Надо сказать, что мне никогда не удавалось прочесть до конца, ни одно из произведений Евгения Гришковца. Не знаю, почему так.
Всякий раз, когда судьба-злодейка сталкивает нас друг с другом: в смысле, меня и творчество Евгения Валерьевича - я понимаю, что упустил что-то очень важное в жизни. Какой-то этап, когда рождалась новая литература и формировались современные взаимоотношения читателя с творцом, остался не пройденным мной и теперь, я никак не могу прочесть больше пяти страниц любого произведения этого автора.
Я тут поправлюсь, чтобы не сложилось впечатление будто я критикую Гришковца - помилуй, Боже! У меня и в мыслях такого нет. Для того чтобы полноценно критиковать необходимо, как минимум, подробно ознакомиться с материалом, а я как раз о том и говорю, что "ознакомится" - ну никак не выходит.
И вот новая (чуть не сказал "последняя") работа Евгения Валерьевича, "Асфальт".
Трижды я организовывал ее штурм и трижды, терпел сокрушительное фиаско, тревожно засыпая, совершенно выбившийся из сил. И мне, ясное дело, захотелось понять, в чем же тут закавыка такая. Не объяснить другим, почему столь мелко порубленная пища не лезет мне в глотку, а разобраться для себя, типа: "Чо за хуйня-то?"
Дело в том, что (на мой, ни на что не претендующий, взгляд) все слова у Евгения Валерьевича - хорошие. Красивые и правильные слова у него - не надо зря придираться. На таких словах цивилизации держатся и письма на родину из турецкого плена пишутся, на бересте. То есть, глубина их настолько очевидна, что воспринимается как плоскость: мама - это Мама, жизнь - Жизнь, а настроение - Настроение. Это, знаете, как в музыке: стукнул клавишу Ля, и хоть в лепешку разбейся, никогда ты не получишь там Ми, или, скажем - До. Нет такой силы, которая была бы способна изменить заведенный порядок звучания. И вот, как раз, слова у писателя Гришковца именно такие: без двойного дна, без срытых посылов. Очень четкие и точные слова у него.
Так в чем закавыка?
[показать]
Я тут