Больше друг на друга не в обиде мы
и сидим свободны и невидимы
вежливы, интеллигентны, собранны
худшего уже не натворить
дело же не в том, что нами создана
видимость того, что мы невидимы,
просто нам и раньше-то особенно
не было, о чем поговорить...

Анна Рус (с)

[501x698]

По картинке на моем рабочем столе можно отслеживать мое настроение, состояние и многое другое. Сегодня опять поменяла...
[600x485]

Мы - хорошие приличные люди, неплохо относящиеся к себе подобным. Мы любим порядок и справедливость. Наши уста всегда готовы к словам поддержки, а глаза – к слезам сочувствия. Мы добры и терпимы. Но мы не готовы сострадать:
анорексичкам, которые в погоне за модой сами довели себя до полусмерти;
толстякам, которые не хотят себе ни в чём отказывать (в отличие от нас) и болеют ожирением;
вообще всем, кто из-за слабой воли идёт на поводу у дурных привычек – алкоголикам, наркоманам, курильщикам;
тем, кто вследствие своих пороков заболел циррозом печени, раком лёгких, заразился СПИДом и тд;
особенно – проституткам, геям и наркоманам;
трансвеститам, которые умирают от рака, пытаясь пойти против природы;
и всем, кто сам виноват в своих несчастьях;
старикам, которые прожили долгую жизнь и заслужили ту старость, которую имеют.

Мы сочувствуем больным детям. Но мы не готовы сострадать:
их родителям, которые плодят больное потомство и не могут заработать достаточно денег на лечение;
сиротам с плохой наследственностью;
родителям, чьи дети попадают в беду из-за плохого присмотра или дурного воспитания;
юным правонарушителям, которые вырастут во взрослых уголовников;
неизлечимым уродам, которым лучше было бы не родиться.

Мы сожалеем о голоде и стихийных бедствиях. Но мы не готовы сострадать:
голодающим в странах третьего мира – потому что они не контролируют рождаемость и не хотят работать;
пострадавшим от боевых действий – потому что в любом конфликте две стороны;
жертвам политических репрессий – потому что народ заслуживает то правительство, которое имеет;
жителям сейсмоопасных районам – они вольны переехать;
а так же всем жертвам преступлений и аварий, которые спровоцировали беду своим поведением, внешним видом, невнимательностью и тд.

Мы обожаем животных. Но мы не готовы сострадать:
сумасшедшим, которые держат по 20 кошек и отравляют жизнь людям;
бродячим собакам, которые нападают на людей;
бродячим кошкам, которые гадят в подъездах;
животным, на которых ставят опыты – это нужно для науки;
животным, предназначенным для еды, и тем, из которых шьют одежду – это нормально;
зверям, гибнущим в природе и в городе от несчастных случаев – это акты естественного отбора.

Мы ценим природу. Но мы не готовы серьёзно относиться к тем, кто занимается бессмысленными экологическими мероприятиями – отмывает птиц, попавших в нефтяные пятна, или не берёт пакеты в супермаркетах. Совершенно ясно, что подобные акции «снизу» бесполезны, все проблемы (все вышеперечисленные) нужно решать на уровне государств и правительств. А мы, хотя и добры, но рациональны.
Мы, люди

mARTA kETRO

Шарик пломбира легко в чашке кофе тает.
Мам, ну хоть чем-нибудь я на тебя похожа?
Знаешь, мы редко с тобой по душам болтаем...
Может, сегодня получится?.. Вряд ли может...
Хочешь - давай о погоде и о работе,
даже о бывших любовниках - через силу.
Мы не общаемся? Просто живу в цейтноте.
Мальчик с девятого? Думаешь, очень милый?..
Мне наплевать на него - я его не знаю.
Мам, ты опять подыскать мне пыталась мужа?!
Хватит. Пора или нет - я сама решаю.
Только не надо про дочек твоих подружек!
Ну, не сердись. Просто нервы уже ни к чёрту...
Верю, что ты не со зла. Всё, давай забудем.
Мёд я дотратила. Утром ещё. Для торта.
Брось, я почти-что привыкла к своей простуде.
Что ты пытаешься вызнать, скажи мне прямо?
Ах, ты об этом... Ну вот и ясна картина...
Лишние знания - лишние беды, мама...
Хочешь, совру тебе: "Это не тот мужчина"?
Поздно уже. Разбуди меня в пять. Работа...
Завтракать? Буду. В обед. В близлежащей чайной.

Мам... А скажи, ты научишь меня в субботу
печь пироги, и смеяться, когда печально?...

(с) Неждана Юрьева
[497x699]

[174x699]
Запоминать,

как медленно опускается снег,

когда нас призывают к любви.

Запоминать небо,

лежащее на мокром асфальте,

когда напоминают о любви к ближнему.

Запоминать,

как сползающие по стеклу мутные потоки дождя

искажают пропорции зданий,

когда нам объясняют, что мы должны

делать.

Запоминать,

как над бесприютной землею

простирает последние прямые руки

крест.

И. Бродский

[537x699]
у тебя всё больше - драконы, розы,
золотые ленты в тяжелых косах,
у меня - торосы, утёсы, плёсы,
и вопросы. вечно мои вопросы.
у тебя - голубые сапфиры в лицах,
золотые маски, тройное лихо.
у меня - парящий уют столицы,
где троится эхо, а после - тихо.
у тебя - лавины, каскады, грады,
арьегарды пестуют алебарды.
у меня - сады, а в садах - дриады,
и цикады мирно играют в нарды.

мой пушистый свитер шершав, но светел.
твой шуршащий плащ маскирует возраст.
я плету косички словес на ветер,
ты бросаешь косы волос на воздух.
у тебя работа: душа и кожа.
у меня - похоже, хотя не так же.
но картины тоже, и краски тоже,
и болит всё там же. ну да, а как же.
и когда растает дорога в этом
из миров, что лучшим обоим не был,
ты найдешь ответы. свои ответы.
ну а я - дракона, себе на небо.

и скучая часто, встречаясь редко,
умирая просто, бытуя браво,
я тебя оставлю. не бойся, детка.
это просто сказка. она - неправда.
это просто сказка, она порочна,
это просто связка души и кожи:
колдовство невечно, враньё непрочно,
а сюжет неточный упрочат позже.
на мотив известный пристроят строчку,
обнаружат рифму, обрящут позу -
и на этом месте я ставлю точку.
напиши-ка дальше. еще не поздно.

Виктория Райхер

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.
А. Дементьев

Ме-та-мор-фо-зы... странное словечко. Катать на языке, трогать зубами, пытаться понять запах и цвет:
Снег и сирень
Кто-что-почему...
И немножко ангельское.
[700x525]
[500x364]
[473x600]

Случайно заглянула в профиль, и обнаружила что у меня, оказывается, появились ЧИТАТЕЛИ... не ожидала, что мой бред будет кому-то интересен.
Я Вам рада :-)
[500x677]

[300x450]
Мне грустно, бес. Мне грустно без причин.
И тает мир мороженым на блюдце,
Как сумма очень малых величин...
А мне зачем-то хочется вернуться.
Вернуться в ночь, вернуться во вчера,
В слепое неоправданное лето,
И греть глинтвейном наши вечера,
И путаться в ладонях и монетах,
Которые ты вытряхнул, смеясь,
Из всех своих бесчисленных карманов,
А мы на них рассматривали вязь
И разбирали реверсы по странам.

Мне грустно, бес. Посмейся надо мной
За глупую беспочвенную веру
В отсутствие кинжала за спиной и в то,
Что мир теперь не черно-белый,
И будет чайник фыркать по утрам,
И кофе в банке на двоих не хватит,
А, значит, чашку пьем напополам.
Кусочек масла плавится на тосте,
Как солнца луч на брошенных стихах,
И до щеки дотронуться так просто...

Мне грустно, бес. Тебе пора идти.
Не прячь лицо, не прячь - ведь ты не плачешь?
Я знаю, нам с тобой не по пути,
И рухнет мир, случись оно иначе -
Расписаны для нас календари чужими равнодушными руками...
Глаза в глаза... не надо, не смотри,
Когда шепнешь: лети, мой ангел. Amen.

Cветлана Ширанкова

Как умирают кошки?
Как тускнеют бесподобные изумрудные глаза, в которых прозрачными
льдинками тонет луна? Как тихий ветер, уходят они, ступая мягкими лапами
уже по совсем другим тропкам, а мы провожаем их беспомощным взглядом.
Что наша сила и наша мудрость могут сказать тогда?
Ничего. Они стоят в полный рост за спиной, с непокрытой головой,
потрясенно молча.
И мы ловим, как последнее слово, прерывистые слабые вздохи, которые
вырываются из маленькой мохнатой груди, но они так редки...
У кошек девять жизней, но и смертей не меньше.
Как тихий ветер, грустной улыбкой роняющий янтарно - алые листья на
засыпающую землю, уходят они.. Но оставьте!
Они славно пожили! И пили жгучий сок жизни, прищуриваясь и яростно
отфыркиваясь. А в узких лезвиях зрачков плясало неистовое пламя, и сама
смерть отшатывалась порой от их оскала!
И это было.
Как смеющаяся буря, закатный луч, последний трепещущий лист и капля
росы ..Они уходят по-разному, но всегда - уходят.
А мы не можем ровным счетом ничего., Но им, этим хвостатым, серым и
пушистым, тоже ведомо милосердие. Свое, кошачье, милосердие.
И вот, они исчезают из дому, как всегда, на полчаса, по своим неведомым
кошачьим делам, на прощанье что-то муркнув и махнув распушенным толстым
хвостом, а чаще просто по-английски.
Исчезают, как обычно, и навсегда.
Оставляя после себя клочья шерсти, недоеденный Вискас в миске,
ободранный диван и серую пустую тоску где-то в глубине груди.
Они забирают с собой часть нашей жизни, разбивая цветастую мозаику
кроткого домашнего счастья.
Заставляя нас кричать и чувствовать в себе безумный танец Жизни.
Тебе больно? Значит, ты еще жив!
Дыши!
Многое они забирают с собой, но еще больше отдают.
И мы сшиваем на живую нитку разноцветные клочки памяти в один пушистый
образ. Долгие утаптывания и укладывания, свернувшееся мурчание,
выспрашивание чего-нибудь вкусненького и полнейшее озверение при виде
вареной рыбы, ласковое Крыся , сладкие потягивания и заточка когтей о
раритетный и уже порядком разлохмаченный диван:
Все это с нами. И мы шьем широкими стежками, и тени спят у нас на
коленях, чуть подергивая во сне самым кончиком хвоста.
Им сняться Кошки.
Кошки.
Алексей Олейников
[460x480]

Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях... На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.

А. Кочетков (?)

. Мы говорим «давным давно», имея в виду течение времени в душе, и не считаем его годами. Мы, в отличие от вас, никогда не видели особого смысла в календарях. Солнечные и лунные циклы, смена времен года – вот все, что нам надо, точно так же как мы имели свои территории, а не владели землей. Понятие о собственности пришло вместе с вами. Ворон говорит, что вы мыслите категориями коробок. Все надо положить в определенный ящик, вы даже живете в коробках.
Территория – это совсем другое. Это не постоянная величина. Мы метим необходимое пространство, когда заводим семью и воспитываем детенышей, но мы не строим на своей территории ничего постоянного, не создаем ничего, чтобы отметить свое место. Наши гнезда – немного перьев, глина, ничего такого, что дожди и время не могли бы унести без следа. И мы никогда не владели этим пространством единолично, не заявляли, что цветок не имеет права здесь расти, или воробей клевать семена, или лисы ходить своим путем, а паук плести паутину, или солнце не должно здесь светить, а ветер дуть. Все это не имело для нас значения. Может быть, теперь кто то из нас тоже живет в коробках, но большинство селятся так, как и прежде, ходят теми же тропами, идут по миру, оставляя за собой лишь отпечатки ног, живут во времени, которое течет в душе.
Люди не знают, как к нам относиться. Многие из вас считают, что нас никогда и не было на свете, некоторые думают, что мы жили когда то давно и так же давно исчезли. Но мы все еще здесь, духи прошлого, мы живем среди вас, только вы нас не замечаете. Когда вам случается с нами столкнуться, вы думаете, что видите привидение, или фею, или пришельца, прилетевшего с далеких звезд, чтобы воткнуть в вас иголку или унести с собой на серебристой тарелке. Вы не хотите верить, что мы настоящие. Это накладывает на вас определенную ответственность. Создает неловкость при мысли о том, как вы поступаете со своими родственниками.
Но мы не участвуем в судебных разбирательствах, не требуем возмещения убытков. Это я говорю не для того, чтобы облегчить ваше положение. Вы или живете по законам добра, или нет. Час расплаты наступает тогда, когда вы заканчиваете свои дела в этом мире и переходите в следующий. Хорошим людям не о чем беспокоиться. А всем остальным… что ж, вы получите то, что заслужили. Вы не переняли наше старое правило «око за око», как перенимаете многие истории. Один из ваших людей случайно столкнулся с Великой Тайной, с которой все началось. Но, можете мне поверить, она затрагивает каждого из вас.

Чарльз де Линт
"Покинутые небеса"

Это было давным давно, тогда каждый относился к девчонкам воронам с уважением. Неважно, где ты находился, странствовал по волшебным просторам или бродил по реальному миру, где под ногами были корни деревьев и грязь. Каждый мог взглянуть вверх, выкрикнуть их имена, и вот они уже смотрят на тебя сверху вниз – две волшебницы, взгромоздившиеся на ветви вековечного дерева, блестят черными перьями, моргают темными глазами, наклоняют головы – прислушиваются.
Читать далее
[266x399]

Из записок Кащея Бессмертного( Продолжение)


6. КОНЕК-ГОРБУНОК

Дорога сбежала в долину и пошла не спеша. Иногда от нее отделялась тропинка, уводившая неизвестно куда, лишь бы не идти в общем потоке. Было жалко смотреть, как она, беспомощная, пытается пробиться, проложить собственный путь, стать тоже куда-то ведущей дорогой.
Еще одна тропинка ныряет в кусты, и оттуда доносится слабый шорох. Мы прислушиваемся, раздвигаем кусты, и вот - он сидит перед нами.
Судя по горбу, это здешний верблюд, но судя по ушам, это здешний заяц. Правда, хвост и копыта наводят на мысль, что это скорее конь, а еще скорее - конек, учитывая размеры.
- Сейчас, - говорит конек, - сейчас я ее разбужу!
- Кого это?
- Спящую красавицу. Разве можно спать, когда вокруг такое творится?
Он стал рассказывать, что вокруг творится. Я, наверно, слышал о бременских музыкантах? Ну так вот.


Выгнали бременские музыканты разбойников и стали жить в их доме. Живут-поживают, добра наживают (именно так!). Осел воду возит, петух на воротах кукарекает, собака дом сторожит, а кот по кладовкам хозяйство учитывает.
Шнырял кот, шнырял и вышнырял сапоги. Натянул их, усы подкрутил и давай командовать: "Ты, осел, дом сторожи, тебе это больше подходит. Ты, петух, воду носи. А ты, собака, давай кукарекай!"
Делать нечего - надо слушаться: все-таки кот в сапогах!
Носит петух воду в клюве по капельке, а собака визжит, скулит - учится кукарекать.
"Что-то они у меня невеселые, - тревожится кот. - Не иначе - сапогам завидуют. У петуха вон и шпоры есть, а сапог нету..."
Позвал осла. "Что-то наш петух мне не нравится. Пойди, стукни его копытом".
Дальше живут уже без петуха. Осел дом сторожит, а собака за себя кукарекает да еще за петуха воду носит.
"Чем она недовольна?" - удивляется кот. "Пойди, - говорит ослу, - ударь собаку копытом!"
Дальше живут уже без собаки. Осел воду возит. Осел дом сторожит. А в свободное время осел кукарекает.


- Разве ж это справедливо? - спрашивает конек.
- Ну, если такой осел...
Дело не в осле, говорит конек. Я, наверно, слышал о Храбром портном? Ну так вот. После того, как он там победил, все успокоились, стали жить-поживать (жить-поживать!). Только сам портной не может никак успокоиться: у него все подвиги в голове.
И вот приходит к королю самый маленький писаришка, без имени и отчества, и говорит: "Допустите меня до него, ваше величество. Он у меня успокоится".
Не поверил король: "Да ты прочитал, что у него на поясе сказано? Ведь он, когда злой бывает, семерых убивает!"
Писаришка только хихикнул в рукав: "Ничего, ваше величество, вы только меня до него допустите!"
"Шут с тобой, - отмахнулся король. - Иди, допускаю."
Вызывает писаришка Храброго портного. Сам сидит, глаза в стол прячет, а портной стоит перед ним, с ноги на ногу переминается. Выждал писаришка несколько минут, а потом говорит: "Так-так..."
Портной переминулся с ноги на ногу. "Что - так? Говорите прямо!"
И тогда писаришка поднял на него глаза. Голубые глаза, с небольшой поволокой. "Так... - опять помолчал. - Так-так..."
Внутри у портного стало чего-то холодно. "Я вас не понимаю... В каком смысле - так?.."
Писаришка поднялся во весь свой маленький рост. "Значит, так? Что ж, так и запишем!"
Тут не выдержал Храбрый портной: "Не записывайте! - просит. - Только не записывайте!".
Сидит за столом писаришка, маленький писаришка, без имени и отчества, а перед ним стоит Храбрый портной. Смирный такой, мухи не обидит...


- Разве ж это справедливо? - спрашивает конек.
- Ну, если такой храбрый...
Дело не в храбрости, говорит конек. Я, наверно, слышал про Красную Шапочку? Ну так вот, после того, как волк ее съел, все стали жить-поживать и добра наживать. А волк нацепил на себя красную шапочку, и никто не мог догадаться, что он волк.
И вот выходит он к людям из леса и говорит:
"Граждане, - говорит он и поправляет на голове красную шапочку, - что это у нас происходит - так это же прямо беда! Где наши бравые музыканты? Их нет. Где наши храбрые портные? Их нет. А тут еще один, не помню по фамилии, девочку сожрал. Правильно я говорю, бабушка?"
Из толпы вытолкнули заплаканную бабушку.
"Правильно, сынок, правильно! Коли хочешь, я тебе я фамилию назову!"
"Фамилию?" - "Фамилию, сынок!" - "Фамилию?!" - "Фамилию, голубчик!"
"Ну ладно, давай фамилию", - говорит волк, снимая красную шапочку.


- Вы понимаете, в каком смысле он снял эту шапочку? - объяснил мне конек. - В том смысле, что теперь ему стесняться нечего... Вот какие дела... - Он помолчал. - А эта красавица спит и ничего не подозревает.
- Но разве ж она может помочь? Разве ж от нее зависит?
- Ну, знаете! - вздыбился конек. - Если все будут так рассуждать... От одного не зависит, от другого не Читать далее...

Я обожаю ярмарки:-) шум, гам, многоцветье и обилие запахов. Это единственное место где меня не смущают толпы народа. Пройтись вдоль рядов, купить разной мелочи: пучек высушеного татар-чая, пакетик бадьяна, новый гребень или заколку. Напробоваться всего подряд от свежего винограда и кураги до квашеной капусты или сала. Окунуться в пеструю, шумную круговерть.

Книги: Макс Фрай, весь его цикл про Ехо. Пестрый, шумный и немного волшебный.

Музыка: Битлз, не знаю почему.

Запахи, это самое главное, смесь запахов: пряности и зелень, соленья и рыба, овощи-фрукты и цветы, и многое-многое другое...
[400x541]
[699x494]
[600x587]

Иногда мне кажется что ярмарки это кусочки сказки каким то образом сконцентрировавшиеся в одном месте так что волшебство стало возможно почувствовать.

Тайганова Татьяна
***
Где дымами пробиты
воробьиные крылья,
где подвалы забиты
потом и пылью,
где земля захлебнулась
бетонной окрошкой

там, где живые
жить уже не хотят

в мусоропровода
желтые кошки
прячут от смерти
желтых котят.
___
Давыдова Галина
***
Правда, для кошки несколько странно
Знать высоту
Ноты, которой грохочет консервная банка,
Крепко привязанная к хвосту?...
Звать по имени злого дворника,
Помнить породу пса,
Который носится без намордника,
Ищет, кого покусать.
Высчитать, сколько пролетов лестничных
В каждом из тех подьездов,
Куда пригласили по-человечески -
Сожрать, что дадут – и исчезнуть...
Правда. Ведь это же так естественно -
Видеть, что кошки не плачут,
И не понять, как бывает тесно
Боли в теле кошачьем...
___
Агафонова Екатерина
***
Мне казалось - я бегу
Полем
На не чующих травы
Лапах…
Я не помню никакой
Боли,
Смерть была - один большой
Запах.

Помню небо -
Древний Кот многоликий.
Отряхнулся и пошёл,
Как по карте.
Не взаправду же ведь я - Дикий,
Чтоб смотреть, что там лежит
На асфальте.

А потом запахло мёдом и мятой,
Я в траву влетел по самые уши
И решил, что в новой жизни (девятой)
Буду тем же, кем и был, только лучше.

Был котёнком, в сказки не верил,
А потом забыл, как все забываем -
Здесь всегда распахнуты двери,
Это место называется Раем.

Рай кошачий, до последних окраин,
Благодать для тех, кто здесь поселился.
Но уж больно убивался хозяин -
Я чуть сразу же назад не родился.

Весь поникший от нахлынувшей скуки,
Брёл по Раю в поисках дома
И уткнулся в чьи-то тёплые руки,
Руки пахли странно знакомо.

Не запомнилось лицо и окраска -
Прятал морду в вороте платья.
Был покой и тихая ласка,
А потом нас встретили братья.

Было солнце (просто так, не в окошке)
Золотым, как рыбка на блюде.
И все были мы здесь - общие кошки,
А у нас, конечно, - общие люди.

Мы со взрослыми котами небрежно
Выходили в круг - померяться силой,
И мурлыкали мне кошки так нежно,
Потому что я большой и красивый.

Здесь тепло всегда, и чисто, и сухо,
Не бывает ни дождей, ни метели.
Раз порвал я, значит, Серому ухо -
Зажило, и пожалеть не успели.

Серый крут, он подох, видно, в драке.
Серой масти - аккурат мой братишка…
По ночам ему всё снятся собаки,
Он рычит на них во сне, но не слишком.

Мне же снится: я бегу
Полем.
Каждая травинка -
Резная…
Может, каждый выбирать
Волен?
Я всего лишь кот, я -
Не знаю.
[386x289]

ИЗ ЗАПИСОК КОЩЕЯ БЕССМЕРТНОГО

1. СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА
Рассказать вам сказку про белого бычка? Вы говорите - рассказать, я говорю,- рассказать. Рассказать вам сказку про белого бычка?.. Я живу в этой сказке.
Это у самого леса, не доходя. Если идти по дороге, нужно свернуть у ларька и по тропинке, по тропинке - прямо к нам на лужайку.
Место у нас хорошее, не хуже других. Трава высокая, посредине дерево, а под деревом мы с бычком. Лужайка маленькая, но для двоих не тесно.
Сразу за нами начинается лес - хозяйство Бабы Яги. Одни заводят себе цветники, другие - садик или огородик, а Баба Яга завела себе темный лес и поселилась в кем в своей избушке на курьих ножках. Ее тоже можно понять: живет старушка одна, дети, какие были, давно разъехались, вот она и окружила себя темнотой, чтоб никто не глядел на ее старость.
Правда, не все так думают. От нас через дорогу большая синяя сказка, на берегу которой стоит старый рыбак. Каждый день он забрасывает свой невод и все, что поймается, выпускает обратно в море, хотя он бедный старик и у него злая старуха. Потому что обычная рыба его но устраивает, ему нужно поймать золотую рыбку. Это тянется еще с тех пор, когда старуха его была красной девицей и он решил поймать для нее что-то особенное. И вот прошла целая жизнь, красна девица стала злой, некрасивой старухой, но старик этого не замечает, ему кажется, что все осталось по-прежнему...

Если идти от нас по тропинке, придешь к ларьку, в котором торгует Золушка. Это ее сказка, вернее, не ее, а ее тетки, доброй волшебницы. Золушка живет у тетки и продает в ларьке волшебные палочки. Торговля идет хорошо, потому что палочки она продает бесплатно. Перед ее ларьком всегда очередь: многие покупают волшебные палочки на дрова.
- Добрый день, как вы тут поживаете?
Это Змей Горыныч, сосед. Тот, у которого в сыновьях Мальчик-с-пальчик. С тех пор, как Змей усыновил Мальчика, его самого не узнать: прежде такое вытворял, а теперь его и не слышно. Мимо пройдет - поклонится да еще пригласит в гости - на Мальчика его посмотреть.
Так мы живем. Посредине мы с бычком, вокруг наши соседи. А может, мы и не посредине, может, это только так кажется...
Рассказать вам сказку про белого бычка? Каждый день мы ее начинаем сначала...

ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОМЕНТАХ...

Дождь... тихая мелодия, шелест капель, серебристая пелена... радость.
Я люблю дождь: летний неудержимый ливень, весенний солнечный дождик, даже осенний хмурый и затяжной додь, все поднимает мне настроение и хочется улыбатся.

Цвет: серебро и серый.

Книги: Туве Янсон, цикл сказок о Муми-троллях.

Музыка: Estatic Fear.

Запах прелой листвы в парке.
[466x699]

[500x350]
[320x230]
[417x450]

И еще, аниме Wolf's Rain, возможно из-за названия и музыка YOKO KANNO оттуда... хотя странно, там в основном снег...


[477x477]

***
А мы уходим. Нам не до земли,
Где в переулках свет подслеповатый.
Любимых наших в рабство увели,
Хотя они ни в чём не виноваты.

Окончен срок береговых работ,
Встаёт рассвет у края волнолома.
Спешит от борта к берегу вельбот,
Увозит тех, кто остаётся дома.

Сейчас тяжёлый развернется рей,
Рванётся марсель трепетно и люто,
И разнесут орудья батарей
Тугой удар прощального салюта.

Мы не ответим, порох сохраня,
Пускай лежит он, твёрдый и зернистый,
До той поры, когда сигнал огня
Нам протрубят тревожные горнисты.

А мы уходим. Нам не до земли...

1967 г.
[378x560]


***
Когда мы спрячем за пазухи
Ветрами избитые флаги
И молча сожжём у берега
Последние корабли,
Наш маленький барабанщик
Уйдёт за вечерним солнцем
И тонкой скользящей льдинкой
Растает в жёлтой дали.

От горького пепелища,
От тёмных пустых переулков,
Где бьют дожди монотонно
По крышам, как по гробам,
От эха, что волком рыщет
В развалинах злых и гулких,
Наш маленький барабанщик
Уйдёт, не сдав барабан.

Уйдёт в синий край рассвета —
Там звонкая память детства,
Как смуглый от солнца мальчишка,
Смеясь, бежит по траве.
Там людям не целят в спину.
Там правда — для всех едина.
Там, если враг — то открытый,
А если друг — то навек.

Но есть утешенье, как будто
Последний патрон в обойме,
Последняя горькая радость,
Что был до конца он прав.
И вот потому над планетой
Шагает наш барабанщик,
Идёт он, прямой и тонкий,
Касаясь верхушек трав...

1972 г.
[374x560]

***
Холодным пеплом замело их след,
Но мальчики стоят и ждут ответа —
Все те, кто, появившись на земле,
Не дожил до тринадцатого лета.
Их бесконечный строй угрюм и тих,
Шеренги, словно траурные ленты.
Так что же вы не взглянете на них
Премьеры, полководцы, президенты?

Всё тише барабанщики стучат,
Но гаснущий их марш зовёт к возмездью.
И вот горит последняя свеча,
Горит среди галактик и созвездий.
Картонный город съела темнота,
Угасли оробелые огни там.
Но эта свечка светит неспроста —
Она горит на бочке с динамитом.

Пускай весь мир вокруг уныл и хмур,
Свеча горит во тьме неугасимо.
Зажгли её, как жгут бикфордов шнур,
Сгоревшие мальчишки Хиросимы.
Её спокойный свет неумолим,
Не гаснет пламя, как бы мрак ни вился.
Свечу шесть барабанщиков зажгли
От тлеющего пепла Саласпилса...

Опять беда сжимает города,
Как проволока вокруг запретной зоны.
Но снова прорастают сквозь года
Мальчишки, как стальной посев Язона.
Негаснущей свечи спокойный свет
Горит на их клинках звездою красной
И может быть, здесь кроется ответ,
Хотя ещё не точный и не ясный...

1983 г.

Иллюстрации Евгении Стерлиговой.

http://www.rusf.ru/vk/
Официальный(?) сайт автора.