24-49 Ичиго/Исида. "Кого из них ты ищешь во мне?"
318 слов

Голоса приближаются… и удаляются… Гулкие коридоры, бессчетные двери аудиторий…
Эта дверь изнутри задвинута столом.
- Я искал тебя… - голос Куросаки звучит непривычно хрипло и почти незнакомо.
Ишида подслеповато щурится: Ичиго снял с него очки.
И не только очки.
Худощавое бледное тело, белые ниточки шрамов на тонкой коже. У Ишиды и Куросаки – много общих воспоминаний, и не все они приятны... Прошлое хочется забыть… но вот – не дают!
Урюу отворачивается, смотрит в сторону. Хотя, зачем отворачиваться! Без очков можно спокойно делать вид, что не замечаешь этого тяжелого напряженного взгляда.
Однако когда сильные пальцы грубовато вплетаются в на этот раз больше чем обычно отросшие шелковистые черные волосы, а шеи касается горячее дыхание, он не выдерживает.
- Хватит!
Куросаки, естественно, не обращает никакого внимания. Его глаза теперь закрыты, а руки и губы словно… вспоминают.
Гордость квинси – не пустой звук. Как же невыносимо – осязать прикосновения, почти получая удовольствие… и понимать, что они адресованы – не тебе!
- Куросаки, я сказал: хватит!!!
Ичиго, охнув, отлетает на несколько метров, а Урюу трясет основательно ушибленной кистью: нечасто ему приходится применять обычную физическую силу. Но сейчас это – самое уместное.
- Ишида, я… искал тебя!
- Меня? Зачем?!? И – кого из них ты сейчас ищешь во мне?
- Что??? Что за бред ты несешь?
Урюу радуется, что он без очков. Вместо лица Ичиго он видит размытое пятно.
Но, впрочем, то выражение боли, которое сейчас должно быть на нем, он может представить и так. И с закрытыми, и с открытыми глазами.
- Куросаки, но это же правда! Не надо… себя хотя бы обманывать!
Ичиго встает, пошатываясь. Засовывает руки в карманы. Отворачивается.
- Отдай мне мою рубашку. И пошли отсюда. – Ишида разговаривает со спиной бывшего временного шинигами спокойно и уверенно.
- Куда?.. – совершенно без эмоций спрашивает Ичиго.
- В разные стороны. Пока – в разные.
И, очень тихо:
- Ты с этим справишься, Куросаки. Сам. Ты же всегда со всем справлялся…
И, про себя, сжав зубы:
«Но, за ТАКОЕ, я все-таки НЕНАВИЖУ шинигами!..»


Т23-20 Маюри|студенты Академии. Замещать Унохану. "Сегодня мы будем проходить... непроходимое"
112 слов

Маюри никогда не прельщала работа педагога, но приказ есть приказ. И поэтому капитан двенадцатого отряда, отложив все свои дела, отправился читать лекцию в Академию Шинигами.
И все было бы просто, если бы не одно «но». Маюри должен был замещать Унохану. Капитана четвертого отряда. Унохану Рецу, менос ее подери!
А значит, это уже дело чести — провести занятие лучше, эффектнее и интереснее, чем она.

Войдя в аудиторию, Куротсучи тяжелым взглядом окинул собравшихся и студентов и изрек заранее подготовленную фразу:
- Сегодня мы будем проходить... непроходимое.
Голос из зала тут же его поддержал:
- И читать непечатное!
Под громкий смех аудитории весь пафос ушел из так тщательно продуманной лекции.
Маюри вдруг понял, что ненавидит студентов.


244 слова. Простите, если что...

- Итак... Сегодня мы будем проходить... непроходимое. А так же рассматривать невидимое, препарировать неделимое, синтезировать не сочетаемое, совершенствовать идеальное и творить непостижимое. И запомните, недоумки, так и только так из вас получатся настоящие ученые, - Маюри решительно отмел нахальную мысль, а зачем, собственно, будущим медикам, студентам Уноханы Рецу, столь нетрадиционные взгляды на этику медицинского обслуживания и оглядел притихшую аудиторию.

Да, видимо с градусом пафоса он все-таки слегка переборщил. Даже себе Куротсучи сейчас казался чуть ли не вдохновленным жрецом жестоких и могущественных богов, наставляющим на путь истинный юных адептов... О том, кем он виделся перепуганным второкурсникам, Маюри предпочел не думать. Впрочем, это не имело никакого значения. Недостаток квалифицированных кадров, увы, и его надо было компенсировать любым способом. Да, Нему хороша, бесспорно - чувствуется рука создателя, но она все-таки исполнитель, а ему нужен коллега. Нет, на подобный своему ум и кругозор Маюри даже не надеялся, но вдруг он найдет что-нибудь стоящее в этом болоте? Если есть задатки, он их разовьет и найдет способ перетащить находку в свой отряд...

- Итак, - повторил, нахмурившись, Маюри. - Последнее - слово "невозможно" я сегодня слышать не желаю. Всем понятно? - синхронный судорожный выдох был ему ответом.
Маюри ухмыльнулся, вспомнив вчерашний взрыв в дальней лаборатории, и решительно начал: - Начнем с абстрагирования от общих основ. Представьте, что нам нужно поделить на ноль. Что мы будем делать? А? Мной доказано - это возможно. Думаем, бестолочи, думаем...

"Первый шаг к бесконечности разума и возможностей я за тебя сделал. Сможешь ли ты сделать второй?"


35 слов чистейшего бреда

Сегодня мы будем проходить... Непроходимое.А если точнее как избежать Уноханы-сан с серьезными ранами.
После лекции аудитория вышла "слегка шокированная.Они ещё не знали как будут благодарить за неё Маюри в будущем.... Дистанционно благодарить...дистанционно...

10 слов.

- Сегодня мы будем проходить... непроходимое. Нему, неси сюда муляж кишечника!


Т23-01 Маюри|Комамура, вспоминать молодость в Готее. "А пока Урахары не было, мы с голоду в колбах варили сосиски"
333 слова.

Тихое гудение привычно расползалось по углам лаборатории. На потолке, освещаемом работающими мониторами, танцевали тени - бегающие линии на экране калейдоскопом оббегали полумрак помещения. Было неожиданно уютно.

За низким столиком сидели два, гм, существа, назвать их людьми стороннему наблюдателю, которых, впрочем, не было, в голову бы не пришло. А капитана Маюри и капитана Комамуру, а это были именно они, их несколько неординарный внешний вид нисколько не смущал. Их в этот момент вообще мало что смущало...

- А с Тоусеном мы еще и с крыш на головы прохожим плевали - кто чаще попадет. Даром что слепой - выигрывал постоянно! И когда мы чистили яблоневые сады, он на стреме стоял. И мимо - ни одна мышь ни разу не проскользнула... А потом мы в шинигами пошли, он занудой еще тем стал. А раньше и блох мне помогал вычесывать. Хоть какая-то польза была... Пррредатель. - и пиалочка с саке в очередной раз опрокинулась в луженую глотку Сайджина.

- Это что! А я, еще при Киске, Унохане в валерьянку спирт подлил, медицинский. Она ее потом Ямамото накапала. Хорошо горело, кто ж знал, что он пить совсем не умеет... И вообще, не говори, весело тогда было, особенно пока я капитаном не стал. Только финансировали нас не очень. Все на опыты, на материалы, а кормить не кормили... Приходилось идти на крайние меры - пока Урахары не было, мы с голоду в колбах варили сосиски. У меня одна из них до сих пор осталась. В ней спать удобно. Уютно так, как в старые добрые времена. Я и дочь в ней потом вырастил. Вон, кстати, она на полке стоит - семейная реликвия рода Куротсучи. А за шампунем от блох ты еще приходи. Мне не жалко. Я бы тебе от них и ошейник подарил, так ты же носить не будешь...

Неслышной тенью иногда появлялась молчаливая Нему, приносила новые кувшинчики саке, уносила пустую посуду. И иногда позволяла себе улыбнуться уголком глаз. Завтра капитан будет другим. Снова выбросит из головы лирику и сосредоточится на исследованиях. Но сегодня ему хорошо. И ей почему-то тоже было спокойно.

Ch-02 Маюри|отец Маюри. Наблюдать за смертью матери. А-
60. Довольно вольная трактовка заявки, простите.

- Ты так похож на маму, малыш, — с улыбкой говорил он часто. Широкая мозолистая рука на макушке как символ защищённости — всегда грубовато, так по-отцовски правильно, несравнимо с приторно сладкой и оттого особенно мерзкой нежностью матери.

И разбросанные по полу игрушки, выпотрошенные и искорёженные до неузнаваемости, и синее платье на худом стройном теле, задранное до пояса, и нескончаемые слёзы из лживых глаз, и подрагивающие ноги, непристойно разложенные на столе, по обе стороны от вбивающегося внутрь мужчины — всё яркими красивыми картинками перед сном, как слайдами, стоит только закрыть глаза.

- Ты действительно похож на маму, малыш. Это проблема, — жгучими словами в уши перед финальными вдохами. Кричать, умолять, плакать — это всё для других, слабых, взрослых и маленьких, для таких лживых шлюх, как та, что изломанной куклой на столе. Открытая, выпотрошенная, со стеклянными глазами и в роскошном синем платье, расшитом ядовитыми розами. Синие розы не бывают не ядовитыми. А если бывают, то впредь не будут.

И перед самым концом, чувствуя холод внутри, видеть весь мир ярким пятном цвета платья, улыбаться своей первой прекрасной идее.

***

- Нему, — Маюри позвал своим скрипуче-недовольным голосом и без того стоящую радом девушку. — Отчёты — твоё. Мне нет дела до подобной чепухи сегодня.
Можно и не говорить, будто когда-то бывает иначе. Участь учёного обязывает к одному и не допускает другого.

Капитан Двенадцатого отряда дождался, пока помощница скроется за дверью, а после ловким движением пальцев вывел на экран длинный заковыристый пароль, нажал на кнопку ввода. Панель на дальней стене опустилась в пол, открывая обозрение на огромную колбу с голубоватой жидкостью внутри. С кем-то в этой жидкости. Вечно спящим, вечно прекрасным в своих поступках. И синие розы вокруг — как напоминание. Ядовитые, не дотронуться, можно лишь наблюдать за сочащимся из сердцевин прозрачным ядом.

- Я всё ещё похож на неё? – привычный вопрос тому, кто уже не ответит.

Вообще-то, шутки с Адом плохи, но когда дело касается такого важного момента, неужели он, Куроцучи Маюри, не найдёт способа выцарапать одну несчастную душонку из лап возмездия?

- Ты так похож на маму, малыш, — слышать голос из прошлого. У каждого в Сообществе Душ своя шизофрения, но для работы любого важного компонента Готей-13 готов идти на уступки. Всегда.

Ты так похож на маму, малыш.

Т25-27 Один день из жизни 12 отряда. "Что-то мне страшно. Пойду носки надену"

165

Двое шинигами из двенадцатого отряда в белых халатах поверх стандартной формы с вялым любопытством наблюдали, как сослуживцы мельтешили вокруг здоровенной махины с кучей тумблеров, кнопочек и счетчиков. Тот, что постарше, стоял, засунув руки в карманы халата, а его младший товарищ с трепетом прижимал к груди стопку отчетов.
- Акон-сан, - опасливо спросил младший. - А если оно взорвется?
- Тогда придет зима, - последовал меланхоличный ответ.
- Зима?
- Ядерная, - уточнил Акон.
- Что-то мне страшно, - поежился его собеседник. - Пойду носки надену.
- Не советую. При взрыве одежда начнет гореть и плавиться прямо на теле, и тогда...
- А что же тогда делать, Акон-сан? - испугался младший.
- Принять меры, чтобы взрыва не случилось, - раздался у них за спинами скрипучий голос Куротсучи Маюри. - Работать, лентяи!
Оба шинигами синхронно вздрогнули и, ссутулившись, мелкой рысью поспешили к оборудованию.
- Ядерная зима, ядерная зима... - недовольно проворчал себе под нос капитан двенадцатого отряда. - Если это взорвется, то носки уже носить будет некому!

Дорогие-любимые друзья-сотоварищи, за моим окном уже новый день! С Рождеством! :xmbell:
И календарный подарочек на сон грядущий :)

Название: А поутру они проснулись
Автор: Мэтти aka Морриган
Фэндом: Star Trek: TOS
Рейтинг: PG-13; размер: мини;
статус: маленький сиквел к «Посажённому отцу»
Жанр: Что Кирку и Споку – романс, то для Маккоя - ангст, а для автора – юмор.
Саммари: Одни строят отношения, другие – пьют завидуют.
Отказ от прав: Правообладателям – правообладателево.
От автора: VaLara, это ещё не оно, но я всё помню :)

А поутру они проснулись


Маккой демонстративно скривился и шумно выдохнул. Не то, чтобы кто-то из _этих_двоих_ обратил на него внимание. Джим Кирк светился гордой улыбкой обладателя бесценного сокровища. Чуть ироничная улыбка Спока читалась лишь в его тёмных глазах, но для тех, кто хорошо вулканца знал, она была вполне очевидна. И Спок мог сколько угодно иронизировать над собой, и ситуацией, но, несмотря ни на что, это была счастливая улыбка. И Маккой титаническим усилием сдерживался, чтобы не ляпнуть что-нибудь такое, что сотрёт это счастливое выражение с лица вулканца, вернув прежнюю бесстрастную маску.

Джим и Спок не то, чтобы непрестанно пялились друг на друга, нет. Только Джим. Спок совершенно точно чувствовал его присутствие и без зрительного контакта. Но уж когда оный зрительный контакт происходил, «замыкание» будто наэлектризовывало воздух не только между ними, но и на три палубы вокруг.

Не заметить подобное было сложно. В конце концов, все и заметили.

Ухура поняла всё одной из первых. Они музицировали с мистером Споком на РЭК-1, полной восхищённых слушателей. И было, чем восхищаться. Иногда вулканец в такие вечера выглядел делающим певице одолжение, но сегодня он был не просто аккомпаниатором. Похоже, что он даже не заметил, когда песня Ниоты смолкла. Его пальцы продолжали… ну да, _ласкать_ струны лиры. Для Ухуры, которая очень тонко чувствовала музыку, не было никаких сомнений, - вулканцем владело _чувство_, слишком сильное, чтобы он мог как-то иначе выразить его, скованный ограничениями вулканской культуры. Старший помощник будто очнулся, лишь когда грянули аплодисменты, и, подняв глаза от инструмента, безошибочно встретился взглядом со своим капитаном. И Ниота клялась доктору Маккою, что смятение вулканца под этим взглядом только усилилось. Ухура очень ценила Спока и восхищалась им, и, преисполненная беспокойства, несмело заглянула в медотсек, чтобы посоветоваться.

- Для мистера Спока привычно подавлять свои эмоции, но то чувство, что им владеет…

Уверив девушку, что всё под контролем, и настойчиво проводив её до двери лазарета, Маккой в очередной раз в ужасе вспомнил, как ещё совсем недавно ради осуществления этого контроля ему пришлось присутствовать… _неоднократно_ присутствовать при установлении этой безумной связи. Проклиная пон-фар, вулканцев вообще и вот этого конкретного «лирического музыканта» в частности, доктор решительно откупорил бутылку саурианского бренди.

Скотти стал свидетелем незабываемого зрелища в инженерном. Чтобы всё-таки хоть попытаться это зрелище забыть, главинж явился в медотсек, с нервным тиком и бутылкой виски. К чести шотландца, он поделился увиденным, лишь когда они с доктором Маккоем опустошили бутыль и окончательно прочувствовали надреальную истину высшего мира. Тогда-то доктор и услышал о том, как привлечённый к очередной особо сложной наладке в трубе Джеффри, мистер Спок вынужден был нырнуть в оную трубу целиком. И, когда собрался выбираться обратно, внезапно застрял, за что-то зацепившись. Форменная рубашка и футболка вулканца задрались, обнажив иззелена бледную кожу, и поспешивший на помощь капитан Кирк не смог удержаться, чтобы не провести по пояснице старпома рукой, чуть углубившись под ремень брюк. Разумеется, свидетеля своего заигрывания капитан не заметил, он никогда не позволил бы себе подобного при экипаже. Но новообретённые права и возможности лишали его осторожности.

- Мист’р Спок, он… полез в трубу и… и к’пит’н, он… положил ему руку на з..з..з..задницу и… н..н..ну… п-погладил.

Доктор молча достал вторую бутылку и наполнил бокал Скотти. Ничем другим он не мог ему сейчас помочь.

Лейтенант Сулу не вовремя вывернул из-за угла, возвращаясь с фехтовальной тренировки, пришедшейся на самую малолюдную «ночную» смену. У стены коридора коммандер Спок почти нависал над капитаном, определённо вторгнувшись в его личное пространство.

- Это было безответственно, - отдавать приказ телепортировать нас, оставаясь в опасности. Вероятность неблагоприятного исхода для тебя составляла семьдесят восемь процентов. Вероятность летального – сорок три целых, семь десятых процента. Это недопустимый риск.

Сулу тихо отступил обратно за угол и отсалютовал шпагой пустому коридору. Он решил, что немного постоит тут на страже, позволив паре за углом договорить спокойно. Пилот ясно понял, что такие разносы устраивает только тот, кто имеет на это право. И в том, как напряжён был вулканец, явно чувствовалось не право первого помощника, и даже не право старого друга, а право отдающего всё и требующего всё взамен. Это был вулканский аналог «Я очень переживал. Я потерял бы всё, если бы лишился тебя».

- Право головы по отношению к постоянно влипающей в приключения заднице.

О, разумеется, Сулу не рассказывал этого доктору, тем более – в таких выражениях. Он рассказал энсину Чехову, который, как оказалось, и без того уже всё знал.

Доктор Маккой услышал историю Чехова, когда энсин оказался заперт в лазарете после ранения. Оное ранение, - к счастью, не слишком опасное, - Павел заработал в ведомой капитаном группе высадки на поверхности Ирии-V. Сейсмическое состояние планеты оказалось менее стабильным, чем предсказали геологи, и очередное «планетотрясение» обрушило скальный уступ практически под ногами группы высадки. Один из офицеров службы охраны не удержался на краю, канув в разверзшуюся пропасть, и следом за ним должен был последовать мистер Спок. В последнюю секунду капитан Кирк успел втянуть своего старпома обратно на выступ, и только тут понял, какой трагедии только что чудом избежал. Не рассуждая, он рывком притянул к себе вулканца и крепко обнял. Спок отстранился через мгновение, но большего впечатлительной натуре русского и не нужно было. Как следует ушибленный камнепадом энсин Чехов, несмотря ни на что, цвёл улыбкой от уха до уха. И ни боль, ни нарочито строгое выражение лиц капитана и старшего помощника не могли эту улыбку поколебать.

Вертясь и изрядно мешая доктору обрабатывать свои ушибы, Павел экспрессивно восклицал:
- Знаете, объятия придумали русские. Наши вожди всегда обнимались и целовались при встрече. Рукопожатие, - ха! – это совсем не то!

Старшина Рэнд, пусть и ответственная в основном за своевременное пополнение запаса капитанских рубашек, доставку обедов в капитанскую каюту и подноску электронного блокнота, тем не менее, была девушкой неглупой и прекрасно разбиралась во всякого рода «отношениях». Поэтому синяки на шее, плечах и руках капитана Кирка, в спешке переодевавшего у неё на глазах одну из вышеупомянутых рубашек, девушку не взволновали. Она была вполне уверена, что подобные синяки обнаружились бы и на бёдрах капитана, вздумай он перед ней переодеть и брюки. Но он не переодел, на что Дженис и пожаловалась, хотя, конечно, не Маккою, а сестре Чепел. Кристина в ответ на сплетню, которую Дженис искренне считала свежей, только расплакалась. За бутылочкой сладкого ликёра Рэнд выспросила у рыдающей подруги причину её печали во всех пикантных подробностях.

Кристина всегда старалась попасть в увольнительную на планете в одной партии с мистером Споком. Не то, чтобы она всерьёз на что-то рассчитывала, но ей доставляло какую-то немного мазохистскую радость просто видеть его. Но вот соседняя комната в «гостевом доме» оказалась страшной ошибкой. Очень быстро Кристина выяснила, что в этом «экологическом жилище» очень плохая звукоизоляция. Сначала она около часа наслаждалась концертом русских народных песен, которые Павел Чехов исполнял в душе, а потом звуки из-за другой стены стали для медсестры куда большим испытанием. Недостижимый объект её мечтаний вернулся в номер не один. Сначала она подумала, что капитан Кирк просто провожает своего помощника, но разговор о местном искусстве очень быстро перешёл… перешёл…

- Они… и… ну… вот… А я там… А они…
Кристина залилась слезами. Дженис сочувственно кивала и подливала ликёр.

Всю следующую неделю без слов обо всём догадавшийся доктор Маккой утешал свою старшую медсестру, рассказывая, как сильно зеленокровый гоблин её недостоин, и как именно предстоит теперь Джиму Кирку с ним всю жизнь мучиться.
Кристина от таких разговоров рыдала ещё интенсивнее.

Адмирал Морроу узнал обо всём из официального запроса на оформление брака. Создание семей среди членов экипажа в дальних миссиях командованием даже приветствовалось, но прецедентов службы семейных пар не просто на одном корабле, но в столь высоких чинах, в отношении прямого подчинения, попросту раньше не было. Адмирал вспомнил, о ком именно идёт речь, и понял, что легче всего он отделается, если оный прецедент сейчас просто создаст.

Аманду Стемпл Грейсон в одной из дипломатических поездок нашло короткое видеописьмо от подруги, секретаря адмирала Морроу. Аманда и не слишком удивилась новости, и не обиделась на то, что узнала всё не непосредственно от сына, а по «сарафанному радио». Уж она-то знала своего мальчика, как никто другой. Но вмешаться в событие Аманда, без сомнения, была просто обязана. Два таких дорогих ей человека: её единственный сын и его лучший друг, избранник, собирались, закрепляя свой союз, ограничиться пустой формальной процедурой заполнения документов в Штабе Флота! Аманда мгновенно запросила посольский транспорт до ближайшей к курсу «Энтерпрайза» Звёздной базы. Следовало ещё многое продумать. А для начала решить, как бы поделикатнее сообщить обо всём мужу.

Маккой тщетно старался изобразить на лице нечто проникновенное. Благородная леди на коммуникационном экране промокнула глаза платком. Она так давно следовала пути Вулкана, что не помнила, когда плакала в последний раз.

- Но ведь на свадьбе сына счастливая мать имеет на это право, верно?

Доктор Маккой подтвердил, что да, конечно, имеет. Ему и самому хотелось плакать, вот только отнюдь не от умиления. Аманда связалась с ним с дороги, чтобы обсудить некоторые нюансы церемонии, которые, с её точки зрения, обязательно необходимо было соблюсти. И за которые каким-то образом оказался ответственным он, Леонард Маккой.

- Но Аманда, послушайте, я доктор, а не один из этих остроухих церемониймейстеров!

Леди тепло, но непреклонно улыбнулась ему, отказываясь принимать возражения.
- Спок, конечно, ничего не скажет, но традиции так важны для них, вы ведь понимаете…

О-о, Маккой понимал, ещё как понимал…
Посол Сарэк объяснил ему всё про традиции, когда его вызов обрушился на «Энтерпрайз» накануне. Капитан и старший помощник оказались вне связи, на планете с группой высадки. На их счастье. Иначе им самим пришлось бы отражать ледяную бурю отцовского негодования.

Впрочем, вот с таким напором Маккой справляться умел. Доктор невозмутимо заверил посла, что его сын не получал в последнее время черепно-мозговых травм и не подвергался подозрительным воздействиям, за исключением собственного вулканского гормонального безумия, но сейчас он со всей определённостью находится в здравом уме и трезвой памяти. Про «воздействие» под названием «магия Джима Кирка» доктор предпочёл умолчать. Единственное, что Сарэку следовало винить, это извращённую вулканскую биологию, нездоровую телепатию и эти самые изуверские свадебные традиции, которые сначала обоих друзей доктора чуть не угробили, а потом довели до «пока смерть не разлучит нас».

Доктор уже опасался, что с Сарэком случится удар, но прошло всего каких-то две-три минуты, и вулканец взял себя в руки достаточно, чтобы заговорить.
- Я верно понял вас, доктор? У Спока был… повторный приступ плак'ту?

- И ещё какой. – Маккой в глубочайшем возмущении ткнул в экран пальцем. – Хотите знать, что было дальше? На что пришлось пойти капитану Кирку, чтобы спасти ему жизнь? Что пришлось сделать МНЕ?

Сарэк молчал ещё минуту, прежде чем ответить:
- В этом нет необходимости, доктор, я получил всю необходимую информацию. Я прошу вас сообщить моему сыну, что я не имею возможности присутствовать на церемонии, но его мать разделит с ним этот день. Прошу вас также передать моё выражение уважения капитану Кирку.

Тётя Джима Кирка тоже считала, что традиции важны. Джим черкнул ей письмо, так, между делом, наивно рассчитывая отделаться ответным «Поздравляю, мой дорогой!». Женщина хорошо знала доктора Маккоя как друга своего племянника, и, пользуясь тем, что «Энтерпрайз» болтался поблизости от Земли, связалась с ним, чтобы посоветоваться. Она собиралась предложить «счастливой паре» в качестве варианта медового месяца уборочную страду на их семейных полях в Айове.

- Каких только чудес они там, во Вселенной, ни видели, Леонард! А вот такую жизнь? Этот ритм надо почувствовать, особенно, создавая семью.

Доктор злорадно поспешил признать идею великолепной. Он очень живо представил звёздного капитана Джима Кирка в клетчатой рубашке, за баранкой допотопной уборочной техники, а его чопорного остроухого учёного спутника жизни – обнажённым по пояс, с вилами в руках в каком-нибудь коровнике.

Добродушное простое лицо женщины просияло, и она пообещала связаться с Джимом, когда продумает все подробности «сюрприза».



И вот сейчас, на мостике, доктор смотрел на _этих_двоих_, склонившихся над научной станцией, почти соприкасающихся руками, плечами, в комфортной и практически интимной близости, отчаянно завидовал, и думал о том, как и когда они сами поняли _это_.

Дошло ли до остроухого, когда он, охваченный запретным плотским желанием, собирался умереть, неотвратимой, страшной, постыдной смертью, лишь бы не оскорбить единственного, кто был ему дорог? Или когда этот единственный впервые прикоснулся к нему, заявляя своё право на его жизнь?

Понял ли Джим всё, когда оказался перед выбором, - жизнь со Споком или мир вообще без него? Или когда вулканец впервые полностью объединил их разумы, отбросив собственный контроль и проявив столь тщательно скрываемые чувства?

Знали ли они, какой длинный путь им предстоит пройти вместе, ещё раньше, когда каждое совместное испытание, каждый без слов говорящий взгляд сближали их?

Маккой усмехнулся.
…А вот про собственную торжественную свадебную церемонию капитан и его старший помощник узнали, только когда, срочно вызванные в зал для брифингов, плечом к плечу переступили его порог. И были осыпаны дождём из риса, конфетти и золотых песчинок с равнины Гол.



КОНЕЦ

Название: Свалившийся с Земли
Автор: Мэтти
Фэндом: Star Trek: TOS
Жанр: AU
Рейтинг: PG-15 (это когда вместо рейтинговых мест – «Точка-точка-точка» :D ) ;
Персонажи: Кирк, Спок, в конечном итоге - Кирк/Спок. Разумеется, оба совершеннолетние ))
Размер: миди, статус: закончено.
Дисклеймер: Правообладателям – правообладателево, а Леонии – спасибо )))
От автора: Многоуважаемая Леония подарила мне во-о-от такой сюжет: «…идея следующая: на Вулкан падает космический челнок, из живых на его борту - только мальчик лет семи (Джим). Его находит и берёт к себе Спок. Поскольку родных у ребёнка нет, Спок после долгих раздумий оставляет его себе. Пытается воспитывать в вулканском духе, но тот слишком живой и непосредственный. Умный ребёнок прекрасно учится, но загнать эмоции внутрь себя - нет уж, извините. Отсюда разные ситуации, смешные и не очень (за проказы воспитанника отвечать-то воспитателю). Но постепенно товарищ Спок начинает сам оттаивать и оживать. Ну, насколько это возможно для вулканца. ))…»
…А потом я этот чудный сюжет изрядно пообтрепала и дорастила. Что выросло – то выросло ))
Снова от автора: Вулканцы не взяли на себя роль наших наставников, и Объединённая Федерация Планет не была образована. Впрочем, Сарэк своё счастье с землянкой всё-таки нашёл. Спок появился на свет на 22 года раньше Джима Кирка. А потом судьба свела их.
P.S. Маленький словарик используемых вулканских слов и выражений прилагается ))



Свалившийся с Земли



Джим. 7 лет


Спок с неохотой оторвался от программы, над которой работал. Вызов был срочным - бывший учитель Спока, Сакар, требовал его присутствия. Спок ощутил некоторое беспокойство – он не представлял, для чего его помощь могла понадобиться в детском реабилитационном центре. Спок никак не был связан с ним по работе, а его единственным близким родственником был Сайбок, который если не характером, то по возрасту точно ребёнком уже не являлся.

Администратор направила Спока в одну из палат, которые здесь называли «гостевыми комнатами». И там он, наконец, встретил своего учителя и познакомился со своей проблемой.

Сакар чинно восседал на стуле с высокой спинкой, а напротив него на краю кровати устроился маленький мальчик. Ребёнок тоже похвально старался держать спину прямо, но то и дело опускал плечи, невольно кривил губы в горькой гримасе. Его рука покоилась на перевязи, обозначая совсем недавно обработанный перелом, а открытые участки тела пятнали свежие синяки. А ещё, ребёнок не был вулканцем.

«Проблема» взирала на Спока исподлобья. Взгляд у ребёнка был затравленный, а вид – измученный. Ничего удивительного – для представителя расы землян здесь было слишком жарко, и сила тяжести земную норму заметно превышала. Даже ежедневные инъекции не могли полностью компенсировать этого.

Спок заставил себя заговорить.
- Mene sakkhet ur-seveh, Сакар. – И, освежая в памяти подзабытый земной стандарт, вулканец обратился к ребёнку: - Здравствуй и процветай.

Мальчик почти подпрыгнул на кровати, глаза его загорелись надеждой.

- Вы говорите по-нашему!

- Я владею земным стандартом, да. Но мне давно не приходилось практиковаться в его использовании. Я сейчас переговорю со своим учителем, а потом мы поговорим с тобой, хорошо?

- Но как… Да, хорошо.

Мальчик не сводил с него восторженного взгляда, и вулканец почувствовал себя не слишком уверенно.

Спок снова перешёл на голийский.
- Он – тот самый выживший при крушении инопланетного шаттла, учитель?

Сакар медленно кинул.
- Да. Этот ребёнок – terrasu, «землянин». Теперь ты понимаешь, почему я вызвал тебя. Ему необходимо разъяснить нормы поведения, правила, по которым ему предстоит жить. Он испытывает страх перед ментальным контактом. Мы сочли, что в данном случае самым логичным будет поручить эту задачу тебе.

- Что я должен сказать ему?

Сакар сухо и коротко обрисовал Споку ситуацию, и оставил бывшего ученика выполнять его поручение. Спок, увы, уверенности в своих силах совершенно не испытывал. Он повернулся к выжидательно глядящему на него ребёнку.

- Твои родители были среди погибших на земном шаттле?

- …И брат.

Мальчик не нашёл в себе сил произнести «Да», лишь глотал слёзы. Все его родные в одночасье трагически погибли.

- Как твоё имя?

- Я Джим. А кто вы?

- Моё имя Спок. Я помогу тебе адаптироваться. Тебе придётся пожить здесь, на Вулкане, до тех пор, пока не будет отправлена экспедиция в ваш звёздный сектор. Может… пройти некоторое время.

Земля была отдалённой и не слишком развитой ещё планетой, каких-либо дипломатических контактов Вулкан с ней не поддерживал. У землян не было ни общего организованного флота, ни отлаженной системы дальней связи. Они лишь предпринимали время от времени исследовательские и торговые вылазки на малых кораблях. Одна из таких вылазок и закончилась трагедией, забросив на Вулкан одинокого земного ребёнка.

Долгоживущие и склонные к тщательному планированию вулканцы жили без спешки. «Некоторое время» до организации подходящей экспедиции вполне могло растянуться на несколько лет. И Спок понимал, что эти годы для земного мальчика будут непростыми. И тем более непростыми будут ближайшие дни. Но некоторые мероприятия нельзя было откладывать…

- Тебе предлагается принять участие в траурной церемонии по погибшим при крушении вашего шаттла.

Мальчик опустил голову и минуту сглатывал, борясь со слезами. Наконец, он тихо спросил:
- Вы… пойдёте со мной?

- Если ты этого хочешь.

Джим кивнул и нехотя поднялся. Спок боялся, что мальчик захочет взять его за руку, как маленькие дети иногда делали, но Джим выглядел совершенно независимо, а свободную от повязки руку спрятал в карман.

Маленький землянин, казалось, облегчённый выдох Спока заметил.
- Почему меня поручили вам? Не похоже, что вы у них тут специалист по детям.

- Я специалист по компьютерам. А вызвали меня помочь тебе потому, что моя мать принадлежала к вашему народу.

- Ваша мама – землянка?!

- Была, да.

- Значит, сейчас она…

- Она умерла от болезни. А мой отец… последовал за ней.

- Умер, потому что она умерла? И оставил вас одного?

- Да.

И вот тогда Джим, не поднимая на Спока глаз, нащупал его руку и крепко вцепился в неё.

Спок сумел скрыть удивление.

Это не поиски сочувствия. Это сочувствие _мне_.

…
Джим отпустил руку Спока перед входом в святилище и за всю длительную церемонию захоронения погибших так и не заплакал.

***


Прошло два дня. Спок закончил свою программу и передал её на тестирование. Но даже важная и срочная работа не смогла изгнать из его разума образ одинокого земного мальчика. Спок выполнил поручение Сакара – объяснил ребёнку, где тому предстояло жить и чему учиться, как следовало себя вести. Он не умел, да и никогда не хотел работать с детьми, но… он был единственным, с кем этот мальчик мог поговорить.

…
В детском реабилитационном центре было почти пусто. Сирот на Вулкане не было – детей, лишившихся родителей, забирал к себе клан, так что тут жили только дети, нуждавшиеся в стационарном лечении и почти не покидавшие своих палат. Маленький землянин в таком лечении не нуждался, и тем не менее, по словам персонала, проводил всё время в своей «гостевой комнате». Глядя на стерильные и пустынные коридоры центра, Спок мальчика прекрасно понимал.

Встретивший Спока Сакар выглядел озабоченным.

- Твоё прибытие весьма своевременно. Этот ребёнок отвергает все попытки контакта. Тебе следует переговорить с ним ещё раз.

Джим лежал на постели, одетый, отвернувшись к стене и сжавшись в комок. И он не обернулся посмотреть на вошедшего, что для такого живого, любознательного ребёнка явно было очень плохим признаком.

Спок подошёл и склонился над мальчиком. Джим беззвучно плакал.

Ему не "попытки контакта" сейчас нужны. Ему нужно...

Спок коснулся плеча ребёнка, а потом притянул мальчика к себе и неловко обнял. Джим уткнулся вулканцу в бок и разрыдался уже всерьёз.

Спок посмотрел на беcстрастного Сакара. Он совершенно не мог логически обосновать поступок, который собирался совершить.

- Я хочу оформить официальное опекунство.

***


Благодаря земной матери формально Спок оказался единственным «родственником» ребёнка на всём Вулкане, так что опекунство он получил быстро.

Отныне он был официально ответственен за здоровье, воспитание и образование мальчика до тех пор, пока не представится возможность вернуть того на родную планету.

Спок-в-растерянности и Джим-руки-в-карманах остановились перед тяжёлой камнепластиковой дверью большого старого коттеджа и посмотрели друг на друга.

Вулканец счёл необходимым пояснить:
- Теперь ты будешь жить здесь, со мной.

Джим смерил взглядом похожее на маленькую крепость приземистое строение.
- А код двери ты мне скажешь?

- …В запирании дверей в вулканском обществе нет необходимости. Ты поймёшь это потом. Дикие животные пустыни открыть эту дверь не смогут и без замка, благодаря её устройству.

- Тут есть дикие звери?! Ух ты!

Энтузиазм мальчика изрядно Спока обеспокоил. Он отметил для себя, что следует как можно скорее проинформировать ребёнка об опасности ле-матий и прочих хищников пустыни.

Наконец, они переступили порог. Спок жил в доме родителей, причём вот уже девять лет – совсем один. Тщательно упаковав их вещи, он как-то не озаботился подобрать что-нибудь взамен, так что большинство комнат выглядели пустующими. Джим осмотрел жилище Спока со скептическим выражением лица.

- А жены и детей у тебя явно нету, да?

- Я не состою в браке.

- А почему?

Спок едва заметно вздохнул.

Это будет непросто.

Джим, к счастью, уже переключил своё внимание на маленькую голографию, единственную, что Спок в гостиной держал.

- Это твои мама и папа? Как… как они вообще познакомились?

- Мой отец входил в группу исследователей, которые провели некоторое время на вашей планете.

- О. А ещё родственники у тебя есть?

- Старший сын моего отца, Сайбок.

- У тебя есть старший брат? Здорово! И у меня есть… был.

В глазах мальчика застыли линзы непролитых слёз. Спок поспешил хоть как-то отвлечь его, пригласив подняться на второй этаж.

Вулканец открыл одну из дверей.
- Эта комната и смежная с ней спальня будут твоими. Я поставил для тебя кровать, письменный стол и подключил компьютер. Если тебе понадобится что-нибудь – говори мне.

- Мне бы не хотелось… носить _это_ - Джим оттянул ворот своей длинной робы. – Это как платье какое-то! Могу я получить свою одежду?

- Твоя одежда пришла в негодность, но, думаю, я смогу найти тебе аналогичную. Что ещё ты хотел бы?

Джим задумчиво почесал перевязанную руку.
- Голоигры у вас тут вообще есть? Или футбол?..

- У нас есть развивающие задачи, и спортивные игры тоже.

Мальчик немного повеселел.
- Отлично.

Спок ясно почувствовал, что в течение следующих лет им предстояло сыграть во все эти игры. И даже в футбол.

Джим плюхнулся на свою новую кровать и пару раз на ней подпрыгнул, но, увидев, что Спок не слишком доволен, сел спокойно.

- Если ты наполовину землянин, почему ты живёшь не на Земле? Тут у вас… - Джим скривился, но выбрал дипломатичную формулировку: - …Жарко.

Спок не сразу нашёл, что ответить.
- Я d'Vel'nahr - вулканец по собственному выбору. Мне было бы сложно жить среди землян.

- Как мне будет сложно среди вас, да?

Спок не собирался мальчику лгать, но и внушать ему лишнее беспокойство счёл нелогичным.

- Уверен, ты сможешь адаптироваться. Я помогу тебе во всём, в чём смогу.

Маленький землянин без всякого выражения рассматривал стену, но в его голосе звучала тоска.

- Тебя… заставили возиться со мной, да?

- Нет. Я сам принял ответственность за тебя. Твоё общество мне не в тягость.

И Спок, который годами вытравлял в себе всякий намёк на проявление земных эмоций, нашёл силы улыбнуться ребёнку. Это оказалось совсем не сложно.

Джим от неожиданности широко распахнул глаза, а потом засиял, как маленькое солнце. Очевидно, эта улыбка была первой, которую ему на Вулкане подарили.

***


- Маугли.

Пытаясь через голову стащить длинное традиционное вулканское одеяние, Джим безнадёжно запутался в нём, и остаток фразы утонул в складках тяжёлой ткани.

Спок помог ребёнку освободиться и переспросил:
- Что?..

- Я сказал, что это было как в истории про Маугли. Мама мне читала. Там человеческий мальчик жил… э-э-э… - Джим бросил быстрый взгляд на своего остроухого опекуна, - Ну, в общем, в стае волков. И его новые мама и папа водили его к вожаку стаи, чтобы тот согласился принять его, как ты меня сегодня водил к вашей старейшине. А дальше было вот что…

…
Спок читал Киплинга, в том числе и «Книгу джунглей», но в живом пересказе ребёнка знакомый сюжет обрёл особую яркость и новые подробности… И Споку всю ночь грезилось, что он то собирается насмерть драться за этого мальчика, то обещает учить его Закону Джунглей, то выкупает у Т'Пау его жизнь окровавленной тушей быка… На этом моменте горе-Багира проснулся и долго успокаивал взбудораженное сознание дыхательной гимнастикой.

***


Почти два года Спок обучал мальчика сам. А ещё – делал ему укрепляющие инъекции, учил пользоваться техникой с сенсорной системой управления, внушал недопустимость лжи, готовил сотни завтраков, обедов и ужинов, отвечал на тысячи тысяч «почему» и постоянно имел дело с неконтролируемыми эмоциями ребёнка. А кроме того, непрерывно боролся с его ночными кошмарами.

Кошмар Джима повторялся и повторялся, и был основан, несомненно, на травматическом опыте мальчика. На глазах этого ребёнка погибла вся его семья. Кошмарный сон выматывал маленького землянина, причинял ему страдания. Ни медикаментозное лечение, ни медитативные практики помочь не смогли, и тогда Спок прибегнул к последнему средству.

- Джим? Я знаю о твоём недоверии процедуре мелдинга. Этот страх иррационален. Слияние разумов не причинит тебе никакого вреда. Целитель разума мог бы…

- Нет!

- Тогда… Возможно, _я_ смогу помочь?

Джим ссутулился, отворачиваясь.
- Ты сделаешь так, что я их забуду, да? Маму, папу и Сэма?

- Нет. Ты сможешь вспоминать счастливые моменты, проведённые с ними. Только сцена их гибели будет меньше травмировать тебя. …Ты всегда будешь скучать по своей семье, но больше не станешь просыпаться в страхе.

Джим сглотнул.
- …Хорошо.

Спок усадил мальчика на стул и встал над ним, легко касаясь контактных точек пальцами. Джим будто закаменел от напряжения. И тогда Спок неожиданно для себя осторожно провёл рукой по его мягким волосам.

«Тебе нечего бояться. Я позабочусь об этом».

Джим изумлённо поднял на него глаза, и Спок поспешно начал процедуру.

- Мой разум к твоему разуму.
«Мои мысли к твоим мыслям»
…
…
Вулканец заблокировал самые болезненные воспоминания мальчика, старательно экранируясь от его неуёмного любопытства. Страх Джима перед ментальной связью исчез бесследно.

Едва Спок опустил руки, Джим рывком повернулся к нему.

- А я когда-нибудь _так_ смогу?!

***


Учил Спок ребёнка в первую очередь вулканскому языку и обычаям, а также - математике, физике и, понемногу, - всему, что знал о реалиях и науке Земли. Они регулярно говорили дома на земном стандарте, и Спок в меру сил передавал мальчику всё, что усвоил от матери о земной культуре.

У Джима был очень живой разум и даже _слишком_ живой характер… Например, уже через несколько месяцев мальчик бегло болтал на голийском. Чересчур бегло. Спок не знал, что в их языке подобные вольные выражения вообще существуют. Впрочем, некоторые Джим явно придумывал сам. Когда мальчик начал посещать школу, по данному и многим другим поводам Споку пришлось побывать в этой школе десятки раз.


Джим. 9 лет


Учился Джим хорошо. Спок был даже немного удивлён этим. Нет, он не презирал землян, но, как оказалось, сильно недооценивал. Конечно, некоторые вещи были Джиму недоступны в силу нетелепатической природы его расы. Он неспособен был подавить болевые импульсы, не мог инициировать слияние разумов или одновременно работать над двумя задачами. Но вот Вх-лтри и другие простейшие формы медитации оказались вполне маленькому землянину подвластны, так что некоторый контроль над своим состоянием он осуществлять мог.

В школе Джим отлично справлялся с программой по физике, алгебре и геометрии, химии и истории. У него была прекрасная память, а по предметам вроде системного анализа или планирования он был среди лучших в классе. Землянин смотрел на поставленные задачи иначе, чем вулканцы, и часто находил парадоксальные, неожиданные, но действенные решения.

Спок смотрел, как Джим старательно выводит стилусом на экране: «Ozhika - fai-tukh heh kenan – nam-tor u'vellar etek saven-tor». И нисколько не удивился, когда мальчик получил за это своё эссе высший балл. Джиму было присуще стремление превосходить окружающих во всём, и он много работал ради этого.

Вулканцы умели признавать способности, так что учителя земного мальчика оценивали высоко. Впрочем, способность непредвзятого суждения вырабатывалась с возрастом - не все дети в классе Джима уже достаточно хорошо усвоили положения философии t'triahve. Джим, бывало, возвращался домой и мрачный, и униженный, и злой, и негодующий… За время общения с ним Спок и сам испытал больше эмоций, чем за предшествующие девять лет. И… в общении с Джимом _можно_ было позволить себе испытывать эмоции! Пожалуй, маленькому землянину такой отклик был даже необходим. Пусть Спок и не выражал эмоций открыто, Джим явно видел их за вулканской сдержанностью, когда Спок коротко хвалил его или наоборот, указывал на недочёты в его работе или поведении.

Спок не делал попыток привить мальчику абсолютную вулканскую невозмутимость. Это не соответствовало природе ребёнка, и в этом не было необходимости. Кахр-и-тан - путь вулканца был Джиму чужд. Он вполне способен оказался взаимодействовать со сверстниками и учителями, оставаясь собой, а в дальнейшем ему предстояло вернуться на родную планету. Хотя эта мысль отчего-то совсем не приносила Споку удовлетворения.

Над улучшением своего «взаимодействия» со сверстниками Джим неустанно работал. Например, он больше не возражал против ношения длинной робы, которая была частью школьной форменной одежды. А однажды Джим вернулся домой, исполненный решимости.

- Я должен пройти кахс-ваан.

Спок изрядно удивился. Кахс-ваан, тест на одиночное выживание, был серьёзным испытанием.

- Никто не обязывает тебя проходить этот тест. Ты не принадлежишь к нашему виду, не приспособлен к жизни в пустыне, и…

- Я _должен_, Спок! Никто не будет считаться со мной, если я не сделаю этого! Я для них «akansu» – инопланетник, чужак! Они и так презирают меня!

- «Презрение» это эмоция. Ты знаешь, что мы практикуем их контроль.

- Значит, они плохо практикуют! …Ну, знаешь – игнорируют, задирают. Я должен иметь право отвечать им, а пока я будто никто, ребёнок маленький!

Вулканец сдержал замечание о том, что Джим и был маленьким ребёнком. Очевидно, для земного мальчика даже такой «социальный статус», который обещал успешно преодолённый кахс-ваан, являлся серьёзной моральной поддержкой.

Спок сверился с календарём.
- Следующее плановое прохождение теста состоится через сорок три дня. Если школьный медик даст своё разрешение, я подам запрос на твоё участие. Но тебе придётся много готовиться к этому испытанию.

- Я всё сделаю, Спок! Могу даже поселиться в палатке, правда!

Спок был энтузиазмом мальчика покорён.
- Полагаю, в этом нет необходимости. Я займусь твоей подготовкой сам.

…
На протяжении следующих полутора месяцев Спок и Джим ежедневно после школьных занятий отправлялись в Eshikh – Великую пустыню.

Конечно, она была совершенно негостеприимна, опасна, но зная её законы, с пустыней вполне можно было ладить. Спок научил мальчика избегать внимания хищных животных, разыскивать укрытия на случай бури, добывать влагу из корневищ пустынных растений, устраивать стоянку на ночь и поддерживать тепло с помощью батареи какого-либо прибора или даже открытого огня.

А ещё, вулканец научил маленького землянина видеть в этой красной пустоши своеобразную гармонию, показал, что даже такая иссушённая земля таила в своих песках и расщелинах скал жизнь.

- Растения: d'mallu , waneti, kar-an-zhi, ha'meth, lhm'ta…

Джим старательно повторил:
- Ха-мес, лг… лх… лхм-та…

Мальчик покосился на негостеприимные заросли.
- Так что, ты говоришь, из них съедобное?

- Корни qir'lal. А это - d'mallu, оно может счесть съедобным тебя.

- Кир-лал, значит, съедобна? Та колючая штука? Очень аппетитно, спасибо.

- Теперь перечисли как можно больше названий встречающихся в этих местах хищников.

- ...Звери – ле-матья, мор-грил… Птицы - тереш-ках, ланка-гар… А мы увидим хоть как какого-нибудь большого зверя?

- Крайне опрометчивое желание.

Спок краем глаза следил за ночным летуном, который, к счастью, в дневные часы был неактивен.

- Остановись, Джим, и внимательно посмотри на тот уступ скалы. Что ты видишь?

- Ниче… ух ты!

- В земном стандарте эта способность называется «мимикрия»…

***


Наблюдение за детьми во время кахс-ваана осуществлялось только с орбиты, а вмешательство в прохождение испытания производилось лишь в экстренных случаях.

Но, к удивлению всех, кроме Спока, таковое вмешательство не понадобилось. Напротив, Джим не просто вернулся из пустыни одним из первых, он чуть ли не на себе притащил другого мальчика, который подвернул ногу.

Передавая товарища в руки взрослых, Джим напутствовал его усталой, но гордой улыбкой.

- Я же говорил, что мы будем в порядке, Сай!

А затем маленький землянин повернулся к своему опекуну.
- Я сделал это, Спок, запросто!

Джим счастливо рассмеялся, и Спок не одёрнул его.

***


Разумеется, даже с блеском пройденный кахс-ваан помог Джиму не сразу – не все дети легко приняли компанию столь отличного от них существа. Спок по себе знал, какими болезненными могли быть безэмоциональные с виду «констатации фактов», высказанные сверстниками.

И уже очень скоро Спока вызвали в школу потому, что его воспитанник затеял драку.

Собственные воспоминания Спока об этом месте были… неоднозначными. Пребывание в школе являлось для него даже более сложным, чем для Джима. Наполовину человеческое происхождение Спока никак не оправдывало бы его неподобающего поведения, оно считалось, скорее, серьёзным изъяном, нуждающимся в преодолении. Если Спок хотел называть себя вулканцем, он обязан был следовать пути вулканца неукоснительно, не позволяя себе проявить слабость, прикладывая вдвое больше стараний, чем любой его одноклассник.

Спок почтительно выслушал учителя Джима и заверил его, что проведёт с воспитанником дополнительные уроки по сдерживанию агрессии.

Джим ждал вулканца в коридоре, прислонившись к стене и опустив голову.

- Он сказал тебе, да? У меня за эти четыре месяца больше замечаний по поведению, чем у всех остальных в классе. Даже если их вместе посчитать.

Спок помолчал, но, видя, в каком подавленном состоянии мальчик находится, всё же решился.

- Ты знаешь, кому рекорд школы по количеству дисциплинарных замечаний принадлежал раньше?

Джим хлюпнул носом.
- Нет. …Сайбоку?

Эксцентричный брат Спока был хорошо знаком мальчику по рассказам опекуна. Конечно, Сайбок лишился шанса на свой «рекорд» лишь потому, что в этой школе не обучался, но Спок не стал заострять на этом внимание.

- Мне.

Джим от неожиданности хихикнул, а потом посерьёзнел.
- А что _ты_ делал не так?

- Задавал неуместные вопросы. Проявлял эмоции.

- Ты?!..

- Я.

Лицо Джима просветлело.
- Ты можешь научить меня драться по-вашему? Что мне нужно сделать, чтобы не проигрывать?

Спок ответил твёрдо:
- Насилие недопустимо. К тому же, в физическом противостоянии тебе трудно будет компенсировать то, что твой организм изначально не приспособлен к природным условиям Вулкана.

- М-м-м… А какой-нибудь трюк, вроде этого вашего «нервного захвата»?

- Totsu'k'hy ты обучиться также не сможешь – зажим нерва должен дополняться соответствующим телепатическим импульсом, направленным на нервный центр. У тебя есть собственные «сильные стороны». Используй свои способности к убеждению и изобретательность, чтобы противники поняли твою точку зрения.

По тому, как заблестели у Джима глаза, Спок внезапно понял, что возможно он только что, как земляне говорили, «создал монстра».

В течение следующих нескольких месяцев Джим вызвал _каждого_ из своих «идейных противников» на какое-либо своеобразное состязание и, насколько Споку было известно, с тех пор пользовался пусть не одобрением, но уважением их всех. Его даже, вразрез со всеми вулканскими традициями, наградили школьным прозвищем - Кахс-кхиори - метеор, «упавшая с неба звезда».


Джим. 10 лет


Кахс-кхиори неизменно верховодил во всех самых оригинальных детских затеях, от постройки шагающих машин до командных соревнований по изобретённой Джимом же «планетарной разведке». Появились у Джима и друзья.

Спок был поражён. Чужаку, землянину, удалось то, что когда-то так и не удалось ему самому, полукровке. Джима принимали как иного, но равного, он больше никому ничего не стремился доказать.

В нём есть нечто, чему невозможно сопротивляться. Он открыт для общения и понимания. Энергичен. Умён. Деятелен. Искренне заинтересован в собеседнике. Земляне называют это «харизмой», а в вулканском языке вообще нет слова для обозначения данного понятия. Разве что не вполне подходящее по смыслу «fulag». Это задатки лидера.

И всё же иногда активный, общительный Джим замыкался в себе, часами молчал, а то и вовсе надолго уходил куда-то один. Спок уважал стремление к уединению, оно было свойственно и ему самому. Но однажды отлучка Джима открыла для Спока новую сторону природы его воспитанника.

…
Джим слишком задержался с одной из своих прогулок по пустыне. Спок отправился мальчика искать, благо, у него был хороший научный сканер, а Джим являлся единственным землянином не только в Шикаре, но и на всей планете.

Вулканец обнаружил свою пропажу за первой же грядой скал, по показаниям сканера, а также по дыму и странному запаху.

Джим, очевидно, просто уснул в тени, утомлённый. Дым поднимался от маленького костра, а запах принадлежал жарящейся на импровизированном вертеле «дичи», уже чуть подгоревшей. В «добыче» своего воспитанника Спок с сожалением узнал весьма редкую пустынную птицу.

- Я хотел бы получить объяснение произошедшего, Джим.

- А? Что?

Мальчик ошалело моргал спросонья, но по его испуганному, виноватому виду уже понятно было, что «объяснение произошедшего» Споку не понравится.

Вулканец вздохнул.
- _Ты_ убил это существо?

Джим вскинулся, защищаясь.
- Я не развлекался, а охотился. Я есть хотел!

- Ты мог поесть дома.

- Опять овощи какие-нибудь? Мы-земляне _другие_, ты сам говорил. Может, мне и нужно _другое_, чем вам? Но разве я мог тебя попросить? Ты бы вот так как сейчас на меня и смотрел!

Спок задумался. Доводы Джима были отчасти справедливы. В отличие от вулканцев, земляне были расой, избравшей не эмоциональный контроль, а проявление своей агрессии в социально-приемлемых формах. А кроме того, значительную часть их рациона составлял животный белок. Наказывать ребёнка за то, что он следует традициям своей культуры и потребностям вида, было нелогично.

Спок сделал короткое дыхательное упражнение, и за это время принял необходимое решение.

- Я полагаю, тебе нужно завести сехлата. Ты сможешь с ним… охотиться. Знаешь ли ты, что название нашего города, Шикар, произошло от древнего слова «охота»?

- Нет, я не знал! Так вы тоже были охотниками когда-то, да?

- Да. Мы переросли эту необходимость, как, надеюсь, когда-нибудь перерастёшь и ты. А пока я составлю для тебя список не охраняемых законом и… потенциально съедобных видов. Возмещая урон от гибели этой особи, тебе следует некоторое время поработать, ухаживая за редкими животными в питомнике, где их разводят.

Явно не ожидавший, что так легко отделается, маленький ши-ка-ри, единственный охотник «Города охотников» разулыбался было, но, глядя на своего серьёзного опекуна, смирил эмоции.

- Спасибо, Спок. Что понял. …Когда будем выбирать сехлата? Можно я назову его Громилой?


Джим. 11 лет


Утро выдалось неспешное – Спок только что закончил один проект, а за новый ещё не взялся, у Джима в школе был свободный день. Но, разумеется, не в вулканских правилах было спать до обеда. Спок выпустил умоляюще взирающего на него сехлата во двор. Громила, в соответствии с характером быстро сменивший имя на Пушка, в благодарность за освобождение чуть не свалил вулканца с ног.

Вернувшись в гостиную, Спок обнаружил на комме сигнал вызова. Сообщение было кратким. В нужный звёздный сектор отправлялась экспедиция, руководитель которой готов был принять на корабль пассажира и доставить его в Солнечную систему, на маленькую планету Земля. Споку следовало подготовить своего воспитанника к отлёту в течение двух дней.

Два дня?..

Спок вдруг ощутил тишину спящего дома как-то особенно остро. Он отвык от неё за годы, проведённые под одной крышей с Джимом. Что ж, теперь ему предстояло привыкать к своему прежнему размеренному существованию заново.

Вулканец поднялся в спальню Джима, остановился над спящим мальчиком и долго смотрел на него, прежде чем осторожно прикоснуться к плечу.

- Джим. Произошло нечто… важное. Тебе следует проснуться.

***


- Rai! Через четыре дня мы с Т’Праут презентуем проект по неорганике. Я не полечу.

- Ты не понимаешь, насколько уникальная возможность тебе предоставляется. Наши исследовательские корабли, как ты знаешь, невелики. Не каждая экспедиция способна принять на борт пассажира. Тебя доставят домой.

- «Домой»? Все родные мне люди здесь, под теми камнями! И ещё один сейчас хочет избавиться от меня!

Спок моргнул. Он только что был торжественно посвящён не просто в «люди», но в «родные люди». И он не знал, как реагировать на это.

Джим справился с волнением быстрее, и в свойственной ему манере попытался обратить ситуацию себе на пользу.

- Предположим, я соглашусь. Ты полетишь со мной?

- Если ты этого хочешь, и если это будет возможно.

- А ты… останешься там, на Земле, со мной?

Спок растерянно молчал. Он никогда не был на Земле и не представлял своей жизни в чужом для него мире.

Джим решительно кивнул.
- Тогда _я_ останусь с тобой. _Там_ у меня никого нет. …Спок? Ты ведь мой официальный опекун?

- Да.

- Тогда скажи _им_, что я хочу остаться здесь, с тобой.

И Спок сделал ошибку. Он пошёл наперекор собственному желанию и желанию Джима, прибегнул к логике, хотя мог был уже запомнить, что в случае с его воспитанником срабатывала она не всегда.

- Как твой опекун я должен думать о том, что будет лучшим выбором для тебя, Джим. И самым логичным для тебя будет вернуться на родину, в подходящую для тебя природную среду, к представителям твоего биологического вида и культуры.

Спок ожидал чего угодно – отрицания, новых просьб, но Джим только севшим голосом прошептал:
- Ты уже решил всё за меня, да? …Я пойду собираться. Могу я что-нибудь взять?

Вулканец, сам шокированный лёгкостью доставшейся ему нежеланной победы, смог ответить только:
- Разумеется, ты можешь взять, что захочешь.

Джим бегом поднялся в свою комнату, а час спустя Спок выяснил, что Джим забрал Пушка и сбежал через окно.

***


Спок потратил некоторое время, чтобы переговорить с родителями всех друзей Джима. Но, как он и предполагал, это ничего не дало ему – мальчик понимал, где именно его в первую очередь будут искать.

И он забрал с собой сехлата и рюкзак…

Дом Спока располагался почти на самой границе с пустыней, и именно туда следовало отправиться.

Поиски с орбиты успехом не увенчались – в пустыне начиналась буря. Немедленно после её прекращения все спасательные службы готовы были начать поиски маленького беглеца. Разумеется, Спок не собирался ждать. Он одел защитную фильтр-маску, взял ручной сканер и плотно застегнул капюшон плаща.

Флаер в такую бурю в воздух было не поднять, но вулканец счёл, что это было даже к лучшему – Джим отправился в пустыню пешком, и любые приметы его передвижения именно с земли проще было засечь.

Сканер в таких условиях был практически бесполезен, так что Спок положился на некое необъяснимое чувство, гнавшее его вперёд. И через пару часов разглядел посреди бушующего песчаного шторма тёмные силуэты.

Это были развалины одного из древних клановых поселений. Хорошо сохранилась часть защитной стены и, с большой вероятностью, также могли сохраниться какие-нибудь подземные помещения. Спок вдруг _почувствовал_, что прав, что почти нашёл того, кого так долго искал. Он инстинктивно обратил свой разум на поиски ребёнка, и совершенно неожиданно для себя получил ответ!

«С…пок? Спок!! Что это? Как ты говоришь _так_ со мной, даже не касаясь?»

«Это… дистанционная связь разумов. Тебе нечего бояться».

«Я и не боюсь. ЯОЧЕНЬОБИЖЕННАТЕБЯ! …И …я, кажется, ногу подвернул. БОЛЬНОБОЛЬНОБОЛЬНО!!».

«Я сейчас найду тебя, Джим. Теперь всё будет в порядке».

Вулканец был поражён тем, как дистанционный контакт с представителем нетелепатического вида вообще оказался возможен. Что-то в этом древнем месте позволило им с Джимом «настроиться» друг на друга, друг друга найти …

Спок пообещал себе обратить внимание на данный феномен позже, когда кризисная ситуация разрешится, и поспешил к тому тёмному, полузасыпанному песком строению, к которому вело его это необъяснимое чувство.

***


- Аййй!!

- Я вправил вывих коленного сустава, но у тебя разорваны связки и трещина в кости. Я свяжусь со спасательной службой. Как только буря прекратится, тебя доставят в больницу.

Джим сглотнул и отвернулся.
- Спок… Те учёные, они ещё не улетели, да? Я хотел переждать, пока они улетят, даже не отпустил Пушка, он всё рвался привести кого-нибудь на помощь. А теперь мне придётся…

Вулканец смотрел на ребёнка поражённо.
Он готов был терпеть такую боль…

Джим замер, ожидая решения своей судьбы, и Спок ответил твёрдо:
- Нет, тебе не придётся делать того, что ты не хочешь. Ты можешь оставаться на Вулкане, в моём... - и Спок быстро поправился, - в _нашем_ доме. Я позабочусь об этом. «Мне жаль, что я не понял, Джим. Нам следовало поговорить».

Джим только шмыгнул носом и кивнул.

…
Убежище мальчик нашёл хорошее – ветер почти не ощущался здесь, а единственный вход надёжно перегораживал тёплый бок Пушка.

Спок одобрительно кивнул.
- В пустыне можно обнаружить немало подобных заброшенных поселений и древних культовых сооружений. Часть из них погребены под песком, как это, но некоторые представляют собой историческую ценность и защищены от разрушения. Мы можем совершить путешествие к одному из таких древних святилищ. Ближайшее к нашему дому принадлежит Фелш-та. Что ты знаешь об этом клане?

Следующие два часа, отвлекая Джима от боли, Спок проверял, как тот выучил своё домашнее задание по древней истории. Часами декламируя крайне сложные для произношения имена древних кланов, Джим почувствовал себя за побег вполне наказанным.

Наконец, коммуникатор Спока просигналил – в занесённом песком дворике древней крепости приземлялся флаер.

Спок легко поднял Джима на руки и понёс к выходу из подземелья. Джим не сопротивлялся такой заботе. Пожалуй, впервые на памяти вулканца мальчик не попытался отстоять свою самостоятельность.

Джим уткнулся лбом Споку в плечо.
- Я… не буду бегать от проблем больше. «Спасибо, Спок!..»

Спок покрепче прижал к себе ребёнка.
«…Пожалуйста».


Джим. 13 лет


По тому, как «бегать от проблем», сам Спок был, пожалуй, чемпионом всея Вулкана.

Их с Джимом таинственная телепатическая связь больше никак не проявляла себя. К счастью. Её сложновато было бы окружающим объяснить, да и их самих она изрядно отяготила бы. Особенно, с учётом того, что со Споком неминуемо должно было произойти уже очень скоро.

…
Спок сделал себе последнюю, восемнадцатую по счёту инъекцию. Теперь это было всё, на что он мог рассчитывать. А точнее сказать - _надеяться_, пусть вулканцы и отрицали это противоречащее логике понятие.

Почувствовав первые признаки надвигающегося, Спок отослал воспитанника в то, что по вулканским меркам было «летним лагерем» - походный лагерь молодых археологов глубоко в пустыне. Обосновал он это тем, что самому ему предстояло пройти некую процедуру.

Джим опасливо поинтересовался:
- Какую такую процедуру?

- Медицинского характера.

Спок отказался углубляться в детали. А зря. Снедаемый смутным беспокойством, Джим сбежал из лагеря на следующий же день.

И, вернувшись домой, в первый раз обнаружил, что входную дверь всё таки можно было запереть. Джим хмыкнул и обошёл дом вокруг.

Печальный Пушок был привязан во внутреннем дворе, в окружении горы пищи, которой совершенно не интересовался.

Джим потрепал питомца по загривку и кивнул на тёмный дом.
- Что, приятель, он ведь там, да? И почему же он нас с тобой из дома выставил?

Сехлат проскулил что-то сочувственное.

В окнах второго этажа, где располагались спальни, мелькнул какой-то призрачный красноватый отблеск.

Джим легко взобрался по оплетающей дом сухой колючке, название которой всё время забывал, и заглянул в окно спальни вулканца. И чуть не свалился вниз.

Джиму было тринадцать, и он уже начинал догадываться, чем именно _это_ могло быть вызвано. Очевидно, Спок сам обезопасил себя на время какого-то припадка, сопровождающегося… сопровождающегося… необычно сильным напряжением тела… возбуждением. Но что это был за приступ?

…
Тело Спока выгнулось дугой, удерживающие его ремни натянулись.

Тот, кого Джим никогда не видел хотя бы просто рассерженным, пытался сейчас скрюченными пальцами добраться до собственного тела, будто хотел сорвать мясо с костей, в какой-то бездумной ярости, без признака мысли в глазах. Это было слишком страшно.

Преодолевая парализующий ужас, Джим поспешно спустился на землю, ободрав по дороге о колючки все руки. Он бросился было к двери, но тут его перехватил незнакомый высокий мужчина. На секунду Джиму показалось, что мужчина являлся землянином – это был первый вулканец с бородой, который мальчику встретился.

- Он же умирает там! Пожалуйста!

Джим попытался вырваться, но незнакомец оказался неимоверно силён. Мужчина положил руку мальчику на макушку, и ужас Джима вдруг как-то поутих.

Вулканец покачал головой.
- Он выживет. На этот раз.

- Этот раз?..

- Вторичного такого самоистязания его организм может не выдержать.

- Но что… это такое?

- Первый в его жизни пон-фарр, мужской брачный цикл.

- Ч…то?..

Мужчина внимательно посмотрел на Джима.
- Что ты знаешь о процессе размножения своего вида?

Половое созревание у землян наступало гораздо раньше, чем у вулканцев, и было пусть не таким экстремальным, но тоже в своём роде болезненным. Так что Спок заблаговременно позаботился о том, чтобы предоставить Джиму всю информацию о биологии его вида. И о том, что земная «романтическая влюблённость» в сверстницу-вулканку могла закончиться для него лишь разочарованием.

Джим тогда только неопределённо мотнул головой, скрывая неудобство.
- Угу, я понял, понял. Мы с Т’Пий друзья просто, не усложняй. Дались мне эти девчонки.

Так что сейчас Джим, отвечая на вопрос незнакомца, лишь слегка покраснел.
- Ну… птички, пчёлки, парни, девушки. Всё знаю.

- А про аналогичный процесс у вулканцев?

- Э-э-э, ну вроде почти так же, только позже?

- Много позже и не вполне «так же». …Пожалуй, нужно рассказать тебе. – Вулканец бросил взгляд на озаряемые мерцающим светом окна второго этажа. - Тебе не следует беспокоить его сейчас. Можешь погостить у меня, и мы поговорим.

Джим настороженно взглянул на странного незнакомца.
- А кто вы вообще такой?

Мужчина в деланном изумлении приподнял брови.
- Как, ты не узнал меня? А я-то считал себя легендарной личностью. Моё имя – Сайбок.

***


Спок постепенно приходил в себя – восстанавливал силы и ясность мысли. Вернувшийся из лагеря Джим ни о чём его не расспрашивал и вообще вёл себя необычно тихо. Некоторое время.

Пусть Спок всё ещё чувствовал себя не вполне готовым к новым испытаниям, они, разумеется, последовали.

Очередной вызов в школу вулканца не удивил. Удивила причина этого вызова.

- «Вмешательство в учебный процесс методом сообщения классу неодобренной информации»? Что это значит, Джим?

Мальчик поднял подбородок.
- У вас на биологии про ригелианских водяных слизней рассказывают больше, чем про ваш собственный вид! Сайбок рассказал мне… всякое, чего никто из моих одноклассников не знал! О том, как вы взрослеете. Половина из них с семилетнего возраста обручены, и не представляют, почему! Я подумал, что им _нужно_ это знать.

Спок обессилено прикрыл глаза.

Сайбок…

- Твоим товарищам предоставили бы эту информацию в их кланах. Позже.

- А ты знаешь, как они этого боятся? И, по-твоему, должны бояться до этого неведомого «позже»?..

Спок молчал – он помнил и свой страх, и ту обречённость, которая обрушилась на него, когда он узнал правду. Совершенство вулканского самоконтроля было лишь иллюзией, раз в семь лет легко сметаемой неистовой природой их вида.

Наконец, Джим не выдержал.
- Я-я… всё знаю, Спок, – о том, какой опасности ты себя подверг! Почему ты ничего не сделал? Ты умереть мог!

Спок постарался не думать о том, как много Джиму известно.
- Я предварительно позаботился о медикаментозной поддержке организма и прошёл необходимый курс ментальных практик. Вероятность благоприятного исхода составляла семьдесят два процента.

- И двадцать восемь, что ты просто умрёшь?! Если это со всеми вами так, почему никто ничего не сделает?!

- Матриарх моего клана заблаговременно предлагала найти мне невесту.

- А ты?

- Я отказался. Никто не изберёт меня добровольно, лишь подчиняясь воле матриарха. Я не хочу этого.

- Но почему?!

Спок лишь повторил упрямо:
- Никто бы не избрал меня добровольно.

Джим сжал кулаки.
- Почему ты так в этом уверен?! Я же выбрал тебя!

- Что?..

- Ты сказал, что никто не выбрал бы тебя. _Я_ выбрал тебя добровольно. Я решил остаться с тобой, помнишь?

Спок закрыл глаза и склонил голову.
- Да. Ты выбрал.

Вулканец обещал себе, что будет внимательнее относиться к собственной безопасности, пока необходим этому ребёнку.
Джим Кирк тоже кое-что себе пообещал.


Джим. 15 лет


Как-то раз, после очередной Джимовой авантюры, Споку пришлось наведаться не в школу, а в больницу. Из этой больницы ему сухо сообщили, что группа учащихся под руководством его воспитанника участвовала в несанкционированном запуске малого летательного аппарата. С весьма сомнительным успехом.

Джим, впрочем, отделался шоком да обгорелыми волосами и бровями, и уже пришёл в себя.

- Столько шуму, а ведь это всего-то челнок суборбитальный. Сай произвёл расчеты, Т’Пий помогла мне со сборкой. Ну, конструкция экспериментальная, о риске мы знали.

- «Сай»?

- В смысле, Сайкор.

- Внук старейшины Т’Панат.

- Ага.

- А Т’Пий – дочь учителя Сакара.

- Угу.

Спок справлялся о том, кого Джим вовлёк в свою новую затею, чтобы понять, с чьими именно родителями ему предстояло объясняться.

Джим, там временем, продолжал:
- …Знаешь, двигатель просто оказался слишком мощным. В следующий раз мы…

Спок от неожиданности даже чуть повысил голос.
- «В следующий раз»?!..


Джим. 16 лет


Впервые застав своего воспитанника за таким нелогичным действием как бритьё, Спок предложил ему избавиться от излишней растительности на щеках радикально, уничтожив корневые части волосков. Но Джим только покачал головой.

- А, у тебя же _мама_ была с Земли, не отец – ты не знаешь… Это как… ритуал мужской что ли… Я помню…

Джим в первый раз за долгое время вслух заговорил о своей погибшей семье. Спок взглянул на землянина настороженно, но, очевидно, беспокоился он зря. Джим светло, лишь чуть печально улыбался.


Джим. 17 лет


Спок смотрел на список предметов, которые Джим избрал для углублённого изучения в старшей школе, и размышлял, что именно этот набор мог означать.

Ксенология. Межпланетные дипломатические протоколы и правовые акты. Межрасовый этикет. Конфликтология. Управление персоналом. Он не в Академию Наук собирается поступать… Руководство космическими миссиями? Дипломатическая работа?

- Ты намерен избрать профессию, связанную с межпланетными путешествиями, Джим?

- Хотел бы, да. – Парень мечтательно улыбнулся. – Увидеть я там в детстве успел не много, но понял, что хочу большего. Посещать странные новые миры, причудливые цивилизации… Может, это у меня от отца?.. Спок, а ты… никогда не хотел покинуть Вулкан?

- Я намеревался отправиться в дальнюю космическую миссию в составе исследовательской группы. Но в это время из жизни ушли мои родители, и мне необходимо было многое уладить. Я отказался от полученного назначения и остался на планете.

- Насовсем?.. – Джим неодобрительно прищёлкнул языком. Спок подавил нелогичное желание начать оправдываться.


Джим. 18 лет


По законам своего народа Джим Кирк достиг совершеннолетия. К вулканским ритуалам он относился уважительно, но сам потребности в них не испытывал, так что от ka-ni-fur отказался. Но, безусловно, свои последствия его формальное совершеннолетие имело.

Спок заглянул в комнату землянина. Джим с раннего утра повторял материал к зачёту - корпел над t'han sahat - интеллектуальным разложением эмоциональных моделей, без удовольствия, но настойчиво.

- С Днём рождения, Джим. Я вчера забрал в департаменте воздушного движения твоё разрешение на управление флаером. С сегодняшнего дня оно вступает в силу.

Экзамен Джим сдал заблаговременно, а сам флаер был подарком на его совершеннолетие от Спока и клана С’Чн Т’Чай. Сверкающий подарок третий день стоял во дворе дома, притягивая взгляд парня.

Принимая у Спока документы и ключ-карту, Джим светло улыбнулся.
- Спасибо! Слушай, давай вечером махнём на моём красавце через горы? Прихватим ужин, выберем место поживописнее… Что скажешь?

Спок кивнул.
- Я не возражаю. За то время, пока ты будешь на занятиях, я приготовлю необходимые продукты. …Есть ещё одна вещь, о которой я хотел с тобой поговорить, Джим. По закону ты больше не нуждаешься в моей опеке. Хочешь ли ты, чтобы я оформил thanai - официально усыновил тебя? Это позволит тебе войти в мой клан, и…

Джим ответил почти поспешно:
- Нет. …Ты только не обижайся. Ты для меня важнее всех, ты… мой лучший друг. Если я буду твоим сыном, мы… никогда не станем равны.

Спок хотел было выяснить, что именно землянин имеет в виду, но Джим вдруг разговор быстро скомкал, сославшись на срочные дела в школе, и сбежал.

Джим. 19 лет


Джим принял гражданство Вулкана, не сомневаясь и без каких-либо проблем. Повзрослел он по вулканским меркам неимоверно быстро. Молодой землянин всё ещё был ниже Спока ростом, но лишь на пару сантиметров. И при этом – шире в плечах. Спок и не заметил, как Джим миновал norn-la-hal – он больше не был ребёнком. Разные сроки жизни позволили им в конечном итоге стать почти сверстниками. А кое в чём, пожалуй, у землянина теперь было даже побольше опыта, чем у Спока, ведущего довольно замкнутое существование.

Для того чтобы выпускники старшей школы могли точнее определить будущую специализацию, они имели возможность предварительно поработать год стажёрами в исследовательских группах. Джим подал заявку, и сегодня должен был получить своё назначение, за которым и отправился в Центр космических исследований при Академии Наук.

Спок оторвался от экрана компьютера. Так и есть – на горизонте возникла быстро приближающаяся точка.

Джим приземлил флаер так резко, что взмёл во дворе кучу пыли и перепугал Пушка. Парень ворвался в рабочую комнату Спока и остановился на пороге, чуть ли не приплясывая от возбуждения. Ему едва хватило терпения, чтобы на секунду замереть, изображая ta'al.

- Живидолгоивпроцветании! Меня. Приняли. В исследовательскую группу Сатала!

Спок старательно сохранил невозмутимость.
- В ту, которая отправляется в годичную миссию в дальнем космосе через несколько недель?

- Через восемнадцать дней.

- Т’Пий тоже в этой группе?

- И Сайкор. …Маршрут этой группы включает в себя Солнечную систему. Я увижу родную планету.

Вот этого Спок не знал. Он сцепил пальцы в замок.
- Ты рассматриваешь возможность остаться там?

Энтузиазм Джима подувял, теперь парень смотрел почти виновато.
- Я… ещё не знаю.

Внезапно Джим сделал два быстрых шага вперёд и оказался недопустимо близко к Споку, почти вплотную. А потом поднял руку и коснулся его щеки.

Спок мгновенно отступил, и рука землянина замерла в воздухе. Вулканец сложил руки на груди, дистанцируясь. Тогда и Джим тоже сделал шаг назад, так ничего и не сказав.

…
Джим поднялся к себе, а полчаса спустя снова возник на пороге рабочей комнаты Спока. Через плечо у него болталась маленькая дорожная сумка.

- Я поживу в Центре подготовки – придётся пройти дополнительные тесты, и много всего надо оформлять…

Вулканец оторвался от расчётов и внимательно, но бесстрастно посмотрел на молодого землянина.

- Живи долго и в процветании, Джим. Я желаю тебе успеха в той жизни, которую ты изберёшь.

Джим сглотнул, голос его дрогнул.
- Живи долго и в процветании, Спок. Я… Спасибо тебе за всё.

Парень резко развернулся и почти выбежал из дома. Через минуту флаер за окном стартовал так же резко, как недавно приземлился.

Спок прервал работу и опустил голову. Спустя двенадцать лет Джим Кирк покинул его дом. Он ожидал это, но всё равно оказался к произошедшему не готов. Что связывало их теперь? Спок коснулся своей щеки, там, где мимолётно скользнули пальцы Джима. Этот жест… Что он значил для землянина? Что он значил для него самого и почему вызвал такое смятение, такой страх? Возможно, теперь он никогда не узнает ответа. Вполне вероятно было, что их с Джимом Кирком дальнейшее общение ограничится редкими контактами по дальней связи.

Следовало ли мне предложить ему возвращаться сюда время от времени? Напомнить, что у него есть здесь дом? …Нет, нелогично пытаться привязать его к этому месту, в его распоряжении теперь вся Вселенная…

Пушок положил свою огромную голову Споку на колени и грустно заглянул в глаза. Спок рассеянно потрепал зверя по загривку.

Они остались одни.


Джим. 20 лет


Уже десять месяцев и семнадцать дней прошло с тех пор, как Джим Кирк покинул Вулкан. Спок за это время успел завершить все свои проекты, пристроить Пушка в достойную семью с детьми и написать завещание. Его время заканчивалось.

В голосе Сайбока даже по крайне неустойчивому каналу дальней связи ясно слышалось неодобрение, сожаление, разочарование.

- Visak'a? Предусмотрительно с твоей стороны. Что ты оставляешь своему земному мальчику? S'harien? Может, ещё и урну со своим прахом?

- Нет. Мой дом. Хотя вероятность того, что он захочет вернуться сюда, весьма невелика.

- Ты, конечно, не сказал ему? Что вторичное несоблюдение цикла наверняка приведёт тебя к смерти?

- Я записал для него видео-послание. Прошу тебя переправить его, когда это станет возможным.

Сайбок спорил со Споком долго, но, пребывая сейчас от Вулкана очень далеко, никак не мог повлиять на решение брата. Наконец, Спок церемонно попрощался с Сайбоком и отключил видеосвязь, а после - и сам комм. В разговорах он больше не нуждался.

***


Утром, которое могло стать для Спока последним, что-то разбудило его – шум крови в ушах, возвещающий о постепенном ухудшении его состояния, и… это чувство.

Джим… вернулся.

Он просто _знал_ это, ещё прежде, чем услышал жизнерадостное:
- Asal-yem, Спок!

Вулканец минуту смотрел в потолок, успокаивая дыхание. Наконец, он нашёл в себе силы медленно одеться и выйти в гостиную, где выяснил, что Джим уже накрыл на стол. Завтрак, правда, представлял собой старательно сервированные сублимированные походные пайки.

Джим хохотнул:
- Сам виноват – вообще в доме никаких продуктов. Ты питался только за компанию со мной что ли? Тогда придётся мне тут остаться, а то ты с голоду умрёшь.

Спок остановился в дверях.

- Здравствуй и процветай, Джим. Я не ожидал твоего возвращения. Почему ты не остался на Земле?

- Я и оставался - вызвался собирать там материал, а потом, на обратном пути, Сатал и ребята забрали меня. Я не мог не вернуться. В конце концов, у меня тут ещё полно дел. Ты обещал мне поход в затерянные святилища, помнишь? Мы так и не собрались тогда.

Спок кивнул. Ответ Джима явно был неполным, но сейчас это не имело значения. У него оставалось слишком мало времени. Выполнение давнего обещания о путешествии в пустыню могло стать хорошим способом попрощаться.

- Возможно, руины древней крепости клана Фелш-та…

Джим небрежно мотнул головой.
- Нет. Я уже подыскал место, у меня и карта есть. Флаер во дворе, и я собрал всё, что нужно.

…
Землянин вёл флаер, не переставая говорить.

- Тебе обязательно нужно увидеть это, Спок! Я и забыл, как Земля красива! Представь, каньоны почти такие же большие, как тут у нас, но _живые_, расцвеченные огромными водопадами! А леса!.. А земляне, кстати, в большом количестве меня поначалу утомляли. Как ты только меня терпел?.. Спок? Ты слушаешь? Не спи, мы почти прилетели.

Спок, разумеется, не спал. Он пытался медитировать в надежде на то, что это позволит ему продержаться в сознании как можно дольше, позволит провести этот последний день с Джимом.

А потом я должен буду сказать ему… Попрощаться не с помощью записи, а глядя ему в глаза. Смогу ли я сделать это так же достойно, как перед голокамерой?

Землянин, будто почувствовав состояние вулканца, замолчал, а вскоре и в самом деле повёл флаер на посадку, закладывая красивый вираж. И что-то в расположении полузанесённых песком развалин было очень знакомо Споку… Пугающе знакомо.

Джим зачем-то вынул из панели управления флаером ключ-карту и положил её в карман. Лёгким движением человек выпрыгнул на песок и обернулся к Споку.

Вулканец тяжело выбрался из флаера, и взгляд землянина неуловимо изменился - веселье ушло из него, остались только беспокойство и решимость.

- Прости, что не оставил тебе выбора, но ты первый не предоставил выбор _мне_. Я должен был увезти тебя туда, где ты не сможешь никуда уйти, не выслушав меня. То место, где я прятался после побега… ты ведь не видел его тогда сверху? Да, это оно и есть, и… ты понимаешь теперь, _что_ это такое, верно?

Понимание пришло ударом, бросившим вулканца на колени. Красный песок взметнулся вокруг него.

Это… древняя, заброшенная площадка для кун-ут-кали-фи. Джим… знает?..

Спок не поднимал взгляда от этой древней земли, где десятки тысяч вулканцев на протяжении тысяч лет находили для себя смерть или новую жизнь.

Мучительный, постыдный жар вдруг охватил его при одной мысли об этом.

Plak tow… Только не сейчас!... Nirsh!

Джим Кирк остановился в шаге от вулканца, не прикасаясь к нему.

- Спок? Посмотри на меня. Внимательно посмотри.

Вулканец против воли поднял глаза и замер, не в силах их отвести. Джим выглядел сейчас таким напряжённым, будто это ему предстояла мучительная смерть в ближайшие несколько часов.

Человек придал голосу подобие спокойствия.
- Что ты видишь, когда смотришь на меня, Спок? Я не принадлежу к вашему народу. Вулканец в двадцать, считай, ещё ребёнок, но я – нет. Я отвечаю за свои решения, поступки и желания. А ты… ты снова _чувствуешь_ меня сейчас, как тогда, когда нашёл в пустыне после побега? Я прав? …И знаешь что? Я тоже тебя чувствую – просто _знаю_, что ты не в порядке. И считать до семи я умею. Тебе нужно разделить с кем-то то, что тебя ждёт. И этим кем-то по праву должен быть я.

Джим подошёл вплотную к вулканцу, с необоримой решимостью поднял его на ноги и повлёк к одному из сохранившихся окрестных строений. Каменная плита на полу оказалась застелена постелью, по углам комнаты стояли старинные масляные светильники.

Джим отпустил Спока, и тот, не в силах держаться на ногах, осел на край импровизированной кровати.

Спок смотрел на молодого землянина изумлённым, неверящим взглядом, в полном отчаянии.

Джима от напора эмоций просто трясло.

- Угу, посмотри как следует. Посмотри мне в глаза и скажи, что отказываешься от меня. Ты учил меня не бегать от проблем… Но знаешь, просто сдаваться, это тоже не выход.

То, что Спок вообще ещё мог говорить, было его большой победой.
- Это… было… причиной твоего возвращения? Желание спасти мою жизнь?

- Желание быть с тобой и остаться с тобой. Ты не сможешь солгать самому себе сейчас, верно? Признай правду. Я – самый близкий тебе человек. Этой связи не должно было быть – мы не кровные родственники. Если только ты не выбрал меня братом. Другом. Тем, с кем должен разделить в жизни всё. T'hy'la. …Ma etek natyan — teretuhr lau etek shetau weh-lo'uk do tum t'on.

Спок не ожидал, что Джим привлечёт в оправдание их безумия слова Сурака. Он ничего не мог противопоставить этой древней мудрости, а потому молчал. Он и в самом деле _чувствовал_ Джима сейчас, и он _желал_ его, и в самом деле не мог солгать об этом. Но и принять жертву Джима он не имел права.

Джим, чувствуя его упрямое сопротивление, разочарованно застонал.
- Да что ж ты!.. Чудо, что это вообще возможно между нами, раз я человек. И ты хочешь отказаться от этого чуда и просто умереть?

Землянин встряхнул вулканца за плечи, и тот будто очнулся. Спок сбросил руки Джима и встал, пошатнувшись.

- Ты ведом эмоциями, «чувством», которое испытываешь ко мне, и нелогично счёл, что природа моего состояния аналогична. Но это… это - физиологический процесс. То, что для землян – добровольное воссоединение близких по духу – для нас в этот период просто с… совокупление. Я не подвергну тебя… не подвергну…

Джим медленно закрыл и снова открыл глаза, стараясь успокоиться.
- Эй. Вот тебе _простая_ просьба. Дай. Мне. Руку. Пожалуйста. Ну?..

Спок подчинился, и землянин решительно приложил подрагивающую ладонь вулканца к своему лицу.

- Скажи мне, что я чувствую? Что ты видишь во мне?

И Спок разрешил себе _увидеть_. Впрочем, от _этого_ он, возможно, не смог бы экранироваться в любом случае. Эти чувства были направлены именно на него. Джим _хотел_ его, хотел воссоединения…

Его мысли обрушились на Спока.

Всё, что тебе нужно. «Совокупление» - сегодня, займёмся любовью – завтра.

Жар в крови вулканца отреагировал на эту мысль желанного партнёра совершенно однозначно. Спок обнаружил, что сжимает сейчас свободной рукой предплечье землянина так, что тот кривится от боли. Но он просто не мог заставить себя его отпустить.

Джим Кирк внимательно следил за выражением глаз вулканца. Он сразу распознал капитуляцию.

- Я никуда не собираюсь, помнишь? Хватку немного ослабь.

Джим осторожно разжал судорожно стиснутую руку Спока, извернулся и поцеловал другую ладонь, касавшуюся его лица. А потом быстро начал раздеваться. И он был желанным сейчас для Спока весь, в том числе - физически. Его обнажённое тело было прекрасным, как и сущность.

Спок в отчаянии закрыл глаза.
- Д…жим. Ты понимаешь, что я вынужден буду…

Джим воспользовался тем, что вулканец потерял бдительность, и осторожно поцеловал его снова, теперь - в неподатливые губы.

- Лучше тебя понимаю. Успокойся. Я всё подготовил. Я уже совершеннолетний даже по вашим меркам. А по земным - я совершеннолетний _давно_.

- Ты хочешь сказать, что…

- Бунтарей среди вас не много, но есть экспериментаторы. Да и потом, я полгода жил на Земле.

- Кто… С кем…

- Это неважно. Я сразу понял, что дело не в том, что мне нужно, а в том, _кто_ нужен. Не только я тебе сейчас нужен – ты давно уже нужен мне.

За то время, пока Спок не отваживался открыть глаза, Джим успел почти полностью расстегнуть его длинную рубашку. А затем коснулся обнажившейся кожи плеча вулканца, чуть задержал руку, позволяя привыкнуть к буре сопровождающих прикосновение чувств, и медленно повёл ладонь ниже, по его груди, животу…

Спок замер. Возбуждение боролось в нём с паническим ужасом. Он не сможет контролировать себя. Он может причинить вред тому, кто для него дороже всех.

Парень шумно выдохнул.
- Знаешь, ты часто говорил мне это, и мне кажется, что ты сам должен это услышать.

Джим качнулся вперёд, касаясь Спока лбом, и сказал, тихо и просто:
- Нечего тут бояться. Я здесь, и теперь всё будет в порядке.

Землянин завершил свою речь осторожным поцелуем, одновременно перенося одну руку вулканцу на пах, а другой продолжая расстёгивать его одежду.

…
…
Жар крови застилал Споку глаза.

В возбуждении не только он, но и человек плохо контролировал себя. Сейчас, когда их связь была столь сильна, Спок ясно слышал мысли Джима.

«Уф. Как котёнок слепой».

«??»

«С…пок? Ты… слышишь меня, да? Прости, я не со зла. Я помогу… подскажу. Просто расслабься, не паникуй. Охх… Ну вот и… порядок. Теперь – двигайся».

В подсказках, впрочем, Спок больше не нуждался. Тот, в ком он нуждался, теперь принадлежал ему, безраздельно. Спок уже не осознавал этого – он мог только брать сейчас - но Джим направлял его, подавался навстречу, уступал вторжению в своё тело и разум. Принимал его.

На некоторое время Спок потерял способность связно мыслить.

Aitlun... estuhl… Thanah… T'hy'la.
...
...

Бесконечное мгновение их разумы были нераздельны. Спонтанно, без всякой помощи жреца, между ними закреплялись партнёрские узы.

Kal-if-farr…
…
…
…

- Спок? Olau tu uf (?)..

Джим обнимал вулканца, как сам Спок обнимал его когда-то. Оберегая, утешая. Землянин укрыл их обоих тонким покрывалом, но физический контакт со Споком сохранил, ясно чувствуя, что это вулканцу всё ещё необходимо.

Очевидно, наступал вечер – стало чуть прохладнее. Или это просто мучительный жар крови чуть схлынул, позволив Споку дышать, видеть… думать.

Спок, совершенно бессознательно, не прикладывая никаких усилий, заглянул в разум T'hy'la. Джим был ошеломлён, но не испуган. И он был счастлив их единением.

В разуме землянина лениво бродили исполненные удовлетворения мысли.
Я _знал_, что со связью это совсем по-другому!..

Тут Джим понял, что Спок очнулся, и с ласковой усмешкой посмотрел на него.

Что, весь план на день тебе нарушил? "Написать завещание, попрощаться с Джимом, долго страдать, умереть?" …Прости, я не хотел, чтобы ты это слышал. Я не могу это контролировать…»

«Всё в порядке, Джим».

Но волнение уже укрепилось в разуме человека.

Что-я-буду-делать-если-ты-видеть-меня-завтра-не-захочешь?.. Что-я-буду-делать-если-ты-видеть-меня-завтра-не-захочешь?.. Как я справлюсь с этим? Как _ты_ с этим справишься?.. Я не хочу больше оставлять тебя одного!

«Чего же ты хочешь?..»

«Чтобы… ты хотел быть со мной. Ялюблютебя».

Мысль, очевидно, снова была невольной. Джим заметил расширившиеся глаза Спока и быстро добавил вслух:
- Я не требую от тебя никакого признания. Я _знаю_, как ты ко мне относишься, без всяких слов. Иначе я жену бы тебе нашёл, а не заставил бы тебя… не навязался бы… Ну, ты понял.

Спок молчал. Этого было слишком много для него сейчас.

Джим окончательно разрушил пафос момента, как земляне это хорошо умели.
- Ещё раз попозже, а?

Вулканец прокашлялся.
- Ты хочешь… повторения?

- Я люблю тебя. Хочу быть с тобой. Что тут удивительного? Даже если отбросить всю вашу мистику, ты – вся моя семья. То, как просто ты со мной попрощался… Торжественно напутствовал и отпустил на все четыре стороны! И даже не задумался о том, что стоило бы предупредить меня, что больше мы можем не увидеться!

- Я счёл, что ты перерос детскую потребность во мне, как перерос потребность охотиться.

- Перерос потребность в любви и семье? Только вулканец мог такое сказать! …Извини. Знаю, я ушёл сам. …Но я не мог больше оставаться здесь, мне нужно было улететь на время. Жить рядом с тобой и не иметь возможности даже коснуться, это… было для меня слишком. И ты, конечно, прав – с тех пор, как я был ребёнком, кое-что изменилось. Теперь мне нужно в чём-то много больше. Но я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. … … … …Так что ты думаешь?

- Я… не возражаю.

- И это значит?..

- Что я тоже хочу этого – быть связанным с тобой.

Джим облегчённо выдохнул и разнообразил меню вулканского «совокупления» земной сентиментальной практикой – поцелуями. А потом тихо признался:
- Я вообще-то неделю назад уже вернулся – не имел права опоздать. Ну, подготовил тут всё и ждал… «точки невозвращения». Мне жаль, что тебе пришлось страдать, прости. Прости. Но я не мог рисковать твоей жизнью. Если бы ты отверг меня и умер, я бы… И я был уверен, что шансы на то, что ты согласишься, будут выше, если ты не «подумаешь об этом», а «_почувствуешь_ это».

Джим вдруг понял, что почти совсем вывел вулканца из чудом обретённого равновесия, и заставил себя смирить эмоции.

- Ты вымотался. Поспи. Подожди только, я принесу полотенце, а то слипнемся. Да не тушуйся! Хорошо ведь было, да?

Спок почувствовал, как у него неодолимо зеленеют уши. Джим только улыбнулся и поцеловал его… ласково.

Землянин вернулся в постель и осторожно, но уверенно, с осознанием собственного права прошёлся по худощавому телу вулканца мягкой тканью, снова укрыл его, а потом упал на спину и заложил руки за голову, мечтательно улыбаясь.

- Завтра …нет, послезавтра я пойду в Академию наук, в космический Центр, и подам запрос на включение в полную учебную программу исследовательских полётов. Не в текущую, в ту, которая начинается со следующего семестра, через три месяца. Я смогу обучаться всему понемногу дистанционно, в полевых условиях. Они будут рады выслать меня подальше, а я хочу увидеть _там_ всё.

Джим поднял руку раскрытой ладонью к потолку.
- Halovau, Stukh, Nailara… - Он с улыбкой посмотрел на Спока. - Конечно, я всегда буду возвращаться домой, но… я хочу, чтобы ты подумал о работе в космосе тоже. Что тебя тут держит? Ты мог бы увидеть все эти чудеса со мной, как и собирался когда-то. А потом… я хочу заняться установлением контактов Вулкана с Землёй. И ты так много мог бы сделать для народов, к которым принадлежали твои родители! Только представь, на что были бы способны наши два мира вместе!

Джим в воодушевлении крепко сжал руку вулканца. Спок переплёл их пальцы, и тихо ответил разом на все вопросы, которые Джим задал ему сегодня.

- Твоё предложение кажется мне в высшей степени привлекательным.


***


Когда через двенадцать лет отношения Вулкана и Объединённой Земли вступили в новую фазу, на маленькой голубой планете официально обосновались первый вулканский посол, которым стал некто, совершенно для землян неожиданный, и его строгий атташе по науке.

Но это уже другая история.


КОНЕЦ

Джим. 7 лет

Mene sakkhet ur-seveh - стандартная форма приветствия, пожелание долгой жизни и процветания.
Terrasu - землянин.
d'Vel'nahr - вулканец по собственному выбору.

Джим. 9 лет

Wh'ltri (вх-лтри) простейшая форма медитации.
«Оzhika - fai-tukh heh kenan – nam-tor u'vellar etek saven-tor» - «Логика, знание и понимание - то, что мы изучаем».
T'triahve (т-триахве) – IDIC.
Kahr-y-tan (кахр-и-тан) - путь вулканца.
Kahs'wan (кахс-ваан) - тест на выживание, который дети на Вулкане проходят в 7-8-ми-летнем возрасте.
Akansu - инопланетянин, чужак.
Eshikh - пустыня.
D'mallu - вид плотоядного растения.
Waneti - вид цветущего растения.
Kar-an-zhi - растение, похожее на кактус.
Ha'meth (ха-мес) - вулканское растение.
Lhm'ta (лхм-та) - вулканское растение.
Qir'lal (кир-лал) - съедобный корень, покрытый колючками.
Le-matya (ле-матья) - большой пустынный хищник.
Mor-gril (мор-грил) - животное, похожее на росомаху.
Teresh-Kah (тереш-ках) - вулканское _нечто_ - в разных словарях то зверь, то птица…
Lanka'gar (ланка-гар) – хищная птица, «ночной летун».
Totsu'k'hy (тотсу-к-ху) – дословно – «защемление нерва», прием вулканского бескровного боя - зажимом нерва у основания шеи можно лишить противника сознания.
Kahs'khiori (кахс-кхиори) метеор, падающая звезда.

Джим. 10 лет

Fulag - лидер, «возглавляющий» (например, гонку).
Shi'kar (Ши-кар) - охота, охотиться, также - название города.
Sehlat (сехлат) - прирученное вулканцами животное, похожее на медведя.
Shi-ka'ree (ши-ка-ри) - охотник.

Джим. 11 лет

Rai - нет.

Джим. 13 лет

Pon farr (пон фарр) - мужской брачный цикл, наступающий каждые семь лет, обеспечивая выживание вулканцев как вида.

Джим. 18 лет

Ka-ni-fur - древний термин ритуала совершеннолетия.
T'han sahat (т-хан сахат) - интеллектуальное разложение эмоциональных моделей.
Thanai - усыновление.

Джим. 19 лет

Norn-la-hal - древний термин, обозначающий изменение состояния от ребенка ко взрослому.
Ta’al (та-ал) – жест рукой, сопровождающий пожелание долгой жизни и процветания – вулканское приветствие.

Джим. 20 лет

Visak'a - наследство.
S'harien (С-хариен) - легендарный меч, названный по имени мастера, создавшего его.
Asal-yem - завтрак, буквально «утренняя еда».
Koon-ut-kal-if-fee (кун-ут-кали-фи) - брак или вызов.
Plak tow (плак-ту) – дословно «лихорадка крови», состояние мужчин во время ponn far.
Nirsh (нириш) - нет.
T'hy'la (т-хи-ла) - дословно «спутник жизни - друг - любовник», как правило, относиться к соединённым узами.
«Ma etek natyan - teretuhr lau etek shetau weh-lo'uk do tum t'on» - «У нас есть различия. Возможно, вместе мы становимся больше чем совокупностью нас обоих». Сурак.
Aitlun... estuhl. Thanah - Желание... касаться. Принятие.
Kal-if-farr (кал-иф-фар) - связь узами.
«Olau tu uf(?)..» - «Как ты себя чувствуешь?».
Halovau - путешествовать.
Stukh - космос.
Nailara (Наилара) – Вселенная.

ока ждала в кино начала сеанса, изваялся драбблик ))


Джим. 7 лет


- Маугли.

Пытаясь через голову стащить длинное традиционное вулканское одеяние, Джим запутался в нём, и остаток фразы утонул в складках тяжёлой ткани.

Спок помог ребёнку освободиться и переспросил:
- Что?..

- Я сказал, что это было как в истории про Маугли. Мама мне читала. Там человеческий мальчик жил… э-э-э… - Джим бросил быстрый взгляд на своего остроухого опекуна, - Ну, в общем, в стае волков. И его новые мама и папа водили его к вожаку стаи, чтобы тот согласился принять его, как ты меня сегодня водил к вашей старейшине. А дальше было вот что…

…
Спок читал Киплинга, в том числе и «Книгу джунглей», но в живом пересказе ребёнка знакомый сюжет обрёл особую яркость и новые подробности… И Споку всю ночь грезилось, что он то собирается насмерть драться за этого мальчика, то обещает учить его, то выкупает у Т'Пау его жизнь окровавленной тушей быка… На этом моменте горе-Багира проснулся и долго успокаивал взбудораженное сознание дыхательной гимнастикой.



…
Доктор Леонард «Боунз» Маккой, зевая и бурча проклятия себе под нос, открыл дверь. На пороге его номера обнаружился совсем молодой парнишка в форме служащего отеля.

- Вы врач?!

- Да, а что, собственно…

- Идёмте, скорее! Внизу! В холле! Раненый!

Маккой мгновенно сбросил с себя сонливость, схватил чемоданчик и, как был, в криво завязанном халате, последовал за мальчишкой.

В лифте заикающийся от волнения парень невнятно пытался ввести врача в курс дела:
- Экстремисты… покушение…

Лифт выплюнул их в холле, и проводник Маккоя закончил:
- …вулканский посол…

Маккой проснулся окончательно.
- Что? Вулканец?! Вы сдурели?! Я ничего не знаю о них, я простой…

Оцепление из сотрудников службы охраны образовало небольшую щель, куда гордый исполненным долгом парнишка раздобытого медика пропихнул. И Маккой оказался прямо над лежащим на полу раненым.

- Привет. – Вулканский посол криво улыбнулся. – Не берите в голову, док, под этой церемониальной хламидой у меня всё как у людей, правда. Буду очень благодарен, если… так и останется.

Вполне себе красная кровь ускорила своё истечение, и Боунз без промедления занялся раненым. На колени рядом с ним упал другой мужчина в церемониальных одеждах, на этот раз стандартно для вулканцев мрачный и с заострёнными ушами. Но притом совершенно очевидно очень взволнованный, да что там – испуганный.

Посол нашёл в себе сил на очередную улыбку.
- Я в порядке, Спок, в порядке. Доктор…

- Маккой.

- …Маккой сейчас подлатает меня.

- Экстренная медицинская служба уже в пути, Джим… Посол. - Тот, кого звали Спок, явственно пытался взять себя в руки. - Я прослежу за твоим состоянием до их прибытия.

Маккой наставил палец на переживающего "близкого родственника пациента" и буркнул:
- Теперь тут _я_ слежу за его состоянием. А вы держите жгут здесь и прекратите зубами скрипеть – его рана не смертельна.

Оба «вулканца» уставились на Маккоя – посол – всё с той же кривой улыбкой, а его товарищ – приподняв бровь.

…
Три минуты спустя обколотый обезболивающим посол по имени Джим расплылся в улыбке куда менее вымученной.
- Вас, случайно, не интересует работа в посольстве, доктор?

Название: Система координат.
Автор: Тё
Фендом: ST:2009
Рейтинг: NC-17
Пейринг: K\S
Жанр: флафф и юмор. Флаффа больше.
Дисклеймер: не мое и заберите!
Предупреждения: авторский взгляд на.
От автора: Если хочется чего-то большого, чистого и светлого - помой "Энтерпрайз"©. Временами пафосно, временами смешно, но на самом деле это про любовь и мне опять стыдно.

За всю свою многотысячную историю человечество придумало крайне мало способов снятия нервного напряжения. Кто-то вышивал крестиком, кто-то играл на скрипке, кто-то бегал, кто-то пил.
- Джим, я вот все думаю, что означает твое пристрастие к яблокам? – не очень трезвый Боунз откинулся на стуле и внимательно вгляделся в глаза старого друга. – Фрустрация? Сублимация?
Получив в ответ укоризненный взгляд, доктор продолжил: - Вы хотите поговорить об этом? Профессиональный тон, видимо, послужил последней каплей.
- Иди спать. Пожалуйста, - Кирк тяжело вздохнул, выразительно сжав пальцы. Хлебнув лишнего, МакКой становился совершенно невыносим. А уж его фривольные намеки до такой степени достали капитана, что не приведи Господь.
Пофыркав, как не слишком довольный ежик, корабельный врач последовал совету, на ходу пробормотав что-то неразборчивое. То ли «жениться вам надо, барин», то ли еще какую ахинею. В принципе, можно было пойти спросить у Чехова, но зная о почти возмутительной популярности русского среди девушек, Джеймс не хотел ему мешать. Налаживать, так сказать, контакт.
И разумнее было бы пойти в спортивный зал – благо там ночью никому не приходило в голову торчать, или продолжить собирать модель USS «Кельвин» в пропорции 1:100, или, в конце концов, что-нибудь почитать, развлекательное, а не Устав, как обычно [что же делать, если этот толстенький томик помогал молодому человеку провалиться в сон не хуже самого сильного снотворного?]. Но все эти действия были уже опробованы, а результат, к большому сожалению, не приносил желаемого удовлетворения. Морального, да и физического, раз уж на то пошло. Боунз мог бы, конечно, десять раз разложить Джима по Фрейду, опираясь только на эти треклятые яблоки, но ответ на вопрос «что мешает мне спать спокойно?», Кирк знал сам, и знал давно.
Этот правильный ответ, как и положено по Уставу, уже час и двадцать восемь минут спокойно дрых в своей каюте. И снилось ему, наверняка, что-нибудь логичное, доброе, вечное и приятное. Тоже по Уставу, не иначе.
Джеймс выругался сквозь зубы. Походил по пустой зоне отдыха. Побился головой о стенку. Не помогло – только хуже стало, да и осознание себя клиническим идиотом не добавило капитану уверенности в завтрашнем дне.
Оставалось только вернуться в каюту, где никто не мог помешать заниматься рутинной, привычной ерундой: до четырех часов утра по бортовому времени клеить эту самую модель отцовского корабля. Забыться беспокойным сном. Проспать завтрак. И с наслаждением грызть сочное сладкое яблоко, размышляя над животрепещущей проблемой - умеют ли вулканцы шевелить ушами? А Ухура, как всегда, будет качать головой. Мол, серьезный человек, командир корабля, а_стро_навт!
Капитан «Энтерпрайза» вздохнул, поправил черную форменную майку, скептически скривил губы и направился исполнять задуманное.
Однако, выйдя в коридор, он обнаружил, что стоит прямо напротив одетого по всей форме Спока.
- А что вы тут делаете? – подозрительно спросил Джим, покосившись на чехол странной формы в руках у своего первого помощника.
Совершенные брови, движения которыми вот уже третий месяц, четвертый день и двадцать шестую минуту гипнотизировали Кирка, слегка дрогнули. У любого нормального существа на лице бы отразилась крайняя степень изумления, но старпом остался невозмутим.
- Провожу свое свободное время так, как считаю нужным, - вежливо донеслось до слуха Джеймса. Он хмыкнул. Вот уж действительно: «О, воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий. А утром, ото сна восстав, читай внимательно Устав».
- Вам надлежит спать уже как минимум полтора часа, - казенным голосом сообщил Кирк.
Приподнятая бровь явно должна была намекнуть капитану, что из его уст подобные замечания как-то не приводят к должному педагогическому эффекту.
- А что это? – Джим кивнул на чехол, не двигаясь с места и игнорируя оскорбительные в данном контексте намеки. Он уже давно усвоил простую истину: если не хочешь отвечать на претензии, просто не замечай их.
- Музыкальный инструмент, - последовал лаконичный ответ.
- Аааа… - скажи Спок, что он шел в библиотеку и это подшивки журналов с порнографическими рассказами прошлого тысячелетия, капитан удивился бы меньше. – Ты играешь на…
- Да.
- Можно послушать? – Джемс не успел отследить, его бровь самостоятельно поднялась, почти зеркально повторяя недавнее мимическое упражнение вулканца.
- Разумеется.
Положительный ответ, в котором, к слову сказать, Кирк не сомневался, но ожидал потратить куда больше времени на его выбивание из помощника, слегка огорошил. Пришлось вернуться в пустую кают-компанию. Спок устроился на стуле, Джим – на диванчике чуть поодаль. Поджав под себя ногу и легкомысленно болтая второй, землянин с интересом смотрел на старпома и никак не мог понять, что в нем так привлекает состоявшегося человека, командира корабля и просто красавца Джеймса Ти Кирка. Безусловно, это… существо было в чем-то совершенным. Но красота, если она и была, настолько отличалась от земных стандартов, аж дух захватывало. Сутулая худая фигура. Темные глаза. Широкие ладони, длинные пальцы. А эти уши? А эти, черт возьми, брови? Добавить ко всему самоконтроль плюс почти полное отсутствие эмоций, и пожалуйста – гремучий коктейль, отравляющий каждую минуту существования некого Джей Ти Кирка готов.
Спок тем временем настраивал инструмент, оказавшийся чем-то вроде арфы или гуслей – капитан был не особо силен в музыке. Потом прикрыл глаза, видимо концентрируясь. Хотелось ляпнуть что-то такое, ну… глупое, или оскорбительное, или просто улыбнуться, но шестым чувством Джим уловил – нельзя. Хрупкая хрустальная ниточка, почти как паутинка, протянулась от одного к другому. Смахнешь сейчас – больше не будет такого шанса.
А потом Спок тронул струны.
Джеймсу всегда нравились эти долгие томные мелодии, которые у костра играли фермеры, пока он ошивался в Айове в отсутствие матери. Тогда казалось, что звезды будут падать в ладонь – только успевай подставлять, полные горсти наберешь, и чудеса случаются, надо просто очень захотеть. И вот теперь это полузабытое ожидание появилось снова, заставляя быстрее биться сердце и украдкой поглядывать в иллюминаторы. Далекие, привычные звезды, на которые после многих дней в Космосе просто перестаешь обращать внимания, снова показались путеводными маяками на звездном пути туда, где сбываются самые смелые, самые невероятные мечты.
Мелодия кончилась, Спок поднял глаза, и в его взгляде читался немой вопрос.
- Божественно, - выдохнул Джим, облизывая пересохшие губы. Он не знал, что надо сказать. Он вообще не умел о таком говорить. Может потому, что еще не с кем ему о подобных вещах разговаривать не хотелось.
- Спасибо, - четко-очерченные губы дрогнули в намеке на улыбку. – Это более чем лестная оценка моих скромных способностей.
Этот невозможный инопланетянин собрал свои вещи, коротко поклонился и ушел, пожелав приятных снов прежде, чем исчезнуть в известном направлении.
- И что это было? – ошарашено спросил Кирк сам у себя. Надо ли уточнять, что перед сном он провел несколько довольно томительных минут в душе, представляя себе фривольные картины разного уровня сложности. Заснул он сразу же, как только голова коснулась подушки, но выспаться не удалось: на грани сна и яви грезились все те же заманчивые перспективы.

- Джим, - свежий, как огурчик, Боунз неодобрительно посмотрел на капитана поверх рабочей папки. – Ты не мог бы поглощать свой завтрак, издавая минимальное количество звуковых эффектов?
И дело было, наверное, даже не в том, что задумчивый хруст как-то нервировал доброго доктора, он просто мешал ему докладывать о состоянии здоровья экипажа. Быть командиром корабля – значит знать обо всех подробностях жизнидеятельности «Энтерпрайза», это Кирк уже понял. А вот формулировка просьбы МакКоя, позаимствованная из лексикона понятно-кого-с-острыми-ушами слегка выбила из колеи, и заставила оторваться от остатков яблока.
- Спасибо, - серьезно поблагодарил начальник медицинской службы и продолжил.
На мостике занимались привычной работой главные действующие лица, разбавляя службу немудреными шуточками, пререканиями и малопонятными постороннему выкриками.
- Чехов, что у нас с курсом? – Джеймс повернулся к пилоту и навигатору, останавливая Боунза жестом.
- Все в порядке, сэр. Расчетное время прибытия к первой точке, отмеченной командованием, 15:34.
- Прекрасно. Ухура?
- Эфир чистый, отчет на базу я отправила…
- Молодец. Мистер Спок?
- Мы готовы к работе, капитан.
Джим обернулся, стараясь не делать резких движений.
- Продолжайте в том же духе.
Внимательный взгляд первого помощника подействовал, как ведро ледяной воды. Для порядке вызвав по интеркому Скотти и спросив, все ли нормально в машинном отсеке, капитан повернулся к Боунзу и сделал сосредоточенное лицо. Он и сам бы себе не признался в том, что всю эту перекличку затеял ради того, чтобы услышать спокойное, размеренное, надежное «все в порядке». Руки сами собой искали очередное яблоко, но сегодня в кухне ему выдали только одно и то – за красивые глаза. Ибо даже капитан не имеет право игнорировать завтрак, подавая тем самым отрицательный пример всему экипажу.
В общем, день начинался как-то неудачно. Продолжился он, впрочем, довольно сносно. К искомой планете «Энтерпрайз» прибыл как по часам, и капитан, вместе с исследовательской группой, спустился вниз, дабы контролировать работу подчиненных и размяться самому.
Понаблюдав за восторженными парнями, которые ползали по кустам и собирали в специальные контейнеры образцы флоры, минеральных пород и вообще всего того, что попадалось в поле зрения, Джеймс отошел на пригорок и уселся на травке, подставив лицо теплому ветру. Если закрыть глаза – можно почти поверить, что дома, на Земле. И, почти как на земле, щеки коснулось что-то легкое, невесомое: бабочка пролетела, паутинка ли. Капитан открыл глаза и ничего не увидел. Только мистер Спок методично объяснял какому-то из своих подчиненных элементарные правила техники безопасности: не бери руками незнакомые цветы, не нюхай подозрительные камни и вообще, веди себя прилично.
Ну не подойдешь же, не скажешь: «Вы на меня смотрели! Теперь женитесь!». Глупо и абсурдно даже для него. Впрочем, была бы вероятность получить в морду – он бы пошел, но старпом лишь приподнимет бровь и сдаст капитана МакКою на профилактику, прокомментировав свои действия беспокойством за рассудок непосредственного начальника. Джим, если честно, сам как-то не был уверен, что находится в здравом уме и твердой памяти.
- Кирк - «Энтерпрайзу». Поднимайте меня, - убитым голосом сообщил он в коммуникатор. Ученые, под чутким руководством господина заместителя по науке, справятся наилучшем образом, а на корабле дел полно. Придумать бы еще, каких…
Дел, действительно, нашлось довольно много, и поздно вечером Джеймс чувствовал себя плохо выбитым половичком у матушки на кухне. Но он, с упорством, достойным лучшего применения, нарезал круги по кают-компании, ожидая увидеть предмет своих ночных непристойных грез. Позволяй гравитация, он бы уже давно бегал по потолку.
А предмет, действительно, явился, на ходу расчехляя свой неопознанный инструмент.
- Что вы тут делаете, капитан? – спросил Спок, и как-то неожиданно позеленел.
- Провожу свое свободное время согласно личным предпочтениям, - огрызнулся Джим, почесав кончик носа и усевшись на давешний диванчик. Ему отчаянно не хватало яблока или еще чего-нибудь. Свою странную зацикленность на вулканце он объяснить не мог, да и не хотел, если уж на то пошло. Еще в детстве мама сказала странную фразу: «любовь всегда внезапна. Ты ее не хочешь, а она накрывает с головой, как цунами и не отпускает, как бы ты не хотел». Кирк честно хотел. Засматривался на хорошеньких медсестричек, флиртовал с барышнями из обслуживающего персонала, подкатывал к Ухуре и всячески старался жить нормальной жизнью. Но все равно возвращался к созерцанию острых ушей, темных глаз и всего остального, что в сумме давало Спока.
Старпом, тем временем, снова уселся на вращающийся стул и, как давеча, начал играть. В этот раз мелодия оказалась плавной, успокаивающей, сонной и теплой. Она обволакивала, как пуховое одеяло, заставляла забыть о трудах и проблемах, намекала на то, что здоровый сон – самое верное времяпрепровождение. Джим так и уснул, расслабленно улыбаясь. Вернее, задремал. Сквозь эту дрему и все еще звучащую на периферии сознания музыку, он наблюдал странную картину. Спок закончил играть, убрал инструмент, а потом встал и, привычным, рутинным движением вынул из пищедоставки яблоко. Осторожно обработав его, положив на тарелочку, вулканец оставил фрукт на столике рядом с тем самым диваном, на котором дремал капитан. А потом остановился и посмотрел на свои руки, словно не веря, ЧТО именно он только что совершил. Перевел взгляд на яблоко, которое матово блестело, ловя круглым боком отсвет мимопролетающих звезд, убедился, что да, действительно, сделал и, тяжело вздохнув, покинул кают-компанию.
Кирку хотелось вскочить, догнать, и, как минимум, до помрачения рассудка целоваться с этим чудом природы в пустом коридоре, но он уснул окончательно, проваливаясь в уютную черноту без сновидений.

Утром работники общепита не могли нарадоваться – капитан пришел на завтрак первым. Уплетая за обе щеки стандартный завтрак, почти урча от удовольствия, подавая благотворный пример всему экипажу по части жизнестойкости и жизнелюбия, Джим благодушно щурился. Блестящее яблоко лежало у него в кармане, и это, пожалуй, делало утро таким волшебным. Кроме того, он просто выспался.
- Доброе утро, капитан, - радостно здоровались члены экипажа, и он так же радостно кивал.
- Сегодня пойдет метеоритный дождь? – Боунз присел рядом, не спрашивая позволения.
- И тебе здравствуй, - закончив с едой, Кирк придвинул к себе чашку с ароматным кофе. – Как спалось?
- Прекрасно, - МакКой подозрительно прищурился. – А что?
- Ничего, - невинно улыбнулся командир, отвечая кивком на очередное приветствие. Теперь приятель, известный параноик, что характерно, будет гадать о причинах вполне обычного вопроса. Джеймс сразу почувствовал себя лучше. Что называется – сделал гадость, на сердце радость.
На мостике царило обычное оживление, все еще необследованная планета манила и тревожила пытливые умы. В транспортаторной уже подпрыгивали от возбуждения очередные десантные группы ученых и носителей сакрального знания о пользе и вреде разнообразных форм жизни. Чехов и Сулу, заметно сблизившиеся на почве общих интересов, задорно играли в города. Иногда к ним присоединялась суровая ксенолингвистка, которая, кроме всего прочего, была и широко эрудирована. Джим же, заняв свое место, достал из кармана заветное яблоко. В этот раз обошлось без звукового сопровождения, но сам по себе плод показался капитану чрезвычайно сочным и особенно сладким.
Спускаться в этот раз не хотелось, здесь, наверху, тоже можно было следить за действиями ботаников-фанатиков, да и вообще. Удержать на орбите корабль, контролировать действия экипажа, попутно препираться с Ухурой… и ждать-ждать-ждать, потому что решение остаться показалось ошибочным уже через десять минут после того, как коммандер Спок покинул мостик.
- Транспортаторная – капитану Кирку, - зашелестел голос Скотти в передатчике.
- Капитан Кирк слушает. Что там у вас?
- У нас тут группа пострадавших от обвала. Залезли в пещеру, цветочки понюхать, а потолок обвалился. Жертв нет, только раненые и переломанные.
- Поднимайте и к Боунзу их, - машинально приказал Джим, а потом сердце рухнуло куда-то к пяткам, взлетело до горла и забилось на четвертом варп-ускорении. А если… ушастый полез туда? И его тоже завалило? И черт знает, какая у вулканцев физиология, как легко у них ломаются кости и потом как быстро это все заживает!
«Тише, - уговаривал себя капитан, иногда перепрыгивая через ступеньки, если таковые попадались на пути к медицинскому отсеку. – Он лупил тебя по морде, а потом таранил вражеский корабль. Да и вообще, он очень умный и не попрется в неизвестную пещеру нюхать гипотетические цветочки под сводами сталактитов. Или сталагмитов… я как та Алиса, люблю умные слова. Но если…»
- Первые пострадавшие, - со зловещей радостью приветствовал его Боунз. На секунду, Кирка охватило опасение за бедняг. Он-то на своей шкуре знал, как доктор любит экспериментировать с лекарствами.
- В чем дело, капитан? – раздалось позади, и сердце притормозило, останавливаясь на скорости света.
- Контролирую работу… медицинской службы, - задыхаясь, сообщил Джим, медленно оборачиваясь, окидывая сутулую фигуру быстрым, цепким взглядом. Форма, явно, была свежей. Внешних повреждений не оказалось, только на высокой скуле весело зеленела длинная царапина.
- И как? – невежливо хохотнул МакКой. – Довольны ли вы моей работой?
- Вполне.
- Так иди и займись своей! И не мешайся мне тут, герой… - и врач хотел добавить еще что-то, но не стал. То ли из соображений безопасности, то ли еще почему.
Дождаться вечера оказалось почти невыполнимой задачей. Эмоции вроде «да я его сам убью, чтоб не мучиться!», «мерзкая безэмоциональная скотина» и «гомосексуализм – это нормально» никак не желали укладываться в четкую и ровную схему. Джеймс всегда был порывистым и чувствам доверял гораздо больше. Разум твердил, что НЕТ, это существо с невыносимым характером нельзя пускать в жизнь, нельзя привязываться и вообще – если хочется любви, найди Гейлу и перетащи ее на корабль. Но все остальное, подавляемое, жалкое, дурацкое, которое показывали на голографических экранах и описывали в старых книгах, оно рвалось наружу: прижать к стенке, не отпускать. Даже вопреки желанию.
В общем, после отбоя в дверь каюты Спока Джим звонил будучи не в своем уме – точно.
- Капитан? – приподнятая бровь, как крайняя степень изумления. Еще осталось услышать из глубины комнаты голос Ниоты и пойти драить «Энтерпрайз» в поисках чего-то большого и чистого.
- Могу я войти?
И вулканец посторонился, пропуская капитана в каюту. Судя по едва уловимому движению крыльев носа – сам от себя того не ожидая.
Джим прошел до стола. Пару раз перекатился с пятки на носок. Облизнул губы. Скрестил руки на груди. Сел. Встал. Хозяин каюты наблюдал за этими действиями с все возрастающим удивлением.
- Я… - начал было Кирк.
- Мне кажется, или все-таки следует вызвать доктора МакКоя? – спокойный голос, заостренные уши, темные глаза. И царапина на щеке.
- В мед отсек сдашь? – жалобно спросил Джеймс. – На опыты?
- Не думаю, что…
- Короче! – капитан вдруг подумал, кто он – командир корабля, а не нервная барышня шестнадцати лет. – У меня отвратительный характер, но у тебя не лучше. Кроме того, я красив, умен, амбициозен, удачлив – в целом, конечно. И, если ты откажешься, я просто буду раз за разом доводить тебя до такого состояния, что ты просто будешь не в силах мне противиться. Ты же знаешь, я из тех, кому проще дать, чем объяснить, почему нет.
«А объясняешься в любви ты чудовищно!» - тоном Боунза сообщил внутренний голос, затаившись на глубине сознания.
- Это… предложение руки и сердца? Я не очень сведущ в подобных земных ритуалах, - Спок совершенно серьезно «вопрошал о личном». Джеймс подумал, насколько сейчас будет уместным побиться головой о ближайшую стену каюты. Но отвечать нужно было, иначе зачем вообще он сюда пришел! Тут внутренний голос коротко хохотнул и затих окончательно.
- Да.
- И вы хотите сказать, что будете хранить мне верность, жить со мной в горе и в радости, и умрете в тот же день, что и я?
Вообще-то, Джим имел в виду необременительный секс по субботам и возможность ежедневно мыть уши вулканца специальной щеточкой – у Скотти таких мягких штучек было много, пропажи одной он и не заметил, а капитан провел три дня, предаваясь сладким фантазиям, - но… если вдуматься, то все обстояло именно так плачевно, как это и пересказал Спок.
- Да.
- А если я откажусь, возьмете меня измором?
Кирк начал подозревать что-то нехорошее. Если бы речь шла о нормальном человеке, в словах можно было бы уловить изрядную долю иронии, но старпом не был нормальным и, уже тем более, не являлся человеком.
- Именно так.
«А сейчас он скажет, что ему надо подумать…» - унылая мысль породила цепочку смутных образов: яблоки, одинокие ночи, полное помешательство.
- Я согласен.

Если бы кто рассказал раньше, Джеймс бы не поверил. Оказывается, кожа у вулканцев такая восхитительно горячая, и соленая, если ее лизнуть. Оказывается, кататься по полу в каюте – очень увлекательно, но этот хитрый ушастый гоблин умудряется всегда оказываться сверху и все норовит стянуть с капитана форменную черную майку. Оказывается, чувствовать на себе немаленький вес чужого тела – недостаточно, и от любого тактильного контакта между ними что-то искрит, посылая разряды прицельно в мозг. Здравый смысл куда-то делся. Целовать Спока в грудь, слышать, как бьется его сердце, кончиками пальцев обводить темные напрягшиеся соски, и все равно, как слепой, глухой, увечный – не отлипать от тела, стараясь унюхать, почувствовать, ощутить – до конца.
- Кровать…
- Что?
- Лучше… на кровати…
- А ты откуда знаешь? – Джим подозрительно куснул Спока в плечо.
- Читал много, - коротко огрызнулся тот, и перетащил безвольное тело капитана туда, куда хотел. Заодно и разделся. И Кирка раздел, прерываясь на частые короткие поцелуи.
- А…
- Я много читал!
Откуда появилась смазка, Джеймс так и не понял. Наверняка из прикроватной тумбочки, в которой, конечно же, у вулканцев находилось все необходимое.
Лежа с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами на узкой офицерской кровати в каюте первого помощника капитана, этот самый капитан чувствовал себя на седьмом небе, или на двенадцатом, или дальше. Космос – не небоскреб, его не посчитаешь. Хозяин каюты медленно, очень медленно и осторожно растягивал распластанного и задыхающегося молодого мужчину. Которому вдруг, совершенно некстати, пришла в голову странная мысль: а если у вулканцев все не так, и удовольствия от секса они не получают? Если у них это по-другому устроено, через те же уши, например – иначе зачем они такие вообще нужны? Но Спок явно был возбужден по земным меркам, и, Джим, изловчившись, дотронулся пальцами до влажной зеленоватой головки. Прежде невозмутимый, старпом дернулся и зашипел.
- Только железный самоконтроль не дает мне овладеть тобой без должной подготовки.
Кирк невинно улыбнулся и обхватил член любовника ладонью, осторожно проведя вверх-вниз, как поступал не раз с собою во время одиноких ночей, заполненных фантазиями, гораздо менее смелыми, чем то, что происходило сейчас, на самом деле. И в тот момент, когда Спок полузадушено всхлипнул, его руки в заднице у Джима дернулись, задев простату. Секунд пятнадцать они таращились друг на друга, пытаясь понять, что произошло.
«Овладей мной… нет, возьми меня… нет, трахни меня…» - как же тонко намекнуть слишком увлекшемуся предварительными ласками вулканцу, что пора? Иначе его просто разорвет на сотни тысяч неудовлетворенных Джеймсов Тибериев Кирков.
К счастью, тот сам все понял. Он был аккуратен, он был осторожен, и, судя по выражению лица, это все давалось мистеру Споку ой как нелегко. Правда, Джим, почувствовав любовника в себе, тут же нетерпеливо двинул бедрами, и самоконтроль этот куда-то испарился. Как во время памятной обоим драки: честно, наотмашь, без лишних слов и сослагательного наклонения. И это было так упоительно, что можно было послать к черту все и всех, и закричать, выгибаясь в пояснице до хруста. Что, собственно, Джим и проделал.
Оргазм, наконец, привел систему координат в нужное русло. Осталось завершить начатое.
- Я тебя люблю, - сообщил он с закрытыми глазами. Сообщил серьезно, без намека на иронию или шутку или вообще... без намека, в общем.
Вместо ответа Джеймс почувствовал пальцы на своем лице, проваливаясь в мешанину из ощущений и эмоций. Тут было все – необходимость ограничивать тактильные контакты; нежность, боль, одинокие ночи; привычка контролировать несносное капитанское величество; раздражение, нежность, что-то еще, большое и чистое, как помытый «Энтерпрайз». И мелодия, ясная, восторженная мелодия полного неподдельного счастья.
Если Джим не умел говорить, то Спок просто не знал всему этому названия.

Утро началось неожиданно. Его выбросило из сна и неслабо приложило о реальность. Ноги замерзли – одеяло сбилось, да и кровать в каюте была явно не приспособлена для двоих. Джеймс ненавидел спать вдвоем, а уж с мужчиной-то и подавно ему было неудобно, но проснулся он не от этого. Теплое, родное, необходимое исчезло и теперь невозмутимо одевалось, расправляя идеальную челку перед зеркалом.
- Ты куда?
- На завтрак, разумеется.
- А я?
- А ты можешь поспать еще пятьдесят минут. Будильник я завел.
- Но…
- Только прошу, когда будешь выходить – не попадайся на глаза персоналу. Ведь до официального объявления наших отношений я не хотел бы досужих сплетен.
- Ы???
- Что-то не так?
- Ты совершенно ненормальный вулканец! – Джим потянулся. Взгляд Спока из безучастного стал голодным.
- Завтрак? – Кирк зевнул, и приглашающее похлопал по кровати.
- Именно. Если я сейчас не уйду, ты рискуешь…
- Риск – благородное дело, - философски заметил капитан, уже понимая, что быстрый утренний секс ему не обломится.
- Не сейчас, Джим.
Зато медленный вечерний, плавно перетекающий в бурный ночной, ему кажется только что пообещали.
- Иди служи. Я приду… как всегда, в общем.
…а на мостике царила привычная чехарда. Ухура в полголоса отчитывала некую юную связистку, Чехов что-то читал, временами комментируя на родном языке, но очень тихо, Сулу лениво препирался со Скотти.
Боунз, прохаживающийся туда-сюда, поглядывал на часы – кроме отчета капитану о состоянии пострадавших во вчерашнем инциденте, его здесь ничего не держало, но капитан, как всегда, опаздывал.
Джим вошел, поискал глазами Спока. Сделал легкое движение губами, которое никто из посторонних не заметил, а вулканец идентифицировал как воздушный поцелуй.
- Всем доброе утро!
- Доброе утро, капитан! – слаженно ответил разноголосый хор.
Кирк уселся в свое кресло, немного поерзал, устраиваясь поудобнее. А потом, достав из кармана большое красное яблоко, впился в него зубами, глядя прямо в широко открытые глаза корабельного доктора.
МакКой ошарашено моргнул, а потом страдальчески посмотрел на потолок.

Название: Точки над ё
Автор: Тё
Фендом: ST: 2009
Пейринг: Кирк/Спок.
Рейтинг: PG-13 [?]
Жанр: romance, humor, fluff
Дисклеймер: не мое и заберите!
Предупреждение: авторский взгляд на. Куча, куча, куча литературных заимстовавний: фраза про кошечек и собачек принадлежит kitsune, фраза из Диккенса принадлжежит Диккенсу, фразы из сэра Макса - Максу Фраю, идея с рисованием на дверях - Олегу Дивову, буквы - алфавиту, и даже любовь у них своя собственная.
От автора: Это продолжение "Системы координат". Да-да, третья часть тоже обязательно будет в ближайшем будущем. Да-да, в отличае от прочих незавершенных проектов, я даже знаю о чем она будет [ну, собственно, не трудно догадаться]. Нет, МПРГа не будет. Да, еще я подозреваю, что что-то с этим текстом не то, но не могу внятно объяснить =((

Джим проснулся и медленно открыл глаза. Тоскливо вздохнул, натягивая сбившееся одеяло на замерзшие ноги. Кинул взгляд на светящееся табло с часами, широко зевнул, и только потом повернул голову. На соседней подушке лежал Спок и, судя по всему, спал. А, может, и не спал, кто их, вулканцев, разберет? Понять затруднение капитана можно: когда просыпаешься и обнаруживаешь рядом труп веселого зелененького цвета, нелегко сохранять и так призрачное душевное равновесие. Старпом лежал на спине, вытянув руки поверх одеяла, почти не дышал. Радовало только одно – труп не был хладным, а, значит, испортился не до конца.
- Доброе утро, - сказал труп.
- Доброе утро, - поздоровался Джим очень вежливо.
И все у них было хорошо, но только не тогда, когда нужно было просыпаться и расходиться по местам службы. На мостик, на мостик, на мостик. Труба зовет.
- Ты проснулся за восемнадцать с половиной минут до сигнала будильника, - Спок наконец пошевелился, и Кирк в который раз за последний месяц понял, что боится. Каждое утро боится, что вот это тело, которое находится в непосредственной близости, однажды утром не пошевелится. Разница менталитетов? Суеверие? Паранойя?
- Да.
- Ты не высыпаешься, а это не разумно. Твоему организму нужно восполнять…
- Да-да, - рассеяно согласился Джим, по опыту зная, что лучше не спорить. Пока любовник дотошно высказывает свои рекомендации относительно капитанского распорядка дня, можно тихонько подползти ближе и склонить недавний труп к разнузданному утреннему разврату, раз уж они оба совершенно случайно проснулись на восемнадцать минут раньше. – Ты совершенно прав.
- Ты меня не слушаешь, - Спок укоризненно покачал головой, констатируя факт, и одним чертовски плавным движением выскользнул из кровати. Вот так всегда – как песок сквозь пальцы, как ртуть через решето. Мимо, короче. И сразу в душ, потому что труба уже зовет.
- Я тебя слушаю! – Джим попытался сделать невинное выражение лица, но подобные уловки действовали на кого угодно, кроме как на старпома «Энтерпрайза». – Очень внимательно.
- Тогда будь любезен, прочти отчет, который я принес тебе вчера вечером.
Вчера вечером партизанская акция «замани-одурачь-отлюби» Джиму вполне себе удалась на четверочку с плюсом. До отличной оценки Кирк пока не дотягивал – каждый раз создавалось впечатление, что вулканец разгадывает обманные маневры с первой фразы. И что, спрашивается, такого подозрительного во фразе: «А вас, мистер Спок, я попрошу остаться»? Телепат хренов!
Обладатель самых сексуальных ушей в галактике невозмутимо прошествовал мимо в сторону ванной комнаты, а капитан уселся за стол как был – голый, возбужденный и встрепанный. Включил рабочий терминал, набрал личный пароль, буркнул в микрофон приветственную фразу и вывел на экран интерфейс внутреннего почтового сервера, куда вчера вечером и пришел тот самый доклад, который, по хорошему, вчера вечером и нужно было прочесть. Но. Там оказалось еще одно письмо, которое, видимо, пришло ночью, и было переправлено с мостика прямо в капитанскую каюту. Потому что письмо было от мамы.
«Здравствуй, сынок»
Все, можно впадать в отчаянье.
«Как твои дела?»
Неконтролируемая паника!
«Дженис говорит, что мое письмо ты прочтешь уже через восемь часов. Так удобно, правда? А раньше писем ждали неделями и не жаловались».
Дженис – оператор-связист центра управления дальних сообщений в Академии. Матушка наведывается в альма-матер сына регулярно: она, все-таки, тоже астронавт, хоть и в отставке. Специальность у нее заковыристая, чуть ли не секретная, поэтому миссис Кирк везде знают, помнят и любят, примерно так же, как и самого Джеймса Ти. Но это так, к сведению.
«Мы с тобой не успели поговорить перед твоим вылетом»
Не слишком верное утверждение, потому как разговор все же состоялся. На повышенных тонах, сопровождаемый битьем посуды и гневными выкриками с обеих сторон. Мало похоже на напутствие перед дальней дорогой, конечно, но так надо. Способность не глядя бросаться вперед, подмеченная капитаном Пайком, передалась Джиму не только от отца, мама тоже была авантюристкой самой высшей пробы. Но при этом она была мамой, а, значит, желала сыну всего самого лучшего. Пункт «Угробить лучший корабль Федерации в приделах Солнечной» как-то не входил в список минимального пакета.
«Возможно, у тебя создалось неправильное впечатление. Я переживаю за тебя, за твое здоровье, благополучие и счастье, потому что знаю лучше, чем все остальные вместе взятые. Но я в тебя верю, поэтому ты обязательно вернешься»
А куда он денется с «Энтерпрайза»? Она железная, кругом – Космос.
«Надеюсь, за эти пять лет я морально подготовлюсь к роли бабушки. Целую, мама»
Джим перечитал последнюю строчку еще раз. А потом еще, робко надеясь, что она исчезнет. Но чуда не случилось, наоборот, сработал первый и единственный закон межгалактического свинства – из душа вышел Спок и выжидательно уставился на сидящего Кирка.
- Рискну предположить, что это не мой отчет так сильно тебя впечатлил.
- Откуда ты знаешь? – привычно огрызнулся капитан, пялясь в пространство.
- Я его писал.
- Кого?
- Отчет.
- А…
Осознав, что конструктивного диалога не получиться, собственно, как обычно, старпом покачал головой и отвернулся к зеркалу. У них уже сложился ритуал – каждое утро Спок придирчиво рассматривал себя, проверяя, не видно ли из-за ворота форменной туники свежих синяков, а Джим пытался поставить ему шикарный засос почти у самого кадыка. Обычно безуспешно, однако ежедневные неудачи только подстегивали капитанский энтузиазм. Сегодня же в программе произошел сбой: Кирк так и сидел перед тускло-мерцающим монитором: голый, возбужденный, встрепанный. И неадекватный, как МакКой, у которого на двери каюты кто-то нарисовал проткнутое стрелой сердце с глазками.
- Джим? – вулканец осторожно присел на корточки и обеспокоенно заглянул любовнику в глаза. – Ты отморозишь себе что-то важное.
- Не переживай, мозг у людей находиться в другом месте, - вяло отшутился капитан.
Спок пожал плечами и поднялся, одергивая форменную одежду.
«Не хочешь – как хочешь, - означал этот жест. А еще смутную обиду он означал, едва-едва намечающуюся. – Мое дело предложить, твое дело отказаться»
Но Джим был занят, он думал, как объяснить маме, что жениться, создавать семью, и, тем более рожать детей он не намерен в принципе. Хотя рожать ему и не грозило, но…
«Мама, это мой парень. У него зеленая кровь, абсолютная логика, а еще он так феерично трахается, что я готов подарить ему все звезды, до которых успею дотянуться. Мама, не кидай в меня сервизом, нам не из чего будет пить чай. Мама, он хороший, не смотри что отмороженный. И еще крестиком вышивать умеет. Ну, не умеет, так научиться! В конце концов, невелика премудрость!..»
- Не опоздай сегодня, - старпом, который и не догадывался о перспективах знакомства с техникой создания вышитых картин размером десять дюймов на метр, коротко кивнул и покинул капитанскую каюту.
Обиделся.
Потому что все у них было хорошо ровно до того момента, как оба вспоминали, кто они есть.
Даже не капитан и его первый помощник, нет. Просто два офицера Звездного Флота. Просто коллеги. Просто работают вместе, несут добро и справедливость, не зная, куда положить. Вот и выходит, что несут, щедро одаривая всех, кто подвернется под руку.

- Ухура, инженерную палубу мне вызови.
- Конечно, капитан.
Лейтенант Ухура капитана не любила. С третьей попытки МакКою даже удалось объяснить Джиму, почему именно. Тот никак не хотел брать в толк, что кто-то кроме него может покушаться на вулканца с известными намерениями. Инцидент в транспортаторной, которому тогда еще совсем не капитан был свидетелем, легкомысленно списали на стресс, галлюцинации и выброс гормонов. Дальнейшие же претензии Ниоты на Спока встречали бурный протест и откровенное, почти детское недоумение: «ты…ты что серьезно? Он же мой!»
В разборках на уровне «сам дурак!» объект дележа не участвовал. Он наивно полагал, что выбранная им позиция не нуждается в какой-то дополнительной аргументации и, тем более, в публичной демонстрации.
Ведь, естественно, они никому ничего не сказали. Личная жизнь на то и личная, что протекает за закрытыми дверями, волнуя лишь двоих. Всем прочим совершенно не нужно знать, кто что кому куда ночью [иногда, правда, днем, утром, вечером и в перерыве на обед] засовывает.
И эта самая личная жизнь у них хорошо получалась. Джим даже и не думал, что секс это настолько весело. То есть он раньше предполагал, а теперь убедился на своем опыте: можно заниматься любовью и дурашливо хихикать в процессе. Сваливаться с кровати. Отпускать шуточки, тыкаться носом Споку в плечо, шептать на ухо непристойности и задыхаться. Смешно же.
Обхохочешься.
- Чего надо, шеф?
Скотти, которого оторвали от любимых механизмов, недовольно прорезался в коммуникаторе.
- Ты ту неисправность устранил, а?
Их вчера немного занесло на повороте. Ну, или капитана, но эта подробность несущественна. Поскольку до ближайшей звездной базы лететь было еще часа три, а Джиму вдруг совершенно внезапно стало скучно, то он решил устроить проверку маневренных качеств «Энтерпрайза», и Чехова аж выкинуло из кресла в ходе этой самой проверки. Оказывается, какой-то из двигателей был не настроен на подобные эксперименты. И перегрелся. Как долго капитан боялся даже выйти с мостика, чтобы не столкнуться с разъяренным главным инженером, лучше не уточнять. Джиму до сих пор было стыдно.
- Устранил. Только…больше так не делайте, капитан!
Хрупкий мир оказался восстановлен. Взятка в виде трех бутылок превосходного марсианского божеле, присланная вчера в каюту мистера Монтгомери, прилагалась.
Обиженный Спок на мостике отсутствовал, и это очень нервировало. У старпома по плану, описанному в том самом докладе, сегодня намечалась инспекция научных лабораторий. Джим облизнулся, машинально принимая из рук хорошенькой секретарши стаканчик с кофе – он, как обычно, пропустил завтрак – и подумал, что надо бы найти зеленокрового гоблина, помириться. И избавить подчиненных от пытки Уставом. Но человек предполагает, а его величество Случай располагает, как известно.
- Капитан, на связи адмирал Пайк.
Близкое ощущение приключения приятно защекотало нервные окончания.
- Давай его на экран!
Экипаж на мостике притих – всем передалось капитанское настроение. А Боунз, в этом Джим мог поклясться, нервно заозирался у себя в лазарете. Потому что нюх на неприятности у доктора МакКоя был отменный.
Кристофер Пайк совсем не изменился. Он все также был подтянут, доброжелателен, стрессоустойчив и, судя по всему, все так же давал частные уроки по художественному свисту лучшим ученикам Академии.
- Здравствуйте, капитан.
- Добрый день.
Еще не как равные, но уже почти-почти. Тот самый трюк, который останавливал на скаку не только табун лошадей, но и увлекшихся неправомерными действиями кадетов Джиму никак не удавалось освоить.
- У меня для вас задание, капитан Кирк.
- Спасти вселенную? Мы всегда рады, сэр.
Пайк весело хохотнул, тонко намекая на то, что хватит. Пора остепениться, сесть на хвост и как-то смирить жужжание в филейной части тела. Потому что нормальным людям вполне достаточно одного подвига на всю жизнь. Лимит, так сказать. По героическому поступку в одни руки, а то их и так дефицит. Рук, конечно.
- Вы будете проходить мимо новой вулканской колонии.
Джим бросил вопросительный взгляд в сторону Чехова, тот что-то проверил по терминалу и почти незаметно кивнул – правда.
- Мистер Спок любезно согласился сотрудничать с нашими научными работниками, так что вам нужно забрать кое-какие документы и потом оставить их на следующей Звездной Базе по вашему маршруту.
Секунд десять капитан переваривал информацию, а именно пытался понять, при чем здесь мистер Спок.
- Но зачем? Не проще ли?.. – вырвалось у него самопроизвольно.
- На той планете какая-то магнитная аномалия, связь практически блокирована. Они не могут пересылать объемные данные, тем более по секретному каналу. Сведения из будущего – это не игрушки детям, Джим, - адмирал покачал головой. – К тому же эта личная просьба мистера Спока.
- А…
- И еще это приказ командования Флота.
Экран потух – связь прервали с той стороны, лишив Джима возможности справедливо заметить, что приказы он не обсуждает, не одобряет и не исполняет соответственно.
- Честь имею, - буркнул Кирк себе под нос. Ему срочно нужно было яблоко.

Леонард МакКой последнее время нервничал больше обычного. Джим застал его перед дверьми медотсека с тряпкой в одной руке и с бутылкой моющего средства – в другой, злого и недовольного.
- Трудотерапия? То, что доктор прописал?
- Отвянь, человек-неприятность! Оно опять!
Кирк посмотрел и был вынужден признать, что да – опять. На дверях, радостно улыбалось кем-то старательно нарисованное сердце, проткнутое стрелой.
- Поймаю – затрахаю без вазелина! – коротко пообещал Боунз в пространство.
- Слушай, - Джим почесал в затылке. – А ты не думаешь, что в тебя кто-то…ну…влюбился?
Корабельный врач уставился на него, как на больного.
- Да, извини, ляпнул не подумав. Как это, в тебя и влюбиться!..
МакКой замахнулся на капитана невкусно-пахнущей тряпкой, но потом о чем-то вспомнил и принялся оттирать со стены результат неизвестно чьей хулиганской выходки.
- Ты просто так пришел, или поглумиться?
- Я по делу. Мы делаем крюк, надо на Новый Вулкан заскочить. Спустишься?
- А что я там забыл? Без меня идите. Только не задерживайтесь, мы по плану через неделю должны быть на другом конце…
- Я в курсе, - Кирк вдруг вспомнил утреннее послание матушки и решил, раз уж он уже пришел, надо уточнить на всякий-пожарный гнетущую с самого утра мысль. – Слушай…а я чисто теоретически могу родить?
Боунз схватился за сердце. Глаза у него были совсем-совсем испуганные.
И быть бы у главного доктора «Энтерпрайза» инфаркту, но тут из-за поворота очень вовремя показался Спок, который посмотрел на Джима укоризненно и сухо попросил за ним последовать, дабы отчитаться о проделанной работе.
И ведь отчитался. Если утром капитану было жалко несчастных физиков, химиков, ботаников и историков, то теперь он отчаянно жалел себя. Вдруг, Спок остановился.
- Ты продолжай, продолжай. Я всегда зеваю, когда мне интересно, - вяло подбодрил его Джим.
- Что происходит? Я могу предположить, что ты обмолвился о беременности только лишь затем, чтобы разыграть доктора МакКоя, но это маловероятно. Поэтому посвяти меня, пожалуйста, в суть своих грандиозных планов, раз они касаются нас обоих.
- Ы?
- Ребенок, которого ты собираешься произвести на свет, он же должен быть от меня, так?
- Значит, ты согласен? – у Кирка аж от сердца отлегло. И мама будет бабушкой и ничего не придется решать, и вообще, подумаешь, мелочи какие!
Позади раздалось несколько нервное покашливание. Боунз, зачем-то потащившийся за ними, сейчас невежливо решил вклиниться в столь важную беседу.
- Извините что отвлекаю, у меня есть замечания чисто медицинского характера.
- Мы вас слушаем, доктор, - Спок выразительно приподнял бровь.
- Дорогие кошечка и собачка, - начал МакКой патетично. – У вас не может быть деточек. Даже не потому, что вы кошечка и собачка, а потому что вы оба мальчики! Об этом еще кто-нибудь помнит?
И, махнув рукой, в которой все так же была зажата тряпка, врач стремительно удалился в сторону своего рабочего места.
- Он прав, - совершенно серьезно заметил старпом.
Джим повернулся к стенке и несколько раз постучался об нее лбом.
Не помогло.

Старший Спок встречал их в закрытом ангаре, куда приземлился четвертый шатл «Энтерпрайза», «Мефистофель».
- Добро пожаловать, - сказал он и улыбнулся, поднимая руку в своем традиционном приветствии.
Кирк ему обрадовался, правда близко подходить не рискнул. Он еще помнил, и помнил хорошо то странное ощущение, которое осталось от близкого общения с постаревшей аватарой его нынешнего любовника. Пожилой вулканец улыбнулся, едва заметно, но очень тепло. Молодой Спок так не умел, и Джим вдруг почувствовал, что это собственная его вина. – Простите, что пришлось вас отвлечь от выполнения основной задачи.
Первый помощник капитана сделал шаг навстречу себе самому и что-то произнес по-вулкански. Им явно надо было поговорить наедине.
- Пойду, посмотрю вашу базу, - нейтральным тоном сообщил землянин, потирая шишку, которая уже наливалась сливовым цветом прямо над бровью. Мелочь, конечно, неприятная, но терпимая. Гораздо более печалил тот факт, что Спок на него, кажется, обиделся уже всерьез.
Между двумя одинаковыми, чертовски-чертовски одинаковыми, существами произошел короткий обмен репликами. Потом старший приветливо кивнул в сторону второй двери и увел за собой младшего. Тот даже не обернулся, хотя Кирк очень ждал прощального взгляда. Когда осознал, что стоит как дурак посреди пустого ангара и пялится на закрытые двери, то очень разозлился. Попытался пнуть шатл, от которого еще не успел отойти, но вовремя остановился – шишки на лбу ему было более чем достаточно.
База оказалась спроектирована очень логично. Прямые коридоры, эргономичные приспособления, тишина, стерильность, полное отсутствие каких бы то ни было украшений. По ней не бегали детишки, не сновали туда-сюда домашние животные, не летали птицы, даже степенные вулканские женщины не ходили по этим тихим, одинаковым коридорам. И только в самой дальней комнате, дверь которой совершенно случайно оказалась открыта, Джим обнаружил целый поднос с яблоками, горячий кофейник, папочку с нужными делами и забытую кем-то книгу. Бумажную.
Присев за стол, кинув наверх контрольный сигнал и облизнувшись, Кирк взял раритет в руки. Повертел, посмотрел, потрогал – по кожаному переплету, по шершавым страницам. Открыл. Прочел начало.
…Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, — век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния, у нас было все впереди, у нас впереди ничего не было …
И захлопнул сразу же, потому что снова вспомнил отголосок того странного чувства, которое передалось вместе с информацией про Ромулус и прочее и прочее.
До этого чувства самому Джиму и его Споку было далеко, как капитану Нерону до Федеративного права о свободе личности. Далеко, в общем. Не дойти.
Кирк взял яблоко с подноса, протер его о кофту и откусил кусочек. Оказалось нелогично и вкусно.
А теперь еще вот свет очей обиделся, совершенно непонятно, как с ним мириться!
Дабы отвлечься от тяжких дум, и мыслей вообще, капитан снова открыл книгу, теперь уже в произвольном месте. И наткнулся на запись, сделанную карандашом.
Какое-то длинное уравнение, вроде трансварпного, только сложнее. Много допущений для получения верного результата – это даже Джим, не специалист в области механизмов, смог понять. Приписка ниже, гласившая "Абсолютно безумно, бессмысленно, нелогично, но правильно!", была зачеркнутая трижды.
Не желая разбираться, Кирк переписал формулу в свой трикодер и решил, что непременно покажет ее Скотти. Он и поймет и оценит, и объяснит простым английским языком, как, что и где покладено.
- Не скучали, без нас, капитан?
- Не-не-нет, сэр.
Пришлось вскочить и встать навытяжку. Вместо подноса яблок он оставлял поднос огрызков, а к кофе даже не притронулся. Младший из Споков укоризненно приподнял бровь, старший – лукаво улыбнулся.
- Нашли, что искали?
- Скорее, нет. А вы?
- Я, увы, далек от желаемого. Но вы не думайте об этом. Будете пролетать мимо – заходите на…
- …яблоки? Обязательно! – Джим потянул своего старпома за рукав к выходу. Ему было отчего-то очень больно там, где у всех нормальных людей находилось сердце.
"Есть вещи, которые просто не могут принадлежать никому, кроме тебя" – тоже цитата неизвестно откуда.
- Живите, - сказал им вслед мудрый старый удивительный герой, и дальше снова был «Энтерпрайз».

- Ты уверен? – Джим смотрел на своего главного инженера почти со священным ужасом. – Это действительно реально?
- Это – уравнение, которое позволит прыгнуть с помощью транспортатора в параллельную ветку реальности и забрать оттуда одного человека. Но… Джим, это даже не как попасть в пулю пулей, это все равно, что раскуривать сигарету, находясь на пороховом складе!
- Это нереально?
- Тебя расплющит на составные части!
- Это – реально?
- Да, но…
- Завтра утром.
- Нет!
- Я капитан, или хрен собачий? Будь готов.
Куда как тяжелее было уговорить Боунза. Тот, занятый поисками некого упрямого шутника, ходил по пятам за Ухурой и клянчил у нее программу для графологической экспертизы. А на дверях лазарета снова красовалось нарисованное сердце. У неизвестного художника с каждым разом получалось все лучше. МакКой уже вслух повторил свое обещание относительно кары, но почему-то длинной очереди желающих жестких эротических приключений к дверям медотсека до сих пор не выстроилось.
Изложив свой план старому приятелю, отобрав у него гипошприц, Кирк налил в рюмку злого шотландского виски и сунул выпивку прямо в ищущие руки доктора.
- Ты решил меня убить?
- Нет.
- А почему весь Вулкан не вытащить, а? Чего мелочиться-то…
- Я думал об этом. Скотти сказал, что нереально – тогда рухнут обе вероятностные ветки: и наша и их. А вот с одним человеком может сработать. Там просто главное грамотно сымитировать его смерть.
- Всего-то!
- Ну да, - Джим широко улыбнулся. – Могло быть и хуже.
- Уйди отсюда, дорогая моя кошечка! Иначе будет тебе и хуже!
Кирк ушел. В свою каюту. Где уже сидел Спок. И ждал, судя по разложенной кровати и заботливо приготовленной смазке прямо на прикроватной тумбочке.
- Я принес отчет, - сообщил старпом, поднимаясь. Капитан зажмурился и не открывал глаз до самого конца. Боялся.
Конечно, это было весело. Пихаться локтями, падать, залезать обратно, бороться, отпускать полупристойные шуточки, кусать эти невозможные уши, целовать эти удивительные брови вразлет, шептать милую чушь.
А потом лежать, приткнувшись лбом к боку, слушать чужое сердце, неправильное и, наверняка, зеленое, дышать на переплетенные пальцы.
- А давай вытащим того, другого Кирка? – замирая спросил Джим.
- Зачем? – Спок, после недолгого молчания пошевелился, чтобы обоим было удобно.
- Ты..он-дрогой…короче, он очень скучает, я знаю.
- Видишь ли, галактика с трудом выдерживает одного Джеймса Тиберия Кирка, а если уж их будет два… - вулканец коротко хмыкнул.
- Но ведь если бы со мной что-то случилось, ты бы тоже?..
- Это было бы больно. Очень, - старпом прислушался к себе. – Но не смертельно, уверяю тебя.
Сердце человеческое пропустило удар, отдышалось, а потом пошло снова, в том же ритме.
- Но это не значит, что…
- Я понял. Давай спать?
- В твой голос вкрались переменчивые дефениции.
- Я просто хочу тебя.
- Опять?
- Всегда.
Медленно проводя языком по горячему боку, облизывая мочку уха и щекоча ключицы кончиками пальцев, Джим вдруг понял, что ни на грош не поверил этому хитрому зеленокровому гоблину. И совсем скоро у обоих выпадет шанс проверить, кто здесь главный.
А улыбаться так они тоже обязательно научатся.

Название: Дубль два
Автор: Тё
Бета: Така
Фендом: ST: 2009 + ST: TOS
Пейринг: Кирк/Спок, Боунз/Чехов эпизодически.
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, humor, fluff
Дисклеймер: не мое и заберите!
Предупреждение: авторский взгляд на, отсылки к 7 фильму и общая неадекватность автора.
От автора: Это продолжение "Системы координат" и "Точек над ё, которое я обещал тыщустописят лет тому назад. Вы не верите? Я сам не верю! [C Новым Годом любимый фендом!]

Наверное, это странно – лезть с приставаниями к существу, которое уже успело отлюбить тебя за вечер дважды. Причем с толком, с чувством, с расстановкой, с похвальным энтузиазмом даже. Но у Джима Кирка был план, и план этот следовало исполнить без вмешательства некоего зеленокрового гоблина. Потому что узнай этот самый гоблин о цели предстоящего путешествия (и особенно о шансах вернуться), никуда бы он капитана, естественно, не пустил. Запер бы в каюте, предварительно прочитав лекцию о гипотетическом наличии здравого смысла у означенного капитана, вернул бы старшему Споку его уравнение, попросив не раскидывать опасные гипотезы в легкодоступных местах, а потом бы еще дулся неделю.
Нет, столько времени у Джима попросту не оставалось, он принял решение и намерен был исполнить задуманное точно в срок. И значит, Спок ровно в четыре пятнадцать по бортовому времени должен был спать так, чтобы даже большой «бум!» не разбудил его.
Конечно, можно было бы вырубить вулканца, стукнув его чем-нибудь тяжелым по затылку. Но этот вариант Джим отмел сразу как бесперспективный. Воображение подкидывало четкую картинку: вот он подкрадывается к собственному старпому с табуреткой наперевес, вот опускает предмет интерьера на идеальный затылок, вот Спок оборачивается и недоуменно приподнимает бровь – мол, «что это было, капитан, могу я вам чем-нибудь помочь?». Дальше, по логике, следовало отдать приказ «В обморок, немедленно», но… В общем, такой план никуда не годился!
И Джим, разумеется, придумал новый. «Затрахать до полусмерти» - звучало заманчиво, хотя и тоже трудноисполнимо. Спок, за счет вулканских резервов организма, оказался не в пример выносливее землянина, с легкостью выдерживая серьезные физические нагрузки, – Кирк не раз в этом успел убедиться за время совместной службы, а секс… ну, не случалось раньше проверить, как надолго их обоих хватит. Незачем было, наверное. Так что на исполнение этого плана могли уйти все силы до последней капли, причем в самом прямом смысле этой, в общем-то отвлеченной метафоры. И приползти в транспортаторную в те самые четыре пятнадцать Кирк должен был на четвереньках, ежесекундно рискуя вырубиться. Поэтому Боунз со своим волшебным гипошприцем был Джиму необходим. Самолично изобретенный доктором стимулятор вполне мог оживить и мертвого, по крайней мере, так утверждал Боунз еще совсем недавно, до начала истории с яблоками, сердечками, мордобоем, шишками на капитанском лбу и прочими атрибутами нормальной рабочей обстановки на «Энтерпрайзе».
Кроме того, это был Спок. Спок. С ушами, которые Кирк обожал каждый день мыть, с бровями, которые Кирк обожал целовать, с зелеными руками-ногами и всем остальным, что положено по ГОСТу нормальным вулканцам. Это был Спок, которого Джим любил, или думал, что любил, или любил, потому что думал, или…
Он начал со спины, благо расслабленный старпом лежал на животе и не пытался никуда сбежать – отдыхал после предыдущего раунда. Джим поцеловал основание шеи, провел ладонями вдоль позвоночника, слегка надавил, будто массируя. Осторожно прикусил кожу под лопаткой, потом поцеловал место укуса, и лизнул, пробуя на вкус кожу.
- Что ты делаешь? – спросил Спок, не открывая глаз. Его прелюдии всегда были точны, методичны и очень скрупулезны. Господин первый помощник никогда не затевал ласки ради самой ласки, только в качестве естественной подготовки к чему-то большему. Кирку всегда казалось - боялся. Оргазм и так лишал вулканца практически всего контроля, словно предохранители сгорали, и на очень короткое время ошеломленный, потерянный в самом себе Спок прижимался к Джиму, ища то ли поддержки, то ли защиты от дурных мыслей, и чужих желаний, и противоестественных ощущений.
Воспользоваться вот такой слабостью – не слишком честный ход, капитан это знал.
- Я люблю тебя, - честно признался Кирк, проводя ногтями по беззащитной спине. – Как умею.
- Если ты решил продемонстрировать мне все свои навыки…
- Некоторые из многих, которые ранее были тебе не то, чтобы неизвестны, но чужды совершенно, - Джим коснулся напряженной ягодицы губами. – Расслабься?
«И только бы не ляпнуть про радость мою», - пронеслось в голове ураганом.
- Невозможно. Ты все делаешь для достижения обратного результата. Я все более и более напрягаюсь, - слабая усмешка скользнула в голосе, охрипшем, ставшем еще более низким.
- Чудесно! Значит, мои навыки пригодились, - теперь он гладил ноги, длинные, стройные, волосатые ноги, с самыми изящными в галактике щиколотками, с самыми зелеными во Вселенной пятками.
И снова поцелуи: под коленками, в поясницу, копчик, плечи, бока. И руки, которые не перестают гладить, и слова, которые не устают слетать с языка.
- Мне не нравится, что ты так много времени проводишь вне мостика!
- Да, капитан.
- Мне не нравится, что ты разговариваешь с Ухурой!
- Да, капитан.
- Мне не нравится, когда ты на меня обижаешься!
- Да, капитан.
Кирк наклонился, Спок слегка развел ноги – скорее интуитивно, нежели под влиянием разумных доводов, и тут же получил поощрительный поцелуй во внутреннюю сторону бедра.
- Покладистый, - самодовольно не удержался Джим и лизнул мошонку, какую же зеленую, как и все лежащее под ним тело. – Умный.
В ответ раздалось только шипение с присвистом – вулканец резко выдохнул сквозь зубы.
Джим продолжил свое увлекательно занятие – целовать, облизывать, прикусывать кожу, прихватывать зубами и отпускать, едва заслышав полувсхлип-полувздох.
Он, конечно, не видел лица Спока сейчас, и считал, что к лучшему. Потому что запрокинутая голова, беззащитная шея, торчащие уши и возбужденный член – все вкупе привело бы к краху каких угодно планов, не то, что спасения себя любимого из далекого будущего ради него любимого в нынешнем настоящем!
Но план требовал от Джима практически вулканского самоконтроля, и поэтому он мужественно зажмурился, прежде чем скомандовать:
- Переворачивайся!
Все оказалось гораздо хуже, чем он себе там напридумывал. Впрочем, как и всегда.
Все присутствовало в наличии – голова, шея, член, следы недавних засосов, живописно зеленеющие в разных местах, темные припухшие соски, пупок, обветренные сухие губы.
Но все было очень плохо – Спок смотрел прямо в его лицо, Спок просил безмолвно, не желая – не имея сил – высказать вслух.
Джим наклонился, чтобы поцеловать, и увяз в этом поцелуе на добрых минут пятнадцать, продолжая гладить вулканца, бессистемно, мягко, невыносимо.
- Я начинаю подозревать…
- Параноик у нас Боунз. А ты либо знаешь наверняка, либо?..
- Продолжай.
Они постоянно говорили в постели какие-то странные вещи друг другу. Поминали к месту и не к месту (чаще, конечно, не к месту) МакКоя, обсуждали погоду, рождение сверхновой где-то вдалеке, коллег, знакомых, меню столовой, яблоки. И оба считали это нормальным. Ну, точнее, Кирк так считал. Он вообще имел привычку думать за двоих. Старпом в их тандеме за двоих чувствовал, хоть такое положение вещей и было… нелогичным.
Особенно Джиму нравилось целовать Спока туда, где у вулканцев находится сердце. Чем он и занялся с превеликим удовольствием, щекоча дыханием кожу, перекатывая между пальцами напрягшиеся соски, слушая участившееся тяжелое дыхание.
Затем настал черед живота, который Джим со всей возможной тщательностью вылизал. Когда же добрался до члена, который вообще вводил капитана в неестественное состояние перманентной эйфории, Спок начал стонать. Сперва тихо, потом громче. Еще бы не застонать, когда тебе делают, пожалуй, наилучший минет в жизни, а кончить не дают, в самый ответственный момент сжимая член у основания! Еще бы не выгибаться, когда мучительно хочется разрядки, и все органы чувств обострены до предела, и столько всего вокруг, этих ощущений, которым нет названия. Незнакомых еще, мучительных уже.
Джим это знал, знал наверняка, и все медлил. Сначала он осторожно растягивал своего вулканца, потом методом научного тыка искал простату, потом увлекся ее стимуляцией и той реакцией, которую выдавал Спок на любые действия, а потом понял, что сам уже сейчас взорвется.
- Я… можно? – спросил он, осознав, что забыл осведомиться о разрешении в самом начале своей затеи.
В ответ на него посмотрели, и Кирк понял, что еще немного, и никакой операции по спасению непонятно кого не будет, они просто сдохнут тут вместе друг на друге. Идиоты!
Входил он медленно. Постепенно, привыкая сам и давая привыкнуть любовнику. Потом так же медленно вышел, проверяя уже только себя – сил придерживаться основного плана еще хватало.
- Как там ты говорил? Овладей мною? Нет… возьми меня? Нет, тоже не то… трахни меня? – полушепотом, задыхаясь, прерывисто выдавил из себя Спок, в такт размеренным движениям.
- А я что делаю?
- Издеваешься…
Как вулканец еще умудрялся что-то связное говорить, Джим не знал, но начал подозревать в себе садиста, когда улыбнулся и протянул:
- Ага.
И продолжил. В том же плавном ритме, только увеличив амплитуду движений.
Спок закричал. Низко, гортанно, крышесносно.
- Я попал?
Самому Джиму тоже было очень плохо, терпеть оказалось практически невозможно.
Вулканцу, который не привык к такой интенсивности сенсорных ощущений, к сумбуру, ему было еще хуже. Или не было. Или это не ему было?
Темп увеличился, крики участились, стоны стали совсем непристойными, а реальность растворилась в томительных минутах ожидания близкого оргазма. Нужно было что-то сделать: повиснув на краю, оба были близки к тому, чтобы рухнуть в желанную пропасть, но почему-то никак не могли отцепиться от того метафизического обрыва, который связывал их с реальностью. Капитан плюнул на все и применил запрещенный прием. Он наклонился, не прекращая двигаться, и уткнулся носом в висок любовника.
- Знаешь, твои уши… - только смог сказать он, прикусив заостренный кончик вместо того, чтобы продолжить фразу.
Сначала, как и следовало ожидать, накрыло Кирка. Потом Спок дернулся, конвульсивно сжал бедра и расслабился. Зеленоватая сперма, брызнувшая ему на живот, матово блестела на горячей коже.
Джим медленно вышел из обмякшего тела, ошарашено моргнул.
Его старший помощник, гроза и гордость всего Звездного флота, отключился практически сразу после того, как кончил, и теперь спал, очень крепко. Видимо, дисциплинированный организм просто-напросто решил, что так будет лучше.
Хотелось спать, желательно рядом, но спать было нельзя. Джим, широко зевая, поплелся в ванную. Душ оказался определенно кстати, и влажные салфетки, найденные в ящике, тоже.
Приведя вулканца в порядок, накрыв его одеялом и подоткнув краешек, Кирк умиленно вздохнул.
- Все-таки да! – сообщил он сам себе и быстро вышел из каюты, стараясь не думать, что это все могло быть с ними в последний раз.

***
Боунз сидел на ступеньках, Скотти копался в щитке под приборной панелью.
- Порядок, кэп, - сообщил главный инженер, даже не соизволив обернуться на звук шагов. МакКой же, напротив, вскинулся.
- Я так надеялся, что это была шутка!
Кирк вымученно улыбнулся и широко зевнул, чуть не вывихнув себе челюсть. Потом молча наклонил голову, подставляя шею, – ни на что другое сил не хватило: победоносный герой-любовник и так еле добрался до места назначения (спасибо турболифту). Укола он не почувствовал, зато сразу заболела голова, зачесалась правая пятка, и жутко захотелось яблок.
- Что у нас со временем? – деловито осведомился капитан.
- Идем по графику, - отозвался мистер Монтгомери, увлеченно вырывая провода из гнезд и соединяя их в произвольном порядке, кажется, вообще бессистемно. Если бы Джим прислушался, он, наверняка, услышал бы приглушенное бормотание с сильным шотландским акцентом: «синий к красному, желтый к зеленому… ах, зараза, не подходит! Ну, тогда к белому, тоже неплохо…», но отважный покоритель подпространства и некоего отдельно взятого вулканца предпочитал не обращать внимания на мелочи.
Мелочи же любили прикапываться к нему самостоятельно.
- Ты хочешь моей смерти! Через пять минут сюда ворвется этот… мистер Спок и мне наступит полный и окончательный…
- Не ворвется. Он устал и отдыхает! – сообщил ему Кирк, покровительственно похлопав медика по плечу.
МакКой недоверчиво хмыкнул.
- Ты подкрался сзади, стукнул его табуреткой по затылку, а потом еще три часа бегал вокруг, пытаясь привести своего ненаглядного в чувство воплями «ну вставай, пожалуйста»?
Джим представил себе эту картину, отметил, что она гораздо более правдоподобна, чем та, что привиделась ему самому, и отрицательно помотал головой.
Невоспитанный Боунз сначала присвистнул, а потом вытаращился на старинного друга, делая непонятные пассы руками, будто пытаясь соединить вместе два разнокалиберных объекта.
- Я… - начал было Джим, но Леонард заткнул ладонями уши.
- Без подробностей!
Скотти же было глубоко наплевать на происходящее вокруг. Он с невнятными ругательствами пересек комнату и принялся копаться в большом ящике с инструментами, стоявшем в углу транспортаторной. Кирк и МакКой проводили его взглядами. Главный инженер «Энтерпрайза» извлек с самого дна ящика разводной ключ, покачал его в руке, и стремительно отправился обратно к щитку. Врач и дипломированный капитан одновременно пожали плечами, вернувшись к прерванному разговору.
- Я тебе еще нужен?
- Да. Подожди, пока мы вернемся, нам может понадобиться медицинская помощь.
- Тронешься от осознания, что ты не один такой уникальный на этом свете?
- Ха! – Джим независимо вздернул подбородок, оглядывая помещения на предмет чисто случайно забытых кем-то в четыре пятнадцать утра яблок. К сожалению, не нашел. И МакКой, к сожалению, не желал успокаиваться.
- Или нет, я понял! Мистер Спок обязательно решит придушить тебя окончательно и бесповоротно, если ты все-таки вернешься. Да я ему помогу с радостью!
- Не «если», а «когда»! И что за… я начинаю подозревать, что ты меня совсем не любишь!
- Я тебя ненавижу!
Жаркий, но бесполезный спор прервал мерный гулкий стук. Мужчины обернулись и застыли с открытыми ртами – мистер Скотт увлечено бил своим инструментом по предохранителям транспортатора, приговаривая «Прости, дорогой, ты мне мешаешь, а времени на демонтаж нет! Соберу новые, в сто раз лучше…»
Джим тяжело вздохнул, Боунз поджал губы.
- Последний раз говорю тебе – одумайся! Покайся! Вернись под горячий вулканский бок и забудь об этом! Меньше всего на свете мне хочется засвидетельствовать твою смерть, а потом и свою, потому что твой любовник меня обязательно четвертует!
Это было заманчиво. Даже, пожалуй, более чем заманчиво. Кирк представил, как вулканец там сейчас спит, как он проснется, как полежит немножко, притворяясь зелененьким трупом, а потом откроет глаза и не обнаружит никого возле себя. А потом он представил себе другую картину и сердце снова заныло.
- Ты его глаза видел? Того, другого Спока? А я целых десять минут провел у него в голове. Так вот, когда-то ему было, зачем жить. По-настоящему жить, с азартом, о котором даже я понятия не имею. Ему даже довелось за это умереть! А теперь это просто очень старый, очень одинокий вулканский мужчина, который не привык сидеть без дела, поэтому и тащит на себе целую планету. Я не хочу жить с мыслью, что не попытался.
- Ради кого?
- Ради них. И ради нас.
МакКой дернул плечом.
- Тебе не идет пафос. Вот, возьми лучше, - доктор протянул заряженный гипошприц. – Там мой лучший стимулятор. Ох, чувствую, пригодиться…
Джим улыбнулся, взял аппарат, и подмигнул.
- Все получится!
- Оки-доки! Если мои расчеты верны, я перенесу тебя в параллельную ветку реальности как можно ближе к тебе самому. Обратно вы автоматически вернетесь через шесть часов, только ты должен держать его за руку. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы гениально что-нибудь взорвать?
- Чудно! Взорвать! В будущем!
- Все получится, Боунз.
- Обратный отсчет пошел.
- Я труп. Я труп. Я труп…
- Все получится.
- Три. Два. Один.
«Энтерпрайз» пропал. Дальше была только темнота.

***
Коммандера Спока разбудил сигнал внешнего вызова. Коварная автоматика, которую почему-то никто не предупредил, что первый офицер по науке самого знаменитого космического корабля современности может находиться в неадекватном состоянии, чтобы воспринимать любую информацию, продолжала настырно сообщать о чьем-то горячем желании немедленно с мистером Споком поговорить.
А мистеру Споку очень хотелось дернуть ухом, натянуть одеяло на голову, подгрести под себя Джима и медленно вдумчиво спать еще семнадцать стандартных часов. Но исполнению этого плана мешали несколько факторов: во-первых, вулканцы не умели шевелить ушами; во-вторых, следующая вахта старпома в бортовом расписании значилась уже через шесть часов и семнадцать минут; а в-третьих и самых главных, капитана поблизости почему-то не оказалось. Он, конечно, вполне мог куда-нибудь ненадолго отлучиться по естественным надобностям человеческого организма, но привычных звуков, обыкновенно сопровождавших подобную надобность, со стороны санузла не доносилось.
Динамик надрывался. Либо у существа на той стороне экрана было нечеловеческое терпение, либо оно уверенно знало, что вызываемый абонент абсолютно точно находится в каюте.
Прислушавшись и окончательно убедившись в том, что Джима рядом нет, старший помощник двумя точными и ставшими уже привычными движениями привел прическу в порядок. Сердце билось тяжело, неровно, с трудом, и офицер по науке списал это на недавние физические и эмоциональные перегрузки, которые заставили организм впасть в кратковременный анабиоз. Но в висок изнутри стучалась червоточинка, нелогичное предчувствие чего-то очень плохого.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Спок нажал кнопку ответа, и, как всегда, в первую долю секунды подавил паническое желание отшатнуться: словно в кривом, испорченном зеркале, на той стороне экрана отражался он сам. Много старше, много мудрее, умнее. Веселее и человечнее. Что приравнивалось бы к оскорблению, не завидуй молодой вулканец старому так остро.
- Здравствуй. Прости, что разбудил тебя, но мне жизненно необходимо задать тебе личный вопрос. Джим с тобой?
Коммандер лишь слегка шевельнул бровью, а посол Нового Вулкана уже все понял.
- Можно мне войти?
Кивнув, нажав нужную комбинацию клавиш и все еще не желая принимать во внимание нарастающую тяжестью в животе панику, Спок-младший повернулся к двери.
Спок-старший появился на пороге минуту спустя. Невозмутимый, сосредоточенный, величественный, как и всегда. Но старший помощник Джима Кирка знал, что гость «Энтерпрайза» проделал за секунду путь, на который обычно уходит не менее четверти часа.
- Прости меня, - просто сказал гость, глядя прямо в глаза собственной более молодой копии. – Я не сказал тебе, что Джеймс Тиберий Кирк был в моей жизни не только другом.
Спок прикрыл глаза.
- Я знаю.
Несказанное слово оба проговорили про себя, не решаясь произнести вслух.
«т’хи’ла»
Больше, чем жизнь.
- У тебя должен быть свой выбор, - старший попытался объяснить, но умолк. Его, судя по всему, пугала холодность младшего.
- Я его уже сделал.
- Хорошо, - пожилой вулканец умолк, собираясь с мыслями. – Джеймс Тиберий Кирк пропал без вести в 2293 при испытаниях нового корабля «Энтерпрайз-В». Предполагали, что он погиб, но мой капитан исчез, словно его не было, а связь не порвалась, как это бывает в таких случаях. Когда факты и прожитые годы убедительно доказали мне бесплотность веры, в 2371 году я вновь ненадолго почувствовал его присутствие в нашей Вселенной. Он был счастлив. Я оставил все дела и начал снаряжать первый же быстроходный корабль, потому что из-за внезапно обострившейся связи я смог засечь его местонахождение, но не успел даже выйти из космопорта – Джеймс Кирк умер с улыбкой на губах. И все эти годы я жил с непосильным грузом.
Но недавно мистер Мотнгомерри, который регулярно со мной переписывается, прислал одно из темпоральных уравнений, в котором допустил досадную ошибку. Благодаря ей я смог составить уравнение, которое, будучи введенным в транспортатор, может перенести одного человека в указанное время, в указанную точку. Очень неустойчивая формула, требующая множество допущений и почти невыполнимая в существующих условиях, но все же – материал для дальнейших исследований. Я записал это уравнение в книге, которую подарил Джиму, и которая после его смерти в 2293 все равно вернулась ко мне: Диккенс, «Повесть о двух городах»…
Спок не дослушал, сорвавшись с места. Он прекрасно помнил, что именно вчера читал Джим в гостях на Новом Вулкане, какая идея пришла в капитанскую голову ночью, и что ответил он сам.
- Но ведь если бы со мной что-то случилось, ты бы тоже?..
- Это было бы больно. Очень. Но не смертельно, уверяю тебя.
Вулканец не бежал – низко-низко летел над прогретыми палубами.
Как показывала практика, вулканцы в его лице за очень короткое время научились лгать, принимать свои эмоции и шевелить ушами – иначе объяснить обалдевшее выражение лица доктора МакКоя было нечем.
- А табуреткой было бы надежнее, - пробормотал непонятно доктор, бессильно оседая на пол.
Чуть в стороне Монтгомери Скотт поглаживал панель управления транспортаторной , приговаривая «еще полтора часика потерпи, а потом капитан вернется и я тебя починю».
Спок почувствовал, что сходит с ума. Вполне вероятно, так оно было.

***
Джим приземлился на камни и пребольно ударился копчиком. Пейзаж вокруг представлял собой камерную копию большого каньона: песочно-серые скалы, минимум растительности, фиолетовое небо и солнце в зените. Ультрамарином слепило глаза, привыкшие к мягкому электрическому свету, неизвестная звезда как большой фонарь выжигала ощущением нереальности. Капитан почесал поясницу, потом за ухом, потом посмотрел на часы-браслет, где должно было отпечататься оставшееся время, и присвистнул – Скотти отправил его в прошло-будущее не на шесть часов, а на три.
- Ну и где мне себя сейчас искать? – недовольно спросил Кирк, по опыту зная, что может оказаться где угодно.
Из-за валуна послышались невнятные ругательства на три голоса, молодой человек икнул и осторожно выглянул в том направлении. С тем же успехом он мог танцевать кан-кан или попивать ромуланский эль, с комфортом развалившись на шезлонге – на него в любом случае не обратили бы внимания.
Встрепанный высокий псих носился по расщелинам и камням, избиваемый плотным кучерявым субъектом, к которому Джим ощутил смутную симпатию. Еще один персонаж, лысый как коленка, сначала направился к пусковой установке, а потом вернулся и поспешил к кучерявому, которого как раз сейчас сумасшедший, кажется, собирался сбросить в пропасть.
- Вообще-то я читал учебники, капитан, - сказал псих, угрожая толстячку фазером странной конструкции. – И насколько мне известно, вы – покойник!
Лысый стукнул Мировое Зло по затылку, несчастный свалился с обрыва и едва-едва смог зацепиться за канат.
Капитан героического звездолета «Энтерпрайз» зажмурился, отрицательно покачал головой и поэтапно выдохнул сквозь зубы. Открыл один глаз. Потом второй. Потом икнул и посмотрел на кучерявого и плотного уже более осмысленным взглядом.
«Нет, ну я даже в неплохой физической форме! – преувеличенно радостно подумал про себя Кирк, и нашарил в кармане отданный МакКоем гипошприц. – Только как бы его малек отвлечь?»
Время стремительно таяло, таймер безжалостно отматывал драгоценные секунды назад.
События, однако же, стремительно развивались, и вот уже лохматый истерик демонически хохотал, кучерявый («старший», как решил называть двойника Джим) полез на весьма хлипкий мостик за пультом управления, психованный этот самый мостик прострелил. Кирк подпрыгивал на месте и болел за «наших» - ему пока хватало ума не вмешиваться, и не менять историю еще больше. Над головой что-то летало, светящееся, блестящее, похожее на бабочку, но странностей на сегодня и так хватало, поэтому молодой человек просто решил не обращать на это внимания. Потом случилось нечто, Старший рухнул вместе с железной конструкцией вниз – Джиму мостик с первого же взгляда не понравился.
- Вот! – радостно подпрыгнул капитан, стукнулся лбом о скалу и постарался максимально незаметно спуститься вниз, пока лысый довольно наглядно и невербально объяснял Мировому Злу как именно, где конкретно и почему оно не право.
- Привет! – радостно сказал он уже отключившемуся от болевого шока мужчине. – Ты не переживай, я тебя потом оживлю. Только лысому ничего не говори, хорошо?
Над головой прогремел взрыв, Кирк оглянулся, чертыхнулся и бросился за ближайший каменный выступ. Лысый, выполнивший свой гражданский долг и спасший мир, спускался осторожно, но быстро. Отодвинул обломок моста, наклонился, сразу все понял и улыбнулся. Кучерявый пришел в себя, и улыбнулся тоже, на сей раз как-то грустно, вымученно. Мужчины высокопарно прощались, объясняя друг другу, что никто ни в чем не виноват. Джим следил за часами и поторапливал их, шепотом вспоминая все плохие слова, которым успел научиться на Земле в отсутствие мамы, потом высунулся из-за скалы и за спиной у лысого помахал ладошкой самому себе, мол, время!
- О мой Бог… – прохрипел Старший, Джим подмигнул ему и спрятался снова, и только уже в своем укрытии подумал: вот нахрена он вообще сейчас полез? Оживил бы, а потом уж объяснил бы чего-нибудь… Если потребовалось бы что-то объяснять!
Наконец, лысый при помощи камней смастерил вполне приличную могилу и ушел в закат, а Кирк, как чертик из табакерки, выскочил из-за утеса и принялся растаскивать камни. Он успел обломать себе ногти и ободрать костяшки пальцев, когда (наконец-то!) добрался до Старшего.
- Ты только держись, хорошо? Это больно! – зачем-то предупредил капитан «Энтерпрайз», тяжело вздохнул и всадил гипошприц в крепкую шею прямо под трогательным седым завитком. У него оставалось еще около четверти часа, и он совершенно не знал, что делать – с собой, со Старшим и со взрывом, который позарез нужно было устроить посреди этой груды камней!

***
- И вы спокойно позволили ему это сделать? Доктор, вы вообще в своем уме? – Спок говорил тихо, отчетливо, практически нависая над МакКоем, очень бледным, но тоже настроенным весьма решительно.
- А что я мог сделать? Привязать к стулу и позвать вас, чтобы вы надавали ему ремнем по попе, господин первый помощник?
- Это бред, - внес свою лепту в очень содержательную беседу Скотти. – Мы бы его даже не удержали.
- У вас существуют препараты… В прошлый раз вы же смогли его отключить!
- Спок, - бортовой врач «Энтерпрайз» тяжело вздохнул и покачал головой. – Ты не понимаешь. Если бы он этого не сделал, он бы сам себе не простил, и жить бы не смог – ни с тобой, ни без тебя.
- Доктор прав, - Старший Спок сделал шаг вперед и положил руку младшему на плечо. – Если он решил, никто не смог бы его остановить. Нам остается только ждать. Сколько осталось, мистер Монтгомери?
- Два часа и пятнадцать минут, - отозвался главный инженер. – Я думал, у него будет шесть часов, но поскольку мощности нужно, чтобы вытащить двоих, и время сократилось вполовину.
Некоторое время в транспортаторной висела густая, вязкая, насупленная тишина.
- Да вернется он! – не выдержал МакКой. – Вернется! Он же всегда возвращается!
Старший Спок почти незаметно вздрогнул, а потом кивнул.
- Послушай доктора, - снова повторил он самому себе. – Доктор прав.
- Конечно, - ворчливо откликнулся Леонард. – Я же доктор!

***
Когда Старший открыл глаза, первое же, что он сделал – отвесил мелкому достаточно чувствительную оплеуху.
- За что? – спросил Джим возмущенно и обиженно. Он успел уже разобрать все камешки, отряхнуться и немного позагорать в лучах заходящего солнца. Короче, для полного счастья ему не хватало яблок, а этот еще и дерется!
- Для профилактики! – буркнул более продвинутый аналог и нахмурил брови. – Я даже спрашивать не буду, откуда ты взялся, такой молодой и нахальный!
- Из будущего! – радостно отозвался Кирк, все еще потирая ухо. – Или из прошлого, но это как посмотреть… Короче, слушай…
- Подожди, - Старший остановил его жестом. – Где Спок? Я его не чувствую!
- Мой дома, - не понял Джим. – На «Энтерпрайз». Спит, я надеюсь. А твой - на Новом Вулкане, это недалеко, мы…
- Боже, какой же ты суетливый. Рассказывай, давай! По порядку. И логично чтоб было!
- Я не умею, - парень растерялся. – И яблок нет…
- Это да, - Старший присел на камешек, вытянул ноги и испытующе посмотрел на свою младшую отформатированную копию. Копия тоже вздохнула, почесала все еще саднящее ухо и принялась рассказывать.
- Короче, совсем скоро взорвется Ромулус…
Кучерявый слушал внимательно, иногда перебивал, если Джим начинал слишком торопиться, иногда уточнял что-то, как например историю Джона – Кирк почти ничего не знал о старшем брате, кроме того, что тот тогда ушел по дороге, и даже мама ничего о нем не смогла разузнать. Или вот про маму – тут Джим округлил глаза и рассказал про гипотетических внуков, заставив взрослого себя сначала долго смеяться, а потом побледнеть и округлить глаза.
Про Академию у них тоже состоялся очень содержательный диалог.
- А «Кобаяши Мару»? Прошел? – взволнованно спросил Старший.
- Прошел! – гордо отозвался мелкий.
- Взломал?
- Взломал!
Они торжественно пожали друг другу руки, очень понимающе посмотрев себе в глаза. Джим принялся рассказывать дальше: про МакКоя, про «Энтерпрайз», про Пайка, про Нерона, про Старшего Спока и про то, как стал капитаном. Про медальку и любовь тоже упомянул, но вскользь, чтобы сильно не палиться. События же прошлого дня пришлось пересказать практически дословно, чтобы объяснить, как он тут оказался и что делает.
- То есть, ты от него сбежал? – наконец изрек Старший, укоризненно покачав головой.
«Это читтерство! – хотел было возмутиться младший. – Сам-то ты, между прочим, тоже сбежал! А что умер – так это плохой предлог, мама всегда говорила: убьют, домой можно не прилетать!»
- Сбежал, - пришлось признать очевидный факт. – А что делать было? Он бы меня точно никуда не пустил…
- …а потом бы еще дулся неделю, - прозвучало понимающе и совсем не сурово. – Ну, сколько у нас еще времени?
- Минут семь… - Кирк посмотрел на часы. – Или тебе точно?
- Обойдусь, - Старший подмигнул и начал рыться у себя в карманах.
Джим вдруг подумал, что у него совершенно нет никакого желания называть этого умудренного опытом и геройскими поступками человека на «вы» или еще каким-то образом подчеркивать разницу в возрасте. Они просто нашли друг друга, и это было классно, потому что такого внимательного и понимающего собеседника капитану Кирку давно не хватало, а яблоки не в счет.
- Вот! – Старший извлек на свет божий скрепку и торжественно улыбнулся. – Давай сюда фазер, я тебе сейчас на примере покажу одну занятную штуку, которую я совсем недавно обнаружил…

***
- Три… два… один… - отсчитывал Скотти вслух, а Боунз смотрел на Споков и думал, что они мысленно повторяют за инженером – такие напряженные у обоих были лица.
Транспортатор замигал, и вскоре на платформе в непринужденной позе развалились двое ужасно одинаковых мужчин – один, правда, значительно старше другого. Младший потирал ухо и укоризненно смотрел на свою возрастную копию. Копия же подняла глаза и тяжело встала на ноги, словно бы те отказывались держать или просто дрожали коленки. Старший Спок сделал шаг вперед.
- Джим?!
Мужчины пожали друг другу руки – словно пробуя, удостоверяясь в том, что каждый из них настоящий, а потом обнялись, и стало уже непонятно, где человек, а где вулканец.
«А он же не верил! – вдруг дошло до МакКоя. – Он же не верил, что все получится! Вот ведь… зеленокровый гоблин!»
- Привет, - Кирк-младший виновато почесал в затылке и исподлобья посмотрел на «своего» Спока. – Уже проснулся, да?
- Никогда больше так не делай, - молодой старпом прикрыл глаза, тоже сделал длинный шаг вперед и очень крепко прижал к себе непутевого капитана. – Пожалуйста…
- Больше не буду, - задыхаясь то ли от переполняющих его чувств, то ли от крепости объятий, отозвался Джим.
- А больше и не надо, - философски заметил Скотти, сматывая какой-то провод.
Леонард понял, что тихонько начинает трогаться умом.
- Так! – громко сказал он. – А теперь медосмотр! Всем полный медосмотр!
И быстрым шагом покинул транспортаторную, чтобы его еще к чему-нибудь не приплели.
- Это… доктор МакКой? – осторожно спросил Старший Кирк, не отпуская руку старого вулканца.
- Он немного изменился, - старший Спок сделал непонятное движение бровями.
- А Ниота… - начал было возмущенно мелкий, забывший поведать историю о посягательствах темнокожей ксенолингвистки на старшего помощника, но «его» Спок успел закрыть рот своего капитана ладонью, чтобы тот, не приведи Господь, не сболтнул лишнего.
- А с мисс Ухурой вам вообще лучше не встречаться, - как можно более нейтрально заметил он. – Да и мы, пожалуй, пойдем. Скоро смена.
- Служба, - понимающе кивнул взрослый Кирк, взглядом показывая мелкому, что они еще обо всем поговорят. – Конечно. Осторожнее там…
- Не разъебите ничего, мне еще женщину чинить! – добавил невоспитанный Монтгомери.
Джим гордо вздернул подбородок, всем видом показывая, что когда что-то нужно разъебать, это он и сам без дополнительных указаний разберется, взял «своего» Спока за руку и потащил к двери, а тот шел следом и улыбался, как никогда не улыбался раньше – понимающе, чуточку ехидно и очень радостно.
- Они хорошие, - объяснил старший Спок. – Только еще очень маленькие.
- Я успел заметить, - Старший Кирк улыбнулся. – Думаю, у них все будет хорошо.
Маккой, уже успевший добежать до медотсека, все повторял:
- Их четверо, четверо, их четверо и это черт знает что такое!
Возле запертых дверей, на которых снова красовалось нарисованное сердце, сидел на подогреваемом полу Павел Чехов и клевал носом.
- Навигатор, - рявкнул Боунз, уже порядком на взводе. – Вы тут что делаете?
- Я вас люблю, - сонно отозвался русский мальчик и пригладил вихры ладонью с вымазанными в красной краске пальцами.
Корабельный врач широко распахнул глаза и сел рядом.
- Ну и что теперь делать? – в пространство спросил он на два тона ниже.
Чехов пожал плечами, привалился к теплому докторскому плечу и вполне себе мирно засопел.

P.S
На мостике все было как всегда: мигали лапочки, жужжали мониторы, негромко переговаривались люди, капитан Кирк любовно разглядывал свое утреннее яблоко и все примеривался, с какого бока будет удобнее начать есть.
Его первый помощник, как обычно, стоял чуть позади и слева и очень внимательно смотрел в свой электронный блокнот.
Мимо живописной группки «а у нас все отлично» нервным шагом прошел Боунз, и вулканец оторвался от записей, как будто что-то вспомнил.
- Да, доктор, вы поймали своего художника? - спросил Спок миролюбиво.
МакКой кивнул.
- И что, затрахал? - Джим заинтересованно перегнулся через подлокотник капитанского кресла.
Боунз вдруг покраснел, чихнул и быстро покинул мостик под нелепым предлогом, потому что "я забыл выключить газ под перегонным аппаратом" не считается за уважительную причину.
Капитан и его старпом недоуменно переглянулись.
А потом мимо них прошел сияющий, как лампочка, Чехов и заговорщицки подмигнул старшим по званию. Русскому, кажется, сегодня было море по колено.
Спок выразительно приподнял бровь, а Кирк резко побледнел и нервно отгрыз значительный кусок яблока

Название: Мигрень
Автор: Тё
Фендом: ST: 2009
Пейринг: Кирк\Спок.
Рейтинг: невнятное R
Жанр: флаффоангст
Дисклеймер: не мое и заберите!
Предупреждение: авторский взгляд на.
От автора: и все не то, и все не так, но что есть, то - итак© Что-то здесь не так...

У коммандера Спока постоянно болит голова. Сдавливает виски, ноет затылок, а в бровь изнутри стучится желание кого-то конкретного убить особо извращенным образом. Но нельзя. Самоконтроль, самодисциплина, самоуважение, в конце концов: все это не позволяет прямо сейчас тщательно препарировать капитана Кирка на пульте управления «Энтерпрайзом».
У коммандера Спока очень много проблем, и все они личного характера. Как вежливо объяснить лейтенанту Ухуре, что демонстрировать чувства на публике – неприлично? Как справиться с доктором МакКоем, глухое раздражение которого плавно перетекает в запой? Как призвать мистера Скотта к порядку, игнорируя насмешливое «я все еще предпочитаю нейтралитет»?
И было бы проще, если бы между командиром корабля и его старпомом шла молчаливая партизанская война, так ведь нет! Тишина и благодать, сплошная идиллия. Спок не пилот и не навигатор, он аналитик, связист, ученый, психолог, преподаватель, теоретик. Спок не капитан. И это правильно, потому что…
- Значит так: сейчас маневр-вправо-два, и преследуем этот неопознанный летающий объект как можно незаметнее. Подкрадитесь к ним.
- Да, капитан.
Бред какой-то, в космосе невозможно быть невидимкой, и даже на фоне звезд «Энтерпрайз» выделяется, словно чужеродный элемент в мозаике. Люди, вам природа не дала возможности летать, что ж вы лезете в небо, словно вас здесь кто-то ждет?
«У него человеческие глаза, и в них тоска», - словно наяву раздается за спиной голос из детства, и Спок прилагает все силы, чтобы не обернуться. Судорожно. Почти испуганно. Тоска?
- Мистер Спок, наши щиты?
- Работают на максимуме.
- Прекрасно. Ухура, сканируй пространство, я хочу знать, о чем они говорят!
У коммандера Спока безумно болит голова. Важный фактор, потому что звенящая тишина накрывает мостик – все заворожено наблюдают за синей светящейся точкой на экране, все перестали дышать, ожидая малейшего изменения, хотя бы намека на движение. Подозрительный корабль, который не отвечает на позывные и уходит от любого контакта – это серьезно.
Джим Кирк с присущей ему щедростью предлагает дружбу всем, пусть только попробует кто-нибудь уйти обиженным. Его догонят и добавят так, что мало не покажется. Спок знает это на своем опыте, и не пожелал бы даже ромуланцам с «Нарады» испытать на себе всю силу дружелюбия капитана. Потому что капитан этот подобен обезьяне гранатой: точно рванет, и точно в непосредственной близости, но вот когда?..
- Корабль – кораблю.
- Частота свободна.
- Вас приветствует «Энтерпрайз» с Земли. Мы не причиним вам вреда.
И тишина, глубокая, как космос. Доктор МакКой пару раз упрекал Спока в излишней поэтичности, но сам первый приходил в кают-компанию, чтобы послушать, как вулканец играет, а Ниота поет. Старпому кажется, что показной цинизм начальника медицинской службы просто защитная реакция, весьма примитивная и энергоемкая, но старпом не должен давать советы врачу. Пусть лучше каждый занимается своим делом: кто-то лечит, а кто-то калечит.
Все равно тишина. Светящаяся точка на экране равнодушно мигает, некоторых дразня, а кого и гипнотизируя.
- «Виктория» - «Энтерпрайзу». Мы мирный исследовательский корабль. Просим прощения, если нарушили какие-то местные законы.
Голос на том конце бесконечности приятный, женский, очень глубокий. Джеймс Тиберий Кирк сразу вспоминает о своей бесспорной неотразимости, что-то интимно мурлыча в коммуникатор.
Вот и встретились два одиночества, как любила говорить мама. Вот и встретились.
Пока капитаны беседуют, Спок налаживает визуальный контакт и ощущает неприятное жжение в области лопаток.
- Мистер Спок, встретьте гостей в транспортаторной.
Вот она, та самая граната. Взорвалась прямо под ногами, и теперь непонятно – то ли отползать с линии фронта, то ли оставаться и грудью защищать призрачные замки на песке.
«Какие замки, какой песок, что ты несешь?» - крайне эмоционально возмущается внутренний голос с интонациями доктора МакКоя.
- Да, капитан.
Гостья прекрасна. Если отвлечено судить, так и вообще совершенна: плавные линии фигуры, в нужных местах приятные глазу округлости и ни одной неправильно черты.
Гостья кокетлива. Она то опускает свой волоокий взор долу, то стреляет глазами прицельно в сердце, то прильнет к мужественному плечу покрасневшего от удовольствия мистера Скотта, то…
- Вы вулканец?
- Нет, леди. Я наполовину человек.
«И в них тоска» - эхом отзывается старое воспоминание, но навстречу уже поднимается настоящее в лице капитана, и времени думать нет.
Джим Кирк галантен. Усаживая гостью подле себя, он расточает комплименты, шутит, рассказывает о том, как замечательно встретить представителя иной цивилизации, тем более настолько красивого. Ухура неодобрительно качает головой, Чехов блаженно улыбается, не смея отвернуться. Они прекрасно смотрятся вместе.
У коммандера Спока невыносимо болит голова.
Но приходиться слушать и машинально записывать сведения, которые сообщает прекрасная леди. Приходиться следить за работой корабля, коль скоро все вокруг заняты бессмысленным любованием. Приходится сдерживать дрожь в пальцах, потому что деструктивное желание убить Джима чудовищно велико.
«Это ревность?» - деликатно интересуется внутренний голос.
И мистер Спок рад бы был ответить отрицательно, но ни в чем до конца уверенным он быть не может.
Гостья возвращается на свой корабль, и вскоре светящаяся точка, подмигивая заинтересованным лицам, удаляется за плоскость экрана. «Виктория» улетает с победой: Джим Кирк стал задумчив и рассеян, он философично хрустит неизменным яблоком, и перебрасывается с энсином Чеховым ничего не значащими фразами.
А вечером первый раз за весь рейс приходит в кают-компанию, садится рядом с доктором, только-только пригубив какой-то алкогольный напиток.
И Спок решается. Вспоминает маму, отца, себя самого, и еще всех тех, которые по слогам объясняли, что чувствовать – это нормально. Спок закрывает глаза, и сквозь головную боль слышит, как мелодия рождается сама по себе: тоска. Тоска по несбывшемуся, тот самый стеклянный замок на песке, который какой-то чудак построил в вулканской пустыне много-много лет назад. Теперь ни Вулкана, ни пустыни, ни замка нет, а мелодия осталась, еле уловимая среди разноголосого шума.
Когда он открывает глаза, капитана нет рядом, и только задумчивый МакКой баюкает в ладонях пузатый бокал.
Это нормально. Когда не получается – это нормально. Все и сразу недостижимо, потому что всего и сразу в галактике нет, не было, да и вряд ли будет. Не заслужил, наверное. История учит, что каждому воздается по делам его, и значит нужно просто что-то менять в своей жизни.
Капитан ждет своего первого помощника под дверью каюты. Сидит на полу, рассматривает руки, словно пытаясь угадать, что готовит линия жизни.
- Она сказала, что ты не реагируешь на нее, и я не реагирую, а реагируем только друг на друга.
- Я не химическое вещество, - вежливо сообщает Спок, забывая как дышать. Голова, видимо, забывает, как болеть.
Идиллия.
- А так и не скажешь.
- Это намек?
- Едва ли.
Им не о чем говорить. Нет, не так: им. не. о. чем. говорить. То есть совершенно. Они не нужны друг другу как воздух и вода, они обыкновенные герои, которых неслабо переломало в детстве и выбросило в жизнь с безжалостным напутствием: «Выживешь - хорошо». И все, что у них есть – этот корабль, который они разъебут к чертям собачьим в мирное время просто потому, что не умеют жить в штиль. Оба.
Тоска…
- Пустишь?
Старпом приподнимает бровь, призывая уточнить. Куда: в каюту, в жизнь, в душу? Личное пространство Кирк переделает под себя, жизнь разнообразит неоправданным риском, в душу просто плюнет, от нечего делать.
Спок кивает, приглашая войти.
И закрывает дверь, перекрывая самому себе возможность к отступлению.
«Тонуть, так тонуть. Виват»
Разорванная по шву туника, сердитый рык на приподнятую бровь, укус, укус, укус еще раз – в шею.
И разве кто спорит?
Джим Кирк на ощупь оказывается похож на глину, мягкую и податливую глину. Которая при обжиге станет слишком хрупкой, а сейчас, в горниле самых настоящих бурлящих эмоций, где больше ненависти и мольбы «только не с ним, пожалуйста, только не с ним!!!» тает под умелыми руками.
Джим Кирк смеется. Ну конечно, они путаются в руках и ногах, они неловко переворачивают стол. Зубы скрипят о зубы – так жаден поцелуй. Руки дрожат. Когда Спок неловко обхватывает ладонью чужой член, Джим Кирк испуганно затыкается, хватая ртом воздух. Когда Спок неуверенно заглядывает в затуманенные глаза, Джим Кирк начинает что-то бессвязно бормотать. Когда Спок собирается что-то сказать, Джим Кирк наклоняется и целует его куда-то за ухо.
Мама была права – два одиночества действительно встретились.
- Ты меня не любишь, - рассеяно говорит Спок, глядя в стену.
- И ты меня тоже да, - Джим слизывает капельки пота со спины вулканца, а потом собственническим жестом притягивает его к себе.
- Да, капитан, - вдруг отвечает старпом, хотя это был не вопрос.

Джеймс Тиберий Кирк мается бездельем. Он идеальный боевой командир, в экстренных условиях он способен решить любую проблему наилучшим образом, а потом еще и утереть нос недавним врагам, благородно предложив им руку помощи, не по доброте душевной, но ради красивого жеста. Боунз частенько называет его пижоном, и капитан даже не думает отпираться.
Джеймс Тиберий Кирк насмешлив, доброжелателен, общителен, хотя на душе волки воют, и вообще – боль, пафос и страдание. Потому что даже если душа возвышенна, тело всегда берет над нею власть. Потому что хотеть и не получать желаемое для Джима Кирка – самая изощренная пытка, коею можно только вообразить. А он действительно хочет. До ломоты в костях, до рези в глазах, до бессонницы и до мигрени – жаждет получить в свое личное пользование существо, известное под именем Спок.
«Зачем? - спрашивает Боунз за рюмкой виски, - Деточка, уймись. Что ты будешь делать с этим переходящим призом? В рамочку вставишь, на стеночку повесишь, будет у тебя умный говорящий будильник с неограниченной базой данных?». Впрочем, МакКой ничего не понимает в любви, от него даже жена ушла, а любовницы исчезают после первой же ночи, о чем капитан заботливо напоминает офицеру от медицины. Тот не обижается, предрекая несчастливый финал со смертоубийством, и наливает еще по одной. Так проходят их вечера. Довольно мирно, в целом.
Но утром при виде Спока, Кирк словно с цепи срывается, стараясь вывести старпома из себя. Не получается – и капитан от злости ввязывается в очередное рискованное предприятие, увеличивая возможность общего летального исхода на произвольное число процентов.
«Потому что фрустрация, - говорит Боунз недовольно, но тихо, чтоб никто не услышал. – А онанизм спасет мир!»
Не спасает. Кирк сидит в своем кресле и старается сам себе объяснить, зачем ему это ушастое счастье.
Зато мимо летит неопознанная консервная банка, и можно с чистой совестью отложить в долгий ящик разнообразные сомнения, под предлогом неожиданно свалившейся работы.
Охота началась.
- Значит так: сейчас маневр-вправо-два, и преследуем этот неопознанный летающий объект как можно незаметнее. Подкрадитесь к ним.
- Да, капитан.
Джим очень старается не реагировать, он талантливо делает вид, что то, что его истинно интересует – это молчаливый противник в космосе. Но не может удержаться, не может не привлечь к себе внимания.
- Мистер Спок, наши щиты?
- Работают на максимуме.
- Прекрасно. Ухура, сканируй пространство, я хочу знать, о чем они говорят!
Ниота кивает и возвращается к работе. Она бы и рада остаться со Споком, она бы и рада составить его вторую половину, сколотить ячейку общества, но отмороженная вулканская ушастость никак не реагирует на человеческие попытки привлечь к себе внимание. Ниота почти смирилась, она только что-то чувствует, словно овчарка верхним чутьем и подозрительно смотрит на Джима всякий раз, когда он забывает руку на плече своего первого помощника. Тот, кстати говоря, смотрит на эту самую руку как энтомолог на редкое насекомое. В том смысле, что хочет насадить на иглу. Сделать больно. Очень-очень больно.
- Корабль – кораблю, - командует капитан Кирк.
- Частота свободна, - рапортует лейтенант Ухура с видимым удовольствием. Ну конечно, пробилась. Молодец, возьми пряник с полочки.
- Вас приветствует «Энтерпрайз» с Земли. Мы не причиним вам вреда.
Джеймс Тиберий Кирк совсем не положительный герой. Но он искренне верит в то, что несет в галактику добро и справедливость, поэтому тон его уверен, и все вокруг тоже проникаются великой миссией «Энтерпрайза». Чехов – точно, он вообще сияет, как начищенная монетка.
Но на том конце космоса, который, как известно, риск и болезнь во мраке и тишине, кажется не верят. То ли там собрались существа умнее, то ли просто не расположены болтать по пустякам.
Тишина. Спок устало прикрывает глаза и Джим подавляет желание послать все к черту и напоить старпома горсткой таблеток из запасов Боунза. От доброты душевной, так сказать.
Пока нельзя. И когда-нибудь вряд ли станет можно, потому что вулканцу Джим точно логически не докажет ничего. Да он себе не докажет сначала, а уж…
- «Виктория» - «Энтерпрайзу». Мы мирный исследовательский корабль. Просим прощения, если нарушили какие-то местные законы.
Очень волнующий голос. Мягкий, теплый, как медовое суфле. Женский, что характерно. Даже МакКой не уверен, что его друг окончательный гомосексуалист, сейчас особенно – Джеймс Тиберий Кирк зазывает эту удивительную дамочку на «Энтерпрайз» так настойчиво, что даже неудобно.
Потому что не безделье. Потому что это жизнь во всей ее полноте, и его старпом как-то по особенному начал двигаться – на такие вещи у Джима тоже нюх, не хуже чем у овчарки-Ниоты. Он смотрит Споку куда-то в спину, в эту прекрасную спину, которая никогда не прогибается и не покоряется с жадностью голодной саблезубой белки. Капитану плевать, что таким взглядом он мог бы прожечь дыру в ком-нибудь другом, потому что первый помощник не оборачивается, а на остальных плевать.
- Мистер Спок, встретьте гостей в транспортаторной.
«Сделай-что-нибудь», вот как переводится этот приказ, но второй офицер корабля как обычно понимает неправильно, и скрупулезно выполняет то, что велели.
Она красива. Очень. Как красива может быть картина, или туманное утро на Великих Озерах, или дорогое колье на витрине магазина. Она красива. И столь же холодна. Манит пальчиком, заставляя склониться ближе, интимно шепчет. Ее локон касается ушной раковины, но нервную дрожь вызывают сказанные слова:
- Отпусти своего вулканца, человече. Зачем он тебе, сломаешь еще ненароком. А я любить его буду, холить и лелеять. Ну, чего тебе стоит? Все твои мальчики мне не нужны и даром. А вот он и ты, вы за мной добровольно не пойдете. Только друг к другу. Ты мне, в общем, ни к чему, а вот…
- Мое! – хрипло выходит, судорожно.
Дева пожимает плечами, да и уходит, как мимолетное видение, как туман над Великими Озерами.
А Джим остается. Остается думать, осознавая, что происходит. Яблоко безвкусно, космос бесконечен, а Чехов что-то говорит, и ему можно отвечать невпопад, создавая видимость разговора.
«Пойдем?» - как всегда беззвучно зовет Боунз, трогая приятеля за плечо. Он уже давно пытается затащить капитана на музыкальные вечера, чтобы тот оказался ближе к народу, так сказать. Но Кирк отговаривался делами и пока экипаж слушал мерные переливы струн яростно дрочил в душе, но сегодня нужно идти.
«Пойдем», - соглашается Джим. Он очень боится услышать правду, он очень боится, что инопланетная стерва была права.
А она права, потому что столько тоски по невысказанному Джеймс Тиберий Кирк никогда в своей жизни не слышал. Первобытная болезнь, которая называется «душа», отравила рассудительного старпома. И, что самое паршивое, ответственность за него надо брать Джиму. Тащить на себе, когда он совсем загнется от эмоционального перегруза. Хлопать по плечу, нарываться на неприятности, целовать в пустых коридорах и гладить по квадратной голове, потому что больше некому.
Чудовищная правда – а надо ли тебе это, потому что просто секс не получится, как ни старайся. Эгоист, позер, нахал, ты готов к серьезным отношениям? Нет.
Радует только то, что тот, другой, готов еще меньше.
Поэтому Кирк ждет его сидя на полу. Очень логично, не правда ли?
- Она сказала, что ты не реагируешь на нее, и я не реагирую, а реагируем только друг на друга, – понятнее не получилось.
- Я не химическое вещество.
А то я не знаю, да? Куда тебе до химикатов, хотя душу разъедаешь не хуже азота.
- А так и не скажешь.
- Это намек? – подозрительно приподнимает бровь, словно ждет подвоха. Удара в спину. Бедный, то ли еще будет!
- Едва ли.
И тишина. Джиму нечего предложить Споку кроме себя самого, такого же квадратного, как и вулканец, такого же недолюбленного в детстве. Каким может быть ребенок, у которого из отца сделали героя? И матушка моталась по Солнечной, стараясь забыть это последнее «я очень люблю тебя»?
- Пустишь?
А еще у Джима есть «Энтерпрайз» и моторчик в жопе. Не слишком приятное приданное, но что делать.
И Спок кивает, медленно, через силу, явно борясь с искушением пнуть капитана по почкам и забаррикадироваться в каюте на всякий случай.
Но поздно. Как только закрывается дверь, Джим толкает его на пол и превращается в дикого зверя. Разорванная по шву туника, сердитый рык на приподнятую бровь, укус, укус, укус еще раз – в шею.
Он просто очень долго этого ждал. И если суждено теперь всю жизнь провести вместе, пусть это хотя бы будет так – жадно, судорожно, до боли в сведенных конечностях, до оскомины на улыбающихся губах. И вулканец поддается! Вскоре сам начинает так же рвать, мять, сжимать, стискивая бока, что останутся синяки. То самое долгожданное «больно». То самое пугающее «навсегда». И очень сладко, как запретный плод.
Как в лихорадке дрожат руки. Джим смеется, потому что все может оказаться не так, как он себе придумал, а потом Спок обхватывает его член ладонью, и воздух из легких куда-то исчезает. Джим ловит настороженный взгляд, а потом уже начинает говорить искреннюю чушь о будущем. Джим видит, что Спок собрался отвечать и испуганно целует его куда-то за ухо, чтобы только не расплакаться от этого чудовищного ощущения безграничного счастья.
Потому что так не бывает.
- Ты меня не любишь, - делает из всего случившегося нелогичный вывод Спок.
- И ты меня тоже да, - Джим проводит языком между лопаток, радуясь, что теперь эта спина, которая никогда не гнется, принадлежит только ему. И все остальное тоже – его.
- Да, капитан, - вдруг отвечает старпом, соглашаясь.
Будущее начинается.

Дорогая-чудесная Мошка*, это Днерождественский подарок для тебя. Хотелось подарить что-нибудь флафффффное, и вот такое оно сочинилось

Фэндом: ST:TOS
Автор: Мэтти aka Морриган
Отказ от прав: Правообладателям - правообладателево
Формат: Мини, законченное
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Маккой, Кирк/Спок
Жанр: Для Маккоя – ангст, для остальных – вполне себе романс.
Саммари: Пост«АмокТайм». "Постельная сцена" на двое суток. Собственно, и всё.
Предупреждение: Вынужденный вуайеризм :D
От автора: В сюжет затесалось _допущение_, призванное оправдать необходимость присутствия в нём доктора Маккоя. Когда-то давным-давно, в комментах к переведённому Брюн «Duty» зашёл разговор о пон-фаре при участии Боунза. Нет, не в _этом_ смысле, а в медицинском :) Ну так сие - отголосок того разговора.
Коллаж-иллюстрация от амитей



Посаженный отец


Доктор Маккой гипнотизировал взглядом экран медицинского компьютерного терминала. И проверял результаты анализа зелёной крови снова. И снова.

Проклятье! Это _не_сработало_! Я должен сказать Джиму! …И _ему_.

Не доверяя известие интеркому, Маккой выскочил из лазарета, направляясь на мостик. И нос к носу столкнулся с _ним_. Старший помощник капитана «Энтерпрайза» коммандер Спок нечасто посещал медотсек по собственной воле. Но на этот раз его вид не оставлял сомнений в том, что самочувствие вулканца было далёким от нормы. Спок заметно сильнее обычного сутулился, скрестив руки на груди, и так крепко, что стиснутые пальцы подрагивали от напряжения. Кожа старпома приобрела нездоровый даже для вулканца зеленоватый оттенок, и Маккой, удостоившийся чести лицезреть Спока совсем близко, почувствовал, что от него просто пышет жаром. Голос коммандера звучал привычно ровно и безэмоционально, но это явно давалось старпому нелегко, слова он едва цедил сквозь зубы.

- Полагаю, доктор, ваша спешка и замешательство при виде меня означают, что я определил симптомы правильно. В таком случае, медицинская помощь мне не требуется. Прошу вас передать капитану Кирку, что я вынужден сложить с себя полномочия и обязанности офицера Звёздного Флота.

Вулканец развернулся и решительно зашагал в сторону жилых кают.

Прощаться через меня вздумал? Ну уж нет!

Маккой метнулся обратно в медотсек, схватил гипошприц, отработанным движением загнал в него ампулу и в два прыжка настиг старпома, вкатив ему тройную дозу транквилизатора прямо в… ну, куда пришлось. Не ожидавший столь вероломного нападения, вулканец, схватившись за ягодицу, неловко упал на бок. На лице Спока застыло выражение удивления.

Маккой и сам себе удивился, как только у него появилось время произошедшее осмыслить.

Ах ты ж!..

Убедившись, что инцидент никто не видел, доктор, поднатужившись, втащил свою жертву в пустующий на счастье лазарет.

Джим!

Устроив вырубившегося вулканца поудобнее, Маккой включил интерком и связался с мостиком:
- Вы нужны в медотсеке, капитан.

- Что там у вас, доктор?

- Спок. Он… потерял сознание.

…

…

- Что с ним?

В медотсеке доктор задержал обеспокоенного капитана на пороге палаты.

- Джим… мне жаль говорить это, но ошибки нет. То, что после этого их свадебного кошмара его самочувствие улучшилось, оказалось временной ремиссией. Я надеялся, что его организм просто истощён, но… нарушения в биохимии крови, гормональный дисбаланс… всё началось сначала. Изъян его гибридной генетики, - кто знает?..

- Но ты сказал, он без сознания. Это-то почему?

- Я-я… обездвижил его.

- Что?

- Вкатил ему тройную дозу транквилизатора и привязал к койке.

- ЧТО? – Джим метнулся в палату и уставился на своего старпома, распластанного и надёжно пристёгнутого.

Маккой упер руки в бока и решительно выдержал взгляд капитана.

- Что «что»?! Он собирался уйти, и выколупали бы мы его из каюты только мёртвым. Пока _я_ здесь старший медик, я этого не позволю.

- Пока _я_ здесь капитан, пока я _здесь_, он никуда не уйдёт. _Отстёгивай_, сейчас.

Капитан и главврач длили дуэль взглядов, пока низкий голос не выступил на стороне доктора.

- Всё в порядке, капитан. Это необходимая мера предосторожности.

- Мистер Спок? Как самочувствие? – Кирк склонился над койкой, вглядываясь Споку в лицо. Вулканец отвёл взгляд.

- Мне… жаль. Ваша жертва определённо оказалась напрасной.

- Нет, не оказалась. Сразу после того, как тебе стало лучше, Маккой взял у тебя пробу крови, помнишь? Он определит, что именно послужило причиной исчезновения симптомов, - секреция какой-нибудь железы, или что-то такое. Что бы это ни было, он синтезирует это, и ты будешь в порядке.

- Вы всё ещё не понимаете, капитан. Этого окажется недостаточно. - Спок был уже ощутимо раздражён, но пока ещё контролировал себя.

- В таком случае, мы вернёмся на Вулкан.

- НЕТ. Я настаиваю на том, что это должно быть моим решением. Я подаю в отставку и прошу вас предоставить мне возможность уединиться в моей каюте. Дверь настоятельно рекомендую запереть снаружи, чтобы я не представлял более опасности для… экипажа.

Джим снова перешёл на официальный, командирский тон.

- Вы не отвечаете сейчас за свои действия, Спок. Я не принимаю вашей отставки. Считайте себя временно отстранённым от службы по медицинским показаниям. _Временно_, вы поняли?

Уверенность Джима показалась доктору совершенно необоснованной, но, как ни невероятно, обречённость в глазах Спока чуть рассеялась, Джим явно поколебал его решимость умереть. И собирался продолжать в том же духе.

- Ты признаёшь, что ДОЛЖЕН мне, Спок? Из-за того, что меня почти убил?

Вопрос был неожиданным для вулканца, но, после минуты размышления, он всё же ответил:
- …Я… несу полную ответственность за произошедшее… сэр.

- То есть это «да». И раз уж ты собрался умереть здесь, другого шанса вернуть мне долг тебе не представится. Так вот, я хочу в уплату долга правдивые ответы на мои вопросы. Интимные, запретные и неприличные.

Джим не дождался от вулканца ни согласия, ни возражений, и продолжил:
- Эта… женщина всё ещё имеет над тобой такую власть? Спок?

Несколько секунд напряжённой тишины и, наконец, - ответ.
- Нет.

- Тогда, что именно ты сейчас чувствуешь? На кого направлено это влечение теперь? Кто-то конкретный?

Всё это время доктор Маккой старательно изображал у стены изваяние. Сцена определённо становилась слишком личной, но никто не попросил его уйти, и доктор счёл, что ему, как врачу, услышать эти «честные ответы» было просто необходимо.

Эта гримаса - явное «Да». Но Джим на этом не остановится.

И Джим не остановился.

- Кто-то на Вулкане? Нет? На Земле? …Кто-то из девушек здесь, на корабле? Кристина? Ниота?

Последнее «Нет» вулканца прозвучало уже не безэмоциональной констатацией факта, а преисполнено такого страдания, что доктор готов был просить Джима прекратить эту пытку.

- Но ведь кто-то здесь, на корабле, да?..

И взгляд, которым вулканец Джима пожирал, вдруг стал для доктора совершенно ясен.

О-о-ох, только не то, о чём я думаю, только не это!

Джиму Кирку явно пришла в голову та же самая мысль.

- …Я? Я, Спок?!

Ни капитан, ни доктор не ожидали того, что произошло потом.

Вулканец в голос застонал, до предела натягивая ремни, удерживающие его руки, чтобы отвернуться к стене.

Несчастный зеленокровый ублюдок.

Джим Кирк замер у кровати своего друга, будто как следует ударенный по голове пыльным мешком.

- …Спок… Почему. Ты. Мне. Не сказал?..

Маккой не выдержал и буквально вытолкнул капитана в свой кабинет, закрыв дверь палаты, позволяя Споку хоть чуть-чуть придти в себя.

- Джим, да ты что?! Как он мог признать такое сам, а тем более - признаться тебе? Приступ неконтролируемого желания, для него… По отношению к единственному другу, что у него есть?..

- Ох, да… Потерять возможность выбора, волю, разум, контроль, достоинство… Риск потерять…

Джим замолчал. Внезапно, напряжение оставило его. Капитан Кирк снова был собран, почти весел. Доктору был знаком этот взгляд друга.

Готовится… к бою.

- Ты солжёшь ради него, Боунз?

Маккой замер, в тщетной попытке понять, что капитан задумал.

- Ты солжёшь ради меня, ради нас обоих?

- О чём именно… ты просишь, Джим?

- Мне нужен карантин. Для меня и для него. Прямо сейчас. Временное отстранение от службы по медицинским показаниям, на… сутки. …Нет, - двое суток. И какая-нибудь очень убедительная запись в медицинских протоколах для Штаба, чтобы для нас обоих это осталось без последствий.

- «Без последствий»?! А как насчёт «последствий» которые ты сам на себя навлекаешь?! Как ты сможешь… как он сможет… если это станет известно…

- Так постарайся, чтобы не стало. Речь идёт о его _жизни_, и ты это понимаешь. Ты же врач, Боунз. Спаси его иначе, если можешь.

- Проклятье… Проклятье, Джим! Хорошо, я… отошлю Кристину. Карантин… мы втроём высаживались на Вулкан… да, я… что-нибудь придумаю. …Но ты уверен, что он согласится?! Что ты вообще… годишься? Что это для него приемлемо?

- Я не оставлю ему выбора. Он умирает. Если секс способствует выработке какой-то проклятой биохимии, я помогу ему выжить. Если ему нужно объединиться с кем-то, разделить этот ужас, - _я_ разделю это с ним, это _моё_ право. …Дай нам десять минут. Я должен достучаться до него. Это не может стать… изнасилованием. …И чёрт возьми, ты прав, насильник тут я. Он ясно высказал свою волю – умереть. Вот только я не могу ему этого позволить.

Маккой чуть ли не впервые в жизни не нашёл подходящего ответа. Джим коротко связался с мистером Скоттом, передав главному инженеру командование и пообещав, что чуть позже начальник медицинской службы проинформирует его о ситуации во всех подробностях.

Которые «начальнику медицинской службы» ещё предстоит выдумать!..

Кирк вернулся в палату вулканца, а доктор всё продолжал сидеть, будто в прострации. Да, зеленокровый гоблин со свойственной ему раздражающей логикой обосновал своё решение умереть. Нет, это решение главврача «Энтерпрайза» нисколько не устраивало. Да, спасти вулканца отчего-то казалось священным правом капитана Джима Кирка. И всё это приводило их к… к… вот к этому разговору. Маккой даже не сразу понял, что тихий голос Джима звучит не у него в воображении, а раздаётся по селекторной связи палаты с кабинетом главврача, которую Маккой, предосторожности ради, всё это время держал включённой.

- Спок, послушай меня. И если услышишь что-то, с чем не согласен, если я сделаю что-то, чего ты не хочешь, - останови меня, ладно?

Движение на экране монитора показало доктору, что и видеосвязь он выключить не догадался, а сейчас он просто неспособен был двинуться с места.

Вулканец отреагировал на просьбу капитана тем, что снова повернулся к нему, и уже не отводил от Кирка глаз.

- Ты и Боунз – самые близкие мне люди, Спок. Ответь мне, кто самый близкий тебе человек? …Ну?

- … …Вы, ка…питан.

- «Джим», ладно? …Поэтому ты позволяешь мне втягивать тебя в опасные, «нелогичные» ситуации, покрываешь некоторые… нарушения в следовании директивам Флота? Поэтому ты неоднократно рисковал ради меня жизнью?

- Это… было логично. Вы мой капитан и… мой друг.

- Так же как и ты – мой. И я не прощу себе, если не попытаюсь спасти тебя. Потому что ты мне нужен. Живой. Рядом со мной. Совсем рядом, ты меня слышишь? Ты позволяешь мне прикасаться к себе. Только мне, верно? Ты ведь и сейчас мне позволишь?

Джим положил руку на щёку Спока и решительно повёл ладонь вниз, сминая ткань рубашки. В первый раз он остановил движение под сердцем, затем – на животе.

- Сейчас я освобожу тебя, и ты останешься здесь. Со мной. Ты согласен?

Не дожидаясь ответа, Кирк начал расстёгивать ремни, удерживающие вулканца. Спок судорожно вцепился в покрывало, на котором лежал, будто стараясь заменить этим оковы.

- Джим, нет. Прошу, оставь мне право… не принять твою… жертву.

- ОК. Чёрт с ней, с жертвой. А как насчёт того, чтобы принять то, что я _хочу_? Что мы _оба_ хотим?

Джим отбросил петлю ремня и крепко взял вулканца за руку. И постепенно страдание в глазах Спока сменилось каким-то иным чувством. Отчасти страх, отчасти… предвкушение. Причём страх ощутимо таял, а предвкушение – крепло.

Спок молчал. Но, чтобы смириться с неизбежным, доктору Маккою оказалось достаточно увидеть, как эти двое смотрят друг на друга. Казалось, ничто не способно встать на пути этого взгляда, прервать не требующий слов диалог.

Джим уже всё решил, безумец проклятый. А за остроухого сейчас решает не его хвалёный логичный разум, а та зелёная гадость, что кипит у него в венах…

И он, Маккой, ничего тут поделать не может. Не может даже высказать всё, что думает, потому что не способен предложить этому безумию никакой альтернативы, сохранившей бы вулканцу жизнь…

Было очевидно, что Спок практически сдался, но это его не радовало, - голос вулканца звучал почти зло:
- Джим, это… не только физиологический процесс. Ты недооцениваешь реальную опасность неконтролируемого ментального слияния.

- В каком смысле «неконтролируемого»? – Джим, расстёгивая ремни на ногах вулканца, прикоснулся к его щиколотке, и этого оказалось достаточно, чтобы Спока бросило в дрожь. Только через несколько секунд он пришёл в себя достаточно, чтобы заговорить.

- Это состояние подобно трансу, - полная погружённость друг в друга, полное единение.

- В смысле – никаких тебе перерывов на обед.

- Верно. И... я буду неспособен проконтролировать выход из слияния. Это является функцией…

- Я понял, - функцией женщины. Ну, в смысле, того, кто окончательно рассудок не теряет. И на меня ты в этом смысле не рассчитываешь.

- Джим, дело не в твоей принадлежности к мужскому полу, а в том, что ты не являешься телепатом и не прошёл должного обучения.

- Вот ведь… То есть, - можно не очнуться вообще?.. А что насчёт межрасовых или однополых браков?

- …В случаях, когда с большой долей вероятности прогнозируются осложнения, контроль над процессом осуществляют члены кланов пары.

- Ты это что… серьёзно? Родители наблюдают, как… э-э-э…

- Нет, не родители. Обычно – кто-нибудь из клановых старейшин, - некто, не связанный с парой родственными ментальными узами и не отягощённый более влиянием гормонального цикла.

- Да, старейшин у нас тут не густо... …Ну… за неимением оного, остаётся только одна кандидатура…

- НЕТ. – Голос Спока прозвучал в высшей степени категорично.

-Не-ет… – В то же мгновение Маккой в ужасе отпрянул от монитора, мотая головой. – Это… нет! - Доктор судорожно дёрнулся проверить, не включён ли с его стороны селектор, и без сил опустился в кресло, закрыв лицо руками.

А мягкий голос Джима продолжал увещевать вулканца:
- Ну и какой у нас выбор? Умереть в один день, причём прямо завтра? Боунз – врач, и прекрасный. Врач, понимаешь, из тех, которые делают всё, что необходимо, ради спасения жизни, и хранят врачебную тайну. А ещё он настоящий друг и мне, и тебе, что бы ты там на этот счёт ни думал.

Ох…

Джим, между тем, не ослаблял натиск:
- Ты что-нибудь об этих «контролируемых случаях» знаешь? Какова процедура, всё такое?.. Как осуществляется сторонний контроль?

- Ментальное, а иногда и физическое воздействие для периодического принудительного прекращения слияния.

- Только физическое воздействие подойдёт?

- С достаточной долей вероятности предполагаю, что да.

- И… э-э-э… «периодическое»?

- Стандартный цикл «слияния» - двенадцать часов. Но в данном случае я считаю необходимым сократить его, и прерывать после каждых шести.

- Потому что ты наполовину человек?

- Потому что ты – полностью человек, и как таковой слабее физически, и гораздо более зависим от своих физиологических потребностей, - в пище, сне…

- А. Не продолжай. …И что, этот «контроль» - необходимое условие любого… «слияния» нестандартной пары?

- Нет, эта необходимость возникает только в слияниях, управляемых семилетним циклом, когда плак-ту лишает мужчин моей расы возможности самостоятельно контролировать свои тело и разум.

Симптомы этого «ослабления контроля» доктор не мог не заметить даже по монитору: Спок выглядел всё беспокойнее, всё сильнее стискивал руки. Джим тоже это прекрасно видел, - говорил капитан теперь с другом гораздо мягче, заметно поумерил жестикуляцию и всё вглядывался вулканцу в глаза.

Тем же мягким тоном Джим, как ни в чём ни бывало, заключил:
- Думаю, достаточно уже разговоров, да?

Капитан потянулся к кнопке селектора, и доктор, одновременно с «Боунз, ты нам нужен», обречённо поднялся с кресла.

Остановившись на пороге палаты, Маккой неожиданно будто попал в электростатическое поле. Между этими двоими явно что-то было. Не только глубочайшая привязанность, которую нельзя было не заметить, но и нечто иное, столь давно и тщательно сдерживаемое, что сейчас от напряжения, сгустившегося в воздухе, казалось, могли полопаться лампочки на пультах медицинского оборудования.

Кровь воспламенила уши и щёки доктора. Маккой ещё раз вгляделся в лицо капитана, подкрепляя его решимостью свою собственную.

Как всегда предпочитает контролировать ситуацию, даже если это означает всего лишь выбрать того, кому этот контроль передать. Я в полной…

Наконец-то хоть Джим обратил на доктора своё внимание. Маккой молчал, не собираясь облегчать Кирку задачу. Прежде всего, потому что просто не мог. К счастью, капитан неплохо читал по лицам.

- Так. И что именно ты слышал?

- Гораздо больше, чем мне бы хотелось! Проклятье, Джим, я доктор, а не… - Маккой взмахнул руками, – не вуайерист! И что я смогу сделать с этой вулканской мумбу-юмбу?

На этот вопрос ответил Спок. Вулканец едва разжимал губы, а уж каких усилий ему стоило не отвести глаза…

- Вам не следует беспокоиться за область, в которой вы некомпетентны, доктор. Единственная вещь, о которой, в силу необходимости и вашей профессиональной обязанности, вы должны позаботиться, это физическое состояние капитана. Вы должны будете осуществлять проверку этого состояния раз в шесть часов и прерывать процесс, когда сочтёте необходимым, но не реже, чем раз в двенадцать часов.

- «Процесс» - чудесно! А ты уверен, что силовое прекращение подобного «процесса» безопасно? Тебя не закоротит?

- Это, безусловно, сопряжено с неприятными ощущениями, но далеко не так опасно, как сердечный приступ, инсульт, кома, крайнее физическое истощение или серьёзная кровопотеря вследствие травмы.

- И всё это может?..

- Для определения возможных последствий я советую вам обратиться к вашим знаниям физиологии, на которые мы вынуждены положиться.

У Маккоя даже не было моральных сил разозлиться на ничем не заслуженный агрессивный выпад со стороны вулканца. Состояние Спока явно резко ухудшалось. У них и в самом деле не оставалось времени на разговоры.

Доктор встретился взглядом со своим обеспокоенным капитаном:
- Да. Я сделаю… всё, что нужно. Джим, сейчас тебе следует пойти со мной.

Прежде, чем покинуть палату, капитан Кирк крепко сжал плечо вулканца, удерживая его взгляд.

- Закрой глаза и… считай овец.

- Каких и ДЛЯ ЧЕГО?!

- Тшш. Просто сосредоточься на каком-нибудь безопасном образе и простом действии. Я сейчас вернусь.

Маккой скривился.
В своём кабинете доктор тут же развил бурную деятельность, заставив себя отбросить бесплодные размышления.

- Ладно. Я выгоню медперсонал следующих смен погулять. И придумаю что-нибудь скучное, но убедительное, для офицеров мостика. А сейчас снимай рубашку.

- Это ещё зачем?

- Затем, что датчики. Кстати, на каждого. С выводом показателей сердечной деятельности, мозговой активности и всего прочего на мой монитор.

- Идёт.

- Ничего, передающегося половым путём, у него, ясное дело, нет. Моими заботами, и у тебя - нет. Я буду здесь. И буду… растаскивать вас, когда понадобится.

- Я надеюсь, что ничего подобного тебе делать не придётся, и мы перестраховываемся. Боунз, я просто должен его успокоить, убедить, что буду в безопасности. А если что-нибудь понадобится, я включу селектор. Ну, запрограммирую на кодовую фразу.

- На крик запрограммируй!

Гипоспрей коротко прошипел что-то неодобрительное, Джим дёрнулся:
- Ой!

- Ой?! Это анальгетик. Ты вообще… _понимаешь_, на что подписываешься? Т-ты… ты… ты когда-нибудь спал… не с женщиной?

- Пф. Боунз, ты же врач. Называй вещи своими именами. Был ли у меня когда-нибудь секс с мужчиной – да.

Ты ещё скажи, что был «снизу»!

- А с мужчиной вдвое сильнее тебя, который к тому же совершенно себя не контролирует?!

Доктор резко сунул капитану в руку склянку.

- А это что такое?

- Ты же «был с мужчиной», - догадайся сам! (Так… гель-смазка с обезболивающим и разогревающим эффектом – есть. И… клизма…- есть. Ох ты ж… Я этого дня никогда не забуду…) - И не будь идиотом, подготовься заранее. Прелюдии явно не будет.

Джим с кривой улыбкой удалился в прилегающую к споковской палату и несколько минут спустя вырулил из неё с улыбкой _ещё_более_ натянутой.

- Лепи свои датчики, Боунз.

Спок встретил их сумрачным и, как показалось Маккою, полубезумным уже взглядом.

- Пять тысяч шестьсот две.

- ??

- Овцы.

- О. Да они у тебя галопом просто скакали.

Пока Джим рывком подкатывал к койке коммандера соседнюю и скреплял их, доктор попросил Спока снять рубашку. Маккой опасливо прикоснулся к почти обжигающе горячей коже вулканца, устанавливая датчики. От каждого касания Спок вздрагивал. Но смотрел он при этом не на доктора, а исключительно на Джима Кирка.

Всё, с меня хватит!

Маккой пулей вылетел из палаты, скороговоркой скомандовал компьютеру закрыть дверь и выключил селектор. А затем, пытаясь ни о чём не думать, упёрся взглядом в показания датчиков жизнедеятельности. Те, что принадлежали вулканцу, буквально «зашкаливали»: кровяное давление, температура, уровень боли… а вот активность мозга шла на убыль, переходя в тета-диапазон.

Чудно.

Всего пару минут спустя показатели Джима уже вполне соответствовали изрядной физической нагрузке.

Я не думаю об этом. Не думаю!

Не прошло и часа, как с показаниями начало твориться нечто вовсе невообразимое. У человека и вулканца синхронизировались ритм дыхания, частота сердцебиения и, что казалось уж совсем невероятным, - волновая активность мозга. Маккой проверил аппаратуру. В порядке.

Проклятье, я и не сомневался, что это психофизиологический процесс. Но _такое_... Тета волны, дельта волны... Для чего? Доступ к бессознательному? Самовосстановление?

Все показатели были несколько выше нормы, но для обоих – и для человека, и для вулканца, оставались в допустимых пределах.

Синхронизация ритмической активности нейронов… Такая степень сонастроенности... Немыслимо!

Когда таймер отсчитал два часа, нервы Маккоя не выдержали. Первым делом доктор решился включить селектор. Из изолятора не доносилось никаких звуков, - симптом одновременно и успокаивающий, и тревожный. Маккой бросил ещё один взгляд на показания датчиков жизнедеятельности. Всё также синхронизированы. С обречённым вздохом доктор включил камеру.

Представшая ему картина была вполне достойна того, что все эти бесконечные два часа рисовало ему воображение.

Обнажённые, тесно сплетённые… Спок обнимал Джима со спины, крепко, и… похоже, так и не выйдя из него. Но, как ни странно, зрелище не показалось доктору непристойным, оно было даже… красивым, как скульптура или картина.

«Спящие возлюбленные», чёрт…

Вот только это был не сон. Глаза обоих «возлюбленных» были открыты, но этого мира не видели. На лице Джима цвело почти наркотическое счастье. Спок, против ожиданий Маккоя, не казался демоном ада. Он выглядел удивлённым и совершенно нетипично беззащитным.

Это вообще нормально?..

Вулканец шевельнулся, двинувшись внутри Кирка, и какой-то запредельный тихий стон Джима окончательно лишил Маккоя самообладания. Неспособный сейчас на голосовую команду, он просто ударил по кнопке выключения изображения. Так, что даже ушиб руку.

Раз в шесть часов. Двое суток. Я свихнусь. Я точно свихнусь!..

Безусловно, доктору было, чем себя занять. Персонал он распустил, но пациентов разогнать было не так просто, и парой мелких болячек главврачу таки пришлось заниматься. Разумеется, как следует изолировав пациентов «карантина».

Было у Маккоя и ещё одно дело. Две пробирки с зелёной споковской кровью «до» и «после» приступа были подписаны «Доктор Джекилл» и «Мистер Хайд», жаль, некому было оценить шутку. Ни вулканцы в целом, ни мистер Спок в частности исследования Маккоя не санкционировали бы, но доктора это не волновало. Изматывающее организм, буквально сводящее с ума и потенциально смертельное состояние было _болезненным_, и Маккой собирался приложить все усилия, чтобы разработать средство, способное это состояние если не устранить, то хотя бы смягчить его симптомы.

Показатели на мониторе, по которому доктор краем глаза отслеживал состояние своих «пациентов», циклически изменялись, знаменуя чередование фаз двигательной активности и этого нечеловеческого «синхронизированного» транса. И следующие несколько часов стали самыми длинными в жизни доктора Леонарда Маккоя.

…

Очередной период «затишья» в показаниях на мониторе совпал с сигналом таймера.

Шесть часов…

Доктор со вздохом наполнил гипошприц.

Глюкоза, обезболивающее и лёгкий мышечный релаксант.

На вопрошающее «Эй!» по селектору из палаты никто не отозвался, и Маккой понял, что, похоже, придётся ему буквально выполнять своё опрометчивое обещание. Насчёт «растаскивать».

Доктор не без опасения вступил в царство вулканского безумия.

По десятибалльной шкале – вся сотня.

Маккой сгрёб в более-менее аккуратную кучку раскиданную по всей палате в порыве страсти одежду. Ворот капитанской рубашки был изрядно надорван.

Так, сначала – проба крови. В сознании чёртов вулканец начнёт упираться, а я совершенно точно имею на эту пробу право. В конце концов, он мой пациент, я отвечаю за его состояние.

Добывая свою «пробу», доктор, мысленно читающий себе нотацию по поводу профессионализма и медицинской этики, не _пялиться_ всё же не мог. Вблизи зрелище было совершенно невыносимым для и без того легко возбудимой психики старшего медика «Энтерпрайза». Остроухий маньяк прижимал капитана к себе так, будто хотел сплавить их тела воедино навечно. Джим уже весь был в синяках и в потёках…

…Ох. Ты ж… … … …Всё, хватит, хорошенького понемножку. Нельзя, чтобы это продолжалось дольше. Брейк. Тайм аут.

- Джим! Джи-и-им!! Мистер Спок! Спок, чёрт тебя дери! Проклятье!!

Кирк не отреагировал даже на весьма грубые толчки и инъекцию стимулятора. Прикосновение же к Споку практически отбросило доктора. Это не было физическим ощущением, но импульс толковался совершенно однозначно.

Ах так?!

Доктор Маккой набросил на сплетённых в объятии простыню, решительно отвернулся и с почти мстительным удовольствием двинулся к стенному шкафу со всякими хозяйственными принадлежностями. За ведром.

…

Очнуться от потусторонних грёз в луже ледяной воды – малоприятный опыт. Джим за секунду прошёл путь «счастье-ужас-ярость-понимание-о-о-очень-сильное-неудобство», и на «неудобстве» остановился.

- Охх, ***…

Маккой, даже спина которого выражала всю гамму владеющих им чувств, не оборачиваясь, бросил на кровать пару полотенец.

- Самочувствие? Боль? Какая сегодня звёздная дата?

Доктор услышал, как Джим зашевелился и откашлялся.
- Нор…мальное, только мокро; терпимо; без блокнота никогда не мог вспомнить. …Сколько?..

- Шесть часов. Поесть реплицировать? Душ?

- А ЭТО что тогда было?.. И поедим сами, чуть позже. …Спасибо.

- Да уж. …Мистер Спок? Самочувствие-боль-дата?

- Временно возвращается к норме. Не имеет значения. 3372.9.

Доктор, демонстрируя завидную выдержку и профессионализм, повернулся к своим «пациентам». Выдержка и профессионализм понадобились ему все до капли, ибо мокрая простыня картину каким-то образом только усугубляла. Но в главном Маккой убедился. Вулканец немного ошалело моргал, приходя в себя, и его голос звучал глуше, чем обычно, но преображение было просто волшебным, безумие старпомом больше не владело.

Самым же важным, даже более важным, чем явные признаки улучшения состояния вулканца, Маккою показалось то, что Джим и Спок без малейшего напряжения смотрели друг другу в глаза, на самого доктора внимания почти не обращая.

Не потеряли. _Нашли_…

Маккой с облегчением буркнул:
- Всё, «плановый обход» закончен. Вердикт: жить будете.

Доктор вылетел из палаты, мимолётно пожалев, что скользящей дверью невозможно как следует хлопнуть.

Оставшиеся перед лицом необходимости тащиться в душ, перестилать постель и реплицировать обед, капитан Кирк и мистер Спок снова переглянулись. Джим выразил своё отношение к проблеме просто, - с «гори оно всё синим пламенем»-вздохом упал обратно в насквозь мокрую постель. Только минут через пять Спок сумел убедить его, что это нелогично.

…

Через некоторое время и доктор оставил свой пост на несколько минут, чтобы тоже принять душ. И не ионный, а традиционный, водный. Очень, очень холодный.

…

Двенадцать часов.

Доктор, стараясь свести своё вмешательство к минимуму, включил и мгновенно снова выключил монитор. Отчего-то подсмотренная сцена показалась ему даже более интимной, чем всё, чего он уже навидался до этого. А ведь Джим всего лишь перебирал волосы вулканца, обрисовывая контур уха.

Картинка на экране погасла, но передача звука продолжалась, и Маккой, словно завороженный мягким голосом капитана, не сразу сообразил, что звук тоже следовало выключить.

- А знаешь, как _я_ потерял девственность? В пятнадцать, со школьной медсестрой. Звучит как сюжет порнушки, да? Хотя, откуда тебе знать…. Но она правда была очень милая девушка. Я попал в медкабинет после драки… ну, не суть важно, из-за чего. Она обрабатывала мне царапины, мы разговорились, и она выписала мне освобождение, а потом мы… … …Прости, я сам не знаю, что несу.

Голос вулканца звучал хрипло:
- И потом вы?..

- Ты… правда хочешь знать?

- Да.

- И потом… у неё был коротенький белый халатик, знаешь, такой, будто он ей чуть тесноват в груди. Мы просто болтали, а потом она расстегнула верхнюю пуговку….
…

Где-то на описании того, как Джим-15-лет впервые оказался перед испытанием для настоящего мужчины – расстёгиванием бюстгальтера, Спок сорвался:
- Как это может быть… так просто?! Почему, почему?!.. Как это может быть… радостью?! Без боли… безумия, без…

В голосе Джима прорезались «капитанские» нотки:
- Хэй. Это было просто приключение и для меня, и для неё. Настоящие… отношения это всегда куда сложнее, и это всегда несёт с собой _и_ радость, _и_ боль. Каждый день, а не раз в семь лет. И пусть боль чаще не физическая, но может, ты думаешь, от этого проще?

- Прости…

- «Извиняться нелогично», помнишь? Наши с тобой отношения – настоящие, и всегда такими были. Ты позволишь разделить с тобой боль? И твою и мою, Спок. _Равный_ обмен. Я разделяю твою сейчас, а ты будешь впредь делить со мной мою «человеческую боль настоящих отношений». Это честно?

- …Да.

- Это обещание?

- Я… обещаю.

Судя по последовавшим звукам, Джим счёл приятным, а Спок – логичным, скрепить обещание действием.

Сжав губы, Маккой молча выключил селектор и вернулся к содержимому Джекилл-Хайд-пробирок. Ему нужно было срочно занять себя работой. Хоть чем-нибудь.

…

Восемнадцать часов просигналили на таймере как-то _вдруг_.

Жизненные показатели – почти норма. Селектор – тишина. Картинка – сонная идиллия.

Даже одеяло набросили.

Маккой решился заглянуть в палату, традиционно доверяя собственным глазам и _ощущениям_ больше, чем технике. Глаза показали ему, что Джим спал, удерживая руку вулканца в своей. «Ощущения» докладывали, что его «пациентам», безусловно, не помешало бы подкрепить силы, но вот этот, вполне здоровый на вид сон был им сейчас не менее полезен, чем пища.

Доктор совсем было решился тихо уйти, когда заметил, что Спок смотрит на него.

- Мистер Спок? Вы… и Джим …в порядке?

- Если под «порядком» вы подразумеваете нормальное самочувствие, то мой ответ «да», Джим «в порядке», ему просто необходим сон.

- А вам что ли нет?

- В данном состоянии я не смогу достаточно расслабиться.

- Литр снотворного?

- Нет.

- Вам нужно что-то ещё?

Похоже было, что Спок хочет ответить, но молчание затягивалось. Своё дело доктор Маккой знал. Несколько секунд размышления подсказали ему, что именно старпом не решился озвучить.

- Я прописываю вам седативные препараты. Расслабление мышц, нормализация циркуляции крови.

Продолжительная патологическая эрекция, не прекращающаяся после неоднократных сношений. Жуткая болезнь для человека – регулярное испытание для вулканца. Даже этому заносчивому зеленокровому гоблину такого не пожелаю.

Минуту спустя установившуюся тишину нарушило тихое шипение иньектора и ещё более тихое:
- Благодарю.

- Угу… и спите уже, наконец.

…

Последовав собственному совету, Маккой и сам решился поспать. Ему показалось, что не прошло и минуты, как его уже разбудил сигнал таймера, на самом же деле, - миновали очередные шесть часов его «вахты».

Двадцать четыре часа…

Доктор проверил жизненные показатели «пациентов» (оные показатели практически соответствовали норме для землянина и вулканца в состоянии вполне здорового сна), запрограммировал систему подать ему сигнал в случае каких-либо тревожных изменений, и снова провалился в сон. И ни за что не рассказал бы никому, что ему снилось.

…

Тридцать часов…

Доктор рискнул навестить добровольных узников «карантина», - выглядели они оба вполне вменяемыми. По крайней мере, - были одеты и пытались играть в шахматы. «Пытались», потому что Джим, явно не испытывающий энтузиазма по отношению к глаголу «сидеть», полулежал на койке, одним глазом приглядывая за игровым полем, а другим – за партнёром, восседавшим на стуле строго и чинно, но совершающим один опрометчивый ход за другим.

Стоило Маккою сунуться в палату, как он мгновенно понял, что «вменяемость» своих пациентов переоценил: мимо его уха просвистела шахматная фигура, причём с такой силой, что доктору показалось, что она должна была вонзиться в дверь.

Или в мою голову…

Спок отвернулся, Джим пожал плечами:
- Спокойно, Боунз, это не покушение на убийство с помощью короля, это новое веяние в признании партии проигранной. Так что обед… ужин… или что бы это ни было, сейчас окажется очень кстати, спасибо.

Маккой грохнул поднос на столик у кровати.

- Я заказал пару порций твоей старшине. На репликатор в медотсеке всегда столько нареканий. Хотя, по-моему, всё это нытьё, - результат самоубеждения, - синдром «больничной еды». Вы согласны с тем, что все эти претензии нелогичны и субъективны, а, мистер Спок?

Джим еле заметно покачал головой, давая доктору понять, что «разговорить» сейчас вулканца – не лучшая идея. Маккой и сам уже это понимал. Похоже было, что приступ этой их «плак-ту» подчинялся циклу часов в тридцать. Температура у вулканца снова повышалась. Он выглядел потерянным, сумрачным, почти злым. Маккой решил было, что сейчас вслед павшему королю в стену полетит тарелка с супом, но на этот раз обошлось. Капитан Кирк вложил в руку своего старпома ложку, и тот автоматически принялся за еду.

Джим смёл обед-ужин в минуту и занялся выуживанием из Маккоя корабельных новостей, ожидая, пока вулканец покончит со своей порцией. Конечно, Кирк по возможности следил за происходящим на «Энтерпрайзе» по внутренней сети, и просматривал протоколы контактов по дальней связи, но полной картины корабельной жизни это дать не могло. Благо, последние сутки выдались на редкость рутинными, - путь на ВАРП-4 к очередной научной колонии никакими происшествиями пока не скрашивался.

Доктор, конечно, тоже провёл последние часы почти затворником, на что не преминул капитану попенять.

- Я вынужден был перенести дюжину плановых осмотров. Распустить персонал на двое суток, предложив им в качестве объяснения гору вранья отсюда до Вулкана. И, кстати, «между делом» мне ещё пришлось разбираться со сломанным носом, аллергией и внеплановой беременностью. А Скотти в твоём кресле как на иголках сидит, - всё порывается сбежать к своим двигателям. Ухура каждый раз, что я связываюсь с мостиком, справляется о вашем состоянии, и я уже устал ей врать.

- Да, кстати, так чем мы больны?

- Денебианская геморрагическая лихорадка.

- Которая выражается в?..

- Внезапное повышение температуры, сильная слабость, мышечные и головные боли, боли в горле. Рвота, диарея, сыпь, нарушение функций почек и печени, внутренние и внешние кровотечения. Низкие уровни белых кровяных клеток и тромбоцитов наряду с повышенным содержанием ферментов печени. А ещё она очень заразная. …Кстати, я должен буду впоследствии ввести вам вакцину, чтобы образовались соответствующие антитела. Для правдоподобия.

- Ну, спасибо…

Стоило Споку отставить тарелку, как капитан Кирк полностью переключил своё внимание на вулканца. Доктор смущённо наблюдал, как совершенно забывший о его присутствии Джим успокаивающе приобнял Спока за плечи, что-то тихо нашёптывая на ухо.

Джим под вымышленным предлогом оставил пост, он здорово рискует своей карьерой. И моей. И он практически забывает об «Энтерпрайзе», когда вулканец в нём нуждается. Капитан Кирк предпочёл своего старпома кораблю! Поймёт ли остроухий, как это важно, что это значит? Впрочем, поведение Джима трудно истолковать превратно…

Не в силах больше сопротивляться, вулканец вцепился в Кирка, как утопающий.

- Твой разум и мой разум…

Маккой поспешил уйти. И приложил титаническое усилие, чтобы не обернуться, услышав треск ткани капитанской рубашки.

В рабочем кабинете доктора дожидался шестой по счёту вызов от сестры Чапел. Женщина пыталась не проявлять свою обеспокоенность, но искренне недоумевала, почему Маккой отстранил её от работы. В очередной раз, и как можно убедительнее описав Кристине ужасы денебианской лихорадки, доктор сослался на то, что сам заразиться не рискует, благодаря заблаговременно сделанной прививке. По счастью, тут его алиби было прочным, – оная прививка у него и в самом деле была. Это не являлось обязательным требованием для персонала Флота, но Маккой испытывал к миру в целом и чужим планетам в частности довольно мало доверия, так что постарался обезопасить себя наилучшим образом.

И всё же, терпеть не могу вот так лгать! Он будет мне должен. Здорово должен. Они ОБА будут должны.

…

Тридцать шесть часов.

Показатели зашкаливали, особенно у вулканца. Не то, чтобы Маккой не понимал, что это значит.

Секс.

Он не хотел включать изображение. Правда, не хотел. Но отдаться на волю своего богатого воображения оказалось ещё хуже. Доктору чудилось, что, несмотря на стабильные показания приборов, в эту самую минуту его «право вето» может оказаться жизненно необходимым.

Они совершенно себя не контролируют. И я обещал, что не позволю им пострадать. Обещал!..

И, против воли и правил приличия, доктор Маккой включил экран.

Вулканец двигался неистово, с такой силой, что первым порывом доктора было немедленно вмешаться и остановить это. Но вот Джим повернул лицо, и его эйфория заставила Маккоя скрепя сердце передумать.

Джим… Обезболивающее. Много обезболивающего. И, наверняка, заращивание микротрещин. Только бы не разрывы. Сейчас-то ему явно всё равно, а вот когда возбуждение спадёт…
Маккоя передёрнуло.
Спок…Тоже обезболивающее, релаксант… Надеюсь, обойдётся без повреждения… о-о-о, Матерь Божья…

Доктор давно уже выключил экран, но бешеный ритм движений любовников всё ещё отдавался шумом крови в его ушах, болью в висках.

Выпить. Хоть чуть-чуть. Или я свихнусь.

…

Сорок два часа.

Снова принявший мучительное решение о необходимости «пациентов» будить, доктор начал с капитана. «Водные процедуры», на удивление, на этот раз не потребовались, Джим очнулся от лёгкого прикосновения к плечу. И, кстати, ситуация была куда менее пикантной, чем в прошлый раз. Кирк осторожно вывернулся из объятий вулканца, бережно укрывая того простынёй. И тут же выяснил, что сам-то остался, в чём появился на свет.

- Упс!

Маккой с непроницаемым видом, достойным даже вулканца-в-его-лучшие-дни, кинул капитану новый комплект одежды, логично предположив, что предыдущая рубашка для дела уже не годна.

Джим благодарно кивнул, встал, чтобы стаскаться в уборную и в душ, и заработал своим напряжённым видом очередную инъекцию анальгетика.

Пока Кирк отсутствовал, Маккой всё смотрел на вулканца, не решаясь его разбудить. Впервые Спок показался доктору… почти красивым. Его резкие черты лица смягчились. Чуть припухшие губы. Растрёпанные волосы.

И человек. И не человек. Каким Джим видит его?

Джим не замедлил появиться, вытирая мокрую шевелюру.

- Как там на мостике?

- На мостике тебя уже заждались, - слишком скучно. Спорим, стоит тебе явиться, как что-нибудь стрясётся?

- Будем надеяться, что это «что-нибудь» не стрясётся заранее. Я тут… ещё нужен.

Маккой махнул рукой.

- Пока вы _тут_… в общем, я работал. В механизме того, как нервная система остроухих осуществляет гормональную регуляцию, сам их Сурак ногу сломит. Но стимулирующий этот ужас гормон я выделил, осталось подобрать вещество, способное подавить его синтез и секрецию. Не знаю, насколько это окажется безопасно и действенно, но надеюсь, что хоть смогу облегчить симптомы, чтобы твой незаменимый старпом в следующий раз весь корабль нам не разнёс.

- А как же священная вулканская тайна?

- А никак! Это ты у нас офицер и дипломат, а я - врач, и я давал клятву облегчать страдания. Даже если «страдальцы» будут сопротивляться. Кстати о страдальцах, - прописываю вам плотный завтрак. Поднос на столе.

Кирк заметно оживился.
- Вот спасибо! Здешняя «больничная еда» и правда какое-то дерьмо. Спок разобрал репликатор и причины не нашёл. Стандартная комплектация и программное обеспечение. Сказал, что это «нелогично». …Собрать, кстати, толком не смог, сделает, когда окончательно придёт в себя.

Маккой, наконец, потянулся к вулканцу, чтобы потрясти его за плечо, но Кирк отвёл руку доктора.

- Не нужно, не буди его, не хочет он есть.

- И почему это ты так решил?

- Я просто _знаю_ это теперь, Боунз. Мы были… есть… и будем единым целым.

- Будь так любезен, НЕ ПРОДОЛЖАЙ!

Оба оглянулись проверить, не разбудили ли объект своего спора. Вулканец продолжал спать и выглядел безмятежным, каким очень редко казался, будучи бодрствующим и контролирующим себя.

Джим понизил голос.
- Я не про секс, Боунз.

- А я именно про него. – Маккой как бы между прочим мазнул над капитаном медицинским трикодером. - Джим, я не буду тебе сейчас всего озвучивать, но последствия такого «карантина» ты ведь хорошо себе представляешь?

- Ладно, сидеть я завтра не смогу. Как-нибудь выкручусь. Возглавлю группу высадки.

- Не смешно! …Ложись на постель, лицом вниз. И брюки сними.

Джим пошёл красными пятнами.
- Но… Да, ясно.

После без малого двух суток подобного… испытания, ввести зонд в анус своего капитана и друга, растраханного его помощником и другом, Боунсу уже было раз плюнуть. Как он себя старательно убеждал.

Но… Этот чопорный ублюдок… творящий такое… безумная раса, в голове не укладывается!

- Всё, одевайся. Процесс заживления начался. Вернётся боль, – скажешь мне. И я продляю ваш «карантин». На сутки. Чтобы вы могли спокойно отлежаться, а не… я понятно выражаюсь?!

- Понял я, понял… и, Боунз, я… очень тебе благодарен. За помощь. За него. И прости за напрасное беспокойство, кажется, мы бы и так справились.

Веко Маккоя дёрнулось в нервном тике.

- «На… прасное»?! «Справились»?!.. Да я… вас… водой разливал, как мартовских котов!

- Ладно, ты прав. Я… в нём как будто потерялся. Ты не представляешь…

- И НЕ ХОЧУ представлять!

Кирк помрачнел.
- Доктор, я ещё раз благодарю вас за то, что помогли спасти жизнь моему… старшему помощнику, и за вашу деликатность в этой экстраординарной ситуации.

- Да прекрати это «благодарю вас»! …Я …рад, что для вас это безумие обернулось …к лучшему. …_Ему_ только не говори.

- _Он_ и так узнает. – Джим прикоснулся пальцами ко лбу спящего вулканца, легко, но уверенно, будто имел теперь на это полное право.

Доктор вздохнул, демонстративно отворачиваясь.

Без всяких «будто»… Они теперь принадлежат друг другу. Кто мог неделю назад такое предположить?! И чем это для них обернётся дальше? …А для меня?..

Несмотря на шумное выяснение отношений над ним, вулканец не проснулся. Возможно, - потерял слишком много сил или просто не видел смысла просыпаться, чувствуя себя в безопасности. Или вполне сознательно не хотел оказаться участником этого разговора, так как для словесного поединка с доктором Маккоем был ещё не вполне в форме.

…

Сорок восемь часов. ВСЁ.

Жизненные показатели «пациентов» практически пришли в норму. Вконец издёрганный, но верный своему слову и миссии, доктор Маккой щёлкнул тумблером включения селектора.

И наградой за самое долгое в жизни дежурство ему стали тихие голоса с интонациями безнадёжно влюблённых.

- Джим, почему ты сказал это, «умереть в один день»?

- Э-э-э… когда?..

- Когда обрисовывал единственную альтернативу тому, что произошло.

- А. Да ерунда… так обычно заканчиваются земные сказки. «И жили они долго и счастливо, и умерли в один день». Идеальные отношения. …Почему ты спрашиваешь?

- Это… фраза ритуала соединения узами. Сейчас, разумеется, это уже не считается единственно возможным желательным исходом, но традиция сохранилась.

- М-м-м… дай, угадаю. Традиционное пожелание заключающим союз. «Жить долго, в процветании, и умереть в один день».

- Нет, не пожелание. Клятва соединяемых узами.

- О.

Маккой раздражённо выключил селектор.

Ромео и Джульетта, чтоб их…

Ужасающая перспектива возможного повторения этого «дежурства» через семь, четырнадцать и-так-далее лет окончательно лишила доктора сил, и он счёл, что теперь имеет полное право ещё поспать. И приснилось Боунзу, что он волочит символически упирающегося Спока за руку по красной ковровой дорожке, мимо всех членов команды «Энтерпрайза». На вулканце парадная форма, и он, не переставая утверждать, что «это нелогично», не отводит глаз от сияющего Джима Кирка, ожидающего его перед алтарём.


КОНЕЦ

Название: Убежище (Shelter)
Оригинал: здесь
Автор: Leslie Fish
Перевод: Вайпер
Бета: Nadalz
Пейринг: Кирк/Спок
Рейтинг: R (рейтинг переводчика)
Количество слов в оригинале: 7,376
Разрешение на перевод: Получено
Саммари: Во время аварии шаттла Спок получает травму головы и, пребывая в полубессознательном состоянии, говорит то, чего ни Кирк, ни Маккой не ожидали от него услышать.

Примечание автора: Я написала этот фик специально для того, чтобы поддержать К/С, поскольку в то время на К/С и К/С-ников выливалось много нехорошего.
Примечание переводчика : Впервые фик был опубликован в 1976 году в фанзине Warped Space. По мнению Дженны Синклэр, "возможно, это первый опубликованный полноценный К/С фик", а "вовремя оказывающиеся поблизости пещеры" стали "прекрасным клише, используемым авторами К/С-фиков на протяжении последних 25 лет".




"Au claire de la lune, mon ami Pierrot,
Prete moi ta plume, pour ecrire un mot.
Ma chandelle est morte, je n'ai plus de feu.
Ouvre moi ta porte, pour l'amour de Dieu.”

—Jean-Baptiste Lully, 1633-1687 CE*


Cуровые серые вершины, стражи холодного мира, никогда не знавшие жизни, равнодушно наблюдали за тремя мужчинами в форме Звездного флота, перебиравшимися через горный хребет. Доктор Маккой, несший прихваченные в спешке спасательные комплекты, вдруг споткнулся обо что-то в сером песке и как-то совсем уж витиевато выругался. Капитан Джеймс Кирк даже не обратил на это внимание - он берег силы, чтобы нести своего первого помощника, пребывавшего в бессознательном состоянии. Вулканец коммандер Спок безжизненно покоился на руках капитана, зеленая кровь сочилась из небольшой раны на голове и второй, более обширной, вдоль ребер.

— Джим, — тяжело дыша, позвал капитана Маккой. — Нужно срочно найти укрытие. Шаттл может взорваться в любую минуту!

— Вон там! — отозвался Кирк, указывая на темнеющий в горном склоне пролом. — Кажется, пещера. К ней!

Они побежали по узкой лощине, борясь с суровым ветром, подталкивающим их в спины, спотыкаясь о торчащие из земли камни - пытаясь как можно скорее добраться до темнеющей впадины. То была не совсем пещера, скорее глубокая трещина в скале с нависающим потолком, пользы от которой было не так уж и много, однако это было лучше, чем ничего. Офицеры Энтерпрайз пробирались по каменному тоннелю вперед, стараясь укрыться как можно глубже.

— Так, все, останавливаемся, — сказал Кирк, осторожно опуская на пол свою лишенную чувств ношу. — Боунс, давай спасательный комплект, там должен быть коммуникатор. И нам нужно хоть какое-то освещение…

Но тут его голос заглушил прогремевший где-то вдалеке взрыв страшной силы. Вскрикнув, Маккой упал на землю. Кирк же накрыл собой Спока, защищая его от взрывной волны. Казалось, сами горы сотрясались над их головами.

Гул стих так же неожиданно, как и начался, и теперь их окружала темнота.

— Кажется, это был обвал. И он только что заблокировал вход, — зачем-то пояснил очевидное Кирк, отряхивая с себя и Спока пыль и мелкие камешки. — Нужно найти что-нибудь, чем можно посветить. Посмотреть, насколько серьезны его раны.

Ворча что-то крайне ругательное, Маккой нащупал спасательный комплект, не прекращая сыпать бранной лексикой, открыл его и начал рыться в недрах рюкзака в поисках какого-нибудь осветительного прибора.

— ...Мне будто не хватало того, что приходится пользоваться транспортатором... Ноги моей больше не будет на борту шаттлов, которые взрываются вообще без причины! Уж лучше пешком. И вообще, сама по себе миссия - дурацкая. Какая польза с того, чтобы пить чай с какими-то напыщенными дипломатами? Ради этого даже не стали разворачивать корабль, пришлось использовать шаттл. Старый добрый шаттл! Говорите, безопасен? Бип-бип, - сказал сигнал, извещающий о неполадке. И рвануло так, что... — продолжал ворчать доктор. — А, ну наконец.

Маккой включил свет и поставил светильник на камень. Взору предстала довольно безрадостная картина: с одной стороны пещера уходила, сужаясь, куда-то в темноту, с другой - гора камней, преграждавшая выход из их убежища. Три разбросанных на неровном полу спасательных комплекта, безвольное тело Спока, чья кровоточащая голова покоится на коленях у Кирка, Кирк, забывший о своих ранах, бережно вытирающий пыль, пот и зеленую кровь со лба и закрытых глаз Спока.

— Найди помеченный рюкзак, — не поднимая головы, произнёс Кирк. — Достань большой коммуникатор и, следуя написанным на нем инструкциям, свяжись с кораблем.

Маккой удивленно посмотрел на Кирка:

— Может быть, будет лучше, если это сделаешь ты? Ты умеешь обращаться с этой техникой, а я займусь Споком.

— Да, ты прав. Позаботься о нем, Боунс, — Кирк осторожно передал Спока на руки Маккою и повернулся к спасательным комплектам.

— Джим, перестань уже винить во всем себя, — начал Маккой, водя над Споком трикодером. — Не твоя вина, что у шаттла возникла неисправность, и он разлетелся на части. И уж совершенно точно нет твоей вины в том, что Спок бросился прикрывать тебя собой. Ты ни чем не виноват, черт возьми!

— Знаю, Боунс. Правда знаю... — Кирк невидящим взором смотрел на свои пальцы, разматывающие завязки на помеченном рюкзаке. — Просто он всегда так делает. Не важно, что это - нечто живое и враждебное, или вышедшая из-под контроля техника, или агрессивные клингоны, или что-то еще, он всегда готов встать между мной и опасностью, всегда рядом, чтобы вместо меня... Я никогда не хотел, чтобы это случилось, Боунс. Я не хотел, чтобы он пострадал из-за меня.

Наконец, из открытого рюкзака показался коммуникатор.

— Черт побери, Джим. Неужели ты сам никогда не делал того же для Спока? — под жужжание трикодера поинтересовался Маккой. — Такова дружба - каждый что-то дает, каждый берет что-то взамен. Ну и, к тому же, Спок сможет придумать кучу совершенно логичных причин для того, что он когда-либо делал и сделает. Этот остроухий, упрямый...

Речь Маккоя была заглушена тихим шипением. Кирк нажимал кнопки на коммуникаторе и настраивал антенну до тех пор, пока вместо шипения до них не донесся голос главного инженера Скотта. Голос было слышно плохо, но связь определенно была установлена.

— Капитан, что случилось? Где вы?

— Не знаем, Скотти. В шаттле была обнаружена неисправность, и он практически рухнул на поверхность ближайшей к нам планеты. Ничего не знаем о своем местонахождении, сейчас используем коммуникатор, предназначенный для чрезвычайных ситуаций. Как скоро ты сможешь нас найти?

— Потребуется около 10 часов, капитан. Сможете столько продержаться? Вам что-нибудь угрожает?

— Мы заперты в пещере, но здесь достаточно воздуха - возможно, где-то есть выход наружу, спасательные комплекты с нами. Есть некоторые повреждения, но все живы. Мы подождем.

— Отлично, сэр, — голос Скотти зазвучал уже более спокойно, — не выключайте сигнал коммуникатора, и мы сможем вас найти. Если что-то случится, связывайтесь с нами.

— Конечно, не беспокойся. И да, Скотти, вот еще. Выясни, какой идиот сделал вид, что проверил наш шаттл перед отправлением, и разберись с ним.

— Да, сэр. К вашему возвращению он будет сурово наказан.

Оставив сигнал включенным, Кирк убрал коммуникатор и вопросительно посмотрел на Маккоя. Доктор поднял взгляд на Кирка и ободряюще улыбнулся в ответ.

— Выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле, Джим. Легкое сотрясение, царапины, синяки, треснутое ребро - но это всё. Хороший медицинский уход, и он будет как новенький. Дай теперь осмотреть тебя.

— В этом нет необходимости. Всего пара синяков. Что сейчас нужно ему?

— Кто из нас двоих здесь доктор? — недовольно поинтересовался Маккой, проводя трикодером по Кирку. — В первую очередь нужно промыть и перевязать раны. Ему нужен покой и тишина, и еще тепло. В этой пещере достаточно холодно, и из-за сотрясения он не может войти в лечебный транс.

— Займись его ранами, — ответил Кирк, отворачиваясь от тревожного зрелища наполовину открытых, но не видящих глаз Спока.

Кирк разобрал оставшиеся спасательные комплекты, достал фазеры и выстрелил по нескольким камням, чтобы нагреть их и получить хоть какой источник тепла. Выбрав наиболее пологую часть пещеры, расстелил на полу спальные мешки, положив их один на другой в надежде, что это позволит не так сильно ощущать неровную поверхность каменного пола, достал термоодеяла. К тому времени, когда всё было готово, Маккой успел промыть и перевязать раны Спока. Кирк с беспокойством смотрел на бледное неподвижное лицо вулканца:

— Мы можем его перенести?

— Только если делать это очень осторожно, — Маккой убрал трикодер и помог Кирку поднять и перенести Спока к спальным мешкам. — Отлично. Мы можем лечь по обе стороны от него, это не даст ему замерзнуть. Подогрей еще один камень возле его ног. И будет лучше, если мы положим его на бок, чтобы ослабить давление на треснутое ребро... Джим, нам действительно нужен свет?

— Нет, — ответил Кирк, рассматривая раскаленный камень. — А что?

— Тогда его лучше выключить. Глаза Спока гораздо чувствительнее наших, яркий свет причиняет ему лишнее беспокойство. А больше всего ему сейчас нужны отдых и тепло. Сейчас он находится в бессознательном состоянии - хорошо бы, если б он смог заснуть.

Кирк выключил свет, под красноватое свечение раскаленных камней снял сапоги и залез под одеяла. Задев руку Спока, он постарался укладываться аккуратнее, чтобы лишний раз не побеспокоить его. Положить все одеяла друг на друга было верным решением — под ними было тепло, похожая на сатин ткань спального мешка и одеял создавала некоторое ощущение комфорта. Благодаря этому, Кирк смог расслабиться и почувствовал, как неприятные ощущения от многочисленных синяков и ссадин стали сходить на нет.

— ...В любом случае нужно, чтобы Спок лежал смирно, — заговорил Маккой. — В бреду он может начать метаться, и мы должны не позволить ему этого делать. Учитывая его силу, это будет непросто.

— Мы справимся, — поднявшись и сев, Кирк стал стаскивать с себя то, что осталось от рубашки, стараясь не побеспокоить своими телодвижениями Спока. Завалившись обратно, Кирк понял, что никак не получится не задеть протянутую руку вулканца. Он немного подвинул руку Спока и лег на неё. Было не так уж и неудобно, а вот ощущение тепла от неё было гораздо сильнее, чем от любой человеческой, что было непривычным.

— Единственное, что ты можешь сейчас сделать, — донесся голос Маккоя, — это хотя бы немного поспать, это пойдет тебе на пользу. И перестань волноваться. Это мой приказ как доктора.

— Хорошо, доктор, — согласился Кирк и затих.

Маккой тоже лежал тихо, прислушиваясь к дыханию Кирка и прекрасно зная, что тот не спит. «Джим, — думал Маккой, — может быть, ты - лучший капитан флота, но когда, наконец, ты перестанешь изводить себя по любому - большому или малому - поводу? К тому же, это моя работа. — Доктор нащупал пульс на шее Спока. — Сердцебиение стабильное… с физической точки зрения - ничего страшного. Но с точки зрения психики… Кто знает. Что происходит в твоей упрямой остроухой голове, Спок? Какой сюрприз готовит твой замысловатый вулканский разум на этот...»

И тут Спок застонал.

— Боунс, что… — Кирк мгновенно перестал притворяться спящим.

Спок дернулся, выкрикнув что-то невнятное, его тело выгнулось дугой.

— Именно этого я и боялся, — обреченно пояснил Маккой, накрывая рукой перебинтованные ребра Спока. — Держи его, мы должны предотвратить какие-либо резкие движения с его стороны.

Кирк схватил свободную руку вулканца, Маккой зафиксировал ноги, и вдвоем они попытались держать Спока. Это оказалось гораздо сложнее, чем каждый из них мог себе представить - даже пребывая в бессознательном состоянии, двигаясь медленно и бесцельно, Спок был намного сильнее их. Его спина снова выгнулась, руки обхватили капитана за туловище, затем вулканец дернулся с такой силой, что Маккоя на долю секунды приподняло над полом. В моменты между спазмами Спок стонал и бормотал что-то невнятное, а Кирк и Маккой лежали пластом, набираясь сил для следующего раунда. Постепенно спазмы cтали случаться всё реже, тело вулканца понемногу успокаивалось, и стало возможным различить обрывки слов, что он бормотал.

— ...Нет... — шептал Спок. — Нет... только не сон... нет...

— Сон? — удивился Кирк, пытаясь удержать руку Спока как можно дальше от его перебинтованных ребер. — Боунс, я не знал, что вулканцы видят сны.

— Видят, — с трудом выговорил Маккой. — Просто они не любят, чтоб им об этом напоминали. В снах нельзя ничего контролировать. Они… Осторожней! Ну вот, опять…

Спок снова начал метаться по "постели", а его друзья делать всё возможное, чтобы удержать его. Кирк не был уверен, но ему показалось, что вулканец словно пытается вырваться, высвободиться. «Что там происходит? — думал Кирк. — Что могло его до такой степени напугать? »

— Все хорошо, Спок, — мягко сжимая плечо друга, прошептал Кирк. — Всё в порядке. Никто тебя не тронет. Опасности нет, здесь только я...

От слов толку не было. Спина Спока выгнулась, словно он пытался оттолкнуть что-то или кого-то.

— Нет! Контроль... всё должно быть под контролем... нет... плохие сны... Нет! Пожалуйста, нет! — выкрикивал Спок.

Кирк не отпускал Спока, пока жуткие метания не сменились просто содроганиями. Кирк посмотрел на Маккоя. Лицо доктора, подсвеченное красным светом, исходившим от разогретых камней, было покрыто потом, ясно читалась крайняя усталость, но взглянув на Кирка, Маккой ободряюще подмигнул. Однако Кирку этого было мало.

— Боунс, что может пугать его до такой степени? Что значит «плохие сны»? Это из-за сотрясения?

— Нет. Сны были и раньше, — тяжело дыша, ответил Маккой. — Но ничего особенного. Тут не о чем волноваться.

— «Были и раньше»? Что значит «не о чем волноваться»? Черт возьми, Боунс, что с ним происходит? Отвечай!

— Правда ничего страшного, — вздохнул Маккой, изо всех сил желая, чтобы Кирк не начинал волноваться как наседка, и уж особенно из-за Спока. — Всё в порядке. Просто где-то неделю назад он подошел ко мне и сказал, что его беспокоят дурные сны, спросил, можно ли лекарствами или иными способами от них избавиться. Вот и всё.

— Это всё? Споку снятся плохие сны? Что за сны?

— Не знаю, Джим. Либо он их не помнил, либо просто не хотел мне рассказывать. Но учитывая то, что они заставили его прийти ко мне... Должно быть, ему снится что-то действительно ужасное.

— Кошмары... Боунс! Это ведь не может быть... он же не может...

— Нет, ничего такого, — поспешно заверил его Маккой. — Эта же мысль возникла первым делом и у меня, но я досконально проверил все его показатели и не обнаружил никаких признаков. Это точно не пон фарр. Физически он совершенно здоров. Единственное, в чем может быть дело - его что-то беспокоит, и он хочет разобраться в этом самостоятельно.

— Маловато, — Кирк был недоволен.

— У меня было не так уж много информации, чтобы можно было бы делать выводы, — возразил Маккой. — Он просто объявился у меня в кабинете и спросил, известны ли мне какие-либо способы контроля снов. Конечно, я задавал вопросы, но он вел себя как обычно по-вулкански, так что единственное, что я смог выяснить - его что-то беспокоит. Больше из него ничего не удалось вытащить.

— Понятно... — пробормотал Кирк. — Эта их тотальная защита частной вулканской жизни...

— Что бы это ни было, мы не можем начать копаться в этом прямо сейчас... Черт, опять начинается! Держи его, Джим!

На этот раз борьба была долгой и мучительной, оба - Кирк и Маккой - были порядком измотаны к тому времени, когда всё закончилось.

Маккой нашел в себе силы проверить не сместились ли наложенные повязки, и облегченно вздохнул, обнаружив, что всё на месте. — Слава Богу, никаких дополнительных повреждений. Будем надеяться, что нам не придется пережить еще один такой раунд. Не уверен, что выдержу. — Доктор отодвинулся от Спока и лег на свое место совершенно без сил - напряжение последних часов и дикая усталость давали о себе знать. Посмотрев на Кирка, он увидел, что Кирк так и не отпускал Спока - одна его рука все также приобнимала Спока за плечи, другая - поддерживала его перевязанную голову. «Все еще обеспокоен, — подумал Маккой. — А может быть, он и прав, так и надо. Споку нужна поддержка, о которой он никогда не посмеет попросить вслух...»

Спок снова что-то забормотал, но теперь можно было хоть что-то разобрать. Возможно, он говорил на одном из наречий вулканского, не известном встроенным переводчикам. Или же переводчик был поврежден в результате последних событий. Маккой ощупал руку в месте, куда был встроен переводчик, но не обнаружил никаких повреждений. Зато, когда голос Спока стал выравниваться, стало возможным различить некоторые слова.

— Нет... только не снова... нет... пожалуйста! Нет... только не снова...

«Ему снится сон... Может быть, теперь будет возможность выяснить, что же его так беспокоит», — подумал Маккой. Но тут же почувствовал себя крайне неудобно из-за того, что собирается подслушивать. Обуреваемый смесью стыда и любопытства, Маккой приподнял голову и в красноватом свечении подогретых камней увидел, как свободная рука Спока скользит от локтя Кирка к плечу, по шее и, наконец, останавливается на лице.

— ...Джим? — теперь шёпот можно было хорошо разобрать.

«Начинает приходить в себя, — обрадовался Маккой. — Может не понимать, где находится. Но, по крайней мере, знает с кем...»

— Да, я здесь, — послышался тихий ответ Кирка. — Я здесь, Спок, рядом. Лежи спокойно.

— Джим… — повторил Спок. — Рядом… конечно…

Маккой был доволен. «Теперь он успокоится. Не будет совершать лишних телодвижений как раньше, дергаться, нанося вред себе… Может быть, сможет заснуть. Тогда и я смогу наконец поспать».

— В снах, — тихо, но отчетливо прошептал Спок. — Это случается… только в снах...

«Что случается? — удивленно подумал Маккой. — Что "это"? Удар по голове? Красноватое освещение? Или что-то, связанное с Джимом?»

— ...В снах... — продолжал Спок, — возможно всё… дозволено. Не нужно бояться… сказать...

Маккой не шевелился и старался не издавать никаких звуков. Если бы его уши были, как у кошки, то сейчас они бы навострились и активно бы двигались, прислушиваясь.

— Всё в порядке, — прошептал Кирк. — Не нужно бояться. Не нужно ничего бояться.

Маккой почувствовал, как одеяло натянулось - Кирк положил руку на плечо Спока и мягко его поглаживал.

— Я боюсь... просыпаться... — шептал Спок. — Сны… запретные сны… Боунс был прав...

От удивления Маккой дернулся. «Он сказал "Боунс"! Про себя он называет меня "Боунс". Конечно, он в этом никогда не сознается...»

— ...Я помнил… свои сны… знал… что они значат… хотел рассказать ему… но мне было стыдно…

«Я же доктор, черт возьми! — Маккой почувствовал себя оскорбленным. — Вся информация о пациенте, всё, что они рассказывают - всё строго конфиденциально. Я бы никогда не стал его дразнить, какой бы секрет это ни был».

— Не нужно стыдиться, Спок, — в голосе Кирка была только нежность. — Тебе нечего стыдиться. Только не сейчас, только не со мной. Ты можешь сказать всё, что хочешь. Всё хорошо.

«Из Джима вышел бы первоклассный психиатр, — с долей зависти подумал Маккой. — Он так хорошо справляется, даже я не смог бы так. Успокоил Спока, помогает ему разговориться, не забывает о том, что Спок не совсем в себе...»

— Я должен сказать... не могу больше держать это в себе...

«Наконец-то!» — Маккой радовался ровно до того момента, как услышал, что Спок сделал глубокий вдох, от которого повязки на его груди туго натянулись.

— Ты выиграл, Джим... Ты победил. Моя человеческая часть не устояла перед тобой, всё, что есть во мне от вулканца, не смогло ничем помочь…

Маккой сглотнул и задумался над тем, что бы это могло значить, пытаясь предугадать, что будет дальше.

— Что? Победил тебя? — в голосе Кирка слышалось искреннее изумление.

У Маккоя возникло сильное желание больно пнуть себя за ужасающую невнимательность, что не понял всего раньше.

— Как? Что ты имеешь в виду? Как я выиграл? И что?

— ...Я - это крепость, не выдержавшая осады... — Слова звучали приглушенно, как если бы Спок уткнулся лицом в грудь Кирка. — Ты преодолел установленную мной защиту… сломал стены.

«Использует военные термины, — удивился Маккой. — Досталось же ему сегодня!»

— ...Ты освободил пленника... я должен был противиться этому... я предал Вулкан... я предал...

— Я не понимаю, — голос Кирка дрожал от волнения. — Что я сделал? Каким образом причинил тебе боль? Скажи мне.

Послышалось шевеление - Спок приподнял голову и посмотрел на капитана.

— Ты заставил меня чувствовать, — отчетливо произнес он.

Маккой поморщился из-за выбора слов и по движению одеяла понял, что Кирк тоже вздрогнул.

— По твоей вине... я чувствую... я не могу отрицать этого. Не могу контролировать. Я чувствую это постоянно... когда смотрю на тебя... когда слышу твой голос... когда нахожусь рядом с тобой... о, мой друг, — Спок практически плакал. — Я полюбил тебя, и что мне теперь делать?

Кирк сделал резкий вздох, его руки под одеялом дрожали.

«Теперь ты знаешь, — думал Маккой. — Твоя человеческая часть восстала и мстит... мстит за годы, проведенные в заточении. Я давно знал, что это когда-нибудь случится. Знал, что этот невыносимый фасад безэмоциональности когда-нибудь рухнет. Знал, каково это будет для него, надеялся, что его вулканская часть позволит ему пройти через это не так болезненно... Но нет. Он слишком непреклонен, ни за что не уступит... И теперь, когда защита разрушена, его разум… — Маккой почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. — Черт возьми. Спок! Я пытался предупредить тебя, как-то подготовить, чтобы тебе было легче это принять... Но ты упирался, придумывал отговорки. Почему ты не мог прислушаться к моим словам? Неужели мои поддразнивания причиняли тебе боль?»

Кирк приподнялся и посмотрел на Боунса.

— Боунс? — спешно позвал он. — Боунс, что мне делать?

Маккой замер. Ему хотелось крикнуть "Нет! Молчи! Он не должен знать, что я здесь! Он никогда не простит себе, что я всё это слышал..."

— Боунс! — но ответом Кирку была тишина.

— ...Джим? — прошептал Спок, в его голосе послышался испуг. — Где ты? Куда… куда ты ушел?

— Я здесь, — вздохнул Кирк, укладываясь обратно на одеяла. — Я здесь, Спок. Я тебя не брошу. Я тут… мой друг...

Со стороны Кирка и Спока послышалось шевеление. Маккой попробовал, не издавая лишних звуков, приподняться и посмотреть, что происходит. В слабом красноватом освещении видно было плохо, но то, что удалось рассмотреть… Этого было достаточно.

Кирк и Спок были плотно прижаты друг к другу. Спок вцепился в Кирка и держался за него, как утопающий хватается за бревно, плавающее на поверхности воды после кораблекрушения. Черты его лица смягчились, делая его похожим на ребенка, глаза - широко распахнуты, но не сфокусированы, словно стеклянные. Кирк не отодвигался, наоборот, его руки крепко обнимали Спока, голова покоилась на разлохматившейся голове вулканца, а на лице было выражение такой нежности, что щемило сердце. Нежность, способность на которую Кирк никогда бы не признал при свете дня.

— Мой друг… Спок... — шепот Кирка стал еще мягче, чем раньше. — Я не знал, что ты чувствуешь это. Я не знал... Не нужно бояться! Не пугайся. Тут нечего стыдиться. Ты не сделал ничего, чего можно было бы стыдиться. Любовь - это не что-то ужасное… что-то совсем не ужасное...

«Джим так спокойно это воспринял! — Маккой позволил себе сделать вздох. — Когда сам не может принять в себе то же самое, будучи капитаном корабля, стремящимся поддерживать образ непоколебимости и хладнокровия... Он мало чем отличается от вулканца. Но Джим - человек храбрый, искренний. И если Спок смог признать в себе такое, то сможет и он».

— ...Наполовину человек... — простонал Спок. — ...Человеческая кровь... это её... вина...

— Да, наполовину человек, — приглушенно шептал Кирк, уткнувшись в макушку Спока. — Но быть человеком не так уж плохо. Мы - не чудовища. Мы можем быть добрыми, можем любить. Любовь - одна из лучших вещей, что у нас есть. Чувствовать - не так уж ужасно… Спок, послушай меня. Я знаю тебя уже давно. Человек в тебе - он неплохой. В тебе нет ни частички жестокости или эгоистичности. Ты можешь довериться своей человеческой части! Можешь довериться своим чувствам, в них нет ничего плохого.

— Но что мне теперь делать? — снова спросил Спок. — Логика здесь бессильна. Кругом тьма… я не знаю дороги… и боюсь… и холодно… мне холодно...

— Я не дам тебе замерзнуть, — прошептал Кирк и подтянул одеяло так, чтобы оно накрывало Спока практически до кончиков ушей. Маккою пришлось подтянуть немного одеяла на себя, испытывая недовольство от того, что приходится двигаться очень осторожно и делать вид, что его тут вообще нет.

— ...Холодно... всегда холодно... логика не дает тепла... — бархатистый голос Спока тихо звучал из-под одеяла. — Согрей меня... да... да...

— Всё в порядке. Всё хорошо. Успокойся. Ты в безопасности. Спи... — мягкий голос Кирка звучал в каком-то особом ритме - успокаивающем, усыпляющем - словно колыбельная. Одеяло натянулось и опустилось, снова натянулось и опустилось, двигаясь размеренно. Движение повторялось снова и снова.

— ...Да... да... не отпускай меня... да... — в голосе Спока безошибочно угадывалась огромная радость. Старые раны начинали затягиваться.

Удивлению Маккоя не было предела, когда он понял, что Кирк буквально укачивает Спока на руках, чуть ли не напевая, чтобы тот уснул. «Сколько лет прошло с момента, когда кто-то в последний раз так его укачивал? — раздумывал Маккой, представляя картину: Кирк - любящий родитель, Спок - маленький одинокий ребенок. — Воссоединение матери и ребенка… Конечно! Его мать, приняв вулканские порядки и обычаи, не могла дать ему столько любви, сколько ему было нужно, а он не смел просить её об этом... Столько лет нуждаться в любви и бояться этого чувства… Так вот почему у него не складываются отношения с земными женщинами! — Маккой был под впечатлением от своего открытия. — Его мать человек, так что все женщины, и всё человеческое - то же самое, что и она: нечто запретное и удивительное - соблазняет его человеческую часть обещаниями вот такого счастья, что он сейчас испытывает! А Джим… он человек, но не женского пола, что делает всё сравнительно не таким уж опасным... Чертов Фрейд!»

Маккой лежал тихо, раздумывая над сделанным открытием, прислушиваясь к мягкому ритму, созданному царящими на другом конце одеяла любовью и приятием. Маккой не был частью процесса исцеления, происходившего на расстоянии вытянутой руки, и в какой-то мере чувствовал себя одиноким и никому не нужным.

Казалось, что время остановилось, сделав пару шагов назад в детство вулканца, чтоб исцелить раны из прошлого.

«...Наверстывает упущенное, — улыбнулся Маккой. — Держись, Джим. Только Бог знает, сколько придется вот так продержаться, чтобы Споку было достаточно. Терпи. Получив требуемую дозу, он заснет как малое дитя... При условии, что он не перейдет с детского уровня на следующий...»

Маккой не мог понять точно, когда что-то изменилось…

— ...Да... тепло... вот так... — речь Спока постепенно становилась менее связной, менее четкой. Маккой надеялся, что это значит, что Спок начал засыпать.

— ...Тепло... держи меня... прикосновения... — голос Спока стал похожим на мурчание полусонного котенка. — ...Руководствоваться тем, что чувствуешь... прикосновения... да... — Послышался звук скольжения кожи по коже. — ...Прикосновения... так хорошо касаться тебя... тепло... близко... ближе... еще ближе... — Послышалось скольжение, несколько отличавшееся от имевшего место чуть раньше, одеяло стало натягиваться в определенном ритме. Спок слегка повернулся, растянувшись во всю длину под одеялом, и прижался всем телом к Кирку, излучая собой волны жара, словно печка. — ...Ещё... да... еще... так хорошо...

Внутри у Маккоя всё похолодело. «Стоп, растет он как-то слишком быстро! Осознает ли это Джим? Черт возьми, Спок, спи давай! Засыпай… Нужно, чтоб он заснул. Гипоспрей лежит в моей сумке. Но мне придется искать сумку и гипоспрей в темноте, возиться. Он меня услышит. И что тогда будет?»

— ...Так тепло... необычно... как будто стало светлей... — мурчание Спока стало на тон ниже. — Я потерялся... нужно идти к свету... теплее... да... — Снова слышалось движение под одеялом, скольжение кожи по коже. — ...Да... так хорошо... мягкий огонь... я должен... что? Что мне нужно... — Помимо мурчания послышались звуки движения, потягивания.

— Осторожнее, Спок. Ты можешь сместить повязки, навредить себе, — по голосу Кирка угадывалось, что он начинает понимать происходящее.

— Нет, никакого вреда... не боюсь... доверяю... нежное пламя... так тепло... — мурчание большой кошки и шорох листьев, колышущихся на ветру, или звук неспешной ласки. — Всё правильно... приятный жар... Что это значит?.. Я не знаю... чего хочу... должен... сделать... я горю...

— Спок, — нервно шептал Кирк, тоже зашевелившись под одеялом. — Спок, осторожнее… лежи смирно. Просто лежи!

— ...Жар... я должен... но что? — настойчивое низкое мурчание. — Джим, помоги мне. Что мне… — Шорох рук, обхватывающих тело. — Так? Скорей всего... да... да! — Одеяло сильно натянулось, когда Спок приподнялся и попытался перекатиться на Кирка.

— Господи Боже, перестань! — шепот Кирка уже больше походил на крик. — Нет, Спок. Хватит! Одеяло развевалось, словно поддуваемые ветром паруса корабля, пока Кирк пытался высвободиться из вулканских объятий.

Маккой уже был готов крикнуть в голос: «Джим, не поддавайся панике!»

Но тут Спок сделал то, что привело в замешательство их обоих.

— Не бей меня!

— Что? — сглотнул Кирк, замерев и забыв про начавшуюся борьбу.

— Пожалуйста... Джим, пожалуйста... — застонал Спок, его тело сотрясалось так, что даже Маккой это почувствовал. — Не причиняй мне боль. Опять… только не так… я боялся этого… пожалуйста...

— Я… Спок, я никогда тебя не трону, — испуг в голосе Кирка стал ослабевать. — Я не причиню тебе боли. Почему ты думаешь, я это сделаю?

— Дважды… такое уже случалось дважды... — очень тихо проговорил Спок, всхлипывая. — Я не мог себя контролировать... держать под контролем свои эмоции... из-за инфекции... из-за... цветочных спор. Я открылся... перед тобой...

— Да, я помню.

— ...И ты сделал мне больно... даже ударил меня... когда мне было так... — тишина наполнилась всхлипами, заглушившими конец предложения.

— Я помню, — с горечью в голосе прошептал Кирк. — Я помню...

Маккой тоже не забыл рассказ Кирка о тех двух случаях - они сидели в комнате Кирка и пили брэнди, пока Кирк пытался понять, как избавиться от чувства вины за то, что ему пришлось сделать. Маккою хотелось крикнуть: «Оба раза это было необходимо! Кораблю угрожала опасность, ему нужна была твоя помощь, и Джиму пришлось привести тебя в чувство единственно доступным способом…»

«И ты это знаешь… и всё равно страдаешь от этого. А ведь тогда мне казалось, что тяжелее всего было Джиму», — с горечью размышлял Маккой.

— Спок, прости меня... — шептал Кирк над поникшей головой вулканца. — Боже, прости меня. Я не хотел этого. Ни тогда, ни теперь. Я не причиню тебе боли. Этого не повторится, я обещаю. Я не причиню тебе боли. Только не тебе. Только не сейчас... — В голос Кирка вернулась нежность, а ровный спокойный ритм его речи успокаивал больше, чем сами слова.

«Он решился на это!» — удивился Маккой, прислушиваясь к шуршанию одеяла от движения рук Кирка под ним, обнимающих все еще дрожащего Спока, придвигающих его ближе, начинающих его снова укачивать. Постепенно дрожь прекратилась, приглушенное рыдание сошло на нет. Маккой вздохнул, слушая, как старые раны стали наконец затягиваться, и понимая, что ему бы этого сделать не удалось. «Ты бы никогда не открыл эти раны мне, верно, Спок? Всё твоя чертова гордость!.. И моя. — Маккой прикрыл глаза рукой и слушал странную колыбельную, переплетающую разрывы в полотне времени. — Спи же, дитя, — беззвучно заклинал Маккой. — Если продолжишь бодрствовать, начнешь расти и...»

— Джим... Это то, что называют любовью? — тихо спросил Спок.

— Да, — с безграничной нежностью прошептал Кирк. — Да, это любовь. И не только это... не отрекайся от этого. Не бойся... И я тоже не буду бояться.

— ...Мой друг... я люблю... я могу любить... — в голосе Спока безошибочно угадывалась безграничная радость. И что-то еще. — Такое теплое... светлое... словно солнце...

«Началось! — подумал Маккой, пытаясь успокоить готовое выпрыгнуть из грудной клетки сердце. — Этот процесс невозможно остановить. Невозможно, чтоб он остался ребенком… невинным ребенком… Джим, не бойся! Что бы ни случилось…»

— ...Яркое золотое… солнце мира моей матери... любовь... да... — Мурчание, сопровождаемое звуком скользящих по одежде и коже рук, усиливалось. Одеяло натянулось, дернулось, словно паруса, раздуваемые резвым морским ветром - Спок не лежал на месте, он двигался.

Послышался резкий вздох Кирка, и больше ничего. Никакого движения. Никакого сопротивления.

— Земное солнце... — слова снова сливались, слышался шелест поглаживаемых рукой волос. — Ты словно солнечный свет... такие светлые тона... твои волосы - словно выгоревшая на солнце трава... такой оттенок... — Слышалось дальнейшее скольжение кожи по коже. — ...Твои глаза... светлые бронзовые озера... в которых отражается всё, всё… такие выразительные… в них нет ни доли страха... Как тебе удается быть таким бесстрашным? Не отрицать... чувство... Друг, мой друг... поделись со мной своей храбростью. Покажи мне… как не бояться... как чувствовать... как больше не скрывать это...

Ответом Кирка был тихий звук, похожий то ли на всхлип, то ли на шуршание одеяла.

— ...Теплый... и такой гладкий... холмы и долины плоти… изучить этот новый мир… прикосновениями… это прекрасно! — Становилось достаточно трудно различить слова в громком мурчании. — Ты красив... настолько восхитителен, что сложно описать… я так люблю тебя!

Спок двигался, двигались его руки, не зная точного пути, наощупь, медленно, но с каждым прикосновением становясь все уверенней. Послышалось перемещение тел и звук столкнувшихся пряжек на ремнях.

Глубокое и учащенное дыхание Кирка прервалось сдавленным криком:

— Осторожнее! Нет! Ты делаешь мне больно…

Маккой замер, не представляя, что ему следует делать теперь.

Спок чуть сдвинулся, приподнялся и промурчал:

— Нет... не причиню боль... никогда, никогда не сделаю тебе больно... — звук скользящих по коже рук. — Никакой боли… наоборот… чтобы тебе было хорошо… так… вот так? Трогать тебя… вот здесь...

На какой-то момент звук двигающихся рук словно в нерешительности стих, а затем послышался рывок, треск рвущегося материала и практически оглушительный звук рывком сдираемой одежды. Кирк сделал резкий вздох, но не сдвинулся с места, не выкрикнул чего-либо снова.

— Да... да... так... — различать звуки было сложнее, чем слова. — Так похожи... практически одинаковые... так... — Пальцы пробежались по волосам, затем снова коснулись плоти.

— Да, — тяжело дыша, прошептал Кирк. — Да, так лучше… Боже...

Звуки замедлились - Спок аккуратно пристраивался вдоль неподвижного Кирка. Мурчание Спока заглушало тяжелое дыхание Кирка и что-то похожее на приглушенный стон. Затем шепот двигающегося одеяла стал ритмичным, а мурчание и тяжелое дыхание стали практически синхронными.

Маккой потел, кусал кулак так, что, казалось, зубы пройдут насквозь, и старался не думать о том, что происходит в двух шагах от него. «Строение вулканцев… несколько отличается от человеческого... — несмотря на все усилия, перед глазами начали возникать картинки. — Основной орган такой же… но подвижные усики по бокам... они соединяются между собой, переплетаются... скорей всего, сейчас крепко прижимают их члены друг к друг... Хватит! Джим, что же ты сейчас чувствуешь?»

Послышался стон. Не было сомнения, что это Кирк. Затем последовали новые звуки скольжения кожи по коже. Маккой чувствовал, как у него от всего этого на голове шевелятся волосы, он медленно повернул голову так, чтобы хоть что-то можно было разглядеть.

В красноватом свете камней были видны два силуэта под одеялом. Кирк больше не лежал неподвижно. Его руки двигались, скользили по Споку, тело приподнималось и опускалось в том же ритме, что и тело вулканца. Голова Кирка была запрокинута назад, и даже при столь слабом освещении можно было разглядеть выражение его лица. При этом нигде поблизости не виднелись руки Спока.

«Это не слияние разумов, — вдруг понял Маккой. — Спок не воздействует на его разум. Это всё Джим. Сам. Боже... — Маккой отвернулся, больше не в силах наблюдать за происходящим. — Я позволил зайти этому слишком далеко. Но что я мог сделать? Как можно было вмешаться и при этом не навредить Споку? А теперь… что будет дальше с Джимом?»

За его спиной звуки и ритм движений изменились - стали интенсивнее, резче, жестче. Маккой стиснул зубы и мысленно молил их побыстрее со всем этим закончить, с него случившегося уже было более чем достаточно. А ритм всё больше ускорялся, и наконец - последний толчок. Маккой повернулся и увидел, как Кирк взял в руки лицо Спока и прислонил его к своему - их тела замерли, по ним пробежала дрожь, которая, казалось, длилась вечность, хотя на самом деле - всего несколько секунд, а их практически идентичные стоны были заглушены в поцелуе.

«Кажется, я сейчас отключусь... — подумал Маккой. Он отвернулся и сосредоточился на том, чтобы дышать глубоко и ровно до тех пор, пока не уверился, что не потеряет сознание. За его спиной всё стихло. Маккой свернулся в клубок и погрузился в свои страдания, тихо постукивая себя по лбу. — Ну и что я им теперь скажу? Что мне теперь делать? Они же когда-нибудь проснутся!»

За спиной доктора послышалось движение - Спок сполз с Кирка и укладывался так, как лежал с самого начала - в гнездышке между ним и Кирком. Спок потянулся, вздохнул, послышались последние звуки мурчания, и он уснул. Маккой лежал и не двигался до тех пор, пока не был абсолютно уверен, что вулканец спит. Убедившись в том, что Спок больше не бодрствует, Маккой протянул руку и проверил на месте ли наложенные повязки. Всё было на месте. По крайней мере, тут всё в порядке. Вздохнув с облегчением, доктор прислушался к наконец-то наступившей тишине.

Только тишина была не полной.

Сбоку от невинно спящего Спока послышался тихий, резкий звук. Маккою потребовалась пара секунд, чтобы понять, что это такое, и еще пара секунд, чтобы поверить, что он действительно это слышит. В темноте, стараясь не издавать никаких звуков, плакал Джим Кирк.

Профессионализм взял верх, и, стараясь не привлекать внимание Спока, Маккой приподнялся и шепотом позвал Кирка:

— Джим? Ты в порядке? Что-то не так?

— Боунс… — Кирк старался говорить ровно. — Я не мог по-другому. Я должен был это сделать. После его слов... Отказать ему было бы… слишком жестоко… Я причинял ему боль… столько раз… я только хотел...

Маккой принял решение:

— Джим, о чем таком ты, черт возьми, говоришь?

— Что… — резко выдохнул Кирк, словно у него вдруг закончился кислород в легких. — Но ты же был здесь… почему же…

— Я спал, — стоял на своем Маккой. — День был тяжелым. Авария, это блуждание, пещера... Боюсь, что борьба со Споком отняла последние силы. Когда он успокоился, я… просто заснул. И проснулся, только когда он двинул меня локтем под ребра. Извини, что тебе пришлось справляться одному, но я чертовски устал.

— Но… ты не слышал, что он тут говорил? — судя по голосу, Кирк был абсолютно сбит с толку. — Он заговорил, как только более-менее перестал дергаться...

— Может быть, я что-то и слышал... Но было трудно что-либо разобрать или понять, о чем он говорит... Он же говорил на вулканском, в конце концов.

— Несвязно... на вулканском... — Кирк пытался переварить услышанное. — Но твой переводчик… в нем заложены все известные существующие языки…

— Та игрушка? — невинно уточнил Маккой. — Я потерял её.

— Потерял? — гневно зашептал Кирк. — Как можно было потерять вшитый в запястье переводчик???

— Эм... — «Черт! Надо было сказать, что он сломан!» — Я повредил руку, когда упал во время взрыва, кроме того рука получила и от Спока, когда мы пытались его успокоить. Он мог пропасть именно тогда. — «Черт! Черт! Теперь мне придется… Оооо, это будет болезненная процедура...»

— Ты потерял… переводчик...

— У тебя довольно усталый голос, Джим, — продолжал Маккой, стараясь утихомирить бушующие в голове мысли. — Похоже, что тебе пора бы уже отдохнуть. Почему бы тебе не поспать? Я могу подежурить несколько часиков.

— Поспать... — пробормотал Кирк. — Да, это хорошая мысль.

Маккой улыбнулся и потянулся за своей докторской сумкой.

Его остановил голос Кирка:

— Боунс...

— Да? — «Пожалуйста, только никаких признаний в последнюю минуту!»

— Спасибо.

— Не за что. — «Черт возьми! О чем он сейчас думает? Он всё понял?» — Забудь про всё и просто спи, Джим.

— Ты прав.

Маккой сделал целое шоу из проверки содержимого своей медицинской сумки, стараясь не показать испытываемую тревогу, что не получалось найти анастетик, и старательно игнорируя то, как Кирк подтянул одеяло, нежно укрыл Спока и прижался к нему, уткнувшись лицом в теплое вулканское плечо. Маккой достал фазер, выстрелил по нескольким камням, чтобы согреть их, и, в общем, пытался выглядеть очень занятым до тех пор, пока за спиной не послышалось глубокое ровное дыхание, говорившее о том, что теперь уже оба - Кирк и Спок - мирно спят. Наконец, Маккой присел и начал переваривать произошедшее.

«И вот мы сделали это, — думал он. — Мы нарушили все возможные обычаи, табу и правила, и ведь на этом не остановимся? Как же мы только не рискуем ради любви! На что мы только ни готовы! И вот теперь они открыли свои чувства, но не понятно, куда их это приведет. А мне придется хранить их секрет, притворяясь, что я ничего не видел и не слышал из происходившего тут. — Маккой посмотрел на то, как, словно защищая, лежала на груди Спока рука Кирка, вспомнил приглушенный плач в темноте и понял, что это был единственный раз, когда он видел слезы Кирка. — Но по кому были эти слезы? — размышлял доктор. — По Споку или по себе? Скорей всего по обоим… а причиной слезам была пылкая нежность, которой обычно нет места в тех мирах, где они живут... — Маккой улыбнулся, взглянув на Спока и обнаружив, что тот выглядит моложе и расслабленней, чем доктору когда-либо доводилось видеть вулканца. — Остроухое романтичное влюбленное дитя. Так он соблазнил тебя нарушить твои правила? Что ж, теперь можешь считать себя отомщенным».

Маккой мог бы смотреть на них и дальше, но его рука зачесалась, напомнив ему еще о кое-чем, что нужно было обязательно сделать. «Что ж, пора приступать», — сказал он себе, поворачиваясь к освещающему темноту камню и доставая из своей сумки скальпель.

На то, чтобы сделать надрез на руке и выковырять переводчик, ушло десять минут кропотливой кровавой работы. И пара секунд на то, чтобы сломать механизм и зарыть его под ближайшим камнем.



Примечание:

*Эпиграф:

"Освещен луной, ты, мой друг Пьеро,
Мне на пару строк одолжи перо.
Мрак, в моей свече больше нет огня -
Отвори мне дверь и впусти меня".

Жан Батист Люлли (1633-1687), "Колыбельная" (фр.)

Нет, не представляю себе сообщество без этого рассказа.

Рассказ взят из "Журнала русских треккеров", №11, 2004 г.

"И ЗВЕЗДЫ ПРИНЯЛИ ЕГО..."

Автор: Эдуард Маккой

Даните, в благодарность за сравнение.
Трем космическим мушкетерам посвящается


Комната почти без мебели. Белизна стен подчеркивает пустоту и одиночество. Это больница или наше представление о ней?
На кровати сидит старик. Его взгляд устремлен куда-то за окно. Вечереет. Тени ложатся в углах комнаты.
Но вот безумный взгляд старика становится осмысленнее. Он переводит его с небесной дали за окном в темноту угла.
- Выходи! Выходи немедленно! У меня слабые глаза, и мне тяжело всматриваться в темноту.
На свет шагнула фигура в капитанской форме.
- Здравствуй, Боунз.
- Здравствуй, Джим. Давно не виделись. Если бы меня не мучила в последнее время бессонница, я бы подумал, что ты мне снишься. Ведь ты умер на Веридиане.
Джим внимательно посмотрел на Боунза.
- Но ведь ты не можешь об этом знать, мой старый друг.
- Откуда-то знаю. Но раз ты здесь, значит, что-то обязательно должно случиться. Тогда пусть и Спок выходит. Я не могу представить нас без этого ходячего остроухого арифмометра.
- Логичнее сказать - компьютера, - сказал Спок, шагнув из темноты напротив Кирка.
- А! Затрещал... Компьютер сгорит - и все, а арифмометр будет жить вечно как торжество логики. Как вулканец. Как ты.
- Нет, - кратко ответил Спок. - Я - нет.
- Э-э-э, теперь ты сам рассуждаешь нелогично. Это природа, никуда от нее не денешься.
Старик махнул рукой и уронил с тумбочки книгу. Спок наклонился, взял ее в руки, прочитал название и... улыбнулся. Грустно.
- Меня все время делят на две составляющие - вулканскую и человеческую. Но я состою из трех частей: Джима, тебя и себя. Если исчезнет какая-нибудь из них - меня не станет.
- Не сметь так говорить! Я запрещаю! Я - доктор! Умирать он задумал вместе с нами. Мы собрались наконец-то втроем, а болтаем о каких-то глупостях. А я вот недавно встретил нового удивительного человека. Нет, не человека. Я даже стал искать у него острые уши. Так он оказался андроидом. Я всегда говорил, что вулканцы и машины - это одно и то же. Так вот, мне кажется, этот мальчик станет бОльшим человеком, чем сам человек. Мы, люди, слишком часто забываем о человечности, а он о ней не забудет. Он будет всегда стремиться вперед и приобретать все новые качества. Он никогда не достигнет цели, но никогда не остановится. Потому что перед нами всегда должны быть небо и горизонт. Мы поднимаемся на вершину и видим новую неоткрытую страну. Поэтому мы не умираем, а живем вечно. А в тебе, Спок, будущее Вулкана. Когда они вместе с логикой научатся любить и дружить. И плакать как ты - не глазами. Сердцем.
- Ты устал. Отдохни, - Джим участливо склонился над стариком.
- Нет!! Потом отдохну. Да. Потом придут другие, что никогда не знали нас. О нас придумают разные истории и легенды, в которых мы будем спасать мир. Как мушкетеры. Но ведь главное было не в приключениях, а в том, какие мы были. И только мы будем знать друг о друге правду. Я так хочу, чтобы они, те, кто придет, поняли, что надо видеть и слышать сердцем. Неважно, есть ли эмоции на твоем лице, важно, есть ли любовь и вера в твоей душе.
- Они не будут такими, как мы. Наш век уходит, - на лице Спока вновь грустная полуулыбка.
- Пусть! Нас не перепишешь! Мы такие, какие мы есть!
- Все это слишком похоже на сказку.
- А может, мы и есть сказка? Поэтому и жили все время для других? Тогда мы сыграли неплохую сказку.
- Ты хотел бы начать все заново, стать молодым? - вдруг спросил Кирк.
- Молодым? Да... Нет. Я по-прежнему делал бы ошибки, но вдруг я не встретил бы вас. Я не могу бросить упрек богу в том, что мы смертны. Потому что дороже начинаешь ценить то, что имеешь, и тех, кто был рядом.
Силуэты Джима и Спока как-то странно расплывались.
"Наверное, слезы", - подумал старик. Но вот туман ушел, и он увидел, что Кирк и Спок стали выглядеть явно моложе. А рядом молодой подтянутый Скотти. И юная чернокожая Ухура улыбается своей удивительной улыбкой. И Чехов со своей смешной челкой. И Сулу. А там, дальше, еще и еще люди. И не только люди.
- Вы пришли проводить меня?
- Нет, - покачал головой Кирк. - Встретить.
Он подошел ближе и положил руку на плечо Боунза.
- А что, если послать все к черту? Проложить курс на вторую звезду слева - и вперед! До самого рассвета!
Боунз обернулся. Не было окна, не было стены. Перед его взглядом расстилались звезды. Бездна сияющих, манящих звезд. Они тянули к себе. Только где-то на грани слуха бился чей-то голос: "Мистер Келли! Мистер Келли! Вы слышите меня?" И другой: "Не надо. Пусть он наконец уйдет".
Доктор вновь почувствовал себя молодым.
Он шагнул вперед.
И звезды приняли его...

Тео (Жэка с форума Экслера) написала: Раз все так живо взялись за различные списки, я вывешу "Энциклопедию медицинских высказываний доктора МакКоя", чтобы тем, кто уже все просмотрел, было о чем вспомнить а тем, кто еще не все - воодушевиться :)
(она не совсем полная, но насыщенная получается ;))



1x08 Miri
- Боунз, что это?
- Это какие-то судороги...
(Это высказывание, бесспорно, является вершиной хит-парада!)

1х10 The Corbomite Maneuver
"Кто я - доктор или кондуктор лунного шаттла?!"

1х24 This Side of Paradise
«Чисто интуитивно, просто предположительно, я бы сказал, что этот человек жив...»
«Я тут все утряс, тебе остается только расслабиться. Так велит доктор!»

1x25 The Devil in The Dark
- Капитан, эта форма жизни основана на силиконе, медицинский опыт доктора МакКоя здесь бесполезен...
- Он врач, вот и пусть лечит.

«Я доктор, а не каменщик!»
«Мне кажется, я могу вылечить что угодно!»

1x20 - Court-Martial
-Доктор, вы являетесь специалистом по космопсихологии…
- Да, я кое-что знаю о психологии...

1x21 - The Return of the Archons
"Да будет тело радостно, а все его части здоровы"

1х27 The City on The Edge of Forever
«Я доктор, а не психиатр»
(Занятно, особенно учитывая высказывание 1х20)

1х27 The Alternative Factor
"Как мы оба знаем, я способный юный врач с колдовской силой рук..."
"Я простой сельский врач..."
"Уберите этого мускулистого юношу из моего лазарета!"
(Правильно, в лазарете не место каким-то юношам, когда есть капитан Кирк)

2х02 Who Mourns for Adonais
Капитан (глядя на Скотти, который пытается пригласить девушку на чашку кофе):
- Боунз, вы стали бы волноваться так из-за чашки кофе?
Доктор: - Я даже отсюда вижу, что у него участился пульс.

(Доктор явно применяет какие-то экстрасенсорные способности для диагностики, см. высказывание из след. серии :))

2х03 Changeling
- Никакой реакции, доктор.
- Я бы мог сказать это и без осмотра.

2x04 Mirror, mirror
«Я доктор, а не инженер!»

2х05 The Apple
Спок: - Зелье доктора МакКоя, как и все его зелья, вывернуло меня наизнанку.
Доктор: - Если б ваша кровь была красной, а не зеленой, желудок бы не расстроился.


2х06 Doomsday Machine
«Я доктор, а не механик»


2х08 I, Mudd
Доктор (подозрительно): - К тому же он дважды не явился на мой осмотр без уважительной причины.
Спок: - Это меня не удивляет, доктор. Он, наверное, боится ваших бус и трещоток.

2х09 Metamorphosis

"Половая принадлежность резко меняет ситуацию" - Спок.
(Спок наловчился выдавать фразы «а-ля МакКой) ;)

2х11 Fridays Child
- Как она разрешила вам ее касаться, Боунс? Вы ей что-то дали?
- Да, хук правой.
- Этого нет в медицинских книгах.
- В моей теперь есть.
(В нашей тоже!)

2x12 The Deadly Years
«Для вас я приготовил особую смесь и заодно убрал из лазарета все хрупкие предметы.»

2x13 Obsession
- Мне нужен ваш совет.
- Тогда мне надо выпить.
- Я серьезно, доктор.
- Я тоже.

2x15 Troubles With Tribbles
"Похоже, они рождаются уже беременными. Какая экономия времени!"
«Не смотрите на меня так. Размножаются трибблы, а не я.»

- Боунс, возьмите трибблов и зерно и сделайте анализы. Я хочу знать почему они умерли.
- Я пока еще даже не понял, чем они живы.

2х16 The Gamesters of Triskelion
Доктор (Споку) – Прошел почти час. Люди могут столько прожить в виде разрозненных атомов в луче транспортатора?
(Доктор, Вы же сами знаете ответ… «Либо да, либо нет» :))

Доктор: - Спок, если уж вы спускаетесь в логово льва, вам понадобится врач.
Спок: - У Даниила, помнится, была только вера, но я рад вашей компании, доктор.

2x19 A Private Little War
«Он или выживет или нет, Джим. Ничего определенного сказать не могу.»
«Черт! Сделайте что-нибудь, он умрет!!!»
"Нам нечем заменить поврежденные органы. Если он выживет, то лишь благодаря вулканской физиологии"

2х20 Return to Tomorrow
"Я не торгую телами, я доктор"
Ответ инопланетянки:
- Доктор? По сравнению с нами вы - всего лишь напыщенный знахарь!

2х23 The Omega Glory
- Со временем я мог бы научиться лечить простуду.

2х25 Bread And Circuses
- Врачей учат логике, мистер Спок.
- Разве, доктор? Глядя на Вас, я думал, что это делается методом проб и ошибок.

3x01 Spocks Brain
"Если бы это был один из нас, я бы мог поддерживать жизнедеятельность вечно. Но вулканская физиология требует для жизнедеятельности наличие мозга"

3x12 - The Empath
- Что это у вас, Кирк? Царапина? Какая большая! Сильно болит?

3x15 - Let That Be Your Last Battlefield
- Ваш прогноз, доктор?
- Затрудняюсь ответить, Джим. Я никогда не имел дело ни с кем и ни с чем похожим.

« У него есть органы! Они иначе расположены и некоторые из них мне незнакомы.»

3x12 The Empath
Капитан: Когда <он умрет>?
Спок: Это может произойти в любой момент.
Доктор: Фраза настоящего врача, а, Спок?

Поскольку я выкладывала этот фик на СТ-кинке после окончания тура, мое авторство уже никто не отгадывал, и он как-то повис в воздухе... Так что утаскиваю его себе, для контроля и учета).


Название: Советы доктора Маккоя
Автор: bbgon
О ком: Кирк/Спок, 11 фильм, ибо так издеваться над оригинальными у меня рука не поднимается)))
О чем: Написано по заявке: Кирк/Спок, 11й фильм. (Хочется посмеяться.) Спок идет к МакКою спрашивать совета на тему «как правильно ухаживать за гипотетически понравившимся человеком?», умалчивая о том, что «гипотетический человек» – это Кирк, Боунз над Споком стебется и плетет что-нибудь...что, собственно, Спок по наивности вулканской и исполняет к вящему восторгу доктора и полному недоумению капитана)
Как все разрешиться, решать автору, но очень желателен хэппи энд и «жили они долго и счастливо».
Рейтинг: сдержанно-вулканский


Спок выключил справочный компьютер, соединил кончики пальцев и глубоко задумался. Библиотека Энтерпрайз, содержавшая 10,4 Тб информации по всем областям науки, начиная от квантовой физики и заканчивая педагогикой, обнаружила неожиданный недостаток данных по практической психологии землян. А именно по одной определенной области психологии. Спок даже предпринял 7 попыток переформулировать свой запрос.
Начал он с нейтрального «Компьютер, каковы наиболее эффективные способы вызвать положительную реакцию землянина?» Как он и предполагал, список возможных действий оказался слишком длинным и не подходящим для того конкретного индивида, который интересовал Спока. Было совершенно очевидно, что попытка «удовлетворить основные биологические потребности» (совет под номером один в списке компьютера) закончится неудачей, поскольку недостатка в воде, пище и комфорте на Энтерпрайз не наблюдалось.
Тогда Спок, слегка позеленев, изменил свой вопрос на «Компьютер, какова наиболее эффективная стратегия установления близких отношений с человеком?» Машина пожужжала и выдала ответ: «Недостаточно данных. Задайте психологические характеристики индивида». Спок неуютно поерзал в кресле: то, что он собирался сделать, не нарушало напрямую Устав Звездного флота, но, тем не менее, не привело бы в восторг вышестоящее руководство. Спок прикрыл глаза и сказал ровным голосом:
– Компьютер, проанализируйте личное дело капитана Джеймса Т. Кирка.
Тихое жужжание длилось дольше, чем в предыдущий раз.
– В поведении Джеймса Т. Кирка не наблюдается устойчивого паттерна, по которому развиваются социальные связи.
Спок приподнял бровь. Даже базового курса психологии землян, который он прошел в Академии, было достаточно, чтобы знать, что любой индивид с минимально развитыми личностными характеристиками демонстрирует последовательность в социальном поведении. Спок не видел иного выхода, кроме как еще более конкретизировать запрос:
– Компьютер, проанализируйте сексуальные контакты Джеймса Т. Кирка.
Если бы Спок не был вулканцем, он бы удивился ответу.
– Джеймс Т. Кирк не обнаруживает устойчивых предпочтений в выборе сексуальных партнеров. Для более детального анализа недостаточно данных.
Обдумывание данной информации заняло у Спока бесконечные 2 минуты. Пришлось вернуться к изначальному общему вопросу:
– Компьютер, наиболее эффективные способы... – тут Спок на долю секунды потерял контроль над своим голосом. – ...соблазнить землянина.
Пока компьютер механическим голосом перечислял способы, Спок зеленел всё больше и больше.
– Достаточно, – сказал он на способе №12. Общие выводы были неутешительны: чтобы соблазнить земного мужчину, предпочтительнее всего было быть земной женщиной. Шансы, что представителю вулканской расы удастся вступить в близкие отношения с человеком, составляли 1:64 221. С учетом имеющейся у капитана тяги к разнообразию, шансы повышались до 1:12 890. Как повлияет на уравнение явное дружеское расположение Джеймса Кирка к своему первому помощнику, Спок предугадать не мог: оно могло выступить как в роли отрицательного, так и положительного коэффициента, – поэтому его Спок решил не учитывать.
…Произведя вышеозначенные математические расчеты, Спок и погрузился в задумчивость. 1 к 12 890 – шансы были слишком малы, поэтому следовало найти способ повысить их.

Совет первый

Прежде чем войти, Спок в очередной раз перепроверил свои выводы. Итак, дано: желание вступить в близкие отношения с Джеймсом Т. Кирком, его капитаном и другом. Данное желание совершенно логично, повторил себе Спок, поскольку он, во-первых, следует совету Спока-старшего быть рядом с Джимом, во-вторых, близость повышает эмоциональное благополучие людей, а забота о благополучии капитана – одна из обязанностей первого помощника. Вероятность осуществить данное намерение составляет 0,00004%, но при правильном психологическом подходе возрастает до 83%. Лучшим специалистом по психологии землян на корабле является доктор Маккой, следовательно, именно к нему и надо обратиться за консультацией. Всё верно.
Спок выдохнул, удаляя из разума остатки сомнений в своих выводах, и сделал шаг к двери. Повинуясь сенсорам, дверь медотсека отъехала в сторону.
Леонард Маккой сидел за столом и сосредоточенно изучал что-то на мониторе.
– Доктор, – Спок заложил руки за спину – и совсем не потому, что в них неожиданно проявились признаки тремора.
– Спок? – Маккой удивленно посмотрел на него и, перед тем как подняться навстречу, выключил экран компьютера.
– Мне нужен ваш совет.
Брови доктора поползли вверх, и Спок немедленно исправил свою оговорку.
– Мне нужна консультация по одному научному вопросу.
– А-а, – протянул Маккой с некоторым сомнением. – Я вас слушаю, мистер Спок, выкладывайте.
Он присел на край стола, демонстрируя своим видом нетерпение.
– Насколько я знаю, доктор, вы имеете обширные познания в психологии, – начал Спок.
Маккой с интересом склонил голову набок.
– Я нуждаюсь в вашем мнении по вопросу психологических механизмов развития эмоциональных привязанностей у людей.
Доктор уставился на Спока, даже не скрывая того, как он ошарашен.
– То есть, вы хотите поговорить о любви?
Спок подавил желание опустить глаза, потом подавил еще более сильное желание развернуться и сбежать из комнаты.
– Доктор, что вы знаете о формировании эмоциональных привязанностей? Конкретно – о том, какие методы применяются для того, чтобы направить формирование в нужное русло?
– Вы имеете в виду… как влюбить кого-то в себя?
У Спока на щеке дернулась мышца.
– Доктор, я имею в виду именно то, что я говорю.
Маккой разглядывал вулканца так, будто увидел его в первый раз.
– С чего вам вообще взбрело в голову задавать такие вопросы? По-моему, лейтенант Ухура уже достаточно…
Спок переступил с ноги на ногу.
– Мой вопрос не имеет отношения к лейтенанту Ухуре.
– Спо-ок! Да вы донжуан! – Маккой смерил его восхищенным взглядом. – Кто у вас на примете? – спросил он доверительным тоном.
– Доктор! – отрезал Спок. Они замолчали: Спок – не желая провоцировать Маккоя на дальнейшие расспросы, доктор – явно обдумывая услышанное.
– Хорошо, – наконец сказал Маккой, хлопнув себя по коленям. – Значит, вам нужна консультация! И я, как хороший врач, не могу вам отказать. Начнем с того, Спок, что зарождение лю… привязанности – очень тонкий процесс. Если мы говорим о зрелых отношениях, то процесс должен быть обоюдным.
– Поясните, – сказал Спок.
– То есть, – охотно стал объяснять Маккой, – если один человек… или, скажем, вулканец, хочет вызвать у другого эмоциональную реакцию, он должен сам демонстрировать свою симпатию.
– Я не понимаю данной необходимости.
– Спок, связь или привязанность потому и называется связью, что соединяет двух субъектов. Оба должны проявлять активность. Вы, конечно, можете ждать у моря погоды, но боюсь, что ничего из этого не выйдет.
– Я должен отправиться к морю?
МакКой закатил глаза.
– Это просто… Забудьте. Вы должны продемонстрировать объекту свое расположение.
Спок представил себе, как он входит в каюту к капитану и произносит вслух: «Капитан, разрешите доложить: я хочу вступить с вами в связь».
– Сообщить о своем?..
– Упаси Боже, Спок! – перебил Маккой. – Я сказал «продемонстрировать». А то с вас станется накатать рапорт… Нежно, ненавязчиво показать свои чувства.
Желание сбежать из медотсека усилилось до почти непреодолимого. Также привлекательным Споку казался вариант прожечь в полу дыру фазером и провалиться на инженерную палубу к мистеру Скотту. Если он доведет разговор до конца, это будет равносильно прохождению Колинара. Только благодаря многолетней тренировке на лице Спока не отразилось ничего.
– Это невозможно. У вулканцев…
– …нет эмоций, бла-бла-бла, я это слышал, Спок! А еще вулканцы обычно не ходят ко мне с вопросом, как им охмурить кого-то!
– Доктор, благодарю за ваше время. Если у вас нет более разумного совета, позвольте закончить этот разговор.
Спок с облегчением повернулся к двери, но Маккой легко удержал его за плечо.
– Да подождите, Спок! Я не хотел вас оскорбить, – его тон сделался мягким. – Послушайте… я понимаю, что это для вас непросто, с этой вашей вулканской философией…
Спок ждал, напрягшись всем телом и сам не замечая этого.
– Спок, вы знаете, что такое флирт? – неожиданно спросил Маккой.
– Я знаю определение данного понятия, но его значение мне до конца не ясно.
– Отлично! Я хотел сказать, сейчас я вам объясню. Флирт – это своего рода игра. Вы делаете шаг – я образно выражаюсь, Спок, – потом другой человек делает шаг, потом вы оба отступаете… Флирт позволяет вам в шутливой форме намекнуть на ваши чувства, понимаете? – Маккой посмотрел на Спока в надежде, что тот что-то уяснил из его путаного объяснения.
– Не понимаю.
Маккой вздохнул:
– Ну хорошо, смотрите… вот например, я вам говорю: «Мистер Спок, у вас очаровательные уши».
Спок приподнял бровь:
– Спасибо, доктор.
Тот закатил глаза и покачал головой.
– Да нет, представьте, что мы с вами… ну, представьте, что я – тот человек, которого вы л… у которого вы хотите сформировать эмоциональную привязанность, – быстро поправился доктор, поймав взгляд Спока.
Спок мысленно сравнил капитана и доктора – не в пользу последнего – но всё же кивнул. МакКой судорожно улыбнулся и похлопал ресницами:
– Мистер Спок, у вас очаровательные уши.
– Благодарю, ка… – он вовремя проглотил слово. – Как интересно, что вы заметили различия между человеческой и вулканской физиологией. Они обусловлены тем, что генетические особенности…
МакКой тер подбородок с выражением отчаяния, пока Спок продолжал свою тираду.
– Спо-ок! – наконец прервал он. – Запомните раз и навсегда: это – не флирт! Давайте попробуем еще раз. Вы должны в ответ сказать что-то, что поднимет настроение другому человеку, а не усыпит его!
Спок кивнул, не очень уверенный в том, что понял.
– Мистер Спок, – пропел Маккой голосом, совсем не похожим на голос Кирка, – вы не проводите меня до моей каюты?
– Да, к… конечно.
Маккой выжидательно смотрел на него. Спок ответил ему таким же взглядом.
– Ну? И это всё?
– Я ответил согласием. Разве это не должно было вызвать положительную реакцию?
– О Боже, Спок! Вы должны были намекнуть на свои чувства, ясно?
Спок склонил голову на бок, спрашивая себя, не пришло ли время закончить это нерациональное занятие.
– Давайте еще раз – в последний раз, Спок! – Маккой собрался с духом и прошептал: – Мистер Спок, скажите, я вызываю у вас… эмоциональную реакцию?
– Эмоции чужды мне, я…
– Всё! Всё, Спок! – воскликнул Маккой, поднимая ладони. – Хватит! Идите и тренируйтесь флиртовать со своим «объектом», кто бы это ни был, а мне теперь нужен глоток хорошего бренди!
Спок внутренне пожал плечами в ответ на как всегда нелогичную вспышку Маккоя и удалился – приводить мысли в порядок.

По словам доктора, «флирт» был наилучшим катализатором отношений, и чтобы начать флирт, Споку следовало сказать капитану нечто, что, во-первых, вызовет у него положительную реакцию, а во-вторых, продемонстрирует отношение Спока к нему. Ту часть рассуждений Маккоя, где тот говорил об игре, он не очень понял, поэтому пока решил обойтись без нее.
Через 1 час и 17 минут после начала смены на мостике, Спок нашел подходящее начало для разговора. Джим сидел в капитанском кресле, покачивая ногой, затянутой в черный форменный сапог, и скучающе смотрел на основной экран. Удачно: не придется отвлекать капитана от неотложных обязанностей.
Спок приблизился и встал по правую руку от Кирка. Тот поднял на него глаза и слегка улыбнулся:
– Да, мистер Спок?
– Капитан, я проанализировал наши миссии с момента вашего вступления в должность и хочу поделиться с вами результатами.
Кирк перестал подпирать подбородок кулаком и заинтересованно кивнул:
– Слушаю, мистер Спок.
– Как показал мой анализ, капитан, ваша эффективность в управлении кораблем за последние шесть месяцев повысилась на 27,5%.
– Рад это слышать, – Кирк расплылся в улыбке.
Ободренный началом, Спок продолжал:
– В том числе, эффективность в управлении персоналом повысилась на 31,7%, научно-исследовательских миссий – на 43,2%, технического обслуживания корабля – на 24%.
– Но?..
– «Но», капитан?
– Мистер Спок, я сомневаюсь, что вы сообщили мне всё это только для того, чтобы сделать мне комплимент. У вас есть предложения по повышению моей... эффективности?
Вообще-то, Спок именно что подошел к Джиму с вышеозначенной целью, но раз капитану требовалось (в кои-то веки) рационализаторское предложение, обязанностью первого помощника было его предоставить.
– Да, капитан. Я отметил, что ваша отчетность оставляет желать лучшего.
Кирк снова подпер подбородок кулаком, будто у него случился острый приступ зубной боли.
– Спо-ок... – простонал он.
– Сроки предоставления отчетов по выполненным миссиям за последние шесть месяцев увеличились в среднем на 25,6%, а за последний месяц – на 45,5%. Я полагаю нелогичным откладывать работу, которая в любом случае должна быть выполнена, поскольку дальнейшее затягивание сроков может повлечь санкции со стороны руководства Звездного флота.
Кирк бодро подскочил из капитанского кресла и начал круг по мостику, тщательно вчитываясь в показания всех приборных панелей. Каждый раз, когда капитан слышал слово «отчетность», его охватывало желание размяться. Спок последовал за ним.
– Капитан, если бы вы подавали отчет в течение суток...
– Спок, – Джим внезапно обернулся и одарил его сияющей улыбкой, – у меня есть предложение получше. Вы могли бы взять на себя бумажную работу.
– Боюсь, это помешает мне качественно выполнять мои обязанности первого помощника и офицера по науке.
– Спок, – повторил Джим мягким, убеждающим тоном, – зато я не получу нагоняй от этих крючкотворов из управления.
Спок взвесил за и против такого распределения обязанностей. Душевное благополучие капитана было весомым аргументом.
– Согласно Уставу, в данном случае я не имею права брать на себя обязанности капитана. Но если вам нужна помощь, я всегда готов её оказать.
– Спасибо, Спок, – Джим коснулся его плеча. – В 1900 у меня в каюте.

Совет второй

Проанализировав свою попытку «флирта» с Джимом, Спок пришел к выводу, что ее в целом можно считать удачной. Как ни странно, на мнение доктора Маккоя в области установления эмоциональных связей можно было положиться. Поэтому Спок счел логичным снова обратиться к нему за консультацией.
– Спок? – во взгляде доктора при виде вулканца читались противоречивые чувства. Наконец, он совладал с ними и оставил лишь любопытство: – Как успехи на любовном фронте?
– Доктор, если вы будете позволять себе оскорбительные высказывания...
– Вы не будете приходить ко мне за советом, так, Спок? Я ничего не теряю.
Спок вынужден был признать, что в словах Маккоя есть смысл.
– В таком случае, я прошу вас воздержаться от подобных высказываний.
– Договорились.
Маккой указал Споку на стул, а сам сел на свое место за рабочим столом. Спок остался стоять, чтобы их разговор не был слишком похож на беседу врача и пациента.
– Я последовал вашему совету, доктор, – начал Спок, – и должен признать, что он дал положительные результаты.
– Да? – удивился Маккой. – Вот уж не думал, что в вас есть талант дамского угодника.
Спок пропустил это замечание мимо ушей.
– Я бы хотел получить консультацию относительно наилучшей линии поведения при общении наедине с... объектом воздействия.
Маккой откинулся на спинку кресла и уставился на Спока:
– А-а, так у вас уже планируется свидание? – спросил он с некоторым недоверием.
– Я бы не стал применять термин «свидание», доктор. Более корректным будет «рабочее совещание».
– Знаем мы эти совещания, – пробормотал Маккой. – С Ухурой вы досовещались до обжиманий при всей команде...
– Я не просил вас оценивать мои отношения с лейтенантом Ухурой.
– Конечно, конечно. А она в курсе, что вы собираетесь на другое... совещание?
– Доктор, – Спок пресек дальнейшие попытки Маккоя развивать эту тему.
– Ладно. Значит, сви... совещание. Во-первых, на «совещания» обычно приносят символический подарок. Ну, вы понимаете, цветы, сладости, игрушку...
– Цветы? – переспросил Спок. – Каков практический смысл такого дара?
– Нет никакого практического смысла! – воскликнул Маккой. – Это просто традиция, Спок!
Спок кивнул: на Вулкане также не все традиции несли практический смысл.
– Обязательно преподносить что-то из означенного набора? Я бы не хотел лишать биолабораторию одного из объектов исследования.
– Нет, не обязательно, – терпеливо вздохнул доктор. – Можете подарить хоть калькулятор! Но лучше, если это будет что-то, ну, что напоминает вам о вашей возлю... в общем, с кем вы там совещаетесь.
Спок снова кивнул, на этот раз задумчиво.
– Что-то еще, о чем мне следует знать, доктор?
Маккой потер шею ладонью.
– Знаете, Спок, я сам не лучший советчик в таких вопросах. В последний раз я ходил на свидание с бывшей женой, и это было давно и неправда.
– Тем не менее, вам удалось довести дело до брака, – отметил Спок.
– Да, – с некоторым удивлением вынужден был согласиться доктор.
– Что еще вы можете мне порекомендовать?
– Хм, – МакКой почесал подбородок. – Думаю, тему для беседы со своим «объектом» вы и сами найдете?
– Конечно.
– Хорошо, только знаете что, Спок? Поговорите о чем-нибудь романтическом, а не об Уставе Звездного флота и служебных обязанностях.
Спок испытал замешательство: совещание с капитаном оказывалось под угрозой.
– О чем-нибудь романтическом?
– Ну да, – Маккой неопределенно помахал рукой, – об искусстве, о звездах...
– Уверен, что все члены команды изучили базовый курс астрономии, доктор.
– Спок, просто говорите, о чем хотите! Хоть о марсианских зубастых пиявках!
– Благодарю, доктор, – Спок склонил голову, затем попрощался и удалился к себе в каюту – придумывать подарок для Джима.

Ровно в 19:00 Спок вошел в каюту капитана. Тот лежал на койке, подложив одну руку под голову, но при виде вулканца сразу встал.
– А, Спок! – улыбнулся он. – По вам часы можно сверять, как всегда. Как прошла смена?
– Капитан, мы вместе были на мостике, – напомнил Спок. – Это вам.
Спок протянул Кирку красное яблоко – настоящее, не из репликатора – которое ему удалось вытребовать на камбузе. Он рассмотрел предложенные доктором Маккоем варианты подарков и ни один из них не счел подходящим. Цветы на Энтерпрайз имелись исключительно в биолаборатории и не подлежали выносу в романтических целях. Сладости были ограничены в диете капитана по предписанию самого же Маккоя. А насчет игрушки Спок решил, что Джиму хватит одного звездолета. Он долго размышлял, что лучше всего напоминает ему Кирка. Выбор был трудным, потому что за 8 месяцев и 11 дней на Энтерпрайз о Джиме стало напоминать почти всё. Потом он вспомнил, как в первый раз увидел Джима сквозь стекло тренировочного павильона «Кобаяши Мару» – и пошёл за красным яблоком.
Джим удивленно взял яблоко из рук Спока.
– Вы сговорились с Боунзом насчет моей диеты? – он исподлобья внимательно посмотрел на своего первого помощника. Спок выпрямился:
– Капитан... – начал он, срочно подыскивая обоснование своего неподобающего поведения.
Джим не выдержал и широко улыбнулся:
– Всё в порядке, Спок. Спасибо, – Кирк покрутил яблоко между ладонями.
– Отчеты, капитан.
– Да-да, мистер Спок, – деловым тоном ответил тот и уселся за стол. – Делу время, так?
– Совершенно верно, капитан, – склонил голову Спок. – Чем быстрее вы начнете, тем быстрее освободитесь.
Кирк с мученическим видом включил компьютер, и поднял глаза на Спока.
– Отчет по миссии на Бету 3 по транспортировке научно-исследовательской группы и оборудования, звездные даты 2259.33 – 2259.36, – сообщил Спок.
Кирк вздохнул и принялся диктовать отчет. Когда ему требовались точные данные, Спок подсказывал ему, хотя рапорты научного и инженерного отделов лежали на столе прямо перед капитаном.
– «…миссия завершена успешно». Всё! – Кирк щелкнул тубмлером, и экран погас. – Надеюсь, на сегодня больше никаких отчетов, мистер Спок?
– Нет, капитан, – Споку доставляло определенное удовольствие сообщать Джиму хорошие новости.
Кирк потянулся, и Спок опустил глаза, потому что зрелище того, как форменная золотая рубашка задирается на животе капитана, показалось ему неожиданно непристойным для производственного совещания. Спок счел, что наступил подходящий момент для беседы романтической тематики, как советовал доктор.
– Капитан, вы знаете, что недавно был открыт весьма любопытный астрономический феномен: туманность Мутара, – спросил он.
– Да, что-то слышал.
– В центре данной туманности обнаружен новый тип излучения. Астрофизики с научной базы Регулус I высказали гипотезу, что данное излучение может иметь искусственное происхождение.
– То есть там, в центре, что-то есть? Планета, корабль?
– Возможно. Поскольку излучение создает помехи для сканеров, пока не удалось получить точных данных. Я на досуге изучил данные, которые есть в открытом доступе, и составил свою гипотезу. Судя по силе и рисунку излучения, оно может представлять собой автоматизированный сигнал от зонда или буя, изготовленного неизвестной нам цивилизацией.
– И теперь вы хотите проверить свою гипотезу, мистер Спок? – Джим мягко улыбнулся.
Спок приподнял бровь.
– Капитан?
– Спок, не притворяйтесь: я же вижу по блеску в ваших глазах, как вам хочется поближе изучить эту вашу туманность.
Блеск в глазах Спока в данный момент происходил не совсем от научного любопытства, а от созерцания ямочки на левой щеке капитана, но сознаться в этом было бы непозволительно.
– Да, капитан, – согласился он. – Насколько мне известно, еще ни один научно-исследовательский корабль не направлен в данный сектор Галактики.
Джим широко улыбнулся:
– Хорошо, Спок, я побеседую с руководством Звездного флота. И я вам обещаю, что меньше, чем через две недели, мы уже будем исследовать вашу туманность.
– Спасибо, капитан.
Спок был в замешательстве, хоть и не подал виду. Опыт изучения земной литературы подсказывал ему, что исходом свидания должно быть что-то еще, кроме согласия капитана вместе изучать туманность. Наверное, Спок был недостаточно романтичен. Он сглотнул и, глядя Джиму прямо в глаза, спросил:
– Капитан, хотите я расскажу вам, в чем состоит моя гипотеза?
– Конечно! Спок, держите, – Джим разломил красное яблоко пополам и половинку протянул своему первому помощнику. – Я слушаю.
Он вытянулся в кресле, и Спок на полсекунды отвлекся на то, как капитан быстрым движением закинул ногу на ногу.
Спок начал рассказывать. Джим слушал внимательно и в нужных местах задавал вопросы.
Разошлись они за полночь, с большой неохотой, и только потому, что совесть не позволяла Споку лишать капитана столь необходимого людям сна.
Спок и представить себе не мог, что свидания могут приносить столь значительное удовлетворение. В ходе обсуждения с Джимом его гипотеза приобрела окончательную стройность, и ему удалось прояснить для самого себя несколько моментов. Общение с лейтенантом Ухурой никогда не было столь плодотворным. Несмотря на то, что она была весьма одаренной леди, она имела неприятную склонность сводить все разговоры к непонятному слову «отношения» или к обсуждению вулканского ночного неба.
Спок вернулся к себе в каюту в приподнятом настроении, которое земляне поэтически описали как «душа поет».

Совет третий

Когда Спок появился в дверях медотсека в третий раз, на лице доктора Маккоя не отразилось удивление, а только покорность судьбе.
– Как прошло ваше совещание? – поинтересовался он.
– Благодарю, доктор, прекрасно, – искренне ответил Спок. – Поначалу я с недоверием отнесся к вашим советам, но вынужден признать, что они работают.
– То есть вы… – переспросил Маккой с сомнением, – …говорили о всякой романтической чуш… э, тематике?
– Весьма успешно, – кивнул Спок. – И получил большое удовольствие.
Маккой заложил руки за спину и обошел вокруг Спока, как вокруг любопытнейшего музейного экспоната.
– Хотел бы я на это посмотреть, – пробормотал он.
– Вы бы хотели обсудить со мной звезды? – уточнил Спок.
– Боже упаси! – воскликнул доктор. – С меня хватает того, что вы беседуете о звездах с кем-то еще.
Спок склонил голову, не уверенный, что ответить на эту реплику.
– Ну, что теперь? – продолжал Маккой. – Неужели вам всё еще нужен совет?
– Да, доктор. Я испытываю некоторое затруднение… – начал Спок и замолк. Перед встречей с Маккоем он несколько раз проигрывал в голове будущий разговор, но, тем не менее, не мог заставить себя произнести вслух то, что было у него на уме.
– Ну же, Спок, выкладывайте. Я никому не скажу, – произнес Маккой доверительно.
– Я… – Спок заставил себя сосредоточиться: – Насколько мне известно, земные традиции предполагают, что на определенном этапе в отношениях появляется физическая составляющая, – щеки Спока позеленели против его воли. – Поскольку вулканские и земные традиции в данном аспекте отличаются, мне сложно судить, когда наступает время для телесного контакта. С одной стороны, мне бы не хотелось, чтобы человек испытывал недостаток подобных контактов, с другой – я не уверен, как мне подойти к данному вопросу, и не будет ли это… неподобающим.
Судя по расширившимся глазам и приоткрытому рту, доктор был ошарашен.
– Спок, вы меня спрашиваете о… – он понизил голос, хотя в медотсеке они были одни, – …о сексе?
Спок сжал сложенные за спиной руки. Кажется, он, сам того не желая, завел разговор в область, которой не следовало касаться.
– Нет, доктор, – ответил он. – Не думаю, что этот вопрос актуален. Я имел в виду менее интимные формы физического контакта.
– Поцелуи и объятия? – невинно предположил Маккой.
При мысли о возможном – когда-нибудь, в далеком будущем – поцелуе с капитаном, Споку показалось, что в системе терморегуляции корабля произошел сбой и температура в медотсеке повысилась до критической отметки. Спок поправил ворот форменной рубашки.
– Я не надеюсь… не предполагаю, – поправился он, – что и это в ближайшем будущем будет актуально.
– Почему? Спок, я что-то не заметил в вас особой стеснительности с Ухурой! Весь корабль в курсе, что вы отлично владеете техникой французского поцелуя.
– Доктор!
– Что я такого сказал? – раздраженно возразил Маккой. – Я всё еще не понимаю, почему вы делаете из мухи слона. Ну возьмите вы свою Джульетту за руку, посмотрите ей в глаза, скажите что-нибудь трогательное – и я гарантирую, что после этого вы сможете инициировать любой физический контакт, какой пожелаете!
Мысль о том, чтобы взять Джима за руку, была заманчивой, но тоже виделась на расстоянии в сотню световых лет.
– Не будет ли это слишком поспешным? – спросил он.
Маккой театрально вздохнул и закатил глаза.
– Хорошо, Спок, если для вас и это слишком сложно, идите долгим путем. Попробуйте начать с обыденного физического контакта, не заостряйте на нем внимания. Можете подать ей руку при выходе с платформы транспортатора, случайно коснуться в лифте… Придумаете что-нибудь, вы же у нас гений!

Вечером Спок подошел к Кирку в кают-компании.
– Капитан, у вас свободен сегодняшний вечер?
Кирк заинтересованно посмотрел на него:
– В чем дело, мистер Спок?
– Вы просили научить вас вулканскому нервному захвату. Если вы всё еще хотите…
– Конечно! – перебил его Кирк. – Встретимся через 15 минут в гимнастическом зале.
Капитан одарил Спока улыбкой и взглядом из-под ресниц и вышел.
Кирк появился в гимнастическом зале через 14 минут. Спок уже ждал его, стоя у стены со сложенными за спиной руками. Капитан был явно воодушевлен предстоящим уроком. Он потер руки и азартно спросил:
– С чего начнем?
– С краткого теоретического введения, капитан.
Радость на лице Кирка несколько померкла.
– Это совершенно необходимо, – сказал Спок убеждающе.
– Да-да, я слушаю, – Джим сделал серьезное лицо, и между бровями у него появилась маленькая складка, которая, по мнению Спока, придавала ему сходство с земными античными героями.
– На теле любого гуманоидного существа имеются особые энергетические точки. При оказании на них точно рассчитанного давления можно вызвать у объекта потерю сознания на срок от 10 минут до 48 часов. Расположение этих точек и необходимое усилие отличаются в зависимости от расы…
Капитан нетерпеливо кивал, пока Спок перечислял расы и свойственные им особенности. Когда он хотел перейти к формуле, необходимой для вычисления прилагаемого усилия, Кирк прервал его:
– Мистер Спок, может, покажете мне, как это делается? С теорией потом разберемся.
Предложение капитана было не лишено логики; в конце концов, Споку и самому хотелось перейти к практике.
Спок размял пальцы – жест, который привлек гораздо больше внимания Джима, чем вся предыдущая лекция.
– Я покажу вам, где находятся точки, капитан, но не буду лишать вас сознания.
– Отлично, – капитан в предвкушении потер руки.
…Через полчаса упорных занятий Спок уяснил две вещи: прикосновение пальцев капитана к основанию его шеи вызывает сногсшибательный эффект, но совсем не тот, что может понадобиться в бою; и второе – Джеймс Кирк совершенно не способен к вулканскому захвату.
– Нет, капитан, большой палец должен располагаться на 7 миллиметров выше, чтобы воздействовать на нервные окончания, – в очередной раз объяснял Спок. Капитанский палец скользил по зеленоватой коже, и первый помощник без всякого захвата рисковал грохнуться в обморок. – Н-немного ниже, – поправлял его Спок, сбиваясь на неконкретные указания. Палец скользил вниз:
– Так?
– Да.
Кирк сдавливал его шею, и в очередной раз ничего не происходило. Логически рассуждая, давно пора было прекратить это бесполезное занятие: вулканскими учеными было установлено, что не все индивидуумы обладают способностью к захвату – но Спок упорствовал. Надо же было научить капитана эффективному средству самозащиты?

Совет четвертый

– О черт! – поприветствовал Маккой Спока на следующий день.
– Доктор, если вы опять намекаете на мои уши, то должен вам напомнить, что не имею ни хвоста, ни копыт.
– Я ни на что не намекаю, – вздохнул Маккой. – Проходите, Спок. Как ваш… физический контакт?
Споку захотелось потереть шею – там, где ее вчера весь вечер касались капитанские пальцы – но он сдержался.
– Он был весьма удовлетворителен для обеих сторон, – ответил Спок, не покривив душой: действительно, несмотря на неудачу с захватом, Кирк, казалось, был весьма доволен уроком и даже проводил своего первого помощника до каюты и взял с него обещание провести еще одно занятие по вулканским боевым искусствам.
– …Но? – спросил Маккой.
– Но? – не понял Спок.
– Вас еще что-то беспокоит. Вы же пришли не поболтать со мной о своих любовных успехах.
– В самом деле. Я не уверен в собственной оценке человеческого поведения, но полагаю, есть нечто, чего я не учитываю. Насколько свойственно людям проявлять инициативу во взаимодействии с другими?
– А-а, вы ждете ответного шага? Если ваша пассия имеет хоть зачатки совести, можете ждать хоть до второго пришествия. Вы же заняты!
– Чем?
– Не «чем», а «кем». Вы встречаетесь с Ухурой, так?
– Нас с лейтенантом связывают исключительно рабочие отношения, – пояснил Спок.
– Можете мне не лгать, я врач.
Что ж, разговор опять становился неприятным, но Маккой был прав: врачи иногда причиняют боль во благо пациенту.
– Доктор, тот инцидент, о котором вы мне постоянно напоминаете, не имеет ничего общего с нынешней ситуацией. Я находился в нестабильном эмоциональном состоянии, связанном с известными вам событиями, и плохо контролировал свои реакции.
– Хорошая отговорка, надо запомнить, – покивал Маккой. – То есть, вы хотите сказать, у вас с ней ничего нет?
– Я уважаю лейтенанта Ухуру как отличного коллегу.
– И всё?
– Да.
– А Ухура об этом знает?
У Спока по спине пробежал холодок при воспоминании о том разговоре:
– С некоторых пор.
Маккой с сомнением изучил его лицо:
– Если так, скажите об этом своей ненаглядной! Если она вам поверит, дело в шляпе!

На следующий день Маккой застал в кают-компании за обедом чему-то про себя ухмыляющегося Кирка.
– Джим! Как дела? – подсел он к другу.
– Отлично, – тот откинулся на спинку стула и потянулся. – Слышал последние новости? Спок расстался с Ухурой.
Маккой не поверил своим ушам:
– Откуда ты знаешь?
– Спок мне вчера сам сказал. Спросил, мол, не замечаю ли я ухудшения ее трудоспособности в связи с некомфортным эмоциональным состоянием.
– И?.. – доктор подался вперед.
– Я сказал, что не замечаю, – Джим пожал плечами.
– Нет, что дальше было?
– А что должно было быть? – Джим посмотрел на него чистыми, широко распахнутыми глазами.
– Кхм… Да я так спросил.
– Тогда я пойду, у меня смена через пять минут начинается, – Кирк расплылся в улыбке, похлопал Боунза по плечу и оставил того в сомнении, недоумении и изумлении.
– Зеленокровый гоблин! – пробормотал доктор про себя. – И я еще давал ему советы! – он приосанился: – Это я давал ему советы.
И Маккой отправился на мостик следом за капитаном полюбоваться на дело рук своих.

Конец

Natuzzi мне прислала список сюжетов, которые должны быть написаны в каждом фандоме, и так было: "играем в доктора", и я даже не знаю, но я как это увидела, так не могла отделаться от мысли ))) пришлось записать этот драббл, он под катом )))

Играем в доктора

Джим всегда подозревал, что рано или поздно в его дружбе с МакКоем появится изъян. Вернее даже будет так: он опасался этого, как опасаются проблем, которые только предстоит встретить на жизненном пути. Боунс был его другом, наверное, самым лучшим, и Джим с каким-то тоскливым чувством думал, что рано или поздно, так или иначе, но эта дружба даст трещину, как всегда бывает. Он сделает какую-нибудь глупость, или Боунс ее сделает. И тогда Джим останется без лучшего друга.
Впрочем, он никогда не подозревал, что этой глупостью окажется Спок.
Спок выглядел потрясающе в белом халате, накинутом поверх стандартной синей униформы. Джим никогда не видел, чтобы Боунс носил что-то такое, но Спок уверил, что халат является неотъемлемой частью «игры в доктора». Джим слишком долго уговаривал его, чтобы возражать сейчас, когда желаемое было, казалось бы, так близко.
– Я изучил все необходимые детали, – сказал Спок, – манеры поведения, одежду, приспособления, которые могут потребоваться…
Джим перебил его:
– Спок, мы играем в доктора. Ты забыл? Я – пациент, и мне требуется осмотр, – он поиграл бровями, – а ты мой доктор, и сейчас я разденусь, а потом ты меня «осмотришь».
Спок промолчал, но коротко кивнул, и Джим приступил к выполнению плана. Он за секунды скинул с себя все, оставшись в одних трусах.
– Доктор, – протянул Джим. Ему уже нравилось, что Спок целиком и полностью вошел в роль – по крайней мере, выглядел он, как самый настоящий доктор, и Джиму не терпелось оказаться у него в руках. – Мне кажется, у меня проблемы, специфического характера.
Медленно он приблизился к Споку и, обняв его за шею одной рукой, попытался притиснуться к нему вплотную. К сожалению, это было последнее, что он успел сделать. В следующую секунду Джим почувствовал злой укол шприца в шею и услышал голос Спока, удивительно – и даже нарочито – сердитый:
– Черт возьми, Джим, я доктор, а не твой Спок! Залезай на стол, и, клянусь, я вколю тебе двойную дозу обездвиживающего, если увижу, что ты пытаешься сбежать из медотсека!

– Джим, – на следующий день Спок заговорил с ним первым, после того, как Джим вышел из настоящего медотсека, – ты ясно дал понять, что я должен изображать доктора. Я не понимаю, почему моя имитация обычного поведения доктора МакКоя вызвала такие негативные чувства.
Джим замычал. Откуда-то из-за спины до него донесся голос Боунса:
– Что, черт возьми, значит «согласно пункту 6.78 запрещается употреблять во время службы следующие фразы»? Джим, я доктор, а не благородная девица!
Джим никогда бы не поступил так со своим другом и не стал бы тыкать его носом в инструкции, которым сам следовал хорошо, если через раз. Но, подумав, он решил, что момент, которого он так боялся, все-таки настал. После вчерашнего Боунс ему совсем не друг. Ну или не друг, по крайней мере, до обеда.

(с)тырено у Скэл. Она сюда это дело вроде бы не выкладывала.
Скэл, не бей тапками по голове :))))))) Страна должна знать своих героев!

03.06.2010 в 20:26
Пишет Scal:

Клинок Маккоя
Помнится, я долго веселилась, узрев этот вполне себе реально существующий медицинский инструмент из арсенала анестезиологов- реаниматологов и некоторых других врачебных специальностей.
В тот момент в очередной раз проснулась моя тетушка Шиза, и нашептала мне вот это:))))))

Клинок Маккоя
фандом: - Star trek TOC
жанр: - юмор, зарисовка
возрастные ограничения: - не имеются
Дискламер: герои принадлежат Джину Родденберри и Парамаунту, медицинские инструменты - клиникам и скорой помощи, а автор скромно ни на что не претендует:)))

- Давай, же, Чехов, приходи в себя, в конце концов - доктор Маккой проводил медицинским трикодером над бесчувственным телом навигатора, распластанным на диагностической койке - Давай же, Павел., борись, не сдавайся!
"Энтерпрайз" еще не выбрался из переделки, и медотсек периодически весьма ощутимо потряхивало. Диагностический монитор тревожно перемигивался индикаторами.
- Респиратор!
Сестра Чапел передала доктору компактный дыхательный стимулятор, Маккой прижал маску к лицу пострадавшего и переглянулся с медсестрой.
- Подготовить кордразин? - Чапел переложила на инструментальный поднос заряженный гипоспрэй.
Маккой тревожно наблюдал за диагностическим монитором.
- Я и так дал ему максимально допустимую дозу на месте происшествия, странно, что он не пришел в себя. Подождем еще пару-тройку минут, если наши мониторы не закоротило от этой дьявольской болтанки, то по мониторингу его состояние стабилизируется и кордразин не понадобится - не хотелось бы допускать превышение дозировки - мы все очень хорошо знаем, чем это заканчивается.
Палуба под ногами вздрогнула и сразу же ожил коммуникатор.
- Мостик - лазарету, - голос капитана звучал несколько напряженно, но даже на слух отчетливо ощущалось, что , похоже, и на этот раз "Энтерпрайзу " крупно повезло, и они покинули зону инцидента относительно целыми - Мы выбрались из переделки, как там Чехов?
- Стабилен, но без сознания, крепко же его долбануло разрядом, ничего не скажешь.
В капитанском голосе послышались нотки удивления
- Боунз, он что, не пришел в себя после дозы кордразина?
- Сам удивляюсь - заметил Маккой, продолжая удерживать дыхательную маску на лице Чехова и следить за показаниями приборов - В данный момент динамика положительная, он выкарабкается.
- Это хорошая весть - заметил капитан - Держи меня в курсе.
- Естественно - Маккой уже немного отошел от встряски, устроенной "Энтерпрайзу" неожиданным боевым столкновением, и в душе старшего корабельного хирурга просыпался привычный ушам всего экипажа сарказм.
- Джим - подозрительно мягко поинтересовался Маккой - насколько я понимаю, заварушка у нас закончилась, а посему не настало ли время выполнить то, о чем я тебя уже несколько дней прошу - явиться в медотсек на плановый медосмотр?
- Боунз, я... - В голосе капитана прорезались панические нотки.
- Никакие возражения не принимаются, через 20 минут я жду тебя в медотсеке.
"Один ноль в пользу доктора" - улыбнулась сестра Чапел.
****
Привычно зашипели двери медотсека.
- Боунз, как Чехов?
Доктор присел на краешек стола.
- В данный момент я погрузил его в лечебный сон, разряд очень качественно прошелся по его периферической нервной системе, так что пусть поспит, но в общем и целом эта встряска должна пройти для нашего навигатора без серьезных последствий. Организм молодой, через пару дней восстановится. Кстати, чем это его так шарахнуло? Обычный электрический разряд не дает такой симптоматики, наводок в нервной системе и последствий. Я первый раз вижу отсутствие быстрой реакции на кордразин.
Капитан пожал плечами.
- Сложно сказать, Ромуланцы по нам вроде бы ничем помимо фазеров не стреляли, Спок вот уже час анализирует данные пытаясь выяснить что это было - энергетическая аномалия данного участка космоса или все-таки какое-то новое оружие ромуланцев, но выглядело все весьма феерично - Чехов заискрился от разряда аки рождественская елка всеми цветами радуги.
- Доктор - сестра Чапел окликнула Маккоя - Павел приходит в себя.
- Как?! - в голосе Боунза сквозило удивление - я погрузил его в лечебный сон чуть больше получаса назад и не собирался будить его как минимум, сутки, а то и двое суток. Станно все это.
Маккой подошел к диагностической койке с пациентом, коснулся пары сенсоров на дыхательной маске.
- Кристина - не отрываясь от просмотра показаний доктор протянул руку и в его ладонь лег заряженный препаратом гипоспрэй - маску не снимаем пока, поскольку имеется дыхательная недостаточность, пусть подышит с подстраховкой - не нравятся мне эти последствия разряда, ох, как не нравятся.
******
Прошли сутки.
- Павел, как ты себя чувствуешь?
- Как будто меня посадили на оголенные провода..
- Что, был соответствующий опыт? - улыбнулся Маккой
- Ну не то, чтобы был, но что такое получить удар током - знаю, - ответил Чехов - доктор, сколько я уже тут?
- Вторые сутки, Павел... Лежать! -Попытка молодого навигатора привстать с койки была в корне пресечена Маккоем - даже не думай об этом в течении трех последующих дней.
- Но, доктор, я себя чувствую уже значительно лучше..
- Ну что мне с вами делать - проворчал Маккой - не успеешь их из ближайшего шаттла до райских кущ вытащить, как они уже норовят сбежать подальше от медотсека.
- Доктор, но я же...
- Чехов, - голос доктора стал значительно жестче - Вы проведете в медотсеке три дня, если я увижу, что никаких последствий после контакта с неизвестным видом энергии у вас не проявляется - будете допущены к службе без вопросов, я понятно выражаюсь?
- Да, сэр.. - Вид Чехова был способен разжалобить камень, только вот старший корабельный хирург на эти актерские трюки пациентов уже давно не велся.
- На ближайшие двое суток Вам положен постельный режим, но читать разрешается. Информационный терминал около койки имеется.

****
На следующие сутки

- Доктор Маккой, могу я Вас спросить? - Чехов оторвался от чтения какого-то материла на мониторе ниформационного терминала.
- да, Павел, слушаю Вас внимательно - Боунз подошел к диагностичекой койке, на которой расположился Чехов.
Навигатор собрался с духом, ибо вопрос, который он собирался задать даже на его взгляд был несколько странным.
- Доктор, а вы когда-нибудь оружие делали?
- Маккой внимательно посмотрел на Чехова и потянулся за трикодером - Какое оружие?
- Холодное оружие, ну шпаги, мечи...
Боунз подошел к пациенту и провел медсканером над его головой: "Неужели этот треклятый энергетический разряд слегка нарушил мозги у Чехова? Нет, вроде бы все в норме" - Павел, я доктор, а не кузнец и холодного оружия в руках не держал.
На лице Чехова отразилась интенсивная работа мысли.
- Доктор, а вы знакомы с древними приемами реанимации?
- Насколько древними? - Маккой все еще не мог понять, чего такого молодой навигатор умудрился накопать в информационных базах, раз задает такие вопросы.
- Конец двадцатого, начало двадцать первого века.
- Ну более-менее знаком из курса истории. Жутковатые методы были для неподготовленного свидетеля.
- Вот и я так же думаю, что жутковатые - неожиданно согласился Чехов - я тут читаю одну статью, и тут говорят, что для постановки дыхательной трубки надо воткнуть клинок в трахею через рот и горло пострадавшего.
В следующую секунду Чехов понял, что сморозил явно что-то не то, потому что глаза старшего корабельного хирурга округлились, а брови, взметнулись вверх, делая доктора похожим на вулканца в крайней степени удивления.
- Чехов, что Вы читаете?!
- Ну тут написано, что для введения трубки может быть использован клинок Маккоя...
Доктор резко развернул к себе монитор, пробежался взглядом по тексту и расхохотался.

Вошедшему в этот момент в лазарет мистеру Споку представилось весьма оригинальное зрелище: сидящий на кровати навигатор с крайне озадаченным выражением на лице, и загибающийся от смеха Маккой.
- Доктор - окликнул Спок пытающегося успокоиться Боунза - я принес результаты исследования энергетического разряда неизвестного вида.
- Положи на стол - махнул рукой в направлении кабинета красный от хохота Маккой.
- Доктор, могу я поинтересоваться, что вызвало у Вас столь активную эмоциональную реакцию?
- в ответ Боунз расхохотался еще пуще прежнего - я не знаю, Спок, как у Вас это получается, но уже начинаю подозревать, что Ваша знаменитая вулканская непосредственность является заразной.
-Левая бровь Спока взлетела вверх.
- Доктор, поясните пожалуйста.
- Одну секунду, Спок - Боунз присел на соседнюю кровать и попытался отдышаться. - До сих пор я полагал, что возможность воспринимать некоторые земные выражения буквально - это черта, присущая в основном вулканцам, но только что мистер Чехов продемонстрировал аналогичные способности во всей красе. Он спросил, изготавливал ли я когда-нибудь холодное оружие.
Спок недоуменно посмотрел на хихикающего Маккоя.
- Дело в том - продолжил разъяснения Маккой - что Павел, вероятно, в целях расширения своего кругозора, решил посмотреть архивные материалы по оказанию скорой медицинской помощи и наткнулся на описание процедуры, называемой "оротрахеальная интубация трахеи", когда с помощью ларингоскопа, эндотрахеальная трубка проходит через полость рта, гортань и между голосовыми связками вводится в трахею. Только вот продираясь сквозь дебри непривычной для обычного человека старомодной медицинской терминологии, не учел, что у медиков тоже есть свой профессиональный сленг. Павел, в данном случае клинком или иногда лезвием называют часть такого инструмента, как ларингоскоп - как раз ту часть, которая вводится в ротовую полость пострадавшего.
- Спок внимательно посмотрел на Чехова - скажите, Павел, а какая связь между нашим доктором, холодным оружием и первой помощи образца конца двадцатого века?
Чехов немного смутился.
- Мистер Спок, я среди прочей информации прочитал про клинок Маккоя.
Спок и Чехов вопросительно воззрились на доктора.
- А чем отличается отлинок Маккоя от обычного клинка ларингоскопа? - поинтересовался Спок.
- У его клинка подвижный кончик, позволяет более быстро проводить интубацию в сложных случаях - без запинки ответил Маккой - Упс...
Доктор понял, что как выражались встарь "спалился".
Чехов и мистер Спок понимающе переглянулись
- Значит, доктор - в голосе Спока сквозило веселье, от чего глаза на лоб полезли уже у Чехова - Вы тогда в двадцатом веке в баре не только на столе танцевали, пили с летчиками и про "Энтерпрайз" рассказывали...

(с) Scal 2010 г.

Выкладываю здесь по просьбе Найотри:)
уперла из дневника жж-юзера Holesika, ибо это шедеврально:))))
*****
Каких только перлов не приходится читать нашим бедным криминалистам и медэкспертам.
Небольшая подборочка (извините, с моими комментариями местами. Не удержалась, знаете ли).

Материалы предоставили судебно-медицинские эксперты Михаил Быков и Шашков Андрей Борисович.

140) Ноги вытянуты вдоль тела. (Мутант, однозначно)
139) Пежднаг с десять карманами с много носовой платок.
138) Глаза смотрят высоко (из описания трупа).
137) Направляю вам на проживание и содержание труп.
136) Справа по задне-подмышечной линии рана ниже 13 ребра... (Блин! Адама нашли, не иначе)
135) Ворованные куры в числе 14 голов частично погибли, частично сдохли.
134) Рана правого века верхнего глаза.
132) Дело по факту уебения и убиения гражданки Ивановой (из уголовного дела по факту изнасилования и убийства).
131) На берегу реки лежит труп, на трупе надеты зеленые штаны, в левом кармане железная пуговка с изображением звездочки (видимо труп военный).
130) Кем оставлены следы обуви - человеком или животным?
129) Следов преступления на месте преступления не выявлено. (А дело заводить все равно надо? Заказали, типа?)
128) Половой жизнью ранее не жила, имеет 17 беременностей и 17 абортов.
127) При осмотре потерпевшего выставлен диагноз: трихомонада. Дан совет. (Прям на месте?)
126) Доставлен в больницу в коматозном состоянии с раствором полиглюкина в вене.
125) Ашимин ввел половой член в полость рта Лысенко, в результате чего ей были причинены переломы 5,7,9 ребер справа и сотрясение головного мозга.
124) Имеется рана левой верхней брови.
121) Стручкову были причинены телесные повреждения в виде покраснения обеих раковин ушей с бледными пятнами.
114) Телесные повреждения были причинены в ночь с 24 на 26 сентября 1995. (Мдааа)
110) Он в этот вечер был болен - нахватался сварки и я натолкал ему картошки в глаза для облегчения. (Так нужно было картошку ещё и утрамбовать, я так думаю)
108) Врачи ей сделали вливание, надрезали вены, т.к. они были спрятаны, но клапан уже захлопнулся и закрыл сердце и она умерла.
107) Имеются ли телесные повреждения половых органов, нарушена ли плевральная полость полового органа. (А что они имели в виду?)
106) Открытый перелом обеих костей правого бедра. (Ещё мутанта нашли, не иначе!)
105) Гр. Лернер, управляя автомобилем ЗАЗ, столкнулся с а-м «Белаз» Диагноз: растяжение жевательных мышц. (А нефих было зевать за рулем)
102) Со слов освидетельствуемой, при падении ударилась головой о землю. Заключение: ушиб мягких тканей левой ягодицы.
101) Имеются три зеленоватых кровоподтека числом пять.
99) Загорулько нанес удар металлической трубой по голове гр. Корочкину, причинив контузию правой почки
98) Кучегарова упала на пол подзатыльной частью головы. (Ещё один мутант)
97) С целью изнасилования вызван врач-гинеколог. (Оставьте врача в покое, лучше накормите его)
96) На нем была рубашка светлая, коричневые брюки, на ногах сапоги, на голове - лысина.
93) В темноте я наткнулась на какой-то предмет, который раздевался.
92) Один из них был в крови, белой рубашке и брюках.
90) Направляем вам прах, который повесился. (А до кремации об экспертизе не подумали?)
89) Вследствие травмы развилась постодраматическая пневмония. (Эва как)
88) Приняты меры к оккупированию отека легких. (Оккупация прошла успешно?)
87) Половой акт совершили в маточную трубу и заднее анальное отверстие. (Гинекологи, рыдайте и учитесь)
86) По лицу Гарева пошла синева темно-синего цвета.
84) Предъявляет жалобы на головную боль в заднем проходе. (Вот если бы была зубная боль, это был бы геморрой)
83) Направляется труп Сомовой Светланы Ивановны без признаков смерти
82) Категорически высказаться о наличии у потерпевшей шейного отдела позвоночника не представляется возможным.
81) Имеются ли в половых путях потерпевшей какие-нибудь сперматозоиды?
80) Соседка понесла один побой по лицу.
79) Муравьев ударил Шахнина кулаком в лицо 23 раза.
78) 31 января неизвестный по ул. Трамвайной оскорбил гр. Романову, нанеся ей удар ножом в спину.
76) Избил неизвестный для определения степени тяжести телесных повреждений 75) В драке Степаненко укусили за правую челюсть. (Мутанты среди нас)
74) Направляется гр. Стойкая для освидетельствования о принесенных ей побоях.
73) Удары наносились по голове, телу и туловищу.
72) На лобе у него была шишка.
71) 27 августа в вечернее время на гр. Чуйко упал платяной шкаф. За медицинской помощью не обращалась, т.к. не могла из-под него выбраться.
70) После развода с мужем ребенок перешел на искусственное вскармливание
67) Имеются ли данные о том, какой именно половой член вводился во влагалище потерпевшей. (Просим предоставить все имеющиеся в распоряжении следствия половые члены для проведения экспертизы)
66) Половой челн.
65) В лабиринте домов я блуждал ровно час, я не кушал вторые сутки, хотелось мне жить правдой - мне важен был анализ.
64) Подумать только, из-за родной жены я совсем дигридировался.
63) У матери был инсульт головы и она была гостопелезирована.
60) Черных совершил со Щербаковой половой акт через половые органы.
59) Больной поступил с жалобами на нож, находящийся в носу.
58) В паховой области по средней линии на уровне лобной кости кровоподтек. (Опять мутант, не иначе)
57) 2 мая Свиненко нанес ножевое ранение Буйволенко.
56) Тихомиров в присутствии несовершеннолетней Тихомировой ходил голый по квартире. Какова степень тяжести моральных повреждении у Тихомировой?
55) 7 июня неизвестный преступник избил гр. Зуева, а затем причинил ему телесные повреждения. (Да просто садист. Мог бы только избить)
54) 22 июля неизвестный преступник на рынке ст. Хабаровск-2 тайно похитил у Артемовои серьги, которые находились у потерпевшей в ушах, при этом бил по лицу зонтом. (А она и не заметила?)
53) Деминов нанес Деминовои побои в голову на почве быта.
52) Направляется гр. Карпенко для снятия побоев у суд-мед эксперта.
51) Телесные повреждения получены по месту жительства на помойке.
50) Потерпевшая второй раз живет половой жизнью.
49) Имеются ли на половом члене следы борьбы и самообороны? (Член дал показания, что оборонялся как мог)
48) На левой половина лица имеется кровоподтек в виде синяка.
47) Взять мазки из всех половых органов гр. Ивановой. ( Затейники, однако)
46) 15 июля неизвестный преступник причинил Лапичному проникающее ранение гортани и трахеостомы.
45) Такое состояние может быть не только у здоровых людей, занимающихся спортом, но и при других заболеваниях.
44) Вскрытие судмедэкспертом показало, что в крови не обнаружено ни алкоголя, ни никотина, ни тем более побоев.
43) Ему делали капельницу, при этом его держали несколько мужчин из числа больных, т.к. он не давался. Видимо, он понял, что ему вводят не то лекарство.
42) В бюро судебно-медицинскои экспертизы направляется гр. Новицкая на предмет получения телесных повреждении. (Сами не смогли нанести, да?)
41) На трусике в области промежности помарок крови.
40) 13.12 на проезжей части переулка Рабочий на гр. Белову совершен наезд автомашиной «Камацу», которая скончалась на месте происшествия.
39) 9.06 обнаружен труп гр. Иванова, который выехал с приятелями на рыбалку.
38) Ноги трупа обнаружены между линиями нечетного пути со следами насильственной смерти.
36) Направляется мужское тело гр. Андреева Александра Петровича.
34) В морг направляется труп гр. Пшеничникова для обследования.
33) При этом направляются останки трупа гр. Тембровой. (Куда тело дели, ироды?)
32) Жалобы на интенсивную головную боль в шейном отделе позвоночника.
31) 7.03 в 13 час 45 мин жена Доротина пришла домой, дверь была закрыта на ключ, открыла дверь квартиры, и в спальне на гвозде, вбитом около двери на проволоке, в несколько рядов висел ее муж Доротин. (А сколько рядов мужа было у Доротиной?)
30) Направляется труп Сойкина, поднятый около заправки по ул. Воронежской которой он и был сбит. (Сбит? Заправкой? КакстрашножЫть!)
28) Направляется труп гр. Сидорова для определения причины сохранности.
27) Труп скончался по причине болезни.
26) Неизвестный, угрожая складным перочинным ножом, совершил половой акт в углу забора кондитерской фабрики.
25) Диагноз: Сухобородоидальное кровоизлияние (Квак?!)
23) Сальникова обращалась в травмпункт ККБ-2 по поводу ушиба, ссадин правой лопаточной области слева.
22) 31.07 Савина с сожителем вышли из ресторана «Северный» и увидев, что Миштвянов потащил девушку на картофельное поле, подошли, и, видя, что они совершают половой акт, сделали замечание, за что были избиты.
21) 24.07. Зайцев нанес удар кулаком Пасину, причинив побой.
20) У гр. Пугачева имелся разрыв задней проходной кишки.
19) Гр. Белому был нанесен удар по голове камнем из твердого грунта.
18) Гр. Воротков поступил в стационар в бессознательном состоянии, с жалобами на боль в бедре.
17) Направляется труп гр. Задорожного без внешних признаков смерти.
16) 4.08. в ванной кв.34 по ул. Ремесленной 21 обнаружен труп Панасенко, который мылся в горячей воде, употребив перед этим спиртное. (Мылся труп и чего пристали?)
15) 3.11 в кв.1 дома 48 по ул. Суворова был обнаружен труп гр. Булатова. Проживал по вышеуказанному адресу, висящим в петле.
14) Прошу освидетельствовать гр. Владимирова. Приложение: гр. Владимиров.
12) В морг краевой больницы направляется труп гр. Даниловой для принятия мер по существу.
11) На вскрытие направляется труп, живущий по ул. Ульяновской 187 кв.42
9) Неизвестная выпала с балкона 3 этажа по улице: угол Калинина и Карла Маркса. (Затейливое название улицы, однако)
8) 20 января гр. Герасимов выпал из окна 2 этажа. Возможно ли наступление смерти?
7) 14.02 Голов Евгений, 11-ти месяцев, опрокинул на себя стиральную машинку с кипятком. (Не того героя Гераклом назвали)
6) 7.03 Веселов с применением насилия ударил Слепникову по правому глазу.
5) Автотравма на воде. (Достали уже эти гонщики! Дорог им мало)
4) 23.06 Безносов утонул на городском кладбище. (Пля! Чё у них там на кладбище по совместительству и водохранилище?)
3) Направляется несовершеннолетняя Чайкина Лиза, проживающая г.Ухватовске, ул. Лизы Чайкиной 18.
2) Вводя пальцы в рот, пытался разорвать полость.
1)12 марта гр. Маркович по месту жительства устроил скандал и понес телесные повреждения. (А нефих скандалить было. Скалка, знаете ли...)

Ладно. Раз уж тут спросили про вулканскую кровь.
Исследования носят частный характер. Я бы начал увязывать многие другие факторы, но пока остановился на строение вулканского организма, с имеющимися возможностями нашего времени.

Это теория. Я эмпирик. И мне нравится изучать частное и общее.
И если у кого-то есть работы по этому поводу будет здорово обсудить.

Захотелось разобраться - в свойствах медной крови, и следовательно в плюсах и минусах вулканской физиологии.

1. Медная кровь - зеленая.

Факт:

У человека дыхательным пигментом крови является гемоглобин, в состав которого входят ионы двухвалентного железа (Fe2+). Именно благодаря гемоглобину наша кровь красная.

Есть среди дыхательных пигментов в живом мире голубой цвет. Этот цвет придает крови пигмент гемоцианин, - на основе меди. И этот пигмент весьма широко распространен. Благодаря ему голубой цвет крови имеют некоторые улитки, пауки, ракообразные, каракатицы и головоногие моллюски (осьминоги, например).

Соединяясь с кислородом воздуха, гемоцианин синеет, а отдавая кислород тканям, - обесцвечивается. Но и на обратном пути – от тканей к органам дыхания – такая кровь не обесцвечивается полностью: формирование дыхательного пигмента гемоцианина на основе меди дает еще один фактор, дополнительно окрашивающий кровь в голубой цвет. Дело в том, что углекислый газ (СО2), выделяясь в ходе биологической деятельности клеток организма, соединяется с водой (Н2О) и образует угольную кислоту (Н2СО3), молекула которой диссоциирует (распадается) на ион гидрокарбоната (HCO3–) и ион водорода (Н+ ). Ион HCO3–, взаимодействуя с ионом меди (Сu2+ ), образует в присутствии воды соединения сине-зеленого цвета.

2. Зачем Споку нужна была диета.
(плюс вегетарианец - к чему это?)

Факт:

Содержание железа в крови человека весом 70 кг составляет 4 - 5 г. Большая часть железа находится в крови: 60-75% этого металла связано с гемоглобином, белковая часть которого «блокирует» окисление железа из двухвалентного в трехвалентное состояние, поддерживая таки образом его способность связывать молекулы кислорода. Гемоглобин же входит в состав красных кровяных клеток – эритроцитов, составляя более 90% их сухого остатка (около 265 млн. молекул гемоглобина в каждом эритроците), что обеспечивает высокую эффективность эритроцитов в переносе кислорода.

Железо, как и любой другой микроэлемент, совершает в организме постоянный кругооборот. При физиологическом распаде эритроцитов 9/10 железа остается в организме и идет на построение новых эритроцитов, а теряемая 1/10 часть пополняется за счет пищи.

Также как человек должен поддерживать количество железа в крови, вулканец должен будет учитывать количество меди. Иначе его собственная кровь перестанет переносить кислород. Ведь скажем, срок жизни эритроцитов крови человека – всего около 120 суток, что требует постоянного пополнения организма железом, идущего в первую очередь на кроветворение. У вулканцев которые тоже дышат кислородом, также будет происходить процесс кроветворения.

Оказавшись на борту Энтерпрайз, он будет вынужден есть только ту пищу, в которой высокое содержание меди. В мясе, которое необходимо людям - большое количество железа. Но железо не нужно кроветворной системе вулканца, так же как медь. Напротив, железо будет ему вредить. Потому что как более легкий элемент, будет вытеснять медь.

Где содержится медь? В злаках, крупах. Особенно овсяной, пшенной, гречневой, овощах, бобовых культурах, орехах, клюкве, клубнике. Более того. В зерновых не только мало железа, - они содержат вещества фосфатин и фитин, которые образуют с железом труднорастворимые соли и снижают его усвояемость организмом.

Вот вам и фирменная диета вулканца.

А захочет нарушить, так и последствия: например, яичный желток может связывать медь в кишечнике и препятствовать ее усвоению. Кроме того, железо может уменьшить способность всасывать Медь.

А теперь кое что интересное.

3. Почему вулканцы не пьют алкоголь и почему не пьянеют.

Факт:

Алкоголь может усугубить дефицит Меди.

НО медь повышает антитоксическую функцию печени; подавляет токсическое влияние на организм тироксина и активность ряда ферментов (щелочной фосфатазы, липазы, пепсина, р-гликуронидазы).

Соответственно, организм вулканца не пьянеет от алкоголя, но он им вреден. А они слишком логичны, чтобы не пить то что не полезно, и даже не вызывает реакции.

4. Преимущества вулканского организма.
Не один раз упоминалось, что они выносливее, и прочее.

Факт:

Медь повышает активность гормонов гипофиза, защитные силы организма, принимает участие в построении и регенерации костной ткани.

Обладает сильными антибактериальными свойствами. Медь способна убивать микробов; например, работники медных заводов никогда не болели холерой. В 2008 году после длительных исследований Федеральное Агентство по Охране Окружающей Среды США (US EPA) официально присвоило меди и нескольким сплавам меди статус веществ с бактерицидной поверхностью. Летом 2009 была установлена роль меди и сплавов меди в инактивировании вируса гриппа A/H1N1 (т. н. «свиной грипп»).

Ранения:

Кровь на основе гемоцианина обладает большей вязкостью. И кровотечение быстро останавливается.

Нервная система:

Медь важна для поддержания целостности нервных волокон. Так что устойчивость к стрессам у вулканцев буквально в крови.

p.s. это вторая часть исследования вулканской физиологии, которую я бы не начал если бы не твой пост тхай'ла "Star Fleet Medical Reference Manual" ))



Недостатки - уязвимые места вулканского организма.

Кровь на основе гемоцианина имеет не только некоторые преимущества, но и серьезные недостатки. И прежде всего в том, что касается транспорта кровью не кислорода, а углекислого газа.

Вернемся к биохимии человека и посмотрим, как при привычной нам крови осуществляется вывод СО2 из организма человека и с чем связан этот процесс…

Весь этот процесс основан на том, что перенос какого-либо газа от одних органов к другим осуществляется прежде всего путем диффузии, обеспечиваемой разностью парциальных давлений этого газа в разных органах. Для незнакомых с этим термином поясним: парциальное давление газа в смеси равно тому давлению, которое будет иметь данный газ, если все остальные газы из смеси удалить.

Диффузия O2 в кровь обеспечивается разностью парциальных давлений O2 в воздухе альвеол легких и в венозной крови (8-9 кн/м2, или 60-70 мм рт. ст.). CO2, приносимый кровью из тканей в связанной форме, освобождается в капиллярах легких и диффундирует из крови в альвеолы; разность pCO2 (парциального давления углекислого газа) между венозной кровью и альвеолярным воздухом составляет около 7 мм рт. ст. Переход O2 в ткани и удаление из них CO2 также происходят путем диффузии, т.к. pO2 (парциальное давление кислорода) в тканевой жидкости 2,7-5,4 кн/м2 (20-40 мм рт. ст.), а в клетках еще ниже, а pCO2 в клетках может достигать 60 мм рт. ст.

Но помимо простой диффузии в процессе переноса газов играют роль и химические реакции. И как уже упоминалось ранее, углекислый газ не находится в организме в свободном состоянии. Диоксид углерода, соединяясь с водой (гидратируясь), дает угольную кислоту (H2CO3), молекула которой диссоциирует на ион гидрокарбоната (HCO3–) и протон (H+). Следовательно, повышение концентрации CO2 в растворе ведет к снижению pH (этот показатель – отрицательный логарифм концентрации ионов H+), т.е. к повышению кислотности раствора.. Основная часть поступающего в кровь CO2 растворяется, снижая ее pH, а небольшая его доля обратимо связывается с гемоглобином, образуя карбогемоглобин. Падение pH среды и присоединение CO2 уменьшают сродство гемоглобина к кислороду, что способствует высвобождению последнего в раствор (плазму крови) и поступлению оттуда в окружающие ткани.

Обратная картина наблюдается при удалении из крови CО2 около дыхательной поверхности. Происходящая здесь оксигенация (присоединение кислорода) гемоглобина приводит к высвобождению из его молекулы протонов, что подавляет диссоциацию угольной кислоты на ионы и ведет к ее разложению на воду и СО2; последний удаляется из организма через дыхательную поверхность. В тканях же стимулируется обратный процесс: дезоксигенация гемоглобина (потеря им кислорода) способствует гидратации CO2 и поступлению его в кровь. При этом гемоглобин содержится в эритроцитах вместе с ферментом карбоангидразой, который катализирует процессы гидратации и дегидратации CO2, ускоряя их примерно в 10.000 раз.

Таким образом, процесс дыхания и переноса газов кровью оказывается тесно связан с кислотно-щелочным балансом крови. И вот, что нам будет важно: оксигенированный гемоглобин (т.е. гемоглобин, насыщенный кислородом) – в 70 раз (!!!) более сильная кислота, чем гемоглобин. Это играет большую роль в связывании в тканях О2 и отдаче в легких СО2. Потеря кислотных свойств гемоглобином при отдаче кислорода тканям усиливает его взаимодействие с СО2 (а соответственно и передачу СО2 от тканей в кровь). И наоборот: насыщение кислородом крови в легких повышает кислотность гемоглобина, который вытесняет кислотный остаток угольной кислоты из ее соединений, способствуя ее переходу в форму угольной кислоты (Н2СО3), которая тут же распадется на воду и углекислый газ, что увеличивает отдачу СО2 из крови в воздух легких. Говоря языком специалистов, благодаря гемоглобину процесс переноса СО2 в крови оказывается очень тесно сопряжен (связан) с переносом О2.

Так вот. У животных, использующих гемоцианин в качестве дыхательного пигмента, перенос O2 кровью не так тесно сопряжен с транспортом CO2, как у живых организмов, гемоглобин которых находится в эритроцитах вместе с карбоангидразой.

Прежде всего, становится более понятен выбор эволюции в пользу тех дыхательных пигментов (а именно: гемоглобина), которые содержат именно ионы железа: гемоглобин более эффективен.

Теперь посмотрим, что будет происходить, если будет повышаться концентрация углекислого газа в крови. Ясно, что прежде всего это увеличит концентрацию Н2СО3, т.е. увеличивается кислотность крови (рН крови снижается).

Для регулирования же кислотно-щелочного баланса кровь содержит специальные т.н. буферные системы, поддерживающие кислотность крови на стабильном уровне. И 75% буферной способности крови обеспечивает именно гемоглобин! Это происходит благодаря способности гемоглобина сильно менять свои кислотные свойства, описанной выше. В результате у человека pH крови равен 7,35—7,47 и сохраняется в этих пределах даже при значительных изменениях питания и др. условий. Например, чтобы сдвинуть pH крови в щелочную сторону, необходимо добавить к ней в 40—70 раз больше щелочи, чем к равному объему чистой воды.

Но у вулканцев в крови не гемоглобин, а гемоцианин, который не столь сильно меняет свою кислотность при изменении концентрации О2, и поэтому не столь сильно способен нейтрализовать излишки кислотности при изменении концентрации СО2.

Тогда что же будет с ними происходить при избытке углекислого газа?...

Для того, чтобы у вулканцев была медно кроветворная система, необходимо чтобы медь, как элемент была распространена повсеместно и обширно.

Известно, что в природе медные месторождения содержат довольно много серебра. Весомая часть современной добычи серебра осуществляется попутно с добычей меди, – почти пятая часть всего серебра ныне добывается из медных месторождений.

Но серебро, также как и медь, обладает сильным антибактериальным действием.

«Серебряная вода» – это взвесь мельчайших частиц серебра в воде. Она образуется при хранении воды в серебряных сосудах или при контакте воды с серебряными изделиями. Частицы серебра в такой воде уже при концентрации 10-6 мг/л обладают антисептическими свойствами, т. к. серебро способно блокировать ферментные системы микробов.

Таки образом, на Вулкане должны быть обширные залежи серебра, что должно способствовать наличию чистой "живой" воде.

Биосфера:

Повышенная концентрация меди, способствует росту растений, фотосинтезу и образованию хлорофилла. Значит когда-то Вулкан должен был быть очень зеленой планетой. С высокой способностью переработки СО2.

Если Вулкан потерял свою зеленную массу, значит он на пути к парниковому эффекту и высокое содержание углекислого газа в атмосфере поднимает его температуру, делая климат жарким.

Более древняя планета, чем Земля, должна обладать меньшей тектонической активностью. И иметь более сглаженный рельеф.

Преобладание пустынной зоны может говорить о резких перепадах дневной и ночной температуры воздуха.

p.s. Пока сложно понять, как будет работать магнитное поле на такой планете. С учетом отсутствия разрядов в атмосфере. Или на Вулкане все-таки должны быть грозы...

p.s2. И поправку надо сделать на войну. Обладая высоким уровнем вооружения, вулканцы могли перекроить свою планету до неузнаваемости.

Причины возникновения такой кровеносной системы.

Все зависит от среды обитания. Одной из причин медной крови могло быть - магнитное поле самого Вулкана.

Магнитосфера - охватывает все оболочки планеты и околопланетное пространство. Конфигурация магнитосферы определяется взаимодействием с солнечным ветром – потоком заряженных частиц космического происхождения.

Магнитное поле оказывает заметное влияние на кровеносную систему, а именно при сильном поле кровь будет иметь гемоглобиновую основу (железо - магнитный материал).

12,5 тыс. лет назад, магнитное поле Земли стало максимальным (достигло пика). И Земляне обладают гемоглобиновой основой крови. Но гипотетический Вулкан - нет.

И вулканцы стали кианетиками, потому что медь как раз диамагнетик! (вещество, намагничивающиеся против направления внешнего магнитного поля. В отсутствие внешнего магнитного поля диамагнетики немагнитны).

Таким образом, на Вулкане, для того чтобы получилась "медная" кровь, должно быть слабое магнитное поле, не такое слабое как на Марсе, но и не такое сильное как на Земле.

Вот и условия для возникновения вулканцев-кианетиков.

Кроме того, у нас есть Амок Тайм и заметка о разряженности атмосферы.

Внимание аналогия: слабое магнитное поле на Марсе может свидетельствовать о сравнительной неподвижности его ядра по отношению к коре, то есть механизм планетарного динамо, ответственный за магнитное поле Земли, на Марсе не работает. Слабое магнитное поле не защищает от солнечного ветра, и не держит стабильной атмосферу. Так что факт ее разряженности вполне обоснован. Кроме того, такие условия объясняют пустынный ландшафт планеты.

Что касается магнитного поля Земли, то оно чутко реагирует на солнечную активность. С дневной стороны она укорочена и простирается на 8–14 радиусов Земли, с ночной – вытянута, образуя т. н. магнитный хвост планеты длиной в несколько сот радиусов Земли. Поле обусловлено действием постоянных источников, расположенных внутри Земли, которые испытывают медленные (вековые) изменения (вариации), и переменных источников, находящихся в верхних слоях атмосферы. Соответственно различают основное, или главное (магни́тное по́ле Земли́99 %), и переменное (магни́тное по́ле Земли́1 %) магнитные поля. А вот теперь закономерность - следовательно на Вулкане также была и другая солнечная активность. Для расчетов необходимо точное расстояние до солнца...


Исследования еще не закончены.
Не опираюсь на книги, так это фандом. Скорее на логику, биологию, астрофизику, генетику и свободное время, которое было в отпуске. Было. Слово ключевое.

Вообще-то буду рад, если найдется кто-нибудь кто поможет мне рассчитать оставшуюся часть работы. Жаль нет тэга: наука.
Потому что Стар Трек для меня начался именно с нее.

Шорох во тьме намекает нам, что лучше не выглядывать лишний раз из окна после наступления темноты.

По щекам больно хлещут ветки деревьев. Я бегу, не сбавляя шаг и не различая земли под ногами. Знаю, у меня мало времени, но я должен успеть. Мне везёт. Я не падаю, скользя подошвами по влажной траве или не ломаю ноги, зацепившись за невидимую в темноте ночи корягу или пробоину в земле. Адреналин бешеной волной гонит кровь по венам и я ощущаю в себе дикий азарт. Меня распирает от чувства, что сейчас всё зависит только от меня.
Слышу треск веток в паре метров от меня.
Уже совсем близко.
Из моего рта срывается такой безумный вой, что если бы я услышал его со стороны – то испугался бы и не поверил, что он может принадлежать человеку. Привыкшие к темноте глаза, позволяют увидеть бегущую впереди меня девушку. Она оглядывается и в поле моего зрения попадает её искаженное ужасом лицо.
Пара прыжков и я нагоняю её.
Мне приятны звуки её криков, они вибрируют и проходят через меня. Я впитываю её страх и становлюсь сильнее. Скоро я впитаю и её саму.
Заляпанное в грязи бежевое платье, растрепанные русые волосы и огромные белки, распахнутых от страха глаз – в ней очень много светлых красок, возможно, именно это меня к ней и привлекло.
Пинок в живот сворачивает меня напополам, она мгновенно подскакивает на ноги и бежит дальше. Я медлю лишь секунды и этого времени ей хватает, чтобы добежать до края парка, через листву которого просвечивают городские фонари. Разъяренный рык вылетает из моего горла. Она так близко, что я слышу стук её маленького сердца, мои ноздри трепещут, чувствуя запах крови и аромат её страха.
Я бегу почти в вслепую, мне больше не нужно ничего видеть. Дремавший во мне зверь выпущен на свободу. И он взял след. Осознание, что я её собственный кошмар, который оборвет ей жизнь, заставляет меня еще сильнее упиваться её страхом. Я настоящий монстр, а не тот случайный прохожий, заметивший в темноте города, спешащую домой девушку. Когда светофор на перекрестке поравнял нас, она интуитивно отпрянула от меня. Я улыбнулся и учтиво придержал над ней свой зонт. Она позволила нам дождаться зеленого света, стоя под одним зонтом. Но я уже далеко не тот, кого она впервые увидела на перекрестке. Мое тело изменилось, и ноги почти не касаются земли, когда я её преследую.
Маленькая, сладкая и такая сопротивляющаяся добыча, скоро ты почувствуешь остроту моих клыков. Я нагоняю её и отступаю. Она не понимает, что я играюсь с ней, уже начав свое пиршество. Она выбегает из парка и бежит к освещенному дому. В обрывках её мыслей я слышу надежду на спасение. Она добегает до своего подъезда, распахивает дверь и, не оглядываясь, бежит наверх. До меня доходят звуки её гулких шагов, доносящихся с лестничной площадки. На втором этаже в двух крайних окнах слева зажигается свет.
Замираю под фонарем.
Его золотистый свет с трудом просачивается через зыбкую тьму ночи, пока я ем. Её сердце всё еще бьется в диком ритме, посылая мне новые питательные порции. Я поглощаю её страх и с каждым мгновением ощущаю изменения в своем теле. Я действительно монстр. Мой внешний вид сейчас ужасен, трансформация завершена, но я могу стать еще лучше. Совершеннее. Каждая новая волна её страха добавляет мне сил, приближая меня к заветной цели. Но пища быстро скудеет. Утолив свой голод, я всё еще пребываю в азарте и снова издаю вой.
Что-то появляется в окне. Знакомый светлый силуэт, едва сохраняя равновесие, тонкими руками цепляется за подоконник. Я вижу приоткрывшийся в немом крике рот, распахнутые глаза и онемевшее лицо. Это уже не страх. Шок сковал её тело. Но отзывчивое сердце готово выскочить из её груди навстречу мне.
То, что заменяет мне рот, кривится в улыбке, пока я, довольный и ликующий, машу ей рукой.
- Я. ТЕБЯ. ВИЖУ, - шепчу я.
Знаю.
Чувствую.
Ем.
У нас будет следующая ночь. И ты это знаешь. Чувствуешь, пока кормишь меня. Биение твоего сердца почти оглушает, как и подступившее понимание, что моё бьется в такт с ним.
Поток нескончаемого гула тянет меня куда-то. Я теряю ощущение своего тела и становлюсь прозрачнее, но все еще смотрю на тебя.
Я проваливаюсь.

Вздрагиваю и резко открываю глаза. Темнота в комнате не сразу позволяет мне понять, что я лежу на кровати. Сглатываю от подступившей тошноты. Уши заложены. Адреналин гоняет по венам кровь , изгоняя из меня остатки сна.
Но я СЫТ.
Я ТЕБЯ ВИЖУ.
И обязательно НАЙДУ.

Анонимный отправитель предупреждает неосторожных путешественников:

Серые облака затягивали небо, но сквозь прорехи полыхал закат, и казалось, что небо истекает кровью. Усталый человек подходил к маленькому городку, в такой глуши это единственное место, где можно найти ночлег. А то ночевать в палатке становилось уже холодновато.
Раз... Здесь было на удивление тихо: ни шума машин, ни музыки, ни болтовни соседок... Даже собачьего лая не слышно. Человек медленно шел по улице, удивленно осматриваясь по сторонам. Не похоже на то, чтобы жители отсюда убегали: двери магазинчиков открыты, рядом с запрвкой стоит автомобиль, на крыльце дома вывешены на просушку половики...
Два... Усилившийся ветер гнал по улице листья, вдоль стены прошмыгнула маленькая тень. Человек поежился, но решил, что просто рядом пробежала кошка. "Надо найти кого-нибудь из местных до того как совсем стемнеет" - подумал он. На глаза попался обрывок афиши: "Приходите на карнавал, в этом году мы представим вам незабываемое шоу". Ну конечно, жители собрались где-то на праздник...
Три... За углом внезапно раздались детские голоса, смех и скрип качелей. Усмехнувшись, мужчина обогнул здание и остановился озадаченный. Там действительно оказалась детская площадка, но детей не было... Только качели раскачивались,от ветра наверно, но было похоже, что ребенок только что спрыгнул с них.
Четыре... Ерунда, чушь, это обычный город, в котором живут обычные люди... просто он устал, вот и чудится невесть что... Шорох... Это ветер закрутил в танце листья. Скрип... Всего лишь старые деревья качают ветвями. Скрежет... Качели, детские качели и ничего более. Так почему же в груди словно оказался осколок льда? Почему сердце колотится, как бешеное?
Пять... Одинокий человек замер посреди темной улицы. Ночевка под открытым небом не казалась ему такой уж плохой идеей. И вообще, если идти быстро, то через несколько часов можно дойти до шоссе, а там поймать машину. Мужчина пошел более быстрым шагом, конечно не от страха, нет, ведь так просто будет теплее.
Я иду искать... Ему опять почудились детские голоса, напевающие песенку... Почему то теперь он не хотел видеть тех, кто живет здесь. Не хотелось даже оглядываться. Здесь никого нет, здесь никого нет, здесь...
Я. Тебя. Нашла.-пропел веселый детский голосок у него за спиной...
Наступало серое утро. Маленький городок, каких тысячи, снова был совсем пустым... или лишь притворялся?

автор - Astarosha

Оо, товарищи, предыдущая запись со стихом пробудила во мне память. Пришлось долго шариться по блогам, но все-таки оно всплыло.

Зайку бросила хоязйка.
"Ничего-о", - подумал зайка.
Оглянулся, облизнулся,
Через пень он кувыркнулся
И утопал тяжко в лес,
Взяв косу наперевес.
Закрывай скорее глазки,
Здесь творятся злые сказки.
Черный заяц темной ночью
Зуб стальной о древо точит.
Вот теперь, дружок, поверь -
В дом скользнет однажды зверь.
Затыкай, малютка, ушки,
Шею ты прикрой подушкой,
Беззащитный спрячь живот,
Зверь вот-вот к тебе придет.
Он вгрызется в пуповину,
Когти всадит смачно в спину.
Съест лицо, как мышка - сыр...
Спит на кухне Мойдодыр.
Кровь рекой на коврик льется,
Простыня летит-смеется...
Всплыл из речки крокодил,
Солнце с хрустом прокусил.
Солнце бьется, хлещет плазмой,
Грудь Земли сжимают спазмы.
Не кричи и рот зашей -
Сонный час для малышей.
Все пройдет, и день наступит...
Пепелище. Горе. Трупы.
Смрадный чад и вонь бензина,
Смотрит Зина из корзины.
Тише, тщетно все, не плачь,
Не достать из речки мяч.
Оторвали мишке лапу?
Он угрюмо встанет на пол.
Прет металл сквозь ткань и вату,
Наросли на мишку латы.
Слышишь? Очень тихий скрежет
Он твою кроватку режет.
Стонет детка под окошком,
Оторвал ей мишка ножки.
Трижды плюнь через плечо...
За спиной стоит бычок.
Он с доски упасть боялся,
Ты тогда над ним смеялся?
Бык к тебе подходит тихо -
Не услышат ночью криков...

Сдохли все. Мораль. На ушко:
Не боросай, козел, игрушки!

(с) Schreik/

Я уезжал, и обещал вернуться. (давно уже это было, и я обещал накатать отчет... Он тут не весь, и фото пока в нем нет, но будет)

Выложил бы раньше, но ждал пока письмо дойдет до адресата чтобы не спойлерить, но как оказалось оно дошло уже давно ТТ

Напоминаю, что 22 числа я сваливал непойми куда в ЗР бригаду для прохождения гос аттестации для получения звания лейтенант, а так же стажировки. Короче на сборы. Вернулся *посмотрел на часы* уже давно, так что можно расслабиться. Начну пожалуй по порядку. Попутно будут выписки из записей который я вел от нефиг делать. Ещё чуть позже будут фотографии и видео.


Ехали на электричке. Куча народу, много сумок, все сонные. Распределение, пхд (парко хозяйственный день. Не пункт хозяйственного достатка, не спутайте)))) Встретили нас обедом, и на фоне того что готовили парням в этой части в прошлом году - небо и земля. Ужин приходилось отдавать врагу, ибо кроме него вечерний прием пищи выдержать никто не мог. С завтраком и ужином дела обстоят намного лучше. Что то я суховато начал рассказывать)

запись номер 1 (эти записи шли письмами какое куда, пока мог пользоваться военной корреспонденцией, сейчас на руках у меня черновики)

"Пишу я тебе из горящего танка, на груди убитого товарища (письмо я слегка украсил кровью, пришлось заняться маленьким мазохизмом, а на самом дела я руку в одном месте давеча разодрал. Так же на письме имелись прожженные места и копоть), вообщем короче пишу =^^=. Начинает темнеть, но окно позволяет писать (и пить молоко, припасенное с завтрака. Везуха). За окном грохочет барабан в такт марша солдат, удаляющихся в расположение. (у нас сдвинут график на час раньше бригадного, встаем раньше, и ложимся так же). Кстати о казармах. Наша довольно странная. Вчера нашел муляж мины (да, муляж, она деревянная, даже взрыватель). Вообще условия хорошие, но если поставить на выходах из кубриков решетки, то разница между зоной и казармой будет призрачная. Кстати о заключенных, недалеко от меня спит мой товарищ, Бобок, странный малый. Умеет играть на семи музыкальных инструментах, не одновременно конечно, но думаю с него станется. Занимается исторической реконструкцией, шарит в механике, фактически родился на верстаке и с инструментом в руках (тайком обсуждал с ним крафт, гы-гы). Короче на все руки мастер. Все что надо о нем знать,что он проявляет эмоции от чистого сердца, а остальное уже не важно. Мы пишем с ним боевые листки, так же оформляем газеты и стен газеты. Часто ему приходится выручать меня от участи попасть в наряд, или того хуже, на орбиту за то что я пишу. Часто приходится переписывать весь текст, чтобы в конечном итоге не огрести обоим. Начинает темнеть, придется продолжить дальше.



Выписка из того, что должно было быть по моему мнению на стен-газете.

уголок юмора
Полезные советы (раннее название "инструкция по быстрому получению наряда")
* Громко разговаривай после отбоя.
Даже ночью люди должны знать какой вы интересный рассказчик

*Шагай не в ногу
Покажи системе чью волю не сломить.

*Нарочно путай звания офицеров
Намекни что твое внимание ещё надо заслужить. - вот примерно за такое мне мылили шею, но оно того стоило XDD

*Держи подворотничок и сапоги грязными
Грязь - сродни шрамам и украшают мужчин. Мало кто это знает.

дальше мало чего разборчивого)

и ещё "Байки из Кубрика". Но тут ничего залётного нет, просто хочется выложить)

по приезду домой
* в баню смысла ходить не будет. Париться можно и при +10, главное одеть военную форму.

* Если по приезду, торжественно сжечь сапоги, вечером они будут стоять перед кроватью, изрядно вымазанные в грязи.

* Во время полной луны из шкафа с формой будут раздаваться звуки маршевого барабана, а потолок особо залетных бойцов будет фосфорецировать квадратом имени Еремеева (объяснение позже)


остальное что вставлял на газеты я не помню)

Запись №2
И снова здравствуй. Валяемся после тренировки под деревом, работа по жаре угнетает. У кого то ещё остались силы петь взводные песни. Чёрт, идет подполковник, сейчас видимо будем строиться на обед... В отличие от моих горластых товарищей меня спасает моя изрядно побитая жизнью фляжка, в которой я предусмотрительно растворил аскорбинку. Да, я оказался прав. Так же сообщили результаты, мы надрали второй взвод фактически в сухую (на занятия мы ходим попарно, 1 и 2 взвода, мы и 4 взвод). Так, я побежал, скоро вернусь.

Запись №3
Курсант Котобус XDD снова на связи. Блин, после обеда разбирали и собирали автоматы. Почему я понял сразу, а особо одаренные спрашивали всякую фигню, и в итоге половине из нас разобрать-собрать не дали из за нехватки времени. Ненависть-ненависть XD. Скоро уже ужин, и шестое чувство подсказывает мне, что там будет рыба...

...Коли пойду дорогой смертной тени, не убоюсь я зла....

Черт, каждый раз не срабатывает. ><
И да, я люблю рыбу, но они то как раз её не любят, и издеваются над бедной животинкой. Над ней, и над кофе. который вполне можно использовать в качестве чернил. Из примечательного есть булочка без-ничего с гордым названием на этикетке "Танюша". Голуби в части считаются казановами, ибо ни у кого в жизни не было столько "танюш" как у них за день.
Сегодня писать боевой листок, как никак скоро присяга на носу. Я ведь "представитель прессы, освещающей жизнь нашего взвода" А вот сколько будет идти письмо, я не знаю, так что смело могу поздравить тебя с Новым Годом. Наша доблестная почта позаботится чтобы письмо доставили аккурат к этому событию.
Приходится прощаться, но я постараюсь написать исчо XD


Запись №4
Завтра стрельбы. Парадокс, я не люблю армию, но живу в казарме. Не люблю оружие (в плане огнестрельное) но умею с ним обращаться (да да да, сейчас многие скажут "ты себе льстишь, но у меня был опыт, которым я скажем прямо, не горжусь). Заставили подписать бумаги что мы не собираемся устраивать банд-формирование. Глупые людишки, нас это не остановит!!!! А-ха-ха-ха-ха-ха!!!!Гхм, о чем это я? Ах да. В принципе все хорошо, но болит горло, а лекарства будут только завтра. В принципе уже поздно, но я пожалуй ещё посижу. Кстати, на первой странице кровь не моего товарища, а моя. .... Не вздумай меня клонировать! Мир этого не переживет. Ну хорошо, если клонировать, то только в качестве мишени. Надеюсь эта роль мне завтра не достанется. Меня нарекли "клещевским народным творчеством" за кучу смешных песен, кучу не печатных, и парочку переделанных мною на месте. Ладно, буду ложиться спать, а то темнеет. Завтра поговорим, спокойной ночи=)

Запись №5
Стрельбы.
Дикая жара, сначала зачищали бруствер, выдали патроны, как кот наплакал. Фактически раздразнили ими как ложечкой мороженого на жаре. Превосходящая численность противника, числом до 2-х мишеней на батарею курсантов с автоматами. Тень на стрельбах отбрасывала только буханка фельдшера, была идея под нее заползти, но я отказался, и теперь лежу в траве. Фляжка давно пустует, да и делать нечего. Воробьев что то вырезает перочинным ножом, надо написать чтобы мне привезли похожий, хоть руки займу... И ещё губную гармошку. Без нее как то тоскливо бывает. Один из наших привез I-pad, но это как раз то время и то место когда эту фигню надо нафиг выкинуть, и вспомнить только по приезду домой.
Возвращаемся в расположение. план на день выполнен.


Запись №6
Доброе утро. Это песец какой то. Кучу времени тратим в пустую, интересно, у всех на присяге так? С песнями не маршировали, хотя за прошлую неделю нас загоняли до нельзя мол "песня, песня, батарея, мамы приедут" XDD Ко мне приехала только Ульяна, не знаю, рассказывал ли я о ней, но помоему рассказывал. Это моя девушка Приехал ещё папа и дядя, но быстро смотались по этическим соображениям :GIGI: Правда отметиться батя успел. Стою я значит, в строю, слышу. Подполковник С., наш начальник заканчивает речь, и тут звучит фраза "... слово предоставляется представителю родственников, отцу курсанта Клещёва, Клещёву Сергею Валерьевичу" :facepalm3: от удивления треснула кокарда. Получил после присяги с посылкой кружку (чай!!! Кофе!!!! алиллуйя!) перочинный нож и пакет с пирожками. Ну так потом они смотались (отец и дядя) и слава богу) Был фактически целый день впереди, и мы провели его вдвоем =^^= валялись под цветущими липами, болтали, смеялись. Это было волшебно! Просто нет слов, одни эмоции. Думаю начать рыть подкоп на волю, но с учетом дырок в заборе, вряд ли это необходимо...

Вечером был чай, и подготовка ко сну... День окончился фразой дневального "Батарея отбой" и криками неизвестного в рифму "мыпоспим, а ты постой!" Стихоплет блин)



Запись l
Привет мои дорогие, пишу вам как дневальный свободной смены. Пил кофе, ел бяку, занимался фигней, слушал как ночью у нас разговаривают во сне лунатики. Кстати их стало очень много. Поел печенья. Скоро спать, но я ещё посижу. Пробовал нарисовать дракона, мой товарищ поржал, за что получил от меня подкованным сапогом по ноге.
Проспал 2часа, щас мету улицу (на самом деле мету, хотя больше бакланю) 12 часов до сдачи наряда, боевой дух хороший)
Блин... Эти долбаные детишки (нам привезли каких то пионеров, поселили этажом выше) покидали пластиковых бутылок. Иду топить их этаж в законе и справедливости.
Пришел к ним на этаж. Козырнул их "дневальному" (щуплый парень на месте дневального, то ли спал, то ли ещё что) Сказал очень знакомую фразу "Отведите меня к вашему командиру! черт, всегда хотел это сказать" (с) бедный ребенок!XD Такой испуг, будто я его убивать пришел, либо я произнес все слишком сурово. Привели мне вожатого, произвели воинское приветствие, я обрисовал ситуацию. Начали разбираться, а я ушел) Дальше они вели себя тихо.
Сдал наряд. Отдыхаю, глажу постиранные шмотки. Почитать книжку что ли, потом чайку и спать) чего и вам желаю.

Запись ll
Сегодня была жесть =) У нас была тренировка обороны на марше и на позициях. нас разбили на две полноценных батареи ЗРС и один взвод диверсантов (18 диверсантов и где то по 40-45 человек в батарее). Начну по порядку)

Рапорт второй когорты шестьдесят седьмого специального диверсионного отряда боевых НЕморских котиков
рядовой Клещёв.
НЕзвездная дата 038420итакдалее допишу потом)))).

Название: О чем не рассказывают в фильмах
Автор: cards-slash
Оригинал: What the Documentary Got Wrong
Переводчик: Korsi
Бета: Ю.
Разрешение на перевод: его получила Винтер, но я об этом не знала и тоже перевела. нет у меня терпения, абсолютно :)
Рейтинг: R
Пэйринг: Спок/Кирк
Жанр: Юмор
Описание: как сказала nomad_child, благодаря которой я приобщилась к творчеству данного конкретного автора - "Безрадостный пон-фарр" :D (и спасибо еще раз милой и доброй Мурсии за ее 400-страничный подвиг!)
Вот здесь можно почитать перевод, сделанный Винтер.

- Надо было смотреть документальное порно более внимательно. Хотя бы один раз из двух, - мрачно решил Джим за секунду до того, как его макушку в очередной раз с размаху впечатали в изголовье кровати. Он уперся ладонями в стену, изо всех сил напрягая руки, чтобы отвоевать себе немного пространства и не заработать сотрясение мозга.
- Спок, - громко пожаловался он. Последовавший за этим мощный толчок подсказал Джиму, что ему следует заткнуться и вести себя, как мужчина. Или как вулканец, кем он вообще-то не был.
Прошло всего пять минут пон-фарра и это оказалось вторым самым большим разочарованием его жизни с тех пор, как он попросил на Рождество мотоцикл, а получил трехколесный велосипед.
- Да что за засада! - Он попытался сдвинуться в более удобное положение. – Трахни меня как следует!
Даже если Спок его слышал, он ничем этого не выдал. Этого следовало ожидать - Джим помнил, что где-то в конце первого часа порнументального фильма говорилось о концентрации внимания на обладании, доминировании и оплодотворении. Плак-тау или что-то в этом духе.
Джиму это запомнилось только из-за язвительных замечаний в стельку пьяного Боунса о том, что даже Спок не сможет отыметь Джима так, чтобы в его заднице завелись дети. К счастью, Боунс потом благополучно забыл о своих словах.
Любые претензии на взаимное удовлетворение были вышвырнуты в окно. Спок крепко держал его за бедра, заставляя подставляться грубым размашистым движениям, направленным куда угодно, только не туда, куда надо.
Джим прикрыл голову руками, уперся локтями в кровать и уткнулся лицом в подушку. По крайней мере, это быстро закончилось. Разгоряченный Спок рухнул на него, крепко обхватив руками и прижавшись губами к шее.
- Все? – с надеждой прошептал Джим.
Спок дважды сглотнул, прежде чем смог ответить.
- Нет.
- Джим, - тихо позвал его Спок. – Кажется, мы очень сильно недооценили действие плак-тау. Я бы хотел принести свои извинения…
Довольно странно приносить извинения и одновременно продолжать гладить его руками в совершенно не извиняющейся манере. Увидев этот момент в вулканском порно, напившийся до отупения Боунс заявил, что его это возбуждает, а когда Кирк сказал, что ему это кажется глупым, Боунс очень подробно объяснил ему, почему это не глупо. После чего Джим тоже слегка возбудился. Совсем немного.
- Неужели ты меня даже не поцелуешь? – пожаловался Джим.
Спок прижал руку к его бьющемуся сердцу, а затем медленно опустил ее вниз. Этого было достаточно, чтобы до него дошло.
- Конечно, - выдохнул Спок. – Я тебя поцелую. Джим перевернулся на спину, улыбнулся своей предприимчивости и облизнул пересохшие губы. Потому что целоваться влажными губами гораздо приятнее.
Через несколько часов Джим понял, что натворил. Судя по всему, его язык вызывал у Спока приливы сексуальной энергии. Но в тот момент, когда он лежал с прижатыми к груди ногами, а Спок глубоко, сильно и почти правильно входил в него – он мог только беззвучно ругаться и бессмысленно повторять: «а теперь мужчина-вулканец забирается на свою женщину».

Боунсу снился кошмар - кто-то вторгся в его каюту. Что было совершенно неудивительно - как могут сниться нормальные сны после того, как ты поддался на уговоры и сел смотреть контрабандный порнофильм с зашкаливающим рейтингом о том, как вулканцы спариваются во время пон-фарра. И, конечно же, как только Джим убедился, что у Спока появились соответствующие симптомы, он заявился в медицинский отсек за смазкой, весело насвистывая, хитро улыбаясь и отпуская в адрес напрягшегося Боунса шуточки по поводу ревности.
Вот почему образ Джима Кирка, появившегося в его каюте поздней ночью (или ранним утром) на исходе первого дня пон-фарра, в свободных серых трикотажных брюках, со стоном привалившегося к стене и не разрешающего к себе прикасаться, был чертовым кошмаром. Боунс решил, что лучше всего будет отвернуться и спрятаться под подушкой.
- Ненавижу пон-фарр, - сказал Джим.
Боунс подтянул одеяло повыше, в надежде, что до Джима дойдут его намеки, и он испарится. Если он будет его игнорировать, ему не придется признаваться самому себе, что он чувствует наполняющий комнату пряный запах Спока, немного похожий на… О нет, он не собирается определять, что ему напоминает исходящий от Джима запах. Это всего лишь кошмар и он должен исчезнуть.
- Это просто ни в какие ворота не лезет! – продолжил Джим. – Хотя нет, он лезет и еще как. Но при этом он даже не пытается доставить мне удовольствие.
К этому моменту Боунс был уверен, что Джим сидит на кровати. Он почувствовал, что запах стал сильнее, а кровать прогнулась. Джим зашипел от боли, выругался и стал ерзать.
- У тебя есть что-нибудь от потертостей?
- Джим, иди к черту, - прошептал Боунс. - Я сплю. Он перекатился на край кровати, подальше от запаха вулканской спермы, которая определенно пахла чем-то съедобным, вот только он никак не мог понять, чем именно. Он начал выпутываться из обмотавшейся вокруг него простыни, в то время как Джим продолжил жаловаться.
- Я серьезно, Боунс! Просто представь, меня трахнули тридцать один раз, а кончил я всего дважды. И то только потому, что моя правая рука еще никогда меня не подводила. Конечно, я знал, что он будет таким настойчивым, но …
О Боже! Зачем ему все эти подробности?
Боунс почесал живот, подтянул спадающие пижамные штаны, поискал, куда он бросил рубашку, зевнул и направился к шкафу.
- Я же уже давал тебе что-то от потертостей, разве нет?
- Такое впечатление, что он пытается…
- Сделать так, чтобы ты забеременел? – пробурчал Боунс.
Лучше не вникать в то, что говорит Джим. Он начал рыться среди лекарств.
- Я точно тебе что-то такое уже давал.
- Он кончил раз сорок, - пожаловался Джим.
- Следи, чтобы он пил побольше жидкости, - сказал Боунс. Он взял с полки очередную баночку и уставился на этикетку сонными глазами.
Еще раз зевнув, он решил не слушать Джима вообще. И тем более не обращать внимания на пугающее расхождение в цифрах.
- Мне кажется, из меня сейчас потечет, - пробормотал Джим. – Снова.
- Убирайся с моей кровати, - скомандовал Боунс. Он нашел нужное средство, зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть, и бросил лекарство Джиму. Стоять, опираясь на стену, было не очень удобно, но лучше это, чем кровать.
- Черт, я так надеялся хотя бы раз кончить вместе с ним, а ему на меня совершенно наплевать. Странно, что в фильме про это ничего не рассказывали!
- Он не может себя контролировать. И в фильме это было. По крайней мере, все уже закончилось, - пробурчал Боунс. Он полностью проснулся и к своему ужасу стал замечать совершенно лишние детали - какими жуткими синяками была покрыта кожа Джима, когда тот задрал майку, и то, как его лучший друг откручивает крышку на баночке с мазью, зачерпывает содержимое и запихивает руку в штаны. Как будто кроме его каюты более подходящих мест для этого нет!
- Закончилось? – спросил Джим. Если только это действительно Джеймс Тиберий Кирк развалился на его кровати, засунув руку себе между ног и шипя сквозь зубы от смеси боли и удовольствия.
– Ничего еще не закончилось. В фильме говорилось, что это будет продолжаться четыре дня. Он просто наконец-то заснул. Достаточно крепко, чтобы я смог потихоньку смыться, - Джим глупо улыбнулся, подтверждая, что иногда он был настоящим придурком.
- Спок не знает, что ты здесь? - поразился Боунс.
- Неа, - беззаботно отозвался Джим. – Но сейчас он, наверное, уже проснулся.
И с этими словами Джим плюхнулся на подушку.
У Джима напрочь отсутствовало чувство самосохранения. Маккой достаточное количество раз вытаскивал его из неприятностей, чтобы в этом убедиться. Тем не менее, сейчас, когда эта пугающая самоубийственная тенденция грозила вылиться в действительно серьезные последствия и все по вине идиотского поведения Джима, Боунс решил, что он должен вмешаться и принять меры.
- Черт возьми, Джим! – заорал он и схватил его за ухо. У вулканцев пунктик по отношению к рукам, но к ушам они вроде бы равнодушны. Маккой не мог полностью вспомнить содержание документального фильма, который Джим ему показал, взяв с него слово никому не рассказывать и залив предварительно литрами алкоголя, но он совершенно точно помнил ту часть, в которой говорилось, какими дикарями становятся вулканцы, когда дело касается их территории.
- В душ! Бегом!
- Что? Боунс, что ты задумал? Да перестань же ты толкаться!
Перестать толкаться? Не дождешься. Маккой впихнул Джима в душ, стараясь не обращать внимания на слова, что он ведет себя в точности, как Спок, и включил воду на полную мощность.
- Он почувствует мой запах! – объяснил Маккой и бросил Джиму мыло.
- Я же в одежде! Вода холодная, - безнадежно протестовал Джим.
- Очень хорошо, - рявкнул Боунс.
- О, - сказал Джим, сползая на пол и прижимая пальцы к вискам. – Он недоволен.
Джим, конечно, с удовольствием объяснил бы Боунсу, что лично он в стоянии под душем в мокрой одежде ничего хорошего не видит, но на жалобы не осталось ни времени, ни сил, потому что его голова чуть не взорвалась от передающейся ему ослепляющей боли: Спок успешно миновал стадию неудовольствия и впал в первобытную ярость.
Как только все закончится, он напишет режиссеру этого тупого порнофильма и выложит ему свои претензии по поводу того, как неправильно все было снято. Те два вулканца с занудными физиономиями не имели ничего общего с его собственным партнером, потерявшим разум от похоти и трахавшим его задницу в течение последних четырнадцати часов. Любой другой уже бы выдохся и сдался.
- Черт возьми, я доктор, а не… а не…
Если Боунс не может сформулировать свои мысли, это действительно серьезно.
- Другой мужчина? – слабым голосом подсказал Джим. Спок понял, где он находится, и приближался, уже почти достигнув своей цели, охваченный неудержимым желанием продолжить то, чем они занимались последние несколько часов. Только гораздо более яростно. Джим тихо проклял все на свете.
- Если он меня убьет, я никогда тебе этого не прощу! – заявил ему Боунс.
- По крайней мере, ты умрешь с верой в то, что секс – это прекрасно, - буркнул Джим в ответ. На самом деле, он бы тоже от этого не отказался.
Полуголый Спок появился в дверях и вошел в комнату, на нем были только брюки и они даже не были застегнуты. Он что, в таком виде шел по коридору?
- Джим, - позвал Боунс и сделал ему знак рукой. – Тащи сюда свою задницу, пора изображать покорную женскую особь.
- Да уж, точно, - согласился Джим.
В фильме упоминалось о том, что женская покорность необходима для усмирения плак-тау.
Спок смотрел на Джима, на воду, под которой он стоял, и ему это ужасно не нравилось, но больше всего он ненавидел Боунса и запах его комнаты вокруг - неправильный и чужой. Кирк вспомнил, что в фильме рассказывалось, как за несколько недель до начала лихорадки вулканцы принимаются метить свою территорию. В основном, обтираясь о мебель, стены и вещи.
- Привет, Спок, - сказал он и выпрямился. Вода капала с его волос, текла по рукам и ногам, когда он шагнул из душа, изображая покорную женскую особь.
Спок крепко сжал его плечо и медленно, но решительно отодвинул его в сторону, освобождая себе дорогу. Джим понял, что через минуту его перегнут через мертвое тело Боунса и снова трахнут. Этого было достаточно, чтобы потерять последние остатки оптимизма.
- Джим, - запаниковал Боунс.
Кирк вздохнул.
- Спок, - сказал он, поднырнул под отталкивающую его руку и встал прямо перед своим старшим помощником. Дождавшись, пока он обратит на него хоть какое-то внимание, Джим нарочито медленно провел кончиком языка по влажным губам.
- Трахни меня.
- Только не на кровати! – со стороны Боунса было глупо волноваться из-за таких мелочей после того, как Кирк только что спас его жизнь.
Спок сорвал с Джима рубашку, брюки и опрокинул его на спину. Джима безумно возбуждало то, как Спок, рыча и задыхаясь, впивается поцелуями в шею и ласкает каждый сантиметр его тела, от горла до бедер. Чувствовать горячую плоть, прижимающуюся к прохладной от воды коже, скользящую внутри него по только что нанесенной мази тоже было приятно. Джим закрыл глаза и откинул голову, отчаянно надеясь, что в этот раз, может быть именно в этот раз…
И тут Спок вцепился зубами в его руку, замер и кончил.
Когда Спок разжал стиснутые на его предплечьях руки, прижавшись лицом к его плечу, восстанавливая дыхание и стараясь не встречаться с ним взглядом, он сказал:
- Доктор Маккой, мне кажется, сейчас вы можете, ничего не опасаясь, выйти из комнаты.
Дверь душевой распахнулась, Джим отвернулся от Спока и бездумно улыбнулся, как всегда пытаясь найти в любой ситуации что-то забавное. Бросившийся к выходу Боунс оглянулся на него, ужасаясь и сочувствуя. Джим махнул ему рукой, чтобы он уходил, нет необходимости рисковать чьей-либо жизнью из-за совершенно никудышного секса.
- Что ж, - сказал он, вытягиваясь под придавившим его телом. – Снова то же самое.
- Точно, - согласился Спок, не рискуя смотреть ему в глаза. - Я надеялся, что самые тяжелые симптомы отступили. Похоже, твое неожиданное отсутствие вызвало продолжительный интенсивный приступ непреодолимого желания.
Какая прелесть.

Даже если сестра Чэпел и удивилась, увидев, как Маккой ворвался в медицинский отсек в одних только прилипших к ногам голубых пижамных брюках, с которых все еще капала вода, изрыгая проклятия в адрес вулканцев и капитанов, у нее хватило ума не задавать вопросов. Доктор переоделся в сухую одежду, проспал остаток ночи в кресле и провел следующие четыре дня, обдумывая, как именно он убьет Джима.
Если, конечно, Спок его не опередит.
На рассвете пятого дня спящего Боунса растолкал Джим. Он уперся побелевшими костяшками в край биокровати и криво улыбнулся.
- Привет, - пробормотал он.
- Джим, ты необоснованно близко подошел к доктору Маккою. Я думаю, будет разумно отойти от него минимум на три шага, возможно, даже на пять, - сказал стоящий позади Джима Спок. Он, как всегда, выглядел безупречно. Ни один волосок не посмел сдвинуться со своего места. - Я не уверен, что симптомы полностью отступили.
- Господи! - воскликнул Боунс, - Прошло уже пять дней! - Он сел, чтобы получше рассмотреть Джима, который выглядел просто ужасно - дрожащий, помятый и улыбающийся вполсилы. По крайней мере, он не производил впечатления изможденного или серьезно пострадавшего. - Разве этого недостаточно?
И тут обычно невозмутимый и непроницаемый зеленокровный остроухий ублюдок зарычал на него.
Джим усмехнулся, услышав рычание Спока, и встал между ними, расставив руки, чтобы держать обоих на расстоянии, избегая при этом дотрагиваться до Боунса.
- Мы пришли сказать тебе, что освободили твою комнату. Я распорядился, чтобы ее убрали к твоему приходу.
- Джим, ты должен позволить мне...
Спок зарычал снова.
- Боунс, - ласково сказал Джим. - Если ты выведешь его из себя и он трахнет меня еще хотя бы раз, клянусь, я буду отправлять тебя в каждую удаленную миссию в течение следующих пяти лет. Я знаю, как ты любишь транспортаторы.
Поэтому Маккой поднял руки вверх и отступил назад, не зная, как еще показать Споку, что его интерес к Джиму ограничивается исключительно медицинским осмотром. Спок прекратил рычать, одернул форму, повернулся к Джиму и окинул его хозяйским взглядом.

- Джим, - сказал Спок примерно через две недели после окончания пон-фарра, две замечательные недели без всякого секса. К тому времени Джим даже снова мог сидеть в капитанском кресле. - Я знаю, что ты остался неудовлетворен нашими сексуальными отношениями во время плак-тау.
Это еще мягко сказано! Но Джим только пожал плечами.
- Не переживай из-за ерунды, Спок.
Спок замер, подбирая слова, чтобы объяснить, что он никогда не переживает из-за ерунды. Потому что он на самом деле боялся, что пон-фарр разрушил их во всех отношениях идеальную сексуальную связь.
- Джим, - начал он снова. – Чтобы, как ты говоришь, сравнять счет, я предлагаю тебе право самостоятельно принимать решение, с небольшими ограничениями, разумеется, о том как, где и, возможно, когда мы будем заниматься сексом следующие сто двенадцать раз. При условии, что мы не более трех раз можем сделать это там, где кто-то может нас увидеть или услышать…
Неужели Спок только что сказал ему, что они могут заняться сексом на людях?
- Только пять раз, когда мы оба находимся при исполнении, еще пять раз, когда ты при исполнении, а я нет…
А теперь он предлагает нарушить устав звездного флота?
- Согласен, - немедленно сказал Джим.
Сохраняя невозмутимое выражение лица Спок вопросительно поднял бровь, молча уточняя, с чем именно согласен Джим. Вместо ответа Джим похлопал по крышке стола для совещаний.
- Может быть, приступим к делу прямо сейчас?
- Мы можем не более пятнадцати раз заняться сексом в помещении, где это официально запрещено, при условии, что статистическая вероятность того, что нас застанут, будет достаточно мала, - сказал Спок, но без каких-либо возражений подошел к столу, сел на него и стянул через голову синий форменный свитер.
Черт возьми, как ему идет эта облегающая черная майка!
- Я могу носить ее все время, если тебе это нравится, - сказал Спок.
Джим расплылся в улыбке.
- Да, - согласился он. – Так и сделай.
Может быть, в конце концов, пон-фарр был не так уж и плох!

Название: Учебное пособие
Автор: cards-slash
Оригинал: Educational Material
Переводчик: Korsi
Бета: Ю.
Разрешение на перевод: получено, ура!
Рейтинг: R
Пэйринг: Спок/Кирк
Жанр: Юмор
Описание: Капитан "Энтерпрайза" и его старший помощник смотрят научно-популярный порнофильм про пон-фарр! :eyebrow:

Вторая часть - здесь

- Джим, представители человеческой расы всегда поглощают попкорн во время просмотра видео эротического содержания?- спросил Спок, наблюдавший за Джимом со стороны.
Развалившийся на двухместном диванчике Кирк покосился на свежеприготовленную порцию попкорна. Если бы Боунс увидел, сколько в ней масла, он бы точно развопился. Джим сумел изменить сценарий "Кобаяши Мару" и выиграть, по сравнению с этим убедить репликатор готовить попкорн по его вкусу - с двойным количеством соли и масла, было просто плевым делом.
- Я - да, - объяснил Джим.
- И ты всегда смотришь такие фильмы без одежды – в носках и белье? – Спок крутил небольшой диск с таким видом, как будто ему было страшно даже держать его в руках, не говоря уже о том, чтобы смотреть его вместе с Джимом. Но они решили, что если им предстоит пройти через пон-фарр, посмотреть видео просто необходимо. Чтобы знать, что это такое.
- Так потом проще будет перейти к делу, - объявил Кирк. – Давай уже, включай и садись, - он приглашающе похлопал рядом с собой.
Спок ни за что бы не признался, что нервничает, но никак не мог решиться подойти к видеоэкрану и поставить диск.
- Джим, - сказал он в последний момент и повернулся к нему. – Если ты предпочитаешь посмотреть это видео самостоятельно с целью тщательного изучения соответствующих учебных материалов, то я не буду тебя, как ты говоришь, смущать и оставлю в одиночестве, а сам пойду и проверю ход какого-нибудь из моих экспериментов.
Джим затолкал в рот целую горсть попкорна и ткнул пальцем в экран, одновременно посылая Споку сигнал по их все еще хрупкой связи. Эта связь должна была окончательно окрепнуть после пон-фарра, но пока она была недостаточно надежной и в основном управлялась настроением Спока.
- Давай, - сказал Джим с набитым ртом. – Ужасно хочется посмотреть ваше вулканское порно.
Спок помрачнел еще больше, но все-таки решил покориться своей добровольно выбранной судьбе и вставил диск в прорезь видеоэкрана. Одернув форму, он деревянной походкой подошел к Джиму и сел рядом, неестественно выпрямившись и глядя строго на экран.
- Конечно, это недавняя уступка со стороны вулканцев, вызванная тем, что многим из нас пришлось вступить в связь с представителями других рас. Это видео предназначено в большей степени для потенциальных партнеров, а не для таких, как я.
Джим кивнул.
- Начинается.
На экране появились серая комната, кровать с серыми простынями и безучастно выглядящая вулканская пара, застывшая перед камерой в ожидании своих реплик.
- Пон-фарр, - произнес голос за кадром. Джим поерзал на сиденье и закинул в рот еще одну горсть попкорна.
- Ваш партнер уже рассказал вам о своей потребности в сексуальных отношениях в данный период. Однако вы должны знать о том, что…
У Джима внутри появилось то нехорошее предчувствие, которое всегда возникало у него в школе, когда учителя начинали показывать бесконечные документальные фильмы про живущих в крови паразитов и варп-двигатели. Спок как будто прилип к своему месту, а невозмутимую пару на экране сменили двое таких же замороженных вулканцев, одетых во что-то вроде доисторической одежды. Следующие сорок минут были посвящены запутанной истории эволюции вулканской психологии и физиологии.
- …именно поэтому …
Кирк подбросил в воздух и поймал ртом кусочек попкорна. И еще один. На экране появились двое вулканских детей с робким выражением лица.
- ... в юном возрасте партнеров выбирают старейшины и они обручаются…
Кирк поменял положение и Спок бросил на него быстрый взгляд. Джим с удивлением заметил, что Спок выглядит слегка взволнованным. Наверное, ему жарко или скучно, или просто неловко, что порно оказалось документальным фильмом.
– …раз и навсегда, - сказал диктор, отражая его мысли по поводу вновь появившейся на экране серой комнаты. - В жизни вулканского мужчины пон-фарр наступает каждые семь лет. Первый раз обычно самый тяжелый, так как молодой вулканец не обладает достаточным опытом, чтобы контролировать импульсы, вызываемые плак-тау. Именно поэтому связь должна устанавливаться в юности и женщина должна готовиться заранее. Обычно…
Спок снова на него покосился.
Джим начал подумывать о том, чтобы подрочить просто для развлечения, но все же отказался от этой мысли и зевнул.
- ... молодая женщина знает, что должна с готовностью отдаться своему партнеру.
Девушка раскинула руки и обняла шагнувшего к ней парня, который стал гладить ее лицо, руки и шею. Оба все еще были полностью одеты.
- Полная покорность женской особи необходима, чтобы смягчить необузданную жестокость плак-тау.
О да, это же просто верх насилия, вы только посмотрите, как чувак расстегивает на ней одежду, прижимает к ее груди сразу два пальца и как она при этом задыхается. Кстати, неплохие буфера. Джим попытался усесться поудобнее.
Наверное, кого-то это возбуждает. Все может быть.
Спок ослабил воротник и откашлялся.
- Джим, если тебе скучно, возможно, нам стоит прекратить просмотр прямо сейчас.
А вот это уже интересно! Слегка позеленевшие щеки, нетерпеливое одергивание формы. Спок облизнул губы, но Джим никак не мог полностью оторваться от экрана, на котором парень начал гладить живот девушки, а она при этом откинулась назад так, как будто это был самый счастливый момент ее жизни. Голос за кадром вещал, что следующая стадия полового акта может быть более жесткой и что хотя женщина обязательно должна быть к этому подготовлена, охваченный приступом пон-фарра мужчина не всегда может с этим справиться.
Кирк еще раз посмотрел на экран, где парень легкими прикосновениями ласкал плечи девушки и сплетал вместе их руки.
- Неужели тебя это заводит? – спросил он недоверчиво.
Девушка на экране легла на постель, вздохнула и раздвинула ноги.
- Правда заводит? – развитие сюжета было более интересным, но в любом случае это не имело ничего общего с тем, чем они обычно занимались со Споком.
- Вот это?
Вулканец на экране выпрямился и замер, а диктор пустился в объяснения о различных жидкостях, выделяющихся в организме в этот момент. На экране ничего не происходило, но с каждым словом диктора Спок начинал дышать все прерывистее и тяжелее. Джим наклонился, погладил Спока по бедру и рассмеялся, когда тот подпрыгнул от неожиданности.
- Ты не считаешь это возбуждающим? – спросил Спок.
- Конечно, считаю, - согласился Джим и потянулся к пуговице на его дурацких форменных брюках, а затем нащупал и расстегнул молнию.
– Я считаю это чрезвычайно возбуждающим.
-…а теперь мужчина-вулканец забирается на свою женщину…
Джим слегка подтолкнул Спока, чтобы тот расслабился, и высвободил из брюк его напряженный член. Спок с облегчением выдохнул, закусил губу и уставился на экран, где вулканская пара с застывшими лицами начала совокупляться. Джим скептически закатил глаза, подвинулся поближе и взял его в рот.
Горячие пальцы на его спине горели, как в огне, а тихие отчаянные звуки, которые Спок даже не старался подавить, заглушали надоедливый голос диктора, комментирующий необычайно жестокие ритуалы вулканского спаривания.
«Если пон-фарр выглядит именно так, то нам он не страшен», - решил Кирк.
- Джим, - простонал Спок. И это было лучше любого порно в мире – руки, ласкающие спину, затылок, перебирающие волосы, подсказывающие ему ритм, двигающиеся в такт с размеренными толчками бедер. Спок поначалу сдерживался и контролировал себя, но потерял самообладание задолго до того, как Джим тоже был готов, - задрожал всем телом, издал наполовину стон, наполовину вздох и…
Джим отодвинулся, облизнул губы и вытер подбородок. Изображение на экране стало гаснуть и диктор начал закругляться:
- Мы надеемся, что вы получили представление…
Джим перевел дух и стал наблюдать за тем, как Спок пытается взять себя в руки, стараясь дышать ровно, плотно смежив веки и стиснув кулаки.
- Я хотел бы оказать тебе ответную услугу, - сказал Спок, когда наконец-то смог открыть глаза.
- А уж как я бы этого хотел! – расцвел в улыбке Джим.

Название: нет
Автор: Akuma no Thrill
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс и прочее
Пейринги/персонажи: Спок/Кирк, Пайк/Маккой
Предупреждения: джентльменский набор - АУ, ООС
Саммари: Джеймс Тибериус Кирк не стал капитаном «Энтерпрайза». Более того, такого корабля у Звёздного Флота нет. Пайк - бывший капитан, вследствие катастрофы получивший травму ног. Спок - бывший коммандер Пайка, сошедший вместе с ним на Землю. «Энтерпрайз» - мечта Пайка - его собственное кафе. Но теперь им управляет вулканец...
Слово автора: спасибо за идею Конеко и наводке на идею Star Trek Universe. Я просто не сумел пройти мимо... Идея здесь.
Слово автора 2: да. Оно не закончено. Автору нравятся дружелюбные пинки. /предупреждает/
Арт к фику от der BudaiIka: never-parted.diary.ru/p160048784.htm


В кафе «Энтерпрайз» было тихо, пусто и нечеловечески неуютно. Впрочем, после ухода Пайка - бывшего владельца - это место окончательно утратило свою былую привлекательность для посетителей. Если раньше хозяин, опираясь на толстую трость, выходил к довольным людям и, приветствуя их, тепло улыбался, то после того, как у Пайка совсем отказали ноги, он был вынужден сменить опору на инвалидное кресло, и с визитами в своё детище пришлось покончить.

Новый хозяин - мистер Спок - искренне старался удовлетворить запросы и соблюсти пожелания этих нелогичных людей и некоторых не менее нелогичных жителей других планет, но не получалось. Новый формат кафе был полностью подчинён логике. Разработанное Споком меню - ему как научном сотруднику и консультанту не только по инопланетным языкам, но и по биологическим особенностям жителей не составило трудностей его написать - соответствовало стандартам Федерации, но было настолько… скучным, что люди постепенно перестали приходить в «Энтерпрайз».
Спок знал предназначение мест подобного рода - здесь посетители должны были расслабиться, перекусить или напротив, насытиться, поговорить о делах, отдохнуть.
Но он, как вулканец, не понимал его: отдых и успокоение вполне можно было получить из сна или медитации, дела обычно обсуждались в рабочее время, пищей организм должен был снабжаться в строго положенное для этого время - это было логично, не возникало никаких проблем с расходованием энергии и последующим её накоплением.
Но люди не считали это правильным. Им нужны были эмоции: удовольствие, счастье, радость. Такие схожие, но такие… разные.
Пайк не раз пытался объяснить Споку такое.
- Не думай об этом, как об обязанности. Это просто чувства. Смотри, Спок, эти люди счастливы: они пришли выпить вкусного чая, съесть мягкое свежее печенье, попробовать новый сорт пирожного - и это приносит им удовольствие и радость. Здесь, в «Энтерпрайзе» им не нужно напрягаться, не нужно смотреть на время, они могут просто придти и улыбнуться, - в такие моменты он всегда пытался найти в тёмных глазах вулканца хоть каплю понимания.
Но там была только толика растерянности.
- Я не понимаю этого, капитан, - ровно откликался Спок и извиняюще приподнимал бровь, когда видел усталую грусть на лице Пайка.
Он действительно не понимал. Чувства возникали там, где не было логики.
Люди действительно приходили в «Энтерпрайз» за положительными переживаниями, но новый настрой уничтожал эмоции. Из-за этого поток посетителей скудел, и, в конце концов, кафе стало малопопулярным местом.
Спок понимал, что Пайк хотел вовсе не этого, когда оставлял на него своё детище.
И потому ощущение неудовлетворённости посещало его чаще обычного.

Глава первая. Человек снаружи.

Холодный свет, блестящие стены, витрины с круглыми металлическими поддонами, на которых лежали самые обычные пирожные или ёмкости с различными видами закусок.
И худой вулканец за стойкой. Неужели… Спок?
Джим притормозил перед кафе и расплющил нос о стекло, прижавшись к нему лицом, неверяще разглядывая такое чудо. Единственный вулканец, который был известен в Академии как коммандер при одном из самых лучших капитанов Звёздного Флота. Тогда что он делает здесь? В таком месте?
Кирк отлепился от стекла и поднял голову: над ним холодно переливалась вывеска: «Энтерпрайз».
«Кафе? Вулканец, имеющий самые лучшие рекомендации от адмиралов, работает в кафе? Какого чёрта?» - с такими мыслями Джим смело вошёл внутрь.
Пристальный взгляд тёмных глаз как будто разнёс Кирка на составляющие и оценил - Спок повернулся, будто что-то решив для себя.
- Добро пожаловать в «Энтерпрайз», - бесцветно поприветствовал его вулканец. - Вы, если я не ошибаюсь, принадлежите к виду Homo Sapience, - Джим хмыкнул. - Мы можем предложить меню под номером Е-47.
Чёрная папка легла на стойку перед Кирком. Тот взял её в руки и всмотрелся в ровные строчки печатного текста:
«Возраст, вес, рост, количество калорий, потребность организма в питательных веществах, испытываемая нагрузка… Что за чёрт? Кто писал такую ересь? Зачем столько таблиц? Предлагаемые варианты меню… Стандартный комплект из трёх блюд… Тут даже норма жидкости для каждой возрастной группы прописана… Какой он там номер папки говорил? Е-47? То есть для каждой расы, представители которой когда-либо посещали его кафе, есть точно такая же кипа бумажек с нормами и списками? Боже, спаси этот мир от таких…» - Кирк поднял голову и наткнулся взглядом на равнодушное лицо Спока.
Джима даже пробила нервная дрожь.
- Если позволите вам подсказать, - помолчав мгновение, произнёс вулканец, - вам следует изучить страницы пять, двадцать семь, пятьдесят восемь и сто сорок один. Ваши примерные параметры вы найдёте именно там, - и отвернулся, полностью замыкаясь в себе.
Вот именно тут Джим, сначала хотевший просто уйти из этого странного места, твёрдо решил остаться.
- Мне, пожалуйста, дайте яблочный пирог и эспрессо, - он решительно хлопнул папкой по стойке.
Вулканец еле заметно вздрогнул и сдержанно кивнул.
- Как пожелаете, - словно заученную фразу произнёс он и, нажав пару кнопок, ловко, отточенными движениями достал совершенно не отличающийся от остальных на вид кусок сдобы, а потом запустил кофе-машину, которая поблескивала металлическими боками за его спиной.
- Ваш заказ, - Спок поставил перед Джимом простую белую тарелку с умопомрачительно пахнущим яблочным пирогом и маленькую чашку с тёмным напитком.
Кирк благоговейно вдохнул божественный аромат и, не сдерживаясь, откусил большой кусок. Вулканец приподнял бровь - видимо, в знак удивления - но ничего не сказал.
Как только мягкая тёплая начинка коснулась вкусовых рецепторов на языке Джима, тот совершенно удовлетворённо застонал, растёкшись по стойке.
- Фщёвт восьфи… - пробормотал он с набитым ртом. - Фэто фрофто фища фокоф…
Бровь поднялась ещё выше. Кирк дожевал пирог и выпалил:
- Парень, ты просто охрененно готовишь.
- Прошу прощения, я не принимал участия в…
Но тут их прервал стук двери и недовольный голос, который был подозрительно знаком Джиму.
- Эй, остроухий ублюдок, какого чёрта ты сегодня открылся так рано?
Спок перевёл взгляд на прибывшего и, совершенно не изменившись в лице, ровно ответил:
- Перед дверьми стоял потенциальный посетитель, я счёл логичным не упускать возможность привлечь к нам ещё одного клиента, доктор Маккой.
Джим развернулся и открыл рот от удивления.
- Вы, кажется, хотели выразить своё одобрение умениям нашего повара. Это доктор Леонард Маккой, - заметил Спок.
- Чёрт возьми, - только и сумел повторить Кирк.

Глава вторая. Люди внутри.

Леонард Маккой до сих пор не понимал, как согласился работать под началом вулканца-полукровки, укушенного логикой в зад похлеще любого другого жителя Вулкана. Видимо, просьба Пайка присмотреть за упёртым бывшим коммандером возымела своё действие. Да, по сути, и не только она: что Спок, что и сам Маккой были мрачными, замкнутыми в себе личностями, ключиком к которым служили добрые открытые люди. Для Спока таким стал Пайк, для Леонарда - Джим Кирк - психованный, несдержанный на слово и последующее за ним действо, но умный и честный, а для Маккоя это многое значило.
- Присмотри за ним, Леонард. Ему очень трудно жить среди людей, - бывший капитан печально улыбнулся и многозначительно погладил ручку инвалидного кресла. - По нему это ударило сильнее, чем по мне.
- Я доктор, а не нянька для полувулканцев, - устало огрызнулся Маккой, в десятый раз проверяя динамику заболевания очередного пациента. - Он уже большой мальчик и сам в состоянии справиться с трудностями.
Пайк откатился в сторону, давая дорогу доктору и, вздохнув, продолжил:
- Я знаю Спока и не сомневаюсь в том, что оставляю «Энтерпрайз» в надёжных руках, но ему сложно понять желания людей…
- О, да, эти нелогичные существа с их нелогичными желаниями, - пробурчал Маккой, вспомнив свою первую встречу с бывшим коммандером, когда между ними случилась лёгкая словесная дуэль, в которой одержал победу Пайк, убедив вулканца в необходимости для себя пеших прогулок.
- …и поэтому я прошу тебя иногда сдерживать его порывы «улучшить» что-либо, - закончил Пайк и спокойно посмотрел в глаза собеседника.
- Ладно, я зайду к нему через неделю, - сдался Леонард и отложил отчёты в сторону.
Но, к сожалению, работа нарушила планы доктора, и удалось ему навестить «Энтерпрайз» только спустя месяц.

- Что это, чёрт возьми, значит? - Маккой бухнул стопку папок на стойку и уставился на совершенно невпечатлённого его действиями Спока.
- Это было логично, - невозмутимо ответствовал тот.
- Только грёбаный вулканец мог снизить посещаемость кафе почти до нуля за один месяц.
Спок чуть дёрнулся и, через непродолжительную паузу, добавил:
- Многие посетители ценили моменты появления капитана, я считаю, что его отсутствие могло служить фактором, повлиявшим на снижение посещаемости «Энтерпрайза».
Маккой не поверил своим ушам. Этот зеленокровый ублюдок сейчас попытался ему сказать, что Пайк служил рекламой этого кафе? Что он оценивает появления своего капитана здесь как акцию для привлечения посетителей?
- Ублюдок… - злобно прошипел Леонард, перегибаясь через стойку и хватая Спока за рубашку. - Ты хоть понимаешь, что он для тебя сделал? Да тебя бы в жизни в Звёздный Флот не приняли, так бы и остался в своём научном отделе, цифры перепроверять…
И тут Спок просто отвёл взгляд.
- Я понимаю, какую ответственность возложил на меня капитан. И я обязан продолжить его дело, раз он доверил его мне.
Маккой отпустил ворот идеально выглаженной рубашки и внимательнее присмотрелся к вулканцу. Тот держался ровно, нисколько не сомневаясь в своих словах.
«Вулканцы не лгут» - вспомнил доктор. А это значило, что он сказал только то, что сказал - без подтекста или злого умысла.
«Дьявол, как же Пайк с ним общался?» - задался вопросом Маккой, а потом ухмыльнулся. В конце концов, Спок не был виноват в соблюдении привитого ему образа жизни.
- Ладно, остроухий гоблин, показывай, где у тебя тут кухня.
Темная бровь поднялась чуть выше.
- У вас есть необходимая квалификация?
- Уверяю тебя, готовить я умею, - хмыкнул Леонард.
Спок недоверчиво посмотрел на него, но всё же проводил доктора на небольшую уютную кухню.
- Почти весь персонал оставил кафе после смены руководства, - заметил вулканец, открывая дверцы шкафчиков и выдвигая ящики для демонстрации содержимого. - Надеюсь, что вы разберетесь в расположении инструментов, необходимых для…
- Заткнись, - посоветовал ему Леонард, - миксер от сковороды я отличу. И плиту от холодильника тоже. Неплохо тут всё устроено, - одобрительно кивнул он в сторону ящиков.
- Вечером придёт наш второй повар - мистер Скотт. Я полагаю, вы сработаетесь.
Спок заложил руки за спину и следил за перемещениями доктора по кухне.
- Иди уже, - пробурчал Маккой, закрывая распахнутые дверцы.
Нет, пожалуй, он всё-таки поможет этому не в меру логичному ублюдку наладить здесь дела.

Глава третья. Человек, который заходит по утрам.

Джим доедал третий кусок яблочного пирога и с интересом следил за работой Маккоя на кухне. Последний изредка ворчал себе под нос, громыхая кастрюлями, поддонами и формами для печенья, пирогов и прочих радостей джимова желудка.
- И давно ты здесь работаешь? - немного невнятно спросил Кирк, дожёвывая мягкую корочку и с тоской провожая взглядом новую партию выпечки, направляемую в маленькую симпатичную печь умелыми руками доктора.
- С тех самых пор, как гоблин чуть не разорил кафе, - пробормотал Леонард, устанавливая необходимый температурный режим. - Капитан Пайк попросил за ним присмотреть, - особо не поясняя, добавил он.
- А почему здесь все технологии старого образца? - с любопытством поинтересовался Джим, безуспешно пытаясь стащить сочное красное яблоко из миски с фруктами, стоявшей на столе. Маккой прицельно шлёпнул его по тыльной стороне руки большой ложкой и, усмехнувшись, ответил:
- Пайк говорил, что еда, приготовленная поваром из настоящих продуктов, никогда не сравнится с синтезированной разукрашенной подделкой. И я его понимал лучше, чем кто-либо другой, - он помолчал немного. - Хотя бы потому, что это относилось не только к пище.
Джим неожиданно серьёзно кивнул. Он знал, о чём говорил доктор: капитан был из тех людей, которые не смотрели на ранг, оценки и отзывы - он всегда глядел внутрь человека, и если тот нуждался в ещё одном шансе, то Пайк давал этот шанс.
Возникшее молчание на кухне было прервано лёгким стуком двери: в проёме стоял Спок и выжидал, заложив руки за спину.
Когда всё внимание было обращено на него, то он, абсолютно бесцветно, вымолвил:
- Посетители ждут. Два шоколадных пирога, один сливовый, три яблочных, - и вышел.
Кирк облизнулся на последние слова вулканца и требовательно-жалобно - Бог знает, как ему это удалось совместить - посмотрел на Маккоя.
Леонард хмыкнул и веско отрезал:
- Три куска, Джим, три куска.
- У меня очень быстрый обмен веществ, - заверил его Кирк, с задорным смехом выскакивая за дверь с всё-таки утянутым яблоком в руке..
Вгрызаясь в упругую яблочную кожицу и довольно хрустя, Джим выложил на стойку несколько купюр, а после, радостно улыбаясь, вышел из кафе.

Очередной день работы «Энтерпрайза» начался с вдохновенной ругани повара и хозяина кафе, при терпеливо ожидающем свой кофе Джиме.
Предметом спора в этот раз стали заказы на выпечку, неожиданно повалившиеся на «Энтерпрайз», как спелые яблоки в октябре. Маккой был целиком и полностью за, но вопрос упирался в отсутствие людей, способных доставить заказанное в целости и сохранности: «Нет, Джим, я уверен, что если это будет яблочный пирог, то до покупателя вместе с тобой он не дойдёт».
- Нам придётся сократить ассортимент товара, чтобы выделить средства на оплату труда разносчиков, - холодно аргументировал свою позицию Спок.
- Чёрт с ним, - ярился доктор. - Ты хоть понимаешь, что популярность «Энтерпрайза» возрастёт?
Кирк тем временем что-то напряжённо обдумывал, незаметно для самого себя, поглощая четвёртый кусок пирога подряд.
- Необходимо будет найти согласных на подобную работу людей, а это тоже потребует времени.
Вот тут Джим, вполне довольный жизнью - несмотря на отсутствие кофе - и предложил свою помощь.
- А если я приведу вам таких работников? - он скопировал манеру вулканца поднимать бровь и усмехнулся.
Маккой заинтересованно-недоверчиво посмотрел в его сторону, а потом понимающе хмыкнул:
- Сколько?
- Ещё как минимум три, - облизнувшись, быстро среагировал Кирк.
- Вам не следует есть столько много. Имеется вероятность качественной прибавки в весе, - вставил свою точку зрения вулканец.
- Спок, уймись, от пары-тройки лишних кусков Джим не потолстеет. А если он и наберёт вес, то сгонит его в тренажёрном зале, - отмахнулся Леонард и протянул ладонь Кирку. - По рукам.

Глава четвёртая. Человек, который неожиданно для себя помогает молча.

Джеймс Тибериус Кирк с самой первой встречи заинтересовался остроухим полукровкой: его манера держаться, выразительные тёмные глаза, идеально выглаженный передник на по-мужски узкой талии, забавный способ выражать мысли - всё это смешивалось в его голове, выражаясь столь обрывочно, что Кирк оставил размышления до лучших времён и решил помочь «Энтерпрайзу», распространяя информацию о нём, где только было можно. Боунс ухмылялся, но особо рекламной кампании не препятствовал, понимая, что энтузиазм у дураков - вещь бесплатная. Пироги не в счёт.
Неожиданно, акция «Лучшее кафе Федерации» сработала, и, постепенно, курсанты, преподавательский состав и гражданские вперемешку стали навещать не в меру логичного хозяина кафе. Посетители беззлобно подшучивали над строгостью меню - хоть им был предоставлен отредактированный совместными усилиями Маккоя и Джима вариант, но стабильно заказывали что-нибудь из аппетитного сдобного разнообразия, испечённого доктором, или потрясающе вкусные коктейли, авторства второго кулинара - Скотти.

Со Скотти Кирк познакомился во время пятого посещения «Энтерпрайз»: немолодой, забавный, искренне преданный своему делу, он столкнулся с Джимом в момент почти безуспешных попыток сдвинуть старую плиту на её обычное место. Масса железа поддалась ласковым уговорам именно тогда, когда Джим громко хлопнул дверью, радостно приветствуя кухонных «жителей»:
- Боунс, я сегодня опоздал. Где моя порция яблочной амброзии? - замедлился Кирк и заметил незнакомого ему человека, с немым восхищением на лице шепчущего что-то отчищенной до блеска плите.
Однако даже это не смогло отвлечь его от белой тарелки с двумя кусками пирога, заманчиво поблескивавшей в свете потолочных ламп. Джим только собирался притворно возмутиться столь малому количеству лакомства, как услышал обращённый к нему вопрос:
- Ты кто и что здесь забыл?
- Пирог, - не растерялся Джим и шустро зацапал тарелку со стола.
- И мистер Спок тебя сюда пустил? - недоверчиво сложил руки на груди незнакомец, пока ещё не предпринимающий никаких действий по изгнанию Кирка с кухни.
- Да, он решил… фапофнить оффёты, - отмахнувшись, прочавкал Джим, разворачиваясь и собираясь покинуть с добычей в руках царство холодильников, печей и мисок.
На лице мужчины ясно отразилось недоумение, но потом он понимающе хлопнул себя по лбу и, широко улыбаясь, проговорил:
- Ты, должно быть, Джим Кирк, - а потом, практически без паузы, добавил. - Ну, добро пожаловать на «Энтерпрайз». Меня зовут Скотт. Я отвечаю за работоспособность этих малышек и приготовление напитков, - нежность буквально заполняла его слова.
Джим повернулся и немного удивлённо посмотрел на второго повара кафе. Однако, несмотря на странноватость в поведении, Скотти Кирку понравился - слишком уж тот располагал к себе своей простотой. И хотя сталкивались они редко, Джим всегда был рад пожать чуточку испачканную в масле мозолистую руку.


Спок как раз собирался уточнить сегодняшнее меню у Маккоя, как входная дверь открылась и внутрь осторожно заглянул обладатель пушистых даже на вид рыжих кудряшек. Вулканец замер и подождал, пока к его стойке не подошёл застенчиво улыбающийся юноша в форме курсанта Академии. Тот немного замялся, видимо пытаясь сформулировать заказ.
- Здравствуйте, - с явным акцентом произнёс посетитель, - меня пригласил сюда Джеймс Кирк, он говорил, что вам нужны работники… разносчики.
Спок без особого труда вспомнил вчерашнее обещание Джима и, отложив в памяти заметку на анализ столь фамильярного обращения к курсанту Кирку, удивился оперативности человека. «Хотя, здесь скорее всего сыграло свою роль и обещанное доктором Маккоем вознаграждение», - отметил он про себя
- Да, если это не повлияет на качество вашего образования, - неизменно вежливо отреагировал вулканец. - Скоро появится наш повар - вы сможете согласовать с ним свой график работы, - он чуть наклонил голову, будто ожидая чего-то.
Юноша спохватился и торопливо представился:
- Моё имя Павел Андреевич Чехов.
Спок едва заметно кивнул и сделал ответный ход:
- Бывший коммандер Спок, после отставки совладелец кафе «Энтерпрайз».
Повисло странное молчание.
- Пока вы можете что-либо заказать, - предложили ему после непродолжительной паузы.
- А у вас есть пирожки с капустой? - застенчиво и оттого ещё более невнятно пробормотал рыжий юнец, с надеждой смотря на вулканца за стойкой «Энтерпрайза».
- В базе данных имеется четыре тысячи двести двадцать восемь рецептов выпечки, не считая вариаций в приготовлении. Однако статистически большим спросом пользуется сладкая сдоба. Я считаю, что вам будет необходимо обратиться к повару Маккою для уточнения его возможностей, - невозмутимо ответил Спок, конец фразы которого пришёлся аккурат на появление вышеупомянутого повара.
Леонард был явно не в духе - специфика его работы не позволяла расслабляться и всегда собирала свою дань в виде нервных клеток врачей всех специальностей: идиотов хватало по обе стороны медали.
- Кто там желает уточнить мои возможности, - с язвительной интонацией проворчал он, вешая плащ на старую, но оттого особо любимую посетителями вешалку у входа.
- Наш возможный сотрудник Павел Андреевич Чехов интересуется, способны ли вы на приготовление пирожков с капустой, - дословно процитировал имя и заказ Спок.
- Дайте мне рецепт этих пирожков и я их вылечу, - оговорился заметно уставший Маккой, скривившийся в ответ на недоумённо поднятую вулканскую бровь. - Я вообще сегодня пришёл не в свою смену только по просьбе нахального засранца, потребовавшего среди ночи свою законную премию в виде яблочного пирога. А я человек чести! - гордо закончил Леонард.
Павел Андреевич сидел, приоткрыв рот и с удивлением наблюдая за лёгкой перепалкой хозяина кафе и повара, под началом которого ему предстояло работать.
И, несмотря на его нарочитую грубость в обращении, этот человек начинал ему нравиться: загадочная русская душа всегда жаловала угрюмых скептиков - из них получались хорошие собутыльники, способные поддержать философскую беседу даже за двадцатой стопкой водки.


Глава пятая. Часть первая. Вулканец, который слишком много думал о нелогичных вещах.

Спок никогда бы не признался даже самому себе, что отеческая забота Пайка ему приятна - он всегда всё сводил к максимальной рациональности. Следовательно, проявления передачи опыта в смягчённой форме, условно именуемые заботой, должны иметь только функциональную основу - это было логично, в конце концов, они капитан и первый помощник.

Доктор Маккой тоже делился с ним опытом - однако в более грубой форме, что иногда мешало правильно воспринимать его рекомендации - Спок надолго погружался в медитативный транс, снова и снова упорядочивая слегка потревоженные доктором мысли до идеала. Его примиряло с постоянными нелепыми попытками вывести его из состояния покоя то, что доктор Маккой был в своём роде преемником Пайка и самым близким из оставшихся рядом с капитаном людей.

Джеймс… Джим Кирк разрушил все эти устои. И Споку категорически не нравился тот факт, что засыпал он после продолжительной медитации с мыслями о Джеймсе Тибериусе Кирке, курсанте Академии, а просыпался с мыслями о Джиме - человеке, любящем яблочные пироги доктора Маккоя и помогающем с рекламой «Энтерпрайза». Хвала Сураку, дальше мысли Спока не заходили - сказывалось отсутствие опыта в бесполезных размышлениях об ирреальных событиях. Проще говоря, вулканец не мечтал - ни разу в жизни. А Джим шаг за шагом пытался научить его хотя бы позволять себе задуматься о такой возможности: открытой улыбкой, блаженным выражением лица, добрыми шутками и подколками, осторожными касаниями - чаще всего они происходили тогда, когда Джим оставлял кредиты на стойке, расплачиваясь за постоянный кусок яблочного пирога.

Если Споку была необходима рекомендация, то он сверялся со своим расписанием и днями, разрешёнными для посещения капитана Пайка, предварительно уточнив, можно ли его в этот день навестить.
И когда скромно зеленеющий самыми кончиками острых ушей вулканец пришёл к своему капитану за советом, то Пайк добро улыбнулся ему и приглашающе хлопнул по соседнему креслу.
- Садись, Спок. Что-то случилось? - в голосе человека отчетливо не только для вулканского слуха различались нотки обеспокоенности.
Спок замялся: ещё ни разу в его жизни ему не приходилось разговаривать с капитаном о подобном. Даже разговор с Сареком - он никогда не мог назвать его отцом, ни вслух, ни в мыслях, также как и Сарек никогда не называл его сыном - о предстоящем пон-фарре не вынуждал его так готовиться: тогда Спок просто испытал малую толику разочарования - вулканцы, посвящающие свою жизнь контролю были всё же небезупречны, хотя, с точки зрения биологии, это было, безусловно, логично.
А самым сложным было именно то, что Спок не мог конкретно сформулировать проблему - в первый раз в жизни.
С Джимом многое было либо впервые, либо исключительным, но зачастую совмещались оба условия.
- Спок… - капитан понимающе посмотрел на него, будто у вулканца на лице было отображено всё его смятение. Последний тут же проверил деятельность лицевых мышц, но они работали как было необходимо - на минимуме своих возможностей. - Я иногда интересуюсь твоими делами - Леонард рассказывает, когда навещает после работы. Правда, он имеет неприятную привычку выражать своё мнение чуть более, чем необходимо, - улыбнулся капитан.
- Соглашусь, - живо отреагировал Спок. - Мистеру Маккою в большинстве выказываемых им реакций несвойственно чувство такта
- Но вы с ним уживаетесь в одном помещении, даже пытаетесь найти контакт, - подвёл итог Пайк, внимательно глядя на собеседника. - Тебя Джеймс беспокоит?
Спок промолчал. А потом твёрдо и спокойно, смотря прямо в глаза капитана, ответил:
- Не беспокоит.
Пайк откинулся на спинку инвалидного кресла и кивнул.
- Мы с Леонардом так и поняли. Как там «Энтерпрайз»?
И Спок приступил к привычному докладу о текущем состоянии дел в кафе.


Глава пятая. Часть вторая. Человек, который не думал вообще.

Джим, в отличии от своего остроухого почти-друга, предпочитал действовать, а не погружаться в унылые размышления о своём месте в этом мире. Более того, он точно знал, что ему нужно - помочь забитому жизнью вулканцу-полукровке и закончить Академию. А что будет дальше - будет зависеть только от него и его друзей.
Джеймс Тибериус Кирк всегда полагался только на себя и жил сегодняшним днём - во избежание рефлексии и меланхолии. А главное - он разбирался в людях и умел находить себе хороших знакомых.
В общем, на данный момент Джима заботило только одно: Леонард довольно категорично поставил перед ним всего два куска яблочного пирога и хмуро глядел на жалостливую физиономию безуспешно пытающегося разжалобить Маккоя Кирка. Скотти хихикал в отдалении, преувеличенно серьёзно натирая стаканы и бокалы - оба повара работали вместе чаще, чем казалось.
- Боунс, дружище…
- Джим, у тебя появились щёки. И как бы не хотелось это признавать, но зеленокровый ублюдок был прав - ты потолстел.
Кирк хмыкнул и с сожалением во взгляде отправил последний кусочек яблочного блаженства в его последний путь.
- А где Спок?
- На подработке, - Маккой нахмурился ещё сильнее- неодобрение явно отразилось в его глазах и морщинке на лбу. - Помогает одной особе в освоении вулканского.
Джим поперхнулся кофе и недоумённо воззрился на друга.
- Помогает? - человеколюбие в остроухом холодильнике как-то не обнаруживалось. - С какой это стати?
Леонард неодобрительно скрестил руки на груди и переглянулся с понимающе кивнувшим Скотти. Прозвеневший на двери колокольчик никого не отвлёк: Паша Чехов, задорно смеявшийся вместе со вторым разносчиком - Хикару Сулу - утих и, сделав приятелю знак «помолчи», присел за столик у окна.
- Мисс Ухура падка на необычное, - пожав плечами, ответил Скотти. - Она хорошая девушка, но…
- Необычное? - Джим насторожился.
- Ну, зелёная кожа, зелёная кровь… Разница небольшая, - Маккой отвернулся и шагнул в сторону дверей кухни.
Джим мгновенно подскочил и вцепился в синюю ткань поварского фартука.
- Какого чёрта, Боунс… Что ты имеешь в виду? - Маккой мрачно посмотрел на него в ответ, и Кирк разжал пальцы.
- Я достаточно ясно выразился. А если одна жертва ксенофилии не замечает очевидного, то и говорить не о чем.
Леонард покачал головой и бросил взгляд на часы - близился конец его сегодняшнего рабочего дня.
- Мне пора к Кристоферу, - пробормотал он, снимая фартук и одёргивая рукава рубашки на надлежащее им место.
Скотти махнул рукой, прощаясь, и продолжил своё дело - сортировку и опись поступивших сегодня сортов чая, кофе и алкоголя никто не отменял. Джим растерянно опустил руки и сел: с Ухурой он часто сталкивался - упёртая девушка не раз ему отказывала, так могла ли быть причина в том, что её сердце банально было занято?
- Джим, всё в порядке? - осторожно осведомился у него Чехов.
Кирк машинально кивнул и махом допил остатки кофе.
Спок в этот день на своё рабочее место так и не пришёл

Название: Все сложности от близости (Proximity Breeds Contretemps)
Ссылка на оригинал: www.ksarchive.com/viewstory.php?sid=1675
Автор: Dana Austin Marsh
Разрешение на перевод: получено
Бета: sige_vic (и огромное спасибо tes3m за отлов устойчивых выражений)
Категория: слэш
Пейринг: Кирк/Спок
Рейтинг: авторский R
Жанр: юмор, романс
Предупреждения: нет
Размер: миди, 6383 слов в оригинале.
Дисклаймер: все права принадлежат Родденберри.
Саммари: Кирк и Спок вынуждены делить ванную и туалет. Поначалу Кирк просто не хочет мешать своему первому помощнику, но потом, когда первая проблема решена, начинает возбуждаться от ненамеренной утренней близости.
Примечание: Поскольку фик переведен на командный челлендж «Родденберри vs Абрамс» на «ArhivST», к нему есть феерический баннер от [L]T-Kuat[/L]

Кирк прекратил свой безумный бег, чтобы вытаращиться на свет над дверью. Он рыкнул в отчаянии и продолжил вытаптывать дорожку в полу, время от времени останавливаясь, чтобы подавить растущий дискомфорт. Когда неудобство перешло в настоящую боль, он понял, что больше не может ждать. Развернувшись, он выскочил в свою комнату, пересек ее и выбежал в коридор. Коротенькими шажками он проскакал к двери Маккоя, шлепнул по сигналу и промчался мимо ошеломленного доктора в ванную.
Маккой замер посреди комнаты, неуверенный, видел ли он черную с золотом вспышку, промелькнувшую в комнате, или измученный отсутствием кофеина мозг выдает иллюзии. Было слишком раннее утро для подобных загадок. Однако звук смываемой в туалете воды убедил его, что ему не мерещилось. Он сел на кровать, чтобы подождать появления капитана.
Кирк вышел из туалета, улыбаясь застенчиво, но с большим облегчением.
– Прости за вторжение, Боунс, – извинился он.
Маккой оглядел его, явно посмеиваясь.
– Так ты что-нибудь повредишь себе, Джим.
– Или опозорюсь, – подтвердил Кирк, плюхаясь со вздохом на стул. – Еще немного и было бы поздно.
Не самое лучшее начало дня.
– Теперь ясно, зачем я был нужен на «Энтерпрайз». Наверняка другие медики не смирились бы с тем, что их унитаз оккупируют каждое утро.
– Вовсе не каждое, – пробормотал Кирк в слабой попытке защититься.
– Кстати, – Маккой проигнорировал ворчание. – Что ты делал, когда тут был Пайпер?
– Ходилвтуалетвстоловой. – Если защита была слабой, то объяснение было абсолютно неразборчивым.
– Чего-чего? – уточнил Маккой.
Кирк помахал рукой, пытаясь избавиться от вопроса.
– А что я, по-твоему, должен делать?
Маккой встал и медленно подошел к шкафу, якобы затем, чтобы вытащить чистую униформу, но на самом деле чтобы скрыть растущую ухмылку. Он не мог упустить шанс подразнить своего слишком серьезного капитана.
– Как по мне, у тебя куча возможностей, Джим, – начал Маккой фальшиво-серьезным тоном. – Никто не удивится, например, если ты с твой любовью к старине поставишь ночной горшок под кроватью.
Раздраженная тишина встретила это предположение. Маккой, повернувшись к Кирку спиной, одевался и предлагал все более нелепые варианты.
– Или растение в огромном цветочном горшке. Ну, знаешь, какое-нибудь каучуковое дерево. По крайней мере, ты не забудешь полить его.
Тишина позади него одобряла этот вариант еще меньше, чем предыдущий, и Маккой постарался подавить смех. Одетый, он отыскал сапоги и сел на кровать, по-прежнему не глядя на своего несчастного друга.
– Ну, или мы можем применить действующее, хотя и болезненное средство. Я могу ставить тебе катетеры каждую ночь.
– Очень, очень смешно, – прорычал Джим. – От тебя столько же пользы, как от треснувшего дилитиевого кристалла.
Маккой обул второй сапог и наконец посмотрел на рассерженного капитана.
– В конце концов, ты можешь рискнуть жизнью и сказать Споку, что он должен будет делить с тобой туалет по утрам.
– Хотел бы я знать, какой дебил придумал, что капитан и первый офицер должны пользоваться общей ванной, – взорвался Кирк.
– Может, между Пайком и его первым что-то было, – предположил Маккой.
– Да не было этой ванной, когда тут был Пайк. Тут все переоборудовали, и я не жаловался, потому что… тогда моим первым был Гэри.
– Теперь-то Спок, – напомнил Маккой. – Поверь, если ты не договоришься с ним, ты доиграешься до того, что твой мочевой пузырь взорвется.
– Я прямо слышу наш разговор: поверьте, мистер Спок, я знаю, как высоко вы цените уединение, но когда мужчине надо отлить, он должен отлить! – Кирк в отчаянии воздел руки. – Что он там делает-то эти сорок пять минут?
Маккой пожал плечами:
– Наверное, читает Галактический Научный Журнал.
– Дерьмо!
– И это, наверное, тоже, – кивнул Маккой. – Ну же, Джим. Спок логичен, по крайней мере он сам на этом настаивает. Вряд ли он ценит свою гордость больше, чем здоровье капитана. Вулканская лояльность и все такое.
Кирк тяжело вздохнул, признавая поражение.
– Ты прав. Я просто должен поговорить с ним.
* * * * *
Спок в последний раз провел щеткой по волосам, потом убрал ее в ящик и запер его. Он машинально протер влажным полотенцем зеркало шкафчика над раковиной и сложил полотенце прежде, чем положить его в корзину. По природе опрятный до болезненности, он бы сделал это в любом случае. То, что он делил удобства с кем-то еще, и то, что этим кем-то оказался его капитан, было всего лишь дополнительной причиной для аккуратности.
Когда он только въехал в эту комнату, он испытывал серьезнейшие сомнения в осуществимости взаимодействия с человеком в таком личном вопросе. Поскольку и он, и Кирк обычно оба были на первой вахте, Спок опасался, что его утренний распорядок будет неизбежно нарушен. Из-за этого он испытал великое облегчение, когда прошло несколько недель, а Кирк ни разу его не побеспокоил. Очевидно, утренний распорядок Кирка настолько отличался от его собственного, что они оба могли полностью уединиться в ванной.
Придя к этому заключению, Спок мог только приветствовать обладание большой ванной, пусть ее и необходимо было делить с другим человеком, – она была намного удобнее, чем любая маленькая, рассчитанная на одного. Исключительно логичная ситуация, думал он.
* * * * *
Кирк облегченно вздохнул, когда раздражающее, горячее покалывание от восстанавливающего луча спало, и Маккой отложил прибор. Он остался лежать, слушая гудение сканера, пока Маккой не шлепнул его по плечу. Кирк осторожно перевернулся, вздрогнув, когда его измученная спина запротестовала против движения и давления. Маккой протянул руку, чтобы помочь ему сесть, и Кирк свесил ноги с больничной кровати.
Доктор выдал ему пузырек с маленькими белыми таблетками.
– По одной три раза в день, запивать как можно большим количеством воды.
Глаза Кирка расширились от удивления.
– Ты меня выпускаешь?
– Конечно. По тебе всего лишь прошелся клингон. У меня тут полно реально больных людей, – поддразнил Маккой, стараясь скрыть свое облегчение. Если сравнивать, как избит был Кирк в пьяной драке на открытой планете, с которой они расстались не так давно, слегка пострадавшие почки и порванные связки спины были почти благословением божьим.
Не собираясь заглядывать в зубы дареному коню, Кирк соскользнул со стола и взял рубашку.
– Может, будет немного крови в моче. Если к утру не пройдет, дай мне знать. Держись подальше от мостика сегодня и завтра, и после того, как я проверю тебя еще раз, мы решим, когда ты сможешь опять приступить.
Кирк автоматически начал протестовать:
– Два дня…
– Ты все равно не захочешь там сидеть, Джим, – прервал Маккой. – Только не в то время, пока принимаешь таблетки.
Кирк подозрительно посмотрел на пузырек с невинно выглядящими таблетками.
– С чего бы?
– От них ты захочешь мочиться каждые пять минут или что-то вроде того. – Маккой послал ему лучший даже-не-думай-об-этом взгляд. – И даже не думай терпеть. Если и сможешь, от этого будет больше вреда, чем пользы.
– Ох, – пробормотал Кирк, положил таблетки на кровать и начал надевать рубашку через голову. Он замер с рубашкой на голове, когда омерзительная мысль пришла ему в голову. Ох. Он медленно натянул рубашку.
– Знаешь, Боунс, – сказал он. – Я бы полежал в лазарете, пока мне не станет лучше.
У Маккоя отпала челюсть. Он потряс головой, поковырял пальцем в ухе.
– Повтори. Я, кажется, тебя не расслышал. Ты же не попросил только что остаться тут? После того, как ты сбежал отсюда, практически умирая от колотых ран.
– Тогда была чрезвычайная ситуация! – защищался Кирк. – Сейчас все спокойно, и если я настолько болен, что не могу даже вахту нести, только логично остаться тут.
Это замечание нечеловечески потрясло Маккоя. Кирк обычно выскакивал за дверь раньше, чем Маккой накладывал последний шов. Бедный доктор от этого чувствовал, что его абсолютно недооценивают. Однако как только слово «логично» покинуло рот капитана, собственная нелогичность Маккоя вывела вывод на варповой скорости.
– Ты до сих пор не прояснил со Споком эту туалетную чушь? – обвинил он.
Кирк в ужасе оглянулся, хотя и знал, что комната абсолютно пуста.
– Потише, ладно?
– Что ты делал последние шесть месяцев? – недоверчиво спросил Маккой. В его уме не укладывалось, что неустрашимый капитан трясется из-за чего-то настолько дурацкого.
– Я ставлю будильник на четыре, отливаю и возвращаюсь в постель до шести, – неохотно объяснил Кирк. Он настолько привык к этому ночному звону, что почти по-настоящему не просыпался для этого. Несколько раз он даже не мог вспомнить, вставал он ночью или нет.
– Да ради… это самое тупое… Ну, с этими таблетками такое у тебя не пройдет. – Маккой снова включил свой самый безжалостный взгляд. – И ты будешь их принимать, если хочешь вернуться на мостик через два дня, а не через семь.
– Но, Боунс…
– Избавь меня от «но Боунс». Я не собираюсь позволить тебе бездельничать тут и устраивать беспорядок в лазарете. Разговаривай со Споком. Теперь у тебя есть логическая причина – тебе доктор велел.
* * * * *
– Вы хотели видеть меня, капитан. – Спок вытянулся перед столом Кирка. Он ожидал, что Кирк запросит отчет в конце вахты, и пришел немедленно, надеясь, что капитан будет потом в настроении сыграть в шахматы или, может быть, разделить с ним какое-то другое занятие. Однако напряжение Кирка стало очевидно Споку сразу же, как только он вошел в комнату.
Кирк сделал попытку расслабиться.
– Садись, Спок. Как день прошел?
Спок сел на предложенный день, слегка успокоившись от теплого приветствия.
– Все было спокойно. Как вы себя чувствуете? Доктор Маккой доложил, что ваши повреждения не так тяжелы, как оно опасался сначала.
Он знал – Кирк поймет, что Спок искал информацию, и оценит проявленную заботу.
– Нужно больше, чем пара клингонов, чтобы избавиться от меня, – уверил Кирк, улыбнувшись. Улыбка увяла, когда он выпрямился в кресле. Спок дал ему возможность подойти к вопросу, и он должен ей воспользоваться.
– Но если мы обсуждаем мои повреждения, я бы хотел… попросить тебя кое о чем.
Спок кивнул, ободряя.
– Понимаешь, я должен принимать таблетки, которые мне дал Маккой…
Спок снова кивнул, озадаченный неловкостью Кирка. Может…
– Эти лекарства вызывают у вас рвоту?
– Нет, нет, – уверил Кирк. – Но они вызывают… Это диуретики.
Спок медленно кивнул, показывая, что все понял, хотя он совсем ничего не понял. Приподнятая бровь побудила Кирка пуститься в дальнейшие объяснения, но то, что последовало, только запутало все еще сильнее.
– Я знаю, как ты ценишь уединение, – неуклюже сказал Кирк, видя, что логический ум Спока не пришел к тому выводу, на который надеялся Кирк. – Понимаешь, когда мне надо отлить, я не могу ждать… – Искры понимания не забрезжили в темных глазах, так что Кирк забормотал дальше: – … особенно утром.
– Тогда хорошо, что вы можете воспользоваться удобствами, когда вам это необходимо.
– Но я не могу! – почти завопил Кирк, чувствуя, как пылает лицо. – Когда мне надо, ты уже там – и ценишь свое уединение!
Вторая бровь Спока взлетела к челке.
– Я не хотел тебя оскорбить, – выпалил Кирк тоном ниже. – И не собирался кричать. Большую часть времени это не проблема. – Лжец, подумал он. – Но теперь…
– Джим, я не оскорблен. Однако я огорчен, что невольно стал причиной вашего неудобства. Я признаю, что мне казалось нелогичным делить ванную с чужаком. Однако уверен, что мы с вами больше не чужие друг другу.
– То есть ты возражать не будешь? – недоверчиво спросил Кирк. Все его лунатические походы к горшку были напрасны?
– Нет. Я совершенно не желаю быть причиной любого вашего неудобства или препятствовать вашему восстановлению, – серьезно заверил Спок, все еще озадаченный, из-за чего был весь этот шум.
– Я, конечно, буду стучать, – сказал Кирк.
– Так же как и я, – согласился Спок.
На короткий миг повисла ужасная тишина; Кирк изо всех сил пытался не чувствовать себя идиотом.
– Тогда, наверное, все улажено.
– Несомненно.
Кирк хлопнул ладонью по столу.
– Как насчет игры в шахматы? – Когда Спок кивнул, Кирк встал и поковылял в ванную. – Ничего, если ты сам их расставишь? Я боюсь, что сила внушения действует на меня, – объяснил он и исчез.
Спок позволил себе вздохнуть, когда начал расставлять фигуры. Почему людям необходимо так долго блуждать вокруг простого логического решения?
* * * * *
Решение, как казалось, было и простым, и логичным. Теперь, после первых нескольких месяцев, по мере того, как их дружба и понимание углубились, даже намеки на уединение были отброшены по взаимному, хотя и молчаливому согласию. Однако, как Спок не раз замечал, простые логические решения крайне редко выдерживали испытание человеческой природой.
* * * * *
Кирк, спотыкаясь, вошел в ванную и потер заспанные глаза. Повернувшись прямиком к унитазу, он помахал Споку, который вернул приветствие из-за стеклянной душевой перегородки. Кирк встал перед стульчаком и терпеливо подождал, пока исчезнет утренний стояк. Его глаза скользнули к тощей фигуре за стеклом, рассеянный взгляд прошелся от мокрых волос и обманчиво узких плеч по линии длинной спины прямо к изящным, почти несуществующим выпуклостям крепкого зада.
«Хм, приятная задница. Его униформа не дает это оценить».
Кирк осознал, о чем думает, когда его мочевой пузырь наконец решил, что можно и опустеть. Рефлексивная дрожь, охватившая тело от неожиданных мыслей, привела к предсказуемым результатам – Кирк не попал.
«Мне нужна увольнительная сильнее, чем я думал», – подумал Кирк и бросил виноватый взгляд на душ. Спок все еще был повернут к нему спиной; Кирк быстренько вытер лужу, избавляясь от улик, и стремительно отступил.
* * * * *
Две миссии и полная исключительных наслаждений увольнительная прошли под корпусом «Энтерпрайз», прежде чем Кирк и Спок снова оказались в душевой в одно и то же время.
В то особое утро Кирк ухитрился встать первым и как раз выдавливал в ладонь средство для удаления волос, когда Спок вошел из своей комнаты. Они обменялись приветствиями, и Спок приблизился к стульчаку, чтобы опустошить вулканский пузырь, который с утра был так же капризен, как человеческий.
Кирк рассеянно растер крем между ладонями, его взгляд устремился в зеркало над раковиной. В отражении было видно, как его друг нацелил довольно приличный орган на унитаз. Кирк даже не осознавал, что жадно пялится, пока Спок не закончил и не спрятал объект его влечения под одежду.
Спок вышел из помещения; терзаясь муками совести, Кирк поспешно поднял руки, чтобы втереть тоник в волосы. По счастливой случайности он перевел взгляд на раковину и открытый тюбик со средством для удаления волос. На секунду он замер в ужасе, потом сунул руки под сенсорный кран. Пока вода смывала почти случившийся ужас с его рук, он таращился в зеркало, и отражение таращилось на него расширившимися от шока глазами.
«Но я только что вернулся из увольнительной!» – молчаливо запротестовал он.
* * * * *
Закрыв глаза, Кирк наклонил голову, позволяя горячей воде смыть шампунь с волос. Когда исчез последний мыльный пузырь, он открыл глаза и потянулся к дозатору жидкого мыла. Повернувшись спиной к воде, Кирк увидел, что Спок вернулся, чтобы завершить свой утренний ритуал. Кирк размазывал по груди мыльную пену и смотрел, как Спок тщательно чистит зубы, потом расчесывает чуть влажные волосы.
Блестящие пряди, казалось, скрипели, пока Спок пытался привести их в порядок.
«Готов поспорить, они похожи на теплый шелк», – праздно предположил Кирк.
Волосы сопротивлялись любым попыткам уложить их на привычное место. Снисходительная улыбка тронула губы Кирка, когда он увидел скользнувшее по лицу друга выражение отвращения.
«Интересно, видит ли он себя вообще, когда смотрит в зеркало», – Кирк продолжил рассеянные рассуждения, не подозревая, что его намыленная рука продвинулась далеко на юг и исполняет танец, подходящий для абсолютного уединения. «Он выглядит намного моложе, когда его волосы спутаны. Так, наверное, он бы выглядел после хорошей ночи любви».
Парой секунд спустя он с ужасом осознал, о чем думает и что делает. Рывком повернувшись под душ, чтобы скрыть выпирающее свидетельство, он едва не упал, поскользнувшись на мыльном полу. Почти не обращая внимания на опасность, он выкрутил регулятор температуры до абсолютного холода. Наблюдая, как недовольный член скукоживается от издевательств, он позволил стыду совершить то же самое с разыгравшимся воображением. Какого хрена с ним происходит. Мастурбирует на Спока, – пока сам Спок находится в помещении! Он должен держать себя в руках.
«Плохой выбор слов», – укорил он себя, вышел, дрожа, из кабинки и схватил полотенце.
* * * * *
Кирк прекратил свой безумный бег, чтобы с надеждой прислушаться к тому, что происходит за дверью. Душ, кажется, выключился… Он зарычал в отчаянии, когда услышал, как вода течет в раковину, и снова начал вытаптывать дорожку в полу. Как минимум, пятнадцать минут, мысленно подсчитал он, прежде чем Спок закончит свои дела и выйдет из ванной. Чересчур долго, заключил Кирк, когда сигналы тревоги от переполненного мочевого пузыря переросли практически в рев сирены, оповещающий о неминуемом потопе.
Его комната и коридор размылись перед его глазами, когда он пронесся к дверям Маккоя. Казалось, сенсоры никогда не отреагируют; когда двери наконец открылись, Кирк пронесся сквозь них и с невнятным «прст, Боунс» бросился в туалет.
Маккой моргнул, потряс головой и закончил обуваться. Звук смываемой воды подтвердил реальность его незваного гостя; доктор сел на койку, чтобы дождаться появления Кирка.
– Я думал, вы со Споком решили этот вопрос еще тысячу лет назад, – сказал он, когда страшно смущенный капитан вышел из ванной.
Кирк вскинул голову.
– Разве кто-то тут говорил о Споке? – парировал он – слишком быстро.
Маккой терпеть не мог играть в вопросы с утра пораньше.
– Ладно, что происходит?
– Происходит? – эхом откликнулся Кирк, изо всех сил стараясь изобразить невинность.
И отговорки с утра пораньше доктор тоже не слишком любил.
– Угу, происходит. Иначе с чего бы ты поливал мой горшок вместо своего собственного?
Кирк сдался и опустился на стул.
– Ты не поверишь, если я расскажу.
– Раз я могу поверить, что ты ворвался сюда в несусветную рань, то я могу поверить в любую чушь, – объявил Маккой.
Кирк выпятил челюсть, и его глаза вспыхнули.
– У меня встал на Спока.
МакКой бы не стал реагировать даже под угрозой лишения лицензии. Он точно знал, что Кирк пытается сделать, блефует и надеется, что Маккой купится. Ну уж нет, даже в такую рань.
– Так, и что?
Кирк сузил глаза. Очевидно, Маккой ему не поверил. Теперь из духа противоречия Кирк хотел не только заставить Маккоя поверить, но и потрясти.
– Я дрочил в душе, глядя, как он расчесывается.
– Ух-ху, – откликнулся Маккой со всей страстью человека, говорящего о погоде.
– Да я серьезно, Боунс! – запротестовал Кирк.
– Конечно, Джим. Почему ты просто не скажешь мне правду? – отозвался Маккой. Он знал, что Кирк не скажет, слишком упрям.
Кирк вскочил на ноги, упер руки в бока, лицо дышало искренностью.
– У меня совсем крышу снесло, Боунс. Я почти депилировал голову, когда смотрел, как он отливает.
Маккой запрокинул голову и взвыл. Он должен был отдать должное воображению Кирка.
– В самом деле? Не рассказывай мне. Ты хотел быть первым, кто возьмет то, что не брала рука человека.
– Очень, очень смешно, Маккой, – рыкнул Кирк, очевидно и абсолютно огорченный.
– Что в самом деле случилось, Джим? – настаивал Маккой. – Спок вышиб тебя за дверь за пение в душе?
– Да я серьезно, Боунс. – Кирк умоляюще протянул руки.
– Конечно, я верю, Джим. Это ж не ты самый серьезный бабник во всем флоте.
– О, ради… – Кирк фыркнул и гордо вышел из комнаты.
* * * * *
– Оч звиняюсь, сэр, ток тут никак не выйдет, – сказал Скотти, крайне расстроенный тем, что не способен помочь своему очевидно несчастному капитану.
– Уверен, Скотти? Совсем никак? – настаивал Кирк.
– Нууу, мошт ток если вам поставить стульчак прям в душ. Иначе никак не выйдет разделить на две. – Скотти пожал плечами, признавая поражение.
Кирк был в таком отчаянии, что даже, на какое-то мгновение, задумался над этим смехотворным предложением. Точно так же расстроенный, он похлопал по плечу инженера.
– Да ладно, Скотти. Это была дурацкая мысль.
* * * * *
Спок вскинул голову, услышав, как в ванной открывается дверь со стороны каюты Кирка. "04:00", – подсказало ему чувство времени. Минуту спустя зашумел слив и дверь открылась опять. Спок вернулся к компьютеру, но краем сознания отметил (и отложил для дальнейшего рассмотрения), что Кирк не слишком-то хорошо спит. Седьмую ночь подряд капитан заходил в туалет точно в одно и то же время. Странно. Но недостаточно странно, чтобы оторвать его от цифр на экране.
* * * * *
Что-то было не так. Спок поискал источник своего беспокойства, когда протер зеркальный шкафчик и отложил влажное полотенце. Ответ пришел к нему после раздумий. Было уже 06:30 и Джим до сих пор не вошел в ванную. Теперь, когда Спок размышлял об этом, он понял, что он и Джим не использовали ванную в одно и то же время уже как минимум 3,2 недель.
Он достаточно хорошо знал распорядок Кирка и помнил, что его будильник срабатывает в 06:00 и через тридцать секунд после этого Кирк уже стоит перед унитазом. У капитана была привычка пить слишком много жидкостей перед сном. Конечно, Спок заметил, что Кирк теперь ходит в ванную по ночам. Возможно, теперь вечерние жидкости просто быстрее выводятся из организма его друга. Хотя Спок скучал по личным разговорам, которые они вели, пока умывались, но вряд ли можно было считать это важным.
Однако, если он как-то оскорбил своего друга, это было гораздо важнее для Спока. Не похоже на Кирка было ничего не сказать. Спок напомнил себе, что вообще-то капитан молчал почти год, прежде чем признать начальные сложности с использованием ванны. Но поскольку их отношения стали теперь намного более близкими, Спок решил, что вероятность верности его теории является экстремально низкой.
Была другая возможность. Несколько раз Спок замечал, что Кирк… пялится на него. Он был неспособен понять это поведение, пока не вспомнил, что люди любят соперничать, и пришел к выводу, что Кирк просто "сравнивает размеры". Был ли капитан разочарован, обнаружив, что его первый офицер одарен так же щедро, как и сам Кирк? Спок обдумал эту теорию пару секунд и отправил ее в утиль. Невозможно. Кирк был чудовищно убежден в собственной привлекательности.
Предположения, осознал Спок, не приведут ни к чему. Не было никаких признаков кризиса в других аспектах их отношений, личных или рабочих. Следовательно, логично было предположить, что он, как сказали бы люди, просто выдумывает проблемы. Он выбросил это из головы и вышел из ванной.
* * * * *
Несколько дней спустя Спок вошел в ванную из своей комнаты. Он анализировал данные на компьютере всю ночь и теперь выбился из расписания. Вероятно, ему следует этим утром начать с душа, если он хочет успеть на вахту. Когда он вошел, он обнаружил, что душ уже занимает Кирк.
– Доброе утро, Джим, – поприветствовал Спок по дороге к раковине.
– А… Доброе утро, Спок. – Кирк дернулся и выключил воду. – Душ весь твой, – объявил он, поспешно обмотал полотенце вокруг талии и, рассыпая капли, пошел к двери.
– Но, Джим…
– Да, да, я все, – уверил Кирк и спасся в собственной комнате.
– Но, Джим… – повторил Спок; дверь перед ним начала закрываться. – Ты шампунь не смыл.
Кирк замер. Он поднял руку и обнаружил, что мыльная вода все еще склеивала его волосы. "Дерьмо!" Однако он мог сделать хорошую мину при плохой игре. Он повернулся лицом к своему слепому возмездию.
– Проклятие. Спасибо, Спок. Видишь, что происходит, если я пытаюсь обойтись без утренней чашки кофе.
Он крабиком проскользнул мимо Спока и направился к душу. Повернувшись к Споку спиной, он сбросил полотенце и вошел в кабинку, чтобы прополоскать волосы.
Его напряженные мускулы расслабились, когда он услышал звук смываемой в туалете воды и предположил, что Спок сделал свои дела и вышел. Потому он почти выпрыгнул из кожи секунду спустя, когда услышал голос Спока поверх шума текущей воды.
– Джим, тебе неловко пользоваться удобствами вместе со мной?
Спок вспомнил свои размышления и решил, что может убедиться, что ему не из-за чего чувствовать себя виноватым.
"Нет, Спок, очень ловко. Только от этого у меня стоит ". Может, это и правда, но едва ли стоит упоминать об этом сейчас.
– Конечно, нет, Спок! Почему ты вообще так решил?
– Может, я тебя чем-нибудь оскорбил? – настаивал Спок.
Кирк автоматически начал разворачиваться, чтобы разубедить Спока, вспомнил, что не-такая-уж-маленькая проблема качается под теплой водой перед ним, и замер.
"Он, конечно, поймет, что я вовсе не оскорблен, если я ткну этой штукой ему в лицо. Я должен придумать какой-то способ, чтобы вести себя естественно, а то он не отцепится. Не то чтобы я хотел, чтобы он отцепился".
– Вообще ничем, Спок. Я даже не могу понять, с чего ты вдруг так решил. Ты же знаешь, если б что-то меня допекло, я б сказал.
В самом деле. Спок почувствовал облегчение.
– Я рад слышать это, Джим. Ты знаешь, ты вполне можешь попросить меня не входить, когда ты…
Догадываясь, как ранит Спока подобная просьба, Кирк вынужден был реагировать быстро и решительно.
– Чушь, Спок. Меня совсем не беспокоит, что ты тут. А тебя?
Стратегия Кирка: когда ты вынужден стоять, сверкая голым задом, переходи в наступление.
– Конечно, нет.
– Ну, значит, улажено. Выйду через минутку.
Поскольку разговор буквально запер его в душевой, Кирк изо всех сил попытался подавить возбуждение. Он даже не мог включить ледяной душ в этот раз – Спок мог заметить. И он определенно не мог избавиться от напряжения вручную – такое Спок уж точно заметит.
Пока Кирк извивался, пытаясь избежать зубцов моральной вилки, Спок, который мельком заметил проблему Кирка, когда Кирк поспешно прятался в душ, сложил два и два и, наверное, впервые в жизни сделал из этого уравнения неверный вывод. "Похоже, люди переживают по утрам непроизвольную эрекцию. Неужели Джим смущается из-за этого?" Он обратился к скудной мысленной библиотеке на полке "человеческая сексуальность". "Это состояние обычно длится недолгое время, если не поощрять. Следовательно, если его игнорировать, оно пройдет, и Джим не должен будет испытывать неудобство".
И исходя из абсолютно неверного заключения, Спок начал раздеваться, чтобы тоже принять душ. Наконец принудив непокорную плоть к хотя бы видимости пристойного поведения, Кирк выбрал именно этот момент, чтобы выключить воду и открыть дверь душевой. Стон болезненного удовольствия загромыхал в его груди, как подавленная икота, однако Кирк сумел удержать его в горле. Спок выглядел абсолютно неотразимым вот так, повернутый спиной к душу, изогнувшийся, чтобы снять трусы. "Два шага и глубокий толчок", – подсчитал Кирк. Член Кирка и Спок начали выпрямляться.
Отчаянно паникуя, Кирк понял, что доступ к его полотенцу, небрежно сброшенному на пол, теперь перекрывает Спок. Выбор был небольшой: остаться голым или использовать полотенце Спока, повешенное на крючок возле душа. Через наносекунду Кирк обернул вулканское полотенце вокруг талии.
Спок немедленно заметил кражу.
– Разве это не мое полотенце, Джим?
– Э, ну, да. Я дам тебе другое. – Кирк подскочил к шкафчику над раковиной, рывком открыл дверь и выхватил чистое полотенце, которое метнул в сторону Спока.
"Веди себя естественно", – напомнил он себе. Он закрыл шкафчик, его взгляд упал на зеркало, и он увидел, как Спок входит в душ.
Когда вода начала омывать его, Спок задумался о том, что видел перед тем, как все улики были скрыты. Проблема Кирка определенно сохранилась. И более того, она даже заметно подросла. Однако новым фактором в уравнении стало выражение лица Кирка – Спок видел его всего секунду, но не сомневался – паника, расчет и… желание.
Кирк хотел его! Спок рванул мысленный тормоз и окунул голову в поток воды. Кирк выбирал в сексуальные партнеры невысоких, светловолосых, чуть пухлых женщин, вовсе не высоких, темноволосых, костлявых мужчин. Из-за завесы бегущей воды Спок бросил взгляд на Кирка. Человек все еще стоял возле раковины, держа зубную щетку в руке, его взгляд был прикован к Споку. Глянув ниже, Спок мог видеть, что "проблема" нисколько не ослабела.
Кирк хотел его. Спок вернулся к этой мысли. Она все еще казалась такой же удобной, как слишком маленькие сапоги. Даже если он примет это как факт, что он собирается с этим делать? Игнорировать? Он подумал о массивном органе, который таращился на него невидимым глазом. Все равно что игнорировать заряженный фазер. Спок моргнул, озадаченный собственным воображением.
Кроме того, разве он хотел игнорировать? Спок быстро проверил свой мозг, чтобы удостовериться, что мысль не была послана невидимым, но однозначно злобным пришельцем. Нет, это точно пришло из его собственного разума. Из той редко используемой части, помеченной "Сексуальность Спока". Наверное, давно пора мысленно прогуляться по этим мало исследованным коридорам и, в зависимости от того, что он там найдет, изучить и до сих пор неизвестную ему человеческую сексуальность.
Еще один взгляд из-под воды – и Спок обнаружил, что Кирк наконец ушел. Отложив размышления на потом, Спок вышел из душа и приступил к своему утреннему распорядку.
* * * * *
Если бы терминал Спока действительно обладал независимым сознанием, как верили некоторые люди, он бы вздохнул с облегчением, когда наконец погас. Последние три часа Спок прочесывал каждый документ, статью и заметку о человеческой сексуальности в виртуальной библиотеке. Он даже прочел две неправдоподобные эротические новеллы, пока не осознал, что они были абсолютной чушью.
Издав совершенно невулканский вздох, на который не был способен его компьютер, Спок откинулся в кресле и сцепил пальцы. Два часа медитации оставили его с внушительной – и довольно неуютной – эрекцией, которой не постыдился бы ни один мужчина, и осознанием, что он влюблен в своего лучшего друга. Его последующие исследования уменьшили тяжесть в его трусах, но не рассеяли его выводов. Кирк хотел его. Он хотел Кирка. Достаточно простой вывод, как только проанализируешь его и примешь.
Однако, судя по поступкам Кирка, капитан очевидно не пришел ко второму заключению и не имел намерений подступаться к Споку. Несмотря на ограниченный опыт, Споку придется самому делать первый шаг. Он мог поговорить с Кирком, но действия говорят громче слов, следовательно, будет только логично, если он что-нибудь предпримет.
Поскольку и у него, и у Кирка были сутки на отдых, было бы точно так же логично начать действовать сегодня, чтобы дать им хотя бы краткий промежуток времени на привыкание. Он дождался с меньшим, чем обычно, терпением, пока Кирк войдет в душ, и затем решительно вошел в ванную. Реакция Кирка на то, как Спок в прошлый раз раздевался, дала Споку зародыш идеи. Его буйное воображение (которым он якобы не обладал) развернуло ее в полноценный план.
Уверившись, что из душа его отлично видно, Спок медленно расстегнул свою робу для медитаций и позволил ей соскользнуть с плеч на пол. Тело Кирка удовлетворительно напряглось, и Спок мог только надеяться, что его более интимные части реагируют ожидаемым образом. С рассчитанной бесстрастностью он повернулся спиной и нагнулся, чтобы подобрать робу. Резкий вздох был слышен даже сквозь шум воды. Не распрямляясь, Спок оттолкнул робу в угол и взялся за трусы. Медленно-медленно он стянул их со своей задницы и наконец снял совсем. Он был вознагражден звуком шлепка по панели душа и внезапной тишиной позади него.
Он распрямился, когда услышал, что дверь открылась и полотенце со свистом сдернуто с крючка.
– Доброе утро, Джим, – сказал он небрежно и повернулся во всем своем обнаженном великолепии. – Совсем не обязательно так торопиться из-за меня.
– Я уже все, – пробормотал Кирк и, проскользнув мимо соблазнительного тела, прилип к раковине. Он даже не задумался, почему Спок внезапно отбросил любую скромность. Все, о чем он мог думать, – как поскорее скрыть собственную позорную слабость. "Ляг, дружок, или, клянусь, я тебя откручу, когда начну дрочить. Примерно через пять секунд после того, как выйду отсюда к черту!"
Дверь душа закрылась, зашумела вода. Ну же, он может спокойно сбежать. Однако нечто – возможно, нереализованный мазохизм – удержало его прикованным к месту, а его взгляд – приклеенным к фигуре за прозрачной стенкой душа.
Притворяясь, что не замечает внимания, Спок начал мыться. Однако это омовение имело всего одно сходство с его обычно исполняемым эффективным мытьем – в конце концов он окажется чистым. Кроме этого, медленное, чувственное скольжение рук по плечам, груди, животу и бедрам было настолько далеко от функциональности, насколько это вообще возможно. Сквозь сощуренные ресницы он смотрел, как Кирк таращится на него, и отмечал усиливающийся румянец и зачарованный взгляд. Изогнув спину, он обернул мыльную руку вокруг слегка набухшего члена и начал ласкать себя, давая прекрасный обзор человеку по ту сторону стекла.
Челюсть Кирка отпала. Поймав собственный взгляд в зеркале, он закрыл рот, но не мог бы оторваться от Спока, даже если бы от этого зависела его жизнь. "Веди себя естественно", – напомнил последний вменяемый участок его мозга, и Кирк потянулся за зубной щеткой и пастой.
Отпустив член, Спок повернулся спиной, провел ладонями по спине, потискал мыльными пальцами ягодицы и слегка развел их, когда наклонился вперед, чтобы окунуть голову.
Звук бегущей воды заглушил стон Кирка и влажный шлепок, когда его рука невольно сжалась, выжав всю пасту в раковину. Он даже не заметил, что наделал.
Повернувшись еще раз, Спок снова взглянул на друга и намылил волосы. Его приподнявшийся пенис указывал на Кирка обвиняюще.
"Если ты сейчас же не выйдешь из комнаты, ты рехнешься", – предупредил Кирка внутренний голос. Его ноги не послушались, удерживая его на месте, когда Спок вышел из кабинки и начал вытираться так же неторопливо, как мылся.
Все еще наблюдая, Спок обнаружил, что, хотя Кирк держал в руках зубную щетку и пасту, его расширившиеся, мерцающие глаза не отрывались от устроенного Споком представления. Взгляд Спока скользнул вниз, отмечая, как приподнялось полотенце, обмотанное вокруг пояса Кирка. Убедившись, что именно он был причиной этой "проблемы", он ослабил контроль над собственным телом и позволил своему пенису встать в полный рост. Медленно подойдя к Кирку, он легко прижался отвердевшим членом к закрытой полотенцем заднице и протянул руку через плечо Кирка, чтобы взять собственную щетку.
От прикосновения спали чары, Кирк выронил пасту и щетку и схватил Спока за руку. Он медленно повернулся к Споку, полотенце, ослабшее от соприкосновения тел, соскользнуло на пол.
Кирк уставился на их члены, соприкасавшиеся от каждого вздоха, потом взглянул на выжидающего Спока.
– Мне ведь не мерещится, Спок?
– Ты себя недооцениваешь, – пробормотал Спок, освободил руку из слабеющего захвата и обеими руками обнял Кирка за талию.
Когда темноволосая голова склонилась за поцелуем, Кирк не выдержал и спросил:
– Значит, я могу отменить заказ на цветок в горшке?
Спок отстранился, но рука Кирка на его затылке предотвратила слишком решительное отступление. Брови Спока приподнялись, задавая немой вопрос.
– М-м, я объясню позже, – ответил Кирк, снова притягивая к себе Спока. – Гораздо, гораздо позже.

Ангел снимает нимб в дверях и идет готовить ужин.
Демон, ругаясь вполголоса, моет белые перья.
В окна стучится дождь, ветер листвою кружит.
Демон, вздыхая, раскладывает крылья на батарее.
Ангел гремит кастрюлями, спрашивает: «Хлеб закончился?»,
Демон надевает куртку и смотрит на дождь с опаскою.
Ангел выходит в прихожую, его лицо заключает в ладони.
«Не надо, проживем и без хлеба», - и улыбается ласково.
Вечер в квартире, в гостиной шумит телевизор.
Демон пьет кофе, ангел – зеленый чай.
Капли дождя отбивают марш по карнизу.
Демон коснется руки – конечно же, невзначай…
И вот так день за днем и год за годом.
И кому же от этого право, становится хуже?
В окна стучится осенняя непогода,
Ангел снимает нимб в дверях и идет готовить ужин.

Название: Пьяный вулканец и человек, который не боялся рискнуть
Автор: Санастезис Нёкл
Бета: РазноглазаЯ
Фэндом: ST XI (2009)
Пейринг: Спок/Кирк, но они пока об этом не знают.
Жанр: romance, чуть-чуть AU
Рейтинг: NC-17
Статус: закончен!
Размер: миди, ~10 300 слов
Таймлайн: условно pre-XI, missing scene перед Кобаяши Мару
Предупреждения: секс с незнакомцами; жаргонная речь.
Саммари: Одна ночь с пьяным вулканцем.
От автора: старая тема. Захотелось выложить с «чистого листа». Конец - в комментариях.

Возможно, не стоило так надираться перед Кобаяши Мару. Возможно, не стоило соглашаться на приватный разговор с молоденькой трионкой. И, возможно, только возможно, не стоило говорить ей, что она целуется как вантуз, но это был самый связный комплимент, который мог придумать пьяный Кирк.
Эти мысли проносятся в агонизирующем от асфиксии сознании за доли секунды и со странным спокойствием, пока трионка продолжает душить его тонкими ручками с длинными ноготками, которые, ко всем прочим удовольствиям умирания, впиваются до крови. Он не улавливает момент, когда всё это прекращается, потому что вдохнуть он по-прежнему не может, несмотря на то, что тяжесть с груди пропала. Шеи касаются руки, другие – без ногтей и гораздо больше, осторожно ощупывают. Голову запрокидывают, кожа натягивается, из лунок ран снова бегут тоненькие струйки крови. В следующее мгновение рот накрывают мягкие губы, и поток чужого выдоха ударяет в лёгкие – раз, два. Сильные, ритмичные удары в грудь – три, четыре. Снова губы и воздух, – пять, шесть.
Наконец Кирк закашливается, раздирая глотку и чувствуя, как подступает рвота. Его поспешно переворачивают на бок и придерживают, пока отважного кадета рвет вперемешку с неудержимым кашлем. Вдыхать, наслаждаясь тем, как холодный воздух обжигает содранное горло, стекает жидким азотом в горящие лёгкие, а во рту смешивается вкус меди и рвоты – что может быть прекраснее?
Его вздергивают на ноги, но он виснет на своём спасителе, не в силах даже просто выпрямиться, не говоря уж о том, чтобы самостоятельно стоять или – о, боже, – куда-то идти. Когда до незнакомца, которого Кирк обещает расцеловать, как только, так сразу, доходит, что спасённый беспомощнее самого слабого котёнка, его подхватывают на руки – резко, так что ноги успевают взлететь, описывая четверть круга, а Джим – смутно восхититься и ужаснуться силе спасителя. В ванной его заталкивают в душ – надо же, настоящий водный душ – заставляют умыться и прополоскать рот, стаскивают последние детали одежды. Джим пытается поймать проворные руки, которые довольно бесцеремонно ощупывают его на предмет других повреждений, и когда ему это всё-таки удаётся, он старательно сипит «Спа… сибо…», силясь разглядеть в темноте хотя бы очертания лица своего неожиданного, но такого чертовски вовремя, помощника, и отключается.
В себя он приходит уже на кровати, укрытый одеялом и со странно пахнущей мазью на повреждённой шее, которая – о, чудо, – уже не болит. Рядом кто-то лежит. Джим пытается приподняться, и сосед поддерживает его за спину.
– Спасибо, – повторяет Кирк.
– Не за что, – раздаётся голос у самого уха.
– Ты просто нереально вовремя.
– Я услышал твой крик.
– Крик? – удивляется Джим, припоминая, что в первое мгновение пытался что-то просипеть, – Мой крик? Ну у тебя и локаторы.
– Что?
– Ничего, так. Круто. Круто. Наклонись-ка, – командует Кирк и, почувствовав дыхание на скуле, хватает незнакомца за затылок, примерно прикинув расположение рта, целует, попав куда надо. Ему отвечают, да ещё как! Нижнюю губу прикусывают, горячий и скользкий язык протискивается в рот, скользит по дёснам, нёбу, сталкивается с его языком и выскальзывает, облизнув напоследок место укуса. У Джима заходится сердце.
– Ещё, – шепчет он и незамедлительно получает требуемое.
Поцелуй длится дольше. Язык неторопливо скользит по губам, оставляя влажные следы, не торопясь ворваться на чужую территорию, как в прошлый раз, губы прихватывают верхнюю губу, отпускают, накрывают весь рот – медленно, чувственно. Джим решает, что пора и ему поучаствовать, в конце концов, это он тут благодарный спасенный, и всасывает горячий язык, вцепляясь в волосы обеими руками. Натыкается на что-то странное и отстраняется.
– Что у тебя с ушами?
– Что не так с моими ушами?
– Странные какие-то.
– Вполне нормальные уши.
– Острые.
– Нормальные уши для вулканца.
– Так ты вулканец?!
– Это проблема?
– Да нет, – на самом деле, Джиму немного неуютно, но он не признается в этом даже под пытками, потому что целуется вулканец охренительно.
В голову начинают возвращаться связные мысли.
– Разве вулканцам свойственен спонтанный секс с незнакомцами? И почему здесь так темно?
– А людям, значит, свойственен? И зачем нам свет?
– Еврей, – бурчит Джим.
– Прости? – вулканец удивлён. И Джим удивлён, что вулканец удивлён.
– Так дед говорил. На Земле была такая национальность – любили они отвечать вопросом на вопрос.
– Поразительно.
Кирк молчит, не зная, что сказать. Его рука всё ещё лежит на затылке соседа и тот очень близко, его дыхание щекочет нос.
– Сначала познакомимся, а потом трахнемся, или как? – не выдерживает он.
– Полагаю, нужно кое-что прояснить.
– Никаких имён, никаких признаний, одна ночь и взаимная благодарность к таинственному незнакомцу до конца дней?
– Приемлемо, – лаконично соглашается вулканец.
Сильные руки стискивают бока, проводят вниз, проходясь по каждому ребру, замирают на бёдрах. Прежде чем Джим успевает задать ещё один, очень насущный, вопрос, он уже втянут в безумный поцелуй. Жадный, жесткий, быстрый, сумасшедший. Он умеет так целовать, когда у партнёра кружится голова от напора, и нет ни секунды на возражение, но его самого так целуют впервые.
У обоих чертовски мало терпения. Вулканец выпутывается из одежды, чудом ничего не порвав, не в силах отстраниться от прохладной кожи землянина. Кирк не возражает, когда его переворачивают на живот, заставляют встать на четвереньки и прогнуться. Он захлёбывается вдохом, когда ануса касается влажный язык, а от мысли, что этот язык секунду назад был у него во рту, выдыхать приходится порциями и крепко стиснув зубы.
Язык сменяют сразу два скользких пальца.
– Откуда… смазка?.. – хрипит Кирк.
Загадка появления смазки, впрочем, теряет всякую актуальность, когда в задницу протискивается огромный член. Землянин утыкается лбом в подушку и пытается убедить себя дышать и расслабиться, хотя больше хочется заорать и сбросить этого хренова садиста, который ни на секунду не останавливается. Неожиданно на висок ложится рука, и его захлёстывает волна чужого возбуждения. Это удовольствие не похоже на его собственные чувства. Оно жесткое, болезненное, почти животное и при этом всё равно… равнодушное. Оно не чувствуемое, а осознаваемое, как если бы вы улыбались шутке, чтобы отметить её юмор, но не потому, что вам действительно смешно.
Вулканец сдвигается и меняет угол проникновения, теперь при каждом толчке он попадает точно по простате, и нет необходимости искусственно поддерживать человеческое желание, но он не спешит убирать руку. Чувствовать отголоски эмоций оказалось гораздо приятнее, чем физическую стимуляцию – запретный плод сладок.
Когда Кирк кончает, его оргазм провоцирует вулканца. Тот с утробным рычанием притягивает его бёдра, входя как можно глубже, и замирает. Землянин падает на кровать, по инерции увлекая его за собой.
Они лежат какое-то время, Кирк пытается отдышаться, собрать разбегающееся сознание в кучку и призвать к порядку. Вулканец скатывается с него и растягивается рядом. Он дышит ровно и скорее похож на человека, который недавно проснулся после долгого, крепкого сна.
– Я пьян в стельку, – неожиданно произнес он.
Джиму ещё никогда не говорили таких вещей таким тоном: ровным, размеренным, больше похожим на "прекрасная-погода-миссис". Он не смог удержаться и начал хохотать, сгибаясь пополам и хлопая рукой по подушке.
– Я выпил два с половиной литра трионской воды и почти литр… кажется, бармен назвал это vodka, – тем временем продолжил вулканец, – Зачем я это сделал?
Кирку только-только удалось успокоиться, как последнее замечание, произнесённое тоном «ну и где я накосячил?» заставило его снова начать грызть подушку от смеха.
– Но и этого мне показалось мало. Я съел три плитки горького шоколада, – совершенно убитым тоном закончил вулканец.
– Со всеми бывает, – кое-как отсмеявшись, выдавил Кирк и посмотрел на соседа. Тот сидел, опираясь на широко расставленные руки. В темноте землянин мог разглядеть только общие контуры его лица, но вулканец определённо хмурился.
– Нет, это не так. Такое не случается с вулканцами. Я сделал это целенаправленно. Шесть целых двенадцать сотых дня назад мне пришло в голову напиться. Я провёл теоретические изыскания, затем разработал сыворотку, которая замедлила бы мой метаболизм достаточно, чтобы я мог пробыть в состоянии опьянения тридцать два стандартных часа, но не повредила бы остальным биохимическим процессам. Взял выходной и отправился в бар. Я предусмотрел всё: снял комнату – она находится этажом выше этой, оставил соответствующие предписания в компьютере на случай, если не смогу вернуться вовремя, и прошел курс ксеноиммунотерапии, – вулканец тряхнул растрепанными волосами, – Но всё это не объясняет, зачем я это сделал.
– Ну, может, тебе нужно было выпустить пар, – предположил Джим, приподнявшись на локтях и, охнув от ощущений ниже спины, решил, что и лёжа можно вести беседу.
Вулканец обернулся.
– Выпустить пар? – задумчиво повторил он, – Предполагается, что «пар» образуется от подавляемых эмоций. Хм… Да, это логично.
Он убрал руки и рухнул на спину, едва не стукнувшись о голову Кирка.
– Я думал, у вулканцев нет эмоций.
– Ошибки перевода. "Арие мну", в частности. Понятие это постоянно переводят, как "отсутствие эмоций" или "подавление эмоций", что немного лучше, но тоже неверно. Более точным переводом было бы "власть над страстями". 1 Но это довольно сложно объяснить, ещё сложнее – понять, поэтому вулканцы предпочитают не опровергать это заблуждение.
– Ты вот всё время говоришь «вулканцы то, вулканцы сё», но ни разу не сказал «мы», – ехидно заметил Кирк.
Наступившее молчание было достаточно долгим, чтобы он заволновался, что обидел своего партнёра, и чуть было, вопреки своим привычкам, не решил извиниться, как живота коснулись горячие руки, и прямо в ухо раздался шепот:
– Ты сделал невероятно точное психолингвистическое замечание.
По ушной раковине прошлись острые зубы, язык, влажно чмокнув, скользнул по мочке.
– А я думал, вулканцы травоядные.
Дыхание сбилось в считанные мгновения, рука на животе медленно двинулась вниз и обхватила член, накрытый тонкой простынёй.
– О, нет, парень, дай мне передохнуть, – запротестовал Кирк.
Вулканец послушно оставил его член в покое и встал с постели.
– Ты куда?
– Тебе нужно полотенце и анальгетик. Я видел и то, и другое в ванной, – ответил он и скрылся за дверью.
Оставшись в одиночестве, Кирк решил поразмыслить над сложившейся ситуацией. Большая часть хмельного угара выветрилась, когда его организм сражался с удушьем – кстати, а где трионка? – однако, его было вполне достаточно, чтобы переспать с незнакомым вулканцем. Это определённо был не самый лучший в его жизни секс, но и не самый худший. Гораздо больший интерес вызвал сам вулканец. Напиться? Трахнуться? Да ещё проделать эту штуку, которую эти остроухие ублюдки проделывать не слишком любят. Кирк попытался представить единственного знакомого ему вулканца – коммандера Спока – в подобном положении, но дальше попытки хотя бы ослабить воротничок формы он не продвинулся. Вообразить пьяного Спока было решительно невозможно. Хотя этот тоже не слишком походил на пьяного. – С чего ты взял, что пьян? – спросил он, как только объект любопытства вернулся в комнату.
– Потому что я себя не контролирую.
– Да ты что-о? Правда-а-а? А я и не заметил.
– На что направлен твой сарказм? – вулканец наклонил голову.
Кирк задумался: а, действительно, на что? Так что вместо ответа он просто пожал плечами, что вулканец никак не прокомментировал.
– Кстати, где ты взял смазку? – полюбопытствовал Кирк, когда закончил приводить себя в порядок и, поколебавшись, бросил грязное полотенце на пол.
– Я использовал кровь.
– Что? – переспросил он, не веря своим ушам.
– Я использовал свою кровь. Это показалось мне логичным. Вулканская кровь гуще человеческой и обладает более низкой свёртываемостью.
– А-а, – ошалело кивнул Кирк, делая вид, что от этой новости у него совсем не бегут мурашки. Ну вот совсем.
– И как ты?.. Ты себя порезал? Или у вас есть какой-то особый… приёмчик?
– Нет. Вполне хватило вскрыть рану, которую нанесла мне трионка. Я не ожидал, что её реакции хватит, чтобы извернуться и укусить меня прежде, чем нервный захват подействует.
– А куда ты её дел? – спросил Кирк, внутренне ожидая что-нибудь вроде «Я её убил, расчленил и спустил в утилизатор. Это показалось мне логичным».
– Её забрали охранники, пока ты был без сознания. Хозяин просил принести свои извинения, одолжил кое-какие лекарства и разрешил остаться в этом номере до утра.
После продолжительного молчания вулканец тихо спросил: – С тобой всё хорошо?
– Что? Да, всё супер, супер, – рассеяно пробормотал Кирк и без перехода произнёс: – Тебя надо как-то назвать.
– Никаких имён, никаких признаний?
– Конечно, но должен же я как-то к тебе обращаться. Ночь длинная, – он не удержался и подпустил в голос томной хрипотцы, которой всегда доставал на лекциях Боунса.
– Зачем? Нас здесь двое, в любом случае ты будешь обращаться ко мне, какой смысл в персональной идентификации?
– Жалко тебе, что ли? Это прикольно! Так, хочется чего–то загадочного и супергеройского. Зорро? Бэтмен? Солпак? На Вулкане есть супергерои?
– Это было бы нелогично, – голос вулканца звучал сухо, но Кирк почему-то не сомневался, что всё это его забавляет.
– Ладно. Сурак? Нет, извини, это была неудачная шутка. Сайлар? Давай, подскажи мне.
– Я надеялся на нечто благородное.
– Уж не гордыню ли я слышу? – потянувшись за поцелуем, лукаво спросил Кирк.
– Гордыня – это нелогично, – выдохнул вулканец у самых губ.
– Тебе бы подошло что-нибудь древнее, – в перерыве между поцелуями шептал землянин, – Что-нибудь греческое. Геракл?
– Лучше пусть будет начинаться на «С».
– Сократ?
– Подумай ещё, – вулканец сел, прислонившись к спинке кровати, и потянул Кирка на себя.
– Софокл?
– Нет.
– Спиридон?
– Точно нет.
– А что? Это значит «надёжный».
– Слишком долго выговаривать, – руки спасителя заскользили по спине Джима, едва касаясь, вычерчивая вязь, похожую на буквы вулканского алфавита.
– Я в детстве читал. Что-то там про Геракла и женщину-змею, у них ещё родились какие-то полукровки, – бормотал он, покрывая поцелуями шею вулканца и думая уже далеко не о греческих именах.
Руки на спине замерли и пальцы впились с такой силой, что Кирк зашипел и попытался вырваться, но безуспешно.
– Эй! – попытался он привлечь внимание, очень жалея, что они не успели придумать обращение, – Ты мне рёбра сломаешь. А они мне, на минуточку, ещё пригодились бы.
Хватка ослабла, и он благоразумно откатился в сторону, потирая помятые бока.
– Полагаю, ты имел ввиду древнегреческий миф о союзе Геракла и полудевы-полузмеи, от которого были произведены на свет трое полукровок, – с нескрываемым презрением и желчью произнёс вулканец, и эта вспышка эмоций испугала Джима гораздо больше, чем перелом рёбер, – Агафирс, Гелон и Скиф – которые стали прародителями агафирсов, гелонов и скифов, соответственно.
Последнее слово прозвучало как удар колокола, возвещающего окончание занятия. Впервые за эту ночь Кирку стало действительно жутко. Он вспомнил слова вулканца о том, что тот пьян и не контролирует себя, только теперь это было совсем не смешно. Ему никогда не приходилось слышать даже слухов о вулканцах, открыто проявлявших эмоции, зато множество – об их нечеловеческой силе, в которой он сегодня уже убедился, и ментальных способностях, не говоря уж о знаменитом вулканском нервном захвате. По- хорошему, надо было тихо отползать, притворяясь мебелью, и валить домой, оставив себе только приятные воспоминания.
Он приподнял одеяло, спустил ноги с кровати и поискал свою одежду, но она, наверное, осталась в ванной. Кирк опасливо обернулся. Вулканец сидел, упираясь лбом в согнутое колено. Словно почувствовав взгляд, он поднял голову и посмотрел Кирку в глаза. Землянин по-прежнему не мог разглядеть черт его лица, всё, что он мог уловить благодаря мигающему за окном свету рекламной вывески, это изгиб скулы, провалы глазниц с дрожащими ресницами и заострённое ухо.
– Она в ванной.
– Кто?
– Твоя одежда. В ванной.
– Она мне пока не нужна, – неожиданно заявил Кирк и задумался.
Что он творит? Этот парень явно не в себе и все инстинкты вопят, что лучше не связываться с неадекватными нелюдями, которые плющат тебя как консервную банку, стоит упомянуть греческие мифы.
Стоп.
Вулканцы, даже пьяные вулканцы, должны быть логичны. Следовательно, должна быть логичная и понятная причина, которая вызвала такую реакцию и вряд ли этот тип питает необоснованную ненависть к древней земной мифологии. Кирк ещё раз прокрутил их разговор: Геракл, женщина-змея, дети… Дети!
– Ты полукровка? – выпалил он.
– Да, – после продолжительного молчания ответил вулканец так, словно признавался в убийстве, расчленении и сбрасывании в утилизатор давешней трионки.
– Круто, – ничего умнее не придумал Кирк, – Как на счёт «Сортер»?
– Что? – переспросил вулканец и даже наклонил голову, уверенный, что ослышался.
– Твоё имя. Может Сортер? Переводится как «спаситель». Знаешь, ну, ты ведь меня спас.
– Приемлемо, – ответил свеженаречённый Сортер.
Кирк хлопнул его по руке и принуждённо рассмеялся. Затем почувствовал себя глупо и махнул рукой.
– Что касается меня: я считаю, что это нормально и вообще, это не моё дело, какой у тебя там генотип. Ты мне нравишься, и мне жаль: я не хотел топтаться по твоим мозолям. Всё путём?
Сортер медленно кивнул, неуверенный, что правильно расшифровал значение выражения, немного сбитый с толку быстрой сменой тем и речью человека.
– У тебя хотя бы были родители.
– Ты сирота?
– Хуже. Мой отец героически погиб, спасая галактику, в день моего рождения, и все быстро утвердились во мнении, что каждым своим вздохом я порочу его честное имя. Так что у меня есть единственный шанс оправдать их ожидания: сдохнуть ещё более героически, – Кирк невесело усмехнулся, – Ма меня, конечно, любит, но видеть предпочитает пореже. Знаешь что? Я просто умираю с голоду, кто-то должен сходить и притаранить пожрать.
Кирк привстал, но на плечо легла рука, дёрнув назад так, что он упал на спину. Над ним нависло лицо Сортера.
– Люди так часто упрекают вулканцев в чёрствости, но мы хотя бы тратим силы, чтобы точно разобраться в своих эмоциях и признать их существование для самих себя. И лишь затем – подавить. Вы же предпочитаете бегать от них всю жизнь, боясь заглянуть в собственные души, и принять себя такими, какие вы есть.
– Что-то я не заметил, что ты принимаешь себя таким, какой есть, – огрызнулся Кирк.
Вулканец на это лишь наклонился и поцеловал его. Джим начал было сопротивляться, но быстро сдался.
– Я – исключение. И мои отношения с родителями тоже нельзя назвать тёплыми. Они оба питают ко мне определённую привязанность, свойственную семейным отношениям, и так же оба недовольны моим поведением. Отец считает, что из-за своей земной половины я должен быть к себе строже, чем того требуют обычные правила, а мать – что мне необходимо поддаваться влиянию эмоций, ибо это часть природы людей. Таким образом, я не могу оправдать ничьих ожиданий.
– А ты что думаешь?
– Я прожил большую часть жизни на Вулкане, среди вулканцев, подчиняясь их традициям, и считаю себя вулканцем. Но чем больше я стараюсь соответствовать, тем чаще слышу голос, который говорит мне, что я дефектный. Моя попытка исследования человеческой половины привела меня сюда, к сношению с незнакомым землянином и рассказу о самых болезненных переживаниях.
– Бога ради, не разговаривай так!
Сортер моргнул.
– «Сношения»? Чувак, это называется секс. И, кстати, целуешься ты лучше, чем трахаешся.
– В первом у меня больше практики, – несколько рассеяно произнёс Сортер.
– Насколько больше?
– Тебе дать точную цифру?
– Боже упаси, нет! Давай проще: со сколькими ты целовался?
– Считая тебя?
– Да.
– С двумя.
Кирк удивлённо вытаращился и сел, предчувствуя неладное.
– А со сколькими спал?
– Считая тебя?
– Да, чёрт побери!
– С одним.
– Ох, бл!.. Так ты девственник? А как ты?.. Откуда ты всё это узнал? Про смазку, про подготовку? – Джим неопределённо крутанул кистью в воздухе.
– Прочитал, – вулканец не выглядел ни смущённым, ни уязвленным.
– Офигеть, – покачал головой Кирк, – Офигеть, блин.
– Ты разочарован? – неуверенно спросил Сортер.
Кирк пристально посмотрел на него, в очередной раз жалея, что не может разглядеть его лицо.
– Да не то чтобы… Удивлён, скорее. Ну, – Кирк забавно хлопнул себя по коленям, – Надо закрепить полученные навыки! Только теперь всё будет правильно.
Он порывисто встал.
– Так, ты сиди здесь, а я пока… Сиди, короче, – бросил Джим и ушел в ванную.
Сортер кивнул, окончательно запутавшись в поведении этого человека.

Когда землянин вернулся через несколько минут, то застал вулканца в знакомой позе: привалившимся к спинке кровати и задумчиво изучающим ночной пейзаж за окном.
Кирка потряхивало, словно это он тут девственник. Даже хуже – девственница, которая вот-вот собирается расстаться со своим драгоценным бременем. Секс – это просто секс, механика. Простата, нервные окончания в члене и – бум – большой взрыв.
Сортер повернул голову, и Джиму иррационально захотелось прикрыться, словно это не он несколько минут назад запихивал себе в задницу скользкие пальцы. Он сделал два нервных шага, стукнулся коленом о кровать и скользнул под одеяло.
– Что-то случилось? – вулканец осторожно тронул его за плечо, – Если ты хочешь уйти…
Кирку захотелось заржать. Хорош, герой-любовник! Собрался познакомить зажатого, нищасного вулканца с радостями секса! Ай-ай-ай, господин учитель, что-то у вас поджилки больно громко дрожат, не ровен час все соседи сбегутся.
Обругав себя отборным клингонским матом и мысленно стукнув по голове, землянин решительно сел и откинул одеяло. Подумал и совсем столкнул с кровати.
– Ну-ка, сядь.
Сортер скептически поднял бровь.
– Согни колени и немного расставь.
– Могу я уз…
– Нет, не можешь. Большой секрет, страшная тайна. Не бойся, тебе понравится.
– Я не боюсь. Просто хочу предупредить, если ты собираешься заняться со мной аналь…
– Не угадал. Ладно, по секрету и только тебе. Обещаешь?
Вулканец смиренно кивнул, а Кирк подумал, что, пожалуй, переборщил с демонстрацией человеческой нелогичности.
– Я собираюсь сделать тебе минет, – выдохнул он на ухо Сортеру и чуть прикусил острый кончик.
– Это какая-то часть рит…
– Не-а, никаких ритуалов. У землян вообще мало ритуалов в этом плане, не то, что у некоторых.
– Не думаю, что ты достаточно осведомлён о традициях вулканцев, чтобы дел…
– Я имел в виду дельтанцев. Ну так что? Я приступаю?
– Если в этом случае ты перестанешь перебивать меня, то мой ответ: как можно скорее.
К концу предложения Кирк уже скользнул вниз, к бёдрам вулканца и, не удержавшись, фыркнул, от чего мышцы на животе Сортера дернулись.
– Щекотно?
– Нет.
– А говорят, вулканцы не лгут.
– Я не соврал, всё дело, – Сортер резко замолчал, почувствовав, как головку полувставшего члена обхватили влажные губы.
Кирк мысленно усмехнулся и обхватил яички, слегка их сжав. Член во рту наливался кровью, увеличиваясь в размерах. Он выпустил головку, звонко чмокнув напоследок, и губами проследил толстую, пульсирующую вену, коротко лизнул яички и поднял взгляд на вулканца. Тот следил за ним, чуть склонив голову набок.
«Ты у меня получишь, чурбан железный», – с весёлой злостью подумал землянин и взял член целиком, обхватив оставшуюся часть ладонью. С его собственного давно уже капала смазка.
На затылок легла рука, и Кирк, внутренне ликуя, расслабил горло и прижал язык, ожидая, что сейчас его будут методично трахать в рот, но вместо этого пальцы зарылись в волосы и потянули вверх, принуждая поднять голову.
– Я не хочу… так, – очень серьёзно сказал Сортер, встретившись глазами с Кирком.
– А как хочешь? – спросил Джим, удивлённый поведением вулканца.
Тот открыл рот, но ничего не сказал, лишь неопределённо повёл плечом и отвёл взгляд.
– Хорошо, сразу перейдём к главному, – хрипло произнёс Кирк в пупок вулканца.
Он подтянулся и встал на колени, расположив их по бокам Сортера. Головка покачивающегося члена невесомо касалась сфинктера, чуть проскальзывая по ложбинке. Положив руки на плечи вукланца и опираясь на них, он начал медленно опускаться, периодически останавливаясь, чтобы дать себе привыкнуть. Сортер сидел неподвижно и всё так же размерено дышал, в то время как Кирк со свистом втягивал воздух, а его бёдра дрожали от напряжения.
– Ты не чувствуешь, – пытаясь совладать с голосом, произнёс он и замер на середине движения.
– Прости?
– Ты не чувствуешь, – повторил он, – Чувствуй.
Возбуждение кружило голову, и было сложно сформулировать мысль длиннее пары слов.
– Сосредоточься на члене. Чувствуй, – он медленно двинулся вниз, – Чувствуй каждый миллиметр. Не думай.
Кирк опустился до конца и сжал мышцы: вдох вулканца сорвался и захлебнулся. Довольный результатом, землянин так же медленно стал приподниматься, почти выпустив член. Пальцы Сортера на его бёдрах сжались сильнее, он резко выдохнул, коротко и тихо застонав.
– Вот так. Молодец, – похвалил Кирк. И он бы вдоволь поиронизировал над нелепостью этих слов, если бы не был так сосредоточен на других вещах.
Собственные чувства отошли на второй план. Он медленно скользил вверх и вниз, волны мягкого удовольствия растекались по телу, но это был лишь фон. Гораздо важнее было пристально следить за почти неуловимым в темноте лицом вулканца, за тем, как учащается его дыхание, вслушиваться в негромкие стоны, рваные вдохи и видеть, чувствовать, как что-то совершенно новое сейчас рождается в нём.
Кирк ускорил движения, опускаясь резко, насаживая себя на член до самого основания, каким-то странным шестым, десятым чувством ощущая, как нарастает напряжение в вулканце. Тот опустил голову, пряча лицо в изгибе шеи землянина, и давил на бёдра, принуждая двигаться ещё быстрее. Его тяжелое дыхание щекотало сосок. Джим обхватил собственный, болезненно напряженный, член.
По телу вулканца прошла едва заметная дрожь, пальцы судорожно сжались, и он мучительно вскрикнул. Этот звук отдался где-то в пояснице, прошел током через весь позвоночник, и землянин согнулся в оглушительном оргазме.
В голове шумело, горло пересохло, по телу разливалась приятная истома, а в ушах набатом стучала кровь. Кирк облизнул губы, мельком отметив, что они ни разу не поцеловались.
– В порядке?.. – с трудом спросил он.
Вместо ответа Сортер взял его за руку и положил себе на бок, туда, где билось его сердце.
– Мне почти больно, – выдавил он, судорожно глотая воздух после каждого слова.
– Так и надо, парень, – прошептал Джим, улыбаясь – Так и надо.
Их отделяла пара миллиметров, и вулканец думал о том, как всего в двух слоях кожи, в нескольких сантиметрах мышц и костей, в клетке рёбер бешено заходилось чужое сердце. И это было самым ярким, что он когда-либо чувствовал.
Они просидели так довольно долго, даже внутренний хронометр отказывался считать время. Прижавшись лбом к горячему лбу вулканца, Кирк бездумно поглаживал его по щеке большим пальцем. В голове было пусто и легко. И почему-то очень жалко этого странного незнакомца, который казался самым близким в мире – пусть всего несколько мгновений.
Он не обращал внимания на затёкшие ноги и прохладный ветер, который задувал в открытое окно. Сортер же был похож на мраморную скульптуру, которая не дышала, не имела сердца и не двигалась. Он лишь пару раз коротко коснулся губами чужого плеча, словно в благодарность за тишину. Землянин старался не думать, почему пульс вулканца, пришедший в норму, так его расстраивал.
Через некоторое время Кирку стало неловко. Каждый раз, когда вы оказываетесь слишком близко к другому человеку, наступает напряженный момент, когда вы не можете понять: пора ли уже отстраниться и прервать контакт, или это будет невежливо? Если учесть, что у Джима была небольшая проблема, которая с каждой минутой всё настоятельней требовала разрешения, а вулканец, казалось бы, вообще не собирался его отпускать, можно представить, насколько неуютно он себя чувствовал. К его счастью, проблема сама дала о себе знать громким урчанием живота, которое тонкий слух Сортера не мог не уловить.
– Тебе нужно поесть.
– Да, – горячо согласился Кирк и, привстав, почувствовал, как мягкий член вулканца выскользнул из него.
Что-то было не так. Он завёл руку за спину и коснулся ануса: сморщенная кожа и почти высохшая смазка.
– Ты не кончил?
– Если речь о семяизвержении, то нет.
– И что это значит?
– Это значит, что у людей и вулканцев разная физиология.
Кирк не видел, но готов был поставить свои кадетские лычки на то, что Сортер улыбается.
– Вы вообще никогда?.. А как же вы тогда?.. – Джим окончательно запутался в том, что именно хотел спросить.
– Это контролируемый процесс. Эякуляция возможна в двух случаях: во время особого ритуала и при сильном возбуждении. Иначе бы моя раса вымерла много-много лет назад.
Вот теперь Кирк был абсолютно уверен, что вулканец улыбается: он чувствовал кончиками пальцев приподнятые уголки губ.
– Как у вас всё сложно.
– Еда, – напомнил вулканец.
– Да! Точно! Закажем в номер?
– Ты не подумал, что если дверь откроется, то здесь станет достаточно светло, чтобы развеять тайну наших личностей?
Кирк слез с кровати и отошел к окну, чтобы закрыть его.
– Брось. Уверен, ты уже знаешь кто я.
– Почему ты так решил? – спросил Сортер, выходя из ванной с вещами Джима и своей сумкой.
– Всем известно, что зрение вулканцев острее человеческого. Значит, ты уже видел моё лицо.
– Да, моё зрение острее, но при другом спектре света. Мы равны в этих условиях.
– Хорошо, допустим. Но ты копался у меня в голове. Не думай, что я не заметил, хотя тогда это было очень кстати…
– Ты предпочитаешь развёрнутую лекцию о сути вулканской телепатии и различных её видах, или решение проблемы с едой?
Сортер подошел к землянину и накинул ему на плечи рубашку.
– Ты точно ничего обо мне не знаешь? – Кирк дёрнулся, безуспешно пытаясь попасть рукой в рукав, – Фигли она!.. Блин, Сортер, это твоё!
– Клянусь учением Сурака, что мне ничего о тебе неизвестно, – торжественно произнёс вулканец и сделал странный жест: коснулся лба, виска и сердца, – Твоя одежда влажная. Не вертись, – строго сказал он и помог натянуть Кирку тунику, педантично расправив все складки.
– Немного великовато, – Кирк поднял руки в сторону, – Ткань приятная.
– Это подарок матери, – сухо бросил Сортер, и землянин благоразумно не стал заострять на этом внимание, – Со штанами сам справишься?
– Очень смешно, ха-ха. Дай сюда.
Штаны пришлось подворачивать снизу. Было очень странно стоять полностью одетым напротив обнаженного вулканца.
– Я буду в ванной. Ты уверен, что знаешь, где столовая? – спросил Сортер, доставая вещи из своей сумки и протягивая её Кирку.
– Разберусь, не маленький. Спецзаказ?
– Главное не забудь, что я вегетарианец.
– Не забуду, не забуду. Всё, я пошел. Прячься, – Джим глупо хихикнул и коротко поцеловал вулканца.
Когда Кирк вышел в коридор и двинулся к стойке регистрации, у него мелькнула мысль узнать настоящее имя Сортера. Он остановился и дождался, пока администратор поднимет голову, но в последний момент передумал. Всё-таки иногда он любил соблюдать правила.
– Не подскажете, как пройти к репликатору?
– По коридору и налево, третья дверь, сразу за большой кадкой.
– Спасибо.
Когда он вернулся в номер, нагруженный сумкой с разными фруктами, термосвёртком с сэндвичами и бутылкой воды под мышкой, Кирка охватило желание оставить дверь открытой – совершенно случайно, конечно же – которое оказалось довольно сложно побороть. Но слабаков не берут в офицеры, и Кирк решительно шагнул внутрь. Дверь за его спиной с шипением закрылась, погрузив комнату в привычную темноту.
– Милый, я дома! – прокричал он, выгружая провизию на кровать.
– Иди сюда.
Крайне заинтригованный, Кирк заглянул в ванную и застал там вулканца, который стоял около небольшой тумбочки и разглядывал… тарелку.
– Где ты взял тарелку? – спросил он, внимательно приглядываясь – всё-таки в ванной было ещё темнее, чем в комнате – и убеждаясь, что да, это обыкновенная пластмассовая тарелка.
Сортер махнул рукой в сторону тумбочки.
– Я понимаю аптечку, смазку, даже наручники…
– Здесь есть наручники? Где? – воодушевился землянин, но быстро прикусил язык под пристальным взглядом Сортера.
– …но что здесь делает посуда?
– Да какая разница? – легкомысленно бросил Кирк, вытаскивая ещё две одинаковых тарелки, – Это очень кстати, я забыл взять в столовой.
– Ты же не собираешься из них есть?
– А что не так?
– Это не гигиенично, – как маленькому, объяснил вулканец, – Ты не знаешь, кто и для чего их использовал.
– Ну… Их можно сполоснуть.
– Лучше продезинфицировать, – сухо сказал Сортер и открыл аптечку.
Пока он тщательно протирал каждый квадратный миллиметр посуды, Кирк трижды обошел его по дуге, явно пытаясь что-то сделать.
– Что? – не выдержал вулканец и обернулся.
Кирк толкнул его к стене и жадно поцеловал, стукнувшись зубами. Сортер выронил тарелку и запустил руки в штаны землянина, сжимая его ягодицы. Тот застонал и прижался ещё сильнее.
Желание быстро улетучилась, стоило животу Кирка снова заурчать. Он через силу отодвинулся.
– Сначала поесть.
– Потом, – возразил Сортер и снова потянулся к губам Джима.
– Хорошо, если мои страдания тебя так заводят.
– Ты же сам начал, – по-детски возмутился вулканец.
– Познакомить тебя с человеческой нелогичностью?
Сортер вздохнул и разжал руки. Кирк улыбнулся, подхватил уже чистые тарелки и вышел. Вулканец закончил с упавшей тарелкой и ножом, который отыскался в другом отделении тумбочки, ещё раз скептически оглядел посуду и присоединился к землянину.
Обнаженный Кирк выстукивал ногой ритм какой-то популярной песенки.
– Стола здесь нет, – зачем-то сообщил он вулканцу то, что тот и так знал.
– Куда ты положил мою одежду?
– Куда-то туда, – Кирк неопределённо махнул рукой, с зажатым в ней сэндвичем.
– А разделся зачем?
– Чтобы всё по-честному, – ухмыльнулся землянин.
Сортер устроился на кровати и принялся аккуратно нарезать фрукты: яблоки, груши, апельсины, бананы, авокадо, манго – такое впечатление, что землянин ограбил чей-то сад. Вслух он ничего не сказал. Благодаря своей неуклюжей заботе странный человек стал гораздо ближе, чем когда они занимались сексом. И мысль об этом его совсем не смущала.
Может ли кто-то совершенно случайный в твоей жизни вдруг обрести такое значение?
Сортер замер. Что сейчас диктует его поведение: он сам или опьянение, позволившее временно спустить себя с поводка? Что будет, когда он протрезвеет и вспомнит, что призван играть роль идеального вулканца? Что станет с теми немногими, робкими чувствами, которым он позволяет сейчас существовать в отношении этого человека?
«Я себя не контролирую, – медленно повторил он про себя, – Говорит ли это о том, что сейчас проявляется моё истинное я?»
– Как ты понимаешь, что то, что ты делаешь – верно?
Джим не донёс очередной кусок до рта и уставился на вулканца.
– Не понял.
– Как ты определяешь, что делаешь правильный выбор, что является твоими истинными желаниями? Вулканцы руководствуются логикой. То, что логично, и есть верно. Как живут люди?
– Ну, у нас есть интуиция и опыт, – Кирк мучительно соображал.
– Интуиция слишком зыбка. Опыт приходит со временем, а люди живут так мало. Ты понимаешь, что можешь прожить жизнь, и в конце узнать, что вся она была ошибкой? Ты верил не в те идеалы, разговаривал не с теми людьми, шел не той дорогой. То, что ты считал ценным, окажется пустышкой и всё, что ты выучил – бесполезным, потому что ты не то учил и не то считал ценным, ты ошибся. Что тогда делать?
Вулканец положил нож: пальцы дрожали.
– Не знаю, – растеряно произнёс Джим, – Я никогда не думал о таком. Просто жил. Сначала от драки до драки, потом от бара до бара. Однажды один старик сказал, что я способен на большее, и я решил попробовать. Теперь стремлюсь туда, – он махнул головой в направлении потолка, за которым, в ещё нескольких метрах каркаса, были звёзды, – Когда доберусь, буду жить от звезды до звезды. И ничто во вселенной не убедит меня, что это ошибка.
Сортер, казалось бы, не слышал его слов, невидящий взгляд застыл на ноже, с которого капал сок авокадо.
– Я так не могу. Я должен знать, что не напрасно трачу силы.
– Можно полагаться на кого-то другого. Многие так живут. Кто-то верит в бога, например, и с помощью этого ориентируется в мире.
– Или в своего капитана, – вулканец произнёс это так тихо, что Кирк не расслышал и не увидел, как в темноте едва шевельнули губы.
Найдя успокоение в этой идее, Сортер снова поднял нож и продолжил нарезать фрукты. Землянин сел напротив него.
В тишине они ели свой поздний ужин и размышляли каждый о своём.

– Почему ты не захотел, чтобы я тебе отсосал? – спросил Кирк и глотнул из бутылки, скосив глаза на вулканца. Тот тщательно прожевал кусок и лишь тогда ответил:
– Мне не понравилось.
Джим поперхнулся.
– Вот что я плохо минет делаю, мне ещё не говорили.
– Фактически, я этого не говорил.
– Нет, серьёзно, тебе не понравилось?!
Сортер нахмурился, положил дольку авокадо обратно на тарелку и вытер руки.
– Цель человеческого сексуального акта – оргазм. Оргазм – это кульминация сексуального возбуждения, связанная с сильным чувством наслаждения и удовлетворения. Происходит обычно в результате механической стимуляции определённых зон. У мужчин, анатомически, генитальный оргазм является следствием сокращений мышц в тазовой области с определённой частотой. Таким образом, это физиологическое явление. В вулканских сексуальных отношениях главную роль…
– Ты мне сейчас напомнил одного парня. Тот об интересном так расскажет, что заснёшь на втором слове.
Кирк на мгновение задумался, потом, совершив рывок в сторону, схватил подушку и кинул в Сортера. Тот одной рукой поймал её и без замаха бросил обратно, но, видимо, не рассчитал сил и Кирка, попытавшегося поймать снаряд, откинуло назад. Он с громким стуком приложился о спинку кровати и сдавлено зашипел все известные ругательства, потирая затылок.
– Я себя не контролирую, – с неуловимой грустью произнёс вулканец.
– Вот теперь – я заметил.
– Извини.
– Ничего, сам виноват. Слушай, когда эта твоя сыворотка выветрится?
– При исходных условиях – через 15 стандартных часов, но учитывая физическую нагрузку, я не могу подсчитать. Нет, – Сортер отрицательно качнул головой, – Я не хочу подсчитывать.
– Жаль. Мне любопытно взглянуть на доктора Джекила.
– Тебе не понравится.
Кирк подполз, встал на колени перед вулканцем и обнял за шею. Сортер уткнулся ему в грудь и обхватил за талию.
– Всё так плохо?
– Доктор Джекил не может ничего, что доступно мистеру Хайду. У доктора Джекила есть обязанности, ответственность, правила, законы, необходимость соответствовать и оправдывать. Доктор Джекил не имеет права, не должен, не может. Только правильно и логично.
Сортер закрыл глаза – ресницы мазнули Джима по коже.
– Я рад, что ты здесь, со мной, – тихо произнёс он, – Я рад.
– Это признание в любви? – неловко пошутил Кирк.
Он наклонился и взял лицо вулканца в ладони.
– Ну чего ты? Не расстраивайся, – произнёс он, чувствуя себя неуютно и смущенно. Утешать таинственных любовников на одну ночь ему ещё не приходилось. Вообще, сочувствие – не его сильная сторона. Вот скабрезные шуточки и подколки – это да, это сколько угодно.
Кирк понимал, что они застыли на краю, где один неверный шаг - и случится что-то необратимо ужасное или необратимо прекрасное, и он не знал, что из этого его больше пугает. Спросите, и любой из многочисленных знакомых Джеймса Т. Кирка уверенно скажет, что хорошо его знает, что он открытый и весёлый, свой в доску рубаха-парень. Лишь Боунс зыркнет хмуро и посоветует не связываться с этим добродушным весельчаком, если не хотите утопнуть в водоворотах его подводных течений.
Возможно, именно поэтому Джим чувствовал странное родство с этим вулканцем. Он подумал, что было бы неплохо продлить их знакомство дольше одной ночи. И может, даже не только в постели.
– Хочешь, я тебе ламбаду станцую?
Сортер помимо воли фыркнул.
– Или стриптиз? – воодушевлённый реакцией Кирк даже забыл, что они всё ещё сидят в темноте.
– Давай для начала закончим трапезу, – предложил более рассудительный Сортер.
– Хорошо, – Кирк протянул руку и, не глядя, подхватил кусочек фрукта, – Скажи «а-а-а».
– Что ты делаешь? – спросил вулканец, искоса поглядывая на дольку яблока в руке землянина.
– Кормлю тебя.
– Я и сам могу поесть, в этом нет никакой необходимости.
– Не хочешь? Смотри тогда на меня, – с этими словами Кирк облизнул гладкую кожуру, обхватил зубами мякоть и медленно протолкнул в рот, гортанно застонав.
– Это очень… – бедный вулканец даже не смог подобрать нужное слово.
Кирк попытался что-то сказать, но вместо этого подавился и закашлялся. Сортер развернул его спиной и обхватил грудную клетку, резко сжав несколько раз, пока кусочек яблока не выскочил.
– У тебя поразительная склонность задыхаться, – философски заметил вулканец, пока землянин жадно пил и утирал слёзы.
– Вот и соблазняй после этого всяких там.
– А. Так это было соблазнение? Всё-таки люди в высшей степени нелогичные существа.
– Ну и фиг с тобой.
Кирк забрал вою тарелку, отполз на другую половину кровати и демонстративно отвернулся. Минуты через три созерцать голую стену стало скучно, и он милостиво простил вулканца, который в воображении Кирка прослезился и на радостях сделал ему минет. Богатое воображение Кирка никогда особенно не беспокоило отсутствие логики и здравого смысла. Впрочем, как и самого Кирка.
– Так и быть, я гото… ов… – обернулся Джим и застыл с открытым ртом.
Вулканца в комнате не было.
– Сортер? – обеспокоенно позвал землянин, – Сортер!
Он попытался встать, но запутался в одеяле и рухнул на пол.
– Да что ж за ночь-то такая не фартовая, – удручённо сообщил он полу.
– Тебя хотя бы на минуту оставить можно? – раздалось сверху.
– Ты где был? – Кирк перекатился на спину и упёр руки в бока, изображая ревнивую жену.
– В ванной.
– И что ты там делал?
Сортер вскинул брови.
– Мне нечего сказать по этому вопросу, – наконец произнёс он, осознав, что землянин действительно ждёт от него ответа, и двинулся к кровати.
– Стоять, – Кирк, которому вдруг захотелось подурачиться, схватил его за лодыжку.
Вулканец, не ожидавший такого коварства, не удержал равновесия и упал, в последний момент успев выставить руки. Джим в очередной раз за ночь задохнулся, когда худощавый вулканец придавил его к полу.
– Да слезь ты с меня, боров, – пропыхтел он после тщетных попыток сбросить Сортера, который старательно изображал паралич.
Ещё пару минут безрезультатно побарахтавшись, Кирк сдался и расслабился, разглядывая потолок и поглаживая любовника по спине. Не так уж и тяжело, в конце концов, зато тепло. Вулканец передвинулся и пристроил голову на плечо землянина, который раздвинул ноги, чтобы удобнее было лежать, и обхватил его обеими руками.
– Должен сказать, – негромко произнёс Джим, – что это самая странная ночь в моей жизни. И, поверь, это много значит.
– Да. В моей тоже.
– Ты не думал… То есть, ты не хотел бы… Чтобы, ну, чтобы мы…
– Не надо. Не говори этого.
– Ясно. Ладно. Хорошо, – Кирк несколько раз кивнул, мазнув подбородком по макушке вулканца, старясь убедить себя, что совсем не разочарован.
– Тебе правда не понравится мой доктор Джекил, – Сортер приподнялся на локтях и заглянул ему в лицо.
– Да я всё понимаю, конечно, – Джим отвернулся, – Пусти-ка, у меня задница замёрзла.
Сортер сел, Кирк поднялся, зябко передёрнув плечами, и завернулся в одеяло.
В комнате повисло неуютное молчание. Землянин злился на себя, на всю эту дурацкую ночь, на темноту, на собственную надежду непонятно на что. Секс – это просто секс, и нечего портить себе удовольствие всякими неясными ощущениями.
Сзади раздались тихие шаги, и Сортер притянул его к себе, обнимая поверх одеяла. Кирк хотел вывернуться, оттолкнуть его, огрызнуться, что он не отвергнутая барышня, но вместо этого откинул голову на плечо вулканца. Злость куда-то испарилась.
– Послушай, – Сортер вздохнул, – у нас есть ещё время. Я могу ошибаться, и если… Если ты не передумаешь к рассвету, мы можем попробовать, – решительно пообещал он.
– Не нужно мне одолжений, – буркнул Кирк.
– Это не одолжение. Я просто… боюсь.
Джим повернулся и удобнее перехватил одеяло.
– Да неужели этот Джекил так ужасен?
Сортер пожал плечами.
– Господи, сколько драматизма! Стоим тут как два придурка из какого-нибудь любовного романа. Нет, ты только подумай: «Две одинокие души нашли друг друга в темноте страстной ночи! Смогут ли они остаться вместе, когда наступит рассвет? Смотрите по всем головизорам Федерации!», – Кирк взмахнул руками, изображая рекламную вывеску, и выронил одеяло.
Вулканец приобнял его за плечи и нежно, одними губами, поцеловал. Землянин собрался вернуть поцелуй в десятикратном размере, но неожиданно широко зевнул.
– Вот она: слабая человеческая природа, – сокрушенно произнёс он, – Как только начинается самое интересное, организм требует баюшки.
– Баюшки?
– Не бери в голову, – Кирк наклонился за многострадальным одеялом, – Так как ты насчёт вздремнуть?
– Мне не требуется сон, но я готов смирится со слабой человеческой природой.
Кирк, который в это момент взбивал подушку, подумал было запустить ею в совсем не высокомерного вулканца, но вспомнил о прошлом опыте и бросил её обратно на кровать. Он лёг на спину и закинул руки за голову, пока Сортер прибирался, выкидывал термосвёрток из-под сэндвичей в утилизатор и мыл нож. Наконец он добился приемлемого порядка и растянулся рядом с Кирком.
Они лежали, не касаясь друг друга. Джиму хотелось перекатиться поближе к горячему вулканцу, но он не решался нарушать его личные границы. Одно дело секс, сон – совсем другое. Он поколебался и повернулся, решив просто спросить. Оказалось, что все его метания тщетны: вулканец спал.
Кирк шепотом пообещал, что обязательно ему это припомнит и закрыл глаза, соскользнув в мягкую дрёму, а потом и крепко заснув.

Проснулся Кирк резко и неожиданно: на живот упало что-то тяжелое. Он открыл глаза и страшно скосил их вниз. Внизу можно было разглядеть затылок с гладкими волосами и, вот теперь он отчётливо ощущал, как в кожу впечатывается острое ухо.
– Ты совсем с ума сошел? – спокойно спросил он.
Затылок пропал, вместо него появилось хмурое лицо.
– Ты так долго спишь.
– Сколько?
– Три часа.
Землянин невнятно застонал, закрыл глаза и перевернулся на бок. Тяжесть переместилась на бедро.
– Который час?
– Двадцать две минуты четвёртого.
– Скоро рассвет.
– Да.
– Тебе что-нибудь снилось?
Кирк положил руку на голову любовника и бездумно пропускал гладкие пряди сквозь пальцы. Сортер задумался.
– Снилось. Только…
– Что?
– Обычно мне сняться вполне конкретные сны: чёткие и понятные образы, лица, ситуации из прошлого. Сейчас мне приснилось поле, я был маленьким мальчиком. Бежал к дереву, трава щекотала ноги и я… смеялся. Потом упал и смотрел на звёздное небо, хотя был день.
– А мне какие-то барханы снились. Как в Сахаре. Жарко, аж жуть, во рту пересохло, а я карабкаюсь по какой-то горе, пальцы болят. Вижу другого мальчика, старше, он сорвался и, кажется, сломал ногу. Я спускаюсь к нему, протягиваю свою флягу, он говорит мне, что я идио…2
– Нет!
Сортер резко отстранился, потом встал и отошел в противоположный конец комнаты.
– Эй, что случилось? – Кирк забеспокоился.
Он подошел к вулканцу, но не рискнул коснуться его. Тот был напряжен как тетива, руки были скрещены на груди и сжимали предплечья, и хмурился он так, что брови практически сходились в одну линию.
– Ты не мог этого видеть.
– Да что такого-то? Это просто сон!
В комнате значительно похолодало, и стоять босиком на полу стало зябко. Землянин переступал с ноги на ногу, молчание вулканца нервировало, непонимание – раздражало. Наконец Кирку надоело играть в молчанку. Он схватил Сортера за плечи и развернул к себе.
– Объясни мне.
– Это мой кахс-ваан, – произнес вулканец, словно теперь землянину всё должно было стать кристально ясно.
– Э… А что это?
– Ритуал взросления. Но это неважно, – Сортер сбросил руки с плеч и вернулся к кровати.
– Так, – Кирк потерял терпение, – Либо ты мне сейчас всё доходчиво объясняешь на пальцах и в лицах, либо я собираюсь и ухожу.
Джим выдержал долгий пристальный взгляд Сортера.
– Хорошо. Садись.
Они устроились на кровати, лицом друг к другу.
– Помнишь, ты спросил, почему я отказался от орального секса?
– Ну, что-то типа того.
– До того, как ты совершил свой нелогичный и бессмысленный манёвр с подушкой, я начал объяснять, что для людей оргазм – это физическое, анатомическое явление.
Кирк кивнул.
– Для вулканцев, если процесс не связан с зачатием, секс и оргазм – это ментальное явление. Удовольствие достигается не за счёт тела, а за счёт особого чувства единения с партнёром. Чем больше площадь контакта тел, тем выше взаимопроникновение сознаний и тем выше удовлетворение, ярче кульминация, – Сортер вздохнул, это объяснение давалось ему нелегко, – Я уже упоминал, что семяизвержение возможно в двух случаях. Во время особого ритуала, который происходит раз в семь лет и которого ни один вулканец не может избежать, и при сильном возбуждении, которое достигается в случае установления ментальной связи между партнёрами. Ты понимаешь?
– Да, – Джим распрямил затёкшую ногу и пошевелил пальцами, – Я только не понимаю, как это всё относиться к моему сну?
– Я себя не контролирую.
– Это я уже слышал.
– Не перебивай. Я не контролирую свои желания, свой эгоизм, из-за которого, ради получения более чувственного опыта, более сильного оргазма, я… я установил между нами связь. Не осознанно! – добавил он, оправдываясь.
– Ну и что теперь? Установил и установил.
– Нет, ты не понимаешь, – вулканец разочарованно качнул головой, – Ты видел мой сон. Точнее, часть моего прошлого. Я видел твой.
– Мне не жалко, смотри.
– Знаешь, забудь. Ты прав, это просто сон.
– Точно?
– Точно.
Глупо было ожидать, что человек поймёт важность произошедшего. Это даже к лучшему: связь слаба и проявляется только на уровне подсознания. Когда ночь закончится, и они разойдутся, связь исчезнет сама. Если же они решат продолжить знакомство, то… То тогда и будут решать этот вопрос.
– Если мы закончили со снами и прочими вулканскими вывертами… Пришло время попробовать кое-что новое, – Кирк хищно улыбнулся, наваливаясь на вулканца, придавливая к кровати и опуская одну руку вниз.
– Хочешь попробовать быть сверху?
– Да. Даже если ты против.
– Что ж. Это будет честно, – Сортер серьёзно кивнул, – Передай, пожалуйста, мою сумку, я пока ознакомлюсь с некоторым текстами. О. Или моё участие обязательно?
– Ты, ублюдок, я тебя так трахну, ты у меня рыдать будешь от удовольствия!
– Боюсь, это будет несколько проблематично. У вулканцев нет простаты.
– О. О-о-о… Ну, это логично, – Джим уже даже не удивлялся причудливой инопланетной физиологии.
– Но стенки прямой кишки всё равно обладают определённой чувствительностью, – попытался утешить вулканец.
– Фу-фу-фу! Замолчи немедленно! Гадость какая. Всё желание отбил.
Кирк скатился с вулканца и обиженно уставился в потолок.
– Послушай, я всё равно могу получить удовольствие.
– Много ли ты понимаешь? Простата – это самая соль.
– В состав простаты входит соль?
– Ты прикидываешься или серьёзно?
– А. Это было косвенное значение.
Землянин пристально взглянул на вулканца, словно видел – точнее, почти видел – впервые.
– Короче, простата – это главное.
– Я думал, главное – это стимуляция гениталий?
– И это тоже. Они обе… оба… важные, но по-разному, – Кирк вдруг совсем нехарактерно смутился.
Одно дело грязные словечки кричать во время секса, другое – попытаться описать ощущения, когда член партнёра попадает по простате и как удовольствие словно током бьёт через всё тело, а не концентрируется в одной точке.
Джим тяжело дышал, чувствуя как пульсирует поднимающееся эрекция.
– Раз уж у меня не получится тебя отыметь, ты не мог бы, – он кивнул в сторону вздрагивающего члена, – мне немного помочь?
Сортер проследил взгляд землянина, посмотрел на его лицо, снова на бёдра, поднял глаза к потолку, словно о чём-то задумавшись, потом кивнул и сполз вниз. Он сел на корточки, потом лёг, снова сел. Наконец он спустился на пол и потянул Кирка на себя, принуждая сесть и свесить ноги. Когда оба устроились с удобством, наступила заминка, во время которой вулканец разглядывал чуть покачивающийся член землянина, а сам землянин в нетерпении ёрзал на кровати.
– Я не изучал детали этой техники сексуального акта. Мне потребуются некоторые указания, – признался Сортер.
Кирк застонал и закрыл лицо руками при мысли, что сейчас он будет говорить, что делать, серьёзному вулканцу, пока тот стоит на коленях и… и… О боже, лучше об этом не думать.
– Указания. Конечно. Указания. Всё, что угодно, только, бога ради, не смотри на него так пристально.
Вулканец приподнял бровь.
– Я приступаю?
Джим только кивнул и замер, не в силах отвести глаза.
Сортер приоткрыл рот и, пробуя на вкус, коротко лизнул головку. Припомнив действия человека, он обхватил её губами, предусмотрительно держа зубы подальше, и с силой провёл языком по устью уретры. Человек застонал и, логично приняв это за одобрение, вулканец скользнул губами вниз, пропуская член глубже в рот, обхватывая оставшуюся часть ладонью и замер, не зная, что делать дальше. Кирк, словно поняв его замешательство, просипел:
– Просто… пососи… чуть-чуть.
Сортер сглотнул, втянул воздух и, прижимая язык к стволу члена, медленно поднял голову. Когда во рту осталась одна головка, он так же медленно двинулся вниз. Он так сосредоточился на этих движениях, что почти забыл о присутствии человека, и чуть было не поперхнулся, когда на затылок легла рука и сильно надавила, заставляя двигаться быстрее. Вулканец расслабился и позволил землянину задавать ритм.
Когда стоны и хрипы, издаваемые Кирком стали непрекращающимися, а член во рту начал ощутимо пульсировать, Сортеру в голову пришла идея и он, обмакнув палец в ближайшую тарелку с соком от фруктов, ввёл его в сжимающийся анус человека. Кирк закричал и обхватил его голову обеими руками. В горло ударила солоноватая струя спермы, которую Сортер из любопытства проглотил.
Вулканец качнулся и сел, распрямляя ноги и потирая ноющие колени. Джим стёк с кровати и, задыхаясь, принялся покрывать лёгкими поцелуями его лицо. Сортер замер, удивлённый такой реакцией.
– Надо полагать, я справился?
– Не буду тебя обманывать, практика тебе не помешает, но дебют определённо вышел… ярким.
– В таком случае, будь добр, встань, ты мне ногу придавил.
Кирк захохотал, запрокидывая голову, всхлипывая, булькая, тычась и промахиваясь расползающимися губами в кривящиеся губы вулканца. Что за невозможное создание! Когда последние пузырьки смеха растаяли в животе, он встал, утирая слёзы, помог подняться Сортеру и наконец-то по-настоящему его поцеловал, чувствуя на языке вкус собственной спермы.


1 Прямая цитата из книги Дианы Дуэйн «Мир Спока».
2 Прохождение ритуала описывается в книге Лорры Джин «Убийство на Вулкане».

– Пойдём в душ.
Кирк потянул Сортера за руку и чуть не вывихнул плечо, потому что вулканец не сдвинулся с места.
– Зачем?
– Тебе объяснить, зачем люди ходят в душ? Или у тебя аквафобия?
– Нет.
– Тогда пошли! Это же настоящий душ, не акустическая дребедень, от которой у меня зудит кожа. И так приходится каждый день принимать его в общаге.
– Ты живёшь в общежитии?
Кирк задумался на мгновение и решительно ответил:
– Да. Да, я живу в общежитии.
– Учишься?
– Да.
– У меня есть девушка, - признался Сортер и высвободил свою руку из ладони землянина. - Думаю, это называется серьёзные отношения.
– Ты её любишь?
– Нет.
– Она тебя?
– Сомневаюсь.
– Ты понимаешь, что фактически сейчас изменяешь ей?
– Это тебя не касается, – неожиданно резко ответил вулканец, – Если тебя это смущает, можешь уйти прямо сейчас.
– Вот спасибо за разрешение!
Да какого хрена, в самом деле?! Надо было свалить после первого раза. Перпихнулись, было приятно не познакомится, до свидания, всего хорошего. Тем более что завтра ответственный день – день, когда она сдаст Кобаяши Мару! И нечего тратить силы на всякого… всяких… пьяных вулканцев!
Попав в рукав с третьей попытки, он рванул к двери. Сзади Сортер ухватил его за край рубашки. Кирк вздохнул, постепенно остывая, и обернулся.
Лица вулканца не было видно, но от него словно пахло раскаяньем и болезненным желанием не оставаться одному, эти ощущения текли по коже, заползая за шиворот.
– Утром мы познакомимся ещё раз, – угрюмо сказал Джим.
– Я не думаю…
– Или утром мы знакомимся, или я ухожу прямо сейчас.
Сортер взял его за руку, повторяя недавний жест землянина, и потянул в сторону ванной.
– Это «да»?
– Я подумаю.
– Никаких «подумаю». Дай мне чёткий ответ. Вулканец ты или где?
Сортер стянул с него рубашку и расстегнул брюки. Спорить сразу как-то расхотелось.
– Обещай, – Кирк перехватил его руку.
В ванной было почти непроницаемо темно, вместо лица – чёрное пятно, обведённое по контуру, но Кирк знал, что вулканец закрыл глаза.
– Обещай.
– Хорошо.
– Мы познакомимся.
– Да.
– Обещай, – настаивал Кирк.
– Я обещаю, что мы дождёмся утра и представимся друг другу.
Джим улыбнулся, хотя в груди застряли осколки напряжения.
Они залезли в душ, и Кирк провёл рукой над панелью, выставляя температуру воды и силу напора.
– Так нормально?
Сортер, закрыв глаза и не двигаясь, стоял под струями воды.
– Немного странно. Я так и не привык к тому, как люди относятся к воде.
Сортер наклонился, начав медленно целовать землянина, и резко отстранился.
– Что?
– Вода в рот попала.
Кирк фыркнул, потом тихо засмеялся, уткнувшись носом в плечо вулканца.
– Что смешного?
– Ничего, совсем ничего, – выдавил Кирк, начиная громче хохотать.
Вулканец с полурыком впился в губы Джима, спустился мелкими укусами вниз по шее. Кирк замолчал и заставил Сортера посмотреть в лицо.
– Ты же счастлив.
– Я удовлетворён.
– Врёшь, – уверенно сказал Кирк и, пожевав губу, признался: – У меня словно грелка на груди. Похоже на грелку. Я как-то раз лежал с грелкой, – бормотал он.
– Я не понимаю.
– Ну... Ты счастлив, и у меня словно грелка на груди. Тепло, – объяснил Кирк на случай, если вулканец не знает что такое грелка.
– Возможно, это последствия связи. Я же говорил.
– Да, но тогда это был обычный сон, а теперь я тебя чувствую. Это странно и немного пугающе. Будто паразит в кишечнике.
– Ты сравниваешь ментальные узы с паразитом в кишечнике? – непонятно, чего больше было в это вопросе: удивления или обиды.
– Разве я виноват, что они похожи? Такое чувство, знаешь, что-то постороннее. Я не говорю, что мне противно, просто офигительно странно. Эй, а куда всё пропало?
– Я усилил защитные барьеры.
До Кирка только сейчас дошло, что он мог обидеть вулканца.
– Стой-стой, выключи рубильник. Мне нравится это ощущение. Странно, но классно, я могу к такому привыкнуть. Я вообще очень адаптивный, – прошептал Джим на ухо.
– Да? – странным тоном спросил Сортер.
Он развернул землянина спиной и, прежде чем тот успел отпустить очередной комментарий, положил ему руку на низ живота. Кирк сдавлено охнул. Сортер обхватил его крепче и сдвинул руку совсем немного вниз.
Кирк застонал и выгнулся, откидывая голову на плечо вулканца. На плечо вулканца или... своё собственное?
Он тряхнул головой.
Мир плавно раздваивался.
По спине текли горячие капли, хотя он было плотно прижат к Сортеру.
Сбоку, под рёбрами кольнуло. Ещё, и ещё раз, всё быстрее.
Второе сердце, чужое сердце. Очень быстрое сердце.
Джим вдохнул и, одновременно, выдохнул.
– Господи… Что это?
– Можно сказать – минет по-вулкански.
Он чувствовал лёгкую вибрацию чужого голоса в своём горле. Чужую руку на своей коже и прохладную и влажную кожу под её ладонью.
В голове звучал смутно знакомый голос:
– Lailara kae.
– Lailara arie, – непослушными губами прошептал Джим.
На мгновение ему показалось, что он висит в темноте космоса и звёзды так близко, что можно ненароком сшибить их неловким движением. Перед глазами медленно разгорался пульсар. Он мерцал в такт второму сердцу. Кирк шагнул – под ногами развернулась дорога, ведущая к пульсару. Ещё один неуверенный шаг и – рывок. В космосе нет воздуха, знал он, но ветер трепал его волосы всё сильнее, бил в лицо, толкал в грудь – стой, не приближайся! Пульсар был всё ближе. Кирк протянул руку…
… всё тело за секунду скрутило судорогой и тут же отпустило. Если бы не Сортер, то Джим бы рухнул грудой костей.
Под рёбрами кольнуло в последний раз и всё пропало.

Кирк не знал, что сказать. Вытерся полотенцем и бросил его на пол, натянул брюки и рухнул на кровать. Постельное белье не слишком приятно пахло, но ему было плевать. Он перевернулся на бок и наблюдал, как за окном становится всё светлей.
– Я приношу свои извинения. Мне не стоило заходить так далеко.
Кирк, страшно скосив глаза, увидел фигуру полностью одетого Сортера. В комнате висела серая предрассветная муть. Вулканец держал в руках свою сумку и нервно закрывал-открывал замок, сам того не осознавая.
– Я не сказал, что мне не понравилось.
– Твоя реакция красноречива.
– Это называет шок. – Кирк вздохнул и сел, – Понимаешь… Я по-всякому занимался сексом. Трахался. Ебался, устраивал перепихоны, тискался, дрочил и… – он оборвал себя, заметив как кривятся губы вулканца, – Ну ты понял. С землянами и не очень. Но это… Даже отдалённо не похоже. Вообще ни на что. Даже на секс. Я говорил по-вулкански! А что я говорил, кстати?
– Гармония разумов. Гармония чувств.
– А. Тебе-то понравилось?
– Сложно сказать. Я ещё никогда не использовал этот метод.
Кирк коротко и не слишком весело хохотнул.
– Так я и здесь тебя невинности лишил? А как же твоя девушка?
Сортер отложил сумку, раздумав немедленно уходить. Если землянин не против, а тот видимо не против, то ему хотелось ещё немного продлить эту ночь. Он сел напротив Кирка.
– Она никогда не вызывала у меня желания близкого контакта.
– Я конечно за свободные отношения и всё такое прочее. Но я вас совсем не понимаю. Говоришь, что не любишь её, она тебя даже не возбуждает. С её стороны, видимо, то же самое. Так чего ради?
– На данный момент, я единственный вулканец, который добровольно живёт среди людей. До этого я всю жизнь провёл на Вулкане и видел представителей других планет только, когда отец брал меня с собой на переговоры. Ниота… – Сортер довольно долго молчал. Джим терпеливо ждал. – Ниота – это стабильность, уверенность, как говорят земляне, тыл. Из всех моих знакомых, она лучше всего понимает природу вулканцев и меня. Я в ней уверен.
– Значит, вы друзья.
– Ты можешь сказать, чем дружба отличается от любви?
– Вечер заковыристых вопросов продолжается, – пробубнил Джим и встрепенулся, – Значит так. Дружба – это дружба, а любовь – это любовь. И это разные вещи.
– Можно ли быть одновременно друзьями и любовниками? Может ли быть дружба без любви и любовь без дружбы? Какие критерии отделяют одно от другого? Как понять, где заканчивается дружба и начинается романтическая привязанность?
– Ты просто понимаешь и всё! – Кирк раздраженно всплеснул руками.
– И то, и другое в основе своей имеет понятие близости. Не только и не столько телесной, сколько духовной или интеллектуальной. Так?
– Где-то примерно, что-то вроде.
– Предположим, что дружба – это духовное единение, а любовь – духовное и телесное. В таком случае, вся разница в наличии или отсутствии секса. Разве это не… мелко?
– Если делать как ты, то да, мелко. Если разбирать большие вещи, на маленькие, то всё окажется мелким. Ты не можешь просто чувствовать, и всё? Не «предположим, что» и расчёт математической вероятности эволюции дружески окрашенных взаимоотношений в романтически окрашенную привязанность или обратной инволюции, – Кирк выдохнул.
– Название этого исследования звучало бы совсем не так. Скорее…
– Ой, да будет тебе! – воскликнул Кирк и заткнул вулканца уже не раз испробованным за ночь способом.
– Уже совсем светло, – осторожно сказал он, оторвавшись от губ вулканца.
– Да.
– Откроем шторы?
Сортер кивнул. Кирк встал, одним шагом преодолел расстояние до окна и рывком раздвинул занавески, едва не сорвав их с крючков. Ничем не сдерживаемый рассвет ворвался в комнату. Джим чувствовал, что Сортер стоит у него за спиной и, хотя именно он настаивал на встрече лицом к лицу, сейчас ему стало немного страшно. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза и повернулся.
– Кадет Кирк, – сдавленно произнёс Сортер.
Кирк распахнул глаза и тут же зажмурился обратно.
– Коммандер Спок.
«Единственный вулканец, который добровольно живёт среди людей. Почему я не догадался?».
Сортер… Спок кашлянул. Кирк сполз на пол.
– Да не может такого быть.
– Я удивлён не меньше ваше… твоего.
Джим открыл глаза и посмотрел на вулканца снизу вверх.
– Каково население Земли? Миллиардов… куча. Почему, чёрт тебя подери, именно ты?!
Спок на мгновение застыл.
– Двенадцать минут и тридцать две секунды.
– До момента, как я выпрыгну в окно?
– До момента, когда закончится действие сыворотки. Ещё двадцать две секунды на полное удаление синтегольных паров и две минуты на выведение глюкозы. Итого: четырнадцать минут и пятьдесят четыре секунды до возвращения доктора Джекила.
Кирк вскочил.
– А что потом? Каким ты станешь? Как себя обычно ведут вулканцы с незнакомыми любовниками на одну ночь?
– Косвенно мы знакомы.
– Ты понял, что я имел в виду!
– Ты говоришь так, будто ожидаешь, что я превращусь в чудовище.
– Ты первый начал.
Джим смотрел на вулканца, и у него никак не выходило относиться к нему по-другому. Ведь, в сущности, что изменилось? Только имя. О коммандере Споке он знал только то, что тот вулканец и коммандер, да пару раз видел его в коридоре. Он даже не знал, какие предметы тот преподаёт или чем вообще занимается в Академии.
– Что будет с этими как их там… узами?
– Их можно убрать, – неохотно ответила Спок. – Если хочешь.
– Конечно, нет!
Взаимопроникновение, связь, общие сны, общие мысли.
Кобаяши Мару.
Общие мысли.
Чёрт.
Кирк закрыл лицо руками и глубоко задумался.
Если оставить всё как есть, то Спок, рано или поздно, узнает, как Джим обошел невыполнимый тест. А, как ни крути, Спок – преподаватель. И вулканец, что в совокупности даёт: он обязательно примет меры.
А если нет? Что если он не узнает или не выдаст Кирка?
Да с чего бы это? Они провели вместе всего одну ночь, пусть в ней был не только секс.
Рисковать нельзя.
Джим посмотрел на вулканца. Его лицо было спокойно, но в глазах была тревога. Кончики губ были приподняты в полуулыбке. В груди у Джима разливалось тепло, точно такое же, какое он чувствовал в душе, когда вулканец был счастлив.
Нельзя.
– Убери.
Тепло пропало, лицо Спока закаменело, но через секунду снова ожило, выражая лёгкую печаль и сожаление.
– Понимаю.
– Не понимаешь. Но объяснить я не могу.
Вулканец ничего не ответил. Осторожно тронул пальцами лицо Джима. Отдёрнул, словно обжегшись. Коротко поцеловал. Поставил кончики пальцев на лишь ему одному ведомые точки.
По спине Кирка пробежал холодок, показалось, что кто-то стоит за спиной. В голове на мгновение вспыхнул пульсар, и стало совершенно пусто.
– Всё.
Спок отстранился и повёл рукой, словно стряхивая налипшую грязь.
– Это не значит, что мы должны расстаться.
– Знаю. Сыворотка растворилась.
– У меня две минуты, чтобы подготовится?
– Две минуты, двадцать две секунды, – ровно поправил вулканец.
– Давай встретимся, скажем, послезавтра? – торопливо предложил Кирк.
– Я не думаю…
– Вот и не думай. Просто соглашайся. Сходим в кафе. Нет, лучше в парк. Погуляем, поговорим. Подружимся, – с улыбкой добавил он.
Спок в ответ улыбнулся одними глазами. Тёплыми, тёмными глазами, по которым легко было прочитать эмоции, которые непозволительно было проявлять.
– Хорошо.
– Обещай.
– Обещаю, что мы сходим в парк послезавтра.
– А теперь целуй меня.
Вулканец наклонился и застыл у самых губ.
– Забыл, как это делается? – ехидно спросил Кирк.
– Считаю подобное действие бесполезным и негигиеничным, учитывая, когда вы последний раз чистили зубы.
Ничего не выражающее лицо и холодные, пустые глаза. Доброе утро, доктор Джекил.
– Как-то слишком резко, ты не находишь? – горло перехватило.
Спок чуть наклонил голову, всем видом выражая непонимание. Лицо оставалось бесстрастным.
– Ты хоть помнишь, кто я?
– В ходе последнего медицинского обследования у меня не было выявлено каких-либо отклонений в работе ассоциативных полей мозга, а, следовательно, я не страдаю расстройством памяти.
Кирк поморщился. Его одолели сомнения о необходимости продолжать знакомство. Но тут же всплыли воспоминания о Сортере: его взгляды и прикосновения, фырканье, за которым он прятал смех, поцелуи и стоны. Его ночной знакомый всё ещё здесь, он спрятан внутри этого отстраненного вулканца. Полукровка, желающий стабильности, чтобы его принимали таким, какой он есть. Жаждущий не-одиночества.
– Значит, ты помнишь, что послезавтра мы идём в парк.
– Помню.
Нужно просто вытащить его из этой скорлупы.
Кирк быстро натянул рубашку и подхватил свою сумку. В молчании они вышли из отеля. Солнце уже полностью показалось из-за горизонта и начало ленивое восхождение в зенит.
Спок стоял перед ним, но их отделяло толстое, непроницаемое стекло.
Джима охватило острое сожаление о разорванных узах. Возможно, если бы они всё ещё были, он смог бы почувствовать отголосок хоть чего-то, кого-то, хотя бы призрак Сортера. Он открыл рот, не уверенный в том, что хочет сказать.
Трезвый вулканец развернулся и быстро зашагал в сторону ближайшего транспортника. Человек, который впервые в жизни побоялся рискнуть, перекатился с пятки на носок, бросил взгляд на небо, развернулся и побрёл в противоположную сторону.

Относительный конец