Проснувшись, я долгое время лежал в кровати, взглядом перебирая трещинки, причудливым узором изрезавшие потолок. Я думал о вчера, думал о позавчера и вскользь размышлял о завтра. Мысли растекались по временным ячейкам, равномерным холодом распространяясь по моим нервным окончаниям. Неспешностью, какой-то приятной утренней ленностью была насыщена каждая секунда. Уже утро, уже день, а я как будто застрял в каком-то вечере на полуслове, полузвуке, полувзгляде, где-то на полпути от огней светофоров до стен претензий и недовольств. Мы рвёмся вперёд.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий. (отрывок из "Письма к Женщине" Есенина).
Та, что попеняла мне содержанием моей же записи про шлюх и короткую память, должно быть, сейчас цинично улыбнётся. Да, было время, когда от меня ждали взвешенных, идеальных с логической и психологической точек зрения поступков. А их как не было, так и нет. "Возможно, когда-нибудь мы все станем другими." - всё верно. Вы станете.
Два шага вперёд, пять назад. Три минуты спринта, час унылой хотьбы.
На расстоянии 20 метров впереди стоял ринг, на котором молодые люди под улюлюканье и звуки гонга азартно месили друг друга. Сложив руки на груди, я стоял возле стены, изредка встречая на себе неприязненные взгляды окружающих. Кажется, это было днём. Кажется, в 14:00.
Накрапывает дождь. Ветер вдувает в ноздри запахи последних февральских дней, полуденное солнце затерялось в покрывале облачной безрадостности, накрывшей эту часть суши.
Вежливо улыбаясь, я доказывал рядом стоящему человеку, что являюсь настоящим, простым кубанским парнем. Меня выворачивало от отвращения и любопытства, но я продолжал говорить. А в это время с ринга раздавался хаотичный звук ударов покрытия боксёрских перчаток о плоть - из моего знакомого выколачивали душу. Каждый удар отбрасывал его всё дальше от победы, а каждая секунда, напротив, приближала к поражению. Я отвернулся.
Обстоятельные беседы. Мы пассивно атакуем друг друга аргументами, делая большие паузы между предложениями. Один из нас постоянно проигрывает, предпринимая всё новые и новые попытки взять верх.
Кое-кто без памяти влюблён. Сладкая судорога пробегает по нервным окончаниям. Я без ума, я на пороге помрачения рассудка. Безукоризненно, великолепно. То, что искал. То, что так нужно и так необходимо. Ты всё знаешь.
Я не хочу быть большим.
Раз, два, три.
Раз, два три.
Секунды вылетают из памяти циферблата. Талый снег, сгущаются краски над городом. Стопки открыток фундаментальности лежат вокруг меня на полу, чашка чая шлёт привет пакету с сахаром.
Стынет в жилах кровь. Одна за другой проталкивались мысли по сузившимся от холода артериям чувств. Трамвайные рельсы бессмысленно и бессильно скрипят.
Есенин меня затянул.
Звёздная гладь пёстрым покрывалом застлала невидимые потолки границ наших фантазий. Чёрная пропасть, окаймлённая диском луны, не одну тысячу дней наблюдает за тем, как я возвращаюсь домой, занятый своими мыслями. Шатаясь или чеканя шаг, вприпрыжку или унылой походкой - двигаюсь день ото дня из точки "А" в точку "В", придавая осмысленности каждому пройденному метру. Всё больше персоналий и номеров в записной книге оставляется за спиной, а память щедро копит ненужный балласт вперемешку с драгоценными моментами существенности. Хотя, знаете, в такие моменты как сейчас существенность сжимается до уровня чашки с кофе, сжатой в обветренном кулаке, до чего низменно-материального, но приятного и верного именно в данную секунду. Концентрированный гедонизм - идеальный актёр для эпизодической роли в февральском вечере.
Немного летней мазафаки в моём исполнении :) Хмурое нечто внутри хмурого дня.
Проблема была решена в сиюминутном масштабе - за меня написали зачёт по алгебре. Прекрасно понимая, что политика эксплуатации рано или поздно выйдет мне боком, я, тем не менее, нашёл в себе силы поперебегать через оживлённую дорогу на красный свет, несколько раз тупо поржать, восхититься наивной скоротечности времени и завершить свой день в окружении любимых конфет. Пожалуй, в рейтингах жизни мы занимаем не самые худшие позиции. :)
Проснувшись утром, я ощутил, как пульсирующий в голове комок боли тянет меня обратно в кровать. Окей, ладно. Первую пару можно проспать. Открыл глаза через два часа и решил, что свою задницу пора вытаскивать в свет вопреки капризам разума и организма. Пересохшими, потрескавшимися, разгрызанными губами я весело улыбался своему взлохмаченному и изрядно потрёпанному отражению, одевая рубашку на тело; улыбался не столько своим чертам, сколько физической беспомощности и выдуманным камням, привязанным к моей шее. Уличный воздух оказался очень холодным и оттого изрядно освежающим, его порывы, колючие и резкие, впивались в моё лицо и шею тысячами невидимых когтей. В институте крепкий зелёный чай оказался самым вкусным питьём из всего, что я когда-либо имел возможность влить внутрь себя. За этот удивительный напиток и понимающие взгляды я готов простить сучкам из столовой даже докладную, написанную на меня когда-то. :)
Оттепель уже близко.
Я задумался на минуту и потом сказал, приняв глубоко-тронутый вид:
- Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моём лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали, и они родились. Я был скромен - меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, - другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искустен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние, - не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой.
Я стоял на разбитом тротуаре, шокированный и закрытый на ключ. Трагичность момента подчёркивалась свежеиспечёнными котлетами моего рассудка, а вчерашнее счастье протекло сквозь пальцы воспоминаний тонкой струйкой нейронов. Мои армии разгромлены, истерзанные трупы солдат беспорядочно разбросаны по полю боя. Я люблю свою жизнь. Любил всё, что было ей присуще и буду любить то, что грядёт за ширмой завтрашних дней. Прощай, толерантность бессовестной юности. Быть может, воины твоей максималистичности погибли в своей борьбе не зря.
Сегодня мне сказали, что я провоцирую людей на агрессию и злословие. Очень здравая, надо сказать, мысль. Даже для такой фригидной соски, как она.
Наконец-таки!
Переболел и, к своему сожалению, практически полностью выпал из учебного процесса. Но самая замечательная новость заключается в том, что с завтрашнего дня можно будет возобновить тренировки! ) К чёрту постельный режим, к чёрту покой. Славные нас ждут деньки.
Я продавался собственным надеждам, растрачивая себя впустую. Те мысли ушли вникуда, с трудом подобранные слова растворились в ушах прохожих.
На моих щеках оседает утренняя роса, мои руки покрылись испариной, мои глаза воспалены. Ежедневно пропускаю через себя гигабайты информации, бесполезных строчек и аккордов из мембраны наушников.
Я перечитал многие сотни ваших дневников. Все ваши тексты до последней буковки и метафоры, до последнего сраного многоточия, запятой и восклицательного знака. Ничего нового.
Я изучил десятки тысяч новостных лент и сотни репортажей, множество фотографий растерзанных трупов детей и женщин. Но и это мне не принесло никакой пользы.
Я изрёк миллионы слов, децибелы смеха и крика, заставив кого-то заплакать, а кого-то спровоцировав на драку. Но слёзы давно высохли, синяки сошли, а слова растворились на барабанных перепонках вчерашних героев и героинь, потерявшихся в солнечном свете, небесной синеве и собственном эгоцентризме.
Сквозь все размытые формулировки ваших триумфов я не вижу ничего, кроме пустоты.
Вижу, всё вижу. Единственная причина, по которой ты задержалась в моей памяти чуть долее какой-нибудь эмо-шлюхи, заключается в твоём упорстве. Очень жаль, что кроме этого тебя больше не за что уважать.
В глазах моих отражений читаются ответы, на которые нет вопросов. Несущественность разворачивающейся пред взором картины компенсируется её, во многом надуманной, глубиной. Отколоть один кусочек - и рассыпется вся композиция.
Мы сидели на кухне, находясь в глубокой задумчивости, нарушаемой лишь звуком тишины. Комнаты были затянуты лиловым дымом, пахнущим духовкой и гарью, а за мёртвой толщей оконных стёкол, отделяющих наши мысли от городских улиц, виднелись хромированные куски материи, бетон, трепещущая людская масса. Взглядом я расчерчивал в небе трассирующие следы боеголовок, падающих вертикально или же летящих по гиперболической траектории вниз, на город. Апатия настигла меня столь же неожиданно, как пьяного наутро после бурной ночи застигает похмелье, наизнанку выворачивает от немого спокойствия, кружится голова от уравновешенности, мутит от сонливости. Причуда последних дней - брать моё эго на понт.
Заря, искрясь, пробегала по кромке рваных облаков, грязноватым полотном расстелившихся по утреннему небу. Первые лучи солнца, щекоча горизонт и лица людей, возвестили полушарию о начале очередного дня, для кого-то учебного, для кого-то рабочего. Находясь где-то между семью и восемью часами утра, я выбирался из липкой атмосферы сна под сенью листов стали и аллюминия, что представляют собой крышу трамвая. Пелена сомнений в глазах окружающих, и всё больше кажется, что видя их, я смотрю на себя в зеркало. Палитры красок манят кисть художника бликом новых, ранее невиданных оттенков, но далеко не все они за невиданностью своей хранят желанную эволюцию в искустве рисовать.
Немного какао, свежего воздуха и солнца - сейчас это всё, что нужно мне для того, чтобы проникнуть в суть вещей.
Настанет день, когда разочарованию окружающих наступит предел. Возможно, завтра, послезавтра, ещё когда-нибудь. Ожидания имеют свойство не оправдываться, надежды - рушиться, а впечатления - смазываться. В конечном же итоге толерантность ваша проиграет солёным орешкам и моей решительности.
Все грёзы севера вылились в множественную эстетическую эякуляцию, растянутую на неделю попойку и стойкое желание окончательно перейти на здоровый образ жизни. Ключевые слова: похмелье в янтарной комнате, блевотня в янтарной комнате, поедание двойного чизбургера со вкусом собственного шарфа в ближайшем макдональдсе, бахильные заносы в Петергофе, голуби-мутанты.
Южные широты встретили холодом погодным и эмоциональным. Словно тебе спящему в лицо ведро ледяной воды плеснули, хотя и вода эта, надо сказать, отборного качества и прекрасной фильтровки. В предверии глобального следует брать себя в руки, поскольку все экзамены, будучи успешно сданными, решат всё. В предверии очередного витка жизни следует затянуть пояс потуже, наступить на своё горло и половые органы, и выполнить то, что выполнить необходимо. Расправить плечи и задрать подбородок повыше - не самое действенное, но зато одно из самых морально эффективных решений в нашем случае.
Его взгляд был достаточно дерзок для парня, одетого в новомодную шерстяную кепочку, скейтерские тапки и штаники в облипку. Вообще парадоксальность мужской агрессивности заключается в том, что её наличие или отсутствие часто можно определить по взгляду. Какой-нибудь мудила, что будет во все связки орать о том, скольких он положил и запугал, на деле окажется трусом, отводящим глаза в сторону. В принципе, верно и обратное. Ты можешь говорить что угодно, пиздеть сколь угодно убедительно, сотрясать кулачками воздух, но орган твоего зрения, эта привычная, но довольно сложная биологическая система, подведёт тебя раньше. Всякому говну, желающему казаться крутым пацанягой, следует в срочном порядке приобретать очки с непрозрачными стёклами.
Бесплатная экскурсия в мир глянцевого, неприкосновенного великолепия - конец календарного года с космическим спокойствием и планетарных масштабов грациозностью совершает свой последний танец. Мне кажется, что моё стремление избавить случайно встреченных на улице знакомых от нужды спрашивать о моих делах, моём здоровье и моей личной жизни, создаёт мне репутацию стремительно зазнавающегося, а возможно и вовсе охуевшего пацаняги. Не судите строго - я просто перестал видеть смысл в поддержании своего социального статуса.
Последними рывками декабрьские дни скачут через ступеньки жизней. Дед Мороз уже спешит к нам в головы с огромным красным мешком за плечами, морозильная камера старого дребезжащего холодильника уже переполнена моими письмами, которые пахнут рядомлежащей говядиной и моими желаниями. Желаниями, желаниями, желаниями. Скорые праздники звуками улетающих в ночное небо пробок вскроют новые главы книг, что шелестят пустыми листами в ожидании своего редактора.
Мы достаточно шикарны для того, чтобы соответствовать друг другу. Ты фантастична, твой потенциал огромен. Я эксцентричен и агрессивен, слишком нетерпелив и, возможно, слишком дурак. Зачем сочинять новые оболочки, если всё можно назвать своими именами? Точка невозврата со свистом пролетела мимо, пёстрым бликом мелькнув в зеркалах заднего вида. Впрочем, я не стану продолжать - все эти разговоры преждевременны даже для этого места.
Это не город впал в спячку, не погода, не температура и не влажность воздуха остудили кровь в ваших жилах, загнав в подкорку мозга страсть и пылкость. В спячку впали вы, те, кто сетует на прогнозы, хуёвость праздников и говёную жизнь, те, кто лжёт себе, убиваясь без причины литрами алкоголя в надежде, что жизнь сжалится, да и подкинет подарочек к рождеству. Славная у вас будет пьянка, ребята.
Настроение сейчас - Placebo - I'll Be Yours
Мне захотелось стать чёрной дырой в тот момент, когда мои губы перестали чувствовать тепло твоей кожи. Не оборачиваясь, я смотрел на дорогу, хотя желание обернуться, проводить взглядом и, наконец, прыгнуть в один трамвай давило на меня сильнее, чем груз необходимых формальностей, которым нужно следовать. Сдвиг по фазе, укол в спинной мозг и слова, словно пузырки, всплывающие на поверзность моего бокала сквозь толщу шампанского. Я перестал ощущать грань между желаемым и действительным, поскольку и то, и другое слилось воедино.
Вечное мальчишество - залог долгой молодости. Для этого достаточно любить женщин, которых нет, и бросать тех, что имеются в наличии.