
как же ты там будешь один, и опять один? как же ты там, далеко, где никого нет? где только большие снега, ветер, небо, холодный дом, где небесный свет станет вновь снег, и везде лишь снег, и ледяные пустыни одни там
как же ты там будешь один один, как же посмеешь отправиться без меня меня, и один один у моря северного сидеть, вовсе не замерзая без какого-либо видимого тепла
и разумеется ты велик вечен и так силен что ты теперь самый сказочный звездочет мой мореход мой и знаешь язык на котором кричат чайки знаешь маршруты любых звезд; знаешь насколько холоден этот большой снег
будешь ты сидеть ожидать на снегу на выбеленном берегу; будут мимо проноситься летающие корабли; но ты уже никогда не ступишь на них ногой
разве что однажды перед тем как
а я здесь буду одна, и опять одна; здесь ведь тоже как там никого никого никого нет; и сидеть повторять без конца без конца одно
(так душевнобольные в пустынях губами лелеют имя своей звезды)

слова не отражают того не отражают сего не отражают меня.
нет больше давно больше этой боли гораздо больше – кошмарная пустота.
и где где простите большая печать которую надо выломать надо снять
чтобы снова ходить хорошим немного юным внутри а там
теперь никаких намерений кроме пыли кроме догадки как строить слог
чтобы все поверили будто я клинок будто не старик будто я старался
и поэтому может быть смог может быть не смог
я провалился я больше не как шайтан не как танец я проигрался
что мне теперь ваши горы ваши дикие дальние страны в которых я не бывал
с этой поры мои шпоры не оставляют на мне ран и я вообще эти шпоры рвал
это не способно тебя задеть не способно привлечь тебя в мой дом
даже такие мои надежды уже давно превратились в хлам под своим стыдом

но я говорю себе:
ведь я, возможно, как прежде, молод, а потому еще могу стать взрывом
еще могу стать болью, чудом, спасением и мечтой
просто пока мне немного холодно, пока я немного крив и
вдобавок, ужасно труден;
но я достоин.
и пока в моих потрохах хоть чуть-чуть жжется, чуть-чуть смеется
немножко горячим адом, едва заметно холодным льдом
я должен вызвать у мира «ах» – и пусть он тоже перевернется
и пусть весь мир станет мне как дом

а потом говорю себе
ты устал нет нет ты устал даже если молод мальчик то уже не молод
ты не как молот и не как сталь тебя ждет крах ждет и в этом бреду и в том
и когда-нибудь слава богу ты станешь глух и ты станешь прахом – но всё своим чередом
ты конечно пытайся высвистеть свое тихое соло но под твоим взмахом
оно никак не хочет увы становиться ахом становиться чудом становиться льдом


January 22nd, 3:54

так и я бы тоже молчал тоже довольный тоже молился
да хоть бы и на святых
если бы однажды не вырубился с плеча не взъелся
навыворот не родился выполощенный сердобольный
отчего чему я вою пустыми своими ночами
Великий Ты –
я накренился, искоренился – и мне больно…
и тут не приходится ждать, не сметь эту пылинку сдуть
здесь стоит только начать
чуть дольше вот так разве выдержишь этот путь
разве не повалишься на землю жалкий ломкий
дыханьем в себе комки гоняя вдоль твердой кромки
и тоже сорвешься на крик хотя отчаявшиеся не кричат
никто не кричит вроде бы. все молчат.
и нет не хватают рук твоих не ползут на коленях не целуют щек
не клянут бездну своих мук не ищут кровь в вене не просят еще
не ловят губами снег не разливают по полу душу мол бери не хочу
и уж чего говорить точно никому не выдадут твой секрет
и я тоже буду стараться я не нарушу не выкричу не прошепчу
что тебя нет


January 22nd, 2:54

ты можешь прекращать войну, о моя богиня войны, нет никого сильнее.
можешь спокойно предаться сну (пусть к тебе приходят благие сны),
может быть, ты даже погибших своих увидишь во сне, и
успокоишься, наконец, увидишь, что они смирны, умиротворены.
и не надо мне говорить, что, мол, конечно, умеротворены.

нет, нет никаких бед, никаких пут, никаких страшных судов
о чем же рыдаешь ты, мой свет, я защищу нас от подступающих холодов
но и их нет, только жаркий зной, солнце дневное, сон лесной,
но ему никогда не суметь справиться здесь со мной,
так не плачь же: сад твой теплом согрет.

нет никаких врагов, колдовских кругов, сходящихся берегов.
если что – я их тут же, с пяти шагов, хорошая, в пять слогов,
и они снизойдут до чистых, как жемчуга, снегов,
и их больное нутро узнает, как много вокруг благого.

всю опасность выдумал твой бред, твой сон, твой больной ум;
но теперь – здесь – никакого врага нет, есть только солнце, греющее твой дом;
так отчего ты рыдаешь, свет мой, не надо, иначе вода упадет льдом, - бум! -
свет упадет тьмой; боль упадет мной.

ты же этого не хочешь, скажи мне? – а потому не мечись, нет.
и тогда твой страх исчезнет, вымрет, не тронет твоей жизни.
только ты не стучись головой в стены, моя вредная,
пыльцы свои не грызи, не грызи вены, кончай повторять свой бред,
и усмири, наконец, свои чувства, да спрячь стрелы.
а самое главное – пожалуйста, не проверяй больше свои боевые искусства
на мне или медсестре.


January 22nd, 2:18

мне нечего вам – тебе, ему, никому – сказать, но мучительно хочется, чтобы небо заметило
чтобы оно в толпе искало меня глазами, и не только в толпе, но и там, на другой планете
посмотри на меня, у кого кровь с молоком, а у меня – кровь с дождем, вперемешку с морем, вперемешку с пеплом
я не из тех, у кого лишь оттого, что он здесь рожден, ощущение тепла окрепло

мое ощущение тепла – ты хочешь знать мое ощущение тепла? оно похоже на сталь
на нагретый ветер, несущий песок с востока, как большое пламя – слепит, жалит;
ничего другого нет, дорогое(,) моё, ничего другого. ну может быть, еще капучино. мокко.
но даже это – скомкано; нелегко; больно бьёт, и целиком на мою голову, а это уже жестоко.

мое ощущение вихря – пойдем со мной, как только ты коснешься моих губ, сразу въедешь.
это происходит уже давно, и я справляюсь, как получается, как могу, видишь.
поэтому я уже весь-из-себя извелся, весь вывелся, напополам проелся, взвился;
и этот вихрь – вовсе не окрыляет, ах если бы он, то я б на него молился.

но ты не идёшь за мной. ты не так прост, ты иной замес; на все пуговицы оделся и мне не дался.
встал во весь свой немалый рост, до своих небес, такой не глупил бы и не сломался.
это только мы, мы, дети пустынь из чужих планет,
мы, дети, которых нет, всё время врём и всё время верим.
вдруг этот зареванный бред, запуганный свет – он и есть наш брод
через реку и океан; через бездну, по крайней мере.

January 20th, 0:03

Хоббит – упорный малый, хоббит влезет куда не надо – да?
ну, просто жизнь – это актуально, хотя и вредно
(причем всегда)
Так вот, приветствуем, господа и дамы:
сэр Хоббит-как-там-насчет-обеда?
Всё это не то чтобы славно, зато действительно интересно;
с таких мастеров жизни взятки гладки
Они доберутся до цели, даже если придется плыть на спине касатки
Дети, далеко ли мы уплывем на спине касатки?
*ровно до того места, когда она вдруг нырнет*
хотя, если вы не хоббит, то неизвестно –
всё может быть, никогда не знаешь, как обернется.
Малень… удаленький, силы ума – в рот горсть, и – хоп хоп
прощай тролль прощай смерть, у нас другие дела
это надо уметь находить в вековечной стене проход
*создавая при этом большой бедлам*
но последний шанс и случайный ответ – да ладно;

влюбленная удача ходит за ним как верный зверь
почуяв уютную нору, своё родовое гнездо
и иногда вззхобиту действительно здорово
впрочем, чаще ему офигеть как скверно
те, кто считают, что хоббитом быть легко – несут вздор
пусть они после обеда не смогут пролезть в дверь

Кстати, если допустить мысль о пропуске, например, полдника
(в принципе, ну в принципе-то – такое можно даже представить…)
М-м-м… нет, давайте всё-таки о другом, да. О чём угодно.
Именно эта тема мне совершенно не нравится.
Кстати, если хотите, можно сыграть в загадки.
Это мне не надоедает; я люблю истории!
Так вот: как далеко хоббит может уплыть на спине касатки?
Ну-у-у… куда надо, туда и.
Например, за Море.

зацепила волчицу по осени мировая тоска
завалила богиню колючками по затылку мигрень
я же говорил тебе: нужно сплестись руками
нужно уметь любить уметь греть
ну почему ты не любишь меня отчего за что
почему не зовешь меня когда вечерами больно
вяжешь тонкими пальцами себя штопаешь
а я как дурак иголок полон
вытяни из меня ниточку вытяни веревочку
можешь быть угадаешь какой из узелков – я
моя девочка моя дюймовочка
я запутался вусмерть но нет нет ничего такого
теперь я умею плясать на углях
рисовать узорами на собственной шерсти
раскидывать тени волшебные по углам
но ты не любишь меня даже в такой версии
мне остается только уйти в далекую осень
от которой твоя мигрень твоя мировая тоска
я создан из той стихии которую все просят
исчезнуть навеки и больше не возникать

January 11th, 23:42

тихо тихо я тоже теперь авалокитешвара
я пришел чтобы тебе было легче дышать
когда я здесь тебя не коснутся чужие чары
теперь твои руки будут пахнуть ландышем
я укутаю тебя спрячу тебя смогу утешить
кто еще в мире может такое пообещать?
грешен я грешен ты весь мир грешен и безутешен
как бешеный, просит сам у себя пощады
но только я умею – только я умею тебе сниться
умею знать твою боль твои выбоины твои пробоины
за моей спиной ты по праву можешь укрыться
и уж тогда-то ты наверняка выиграешь бой
а чего я хочу? я хочу, чтобы ровно в восемь
всё получилось, и ты увидела сон рдяный
про то, ха-ха, как мне все-таки удалось
превратить свою кровь в спасение для тебя

January 10th, 23:17

черная рыба с белым глазом, белая рыба с черным глазом
я сижу на горе хиэй
я жду тебя, и мои мысли текут долго
они становятся моим дыханием – но не сразу
сначала я позволяю им тоже взывать о ней

она приходит вместе с вечерними лисами
ее путь отраден
и она никогда не знала ни одного чужого греха
и она говорит: мы всё должны делать сами,
только так вознесемся в поднебесную кипарисами
и не держи ты свой ум во аде
не кровоточь стихами
ха

милая милая
если бы я мог
если бы только я складывал цветы в красивый узор,
черную рыбу привязывал к белой рыбе
зачем бы мне тогда пытаться выиграть спор
играть в гляделки с оком в бескрайнем небе

и нельзя касаться
мы все – дети, спрятавшиеся в большом рыбьем зрачке
пытающиеся показать свои грехи ей
луна-сан,
если ты когда-нибудь спустишься к нам на серебряном челноке
пойдем посидим на горе хиэй



[info]moon_teller
December 21st, 2008

нет, ныть, малышка, это тебе не вдох один на тридцать три терции, от этого, малышка, разрывает сердце, уж я-то знаю, я сам давно его разорвал. ты, наверное, переслушала в детстве моцарта, мечтаешь теперь жить во дворце, но у тебя, извините, немножко не те пропорции, поэтому одним взглядом мнимого кавалера ты не валишься на кровать.
нет, ныть, малышка, это прерогатива меченых, право зажиточных, обеспеченных, избалованных, а тебе остается лишь рвать и метать. гори, малышка, полыхай чем-нибудь днем и вечером, истощайся хоть круглосуточно, и к чертовой матери - необоснованно, – но пока ты можешь об этом только мечтать.
нет, ныть, малышка, зачем тебе ныть – неужели ты правда думаешь, что кто-то придет, сильный, кто-то придет, как в мантре, утешит, согреет, вымолит грехи твои, исполнит твои мечты?
нет, полыхай, бойся, рыскай, иначе сны твои безмозгло-промозглые, замогильные и пустые никогда не станут настолько хитрыми, чтобы выжить
ибо если кто-нибудь и вытравит боль, выправит жизнь твою –
то только ты.



[info]moon_teller
December 20th, 2008

ты живешь и молчишь а внутри тебя маршируют лемминги
вероятно обчитавшиеся хэмингу-
эя
и топятся прямо-таки шеренгами прямо-таки толпами
и ты молчишь молчишь смотришь благоговея
как они внутри такие смелые это уже сделали
и тысячу, тысячу раз за день они уже туда – прыг
я не преувеличиваю, я на преувеличения не мастак
и хочется напиться вдрызг хочется не сдержать крик
хочется тоже когда-нибудь сделать так

по поводу криков – они нарастают нарастают копятся
вот они выросли уже настолько что хоть отправляй в школу
только крики – не лемминги, они не топятся
они выдавливаются в тебя уколами

мол, если не хочешь топиться – отлично, есть и другие способы
вы, люди, не лемминги, но тоже смертные особи
мы разорвём тебя на куски
иди и собирай их потом во тьме когда не видно ни зги
по железной дороге, по рельсам метро, по насыпи
и сочиняй по пути гимны

про мир прекрасный мир удивительный
твой крик нарастает внутри, как гром,
бом-бом гремит в ушах не сметь не сметь
как ребенок растет, только в тысячу раз стремительней
пожалуй, больше похоже на смерть

и вроде бы стараешься усмирить скорее свои визги
поставить мозги на место, можно даже без гимнов
но как только больше не можешь ползти во тьме и благоговеть
твой крик тебя изнутри разбивает вдребезги
и вот ты с хэмингуэем уже в одном списке
только чуть-чуть ниже. чуть-чуть левее.



[info]moon_teller
December 18th, 2008

а потом я буду эскизы срисовывать с твоих губ;

никому не буду говорить о том как дрожат
пальцы пока рисуют; и хотя рисуют точно всё равно не уберегут
образа; закрываешь глаза так он в веки вжат

когда-то раньше это было в сто раз гуще
наверное сейчас выпускают плохие краски причем умышленно;
я не хочу врать; я тоже не всемогущий
и кажется у меня чего-то не вышло

впрочем наверное еще есть шанс есть миг
когда прижимаешься губами к срисованным с памяти о твоих;
надеюсь бывает в мире что-то разделенное на двоих
на пока что лишь между незнакомыми мне людьми
;

Это цитата сообщения Просто_останься Оригинальное сообщение

13 подсказок писателям от Чака Паланика.



Двадцать лет назад, я с подругой прогуливался по Портленду в конун Рождества. Крупные универмаги: «Мейер и Френк»… «Фридерик и Нельсон»… «Нордстром»… их большие витрины каждая представляла собой простую и милую картину: манекены, демонстрирующие одежду или бутыльки духов, сидят на искусственном снегу. Но витрины «J.J. Newberry’s», черт подери, были набиты куклами , мишурой, скребками, наборами отверток и подушками, пылесосами, вешалками, хомячками, шелковыми цветами, конфетами – ну, вы поняли. И на каждом из сотни различных предметов красовался круглый ценник из блеклого красного картона. И когда мы шли мимо, моя подруга Лаура сказала, взглянув на это:
- Должно быть они оформляли витрину по принципу: «Если витрина выглядит неважно – запихни всего побольше».
Она попала в точку тогда, и я помню это 20 лет спустя, потому что это меня рассмешило. Те другие мило оформленные витрины… Уверен, что они были оформлены стилистами и со вкусом, но у меня не осталось воспоминания о том, как они выглядели.
Для этого эссе моя задача: запихать всего побольше. Набить идеями, как Рождественский чулок, в надежде, что что-нибудь пригодится. Упаковывая посылки читателям в подарок, я кладу туда конфеты, белку, книгу, разные игрушки и ожерелье, и я рассчитываю, что такое разнообразие гарантирует: что-то здесь сочтут абсолютной тупостью, а что-то - совершенством.

Номер Один: Два года назад я написал первое из этих эссе. Оно было про писательство по моему “методу кухонного таймера “. Ты никогда не видел это эссе, но метод заключается в следующем: Когда писать неохота писать, поставь кухонный таймер (таймер для варки яиц в оригинале. прим. пер.) на один час (или полчаса), садись и пиши, пока таймер не зазвонит. Если через час тебя будет так же воротить от писания, ты свободен на час. Но обычно ко времени, когда таймер срабатывает, ты так увлечен своей работой, так наслаждаешься ею, что не сможешь остановиться. Вместо кухонного таймера можешь загрузить стиральную машину или сушилку, чтобы засечь время твоей работы. Чередование вдумчивую работу писательства с бездумной стиркой белья или мытьем посуды дает перерывы, нужные для появления новых мыслей и озарений. Не можешь придумать продолжение истории … почисти туалет. Смени постельное белье. Христа ради, протри пыль с компьютера. И хорошая идея появится.

Номер два: Читатель умнее, чем тебе кажется. Не бойся экспериментировать с формой рассказа и временными скачками. Лично я считаю, молодые читатели отвергают большинство книг не потому что они глупее своих предшественников, но потому, что современный читатель умнее. Кино сделало нас искушенными в способах повествования. И читателя гораздо сложнее шокировать, чем кажется.

Номер Три: Прежде чем сесть и записать сцену, ее стоит немного повертеть в уме и понять ее предназначение. Какие моменты из предыдущих обстановок закроет эта сцена? Какие вопросы она откроет для последующих сцен? Как она
продвинет повествование? За работой, за рулем, занимаясь спортом, держи в уме только этот вопрос. Когда появятся мысли, сделай несколько
пометок. И только когда ты продумаешь костяк сцены – можно сесть написать ее. Не отправляйся к этому скучному, пыльному компьютеру с пустой головой. Не заставляй читателя продираться сквозь сцену, в которой ничего или почти ничего не происходит.

Номер четыре: Удиви себя. Уведи историю, или дай истории увести тебя, в такое место, которое восхитит тебя, тогда ты сможешь удивить и читателя. В тот миг, когда ты разглядишь любой хорошо спланированный сюрприз или оборот событий, их наверняка не пропустит и твой изощренный читатель.

Номер пять: Если ты застрял, вернись и перечитай предыдущую сцену, найди упущенные персонажи или детали, которых можно внезапно воскресить, словно “зарытую пушку”. Дописывая Бойцовский клуб, я понятия не имел, что делать с небоскребом. Но перечитывая первую сцену, наткнулся на кусок про смешивание нитры с парафином где говорится что это ненадежный метод приготовления взрывчатки. Это ничтожное отступление (… парафин никогда не срабатывал …) послужило отличной “зарытой пушкой” и спасло мою писательскую задницу.

Номер шесть: Используй писательство как повод хорошенько потусоваться каждую неделю – даже если ты зовешь эти тусовки «Занятиями». Используй любую возможность провести время среди других людей, которые ценят и поддерживают писательство. Это уравновесит часы, проводимые тобой в одиночестве за письмом. Даже когда однажды ты продашь свое произведение, никакие деньги не возместят тебе время, которое ты провел в одиночестве. Так что забирай предстоящий «гонорар» авансом, используя писательство поводом для общения. Поверь мне, к концу жизни ты не станешь с наслаждением вспоминать и смаковать минуты одиночества.

Номер семь: Позволь себе оставаться в рядах Незнающих. Этот совет передавался сотням знаменитых людей, от Тома Спенбауера совет получил я, а теперь и ты. Чем Читать далее...