В большом подозрении у народа находятся кошки и особенно черные. Чехи, например, полагают, что кошки этого цвета - просто-напросто черти; из каждой черной кошки через семь лет делается ведьма, а из черного кота - дьявол. Этим и объясняется, почему колдуны и ведьмы всегда держат у себя черных кошек. Это черти-оборотни, которые им пособляют во всех делах. По русскому поверью черт входит в кошек во время грозы. В России верят, что труп становиться упырем, если через него перепрыгнет кошка. Поэтому в народе покойников зорко оберегают и не впускают туда, где они лежат, кошек.

ИСТОРИЯ ОДОМАШНИВАНИЯ КОШЕК. Роль кошек в человеческой культуре.

Домашняя кошка (Felis catus) относится к семейству млекопитающих отряда хищных (Felidae). Зоологи разделяют хищников семейства кошачьих на две подгруппы: Felinae и Pantherinae. Героиня нашего повествования относится к первой подгруппе.

Это сильные и ловкие животные. У них гибкое мускулистое тело. Передвигаются они осторожно и беззвучно, почти все хорошо прыгают и лазают по деревьям. Чаще всего воду не любят, хотя многие отлично ныряют и плавают. Лучше всего у этих животных развиты зрение и слух. Охотятся в основном вечером и ночью, питаются главным образом мелкими млекопитающими и птицами (встречаются и рыболовы), употребляя в пищу растения в качестве «витаминных добавок» и лекарств. Кошки — индивидуалисты, любят жить в одиночестве (исключение — львы). Кочевой образ жизни они не выносят и первоначально сблизились с людьми с тех пор, как человек начал вести оседлый образ жизни. Это было приблизительно 10-12 тыс. лет назад. Но этих кошек еще никак нельзя назвать домашними.

Кошки, поселившиеся рядом с жильем человека по своей воле, — исключение среди домашних животных. Разные исследователи придерживаются диаметрально противоположных взглядов на происхождение кошек. В России более принято считать единым предком домашней североафриканскую переднеазиатскую степную кошку, одомашненную в Нубии около 4 тыс. лет назад. Отсюда, из Нубии, одомашненные кошки попали в Египет, в дальнейшем в Азии скрестившись с лесной бенгальской. В Европе пушистые пришельцы повстречались с местной, дикой лесной европейской кошкой. Итог этих скрещиваний — современное разнообразие пород, линий, расцветок. По другой, популярной на Западе теории, современные кошки произошли не от какой-то «пракошки», а имеют полифелитическое происхождение, то есть появились многие тысячелетия назад в разных местах планеты и их формирование связано с воздействием ряда эволюционных факторов.

Кошка на древнем Востоке

Многочисленные свидетельства пребывания кошек в Египте хорошо прослеживаются с 3-го тысячелетия до н. э. На росписях в гробницах Саккараха (2750-2650 до н. э.) кошки изображены с ошейниками, что безусловно свидетельствует об их одомашнивании. А на знаменитой фреске из Бени-Хасана кошка уже изображается в доме, рядом с хозяйкой.

В храмах, посвященных богине Баст (египтяне изображали ее в виде кошки либо женщины с кошачьей головой), содержалось много кошек, почитаемых как священные животные. Когда кошка умирала, в семье объявлялся траур, все домочадцы сбривали брови и скорбели. Трупы кошек бальзамировались и захоранивались в пышных гробницах на

Песня о богах и героях, условно объединяемые названием "Старшая Эдда" сохранились в рукописи, которая датируется второй половиной XIII века. Неизвестно, была ли эта рукопись первой либо у нее были какие-то предшественники. Существуют, кроме того, некоторые другие записи песен, также причисляемых к эддическим. Неизвестна и история самих песен, и на этот счет выдвигались самые различные точки зрения и противоречащие одна другой теории. Диапазон в датировке песен нередко достигает нескольких столетий. Не все песни возникли в Исландии: среди них имеются песни, восходящие к южногерманским прототипам; в "Эдде" встречаются мотивы и персонажи, знакомые по англосаксонскому эпосу; немало было, видимо, принесено из других скандинавских стран.

Ясно одно: песни о богах и героях были популярны в Исландии в XIII веке, Можно полагать, что, по крайней мере, часть их возникла намного раньше, еще в бесписьменный период.

Перед нами - эпос, но эпос очень своеобразный. Это своеобразие не может не броситься в глаза при чтении "Старшей Эдды" после "Беовульфа". Вместо пространной, неторопливо текущей эпопеи здесь перед нами - динамичная и сжатая песнь, в немногих словах или строфах излагающая судьбы героев или богов, их речи и поступки.

Эддические песни не составляют связного единства, и ясно, что до нас дошла лишь часть их. Отдельные песни кажутся версиями одного произведения; так, в песнях о Хельги, об Атли, Сигурде и Гудрун один и тот же сюжет трактуется по-разному. "Речи Атли" иногда истолковывают как позднейшую расширенную переработку более древней "Песни об Атли".

В целом же все эддические песни подразделяются на песни о богах и песни о героях. Песни о богах содержат богатейший материал по мифологии, это наш важнейший источник для познания скандинавского язычества (правда, в очень поздней, так сказать, "посмертной" его версии).

Художественное и культурно-историческое значение "Старшей Эдды" огромно. Она занимает одно из почетных мест в мировой литературе. Образы эддических песен наряду с образами саг поддерживали исландцев на всем протяжении их нелегкой истории, в особенности в тот период, когда этот маленький народ, лишенный национальной независимости, был почти обречен на вымирание и в результате чужеземной эксплуатации, и от голода и эпидемий. Память о героическом и легендарном прошлом давала исландцам силы продержаться и не погибнуть.

А.Гуревич

ЛИЛИТ

Рассказать хочу я драму
Про Лилит и про Адама
Для отважных кавалеров и для дам.
Знаем мы: Господь из глины
Сделал первого мужчину
И назвал его, несчастного, Адам.

Ну а женщине Господь
Дал не глинянную плоть -
Он вдохнул в нее трепещущее пламя
И сказал Адаму так:
Разрешаю этот брак,
А теперь же вы с Лилит живите сами.

Был Адам спокойным малым,
В нем отвага не пылала.
Добродушен, боязлив и неуклюж.
Ночевал в своей постели
И в любом житейском деле
Вел всегда себя, как идеальный муж.

А беспечная Лилит
То дыханьем опалит,
То ужалит сумасшедшим поцелуем,
То не даст себя обнять -
Ну попробуй-ка понять
Эту женщину, то нежную, то злую!

И Адам явился к Богу
И сказал ему с порога:
"Охрани, Господь-Создатель, от огня!
Человек я жалкий, слабый,
Лучше б глиняную бабу
Сотворил бы ты, Всевышний, для меня!"

Улыбнулся Бог хитро,
Взял Адамово ребро,
От усталости присел под жизни древо.
Слишком долго не мудрил:
Для Адама сотворил
Идеальную сожительницу - Еву.

Ева мыслила лениво,
Но умела терпеливо
Угождать ему, не покладая рук.
Рядом с ней, такой убогой,
Сам себе казался богом
Наш примерный, обожаемый супруг.

Это был прекрасный брак,
Идеал семейных благ:
Все спокойно, все привычно, все приятно.
Ева - верная жена
И Адаму не страшна:
Сердце глиняное - каждому понятно!

В жизни каждого, быть может,
Случай был весьма похожий:
Пламя женщины внезапно обожгло,
Но трусливы от Адама,
Мы любовь прекрасной дамы
Променяли на уютное тепло.

Ах, Лилит, Лилит, Лилит...
Где-то там огонь горит
И звучит тот смех, и слышатся напевы...
Ах, Лилит, Лилит, Лилит!..
Отчего душа болит?
Ты прости меня, Лилит! Где ужин, Ева!?

Воин

 ***
Быть воином — это самый эффективный способ жить. Воин сомневается и размышляет до
того, как принимает решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на
сомнения, опасения и колебания. Впереди — еще миллионы решений, каждое из которых
ждет своего часа. Это — путь воина.

***
Когда воина начинают одолевать сомнения и страхи, он думает о своей смерти. Мысль о
смерти — единственное, что способно закалить наш дух.

***
Воин должен прежде всего знать, что его действия бесполезны, но он должен выполнять их,
как если бы он не знал об этом. Это то, что шаманы называют контролируемой глупостью.

***
Воин живет действием, а не думанием о действии или думанием о том, что он будет думать,
когда закончит действовать.

***
У воина нет ни чести, ни достоинства, ни семьи, ни имени, ни родины. Есть только жизнь,
которую нужно прожить. В таких условиях контролируемая глупость — единственное, что
может связывать его с ближними.

***
Ничто не имеет особого значения, поэтому воин просто выбирает какой-то поступок и
совершает его. Но совершает так, словно это имеет значение. Его контролируемая глупость
заставляет его говорить, что его действия очень важны, и поступать соответственно. В то же
время он прекрасно понимает, что все это не имеет значения. Так что, прекращая
действовать, воин возвращается в состояние покоя и равновесия. Хорошим было его действие
или плохим, удалось ли его завершить — до этого ему нет никакого дела.

***
Воин может вообще не совершать никаких поступков. Тогда он ведет себя так, словно эта
пассивность реально имеет для него значение. Он прав и в этом случае, потому что и это
тоже контролируемая глупость.

***
В жизни воина не может быть пустоты. Его жизнь заполнена до краев. Все заполнено до
краев, и все равнозначно. Для него нет ни побед, ни поражений, ни пустоты. Все заполнено
до краев и все равно, и его борьба стоит его усилий.

***
Обычный человек слишком озабочен тем, чтобы любить людей, и тем, чтобы его любили.
Воин любит, и все. Он любит всех, кто ему нравится, и все, что ему по душе, но он
использует свою контролируемую глупость, чтобы не беспокоиться об этом. Что полностью
противоположно тому, чем занимается обычный человек. Любить людей или быть любимым
ими — это еще далеко не все, что доступно человеку.

***
Воин принимает ответственность за все свои действия, даже за самые пустяковые. Обычный
человек занят своими мыслями и никогда не принимает ответственности за то, что он делает.

***
Обычный человек является либо победителем, либо побежденным и, в соответствии с этим,
становится преследователем или жертвой. Эти два состояния превалируют у всех, кто не
видит. Видение рассеивает иллюзию победы, поражения или страдания.

***
Воин знает о своем ожидании и знает, чего он ждет. Когда он ждет, у него нет желаний, и
поэтому, какую бы малость он ни получил, это всегда больше, чем он может взять. Если он
хочет есть, то справится с этим, потому что не страдает от голода. Если он ранен, то
справится с этим, потому что не страдает от боли. Быть голодным или страдать от боли
означает, что человек — не воин, и сила голода или боли может разрушить его.

***
Самоограничение — самый худший и самый злостный вид индульгирования. Поступая
подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли
не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая
пищу самолюбию и чувству собственной важности.

***
То, что воин называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не мысль, не предмет, не
желание. Воля — это то, что заставляет воина побеждать, когда его рассудок говорит ему, что
он повержен. Воля — это то, что делает его неуязвимым. Воля — это то, что позволяет
шаману пройти сквозь стену, сквозь пространство, в бесконечность.

***
Когда человек выбирает путь воина, он становится полностью бодрствующим, в полной мере
осознавая, что обычная жизнь навсегда оставлена позади. Средства обычного мира больше
не являются для него щитами, и он должен выбрать новый способ жизни, если он хочет
выжить.

***
К тому моменту, когда человек осознает устрашающую природу знания,