Ты даешь мне черную шляпу,
Ты смеешься - красив и беспечен.
Ты - на первой ступеньке трапа.
На последней ступеньке - вечность.
Где ты ходишь, мой граф, мой смелый?
С кем ты пьешь пряный красный вермут?
Я ищу тебя под омелой
В декабре. В феврале - под белым,
Обжигающе терпким снегом.
Наша жизнь (на двоих - едина!) -
Череда бесконечных побегов
(от судьбы, друг от друга, от смерти)
Чья вина и каких лет - вина?
Черт бы знал. Мы останемся вместе.
Возникает ли у вас ощущение, что вы - это и не вы вовсе, а совершенно другой человек, за жизнью которого вы наблюдаете словно бы со стороны? У меня оно возникает очень часто.
Или бывает так - я лежу в темноте, глядя в потолок, а потом плотно-плотно закрываю глаза - и кажется, что еще секунда - и я проснусь в другом месте и кем-то другим. Я странным образом люблю это ощущение - почти пробуждения и одновременного осознания, что пробуждаться мне некуда. Немного пугающее чувство, мурашки по телу, но в нем есть что-то приятное. Когда-то в детстве так я научилась убегать из своих страшных снов - надо только зажмурить глаза и очень захотеть проснуться.
А еще во мне словно бы живет несколько меня, и они спорят, они такие разные: одна - циничная и недобрая, язвительная и насмешливая, и другая - несмелая, ранимая и очень чувствительная. И третья, которая выходит на сцену не так часто и обычно - чтобы рявкнуть тем, двум : "Да замолчите вы наконец!"
"В жизни надо попробовать все".
Знаю, люди, считающие себя серьезными, взрослыми и высокоморальным, на это частенько отвечают: ну да, а еще то, а еще это, и ... И начинают перечислять множество неприглядных и недопустимых с их точки зрения вещей, которые пробовать ну уж точно не надо. Долгое время и я не принимала такой подход к жизни. А потом подумала: мы все равно умрем. И вряд ли нас ждет другая жизнь за чертой. А если и ждет: ну нет в обещанном христианском раю ни наркотиков, ни алкоголя, ни случайных сексуальных связей, скучно. Посему: попробовать надо все, что душа ни пожелает, все, что ты посчитаешь нужным, но что почему-то не входит в список того, что правильно и можно. Ограничение лишь одно: все это должно относиться только к тебе самому и не приносить вреда другим людям, равно как и не идти в ущерб их свободе. Хочешь попробовать наркотики? Ты знаешь о последствиях, твой выбор сделан, но не тяни с собой друга "за компанию, это же круто, в жизни надо все попробовать". Он сам решит, что нужно ему.
Мы пишем в дневники о том, как нам плохо. На любительских психологических форумах мы жалуемся на свои проблемы и неудачи. Как часто в общении с друзьями мы обсуждаем несправедливость жизни. Складывается впечатление, что несравнимо большую часть нашей жизни составляет негатив. Просмотрите несколько случайных дневников. Сколько записей повествует нам о том, как автору плохо? А сколько - о том, как он счастлив? А если человек и пишет о своем счастье - то коротко и отрывисто, тогда как о плохом - подробно и длинно. Но мы ведь подвергаем все плохое, что с нами происходит, анализу, мы ищем ответы на множество вопросов, например: "За что?", "Почему именно я?" Разве же мы анализируем наше счастье, расщепляем его на молекулы и тщательно изучаем? Нет, мы просто живем им. Живем и пропускаем через себя, не отвлекаясь на понимание счастья.
"Блаженство рая я оставлю для нищих"...03-02-2009 02:05
А еще мне очень надоело, что окружающий мир словно бы задался целью убедить меня в существовании некого разумного начала вселенной, или, если угодно - Бога. Еще больше мне надоело то, что я сама так упорно хотела бы в это поверить, и, наверное, предпочла бы слепую религиозность нынешнему отрицанию и, как следствие - ощущению бессмысленности собственного бытия. Мне не нравится, что во мне еще сохранились остатки этого религиозного трепета. То, что мне нужно - чуть больше цинизма и критичности в вопросах религии. Мне нужно наконец сказать - "Бога нет", или, точнее, - "Для меня Бога нет". Нужно признать за собой право сказать это в полный голос и без извиняющегося взгляда.
Одиночество - икона отрочества, страшилка юношества, призрак зрелости и кара старости. И, если юноши нежного возраста говорят о постигшем их горе - одиночестве, где чаще, вникнув, читается самоуспокоительная поза: одинок = не такой как все = исключителен (боже, боже, как нестерпимо верилось в исключительность); юношество, ограждая право своего "я" на "самость", само же старательно его ищет, видя в искре - пламя, в капле - ливень, в прикосновении - любовь навек; зрелость - бежит от него, опостылевшего и привычного - в новые ощущения, впечатления, возможности: ностальгируя, но не желая возвращения, то старость... старость вкушает его вовсю, завершая цикл.
Одиночество - не дар и не кара, не болезнь и не награда: это неумение быть нужным другому, осознавшее само себя.
Ну и, - проговорил он, закинув ногу на ногу, - какова цена всей твоей философии? Доподлинно я знаю лишь одно: я жив сейчас. И еще то, завтра меня не станет. Скажи мне, с этим знанием, какое значение имеет любой другой вопрос, кроме вопроса о смысле мой жизни? Но он не есть философия, он есть сама жизнь. И, знаешь, мне глубоко безразлично, что же было раньше, материя или сознание; мне не хочется знать, что такое свобода, и даже – что есть зло и что есть добро, мне безразлично, как познавать мир: при помощи разума или чувств, лишь бы он был познан в мере, необходимой мне для успешного существования. Я мог бы задаться вопросом: "Что же будет после смерти?" – но это прерогатива религии, а не философии, а я не слишком-то религиозен и склонен полагать, что смерть - конец. Скажи, что стоит для меня вся философия мира от античности до сегодняшнего дня в тени грядущего прекращения моего бытия? Он откинулся на спинку кресла и выдохнул сигаретный дым, лениво стряхнул пепел и продолжил после паузы: знаешь, врач, который спас жизнь одного умирающего больного, для меня будет куда более значителен, чем самый великий философ…
А потом он понял вдруг...Они не злые и не добрые по сути своей, не плохие и не хорошие. Они просто - люди. Люди со своими радостями и горестями, со своими заблуждениями и ошибками, со своими непомерными порой желаниями и амбициями. Счастливые и несчастные, друзья, враги, равнодушные. Он понял, что не ему, и не кому-то еще судить их. Он понял, что не может презирать их. Он не может их ненавидеть, точно так же, как не может любить. Он не может жалеть их.
Разве он сам - не человек? Не один из них?
Да, ей тоже случилось узнать и настоящее, неподдельное счастье, и подлинное тепло человеческих отношений, и любовь. Но она всегда боялась, что это закончится, и потому лишь приближала конец. Ничто хорошее не длиться слишком долго, и потому надо уходить чуточку раньше. Только затем, чтобы за счастьем не наступило "хуже". Только ради того, чтобы не исчерпать за раз лимит счастья, отпущенный на ее жизнь кем-то. Кем - она никогда не могла сказать. Она никогда не позволяла себе быть просто счастливой, она всегда знала - будет "потом". И всякое наслаждение для нее уже хранило в себе предчувствие горечи грядущей боли.
Пусть все, что было плохого, уйдет вместе со старым годом, а хорошее остается с нами навсегда. Пусть в нашей жизни появится больше улыбок, тепла и любви. С праздником!
Вам хорошо, вы одиноки. Все это, конечно, так — одинокий человек не может быть покинут. Но иногда по вечерам эти искусственные построения разлетались в прах, а жизнь превращалась в какую–то всхлипывающую, мечущуюся мелодию, в водоворот дикого томления, желания, тоски и надежды все–таки вырваться из бессмысленного самоодурманивания, из бессмысленных в своей монотонности звуков этой вечной шарманки. Неважно куда, но лишь бы вырваться. О, эта жалкая потребность человека в крупице тепла. И разве этим теплом не могут быть пара рук и склоненное над тобой лицо? Или и это было бы самообманом, покорностью судьбе, бегством? Да и разве вообще существует что–то, кроме одиночества? (c)
В конце концов, что заставляет нас стремиться вперед, покорять все новые вершины и ставить себе с каждым разом все более недостижимые цели? Что заставляет нас стремиться к идеалу и совершенствовать - все. Свое тело и свою душу, свою работу, предметы, которые нас окружают. Во многом - почти во всем - нами движет недовольство тем, что у нас есть сейчас. Даже тот, кто, как нам кажется, успешен, красив и богат, ровно столько же недоволен тем, что имеет, как и тот, кто и менее красив, и зарабатывает меньше. То, что человек ищет для себя лучшего, нормально. Но неверно то, что лежит в основе этого - недовольство.
А недавно человек, чьи слова небезразличны мне, сказал: "Будь довольна тем, что у тебя есть. Иначе у тебя будет все меньше и меньше".
Ведь так тоже можно - просто радоваться тому, что имеешь. В конце концов, у меня могло бы не быть даже этого, так к чему выражать свое недовольство?
Эта Земля без нас, Этот Мир без меня, - так было раньше, так будет потом. Ничто не изменится, словно нас и не было в этом Мире, Словно мы не родились, не наслаждались красотами этой Земли, не внемлили Небу, словно мы и не жили...
Был ли смысл нашей жизни? Был ли смысл нашим страданиям? - Если и был, то только для нас. Был ли смысл нашей любви? - Кажется, что только в этом и был.
....Но и она прошла, отшумела, словно весна. И мы влачимся как тучи, как призраки сквозь времена - из прошлого - в будущее и назад...
Неизменный Мир! Не сделали мы тебя хуже за свою недолгую жизнь? Не наполнили ли сердца других обидой, злобой, ненавистью и ложью? Если можно, то пусть потоки твоих дождей смоют всё это из людских сердец, как память о нас.
Если завтра зачет по логике, то на дайвинг ехать не хочется.
Но приходится.
Поэтому я, абсолютно недовольная сложившимся положением и грядущей контрольной по теории, поехала на Петровско-Разумовскую. Никто, конечно же, не предупредил нас о том, что нам предстоит. А предстояло следующее: разбившись на четыре команды, человек по 6-7 в каждой, мы приступили к первому заданию. Скажите, представляете ли вы, как можно проплыть 25 метров с клочком бумаги в руке и не намочить его - ни в коем случае? Но это не стало для нас непреодолимой преградой: гордо вытянув над водой руку со священной реликвией и загребая второй, задание мы выполнили. Кто-то, кажется, попытался запихнуть бумажку за стекло маски для ныряния, но приплыл назад с мокрым серым клочком. Еще более забавное зрелище: шесть человек внутри гимнастического обруча пытаются одновременно грести, не наглотаться воды и не потерять этот самый обруч. Или "гусеница": плавающее нечто, состоящее из схватившихся руками за предыдущего и ногами за следующего человека людей.
Но и это не предел человеческой фантазии!
Они, наверное, не подозревали, что это "погружение" с аквалангом для меня первое. Поэтому, нацепив мне на спину баллоны, меня за руку потащили на дно...к елке и настоящему Деду Морозу. Дедушка был, как и полагается, в красном костюме и колпаке, и смешно пускал пузыри. Я же все время порывалась всплыть на поверхность - нет, не специально, просто выталкивало вверх, и людям вокруг постоянно приходилось хватать меня, чтобы я случайно совсем не уплыла) Дедушка же угостил новоиспеченного дайвера - то есть меня - мандарином, а потом мы распили под водой что-то, смахивающее на фруктовый сок. Чтобы это сделать, к слову, пришлось выпустить изо рта ту штуку, по которой поступает воздух. На поверхности мы не замечаем смены вдоха на выдох, я же под водой очень ясно ощутила это курильщица несчастная: выдыхая, уже хочешь вдохнуть, но все еще продолжаешь делать выдох. Приходится брать процесс под сознательный контроль.
А вообще, здорово провела вечер. Ни разу не пожалела, что пошла сегодня поплавать. А логика? У меня еще есть ночь, банка энергетика и 60 вопросов :)