Я не знаю, как она узнала. У меня не ни малейшего представления. Я вернулся несколько минут назад, солнце даже еще не успело сесть.
Там …на крыше…
Я многое видел за время своего существования, но это было ужасно.
Как… Как она узнала?...
Когда я поднялся по лестнице, выход на крышу был закрыт на замок. Судя по его состоянию, наверху никто не бывал десятилетиями. Мне не без труда удалось его сломать, но когда я выбрался на крышу…
Оказалось, меня ждал сюрприз. На серой стене напротив меня красовалась огромная кровавая надпись. «Я знаю, что ты здесь».
Кровь была совсем свежей.
А внизу… под надписью…
Там лежала Агнес. Вернее, это должна была быть она. Я видел тело, завернутое в простыни, и ее огненные волосы – впервые я увидел их при свете солнца, и хотя они потускнели после ее смерти, они все еще притягивали взгляд. Волосы были все в грязи и засохшей крови. Чувствуя, как у меня подкашиваются ноги, я подошел к ней. Я знал, что должен убедиться в том, что это Агнес, но я знал и то, что не выдержу повторного зрелища ее разложившегося тела, да еще при таком ярком освещении.
Я отвернул простынь. Как я сразу не заметил, что ткань была другой…
Это была не Агнес. Это вообще был не труп. Под простыней лежал манекен, на голове у него красовались волосы Агнес, прикрепленные к тонкой, дряблой коже. Тот, кто это сделал, снял с Агнес скальп.
В этот момент я услышал шаги за спиной и вопросительный детский голос:
– Дяденька?..
Я резко обернулся, пытаясь закрыть собой манекен, но ребенок уже успел его рассмотреть и закричал. С такого расстояния я сам принял то, что лежало в простыне, за человеческое тело.
В два прыжка я преодолел расстояние до мальчика (ему было лет 5-6, не больше) и одним движением свернул ему шею. Крик оборвался.
Будь ты проклята, кем бы ты не была. Я не люблю, когда со мной шутят.
Теперь у меня появилась еще одна проблема. Сейчас было все еще слишком светло, чтобы можно было унести труп, не привлекая внимания. В то же время просто оставить его здесь я не мог. Это слишком близко к моему дому. Надо дождаться темноты. И вернуться за ним.
Пока я дописываю это, солнце садится. Через несколько часов можно будет действовать.
И ей, этой шутнице, придется несладко.

Каждую ночь я менял маршрут, но она меня всегда находила. Из этого я сделал вывод, что она знает, где я живу, и следит за моим домом. Не могла же она встречать меня каждый раз случайно?..
У меня есть идея. Она наблюдает за мной… что ж… а я буду наблюдать за ней.
Я спрячусь на крыше дома, находящегося через улицу, ближе к закату. И буду ждать. Рано или поздно она появится. Главное – не пропустить ее. Остается надеяться, что никто не обратит внимания на подозрительного незнакомца.

В колонках играет - Marilyn Manson "Count To Six And Die"

Я вышел на улицу раньше, чем обычно. Правда, и стемнело сегодня немного раньше. Стоя на залитой желтым светом фонарей автобусной остановке, я изучал людей. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь, но я понимал, что не могу так рисковать.
Автобусы ходили редко.
Люди ссорились между собой, некоторые из них были пьяны. Некоторые одиноки. Некоторые несчастны.
Я вдыхал горький сигаретный дым, понимая, что могу выбрать любого из этих людей, и он умрет. Но я хотел Анну, только ее…
Потом подъехал автобус. Мне хотелось сесть в него, но…
Я видел, как в окне отражались фонари и витрины другой стороны улицы. И думал, что существует другая реальность… другой мир.
Реальность отражений.
А потом я шел домой, так и не убив никого. По дороге к дому я следил за своей тенью, которая то исчезала, то появлялась – в зависимости от освещения, и вновь подумал о другой реальности – реальности теней. Тени живут своей жизнью. И тут я обратил внимание на то, что тень, казавшаяся моей, имеет женские очертания. Это была не моя тень.
Она снова шла за мной.
Я снова не видел ее.
Только тень.
Мне надоела эта бессмысленная игра. Я остановился и спросил: «Что тебе нужно?»
Никто не ответил. Только тень, черная, как ночь, метнулась куда-то в густой туман.

Теперь, когда угроза со стороны Анны не стоит так остро и я знаю почти наверняка, что она не рассказывала обо мне, я могу не торопиться с поисками Анны и заняться девушкой, которая следит за мной. Я пока не знаю, как мне поймать ее, но чувствую, что это совершенно необходимо. Эта девушка мерещится мне везде: сегодня мне показалось, что я видел женское лицо за окном, это притом, что я нахожусь на шестом этаже. Лицо смотрело на меня секунд десять, а потом развеялось, как мираж. Разумеется, когда я подбежал к окну и посмотрел вниз, там уже никого не было.
Теперь я не сплю днем, я все время думаю, как устроить ловушку. Я нетерпеливо хожу по квартире в ожидании сумерек. Разумеется, физически я могу выходить на улицу и днем – солнечный свет доставляет мне определенный дискомфорт, но не более того. Дело в том, что при свете дня я буду привлекать слишком много ненужного внимания. Даже, если на голове будет капюшон, а на руках перчатки.
Однако чутье подсказывало мне, что именно днем я бы смог устроить ловушку. Девушка проводила все ночи, следя за мной, и наверняка днем отсыпалась. К тому же с того момента, как я прибыл в этот город, я ни разу не показывался на улице при солнечном свете. Не думаю, что она ожидает этого. Возможно, стоит рискнуть.

Я ошибался. Она не сбежала. И едва ли она рассказала о случившемся кому-либо. Судя по сообщениям от нее, переезд планировался уже давно, инициатором была не Анна. Ее отец получил новую работу, и они с семьей собирались купить квартиру в центре города. Адреса не было, но я приблизительно знал район, в котором ее искать. Что ж… я найду ее, даже если мне придется для этого заглядывать в каждую квартиру в этом районе.

Я держу телефон Сандро в руках. Со всей этой историей со слежкой мне было не до него. Сегодня я опять видел эту девушку, она старалась быть осторожнее, и как только я встретился с ней взглядом, она сбежала. Снова я пытался ее догнать, снова – тщетно.
Я знаю пин-код телефона Сандро, потому что пил его кровь. 6920. Шесть. Девять. Два. Ноль. Четыре заветные цифры. Они всплывают у меня в памяти раньше, чем я успеваю подумать об этом.
Шесть. Девять. Два. Ноль.
Ключ к тайнику Сандро.
Пароль для доступа к Анне.

В колонках играет - Dimmu Borgir "Satan My Master"

Я совершенно уверен: за мной следят. Если раньше мне казалось, что это Анна, теперь я убежден, что это не она. Дело в том, что я видел своего преследователя. Это девушка, но это не Анна, абсолютно точно. Она шла за мной около часа, держась на расстоянии. Я пытался избавиться от нее, но она меня неизбежно находила. Тогда я решил подойти к ней сам, но как только она поняла, что слежка замечена, девушка испарилась.
Я искал ее, но безуспешно. Это очень странно. Единственный человек, который вступал со мной в контакт и выжил в этом городе – это Анна. Да, еще, пожалуй, тот гот, у которого я пытался навести справки о ней.
У меня нет никаких догадок, кто это мог быть.

Я не знаю, будет ли кто-либо читать эти строки. Я пишу их скорее для себя. Я начал записывать эту историю скорее как шутку, издевательство над собой и Агнес, но сейчас я понимаю, что мне нужен этот дневник, потому что для меня это единственная возможность рассказать о том, что происходит. Мне не с кем поговорить, но, когда я пишу эти строки, я не рассчитываю, что кто-то откликнется.

В колонках играет - Dimmu Borgir "Blood Hunger Doctrine"

Только что вернулся. Едва захлопнул дверь – сразу же побежал к компьютеру. Я был прав… в склепе оставалась подсказка. В кожаных брюках Сандро я нашел мобильный телефон. Сейчас батарея разряжена, но я заряжу ее и посмотрю, что там есть. Наверняка найдется какой-нибудь телефонный номер, который выведет меня к Анне. Осталось подождать совсем немного.
И еще… Находясь там, в склепе, я не смог отказать себе в желании последний раз посмотреть на Агнес. Через круглое окошко под потолком в склеп попадал лунный свет, и позже я обрадовался тому, что слабое освещение не позволило разглядеть всего ужаса того, что смерть сделала с ее красотой. Я не хочу описывать то, что я увидел под простыней. Одно воспоминание об этом вызывает у меня приступ отвращения. Конечно, в такую жару разложение успело зайти уже далеко. Больше всего меня потряс даже не вид сотен личинок, белых и мускулистых, похожих на рисовые зернышки, копошащихся внутри Агнес, вгрызающихся в ее мясо. Больше всего меня потрясло то, что за несколько дней это прекрасное создание, воистину самая красивая девушка, которую я только знал, превратилась в гниющий труп, ее лицо покрылось язвами, тело распухло и источало нестерпимую вонь. Перед тем, как распахнуть простыню, я был твердо намерен поцеловать ее на прощание, но когда увидел это, к своему стыду, не смог побороть отвращение.
Я бросился прочь из проклятого склепа, вдохнул прохладный ночной воздух, но запах гниющего мяса прочно засел у меня внутри… я не мог отделаться от него очень долго. Когда я бежал от кладбища по темной аллее, включив плеер на полную громкость, я все еще видел ее, мою Агнес… нет, то была уже не она… Я слышал звуки, с какими черви шевелились в ее теле, эти звуки пробивались сквозь рев в наушниках. Я задыхался, меня тошнило, тошнило от этого запаха. Я не помню, как добрался домой. Я не знаю, сколько времени я носился по городу с тех пор, как выбежал из склепа, круша все на своем пути.
Сейчас я уже успокоился. Я поставил ее фотографию возле компьютера. Я смотрю на нее и постепенно забываю то, что увидел под простыней.

Сегодня меня посетила одна интересная мысль: что если вернуться в склеп и обыскать Сандро? Возможно у него есть что-нибудь, что подскажет мне, где искать Анну? Не могу дождаться, пока стемнеет.
Я обыскал всю квартиру Агнес … и ничего не нашел. Ничего. Только одну фотографию – на ней сама Агнес, лицо крупным планом. Выражение на лице грустное и задумчивое. Фотография плохого качества, она не передает цвета ее волос: на картинке они кажутся просто рыжими. Но я знаю, что в реальности они совсем другие… они пламенные. На картинке она такая бледная, что ее кожа отдает голубизной. На картинке у нее темные круги под глазами. В жизни она была не такой. Но эта фотография – единственное напоминание о ней, все, что у меня осталось.

She is everything to me
The unequaled dream
A song that no one sings
The unattainable,
She’s a myth that I have to believe in
All I need to make it real is one more reason
I don’t know what to do,
I don’t know what to do… when she makes me sad.

В колонках играет - Moonspell "Nocturna"

Все дни проходят, до боли похожие друг на друга. Как только солнце садится, я отправляюсь на поиски. Пока они не принесли никаких результатов, Анна словно сквозь землю провалилась. Я чувствую себя изможденным, каждую ночь проходя десятки километров. Я потерял аппетит и не могу заставить себя питаться, даже зная, что это необходимо мне, чтобы оставаться живым. Я брежу Анной, я вижу ее в каждом лице, она смеется и убегает, а я не могу ее догнать. Я нашел все местные сборища готов и сатанистов, наблюдал за ними издалека, а потом даже попытался поговорить с одним готом, лицо которого мне почему-то показалось знакомым, однако я не мог вспомнить, откуда (воспоминания Агнес в моей голове все тускнели, путались, освобождая место для воспоминаний новых жертв); но он не смог мне сообщить ничего полезного. Я хотел даже попробовать подружиться с сатанистами, но, подумав, отказался от этой затеи: ведь если Анна рассказала им обо мне, благодаря моей необычной внешности меня сразу узнают, и тогда она унесется за сотни километров от меня. А сейчас я чувствую, что она где-то рядом, иногда мне кажется, что она наблюдает за мной; я постоянно ощущаю взгляд на своей спине, но, оборачиваясь, никого не вижу. Я в отчаянии. Я чувствую себя таким одиноким…
Анна, где же ты?..

Я вне себя от ярости. Сегодня я навещал Анну – ее квартира пуста, там нет ни людей, ни вещей. Судя по всему, она решила сбежать. Анна живет с родителями, в отличие от Агнес, и мне бы очень хотелось знать, что она им сказала. Я не верю, что она могла рассказать про Сандро. Если бы она сказала про Агнес, полиция бы заявилась к ней домой, но туда никто не приходил.
Нужно как можно скорее найти девчонку; она единственная, кто знает мой адрес.

В колонках играет - Behemoth "Antichristian Phenomenon"

Я позаимствовал у Агнес многое, не только ее жизнь и квартиру. Копаясь в ее вещах, я нашел ее плеер: маленькую черную коробочку, наполненную агрессивной музыкой. Надо признаться, мне понравилось. Здорово ходить по ночным улицам города и слушать музыку. Здорово убивать новую жертву под звуки «металла». Здорово разрывать зубами еще живую плоть, слушая сказочные истории о сатанистах и черных мессах. Здорово слушать музыку… и вспоминать Агнес, думать о ней, о ее жизни, о том, что эта вещь когда-то принадлежала ей.
Я тоскую по ней. Такое случается, если узнаешь слишком многое о человеке, которого убил. Я знаю все о ее жизни, я окружен ее вещами, ее запах до сих пор скрывается в складках ее одежды в платяном шкафу, но ее самой уже нет. Я сплю на той кровати, на которой она скончалась, правда, матрас пришлось поменять. Так мне кажется, что мы ближе друг другу. Я знаю о ней все…
Я знаю даже, что она была влюблена в Сандро, хотя он был парнем Анны. Я знаю, что она сбежала из дома в 16 и ее родителям неизвестно, где она и что с ней. Я знаю, что у нее была работа в каком-то магазине и что она ходила в школу танцев вечером по вторникам и четвергам. Я знаю, что Анна была единственной, кто знал, где она живет.

Я отнес труп Агнес в склеп, на крыше которого сидел в ту ночь. Она была завернута в несколько простыней, так что не было видно ни ее тела, ни ее лица. Только длинные, ярко-огненные волосы выбивались из-под серой, окровавленной материи.
В том же склепе я оставил Сандро – этого горе-сатаниста, которому я вырвал сердце. Его имя я узнал, когда попробовал кровь Агнес. Я многое узнал от тебя… мое сокровище…
Не думаю, что кто-нибудь будет здесь искать трупы. Даже если будет, мне наплевать, если их найдут. Все равно меня им не найти.
Скажем так: меня им не стоит искать.
[600x447]

Я отлучился на два часа, не больше, но за это время ее не стало. Агнес умерла. Я давился слезами, отвязывая ее посиневшую левую руку. Там, где веревка терлась о нежную кожу, осталась глубокая рана. Агнес затягивала веревку еще туже, постоянно пытаясь вырваться.
Над развороченной грудиной летало несколько мух. Я яростно стал отгонять их прочь. Моя Агнес…
Я завернул то, что от нее осталось в простыню, переворачивая ее, я обратил внимание на татуировку. Положив Агнес на живот, я взял скальпель и срезал кожу с плеча, вместе с рисунком.
Потом я перевернул Агнес снова на спину и в последний раз посмотрел на ее лицо.
Она была прекрасна. Я не трогал ее лица… и хотя на нем была кровь, я знал, что оно не повреждено. Я поцеловал ее в губы. Остекленевшие, кукольные глаза смотрели на меня.
Настало время нанести дружеский визит Анне.

Я подошел к ней. Когда я к ней приблизился, Агнес в ужасе постаралась отодвинуться от меня. Я видел в ее глазах, что она понимает, что происходит, что она не впала в беспамятство. Но она не могла ничего сказать…
Моя милая Агнес… Я вырвал ей язык еще в самом начале.
Глядя ей в глаза, я запустил руку в ее тело. Она лишь тихо заскулила, как щенок. Я перебирал пальцами ее скользкие горячие внутренности, думая в этот момент об Анне. Было крайне опрометчиво оставлять ее в живых, но все эти дни я забавлялся с Агнес. А сейчас настало время найти и ее.
Я ухватился за что-то пальцами и потянул к себе. Агнес пронзительно замычала. Что-то скользкое и мокрое норовило выскочить из моих рук, вернуться туда, где ему полагается быть, но я вцепился сильнее и дернул на себя. Агнес, моя обессилевшая Агнес, подпрыгнула на постели от боли, не взирая на то, что она была привязана за руки и ноги. Точнее, за одну руку: правая и так не могла функционировать: Агнес перерезала себе жилы на запястье.
Я смотрел на то, что оказалось у меня в руках. Это были ее яичники; красные, в сгустках крови и какой-то слизи.
Я поднес их к лицу Агнес, и горячая кровь закапала ей прямо на щеку. Я думаю, ее бы вырвало, если бы было чем. Я не кормил ее все эти дни.
Агнес выла не переставая. Поначалу меня забавляли ее страдания, но теперь мне надоел ее постоянный скулеж. Я подумал было заткнуть ей глотку ее же куском мяса, но тут у меня появилась идея получше.

Она все еще жива. Сейчас, когда я пишу эти строки, она все еще жива. Я слышу ее тяжелое дыхание. Она, обнаженная, у меня за спиной, в своей постели, мокрой от пота и черной от крови. Я вскрыл ей грудную клетку и брюшную полость, все ее внутренности на виду, но я сделал это аккуратно и она все еще жива.
Воздух пропитался запахом ее крови и испражнений.
Она лежит в этой постели уже несколько дней, с тех пор, как я принес ее с кладбища.
Агнес…
В тебе так сильна жажда жизни…
Но ты тоже умрешь, тебе недолго осталось.
Они все умирают.
Мне нравится твоя квартира, Агнес. Она небольшая, но уютная, к тому же находится на окраине города, совсем недалеко от кладбища, на котором я увидел тебя впервые. Я не знаю, что побудило меня включить компьютер… возможно, твои воспоминания… Я знал, что ты вела дневник на этом сайте. Будет что-то ироничное в том, если я тоже начну вести свой.

Была глубокая ночь, луна освещала немногочисленные покосившиеся надгробные плиты и кривые покрытые плющом кресты. Кладбище было очень старым, заброшенным. Люди, похороненные здесь, были давно забыты – наверняка даже родственников никаких не осталось, - такими запущенными выглядели могилы.
Здесь я прятался уже третью ночь.
Забравшись на крышу склепа, я сидел и рассуждал о людях, похороненных здесь. Некоторым захоронениям было уже более двух сотен лет. Мертвецы… истлевшие скелеты… некоторых из них я знал лично.
Точнее, шестерых.
Это я лишил их жизни.

Маленькое кладбище было достаточно уютным, к тому же склеп, на крыше которого я сейчас расположился, был отличным убежищем на дневное время.
Здесь никто меня не тревожил.
Облака накатили и погрузили кладбище в черноту. Все превратилось в неясные силуэты; белый мрамор, казалось, светится собственным светом. Ветер пригибал длинные стебли травы к самой земле. Трава здесь доходила до пояса, и надгробные камни торчали из нее, как усталые стражи. В сухих кустах возились полевки. Вот они, звуки ночи. Спокойствие. Неспешность. Одиночество.
Внезапно я услышал что-то еще. Я напряг зрение и вгляделся туда, откуда шел звук. Так и есть. Я был не один.
В тридцати шагах от меня стояло трое подростков. Все как один в черном, обвешанные серебром, пентаграммами и перевернутыми крестами. Я хмыгнул. Сатанисты. Жалкие подобия настоящих некромантов, настоящих чернокнижников.
Дети, бунтующие против своих родителей. Против общества. Нон-конформисты. Едва подавил желание расхохотаться в голос. Что ж... хотите своего Сатану, получайте.
Я бесшумно спрыгнул на землю и подкрался к подросткам сзади. Один из них, парень, стоял ко мне спиной. Двое других – девушки, стояли слева и справа от него. Одна из них, та, что стояла справа, привлекла мое внимание. Я решил еще немного понаблюдать, спрятавшись за надгробием.
Парень торжественно нараспев произносил слова на латыни. Девушки повторяли за ним, в один голос. Судя по всему, они даже не знали истинного значения произносимых слов – это был не более чем безобидный рецепт куриного супа. Я еще раз про себя посмеялся.
На земле перед ними стояла небольшая серебряная чаша. Даже отсюда было видно, что она была древней. Интересно, где они нашли ее.
Девушка, стоявшая справа, взяла в руки небольшой тонкий нож с искривленным лезвием (а это была уже дешевка, насколько я мог видеть) и провела несколько раз им по запястью на правой руке. Парень подставил чашу, и кровь девушки полилась тонкими струями, наполняя ее. Я смотрел на лицо девушки: она была мертвенно бледна, правда, происхождение ее бледности я был склонен приписывать театральному гриму. Глаза густо подведены черным, что обостряло контраст с белым лицом. Длинные огненно- красные волосы развивались на ветру. Одета она была в кожанный корсет и юбку, также на ней были странные чулки, сплошь в дырках, а на ногах массивные грубые ботинки. На левом плече, повыше лопатки, татуировка. Я перевел взгляд на ее запястье. Кровь не останавливалась. Похоже, дуреха слишком глубоко полоснула: вена была задета.
Парень и вторая девушка забеспокоились. Все шло не так, как они рассчитывали. Девушка озабоченно склонилась над запястьем подруги.
– Дерьмо, Агнес, ты похоже вену перерезала! – с чувством признесла вторая девушка.
Парень недовольно сплюнул.
Я решил, что мое время настало и воспарил над ними, приземлившись прямо на надгробной плите, балансируя на самом краю, напротив опешившего парня.
– Что за…
Агнес и вторая девушка уставились на меня.
– Вы звали меня, и я пришел.
Я спрыгнул на могилу.
Вторая девушка пролепетала:
– Вы… вы… Сатана?..
Я молча улыбнулся и кивнул. А потом молниеносным движением протянул руку к парню и, запустив когтистые пальцы ему под ребра, вырвал его сердце. Оно лежало у меня в руке и все еще продолжало биться. Парень с выражением застывшего ужаса на лице стал медленно оседать на землю. Вторая девушка пронзительно закричала. Только Агнес стояла молча, сжимая левой рукой рану на запястье. Сквозь тонкие белые пальцы продолжала сочиться кровь. Я поднял сердце к своему рту и медленно его облизал.
Вторая девушка бросилась бежать. Агнес пошатнулась и присела на могилу. Похоже, она потеряла слишком много крови и была не в состоянии стоять на ногах.
– Анна! Подожди! Анна… не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй меня с ним… Анна!
Анна уже была далеко, но я нисколько не сомневаюсь, что она слышала крик Агнес. Я отбросил сердце всторону и присел к перепуганной девушке. Она постаралась отодвинуться от меня. Я взял в руки ее запястье и приник губами. Ее теплая, молодая кровь хлынула мне в рот. В тот миг я познал ее. Я узнал о ней все.

I am the demon who dresses in red
And I do not hope you will understand
[показать]

Я – сказка, которую не расскажешь на ночь. Я то, о чем обычно не говорят. Чего не замечают. Я кошмар, я чудовище. Скажи мне, чего ты боишься, и я сделаю это с тобой.