26 ноября, когда метеорологи предсказывали совершеннейшую гнусь на улице как в Москве, так и в Питере, случилось, в общем-то, историческое событие. Я про четверной тулуп Лизы Туктамышевой. Она прыгнула его в тренировочном режиме, с длинного - слишком длинного - захода, не слишком заботясь о выразительности работы рук - как обычно прыгает человек, которому до фонаря, как зрители оценят то, что он сделал. Но в то же самое время событие стало ничуть не менее историческим, чем четыре четверных Саши Трусовой, с которых по факту начался нынешний сезон. Лично я сказала бы даже, что более, и объясню, почему так считаю.
Меня часто упрекают в том, что я слишком часто ссылаюсь на собственный опыт, когда говорю о спорте. Мол, времена давно изменились, да и сам спорт другим стал. Соответственно, неправомерны сравнения. Однако то, о чем я собираюсь написать сейчас, это тот самый случай, когда собственный опыт может оказаться как нельзя кстати.
Кому неинтересно, можно нижеследующий текст вообще не читать. Писать я взялась исключительно для разгрузки собственных мозгов от переизбытка того, что в сжатые сроки я пытаюсь в них запихнуть, и это не имеет ровным счетом никакого отношения к тому, что еще недавно считалось моей работой.
Так вот, об опыте. На протяжении шести, а, возможно, и большего количества лет, формально - с 1974-го по 1982-й у меня была самая сложная программа в мире. На порядок сложнее того, что прыгали все остальные. Одной из основных тем тогда на всех соревнованиях было: "Как скоро эта ненормальная сойдет от своей сложности с ума?" Точно так же метелили на всех углах моего тренера. Типа - надо быть настоящим монстром, чтобы заставлять спортсмена крутить такое в воздухе. Чем кончилось, известно: исключительно благодаря придуманной тренером сложности, я выиграла Олимпиаду.
В 1980-м я закончила прыгать, расставшись за два года до этого со своим тренером, а в 1982-м не помню уже, с какой целью, оказалась в бассейне Чайка, где тренировалась сборная СССР. От скуки, не иначе, залезла на вышку, сделала сначала один прыжок, потом еще один, а потом ко мне стали подходить тренеры, которые в один голос говорили, в общем-то, одно и то же: "Дура ты, Вайцеховская, что ушла. Иди, падай в ножки своему бывшему тренеру, и рупь за сто, что она тебя возьмет. А вместе вы такого наворотить можете..."
С одной стороны, в этом был резон. С тренером мы разбежались по абсолютной глупости, и за четыре года, думаю, обе прекрасно это поняли. Иначе говоря, шаг навстречу готова была совершить как я, так и она.
Но имелось одно большое "Но". На том сборе в Чайке я впервые увидела двух совершенно потрясающих девочек - Анжелу Стасюлевич и Аллу Лобанкину. Было им лет по 15, если не меньше. И прыжки они делали такие, что я отчетливо поняла: на вышку не вернусь уже никогда. Потому что скорее всего уже не найду в себе сил переступить через собственный страх. А значит, и пробовать нет смысла.
Страх в прыжках в воду - это достаточно специфическая вещь. Это не та ситуация, когда ты поднимаешься на десять метров, вцепляешься с диким воплем в поручни, а несколько взрослых парней пытаются разжать тебе пальцы и как-то транспортировать вниз. Такое тоже бывает, хотя обычно все выглядит внешне иначе: ты поднимаешься на вышку, подходишь к краю, отрывисто хлопаешь в ладоши, чтобы привлечь внимание тренера и сообщить ему таким образом, что ты готов к прыжку. Да, тебе сильно не по себе, но в голове прочно сидит вбитое (в прямом смысле - тапком по заднице) в детстве: "Поднялся на вышку - прыгай!"
Ты прыгаешь. Возможно, даже удачно.
Но потом, спустя несколько секунд накатывает реакция. Тебя, уже на бортике, накрывает волна даже не страха, а какого-то запоздалого звериного ужаса, когда от напряжения дрожит каждая клеточка тела, звенит в ушах и пелена стоит перед глазами. И нужно время, чтобы это состояние сменилось готовностью снова подниматься на 10 метров.
Это страшно изнашивает психику, поэтому, подозреваю, так тяжело бывает первопроходцам, когда к сложности выполняемого элемента добавляется мысль, что того, что ты собираешься сейчас сделать, не делал никто, нигде и никогда.
Вы спросите, при чем тут Туктамышева? Все просто. Глядя на то, как четверные прыжки исполняют 15-летние Трусова и Щербакова, мысль у всех остальных их более взрослых соперниц может быть только одна: вот ты, а вот неподалеку в сторонке стоит крышка твоего гроба. И лучше убраться с этой полянки самой, чем ждать, когда тебя сожрут заживо, сплюнув остатки под эту самую крышку. Потому что, как ни пыжься, ты никогда не станешь 15-летней, легкой, верткой, бездумной и абсолютно бесстрашной.
Четверной 23-х летней Лизы - совсем другое дело. Он дает надежду. Он убивает чужой страх: она сделала, значит, это можно. Значит, это уже не страшно. И почему-то мне кажется, что настоящий толчок прыжковому женскому прогрессу даст именно этот прецедент. Лично мне очень хочется в это верить. Иначе женское одиночное катание - как женское - можно будет просто устранить за ненадобностью.
Ну и простите за чрезмерный пафос. Плюсквамперфектом навеяно...