У Джека Лондона есть одно замечательное произведение. В смысле — замечательных много, и лично у меня в самых любимых была всегда «Лунная долина», а уже потом всё остальное, а вот мой отец обожал у Лондона роман «День пламенеет». В послереволюционном (20-х годов) переводе — а как раз такое издание в коричневых обложках было у нас дома, — этот роман назывался именно так. В более позднем сборнике название заменили на «Время-не-Ждет», но в данном случае это не суть.
Так вот в этом романе есть замечательный сюжет, когда героя — ещё не миллионера Элама Харниша — грубо и цинично кидают на большие деньги партнеры по бизнесу, абсолютно уверенные, что с юридической точки зрения жертва ну никак к схеме не подкопается. А «жертва», поняв, что произошло, приходит на разборку с револьвером в кармане. И удаляется, разумеется, при всех своих деньгах, рассказав пострадавшим от этого беспредела такую историю:
«...— Мне вдруг вспомнилась одна партия в покер. Дело было в Рено, штат Невада. Ну, не скажу, чтобы игра велась очень честно. Игроки — все шулера, как на подбор. Но был там один козлик безрогий — в тех краях так называют новичков. Вот он стоит за спиной сдающего и видит, что тот снизу колоды сдает себе четыре туза.
Новичок возмущается. Он тихонько обходит стол и наклоняется к игроку, который сидит напротив сдающего.
— Послушайте, - шепчет он, — я видел, как он сдал себе четыре туза.
— Ну, и что ж из этого? — спрашивает игрок.
— Я подумал, что надо сказать вам, — отвечает тот. — Вы что, не понимаете? Он сдал самому себе четыре туза, я своими глазами видел.
— Знаешь что, любезный, ступай-ка отсюда. Ничего ты в покере не понимаешь. Сдача-то его, верно?...»

Я о фигурном катании вообще-то. Мне кажется странным, что те, кто так или иначе жалуется на судейство в женском одиночном катании, не понимают, или не хотят понять главного: банкует тот, чья сдача. А сдача на текущем витке истории — известно чья. Остальное — в пользу бедных.

Правильно ли это? Мне так не кажется и объясню, почему. Женское катание — слишком шаткая штука, чтобы заведомо обезопасить оценками двух лидеров и быть уверенным в том, что это решает все проблемы. Та же Аня по своему запасу прочности — далеко не Женя Медведева времен предолимпийского сезона-2017. Ещё более непредсказуема Камила, несмотря на всю ее двигательную гениальность. Потому как сильно растёт. Уже поэтому, как мне кажется, было бы ошибкой не вспомнить прописную истину про яйца и одну корзину. И тем более сомнительный стратегический ход — давать понять всем остальным спортсменкам и их тренерам, что все, кто не "Хру-Хру» — это второй сорт. Но впечатление, тем не менее, складывается именно такое.
С другой стороны, тем процесс и интереснее.
Хорошего уикэнда, господа! И немного прекрасного вам на утреннее чтение
Где, кстати, по нонешним временам берут рябчиков на оливье?

Есть такой славный анекдот про одесского портного:
—— Сёма, вы таки знаете, если бы я был король то жил бы лучше чем король.
— Это почему?
— А я бы ещё немножечко шил...
Вспоминаю каждый раз: когда берусь за спицы. Нынешний формат работы открыл просто неограниченные горизонты в этом направлении, поэтому обвязаны или почти обвязаны уже все. Одно из зимних хобби — рассматривать коллекции брендовых вязаных вещей и реализовывать наиболее интересные модели. Началось еще на какой-то Олимпиаде, когда в одном из магазинов я рассматривала вязаный кардиган Ральф Лорен. В какой-то момент мне почудилось, что я даже готова его купить — за 500 баксов. Но это была минутная слабость.
Его я этой зимой тоже связала. И как всегда - не для себя.
Видимо, в качестве признательности за подарки для других мироздание в виде совершенно случайной ссылки подкинуло лично мне идею сногсшибательного платья. Для платья требуется талия, которая в текущий момент лежит на 4 кг ниже нынешних реалий, но я над этим работаю в самом лучшем антураже под названием «деревенский дом зимой». Вода, дрова, печка, баня, снег лопатой разгрести... Не скучно, в общем.
Вместо вязания, правда, пришлось заканчивать интервью с Еленой Вяльбе из которого вы узнаете, как Сергей Устюгов пытается рулить Маркусом Крамером
Еще к нам пришли лоси. Много. Ходят кругами, не особо шарахаясь. В местном сельпо под названием «Пятерочка» розовое шампанское брют резерва по смешной цене.
И никого вокруг...
Хорошей недели всем!
Ну и картинки на выбор — кому что больше нра...

«...Знаете ли вы, что каждое из четырех воскресений до Рождества последовательно именуется железным, медным, серебряным и золотым? Сегодня, стало быть, серебряное. А значит, праздник совсем скоро, и самое время наряжать ёлку. Этот обычай распространился по всему миру из Германии, а прародителями современной украшенной ёлки были ветки садовых деревьев: вишни, сирени, бузины, каштана. В день святой Барбары, 4 декабря, ветки срезали, вносили в теплое помещение и ставили в воду, чтобы они успели расцвести до Рождества...»

Чего только не вычитаешь в интернете воскресным утром... Но зачиталась, надо сказать:

«...Обычай украшать дом зеленым деревом пошел от гуннов, которые таким образом приветсвовали бога Йерлу, в первый день года сходящего на землю. Часть племени осела в Баварии и передала свой обряд местному населению. Популязировал традицию реформатор Мартин Лютер: он считал, что Рождество следует отмечать в спокойной домашней атмосфере и украшать вечнозеленые деревья яблоками, в память о грехопадении первых людей...»

Мой личный грехоупаднический формат заключается сегодня в том, что вместо всяких кулинарно-хозяйственных дел я до сих пор валяюсь под одеялом и пишу интервью с президентом трех королевств федераций. Единственный, кстати, человек, которому в разгар пандемии удалось не только провести в России очень крупный турнир по хайдайвингу, но и привезти туда всех иностранных звезд первой величины, обойдя все пандемийно-карантинные ограничения. В интервью не легло (вырубила недрогнувшей рукой), а здесь процитирую, любопытно. Это к вопросу, «А что, так было можно?»

«...Я считаю, мы сделали подвиг просто. Представители всех задействованных служб были с нами на связи 24 часа в сутки. Спортсмены же прилетали через много-много стран, И каждого вели на протяжении всего маршрута. В каждой стране был представитель нашего посольства, который встречал, провожал, следил чтобы у спортсмена не было никаких проблем. И вот так они все добрались до Крыма. Очень сильно помогал Минспорт, очень сильно помогал Белый дом — обеспечил нам все необходимые письма. Это, на самом деле, была колоссальная совместная работа. И она дала такой результат».

Ну а сейчас работа над текстом завершена и даже выпечен очередной штоллен в «конфетном» формате. На очереди слоёные пирожки с мясом — под бульон, и изящное рукоделие в виде недовязанного рукава — под биатлон и лыжи.
Всем хорошего дня!

Декабрь, время подводить итоги. Хотя на самом деле хочется простой человеческой радости — чтобы год уже поскорее закончился. С этой целью лично у меня месяц уже достаточно плотно расписан всяческими вещами, которые я пообещала себе сделать в плане самодисциплины (ну да, физкультура, иностранный язык — ничего нового в целом) и собираюсь прямо с сегодняшнего дня начать всё это выполнять. Вряд ли получится, конечно, но на данный момент, по обыкновению проспав всё на свете, я преисполнена решимости каждый вечер составлять план на следующий день и выполнять его хотя бы частично. В общем, очередная новая жизнь с понедельника. В смысле — с 1 декабря, что примерно одно и то же.
В плане работы был период творческого застоя (просто не хотелось ничего делать в этом направлении), но я исправлюсь, честно. Вот прямо сегодня исправлюсь: вернусь с интервью из ОКР и обновлю сайт. И план работы составлю. Плановое хозяйство — наше всё!
Всем удачной недели!
[700x577]

Разговариваю параллельно с показательными выступлениями со всем известным тренером:
— Ощущение непрерывно уходящего вперед мира вас не раздражает?
И слышу в ответ:
— Зачем же я буду раздражаться по этому поводу? Это что-то изменит? Вот сейчас у меня на рабочем столе куча всего, что нужно успеть сделать. И что, мне следует раздражаться из-за того, что я трачу время на разговор с вами вместо того, чтобы повесить трубку и заняться деловой перепиской? Я стараюсь успеть сделать то, что считаю главным. Если не успела справиться с какими-то делами, значит, не так уж они были важны...
Вообще много в последнее время разговаривала с тренерами — о тренерах. Например, об Игоре Борисовиче Ксенофонтове, который был в свое время большим другом Игоря Борисовича Москвина, являясь совершеннейшим его антиподом. Ушел из жизни до обидного рано и достаточно нелепо - не выдержало сердце после того, как бежал по перрону за поездом. Догнать — догнал, но вот не выдержало...
Что касается прошедшего этапа Гран-при, общим осталось впечатление, что «песок неважная замена овсу», выражаясь языком О'Генри. Убедить себя в обратном у меня не получилось. Можно сколь угодно радоваться количеству «годных» для последующей перспективы мальчиков (да, Мозалев мне тоже нравится))), но, положа руку на сердце, стоит, наверное, признать, что в обычной, непандемийной жизни для большинства из них сезон прошёл бы там, где его никто не видит. То есть, на кубке России и даже не факт, что в его финале.
Это же касается и пар, и танцев. Лидеры прекрасны, но, увы, лишены реальной, так, чтобы наотмашь, борьбы. А ведь интересно в соревнованиях именно эта, а не лидер, как таковой, в отдельно взятой реальности. Отсюда и возникло ощущение объяснимого в текущей ситуации, но всё-таки суррогата.
От девочек же, как мне кажется, все начинают потихонечку уставать. От всех этих дрязг, обсуждений, сплетен, прогнозов, касающихся людей, которые в своей жизни по большому счету почти ничего не успели выиграть.
Поэтому я была искренне рада предоставившейся возможность кратковременно соскочить с фигурки на биатлон. Интервью с Гараничевым, кстати, уже в доступе.
И хорошей всем недели!!!

У кого что, у меня биатлон. Был. В плане общения, в смысле. С завтрашнего дня должны начать ставить написанное, а мне завтра, увы, придется снова переключаться на сами знаете что. Тест сдан, аккредитация получена (на биатлон я тоже аккредитовалась на всякий случай) и даже кексы/штоллены готовы. И елки, само собой. Жизнь продолжается, иначе говоря.

Объявляется площадка, свободная для любых дискуссий. Ну, если своими словами — это такая вежливая трактовка фразы «развлеки себя сам». Темы какие в голову придут, как уже написала. Пишите, и к вам обязательно потянутся люди...

Есть у меня френдесса в соцсетях, не сказать, чтобы хорошо знакомая — недолго работали вместе, но женщина, безусловно, умная и очень наблюдательная. Черная овца в своей семье — в том плане, что семья потомственно-медицинская (и в сторону родителей/дедушек, и в сторону детей/родственников), а сама она — журналист. Но с чисто медицинским цинизмом, причем «цинизм» в данном контексте не ругательство, а понятие позитивное. Нашей нынешней жизни, считаю, вообще сильно не хватает умения называть вещи своими именами.
Так вот не так давно эта моя знакомая пишет:
«...Вот посмотрела я на одну известную и ещё молодую женщину, красивую от природы. Теперь после пластики. Она стала ОДИНАКОВАЯ. Ну то есть абсолютно по шаблону тренда: одинаково высокие скулы, одинаково узкая переносица и чуть развёрнутые ноздри, одинаково выправленная носогубка, одинаково обездвиженный лоб, одинаково очерченные и наполненные губы.
Как будто бы есть фабрика, где обеспеченных женщин в районе сорока лет укладывают лицом в лекало, зажимают в золотые тиски и правят по единому стандарту как бы красоты и как бы молодости. Красивые ухоженные эталонные женщины единой антропологии и фенотипа сходят с этого конвейера. Зачем?»
Там же в комментах человеку отвечают:
«Думаю, что пластика для многих девушек или женщин сегодня - это показатель успешности и богатства. Это как бриллианты или дорогая машина. Конечно их не пугает искусственность и шаблон, напротив, чем она заметнее на лице, тем виднее достаток и вложенные в лицо средства...»
Женское одиночное катание с некоторых пор кажется мне точно такой же историей. Я вчера долго думала: почему, при том, что я всё, или почти всё понимаю в судействе и ни разу не придерживаюсь той точки зрения, что Лизу Туктамышеву бессовестно засудили (ключевое здесь «бессовестно», а не «засудили»), почему я внутренне на стороне Лизы, а не тех, кто у нее выиграл? И понимаю причину: потому что лично мне и Аня и Даша кажутся слишком одинаковыми. Дело не в них. Обе замечательные девочки, а Даша так вообще на мой взгляд идеально исполнила короткую программу с точки зрения ее презентации. Но дело в том самом лекале: одинаковые приемы постановки, исполнения, макияжа, прически, костюма и каких-то других вещей. С точки зрения спорта и достижения результата — идеальная стратегия. А вот смотреть становится всё скучнее и скучнее. Хотя, вполне допускаю, что в этом мнении я в меньшинстве.
Тем, кто в лекало не вписывается, остается уповать только на то, что встретится на пути «свой» тренер, который станет возиться с нестандартным по сложению телом или чрезмерно длинными ногами, подстраивая под эти параметры технику, ну и так далее — примерно как Алексей Николаевич Мишин возится с Лизой, а параллельно, хоть и не слишком долго — с Каролиной Костнер. Тем, кто сейчас на этих словах захочет отреагировать фразой, что Костнер — это прошлый век фигурного катания, позволю себе напомнить, что полтора года назад Каролина едва не выиграла чемпионат мира, и выиграть ей помешало не техническое оснащение, а нервы. Но это так, к слову.
Я бы сказала, что с возрастом вообще начинаешь переоценивать какие-то вещи. Я, например, смотрела вчера и позавчера, как на Скейт Америка катается Мэрайя Белл, и постоянно, глядя на фигуристку, вспоминала слова любимого мной Николаева, сказанные почти 20 лет назад в адрес канадской пары — той самой, что выиграла чемпионат мира у Лены Бережной/Антона Сихарулидзе в 2001-м, а год спустя чуть не выиграла у них же Олимпиаду.Про канадцев Николаев тогда сказал:
«Их катание не хочется оценивать. Хочется просто смотреть. С профессиональной точки зрения там, кстати, все очень чисто: достаточная скорость, интересное катание, хорошие линии. При этом потрясающая жизнерадостность. Они счастливы на льду - хотя, поверьте, никто, катая произвольную программу, от удовольствия не «торчит».
Нечто похожее, хоть и другими словами не так давно сказал Дима Соловьев — о женском катании: «В фигурном катании на спортсмене лежит ответственность с самых малых лет. Просто в 15 этого не понимаешь. Ты просто получаешь колоссальное удовольствие от того, что катаешься и прыгаешь. От этого и глаза у девчонок другие: азартные, весёлые. А проходит совсем немного времени — в глазах остается только страх и груз ответственности...»
Так вот сама я, наблюдая за фигуркой (не только женской, к слову) склонясь к тем же самым наблюдениям. К тому, что высший класс фигуриста заключается в умении увлечь зал собственным кайфом. И наиболее сильное впечатление всегда остается именно от такого катания. А вовсе не от четверных прыжков. К ним мы уже привыкли...
Кстати, все написанное касается очень многих вещей. Помню много лет назад я безумно фанатела от одного певца. Обожала его слушать. А спустя какое-то достаточно продолжительное время наткнулась на ролик - типа, юбилейный концерт , всё такое... Так вот там он работал в этих песнях. Профессионально, старательно, но именно работал, в то время как в более молодом своем возрасте растворялся в своих песнях без Читать далее...

Информирую, как обычно (особенно для тех, кто по каким-то причинам лишен возможность читать материалы на сайте RT), что свой сайт я в очередной раз обновила, в ближайших планах закончить два уже готовых интервью и разгрести жизнь до состояния возможности всё успевать (получается плохо).
По поводу вчерашнего интервью с Максимом Шмырёвым (оно вышло и находится здесь) хочу добавить, что в ноябре у человека выходит книжка, обложка которой повергла меня в творческую зависть. Годная очень обложка и, надеюсь, текст под стать получится. Особенно для тех, кто хоть в какой-то степени интересуется настольным теннисом.

Ну а у меня снова фигурное катание, пока Мегаспорт не закрыли окончательно. Все коллеги почему-то возмущены судейством. Странные люди...
Хорошего всем дня!!!

Кто спрашивал, как я всё успеваю? Так вот: я не успеваю вообще ничего ни с чем совмещать. Например, немецкий язык и работу. Сегодня первое было принесено в жертву второму, потому что стояла задача превратить 77 тысяч знаков расшифровки в 10 тысяч интересного чтива в течение одного дня. Та самая внезапно образовавшаяся на передаче Фетисова беседа. Опубликуют её возможно завтра, если повезет с выпуском, то до начала фигурного катания.
Почему пришлось так много разговаривать — потому что основная тема (то бишь — специализация человека) была совершенно для меня неизвестная, вот и разговаривали обо всем подряд, не очень понимая, что получится на выходе. Получилось, как мне кажется, вполне симпатично. Ловите завлекалки, и пусть они скрасят вам вечер пятницы.

— Вам не кажется, что идея Олимпиад в определенной степени изжила себя? Спорт все больше уходит в шоу-бизнес, в угоду этому меняются правила, меняется формат соревнований. И возникает диссонанс: как можно всерьёз класть жизнь на идею выиграть Олимпийские Игры, когда в любой момент тебе могут указать на твое место на манеже, и это место клоуна?
— Давно об этом думаю. С одной стороны, для спортсменов, которые вовлечены в этот бизнес, Олимпиада — это высший предел человеческой жизни на том отрезке, который называется «спорт». С другой — спорт давно перестал иметь какое бы то ни было прикладное значение. Он не может быть самодостаточен без спонсорства, без денег, а деньги диктуют формат, независимо от того, нравится это кому-то, или нет. В глобальном смысле это, действительно, шоу-бизнес, не более.
— Тогда почему мы так рефлексируем по поводу несостоявшейся в этом году Олимпиады, утверждая, что ее надо во что бы то ни стало сохранить?
— Ну так давайте себе ответим: кто именно рефлексирует? Это прежде всего спортсмены, тренеры, журналисты, которым надо об этом писать, то есть, достаточно небольшая часть зависимых от спорта людей. Плюс — администрация, которая использует Олимпиады, как возможность манипулировать массами. Игры, безусловно, важны для человечества — как концерты, как шахматы, как музыка. Но все это, если вспомнить известную поговорку про хлеб и зрелища, стоит всё же на втором месте. Чем глубже мы уходим в эпоху информатики, тем глубже будем окунаться в зависимость от телевидения, от трансляций, от спонсоров. Уберите телевидение от спорта, и он загнется...

... Часто вспоминаю, как в 13 лет меня заявили на крупный международный турнир, и я играл на Малой спортивной арене Лужников с легендарнейшим китайцем Ван Хуэй Юанем. Мне казалось тогда, что за моей игрой наблюдает весь мир. Помню, как ехал на метро, уверенный в том, что меня сейчас все начнут узнавать, ещё несколько дней ждал, что хоть кто-то скажет, что видел меня на экране телевизора. И только потом до меня дошло, что всё это никому не интересно, кроме узкого круга посвящённых. Поэтому, когда я стал выигрывать уже серьёзные соревнования, каждый раз опускал себя на землю вопросом: что такого я сделал для человечества, чтобы кто-то вообще меня вспоминал? Любой вид спорта по большому счету нужен лишь тем, кто им занимается. Да, можно прикрываться флагом, говорить, что своими победами мы прославляем страну, и это отчасти действительно так. Спортивные победы дают повод для гордости очень многим людям. Но, если рассуждать глобально, мы же, в общем-то, в игрушки в своей песочнице играем...

...В Германии играет украинец Дмитрий Овчаров, который в 2018-м даже был первой ракеткой мира. Его отец уехал в 90-е годы из Киева и почти полностью посвятил себя созданию из сына спортсмена-победителя. Обклеил весь дом записочками, типа: «при 10-10 ты подашь длинную подачу», «проигрывая 10-4 ты все равно имеешь шанс выиграть, но ты должен вгрызться в этот шанс зубами». И так далее.
— Условно говоря, он учил сына теннису так же, как люди учат иностранный язык, вешая стикеры в туалете?
— Да. Только он учил умению побеждать. Воспитывал в сыне такого бультерьера со смертельной хваткой, который в любой момент может сорваться с поводка и загрызть соперника, невзирая ни на какие регалии и авторитеты...

...В 80-е годы придумали накладку, которая называлась антиспин и по сравнению с обычной отражала мячик ровно наоборот: если обычная ракетка давала верхнее вращение, то с новой накладкой мяч валился вниз. При этом новая накладка была такого же цвета, как и прежняя. Когда это ввели в обиход, настольный теннис превратился для всех в ад. Ориентироваться можно было только по звуку, с которым мячик отскакивал от ракетки. Некоторые специально учились в этот момент громко топать, чтобы окончательно сбить соперника с толку. У нас реально очень сложный вид спорта. Вы когда-нибудь видели ноги теннисиста-китайца?
— Нет.
— На них страшно смотреть. Это ножищи, каких не бывает даже у легкоатлетов. Они заточены на взрывную энергетику, причём этот взрыв вам нужен не разово, а на протяжении всей игры, каждого удара. Если игрок вовремя не взорвется, он не окажется в той точке, из которой можно ударить разяще. Не ударив Читать далее...

Внезапно образовалась пара часов свободного времени - на съемках Ледникового периода, куда я в очередной раз пришла, чтобы поговорить с интересующим меня человеком. Телевидение — это история долгая, как известно, пауз множество, поэтому пишу обещанное. Про страшненький чизкейк. Хотя истинные кулинары предпочитают модное слово «рустикальный».
В Испании (а этот чизкейк оттуда родом) его называют баскским. Почему - не знаю, да и название здесь не главное. Главное, что этот чизкейк невозможно испортить, и никаких особенных умений он не требует.
Испанский рецепт я несколько модернизировала, поскольку делать полнообъемный размер, выпекая чизкейк в форме 22-24 см, в планы не входило. Форма была взята самая маленькая из имеющихся, 16 см в диаметре, но довольно высокая. И ингредиенты уменьшены вдвое. И да, форма должна быть разъемной.
Десерт это не слишком дешёвый, поскольку основной ингредиент - сливочный сыр и 33-процентные сливки. Да, калорийно. Но поскольку я уже целую неделю хожу на немецкие курсы пешком (а это час активной ходьбы), на завтрак — самое оно.
Даю рецептурную раскладку оригинала, а в скобках - сколько и чего брала для своего мини-Квазимодо.

— 900 г сливочного сыра (420, или три упаковки сыра Hochland)
— 300 г сахара (150)
— 5 больших яиц (3 маленьких или 2 яйца и 1 желток)
— 425 мл жирных сливок (215)
— 30 г муки (15)
— чайная ложка соли без верха (1/2)
— ванильный экстракт (если есть) или ванильный сахар

Самое сложное здесь — подготовить форму. Ее нужно промазать маслом, положить бумагу для выпечки на дно и стенки, еще раз промазать маслом и положить второй слой бумаги. Бумага должна выходить сантиметра на 4 за пределы формы, поскольку чизкейк при выпечке поднимается. Два слоя бумаги здесь нужны исключительно с тем, чтобы дно и бока чизкейка не горели слишком сильно. Эта коричневая корочка, которая образуется при изготовлении, по сути выполняет функцию коржа в классическом чизкейке.
Подготовили? Отставили в сторону и зажгли духовку на полную мощь.
А сами берем миксер и на самой низкой скорости, чтобы смесь не напитывалась воздухом, смешиваем сыр, ванильный экстракт и сахар. Затем, не прекращая взбивать, добавляем яйца. По одному. Следом тонкой струйкой вливаем сливки. И в самую последнюю очередь всыпаем соль и муку. Муку, кстати, можно кукурузным крахмалом заменить — к сведению тех, у кого с глютеном напряжные отношения.
И теперь все это осторожно выливаем в форму. И в печку.
Испанцы пекут свои чизкейки час при температуре 200 градусов. Я предпочла альтернативный вариант: 30 минут, но при 250. За это время Белоснежка превращается в мавра. Черного и страшного. Но душа у нее остается снежно-белой.
О, как завернула...
Готовый чизкейк вынимаем, остужаем, и на ночь в холодильник. Если вам показалось, что центр нашего десерта остается слишком подвижным, скажите себе, что вам это показалось. За ночь всё стабилизируется.
Вот и всё, собственно. Страшненький собственный чизкейк я в предыдущем посте вам показывала, а здесь покажу страшненький испанский. Оторваться невозможно...

Ковид свирепствует и танки наши быстры! Простите, кто скучал, но совершенно не было времени. Мне позвонили и предложили продолжить обучение на немецких курсах, за которые было уплочено, но из-за пандемии не срослось, но беда в том, что нынешний курс оказался интенсивом - три часа каждое утро и физически невозможно как-то увязать учебу, домашние задания, работу и домашние дела. Точнее, увязать можно, но интернет тут выпадает почти полностью. Поэтому не до блога было.
Все это было настолько нервно (в основном из-за волнений по поводу детей, которые «где-то там...»), что вчера я творчески превзошла сама себя. Умудрилась легким движением руки сбросить в корзину все (ВСЕ, Карл!!!) файлы на ноуте, включая две начатые книжки и два уже расшифрованных интервью, и очистить корзину. К счастью, у меня есть вредная привычка отправлять что-то из написанного особенно ценным для меня критикам, так что большую часть файлов удалось восстановить - извлечь из почты. Включая то, что было написано исключительно для личного пользования и не предназначено (пока) для широкой огласки.
Но в текущий момент у меня отходняк. От курсов, от работы, от того, что девочка Миша, появившаяся на свет ночью, весела, здорова, в меру увесиста, а её мама прекрасно себя чувствует, и вообще я завтра иду после курсов в хорошую компанию на льдину и, как говорится, вернусь поздно и пьяная
Среда у нас двойной семейный праздник, а четверг далеко - о нём пока можно не думать.
Под выходные напишу классный рецепт чизкейка. У меня из два — классных: один, который тренер по прыжкам в воду Джейн Фигуэйредо готовит по праздникам для своего ученика Тома Дэйли и всей английской сборной, но он классический и по времени затратный, второй — модный ныне обожженный каталонский. Вчера его и приготовила. Правда, не по рецепту, который гуляет в российском интернете, а по тому, что в свое время выудила из интернета испанского. Это гениальная вещь. Умереть и не встать! На весы — так точно.
Но в конце концов, у меня был повод для торжественного (под шампанское) десерта! Если серьезно, это реально чумовая вещь. Совершенная. Хотя на вид ужасен, надо признать... Этакое Квазимодо от кулинарии.
Всем хорошей недели!!!
[700x525]

Когда-то Владимир Кучмий учил меня всевозможным журналистским приёмчикам. Например, как написать заметку, если никогда раньше этого не делал.
— Берешь лист бумаги и пишешь на нем: «Дорогой Вова!». А дальше, как в письме, рассказываешь все то, что хочешь рассказать. Написала заключительную фразу, поставила точку и вывчеркиваешь слова «Дорогой Вова». Всё, заметка готова.
— А сокращать надо? — спросила я тогда.
— Для этого есть я, — был ответ. Правда, тогда Кучмий (всё-таки, он очень меня любил) сразу дал подсказку: «Приносишь текст редактору, никогда не уходи из кабинета. В присутствии автора текст всегда намного сложнее рубить»
Еще один лайфхак сводился к тому, что автору бывает очень полезно читать вслух то, что он написал. Если запинаешься, значит, фраза написана коряво или чересчур заумно, её нужно переписать.
Это я к тому, что уже три часа подряд (сейчас десятиминутный перерыв) сижу в крошечном скворечнике без окон и стенами из черного поролона студии и занимаюсь озвучкой собственной книги. Хорошо читается, кстати. Пять глав позади. Связки пока не убила, работаем дальше...

Просили сменить тему — меняю. Сижу по уши в работе и сокрушаюсь, что не сумела правильно рассчитать очередность: занималась одним текстом, хотя нужно было отложить его на неопределенный срок. Как минимум, на выходные. Потому что из намерений поговорить за жизнь получился в чистом виде роман выходного дня, не привязанный к каким-то конкретным событиям, но в меру захватывающий. Насколько «в меру» — судите сами. Не думаю, что текст выйдет в ближайшие дни, до этого мне хотелось бы поставить интервью, над которым работаю сейчас, но завлекалочки ловите:

...— В свое время меня, честно говоря, потрясло, с какой скоростью в рамках «Ледникового» у фигуристов начали распадаться вроде бы очень прочные человеческие отношения. В чём причина? Неужели всего лишь в том, что в руках появляется новое тело?
— Новое тело, новые эмоции, новые ощущения, плюс с этим человеком ты проводишь достаточно много времени и подсознательно хочешь понравиться партнеру. В своей профессии артисты так или иначе изначально заточены на флирт, на самоутверждение, но мне кажется, что многие зачастую и в обычной жизни играют. Просто когда сталкиваешься с этим впервые, не отдаешь себе в этом отчет. И тебя тоже начинает затягивать. А потом словно кипятком ошпаривает: что ты делаешь? Ладно бы в двадцать лет, когда нет ни семьи, ни детей.
— Многие фигуристы женятся на своих партнершах как раз в этом возрасте.
— Я большей частью со всеми своими партнершами на тренировках ругался. Уходил со льда с мыслью: «Не видеть бы тебя ещё неделю!». Какая уж тут женитьба?..

...— Поначалу все почему-то хотят сразу начать прыгать и непременно — тулуп.
— Ключевое слово «поначалу»?
— Ну, да. Моя нынешняя партнерша просмотрела много программ с «Ледникового» с моим участием, и вообще много чего смотрит о фигурном катании. Не так давно показывает мне видеоролик: «Вот так хочу!» А там олимпийские чемпионы Сочи, американцы Мэрил Дэвис/Чарли Уайт выполняют свою самую навороченную поддержку...
— И?
— «Да-да-да, — говорю, – в следующий раз»...

...В Америке, когда я стал там тренироваться, много чего случалось. По сей день не понимаю, как удалось избежать каких-то действительно серьёзных последствий. Не сесть в тюрьму, например. В первые четыре года очень давило вообще всё. Ты в чужой стране, ты уехал от всех своих друзей, ты абсолютно без собственных денег, тебе выдают 150 долларов в месяц, на которые ты питаешься и живёшь. Все питание — сосиски по доллару штука или «Бургер Кинг». Спасибо более старшим ребятам, помогали всячески, подкармливали...

...Присели в барчике ближайшего молла, начали выпивать. Я с радости, друг с горя. Потом вернулись на каток смотреть, как катаются девочки. Сорвали зачем-то пожарный огнетушитель со стены на трибуне, начали поливать друг друга... Потом уехали в гостиницу продолжать праздник. По телеку показывали какой-то боевик, вот и мы намотали на руки полотенца, начали крушить все вокруг. Порезались, стены кровью перепачкали, а после этого попёрлись на заправку купить чего-нибудь выпить. По дороге нападали на прохожих из-за кустов, то есть, просто какая-то шизофрения началась: мы солдаты, вокруг нас война...

Всё, творческая пауза закончена, завтрак съеден, продолжаю отрабатывать карму. А вам хорошего дня.
[589x425]

Мы в Мегаспорте поехали, поэтому переношу сюда комментарий Limonnaja_dolka (вы, кстати, на катке?) из прошюлой ветки
Танцы
ЗГ пора б уже как-то проявлять себя, может, к этому сезону прорыв увидим
4 молодые пары...по сути - это будущее российских танцев, следующий олимпийский цикл.

Мальчики
Возвращение Коляды - в каком он сейчас состоянии?
Насколько "вырос" за межсезонье Самарин

Пары
"Рубилово" между БК, МГ и ПХ

Девушки
Вынесет ли всех Валиева?
Ну и в принципе интересно посмотреть на девчонок

ППКС, как говорится

Весь день сегодня занимаюсь текстами (к большому футбольному интервью добавилась необходимость написать комментарий по фигурному катанию), и совершенно неожиданно наткнулась на очень давние зарисовки тех времен, когда одно из издательств уговаривало меня написать книжку о профессии журналиста. Книжку я так и не написала, но отдельные главы остались. В некотором смысле это в тему предыдущих рассказов — об авантюризме и крайней легкомысленности в связях, как сообщил мне за чашкой кофе Кучмий, когда я как-то принесла ему очередной материал, которого ни по каким раскладам не должно было быть.
Завтра днем у меня очередное интервью под условным названием ОПГ «Ромашка» (нет, это не про футбол), наверное, поэтому и вспомнилось...

...Часы в гостиной гулко ударили два раза. Это были любимые мамины часы. Когда-то я покупала их ей в подарок, зная, до какой степени маме нравится «живой» звук. И сама любила их слушать: после отъезда родителей на контрактную работу в Австрию бой часов лишний раз заставлял вспомнить какие-то домашние истории, чему-то улыбнуться. Но сейчас глубокий звук отозвался в громадной пустой квартире, где в тот вечер я была абсолютно одна, тревогой. Двумя часами ранее, ровно в полночь я вернулась из подмосковного Подольска, и почти сразу у меня зазвонил телефон. В трубке раздался голос человека, с которым я встречалась в тот вечер.
— Не спишь еще? Не ложись. Через два часа к тебе подъедут. Диктуй адрес.
В два пятнадцать я начала беспокоиться. Вышла на улицу с телефонной трубкой в руках и стала озираться по сторонам. Широченный проспект был абсолютно пуст.
Мне почему-то стало панически страшно. Отчаянно захотелось вернуться в квартиру (обе двери – на все замки! Непременно!) и отключить телефон.
В этот момент из-за поворота показался большой черный автомобиль с тонированными стеклами. Остановился у подъезда. Одновременно и почти бесшумно, как в каком-то уже много раз виденном боевике, распахнулись обе двери и из машины вышли двое незнакомых мне мужчин.
— Елена?
— Да.
Отчаянно проклиная себя за авантюризм, я пригласила гостей в дом. Механически достала чашки, включила чайник, заварила кофе. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Черт, я ведь даже не знаю, как их зовут...»
* * *
В свое время авантюризм стал именно той причиной, по которой в стенах «Спорт-Экспресса» у меня сложился имидж журналиста, который может все. В самом конце осени 1996-го редакция готовилась запустить собственный журнал и, с энтузиазмом обсуждая содержание будущего первого номера, руководство пришло к тому, что до зарезу нужен центральный материал. Так называемая «тема». Нетривиальная и убойная. Обсуждая перечень возможных вариантов первый заместитель главного редактора Владимир Гескин сказал: «Кажется, я придумал. Нужно написать о допинге. Я готов за это взяться».
— О чем собираешься писать? – поинтересовалась я.
Гескин задумался.
— Пока не знаю. Надо подумать.
Сама не зная зачем я ляпнула:
— Вова, не гробь тему. Отдай ее мне.
— А с кем собираешься поговорить ты?
— Попробую для начала разыскать Анатолия Писаренко.
— У тебя ничего не получится. Он не станет говорить.
— Возможно...
Чемпион и рекордсмен мира в штанге Анатолий Писаренко в свое время побил все существовавшие мировые рекорды, в том числе и феноменальные - Василия Алексеева. А в 1984-м был задержан при въезде в Канаду за то, что в его багаже обнаружили партию запрещенных анаболических стероидов и, соответственно, дисквалифицирован.
После ухода из спорта выдающийся тяжелоатлет ушел в бизнес, быстро стал Очень Богатым Человеком — ему принадлежали чуть ли не все бензоколонки страны. Мы не были знакомы, но когда я раздобыла номер его телефона и дозвонилась, Анатолий согласился встретиться. При условии, что я приеду к нему в Киев.
Я и поехала.
Мои планы начали рушиться прямо на вокзале. Сначала никто не брал трубку. Потом вдруг звонок прошел, и я услышала:
— К сожалению, вынужден извиниться, я сейчас во Львове. Срочно пришлось выехать туда на переговоры с партнерами. Но вас встретят и привезут в гостиницу. А вечером я вернусь в город.
Ближе к вечеру телефон зазвонил снова.
— Елена? Вам звонят по поручению Писаренко. Анатолий будет в Киеве через час. Но завтра в восемь утра он улетает в США. Сегодня у него за городом заказана сауна, которую не хотелось бы отменять. Если нет принципиальных возражений, спускайтесь вниз — машина уже ждет у подъезда.
В сауне был накрыт стол, увидев который, я поняла, что вляпываюсь во что-то непредсказуемое. Ни о каком интервью в такой обстановке не могло быть и речи. Мне представляли каких-то людей («Это – чемпион Европы по боксу. Это – чемпион мира. Это – наш лучший массажист, тоже боксер... »). Возможно с точки зрения хозяев в антураже не было ничего странного. Я же видела лишь незнакомых, громадных, замотанных в полотенца мужиков и, забыв думать о каком бы то ни было интервью, совершенно не понимала, как Читать далее...

Спустя какое-то время после переезда в новую квартиру мама снова начала работать тренером. В «Олимпийском». До этого она клялась и божилась, что никогда не станет работать где-то, кроме московского бассейна «Октябрь», где прошла большая часть ее тренерской жизни, но пару раз подменив в «Олимпийском коллегу», она, что называется, быстро почувствовала разницу: дорога в «Октябрь» на метро с двумя пересадками занимала больше часа, а до «Олимпийского», куда, помимо всего прочего, очень звал директор (с ним мама в свое время выступала в одной команде во Львове) было шесть минут пешком.
Вместе с работой у мамы начались частые отлучки на сборы и в летние лагеря, так что дома я большей степенью оставалась одна с родившейся к тому времени старшей дочкой.
Однажды, возвращаясь с прогулки, я была остановлена во дворе каким-то незнакомым мужиком.
— Ты же Лена?
— Да.
— А я Володя. Твой двоюродный брат. Ну, мамки твоей брата сын, из Запорожья. Жду уже три часа тут.
— Кого ждете?
— Ну так тебя и жду. У меня кроме вас в Москве никого нет, а мне через три дня жену и сына встретить надо — они с заработков возвращаются. Вот и познакомишься заодно. Пошли в дом, короче. Устал я что-то в вашей Москве...
Надо сказать, что у нас в доме, еще со времен моего школьного детства всегда был проходной двор. До Шереметьево было подать рукой, поэтому перед отправкой на тот или иной сбор на полу постоянно кто-то спал. Ночевали тренеры со всей страны и их ученики, отцовские иногородние аспиранты и просто знакомые. По выходным у нас в полном составе собиралась мамина группа пловцов — отец проводил с ними тренировку в лесу, потом вёл на Канал купаться, пока мама готовила на всех обед, и только к вечеру народ начинал разбредаться по домам. Словом, это был целый пласт жизни, навсегда заложивший в сознание некие неписаные правила: бульон варится сразу в пятилитровой кастрюле, котлеты лепятся дюжинами, первый, кто приходит домой, готовит еду для тех, кто придет позже, а гостя, откуда бы он не появился, следует первым делом накормить или хотя бы напоить чаем.
Но здесь был явно не тот случай.
— Кто это? — поинтересовался вечером пришедший в увольнение брат?
— А хрен его знает, — совершенно честно ответила я. — Родственник.
— Гони рубль, родственник! Мне Афоня рубль должен, — откликнулся брат фразой из некогда любимого им фильма и немедленно удрал на свидание.
Ад начался через три дня, когда Володя притащил в квартиру жену и сына. Первым делом семейка сожрала из холодильника все, что было предназначено для маленькой Алёнки и выпила весь ее сок. Когда я осторожно поинтересовалась, когда Володя собирается везти семью домой, он заржал:
— А куда торопиться? Надька денег заработала, по магазинам походить хочет. Сын книжки у тебя в шкафу нашел интересные - читает лежит. Да и просторно здесь. Домой-то мы всегда успеем!
Каким образом мы с братом тогда всё же выпихнули семейку из квартиры, я уже не точно помню. По-моему даже придумали какой-то безумный сценарий скоропостижной женитьбы, где фигурировала сильно беременная невеста, выгнанная из дома родителями, и, соответственно, необходимость поселить девушку с будущим ребенком у нас дома и перевезти ее вещи уже в ближайшие выходные. Помню, что я озвучивала все это на кухне и там же шлепнула на громадный деревянный стол три билета.
— Собирайтесь, ребята. Паровоз через три часа у вас...
Вместе с Володей и его семейством из дома пропали несколько книжек, серебряная чайная ложка, подаренная Аленке на первый зуб ее крестником, и мамины бриллиантовые серьги. Сначала я списала пропажу на свою привычку разбрасывать украшения где попало, но буквально пару недель спустя маме позвонила из Запорожья жена ее брата.
— Муся, я тут твои сережки вспоминала, помнишь, ты в них как-то к нам в село приезжала? Надька, сноха моя, точно такие из Москвы привезла, не снимает теперь...
К дорогим украшениям мама всегда относилась равнодушно, но те сережки были для нее особенно ценными, достались от свекрови — Антонины Савельевны. Та сорок с лишним лет была верной спутницей геройского деда и характером ему под стать — прямым и непреклонным. Она никогда особенно не одобряла выбор сына, считая маму человеком не их круга, меня же нежно любила. И, когда как-то приехала из Воронежа в гости, уже зная, что неизлечимо больна, оставила маме фамильное украшение в подарок со словами: «Не продавай, даже если совсем тяжело с деньгами будет. Пусть дочке останутся»

Спустя несколько лет Володя нарисовался в моей жизни еще раз. Он точно так же окликнул меня во дворе, когда я парковала машину, деловито перекинул объемную сумку с руки на руку:
— Долго работаешь. Который час на улице жду. Надька моя от меня ушла, решил вот в Москву наведаться, развеяться...
По-моему, он так и не понял, почему я захлопнула дверь прямо перед его носом.
А бриллиантовые сережки я заказала для мамы у ювелира как только появились деньги...

За первые пару месяцев узаконенного проживания в новом доме мы с мамой научились шпаклевать стены, шкурить и красить потолки, клеить обои, менять электропроводку (благо провода в сталинках укладывали в специальные шланги) и резать плинтуса под углом в 45 градусов. Головной болью был мусоропровод в кухне. Мы сыпали туда хлор, пытались мыть внутренние стенки раствором стирального порошка, но искоренить запах не удавалось. Длились эти ритуальные пляски до тех пор, пока нанятый мамой плиточник Семён Семёнович, весьма пожилой, но жилистый и сухой дядька, нам не сказал: «Не валяйте дурака, девочки. Мусоропровод в квартире - это и мухи, и тараканы, и вообще неправильно. Поэтому очень вам советую заложить его кирпичом, закрыть плиткой, и вообще забыть о том, что он когда-то у вас был. А до помойки ножками добежите, не развалитесь»
Семён Семенович много лет трудился бригадиром в УПДК — управлении по обслуживанию дипломатического корпуса. Считался мастером на все руки. Его посоветовал маме российский военный консул в Йемене, который в свое время учился с моим отцом в суворовском училище, потом в институте переводчиков, где получил прозвище Пундекичак. Учился отцовский приятель на корейском, кажется, факультете (или же корейским у него был второй язык) и когда герой знакомился с девушками (а бабником он был знатным), на просьбу сказать что-нибудь по-корейски, отвечал приглушенным бархатным голосом, глядя очередной красотке в глаза: «Пундекичак... Кевотанму...»
В переводе это означало что-то вроде: «Товарищ преподаватель, отделение к уроку готово!» Но кого тогда волновал этот перевод?
Семён Семенович был знаменит в ремонтном управлении тем, что был абсолютным бессеребренником. За свой труд он брал копейки, но работал, выйдя на пенсию, исключительно с теми, кто ему нравился. И с кем было интересно поговорить.
— Понимаешь, дочка, — рассказывал он маме. — Они ж безумные все, эти дипломаты. Особенно те, кто в Африке сидит. Звереют, что ли, там от жары? Обратно возвращаются, денег куча, капризов хоть отбавляй. Один повелел, чтобы я ему в кухне черной плиткой всё до потолка выложил. Потолок в черный цвет, мебель черная, стол в виде гроба. И свечи вместо ламп по стенам. Ну, сделал я всё ему, как он просил. А он мне и говорит: мол, как-то скучновато получилось, изюминки нет, так, чтобы в душу западало. Ну я и предложил руки в белую краску окунуть и по стенам отпечатки оставить. Ты бы видела, как он оживился! Нет, говорит, давай отпечатки на полу от входной двери проложим. Потом пусть они на стол идут, снова на пол, и через потолок обратно. Двойную цену заплатил за ремонт, тьфу, будь он неладен...
— А что так?
— Так в психушку его через две недели свезли. Встал ночью на кухню водички попить, а сердечко и прихватило...
Ночью мне снились ужасы. Семен Семёнович с измазанной краской руками зловеще хохотал на манер гоголевского Вия и искал во тьме мусоропровод. А утром в дверь позвонили два человека в милицейской форме. Поздоровались, представились.
— Давно здесь живете? Сколько людей в квартире прописано? Семья? Это хорошо. Не скандалите? Муж не выпивает? Не бьет?
В какой-то момент один из гостей вытащил из папки снимок.
— Посмотрите пожалуйста, может быть вам знаком этот предмет?
Не веря своим глазам, я завопила от радости: «Мама, мой любимый нож нашёлся!!!»
Оба мента мгновенно подобрались, как охотничьи псы.
— Вы уверены, что это ваш нож?
Ни тени сомнений по этому поводу у меня не было. Нож я привезла со сборов из Средней Азии. Небольшой, но очень аккуратный, причудливой формы, с наборной рукояткой. У продавца этот клинок оставался последним, и он отдал мне его за полцены, поскольку из рукоятки выпал крошечный костяной «глазок». На снимке дефект был виден очень хорошо, поэтому в опознании ножа я не колебалась ни секунды. Тем более что накануне сильно порезалась им и горевала, не найдя наутро нож в развалах ящика с кухонной утварью — собиралась засунуть его в кожаные ножны и убрать с глаз долой.
— Мой это нож! Точно — мой! Откуда он у вас?
Менты переглянулись.
— Давайте-ка вы проедете с нами в отделение. Обе.
Следователем оказался милейший разухабистый дядька, большой, как выяснилось, фанат спорта. Он и рассказал, что ночью в соседнем дворе был найден труп какого-то бродяжки. А утром дворничиха обнаружила в мусоропроводе окровавленный нож и прибежала с ним к участковому. Группа крови на ноже совпала с кровью убитого, вот наряд и пошёл по квартирам.
— Третья положительная, — грустно вздохнула я, даже не спрашивая, а утверждая.
— Что, простите?
— Кровь на ноже у вас третья положительная. Вот отсюда...
Я продемонстрировала менту забинтованную ладонь и уже совсем заискивающе добавила:
— Дяденька, верните ножик, а? Ну, пожа-а-алуйста...Обыскалась дома. А он, похоже, с очистками в мусорку улетел...
Самое удивительное, что нож, действительно, вернули — месяца через три. Следователь лично принес его к нам домой, за что мама отдарилась халявным абонементом в «Олимпийский» и обещанием научить клиента плавать Читать далее...

— И зачем, Маша, тебе всё это сдалось? Это ж никаких денег не хватит такой сарай в человеческий вид привести...
Давняя родительская подруга стояла в центре абсолютно пустой квартиры и скептически обводила глазами пространство. Рассохшиеся оконные рамы гудели и вибрировали. Разглядеть что там, за стеклом, не было никакой возможности, поскольку стекла были покрыты снаружи толстенным слоем жирной уличной грязи. Если их когда и мыли, то точно не последние владельцы, а та военная аристократия, для которой дом, собственно, и строился — в 1936-м. Спустя год аристократию стали арестовывать и стрелять, в связи с этим процессом роскошные апартаменты начали стремительно превращаться в коммуналки. Наша квартира на момент заселения оказалась во всем доме едва ли не единственной, где предстояло жить одной семье.
Полы выглядели под стать окнам — цветом они сильно смахивали на земляные и были усыпаны солидным слоем тараканьих трупиков, по которым периодически бродили живые насекомые величиной с большого жука и надо сказать, тараканов такого размера я больше не встречала ни до, ни после. Потом уже мастер-циклевшик обнаружит под слоем грязи роскошный дубовый паркет, но заподозрить это раньше было решительно невозможно. С темно-серых потолков свисала закопченная паутина, а сами потолки хоть и были высоченными (в сравнении с хрущевкой), но имели крайне странный скругленный по углам свод. Короче, вместо крошечного, но любовно облагороженного жилья мы получили в собственность громадное и до последней стадии запущенное пространство, в котором не было даже дверей — их в силу раздолбанности сразу же вынесли на помойку, приспособив занавеской для туалета старую простыню.
Денег на ремонт и обустройство тоже не было. Отец фактически никогда не находился дома в связи с постоянными сборами-соревнованиями, брат поступил в военный институт и переехал в казарму, а мы с мамой в четыре руки принялись за приведение жилья в человеческий вид.
Это был совершенно удивительный период открытий и сюрпризов. Скругленность потолка, как очень быстро выяснилось, объяснялась тем, что сорок с лишним лет его густо белили (к счастью, это была не краска!), не удаляя предыдущий слой побелки. Под десятисантиметровой коркой размоченных белил по периметру каждой из комнат обнаружился геометрически безупречный многоступенчатый резной карниз. Его мы отдраили шпателем, тщательно проходя каждый желобок. Стекла отмыли уксусом — они засияли. В сочетании с белоснежным, свеже-покрашенным потолком и дешёвенькими, но чистыми обоями, пространство становилось все более и более привлекательным. Не хватало вишенки на торте. Ею стали люстры.
В те годы пловцы частенько выезжали на соревнования в Европу. В Германии победителям и призерам дарили мейсенский фарфор, в Болгарии — дубленки, в Чехии — хрусталь. Первые две люстры были добыты именно так — чисто спортивным образом. Просто до переезда они валялись в коробках на антресолях в связи с полной бытовой бессмысленностью - не вешать же их было в хрущевках с потолками в два с половиной метра? В новой квартире они пришлись как нельзя кстати.
Третья люстра появилась в доме уже после переезда совершенно экзотическим образом. Одна из маминых коллег из Чехословакии и её тёзка Мария — как-то сказала, что ее босс, крупный начальник одного из силовых ведомств страны, мечтает купить для себя и дочери цветные телевизоры Шилялис — такие тогда производились в Прибалтике, были недорогими, но считались страшным дефицитом не только у нас в стране, но и в ближайшем зарубежье. Наводить контакты с нужными людьми мама всегда умела великолепно, так что телевизоры был куплены, вручены гостье, и Мария повезла их в Чехию, оформив, как командный багаж. Спустя какое-то время она позвонила маме в Москву.
— Мария, мой босс пытался отдать деньги, а когда узнал, что ты с меня их не взяла, сказал, что хочет сделать тебе подарок. Ты должна приехать в аэропорт к завтрашнему рейсу и получить коробочку. записывай...
«Коробочка» оказалась деревянным ящиком в человеческий рост. Струганные доски были со всех сторон облеплены всевозможными наклейками, смысл которых наиболее точно могла бы передать фраза: «Не влезай, убьет!» Вручал посылку маме чуть ли не начальник таможни, который был крайне удивлен тем, что за грузом приехала женщина.
— Вам точно не понадобится сопровождение? — допытывался он. — Может быть удобнее просто оставить адрес, а мои ребята все доставят в лучшем виде?
Ситуацию спас коллега и приятель мамы — динамовский полковник. Он в тот день провожал команду на какой-то международный турнир, а поскольку вечером собирался быть у нас в гостях, мама вызвалась поехать в аэропорт вместе с ним, а заодно попросила помочь на обратном пути с транспортом.
Ситуацию товарищ оценил с полпинка, отодвинул маму в сторону и хорошо поставленным командным голосом сказал таможеннику: «Расслабьтесь, коллега. Всё под контролем. И сопроводительные бумаги не забудьте принести. Жду...».
Загрузив маму с ящиком в динамовский автобус, полковник иронично Читать далее...

Начало истории здесь

Зина позвонила через два дня:
— Он согласен встретиться...
Демонстрационная поездка с гаишником и его женой в родительскую квартиру прошла успешно. Мужик деловито поинтересовался дополнительными опциями и, услышав, что кооператив выплачен, но на деньги родители не претендуют, деловито спросил:
— Что насчет мебели? Уж больно моей половине ваша спальня понравилась.
Спальня действительно производила впечатление. Гарнитур был арабским, из какого-то экзотического резного массива на витых, толстых, как у слона, ножках. С какой именно оказией он был приобретен, я уже не помню, но то, что мебель не помещается в предназначенную для нее комнату, выяснилось уже после покупки.
Высокая кровать чисто арабских габаритов (2,5х2,5), шкаф и комод занимали процентов 95 всей площади небольшой комнатушки и каждый, кто пытался протиснуться вдоль стены, в кровь сбивал ноги о многочисленные резные шишечки и вензеля.
— Мебель ваша, — с готовностью выпалила мама и, как мне показалось, даже облегченно вздохнула при этом. — Вся мебель. И ковры, и кухня, и цветы на балконе, и даже место на автостоянке.
— По рукам, хозяйка!
Гаишник еще раз оглядел необъятного размера резной сексодром и игриво шлепнул жену по обширной заднице:
— Ну, надо начинать паковаться, что ли...
Радоваться, как выяснилось, было рано. Из райжилконторы, где мама путем мелких, но частых подношений в виде конфет и косметики успела закорешиться со всеми инспекторшами и секретаршами, бумаги вернулись с резолюцией: «Обмен невозможен». Причиной была та самая «ничья» комната. Ее нельзя было выкупить, а, значит, обмен однозначно срывался.
Возвращая документы, инспекторша придержала маму за руку:
— Я не должна вам этого говорить, но, мне кажется, возможен вариант. Если многодетная семья проживает в коммунальной квартире, где есть свободная комната, можно подать бумаги на улучшение жилищных условий. Нет никакой гарантии, что это одобрят, но жильцы могли бы попробовать присоединить комнату к двум своим. Какая там площадь? Я могу взглянуть на поэтажный план?
Вытащив нужную бумагу тетка долго в неё вглядывалась, потом извлекла из шкафа папку с номером дома и принялась с озадаченным видом ее листать.
— Голубушка, да вам, похоже, невероятно повезло. Видите? Да вот же, сюда смотрите! Эта комната должна быть изолированной. Во всех квартирах интересующего вас дома она проходит, как изолированная. А конкретно в вашем случае, на вашем поэтажном плане она указана, как смежная. Потому и не подселяли никого много лет. Так что пусть хозяева немедленно несут бумаги на оформление. Немедленно!
— Но ведь на самом деле комната изолированная, — попыталась возразить мама. Тетка замахала руками:
— Я кому сейчас всё это объясняю? Кого вообще интересует, как и что на самом деле? Поэтажный план видели? Печать на нем видели? Это докУмент, между прочим. Идите уже с богом, не злите меня!
Спустя какое-то время сосед официально стал на одну комнату богаче, и начался обменный процесс. Когда все формальности были утрясены, гаишник почти сразу съехал из квартиры. Зина какое-то время оставалась в прежнем жилье — мама обещала ей помочь перевезти вещи. Когда переезд был закончен, Зина достала бутылку коньяка, отметить начало новой благоустроенной жизни поставила на стол рюмки и сказала маме:
— Вы ж не знаете, а ведь сосед мой чуть всю сделку нам не сорвал.
Дело, по ее словам, было так: при очередной пятничной попойке успевший изрядно набраться гаишник стал в очередной раз изгаляться по поводу соседкиной личной неустроенности и брякнул:
— Что, думаешь, квартира тебе теперь отдельная обломится? Мужиков водить будешь? А вот хрен! У меня аж три комнаты теперь! Что я, дурак, что ли, 75 квадратов в центре менять на 40 в какой-то жопе?
Это стало роковой ошибкой. Зина, уже намертво сроднившаяся в мыслях с югославской стенкой и лазурным кафелем, была разъярена до такой степени, что здравый смысл ушел на второй план, остались чисто ментовские инстинкты. В бешенстве она взяла пьяненького гаишника за шкирку и что есть сил хрястнула его тушей о табуретку:
— Сидеть, сука! А ты помнишь, тварь, как по-пьяни в меня стрелял и свою жену ранил? А как руку ей ломал, когда она беременная ходила, помнишь? Не заявляла? А вот хрен тебе, не заявляла. Я лично показания дам. Не подпишешь бумаги по-хорошему, дело завтра же будет открыто. И ты сядешь. Надолго. Это я тебе обещаю...
Я узнала обо всем этом значительно позже. Месяцев через шесть после того, как был совершен обмен. Точнее — ровно через шесть месяцев. По тогдашним законам в течении этого времени любая из сторон имела право отыграть все назад. Так по крайней мере объяснила мне мама.
Как же мы тогда надрались...