Бывает, проснешься утром сама, без будильника. А все равно с неохотой. И лежишь бодрствующая с закрытыми глазами, не можешь веки уговорить, чтоб открылись. А потом открываешь их и все равно лежишь не шелохнешься (под одеялом-то тепло), и только глазами шевелишь иногда. А так и вовсе в одну точку смотришь. И то сквозь.
Потом поднимаешь тело свое, чтобы умыть лицо и зубы почистить. И разгоняешься так, что даже чайник ставишь, кофе пьешь и глаза красишь, потому что куда-то собиралась. А когда готовая, не считая одежды, сидишь на диване – решаешь, что никуда не пойдешь. Потому что на улице дождь капает, а под одеялом тепло, и вообще, книжка вон лежит. Хорошая книжка, то ржёшь под нее, то стыдно недоумеваешь.

Бывает, чувствуешь, будто всё, что делаешь – это толкаешь вагон по земле, без рельсов и железных колес даже. И тяжело должно быть до безумия, а ты толкаешь. И удивляешься, что вагон сдвигается. То на пару сантиметров, то на пять. А идти просто все равно не возможно. И вот толкаешь вагон, толкаешь.. а потом приходит чувство… что еще раз подтолкнешь плечиком вагон, за краешек, и можно будет его обойти… и идти без вагона.

Хоть бы за ниточку тонкую за тебя зацепиться…
Притянуться поближе… с тобою слиться…
Не отпускать… не хочу… не буду…
Склею разбитую всю посуду…
Всю до кусочка. Как сердце клею
Каждый день по кусочку…

Вот оно…в мелкие крошки…разодрано…
Клеить уж нечего… слеплю новое…
Поставлю на место старого…
Только жизнь в него вдохни, пожалуйста…

Я же держусь за тебя…из последних…
Я же над пропастью… ты слышишь?
Я без тебя упаду… точно…
Я не с тобою – на дне, видишь?...

Там каньон был… сухой… помнишь?
Там река разлилась ночью.

Хоть бы увидеть в ее течении ниточки… чтоб зацепиться…

ну почему в собственный день рождения больше всего на свете скучаешь по нему, больше всего на свете желаешь быть с ним, пишешь ночью ему стихи... он тоже ночью присылает смс с любовью и пожеланием "только хорошего". Да... Я тоже тебя люблю, милый...

Один на один с собой
Мой страх, моя боль, мой бой

Последний карман – пуст
И вместо печали – грусть

Одна, и вокруг тишь
Ты где-то сейчас спишь

Лишь имя твое в бреду
К тебе я во сне приду

Хочется знаешь чего? Хочется опять расстроиться 7 марта, что уже сегодня подарили цветы. Поплакать, обидеться. С любовью поставить цветы в подходящую вазу, бросить в воду аспирина, поставить на свой стол и просидеть за ним полвечера, вдыхая ароматы и вытирая слезы. Восьмого проснуться с мыслью, что вот он праздник с исчерпанным лимитом внимания еще до его начала. Бродить половину дня в пижаме с растрепаными волосами и тихой печалью на лице. Ближе к вечеру все в той же пижаме с торчащими во все стороны волосами открыть тебе дверь и заплакатьеще раз. От удвления, умиления, неожиданного приятного известия о том, что 7 марта - это просто так, потому что любишь и хочешь, чтобы улыбалась. А сегодня, потому что уже восьмое, мой день, день твоей любимой девушки и ты не мог его пропустить.
Вот такого хочется...

'Будет лучше, ведь хуже уже было.' И завтра будет новый день, календарь похудеет еще на один лист. У календаря вечная осень, вечный листопад. Но завтра ему станет на один лист легче, значит, завтра будет лучше.
И не важно, с какой ноги я завтра встану (хотя, непременно, постараюсь с правой, жалея этом окружающих, рискующих попасть под горячую от вставания с левой ноги руку). А еще я прокручу в голове все прошедшее вечером, перед сном, придумаю планы нападений и пути отступлений, поговорю про себя с теми, кому давно хотела все высказать, на чем успокоюсь. Поэтому завтра будет лучше.
А еще завтра воскресение перед понедельником. Просто, само по себе воскресение вызывает исключительно положительные эмоции, а вот воскресение перед понедельником уже порождает сомнения во всем этом празднике жизни. Но завтра воскресение перед моим нерабочим понедельником, воскресение перед моим деньрожденьевым понедельником, поэтому завтра будет лучше.
Завтра - вообще восхитительный день, в котором уже сегодня делается куча важных дел, сбываются все добрые (по крайней мере для тебя) надежды, выполняются данные себе обещания. Только поэтому сегодня завтра кажется лучше.

Она любила его совсем честно. Ей чьи-то сплетни были неинтересны. Она мечтала ночами с закрытыми глазами, в руках с ключами от его сердца, и тихо кричала.
И ощущенье теплых пальцев на ее ладонях не оставляло ее уже совсем в покое. И не тронет все, что было до, ведь будет после. Жаль, чтослишком поздно стала думать, как взрослая.
И загорались небеса от непонятных искр. Эта полоса интриг и непонятных детских игр. Она летела, даже по земле шагая быстро.

Новая траектория движения: к любви к себе, к здравому эгоизму и пофигизму на внешние недостойные внимания факторы.
Хочешь любви - люби себя! И пусть весь мир подождет! =)))

Нет. Не привычка. Не бывает из-за привычек так плохо. Не бывает из-за привычек так хорошо. Я знаю.

Не то, о чем мечтала...
Не так, как я хотела...
Без чувств. По привычке.
По привычке обида. По привычке тоска.По привычке "люблю".
Нужно избавляться от ненужных привычек. И хватит рвать душу.
Не откажусь...но душу рвать свою больше не хочу. И постараюсь не делать этого.
И будь что будет, ведь все усилия тщетны...

Не любила бы одного - истребила бы всех!
А всех хочется истребить из-за него одного.
Кажется, становлюсь фиминисткой....
На самом деле сама уже тоже не понимаю, чего хочу. Он не понимает, "думает", ведет себя как попало, и считает при этом, видимо, что я все время буду сидеть на поводке. Даже, когда отпустит его. Потом снова берет за него, то тянет, то отпускает.
А мне уже надоело!
Все эти слезы и сопли - фу, мерзость. И еще эта его уверенность. То ли в себе, то ли во мне - уж не знаю, но он уверен, видимо, что я все время ждать буду, когда определится.
А он никогда не определится! А я ему уже...не нужна по сути дела.
Мне уже даже не так больно.
Кажется, чувство усталости притупляет боль, действуя как анальгетик, расслабляет и делает ко всему безразличной.
Я устала от ненужности. Устала от неопределенности. Устала от непонимания происходящего.
Глаз "не горит". Даже сама чувствую, что уже и дыма от прошлого пожара не осталось.
Какие-то уголечки трепыхаются еще, конечно. Но это как их надо раздуть, чтобы загорелись!

Удалил. Но не из меня.
Мне пусто.
Тяжело без тебя.
Меня нет на половину.
Но не хочу больше никакой фальши.
Хочу быть с тобой. Банально и просто. Хочу с тобой быть.
Хочу иметь возможность позвонить тебе в любой момент, чтобы просто услышать любимый голос. Даже если он сообщит, что пока занят. А потом, может, даже перезвонит сам...
Хочу иметь возможность видеть тебя долго, имея право задерживать на тебе взгляд, смотреть в твои глаза...
Хочу иметь возможность касаться тебя...
Боже... без твоих рук как я теперь?!.......
Как я вообще без тебя?!........
С улыбкой на лице, придавленной снизу комом в горле....
Теперь у меня часто будут слезиться глаза...в них часто будут попадать соринки...более глупого и реального оправдания слез и красных глаз пока не придумали...
Я люблю тебя...

Удали себя из меня.
Ты слишком тяжелая болезнь, после которой не выживают.
А я всё еще хочу жить...

Ты эгоист! Да-да, эгоист. И не надо делать удивленных глаз, недоумевающего вида. Не знаю, как со всеми – ручаться не могу. Но со мной ты – эгоист.
Ты не думаешь обо мне, и это факт. Тебя мало заботит то, что я чувствую. Лишь бы на тебе это не слишком сказалось.
Я больше не спрашиваю, где ты. Ненужный вопрос для близких людей (они всегда знают друг о друге без лишних вопросов, рассказывают сами), а для чужих и подавно.
Почти 10 месяцев. А я не чувствую, что мы с тобой роднимся. Я тебя не чувствую. Люблю, скучаю, переживаю, но не чувствую. Потому что, чтобы почувствовать другого человека мало собственной инициативы.
У нас дистанция. Барьер. Между нами стена. Не знаю, какая: бумажная или железобетонная.
Мы, наверное, могли бы стать неплохими друзьями. Хорошими любовниками. Но пара из нас выходит никудышная.
Как бы это ни было прискорбно для меня. Как для тебя – не знаю. Не чувствую.

Вся на нервах.
Разводить детский сад. Сколько можно? Взрослые люди решают проблемы сами, не прибегая к помощи ос стороны.
Взять всё и бросить. Легче и труднее всего.

Мне надоело слушать веселую музыку, пытаясь поднять настроение на миллиметр. Надоело всем улыбаться, закатывая куда подальше комок в горле. За эти эмоции в кредит потом всегда расплачиваюсь подушкой, вымокшей в очередной истерике, нервами близких людей, которые беспокоятся за меня.
Думаешь, я плакса? Нет. В последнее время слезы бывают только по твоему поводу.
Думаешь, плачу, чтобы разжалобить тебя? Нет. Не льсти себе. Я прекрасно понимаю, а главное – вижу, что мои слезы не имеют ни малейшего влияния на тебя.

Не знаю, к чему я пишу всё это. Ты всё равно никогда не прочтешь. Надеюсь, что поймешь когда-нибудь, как мне было больно жить.

Прости меня за меня.

Высказалась…

А сегодня ощущение, будто по мне проехали катком, сровняли с землей.
Совершенно нарочно, преднамеренно раздавили.
Внутри пусто и больно. Сомнения, как серная кислота, залитая внутрь, разъедают серцевину.
Размазали катком по асфальту, и теперь даже подняться не могу. Отлепить свое "тело", вошедшее мельчайшими частицами в самые крохотные полости урбанистского пола...

Ненавижу. Злюсь. Скалю зубы и уже готова наброситься на того, кто посмел снова тревожить мой маленький мир.
Там всё так, как мы это сделали сами! Неужели непонятно? Зачем вы лезете туда? Кто просил вас?!
Кто просил вас трогать моё гнездо? Трогать меня холодным лезвием за серцевину?!

Я ненавижу вас!

Я бьюсь в истерике! И пусть ее никто не видит, потому что мою слабость видят только избранные мной, но там, внутри меня есть еще я. Маленькая, в пустой темной комнате я рыдаю, бью кулаками стены, ногами пытаюсь выбить дверь, которой нет, потом обессилевшая падаю в центре, сворачиваюсь в клубок и тихо и больно плачу.

Я правда от всего устала...
Я устала ругаться и чувствовать себя ненужной. И, может, нужна... но зачем? Ты сам можешь ответить на этот вопрос?
Обойдусь без трех слов, объясняя, почему ты нужен мне. Ведь и ты без них стал неплохо обходиться. Я заметила это... Хотя нет. Ты их успешно заменил. Слова "я тебя тоже" - тоже неплохо звучат... Примерно, как сахарозаменитель для больного диабетом - другого нельзя.

Ничего. Я сильная, не смотря ни начто.
Можешь просто и честно мне обо всем говорить. Если будет продолжение. Или рассказать. Если его не будет.
Как не прискорбно для меня, но всё снова в твоих руках.

Не хочу мешать тебе жить. Если тебе трудно дышать рядом со мной, то я не хочу, чтобы ты задохнулся.
Мне будет без тебя трудно, если ты так решишь. Но я справлюсь.
Я даже постараюсь больше не истерить, как раньше.

Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Если я не могу сделать тебя счастливым... что ж. Значит, я не та.

Не делай ничего, потому что "так надо". Делай так, как хочется. Просто...будь честным.

Мне плохо... И я опять плачу).... Знаю, что слезы на тебя не действуют. По крайней мере мои.
Больно.
Но я хочу, чтобы ты решил всё сам. Не так, как в прошлый раз - под влиянием порыва... Взвесь всё, подумай.

Ты обещал не бросать. Я тоже обещала. Возвращаю тебе твое обещание, я бережно его хранила. Свое тоже тебе оставлю. Мне оно не нужно. Я не брошу.

И что бы ты не решил, знай - есть на свете человек, который всегда поможет и поддержит. Есть человек, не родственник, но который тебя любит.

Желаю тебе только счастья. И пусть в твоей жизни будет всё только хорошее. Со мной или без меня.
У тебя всё получится. Потому что ты достоин только лучшего.

* **** *****

*Иногда кажется, если перечислить все приметы, можно заполнить пустоту на его месте.

*Из множества слов не сложить прикосновения.

*сегодня хочется бесцельно говорить «халва», не рассчитывая на сладость во рту.

*Романы развивались по простому сценарию: встреча, мгновенная влюбленность и длительное разочарование.

*повод для любви чаще всего выходил какой-то мелкий и незамысловатый, а причина разрыва – невероятно весомой.

*Я думаю, она одна любила его совсем честно.

*Он весь был заточен под это дело – любить женщин, развлекать женщин, доставлять им удовольствие и причинять боль.

*Не то чтобы я претендовала на его сердце, но мне было бы приятно, если бы все мои друзья были свободны, а еще лучше, если бы любили только одну женщину – понятно какую. Так спокойнее.

*Если бы у меня возникло желание взлететь, я бы взлетела, но в тот момент было недосуг – я любила.

*«Бедный одинокий ребенок, девочка, о чем ты молчишь?»

*«Ребята, спасибо за спектакль, стоило бы продавать на него билеты, но чтобы я согласилась на это еще раз, вам, пожалуй, придется мне приплатить».

*Нет нужды встречаться каждый день, но обязательно все время держать в уме, что вместе нам хорошо.

*только любившая может столь экономными движениями нанести максимум разрушений

*Нет, я просто приходила, приплывала, прилетала туда, где был огонь. Туда, где мое прохладное сердце вновь становилось целым.

*Но банальность – последнее прибежище потерянных сердец. Когда самые лучшие слова уже сказаны, все возможные трюки проделаны, красивые уходы и повороты головы продемонстрированы, остается только это – «люблю».

*смотрел как на обосравшегося котенка – с недоумением, брезгливостью, нежностью, сожалением и с надеждой, что это уберет кто-то другой.

*Я кричала на него как на родного – так орут на мужа, на детей, на маму, – не подбирая слов, трясясь от злости, запинаясь, не заботясь о логике и справедливости.

*Почему меня не интересует их бессмертная составляющая? Возможно, потому, что я не считаю собственную душу – небольшую, болезненную, неумную – достойной внимания.

*А ты стоишь у него на ладони и чувствуешь себя солнцем, пока он не отведет глаза.
это не имеет значение, каждый знает, кто тут солнце.

*Я совершенно свободна и очень одинока

*Ничего важнее чистоты помыслов и регулярного питания не существует.

*Раньше мне казалось, что свобода – это получать все, что хочешь, а сейчас подозреваю, что свобода в том, чтобы не хотеть.

*Я наслаждаюсь своей уязвимостью.

*хочется замедитировать, расслабиться, подышать и перестать относиться серьезно ко всякому слову, взгляду и вздоху этого невоспитанного ангела.

*«холодела от предчувствия, несмотря на жару»

*одного взгляда достаточно, чтобы я и он снова оказались на одной стороне.

*Не разговаривать, не созваниваться, не искать. И, черт бы побрал эту жизнь, не ждать.

*Ничего с собой не возьму и никогда не вернусь.

*Как все… предсказуемо, очевидно, естественно и… непоправимо.

*чтобы освободиться, потому что после того, как ты все-таки не умрешь, остается только начать новую жизнь.

*Конец весны не означает, что началось лето

*Очевидный выход – искать себе место не в чужой, а в своей собственной жизни.

*В сущности, она убила его своей честностью.

*Моя любовь во мне, она никуда не исчезает, меняются только объекты. Не нужно к ним привязывать чувство, которое генерирую я сама. Они – всего лишь повод. Есть только я и божественная любовь. А мужчина всего лишь стоит против света, и мне только кажется, что сияние от него. Теперь, когда его нет, любовь все равно осталась, любовь – она вообще, она ни о ком

*Я так сплела наши жизни, что вот теперь, когда он изъял свою, от моей остались одни ошметки.

*Нет, мужчины точно инопланетяне. И половые органы у них чудные, и логика нечеловеческая

*проще расстаться с человеком, чем с иллюзиями на его счет

*полтора месяца такой печали, от которой становишься на десять лет старше и на двадцать лет тупее.

*Я как кобра, которая приготовилась для броска, а ее огрели лопатой

*Не слишком ли жирно: сохранить и любимую, и любящую?

*Я не только человек, но и женщина, я нуждаюсь в любви.

*– Хочешь? – спросила я.
– Безумно! – ответил он.
И я угостила его шоколадкой.
А шуму-то было…

*Самым интересным в нем была моя любовь, теперь – ничего особенного.

*ты провел меня по стандартному лабиринту развлечений в детском парке: у входа – «как никогда в жизни», а у выхода – равнодушие.

*Остановиться значило немедленно заплакать.

*это был грех, причем того сорта, что губят бессмертную душу.

*бесполезно насиловать реальность, чтобы стать счастливым

*Так только очень сильные мужчины могут – опускать широкие тяжелые плечи неожиданно беззащитно, ронять большие ладони, и в этом движении столько печали и одиночества,
*когда сказаны все слова,
написаны все письма,
когда вопросов не осталось
и встречи прекратились, —
прощаются все обиды,
кроме одной —
что ж ты, сука, Читать далее...

Не могу читать книги. Постоянно начинаю писать что-нибудь сама. Каждый думаю написать что-нибудь своё. Большое, для меня ценное, для меня же великое, ибо трудами этими, знаю, буду гордиться долго, хотя бы за их объемы.
Заметила, что неосознанно всегда начинаешь писать в том стиле, в каком написано то, что читал последним или читаешь сейчас. Значит, чтобы написать собственны труд, необходимо читать что-то одно, а лучше не читать ничего, кроме собственной писанины.

Сижу в кромешной духоте в комнате с закрытой дверью, закрытой форточкой. Мысли кружатся в голове сонмами, точно же знаю, что сегодня не усну долго. Тем более, если лягу прямо сейчас. Душа испытывает неимоверное желание излить себя, но желающих окатиться ее потоками в такое время, я вряд ли смогу найти. А если такие камикадзе и найдутся, то все равно коварный план по излитию души не удастся, поскольку терпеливо выслушивающих людей я хоть и знаю, но, изливая душу людям в онлайн режиме, вы заведомо обрекаете себя на диалог. Незамедлительный или в качестве эпилога, но обязательно. А это не всегда входит в планы.
Иногда хочется просто высказаться о накопившемся и снова уйти в невероятные философские размышления или фантазии пастельных тонов (я пастЭльные имею в виду). И вот тогда я прибегаю, обычно, к последнему пристанищу – белый лист бумаги на мониторе и торопливо рождающиеся на нем буквы, складывающиеся в хитросплетения слов и редкие замороченные фразы.
Когда-то я пыталась вести дневник. Честно завела тетрадку, писала число и события за день, старательно вкрапляла в них свои переживания по их поводу. Если очень повезет, то через неделю, если не очень, то, бывало, и на следующий день, я уже забывала его заполнить. Или попросту не знала, что туда написать, ибо повторяющийся режим дня переписывать со страницы на страницу смысла не было, а особые события как-то не наваливались каждый день. В общем, таких тетрадок было у меня с десяток. Иногда они тщательно выбирались: важны были расцветка, кто нарисован, линейка или клетка, с полями или без, твердый переплет или мягкий… Почему-то казалось, что от этого непременно будет зависеть качество написанного внутри. И не доходило до меня, что дневник этот – это не школьный документ с обязательным заполнением каждого дня вне зависимости от интересных событий (хотя, некоторые сведущие школьники и такие игнорировали), а сокровенное место, куда можно выплеснуть свои эмоции, поделиться необыкновенной историей или записать интересные мысли по злободневному и невероятно щекотливому поводу.
Сегодня, кроме всего прочего, понимаю назначение дневника. Слышала мнение о том, что дневники ведут одинокие люди, которым не с кем поделиться. А вот и неправда. Нет, я не к тому, чтобы оправдать сейчас свою скромную фигуру. Просто я вижу назначение его несколько в другом ракурсе. Мне наоборот кажется, что ведут его не для сокровенности и сокрытия, в надежде исповедаться перед бумажным листом по причине отсутствия иного слушателя.
Во-первых, заменой дневнику, пожалуй, может служить только кошка, запертая с тобой в одной комнате. Только она столь же послушно может выслушать, нигде не перебив, до самого конца, ни на что не возразив, и даже просто не высказав мнения на этот счет. Но тем не менее… есть во-вторых.
Во-вторых. Зачем пишется дневник? Для собственного самоудовлетворения? Излития, так сказать, души, чтобы автор сего произведения выговорился невербально и, успокоившись, пошел по жизни дальше с легкой душой, сбросившей только что неподъемные грузы жизни, уставленной чугунными игрушками? О нет. Если так, то буду спорить с вами, друзья мои. Понаблюдайте за собой. Или хотя бы вспомните. Как вы писали дневник, как пишете его? Где-то в уголке сознания своего, держа и ни в коем случае не упуская мысли о том, что кто-то это прочитает. Дневники так надежно прячут часто для того, чтобы его искали. И нашли. И прочитали. И все увидели. Другое дело, что чаще всего конкретная запись посвящается конкретному лицу или конкретной группе лиц. И вот если конфиденциальность будет вскрыта кем-то другим, вот тут возможна проблемка. А в остальном… Лицу конкретному или лицу совершенно неизвестному, незнакомому, левому – читать можно. Первому – потому что все поймет, второму – потому что все равно не поймет ничего или все понятое им не принесет за собой никаких последствий. В принципе, от этих последствий только дневники и прячутся. В тумбочке под кипой бумаг, под подушкой, мод матрацем, в вещах или даже в отдельном сейфе, но все это «неисполенные», как я их назову, дневники. Не «не исполненные», а именно «неисполненные».
Неисполненные, потому что их никто не найдет. Ни конкретное лицо, ни тем более совершенное левое. А сегодня блоги, заметки, записки… вот оно – новое лицо дневника. Исполненное. Лицо исполненного дневника. Которому пособолезнуют или осудят, согласятся или опровергнут, проигнорируют или дополнят, но главное – его найдут и прочтут. И функцию сейфа с легкостью выполнит ник, псевдоним. Точно же как сейф! Может быть легким Читать далее...

Наверное, тебе крупно повезло, если тебя полюбили за твои слезы. Но если так…где же тогда место для твоей улыбки?
Да, людям, окружающим тебя хочется видеть тебя радостной и счастливой, им хочется, чтобы ты веселила и радовала их, поддерживала и подставляла плечо. Но разве в этом их вина?
Оглянись вокруг! Вокруг тоже люди. Ты плачешь…тебе больно… Ты пишешь и ставишь много точек, потому что что-то не договариваешь… возможно, сама не знаешь, что… так плаваешь в своем мире… где так просто найти повод для соленых и горячих капель в глазах, для мокрых полос на щеках… смотришь внутрь себя слишком долго… слишком много… а когда смотришь внутрь, обычно видишь темноту… только если ты не солнце… А чтобы быть солнцем, нужно светить.
Ты делаешь всё это и сетуешь на людей вокруг. Мол, невнимательны, мол, недопоняли, и не нужны им мои слезы, хотят меня вечноулыбающуюся. Но разве в этом их вина? А помнишь это: «Хочешь изменить мир – начни с себя»? Или пойми других.
Они такие же, как ты. И как бы не хотелось доказать свою исключительность, ты все равно будешь похожа на Пьера Безухова, изголяющегося над датой рождения, проводя всевозможные математические действия над цифрами в нем, притягивая за уши свою данность к редкой исключительности Наполеона. Забавно выглядит…
Ты такая же, как и все. Вокруг люди такие же, как ты. И они, поверь, хотят, чтобы их слезы кто-то любил. Но любить твои слезы может только твой враг.
Ты хочешь, чтобы люди вокруг улыбались тебе. Радовали. Интересовались. Они ждут от тебя того же. Это только в математике «-» на «-» дает плюс. Жизнь – другая арифметика. Улыбайся другим, радуй, интересуйся. И они, возможно, ответят тем же. А если нет – загляни внутрь – теперь там свет. Потому что ты стала солнцем.