Прозрачной дымкой подернуто рассветное небо над верхушками тополей, окаймляющих ипподром. Лучи солнца робко пробиваются, искрясь и играя радужными переливами, сквозь пышную листву деревьев.

Бригадирской качалки уже нет на месте — значит, старик на дорожке. Он начинает свой рабочий день раньше всех. Мне нужно быстрее переодеться, пока не пришел Аркадий, первый помощник. Скидываю платье и плетенки — Витин последний подарок, и замираю, вспомнив: ровно шесть лет назад, как раз в день Большого приза, я познакомилась со своим будущим мужем. Господи, как много прошло времени, а кажется, будто вчера... Завершаю переодевание, едва не забыв достать из сумки лакомства для Атласа: сухарики и арбузные корки.

Издалека я уже чувствую его беспокойство, направляюсь к деннику, в котором стоит грациозный вороной жеребец, прильнув к решетке мягкими ноздрями. Здравствуй, маленький! Я глажу его, а он тычется в сверток, избалованный любимчик. Начинает всегда, с арбузных корок, предпочитая их даже сахару. Что же, о вкусах не спорят. Оксана, наш конюх, здоровается со мной и начинает посвящать в новости, которые в невероятном количестве оседают в ее голове. Собирай Атамана, говорю, предупреждая затянувшееся продолжение одной истории, начатой еще вчера.

Быстро проходят утренние тренировки. Главное — впереди. С полудня трибуна понемногу заполняется. Заезды начнутся еще нескоро, но любители приходят смотреть проминку, прикидывая шансы лошадей. Как пульсируют минуты! — кажется, только что была маховая работа с бригадиром и вот — проминаю двухлетнюю кобылу к первому заезду — наскоро обедаю — уже вовсю чистит Оксана Атласа — колокол, объявления диктора — нервничает кобыла, сбоит, перебором ставлю ее на ход, заканчиваю без места.

Снова напряженная карусель бегового дня: помочь старику распрячь лошадь — Оксана занята с Атласом, бинтует его, надевает нагавки. Я подхожу, чтобы помочь ей: приспосабливаю легкий капсюль на голову, сняв заранее недоуздок, потом набрасываю сбрую и подношу удила ко рту. Атлас не дается, дергает головой, делает вид, будто хочет укусить. Я оглаживаю его, успокаиваю. Наконец, он раскрывает рот, и удила занимают свое место. Наши обычные игры продолжаются: я продеваю подхвостник через пышный хвост жеребца, который он поджимает нарочно, ожидая сахара, и обижается, когда не получает его. Пока не заслужил. Остается только застегнуть подпругу и еще проверить, чтобы нигде ничего не давило и не терло. Конь звенит удилами, жует, издавая понравившийся звук, косит глазом. Обычно Атлас всегда начинает волноваться перед запряганием. Я скармливаю ему морковку, и его влажные губы приятно щекочут мне ладонь. Аркадий уже проверил призовую качалку — «лиру» и смазал оси. Короткая запряжка с накатом — то, что нужно для Атласа. Ехать в такой качалке неудобно: слишком высоко подняты ноги, лошадь совсем близко и Атлас имеет привычку, финишируя, поднимать хвост, который полощется и хлещет меня по лицу. Я, надевая защитные очки, беру секундомер и вожжи. Все готово. Оксана отходит, и мой вороной, гарцуя, выезжает из конюшни. На кругу наездник I категории Шмаров уже заканчивает предварительную работу с Кларнетом, американским рысаком, нашим главным конкурентом. Я вижу, что Кларнет в прекрасной форме и может улучшить свой рекорд.

Вспоминаю участников приза и оцениваю свои шансы, думая о тактике бега. Будет очень трудно, потому что Атлас заявлен седьмым колесом, а Кларнет — первым. Кроме того, с нами едет Прокопенко, помощник Шмарова, и он сможет поддержать шефа, а из моего отделения — никого. В призе также выступает маленький, но очень резвый Восток, гнедой, неровный, сбоистый жеребец в руках пожилого мастера Ванина, который во время бега всегда напряженно смотрит на седелку своей лошади, будто бы мир за пределами этой конской спины перестает существовать.

Тем временем проезжаем перед трибуной. Атлас нервничает, прядет ушами, ему скопление людей, видимо, представляется назойливой гудящей угрозой, которой никак не избежать. Жеребец ложится в удила, и я откидываюсь, чтобы своим весом сбалансировать его мощный ход. Прохожу поворот и репетирую бросок на прямой со стороны конюшен. Атлас, как и его отец, знаменитый Тополь, вытягивает лебединую шею во время финишного ускорения. Я все же не даю жеребцу развить максимальный пейс, замечая Шмарова, стоящего вместе с Прокопенко у барьера рядом с их конюшней и внимательно следящего за бегом моего жеребца. С ними еще несколько наездников и конюхов.

Постепенно Атлас снижает темп, и я перевожу его на скаковую дорожку, чтобы не мешать заезду, проходящему сейчас по призовой. Мой бригадир, Лев Степанович, на гнедом трехлетке ведет бег. У него в спине затаился Ванин на сереньком орловце. Я уже знаю, что будет дальше в этом заезде: на финише Ванин начнет бросок. Проведший всю дистанцию, гнедой к тому времени устанет. Лев