Деревню Гадюкино опять смывает. Лето где, я вас спрашиваю! Лето-то - где?!

ПРОЛОГ.

Химический пер. – Пр. Стачек.

5 марта 2011, суббота. 21.00.

Так, мать его, вроде рабочий день кончился. Вот только пяток идиотов еще остались на территории завода. Вот уроды! Не, бля, я их не пойму никогда и ни за что. Вот нахуя торчать в выходной день за почти «спасибо» – я никогда не пойму.

Я, камрады, знаю, что такое «трудовой энтузиазм», но никогда не пойму, что такое «капиталистический трудовой энтузиазм». Это, простите, что-то из разряда «влагалищный оргазм у мужчин»; т.е. – «то, чего не может быть» ©.

Ладно, не в этом все дело, эк меня занесло. Прошло уже почти 36 часов с того момента, как я заступил на дежурство. Ага, работаю в охране, на заводе подъемно-транспортного оборудования, филиале бельгийской фирмы IUTY. И сейчас, копаясь в казенном холодильнике, начинаю ругаться матом.

Дело в том, что, шкардыбая полтора суток назад на работу, хреново я прикупился. В смысле – закупился. То есть, ближайшие 12 часов, до пересменки, мне предстоит банально голодать. А нихуя не хочется!

– Слышь, Колян, – окликнул я напарника (мы дежурили парами – один на шлагбауме, второй на пропусках), – мне это… в лабаз сгонять надо.

– Ну, сгоняй, – пожал плечами Колян, – чо за проблемы-то?

– Прикроешь? – задал я риторический вопрос. Колян едва что не заржал.

– Не, бля, солью при первой возможности!

«Проблема» была ровно одна – визит ГБР (группы быстрого реагирования) нашего (в смысле, в котором мы работали) охранного предприятия. Но, как показывала многомесячная практика, в выходные гэбээрщики раньше 23-х часов нифига не показывались. А мне нужно всего-то 50 минут, максимум.

Навьючив на себя сумку, я махнул рукой Колянычу.

– Ты, это, не засни только, – ухмыльнулся я.

– Ага, – сплюнул он в урну у входа, – заснешь тут, пожалуй. Ладно, давай, короче, не тормози!

– Уже убежал, – ответил я и втопил вдоль Химического переулка…

До магазина «Пятерка» добежал зело быстро, хоть и с легким крюком по местности – минут за 18; там закупился тоже шустро – пару банок рыбки, баночку мясного паштета, пизурек водки (ай, блин, каюсь!) и двухлитровый баллон «Цоца-Цолы».

Возвращался назад через парк «им. 9-го Января 1905 года». Ну, у меня вообще есть некий пунктик на тему, что одним и тем же путем никогда ходить дважды не стоит. Вот, блин, голова такая, что уж поделать? Обратно ломанулся самым коротким путем. И тут…

Сначала мне просто показалось, что приключился локальный энергетический коллапс. То есть – я мигнул, и тут же погасли все уличные (и не только уличные) фонари. Голова на секунду закружилась…

Если честно – то мне сначала показалось, что я ослеп. Я даже башкой потряс. Ни хрена почти не изменилось. Аллейки парка им. «9-го Января», освещения нет, и… Блядь, а где высоченная труба завода «Красный Химик»? Нет, труба есть, но она а) ниже; б) кирпичная, а не бетонная.

Твою мать!..

Я присел на вовремя подвернувшуюся лавочку…

Блядь!.. Это же лавочка, а не привычная скамейка, натурально – чисто деревянная скамейка, без всяких металлических конструкций!

Что же, мать вашу ёб, такое происходит?

Опершись на лавочку руками, я почувствовал под правой ладонью что-то гладкое. Ага, обложка… дневника?.. В свете зажигалки – прочитал: «ученика… 4-го класса… 1936/37 уч. года…» и – внутри, последняя неделя (дневник, видать, только вчера потерян, ни промок, ни примерз к наледи, – кто-то сердобольный его вечерком на лавочку положил) – [10] марта 1937 года…

Етить-колотить… – беспомощно подумал я. Делать-то –

А как-то все не радостно. Напридумывали праздничков, мать иху ети...

Зачитал вот это - и тошно мне стало. То Ногос Ебатикин снимет "великий фильмЪ о великой войне", то Федя БондрачугЪ примется снимать "Сталинград", а теперь еще и это. Хорошо, что хоть не Тинто Брасс, блядь...