- Папа, а чем задачи отличаются от проблем?
- Задача - это когда надо попасть в цель, а проблема - когда в тебя
целятся.


А еще я сегодня проебал первый зачет в аспирантуре, бля.

[QUOTE]Вот таким был у меня день св. Валентина.
Утро.
Открываю глаза до будильника. Она спит? Чудно, пойду завтрак готовить.
Тааак… сейчас замастырю гренки с сыром и кофе. Что у нас по телеку? О!
Как раз «Англия-Испания» повторяют….
Шу-би-ду-би-дууу, на-на-на-ни-на…..
Выспался, проголодался, футбол отменный идет, сейчас гренок на двоих
наварганю. Что еще для счастья надо?
Может не гренки, а блины? Тонкие, перфорированные, накромсать туда
колбасы, омлета, сосисок, сыра, помидоров… Полусолянка, полушаверма? А?
Долго, конечно, но зато вкуснотища какая!!! Решено. Блины. Вечером шурпу
сварганю, как раз в девять тридцать биатлон. Водочки холодной… шурпы из
баранины и биатлончик. Эх!

- Это кто такая сооооооонная выползла? Кушать будешь?
- Угу…
Чмок в щеку, шлепок по попе… давай-давай, ножками живее на диван
- Кофе сразу налить или попозже?
- Ты помнишь, какой сегодня день?
Ну конечно помню. Сегодня начало чемпионата мира по биатлону, футбол -
Кубок Англии.
- Ээээ… и какой сегодня день?
- 14-ое февраля
Чудно. А я думал маябрь на улице, 37-е число.
- И что, по 14-тым февраля ты не завтракаешь? Или мы с утра куда-то
собирались?
- Нет (в глазах печаль всей Вселенной)
- Нет – что? Нет – не завтракаешь или нет - не собирались? Только не
говори, что у тебя день рожденья сегодня (второй за год – это
чересчур)
или именины, или ровно семь с половиной месяцев и три дня нашего
знакомства.
- Ну, понятно.
- Что понятно? Чего случилось?
- Ничего.
- Раз «ничего» почему кислое лицо? Я блинов нажарил, кофе готов.
- Я не хочу есть (тянется за сигаретой).
- Ты ж угукнула только что, что будешь есть! Что «ничего не случилось»
из-за чего ты внезапно перестала хотеть есть!!!?
- Сегодня день святого Валентина.
- И это повод для траура? Я рад за Валентинов и Валентин, а три недели
назад был Татьянин день. Тоже утром нельзя блины печь? Или запрещено
иметь с утра хорошее настроение? Ни твое, ни мое имя даже на китайском
близко с Валентином звучать не бу….
- Сегодня День всех влюбленных, мог бы обнять, поцеловать. Но ты же меня
не любишь, тебе пофиг. Ты только о себе и думаешь.

Аааааа… всё ясно. Это я тут в одних трусах неумытый и нечесаный пришел
со сморщенной физиономией портить всем настроение. Для меня поляну
накрыли, на диван усаживают, кружку с кофе в руки пихают, а я всем
недоволен. Обо мне никто не думает.

Знакомый сценарий. Через тридцать секунд по щекам потекут скупые слезы.
Двадцать девять… двадцать восемь….
Господи, почему всегда все так банально и скучно? Ладно. Беру кофе и
свои блины и ухожу в комнату.
- Ты куда?
- В комнату, завтракать.
- Тебе на меня абсолютно плевать!!!

Если честно, то в данный момент абсолютно. Я знаю все слова, которые
будут произнесены, все показные эмоции и жесты. И если выбирать между
утренним концертом и завтраком, который с такой изобретательностью мной
готовился, то я выберу что? Правильно - сытый желудок и хорошее
настроение.

Хотите, расскажу, что сейчас произойдет? Сначала… упс, не успел. Узнаете
по ходу движения.
Вторая часть марлезонского балета.
Со скорбным видом, но стремительно она выныривает из кухни, принимает
выжидающую, полную трагизма позу и открывает рот…. Стоп! Я раньше.
- Считай, что я Настродатель Предсказамус и вижу будущее на ближайшие
два часа. Давай, я тебе попроще, без катренов его опишу.
Нам не «нужно поговорить»! (Странное дело. Этой волшебной фразой «Нам
нужно поговорить» можно убить всю живоё в любом мужчине за долю секунды)
А у тебя ровно два варианта.
Вариант «раз».
Ты трагично плачешь. Со всхлипываниями. (Кстати, почему они плачут,
именно плачут, а не роняют слезу, только при свидетелях?). Тщательно
пытаешься мне испортить настроение (зачем тебе это, до сих пор не
понятно). Я молчу. Потом ты начнешь ходить по квартире и разговаривать
сама с собой о том, какая я бездушная сволочь. Я включаю комедию или
залезаю в инет. Потом ты начинаешь собирать свои вещи, комментируя
действия, что, мол, ты уходишь навсегда. Я подсказываю тебе, что свою
футболку ты уронила под кровать, браслет лежит под подушкой, а твои
зажигалки в количестве семи штук не найдет даже Шерлок Холмс. Потом ты
выскакиваешь на улицу с тремя пакетами шмоток, болтаешься там полчаса и
возвращаешься назад. Либо едешь домой, оттуда звонишь и возвращаешься
назад. Ты же прекрасно знаешь, что я на шантаж не покупаюсь. В
результате, ты мне все-таки испортишь настроение, и я пошлю тебя
открытым текстом, и ты опять уедешь домой.
Занавес.

Вариант «два».
Я еще спокоен. Ты еще не перешла к активным действиям. Поэтому. Я ухожу
в душ минут на тридцать и считаю, что тебя сегодня утром еще не видел.
Потом я выхожу довольный и распаренный и вижу твое сияющее от счастья
лицо или не вижу тебя вообще. Но! В обоих случаях день так и останется
чудесным. Договорились? Кстати, настоятельно тебе рекомендую съездить к
подружке часа на четыре-пять. Тогда мы точно оба остынем и обо всем
забудем. Я, по крайней Читать далее...

Вот уже больше чем полгода проходит опытная эксплуатация направленной антенны вместе с передатчиком в экстремальных условиях. Система собрана из:
направленной беспроводной антернны 12Дб,
WiFi карточки USB,
3м USB удлинителя,
двух деревянных обломков от подставки для обуви,
3х заглушек для слотов компьютера,
пары метров бельевой веревки,
бутылки из-под иогурта,
двух палочек заряда для клеевого пистолета и нескольких саморезов

Система была собрана, загерметизирована, и смонтирована за окном. Система необслуживаемая (все налипающие сосульки тают самостоятельно и не отламываются).

За более чем пол года система показала высокую надежность в экстремальных условиях: низкая и повышенная температура (до -18 зимой, прямое солнечное излучение летом), атмосферные осадки (дождь, снег), физическое воздействие (резкие порывы ветра, град).
[700x525]

- Какой у тебя IР?
- Да уж не меньше твоего, бля!

Смотрит сериал и засыпает, а стоит переключить на футбол, сразу просыпается и кричит: «Я же смотрю!»

Надев колготки, подпрыгивает и пытается себя в них приподнять, как барон Мюнхгаузен.

Может убить кучу времени и денег на наращивание ногтей, чтобы потом один сломать и прореветь весь вечер.

Часами болтает по телефону - даже когда уже его из розетки выдернешь, она всё равно ещё минут сорок потрещит.

Во сколько надо выйти из дома, чтобы в 18-30 быть, к примеру, в гостях, если известно, что путь из дома до гостей занимает 45 минут!? Её ответ - в 18-30!

Переодевается ещё минимум пару раз после того, как говорит: «Ну, всё, я готова!»

Очень быстро тупит ножи.

Постоянно отстаёт, когда вы бежите на трамвай.

Планы на выходные у неё всегда появляются за пятнадцать минут до вашего выхода на рыбалку.

Когда ты уже убегаешь, потому что опаздываешь, просит быстренько почистить ей сапоги.

Как можно зайти в магазин за хлебом и истратить семьсот рублей?! И при этом забыть купить хлеба.

Ты только купил «Спорт-экспресс», только собрался с ним в туалет, а на нём уже почистили рыбу или свеклу!

Постоянно прячет мужские носки в стиральную машину.

Начинает смеяться, хотя ты ещё не закончил рассказывать анекдот. А когда ты закончил рассказывать, спрашивает: «И что?» или: «А он что?»

Жужжит феном во время футбола.

Или во время матча подсаживается с фразой: «Ну поговори со мной, а?» А во время «Дома-2» - никогда.

Вообще, когда показывают футбол, у нее два дела: одно справа от телевизора, другое слева.
А когда наши проиграли, обязательно поинтересуется утром, как они сыграли.
Да ещё добавит: «А, я ведь говорила, что проиграют».

Практически всегда просит футбол или новости сделать потише. Видимо, ей плохо слышно, как гремят кастрюли или шумит вода в раковине.

Не поднимает за собой стульчак.

Дурацкая привычка помнить все дни рождения! И ещё - когда и что у неё из одежды куплено. Нормальные же ещё сапоги!

Да, сапоги. И сапоги, и сапоги, и сапоги. Вот свет клином сошёлся на этих осенних сапогах, которых у неё нет или которые уже совсем износились или в которых уже стыдно на улицу выходить или которые уже не носят. То же самое относится к шапкам, шубам и прочей ерунде.

Храп. И критические дни. И сапоги.

Когда ты уже вышел из магазина и завёл машину, она звонит по-сотовому и говорит: «Заодно ещё возьми чего-нибудь к чаю!»

Спрашивает: «А ты помнишь, какой сегодня день?» Вместо того, чтобы просто сказать.
Обижается, если на 8-е Марта ей тоже подарить галстук или носки.

При стирке карманы никогда не проверяет, зато если одежда висит на вешалке, то обязательно проверит все карманы и не раз.

Регулярно забывает, любит ли её муж, поэтому постоянно переспрашивает его об этом

…Никелодеон все-таки соединился с Джетиксом, и полки уродцев разворачивались в боевой порядок. Пятачок этого уже не видел, развороченный бок не оставлял ему шансов, и только толстая лапа друга держала его в этом мире.

- Винни, - спросил он вдруг, - а мы и правда англичане?

- По рождению, – сумрачно отозвался медвежонок. - Только по рождению.

- У меня штаны клетчатые. Наверное, я шотландец. – Кровь точила по боку тонкой струйкой и говорил Пятачок все тише.

- Конечно, шотландец. Они же самые стойкие воины! – Винни безуспешно попытался сглотнуть комок, вставший в горле. – Я всегда подозревал, что ты Мак Пятак!

- Нет.. О`Пятачок. Так правильнее… и красивее… О`Пятачок вступает в бой… Ты же напишешь… - Пятачок шумно выдохнул. И не вдохнул.

- О, Пятачок… - Медвежонок замер, боясь потревожить друга. Время просто остановилось, пропали и звуки и запахи, пропал весь мир. Пропал и сам Винни, уставший на этой безнадежной войне, и казалось ему, что там впереди ему приветственно машет лапой небольшого роста воин в клетчатых штанах, и надо нагнать его, сказать, чтобы он вернулся, ведь это же ужасная ошибка, да и О`Пятачок скорее ирландская фамилия…


* * *

Карлсон сидел на дереве и отчаянно мерз. Утренний холод пробирал до костей, но комплекту теплой одежды разведчик предпочел десяток противопехотных гранат - вес тот же, а пользы больше. Перелететь через линию фронта днем было нереально - у расплодившихся уродцев были счетвереные пулеметы. Поэтому Карлсон покрывался гусиной кожей, вытирал нос, мрачно оглядывал окрестности, но не двигался с места. Транспорт запаздывал.

- И-и-и, бразза! Лук, лук, хиариз энисинг стрэйндж! - Из подлеска выбралась пара редкостных страшилищ. Они гордо называли себя бобрами, но Карлсон даже после знакомства с Айболитом не мог представить, как из бобра можно сотворить нечто подобное.

А, проклятье! обертка от аварийной шоколадки выпала из кармана!

Ждать было некогда, в любой момент могло подойти подкрепление, и Карлсон ударив по кнопке на животе, кинулся в атаку. Заложив вираж, он с ходу успокоил этого приметливого, и развернулся было ко второму, но тот оказался не прост. Это подобие бобра уже стояло у дерева с "Стингером" на плече, уворачиваться не было никакой возможности, и Карлсон ринулся в крутое пике, желая только подобраться поближе, чтобы и уродца задело осколками.

Отморозок запаниковал, выронил оружие и тонко заверещал от ужаса - лицо падавшего на него Карлсона было перекошеной маской праведного гнева.

- Лови плюшечку, голодяй! - Карлсон как на учениях метнул четыре гранаты, накрывая цель квадратом, и попытался выйти из пике. Попытка окахзалась удачной, пике перешло в бреющий полет над краем болота. За спиной ухнули взрывы, (есть еще один, мелькнула мысль), и что-то мелкое и тяжелое с металлическим стуком цвиркнуло по несущему винту, Карлсона мотнуло, и он на полной скорости врезалс в болото, подняв фонтан брызг. "Врут про свой осколок", - успел подумать летун, после чего мысли закончились.

* * *

Тихим болотным течением вдоль берега влекло здоровенное замшелое бревно. Иногда у этого бревна отрывалась пара цепких золотистых глаз, после чего курс корректировался. Наконец бревно остановилось и разинуло зубастую пасть, из которой деловито выбрался Чебурашка. По свисающей маскировке пушистый малыш взобрался на голову крокодила, снял огромные очки-консервы, вынул из ушей затычки и огляделся.

- Эх, зеленый, чего-то я не вижу его. Неужто опоздали?

- Нет. Все по расписанию. До контрольного времени минута - как раз нам до берега добраться.

- Тогда двинули. Только давай-ка не напрямую, а вдоль во-о-о-он тех камышей. Как-то примяты они странно.

Гена молча заработал хвостом и лапами. На выходах он никогда не спорил с Чебурашкой. Большие, чуткие уши, острое зрение в любое время суток, здравый смысл - все это делало маленькогозверька лидером. В лагере же Чебурашка тушевался, забивался в палатку и занимался каими-то своими мелкими делами, изредка выбираясь погреться у костра и послушать, как Гена поет.

При ближайшем рассмотрени примятость обернулась целой просекой, в конце которой друзья увидели знакомую толстенькую фигуру, лежавшую ничком.

Карлсон был жив, но без сознания.

- Щас, щас мы его, - "товарищ Че" быстро вытащил из небольшого рюкзака аптечку. - Так, глюкоза, адреналин, вена... Готово. Засекай, Гена, время - через пятнадцать секунд встанет.

Карлсон открыл мутные глаза. Потом зашевелил опухшими, разбитыми губами, поминутно отплевываясь:

- Еще глюкозы. Че, дай еще...

- Хватит. Нам еще сколько назад плыть.

- Не боись, у меня в НЗ сто тысяч пачек глюкозы, мне б силы до него добраться.

- Что до Базы, что до НЗ - все одно переться. Так лучше сразу на базу. Да и командир ждет. Гена, поднырни под него, у меня сил не хватит такую тушку наверх затащить.

- Поднырни... Я что, подводная лодка, что ли? - заворчал крокодил, стаскивая постанывающего Карлсона на место поглубже.

- Нет, - совершенно серьезно ответил Читать далее...

Настоящий совецкий ухажер: батон, кильки в томате, водка и леписины бабе. (и то наверно по блату урвал - дефицит же :) )

[показать]


полность здесь

Смотреть это видео

Никто если не ТЫ

Сверхидея – это первопричина оценочных суждений или, если хотите, отправная точка выводов о добре и зле. Оба понятия – субъективны, в природе добра и зла нет, они – в головах людей. Однако люди так устроены, что свои действия мотивируют понятиями «хорошо» и «плохо». То, что «хорошо» в некотором мыслимом абсолюте, люди называют «добром», то, что в этом абсолюте «плохо», – соответственно, «злом».

Каждый, конечно, видит добро и зло через свою собственную призму суждений. Но люди живут группами. А цивилизованные люди – очень большими группами. Для устойчивости и жизнеспособности группы необходимо, чтобы видение добра и зла в её рамках с некоторой точностью совпадало. Именно отсюда вытекает общность оценочных суждений группы. И такая группа через достаточно большой промежуток времени становится народом или нацией.

Суждения имеют первичные, аксиоматические предпосылки. И таких предпосылок весьма небольшое количество. Можно даже сказать, что эта предпосылка одна.

Нет, она не одна на всех и каждого, и даже не одна на всех представителей некоторого народа. Есть и носители других предпосылок. Одна она только в том плане, что группа, ставшая народом, добилась в своём эволюционном развитии единства первичной предпосылки среди подавляющего большинства составляющих её людей.

Сверхидея – это то, что можно написать на знамени, за которым, почти не раздумывая, пойдёт народ. А на непошедшего как минимум будут косо смотреть.

Сверхидея не обязательно воплощается в жизнь, её суть – мотивация. Чтобы подвигнуть народ на какой-то шаг, воплощение сверхидеи достаточно пообещать. Опыт показывает, что зачастую воплощается совсем не то, что обещали. Так, во имя сверхидеи «свободы», например, зачастую сооружается нечто, самым циничным образом эту свободу попирающее. Сверхидея «веры» выливается в то, что зовущие на бой за веру ещё сильнее погрязают в пороках. И так далее.

Но сверхидея от этого не исчезает. Дело в том, что она – главная предпосылка, усвоенная на подсознательном уровне. Она – главная ценность. Именно с ней соизмеряют все остальные ценности. И если иная ценность понуждает отказаться от главной, другую ценность просто отбрасывают.

Очевидная сверхидея – богатство. Она же и наименее надёжная из всех. Богатство по смыслу – личный, персональный мотиватор. Она хорошо мотивирует индивида, но слабо мотивирует группу, поскольку каждый понимает, что на всех не хватит. Группа начинает цапаться между собой и на протяжённом отрезке времени сверхидея «богатства» приводит к прямо противоположной мотивации. Богатство как сверхидея хороша только для непродолжительных рейдов с целью ограбить соседей. После первого же грабежа солдаты обременяются материальными ценностями и думают уже не о следующем бое, а о том, как бы половчее слинять домой с награбленным. Ну и как бы его не растерять в походах. Поэтому сверхидеей для современных цивилизаций богатство стать не смогло.

Более устойчивый мотиватор – вера. В отличие от богатства, веру не надо делить на всех. Каждый новый верующий не отнимает часть веры у предыдущих. Эта характеристика обеспечила гораздо более высокую прочность сверхидеи.

Другой устойчивый мотиватор – власть. Даже не власть, а властвование. В смысле более высокого положения народа над им покорёнными. Власть как и веру не надо прятать от сотоварищей во время походов, с ними нет смысла бежать в тыл, поэтому следующая крепость для солдата ничем не хуже предыдущей. Она всё такая же цель в пути к своей сверхцели – отстаивании своей веры или власти.

При всей устойчивости данных двух сверхидей не стали перманентными и они. Слишком очевидны были вызываемые путём к сверхидее противоречия. Вера требовала истребления другой веры же. Власть вызывала лишение другой группы людей власти же. В качестве универсальной сверхидеи для всех вера и власть не подходили, поскольку подразумевали наличие покоряющего и покорённого. Однако вспышки этих сверхидей мы продолжаем наблюдать и в двадцать первом веке – как локальные, временные сверхидеи вера с властью ничем не хуже богатства.

Во истину, наиболее замечательные сверхидеи, открытые цивилизацией за тысячелетия её существования – это свобода и справедливость. Они обе допускают распространения на всех и вся. Они обе универсальны, хоть и подразумевают некоторый произвол в толковании. Можно ведь себе помыслить компромиссную справедливость и баланс свобод, но нельзя усреднённую веру или усреднённую власть – первое искажает самый смысл веры, второе же устраняет само себя как таковое. Вера, она на то и вера, что её догматы – непоколебимая истина. Власть, поделённая на всех – уже не власть одного над другим. Не то самое властвование одного народа над всеми, которое вдохновляло французскую нацию во главе с Наполеоном и германскую во главе с Гитлером.

По этой причине в качестве сверхидей для могучих держав выжили две. Свобода и справедливость.

Как легко догадаться, обобщённый Запад, который в рассуждениях будут представлять США, выбрал сверхидею свободы. Россия же (и Читать далее...

Машины уже играют в шахматы лучше человека. Скоро они будут играть лучше
него в футбол, бильярд и теннис... и это правильно, пусть играют, а
человек должен работать!

Осторожно, маты Читать далее...

Московская тетушка:
- Вот у тебя... Вот что у тебя за герои? Бэтмен, Человек паук, Спанджбоб
какой то, пираты карибские... А ты вот сказки знаешь? Тебе сказки
народные читали? Знаешь кто такой Емеля?
Младший:
- Почта в интернете.

Ненавижу покемонов,
Жёлтых, синих или красных,
Полосатых и зелёных,
Чёрных, белых в общем разных.
Не зависимо окраски
Вида, запаха и силы,
Покемоны строят глазки,
И щебечут очень мило.
И бессовестно играют,
На людских хороших чувствах,
Ну а люди забывают
О животных, это грустно.
Нет, проклятые японцы,
Вы пожалуй еште сами,
Ваших долбаных уродцев,
Ваше мясо с волосами.
Мы же будем по старинке,
Как учили мама с папой,
Гладить кошечку по спинке,
Жать протянутую лапу.

История статистики в СССР началась с того, что расстреляли всех настоящих учёных. В первую очередь – статистиков. Потом кибернетиков. Потом генетиков. После этого расстреляли математиков, физиков, химиков, историков и журналистов. Для того, чтобы никто в СССР не знал Правду.

Кровавый диктатор Ленин сказал «управлять государством следует только кухаркам», поэтому им освободили места в управлении. Все институты возглавили кухарки, а настоящих учёных всех расстреляли. Кухарки ничего не понимали в науке, но советской власти это и было нужно. Ведь без науки никто не узнает Правду. В СССР всё было плохое – из-за того, что всё построили кухарки. Или украли в Америке.

Кухарки по приказу Сталина начали подделывать статистику. С тех пор никто не знал Правды про СССР. Только Настоящие Либералы в девяностых узнали. В СССР люди ели одни макароны, а кухарки писали, что в СССР есть мясо. И что его едят простые граждане, а не Сталин и Берия.

Статистика подделывалась с самых низших звеньев. Если удалось вырастить килограмм булок, то прямо в колхозе писали, что выращена тонна. Когда булки отвозили на склады, писали, что перевезли десять тонн. А когда булки ехали со складов в магазин, то говорилось, что продали не менее тысячи.

Это называлось «приписки». Советской власти они были выгодны, поскольку тогда все думали, что живут хорошо. Люди шли в магазин и видели, что булок нет. После этого они звонили в Госплан и спрашивали «где булки?». Позвонивших сразу по телефону расстреливали. Но некоторые выживали, так как им говорили, что булок выращено и продано очень много. Тогда выжившие всех успокаивали, что булок много.

Однако в СССР был тоталитаризм, поэтому балансы заставляли сводить – ведь иначе в США узнают, что в СССР все булки приписали. Из-за этого, когда колхоз отдавал булки на склад, принимающие тоже были вынуждены писать, что приняли не килограмм, а тонну – иначе бы не сошёлся баланс. И то же самое делали при доставке со склада в магазин. Конечно, килограмм булок – это гораздо меньше, чем тысяча тонн, поэтому и выручка магазинов была гораздо меньше, чем приписывалось. Продавцы были вынуждены доплачивать разницу своими деньгами. К счастью, продавцы в СССР много воровали, поэтому на покрытие разницы им денег хватало. Но жили они всё равно плохо – не как сейчас. Сейчас продавцы живут хорошо.

Если же продавцы не могли покрыть разницу, то советская власть просто напечатывала ещё денег. И отдавала их в магазин.

А иногда, чтобы как-то скрыть разницу, приходилось её списывать на транспортные потери. То есть, колхоз говорил, что вырастил сто тысяч голов колбасы, но почти всё потерял при перевозке, поэтому доехала только тонна. На самом же деле он и вырастил только одну тысячу голов. Вот так в СССР подделывалась статистика – сначала говорили, что вырастили больше, чем есть, а потом говорили, что всё потерялось. И в результате так и оставалась только тонна. Это потому, что советская власть была очень коварной.

Все колхозники, работники складов и производств, продавцы и Госплан состояли в заговоре с советской властью, чтобы подделать статистику. Колхозники приписывали выращенное, продавцы приписывали проданное, а Госплан ничего не проверял и просто приписывал всё подряд. Такое возможно только при тоталитаризме. И если бы не тоталитаризм, не удалось бы убедить состоящее в заговоре население, что булок и колбасы много. Однако советская власть сначала приказывала всё подделать, а потом приказывала всем молчать. Кто говорил – расстреливали. Поэтому после Победы над коммунизмом не осталось никого, кто мог бы показать настоящую статистику. Только некоторые остались, кто и так знает Правду.

Даже КГБ был в заговоре! Нельзя ведь поверить, что гэбня запросто ловила тех, кто просто плохо подумал про советскую власть, но не могла поймать приписчиков. Поэтому КГБ тоже всё знал, но по приказу советской власти ничего не делал с приписками. Потом, перед Победой над коммунизмом, КГБ расстрелял всех заговорщиков и сам себя. Чтобы никто не узнал, как было на самом деле. Но некоторые всё равно знают Правду.

Конечно, когда вся статистика подделана, очень трудно управлять страной. Однако советской власти и не надо было управлять. Ей был нужен только тоталитаризм, а сколько произвели – всё равно. Потому что социализм вообще неэффективен. А основная цель была – унизить граждан.

И ещё цель – всем рассказать, что при коммунизме хорошо. Для этого в статистике считались не только мясо, но и кости, копыта, шкуры, фекальные массы, солома и поилки для скота. Тогда казалось, что мяса много, а на самом деле его было мало. В других, Честных Странах это где капитализм) так не делали. Ведь если так сделают, то люди сразу перестанут покупать акции. Это очень невыгодно. Поэтому там считали только мясо высших сортов. И его указывали в статистике. А в советской указывалось что попало. Люди на Западе – честные, они не знали, что СССР их обманывает. Они у себя печатали просто статистику из советских газет. Даже ЦРУ ничего не знал, Читать далее...

В Советском Союзе была очень неэффективная экономика, поэтому ничего сложного там делать не умели, а простого на всех нехватало, поскольку советские работники были очень ленивыми и у них было плохое образование.

Однако СССР для пропаганды хотел у себя иметь компьютер, чтобы говорить, что в СССР не хуже, чем в США. Когда такое говорили, всегда врали, потому что США самые лучшие и у всех остальных всегда хуже. На втором месте идёт Европа, а на третьем – Япония. Поэтому в СССР не могло быть лучше, чем в США.

Поскольку в СССР был рабский труд, сначала сделали компьютер марки «Железный Феликс». Он был назван в честь Лаврентия Павловича Берии, известного своей жестокостью. К этому компьютеру не сумели сделать электричество, а вместо этого заключённых заставляли вращать ручку, чтобы шли вычисления. В то время как в остальном мире давно уже пользовались электрическими калькуляторами.

Однако в СССР был тоталитаризм, поэтому нельзя было рассказывать, что ручку вращают заключённые. Всех, кто это рассказывал, сразу расстреливали. Из-за этого граждане начали кончаться, а для военной машины нужно было много граждан. Поэтому было решено сделать электрический компьютер.

Наука о том, как делать электрические компьютеры, называлась «Кибернетика». Возникло две научные школы, но в СССР нельзя было иметь чего-то два, потому что у советских людей не должно быть выбора. Одну школу надо было расстрелять, а в советском руководстве все были очень глупые и жестокие, поэтому они не могли выбрать, какую именно школу расстрелять.

В одной школе главным был Вавилов, а в другой – Лысенко. Вавилов был хороший, поэтому он считал, что надо действовать Кибернетикой, а Лысенко был плохой, поэтому он стоял, естественно, за отбор. «Естественно, за отбор» – это чтобы отобрать компьютеры у мирных и более развитых стран. Так как Берия со Сталиным любили плохих, они расстреляли Вавилова, а Лысенко сделали академиком. И Кибернетику запретили. Сталин был очень глупый и не знал, что без Кибернетики компьютер не заработает.

Поэтому в СССР так и пользовались «Железным Феликсом» всё время. Только к восьмидесятым пришлось всё-таки сделать себе электрический компьютер.

Надо сказать, что компьютеры в СССР всё равно были самыми плохими в мире. Во всех капиталистических странах компьютеры делали лучше и больше. Хуже компьютеры были только на Кубе и в Северной Корее. Даже в Восточной Европе, которую СССР аннексировал, компьютеры умели делать лучше, поскольку у них ещё сохранялись либеральные идеалы. Но там они всё равно делались хуже, чем даже в Португалии.

В СССР компьютер даже назвали по-другому, поскольку не любили всё иностранное из-за того, что боялись прогресса. Во всём мире компьютеры назывались «компьютеры», а в СССР их называли «КВН». Это расшифровывалось «КГБ вас накажет», чтобы люди помнили, что их всех когда-нибудь расстреляют.

У этих компьютеров была линза с водой, поскольку в СССР не умели делать вентиляторы. В этой воде находились все детали, чтобы не случилось перегрева. Раз в десять минут воду следовало менять. Это было унизительно для компьютерных работников, но в СССР так специально везде делали.

Но даже такой компьютер не сумели сделать сами. Чтобы его сделать, был взят хороший американский компьютер. Его стачивали понемногу напильником и сразу копировали то, что видели. Но точно скопировать не удалось, поэтому всех расстреляли. А компьютер получился плохой. Это потому, что в СССР была плохая наука.

В американском компьютере программы были на языке программирования, а в советском – на перфокартах. Это специальные бумажки, где программировали дырочками. Это было сделано для того, чтобы на компьютере работали слепые заключённые наощупь. И чтобы всех унизить. И ещё на перфокартах проще было скрыть дырки от пуль, которыми расстреливали советских граждан прямо на рабочих местах.

А в это время в США уже был свой Бейсик. В СССР тоже хотели иметь свой Бейсик, чтобы говорить, что в СССР не хуже, чем в США. Поэтому они взяли американский Бейсик, стачивали его понемногу напильником и копировали то, что видели.

Но американский Бейсик всё равно работал быстрее. И ещё у СССР много времени уходило на то, чтобы запрограммировать перфокарту. А потом распрограммировать ответы с перфокарты – у советских компьютеров ведь не было мониторов, поэтому ответы тоже выдавались на перфокарты. Из-за этого СССР отставал от остального мира ещё сильнее.

Потом СССР развалился и пришёл капитализм. Теперь в России выпускают много современных компьютеров, которые гораздо лучше советских. Они хуже только чем в США, поскольку США – самые лучшие.

http://lex-kravetski.livejournal.com/185142.html

Система распределения в СССР базировалась на двух принципах: очереди и пустые полки. Советское правительство рассуждало так: при капитализме нет очередей и в магазинах всё есть, у нас не капитализм, а его противоположность, поэтому в советских магазинах должны быть очереди и не должно быть товаров.

Однако в такой системе имелись противоречия - если в магазине нет товаров, то откуда возьмутся очереди? Но советское правительство очень хотело унизить людей очередями, поэтому решило заставить людей ходить в пустые магазины и стоять в очередях. Для этого каждому человеку выдавали разнарядку и он обязывался ей следовать. В неделю полагалось отстоять шесть трёхчасовых очередей, две пятичасовых и одну двенадцатичасовую. Дополнительно людей заставляли не реже трёх раз в год ходить «записываться» – человек вставал в пять утра и ехал в специальное место, где ему ставили номер на руку и вносили в специальный журнал запись, что он пришёл. Ходить записываться в каждый из трёх ежегодных раз следовало по две-три недели каждый день. Это делалось, чтобы контролировать людей – человек не мог уехать в другой город, поскольку об этом сразу бы узнали из-за отсутствия его записей. И ещё это делалось для унижения.

Очереди были не только в магазинах, они были везде – в министерствах, поликлиниках, столовых. Капиталистический мир не знает очередей, поэтому капиталистическим Людям тяжело представить, как тяжело было советским гражданам. В СССР даже в аэропортах были очереди – сначала на регистрацию билета, потом к специальным устройствам, где просвечивали их багаж (КГБ хотел знать, что люди везут с собой), потом на личный досмотр, где заставляли снимать верхнюю одежду, ремень и ботинки. Хотя из-за бедности в СССР летали очень мало, всё равно в аэропортах были очереди.

А в Дьюти Фри были пустые полки. Как и во всех советских магазинах. Еды страшно нехватало, её выдавали только по карточкам, малыми дозами. И специально делали очень невкусной. В СССР продавался только один сорт колбасы, что страшно унижало всех советских граждан. Даже бомжи страдали из-за малого выбора – ведь при капитализме продавали сотни сортов, поэтому в любой помойке был достойный человека выбор колбас. А в СССР в помойки выбрасывали только один сорт, поэтому миллионы бомжей ели только его, да ещё и в испорченном виде – советское правительство специально не клало в продукты консервантов, чтобы люди не могли сделать себе запасы.

Иностранные товары были в СССР редкостью, а своих не было, поскольку социалистическая экономика очень неэффективна. В результате люди только раз в пять лет, отстояв в огромной очереди, могли купить себе обувь и одежду. Одежду и обувь, кстати, специально поставляли одинаковые, чтобы люди не отличались друг от друга и не могли самореализоваться.

В СССР даже квартиру нельзя было просто пойти и купить. За правом на покупку квартиры человек стоял в очереди десять лет. Поэтому люди были на долгие годы лишены жилья и жили на улицах.

Ещё в СССР напоказ делались рынки, но на них запрещали привозить продукты – их изымали у крестьян и уничтожали, чтобы унизить всех граждан. Огромные рынки – Лужники, Олимпийский, такие привычные нам сейчас, в СССР так и оставались пустыми. Многих же рынков просто не было. На улицах не стояли палатки с пивом, рядом со станциями метро были просто открытые пространства. Этим советская власть в очередной раз напоминала людям, что при социализме товаров нет.

А поскольку не было товаров, не было и их рекламы. Глазу не за что было зацепиться: вдоль дорог просто росли деревья, а не стояли красочные плакаты, стены поездов метро пугали своей пустотой, в газетах был только текст, а по телевизору только фильмы – людям даже некогда было сходить в туалет во время просмотра. Это делалось, чтобы унизить людей и затормозить развитие экономики. На эскалаторах никто не сообщал голосом о новых товарах, вместо этого людей только призывали соблюдать осторожность и сообщали, что КГБ их обязательно всех поймает и расстреляет.

В метро при этом были огромные очереди в билетные кассы. Особенно в начале месяца. А поезда не ходили, поскольку советская экономика очень неэффективна. Перед автобусами же люди выстраивались в очередь, чтобы купить у водителя билет и пройти электронного кондуктора – в СССР на улицах ведь не было ни одной палатки с билетами.

Тех, кто не хотел стоять в очереди, ловил и расстреливал КГБ. Если человек был ещё полезен, то его не расстреливали, а сажали в тюрьму, где из заключённых делали замкнутую в кольцо очередь и заставляли быть в ней на протяжении всей прогулки. И даже если человека расстреливали, он сначала стоял в очереди на расстрел. Иногда на расстрел нехватало патронов и людям приходилось приносить патроны с собой – в СССР дефицит был на всё. За особые заслуги человека расстреливали импортными патронами, которые были гораздо качественнее советских.

http://lex-kravetski.livejournal.com/146341.html

Во времена СССР люди всё время жили в страхе. В любой момент могли приехать и арестовать – за рассказанный анекдот, за неискреннюю улыбку или за неуважение Леонида Ильича Брежнева. Некоторых даже арестовывали за то, что они глубоко в душе не любили решения последнего съезда КПСС. Потому что контроль над жизнью людей и их мыслями переходил всякие границы.

Боялись даже дети. Многим снилось, что за ними приедет на чёрном воронке Лаврентий Палыч Берия и увезёт их насиловать, от чего они просыпались и громко звали маму. После этого их страх становился ещё страшнее, потому что если ребёнок кричит, то он не доволен жизнью. А в СССР всех заставляли быть довольными жизнью.

Но дети есть дети. Им хочется играть и веселиться, а не дрожать при мысли о советской власти. И вот однажды в одной школе дети стали играть в салочки. Они сначала просто бегали по коридору, а потом забежали в комнату. Это была пионерская комната, но дети не заметили этого и продолжали с громким смехом носиться друг за другом. Через несколько минут один мальчик случайно задел стоявшее там знамя, знамя упало, а одна девочка на него наступила. Дети в ужасе остановились, они понимали, что теперь им придётся друг на друга настучать, а то друг на друга настучат другие. Отталкивая товарищей от телефона, они ринулись звонить в КГБ. Им очень хотелось плакать, но они не плакали, потому что тогда подумают, что они не довольны.

Через несколько минут приехали чёрные воронки КГБ, из них вышли люди в штатском. Один по ошибке вышел в военном, но его сразу расстреляли. Потом дети во всём сознались и их повели пытать – в СССР было положено пытать всех, даже тех, кто во всём сознался. После пыток детей решили расстрелять и вывели в школьный двор. Один солдат в штатском взял автомат и заплакал, потому что ему было жалко детей. Тогда его тоже расстреляли за то, что он недоволен и ему жалко детей. А всю его семью отправили на Беломорканал. После этого другой солдат в штатском взял автомат и расстрелял всех детей прямо на школьном дворе. Так, чтобы все остальные могли видеть. Остальные видели и улыбались, чтобы кто-нибудь не подумал, что они не довольны.

Потом детей со всей школы согнали целовать знамя. Они целовали знамя прямо в след от ботинка и улыбались.

Это потому, что советская власть была жестокая и преступная.

http://lex-kravetski.livejournal.com/144864.html

В СССР бытовая техника была очень плохая. И её было мало. После революции у людей отобрали даже холодильники. Снова их разрешили иметь только в конце пятидесятых. Сорок лет люди вынуждены были съедать сразу всё, купленное в магазине - поскольку в продукты не добавляли консервантов, они сразу портились. А консерванты не добавляли, чтобы у людей не оказалось запаса продуктов и в любой момент можно было устроить голодомор.

Точно так же запрещали мобильные телефоны. Причём, их в СССР так и не разрешили. Причиной тому было прослушивание: все домашние телефоны в Советском Союзе прослушивались. Делалось это с помощью подключения прослушивающего устройства к телефонному проводу в подъезде. Но у мобильных телефонов нет провода, поэтому подключать прослушивающее устройство было не к чему. Советская власть очень боялась, что люди будут говорить всё подряд, а КГБ это не сможет прослушать, поэтому просто запретила мобильные телефоны. Сразу после революции их изъяли вместе с холодильниками и больше не продавали. Кстати, домашние телефоны тоже долгое время были запрещены и стояли только у проверенных людей – которые сами записывали свои разговоры и сдавали записи в КГБ. Потом технологии прослушивания достигли нужного уровня и домашние телефоны разрешили.

Ещё в СССР боролись с кибернетикой, поэтому компьютеры тоже долгое время были запрещены. Вплоть до 80-х. Вместе с компьютерами были запрещены и калькуляторы, а считать заставляли на счётах. Потому что советская власть боялась, что на калькуляторах люди всё быстро рассчитают и поймут, что на Западе жить лучше. И ещё потому, что на счётах считать унизительно, а советская власть постоянно унижала людей. К тем же, кто добывал где-то калькулятор и всё-таки считал на нём, приходил с расстрелом Железный Феликс.

Но даже когда компьютеры разрешили, всё равно было плохо. Потому что Windows 95 всё равно оставался запрещённым вплоть до падения социализма. Его запрещали потому, что он на английском. Советская власть боялась, что люди начнут читать по-английски и поймут, что на Западе жить лучше.

Вместо компакт-дисков в СССР были пластинки. СССР не умел разрабатывать лазеры, поэтому звук приходилось снимать иглой. Из-за этого при воспроизведении было много шума и треска. Ещё пластинки было тяжело копировать – не то что компакт-диски. Это унижало людей и поэтому нравилось советской власти. Болванки для пластинок были очень редкими и делались из костей. Про переписанную пластинку так и говорилось «музыка на костях».

Переписывать можно было только аудиокассеты, но если Западная кассета всю плёнку содержит в футляре, то в советской плёнка была ничем не прикрыта, а катушки для её наматывания были не соединены. Это потому, что в СССР не было хороших конструкторов. Советская власть ничего не могла сделать сама, всё воровала на Западе.

Но даже сворованные магнитофоны были большими и тяжёлыми – чтобы унижать людей. Лёгкие же плееры были запрещены. Даже кассетные – про mp3-плееры и говорить смешно. Конечно, советская власть никогда бы не разрешила людям владеть mp3.

Телевизоры в СССР были с маленьким экраном и смотреть их надо было через водяную линзу. Это делалось, чтобы унизить людей. И так было очень долго. Только к концу СССР стали делать телевизоры с большим экраном, но людей всё равно надо было унижать, поэтому к телевизорам не прилагались пульты дистанционного управления. И ещё в телевизорах специально отключали цвет - советская власть боялась, что если кто-то посмотрит зарубежный фильм в цвете, то он поймёт, что на Западе жить лучше.

Это всё потому, что советская власть была жестокой и преступной.

http://lex-kravetski.livejournal.com/145166.html

Что могут сделать вместе: Миллер и Путин - запросто; Путин и Тимошенко -
с огромным трудом; Тимошенко и Меркель - никогда?
Ответы:
1. Одновременно пописать в один унитаз.
2. Найти взаимопонимание по вопросу транзита газа.

Женщина - это слабое, беззащитное создание, от которого нет спасения.