Я иду по улице, громко топая ботинками и упорно жму кнопку PLAY, которая норовит выскочить из моего старенького WalkMan'а при первой же возможности. В черной луже плавает седой тополиный снег.
"Мы будем ждааааааааать…."- кричит плэйер, я из последних сил кусаю губу и стараюсь не смотреть на узенькие живописные улочки такого родного и любимого городка.

- Ненавижу! Телефоны терпеть не могу!- сижу дома в кресле, поджав под себя ноги и зло смотря на аппарат. Красный. Допотопный.

И ты звонишь. И говоришь, что нас теперь двое.
А я все еще верю в то, что мы - одно целое.

- Ты понимаешь? Это неизбежно. - нарочито печальным тоном, загадочно расставляя многозначные паузы говоришь ты.
- И что теперь? - нахально спрашиваю я, хотя итак все ясно.
- А теперь, пускай нас будет четверо.

Короткие гудки. Четверо так четверо.
- Ха! - с хрипом кидаюсь и уничтожаю все следы твоего давнего вкрадчивого пребывания: одинокую фотографию и телефонный номер.

Номера, цифры….
Ряд фиолетовых скошенных и размытых цифр на случайном клочке бумаги, визитки, со стандартным четким оттиском на золотисто- белых прямоугольниках, написанные на дрожащей ладони помадой, вдавленные в самое сердце, бегущие нежными стрелками- импульсами.
Набирать номера, путаясь в них, и в тех, кто на том конце провода, и каждый провод- как бикфордов шнур.
Телефонный взрыв. Метаются цифры, рвутся и стонут.
Короткие гудки. Шелест блокнота. Сухой звук скомканных и вырванных с корнем страничек.

- Алло, ты слышишь? Черное, но чистое, ломко-шоколадное, плиточно-изюмное , вафельно-стаканное. Чувство. Сладко-ароматное, сильное и странное. Из каждой клетки-ранки извлеченное, плетью высеченное и безнадежное. Ты слышишь? Оно. Волосами спутано, глазами выедено, руками всплеснуто, взбито да подано. Чей мир? Твой или мой? Скрючено из жалости, выпито из похоти, вырвано из чуждости….

Крики. Звуки. Вязкая тишина. Журчание новых набираемых цифр.
Сладкая до горечи и горькая до сладости тоска. Хмурые выводы:
" Безответная Любовь идеальна как боль, которая - смысл жизни"

- Алло?
- А песни про Афган помнишь? А как дождик все четыре дня лил? Помнишь? Сапоги чавкали, листья хрустели, поля звенели. А в палатке было слишком накурено, зато комаров не было…
- Ты с ума сошла?

Да. Точно как - сошла с ума. И правильно.
Мыслей нет- одни воспоминания. Ветер августа - в лицо. Ноги мерзнут, гул мотоциклетный стоит, и кричат все. Музыка. Совсем не такая, совсем другая, где теперь она? Выменять- выкупить- выкрутить-выпросить? Где, где? Диски разбиты. Смешно. И темно.

Мою холодильник. Окно распахнуто, пахнет бабьим летом. А вид совсем осенний у города. У другого. А тот? Ах! А тот город приснился, и телефоны приснились, давно никого нет, никто не живет по адресам, и только я тенью брожу и ищу. А ведь это просто…Просто в каждом городе есть улица , хотя бы одна с одним и тем же тривиальным названием.

- Алло! Послушай, синекрылое-быстроглазое. Счастье. Упорхнуло на вокзалы, ускользнуло меж вагонов, пронеслось по рельсам-нервам. Замирало в душном тамбуре, прижималось к темным окнам, и бродило по асфальту чужих улиц. Долго- долго. Устало-присело на облачко бело-синее, грозовое-серое….

Плачет кто-то тихо в трубку. А я продолжаю:

- Растроганно-пасмурное, хлынуло-затопило, капает-молится… Это твои номера, твои номера, твои номера, твои номера! Цифры-адреса-координаты….Топает - гулкое, тихое - грустное, звонкое - полое…Ушки - ладошками, глазки - подушками, губки - бутылкой. Закрой. И попробуй забыть.

Резкий вдох - показалось. Или нет? Пусты холодные автоматные будки, ливень льет осенний, обычный и нудный. Ветер дует. На полу - склянки с туалетной водой.
Подружка пришла:

- Ты что, лавку парфюмерную открыла?
- Нет. Запах. Ищу. Он не мог быть ненастоящим.

Пальцем у виска покрутить - и выбежать поскорее под шелестящие струи.
Симпатическими чернилами по листочку - вот и номер из ничего проявился. Жги - не жги, а жизнь маленькую не сожжешь. И номер я запомнила. Навсегда.
На диване сижу и глупо улыбаюсь - нашла и купила я ту туалетку.
Диск включаю:
"Мы будем ж- д - а- а- а- а- а- а- а- а- а -т ь…Я - и твой город…"

Она. Самая. На полу лежит красный телефон. Допотопный.
Он пиликает, а в трубке голос. Твой:

- Бурное, мокрое - душное, снежно-тополиное . Лето. Не меняй свои. Я буду звонить…


1 сентября, 2001 г.

Господи, Господи, приходы-то какие... 3 день не могу достать Юльку, чтобы с ней пойти напиться. То она начинает играть в сознательную и идет на лекцию по гражданскому праву, то я начинаю играть в сознательную и иду на занятие по Reading & Vocabulary, то мы обе начинаем играть в сумасшедших и писать друг другу послания, типа "надо выпить. надо выпить. а то кузявый афлиандр скоро меня совсем ПАЖРЕТ!" Думаю, рано или поздно мы осуществим это нехитрое намерение. Полагаю, даже не единожды осуществим...


В ожидании этого светлого события я сама потихоньку трескаю гжелку с грушевым соком из холодильничка, заедаю это дело кабачковой икрой и голландскими зелеными яблоками - жесткими, как теннисные мячи. Был мускат - я его выпила единовременно, залив им пол в области телефона. Прилипала потом тапками неделю: помывка квартиры по расписанию производится на выходных, а расписания я не меняю. Даже в исключительных случаях. Даже в случае проливания муската на линолеум в области телефона.


Опять прекратила есть нормально. Горстка специй и красителя, растворенные в стакане воды - супчик из пакетика... А еще творожок из коробочки, маринованный перец из баночки и алкоголь из бутылочки плюс остервенелое разгрызание барбарисок, которыми кормит меня моя Люся на работе. Интересно, почему это Люся до сих пор не моя любовница? Впрочем, похоже, Люсе это совершенно неинтересно: она просто купила килограмм барбарисок, а потом решила, что у одной у нее, пожалуй, жопа слипнется, да и угостить коллег неплохо. К слову сказать, жопа у Люськи такая крохотная, что много барбарисок не потребовалось бы, а у меня в этом плане, как никак имеется некоторый резерв. Поэтому я благодарно ломаю зубы об это счастье советского детства и сорю бумажными фантиками, выполненными в идиотской зелено-красной гамме (Чехов бы не вынес).


"Don"t you have a cigarrette, darling? I"m desperate..." - я насмотрелась Cabaret в оригинале, и после изъятия кассеты из плеерной щели осознала, что в состоянии адекватно говорить только на английском языке. Нет, я не переоцениваю свои способности, я действительно могу говорить свободно. Неправильно, но свободно:) И сейчас я хожу, умирая от желания не к месту сказать что-нибудь, типа, например: "Now it is quite obvious that those three girls were just the wrong three girls" - до смешного знакомый мотив. How many wrong girls did I... mmm... Forget it.


Вчера, выйдя из института часов в 10 вечера, я вдруг начала отчаянно бояться. Было что-то дикое в улице, огромных ржавых трубах, в которых почему-то кто-то громко кричал (застрял, что ли? как можно застрять в трубах? как туда можно залезть? но там кто-то кричал, клянусь...), а также в том, что декан факультета иностранных языков слонялся по мартовской улице без верхней одежды, пугая вечерних прохожих небритой физиономией с отпечатком изучения гуманитарных наук (ужасно негуманных, кстати).


И вдруг меня бесплатно довез до дому дядька на серебряном ауди. Такой красивый седой дядька, каких я обожаю, на таком чудном серебряном ауди, на котором я никогда не каталась (наверное, никогда. может каталась. не помню я! не нарушать же стройность фразы этими длинными пояснениями...) Мы подъехали к моему подъезду, я спросила, сколько я ему должна, а он ответил: "Ничего. Счастливо".


Я вошла в подъезд и заплакала. Так вот прям осела на пакет со свежекупленными творожками и супами - и заплакала. Как только банку с перцем не раздавила...


Потому что все привыкли говорить: "Why does this always happen to me? Why does this always happen to me?", а я все думала: "Why does this NEVER happen to me? WWWHHHYYY???" Ну, вот, а оно иногда happens. Не исключая, впрочем, собою те случаи, когда happens все же привычное сердцу shit...


Между тем вид за окном превратился в лето, если не концентрироваться на парочке голых деревьев в далекой перспективе. Крыши и река всегда блестят, когда на них нету снега и когда есть солнце, поэтому любая незима - есть лето. В воздухе какой-то несерьезный плюс, но сегодня я уже курила, высунувшись в этот плюс по самый пояс. Как мне передать это счастье: в первый раз после долгого перерыва потушить окурок не об пепельницу внутри, а об скат крыши снаружи? И что же тогда счастье, если не это?

Почему-то вспоминается только все самое дурацкое - и оттого, кстати, невозможно милое сердцу.


Например, завтрак в 3 часа утра из бутербродов с красной икрой ("3 caviars, please. That"s for me, what are you having?" - I wish I could burst with laugh as she used to right now, this very moment) и ванильного мороженого - это было утро окончательного утверждения весны в Москве, и я это утро там (в Москве) провела. Трудно представить себе более родного человека, чем тот с кем вы поедали в 3 часа утра мороженое за несколько сот километров от собственного дома.


Вышла пописать в офисный туалет (не надо делать такую рожу, этот абзац можно не читать. в конце концов, я ж написала мягко "пописать", а не, допустим, "подрочить", хотя могла бы написать и такое. Читать далее...

Нужно бежать, нужно забыться…


И найти работу, которая съест все твое свободное время и гнать себя безжалостно прочь, прочь от пустоты, от того мига, когда поздно вечером выходишь на автобусную остановку, чтобы ехать домой, где нет никого, лишь мокрое шоссе убегает вперед, светят фонари по краям, сыпется с неба снег и нет ничего вокруг…

Тогда вспоминаешь о тебе. Сначала с тоской, неизбывной, ТЕБЯ НЕТ. А потом уже вопросительно: ПОЧЕМУ? ГДЕ ТЫ? И ты как всегда молчишь, не отвечаешь, потому что тебя сейчас просто нет.

Можно уйти поздно в ночь, уже приехав домой и осознав, что уснуть ты сегодня не сможешь; и тогда выглянуть в окно, в синее ночью небо, глотнуть тишины и сказать себе: пойдем, прогуляемся?.. выйти из дома часов в пять утра, зимой, когда солнце спит дольше, тихо-тихо закрыть дверь и поймать мысль: лучше бы и не возвращаться. Затем вызвать лифт, ждать его в молчаливом подъезде и броситься прочь из дома, где ждешь телефонного звонка или тебя. До вокзала, где в любое время суток торгуют алкоголем.


А утром, возвращаясь домой в метро, вдруг передумать и поехать на твою станцию, обманывая себя, что едешь по памятным местам, и все тут. Выйти на улицу, вспомнить наши встречи-расставанья и на автопилоте дойти до твоего дома. Потом, затуманенным взглядом отыскав телефон-автомат, набрать номер твоей пейджинговой компании, где сонным голосом спросят № абонента и поздравить тебя с добрым утром, в 6 часов, когда ты еще спишь…


А вечером не ложиться спать, злиться, что ждешь… и дождаться, когда твой голос по телефону скажет: это ты прислала утром сообщение?

Я скажу: да, я.

И ты резонно подтвердишь: кому ж еще…


Но получилось все не так. Я не звонила долго: не хотела тебя тревожить, а хотела забыть. Потом все же позвонила по какому-то ничтожному поводу. Узнала: ты переезжаешь к маме. Из того самого дома, где нам было так хорошо.

И уже не хочется ничего забывать…


P.S. Было и много всего другого: и безымянная подаренная роза, и джин-тоник под ночной разговор до 10 утра, когда время летело незаметно, и музыка, и твои стихи… Много могло быть еще, но все закончилось, так и не начавшись.


Но я до сих пор не могу отделаться от воспоминаний… Гложет что-то, не отпускает. Ты никогда не давала мне по-человечески уйти, так отпусти сейчас, прошу!.. Мне надо уйти! Быть с тобой мне уже невмоготу. И уже не так люблю.

.....
В пять лет я собиралась замуж. Речь не шла о каких-то далеких планах на будущее, все было предельно конкретно и обозримо, дата бракосочетания была почти известна и разговоры на эту тему велись примерно следующие:

- У тебя есть красивые брючки? А то я тебе дам, у меня есть, такие красненькие...

Родители при этом выгонялись за дверь, но, разумеется, все слышали. Иначе как бы я узнала, что я несла в свои пять лет? Сама в жизни бы не запомнила.


В девять лет у меня случилась первая взаимная любовь. Мы смотрели "Ну, погоди!" и целовались - первой, конечно, целоваться полезла я. Помню, как дотянулась до гладкой, молочно-нежной щеки своего одноклассника, приложилась к ней губами с громким звуком и замерла в этой неудобной позе с искривленным позвоночником. Ничего не изменилось, только он испуганно спросил: "Ну, как?" - я отлепилась и соврала, что нормально. Его мама покупала нам сливочные помадки. Моя мама - билеты в кино на "Золушку". В темноте кинозала мы плавили липкий сахар между пальцев и сопереживали героям: я - принцу, он - Золушке. Или наоборот.


В 13 лет я влюбилась разом в мальчика и в девочку, причем и туда, и туда безнадежно. Победила любовь к девочке - в том смысле, что она была еще безнадежней, чем любовь к мальчику. Из-за любви к мальчику я сменила школу, из-за любви к девочке - сексуальную ориентацию. Но она об этом так и не узнала.


В 19 лет меня накрыло с головой. Надо ли говорить, что это была Она и что Она была прекрасна? У Нее было все, чего у меня не было и быть не могло, поэтому кроме обожания, меня разъедала кислота зависти. Простая мысль о том, что подобное утверждение может работать и в обратную сторону (а именно: у меня есть все, чего нет у Нее), не посетила вовремя мою отчаянную голову - я была влюблена в недосягаемость и страдала. Это длилось три года: первый год умирала я, на второй мы стали лучшими подругами, на третий заумирала Она, но мне уже стало скучно. Стоит отметить, что пока мы попеременно умирали, я успела бросить два вуза и сменить три работы.

После чего менялось только жилье - естественно, в зависимости от сожителей. С девочками я делилась ванными, спальнями, холодильниками и постелями, с мальчиками - впечатлениями от девочек. За это они иногда брали меня с собой пить пиво, хлопали по плечу и неловко удивлялись, случайно наткнувшись под свитером на банальный и узнаваемый атрибут женственности. Закончился этот балаган печально: один раз мы все вместе пошли в сауну и там я едва не упала в мутный обморок, осознав, что мое крепенькое тельце не вызвало эрекции ни у одного из моих приятелей. Вердикт: отныне - только девочки.


В 21 год появился педик Санечка. Санечка ценил во мне такт и всепрощение, я в нем - нежность к себе, лишенную посягательства. Кроме того, оба позволяли друг другу прикинуться приличной семейной парой, когда нам хотелось подурачиться или когда это было необходимо. Так, к примеру, была снята очередная моя квартира: хозяйка заявила в агентстве, что не желает сдавать жилье одинокой оторве, которая могла бы угрожать квартире пятнами вина, поломкой мебели и конфликтами с соседями, агентша немедленно сообщила мне, чтобы я позаботилась о муже, а я тут же телеграфировала Санечке, который безупречно провел свою роль. Старушка осталась полностью удовлетворена представленными ей респектабельными молодоженами, а тот факт, что в нас приходится девять сережек на четыре уха, или, к примеру, что длина волос мужа приблизительно в четыре раза больше длины волос жены, нимало ее не смутили.

Иногда мы спали вместе, как дети, обнявшись, ровненько дышали друг другу в плечики и в ушки. Санечка меня любил.


Я много думала. Девочки все, как одна, стремились меня выебать, вне зависимости от того, испытывали они ко мне влечение, или нет. Я тоже не ломала голову над тем, хочу ли я их, но всегда разрешала: сама идея, что меня хотят выебать, казалась мне достаточным поводом, чтобы это разрешить. К тому же, как можно отказать даме? Девочки, которые меня выебать не хотели, представлялись мне либо оскорбительными, либо неинтересными.


Тем временем современный мир яростно пропагандировал здоровье и нормальность нетрадиционной сексуальной ориентации. Тату, Ночные Снайперы и Земфира. Трогательные Анечки в маечках и взаимное вдохновение. Реклама, гласящая, что "лучше джин-тоник в стакане, чем сонный мужик на диване". Натуральные девочки завели моду ходить за ручки и целоваться в накрашенные губки при расставании. Они же, но постарелые и погрубелые, пространно рассуждали в капризные воскресенья и шестьдесятдевятные среды о том, что они влюбляются в душу вне зависимости от пола тела.


Какое-то время спустя с соседних орбит материализовалась Настя, с которой мы жили долго и счастливо: целых полтора месяца. До начала совместной жизни мы активно женихались почти год, и за это время наше "мы" стало известно всем, даже артистам, на концерты которых мы постоянно ходили. Наше "мы" стояло у сцены и кричало громче всех, обнималось жарче всех - так, что со Читать далее...

И больше недели уже прошло, как она вернулась. И я вижу ее второй только раз, мельком, в спешке (с горечью задавая себе вопрос, - да разве раньше было бы возможно ТАКОЕ? Ты же примчалась бы ко мне при первой же возможности, хоть на полчасика, но только бы поговорить, увидеться, побыть со мной… А теперь, вот так…) Я смотрю на нее, забежавшую ко мне на 15 минут. И она не одна, а с подружкой нашей общей. Зовут меня с собой, в гости, с ночевкой и выпивкой. Я отказываюсь. Мне не нужно компании. И она это знает. Знает, что я откажусь. Потому что мне не нужен никто кроме нее одной. Я смотрю на нее, зная, что через 15 минут она соберется и уйдет, унося за собой терпкий, остро-сладкий запах своих духов (я, каждый раз, оборачиваюсь, ища тебя в толпе, стоит мне почувствовать этот твой "Eden", даже зная, что тебя здесь просто быть не может), смех свой звонкий и улыбки, наполняющие мой мир солнцем, легкостью и СМЫСЛОМ. Я пытаюсь собраться, достойно поддерживая бесполезный, общий треп с шутками и смехом, на самом деле выжидая момент для того, чтоб сказать ей то, что она и без того отлично знает.
И момент выгадан, я говорю, - я так соскучилась! КОГДА МЫ СМОЖЕМ ПОБЫТЬ ВМЕСТЕ?! Скоро, - с улыбкой отвечает она. Но ты же приехала уже неделю как! Я же обижусь! Нет, - говорит. Тихо, мягко… И нефритовый взгляд, вглубь меня… Теплый-теплый… Цвета скошенной травы и южного моря. Нежность заполняет меня, на мгновенье, вытесняя горечь, пустоту и безнадежност, подаренную ей же. Мне о стольком нужно тебе сказать! - целуя ее ладонь. Мне тоже, - отвечает она. И продолжает, - знаешь, я, кажется, сумела влюбиться… Все! Во мне все обрывается и, уже привычно больно, встает на свои места. И не в силах удержать в себе, шепотом, я, - Господи, лучше бы ты не возвращалась! Она смеется и такой родной, уверенной рукой гладит меня по волосам, зная, что любое мое слово, сказанное для нее, это только, - "ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!", вне зависимости от содержания. Я задаю вопрос, - в кого, - заранее зная ответ и, чувствуя, насколько мне уже все равно, насколько я устала. Ничего нет. Даже ненависти. К нему, 19летнему смешному мальчишке, который и осознать то не может своего счастья. ПУСТОТА. Нас прерывают. И ей уже пора. А я, про себя, - Слава Богу! Уходи! Уходи скорее, моя любимая девочка! Хоть кто-то в этом мире должен быть легкомысленным и счастливым. Кто как не ты достоин этого?

20.10.2001.

- Мы вправе лететь, куда хотим, и быть такими,

какими мы созданы, - ответил ему Джонатан...


Сегодня я - птица. Утром я вышла на балкон, вдохнула поглубже и поняла, что пора лететь. Каким будет небо? Что мне подарит? Никогда не знаешь заранее, что там, наверху. Недавно, например, мне повстречалась осень. Я не то, чтобы удивилась, но все же...осень? сейчас? Внизу - март, правда, скучноватый какой-то марток, неумытый такой, хиленький, зябнущий в своей туманной одежонке. А тут - осень, роскошная, царственная, в золоте кленовых листьев, в венчике из хрустальных дождевых капель. Ищет кого-то. Кого ты ищешь, подруга, почему заблудилась здесь, на дорогах весны? Впрочем, даже этим мы похожи. Ты - я, я - ты. Когда ты плачешь - мне больно, когда я оборачиваюсь на твой зов - в твоих глазах улыбается моя нежность. Смотри, во-он там, видишь? Этому хмурому человеку было хорошо с тобой, сестричка. Любовь кружила его. А потом зима равнодушно перемолола мечты, пересыпала битым стеклом дорогу, по которой он ходил каждое утро. Вернись к нему, осень, пусть он вспомнит твое тепло...


Я - рыжий клоун. Девушка, что с вами? Не стоит, не надо... Нет, я не коверный, я - уличный. Хотите сказку? И пестрая бабочка садится на ладошку, и робкая улыбка целует уголки губ. Она еще не родилась, но у нее уже есть шанс. А значит - появилась надежда у того сумасшедшего, прекрасного мира, что плещется в глазах незнакомой девчонки...


Я - мальчишка, загорелый мальчишка с перочинным ножичком в руке. Мне нужно, обязательно нужно успеть вырезать из сосновой коры кораблик и поставить его на окно той странной девочки из соседнего дома. Она завтра уезжает, а я так и не набрался смелости сказать ей: "Привет! Как тебя зовут? Пойдем слушать прибой..."


Я - солнечный лучик. Каждое утро я заглядываю вон в то окно и улыбаюсь сразу двоим, и радуюсь их счастью. Привет! Как странно... Гулкие шаги, пустая комната, бледное лицо в зеркале, закушенная губа. А еще вчера здесь жила любовь...


Я - несколько цифр в твоей записной книжке. Может быть, тебе когда-нибудь понадобится этот номер телефона, моя хорошая?


Я - все вздохи этого странного мира, я летаю наперегонки с ветром, я выглядываю из глаз хмурых прохожих, я сажусь веснушкой на нос карапуза, я сворачиваюсь клубочком и немею от неизбежности потери, я режу руки об эхо длинных гудков, я упорно ищу жизнь за стеклом пустоты...


Я - клоун, я - мальчик, я - птица, я - осень... На моем любимом перстне два китайских иероглифа - "путь к себе"...


Одного только мне не удается - встретить тебя...


Бумажным змеем я несусь в воздушном потоке... Смотри: на белом фоне красные буквы - S.O.S. Почему ты никогда не поднимаешь глаза к небу?

...Знаешь, была ещё одна причина моего отсутствия в сети. А именно - сумятица чувств, нахлынувшая на меня с такой силой, что я еле таки собрала себя по кусочкам обратно. Может быть, ты помнишь, я как-то писала тебе о Юле. Юля была моей яркой и безответной любовью в самом начале лета. Вообще вся эта ситуация казалась мне несколько странной. С Юлей я общалась до этого 2 года и никаких особых чувств к ней не испытывала. Разве что иногда умилялась её оптимизмом и обаянием. Уже третий год занимаемся вместе испанским. Она, я и наш преподаватель, попивая кофе, в холле её уютного офиса. Время от времени к нам примыкает Настя – ироничная, склонная к нытью и депрессии, но в тоже время очень притягательная девушка-женщина.

Так вот. В начале лета я вдруг в достаточно короткий срок (недели две) пришла к пониманию, что я Юлю люблю и жить без неё не могу. Это на меня свалилось как гром посреди ясного неба. Люблю и все, и точка. Я не могла понять, откуда это на меня свалилось, почему именно на меня и как вообще так могло получиться. Неожиданно для себя я заметила, какая у неё зрелая красота, насколько она иронична и сексуальна. Я увидела в ней поистине шикарную женщину, ради которой можно пожертвовать даже своей свободой (!) и на время отказаться от любви к полигамии. Поначалу я любила молча. Потом эта любовь разрослась до невероятных размеров и потребовала выхода наружу.

Череда бесконечных букетов и писем вылилась в смятение с Юлиной стороны и полное непонимание, что же ей делать и как себя вести. Если для меня это было поразительным фактом, то для неё, особо не привыкшей к таким эксцессам, тем более. Она закрылась, уроки испанского проходили в довольно напряженной обстановке. Она написала мне несколько писем, в которых объясняла, что безумно ценит меня как человека и личность, что для неё моё чувство – поразительный сюрприз, что она верит и понимает глубину моего чувства... и все в таком духе. Сказала, что я ассоциируюсь у неё с ребенком (“ты ведь старше моего сына всего на 7 лет”), и, наконец, вербально в душещипательном телефонном разговоре подвела итог всему случившемуся: “Вероника, я могу тебе предложить дружбу. Давай дружить, а? Я просто на что-то большее чисто физически неспособна”. Я согласилась на это, прекрасно понимая, что особо дружбой тут и не пахнет.

Тут подошло время нам расстаться, так как лето вступило в полноправные права и все начали куда-то ездить. Она в Испании - я в Питере. Я в Испании - она в Питере. Она в Финляндии - я в Белых ночах… Долгое отсутствие визуального присутствия постепенно меня успокоило. Я получала от неё время от времени весточки. Но все они насквозь были пропитаны чувством вины и желанием казаться беззаботной. В конце концов, я, вымотанная моим новым увлечением - польской девочкой Кашей, написала Юле SMS – “Я хочу чтобы ты знала, моё чувство к тебе прошло”. На то момент это была совершеннейшая правда! Пришел поразительный по своей глубине ответ: “О! Я рада что ты чувствуешь себя ОК! Давай продолжать учить испанский осенью”.

...Я была уверена, что все ушло, развеялось как дымка. Но стоило мне услышать её бархатный и ироничный голос по телефону, а потом увидеть свежую, элегантную, женственную и сияющую, как мой внутренний голос съязвил: “Ни фига, Вероника, дорогуша, не ушло. Все только начинается. Успехов”. Я продолжала с ним (внутренним голосом) переругиваться, но это ни к чему не привело. Чувство нахлынуло на меня с новой силой. За две недели это чувство окрасилось во все краски спектра – от черной депрессии (я плакала ночами от безысходности и неподконтрольности этого чувства) до всепоглощающей радости и счастья. И я остановилась на счастье. Я поняла - я люблю её и это прекрасно. Моя любовь делает этот мир чуточку лучше. Моя любовь позволяет мне быть счастливой. Моя любовь позволяет мне идти и развиваться дальше.

Я решила, что пока Судьба не выбросит меня из её жизни, я буду до самого конца добиваться её признания. И её любви. Я сделаю все возможное, чтобы ОНА посмотрела на меня влюбленными глазами. И чтобы ОНА любила меня.

В.р.е.м.я.

Ш.л.о.

К.а.к.с.к.в.о.з.ь.п.а.л.ь.ц.ы.в.о.д.а.

Почему? Почему это повторяется вновь? Повторяется, пропитанное горечью безысходности ситуации и пронзительностью невысказанных слов.

Я ведь люблю её. Сколь угодно длинна может быть дистанция бега ОТ ЛЮБВИ, это не поменяет данности, той данности, которая отравляет сознание, словно сдержанные вовремя слезы, перешедшие в другое состояние. Слезы души, которая не может или не знает КАК ей выразить свою любовь.

Будь я мужчиной /опять и опять я выхожу на этот порочный круг/, я бы сделала все, чтобы добиться её. Будь я мужчиной, я имела бы официальное, одобренное обществом право добиваться её столько времени, сколько влезет, сколько мне самой /самому, в данном случае/ хочется. И само это общество, и объект любви, не могли бы заклеймить меня непониманием и презрением. Они бы смотрели на меня с пониманием, умилением, состраданием. Они говорили бы, он так настойчив, он действительно Читать далее...

.....Непра поселилась в моей голове вечером, когда кто-то рядом сказал "ну, как?". Я выложила пятёрочку, потом еще пару рубликов. Жалкое подаяние было отвергнуто, и ночевать уж очень планировалось не дома. Непре в голове было тесно. Она выглядывала и рассматривала близпьющих девочек. Кто-то заметил непру и спросил - чего это у тебя из головы выглядывает? Непра. Это моя неправильная ориентация. Вчера она меня завела за столб, прижала к нему голой и мокрой спиной и сказала - попустись. А я уже распустилась и вовсю метала свои глазища. Там случайно, ой ли случайно? была милая нежная веселящаяся девушка в красивом красном платье. Мне удалось пробежаться с ней пару песен, держась за ее тело, вспоминая свои руки вокруг ее коленок, и ее губы на моих лопатках, и смешанный запах наших волос. Девочка из позавчера. А вчера она была с другим, я с другой. Там была и очень загорелая полнорукая официантка-би. Этот странный кран в туалете, который нужно не поворачивать, не откручивать, а как-то задевать, тогда из него лилась вода. Она научила меня им пользоваться. Еще весной. Я оказалась способной ученицей. Потом - потом было много пива. Непре было неспокойно. А позже, ночью, в бродяжных поисках сигарет потерялась устойчивость. И вылезти из ванной было практически невозможно, бортик стал высоким и слишком скользким. Девушка из очереди подгоняла, шнелле, шнелле! все в душ хотят. Я дошлепала и рухнула на матрац. Слишком тихо. Нужно, чтобы кровати скрипели. Тогда соседи будут знать, что у вас все в порядке, без непры. Лежу. Скриплю. Курю. А дальше был будильник и много матов. Хорошо, что ты их не слышала. Этой непре досталось больше прошломесячной. Та хоть разбудила. Растолкала среди ночи и шепчет - ты что, спать сюда пришла? А эта - разлеглась и похрапывает. в унисон со мной! Утро-динамит..
.....ну как же? только в пятку и успела поцеловать. В маленькую любимую пятку. С добрым утром.

непра.... непраспите свою ночь. Она же такая редкая!

"…я могу во сне о Руслане," – вглядываясь в отражение в зеркале, говорила себе сухопарая – "не пойму… чего-то не хватает. Чего? Глагола. Во что бы то ни стало нужен глагол," – ворочалась крамольная мыслишка. - "А кому нужен? Мой сон – и до фени, что кому-то не будет хватать глагола. Не х-а-а-ачу думать," – капризно канючила своим оливковым глазам. - "Ну? Ну, можно не думать?" - Но слово “мечтать” уже нагло долбило правый висок отбойным молотом. - "Ладно," - согласилась рыжая, ковыряя в ухе зубной щёткой, – "пусть будет “мечтать”. Глагол, довольно крякнув, осел в нужном месте - "я могу во сне мечтать о Руслане".
И оливковые глаза в зеркале стали темно-серыми, волосы светлыми и, что самое невыносимое – кучерявыми. Ангел. Давно обожаемый. Из зеркала Руслана протянула руки, ядовитым плющом врывающиеся сахарной болью под кожу рыжей Людке…
Будильник пропиликал трижды, прежде чем Люда стала нашаривать левой рукой правый глаз, дабы разлепить его и увидеть предмет, издающий гадкие, неуместные в теплом приятном сне звуки. Правый глаз, логически, удобнее было бы открыть правой рукой, но гены, понимаете! У Людкиных предков семейным авто был довоенный “Запорожец”, а мотор у него… эээ…сзади, пардоньте, вот и ребенок все в жизни привычным путем делал, – через… нелогично, в общем. Будильник пиликал, действуя на оголенные нервы, хоть и мелодично. Слишком мелодично для будильника. Телефон – констатировал зрачок правого глаза.
- Охренела, так долго трубу не подымать??!- поздравила с наступившим днем рождения Русланка. – Я ж под подъездом голодная-холодная стою. Можно зайду, носки высушу, а то сапоги промокли?
- Конечно, заходи, я тя чаем на-а-апою... – прозевала именинница.
- Каким чаем?! Я не жрала с обеда. Ну…не с обеда.…Но все равно голодная!!!
- Жду, – щелкнул отбой.
Ну, зааачем?…Ну, хотела ж выспаться. Настроение далеко не праздничное. На кой мне день рождения с гостями? Даже если эти гости – Руслана? Она ведь не моя Руслана. Она просто ничья. Периодически.
"ЗЗЗЗЗЗЗ" - совдеповский дверной звонок заставил галопом скакать открывать любимой на одной ноге – вторая затекла.
- Здаров. Дрыхнешь? А что енто за торт? Мне? - прочапала в грязных ботинках на кухню гостья.
- День рожденья у меня…
- Когда? – засунула палец в крем.
- Сегодня.
- Ну так...Хеппи Берздей, подруган! – заорала на все 54 кв.м. Руслана. В стену грюкнули чем-то тяжелым. Ага, уже полдвенадцатого. Спит народ.
- Ну ладно, режь торт. А у меня проблема... – наглые глаза стали растерянными. По полу.
- Какая? – для Русланы Люда могла устроить снегопад в Чили летом, если той понадобится.
- С сердцем… - протянула, тускнея и прилипая к стене.
- ????!!!у меня врачи…знакомые…лучшие….что надо?
- Да ничего, – кудрявая сволочь колола иглой левое полушарие мозга, – уже ничего… Я его потеряла.
- Кого “его”? - недоумение розовыми пятнами по белому перепуганному лицу.
- ….сердце…..
- Где? – Рыжая не спрашивала, а просто нервно, до неприличия, плевалась словами.
- Не помню.… На прошлой неделе оно еще было со мной. Потом я была у Ренатки. Ну, в прошлый четверг. А затем немного жила у Светы, помнишь, такая зверюга с когтями нестрижеными – чуть не покалечила меня. Больше не дамся. А еще … а еще …не помню... Помоги найти, а? - куда там тузикам и шарикам с их собачьими просящими взглядами.
- Да, дела-а-а...А на улице не могли вытащить? Там столько всяких - разных краль топчется…
- Не знаю я, ну что ты за дура такая, - Наглая уже подобрала растерянные по полу глаза.
- Ты вещи отдавала в прачечную! В кармане в пиджаке не оставляла? Ну, попробуй вспомнить. Жалко орган-то…- Людка расстроенно раскачивалась на кухонном табурете, норовя смачно поддать ногой под зад сидящей на корточках любви.
- Нет, я его скотчем крепила всегда, а не в кармане носила. От сырости скотч отстал, видать, – откровенно страдала непрошеная / всегда желанная – Люд, а ты не брала?
- Нет…я не брала…Хотя позавчера, помнишь, нахрюкались в доску у Бубликовой…мож тогда? Давай спать. Сейчас мордом в стол брякнусь, если не уляжемся.
- …да, тебе бы я его не отдала, факт остается фактом. А где я буду спать? У тебя ж комната одна. Давай ты на кресле, а?
- Поумничай. В ванную депортирую. Марш в постель.
-И кому оно надо, мое поношенное, потертое и маленькое, в котором никому нет места – засыпая, размышляла Руслана. А Люда гладила ее непослушные волосы, целовала в чужие засосы и тщетно пыталась спуститься с тридцать пятого неба. Смеялась про себя своим же глупым мечтам….ах, ладно…спать…..
- КЛЕПТОМАНКА ДОЛБАННАЯ!!! - ворвалось в сознание голосом ночной подруги. Вчерашняя именинница открыла левый глаз правой рукой.
- Что еще? – глаз различил чудо в рубашке. В Людкиной рубашке.
- Я проснулась, понеслась на кухню завтрак нам шуршать, открываю микроволновку, а ОНО там!!! – разжала руку Руслана. Сердце пульсировало.
- Я его размораживала, – улыбнулась счастливая Рыжая.

19.07.01

… я тебе настолько безразлична, что ты не можешь обойтись без меня.
я присутствую в твоей жизни постоянно. часами сижу в углу и молча смотрю на тебя. иногда мне перепадает пара фраз, обращенных не ко мне. но я научилась ловить даже такие бессмысленные вопросы. правда, ответить я не могу: во-первых, вопрос не ко мне, а во-вторых, ответа от меня никто не ждет. тебя мои мысли абсолютно не интересуют. ты приходишь домой расслабляться… тебе достаточно ежедневного общения с жутким количеством людей (я бы свихнулась от такого безумного потока), а дома ты молчишь. всегда молчишь. хотя нет, иногда, открыв дверь, ты (видимо, заметив мой ждущий взгляд) дежурно спрашиваешь:
- как дела? скучала?…
… дерьмо вопрос. я умирала без тебя. но тебе не понять. видишь ли, мне абсолютно некуда пойти, если бы я даже и захотела. поэтому, в свободное от тебя время, я сижу дома и жду. тебя.
ты-ты-ты-ты… я ненавижу тебя. я ненавижу твой дом, откуда я не могу уйти. я ненавижу твоих гостей, которым я очень нравлюсь.
- она потрясающая… а как она на тебя смотрит… она любит тебя.. - за эту фразу я возненавидела твою подругу, единственного человека в твоей жизни, достойного уважения. в ответ ты лениво закурила:
- да уж… как и все остальные. отличие только в том, что она об этом не говорит. поэтому я и живу с ней так долго…
… я была за дверью и слышала ваш диалог.
я ненавижу тебя. я ухожу. навсегда.

… спустя три часа я возвращаюсь. входная дверь по-прежнему открыта. значит, ты даже не заметила, что меня нет.

ты сидишь, уставившись в монитор. куришь. я кладу голову тебе на колени и закрываю глаза. я могу уйти. но -- я-не-могу-уйти...

- зачем ты убегаешь, дурочка?…

я молчу. как объяснить - зачем? я молчу. я всего лишь кошка. и я всего лишь люблю тебя. безумно.

Ира сосредоточенно щелкала зажигалкой. Курить уже не хотелось: количество никотина, попавшее в ее организм за сегодняшний вечер могло бы убить мамонта средней величины. Мамонт далеко. В прошлом. Его не жалко. А себя Ира любила. Пачка мальборо вылетела в урну. Оказалось, что без курения нечем занять руки, а от этого зависела наполненность сознания мыслями. Точнее МЫСЛЬЮ. Одновременно с пульсацией оной в голове сводило с ума ощущение, будто МЫСЛЬ записана на старой треснувшей пластинке. Из-за трещины иголка попадала все время на одну дорожку, где звучала МЫСЛЬ.

Не выключить проигрыватель, не переставить алмазную иглу. Оставалось сидеть и бессмысленно играть зажигалкой. Спрятать зажигалку в карман означало встать с лавочки и топать домой. И проигрывать МЫСЛЬ уже там, на фоне пустых шкафов, забытой рубашки унылого коричневого цвета и поношенных тапок 37 размера.

Море выбрасывает во время отлива обломки затонувших судов, зеленые трупы и использованные презервативы. Отлив Ирыной любви оставил ей рубашку с дыркой, и тапки – лодочки. Вместо тихой заводи – свалка ненужных вещей, мыслей, общих мелодий, фильмов, смеха…ну, хватит душу травить. Эгоистка. Вот какое определение подобрала Ирке ее вчера любимая. Она считала, что это – правильное слово. Все простые слова, как булыжники: тяжелые, но правильные. Кто-нибудь видел неправильный булыжник?

Себе на уме, никому не отчитывается.

Тогда не хотелось отчитываться, но домой идти все-таки хотелось. Сейчас не нужно отчитываться. И домой идти не хочется. Парадокс.

А никто мне не нужен, не нужен, не нужен, – насвистывала под нос себе, пытаясь заглушить прежнюю пластинку. – Не нужен, не нужен, - говорила, разглядывая прохожих, - Не нужен, - дико кричала равнодушным воронам, - Не нужен, не нужен – поджимала колени, клала на них голову, заливала соленой жидкостью туфли.

- Зря…- услышало ее ухо протяжно-разочарованный женский голос.

- Что зря? – Ирка таращилась на коротко стриженное создание в штанах с наглаженными стрелками и кривой ухмылкой на лице.

- Челку носишь зря – и, не обращая внимания на написанное на Ирином лице смущение и желание врезать, кривая ухмылка продолжила – Я тут щеночка выгуливала. Тебя увидела.

Щеночка? Не собаку, не пса, не щенка, наконец…Щеночка. Она начала по-идиотски хихикать, смеяться, ржать, подражая лошадям Пржевальского, упала с лавочки, схватилась за живот…Смех не давал дышать в привычном ритме…ЩЕНОЧКА!…

- Вот мой паспорт – протянула документ рука свободная от поводка.

- Зачем мне твой паспорт?– ошалела Ира

- Чтоб ты поверила, что у меня сегодня День рождения – ухмылка закурила.

- поздравить?

- Нет, давай сходим в клуб.

- Не с кем? –недоверие красными пятнами на белой коже.

- Есть. Но я хАчу с тобой.

Пластинка в клубе была другой. Музыка глушила все неприятные воспоминания на корню. Вино и кальян тоже. Только жарко , было очень жарко.

Жара никуда не делась и утром, и солнце жестоко светило прямо Ирке в глаз. Подхалимское повизгивание под дверью наводила на мысль о…Щеночек! Это автоматически влекло за собой череду прозрений: замусоренная отмель, отчаянный крах тихой гавани и вчерашний клуб. Мгновенно захотелось курить. Разлепила глаза, поползла отыскивать кухню и все необходимое для приготовления кофе. Нашлась даже большая джезва , для двух чашек кофе.

Не отнести ли вторую чашку в спальню – колебалась натура альтруиста, но натура мизантропа заключила, что это будет чересчур. Совместно проведенная ночь еще не повод для знакомства.

Щенок понял, что никто кроме хозяйки его не накормит, не выгуляет и смотался с кухни. Да. Не хватало тишины, кофе и покоя. Теперь все есть. Рай. Утренняя сигарета начала придавать стройность мыслям. Вот она, новая жизнь. Стало ясно. Вот сидеть бы так: кофе, сигарета, пустое сознание, женщина в спальне. Сказка. Очень даже ничего жизнь вырисовывается.

Лицо хозяйки , отправляющейся на утренний щенячий моцион, показалось милым мальчишеским. Впрочем, любое лицо с припухшими от сна глазами в обрамлении коротких растрепанных волос покажется милым и мальчишеским.

Стало обидно за стынущий во второй чашке кофе: чего стоило отнести в спальню. Человеку было бы приятно.

- Доброе утро – улыбка была чуть виноватой. – Я пойду этого охломона выгуляю.…Всего пять минут, ладно? – захотелось повиснуть на шее у нее и …- Не стоит курить на кухне. Сегодня моя подруга возвращается и мне не хотелось бы – конец фразы плавно сошел на нет. Хлопнула входная дверь, щеночек был счастлив.

Ира неторопливо поднялась со стула, с размаху выплеснула остывший кофе в раковину. Автоматический замок на двери мягко щелкнул.

Вовсе не к месту вспомнилась бросившая ее . Пусть. Не место им рядом. Все нормально . Классика жанра.

Ключ в замок. Дверь открыть. Челюсть подобрать и прикрепить на место : родные знакомые ботинки на пороге. Там , на тахте, не снимая одежды, их владелица мирно сопит.

Не отвертеться – придется кофе готовить на двоих. Улыбка еле пролезла в дверь на кухню…Эта улыбка еще Читать далее...

http://www.liveinternet.ru/users/cryingkilla/post77273032/
[539x698]

Чем думал автор плаката?
[479x699]

.
[622x622]

Магия чисел не поддаётся объяснениям: мой взгляд на полном ходу врезался в циферблат золотисто-желейных часов и разбился о неподвижные стрелки – ты всегда опаздывала, но сегодня время обременительно, оно падает холодными каплями на мою макушку, бередит нервы. Я гляжу на часы и заставляю себя углядеть движенье минутной стрелки – ходят. Ждать тебя совсем нетрудно; я превращаю ожидание в маленький спектакль, в пьесу, слова которой болят в ушах от постоянного повторения. Тогда я знаю наперёд, что ты приедешь. Тогда…Последнее «тогда» было вчера – сегодня день не тот, сегодня мои пальцы, затянутые в тугой корсет перчатки отбивают ритм нервов, выплясывают резвую чечётку. Потом я не выдерживаю и захожу в кафе напротив, чтобы, взглянув в меню, убедиться в том, что сюда стоит ходить только ради столика около большого окна с видом на дорогу. Там ты появишься. Я прошу вазу для твоих цветов, разбрасываю ручки и листики по столу, начинаю шевелить губами в поисках слов. Магия чисел: я шепчу время, глядя на руку, заключённую в часы. Я улавливаю то потерянное, что пронеслось мимо за эти минуты ожидания. Мне дико нас не хватает; жаль! И я пью солёный чай, глядя через стекло на тебя, зачарованно отсчитывающую первый круг минут…

Ночная темнота нарушилась яркой вспышкой спичечного огня. Ты сложила шалашиком ладони и торопливо поднесла сигарету к трепетно горящей спичке.
Молча сделала глубокую затяжку. Поперхнулась, закашлялась.
Упрямо затянулась еще раз. Нервничаешь…

Спичка погасла, и вновь воцарилась тихая темнота. От нее в тот вечер веяло не успокоением, а жутью.
Жидкий лунный свет робко коснулся твоих острых плеч, взъерошенных лучинок-волос и замер от задумчивости глаз.
Я виновато коснулась губами твоей напряженной шеи, скользнув теплыми расслабленными руками к твердым бугоркам сведенных лопаток.

- Сашка, у тебя крылья растут…- собственный голос показался мне чужим и отвратительно-заискивающим.

В твое колено ткнулся мокрый собачий нос.

- Иди сюда, Трик. - громким шепотом позвала ты щенка.

- Спокойной ночи, Саша. - я, шумно вздыхая, рассеянно нащупываю сигареты.

Ежась от ночной прохлады, тревожно сдвинув беззащитные нагие плечи, ты похожа на угрюмого тоненького мальчика-гея . У тебя слишком женственные глаза: выразительные, тихо светящиеся оцепенением.
А ведь было время, когда они лучились совсем другим чувством…

- Ложись на кровать. - ровным голосом говоришь ты.

Я встаю с пледа, и, обиженно хрустнув пальцами, сажусь на кровать.
Натыкаюсь на твою футболку. Равнодушно извлекаю ее из-под одеяла, скомканную и незаслуженно покинутую.

- Дай сюда….- стыдливо говоришь ты, отводя отрешенные глаза.
Я молча протягиваю. Дрогнувшей рукой ты отбираешь ее у меня. Резко, словно боясь, что я не отдам.

Свернувшись, как ежонок, сгорбившись и сжавшись, кое-как натягиваешь ее через голову.
Облегченно выпрямляешься. Я смотрю в потолок и курю.
Робкий душноватый августовский ветерок влетает в раскрытую форточку, унося дым. На шероховатом потолке сидит комар…
Где-то на улице лают ночные бродяги-псы.

- Значит, это и есть ОНО? - тихо спрашиваешь ты.
- Что? - огрызаюсь я.
- Ну оно…..или она….жизнь…или он…миг..- глаза твои выражают уныние, разочарование и опустение.

Я отмалчиваюсь. Он….Она…Оно…
Ах, эта солнечно-ромашковая жизнь по-другому. Миг блаженства и нирваны. Чувство удовлетворения и осознания.

Роняю голову на руки, упершись лбом в ладони, сижу и плачу.
Сквозь слезы:
- Ты простишь меня когда-нибудь за это? Ты подумала, что я такая же, как все?

Ты неловко и холодно обнимаешь меня. Ты , наверное, хочешь, чтобы я ушла.

И я ухожу.
Брызгами вдребезги разбитого зеркала, хлесткой пощечиной, мокнущей в луже сигаретной пачкой и слабо мерцающей зеленым огоньком зажигалкой.
Я вскачу в автобус - рывком. Разорвали, развеяли, разделили.
Раз…..Два…Три!

Где-то в разжиженной душе плавает рыдающее сердце. Захлебываясь гранатовыми слезами обиды и вины и впитывая порами жаркий мокрый вкус измены, оставленное с робким замиранием ожидать прихода темнокрылых сумерек.

Томление в восьми стенах, холодный кофе и неизбежный билет под пение лунного вечера.

Душа…Летит.

Охнувшее откровение:
- что же я сделала с тобой? Что я сделала с нами?

Стиснуть зубы, сжать кулаки, задыхаться от запаха иной жизни - извращенной и обруганной твоими глазами.
И вдруг схватиться за сырой и прелый июльский асфальт и вдохнуть его бензиново-смоляную душную вязкость.

Круг. Замкнуть.
Два круга, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь - водяные круги от дождя в мутной луже, с плавающими в ней архипелагами белого летнего пуха.
- прости, прости, прости, прости, прости!!!!! - кричать, умолять и звать тебя.

А потом, наткнувшись на молчание, спрятать душу, вырвать нежность и высосать улыбку.
И знать, что ты меня уже никогда не простишь.

«Господи, день ото дня
Буду тебя молить:
Дай ей любить меня,
Дай мне ее любить…»
С.D.

Предисловие.
Не знаю, кто придумал предисловия, точно так же не знаю, кто придумал последнюю страницу, последнюю строку любого произведения. По-моему, это самое ненужное в художественной литературе, т.к. люди весьма любопытны, и, как известно – большинство читателей или читающих, прежде чем читать само произведение знакомятся с предисловием и с окончанием той или иной истории, после чего решают – тратить ли им время на чтение этой чуши или нет. Я никогда не любила ни начинать, ни кончать, ой, простите, заканчивать что-либо. Возможно именно поэтому, я предпочитаю прозе – поэзию. Проза слишком многословна, а я не люблю болтливости этого рода. Мне всегда говорили, что я не права, тем ни менее я, кивая головой, придерживалась своего мнения. Может быть ещё потому, что я люблю пристреливать, а не резать кусочками. Хотя, наверняка это мой недостаток… меня пугают слова. Однажды я написала пьесу, всего одну в жизни, она посвящалась любимому человеку. Эта любовь была столь нереальна, и настолько невозможна, что я пыталась покончить с ней на страницах. Думалось, что пролив чернила на бумагу, я компенсирую возможные слёзы. Ничего подобного, слёз на той же самой бумаге оказалось гораздо больше, чем строк и предложений. Мне казалось, что, похоронив любовь там, я похороню её и внутри себя, но эта идея оказалось столь же бредовой, как и само написание пьесы. Позже меня даже пытались уличить в каком-то плагиате, чем напрочь мне отбили желание писать. По стихам, я думаю, меня найти можно, а вот по прозе – вряд ли. Так или иначе, я пишу это, потому как в этой истории слова не важны, с этим человеком клевета мне чужда. Так что добро пожаловать, дорогие друзья, в мой мир, он столь реален, как и мечты, которые исполнимы лишь при огромном желании…

«То: Дана <danka@mail.ru>
From: Шу < shooo@yandex.ru>

…Смотрю на часы – три ночи, пыталась заснуть, но подумала, что через полчаса эта огромная птица донесёт меня до Питера, и будет не очень здорово после такой разлуки с Родиной, так сказать, представать перед ней в таком виде, и в таком никаковском состоянии, в коем я пребываю после сна.
(Каждый раз благодарю свой разум за то, что только самые избранные люди видели меня такой «красивою» (сосчитала, всего пять человек, кроме родных, разумеется). Мама до сих пор ужасается, т.к. не может привыкнуть к тому, что на экране я одна, а вот на утро, после долгого и продолжительного сна – другая.) Так что, решила, что гораздо лучше будет поговорить с Данкой.
Правильно сделала? – конечно, нет, т.к. Тебя всегда выматывает моя болтливость, ну что поделать, такая вот я неугомонная.
Опа… меня снова начинает укачивать, как и в прошлый раз. Странно, что это происходит исключительно тогда, когда я еду просто повидаться с родными. Поразительная закономерность… Ладно, знаю, сейчас ты мне мысленно дашь по заднице, и правильно сделаешь. Каюсь, больше не буду.
Все-таки хорошо, что ты меня уговорила съездить к ним, уже пол года не была. Да… ужасная дочь. Улыбаюсь, как всегда улыбаюсь.
Дождь пошёл. Так и знала, опять колдуешь? Опять не спишь? Ох, Данка, Данка, я сама не знала, что такое возможно. Мы только что с тобой расстались, а я уже поскуливаю. Одно успокаивает – всего пара дней, один концерт, и ты меня встретишь, и снова – два дня полностью наших.
Ура!!!
Уже подлетаем, чувствую… Глаза уже болят от экрана, и все же кое-что мне необходимо у тебя спросить. Давно хотела, но всё забывала… можно?
Я тебе никогда не говорила???
Пошёл я… (интересно куда)

p.s.: При проверке правописания, у меня нашли всего одну ошибку, что меня совсем не удивляет. И предложили замену – вместо слова «опа» написать слово «жопа», что, кстати, было бы к месту)
Шу…»

« И снова – Здравствуйте!» – проговорился мой внутренний голос. Снова я ударилась о тот же угол, что и в прошлый раз, снова пролила на себя горячий кофе –Я ДОМА! « А дома ли?» – снова мой внутренний друг съязвил.
Стою улыбаюсь, а глазами ищу встречающих. Естественно! Машка!
« Машка!» - крикнула я, и тут же пожалела об этом, т.к. помимо нее на меня смотрела половина аэропорта. Тут же я надела очки, после чего никто не осмелился подойти ко мне и взять автограф. За это я обожала этот город, за понимание.
Машка совсем не менялась, она оставалась все той же смешной и взбалмошной девушкой, с которой я познакомилась пять лет назад. Она всё так же ужасно одевалась, оказывается, этикетка от Кардена мало помогает, при полном отсутствии какого-либо понятия о вкусе. Ну, скажите, как можно было одеть на себя приталенный костюм ядовито красного цвета, повесить на шею зелёный платок, при этом накрасить губы коричневой помадой? Вот и я об этом, на такое могла отважиться только Машка. И все-таки, как же я была рада видеть её сейчас.
После бурных радостных приветствий, обниманий и целований, мы поехали
в «Марко», раскрутилось заведеньице, нечего сказать. Кто бы мог подумать, что это кафе станет Читать далее...

Всё изменилось. Природа стала гораздо щедрее. Ветер стал менее порывистым. Дождь? - я даже забыла это слово. Кислорода столько, что мои лёгкие не в силах ухватить всё то, что пытается ворваться в меня, очистить, разбудить.
Поменялся даже мой вкус к музыке. Нет, не то, что бы я стала резко слушать Кришну, или церковные напевы с хоралами, или напротив - тяжёлый рок, нет, просто что-то перевернулось внутри, давая понять, что того, что было никогда не будет.
Душа моя остаётся прежней, она не пошатнулась, за что ей большое спасибо. Сердце прижимало её к спине, лёгкие тянули её куда-то вниз, организм вёл с ней ядерную войну, но она не сдвинулась с места. "Молодец, светящаяся, я в тебя всегда верила!!!" :)
Солнце перестало мучить мои подкожные нервы, перестало разрывать мои глаза на маленькие осколки цветных сноведений, я не ношу больше чёрных очков, мне не от кого прятаться, я свободна. "Ты солнце вытерпела не щурясь..." - сказал мне мой один хороший знакомый... "Да нет, брат, солнца-то и не было." Обман. Мираж. Что угодно, но померещилось. Ничего не меняется в моей радужной жизни, только цвета стали насыщеннее, люди стали добрее, слова стали неинтересны, чужая злость и слабость меня не трогает, я просто сижу и улыбаюсь мимо... Казанский стал вечерами угрюмее. Боюсь я его, как огня. Наверное, я всё же по сути католик, отталкивают меня все иконы со свечами, золото искусственной пробы... как-то нечестно. Вот в церкви напротив - то ли дело - свет и больше ничего. По-моему, это и есть связь с Богом, когда-то я с кем-то не с тем договорилась, совсем не тот был сведетелем, совсем не тот...

Я накупила себе кучу инструментов, их голоса, их мысли дают мне жизнь и опору к вдохновению. Я пишу, пишу до сонной одури, будто хочу докричаться до кого-то, но потом мой добрый, толстый кот подходит ко мне, и говорит, чтобы я успокоилась, что не пришёл ещё тот, к кому надо протягивать все эти расстоянческие любови...
Я не люблю себя за то, что я не могу доказать человеку, как он мне дорог, пока он рядом... Но я люблю себя за то, что однажды кто-то поймёт это и останется со мной н-а-в-с-е-г-д-а... ибо только мне известно, что иной любви мне не нужно...

- Эй! А ну подъём!

Что-то больно толкнуло меня в бок.

- Чтобы через пять минут я тебя долго искал, мать твою...

Я поднимаю свои заснеженные ресницы.Молодой человек с каким-то бейджиком на груди склонился надо мною. Даааа, докатилась, после ссоры с моей барышней заснула прямо на лавочке.Я представляю, как это выглядит со стороны: нормально одетая женщина сидит на лавочке с бутылкой пива,примёрзшей к пальцам, и с шапкой снега на голове...просто супер!!!
Тут, конечно,появились какие-то две бабульки с явными коммунистическими настроями да парочка зевак. Перемывка моих бедных замерзших косточек успешно началась.Ну подумаешь, заснула возле центральной синагоги, если бы не магазины и рестораны рядом, спала бы тут себе спокойненько возле Шалом Алейхема до скончания веков.... Судя по опросу, общественное мнение начало сходится на том, что сегодня я проведу день в медвытрезвителе под холодными струями воды.

"Спасибо вам, граждане, за доброту сердечную" - сказала бы я, если бы могла сейчас говорить.

Но тут появляется существо с явно выраженными женскими половыми признаками, короткими фиолетовыми волосами и с непонятными намерениями.

"Девушка! - о, хорошее начало, я уже девушка - Вы слышите меня??? Пора домой, вставайте!!!

Легко сказать, а когда пятая точка примёрзла к лавочке и лавочка уже является продолжением тебя???

- Ну же! Я вам помогу, давайте быстрее, я на экзамен опаздываю...

Бутылка вылетает у меня из рук и вдребезги разбивается возле наших ног. Она пытается расстегнуть своими тоненькими пальчиками молнию на моей куртке, которая к этому времени покрылась коркой заледенелого снега.

- Так! свою куртку я вам, конечно же, не дарю, отогрейтесь хоть чуть-чуть!! До моего экзамена осталось не больше 15 минут, так что сейчас мы Вас очень быстро везём домой, я понимаю, что свежий воздух полезен для здоровья, но это уже слишком, Ваш адрес??

Я бы ответила, если бы могла.

"Понятно!" - говорит она, лезет в мою куртку, достаёт из моего бумажника мою визитку (хоть одна осталась). Вы одна живёте??

Я киваю головой.
- Ясно.

Не знаю, как мы влезли в такси, в подъезд и в двери моей квартиры - это заняло как минимум два часа. Вещи слетают с меня, и вскоре моё бедненькое тельце погружается в горячую ванну. Она возвращается со стопкой водки в руке (и где она её надыбала?).

Стало тепло и приятно. Я еле добралась до кровати. Последнее, что я помню - "Спи....Всё будет хорошо.."


Я ищу девушку с фиолетовыми волосами уже третий день. Только не подумайте что она что- то спёрла, нет, она даже за такси платила.
Может она имеет какое то отношение к патронажным сёстрам? От тоски какие только мысли в голову не придут...

...Ёе нигде нет...

Я хожу по заснеженным улицам кругами. Люди! Помогите!Я больше не выдержу - кричат мои глаза... Где ты?? Куда ты исчезла?? Мне не важно, какая у тебя ориентация, не интересно, зачем ты мне помогла, просто хочу найти тебя... сказать тебе... хочу увидеть твои странные волосы и нежные глаза, дотронуться до твоих рук...

Я вваливаюсь в "Собаку"с одним желанием - напиться... Потеря всегда заглушалась спиртным. Дальше была девушка, которая улыбается, строит глазки и норовит полапать под столом...какая-то квартира...вертолёты в голове...липкие пальцы...незнакомые запахи...простыня в мокрых пятнах...

Боже, как болит голова, в горле пересохло, руки дрожат. Где я??? Теперь всё ясно. Пора валить отсюда. И в тот момент, когда я уже почти вылезла с постели, случилось вот что:

- Привет, малыш, я принесла тебе покушать, ты же как всегда ничего не приготовила...

Я смотрела в глаза девушки со странными волосами.

Та, кого назвали малышом: "Ну как, пересдала экзамен? Кстати, познакомься.... это...это...короче, не важно, вчера зацепились...что с тобой??.. ты ревнуешь? ведь у нас с тобой свободная любовь? забыла??

- Всё в порядке, нет проблем, мне пора...

Хлопнула дверь.

Ну вот и всё...

Я брожу по улицам, ноги заплетаются, к руке примёрзла бутылка пива. Медленно падает пушистый снег, я сажусь на лавочку, я засыпаю...

Как же они мне надоели, причем - обе.
Просто невозможно, просто немыслимо слушать дальше об одном и том же. Как такое вообще может быть? Ведь обе - вполне приличные дамы, при детях, при мужьях, при домашних животных, одна - при двух потенциальных любовниках, другая - голову даю на отсечение - при двух, как минимум, реальных. Обе работают, самосовершенствуются, людям помогают. А тут - сплошной дурдом, ей-Богу!


Одна - с ума сходит, ни любовников ей не нужно, ни домашней круговерти - спит и видит свою Прекрасную Даму. Ноги - от шеи, мозги - на месте, язык - подвешен, муж - мужчина с расцвете лет и дел. Казалось бы, с чего беситься? Чего искать на свою … голову?

Другая - ну слов нет, стыдоба, нет, чтобы отшить ее по полной программе, недвусмысленно так объяснить - вам тут ничего не обломится, можете не ждать, да и к чему вам? - нет, другая ходит кругами, делает вид, что ничего не понимает, улыбается томно, время от времени подбрасывает поленцев в костер страстей, время от времени исчезает, чем раздувает притухшие было угли пуще прежнего, время от времени говорит "спасибо!", непонятно за что, почему и как. Мне лично непонятно. Вполне ведь разумная, здравая женщина, вполне реализованная и успешная, красивая даже по моим строгим меркам, не какая-нибудь сколопендра, вниманием и нежностью обойденная, жизнью обиженная.

Не понимаю, но меня они обе уже достали!

Эта первая, подруга моя, возомнившая себя средневековым Менестрелем, делает огромные глаза и удивляется - а в чем дело? Что мы так нервничаем? Ссылается на психоаналитиков, провозгласивших человеческое существо биполярным, по сути - двуполым, обзывает свой Анимус Поэтом, и уверяет, что это вполне нормально - взирать на мир то женскими, то мужскими глазами, поочередно. Знакомы мы с психоанализом, и получше некоторых. Не по вершкам хватали, по сути. Популярно излагаю, что Анимус в женщине отвечает за ее социальное поведение, за продвижение по службе, за карьеризм, грубо говоря, и прочие активные жизненные проявления. Это не мужчина в женщине, это - мужское в женском. Смеется, глупич.

Говорит, что толчем одно и то же, только разными словами. Прикрываясь авторитетами, поет о стадиях развития Анимуса, и о том, что ее застрял на второй, романтической, стадии, стадии юношеского рыцарства и поэтической влюбленности. Радуется, что это так. Следующая стадия - зрелой социальной деятельности. Плевать ей на зрелую деятельность. Ей ее любви хватает. Она, исходя из нее, и действует.

Она, как Она, любит мужа, детей, родителей, животных, друзей, работу, плотный ужин на сон грядущий, кофе с молоком, виски с пепси-колой и прохладный душ, придающий бодрость.

Она, как Поэт, любит Прекрасную Даму, стихи, образы, творческую беспардонность и независимость, телячьи нежности, луну в бокале, зеленый чай, горький кофе с лимоном, терпкое вино и пенную ванну, располагающую к воспоминаниям.

Поэт сочиняет стихи, терзает телефонные провода, совершает Геракловы подвиги, тратится на цветы и книги - во имя Прекрасной Дамы. Стихи ему удаются, телефон чаще всего доставляет огорчение отсутствием абонента или нежеланием оного беседовать, подвиги редко когда оказываются замеченными, а крупные траты вынуждают мужа (не Поэта, а подруги, впрочем, вы, как и я, вполне можете в них запутаться!) резко сократить выдаваемые на карманные расходы суммы. С моей точки зрения, одна головная боль от этого Поэта, чистый мазохизм, но у подруги на этот счет свое мнение.


Прекрасная Дама, и впрямь прекрасная, но вполне реальная в отличие от Поэта, пять лет не притрагивающаяся к кухонной утвари, жарит для Поэта собственноручно цыпленка и тушит овощи, подпитывает его нежный организм витаминами и снимает с хрупкого создания усталости и стрессы мановением руки.

Что она в этом находит хорошего - тоже вопрос. Однако, что-то видимо находит, поскольку ритуальное отлучение Поэта от Прекрасной Дамы, как правило, следующее после его дерзновенного поведения и запальчивой забывчивости о правилах игры и "кто есть ху?", вновь находится повод для встречи, и обе с радостью на нее мчатся, сверкают, хохочут, кормят друг друга, читают стихи, гуляют, едва ли не в обнимку, и смотрят такими глазами, что, не знай я их обеих поближе, Бог знает что подумала бы.


А потом наступает опять период расставания, и тогда подруга, поджав Поэтовы крылья, приходит ко мне, утыкается личиком в собственные коленки, требует кофия и молока, мяса и булок, и пробует плакать - всякий раз безуспешно. Я в очередной раз выслушиваю о полуулыбках и изяществе Прекрасной Дамы, о ее неземной красоте и ее же вселенском коварстве, я в очередной раз представляю себе их двоих - ну самостоятельных же теток, ну классных же женщин, Господи, объясни мне, что они творят? - одна с этими своими стихами, горячими ладонями и вскипающими губами, с этой своей нежностью из глаз, по лезвию, по тоненькой лесочке подбирающаяся все ближе и ближе к опасной черте, другая - Снежная Королева, принимающая эти дары, дергающая за эту лесочку, проверяя на Читать далее...