Strekoz-za мне подарила драббл! О моем любимом Айе!!!!! Спасибо тебе, солнышко! :squeeze:
Название: ***
Автор: Strekoz-za
Персонажи:Бьякурен, Кучики Аяме, Хайнеко
Рейтинг: G
Жанр: легкий юмор, романс, ООС персонажей
Дисклеймер: все не мое, моя только фантазия
Предупреждение: фик написан по мотивам ролевой игры Bleach NC-17, присутствует авторский персонаж
– Вы позволите, нии-сама?
– Да, входи, Аяме.
Легкие створки приоткрылись, и в комнату осторожно заглянул близнец главы клана.
– У Вас перерыв?
Бьякуя оторвался от свитков и, подумав, кивнул.
– Думаю, уже можно устроить.
Аяме, увидев, что брат почти улыбается, осмелел и вошел, затворив за собой фусума.
– В таком случае, Бьякуя-нии, оглянитесь, пожалуйста.
В детстве Бьякуя часто его баловал разными сюрпризами. Теперь ему не до младшего брата. Что ж, Ая возьмет эту обязанность на себя.
Старший удивленно приподнял бровь и обернулся. Сезди, к которым он сидел спиной, были приоткрыты. На энгаве стоял маленький столик с двумя чашками и чайничком.
Уголки губ Бьякуи чуть приподнялись. Аяме, уже отвыкший от бурных проявлений чувств, каждый день, проведенный с братом, удивлялся тому, как преображает строгое лицо эта нежная улыбка.
– Спасибо, Ая, – в голосе звучала благодарность.
«И как он успел провернуть это так, что я не заметил?»
«У меня был замечательный учитель, Бьякуя-сама».
Они еще не забыли этот зашифрованный язык, который придумали на скучных занятиях по истории и каллиграфии, когда наставники запрещали им разговаривать, но мальчикам ужасно хотелось поделиться впечатлениями. Почти незаметное движение бровью, маленькая морщинка на лбу, быстрый взгляд из-под специально выпростанной челки, – и вот уже близнецы едва сдерживают смех над старым учителем.
Аяме показалось, что и сейчас брат еле сдержался, чтобы не засмеяться, звонко, заливисто, как в детстве. Но ему всего лишь показалось. Они вышли из комнаты и сели перед столиком.
– Нии-сама, я тут нашел одну книгу в библиотеке, и я не могу вспомнить, давал ли нам ее читать Миёджи-сан. Представляете, некоторые строки кажутся такими знакомыми, как будто я их когда-то учил наизусть. Однако, книга закончилась так, как я и помыслить не мог…
Младший брат пытался отвлечь старшего от мыслей о работе. Нарочно болтал, задавал вопросы, заставляя Бьякую задуматься о чем-то, кроме этих ужасных старых свитков, из-за которых пылью пропах весь кабинет.
И Бьякуя отвечал. И сам спрашивал...
Близнецы даже выяснили, что «сливовый пень» , так они звали учителя истории, маленького сухонького старичка с паутиной морщин вокруг глаз и рта, таки задавал им «Историю о падающей звезде». Вот только сорванцы ее не дочитали, придумав свою концовку прямо на уроке. Правда, как их наказали, помнил почему-то только Бьякуя…
Вдруг Аяме заметил, что брат как будто беспокоился о чем-то. Его взгляд странно перебегал с лица близнеца в сад, оттуда на балки навеса, с навеса на чашку, а после – в комнату на часы.

Среди всего барахла, что приволок с грунта Ренджи, оказались небольшие часы с белоснежным циферблатом, резными черными стрелками и корпусом из темного старого дерева. Однажды, придя утром в отряд, Кучики увидел их на столе у лейтенанта среди бесконечных безделушек, которые шинигами умудряются тащить из мира живых чуть ли не тоннами. Заинтересовавшись, Бьякуя взял часы в руки.
Из-за плеча раздалось задумчивое мычание, и, обернувшись, капитан увидел только что вошедшего в кабинет Ренджи, который переводил растерянный взгляд с часов на Бьякую и обратно.
– В чем дело, Ренджи?
Абараи перестал почесывать затылок.
– Эээ… Нет, ни в чем, капитан.
Бьякуя вернул часы на стол и направился было к своему рабочему месту, как Ренджи вдруг тихо сказал:
– Зачем Вы их поставили?
Кучики непонимающе оглянулся.
Красный, как рак, Абараи старался сосчитать все трещинки в половице.
– Это Ваше. Я их Вам купил. Просто коробки подходящей не нашел… Забирайте.
– Но зачем, Ренджи?..
Лейтенант пожал плечами.
– Подарок. Просто так.

Бьякуя не мог спокойно сидеть на месте. Нет, он прекрасно владел собой, как и всегда, но нестерпимо хотелось вскочить на ноги и пройтись по энгаве, как тигр по клетке. Ему было безумно приятно сидеть рядом с братом. Видеть эту любовь и, хотелось бы надеяться, доверие. Ему доверяет свою честь и жизнь весь клан, но как человеку ему доверяет лишь один.
Однако, чем ближе часовая стрелка подбиралась к тому же иероглифу, что на его хаори, тем сильнее становилось желание куда-то мчаться, что-то делать и тем сильнее Бьякуя чувствовал себя законченным эгоистом.

– Я отвлекаю, нии-сама?
– Нет, Аяме, что ты. Просто нужно возвращаться к работе. Я еще не нашел того, что искал.
– Понимаю, дорогой брат. Простите, я уже ухожу, и спасибо за беседу.
– Тебе спасибо, Аяме. Не беспокойся, – он поднял руку, останавливая близнеца, дернувшегося составлять чашки на поднос, – я прикажу Хитоми, она уберет.

Попрощавшись с братом, Аяме почти летел в свою комнату, прокручивая в памяти драгоценные минуты и переживая их вновь. Ками-сама, какой же все-таки красивый у него брат! Как ему идет улыбка! Аяме казалось, что он вполне мог бы прожить всю жизнь в Уэко Мудо, в песках, где нет ничего, только если бы он мог видеть раз в день эту улыбку, от которой сердце бьется так быстро, так сладко…
Проведя весь вечер, как в пьяном угаре, ночью Аяме вышел в сад. В слабом свете фонарей ему особенно нравилось любоваться синими ирисами. Почти незаметные в полутьме, они напоминали узор на поясе, подарке на день рождения от брата.
Пройдя по мостику через мелкий ручей, мужчина услышал голоса. Ая осторожно подкрался, чтобы посмотреть тайком на поздних гостей своего брата. Но через какую-то минуту это потеряло смысл. Собеседник Бьякуи не сдержал эмоций, и реяцу капризными змейками просочилась сквозь закрытые седзи.
Аяме резко развернулся и бросился бежать. Как можно скорее. Как можно тише. Чтобы никто, а особенно брат, не заметили его присутствия.
Пару шагов шунпо, и он у дверей своей комнаты.
А в сердце засела тупая игла, пульсирующей взрывной смесью чувств, чужой реяцу.
Абараи Ренджи...
Значит, вот оно что! Когда они пили чай, когда они разговаривали, Бьякуя думал о нём! Бьякуя ждал его! Этого невыносимого руконгайца. И в тот момент, судя по реяцу, этот самый руконгаец признавался в любви его брату!
Разозленный, взбешенный, Аяме вбежал в свою комнату, захлопнул за собой седзи, сделал шаг, наступил на что-то мягкое и... Ае повезло. Его нос приземлился на расстеленный футон. А вот чему-то мягкому, судя по всему, повезло меньше. Это что-то с дикими воплями, нарезав несколько кругов по комнате, взлетело на антресоль и там стало себя жалеть.
«Кошка», – подумал Аяме.
«Сволочь», – подумала кошка.
«Наверное, кого-то из слуг. Забежала в комнату, пока я гулял».
Потирая ушибленные места и костеря кошку, Ая поднялся.
– Кис-кис-кис, – выманивал зверька из укрытия Кучики.
Зверек отвечал жалобным мяуканьем, но выходить и сдаваться категорически не желал.
– Ну и менос с тобой, – мужчина завалился на футон, – сама виновата.
Ая укрылся одеялом. Стоило только успокоиться, как боль снова вернулась. В голове не хотели складываться в одну картинки события сегодняшнего дня. Тот Бьякуя, что пил с ним чай, отказывался одновременно быть тем, кому Ренджи… Да черт! Что ж такое?!
Горло сдавило где-то внутри, нос защипало.
«Опять! Ну право слово, как девчонка!»
Он свернулся калачиком. Так неудобно лежать, зато создается иллюзия безопасности, защищенности от всего плохого.
Вдруг всхлипывающий Ая услышал тихий непонятный звук. Потом еще. И еще. Сначала он подумал, что начался дождь. Но потом почувствовал какую-то тяжесть на плече.
Кошка маленькими лапками по-хозяйски прошлась от плеча до пояса, но неуклюже свалилась с бедра. Потом любопытный зверек подошел совсем близко к лицу и стал обнюхивать.
– Интересно, какого ты цвета, кошка?
Аяме перестал плакать, он решил развлечь себя разговором с незванной гостьей. Тут же откуда-то из памяти всплыло «Ночью все кошки серы».
«Серая… Серая, как сталь, серая, как небо зимой, серая, как его глаза… Нет, не так! Серая, как… Серая, как пепел… Пепел…»
Посчитав, что знакомство состоялось и ей позволено всё, кошка нахально забралась под одеяло и прижалась к груди.
– Пепел… Хай… Хайнеко... Ты будешь Хайнеко, ты согласна?
И Ая почувствовал, как замурлыкал теплый комочек.

В эту ночь ему снились несвязные сны. Там был и Бьякуя, и дальнее поместье, и кузен Акио, и учитель по кидо… Но ни на один миг Аю не покидало ощущение чего-то теплого и пушистого.

название: Воробей.
авторы: [J]crazy_capricorn[/J], [J]soV@... [/J]
бета: <Лунатик> :white:
жанр: джен
рейтинг: Пж, наверное
персонажи: в основном Сасакибе и Ямамото ( и другие...)
дисклеймер: Кубо...
предупреждения: ООС, АУ. О чем Кубо молчит, мы придумываемым сами!

Часть 1. Встреча.

Часть 2. Обучение.
- Ты должен двигаться быстрее, - Ямамото сшиб духовными нитями прыгнувшего к нему Сасакибе. – Я всё еще могу не только следить за тобой, но и угадывать твои движения примерно на пару минут вперед.
- Куда уж быстрее, - проворчал мальчишка, потирая ушибленное при падении запястье.
Сотайчо привел его на тренировочную площадку первого отряда еще на рассвете и обещал никуда не отпускать, пока Сасакибе не сумеет его коснуться. «Тренировка скорости» - так он это назвал. Был уже почти полдень, уставший мальчишка хотел есть, а заодно и прибить своего учителя. Ни одно из желаний, к сожалению, невозможно было выполнить. Прибить старика не удавалось, потому что для этого к нему надо было прикоснуться. Поесть его не отпустили, Сасакибе даже попробовал сбежать, но его коварный план был вовремя раскрыт Ямамото, и теперь их окружал магический барьер, не выпускающий никого наружу.
- Так это твой предел? – притворно расстроился Генрюсей и направил в сторону своего ученика духовные нити. Мальчишка успел отскочить в последний момент перед тем, как земля под действием силы сотайчо буквально взорвалась. Сасакибе чуть нагнулся вперед, напряженно всматриваясь в Ямамото. Всё, чему он научился за свою короткую жизнь – это выживать, выживать при любых обстоятельствах. Все его чувства буквально вопили о том, что старик сейчас нападет. И действительно, Ямамото вновь атаковал его духовными нитями, с немыслимой быстротой они устремились к мальчишке. Он бросился бежать, нити двигались за ним, образуя вокруг Ямамото необычный кокон.
«Не может быть так просто, - мелькнуло у Сасакибе в голове. – Неужели я так и буду бегать по кругу, пока Ямамото-сотайчо окончательно не превратиться в клубок из собственных духовных нитей?» Он нервно хихикнул, представив это, а потом, пробегая за спиной учителя, резко прыгнул вверх и в сторону, целясь в центр кокона и наивно надеясь, что Ямамото этого не заметит. Навстречу взвился весь клубок духовных нитей. «Да-а-а, - подумалось ему. - На командующего Готеем охотиться - это не воробьев по кустам ловить». Он приготовился встретить удар. «А почему, собственно, я воспринимаю их как оружие?» Ему в голову пришла совершенно безумная мысль, он подтянул колени к груди, и как только духовные нити коснулись его стоп, Сасакибе оттолкнулся от них, как от трамплина, и, кувыркнувшись пару раз в воздухе, приземлился у самой границы магического барьера. Ямамото обернулся к нему и одобрительно кивнул.
Мальчишка криво ухмыльнулся и вновь бросился бежать по кругу, на этот раз он решил напасть по всем правилам, глядя противнику в глаза. Ямамото всё также неподвижно стоял в центре, не пытаясь использовать духовные нити и атаковать.
Сасакибе бежал всё быстрее. Делая очередной круг, он не повернул, чтобы пробежать перед лицом старика, а кинулся прямо на барьер, подпрыгнул и оттолкнулся от него, получая дополнительное ускорение. «Волшебный пинок, - ухмыльнулся мальчишка про себя. - Не для того ли Ямамото-сотайчо его поставил?»
До старика было метров десять. Сасакибе попытался вспомнить уроки Ямамото и, сконцентрировав реяцу в ногах, оттолкнулся от воздуха, чтобы не потерять скорости. Ему это удалось, и до старика осталось пять метров. Навстречу Сасакибе вновь устремились духовные нити. Три метра. Он пытался одновременно не дать им оттолкнуть себя и с их же помощью подобраться поближе. Ничего не получилось, он в отчаянии схватился за нити, но они выскальзывали, обжигая ладони. Неожиданно нити исчезли, и Сасакибе упал на землю. До Ямамото всё еще было три метра.
- Ну что ж... - медленно сказал старик. - Совсем неплохо.
- Мне так и не удалось Вас коснуться, - глухо ответил мальчишка.
- Тебе почти удалось.
- Почти!.. – горько усмехнулся Сасакибе.
- Ты сделал главное, на что и была рассчитана тренировка - ты использовал голову и всё, что тебя окружало, для атаки. Поверь мне, немногие додумывались при нападении использовать барьер, и еще меньше – чужие духовные нити. Пойдем, ты, наверное, проголодался, - он движением руки снял барьер.
- И это всё?
- А чего ты хотел? Чтобы я тут с тобой неделю сидел, пока ты с голоду не умрешь? Я пожилой человек, воробушек, я уже не могу так долго стоять, - Ямамото демонстративно оперся о посох. – Да и Унохана-тайчо меня каждый раз ругает, когда я тебя больше двух часов подряд тренирую, давай не будем ее злить и не скажем, что мы тут больше шести часов были, хорошо?
- Ругает? – поразился Сасакибе - он не мог представить, чтобы всегда добрая и заботливая Унохана-тайчо кого-то ругала.
- Фигурально выражаясь, да, ругает, но лучше бы она ругалась так, как все ругаются, а то я её иногда побаиваюсь, знаешь ли. Но это между нами, - Ямамото подмигнул мальчишке.
Сасакибе засмеялся — погода замечательная, тренировка окончена, и впереди его ждет обед. Одним словом, жизнь после смерти налаживалась.
Ежедневные изнуряющие тренировки сменялись простыми заданиями от сотайчо. В Готее все прекрасно знали Сасакибе, он же до сих пор не знал никого, кроме своего учителя и покровителя. У него появился собственный стол в кабинете Ямамото-сотайчо. Сасакибе сидел всегда тихо, учился работать с документами первого отряда, слушал рассказы Генрюсея о Пустых, умерших душах и сильных, храбрых шинигами. Воробью нравилось слушать истории, больше похожие на сказку. Он запоминал мельчайшие, незначительные детали. А вдруг это ему пригодится в обучении?
Три дня лил дождь, Чоуджиро с печалью смотрел в окно. Дождливые дни, тренировки отложены, и ему приходилось сидеть в расположении отряда и просматривать отчеты отрядов.
- Сасакибе, ты уже подготовил отчеты от отрядов? – раздался внезапно голос Ямамото.
- Да, все, которые уже имеются, готовы! – он резко повернулся и посмотрел на сотайчо.
- Кто-то не сдал отчеты? – поинтересовался главнокомандующий.
- Да, восьмой и тринадцатый отряды…
- Я так и думал!
Ямамото поднял голову и сдвинул к переносице брови. Сасакибе напрягся, изменения в лице сотайчо — плохой знак.
- Ты знаком с лейтенантами тринадцатого и восьмого отряда? – задал вопрос Ямамото и посмотрел на Сасакибе. Тот отрицательно помотал головой.
- Талантливые молодые люди, но…- сотайчо сделал незначительную паузу, подбирая слова, которые можно использовать в присутствии юного помощника. – Но порой бывают безответственными. Хотя я и сам виноват. Эти двое стали лейтенантами сразу после окончания академии...
- Воробушек, ты с кем-нибудь познакомился за время нахождения в Готее? – в голосе Ямамото звучали неодобрительные нотки.
- Нет, я не особо стремлюсь…
- Так! Прекрасный повод для тренировки шунпо и знакомства. Найди Укитаке-фукутайчо и Кёрако-фукутайчо.
Сасакибе уже стоял возле двери. Он обернулся и посмотрел на Ямамото — тот, не поднимая головы, тихо сказал:
- Будь осторожней, на улице дождь.
Воробей в ответ кивнул головой.
Генрюсей-доно стоял возле огромного окна и смотрел, как быстро мелькает фигура Сасакибе.
- Шунпо на среднем уровне. Говорит мало, вопросы не задает. Реяцу высокая. Исполнительный, а ведь совсем подросток. А вы говорите, методы устарели.
Сасакибе сквозь моросящий дождь добрался до расположения восьмого отряда. Там оказалось пусто, стойкий запах алкоголя бил в нос. Двери были не заперты.
«Значит, тринадцатый отряд,» - сделал выводы Сасакибе. Он знал, что лейтенанты тринадцатого и восьмого отрядов хорошие друзья, часто видел их беседующими вместе, и каждый раз дружескую беседу нарушало появление Уноханы-тайчо. Укитаке-фукутайчо заливался румянцем, а лейтенант восьмого отряда словно расправлял плечи и улыбался.
Тринадцатый отряд находился практически на окраине Готея. Сасакибе прикинул, как лучше добраться и исчез в шунпо.
В расположении тринадцатого отряда горел тусклый свет. Сасакибе осторожно поскребся в дверь. Перед ним возник фукутайчо тринадцатого отряда — лицо его было испуганным, но при виде Сасакибе он улыбнулся.
- Сасакибе-кун! – радостно воскликнул молодой человек с белыми волосами. – Проходи.
Чоуджиро перешагнул порог и вновь обратил внимание на алкогольный аромат. Сасакибе тут же заметил лейтенанта восьмого отряда, который вальяжно лежал на циновке и, не обращая никакого внимания на нежданного гостя, потягивал саке.
- Кёрако-фукутайчо, к нам юный посетитель, – сказал Укитаке.
В ответ Шунсуй повел захмелевшими глазами и сказал:
- Добрый вечер! Проходи, присаживайся. Погода не радует!
- Я не на посиделки пришел! – тут же выпалил Сасакибе, отчего двое мужчин удивиленно переглянулись.
- Так-так, воспитание Яма-джи, как я вижу, идет на пользу, – заявил Кёраку и отодвинул подальше глиняный сосуд с выпивкой.
- Погоди, Кёраку, – Укитаке-фукутайчо пристально глянул на своего друга. – Тогда чем обязаны столь позднему визиту?
- Вы единственные из лейтенантов, кто не сдал отчеты! – уверенно сказал Сасакибе и посмотрел сначала на Укитаке, а потом с неким презрением - на Шунсуя.
- Ах, да…- протянул Джуширо. – Видишь ли, я немного приболел…
Чоуджиро еще немного посверлил безликими глазами лейтенанта тринадцатого отряда, а затем обратился к Кёраку:
- А вы?
- Яма-джи отправил тебя…
- Ямамото-сотайчо! – перебил его Сасакибе.
Двое мужчин вновь опешили и посмотрели на паренька.
- Ямамото-сотайчо отправил тебя допросить нас? – неуверенно проговорил Кёраку.
- Нет, Генрюсей-доно велел мне вернуться с отчетами.
Лейтенант тринадцатого отряда, закашлялся и отошел в сторону. Слышно было, как он шуршит бумажками. Когда он подошел к Сасакибе, в руке у него был кулек.
- Не отчет, но может, ты захочешь? - Укитаке улыбнулся и покраснел.
Чоуджиро глянул в сверток - в бумаге лежала горсть круглых, блестящих леденцов.
- Что это? – Воробей не мог оторвать взгляда от соблазнительных шариков.
- Леденцы, сливовые. Ты ни разу не пробовал леденцы? – удивился Джуширо.
В ответ Сасакибе помотал головой, но взять не решился.
- Укитаке-фукутайчо, воспитанника Яма…Ямамото-сотайчо леденцами не подкупишь! – рассмеялся Кёраку.
- Ты же не хочешь предложить ему выпить? – гневно воскликнул лейтенант тринадцатого отряда.
- Ну, если он не будет против, почему бы и нет! – Шунсуй вновь рассмеялся.
- Кёраку! – крикнул друг.
Сасакибе как мог скрывал стеснение. Главное, Ямамото-сотайчо рассчитывает на него, и он не за что не польстится на сладости, и, тем более, выпивку. Если Укитаке-фукутайчо внушал доверие, то каким образом Кёраку Шунсуй стал лейтенантом? Значит, все дело в его силе. Именно это и заинтересовало в Сасакибе лейтенанта восьмого отряда. Кёраку сидел и наблюдал за молодым помощником главнокомандующего. Словно прочитав мысли Сасакибе, он вдруг заявил:
- Завтра у моего отряда тренировка. Не хочешь посмотреть?
Сасакибе вскинул брови и ответил:
- Можно?
- Конечно! Я думаю, Ямамото-сотайчо, - Кёраку сделал ударение на «Ямамото-сотайчо», - Будет не против. Все-таки я и Укитаке тоже в какой то мере продукт его воспитания.
- А отчеты? Завтра днем последний срок! Запомните, Укитаке-фукутайчо и Кёраку-фукутайчо!
Сасакибе направился к двери, но Укитаке его окликнул:
- А леденцы? Возьми с собой!
Джуширо впихнул в его руки леденцы, а Кёраку напоследок задал вопрос:
-Сасакибе-кун, а ты не слепой? Как видишь?
-Не хуже других! – быстро ответил Воробей и скрылся.
Шинигами еще долго сидели молча, находясь под впечатлением от визита юного Сасакибе. Первым не выдержал лейтенант тринадцатого отряда:
- Ты почувствовал реяцу парня?
Кёраку, вновь лениво развалившись на полу, проговорил:
- Ещё бы! Все же надо отдать должное старику, он никогда не ошибается в выборе.
В ответ Укитаке кивнул.
На обратном пути Сасакибе тут же отправил леденец в рот. Давясь сладкой слюной, он понял, что в жизни не ел ничего вкуснее. Не считая яблока от Ямамото-сотайчо. Вспомнив Генрюсея, ему стало не по себе. Во-первых, он вернется без отчетов, во-вторых, с леденцами, в-третьих, нужно будет сообщить о тренировке. Леденцы означали подкуп, и тренировка — тоже. Сначала Сасакибе ничего не хотел рассказывать сотайчо, но старик ему доверяет, поэтому нужно будет сказать как есть.
Сасакибе застал Ямамото в кабинете. Сотачо сидел в тишине — не то спал, не то думал. Чоуджиро осторожно подошел к столу и тихо сказал:
- Ямамото-сотайчо, лейтенанты восьмого и тринадцатого отряда предоставят отчеты завтра до полудня. Возникли некоторые трудности...
В ответ Генрюсей-доно покачал головой.
- И еще... - Сасакибе замялся. - Лейтенант тринадцатого отряда угостил меня леденцами. Я не хотел брать, но он…
- Ничего страшного, Воробушек. Вот если бы лейтенант восьмого отряда угостил тебя выпивкой…
Сасакибе расплылся в улыбке и продолжил:
- Ямамото-сотайчо, можно я буду откровенным?
В ответ Ямамото снова кивнул.
- Кёраку-фукутайчо странная личность. Мне интересен уровень его силы. Ведь, как вы сказали, он талантливый, и поэтому я хочу пойти на тренировку восьмого отряда. Завтра, после того как мне предоставят отчеты. Вы не против?
- Нет, но только после того, как документы будут лежать у меня на столе. Договорились?

***
- Что-то рановато ты пришел, - Кераку сонно посмотрел на Сасакибе, тот неодобрительно поджал губы.
- Мне нужен от Вас отчет, как мы и договаривались.
- Еще так рано, - зевнул лейтенант восьмого отряда.
- Уже почти десять, Кёраку-фукутайчо! И почему Вы спите на крыше?
- Потому что тут мой капитан меня искать пока не догадался, - ухмыльнулся Шунсуй. – Я же говорю, что еще рано, приходи попозже. - он повернулся на другой бок.
- Мне нужен отчет, - напомнил Сасакибе. - И я хотел посмотреть тренировку Вашего отряда.
- На столе посмотри, а тренировка будет после обеда, - сонным голосом отозвался Кёраку.
- Я смотрел, там его нет, - Чоуджиро потряс Шунсуя за плечо. – Кёраку-фукутайчо!
- Ну, значит, он на столе у Укитаке, - миролюбиво отозвался тот. - Будь другом, сходи за ним сам, а я подремлю, пока начальство где-то бродит.
- Укитаке-фукутайчо писал отчет вместо Вас? – с ужасом прошептал Сасакибе. – Как же так можно? Это неправильно!
- Почему неправильно? Джу-тян такой милый, никогда мне не отказывает. Если бы у всех был такой друг… - мечтательно протянул Шунсуй, но Сасакибе его перебил.
- То работал бы только Укитаке-фукутайчо! Я заберу Ваш, - он выделил последнее слово, - Отчет у Укитаке-фукутайчо, но буду вынужден доложить Ямамото-сотайчо!
- Какой ты правильный, Сасакибе-кун, - фыркнул лейтенант восьмого отряда. - Думаешь, он не знает?
И фукутайчо закрыл глаза, показывая, что разговор окончен.
Сасакибе постоял немного над Кёраку, сверля его взглядом, и направился в сторону казарм тринадцатого отряда.
- Укитаке-фукутайчо... - Сасакибе склонился в вежливом поклоне.
- А, Сасакибе-кун, проходи, ты вовремя, я как раз заканчиваю отчет, - Укитаке поднял на него глаза и улыбнулся. – Можешь немного подождать?
- Для какого отряда? – не удержавшись, съязвил Чоуджиро.
Лейтенант тринадцатого отряда удивленно посмотрел на него, но через пару секунд вновь мягко улыбнулся.
- Ты не нашел отчет у Шунсуя?
- Я не нашел самого Кёраку-фукутайчо на его рабочем месте!
- О, возможно у него появились срочные дела, сам понимаешь, обязанности лейтенанта редко позволяют просто сидеть на месте, - Укитаке нервно рассмеялся и почесал в затылке. – Я найду его и передам, что ты его искал.
- Не надо его выгораживать, Укитаке-фукутайчо. Я его нашел, - перебил Сасакибе.
- О, и где? – заинтересовался Укитаке.
- На крыше штаба его отряда. И он сказал, что отчет за него пишете Вы!
- Подумать только, я никогда не думал искать его там, - задумчиво произнес лейтенант тринадцатого отряда.
- Как и его капитан, - мрачно сказал Чоуджиро. – Отчет, Укитаке-фукутайчо. - он требовательно протянул руку. – Точнее, отчеты!
- Какой ты строгий, Сасакибе-кун, - Укитаке собрал бумаги и отдал ему. – Когда ты станешь капитаном, твой отряд будет, наверное, самым дисциплинированным в Готее.
- Я никогда не стану капитаном, - отрезал Сасакибе и направился к выходу.
- Почему? У тебя хороший потенциал, это чувствуется уже сейчас. Однажды ты станешь лейтенантом, а потом достигнешь и уровня силы капитана.
- Иметь капитанский уровень силы - не значит быть капитаном, - усмехнулся Сасакибе, стоя в дверях.
Укитаке удивленно посмотрел на него и Чоуджиро пояснил:
- Моё место подле Ямамото-сотайчо, - он серьезно посмотрел на лейтенанта тринадцатого отряда своими странными глазами. – До встречи, Укитаке-фукутайчо.
Но уже выйдя за порог, Сасакибе внезапно обернулся.
– А у Вас еще леденцов нет?
***
Аккуратно положив отчеты восьмого и тринадцатого отрядов на стол перед Ямамото, Сасакибе выжидательно уставился на него. Старик бросил на бумаги только беглый взгляд.
- Джууширо опять делал домашнее задание вместо Шунсуя?
Чоуджиро утвердительно кивнул.
- Что-нибудь скажешь по этому поводу? – спросил Ямамото.
- Отчеты сданы вовремя, - с каменным лицом ответил Сасакибе.
- Быстро схватываешь суть, - усмехнулся сотайчо. – Иди, скоро начнется тренировка восьмого отряда, посмотришь на одного моего непутевого бывшего ученика в действии.
***
Тренировку восьмого отряда Сасакибе помнил очень смутно, может, в этом был виноват избыток впечатлений, а может, та пиала саке, которую в него почти насильно влил Кёраку-фукутайчо под предлогом, что у него на тренировке абсолютных трезвенников быть не должно. Как бы то ни было, Сасакибе всю тренировку провел подле лейтенанта, так как своего духовного меча у него не было. Ему запомнился звон мечей, вспышки заклинаний и умиротворенная улыбка Кёраку-фукутайчо, щурившегося на солнце. А потом пришел Укитаке-фукутайчо, внимательно посмотрел на Чоуджиро и отвесил подзатыльник Шунсую. В общем, они втроем решили ничего не говорить Ямамото и не пускать Сасакибе к нему, пока спиртное не выветрится.
Так они и просидели на тренировочной площадке до самого вечера. Кераку дремал, а Укитаке с Сасакибе вяло говорили ни о чём, пока их не прервал выспавшийся Шунсуй.
- Ну, саке само не выпьется, девушки в моё отсутствие в меня не влюбятся, так что я пойду. Привет Яма-джи передавай! – и он исчез в шунпо.
Когда Воробей вернулся в первый отряд, Ямамото тоже внимательно на него посмотрел, но ничего не сказал, только усмехнулся. Сасакибе почувствовал себя неловко под этим проницательным взглядом и потому выпалил первое, что пришло в голову, лишь бы не молчать:
- Я хочу научиться кидо!
Генрюсей, оценивающе глянул на Сасакибе.
- Всему свое время, – тихо сказал сотайчо.
- Я вполне могу освоить технику кидо! – парировал молодой человек.
- Вот что я тебе скажу. Для того, чтобы научится кидо, ты должен контролировать эмоции и силу. Займись пока этим. Если с эмоциями у тебя, как я посмотрю,все в порядке, то в своих силах ты не особо уверен, ведь так?
- Нет! Я уверен! – не успокаивался Чоуджиро.
- Возражаю!
Молодой человек последовал к выходу. «Возражаю» означало, что дальнейшее продолжение разговора бессмысленно.
- Сасакибе Чоуджиро! – строго проговорил Ямамото-сотайчо.
Сасакибе остановился, но не мог повернуть голову к старику. Небольшая детская обида закралась внутри. Обида на самого себя. Он не смел разговаривать подобным образом с тем, кто верит в него, а главное, верит в его силу.
- Чтоб ты знал, бои с Пустыми требуют огромной силы... Я решил на какое то время отправить тебя в четвертый отряд.
- Как прикажете, Ямамото-сотайчо. И еще…- он сделал паузу. – Простите меня за…
- Отставить! Тебе стоит задуматься! Пора уже не извиняться за свои необдуманные слова и поступки. Просто не совершать их, тогда тебе не придется просить прощения. Запомни, Сасакибе Чоуджиро!
Он так и сделал. Еще один урок от Ямамото-сотайчо, который он запомнил навсегда.
Прошел месяц. Сасакибе находился в четвертом отряде - помогал ухаживать за больными, общался с рядовым составом. Но четвертый отряд — совсем не то, чего он хотел... Для него было бы полезным на время оказаться в восьмом отряде, где он хотя бы знает лейтенанта. Или в тринадцатом, по той же причине. После трехнедельной практики в госпитале он совсем сник. Уже хотелось оказаться в любом отряде, но только не в четвертом! Немного побаиваясь Унохану-тайчо, после того как ему рассказали, что в гневе она становится настолько яростна, что поле реяцу увеличивается, Сасакибе при виде ее сразу же удалялся. Это было некрасиво с его стороны, как он думал. Очень жаль, что планы Ямамото относительно Чоуджиро были другими. Каждый вечер, старик подробно расспрашивал, как прошел день молодого ученика. Сасакибе без особого энтузиазма рассказывал, в ответ Генрюсей только кивал головой.
Во время обеденных перерывов Сасакибе исчезал в шунпо - он спешил на тренировочные площадки отрядов Готея. Сегодня он примчался к площадке шестого отряда и остался наблюдать издали, потому что не хотел, чтобы его заметил капитан шестого отряда. Хотя тайчо, ощущая силу юного Сасакибе, прекрасно знал, что за ними наблюдают.
Сасакибе уже изучил распорядок тренировок всех отрядов. Сегодня как раз то, чему он так хочется научиться - кидо. Сасакибе уже был готов полностью погрузиться в процесс, все его внимание было приковано к офицерам и лейтенанту шестого отряда, как вдруг он почувствовал чье-то приближение.
- Сасакибе-кун, – прозвучал добрый женский голос.
Парень тут же встал и, приветствуя, поклонился.
- Добрый день, Унохана-тайчо.
- Ну же, Чоуджиро, оставим формальности.
- Унохана-тайчо вы…следили за мной? – задал вопрос Сасакибе, но тут же смутился под взглядом молодой женщины.
- Немного. На самом деле я проходила мимо, но почувствовала твое присутствие. Вот значит, как ты проводишь обеденные перерывы?
Сасакибе согласно кивнул.
- Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? – Унохана улыбнулась и села подле молодого человека.
В тишине они просидели минут десять. Унохана первой нарушила молчание.
- Тебе не нравится находиться в четвертом отряде? – поинтересовалась капитан.
Чойджиро молчал, подбирая правильные слова.
- Ямамото-сотайчо приказал мне для следующего шага к достижению цели…- пробурчал он в ответ.
- Я знала, что именно это ты и скажешь. Ну, мы оба не сомневаемся в правильном выборе сотайчо. Ведь так?
- Да, – решительно ответил парень.
- Тем более, ты подробно рассказываешь о каждом дне проведенном в госпитале, – усмехнулась Унохана-тайчо.
- Откуда вы знаете? – удивился Сасакибе.
- Ямамото-сотайчо для меня не только главнокомандующий, но и в какой-то степени тоже учитель. Мы делимся с ним не только рабочими проблемами, – она подмигнула Сасакибе.
- Думаю, следующим твоим шагом будет изучение кидо, – продолжила Унохана. – Только пусть будем нашим маленьким секретом, договорились?
- Договорились! – Сасакибе улыбнулся.
«Интересно, сколько еще хранит секретов Унохана-тайчо,» - подумал он. Капитан четвертого отряда словно прочитала его мысли и рассмеялась звонким смехом. Сасакибе напрягся и решил больше никогда не думать не о чем в ее присутствии.
- Сасакибе-кун, я бы хотела еще спросить кое о чем…
- О моих глазах? – он опустил голову. – Я вижу! Не хуже других!
- Понятно, Сасакибе-кун. Знаешь, меня всегда удивляли немного странные методы сотайчо, но относительно тебя я уверенна. Ты будешь не только достойным помощником, но и заслуженно займешь место его лейтенанта. Хотела бы и я также найти себе лейтенанта, но, увы, у меня нет такого дара, как у Ямамото-сотайчо.
Унохана встала, поправила хаори и напоследок сказала:
- Не опаздывай в госпиталь, – с этим она удалилась.
Сасакибе все оставшееся время думал, почему многие боятся капитана четвертого отряда, ведь он еще не встречал никого милее.
***
Изучать кидо оказалось сложнее, чем думал Сасакибе. Любое заклинание требовало полного контроля над собой и своей реяцу, поэтому после каждого занятия с Уноханой-тайчо он уставал больше, чем от тренировок с Ямамото-сотайчо, которые, как и работу в четвертом отряде, никто не отменял.
Скрывать свои тренировки от сотайчо оказалось проще, чем опасался Воробей — Ямамото вообще не спрашивал, где пропадает его юный помощник. Иногда Чоуджиро очень хотелось попросить совета у своего учителя, но приходилось молчать и разбираться самому. Конечно, Унохана-тайчо была прекрасным учителем, но, по его мнению, она слишком тормозила процесс обучения, не разрешала вкладывать в заклинания много реяцу, учила только лечащим и защитным заклинаниям, заставляла отрабатывать каждое получившееся заклинание по несколько недель... А Сасакибе, как и любому мальчишке, хотелось научиться боевым заклинаниям, которые выглядели намного эффектнее. Сдерживать реяцу, вливая ее понемногу в произносимую формулу заклинания, тоже оказалось непросто, его сила стремилась вырваться быстрым потоком, а не литься тонким ручейком.
На одной из тренировок Сасакибе не выдержал и влил в обычное заклинание барьера столько реяцу, сколько смог. Барьер начал уплотняться и увеличиваться. Сасакибе переполнял восторг, пока неожиданно созданный им барьер просто не взорвался. Его отбросило далеко назад, но он успел заметить, что взрыв не затронул Унохану-тайчо, при чем она даже не уклонилась, а как будто оттолкнула взрывную волну от себя движением руки. Чоуджиро внутренне вздохнул от облегчения, что с ней ничего не случилось, и в который раз поразился силе этой невысокой женщины.
- Зачем ты это сделал? – она склонилась над ним, исцеляя его ссадины.
- Мне было… интересно.
- Ты еще не готов использовать всю свою реяцу, - она покачала головой и погладила его по макушке. – Для такого контроля необходимы многие годы тренировки. Зачем торопиться?
Сасакибе наслаждался по-матерински нежной лаской, но всё-таки решился задать мучавший его вопрос:
- Почему Вы учите меня только защитным и лечащим заклинаниям? Почему не боевым?
- А ты уже готов к сражениям? – мягко улыбнулась она.
- Если придется, то да! – сжав кулаки, ответил Сасакибе.
Унохана вновь погладила его по голове.
- Разрушать проще, чем создавать. Суть любой атаки – четко представлять себе цель и иметь столь же четкое желание её уничтожить. Это справедливо и для магии кидо. Но представь, если ты чуть было не покалечился, создавая магический барьер, что могло бы случиться, если бы ты пытался создать, допустим, огненный шар? Поэтому, не смотря на то, что боевые заклинания проще, их изучают последними, когда ученик уже способен контролировать свою реяцу. Я ответила на твой вопрос? – вновь улыбнулась Унохана.
Сасакибе кивнул и поднялся с земли, а потом склонился в глубоком поклоне.
- Прошу меня извинить, Унохана-тайчо! Я посмел сомневаться в Вас как в учителе, этого больше не повторится.
- Юности свойственно сомневаться в своих учителях, Сасакибе-кун, тебе не за что извиняться. Продолжим тренировку завтра, когда ты хорошенько обдумаешь мои слова.
- Но я уже… - начал было Сасакибе, но Унохана его перебила.
- Завтра, Сасакибе-кун, а сейчас тебя ждут в госпитале.
- Как прикажете, Унохана-тайчо, - он бросил на нее последний взгляд, наполненный уважением, и исчез в шунпо.
- Ну, что скажете о моём ученике, Унохана-сан? – рядом с женщиной появился Ямамото. – Как его успехи?
- Сасакибе-кун очень любознательный мальчик, - просто ответила она.
- Да, я видел, как его любознательность чуть его не покалечила, - кивнул он.
- Вы следите за ним, Ямамото-сотайчо? – удивилась Унохана.
- Скорее наблюдаю, чтобы с ним не случилось ничего плохого, - усмехнулся Ямамото.
- Тогда Вы и сами знаете о его успехах. Он за этот год превзошел многих новобранцев моего отряда в искусстве врачевания, но я, естественно, никому не говорила, что Ваш ученик исполняет в четвертом отряде помимо прочих еще и врачебные функции.
Ямамото одобрительно кивнул.
- Но боевым заклинаниям Вы его учить не собираетесь. Не так ли, Унохана-тайчо?
- Вы знаете мою позицию в отношении насилия, Ямамото-сотайчо, к тому же у Чоуджиро есть гораздо более опытный учитель, чем я, - она мягко улыбнулась. – Я не буду учить его убивать, это Ваша обязанность.
- Вы, наверное, самый опасный из моих капитанов, Унохана-тайчо, - медленно, словно размышляя, произнес старик. – И я рад, что Вы на стороне Готея. Это действительно моя обязанность, и, когда придет время, я научу его.
Унохана склонила голову.
- Возможно, время уже пришло. Знаете, ради Вас он готов убивать.
Ямамото чуть заметно вздрогнул.
- Он сам сказал Вам?
- Нет. Думаю, он даже до конца не осознаёт этого, но он готов, я вижу по его глазам. А в Ваших глазах, Ямамото-сан, я вижу, что Вы привязались к Чоуджиро больше, чем к кому либо еще, - она положила руку на плечо старику.
- В моём возрасте это простительно, Унохана-тайчо, - Ямамото развернулся, чтобы уйти.
- Постойте, Ямамото-сотайчо, можно мне задать Вам вопрос? – остановила она его и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила: – Я хотела спросить о Чоуджиро. Я наблюдала за ним — он различает цвета, реагирует на движение, может описать любой предмет, но его глаза не всегда двигаются, как у зрячих людей, и иногда он как будто видит, что происходит за его спиной, и у него отсутствуют зрачки. Ямамото-сотайчо, он видит глазами?
Старик задумчиво посмотрел ей в глаза.
- Я не знаю, Унохана-сан… Просто не знаю, и задаюсь тем же вопросом, что и Вы, - Ямамото направился в сторону первого отряда, оставляя капитана четвертого отряда в одиночестве.

ДрабблеГ без названия.
автор: [J]soV@...[/J]
персонажи: Айзенито и Хирако
жанр: нинаю >_< бредок, маленький такой :alles:
рейтинг: сколько за мат дают? 15 суток? Rrrrr...
дисклеймер: Кубо...
предупреждения: москоепство, мат, аффтор-далпаёп
написано на эту заявку на Фанартеры vs Фикрайтеры для [J]crazy_capricorn[/J]


- Ну что, давно не виделись, Айзен!
- Х-х-хирако-тайчо?..
- Он самый, а ты кого ожидал увидеть?
- Н-н-не знаю, но явно не Вас! Хирако-тайчо, а почему Вы... полуголый?
- Ебать тебя буду!
- ...
- Эй, Соуске, ты чего в обморок грохнулся? Я же пошутил. Вот идиот, столько лет у меня прослужил, а шуток понимать не научился. Со-о-у-у-ске-ча-а-ан, очнись!
- Тайчо... А мне будет приятно?
- Бля, Соуске, ты не только идиот, но и глухой? Я же сказал - это шутка была!
- Хирако-тайчо, а зачем Вам тогда презерватив?
- Потому что любой разговор с тобой, Соуске, это сплошное мозгоёбство, а я, чтоб ты знал, за безопасный секс, даже если он исключительно церебральный*.
- И всё-таки я не понимаю, что Вы тут делаете!
- Что я делаю тут полуголый и с презервативом? Не знаю, Соуске-чан, это же твой сон...

* от латин. cerebrum — мозг.

Название: Хэллоуин
Автор: Бьякусик
Бета: Сдвинутый Эльф
Персонажи: Ренджи,Бьякуя, Рукия, Сенбонзакура, Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: стеб, романс, ООС персонажей, крошечные зарисовки
Дисклеймер: все не мое, моя только фантазия
Предупреждение: крошечные зарисовки

Сенбонзакура уже битый час вертелся перед зеркалом. Наряд, купленный ему этой смешной шинигами, сестрой его хозяина, и ее двумя рыжими подругами, сначала показался ему странным. Длинное черное с серебром платье с тьмой-тьмущей нижних юбок немного смущало зампакто. К наряду прилагались черные ажурные чулки с кружевными подвязками и туфли на каблуке. Повелитель сотни тысяч смертоносных лепестков нахмурил тонкие брови.
- Ну что ты, Кагеоши, Бьякуя-сама будет в восторге, - горячо убеждала зампакто брата Рукия, попутно толкая под ребра нервно хихикающих Орихимэ и Рангику.
- Ты уверена? – Сенбонзакура покружился перед зеркалом и провел ладонями по затянутой в корсет тонкой талии. – Хорошо, я одену его. А что мне сделать с волосами?
- О, мы тебе поможем! Правда, девочки?
***
- Ичиго, я не знаю, что мне надеть. Я никуда не пойду, - Абарай расстроено плюхнулся на футон.
Куросаки поморщился.
- Да что ты ноешь, как девица «Нечего надеть! Нечего надеть!»? Какая разница? Я вообще Рукии сказал, чтобы сама с костюмами разбиралась, вот пусть и выбирает. Нарядись с Хисаги пиратами. Вон, рожи у обоих татуированные, и грима не надо, - хрюкнул от смеха временный шинигами.
- Придурок, чего ржешь?! По зубам захотел? – привычно взвился Ренджи, мысленно все же соглашаясь, что пираты из них с Шухеем выйдут отменные. - А вот выбирать свой костюм Рукии ты зря доверил, - Абарай ехидно ухмыльнулся, глядя на резко побледневшего Куросаки.
***
- Нии-сама, вы потрясающе выглядите! – глаза младшей Кучики сияли искренним восхищением и гордостью за брата.
Бьякуя, одетый в классический костюм вампира, картинно взмахнул полами широкого черного плаща и обнажил в улыбке ослепительно белые клычки.
- Ты думаешь? – глава клана явно был очень доволен своим внешним видом, пусть и пытался это тщательно скрыть.
- Вы очень красивый мужчина, Кучики-доно, - робко вмешалась Орихимэ, краснея, как помидор. – Вам все к лицу.
Кучики мягко улыбнулся своему отражению, чем окончательно поверг девушек в шок. Томно вздыхая, они не могли оторвать глаз от аристократа.
- Рукия, - глубокий бархатный голос брата вывел девушку из транса. – Я доволен тобой. Ты все замечательно подготовила, обо всем позаботилась. Хотя, я ни на секунду не сомневался в этом, ты же Кучики!
Бьякуя ласково взглянул на свою гордость.
- Имото, а ты купила костюм для Кагеоши?
- Купила, нии-сама.
Аристократ вопросительно изогнул бровь.
- Сен-сану понравился наряд, нии-сама.
Бьякуя выразительно изогнул вторую бровь.
- Вам тоже понравится…
***
- Рукия, ты представляешь? Эти два идиота вырядились пиратами, - Ичиго, хохоча во все горло, рассказывал подруге о разговоре с Ренджи.
- Веди себя прилично, - по привычке зарядив Куросаки кулаком в живот, Рукия нахмурилась. – А этим двум придуркам лучше в поместье не показываться, а то на них никаких конфет не напасешься.
Ичиго довольно улыбнулся, зная, что Ренджи ни за что не обойдет вниманием поместье своего капитана.
- Ладно, это их проблемы. А где мой костюм?
- Вот! - девушка вытащила из шкафа нечто круглое мягкое с дырками для ног и рук.
С первого взгляда на костюм Куросаки понял, что нервный тик его верный спутник на весь день.
- Чччто это?
- Твой костюм, - невинно заморгала огромными глазищами Рукия. – Я под цвет волос подбирала.
- Я ЭТО не одену!!!
***
- Шухей, ты только посмотри какая красавица, - Абарай Ренджи толкнул Хисаги в бок и чуть не сбросил их обоих с забора поместья Кучики, где они уже минут десять спорили о том, стоит ли являться пред светлые очи капитана шестого отряда.
В саду, возле резной скамьи стояла высокая стройная девушка в длинном черном платье. У незнакомки были длинные шикарные волосы и красивые, подведенные темными тенями глаза. Поставив одну ногу на скамью, красавица задрала подол платья чуть ли не до пояса и принялась завязывать бант на кокетливых туфельках с низким каблучком.
- Ммм… она в чулках, Шухей, - подвывал Абарай на ухо другу. – Хочу!
- Потерпи, рыжий, сейчас все будет, - лейтенант девятого отряда поправил черную пиратскую повязку, закрывающую один глаз и, лихо заломив на бок треуголку, ловко соскочил с забора и направился к незнакомке. Абарай последовал примеру друга.
- Помочь? – Хисаги галантно склонился к колену красавицы и провел пальцами по обтянутой тончайшим нейлоном ноге от лодыжки до внутренней стороны бедра, а затем осторожно погладил нежную кожу над чулком.
Абарай хмыкнул и досадливо скривился. Опять Хисаги из себя Казанову корчит. Не желая отставать от семпая, Ренджи обнял девушку за талию и прижался к ней сзади. В конце концов, втроем интересней.
Девица спокойно завязала ленточку бантиком, медленно выпрямилась и, окинув горе-пиратов насмешливым взглядом, низким грудным голосом произнесла.
- Не признали, мальчики?
- Ааааа! Сенбонзакура!!! – в саду поместья раздался двойной вопль, через секунду дикий топот и хруст веток в кустах.
- Нии-сама, у нас в саду водятся лоси? – изумленно спросила Рукия брата, осторожно поднося чашку к губам.
- Скорее, бараны, - задумчиво ответил Бьякуя, определив по реяцу источник шума.
***
- Что это?
Абарай Ренджи ошалело уставился на непонятный овощ оранжевого цвета, а затем буквально прикипел взглядом к длинному тонкому указательному пальцу аристократа, поигрывающему хвостиком вышеупомянутого рыжего монстра.
- Это тыква, Ренджи! – охотно пояснил Бьякуя, продолжая поглаживать хвостик тыквы подушечкой пальца. – Это тебе, Ренджи.
Абараи покраснел. Манипуляции, производимые Кучики с хвостиком, заставляли Ренджи задуматься о вещах, от которых становилось до одурения жарко, а кровь приливала к щекам и другим частям тела.
- И... и зачем?
- Видишь ли, Ренджи, - вздохнув начал объяснять Кучики, сжимая злополучный хвостик уже двумя пальцами, указательным и большим. – Существует одна старинная славянская традиция…
Пальцы медленно заскользили вверх вниз, заставляя несчастного фукутайчо пожалеть, что выбрал костюм пирата и напялил на себя узкие кожаные брюки, вместо того, чтобы одеть что-нибудь менее обтягивающее. Например, костюм тыквы, в который Рукия тумаками и уговорами заставила влезть Ичиго.
- Я понял, тайчо! Вы мне подарок сделали! – Абарай схватил Бьякую за плечи, бесцеремонно притянул к себе и впился поцелуем в изумленно приоткрытый рот.
- Спасибо, тайчо! - радостно прошептал Ренджи и бросился прочь, пока еще чего-нибудь не натворил.
- Ну что за идиот! – покрывшись румянцем смущения, улыбнулся Бьякуя. – Когда же ты научишься слушать, Ренджи?

Название: Частные уроки Кучики Бьякуи.
Автор: Бьякусик
Бета: нет, если кто возьмется - буду только за
Персонажи:Бьякуя/Ичиго
Рейтинг: PG-15
Жанр: легкий юмор, романс, ООС персонажей
Дисклеймер: все не мое, моя только фантазия
- Ичиго, - спокойный глубокий голос Бьякуи вывел временного шинигами из глубокой задумчивости и заставил поднять глаза на стоящего рядом мужчину. Игнорировать главу клана в его собственном доме, точнее саду, было как-то не очень вежливо.
- Бьякуя, ты напугал меня, - хмыкнул мальчишка, стрельнув карими глазами в сторону капитана шестого отряда. – Зачем так подкрадываться?
Кучики нервно дернул бровью.
- Ты бы не заметил, даже если бы в саду появился Абарай верхом на Забимару. Ты стал рассеянным, Куросаки, что плохо сказывается на твоей реакции. Как человек, взявший на себя ответственность за твои тренировки перед со-тайчо, я обязан поинтересоваться причиной такого безалаберного поведения.
- Бьякуя, да присядь ты! – Ичиго потянул Кучики за рукав, заставляя сесть рядом с собой на низкую каменную скамью, стоящую в тени деревьев у самого пруда с карпами. Аристократ, как ни странно, не возразил против такого фамильярного обращения и спокойно опустился на скамью рядом с ним.
- Что случилось?
- Ну, … - Куросаки замялся и заерзал на скамье, отводя взгляд в сторону, и густо покраснел. – Дело в том, что мне нравится одна девушка, а я еще ни с кем не встречался, ну и… Я учился, между прочим, не надо на меня так смотреть.
Бьякуя потрясенно уставился на мальчишку. Он что, всерьез думает, что главе клана Кучики интересны комплексы пятнадцатилетнего подростка из мира живых? Аристократ начал медленно закипать. И за какие грехи это рыжее чудо свалилось на его голову? Но, услышав по-детски искреннее возмущение в голосе Куросаки, он отвел взгляд и тихо ответил.
- Извини, продолжай. Учиться это похвально, ничего дурного я в этом не вижу.
- Но я не встречался с девушками и не умею с ними обращаться.
- Ничего, научишься. Какие твои годы.
- Но…
- Все приходит со временем.
- Не стоит так убиваться из-за девицы, даже не зная, как она к тебе относится.
- Но…
- Из-за девы дорогой,
Что любви не дарит мне в ответ,
Лишь напрасно я
Долгий, словно корень сугэ, день весны
Буду проводить в печали и тоске.
- Бьякуя! – Ичиго отчаянно вцепился в хаори Кучики и заорал на весь сад. – Я целоваться не умею!
- Да, я понял, не кричи, - Бьякуя безуспешно пытался отцепить от хаори пальцы Ичиго один за другим. А затем поднял глаза и столкнулся с ним взглядом.
Ну, что за чудо! Рыжие брови сошлись на переносице, длинные ресницы едва заметно подрагивают. И веснушки такие смешные, милые. Неожиданно для себя самого, охрипшим от волнения голосом прошептав «Я тебя научу», Кучики прикоснулся губами к слегка обветренным, но таким мягким губам временного шинигами.
Ичиго удивленно распахнул глаза, но в этот момент язык Бьякуи прошелся по его губам, раскрывая их, коснулся кромки зубов и проник внутрь. Непроизвольно застонав, Куросаки подался навстречу, обнимая Кучики за шею и неуклюже сминая Гинпаку. Ладони аристократа легли на талию мальчишки и, почувствовав через ткань горячее возбужденное тело, Бьякуя окончательно отдался на волю так не вовремя пробудившегося желания. Усадив Куросаки к себе на колени, он продолжал медленно чувственно целовать его, потерявшего контроль и разомлевшего от неожиданно приятных ощущений. Аристократ легко прикусил нижнюю губу подростка, получив в награду тихий стон.
- Бякуя, - судорожно всхлипнул Ичиго. – Это было так, так… просто невероятно. Ты думаешь, Рукии так понравится?
Бух! Бьякуя разжал руки и резко встал, а Ичиго пребольно ударился о камни пятой точкой, на которую благополучно приземлился, потеряв опору в виде колен Бьякуи. Лицо Кучики стало бледнее хаори, а глаза метали молнии.
- Рукия?! Так ты имел в виду Рукию?
- Бьякуя, подожди, Бьякуя! Ты тоже ничего. И целуешься хорошо! – попытался выкрутиться из затруднительного положения Ичиго, чувствуя, что нарвался дальше некуда.
- Ничего, говоришь?
- Э-э-э, Бьякуя? А давай встречаться!
- Цвети, Сенбонзакура!

название: Напыщенный и Упёртый.
авторы: [J]crazy_capricorn[/J], [J]soV@...[/J]
бета:
персонажи: Бьякуя, Изуру
жанр: хьюмор
рейтинг: G
дисклеймер: Кубо…
предупреждения: ООС, АУ (попытка представить ситуацию, если бы Изуру стал лейтенантом в шестом отряде, а не в третьем)

огромное спасибо greenmusik, которая тыкает меня носом в ошибки :red:

- Кучики-тайчо, - мужчина откашлялся и посмотрел на спокойное лицо капитана шестого отряда.
Бьякуя словно не слышал его, продолжая наблюдать за тренировкой своего отряда.
- Кучики-тайчо! – чуть громче повторил капитан тринадцатого отряда.
Бьякуя медленно повернулся в его сторону, сделал два шага навстречу и остановился на расстоянии вытянутой руки.
-Укитаке-тайчо? – снова внимательный взгляд, оценивающий собеседника.
- Добрый день! – Укитаке вскинул руку и улыбнулся. – Я наслышан о Вашем новом лейтенанте, Кире Изуру.
В одну секунду радушие исчезло с лица капитана Кучики. Изящные брови сдвинулись к переносице, а губы немного скривились. Джууширо слегка удивился подобной реакции, но виду не подал.
- Вы хотите поговорить о новых лейтенантах? – пропел голос позади Кучики.
Ичимару Гин был не один -в шаге от него находился молодой человек, нагруженный стопками отчетов. По недовольному выражению было понятно - отчеты в руках его напрягали.
- Гин... – Укитаке вяло вскинул руку, присутствие Ичимару было несколько неприятным.
- Ренджи, ты уже можешь отправиться в расположение отряда и заняться отчетами, - скомандовал Гин и, не обращая внимания на недовольного лейтенанта, подошел к мужчинам.
- Укитаке-тайчо, - начал Ичимару, – давайте продолжим разговор о лейтенантах.
- Собственно, нечего продолжать… - сбиваясь, сказал Укитаке и поглядел по сторонам, пытаясь найти предлог, чтобы уйти от беседы.
Поблизости никого не оказалось, кроме Уноханы-тайчо. Укитаке вновь вскинул руку и крикнул:
- Унохана-тайчо! Добрый день…
Бьякуя молча наблюдал за движениями Укитаке. Гин, завидев подходящую к ним капитана четвертого отряда, тут же выпалил:
- О, ну мне пора, дела…- и скрылся.
- Добрый день, Кучики-тайчо, Укитаке-тайчо.
Унохана мило улыбнулась мужчинам и продолжила:
- Кучики-тайчо, Кира-кун теперь в Вашем отряде, и знаете, я надеюсь, Вы с ним сработаетесь.
Она пристально смотрела на Бьякую, на самом деле она хотела добавить «подружитесь», да, пожалуй, она бы и сказала, но не капитану шестого отряда. Трудно представить дружбу между лейтенантом Изуру и капитаном Кучики.
Бьякуя попытался выдавить из себя улыбку, но тут, как нельзя кстати, кто-то его позвал, он, извинившись, удалился.
- Вам не показалось, что Бьякуя напряжен? – спросил Укитаке.
- Нет, не показалось, Кучики-тайчо действительно несколько озабочен. И я даже знаю причину. Интересно будет наблюдать за работой шестого отряда.
Укитаке усмехнулся и кивнул.

***
Несмотря на мнение Уноханы-тайчо и Укитаке-тайчо, шестой отряда выполнял свои функции безукоризненно - рядовые шинигами как по часам заступали на дежурство или уходили в рейды против пустых, отчеты сдавались вовремя и были заполнены так аккуратно, что их можно было приводить в пример всем другим отрядам. Кучики-тайчо был немногословен, сдержан и строго следовал закону, в отряде его уважали и чуточку побаивались. Кира-фукутайчо тоже был немногословен, но в противовес своему капитану приветлив и отзывчив, в отряде его уважали, но считали мягким, а потому стремились уберечь и защитить. Свой настоящий темперамент оба тщательно скрывали.
Со стороны шестой отряда казался образцово-показательным. Если смотреть изнутри, то всё тоже было замечательно, не считая некоторой напряженности в отношениях между высшим руководством отряда. Хотя какая там напряженность! Капитан и лейтенант прекрасно ладили, хотя иногда они были настолько вежливы и предупредительны друг с другом, что любому рядовому шинигами хотелось побыстрее оказаться подальше от собственного начальства - их вежливость казалась убийственной. Если бы кто-нибудь сумел залезть в головы Кучики Бьякуи и Киры Изуру и смог выжить бы после этого, он с удивлением узнал бы, что причина такой напряженности между этими двумя по сути одна и та же. Кучики Бьякуя считал, что ему достался лучший лейтенант, какого можно было желать, но при этом у него создавалось ощущение, что лейтенант, беря на себя большую часть обязанностей, пытается сделать из него лишь формальную фигуру, "лицо отряда" так сказать. Такое положение совершенно не устраивало Бьякую, который считал, что лейтенант нужен лишь там, где не успевает капитан. Кира Изуру, в свою очередь, считал, что ему достался хороший капитан – ответственный и обязательный, но по его мнению Кучики-тайчо слишком много на себя брал, ведь обязанность капитана – осуществлять общее руководство отрядом и отчитываться перед вышестоящими чинами, а не проверять каждый отчет и бухгалтерские ведомости лично. В общем, каждый был недоволен тем, что второй чересчур ответственен и исполнителен.
А еще, так как они оба прекрасно знали, что значит аристократическое воспитание, им было интересно, каков же другой на самом деле, за всей этой вежливостью и этикетом. Но всё то же воспитание не давало открыто выразить свой интерес или недовольство.

***
Кира поставил последнюю точку в отчете, Кучики как раз закончил запрос в четвертый отряд на медикаменты первой помощи. Оба со скрытой гордостью осмотрели кипы документов на своих столах. Год подходил к концу, и, судя по всему, шестой отряд сдаст годовой отчет первым.
«С его помощью работа определенно пошла быстрее», - подумал каждый из них.
В офис шестого отряда залетела черная бабочка и села на протянутую ладонь Киры.
- Тайчо, из первого отряда приказ, чтобы завтра шестой отряда отправился патрулировать шестьдесят седьмой и пятидесятый районы Сейретея, так как девятый отряд срочно направлен в рейд.
- Отправь седьмое, восьмое и третье подразделения, у них всё равно завтра только тренировка, - ответил Кучики, который наизусть помнил расписание дежурств и тренировок.
- Да, тайчо, - согласно кивнул Кира, его решение было бы тем же самым.
- За эти несколько недель совместной работы, я еще ни разу не видел тебя в бою, Изуру, - спокойным голосом произнес Кучики.
Кира чуть вздрогнул, слышать своё имя, произносимое Кучики-тайчо, было до сих пор непривычно, хотя так и повелось с первого дня. Он поднял глаза от графика дежурств и натолкнулся на непроницаемый взгляд капитана.
- И раз завтра тренировочная площадка будет свободна, то мы проведем совместную тренировку.
- Тайчо, - Кира чуть склонил голову, выражая своё согласие.
Когда их глаза снова встретились, они чуть заметно еще раз кивнули друг другу, каждый из них понял, что другой не слишком любит использовать свой меч прилюдно, а потому такая уединенная тренировка была удобна для обоих.

Вечером того же дня, Кира медленно брел по улочкам Готея. В голове вертелась мысль: «Чего же хочет увидеть на тренировке Кучики-тайчо?» Размышляя, он не заметил, как оказался возле расположения третьего отряда.
Вдалеке маячили две знакомые фигуру. С одной стороны, Кире абсолютно не хотелось сейчас встречаться с кем либо из знакомых, но, проходя мимо, из вежливости придется остановиться поприветствовать и, скорее всего, вклиниться в беседу. Он остановился, быстро прогнал мысли о тренировке с капитаном шестого отряда, и, как не в чем не бывало, последовал в направлении Хисаги-фукутайчо и Абарая-фукутайчо. Шухей с сочувствием смотрел на Ренджи, а лейтенант третьего отряда мотал головой, размахивая руками.
- Хисаги-семпай, Абарай-кун, добрый вечер! – Кира улыбнулся и остановился возле шинигами.
- Кира! – вскрикнул Ренджи.
В отчаянном взгляде Абарая, Кира прочел: «Мне нужна поддержка и совет».
- Что произошло? – осторожно поинтересовался Изуру у Хисаги.
- Некоторое взаимное непонимание между Ичимару-тайчо и Ренджи, – тихо ответил Шухей.
Они вдвоем уставились на Ренджи, у него дрожали руки, взгляд при упоминании Гина стал свирепым.
- Кира, я абсолютно не понимаю своего капитана. Невозможно понять, когда он шутит, а когда говорит на полном серьезе! Последнее время, он смотрит на меня как на идиота! Хотя понятие «смотрит» не совсем подходит к Ичимару-тайчо… - не договорив, Ренджи разразился хохотом.
Хисаги, улыбнулся, а Изуру строго глянул на лейтенанта третьего отряда.
- Так в чем собственно проблема, Ренджи? – еще раз спросил Кира.
- Мы абсолютно не понимаем друг друга! Я всего лишь пытаюсь реагировать на его шутки, а оказывается, что он не шутит, – Ренджи опустил голову.
- И поэтому ты решил поделиться своей проблемой с друзьями? Я хорошо к тебе отношусь, но обсуждать собственного капитана…
- Да, тебе легко говорить! Вы с Кучики-тайчо хорошо ладите…
- Ладим? Нет, Абарай-кун, я всего лишь лейтенант Кучики-тайчо, и ладить, как ты выражаешься, моя прямая обязанность. Даже если у нас и будут возникать трения по работе, я не позволю себе говорить о подобных проблемах с другими лейтенантами, - Кира церемонно им поклонился и ушел.
Шухей и Ренджи ошарашено проводили его взглядом.
- А ведь он прав! – тихо проговорил Шухей. – Не переживай, Ренджи, и не завидуй Кире. Не хотел бы я оказаться лейтенантом у Кучики Бьякуи.
Сказав последнее предложение, Хисаги исчез в шунпо.

На следующее утро, пока рассвет расписывал небо багряными красками, Кира-фукутайчо, сделал то, что привело в бешенство капитана шестого отряда. Естественно, Кучики никогда бы этого не показал, но, узнав о действиях своего лейтенанта, разозлился. А причина была проста и банальна. Изуру лично отправил рядовой состав шестого отряда в рейды и на патрулирования, после чего спокойно отправился на тренировочную площадку.
Тем временем Бьякуя обнаружил абсолютно пустые казармы, в расположении отряда тоже никого не было, ему встретился только седьмой офицер четвертого отряда Ямада Ханатаро. Молодой человек непринужденно шел и напевал мелодию из детской песенки. Когда перед ним возник Кучики, он замер и от удивления раскрыл рот.
- Д-д-оброе утро, Кучики-тайчо.
Слабый кивок, прищуренные глаза – этого хватило, чтобы Ханатаро запаниковал. Осматривая по сторонам, он искал, куда можно спрятаться или вообще, пока не поздно, сбежать.
- Вы не в курсе…
- Ваш отряд в рейде, а Кира-фукутайчо исчез в направлении тренировочной площадки, - неожиданно для себя выпалил Ямада и убежал.
Вообще-то Бьякуя хотел спросить, когда шестому отряду назначат медосмотр, о необходимости которого он еще неделю назад говорил с Уноханой-тайчо. Но раз пугливый офицер четвертого отряда сбежал, то Кучики решил отправиться на тренировочную площадку к своему лейтенанту.

- Кира-фукутайчо, - с ледяной вежливостью поздоровался Бьякуя со своим лейтенантом, показывая этим, что он не слишком доволен им сегодня.
- Кучики-тайчо, - так же вежливо поздоровался Кира, чуть склонив голову в приветствии.
- Ты провел сегодня утреннее построение, не дожидаясь меня, - холодно констатировал Бьякуя, смотря Изуру в глаза.
- Всего лишь передал Ваши распоряжения командирам подразделений прямо в казармах, чтобы не тратить Вашего времени, тайчо, - недоуменно ответил Кира.
- Хорошо, - кивнул Бьякуя, не обнаружив неискренности в своем лейтенанте, и, решив перевести тему, продолжил. – На территории отряда я встретил Ямаду Ханатаро, офицера четвертого отряда.
- Он, наверное, по поводу медосмотра, - задумчиво сказал Изуру.
- Возможно, - согласился Кучики. – Я не успел его расспросить - он убежал.
- У Вас очень грозная репутация, тайчо, - не удержавшись, чуть улыбнулся Кира, и в ответ на приподнятую бровь капитана пояснил. – Вы такой собранный, строгий и верный закону, такой правильный, что большинство чувствуют себя неуютно рядом с Вами, так как ощущают собственное несовершенство.
- И ты?
- Изредка, - всё также улыбался Кира, Бьякуя его задумчиво разглядывал.
- Что ж, начнем тренировку, Изуру, - наконец произнес он и вынул меч из ножен.
Этот тренировочный бой поначалу походил на ожившие иллюстрации из учебника: правильные стойки, правильные движения, правильные удары и блоки. Но так продолжалось недолго, противники дрались всё азартнее, высекая искры из мечей при столкновении. Бьякуя конечно был сильнее в искусстве владения мечом, но он, кажется, сдерживал себя, чтобы бой не закончился слишком быстро, единственное преимущество, которое он себе позволил – это свое превосходство в скорости.
Говорили, что в шунпо Кучики Бьякуя уступал лишь легендарной Шихоинь Йоруичи, которую называли богиней скорости.
Кира даже не мог нападать, он только пытался предугадать, где появится его капитан, и успеть блокировать его удар. Когда в очередной раз Кучики исчез в шунпо, Кира весь подобрался и как только заметил справа от себя блеснувшее лезвие, резко прыгнул вверх, сжимаясь, как пружина. Заметив под собой лезвие меча Бьякуи, двигавшееся как в замедленной съемке, он, не долго думая, оттолкнулся от него и приземлился в нескольких метрах от Кучики. Изуру в тот момент просто хотел оказаться подальше от атакующего Бьякуи, но заодно он случайно получил несколько секунд передышки, пока Кучики равнодушно смотрел на него. Кира уже научился немного разбираться в эмоциях своего капитана и сейчас видел в нем заинтересованность и легкое одобрение.
Своей «прыгучестью» Изуру прославился еще в Академии, ведь чтобы прыгать с места вверх почти на высоту собственного роста или бегать по вертикальным поверхностям ему не требовались ни изнурительные тренировки, ни умение концентрировать и управлять своей реяцу, ни заклинания кидо, он просто умел всё это, сам не зная почему, преподаватели шутили, что у него особые отношения с гравитацией, а завистники предполагали, что у него в роду были горные козлы.
Бьякуя сделал шаг к Изуру, тот посмотрел на него вопросительно, Кучики кивнул.
- Подними голову, Вабиске! – катана в руках Изуру преобразовалась.
- Это меч палача, - сказал Бьякуя, разглядывая шикай своего лейтенанта.
Кира согласно склонил голову и атаковал, капитан легко уходил от ударов, даже не используя меч, видимо ждал, когда Изуру покажет особые способности своего меча, или же подозревал, что эти способности проявятся при соприкосновении мечей. А Кире вдруг подумалось, что касаться меча капитана совсем и не обязательно, бой-то учебный. Он запустил в Бьякую связывающим заклинанием и заклинанием огненного шара, а потом прыгнул как можно выше, в расчете оказаться за его спиной. Кучики легко отразил оба заклинания, но огненный шар оказался с сюрпризом, превратившись после своего уничтожения в вязкую туманную завесу. Реяцу лейтенанта ощущалась где-то прямо над головой Бьякуи, но достаточно высоко, чтобы тот не мог нанести удара. Кира тем временем успел перевернуться в воздухе и, держа меч кончиками пальцев, несколько раз неощутимо коснулся кенсейкана своего капитана, при этом чуть не уронив Вабиске ему на голову, а потом неуклюже приземлился за его спиной. Кучики одним движением руки убрал туманную завесу и развернулся к Изуру. Вся сцена заняла не более пары секунд, следующие несколько секунд они просто смотрели друг на друга, ожидая атаки.
- Твой меч… - Кучики одним неуловимым движением снял кенсейкан и демонстративно отпустил его, тот при падении создал в земле небольшую воронку.
- Удваивает вес всего, к чему прикасается, - продолжил за него Кира.
Капитан кивнул и поднял меч.
- Цвети, Сенбонзакура!
Лезвие распалось на тысячи осколков, в свете солнца похожих на лепестки сакуры, в руке Бьякуи осталась только рукоять. Стальные лепестки, повинуясь взгляду капитана, устремились к Изуру. Всё, что ему оставалось, это двигаться как можно быстрее и петлять, как испуганный заяц. Вабиске было бесполезно, оставалось только кидо, но и заклинания не могли справиться сразу со всеми осколками. Кира побежал к стене, огораживающей тренировочную площадку, взбежал по ней, оттолкнулся, прыгнул, и, оказавшись позади роя смертоносной стали, создал вокруг себя магический барьер. Несколько оказавшихся внутри лепестков он с помощью Вабиске утяжелил, лишив возможности держаться в воздухе, остальные лепестки кружили вокруг, похожие на каких-то причудливых пчел, но не нападали.
Кира отдышался, положение было безвыходное, что делать дальше он не представлял. К нему неспешно приближался Бьякуя, он остановился в десяти шагах и поднял руку. Повинуясь его движению, лепестки увеличили скорость, он сжал ладонь, и рой резко сжался, устремившись к центру и ломая барьер, созданный Кирой.
Изуру уже успел не один раз обругать себя за ребяческую и глупую выходку с кенсейканом капитана, но кто же знал, что Кучики Бьякуя окажется таким обидчивым и убьет своего лейтенанта за испорченную прическу. В том, что его сейчас убьют, Кира почему-то даже не сомневался. Вокруг него кружились тысячи лепестков стали, один из них скользнул по щеке Изуру, оставляя кровоточащую царапину.
«Всё, допрыгался», - как-то равнодушно подумал он, смотря на своего капитана сквозь рой лепестков, а потом обзор ухудшился, потому что левую половину лица Киры загородила непонятно откуда взявшаяся у него чёлка. Изуру замер и непонимающе уставился на Бьякую, ему показалось, что тот улыбнулся. Лепестки тем временем вновь собрались в лезвие, которое исчезло в ножнах.
- Полагаю, на сегодня достаточно, - в голосе капитана Кире послышалось тщательно скрываемое веселье. – Или хочешь продолжить, Изуру?
- Вы правы, тайчо, на сегодня достаточно, - ответил всё еще не до конца пришедший в себя Кира и поплелся вслед за Бьякуей в сторону шестого отряда, не забыв подобрать валявшийся в пыли кенсейкан. Чёлку Изуру решил оставить, как напоминание о собственной глупости.
Уже почти у самых ворот им встретился гуляющий капитан третьего отряда.
- Добрый день, Кучики-доно! Здравствуй, Кира-кун! – Ичимару доброжелательно помахал им рукой и подошел ближе. – Кира-кун, ты похож на испуганного мышонка! – воскликнул он и ехидно спросил у Бьякуи. – Чем и зачем Вы запугиваете ребенка?
- Не похож, - кинув взгляд на Киру, вынес вердикт Бьякуя.
- А на кого похож? – полюбопытствовал Ичимару, но Кучики проигнорировал его и пошел дальше. – Не хотите поменять своего мышонка на моего макака? – спросил Гин уже в спину капитана шестого отряда.
Кучики вновь пропустил его вопрос мимо ушей.
- Ах, Кира-кун, - пропел Ичимару, - а ты не хочешь перейти в мой отряд по старой памяти? Я помню, ты отлично умел управляться с документами в пятом отряде.
В этот момент из ворот шестого отряда выбежал Ханатаро и столкнулся с Кучики Бьякуей, от чего резко побледнел и впал в ступор. Помня утренний разговор с Кирой, Кучики решил не подвергать впечатлительного офицера четвертого отряда лишним переживаниям и сразу обратился за помощью.
- Изуру, - позвал он. – Не мог бы ты помочь?
- Да, тайчо! Простите, Ичимару-тайчо, - Кира вежливо поклонился капитану третьего отряда и побежал к Бьякуе.
- Ханатаро-кун! – воскликнул Кира, приблизившись.
Офицер четвертого отряда круглыми глазами наблюдал за Бьякуей. Вспоминая разговор с Изуру, Бьякуя пытался выглядеть более радушным. По его мнению, радушие означало: как можно меньше смотреть в глаза собеседника и попытаться улыбнуться. Улыбка у Кучики-тайчо была странной, мало кто вообще имел представление о «улыбке Бьякуи». Ханатаро запаниковал еще больше, когда к ним подошел лейтенант Кира. «Вот сейчас начнется! - подумал Ханатаро. - Может, Киры-фукутайчо и вовсе не было на тренировочной площадке, и я дезинформировал Кучики-доно». Ямада выпал из гипноза «радушия» Бьякуи и неловко поклонился мужчинам.
- Что ты делал в шестом отряде? – спокойно поинтересовался Бьякуя.
- Я-я-я…медосмотр…- путаясь в собственных мыслях начал Ямада.
Изуру глянул на своего капитана.
- Ханатаро, рядовой состав на заданиях, может, Унохана-тайчо что-то напутала? – спросил он.
- Нет, тайчо просила меня сходить за вами, Кира-фукутайчо и…Кучики-доно.
- Хорошо, передай Унохане-тайчо, мы, – Кира запнулся, встретившись со строгим взглядом капитана.
- В общем, Ханатаро-кун, отправляйся в свой отряд, – неуверенно проговорил Изуру.
Пока Кира наблюдал, как Ханатаро убегает во всю прыть подальше от шестого отряда, он не заметил, как его капитан исчез.
- Я снова сказал что-то не то…- сам себе пробурчал лейтенант и побрел в расположение отряда.
В офисе шестого отряда было тихо. Кира медленно опустился на диван, закрыл глаза и представил, как Абарай служит в подчинении у Ичимару-тайчо. На мгновение ему захотелось поменяться местами с Ренджи. Вот уж при ком не нужно думать, что говоришь, всё казалосьпроще: нет надменных и тяжелых взглядов. Каждый раз, оставаясь один на один с Кучики-тайчо, Изуру ощущал на себе его влияние. С Ичимару было бы легче.
Усталость резко подкралась к Изуру, и он уже готов был провалиться в сон.
- Изуру! – раздался над ним властный голос.
Кира распахнул глаза и попытался встать. Бьякуя неожиданно положил руку ему на плечо и немного надавил, Кире ничего не оставалось, как опуститься на диван.
Растрепанные волосы без кенсейкана, суровый взгляд. Разговор обещал быть весьма неприятным. За небольшой отрезок службы под началом Кучики-тайчо, Изуру уже знал - главное с ним сохранять спокойствие. Да, он научился именно от Бьякуи делать вид, что ничего его не волнует.
- Изуру, если утром ты передал распоряжение рядовому составу шестого отряда, то это не значит, что ты должен говорить за меня перед офицером четвертого отряда, – проговорил Бьякуя, глядя в упор на Киру.
Изуру не дрогнул под тяжелым взглядом Кучики, продолжая смотреть ему в глаза. Так продолжалось несколько секунд, пока Кира не сдался:
- Простите Кучики-тайчо, больше этого не повториться, – он протянул Бьякуе забытый кейнсекан.
Для себя он уже точно сделал вывод, что если хочешь вывести из себя капитана, действуй первым, но не в бою, а именно принимай молниеносно решение. Пока Кучики взвешивал каждое слово и действие, Кира быстро принимал решение.
Холодная атмосфера между мужчинами постепенно теплела. Изуру рассматривал Бьякую, тот аккуратно водил кистью, как обычно в свободное время, занимаясь каллиграфией.
- Тайчо, может нам стоит все-таки пройти медосмотр? – неуверенно произнес Кира.
Бьякуя кинул на него взгляд и снова вернулся к своему занятию.
- Изуру, мне незачем проходить медосмотр в четвертом отряде. У моего клана есть свой врач. Да и я не особо доверяю врачам четвертого отряда.
Изуру напрягся, ему хотелось тут же возразить, но, вспомнив последнюю беседу, он решил пока не возвращаться к подобным разговорам, но всё же заявил:
- Зря Вы не доверяете Унохане-тайчо, – Кира пошел к выходу и еле слышно добавил. - Придется единственному из командования отряда проходить медосмотр.
Бьякуя, услышав эти острые слова, поразмыслил немного и ответил:
- Ну что же, Изуру, ты практически меня уговорил.

Унохана-тайчо при виде Бьякуи сильно удивилась, но быстро взяла себя в руки, мило улыбнулась и, поправив прическу, ласково проговорила:
- Кучики-тайчо, рада Вас видеть. Неужели Вы решили тоже принять участие в медосмотре? Проходите вон туда, - она указала на дверь в конце коридора, - и не забудьте раздеться. Кира-фукутайчо, Вы проследуете за Кучики-тайчо. Я скоро освобожусь и подойду.
Просторная комната, столики, на которых лежали инструменты. Изуру подошел к одному, где стояли маленькие пузырьки, внимательно посмотрел на надписи и, пока Кучики-тайчо сфокусировал внимание на медицинские инструменты, незаметно прихватил одну.
Капитан четвертого отряда вернулась, держа в руках медицинские карты шестого отряда.
- Ну, с кого начнем? Наверное, с Вас Кучики-доно.
Кучики не собирался обнажаться не при Изуру, не при капитане Унохане.
- Я абсолютно здоров, последний раз я болел еще в детстве и с тех пор ни на что не аловался, – Кучики уже направился к выходу, но цепкая рука Уноханы схватила его за запястье.
Она внимательно посмотрела в глаза Бьякуи, от чего он немного замешкался, но убирать руку не стал. Женщина рассмотрела его внимательным взглядом и неожиданно сказала:
- Покажите шею.
Кира, стоявший позади капитана, с любопытством выглянул из-за его плеча.
Бьякуя нарочито прикрыл глаза и обнажил шею. Унохана еще раз улыбнулась, сделала запись в журнал и сказала:
- Я так и думала, у Вас инфекция. Не смертельная, в детстве многие болеют, видать, Вы, Кучики-тайчо, в юном возрасте ей не переболели, и теперь она настигла вас. Кстати, Вы не первый, у Ханатаро я сегодня тоже обнаружила подобные симптомы. В Вашем возрасте лучше всего какое-то время побыть дома под наблюдением врача.
Бьякуя побледнел, и, ничего не сказав, направился к выходу. После слов Уноханы-тайчо он и правда почувствовал себя нехорошо.
- Кира-фукутайчо, Вам следует пойти за капитаном. И Вы ничего не забыли? – Унохана наклонила голову, добрая улыбка вновь возникла на ее лице.
Лейтенант шестого отряда отрицательно покачал головой и уже собирался удалиться вслед за Бьякуей, но любопытство пересилило, и Кира вновь заглянул в дверь.
- А какая у Кучики-тайчо инфекция? – спросил он.
- У него нет инфекции, - улыбнулась Унохана-тайчо, - просто небольшое переутомление. Отдохнет пару дней дома и вернется к работе. Тебе тоже следует отдохнуть, Кира-кун, – она доброжелательно посмотрела на Изуру, тот огромным усилием воли заставил себя не попятиться под этим взглядом.
- Но ведь семейный врач…
- Подтвердит диагноз, как только узнает, что это я его поставила. Ты ведь не выдашь меня, Кира-кун? – она чуть наклонила голову к плечу.
- Нет-нет, - замотал головой Кира. – Как я могу! – он поклонился и поспешно убежал вслед своему капитану.
Бьякуя обнаружился в штабе отряда, где он сосредоточенно просматривал документы.
- Тайчо, - неуверенно начал Изуру.
- Всё самое важное и срочное сделано. Я зашел к нашему семейному врачу, он подтвердил диагноз Уноханы-тайчо, - Бьякуя оторвался от бумаг и посмотрел на своего лейтенанта. – Но, как и капитан четвертого отряда, не назвал болезнь.
- Врачебная тайна? – ляпнул Кира.
- От своего же пациента? – иронично спросил Кучики.
Изуру только пожал плечами.
- Что ж, пожалуй, остаток дня проведу дома, тем более что в поместье тоже есть дела, требующие моего внимания. Если я вдруг понадоблюсь, Изуру, приходи прямо туда, - Бьякуя поднялся и, кивком головы простившись с Кирой, ушел.

Вечером, когда закатное солнце лениво опускалось за горизонт, Изуру решил навестить своего капитана и отчитаться за прошедший день, правильно посчитав, что Кучики именно этого и ждет от своего лейтенанта.
Поместье клана Кучики поражало воображение, Кира был под впечатлением. Хотя он и считался аристократом, но поместье его семьи называлось так лишь в силу традиций, и, по сути, являлось просто большим домом, очень уютным и теплым. Здесь же язык не поворачивался назвать это место домом, казалось, сам воздух пропитан величием клана Кучики. Заходить через главные ворота Кира не решился и, обойдя, постучался в задние ворота для прислуги. Ему открыл охранник, облаченный в черную форму и с черной маской на лице. Выслушав Изуру, он молча указал на неприметную тропинку и исчез. Тропинка, петляя по саду, всё дальше уводила Киру от огромного здания поместья, пока не привела его к небольшому летнему домику, стоящему в тихом уголке, вдали от суеты. Прямо на дощатой террасе сидел Кучики Бьякуя в домашнем небрежно повязанном кимоно и читал «Сейретейский Вестник». Кира сделал пару шагов вперед, привлекая внимание капитана.
- Тайчо, я пришел доложить…
- Что в моё отсутствие ничего не случилось, - закончил за него Бьякуя и взглядом показал, что Кира может сесть. Изуру не решился разуться и поэтому сел прямо на верхнюю из трех ступенек, ведущих к террасе.
Кучики внимательно на него посмотрел и открыл газету на одной из страниц, Изуру вдруг с ужасом понял, что это тот самый выпуск, в котором опубликовано хайку*, написанное им, когда он только перешел на службу в шестой отряд. Бьякуя еще раз посмотрел на него и, опустив глаза в газету, зачитал хорошо поставленным голосом:

- Сады отцвели -
С тоскою смотрю в окно.
Строг мой капитан.

Под изучающим взглядом Бьякуи Кира покраснел и смешался, что сказать он не знал, но вдруг то же, что утром заставило его ударить Вабиске по кенсейкану капитана, сейчас толкнуло его ответить в стихотворной форме:

-Я хайку сложил
От скуки и для друзей.
Холод в Ваших глазах!

- В этом хайку больше, чем семнадцать слогов, замени холод льдом, - хладнокровно заметил Кучики.
Кира не ожидал такой реакции и растерялся.
- Это всё, что Вы хотите сказать, тайчо? – жалобно спросил он.
- Ты намного более дерзкий, чем хочешь казаться, - задумчиво рассматривая его, сказал Бьякуя.
- Тайчо? – позвал Кира, когда молчание затянулось.
- Меня это устраивает, - медленно произнес Кучики. – Я даже готов разрешить тебе часть дел проводить без моего личного присутствия и одобрения.
- И годовой отчет? – уточнил Кира.
- Не зазнавайся, Изуру! – грозно ответил Бьякуя.
- Простите, тайчо! – улыбнулся Кира.


* хайку – японское трёхстишие; структура 5+7+5=17 слогов.

С разрешения автора.

Автор: Jizell (kamea1985@mail.ru), то есть я, Nidzigasumi.
Бэта: Сэпф
Название: Без названия
Фэндом: Блич
Пейринг: Урюю/Рюукен
Жанр: ангст, яой
Рейтинг: NC-17
Правовая оговорка: герои принадлежат автору аниме "Блич", а я просто сказки про них рассказываю.
Примечание: Написано на заказ для Lestat de Lionkourt в продолжение одной истории. Какой именно - понятно из текущего фанфа. В ответ она нарисовала мне несколько красивых артов.

- Пойдешь к себе? - вопрос прозвучал странно, с наигранной иронией, призванной скрыть еле уловимое волнение и внутреннюю смуту.
Младший Исида не ответил, потому что и сам не задумывался над тем, куда идти сейчас, после всего случившегося в Хуэко-Мундо. Возвращаться домой не хотелось. Дома ожидало одиночество и необходимость осмысливать события последних нескольких часов без возможности отвлечься и с кем-то разделить наползающий в сердце мрак.
Урюю равнодушно посмотрел в ту сторону, откуда крыши домов освещались последними лучами заходящего солнца, потом с тем же пустым выражением лица взглянул на собственную руку, лежащую в ладони Рюукена, и вздохнул.
Пальцы старшего квинси чуть дрогнули, сжимая его руку, он сделал первый, острожный шаг вперед и, не уловив сопротивления со стороны парня, увлек его в сторону собственного дома. Тот не противился, не возражал, шел размеренным шагом, совершенно не меняясь в лице, лишь искоса поглядывал в сторону Рюукена, почти не поворачивая головы.
Так же молча он стоял возле двери, пока Исида-старший рылся по карманам в поисках ключей, а после открывал замок почему-то дрожащими пальцами. Молчал он и тогда, когда сидел на кухне в ожидании горячей ванны. Не меняясь в лице и не говоря ни слова, позволил себя раздеть и опустить в воду, ничего не сказал, когда следом за ним туда же забрался Рюукен и сел напротив.
Настроение у обоих было паршивым. Старший квинси тоже не решался нарушить устоявшуюся тишину и бессмысленно смотрел в угол, свесив руки с колен.
Урюю, насидевшись вволю и уже чувствовавший, как тело начинает сковывать вязкая истома, вдруг поднялся и потянулся за мылом. Рюукен проводил взглядом его руку и собрался было раскрыть рот, чтобы что-нибудь произнести, но младший посмотрел на него то ли задумчиво, то ли с укоризной, отчего слова так и не слетели с языка.
- Папа, - голос прозвучал немного неуверенно, почти дребезжаще, но Рюукена больше удивило то, что сын обратился к нему не по имени, как обыкновенно он привык это делать, а подчеркнуто по-семейному.
Он поднял голову и вопросительно посмотрел на него. В синих глазах, так похожих на его собственные, сейчас царило уравновешенность и спокойствие, несколько даже подозрительные для такого тяжелого момента. Рюукен ожидал чего угодно от своего сына - бойкота, тихих, но яростных истерик, слез или хандры, но вовсе не этой взрослости во взгляде, и - Боже упаси - не всепрощения. Младший квинси неторопливыми движениями намыливал мочалку, стоя над ним, и спокойно взирал с высоты своего роста.
- Поднимись, - смущенно попросил он, - я...хочу сам вымыть тебя.
Рюукен, у которого просьба Урюю на несколько секунд вызвала онемение, все же аккуратно подтянул под себя ноги и медленно встал, поворачиваясь лицом к стене, чтобы хоть на какое-то время не встречаться с ним взглядом. Не хотелось ни в чем отказывать ему, с учетом того, что еще два часа назад он на глазах у Айзена вытворял с ним такое, о чем до этого даже помыслить не мог. Вытворял, не считаясь с его желаниями, и даже заводился от этого. В голове у Рюукена проносились самые разные мысли вперемешку с картинами происходящего в Лас-Ночес. Он старался, но не мог побороть досаду и стыд, которые поднимались откуда-то снизу и начинали неприятно давить на грудь. Едва зарождающаяся симпатия, возникшая оттого, что старший квинси пришел сыну на помощь и сражался вместе с ним, была снова разрушена всем тем, что произошло в их коротком плену.
Рюукен вздохнул, не видя возможности восстановить начавшиеся было доверительные отношения с мальчишкой.
Руки, сжимающие мочалку, уверенно заскользили по его спине. Он ждал, что накопившаяся обида Урюю проявится хотя бы в агрессивных движениях, но ничего подобного не происходило, тот просто отмывал его. Так, как это делал бы сам Рюукен - без единой негативной эмоции. Совершенно невозмутимо и не сбавляя оборотов, парень спустился к ягодицам, далее к ногам, после развернул старшего квинси к себе лицом и начал тереть грудь и живот, придерживая того за скользкую, намыленную руку. Никаких чувств, ничего такого, что выдавало бы в нем причастность к событиям в Лас-Ночес.
Точно так же бесстрастно, он, закончив свое действо, вложил мочалку в руку недоумевающего Рюукена и повернулся к нему спиной.
- Самому не очень удобно, - пояснил он отцу, поворачиваясь через плечо, - лучше ты.

* * *

Позже Рюукен готовил, повернувшись к плите, а Урюю молча сидел на стуле, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Он прислушивался к звукам жарящегося мяса с овощами, но ничем не выдавал своей заинтересованности, хотя голод испытывал зверский.
Наконец старший квинси поставил на стол две тарелки с едой и включил чайник.
Ели они тоже в полной тишине, но уже не такой напряженной, как была ранее, отчего Рюукену с одной стороны становилось спокойнее, а с другой его одолевал еще больший стыд. За случившееся хотелось как-то оправдаться, но спокойствие в глазах сына приводило его в смятение. Казалось, любое упоминание о Хуэко-Мундо вызовет недоумение и покажется крайне неприличным. Время от времени он бросал на него изучающие взгляды, но тут же снова отводил глаза.
Урюю же старался по частям переваривать ситуацию. Вся в целом она казалась ему чудовищной, оставляла жутковатое впечатление и не укладывалась в голове. Будучи же разобранной на отдельный фрагменты, была вполне сносной, и даже содержала в себе положительные моменты. Парень вдруг поймал себя на том, что поведение Рюукена в Лас-Ночес было вполне ожидаемым, и не слишком удивило его. Он никогда не относился к отцу с сыновним трепетом и не ждал от него в ответ ничего, кроме циничных насмешек. И совсем неважно было, с каким именно чувством он откликнется на предложение Айзена поиметь собственного сына. Поиметь так или иначе пришлось бы, это Урюю уже теперь начал понимать. Тот, жаждущий зрелища, все равно бы заставил, так что, возможно, это было не так уж плохо, что Рюукен подыграл главе Хуэко-Мундо. Займи он оппозицию, так еще и неизвестно, насколько трагична оказалась бы развязка для них обоих.
Но поразительным было как раз другое - Рюукен вернул ему силу, невзирая на то, что не приветствовал выбранного сыном пути. Он даже пришел на помощь, когда Урюю совсем не ждал этого. И, конечно, прекрасно понимал, что тот продолжит помогать синигами, хоть и заставил его поклясться в том, что этого не случится.
Так что не так уж все было скверно, как казалось поначалу, и, может быть, у парня было не слишком много поводов, чтобы злиться на Рюукена. Еще год назад он не вполне понимал, что может означать "жить как квинси", но теперь многое приходилось пересматривать, потому что образ жизни в корне изменился. Теперь было гораздо больше ответственности не только за свою жизнь, но и за жизнь других, подчас совершенно незнакомых людей. И уже не приходилось рассчитывать на то, что все будет так гладко, как было раньше.
Урюю отставил пустую тарелку в сторону.
- Я спать хочу, - сказал он, поднимаясь из-за стола и ожидая, что ему ответит на это старший квинси.
Тот пожал плечами. Еще бы ему не хотеть спать после такого дня. Рюукен чувствовал, что и у него слипаются глаза, а движения сковываются наплывающей сонливостью.
- Можешь идти в спальню, - ответил он, убирая тарелки и укладывая их в посудомойку, - я останусь в гостиной.
Исида-старший действительно собрался постелить себе на диване, не желая хотя бы сейчас смущать сына, но, к его удивлению, тот решительно возразил:
- Нет, - сказал Урюю, - я не хочу оставаться один.
Рюукен развернулся и посмотрел в его глаза. Нимало не смущаясь, младший Исида уточнил еще раз, на тот случай, если тот думает, будто бы ему послышалось:
- Не хочу спать один, - он отрицательно качнул головой из стороны в сторону, - не уходи.
Старший квинси почувствовал, как сильно забилось его сердце, и даже прикрыл глаза, чтобы утихомирить собственный организм, так резко среагировавший на слова Урюю. Вспомнилось насмешливое лицо Айзена, когда он спрашивал о том, что его толкнуло прийти в Хуэко-Мундо. Врал он ему тогда. Уж конечно, это была не скука. В такой сытой и ничем не омраченной скуке он бы еще и сто лет беззаботно провел, совершенно не забивая свою голову чужими проблемами.
А привел его туда стыд. Рюукен и тогда это понимал, и теперь, только еще отчетливее. Стоило мальчишке попасть в неприятности на вражеской территории, - а в Хуэко-Мундо он практически гарантированно вляпался бы в самые серьезные неприятности, - и со спокойной жизнью старший квинси мог бы распрощаться навеки. Кем бы ни считал его Урюю с подачи деда, а монстром Рюукен не был. Ни один нормальный отец, тем более наделенный такой редкой силой, не сможет жить спокойно, имея в своей биографии погибшего,- да, да чего уж скрывать - действительно погибшего сына, которого даже не попытался защитить. Рюукен досадовал тогда на него, но в Хуэко-Мундо рванул, почти не думая.
Младший Исида подошел к нему и осторожно провел ладонью по груди, чувствуя через тонкую ткань свежей рубашки тепло и упругость тела. Даже невзирая на противоречивые чувства, которые вызывал в нем Рюукен, прикосновение понравилось ему, в каком-то смысле вернуло позитивное восприятие жизни. И совсем неважно стало, что в компании именно этого человека он несколько часов назад испытывал позор и унижение. Да и не казался ему Рюукен тем самым человеком, все стало другим - то ли мир изменился, то ли они сами, то ли сил уже не хватало изводить себя ненавистью друг к другу.
Старший квинси притянул его к себе. Сначала неуверенно, будто опасаясь, что того прорвет, и он вырвется, разразившись потоком слов негодования, которые, как казалось Рюукену, сын имел все основания высказать ему. Но тот молчал, и руки стали более уверенными, прижали к себе слишком сильно, словно наверстывая все то, что было упущено за много лет взаимного неприятия.
В этот момент Рюукен отметил про себя, что Урюю с ним почти одного роста, и подбородок мальчишки лежит на его плече, и лица их почти касаются друг друга. Он обхватил пальцами его затылок, и тут же стал нервно ими перебирать, не замечая, как они неаккуратно путают еще влажные после душа волосы.
- Прости меня, - зашептал он ему тихо и стыдливо, и даже не на ухо, а куда-то в висок.
Урюю, который наблюдая за ним, уже давно понял все чувства отца, перебил его, не желая поднимать со дна все, что с таким трудом на него улеглось:
- Не надо, папа, - попросил он, прижимаясь лбом к его лицу, - не было ничего.

* * *

Сердце терзали необъяснимые желания. Урюю дошел до состояния дремоты, но в сон провалиться так и не смог. Поначалу он не понимал, что же доставляет ему такое беспокойство, и чего же ему на самом деле хочется. С одной стороны его тревожило чувство, будто что-то недополучено, с другой же стороны, чего-то явно было в избытке. Рюукен лежал совсем близко, только достал для себя другое одеяло, словно специально подчеркивая, что не помышляет на этот раз ни о чем постыдном.
Не сказать, чтобы младшему квинси стало от этого легче. Он пытался ответить себе на вопрос - зачем же он пришел сюда, что хотел получить от отца, чего же такого ему так сильно не хватало? И ответ крутился где-то рядом, но все время ускользал от него. Хотелось подвинуться к нему, обнять, вот только с какой целью? И что за этим может последовать? Казалось бы, уж чего-чего, а телесных ощущений им на сегодня хватило по горло. И, тем не менее, прижаться хотелось.
Прошло достаточно много времени, прежде чем Исида смог докопаться до сути своих желаний.
Нет, днем это были не те объятия, которых он хотел. Это был жалкий гротеск, лишенный самого важного - полета, нежных ласк, любви. И без этого наполнения даже самые умелые действия самых опытных партнеров превращались в пресное месиво, способное насытить разве что бесчувственное животное в период гона.
Его никто не обнял, не сказал ему ласковых слов, не было ни туманящих голову прикосновений, ни сладострастного безумства, ни острой жажды чужого тела - ничего такого, от чего удовлетворение ощущается сполна. Как раз напротив - всего этого он был лишен, и, если он почему-либо не мог заснуть, так именно из-за этой занозы в душе.
К горлу подкатил ком. Желание, пусть нереализованное, но теперь уже обнаженное, выкопанное из глубин подсознания и лежащее на поверхности, доставляло неимоверную боль, почти физическую. Урюю поднялся и сел на постели, пытаясь успокоить себя. Очень хотелось ласки - именно ее недостаток ощущался сейчас сильнее всего. Он оглянулся на спящего Рюукена. Тот лежал на животе, лицом к нему, а вот спал он или нет - было непонятно.
Младший квинси снова осторожно опустился на постель, немного подвинулся к отцу и принялся рассматривать его, лежа на боку и опираясь на локоть. На лице Исиды-старшего залегла чуть уловимая тень, будто бы он не мог найти покоя даже во сне. Урюю, сам не понимая, что делает, протянул ладонь к его щеке, и хотел было дотронуться до нее, но в последний момент передумал и просто провел пальцами по воздуху в непосредственной близости от висков и ушей.
Это показалось ему забавным и он, аккуратно придвинувшись еще ближе, снова повторил свой жест. Рюукен лежал, не шевелясь и не реагируя на его пассы.
Парень, увлекшись, продвигал ладонь ниже, обводя в воздухе гибкие контуры, проступающие через одеяло, и представляя при этом, как проводит пальцами по чужому телу, изучая его. Он забыл про свои душевные муки. Эти странные, своеобразные ласки, пусть и осуществляемые в одностороннем порядке, начинали давать ему то, в чем он так нуждался, и постепенно восполняли возникшую пустоту. Было приятно представлять, как его неуверенные ладони движутся прямо по телу, касаются кожи, чувствуя ее тепло, и дарят кому-то наслаждение.
Исида с жадным интересом смотрел на лежащего перед ним Рюукена. Интересно, как поведет себя старший квинси, если откроет глаза и увидит все, что он делает? Испытывает ли он такой же голод по настоящим, искренним чувствам, как и Урюю?
- Папа, - очень тихо позвал он его, стараясь разбудить Рюукена по возможности более щадящим образом, и снова повторил, - папа...
Тот открыл глаза, совсем не тронутые сном, и посмотрел на него. В этих глазах не было ни вопроса, ни недоумения. Он, взрослый мужчина, понимал, что может испытывать неискушенный парень после принудительного секса, и чего именно хочет от него. Но он ждал просьб, считая, что любые его действия, особенно имеющие интимный характер, пойдут только во вред. И пусть бы он выразил свои пожелания не в словах, Рюукен постарается понять его и сделать все, о чем его попросят.
- Поцелуй меня, - прошептал Урюю, закрывая глаза и приближая слегка раскрытые губы.
Тот, смутившись больше, чем ожидал от себя, обнял его, еле дотрагиваясь до обнаженной спины, и сам потянулся навстречу, чтобы не сделать свое объятие более сильным. Парню не нужны были ни глубокий поцелуй, ни жаркие телесные прикосновения, ничего вообще, кроме компенсации за отсутствие душевного тепла.
Рюукен несколько раз поцеловал его, очень легко, почти поверхностно, еле касаясь и только слегка вытягивая губы. Не хотелось пускать в ход язык, чтобы не превратить робкую лиричность момента в начало горячего безумства, в уместности которого старший квинси сомневался.
Урюю вполне удовлетворился этим, отстранился, посмотрел на него, чуть наклонив голову, и убрал за уши упавшую на лицо черную прядь.
- Все было так неправильно, папа, - с сожалением о случившемся произнес он, - я хочу совсем по-другому...
Исида-старший опустил глаза и кивнул, соглашаясь с ним.
- Да....да...- подтвердил он, - я тоже хочу...по-другому...
Тот еще несколько секунд задумчиво смотрел на него, погладил по волосам и немного подтолкнул, чтобы повернуть на спину, а самому нависнуть сверху.
- Давай я покажу...как мне хочется... - произнес он, дотрагиваясь до груди Рюукена ладонью, - а ты просто лежи.
Тот чуть заметно пожал плечами, соглашаясь с ним. Ему стало даже интересно- каким он будет, его сын? Что нравится ему, чего хочется? Это многое может рассказать о нем, всего за одну ночь.
Ладони парня неуверенно и осторожно скользнули по его телу, будто бы пробуя, как это - ласкать кого-то. Прошлись по шее, груди, немного по животу, потом снова вернулись на грудь, чуть задержались. Он не пытался сделать все сразу, и внимательно присматривался к каждому участку рельефа, где секунду назад находились его пальцы.
Реакция Рюукена тоже пока не слишком заботила его, Урюю старался только осторожно изучать и получать впечатления. Прикосновения понравились ему, гладить чью-то обнаженную кожу - это вовлекало, интриговало, создавало совершенно другую ночную атмосферу, непривычную и почти мистическую.
Он наклонился над старшим квинси и стал легко дотрагиваться губами до груди и шеи, то спускаясь по его телу, то снова поднимаясь. Выглядело не слишком умело, и не слишком продуманно, но Рюукена трогала его неопытность в сочетании с нежностью.
В свою очередь он присматривался к его телу. Или, если быть точным, к мельчайшим его деталям - чертам лица, форме ушей, ладоней, ногтей, стоп.
И почему-то не без удовольствия отмечал про себя, что Урюю похож на него в этих мелочах. С чего бы это вдруг так обрадовало его, Рюукен не мог понять, но почувствовал чуть большее единство с младшим квинси.
Тот трепетно и немного по-щенячьи ласкал его, не задевая никаких интимных мест, словно подчеркивая, как важна для него любовная, почти платоническая сторона отношений. Что бы ни произошло с ним днем, сейчас он вел себя очень типично для юного, еще неиспорченного человека, не научившегося цинизму и недоверию. Вся его жажда высоких чувств выплескивалась в этих неловких поглаживаниях и нежных поцелуях.
Молодые, они такие - запас прочности у них достаточно серьезный для того, чтобы прощать близких без оглядки на их неблаговидные поступки, и вера в благородную сторону души даже самого распроклятого негодяя еще сильна. Удивительное дело - иной раз такое отношение заставляет этих самых негодяев проявлять свои лучшие качества, и порой наивному юнцу удается сделать то, на что оказывается неспособен повзрослевший и изрядно обросший жизненным опытом мудрила.
Глядя на него, Рюукен даже пожалел, что давно вырос и очерствел. Дорого бы он отдал за такое же восприятие жизни и людей, каким пока что обладал его сын.
Иногда Урюю отрывался от своего занятия, приподнимался над ним и заглядывал в глаза. Это было так незнакомо, и почти неестественно - тот, кто пережил в плену такую стрессовую ситуацию, и сейчас блуждал по его телу ладонями, касался, вздыхал, и совершал очевидно интимные вещи, смотрел на него ясным, почти невинным взглядом.
Что-то щелкнуло внутри у Исиды-старшего - такого он на своем веку не припоминал. Все-таки он явно что-то упустил в этой жизни, если сейчас удивлялся и почти был восхищен своим...наверное, уже не столько сыном, сколько любовником. Пожалуй, да, все, что происходило в его спальне, с каждой минутой сильнее напоминало любовную игру - ладони были смелее, губы активнее, и только взгляд неизменно оставался непорочным.
И вот от этого взгляда Рюукен готов был улететь куда-то за пределы сознания. Никогда ему не доводилось быть обласканным кем-то, кто так сильно напоминал бы ему спустившегося с небес херувима. Выть хотелось от того сумасшествия, в которое повергали его кристальные глаза в тот момент, когда парень сел между его ногами и провел ладонями по внутренней стороне бедер.
Рюукен опустил ресницы и постарался выдохнуть посильнее, будто это помогло бы ему избавиться от избытка мощных впечатлений. Не хотелось проявлять никакой активности, фантастической и ни с чем несравнимой внутренней энергии младшего квинси было и так слишком много для одной спальни. Невозможно было не почувствовать тот грандиозный потенциал, который Урюю старался скорее скрыть, сдержать, чем проявить.
Рюукена даже не удивило, когда его пах мягко накрыли ладонью и слегка погладили. В сторону своего любовника он старался не смотреть, да и глаз его уже не видел - тот положил голову ему на бедра, так, что гладкие волосы еле уловимо щекотали чувствительную кожу при каждом незаметном движении, и ласкал его, не отрывая руки.
Там, в скрытом белоснежными плавками паху, плоть начинала шевелиться и трепетать, с каждым движением ладони отвердевая и набирая силу, но чувство, вызываемое этими превращениями, все равно не было животным, и ни одной, даже бесконечно малой своей частью, не напоминало то, что Рюукен испытывал днем, в Лас-Ночес. Урюю не останавливался, темп ласк не наращивал, и, спустя какое-то время, довел его до такого состояния, что при каждом нажиме по телу прокатывалась звенящая дрожь, спирая дыхание и замутняя рассудок. Не помня себя, старший квинси протянул руки вниз, поддел пальцами край плавок и спустил их, обнажаясь.
Теперь ладони гладили совершенно нагую плоть, отчего впечатления прибавили красочности и остроты, дрожь в паху усиливалась и в определенные моменты больше напоминала гул, учитывая, как тяжеловесно отзывался пах. Спальня постепенно наполнялась ритмичными стонами, которые временами сбивались вместе с хриплым дыханием. Ощущая головокружение, Рюукен отчаянно старался вдавиться в ласкающую ладонь, сжимая пальцами одной руки упругое плечо парня.
Прикосновения и движения не были отточенными, этого нельзя было не заметить, но тем в большей степени они отдавали первородством, незамутненной инстинктивной чистотой, идущей откуда-то из глубины, почти одухотворенностью. Урюю не стеснялся, и в его действиях не проступало ничего, что свидетельствовало бы об осознании порочности их занятия, он предавался ему самозабвенно, с готовностью заинтересованного исследователя.
Он на несколько секунд оторвал ладонь, поддел оставшиеся на бедрах белые плавки и аккуратно снял их. После проделал те же действия со своими. На освещаемой с улицы тусклым светом постели осталось два стройных обнаженных тела - один квинси лежал на спине, запрокинув голову и приоткрыв губы в ожидании, второй нависал над ним, больше всего желая в этот момент длинного глубокого поцелуя - преддверия полного единения.
Рюукен открыл глаза, когда почувствовал, как пальцы младшего квинси осторожно прошлись по его бровям и сползли на щеки и далее на шею. Глаза его юного любовника была закрыты, но он не сомневался в том, что под этими прикрытыми веками скрывается все тот же целомудренный взгляд. И, может быть, он приобрел сейчас чуть больше глубины и сосредоточенности, это чувствовалось по обволакивающим движениям языка, ненавязчиво заползающего в податливый раскрытый рот, по осторожным действиям ладоней, легко ласкающим грудь, по тому, как плавно, почти незаметно, Урюю надавливал на него своим телом, укладываясь сверху.
Старший квинси развел ноги почти машинально, не отдавая себе отчета в том, что делает. Это казалось таким естественным - подарить себя тому, кто ведет за собой по пути наслаждения, незнакомого и пьянящего.
Опомнился он в ту минуту, когда услышал тихий шепот, казавшийся сквозь мутную завесу дурмана непрерывным и с трудом различимым, будто многократно отраженное эхо:
- Я-хочу-тебя...
На мгновение завладев соображением, Рюукен тут же понял, что означают эти слова, и напрягся каждой клеткой своего тела. Совершенно неожиданно, как черт из табакерки, вынырнула на поверхность негожая мыслишка о разнице между ними.
- Ты... в своем уме? - ватным голосом проговорил он, цепляясь за остатки разума и пытаясь убедить то ли Урюю, то ли себя самого, что он еще не потерял голову и способен что-то контролировать.
Тот не слушал его и снова прошептал, совершенно спокойно, даже как-то вязко-утвердительно:
- Я-хочу-тебя...
Больше Рюукен не стал испытывать ни свое, ни его терпение. Ничего он уже не контролировал, и не нужен был ему этот чертов контроль, надоело. Почти не меняя позы, он дотянулся до ящика тумбочки, вслепую нашарил смазку и спешно сунул ее в руку парня, стараясь не акцентировать свое внимание на этом прозаическом моменте. Жажда неизвестного доселе звенящего сладострастия была невыносимо сильна, хотелось хоть раз слетать с кем-то в те далекие, обычно недоступные сферы, где даже любовное слияние сопровождается высокими вибрациями.
Урюю его хочет. Он хочет его - вот что по-настоящему важно. Хочет. Его.
Ноги разъехались в стороны сами по себе, и, от сознания надвигающегося проникновения, тяжело заныло в паху, а спустя несколько секунд, когда молодой любовник оторвался от него и сел, подтягиваясь к его ягодицам, низ зарокотал, пульсируя от нетерпения.
Вдруг Рюукен осознал в полной мере всю неуместность своей единственной сказанной фразы. Ни один из них не был в своем уме, если под этим неосязаемым понятием подразумевать накопившуюся массу предрассудков и насквозь порочных установок и запретов. Не было никакого ума в этом смысле - их обоих опутывало желание обладать друг другом, проникать друг в друга, слиться в бесконечном, невесомом наслаждении.
Урюю осторожно толкнулся в него, как можно мягче, не стараясь с налету проникнуть внутрь. Он наслаждался и простым контактом, дающим ему возможность почувствовать упругость и постепенно нарастающую податливость возбужденного тела. Лежащий перед ним Рюукен, с закинутыми ему на поясницу ногами, выглядел для него притягательно - этот первый взрослый любовник, который всецело отдавался ему во власть, хотел испытать даримое им знобящее наслаждение.
Старший квинси неотрывно смотрел ему в лицо - даже сейчас, когда юный Исида преодолевал первые барьеры и осторожно прорывался в сжимающуюся плоть, глаза его были чисты и взирали на него с невинностью агнца. Он постепенно и плавно наезжал на него, проскальзывая внутрь, в глубину его тесного тела, и только слегка наклонял голову будто бы в вопросе:"Хорошо тебе?"
Рюукен толкался вперед, навстречу красивому невинному парню, позволяя владеть собой и испытывая невероятное притяжение, которое с каждым нажатием только нарастало в нем.
Было не просто хорошо - его словно несло с бешеной скоростью по спиралевидным лабиринтам, где не было места ничему порочному и низменному - был только нарастающий зудящий трепет, сплетенный с возвышенным взаиморастворением.
Он был осторожен, этот младший квинси. Нежен до такой степени, что Рюукену казалось, будто бы он бесплотен. Вместо боли и саднящих ощущений возникали только сладко-мутящие покалывания, да густо-медовые волны.
Урюю тем временем, не прекращая мерно раскачивать их обоих, протянул руку к разогретому вожделением и изнывающему от жажды ласк паху, и принялся неторопливо гладить его, не захватывая ладонью, а словно желая просто усилить удовольствие. Но и этого хватало с избытком, Рюукен только приложил свою ладонь к ласкающей руке и чуть сильнее надавил, призывая любовника прижать свою плоть к напрягшемуся животу. Тот пошел на эту небольшую уступку, и добавил от себя чуть более прицельное нажатие пальцами, от чего стало совсем хорошо, и внутри пробудилась щекочущая дрожь.
Какой-то частью сознания, малой, но еще работающей, Рюукен не уставал удивляться тому, до какого неистовства возбудил его неискушенный партер своими незамысловатыми действиями. Его ласки носили не размеренный, а скорее хаотичный характер, и сладкое безумство охватывало старшего квинси не от выверенных, целенаправленных движений, какие обычно бывают свойственными опытным любовникам, а более от вкладываемого в них огромного теплого чувства.
Создавалось ощущение, что некая внутренняя сила, таинственная и одновременно естественная, направляла мальчика по верному пути, и это делало его непохожим на тех, кто был у Рюукена до этого.
В какой-то момент перед глазами все поплыло, и слух словно отказал, стал односторонним - он слышал только собственный бешеный пульс, который с каждым биением сердца был готов разорвать виски. Исида хотел стонать, но из перехваченного ощущениями горла вырывались только загнанные хрипы, рваные, нечеловеческие.
Последняя картина, возникшая перед его мысленным взором, содержала их обоих будто со стороны - изысканный в своей хрупкости девственник, раскачивающийся над ним, и сам Рюукен, дико, осатанело и по-животному бьющийся в оргазменной агонии.
Через несколько секунд, так и не придя в себя, старший квинси потухшими глазами смотрел на то, как конвульсивно сжимается живот его молодого любовника, как взгляд его обращается внутрь, становится отрешенным и сосредоточенным, и как растягиваются покрасневшие губы в муках сладострастия.
Парень сильно вдавился в него, упругие бедра задрожали от напряжения, он жалобно застонал, подался назад, снова вжался, тонкое тело несколько раз несильно дернулось и застыло.
Рюукен закрыл глаза и остался лежать, еле улавливая сквозь накатившую сонливость, как его любовник, не выходя из него, еще несколько раз подавался вперед, каждый раз все с большим интервалом, пока, наконец, не свалился, обессиленный, ему на грудь.
Ладони старшего квинси оказались на бархатистой спине Урюю скорее рефлекторно, нежели осмысленно. Он несколько раз утомленно провел ими сверху вниз, и, в конце концов, скрестил их на гибкой пояснице парня, после чего разум окончательно покинул его, свет померк, и он отключился, проваливаясь даже не в сон, а в тяжелое забытье.

* * *

- Уже уходишь? – тихо и немного разочарованно спрашивал Рюукен сидящего на краю кровати сына.
Тот был одет и присел только затем, чтобы попрощаться напоследок. Он слегка сжал поставленную ладонь и покивал головой.
- Я уже и так два дня прогулял, - ответил он, опуская глаза, - а скоро аттестация.
После его слов в спальне повисла тишина. Рюукен понимал, что надо что-то говорить, что нельзя расставаться с возникшей недосказанностью. Но что говорить-то? Больше всего хотелось сказать о том, какую волнующую ночь он провел, какие сильные эмоции испытал, каким все было чувственным и романтичным. Но утро на то и утро, чтобы мыслить трезво – вся тайна и загадочность ночи уходят с первыми лучами солнца, оставляя место только для прагматичных слов и мыслей. И все же старший квинси не мог отпустить его просто так.
- На выходных в парке праздник будет, - неуверенно произнес он, не глядя парню в глаза, - сходим туда?
Урюю чуть поднял брови и губы его еле заметно разъехались в улыбке. Он кивнул.
- Сходим, - ответил он, с едва заметным интересом взглянув на Рюукена, будто ожидая продолжения.
- Окономияки поедим… - договаривал тот, понимая, что это совсем не те слова, которые должны быть произнесены, - или, если хочешь, угря жареного…
Исида младший улыбнулся чуть сильнее, но все равно достаточно сдержанно, и снова кивнул головой.
- Поедим, - согласился он с отцом, - мне все равно, что.
Он не уходил, и даже не порывался встать с постели, хотя, наверное, уже опаздывал. Рюукен вдруг осознал, что сын понял его нелепое состояние и хочет дать старшему квинси возможность высказать все то важное, что рвалось у того наружу, но не находило выражения в словах. Исида-старший, сам всегда нервничающий из-за опозданий, не хотел его задерживать, и потому произнес то, что отражало на его взгляд, основную мысль:
- Ты вернешься сегодня? – он вопросительно и с еле скрываемым беспокойством заглядывал в находящиеся напротив глаза, - придешь вечером?
Урюю несколько секунд изучающее смотрел на него.
- А надо?
Рюукен протяжно фыркнул от его неверия и притянул к себе, заставив лечь на грудь. Несколько раз прошелся поцелуями по гладким волосам, тиская упругую спину парня.
- Надо… - с укоризненной ошалелостью шептал он ему, - надо…надо…надо…

С разрешения автора.

Название: «Маюри развлекается»
Автор: Jizell (kamea1985@mail.ru) - Nidzigasumi.
Бета: Lestat de Lionkourt
Фандом: Bleach
Пейринг: Маюри/Айзен, упоминается Хирако/Айзен.
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, точнее Kink.
Дисклаймер: материальной выгоды не имею.
Варнинг: насилие, ООС.
Посвящение: выполнено по заявке Lestat de Lionkourt:
«Айзен должен быть уке)))) Правда, есть ещё одно требование: NC-17! ^^ И пожаааалуйста, пусть его будут драть... долго! В подсказку могу альтернативой выбрать пейринг Хирако (бывший капитан Айзена)/Айзен. Можно описать его лейтинантские годы.
Кто выполнит, тому готова даже предоставить конфетку в виде рисунка))))) Сразу говорю))) Рисую только высокий рейтинг R или NC. Но могу и просто поцелуйчики... с языками...»



- Что происходит там, на площади? – не отрывая взгляда от записей, поинтересовался капитан Куротсучи у своего лейтенанта, - откуда этот шум?
- Капитан Айзен был найден мертвым сегодня утром, Маюри-сама, - не меняясь в лице и не двигаясь с места, ответила Нему.
- Хм… - недоверчиво сморщился капитан.
Он подошел к сейфу, достал из него небольшой металлический цилиндр, проверил на всякий случай его содержимое и протянул лейтенанту.
- Мне нужна информация по этому случаю, - произнес он, наклонив голову и заглядывая в глаза Нему, - через час.
Девушка взяла цилиндр и сунула его в рукав косодэ.
- Да, Маюри-сама.

* * *
- Ну-ну, Соуске, - глядя на экран монитора и качая головой, мурчал про себя капитан, - ну-ну…
Куротсучи потер ладони и удовлетворенно улыбнулся.
«Я разыщу Вас, Айзен-сама, - подумал он, - и в Ваших же интересах будет согласиться на все мои условия».

* * *
- Как тебе удалось найти меня? – спрашивал Айзен, чувствуя за спиной знакомую рейяцу.
Маюри приближался к капитану, хищно улыбаясь.
- Признаюсь, было трудно, - на пониженных интонациях сообщил он ему, и тут же, словно подчеркивая несущественность этого момента, тихо заверил его, - ты не переживай, Соуске, я не стану задавать лишних вопросов.
Капитан Айзен стоял, не оборачиваясь, почти не двигаясь, и не дыша. Маюри видел, как напряглась его шея, и уловил еще почти незаметное движение руки, когда ладонь капитана потянулась к рукояти зампакто.
- Тебе не удастся провести меня дважды, Соуске, - тихо произнес он ему в затылок, успев перехватить рукоять первым.
В следующую секунду он осторожно вытащил меч из-за пояса капитана и отбросил его в другой конец огромного темного зала.
Айзен сцепил зубы и сжал кулаки.
- Сволочь… - прошипел он, чувствуя накатывающую ярость, - что тебе нужно?
- Полагаю, ты замысли нечто очень важное, капитан? – Маюри вздохнул с притворным сочувствием, - не хотелось бы срывать твои планы… ммм… независимо от того, что они влекут за собой.
Тут капитан двенадцатого отряда поморщился – рейяцу сослуживца, казалось, клокотала от ненависти.
- В какой-то степени я понимаю тебя, Соуске, - продолжил он, переходя почти на шепот, - Готей не является образцом порядочности, поэтому… пожалуй, - капитан замолк, словно раздумывая, - я готов закрыть глаза на твои политические игры.
В следующий момент Айзен почувствовал, как его ягодицы мягко сжимает ладонь капитана.
- И я искренне надеюсь, - услышал он тихий, язвительно певучий голос, - что ты оценишь мою лояльность. Да, и…забудь про сопротивление, если не хочешь проблем. Надеюсь, ты не думаешь, что я пришел к тебе с пустыми руками?
- П-падаль… - задыхаясь от злобы, цедил сквозь зубы Айзен, - тебе конец…
- Не исключаю такой возможности, - согласился с ним Маюри, не разжимая ладони, - но на сегодня нам понадобятся душ и спальня. Надеюсь, они здесь есть?
- Уб-блюдок, - плевался капитан, - я прикончу тебя.
Куротсучи удовлетворенно промычал.
- Позже, Соуске, - его ладонь сжала капитана чуть сильнее, - чуть позже. Веди же меня.
Капитан двенадцатого отряда медленно вынул зампакто, и приставил его к покрасневшей шее Айзена. Тот не шевелился.
- Не заставляй меня выкладывать сразу все козыри, Соуске, - в теноре Маюри появились приказные нотки, - вперед.
- Ты сдохнешь, гнида, - почти про себя шептал Айзен, трогаясь с места.

***
- Не хочешь оглянуться? – спрашивал его Маюри, когда оба они уже стоял на пороге спальни.
Айзен побагровел, пытаясь унять яростную дрожь.
- Мне с головой хватает того, что я слышу, - произнес он металлическим голосом, - не тяни, Маюри, приступай к своим грязным выходкам, и закончим с этим быстрее.
- И, тем не менее, - настаивал тот, - сделай это, Соуске, - он усмехнулся, - может быть, не все так плохо?
Капитан пятого отряда опустил голову, представляя уродливую маску сослуживца. Видеть этот кошмар, учитывая то, что должно было произойти дальше, не хотелось ни в коем случае.
- Давай же, Соуске, - Маюри прижал лезвие зампакто плашмя к его лицу, - обернись.
Положение было безвыходным. Айзен медленно повернул голову, и в следующий момент встретился с насмешливым взглядом совершенно незнакомого шинигами.
«И это он? Без маски?» – подумал капитан, раскрывая глаза от удивления.
- М-да, - утвердительно покачал головой Куротсучи, - я решил проявить гуманность.
На капитана смотрели все те же медово-желтые глаза с легкой искрой безумия, но остальное, пожалуй, можно было назвать вполне привлекательным. Маюри был обладателем длинных бровей, чувственных губ и волевого подбородка. Иссиня-черные, чуть отращенные волосы тускло переливались муаром.
На несколько секунд Айзена даже отпустила бушующая злость.
- Какого черта ты вообще ее носишь… Маюри?
Капитан оставил его вопрос без ответа.
- Я знал, что без нее будет лучше, - произнес он, убирая зампакто от его лица, - только вот… ммм… позволь уточнить один момент, Соуске… - ладонь Маюри осторожно скользнула ему между ног и сжала пах, - мы не сможем закончить с этим, как ты выразился, быстрее.
Глаза Айзена тут же вновь вспыхнули яростью.
- Ну и падаль же ты, капитан, - покачав головой, выдавил он, и отвернулся.
Маюри убрал руку и отошел на шаг назад, все еще нацеливаясь на озлобленного капитана лезвием зампакто.
- Пора раздеваться, Соуске, - произнес он, вздыхая, - увы… мне самому жаль, но… пора. И очки сними.
- Чтоб тебя… скота… - прошептал Айзен, скидывая хаори, и выправляя из хакама косодэ, - убивать буду… медленно… на куски резать…
Косодэ полетело в сторону.
- Да не нервничай ты так, капитан, - ехидно говорил ему Маюри, приближаясь и заходя спереди.
В следующий момент он прижал холодное лезвие к обнаженной груди Айзена, наблюдая за тем, как перекашиваются от гнева его губы. Куротсучи показалось, что тот готов плюнуть ему в лицо.
- Позволь дать тебе один совет, Соуске, - вкрадчиво говорил Маюри, заглядывая в сощуренные глаза капитана, - не изводи себя так, - он покачал головой, - да-да, не стоит этого делать.
Айзен закрыл глаза и отвернулся. Куротсучи оторвал взгляд от его лица и сосредоточился на отвердевших от холода темных сосках.
- У нас еще много времени, - продолжал он, прикасаясь к ним кончиками пальцев, - и если ты не возьмешь себя в руки, то к утру превратишься в комок нервов.
Капитан чувствовал, как его жертва еле заметно сжимается от прикосновений.
- Может, - участливо поинтересовался он, - успокоительного? У меня с собой.
- Не нужно, - сдавленно произнес Айзен, не открывая глаз.
Маюри провел пальцами вдоль пояса его хакама, едва забираясь внутрь.
- Ну или… - его голос приобрел бархатные оттенки, - еще что-нибудь? - пальцы проникли чуть дальше, - что поможет тебе… немного полюбить меня… - он заглянул в его лицо, - уверяю тебя, Соуске, ничего лишнего, просто стимулятор.
Айзен тяжело вздохнул, закусывая губы.
- Постараюсь, - произнес он, – справиться сам.
- Ай-ай-ай, Соуске, - покачал головой Куротсучи, пряча зампакто за пояс, - ты мне все же не доверяешь. Тогда, пожалуй, начнем с доверия.
Айзен напрягся в ожидании. Угадать, на что в каждый момент времени была способна больная фантазия капитана Куротсучи, было практически невозможно.
- Снимаем хакама, Соуске, - услышал он внятный приказ, - и садимся на футон.
Капитан развязывал оби, качая головой, и еле сдерживая себя. Впрочем, он хоть и с трудом, но все же привыкал к своему унизительному положению, успокаивая себя тем, что рано или поздно это закончится. Если бы ему не была так важна конфиденциальность того, что он всё ещё жив, возможно, без лишних промедлений Айзен убил бы ублюдка. Но… не время.
Он не стеснялся своей наготы, даже повязку разматывал, гордо выпрямив спину. Обнажившись, уверенно отбросил в сторону скомканную одежду, подошел к футону и зло обрушился на него, глядя оттуда на Куротсучи пылающими гневом глазами.
Тот несколько секунд рассматривал его.
- Хорошо, Соуске, - удовлетворенно проговорил капитан, скрестив руки на груди и глядя на него сверху вниз, - продолжим. Твоя задача на этом этапе – кончить.
Айзен закатил глаза и издевательски хмыкнул.
Куротсучи поднял вверх указательный палец.
- Глядя при этом мне в глаза, Соуске, - он наклонил голову и чуть потянулся к нему, - это и есть условие доверия. Без него мы не сможем перейти к следующим этапам.
Айзен прикрыл глаза ладонью.
«К чертовой матери…» - подумал он. Эрекции не было, и быть при подобных обстоятельствах не могло.
Еле решившись на это, он все же произнес:
- Коли свою хрень, Маюри, - капитан услышал обреченный вздох, - это выше моих сил.

* * *
«А ведь действует его чертово средство», - думал капитан, глядя в насмешливые, маниакальные глаза Куротсучи, и ощущая, как понемногу приливает непрошенное наслаждение, как усиливается оно под собственными ласками.
Взгляд Маюри из снисходительного постепенно становился внимательным, после заинтересованным, сосредоточенным. Айзен видел, как подрагивает его верхняя губа, как сжимаются пальцы на плечах, как еле заметными движениями ног тот старается унять собственное возбуждение.
Куротсучи знал, что говорил. Айзен чувствовал, как сквозь злость и отвращение к капитану, постепенно прорастает болезненное желание. Навязанное, противоестественное, но оно начинало захватывать его по мере приближения оргазма.
Чувствуя, как его пленник неумолимо движется к финишу, Маюри подошел к нему и прихватил за подбородок.
- На меня, Соуске, - еще раз напомнил он ему, - только на меня. Хоть на секунду оторвешь взгляд или закроешь глаза – провалишь задание.
Он не выпустил его. Наблюдал, как стекленеет его взгляд, как вдруг на доли секунды вспыхивает в нем сладострастие, как расширяются зрачки, смутно улавливал, как начинают дрожать ноги капитана и, наконец, услышал срывающееся дыхание и лающие стоны.
Айзен так и не оторвал от него глаз, даже после того, как излился на простыню. Они словно провалились друг в друга сквозь туннель, образовавшийся между ними в этот момент.
- Это то, что я называю доверием, - сквозь заволокшую пелену слышал Айзен, чувствуя, как Маюри все еще придерживает ладонью его лицо, - остальное будет проще.
Он отпустил его и снова отошел, скидывая на ходу хаори.
Капитан обессилено повалил голову на согнутое колено.
- Грязные методы, - выдыхал он, - Маюри…
Не обращая внимания на его слова, тот снял косодэ, вытащил из-за пояса зампакто, кинул все поверх хаори, и уже развязывал оби.
- Пора позаботиться о насущном, - вздыхая, произнес он, мельком взглянув на капитана, - ты готов, Соуске?
- Что еще у тебя? – Айзен вытер пот со лба, равнодушно наблюдая за тем, как Маюри освобождается от повязки и направляется к нему.
- Ничего особенного, - чуть поморщившись, произнес тот, - просто придется немного поработать языком. Очень надеюсь, Соуске, что у тебя был подобный опыт.
Маюри приблизился к нему и наклонился над его лицом так, что капитану на лоб упало несколько черных прядей.
- О-о-очень надеюсь, что был, - тихо произнес он, - в противном случае к третьему этапу мы так и не перейдем.
Айзен качнул головой, поражаясь цинизму, с которым капитан проделывал с ним все эти вещи.
- Сука, - прошептал он про себя, - вот с-сука подзаборная…
Маюри осторожно протянул руку и слегка ущипнул его за сосок.
- Не будем спорить, Соуске, - прошептал он ему, - ложись.

Капитан навис над ним и просунул ладонь ему под шею.
Айзен собирался с силами. Он не мог.
- Как долго ты будешь ждать, Соуске? – медленно, но нетерпеливо проговорил Маюри, - мы так и не успеем освоить всю программу до утра.
Капитан отвернулся, ощущая щекой его член.
- Сколько у тебя еще твоих чертовых пунктов? – раздраженно спросил он.
- Шесть, Соуске. Ни больше, ни меньше.
- О-о-о… - сдавленно простонал капитан, - чтоб тебя…
- И не говори, - разочарованно произнес тот, - сам удивляюсь скудости своей фантазии.
Маюри развернул к себе лицо капитана и надавил пальцами на подбородок, разжимая ему рот. Айзен закрыл глаза и в следующий момент почувствовал упругую плоть у себя на губах. Он слегка приоткрыл рот, впуская вынужденного любовника, и постарался вспомнить что-нибудь, не относящееся к сексу. Но Маюри уловил его состояние.
- Душевнее, Соуске, - подгонял он его, легко сдавливая шею, - как-то у тебя все без огонька. Посмотри на меня… в твоих глазах должно быть желание.
Айзен открыл глаза, чувствуя, как Маюри проталкивается в его рот, и их взгляды снова встретились. Что-то сработало в этот момент, и капитан снова ощутил слабое возбуждение. Поддаваясь движению ладони, он захватил губами его плоть, продолжая смотреть в глаза, мерцающие золотистыми отблесками.
- В последний раз ты это делал, будучи лейтенантом, - спрашивал его Маюри, начиная двигаться, - так ведь?
Не отвечая, капитан смотрел на него, слегка сжимая губы. Его глаза постепенно заволакивало от неотступно преследовавшей картины – глаза Маюри в момент оргазма и последующий провал в пьянящий омут. Он чувствовал, как его охватывает дрожь от сознания того, кого именно он ласкает – ненавистного извращенца, раскусившего его раньше всех. Единственного, кто мог сорвать его планы.
Айзен ненавидел его за это и… нет, не хотел. Просто ничего не мог сделать со своим телом. И была ли эта дрожь от наслаждения или от ненависти, он и сам не мог этого понять. Он подставлял язык под движущийся член, чувствуя, как терпеть осталось недолго.
«Только не в рот, Маюри, – думал он, - не вздумай кончить мне в рот. Я убью тебя на месте!»
Тот, поначалу не имевший намерения этого делать, но словно догадавшись, как сильно это взбесит капитана, сжал в пальцах его подбородок, несколько раз сильно дернулся, упираясь ему в небо, и кончил, заливая теплое, влажное горло.
Айзен вырвался, откашливаясь, и перевернулся под ним на живот.
- Пас…куда, - хрипло выдавил он, прикрывая рот ладонью и запрокидывая голову, - ты сдохнешь…
Он снова закашлялся, упираясь лицом в простыню.
- Может, воды? – участливо поинтересовался Маюри.
- Заткнись, - отмахивался от него Айзен, стыдясь своего состояния, и снова приходя от этого в ярость, - пес чертов…
- Отлично, Соуске, - спокойно проговорил Куротсучи, слезая с него и усаживаясь рядом, - второй этап тебе зачтен.
Айзен, уже пришедший в чувство, так и лежал на животе, упираясь лбом в сложенные на футоне ладони.
- Давай дальше, мразь, - зло произнес он, не поворачивая головы, - я уже догадываюсь что будет третьим. Даже поворачиваться не хочу, чтоб твоих глаз бесстыжих не видеть.
- А вот и напрасно, - проговорил Маюри, сжимая одной ладонью его ягодицы, - тебе же так легче, разве нет?
Его пальцы прошлись по промежности капитана, не вызвав никакой реакции со стороны того.
- Смазка-то есть? – спросил Куротсучи, - или мне свою достать?
Не отрывая лица от футона, Айзен достал из-под него небольшой баллон и, не глядя, кинул им в Маюри.
- Да не жалей там, - пробурчал он, - зад у меня не казенный. Тоже, что ли, обкололся?
- Ну, а куда ж без этого? – вздохнул Маюри, - я не на прогулку шел. Повернись, Соуске.
- За каким?.. – отозвался капитан.
Маюри снова вздохнул.
- А третий этап начинается, - ответил он, – вот зачем.
Айзен развернулся и лег на спину, отвернувшись от него.
- Твои глаза, Соуске, - услышал он въедающийся в мозг голос, - посмотри на меня.
Маюри навис над ним, очень низко, так, что его волосы снова щекотали лицо капитана.
- Ты попросишь меня, - шептал он ему, - скажешь, что любишь, что не можешь без меня, - он слегка тронул губами его скулы, - если ты будешь убедителен, мы двинемся дальше.
Куротсучи слегка отстранился, и теперь заглядывал в разъяренные глаза капитана.
- Тут ты перебрал, Маюри, - зло сощуриваясь, говорил ему Айзен, негодуя от того, что возбуждение все-таки нарастает, - это лишнее…
Тот, спокойно глядя в глаза, протянул ладонь к его набухающей плоти.
- Я помогу тебе, - произнес он, обхватывая ее ладонью, и начиная медленно ласкать, - до того, как ты снова кончишь, я должен все услышать.
Айзен молчал, смотрел в золотистый омут и молчал. Наслаждение снова стремительными темпами накатывало на него, но произнести то, что от него требовал Маюри, он все еще не мог.
- У тебя не так много времени, - шептал ему тот, - поторапливайся, Соуске. Будет жаль провалиться на полпути.
Как бы ни сжигала капитана ненависть, но он не мог не признаться, что в ладонях Маюри ему было сладко. Его взгляд с каждой секундой затуманивался от нарастающего возбуждения, и щекочущее чувство уже цепко сжимало его бедра, в голове зашумело и, чувствуя почти помешательство, он вдруг страстно зашептал, обхватывая его шею:
- Возьми меня, Маюри… прошу… немедленно, - его бедра уже дрожали, предвосхищая оргазм, - я люблю тебя, люблю тебя, - бешено стонал капитан, чувствуя, что говорит почти правду, - я хочу тебя, дико, Маюри, возьми…
Последние слова утонули в его стонах, смешались с сиплыми вздохами. Капитан несколько раз дрогнул и откинулся назад, выжатый вконец. Он ненавидел Куротсучи за все, сказанное в порыве поглотившего его вожделения.
- Успел, - невозмутимо констатировал брюнет, - хорошо, Соуске, а то я… знаешь ли… не могу без любви. Ложись на живот.
Капитан перевернулся. Он все еще не в силах был прийти в себя и как-то подготовиться к следующему пункту задуманной Куротсучи программы.
Когда тот раздвинул его ноги, пристроился между ними и надавил на его вход упругой головкой, это стало для него почти неожиданностью. Понимая, что усугубляет свое положение, он сжался, чтобы не впустить его, и яростно зарычал.
- В чем дело, Соуске? – сочувственно спросил его Маюри, продолжая давить на него, - ты передумал? – он сжал в ладонях его ягодицы, слегка раздвигая их, - тогда позволь мне напомнить о том месте, в котором ты можешь оказаться, если не выполнишь моих… кхм… скажем так, просьб.
- За-молчи, - сдавленно хрипел Айзен, пытаясь уйти от боли.
- Разжимайся, Соуске, - недовольно произнес Маюри, - подземная клетка это лучшее, что тебя ждет, если ты немедленно этого не сделаешь. Ну?
Он почувствовал, как немного расслабились мышцы, впуская его внутрь, и придвинулся сильнее.
- Я не сомневался в твоем здравомыслии, Соуске, - услышал капитан, чувствуя болезненное проникновение.
От испытанного унижения его снова охватил гнев, который нарастал по мере того, как Маюри входил в него. Этот проклятый хищник двигался в нем с такой расчетливостью, что капитан невольно оценил его самообладание.
Вскоре боль отпустила и сменилась тем самым ощущением, от которого капитан давно уже отвык, еще со времен, когда был лейтенантом. К тому моменту ярость его достигла таких пределов, что рвалась наружу, не поддаваясь контролю.
Он бы скинул с себя Маюри, но тот был прав насчет тюрьмы, тут с ним нельзя было не согласиться. Поэтому прекратить это издевательство в одностороннем порядке Айзен не мог. Клокочущая лавина бессильной злобы вырвалась вместе с потоком холодных слез, которые хлынули из глаз капитана, когда Куротсучи сильно вжался в него, проникая до конца.
- Как приятно видеть это, - удовлетворенно проурчал Маюри, притягивая к себе его бедра, - я знал, что ты не разочаруешь меня, Соуске.
- Грязный ублюдок, - задыхался тот, чувствуя, что Куротсучи приподнимает его, и сам встает на колени.
- Так, вроде, лучше, - оглядев капитана с обеих сторон, проговорил он, и снова начал двигаться.
- Ты умрёшь, Маюри, - бесился и негодовал Айзен между нервными вздохами.
Тот ласково гладил его поясницу, чуть сжимая пальцами, и не останавливаясь.
- Не нервничай, Соуске, - успокаивал он его, мы еще только на середине.
Маюри упивался наслаждением, слыша его яростные вздохи, чередующиеся с невольными завываниями.
- Знаешь, Соуске, - говорил он ему, - ты так порадовал меня, что, пожалуй, я зачту тебе этот этап за два.
Осознав, что более всего остального Айзена злит именно момент проникновения, Куротсучи принялся издеваться, сначала медленно выходя из него, чуть задерживаясь, и снова неспешно проскальзывая внутрь.
Капитан заходился в завываниях при каждом его движении вперед, бил кулаками по смятым простыням, и вдавливался лбом в футон.
- Мерзкая ты тварь, Маюри, – шипел он, захлебываясь слезами.
Тот, желая досадить капитану по максимуму, вышел из него.
- Я не могу продолжать в такой атмосфере, Соуске, - обидчиво произнес он, - или ты перестанешь психовать, или…
Айзен повалился на бок, прикрывая лицо ладонями. Маюри повернул его на спину и навис над ним.
- Давай мы повторим это еще раз, Соуске, - певучим голосом произнес он, проводя ладонью по его волосам, - ты посмотришь мне в глаза и скажешь, как сильно ты меня хочешь. Ну… убирай ладони.
Айзен медленно разжал пальцы, и Куротсучи увидел полыхающие неистовой яростью глаза. Капитан молчал, сжигая его своей ненавистью, только губы слегка дрожали, не в силах произнести ни слова в непосредственной близости от лица противника.
Маюри погладил его напряженный живот, снова неотрывно глядя на него.
- Скажешь? – он слегка обхватил пальцами его член, и принялся осторожно ласкать его, - или как?
- Бери меня, Маюри, - гневно прошептал капитан, раздвигая ноги, - чтоб ты сдох…черт с тобой, я хочу тебя.
Куротсучи отпустил его член и лег сверху.
- То есть сдаваться мы не хотим, - произнес он, глядя в злые глаза, и снова проникая в него, - ладно, пусть будет так.
Он увидел, как капитан закусил губу, и почувствовал, как дрогнули его колени.
- Не страшно, Соуске, ты скажешь это позже, - Маюри стал двигаться в нем сильнее, - пожалуй, пора заканчивать.
Он обхватил капитана одной ладонью за шею и притянул к себе, впиваясь в его полураскрытый рот губами. Его бедра стали двигаться в еще более спешном ритме, когда он почувствовал, как тот слабо отвечает на его поцелуй, не пытаясь вырваться. Он жадно захватывал его влажные губы, чувствуя соленый вкус, и застонал от удовольствия, ощущая, как его плоть рывками сжимает плотное кольцо.
В следующую секунду, разжав губы, они застонали оба. Маюри от бешеного наслаждения, а капитан – от бессилия.

* * *
- Что следующее? – спросил Айзен, ощущая на себе тяжесть покрытого испариной тела.
- Эх, я задумывал такой отличный этап, - разочарованно произнес Маюри, - но, ты, как назло, отлично проявил себя на предыдущем.
Айзен мысленно благодарил судьбу за свою несдержанную истерику.
- Поэтому, - продолжал Куротсучи, - тебе осталась самая малость – поблагодарить меня за чудесную ночь, поцеловать на прощанье и проводить до дверей.


~owari~

название:....
авторы: soV@..., crazy_capricorn
бета: soV@..., crazy_capricorn
жанр: флафный трах!
рейтинг: НЦ-17
пейринг:Пеше/Исида
предупреждения: оос
Дисклаймер: Кубо...

Коридор сменялся коридором, они бежали уже минут двадцать, всё наращивая темп. Пеше бежал чуть впереди, поминутно оглядываясь, непонятно каким образом выражение его маски было необычайно довольным.
- Подожди! – не выдержал Исида, когда Пеше в очередной раз ускорился. – Мы так рискуем наткнуться на ловушку!
Они остановились.
- Я знаю эти коридоры, как свои шестнадцать пальцев, - гордо провозгласил Пеше, ткнув пальцем почти в нос Исиде.
Квинси придирчиво осмотрел его ладонь.
- У тебя пять пальцев на руке, как и у меня, - для наглядности он помахал кистью перед маской Готише.
- Я говорю обо всех своих пальцах, - неожиданно мягко произнес Пеше, - какой же ты глупый, Урюу.
- Да чтоб ты провалился со своей логикой!...

***
Дальше для Исиды все происходило как в замедленной съемке: Пеше облокотился о противоположную стену, что-то щелкнуло, и пол под ногами надоедливого пустого исчез, он начал очень медленно, с точки зрения Исиды, падать.
Прыжок, удар коленками о каменные плиты пола, рука успевает поймать чужую руку, резкий удар грудью о край провала и вот Исида крепко держит за руку непутевого Пеше, пытаясь не свалиться в пропасть. Ну, может и не пропасть даже - успевает подумать квинси - но врядли их там ждет что-то хорошее.
Пеше проворно выбирается без помощи квинси: вот он висит, держась за его руку, а вот уже стоит рядом, сложив руки на груди.
- Ты пытался меня убить! – негодованию Готише нет предела.
- Что?... Это было совпадение, - Исида медленно принимает сидячее положение. Его голова занята мыслью о том, что он только что спас пустого. Это вызывает какое-то неопределенное раздражение.
«Квинси должны уничтожать пустых», - размышляет Исида. «Я его спас, хотя должен был убить, но мы сейчас вроде как команда …»

***
- Эээй, Ичиго, не спи! Я должен как можно скорее найти Нелл, и раз уж ты увязался за мной, то должен соответствовать моему уровню! – прервал размышления квинси Пеше.
«Все-таки надо было его убить», - уныло подумал Исида и поднялся с пола.
- Смею тебе напомнить, что это ты нагнал меня и это ты пошел за мной, - ответил Урюу, стараясь держать себя в руках. – А потом устроил эту гонку по коридорам, - начал закипать Исида.
- Ага! Я разгадал тебя, Куросаки! Тебе сложно угнаться за мной, вот ты и устроил это представление, - Пеше обвиняющее указал на него пальцем. – Признайся, Урюу, ты слабее меня!
- Придурок! – меланхолично пожаловался Исида потолку. – Я тебе жизнь спас, между прочим! И что я получаю взамен? Какие-то нелепые обвинения и не менее нелепые оскорбления!
- Оооо, - понимающе протянул Пеше и правой рукой приобнял квинси за плечи, - ты так сильно испугался за меня? Я понимаю всю глубину твоих чувств ко мне, Ичиго, но сейчас не время. У меня важная миссия – найти Нелл, а вот потом…. – Пеше многозначительно замолчал.
- Да что ты несешь! Прекрати дурачиться! – покрасневший от подобных намеков Исида отскочил подальше. – И сколько можно повторять, меня зовут не Ичиго, а Исида, Исида Урюу.
- А что тебе не нравится? Или, может, ты ревнуешь? – Готише наклонил голову набок, про себя отметив, что мальчику идет такое растерянное выражение лица.
В руках квинси материализовался лук, Пеше поспешно исчез за ближайшим поворотом.
- Просто замечательно, теперь его еще и искать придется, - Исида с легким удивлением посмотрел на лук в своей руке, подумал и заставил его исчезнуть. – Обойдемся пока простым поиском, без последующего членовредительства.
Свернув в тот коридор, куда убежал неугомонный пустой, Исида понял, что поиск будет отнюдь не прост. Коридор имел несколько ответвлений, четыре из которых вели в ту сторону, где ощущалась реяцу Пеше. Исида вздохнул и повернул в первое из них.

***
В одном из коридоров Пеше старательно размышлял о произошедшем. Он ведь знал, куда побежала Неллиэль-сама, и он честно хотел последовать за ней, но глупые ноги почему-то понесли его совсем в другую сторону, туда, куда побежал этот мальчишка в белых одеждах. И, конечно же, Пеше запомнил, как его зовут, но получал необъяснимое удовольствие, когда Исида негодующе смотрел на него и вновь называл свое имя. А еще была эта странная реакция на квинси. Хотя нет, это была не реакция, это была проблема, проблема с большой буквы «П».
Шинигами, пустые, арранкары, люди с высокой духовной энергией, все они, за редкими исключениями, чувствовали чужую реяцу и ассоциировали ее с какими-либо ощущениями. Реяцу Исиды воспринималась Пеше, как нечто-то светлое, мягкое и легкое, опутывающее с головы до пят и вызывающее легкое ощущение щекотки. Квинси не казался опасным, пока его реяцу не наполняли жесткие и ледяные нити, чем-то схожие с его стрелами. Когда такое случилось первый раз, Пеше с удивлением понял, что это и есть настоящая реяцу квинси, а остальное лишь отголосок тщательно маскируемой силы. Ледяные нити отзывались дрожью в позвоночнике, заставляя непоседливого пустого тянуться ближе к квинси.
В пустыне под открытым небом было проще, здесь, в не слишком просторных коридорах Лас Ночес, ощущения обострились. И вот тут-то возникла та самая проблема с большой буквы «П».
- Это все он виноват, - шепчет Пеше, одной рукой развязывая повязку, а второй пытаясь стянуть штаны. Когда ему это, наконец, удается, он с тихим стоном обхватывает свой возбужденный член. Где-то совсем недалеко ощущается теплая реяцу квинси с ледяными искрами – Исида злится, злится на него. Сосредоточившись на этом ощущении, Пеше ласкает себя ладонью. Представляет руки квинси с худыми запястьями и длинными, тонкими и бледными пальцами. Это не Пеше мастурбирует сейчас в полутемном коридоре, это Исида сейчас в его воображении легкими движениями теплых ладоней гладит напряженную плоть. Пальцами поднимается по спирали от мошонки до потемневшей влажной головки, кончиками пальцев вычерчивает на ней какие-то хитрые узоры, почти забираясь под тонкую нежную кожу, а потом нетерпеливая ладонь обхватывает член и начинает двигаться. Быстрее. Еще. Темп нарастает. Пеше кусает губы под маской, чтобы не выдать себя лишним звуком. Он прикрывает глаза и пытается представить, как бы выглядел квинси в этот момент. Воображение рисует напряженный взгляд синих глаз, легкий румянец и прикушенную губу.
- Пеше! – голос Исиды раздается из-за стены, отдаваясь дрожью в возбужденном теле.
Готише замирает, у него возникает совершенно дурацкая идея откликнуться. Тихонько хихикая, Пеше сильнее сжимает ладонь на горячем пульсирующем члене, проводя ею по всей длине. Еще немного - он уже на грани.
- Ну же, позови меня еще раз, - лихорадочно шепчет он.
- Пеше! Где тебя носит? Хватит прятаться! – словно услышав его, раздается сердитый голос Исиды.
Дыхание сбивается, Пеше, кончая, запрокидывает голову и стонет сквозь сжатые зубы:
- Урюу….

***
Восстановив дыхание, Пеше вновь занялся самокопанием, бессмысленно пялясь в стену напротив. Его тянуло к Исиде, как бы он не внушал себе, что это реяцу квинси виновата, но против фактов не пойдешь, все остальные в их уже распавшейся команде реагировали на квинси вполне нормально, по крайней мере он надеялся на это. А, значит, его влечет к этому подростку. Определив для себя этот вопрос Пеше задумался над тем, что же делать дальше. Моральная сторона вопроса его не слишком волновала. Да и какая может быть мораль у существа, питающегося духовной силой как живых, так и не очень живых созданий? Это и не мораль вовсе, а свод личных правил и запретов. В список личных табу Пеше Готише соблазнение пятнадцатилетних квинси не входило. С другой стороны, он подозревал, что если хотя бы намекнет Исиде о чем-то подобном, то в лучшем случае ему светит стрела в задницу или в место почувствительнее, в худшем его обольют таким презрением, что лучше б сразу пристрелили.
Пеше со вздохом стянул маску с лица и внимательно на нее посмотрел. Они с Дондочакой тогда переубивали кучу пустых, пока подбирали новые маски, забавные и чуточку нелепые, чтобы порадовать Нелл. Адъюкас, которому принадлежала маска Пеше, был свирепой, хитрой и ядовитой тварью, чуть не прикончившей его. Зато как смеялась Нелл над шторкой на глазу. Пеше улыбнулся этим воспоминаниям.
Может быть, он слишком сросся с новой маской, слишком долго изображал клоуна и начал в него превращаться? Может пора вспомнить, что было, когда Пеше Готише был фрассьоном у третьей из Эспады и с ним почтительно здоровались в коридорах Лас Ночес арранкары номером ниже десятого, да и некоторые из Эспады не брезговали общением с ним. Сегодня фрассьон, завтра один из них, такое случалось.
Интересно, а как бы поступила не Нелл, а Неллиель-сама в такой ситуации? Естественно, поборола бы столь порочные намерения. Пеше хмыкнул над этой мыслью. Неллиель-сама всегда была идеалисткой, идеалисткой с огромной силой. У остальных позиция была попроще: нравится – бери, увидел первым – твое, кажется вкусным – сожри, кажется слабым – убей.
Пеше опять вздохнул, решение проблемы не хотело находиться. «Может соблазнить?» - мелькает шальная мысль. «Чем? Дурацкими шутками и путаньем имен? Этим его не соблазнить можно, а довести до смертоубийства», - сам себе возразил он.
Потерзавшись еще пару минут, Пеше пришел к мудрому выводу, что там видно будет. Надев маску, он направился к выходу, где ощущалась реяцу квинси и чуть не упал, запутавшись штанах.
- Вот что любовь со мной делает, - горестно протянул Пеше, натягивая штаны. Набедренную повязку он завязывал уже на ходу.

***
Проверив три из четырех ответвлений, и не найдя там Пеше, Исида совершенно справедливо решил, что этот неугомонный пустой сидит где-то в последнем, непроверенном ответвлении коридора. Идти за ним у него не было ни малейшего желания, тем более что Исида даже звал его, но Пеше так и не откликнулся. На такой шаг Исиду толкнули внезапные изменения в реяцу Пеше, она то как будто с цепи срывалась, то замирала, становясь почти незаметной. Ничего опасного Урюу не чувствовал, поэтому не кинулся сквозь стены и лабиринт коридоров спасать нежданного спутника, а решил дождаться его на выходе.
Постояв минут десять, Исида уже почти собрался пойти и прикончить это ходячее недоразумение. Но тут на него из темноты вышел спокойным шагом сам Пеше, поправляя набедренную повязку, подошел к ошеломленному квинси и весело сказал:
- А, Урюу, вот ты где!
- Ты где был?- с бешенством сказал Исида.
-Там, - потерянно ответил Пеше, махнув в сторону, откуда он пришел.
- Что ты ТАМ делал? – и Исида покосился на его повязку вокруг бедер. - Только не говори что…
- Я поправлял повязку, потому что она у меня развязалась, - быстро пробормотал Пеше и воинственно сложил руки на груди. – А что? Что-то не так?
- Я думал, может что-то случилось, - сказал Исида и тут же пожалел об этом.
- Ты обо мне беспокоился? – и Пеше снова приобнял его за плечи. – Да, ты беспокоишься обо мне, потому что чувствуешь ко мне…
- Заткнись! Надеюсь, это был первый и последний раз, когда мне пришлось искать тебя. Если ты еще раз вот так убежишь, дальше я пойду один, - Исида скинул руку со своего плеча.
-Хорошо! Но если вдруг ты решишь сбежать, то я тоже не буду тебя искать и пойду искать Нелл один! – с независимым видом сам себе соврал Пеше.
-Отлично, – закатил глаза Исида, - не очень-то и хотелось. – Урюу поправил очки и пошел в направлении одного из неисследованных коридоров.
Когда он прошел несколько шагов его нагнал Пеше.
- Эй…Куросаки! Подожди меня…
Исида уже не обращал внимание на то, что, этот безмозглый Пеше называет его то Урюу, то по прошествии совсем короткого времени Куросаки.
- У тебя есть план наших дальнейших действий? - обратился к нему Пеше, при этом опять положив на его плечо руку.
Урюу покосился сначала на руку Пеше, потом на него самого, и выдавил из себя одно слово, но как ему показалось, в которое он вложил всю свою неприязнь и раздражительность:
- Нет…
- У тебя нет никакого плана, и ты идешь сам, не зная куда?- не унимался Пеше.
- Да, у меня пока нет плана, но я прекрасно знаю, куда я иду, - сухо ответил Исида.
- Я следую за тобой, но при этом у тебя нет никакого плана? – как-то по-детски обиженно спросил Пеше.
- Так!- Исида резко повернулся к нему. - Может быть у тебя есть какие-нибудь идеи? Поделись ими!
- Какой ты пугающий, Урюу! – пустой отскочил от квинси в притворном испуге и замахал руками. – Я просто так спросил, для поддержания разговора.
Разозленный квинси был восхитителен, у Пеше внизу живота появилось сладко-тянущее чувство. Он сглотнул и, чтоб как-то отвлечься, спросил:
- А куда мы, собственно, идем?
- Туда, - Исида указал вперед.
- И вовсе несмешно, - обиделся Пеше.
Урюу в ответ то ли фыркнул, то ли хмыкнул, и снова пошел вперед по коридору.
- И все-таки, почему именно туда? – не отставал Готише.
- В том направлении реяцу Иноуэ-сан ощущается отчетливее, - ответил квинси.
- Иноуэ, - протянул Пеше, - это та девушка, которую вы пришли спасать?
- Да, - взгляд Исиды стал напряженно-серьезным, - та, которую мы пришли спасать.
Пеше все меньше нравился этот разговор и серьезность собеседника, он решил прояснить для себя одну вещь.
- Она твоя девушка?
Исида даже остановился и посмотрел на пустого изумленными глазами.
- Нет, - он привычно поправил очки под изучающим взглядом Готише.
- Она девушка рыжего?
- Нет.
- Здоровяка?
- Да нет же! Она наш друг! – снова поправляет очки Исида.
- Понятно, - равнодушно говорит Пеше и отворачивается от квинси.
Прождав немного, не решит ли пустой задать еще вопрос, Исида только было собрался пойти вперед, как Готише вновь посмотрел на него странно напряженным взглядом и спросил:
- Но ты хотел бы, чтобы она была твоей девушкой, не так ли?
Исида почувствовал, что предательски краснеет.
- Может быть когда-то и хотел… - тихо отвечает он, недоумевая, почему вообще говорит об этом с этим странным пустым.
- Понятно, - кивает Пеше.
Рука Исиды вновь тянется поправить очки, но ее перехватывает рука Пеше.
- Почему ты так делаешь?
- Что делаю? – неожиданно серьезный Пеше сбивает Исиду с толку, он теряется и не знает, как реагировать.
- Вот это… - одной рукой Пеше продолжает держать квинси за руку, а вторую подносит к лицу Исиды и кончиком указательного пальца проводит от кончика его носа до переносицы, попутно поправляя и так прекрасно сидящие очки.
- Я… ну… мне… - Урюу замирает и смотрит на Пеше широко раскрытыми растерянными глазами.
- Ты так делаешь каждый раз, когда смущаешься или не знаешь, что ответить, - тихим голосом за него отвечает Пеше и придвигается чуть ближе, все еще держа квинси за руку.
- Скажи, Урюу, ведь у тебя нет девушки?
- Нет, - отрицательно качает головой Исида, заворожено смотря в прорезь маски, где горит желтый глаз пустого. – Это одна из твоих странных техник, да? Заставляющая окружающих говорить такие смущающие вещи, - квинси вяло пытается вырвать свою руку у пустого.
- Нет, это не какая-то там техника, - Пеше отпускает его, складывает руки на груди и отворачивается, этот невыносимый квинси сумел испортить такой момент. – А я знаю, почему у тебя нет девушки, Ичиго, - Пеше возвращается к своему уже привычному клоунскому тону.
- И почему же?
- Потому что ты нудный! – пустой резко оборачивается и обвиняюще указывает на квинси пальцем. – Урюу, почему ты такой нудный? Вот поэтому у тебя и нет девушки! – нелогично заканчивает он свою речь.
- Придурок, - в который раз пожаловался Исида потолку.
- Зануда! – не остался в долгу Пеше. – Зануда, зануда, зануда, - кривлялся он, пока не обнаружил, что квинси куда-то исчез. – Ааааааа!!! Урюу!!! Где ты?! Не бросай меня здесь!!! – заметался он.
- Ты долго еще собираешься носиться кругами, или, может, уже пойдем? – Исида показался в проеме одного из ответвлений коридора.
- Урюу, ты не оставил меня! – Пеше бросился ему на шею.
- Отцепись от меня, - ледяным тоном процедил квинси.
- О, прости-прости, я не подумал, как тебе тяжело, когда я так близко, ведь твои чувства ко мне… - смущенным тоном забормотал Готише.
У Исиды дернулась бровь.
- Всё, я уже молчу! – пустой поспешно отскочил от квинси и принял героическую позу, уперев одну руку в бедро, а второй указывая вперед. – Пойдем, Ичиго, нас ждут великие дела.
Исида фыркнул, но пошел. Какое-то время они шли в полном молчании. Пеше исподволь разглядывал квинси, размышляя о том, что если он не прекратит так пялиться на мальчишку, то перед ним опять встанет давешняя проблема (он даже хихикнул над этой мыслью), да, именно встанет. Квинси, кажется, просто наслаждался тишиной.
Пеше оглянулся вокруг в поисках подходящей темы для разговора.
- Урюу, смотри! – он схватил Исиду за руку и потащил в один из коридоров, ответвляющихся от того, по которому они шли.
- Что? Что случилось? – квинси озирался по сторонам в поисках опасности.
- Здесь есть комнаты!
- И что? – Исида с сомнением оглядел ряд закрытых дверей.
- Пффф! Какой ты скучный! А вдруг там есть что-то интересное!
- Что-то интереснее пыли и ненужного хлама? Это ведь заброшенная часть Лас Ночес, разве нет?
- Что-то интереснее тебя, - передразнил Пеше. – В тебе, что совсем нет духа приключений?
- Пеше, у нас есть дела поважнее!
- Да брось ты, Урюу! Умереть мы всегда успеем.
Исида оглядел воодушевленно радостного Пеше и решил, что тут проще уступить, чем устраивать бессмысленный спор.
- Хорошо, только осматривать начнем с разных концов коридора, независимо друг от друга, так будет быстрее. Если кто-то из нас найдет действительно что-то интересное, то зовет другого. Понятно? Никакой лишней самодеятельности, на осмотр комнаты тратить не более…
- Я ж говорил, что ты зануда, - перебивает Исиду Пеше и стремительно исчезает в крайней комнате со своего конца коридора.
Исида хмурится ему вслед, а потом начинает осмотр «своих» комнат. Как он и предполагал, его встречает только нетронутые залежи какого-то хлама, на который всегда аккуратному квинси и смотреть-то противно, а не то чтобы в нем еще и копаться. Пыли, как ни странно, не было. «Это потому что живых здесь нет, наверное», - про себя усмехнулся Урюу.

***
Для Пеше это не просто заброшенные комнаты с кучей ненужного хлама, это памятники предыдущим Эспадам, тем которые были за сотни, а то и тысячи лет до него, до Неллиель-сама, до квинси и до шинигами. Пеше Готише чувствует себя так, как будто прикасается к вечности. Он ничего не трогает, ведь это похоже на кощунство. Ему вспоминаются все те истории, которые рассказывали друг другу фрассьоны и Эспада о заброшенных частях Лас Ночес.
Кто-то говорил, что когда арранкар умирает, то дух его меча остается в Уэко Мундо, скитается по пустыне или поселяется в одной из покинутых комнат Лас Ночес. И если побродить достаточно долго, то можно наткнуться на какого-нибудь общительного духа, а можно и на агрессивного. Пеше вспоминает байки о том, что здесь могут исполняться самые сокровенные желания, а еще страшные истории о пропавших арранкарах. Рассказывали, что когда-то вся Эспада целиком, все десять сильнейших арранкаров Уэко Мундо сгинули где-то в подвалах Лас Ночес, правда, никто не уточнял, почему все десять так дружно ринулись туда.
Пеше открывает очередную дверь, между ним и квинси их остается не более дюжины. Комната совершенно лишена какой-либо обстановки, только в углу свалена куча книг, а в центре расположен невысокий столик, на котором стоит то ли слишком глубокая тарелка, то ли слишком мелкий котел. Он с любопытством заглядывает в него, на дне клубится нечто радужно переливающееся. У Пеше пересыхает в горле, неужели он наткнулся на духа меча одного из давно умерших арранкаров.
Пеше поднимает глаза и обнаруживает, прямо напротив него стоит Исида и с интересом разглядывает содержимое сосуда. От неожиданности пустой подскакивает на месте, он совсем не слышал, как вошел квинси.
- Ч-ч-ч-то ты тут делаешь? – Пеше негодующе указывает на Исиду дрожащей рукой.
- А что ты хочешь, чтобы я тут делал? – квинси поднимает на него почти черные глаза и улыбается.
Пеше совсем некстати вспоминаются недавние фантазии. «Интересно», - думает он, наблюдая как к нему приближается Исида, - «а если не руками, а ртом?» Словно прочитав его мысли Урюу опускается на колени, развязывает набедренную повязку на Пеше и приспускает его штаны. Пеше в ступоре наблюдает за ним.
- Урюу, - жалобно зовет он, - что ты делаешь? – Пеше отчаянно пытается сообразить, что же здесь не так, кроме того, что квинси стоит перед ним на коленях и, кажется, собирается исполнить одно из его новопоявившихся желаний. Опять вспоминаются истории об исполнении желаний.
- А что я должен делать?
Пеше кожей чувствует чужое дыхание и до него вдруг доходит, что он совсем не ощущает реяцу квинси, ее просто нет в этой комнате. Он отталкивает от себя этого непонятного двойника и спешно натягивает штаны и завязывает повязку.
- Кто ты?
- А кем ты хочешь, чтобы я был?
- Где Урюу? Что ты с ним сделал? – он трясет лже-квинси за плечи, тот вырывается и убегает в коридор. Пеше бросается следом. Реяцу квинси не чувствуется и в коридоре, зато взбудораженный пустой замечает лже-Исиду, который пытается подняться с пола, видимо он споткнулся, когда убегал.
-Не уйдешь! – кричит Пеше. Двойник оборачивается и собирается что-то сказать, но Пеше выпускает в него свое Бесконечное скольжение. Пока лже-квинси яростно отплевывается, Готише подскакивает к нему и начинает трясти.
- Где Урюу?! Куда ты его подевал?!
- Он перед тобой, - очень спокойным тоном отвечает пойманный «двойник».
- Ой, Исида, это ты? – все вокруг заполняет абсолютно ледяная реяцу квинси. – Да, это ты… Я так рад, - не совсем уверенно закончил пустой, глядя в разъяренные глаза, как оказалось, настоящего квинси. – А тут другой ты не пробегал?
- Другой я? Может, расскажешь?
- Ээээ, пожалуй, нет, не расскажу, - Пеше вспоминает, что именно собирался сделать двойник квинси. – Может, я его пойду лучше сам поищу, - он отпускает Исиду и тот плюхается на пол в лужу из Бесконечного скольжения.
- Что все это значит! Что ты сделал, идиот! - Исида уже не мог себя сдержать, одной рукой он снял очки, другой схватил за повязку Пеше, и потянул на себя.
-Осторожно! Мне больно!- завопил пустой, и схватил Исиду за руку.
- Тебе больно? А мне приятно? Ты залил меня своей слюной, или как называется эта мерзость!? Не важно… Ты болван! - он был в гневе.
Готише рассматривал злого квинси: сидящего в луже, волосы спутаны, лицо в потеках от Бесконечного скольжения. Все это только веселило Пеше, и он не в силах себя сдерживать громко захохотал.
- Ты находишь это смешным? - прищурился Исида.
- Ты смешной и выглядишь смешно!- не успокаивался Пеше.
-Идиот! – обиженно ответил ему Исида. – Кстати я как раз шел сказать тебе, в некоторых комнатах живут странные не то духи, не то кто-то еще, я таких раньше не встречал, они реагируют на реяцу.
- Значит, я наткнулся на одного из них, - пожал плечами пустой, помогая квинси подняться.
- Ты сказал, он выглядел как я?
- Да, мы… ээээ… столкнулись в той комнате, - Пеше указал рукой на нужную дверь, - а потом он убежал. Ну, а дальше ты знаешь.
- Наверное, это он толкнул меня, но я не видел никого материального, - Исида сделал шаг, и понял, что ноги его не слушаются, а перед глазами поплыло. Он резко схватил Пеше за плечи, и повис на нем. - Что со мной?- в его глазах мелькнул страх.
- Ну…как бы тебе сказать, мое Бесконечное скольжение состоит из особенного состава, и наверное после того как она попала тебе в рот, и в твой организм, это может вызвать вот такой эффект, а, возможно, и ложное ощущение чего-либо, не существующего в действительности, - ответил ему Пеше, - но последнее, это маловероятно.
-Ты хочешь сказать, у меня будут галлюцинации? - квинси еще больше обмяк в руках Пеше.
- Ну, я не знаю, как вы - зануды, называете это!- И Пеше приподнял немного Исиду, так, что он смог обхватить Пеше за шею.
- Здесь есть комната без этих твоих как бы не духов? – серьезно спросил Пеше, придерживая Исиду за талию.
- В первых пяти точно ничего не было, - отвечает Урюу, пытаясь сконцентрироваться.
Пеше почти на руках отнес квинси в одну из них и положил на что-то мягкое. Ноги и руки юноши, совсем превратились в вату. Он с осторожностью потрогал то, на чем лежал. На ощупь оно оказалось мягкое, и он повертел головой, осматриваясь. Исида лежал на кровати, изголовье которой было в виде изогнутых прутьев. Третья по счету комната, где он побывал, вспомнилось ему. Исида откинул голову, его веки будто налились свинцом и он закрыл глаза, мир вращался и шумел в ушах, но при этом он прекрасно слышал как Пеше закрыл дверь.
- Думаешь, это их остановит? – усмехнулся квинси и, приоткрыв глаза, посмотрел на пустого.
- Ну, если это не поможет, у меня есть Бесконечное скольжение! - и он с опаской посмотрел на Исиду.
- Да уж, психотропное оружие! - пробурчал тот и прикрыл глаза.
Пеше присел рядом с ним на кровать и, подумав, снял маску.
- Мне жаль, что так получилось, я не хотел, - тихо сказал он, вертя маску в руках.
- Кажется, у меня начались галлюцинации, - спокойным голосом произнес квинси, без особого удивления разглядывая Пеше.
Пустой посмотрел на Исиду, а потом на маску в своих руках.
- Это не галлюцинация.
- Мммм, может быть секретная техника с дурацким названием? – попытался угадать подросток.
- Нет.
- Объяснишь? – разговор отвлекал Исиду от странно меняющегося окружающего мира.
- С меня сорвали мою маску, взамен я одел эту и подстроился под нее, стал ей соответствовать…
- Превратился в клоуна, - закончил за него квинси. – Наклонись поближе, я хочу посмотреть.
Пеше приближает свое лицо к лицу Исиды и смотрит в одурманенные глаза. В груди что-то тяжело стучит. «У меня есть сердце?» - с удивлением думает он.
Урюу разглядывает незнакомое лицо: высокие скулы, прямой острый нос, поджатые губы, мужественный подбородок, чуть раскосые глаза, шрам. Исида поднимает руку и кончиками пальцев ведет вдоль шрама, начинающегося на правой скуле, дугой идущего по виску, изгибающегося вместе с бровью и почти вертикально уходящего за линию волос.
- Она была здесь? Твоя маска, - и пальцами ведет по шраму вниз, от волос до скулы.
- Да, - хрипло выдыхает Пеше.
Прикосновения квинси к шраму волной дрожи пробегают по всему телу. Он наклоняется еще ниже. Исида зачаровано смотрит в желтые глаза пустого и замечает в них синие лучики, расходящиеся от кошачьих зрачков. Светлые волосы щекочут его скулы. Пеше перед ним совсем не ассоциируется с тем Пеше, которого он знал до этого.
- Пеше Готише, а кто ты на самом деле? – совсем тихо спросил Исида.
- Тот, кто перед тобой, - улыбается пустой.
- А если наденешь эту свою новую маску, опять станешь придурком? – не успокаивается Урюу.
- Да, стану, - серьезно отвечает Пеше и, не выдержав, фыркает.
- Это хорошо, - чуть улыбается Исида, - в мире должно быть хоть что неизменное.
Готише согласно кивает, а затем берет левую руку квинси и прижимает ее к своему шраму.
- Ты как? Тебе лучше? – тихо спрашивает он у Исиды, кончиком носа прикасаясь к его скуле.
- Лучше? Ты окатил меня какой-то дрянью, теперь я с трудом могу заставить себя двигаться и у меня какие-то странные галлюцинации, - так же тихо возмущается Урюу.
- Это не галлюцинация, - повторяет пустой. – Знаешь, какой один из основных принципов пустых?
- Ешь то, что кажется вкусным?
- Откуда ты знаешь? – удивился Пеше. – Но я сейчас о другом принципе говорю.
- О каком?
- Нравится – бери, - Пеше для себя все решил. Дыхание сбивается, во рту становится сухо, в ушах шумит, а его мир сосредотачивается на одурманенном мальчишке с синими глазами.
- И?...
- Просто хотел, чтоб ты знал.
Пеше наклоняется еще ниже и целует его. Простое соприкосновение губами, но Пеше понимает, что остановиться уже не сможет. Он проводит языком по нижней губе квинси, несильно ее прикусывает, углубляет поцелуй, пользуясь тем, что квинси, кажется, ошеломлен и не сопротивляется. Пеше стонет, когда прикасается к влажному языку Исиды. Кончиком своего языка он пытается погладить чужой, и тут получает несильный удар в скулу. Он отстраняется и потрясенно смотрит на разъяренного квинси.
- Ты что творишь? – шипит тот, сверкая глазами.
- Пользуюсь твоей беспомощностью? – весело спрашивает пустой, устраиваясь у него между ног и прижимая руки Исиды к кровати. – Скажи, Урюу, - интимно шепчет он ему в ухо, - что тебя больше не устраивает в этой ситуации, то, что я делаю, или то, что ты чувствуешь себя беспомощным?
Горячее дыхание скользит от уха к шее, поднимается по подбородку и вот Исида снова смотрит в желтые глаза. На него никогда не смотрели так, Исида вновь сбит с толку и уже сомневается в правильности сопротивления, может, лучше позволить этому сумасшедшему пустому всё, что он захочет, а взамен почувствовать себя не просто нужным, а необходимым кому-то до одури, до безумия в чужих глазах. Реяцу Пеше полыхает, кажется, еще немного и она спалит все вокруг.
- Может, все сразу? – не слишком уверенно произносит Исида.
Пеше улавливает эту неуверенность и прижимается к нему, квинси чувствует чужое возбуждение.
- Потом разрешаю тебе меня убить, - шепчет Готише прямо в губы Исиде.
Исида смеется. Пеше замирает, выжидая, когда квинси выскажет свое решение. Тот хитро улыбается и прищуренным взглядом смотрит на пустого.
- Что уставился? Забыл о принципах пустых? Нравится – бери!
Сила, исходящая сейчас от Пеше, опьяняла юношу, а может это было действием Бесконечного скольжения, только Исида освободил руки от хватки пустого и, притянув его к себе, сам поцеловал. Сначала получилось неловко, но Пеше быстро пришел в себя и буквально впился в него, глубоко проникая и чувственно исследуя его рот. Исида застонал, он подумал, что это и есть его первый поцелуй, первый настоящий, смелый и упоительный. Их языки сплетались, скользили друг по другу и снова сплетались так тесно, что квинси казалось, будто они срастаются между собой. Исида пальцами путался в мягких волосах, ему не хватало дыхания, но он все теснее прижимался к Пеше. Он был готов с ним на все, брюки как-то сразу стали неудобными. Исида лихорадочно раздумывал, можно ли закинуть сейчас ноги на талию Пеше, когда пустой неожиданно потерся о его бедра. От избытка ощущений Исида разорвал поцелуй и, выгнувшись, застонал.
- Ох, даааа, - Урюу сам не знал чему он больше рад, этим прикосновениям или притоку воздуха в легкие.
Пеше тихо засмеялся и навалился на Исиду, подмяв его под себя, а потом уткнулся носом ему в щеку:
- Надеюсь, ты понимаешь…- Пеше не договорил и стал покрывать поцелуями лицо юноши.
Меньше всего Исиде сейчас хотелось что-то понимать, он лежал и просто наслаждался жаром чужого тела, пытаясь сосредоточится и вспомнить, каким он представлял себе свой первый раз. Мысли путались, ему вспомнилось лицо известной темноволосой актрисы с умопомрачительной фигурой, а потом лицо неизвестного парня с темно-каштановой гривой - видимо о сексе с парнями он тоже фантазировал. Вот уж о чем он никогда не фантазировал, так это о сексе с пустым. Исида усмехнулся своим мыслям. Пеше вопросительно посмотрел на него, квинси покачал головой и потянулся к застежкам на своей одежде. Пустой опередил его и дрожащими руками стянул с него сначала пиджак формы квинси, а следом и рубашку, оставив Исиду голым по пояс. Он заворожено рассматривал странный пятиконечный шрам, расположенный по центру грудной клетки квинси. Наклонившись, Пеше языком проследил все пять лучей шрама, расходящихся из центра, прислушиваясь к затаившему дыхание Исиде, и снова вопросительно посмотрел на юношу.
- Ничего, - покачал тот головой, - ничего серьезного.
Пеше приподнялся над квинси, жадно рассматривая его голодным взглядом, ему нравилось то, что он видел. Взъерошенные черные волосы – Бесконечное скольжение испарилось, не оставив и следа, затуманенные потемневшие глаза, яркие пятна румянца на щеках, припухшие губы, которые Исида постоянно облизывает розовым язычком; взгляд скользит ниже по длинной шее и острым ключицам, по темным соскам к поджарому животу и останавливается на уже заметной выпуклости на брюках. Пустой хищно улыбается и накрывает ее ладонью. Исида еле слышно шипит в ответ и раздвигает ноги шире, судорожно цепляясь за плечи любовника.
- Пожалуйста, Пеше! – шепчет он. – Пожалуйста! - ему было все равно, что произойдет, он просто этого хотел.
Пеше наклонился и прикусил кожу на его шее, получив довольный стон в ответ, он осторожно лизнул впадинку между ключицами, провел по соску языком, а другой с нежностью сжал пальцами. Покрывая тело ласковыми немного влажными поцелуями, Пеше опускался все ниже. Добравшись до пупка, он кончиком языка провел внутри, юноша дернулся, и положил руку на голову пустого.
- Сейчас, - засуетился Пеше и как можно аккуратнее стянул с Исиды брюки вместе с бельем и прочими деталями одежды.
Небольшой, но красивый член юноши был уже полностью возбужден, головка влажно поблескивала от прозрачной смазки. Пеше облизнулся и кончиком языка дотронулся до мокрой головки, на вкус она оказалась пряно-солоноватой. Исида дернулся и немного приподнял бедра. Пеше трясущимися руками распутал набедренную повязку и быстро стянул с себя нелепый фиолетовый костюм.
Исида во все глаза рассматривал его голый торс, опустил глаза ниже и сглотнул.
- Нравится? – довольно спросил пустой и прижался к нему бедрами, позволив их членам соприкоснуться. Исида резко выдохнул и кивнул.
- Что я должен делать?
- Перевернись.
Исида резко перевернулся и выгнулся, обхватывая постель руками. Пеше стоял на коленках сзади и не мог оторвать глаз от худого изящного тела парня. Голова немного кружилась от этого зрелища, он придвинулся вплотную и нежно поцеловал квинси в поясницу, поглаживая бедра. Исида дернулся и как-то испуганно задышал. Тогда Пеше стал покрывать его поцелуями, что-то нежно нашептывая, пока дыхание юноши не выровнялось, напоследок он языком провел прямо между бедер Исиды. Исида прогнулся еще больше и застонал.
Пеше чувствовал, что теряет контроль от вида обнаженного квинси, от его стонов, от его запаха. Потеревшись головкой своего члена о вход Исиды, он увлажнил его своей смазкой. Исида чуть двигал бедрами и постанывал, Пеше понадобилась вся выдержка, чтобы не насадить юношу на себя прямо сейчас, без всякой подготовки. Когда Пеше отстранился, Исида обернулся и демонстративно скользнул языком по губам, вопросительно приподняв бровь.
- Оближи, - велел пустой, прикасаясь двумя пальцами к губам квинси. Урюу облизывает его пальцы, а потом медленно погружает их себе в рот, Пеше заворожено наблюдает за этим действом. Вредный квинси понимающе хмыкает и отворачивается.
Пальцами прикоснувшись ко входу Исиды, Пеше посмотрел на свой член, на тело Исиды, и нежно массируя, стал проталкивать один палец, понемногу расслабляя сжавшееся кольцо мышц. Урюу, видимо от страха перед болью, сильно сжал его палец внутри себя.
- Расслабься…- и рука Пеше скользнула между бедер Исиды, двумя пальцами он обхватил мокрую головку, и немного оттянул нежную, тонкую кожу, кончиком пальца дотронувшись до чувствительного отверстия на головке. Исида действительно расслабился, и Пеше ввел второй палец. Подождал, пока квинси немного привыкнет, поглаживая его внутри.
- Еще… - простонал Исида.
Пеше внял просьбе и уже хотел ввести немного головку своего члена, как почувствовал, что юноша сам двинул бедрами и словно сел на него.
- Ох, ты…- почти задыхаясь, сказал Пеше. – Что ты делаешь? Я хотел использовать Бесконечное скольжение.
- Я не могу больше! И меньше всего я хочу этого твоего скольжения, - сказал Исида, сжимая зубы от боли.
- Тебе же больно…- сильнее прижимая к себе Урюу, прошептал Пеше.
- Ну и что... Потом ведь будет хорошо?
- Да… - и обхватил его за талию.
Он сделал несколько толчков, все крепче сжимая тело парня, положил свою голову на его спину, и прильнул к коже губами.
Исида чувствовал боль, но с каждым толчком она отодвигалась куда-то вдаль, смешиваясь со странным удовольствием, когда Пеше как-то по-особенному двигался в нем, а, может, задевал что-то очень чувствительное.
Он стонет все громче и просит о чем-то, сам не зная о чем. Пеше все понимает правильно и рукой обхватывает его твердый пульсирующий член. Пара резких движений и Исида кончает, заливая руку Готише теплым семенем. Без сил опускается грудью на кровать, ощущая, как в нем продолжает двигаться Пеше. Пустой раз за разом повторяет его имя и с силой сжимает бедра.
- Назови меня по имени, - хрипло стонет Пеше в ухо квинси.
- Пеше, - тихо зовет Исида, - Пеше, Пеше, Пеше…
Еще пара глубоких резких толчков и Пеше замирает, уткнувшись лицом между лопаток Исиды.
- Урюу…- он поцеловал его влажную спину.
- Да…- повернул к нему голову квинси.
- Почему ты сделал это именно со мной? - не к месту задал вопрос Пеше.
-Заткнись! – лениво отвечает Исида и вытягивается на кровати.
Пеше ложится рядом на спину и притягивает юношу к себе на грудь.
- У меня есть еще пара идей, как воспользоваться твоей беспомощностью, - игриво говорит пустой и рукой скользит вдоль позвоночника квинси, поглаживает ягодицы и погружает пальцы в податливо-расслабленную и влажную задницу парня. Исида что-то протестующее мычит ему в шею, но послушно приподнимает бедра.
- Пара фантазий, например, о твоих руках, - Пеше, второй рукой берет квинси за руку и целует подушечку каждого пальца, Урюу приподнимает голову и наблюдает за ним, - или о твоих губах, - продолжает он и целует Исиду.
Неспешный поцелуй неожиданно прерывается. Квинси напрягается и единым плавным движением оказывается уже не лежащим на Пеше, а стоящим у кровати и спешно одевающимся.
- Что случилось? – Пеше растерян такой резкой переменой в Исиде, только что он был томно расслаблен, и вот уже он больше напоминает сжавшуюся пружину или хищника перед прыжком.
- У Абарая проблемы, - достается Пеше сухой ответ.
- Еще немного и я буду ревновать тебя ко всем шинигами, которые крутятся вокруг тебя, - паясничает Пеше, одеваясь. – Действие Бесконечного скольжения уже закончилось?
Исида молча кивает и протягивает ему маску.
- Я могу не одевать ее, если ты хочешь.
- Такой, - Исида очерчивает пальцами старый шрам от маски, - ты только мой. А такой, - он одевает на Пеше маску, - ты для всех.
Пеше поправляет маску и первым выскакивает в коридор.
- Вам повезло сегодня, глупые как бы не духи, мы не будем вас искать, у нас есть дела поважнее! – он грозит кулаком пустому пространству вокруг, прислушивается к чему-то и бросается в ту сторону, где ощущается реяцу вступившего в бой Ренджи. Пробежав немного, он останавливается.
- Эй, Куросаки, ты там заснул что ли? Я за тебя твоего красноволосого друга спасать не буду!!! – и бежит дальше.
- Все-таки он придурок, - жалуется потолку Исида, довольно улыбаясь, и бросается вслед за неугомонным пустым.

Автор: Alne
Фандомы: Bleach|Yami no Matsuei
Название: Игры под Луной.
Бета: отсутствует, увы.
Пейринг: Мураки/Айзен
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Тайм-лайн: Маятник.
Дисклеймер: у Кубо и Мацуситы героев отбирать не собираюсь=)
От автора: по просьбе Lestat de Lionkourt выкладываю это безобразие и здесь)
Размещение: если оно вдруг кому-то надо - спрашивайте)

-И как тебе наш третий офицер? – усмехнулся гобантай-фукутайчо, наблюдая за тем, как шинигами, переведенный в пятый отряд сразу после окончания Академии, запросто расправился с одним из весьма неплохих бойцов Готея. Причем форму его зампакто Соуске разглядеть не успел – той секунды, когда лезвие блеснуло в лунном свете, для этого не хватило.
- Сплошное разочарование, - прозвучало в ответ таким тоном, будто они не стояли посреди поля, а вели неторопливый разговор в интимном полумраке. Заинтригованный, Айзен подошел поближе, чтобы рассмотреть лицо блондина, так удачно остававшееся все это время в тени.
- Не скажешь мне свое имя? – лейтенант приветливо протянул руку для знакомства. Хоть между ними и валялся остывающий труп как яркий пример вопиющей неосторожности, но фукутайчо был уверен в том, что он с этим сильным новичком справится в два счета.
- Мураки Кадзутака, - вкрадчиво прошептал офицер, мгновенно заламывая пойманную кисть и одновременно ловко пришпиливая Соуске за ворот косоде к ближайшему дереву скальпелем. Теперь у Айзена были все шансы подробно и близко рассмотреть такой своеобразный духовный клинок, но эта перспектива уже отнюдь не радовала. Лейтенант немного недоверчиво скосил глаза в сторону лезвия, филигранно проскользнувшего секунду назад в непосредственной близости от его шеи, лишь слегка задев кожу. Потом перевел взгляд на своего захватчика, встретившись со странным, явно непредвещающим ничего хорошего, интересом в серых глазах.
- Неужели в этом вашем Готей 13 нет достаточно сильных шинигами? – Мураки презрительно скривил губы в усмешке, крепко связывая руки пленника над его головой. – Что ж, ты мне кое-кого напомнил свой наивностью, так что перед тем, как убить, я с тобой поиграю.
Бывший доктор легко вынул скальпель из дерева, аккуратно разрезал им мешающую его планам одежду и грубо развернул Айзена спиной к себе.
Длинные изящные пальцы жадно прошлись по обнаженному торсу и ягодицам, раздвигая их и добираясь до тугого отверстия. Кадзутака просунул палец внутрь, одновременно слизывая кровь из царапины на шее и прикусывая кожу.
Вид связанного, беспомощного шинигами возбуждал сильнее любого афродизиака, и Мураки стал торопливо распускать оби, мысленно чертыхаясь и проклиная неудобный пояс, с которым он все же умудрился кое-как справиться одной рукой. К тому времени, как хакама упали к его ногам, он уже успел достаточно, на свой взгляд, подготовить желанную добычу и теперь ласкал член Соуске, наращивая темп и вызывая тем самым хрипы и сдавленные стоны. Бывший доктор невольно ухмыльнулся, отмечая про себя, что жертва выбрала самую разумную стратегию несопротивления, и резко вошел, не давая времени привыкнуть и сразу задавая довольно быстрый ритм.
Айзен шипел от боли, но все попытки разорвать связующие чары неизвестного происхождения проваливались, только лишь принося еще больше страданий. Эта пытка злила, и начинала уже становиться невыносимой, когда мучитель кончил и с удовлетворенным рыком отстранился.
- А ты неплох, - хмыкнул офицер, хищным взглядом оглядывая измотанную жертву и прикидывая, с какой части тела начать художественную резьбу скальпелем. – Для одного раза.
- А вот ты, пожалуй, не только на раз сгодишься, - насмешливые интонации неприятно обожгли шею светловолосого маньяка. От тона этого низкого и уж точно незабываемого голоса, чуть ли не бросало в дрожь. К тому же, Кадзутаку буквально сковало мощью духовной силы его обладателя, без всякого кидо и веревок.
– Кудакеро, Кьёка Суйгэцу, - и от связанного Айзена остались только воспоминания. Зато настоящий и абсолютно невредимый лейтенант пятого отряда умело стягивал с плеч Мураки косоде. – Не волнуйся, я не собираюсь убивать тебя. Мне кажется, что мы вполне сможем договориться, сразу после того, как я покажу тебе, как в Готее обращаются с пойманными в ловушку наивными офицерами.

Матсумото и Бьякуя…

Как это произошло, на самом деле, никто не знает …
Но у вас есть крохотный шанс разгадать все трудности жизни и понять, почему совершенно разные характеры сплетаются и зависят друг от друга. Невероятная история, которая содержит в себе маленькое счастье двух существ.

« Счастье, оно случается, когда его совсем не ждёшь…»

Глава I. « Я верю в судьбу».

Погода в Сейретее была не ахти. Дождь лил, как из ведра , даже в 100 раз сильнее. Скучно. Тренировки из-за плохой погоды отменили, да и особых занятий девушка не находила. Рангику грустила и маялась от безделья одновременно, но по её мнению уж лучше ничего не делать , чем заниматься глупыми и никчемными докладами. ( Для этого есть чиби-капитан на худой конец!)
Неожиданно тишину маленькой комнатки рассек тяжелый вздох.
-Счастье, где же ты?- молящим голосом спросила девушка, обращаясь в пустоту. А ведь и правда, Ичиго с Тацке, Орихиме счастлива с Исидой, Ренжи ухаживает за Рукией и не безуспешно , даже Тоширо 2 раза в неделю отправляется в Каракуру по «срочным» заданиям , а на самом деле просто видится с Карин. Что касается Рангику, то ей как то не везло в этом плане: Гин - лучший друг, большего не получалось, да и не нужно никому из них.
Вдруг в окно влетела Адская бабочка, села на руку Матсумото, оповещая о неотложном задании : «Срочно! Лейтенант 10-ого отряда - Матсумото Рангику должна отправиться в Каракуру по важному заданию! Её будет сопровождать один из капитанов Готеи-13. Время на сборы - 5 минут»
-Это ещё что за шутки!?- возмущённо бубнила девушка себе под нос, быстро собираясь на это подозрительно важное задание. Впопехах выскочила в коридор , по пути успела заглянуть в кабинет Хитсугаи , но к своему великому разочарованию не обнаружила его на месте, похоже сегодня именно тот день, когда у него в Каракуре «неотложные» дела личного характера.
Чертыхаясь 6 раз в секунду, уже проходила сквозь открывшиеся сёдзи , впускающие лейтенанта в мир людей.
-Ну и где о великий сопровождающий меня капитан!?- недовольно и очень громко спросила саму себя, уловила в своей интонации сарказм. Довольно улыбнулась сама себе, поняла то, что именно таким тоном она в следующий раз достанет до белой горячки Тоширо. В эту же секунду, она очень сильно пожалела о произнесённом, сильная волна реяцу заставила её испуганно обернуться. Та чудовищная сила на столько давила на всё тело и лёгкие, что она не могла вдохнуть , даже пискнуть не хватало сил. Шок очень болезненным разрядом прошёл по всему телу, она застыла в тихом ужасе, смотря на капитана.
-К..Кучики-тайчо!? - еле выдавила из себя эти слова, пытаясь понять, почему капитан 6-ого отряда будет её сопровождать. Неужели она уже настолько похожа на Ренжи женского пола , что теперь её следует усмирять присутствием этого холодного, напыщенного и пугающего своей силой аристократа.
-Лейтенант десятого отряда, Матсумото Рангику? Если не ошибаюсь, - обжигающе - ледяным голосом спросил, гневно сверля разрывающим на части взглядом.
-Х..хай! - дрожащим голосом подтвердила девушка, пытаясь унять возникнувшую слабость во всем теле и эти колики в животе подтверждали о её сильном волнении, а подкашивающиеся от трепетного страха коленки еле дрожали , периодически стучась друг о друга.
Больше капитан 6-ого отряда не проронил ни слова, он только повелевающе взмахнул рукой, говоря о том, чтобы она следовала за ним. В итоге, облачившись в человеческую одежду, Бьякуя почему то снял свой кейсенкаан, он был одет в черные брюки и кипельно - белую рубашку. Матсумото предпочла нарядиться в платье шоколадного цвета с бежевыми узорами. Эта безмолвная парочка гуляла по городу, но если б это было романтическое свидание! - увы, это всего лишь задание, и они при исполнении. Рангику следовала за ним, как тень, боясь что-либо произнести. Поэтому приходилось глазеть на витрины , мелькавших перед глазами магазинов ( Бьякуя очень быстро шёл, она еле-еле успевала за ним) и подавлять восхищённые возгласы . Тут девушка резко остановилась, перед ней разлеглась наглая и огромная лужа, а на той стороне мини-океана её уже ждал капитан. Растерянно посмотрев по сторонам , девушка поняла что у неё нет никакой возможности обойти лужу, а перепрыгнуть в платье и подавно. Рангику виновато замялась и наивно посмотрела на Бьякую, ожидая, что сейчас её убьют на месте. Её ожидания не оправдались, она испуганно прижалась к капитану, который в ту же секунду оказался на её стороне и поднял на руки, в один большой шаг оказавшись на другом берегу. Однако, вместо того, чтобы опустить её на землю, он прошёл ещё несколько метров с ней на руках, прижимая к себе, и только потом опустил.
-Ку..кучики-тайчо, спасибо. Если бы не… - она даже не успела договорить, потому что капитан 6-ого отряда взял её за руку, бережно, но очень уверенно, и повёл за собой куда-то.
“ А может это и есть моё счастье? Ведь нас не просто так вместе отправили на это задание. Тем более капитан Кучики по пустякам ни за что бы не отправился на это задание, к тому же вместе со мной. Со мной! Лейтенантом не его отряда…
Но почему же сердце так бьётся и хочется улыбаться? Неужели это и есть маленькая радость в жизни. Идти с капитаном шестого отряда, который ничего тебе не говорит, даже не смотрит на тебя. А ты.. ты чувствуешь холодок его неуверенности, электрическими импульсами пробегающий от ладони, которую он держит , и по всему телу… ”-от своих рассуждений её отвлёк факт того, что она врезалась в плечо Бьякуи, который внезапно остановился. Она посмотрела вперед и ахнула – они стояли перед воротами парка, в котором сегодня разместилась не малых размеров ярмарка.

Глава II. «Когда холодно, обязательно хочется, чтобы тебя согрели».

-М..можно мы туда зайдём? – пытаясь сдержать прилив нетерпения и непоседливости, с надеждой смотрит на Бьякую. Как не странно он посмотрел ей в глаза, правда остался непоколебим и молчалив, только легонько подтолкнул Матсумото вперёд, разрешая идти первой.
Девушка подпрыгнула от радости и позволила себе такую смелость, как взять капитана за руку и потащить вслед за собой. Кучики не проявил ни малейшей отрицательной или протестующей реакции, просто следовал за девушкой, иногда не успевая варьировать между людьми, оживлённо снующими по всей ярмарке.
«Она … Эти светлые волосы, как свет солнца. Неужели это солнышко смогло подтопить неприступность моей души. А сердце, оно как то слишком болезненно бьётся. Она совсем не похожа на Хисану - высокая, по-своему элегантна, но при этом всегда неугомонный ребёнок. Она та, кто не знает, что значит быть богатой. Она всего лишь знает, как быть счастливой. Может она и меня научит…»
« Он… Почему он так сильно сжимает мою руку. Я уже и забыла куда иду и зачем именно. Такое ощущение, будто ему холодно. Я всего лишь хочу быть счастливый, а дарить безответно своё тепло, не очень то и охотно. Оно пригодится мне, когда я снова буду поздно вечером пить сакэ, пытаясь убежать от одиночества, наступающего каждый вечер»
Они остановились, потому что набрели на палатку с милыми и в принципе ненужными безделушками. Матсумото тут же начала рассматривать ленточки, Бьякуя стоял чуть поодаль, пытаясь не мешать и по большей части привести в порядок свои чувства, которые были выражены на лице. Как хорошо, что девушка была занята наисложнейшим выбором между красной и бардовой ленточкой , она просто физически не могла увидеть смятения, которое то и дело промелькивало в его глазах.
Добрый пожилой продавец понимающе улыбался, переводя взгляд с молодого человека на его спутницу. Хохотнув и прокашлявшись он вежливо осведомил их.
-Для такой красивой пары как вы, я хотел бы сделать подарок. Любую вещь, которую выберет ваша прекрасная дама, будет подарком лично от меня,- произнёс мужчина, смотрит на девушку.
Услышав такую фразу, Рангику безумно смутилась и растерялась, она даже уронила ленточку на прилавок, вопросительно посмотрела на Бьякую. Капитан смело подошёл и обнял её за талию , сильно прижимая к себе, выбрал наугад бардовую ленточку, утонченно улыбаясь старичку.
-Тогда мы выбираем эту, не так ли, дорогая? – осведомился, даже не смотря на Рангику, а она аж дар речи потеряла от шока. Только кивнула в знак согласия.
Без промедления и с силой утащил Рангику, прижимая к себе и не отпуская даже тогда, когда они оказались вне поля видимости для продавца из этой палатки. Солнце садилось. Шок у обоих более или менее прошёл, но идти по отдельности никто из них не хотел, почувствовать холод одиночества – единственное, чего они боялись и подсознательно ощущали этот страх внутри друг друга. Поэтому они шли и любовались солнышком и тихо радовались каждый своему счастью. Блики, которые оставляли на воде неугомонные лучики восхищали и врезались в память, заставляя необдуманно фантазировать и чувствовать умиротворение, или это смятение было не из-за бликов?...
Перед капитаном и лейтенантом красовался залив реки, они подошли к берегу, до которой их отделял только крутой спуск, поросший изумрудной, густой и шелестевшей от ветра травой. Девушка заворожено смотрела на этот неописуемый пейзаж и болезненным замиранием сердца.
« Он до сих пор прижимает меня к себе, начинать сопротивляться уже поздно, да и не особо хочется. Он согревает меня, хоть мне и не холодно. Мне одиноко. Но почему же сердце начало так сильно биться, больно из-за этого учащённого сердцебиения. А его уверенное в себе выражение лица даже ни на йоту не изменилось, как же это так. Тепло, от его рук безумно жарко, они уже не холодные, может и не надо меняться в лице, я и так пойму, что ты чувствуешь. Бьякуя….»
Рангику залилась пунцовой краской, произносить его по имени, даже про себя, уже было неслыханной дерзостью. Но смутилась она совсем не из-за этого, а из-за того, что вздрогнула и подалась вперёд, приблизилась максимально близко, пристально смотря в глаза и утопая в их глубоком и пронзительном цвете.
Но он не оттолкнул, нет, притянул к себе за талию.
-Тебе холодно? Ты вся дрожишь … Позволь, я согрею тебя.. – Его вечно уверенный и расчётливый тон, именно сейчас был очень тихим, мягким , нежным и, о боги, заботливым. Последние слова он прошептал уже в поцелуй, Рангику даже не успела ничего произнести, просто с опаской и наивностью ответила на поцелуй, обняла за плечи, потому что колени подгибались.
«Что же я делаю? Но не могу остановиться – она, с её грустными серыми глазами, похожа на маленького беззащитного котёнка, который замерз, потерялся. Хочу её согреть, согревать и после этого поцелуя. Дарить тепло, но она же научит меня быть счастливым! Ведь научит же!? »
-Пойдём, надо поесть и согреться…- Тоном, не терпящим возражений, произнёс, стараясь не смотреть в глаза Матсумото. Иначе она бы поняла, насколько сильно он переборщил с отдачей тепла, и насколько сильно счастлив, ощущая взаимность.

Глава III. «Время относительно, главное - умение ждать, и всё придёт в своё время»

Милый ресторанчик в глубине парка, романтичнее места и придумать нельзя, именно об этом подумала Рангику, смотря на зажженные гирлянды, которые раскрасили этот уголок во все цвета радужного счастья.
-Вон там, столик! – пальчиком указала на свободный столик, который уж больно приглянулся неугомонной особе.
-Чего же мы ждём?- Бьякуя тут же провёл её к понравившемуся столику и галантно усадил напротив себя.
После недолгих мучений и переглядываний, каждый заказал что-то официанту. Пока выполняли заказ, они молчали, смущённо пряча взгляд, специально рассматривая посторонние предметы.
Девушка опять чуть поёжилась, чувствуя неудобство и жуткое смущение, она не использовала свойственное ей кокетство. Она была сегодня самой собой и теперь не может осознать всю полноту чувств, которые неожиданно заполнили каждую клеточку её организма. Живот свело от волнения – он взял её за руку, переплетя пальцы меж собой, и снова улыбнулся.
“Когда же уже принесут заказ, иначе я не выдержу. Так хочется разделить своё счастье пусть даже банальным поцелуем, это не важно. Поспешите, мороженое и срочно, иначе я не смогу потушить пожар, разбушевавшийся внутри моей груди…”
“Мне жарко, но не отпускай моей руки, слышишь, Рангику. Не надо, ещё секунда, ещё мгновенье, я так давно не чувствовал тепла любящих рук. Ведь ты любишь меня? Любишь! – Я вижу … я чувствую.”
Наконец принесли ванильное мороженое для лейтенанта и пирожное - для капитана.
Рангику живенько взяла своё мороженое и расцепила переплетённые пальчики, как тут же по спине пробежал холодок, стало не по себе, как будто что-то родное выдрали из груди, отняли самое дорогое тепло, лишили маленького и бесценного счастья. Виновато посмотрела в глаза и попробовала десерт. Но он был не такой уж и сладкий, потому что голова была пуста, мыслей не было, только его глаза, в которых она утопала без остатка, забывая даже собственное имя.
-А..почему вы даже не притронулись к еде? – Осмелилась, наконец, задать волнующий вопрос.
-Потому что я заказал его именно для тебя, – очень тихо , но при этом волнующе протянул Бьякуя, явно умиляясь девушкой, но этого не было видно, это чувствовалось на подсознательном уровне.
“Она умеет чувствовать меня изнутри, не обращая внимание на выражение лица и привычные замашки в общении. Тогда она уже должна была почувствовать этот трепет и волнение в моём сердце. Значит, она уже поняла, как сильно я хочу стать счастливым. ”
-Как мне? А вы тогда что будете???- девушка изумленно уставилась, тщетно пытаясь скрыть изумление, - Не, ну так точно не пойдёт.. тогда… Тогда я покормлю вас мороженым!- довольная собой, захлопала тихонько в ладоши и очень счастливо улыбнулась. Бьякуя растаял и чуть облокотившись , перегнулся через столик, оказавшись в искушающей близости к девушке. Вожделенно задрожав, девушка подалась навстречу и поцеловала. Речь о мороженом уже не шла, да и о пирожном тоже, она забыла теперь точно обо всём, словно её поглотили, взяли и забрали её у самой себя.
-Я как-то есть уже..п…перехотела- смущенно пробормотала, не открывая глаз.
-Единственное, что я хотел, уже попробовал и не собираюсь дразниться исключительно закуской, я требую продолжения…- опять этот властный, но не пугающий, а манящий баритон.
-У…- тихонько укнула девушка, позволительно и одобряюще кивая.
Они вышли из кафе и, пройдя всего ничего, Бьякуя подарил ей белый ирис, который бессовестно сорвал с клумбы. Как маленький мальчишка, он мялся с места на место, не находя нужных слов. Но наконец осмелился и выпалил, как на духу :
-Я знаю ты любишь белые ирисы…ещё лилии.. в общем… Это тебе, будь счастлива, - с этими словами он мимолётно поцеловал её в уголок губ и легко поднял на руки.Девушка и ахнуть не успела, как они оказались в отеле.
“Что это мы здесь делаем? Он успел снять номер? Но зачем? Я же не собиралась ничего такого… И я даже не пьяна для такого.. А может, я слишком тороплюсь со своей бурной фантазией?”
С сомнением осмотрела капитана шестого отряда, он ответил ей яркой улыбкой, которую затмил только блеск в его глазах. Они вбежали по лестнице на 10-ый этаж, запыхались, но хохотали друг над другом, как малые дети. Затем Кучики открыл дверь эпизодично с ноги и, подхватив девушку на руки внёс в комнату, и уложил на огромных размеров кровать.
-Бьякуя?- чуть испуганно прошептала Матсумото, равным счётом не видя ничего (Свет, как вы понимаете, они не включили.), потом резко осеклась и сделала вид, будто кашляет.
- Тише, -медленно раздел и укутал в одеяло,- я ничего не собираюсь с тобой делать. Ты подарила мне куда больше, чем физическое влечение. Ты научила меня быть счастливым. Если хочешь, я буду спать на диване, в соседней комнате.
-Нет! - сорвался недовольный голос девушки, ложитесь рядом. Подарите мне тепло… Ничего, кроме тепла. Я не выдержу этого холода одиночества, замёрзну и погибну. Виновато пробормотала, ощущая пристальный взгляд на себе.
Молчание, несколько секунд бездействия , а потом ощущение горячих рук на талии, которые прижимают к себе, так нежно и крепко.
-Мы же на задании?
-Глупости, спи, моя принцесса- уткнувшись носом в пряди золотистых волос, отдающих тяжёлым и манящим ароматом тюльпанов с классическим привкусом розы, капитан не заметил , как тут же уснул.
“И вместе спать, не значит переспать, кажется, теперь я поняла смысл этой фразы. Ты так близко , мне так горячо и щекотно от твоего дыхания. Я так полюбила тебя, что не знаю как жить дальше. Меня преследует ощущение, что без аромата тебя я разучусь дышать, просто забуду, каково это не вдыхать запах сладкой вишни с отголоском горьковатости зелёного чая.
Ты мир не можешь заменить,
Но ведь и он тебя не может.
Я люблю тебя, Бьякуя ”
Их сердца бились воедино, он тихо прижимал свое маленькое счастье, она - улыбаясь, радовалась его несоизмеримому и искреннему теплу. Они полюбили и были любимы.

«Каждый хочет любить, каждый хочет быть счастливым. И только единицы умеют прощать.»

Написано для С_э_т, которая хотела Пеше/Исида (естессно, Пеше без маски))), ссыль на соответствующий пост
ага, Пеше без маски присутствует, а также присутствует качающий какие-то свои непонятные права Маюри и офигевший от всего этого Исида :gigi:

автор: soV@...
персонажи: Пеше, Исида, Маюри, остальные - просто статисты
жанр: от меня кроме бреда ничего ждать не приходится :alles:
дисклеймер: Кубо...

Пеше с облегчением убедился, что с Нелл, нет, с Неллиель-сама, всё в порядке, ее раны были несерьезны, и она сейчас плакала, захлебываясь слезами, как умеют только дети, над телом Ннойторы, попутно обслюнявив все его раны, что давало Пеше повод думать о выживании пятого из Эспады не как о призрачной надежде, а как о свершившемся факте. Куросаки Ичиго умчался продолжать спасать Иноуэ Орихиме, Пеше осталось только удивляться, что же в этой девочке такого, что ее постоянно похищают и спасают. Радовало только, что квинси сейчас вдали от всей этой суматохи, но при этом совершенно не радовало то, что Исида оказался под опекой этого странного шинигами Куротсучи.
И тут мимо него что-то пронеслось, через пару секунд Пеше сообразил, что это был квинси, и двигался он туда, где сейчас вступил в бой Куросаки. Пеше выругался про себя. Глупый квинси! Там же чувствовалась реяцу Улькиорры-сама, а это означало, что мальчишек убьют в течение пяти, максимум десяти, секунд. Пеше захотелось побиться обо что-нибудь головой, привычка вести себя по-идиотски сыграла с ним злую шутку, и он и вправду начал биться головой о какой-то кусок разрушенной башни.
- Как интересно!
Пеше, прервав свое занятие, обнаружил, что рядом с ним стоит Маюри и с любопытством смотрит на него.
- Улькиорра-сама убьет его… их, - глухо ответил Пеше.
- Это было бы крайне неприятно и нежелательно, - сказал Маюри, задумчиво постукивая себя по подбородку. – Но, думаю, вполне обратимо, если с ними эта девочка, Иноуэ. С другой стороны, я всегда могу создать полноценную копию, когда разберусь и усовершенствую технику того арранкара. Это так интересно! – воодушевленно вскричал Куротсучи.
Пеше заворожено смотрел на этого безумца.
- А если посмотреть еще с одной точки зрения, - задумчиво продолжил Маюри. – То данный экземпляр квинси всё-таки интереснее в своем, скажем так, естественном состоянии.
Маюри отошел понаблюдать за восстановлением Ннойторы, который был всё еще без сознания, и даже приказал своему лейтенанту собрать слюну Неллиель-сама для анализов. Пеше же так и остался сидеть на месте, прислушиваясь к отзвукам разворачивающейся вдалеке битвы.
Когда барьер исчез, а Куросаки умчался спасать еще кого-то, Пеше со всех ног помчался смотреть, что же там случилось, реяцу квинси еле ощущалась и была нестабильна.
Добравшись до места, он обнаружил Исиду под каким-то магическим щитом, без руки и залитого кровью. Рядом сидела рыжеволосая девочка и плакала.
- Не переживай, ты же знаешь Куросаки, ничего с ним не случится, скорее это он с кем-то случится, - пытался утешить ее Исида.
Пеше понял, что это и есть Иноуэ Орихиме, которую пришел спасать Куросаки с друзьями. И квинси пытался ее утешить! Когда сам выглядел почти как покойник. Пеше уже собирался высказать всё это вслух, но тут заметил, что под этим магическим щитом у квинси восстанавливается рука, и он с каждой секундой выглядит всё лучше. Пустой, не говоря ни слова, уселся на песок и приготовился ждать окончание процесса излечения.
- Какая необычная техника! – вновь раздался голос Куротсучи, и Пеше, подняв голову, уже не удивился, обнаружив его рядом с собой.
Квинси под щитом дернулся и попытался подняться.
- Успокойся, малыш-квинси, - проскрипел Маюри, с усмешкой посмотрев на Исиду. – Необычная - не значит интересная для меня.
Орихиме, казалось, не обратила на них никакого внимания, продолжая тихо плакать.
- Иноуэ-сан, - тихо позвал ее Исида, когда его рука полностью восстановилась. – Я в порядке, думаю, ты сейчас нужнее другим. Иди, твоя сила может понадобиться.
- Ты уверен, Исида-кун? – она неуверенно ему улыбнулась.
- Да, - кивнул квинси, - дальше я справлюсь сам.
- Унохане-тайчо может пригодится твоя помощь, девочка, - встрял в разговор Маюри.
- Хорошо, - ответила Орихиме и поднялась.
Оглядев всё еще бледного Исиду, улыбающегося Маюри и незнакомого ей пустого, она кивнула им и убежала.
- Глупый квинси! – проворчал Куротсучи, когда Иноуэ отбежала достаточно далеко. – Ты же не до конца восстановился…
- Ей было здесь слишком тяжело, - пробормотал Исида и попытался подняться, ему это не удалось.
- Благородство сгубило твой род, и тебя погубит, - покачал головой Маюри.
- Что?! – взвился Пеше. – Урюу, ты что, помирать здесь собрался, прямо на моих руках? – он драматически возвел руки к небу, а потом схватил квинси за грудки и принялся трясти. – После всего, что мы вместе прошли! Ты ведь не умрешь? Пообещай мне! – продолжал он трясти квинси.
- Если ты не будешь его так дёргать, он определенно проживет дольше, - строго сказал Куротсучи, выуживая из рукава какой-то очередной шприц.
- Ой, - замер Пеше и виновато посмотрел на капитана двенадцатого отряда. – А знаете, у него ко мне чувства, - доверительно сообщил он Маюри.
- Чувства? – искренне удивился тот.
- Да! У меня к нему чувство раздражения и удивления, откуда такие придурки берутся! – взвился Исида, пытаясь отцепить от себя пустого.
- Ты всё перепутал, - как с ребенком, заговорил с ним Пеше. – У тебя ко мне высокие, прекрасные и нежные чувства, только ты их отрицаешь.
Нервы Исида не выдержали, и вместо ответа он просто ударил пустого в челюсть. Костяшки в кровь разбились о края маски, а сама маска от удара неожиданно сорвалась с лица Пеше и улетела в сторону, упав прямо Маюри под ноги.
- Как интересно, - вновь протянул капитан двенадцатого отряда, глядя на маску у своих ног.
Исида ошарашено рассматривал лицо Пеше, оно совершенно не вязалось с образом непутевого и смешного пустого: строгие, чуть резковатые черты лица, морщинка между бровей, как будто их обладатель слишком часто хмурился, хищные желтые глаза, и шрам, начинающийся на правой скуле, огибающий глаз по виску, повторяющий изгиб брови и почти вертикально уходящий за линию волос. Это не мог быть глуповатый Пеше! И, тем не менее, это был он.
- О, Урюу, я вижу по твоим глазам, что ты наконец-то начал осознавать всю глубину своих чувств ко мне! – он прижал Исиду к себе. – Жаль, я не могу ответить на них в полной мере, но, - Пеше взял его за подбородок, - хочешь, я тебя поцелую?
Ошалевший от такого обращения квинси даже не сразу сообразил, что надо сопротивляться, зато за него это сообразил Маюри и рывком оттащил пустого от Исиды.
- Не смей трогать мой исследовательский материал! – зло прошипел капитан двенадцатого отряда, глядя в глаза Пеше.
- Что? – возмутился квинси. – Какой еще «исследовательский материал»?
Куротсучи отпустил пустого и приблизился к нему.
- Я начинаю думать, - сказал Маюри, смотря на Исиду желтыми безумными глазами, - что идея изучать тебя в реальных условиях не слишком удачна. Если такое будет повторяться, то тебя будет лучше изучать в лаборатории, - задумчиво закончил он.
- Чт… - начал было квинси, но Куротсучи его прервал.
- Нему! – возле Маюри материализовалась лейтенант двенадцатого отряда. – Позаботься о нем, и проследи, что никто, слышишь, дурочка, никто не смел к нему приближаться. А мне надо провести еще пару экспериментов, пока я здесь.
Маюри исчез. Нему вколола Исиде препараты, оставленные Куротсучи. Пеше тоскливо взирал на квинси, сидя на расстоянии трех шагов, так как ближе лейтенант двенадцатого отряда приближаться не давала, маску он так и не надел. А квинси размышлял о вероятности и о своей судьбе, у которой было довольно специфическое чувство юмора и, вероятно, жёлтые глаза.

Название: Рая нет
Автор: chinpunkanpun
Бета: сам себе семпай
Пэйринг: недоквинцест (как вариант, Айзен / мозг Исиды младшего)
Рейтинг: R
Жанр: ангст, десфик
Предупреждения:
1) это сильно AU
2) это ООС Исиды старшего, и младшему тоже досталось
3) пафос на фоне кровищи и чернухи, автор – извращенец
Саммари: все умерли
Статус: закончен
Дисклеймер: Простите, Кубо-сенсей! Блич Ваш. Глюки – Ж. П. Сартра. Все сами виноваты.
Примечание:
1) Эпиграф и название из манги vol.04 Ch.026 (лучник квинси ненавидит меня, я в курсе Т_Т).
2) Написано на "убойный" флэш-моб для Matsuyama

Бонус – шутка плоского йумара:
Айзен смотрит «Матрицу»
Морфеус: Этого мира не существует, это всё матрица.
Айзен *поигрывая Кьоко Суйгетсу*: Проклятые эпигоны >_<.

Мы движемся вместе, как капли
воды, как звёзды. Мы
противостоим друг другу как
полюса магнита, как цвета кожи.


Там была улица, где он в детстве жил.
Улица не изменилась. Вот булочная на углу. Вот наискосок – дом, где он родился.
Подойти ближе? На это ещё нужно решиться.
- Урюу, что-то не так?
Он поворачивает голову. Женщина, называющая себя его матерью, смотрит с беспокойством. Её волнение выглядит очень достоверно. Браво.
- Нет, всё в порядке, мама.
Шаг вперёд. Ещё несколько. Потом – знакомая до мелочей лестница. Количество ступенек, пересчитанное, наверное, тысячу раз. Их двадцать, как и прежде. Та же дверь. Квартира. На встречу отец и сестра.
Да, у Исиды есть сестра – пятилетняя Марико. У неё тонкие тёмные косички и липкие, пахнущие конфетами губы, когда она тянет его за рубашку, заставляя наклониться для поцелуя. Очень мило.
Отец Урюу не курит. Его зовут Хаджиме, и он не похож на Рюукена. Ни капли.
Иллюзия идеальна. И, может, Исида даже поверил бы ей, но… тогда бы пришлось принять, что он, Исида Урюу, простой школьник с очень непростыми психическими проблемами. И что всё, составляющее реальность: квинси, шинигами, Сейрейтей – это порождение его больной фантазии.

Светлая комната. Каждый день – таблетки. Иногда визит врача. Это называют терапией. Кто вообще выдумал, что этот белый ад с мягкими стенами может успокаивать? Через пару месяцев Исида готов согласиться с чем угодно.
Он покорно глотает все лекарства. Ведёт душеспасительные беседы с психиатром. Соглашается, что болен и горит желанием выздороветь.
С самого начала ясно – свою правоту отстаивать не стоит. Гордость квинси приходится засунуть подальше. А если квинси не существует, с ней вообще можно не считаться.

Некоторые вещи успокаивающе неизменны, например, школа. Пока Урюу не ходит на уроки, к нему часто заглядывают одноклассники. Куросаки – всё тот же угрюмый парень. Тацки, как прежде, с руганью оттаскивает Чизуру от Иноуэ. Садо молчит. А Кейго создаёт постоянный фоновый шум. Только вот никто из них не верит в духов и пустых. Ничего странного.
Существующий мир полностью лишён даже намёков на сверхъестественное. Исида удивился бы иному, хотя соображения по этому поводу держит при себе.
Когда Кейго, подсунув ему журнал и тыча пальцем, воодушевлённо вещает: «Рок-группа просто отпад!» – Урюу предпочитает смолчать, что лица на фотографиях ему прекрасно знакомы. Хисаги, Кира и Абараи. Забавно. Название группы – «Death God» – едва не заставляет расхохотаться в голос. И это не всё: Мацумото обнаруживается в качестве ведущей на телевидении, Кучики – владелец компьютерного концерна, а пресловутая полосатая панама красуется на логотипе сети магазинов. Смех, да и только.
Исида сдерживается, иначе конец игре. Полная и безоговорочная вера в реальность – вот то, что он должен демонстрировать. Обязан.

Это не слишком редкая фамилия, поэтому ничего странного в том, что соседом оказывается Исида Рюукен. Ничего.
Не сомневаться, как бы абсурдна ни была ситуация.
Это игра, похожая на партию в покер. Карты в ней не имеют большого значения. Гораздо важнее – сохранить невозмутимое выражение лица. Ничем не выдать себя сопернику.
Урюу должен просчитать чужие ходы. И всегда быть на шаг впереди. Если он выиграет, возможно, удастся отложить карты.
Попытки предугадать, каких именно слов и поступков от него ожидают. Заученная реакция. Требуемые улыбки и смех. Стоит ли вкладывать эмоции? Вряд ли. Декорациям вокруг безразлично, искренен он или нет.

Рюукен встаёт и выходит на балкон – он много курит.. Урюу сидит на диване рядом с сестрой и следит за ним глазами, не поворачивая головы.
Это единственный отец, которого он помнит. Нынешнее идиллическое семейство – ширма. Ещё предстоит узнать, что за ней скрывается.
Хороших отцов не бывает, он уверен. Мужчины тут не при чём. Само отцовство?.. Сделать ребёнка просто, а вот воспитывать…
Исида был ничей. Дед пользовался им, не имея права владения. Любил ли его Урюу? Полностью от него зависел. Стать последним квинси – прекрасная плата за заботу.
Будь у Исиды отец, снабдил бы сына массой предрассудков. К счастью, его «я» осталось совершенно свободным. «Отец» для него только слово. Ничего больше.
Люди требуют от своих близких, чтобы их любили. С лёгкостью твердят о своей любви и требуют, чтобы ты был счастлив. Это сложно.
Навязанные правила слегка раздражают.
Поэтому Урюу решает внести некоторые изменения. Игра есть игра, не так ли?
Провожая гостя, в полутёмном коридоре он стискивает лацканы пиджака мужчины. Тот замирает.
Верная реакция.
Парень привстаёт на носки и тянется. При разнице в росте несложно разглядеть выражение лица. Но оно не слишком важно.
- Я Вас люблю, – губы дрожат очень к месту.
У Урюу сугубо теоретические познания, и поцелуй выходит неловким и смазанным. Он не представляет, когда уместно пустить в ход язык, поэтому просто ласкает неподвижные чужие губы своими.
Неподвижные. Тоже правильно.
Он разжимает пальцы и отступает.
- Подумайте об этом, прошу Вас, – говорит он.
Реплика в спину. Щелчок замка.
Достаточно правдоподобно, с обеих сторон. Овации.

Почти стёршиеся детские воспоминания. Комната, вещи и запахи в которой вызывают чувство смутного узнавания. Вместе с завтраком – две маленькие невзрачные таблетки сероватого цвета и одна голубая. Еженедельный поход к психологу. Это называется реабилитацией. Урюу знает, для чего это нужно. Но даже мысленно не стоит произносить, кому это нужно.

Его никогда не оставляют одного. Это логично. Отец на работе, а матери срочно надо уйти. Если Марико можно оставить с подругой, Исиду – нет.
Сосед – врач. Он прекрасно подходит.
У Рюукена выходной. Он сидит за компьютером те несколько часов, которые они с Урюу проводят вместе. Парень делает вид, что увлечён телевизором. Мужчина – что верит в это. Урюу вытягивается на диване. Учитывая лекарства, которые он пьёт, уснуть легче лёгкого. И сновидений никаких.
Шум. Не открывая глаз, он слушает шёпот. Любящая мать не хочет будить, а Рюукена совсем не обременит, если мальчик поспит на диване. Дверь. Шаги по коридору снаружи. И снова дверь. Пауза.
Урюу медленно садится.
- Рюукен, ты подумал?
Тот стоит посреди комнаты, видимо, не совсем понимая, что именно сделал. Вздрагивает. Садится в кресло.
- Мы уже на «ты»?
Иронично. Это хорошо.
- Согласись, было бы странно звать друг друга «Исида-сан» и «Исида-кун».
Кивает. Закуривает.
Прищурившись, Урюу смотрит на тлеющий сигаретный кончик. Пробегающие по серому оранжевые искорки завораживают. Воронкой затягивают сознание, гасят его…
Пять. Четыре. Три… Теперь уместно спросить:
- Я тебе неприятен?
- Нет.
Слишком поспешно, Рюукен.
Тело прошивает дрожью азарта. Донельзя вовремя.
- Раз уж мы наедине, я подумал… И ты оставил меня на ночь… – опущенная голова. Чуть ссутуленные плечи.
- Вряд ли делать это со школьником правильно, - голос мужчины очень холодный. Урюу забился бы в угол, чтобы не раздражать. Но это не реальность. А потому здесь действуют иные законы.
- Вообще, делать это с парнем не слишком правильно, но такая идея у тебя протеста не вызывает, – встать. Сделать пару шагов. Можно жаться к коленям и смотреть снизу вверх. Да, и не забывать любить. Большинству это нравится. – Так почему нет?

Из-за таблеток восприятие запаздывает. Что поцелуй горчит, парень понимает не сразу. Губы пахнут табаком. И если не зацикливаться на технической стороне, отвечать получается вполне сносно.
Исида Хаджиме уже пришёл домой. Сейчас он поужинает. Потом включит телевизор.
Не важно.
Спальня. И окна открыты.
Очки мешают. Но стоило только подумать об этом, как они исчезли.
Мужские пальцы расстёгивают рубашку. Задерживаются на груди. Поцелуй всё длится. Губы Урюу теперь тоже горькие. Ремень расстёгнут. Брюки с бельём.
Дыхание на щеке. Прикосновения к бёдрам. Мгновения нескончаемы. Ход времени как физическая ласка. И горечь – прекрасная специя.
Когда Рюукен входит, это слегка тянущее ощущение. Ничего неприятного, или нарушающего гармонию. Движение.
Дерево. Ветер шелестит в ветвях и легонько их колеблет. Цикада. Она ползёт по стеклу, соскальзывает и снова ползёт вверх.
Руки парня беспорядочно шарят по простыням, потом вцепляются в плечи мужчины. Ладонями он гладит спину Рюукена, спускается к пояснице.
Они оба – слишком хорошие комедианты, чтобы затягивать с кульминацией.
Деликатный укус в шею, и – прекрасная развязка. Стоны трудно сдержать. Да и незачем.
Урюу – самый счастливый мальчик в мире. Как можно сомневаться? Ведь это правда!

Он тянется через мужчину и берёт с прикроватного столика свои очки. По внутренней стороне бёдер текут вязкие капли. Отдающая врачебной прохладой рука мягко проходится по лопаткам. Парень соскакивает с постели и отправляется в душ.
Тёплая вода вокруг. Даже в воздухе. Это приятно. У неё есть собственный ритм, не сбивающий с мыслей.
В детстве он познакомился со смертью. Она была живым существом и угрозой. Она ходила по улицам. И однажды забрала деда. Шинигами или пустые – невелика разница. Все они были смертью.
Лучшее, что мог сделать отец в прошлом, – это умереть. Но не только. Умереть он должен был вовремя. Как, например, мать Исиды. Умереть не настолько рано, чтобы исчезнуть из памяти, и не настолько поздно, чтобы породить у сына чувство вины.
Рюукен был лишним, как в той реальности, так и в этой. Значит, он должен исчезнуть.

Покрытая испариной кожа мужчины липнет к чуть влажной после душа. Парень опускается сверху, сжимает коленями и упирается ладонью в грудь. Другая рука чуть позади и на отлёте. В комнате полумрак, поэтому можно не опасаться, что блики на металле привлекут внимание.
- Рюукен…
- Да?
- Ты ненастоящий.
Урюу обучен сидеть прямо и шить. А ещё он виртуозно обращается с ножницами.
Удар. Ещё один. Почти с сексуальным удовольствием парень разглядывает рану и стирает брызги с лица.
Ну, это же совсем неправдоподобно. Должна была быть борьба или хотя бы вскрик.
Исида улыбается. Почти незнакомое слово перекатывается на языке. Странное, заставляющее задумываться над каждым движением губ. Отец. Теперь у него есть отец. Чистый. Сведённый к отрицательной величине. Великолепный.
Урюу снова идёт в душ. И кончает второй раз, с минимальной помощью рук.

Пара незначительных деталей. Осталось вернуть себе одиночество. Раньше Исида о нём не думал. Не замечал его. Не знал, как оно называется. Но это ткань его жизни. Скрепляющие швы действительности.
Мужчина, зовущий себя его отцом, уснул перед телевизором. Звук открывающейся двери его не тревожит. Урюу чувствует, что время стоит на месте. Даже мелькание на экране прервано. Он идёт на кухню и достаёт нож для разделки. Эмоций нет. Они излишни. Парень спокоен, как игрок, бьющий карту соперника.
Нож гораздо острее, поэтому кровь течёт свободней. Она скапливается выпуклыми лужицами на светлой обивке дивана. Струйками стекает на пол и впитывается в ковёр. Она почти чёрная. Вряд ли она должна быть такого цвета.
Женщина, которую Исида должен считать матерью, спит в комнате за стеной. На спине. Как легкомысленно с её стороны. Острие входит легче, хотя пальцы на рукояти скользят. Неприятно. Он вытирает ладонь простынёй и идёт в детскую.
Слабые ручки царапают предплечье, пока парень прижимает к лицу девочки подушку.
Вот так уже правильнее.
Телевизор в общей комнате начинает сменять кадры. Часы тикают. Да, так гораздо правильнее.

Он возвращается к Рюукену. Ложится на другой половине постели и подтягивает колени к груди. Уснуть просто.
Урюу открывает глаза. Ткань под ним, бурая и влажная, местами присохла к коже.
Исида мечется по ванной. Взгляд. Его невозможно не ощутить. Он внутри мозга, грудной клетки, на руках. Смотрит его собственными глазами. Это истина. Зеркало её подтверждает.
Кулак впечатывается в ровную поверхность, и она идёт трещинами. Осколки, как нарочно, вытянутые и достаточно большие.
Что за вопрос. Естественно, нарочно.
Парень стискивает один в кулаке. От запястья к локтю – яркая глянцевая лента. Пальцы немеют. Неважно.
Предложенная жизнь не то, чего желает Урюу, поэтому смерть для него – пункт назначения.
Он подносит осколок к горлу. Оттягивает кожу, как перед бритьём. Жжение.
Можно почувствовать себя шедевром. Драгоценностью, свернувшейся на алом бархате.
Карты падают на сукно. Игрок произносит: «Я пас».

Название: Выручить друга
Фандом: Bleach
Автор: Рыжая Шельма.
Персонажи: Бьякуя, Ренджи, Ичиго, Рукия
Жанр: юмор
Размер: драббл
Права: на героев у Кубо.
Рейтинг: минимальный.
Предупреждение: надеюсь, что все ошибки я изжила, но если вдруг что-то осталось - заранее прошу прощения и обещаю исправить)

-Ренджи! – Рукия бросилась за молча развернувшимся к выходу другом, - постой, Ренджи! Дай нам все объяснить! – девушка вцепилась в рукав цветастой футболки его гигая.

-Что тут объяснять, я и так все прекрасно понял, - Ренджи перевел взгляд на Ичиго, - это серьезно?

-Серьезнее некуда, - спокойно и прямо глядя в глаза другу, ответил рыжий и встал за спиной девушки, обняв ее за плечи, - прости, что не сказали раньше, глупо получилось.

-Ясно, - Ренджи кивнул и, осторожно разжав пальцы Рукии, не отпускавшие его одежду, двинулся к двери. На пороге он обернулся и сказал: обидишь ее – убью.

-Договорились, - серьезно и без тени улыбки отозвался Ичиго.

***

-Лейтенант Абараи, Вы знали об отношениях Рукии и Куросаки Ичиго? – тоном капитана шестого отряда можно было заморозить горячие источники. – Впрочем, не важно. Что возомнил о себе этот …. временный шинигами? Рукия из благородной семьи, он что, думает, что достойная ей пара? Я завтра же обращусь к командующему за приказом об отзыве ее из командировки на грунт, а с ЭТИМ, - у Ренджи внезапно пересохло горло, - я поговорю лично. Лейтенант Абараи, после получения приказа Вы отправитесь в мир живых, проследите за возвращением моей сестры и поместите ее под домашний арест. Свободны!

Вечером Ренджи не мог уснуть, мучимый бессонницей. Капитана следовало чем-нибудь отвлечь, желательно чем-нибудь серьезным, что поглотит все его внимание и заставит забыть о Рукии и Ичиго. Хотя бы на время. Но что? Устроить беспорядки в отряде? Ренджи вздрогнул. Опасно, да и бесполезно. Капитан тонким слоем размажет его по полу казармы и спокойно отправится дальше, отрывать голову Куросаки. Мысли, одна бредовее и нелепее другой, сменяли друг друга в каком-то причудливом хороводе. Представляя себе, как тайчо мечется по всему Сейретею в поисках спрятанной им, Ренджи, Сенбонзакуры, лейтенант шестого отряда погрузился в беспокойный сон…

***

-Лейтенант Абараи! – Ренджи вытянулся по струнке и замер, обуреваемый дурными предчувствиями, - Вы с кем-нибудь встречаетесь?

-ЧТО? Нет, капитан, - сказать, что фукутайчо был удивлен, значило сильно приуменьшить его состояние, - но почему Вы спрашиваете об этом?

- Я долго думал и нашел решение, создавшейся проблемы. Рукию необходимо выдать замуж за подходящего ей человека. Я перебрал множество кандидатур и остановился на Вашей, лейтенант Абараи. Вы давние знакомые, не чужой ей человек, у Вас хорошие карьерные перспективы, имеется банкай, и даже несмотря на происхождение, Ваша персона устраивает меня больше, чем этот выскочка. Вы согласны?

-Но это же полный бред, -ляпнул было Ренджи и осекся, увидев выражение лица капитана, - я имел ввиду что не могу этого сделать. Я …ээээ…. нууу… Люблю другого человека!

-Вы сказали, что ни с кем не встречаетесь, - поднял бровь Кучики, - Вы мне солгали, лейтенант?

-Нет! Просто…эээээ ..... этот человек не отвечает мне взаимностью, вот! Моя любовь тайная и безответная!

-Кто ЭТО? – по тону капитана, Ренджи понял, что чье бы имя он не назвал, этот человек будет мертв в ближайшее время. Если только….

– Это Вы, капитан. Я люблю Вас. – выпалил Абараи и храбро зажмурился. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он услышал холодный голос, в котором сквозила еле сдерживаемая ярость.

- У Вас есть 2 секунды, лейтенант, чтобы взять обратно тот бред, который я не слышал, и дать согласие на брак с моей сестрой.

Ренджи мысленно подвел итоги своей непутевой жизни, проклял весь клан Кучики, во главе с Бьякуей, рыжего придурка Куросаки, себя самого, за идиотские понятия о дружбе (сам погибай, а товарища - кто бы сомневался - выручай) и открыл глаза, мечтая оказаться где-нибудь в более спокойном и безопасном месте. Хуэко Мундо, например.

-Не могу. Я давно и очень сильно люблю Вас, капитан, с тех самых пор, как Вы приняли в семью Рукию. Я приложил много усилий, чтобы быть ближе к Вам, много работал и тренировался, чтобы стать лейтенантом в этом отряде. Между нами пропасть и я не на что не надеюсь. Единственное что я могу, это преданно служить Вам и восхищаться издалека. Мое сердце занято навечно и брак с кем бы то ни было для меня не возможен.

Прошла секунда, другая, прежде чем Ренджи услышал спасительное: Вон! – и бросился к выходу.

-Лейтенант Абараи! – догнал его хлесткий, как удар, окрик, - сегодня в восемь, в моем поместье. Будете доказывать, что Ваша возмутительная выходка не глупая шутка и не попытка уклониться от брака с моей сестрой. Все понятно?

-Да, капитан! Слушаюсь, капитан! В восемь, капитан! – Ренджи на подгибающихся ногах вышел из кабинета. «Боги, во что я себя втянул» - билась в голове мысль, - «Ну Куросаки, ну сволочь, дай только до тебя добраться!»

«Хотя», - Ренджи вдруг широко улыбнулся и оглянулся на закрывшуюся за его спиной дверь, - «может стоит поблагодарить это рыжее недоразумение?»

Название: Доказательства любви
Фандом: Bleach
Автор: Рыжая Шельма.
Персонажи: Ренджи/Бьякуя
Жанр: юмор
Размер: драббл
Права: на героев у Кубо.
Рейтинг: минимальный.
Предупреждения Беты у меня нет, я стараюсь все вычитывать максимально качественно, но если что-то пропустила, заранее прошу прощения, и буду очень признательна, если меня ткнут носом в баги.

Просили проду к зарисовке Выручить друга, о том, как, собственно, Ренджи доказывал свои слова) У меня получилось как-то так, сильно не бейте :)


В назначенный час Ренджи стоял перед входом в большое поместье Кучики. Ощущения были смешанные: от сладостного предвкушения, до откровенного ужаса. Неопределенность ситуации вносила сумятицу в его мысли. От капитана можно было ожидать чего угодно, в том числе и встречи с банкаем, а умирать как-то не очень хотелось. В полнейшем раздрае и смятении, но настроенный идти до конца, Абараи вошел внутрь.

Внутри было тихо и умиротворенно. Дом встретил Ренджи тишиной, и тот поначалу несколько растерялся.

-Вы точны, лейтенант Абараи, – голос за спиной, принадлежавший соткавшемуся из воздуха капитану, заставил вздрогнуть, а сердце зайтись в бешеном припадке, – следуйте за мной.

Ренджи понуро поплелся за Кучики. Не банкай конечно, что не может не радовать, но прием хотелось бы потеплее, а то такое ощущение, что пол лица отморозил своим презрительным взглядом. И куда они теперь идут?

-Вот, возьмите это. У Вас есть 3 часа, лейтенант. Все должно сверкать. Если я буду удовлетворен, мы перейдем к следующему пункту. Вы меня слушаете, Абараи? – Ренджи в полном оцепенении смотрел на то, что протягивал ему капитан. Это были ведро, швабра и тряпка, – закончите уборку в этой комнате – переходите к следующей. Задача ясна?

- Да, но как же…

-Приступайте, - и, не сказав больше ни слова, капитан покинул помещение.

-Может лучше бы это был банкай, - задумчиво протянул Ренджи, оглядывая свой арсенал для борьбы с беспорядком. Вздохнул и принялся выполнять приказ.

Через три часа работа была закончена. Встрепанный, уставший и крайне раздраженный Ренджи кинул тряпку в ведро и сквозь зубы выругался в адрес Куросаки, из-за которого попал в такой переплет. Рыжий-то небось отлично проводит время, тогда когда он сам…

-Закончили, лейтенант? – от неожиданности Ренджи опять дернулся, швабра выскочила из рук и, падая, ударила по стоящей у стены какой-то фарфоровой вазе. Та печально звякнула и рассыпалась на осколки. Ренджи зажмурился. Вот теперь точно будет банкай.

- Стоимость вазы будет вычитаться из Вашей зарплаты, лейтенант. Вы свободны. На сегодня.

-На сегодня?

- Завтра в восемь. Есть вопросы? – вопросов не было. Все и так было предельно ясно. Капитан был редкостной сволочью…

***
Рабочий день прошел как обычно: бумаги, тренировки, не обращающий ни на кого внимание, но замечающий все капитан, суета и нервотрепка. Чем ближе становилось время к вечеру, тем неспокойнее было на душе влипшего по уши лейтенанта. Как он убедился, дурные предчувствия полностью себя оправдали.

-Ээээ …. Ужин? Капитан, вы уверены, что захотите есть то, что я приготовлю? – начал было Ренджи, но, наткнувшись на спокойный взгляд, только тяжело вздохнул и принялся осваивать азы кулинарного искусства. Капитан любил острое, это Ренджи помнил точно…

Домой он возвращался поздно, усталый, издерганный и задумчивый. Ну кто же знал, что этой приправы надо было класть совсем чуть-чуть?

***
-Ванная, – бросил на ходу капитан, когда на следующий день, ровно в восемь Ренджи появился в его доме. – Мне нравится, когда вода погорячее, только не перестарайтесь, как со специями, лейтенант. Я не хочу получить ожоги.

«Он просто издевается», - думал Ренджи, поддерживая огонь и доводя температуру воды в купальне до нужной. – «Надо потерпеть, когда-нибудь ему это все надоест… может быть… если я к этому времени буду еще жив»

Вытирая пот со лба и уже привычно матерясь в полголоса, Ренджи обернулся и замер, отрыв рот. За спиной, наблюдая за действиями лейтенанта, стоял Кучики-тайчо, одетый в легкое, изящно расписанное кимоно. Нежный шелк отбрасывал мягкий отсвет на лицо капитана, придавая его облику нереальность и еще большую утонченность. Завороженный этим зрелищем Абараи оказался совершенно не готов к тому, что произошло дальше. Красивым движением руки Кучики скинул кимоно на руки опешившего лейтенанта и… скрылся в купальне. Раздался плеск воды и чуть слышный одобрительный вздох. Ренджи стиснул пальцами ни в чем не повинную ткань.

- Вы еще здесь, лейтенант? Свободны! На сегодня…

«Месяц буду не вылезать из подвала Урахары. Два месяца! Буду тренироваться с Ичиго, придурок мне очень много задолжал. А потом убью эту высокомерную сволочь, Сенбонзакура у него там или нет».

***
Прошла неделя. Ренджи стал раздражительный, выглядел уставшим и осунувшимся, не посещал пьянки лейтенантов и бросался на всех, кто попадался под руку. Понаблюдав за другом пару дней, Шухей, обеспокоенный его состоянием, решил поговорить начистоту.

- Я знаю, что не имею права вмешиваться в чужие отношения, но он же тебя просто выматывает, - начал разговор Хисаги, отловив Ренджи в уединенном переулке. - Я все понимаю, страсть штука серьезная, но ему надо больше думать о твоем здоровье.

Брови Абараи медленно поползли вверх, а Шухей продолжал, - Я конечно, очень за тебя рад, тошно было смотреть, как ты сохнешь по своему капитану, но всему есть разумный предел. Ты таскаешься туда каждый вечер, возвращаешься выжатый, потрепанный. Кстати, не думал, что он на такое способен, оказывается твой капитан весьма темпераментный…. Что ты делаешь, придурок! – Хисаги тщетно пытался разжать пальцы Ренджи, мертвой хваткой сжавшие его горло. – Отпусти, задушишь…

Багровый туман перед глазами рассеялся, ярость отступила, и Ренджи пришел в себя, отпустив закашлявшегося Шухея, который сполз по стенке на землю.

- Прости… - развернувшись, Абараи почти бегом кинулся прочь…

***
-Если Вам дороги Ваши книги, капитан, не заставляйте меня убираться в библиотеке.

-Есть какие-то проблемы, лейтенант? Что Вы там говорили, про то, что готовы на все ради меня? – Ренджи скрипнул зубами, - Никаких проблем, капитан.

-У Вас три часа…

Убирать здесь особо было нечего, поэтому помаявшись дурью примерно час, Ренджи уселся на пол, достав первую попавшуюся книгу. Это оказался томик каких-то стихов. Нельзя сказать, что фукутайчо любил поэзию, скорее она вообще не интересовала его, но делать было нечего, представать под светлые очи капитана не хотелось, а стихи оказались интересными. Листая одну за другой тонкие страницы, Ренджи и сам не заметил, как уснул.

Лежать было неудобно, тело все затекло, а в щеку упиралось что-то острое. Вынырнув из лап очередного кошмара на бытовую тему, которые теперь снились ему регулярно, Ренджи обнаружил себя на полу библиотеки. Это было удивительно, потому что в его комнате в казарме библиотеки точно не было. Ксо! Ренджи дернулся, угол книги, на которой он уснул, еще более болезненно впился в кожу. Это прояснило и отрезвило сознание. За окном было совсем светло, а значит, он безбожно опоздал на службу. Чертыхнувшись еще раз, фукутайчо подскочил, ринулся к выходу и уже на пороге изумленно обернулся. Пока он спал, кто-то заботливо прикрыл его теплым пледом, сиротливо лежащим теперь на полу.

Стоя навытяжку перед распекавшим его за опоздание Кучики, Ренджи размышлял о превратностях и несправедливостях судьбы. И о том, какое развлечение готовит на сегодня его изобретательный капитан. «Мог бы ведь и разбудить, гад»

***
К концу второй недели Ренджи стал похож на тень. Только глаза горели таким огнем, что больше никто не рисковал здоровьем, чтобы провести душеспасительную беседу с лейтенантом шестого отряда. Соваться с нравоучениями к Кучики тем более желающих не было. Так что все шло по уже привычному сценарию, вплоть до того момента, как эмоции, клокотавшие в груди Ренджи, достигли критической массы.

-Просто убейте меня, - выдохнул он в лицо капитану, в очередной раз увидев ненавистную швабру. – По-моему, шутка зашла слишком далеко.

-Это твоя шутка зашла слишком далеко, Ренджи. За слова всегда надо отвечать, а тем более за такие. Ведь никогда не знаешь, как они отразятся… на всех… Я разговаривал с Рукией и решил, что не буду ей мешать. Так что Вы можете быть спокойны за своих друзей, лейтенант. Свободны.

Не услышав привычного «на сегодня», Ренджи понял, что завтра его здесь не ждут. Урок был окончен. Развернувшись, он молча вышел из комнаты и направился к выходу из поместья. На душе было очень погано.

Ночью снились кошмары. Не те, что последнее время, уже знакомые и порой смешные, а какие-то абстрактные, неопределенные и от этого еще более выматывающие. Так, не выспавшийся, с головной болью и воспаленными глазами, Ренджи и отправился на службу. Входить кабинет было страшно. Не потому что он боялся наказания. Мысль о том, чтобы встретиться взглядом с этими холодными глазами, как-то разговаривать с капитаном, да и вообще находиться с ним в одном помещении отдавалась неприятной ноющей болью. Но выбора не было. Вздохнув, Ренджи, как в омут с головой, вошел в кабинет. Капитан был там и не обратил ровно никакого внимания на пунцового лейтенанта. Как обычно. Ни слова, ни намека… как будто ничего не произошло. «Для него, наверное, так и есть» - с тоской подумал фукутайчо, - «просто проучил зарвавшегося лейтенанта. А что теперь делать лейтенанту, который…». Не окончив мысль, Ренджи принялся за рутинные дела.

***
-Поссорились? – Ренджи обернулся на голос друга. С той памятной встречи Хисаги не рисковал близко приближаться к вспыльчивому лейтенанту. - Драться не будешь? Что произошло, Ренджи? На тебе лица нет уже несколько дней…

- Ничего… Просто я… натворил дел.

- Так извинись. Попроси прощения. Делай что-нибудь, идиот. Ничто не дается просто так, за все надо бороться. Если конечно, хочешь получить что-то стоящее, – Шухей подмигнул замершему в задумчивости другу и поспешил по своим делам. Свою миссию он посчитал выполненной.

***
-Что Вы здесь делаете, Абараи-фукутайчо? – спросил Кучики, хозяйничающего на его кухне Ренджи.

- Ужин, капитан, готовлю ужин. И в этот раз я все тщательно изучил и подготовился, так что могу сказать, что будет не как в прошлый раз. Попробуйте, это вкусно.

-Я не имел ввиду чем Вы тут заняты, - не обращая внимания на протянутую ему ложку, произнес тайчо. - Что Вы тут делаете вообще?
- Пытаюсь извиниться, – напускная веселость слетела подобно шелухе, а в глазах лейтенанта зажглась решимость, изумившая Кучики, – и доказать, что мои слова не были нелепой шуткой.

Ренджи в два шага пересек разделявшее их расстояние и, пока капитан не пришел в себя, наклонился и поцеловал его, легко, почти полунамеком коснувшись чужих губ. Отстранился и замер в ожидании самого худшего. Поднявшиеся вверх руки мягко притянули его обратно, пальцы зарылись в волосы, освобождая их от удерживающей повязки. Красный водопад хлынул вниз, скрыв лица обоих. Когда они обнаружили, что дышать все-таки требуется, Ренджи, чуть охрипшим голосом произнес:

-Так не честно, я тоже хочу вынуть эти штуковины из твоих волос, но не умею их снимать.

-Научишься…

Предупреждение: берегите уши, а то станут как у Куротсучи-доно ^_^ То есть, я считаю последний трек достаточным трэшем, чтобы убить в себе караокера =)

Куда приводит Bleach - я сидела и смотрела Блич...

Я сидела и смотрела Блич,
И каваилась, а в желудке урчало.
Даже забыла, что завтра в универ ехать прям с самого утра.
Я сидела и смотрела Блич.
В аську мне постучали,
Кто-то с ником Куботайто отправил мне смайлик и написал:
Мангака, он написал мне, мангака
Из тебя, как из меня - Сергей Зверев.
Не надо, написал он, не парься,
Лучше найди себе работу скорее.
Ну ладно, отвечаю, не буду.
Вы только рисуйте Блич дальше быстрее.

Я сидела и смотрела Блич,
По второму разу уже крутила,
Чтобы запомнить все имена и не путаться в номерах отрядов.
Пока шел эндинг, я открыла форум.
В личку написал некто Пьеррот,
Я ткнула на пост, открыла сообщение и прочитала:
Фикрайтер, там мне пишут, фикрайтер
Из тебя, как из нас - подтанцовка.
Не надо, ты не мучайся с Вордом,
У нас даже филлеры и то смешнее.
Ну ладно, отчечаю, не буду.
И даже рифму придумывать не стала.

Я сидела и смотрела Блич,
Словно и правда отаку,
И цитировала наизусть уже почти весь сериал.
Вдруг плейер переключился сам,
И голосом Сугиямы Нориаки
Кто-то по-русски мне так проникновенно сказал:
Коллега, он сказал мне, коллега,
Пусть овервойс из тебя третьесортный,
Ты только, он сказал, караоке
Не пой, уши вянут от боли.
Ну ладно, говорю, это последний,
Ты только пояой там Мориту, что ли.

Я как-то сидела и думала:
Вот я нифига не умею,
И неохота, и вообще, жизнь - унылый отстой.
И вот я сидела в кресле,
И тут меня как будто осенило -
Буду делать AMV!! И взяла первое, что было под рукой.
Это был Блич.
А потом крышу сорвало. Напрочь.
А как я узнала? Да очень просто -
Я встретила капитана Куротсучи.
Он сказал: "Сделай и про меня что-нибудь."
А я: "А вам не страшно?"
А он: "Ушей меня давно лишили, так что давай, отмочи."
"Представить год назад не смогла бы,
Что обратиться к вам с просьбой посмею..."
А он мне: "Резче давай, ты...
А то меня... заждались уже, в Сейрейтее."
"Оставьте мне свое хаори на память,
Вот я похвастаюсь потом ксо-косплеем!..
Оставьте свое хаори на память...


Если случится так - вроде как грустное

Теплый закат и легкий ветер - не зевай.
Отдых нескоро - ты мечтай иль не мечтай.
Там, за стеною лет,
Памятью прошлых бед,
Там, за стеною нас помнит Руконгай.
Там, за стеною лет,
Памятью прошлых бед,
Нас никогда не забудет Руконгай.

Будем трудиться, чтобы всех сильнее стать,
Ночью гулять отрядом и на службе спать,
Будем в Готее жить
И вечерами пить,
Только здесь нас хоть кто-то будет ждать.
Будем в Готее жить
И вечерами пить,
Только в Готее нас кто-то будет ждать.

Шорох хаори, и погасла враз свеча.
Медленно ткань - будто во сне - ползет с плеча.
Как лёд печальных глаз
Холоден ваш приказ
Прикосновенья руки - так невзначай.
Как лёд печальных глаз
Холоден ваш приказ...

Тьма вместо света, не земля - песок один.
Но мы вернемся, мы, конечно, победим.
Но если случится так -
Будет сильнее враг,
Верность отряду и честь мы сохраним.
Если случится так -
Будет сильнее враг,
Сердце свое мы друг другу отдадим.


KUBOTITE - о том, без кого не было бы Блича

Пусть неблизко он живет,
Даже молод и не пьет,
Что-то курит, что - секрет.
Он сказал яою "Нет!"

Просто Куботайто лучше все рисует Блич.
Круче всех мангак он один рисует Блич.

Пьерот - к чёрту слать готов,
Он считает их за лохов!
И в Готее он рисовать
Будет дальше - ему плевать.

Ведь наш Куботайто все равно рисует Блич.
Раз в неделю точно он опять рисует Блич.

Ночью равка, днем DB,
На траву ушло лаве.
Обреченно душа парит
И к Сейрейтею не спешит.

Потому что скоро, скоро вновь выходит Блич.
Дольше Нарутени и Куска продлится Блич.
Ведь наш Куботайто все равно рисует Блич.
Раз в неделю точно вновь и вновь рисует Блич...


Цензура - Ичиго, Хичиго, Зангетсу и местами Орихиме и Холлоу

Рваный плащик на плечах,
Черный меч в руке горит.
Видишь, бой над Каракурой
С кучкой Холлоу кипит.

И снова у Ичиго бой,
Рейацу опять через край!
И скоро Химе прибежит,
Но нам не покажут хентай.

Бедный Ичиго грустит -
Третью ночь уже не спит.
Станут глазки как эмо...
Цензор - точно паразит!

И снова у Зангетсу дождь,
Неравный с природою бой.
Вот Хичиго зонтик несет,
Но нам не покажут яой.


Ты душа - песня о душе...

Ты душа компаний, рыжий ты иль голубой.
Парни, девушки, отаку не соскучатся с тобой.
Кто-то биту взял несмело, дал по чайнику тебя...
Дальше вспомнить будет сложно - мозг остался не у дел.

Но, очнувшись в Руконгае, не пугайся, не ори:
Тут таких как ты немало - хватит на проект "Дом-3".
Раз мала твоя рейацу, то на улице кукуй,
Если нет - бегом к Готею, там тебе положен... меч.

Круто, ты попал в Сейрейтей,
Ты душа,
Ты душа
И пей саке неспеша...


Маска - про нестандартных холлоу

Не шинигами, и не пустой я,
Хотя похож я внешне, этого не скрою,
Но очень может быть, что я вообще не он,
А просто очень рыжий покемон.

О, наслаждение... Хоть я и каюсь,
Замрите, меносы, смотрите - я банкаюсь!
И черный плащ, и меч, и Гетсуга Теншоу,
И тут настанет вам всем... хорошо.

Пусть бесится Айзен в Уэко,
А Кучики съест кейсенкан.
Белеет на мне маска мега-пустого,
К ней вам и коснуться не дам!


Страшные люди - про тяжелые будни 12-го отряда

Когда наш отряд
Отсылали на грунт,
Ко мне вдруг зашел
Капитан Урахара
И, глядя на постер
На белой стене,
Он усмехнулся мне.

Он рассказал,
Что на грунте живут
Страшные люди -
Больные отаку.
Если поймают,
Заставят смотреть
Лаки Стар и Фури-Кури,
Еву, Наруто и Лавлесс!!

Меносы в небо спрятались,
Айзен-тайчо не смотрит вниз,
А там внизу идет давно
Яойное кино!!!


Руконгайская - про скитания по Руконгаю
слова: Хоригэльские

Попал я после смерти в Руконгай
И добрых слов там не слыхал.
Я там еду и воду воровал,
И есть просил, и замерзал.
Но я ни в чем не виноват,
Возьмите же меня скорей в отряд.

Пусть все мечты - лишь тайчо и шеврон,
Где мой отряд, где мой ночлег?
Не признаете вы меня - и что?
Ведь я-то предан вам навек.
Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,
Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват.

До Сейрейтея был так долг путь...
Родной Готей, за сёдзи свет...
Мне бы рейацу больше хоть чуть-чуть -
Вы дали б мне за все ответ!
Откройте двери мне, ведь я ваш брат,
И я ни в чем, ни в чем не виноват.

Не признавал нас долго Сейрейтей,
И Руконгай был к нам жесток.
Мы хоронили там своих друзей,
Я помню - был я одинок.
О, если б сразу мне попасть в Готей,
То после смерти было б веселей...

Травень с овечками меня еще не отпустила, по прошествии пары недель я просто уже не могу сдерживаться.

Название: Akuma de hitsuji de suka
Фэндом: Bleach
Жанр: бред
Саммари: как персонажи (не сейю) Блича могли бы считать овечек.
Тапки кидать в: Uk@R

Ичиго: грозно сдвигает брови, овечки в ужасе перепрыгивают через забор и скрываются в неизвестном направлении.
Рукия: громко сокрушается, что овечки – это не Чаппи. Не следит за ними принципиально.
Орихиме: у ее овечек самые большие… надои! Какой забор – с таким-то… хозяйством?!
Чад: молчит. Считает в уме, наверное.
Урюу: придумывает каждой овечке индивидуальный костюм. Овечки в шоке!
Рюукен: его овечки заранее пронумерованы и шагают в ногу. То есть, в копыто.
Ишшин: считает, что Рюукен все равно посчитает лучше, и не парится.
Кон: считает овечек, но думает о «сестренке». И надоях.
Зангетсу: не считает овечек – во внутреннем мире Ичиго их просто нет. Грустит.
Урахара: и так знает, сколько овец будет в конце, потому что уже успел их всех продать.
Йоруичи: где-то гуляет. За нее считает Сой Фонг.
Сой Фонг: считает за двоих, используя Теневое Клонирование.
Ямамото: не считает овечек. Он считает мамонтов. Во времена его детства овечек в Японию еще не завезли. Впрочем, и саму Японию тоже.
Унохана: овечки ее почему-то боятся и сами приносят документ, в котором прописано их количество, скорость полета через забор и высота последнего.
Бьякуя: перед его забором стоит дополнительная овечка-контролер и проверяет у товарок разрешения на перепрыгивание через этот забор.
Ренджи: тренирует на овечках свой банкай. Редкая овечка долетит до середины забора…
Кира: извиняется перед каждой овечкой, бьет ее зампакто и продает на мясокомбинат по цене двух. Это его Гин научил.
Гин: ласково улыбается каждой овечке, когда та подходит – с полпинка отправляет ее в полет через забор. Ему деньги не нужны – их Кира заработает.
Рангику: пьет с каждой овечкой на брудершафт. К концу второй сотни рвет косоде на груди и собирается в Уэко Мундо «бить морды».
Хицугайя: если овечка оказалась выше его ростом – замораживает и сдает в готейский мясокомбинат. Причем доход у него больше, чем у Изуру…
Хинамори: спрашивает у каждой овечки, не видела ли она Айзена-тайчо. Овечки шарахаются от нее и улепетывают прочь, оставив огромную дыру в заборе.
Айзен: все его овечки – на самом деле иллюзии Кьёка Суйгетсу. Потому они все одинаково недовольны существующим строем и фигово видят, периодически промахиваясь мимо забора.
Тоусен: считает овечек на ощупь. Но так как по ошибке он сел на запасной гигай Комамуры, счет идет плохо.
Комамура: не считает – ему некогда. Он охраняет тех овечек, которых еще не успел продать Урахара.
Хисаги: считает только до 69.
Юмичика: все его овечки ошибочно считают себя баранами. Через забор прыгать отказываются, «потому что он не на… покрашен».
Иккаку: тайком стрижет овечек наголо и обменивает шерсть на сакэ.
Зараки: не нашел ни забора, ни овечек, потому что шел в другую сторону.
Маюри: его овечки не прыгают через забор. Они сквозь него… просачиваются 0_о
Нему: см. Маюри.
Кьёраку: его овечки не прыгают. Они ползут. За капитаном. А капитан от них. И они его догоняют…
Укитаке: отсутствует по болезни. Его овечки временно уползли к Кьёраку.
Татцки: сражается с каждой овечкой за звание сильнейшей. Спустя пару часов приходит Кира и уносит готовые отбивные.
Старк: спит.
Улькиорра: считает и плакает, считает и плакает…
Нноитора: убивает всех слабых овечек. Кароч, вырезает все стадо подчистую. Считает только убитых овечек.
Гриммджо: нашел у забора куст с валерианой и забил на овечек.
Люппи: постоянно сбивается со счету, потому что перекидывает овечек собственноручно, причем по шесть штук за раз.
Заэль: томно улыбается каждой второй овечке. Каждую первую он отправляет на опыты.
Аарониэро: считает овечек «хором невпопад».
Нелл: не умеет считать.
Бава-бава: не знает, что такое овечки.
Луричьё: тупо всех раздражает.

Название: Виварий
Автор: ComOk
Альфа-ридер: k8
Герои: Ишида, Маюри
Рейтинг: G
Жанр: джен
Предупреждение: ООС
Отказ от прав: все права у Кубо

Написано по заявке Uk@R: Персонажи: Ишида-мл., Маюри, Ишида-ст., Кария и все, кто могут вокруг них ошиваться.
Возможные пейринги: из предыдущей строки в любых сочетаниях
(в идеале хотелось бы Кария/Ишида c уклоном в вампирскую тематику, но... желающих за всю историю фандома хватало только на арт =_= впрочем, от арта на эту тематику тоже не откажусь)
Время действия: до битвы Готея с эспадой в "Каракуре"
Жанр: предпочтительно юмор, стеб или просто адвенчур с хорошим сюжетом
Без Поливанова!! И чем меньше Орихиме - тем лучше


***
– Я же не прошу идти со мной, просто скажи, как его найти!
Ренджи вздохнул и скрестил руки на груди:
– Отправлять тебя одного в логово этого чудовища как-то не по-товарищески.
Ишида безнадежно покачал головой.
– Абарай-кун, ты создаешь проблемы на пустом месте. Просто скажи, как найти Маюри...
– Куротсучи-тайчо!
– Хорошо, пусть Куротсучи-тайчо. Абарай-кун, я тоже не горю желанием его увидеть, но у меня к нему дело.
– Плюнь на свое дело, целее будешь. К двенадцатому лучше близко не подходить... Знаешь, сколько о нем слухов ходит?
– И ты веришь слухам?
– Да нет, – не слишком уверенно ответил Ренджи. – Но все-таки лучше не связываться.
Ишида начал терять терпение.
– Так ты скажешь или мне спросить кого-нибудь менее трепетного?
– Знаешь, ни один нормальный человек не пойдет к нему добровольно, – сделал последнюю попытку Ренджи.
– Ни один нормальный человек не захочет, чтоб в его теле жили бактерии, с помощью которых за ним можно следить, – отрезал Ишида. – Так что я более чем нормален. Просто покажи мне, где двенадцатый отряд.

– Капитан должен быть здесь, – молоденький шинигами открыл перед Ишидой дверь лаборатории. – Ну, или скоро придет, – добавил он, убедившись, что лаборатория пуста. – Подождите тут. И лучше бы вам ничего не трогать, – добавил он, закрывая за собой дверь. – Капитан этого очень не любит.
Ишида огляделся и не смог сдержать вздох разочарования. Нет, конечно, он не ждал увидеть летучих мышей под потолком и полуразложившиеся трупы, но лаборатория была слишком уж обычной. Ряды пробирок и колб, переплетения проводов и стеклянных трубок, микроскоп, какие-то хитрые приборы непонятного назначения, сваленные кучей бумаги... Лаборатория при больнице отца, в которую маленький Урюу частенько заглядывал, не слишком отличалась. Лаборанты обычно не возражали против его присутствия, доверяли мыть пробирки и иногда позволяли заглянуть в микроскоп...
Ишида прошелся вдоль полок, проводя пальцем по корешкам книг. Постоял возле аппарата, в котором что-то неприятно булькало. Заглянул в бумаги, но не сумел ничего разобрать в жуткой смеси иероглифов, латыни и вовсе нечитаемых пиктограмм. Маюри все не было, и Ишида уже собрался попробовать поискать его где-нибудь в другом месте, когда заметил в углу что-то вроде аквариума, прикрытого тяжелым чехлом.
Ему стало любопытно. Может быть, там обнаружится то, что заставляет весь Сейретей вздрагивать при упоминании двенадцатого отряда? Очень хотелось взглянуть, но совершенно не хотелось, чтобы хозяин лаборатории застукал его сующим нос куда не надо. Ишида подошел к двери и выглянул в коридор – Маюри рядом не было. «Ну вот еще, вовсе я его не боюсь», – разозлился он на себя и решительно направился к «аквариуму».
Приподнял чехол и не смог сдержать удивленный возглас.
– Это же!..

***
Ишида открыл глаза и попытался сообразить, где находится. Низкий каменный потолок не вызывал никаких ассоциаций. Где он и как сюда попал? И странно, что он может двигать рукой... Черт! Ишида вскочил на ноги. Он проиграл? Но почему тогда он еще жив? Почему этот ублюдок в дурацкой маске его не убил? Возможно, просто не стал тратить время, он же говорил, что квинси ему больше не интересны... Ишида похолодел. Квинси не интересны, но его заинтересовала сила Иноэ-сан. Нужно найти ее – и надеяться, что еще не слишком поздно.
Ишида заметался по пещере в поисках выхода. Что за черт, откуда в Сейретее пещеры?!
– Очухался? – раздался рядом скрипучий голос. – Хорошо. Я уже начал думать, что он где-то напортачил.
– Где Иноэ-сан? – выкрикнул Ишида. – Что ты с ней сделал?
– Понятия не имею, – покачал головой Маюри. – Ни где она, ни даже кто она такая.
Ишида перевел дыхание. Кажется, шинигами решил сначала закончить с ним, и Иноэ-сан пока в безопасности... если, конечно, он не врет.
– Похоже, квинси тебя все еще интересуют, – усмехнулся Ишида. – Раз уж ты притащил меня сюда. Но если ты думал получить покладистого подопытного кролика – ты ошибся!
В руке послушно материализовался лук.
Маюри тяжело вздохнул.
– Опять он собирает образцы во время драки, – проворчал он.
– Кто – он? – недоуменно переспросил Ишида.
– Я.
От удивления Ишида чуть не опустил лук. Спокойно, Урюу, нельзя дать врагу себя заболтать.
– Ты псих? – спросил он.
– Не думаю, что у меня достаточно квалификации, чтобы ставить диагноз самому себе, – пожал плечами Маюри, – но, оперируя бытовым языком, – не больше, чем ты. Так что советую убрать лук и выслушать меня.
– Нет уж, – не опуская нацеленной на шинигами стрелы, Ишида сделал пару шагов так, чтоб за спиной оказалась стена. – Слышал я твои предложения. «Уменьшу прием наркотиков до восьми раз в день и воздержусь от смертельных вмешательств в организм». Можешь не сотрясать лишний раз воздух.
– Собираешься со мной драться? – Маюри демонстративно сложил руки на груди. – Уверен, что делать именно то, чего от тебя ждут – хорошая идея?
– Ждут от меня? – Ишида перестал что-либо понимать.
– Судя по тому, что ты сходу бросился на меня, твой образец был получен во время битвы. Судя по тому, что ты вообще здесь оказался, он эту битву проиграл и теперь желает посмотреть на возможность иного исхода. Он не учитывает, что наши с ним цели давно уже не совпадают.
– Можешь молоть любую чушь, это тебе не поможет! Ты не получишь ни меня, ни Иноэ-сан… никого другого!
Стрела оплавила стену, возле которой только что стоял шинигами. Ишида рывком натянул тетиву и развернулся к противнику.
– Связывающий путь двадцать семь, – спокойно сказал Маюри, и Ишида рухнул на пол, спеленутый по рукам и ногам невидимыми путами.
– Я могу держать тебя связанным, но было бы проще, если бы ты прекратил бросаться на меня. В конце концов, мы с тобой здесь единственные условно разумные формы жизни.
– Ты относишь себя всего лишь к «условно разумным»? – фыркнул Ишида, пытаясь освободиться. – Не ждал от тебя такой самокритичности.
– Пока у термина нет однозначного определения, безоговорочно пользоваться им не слишком уместно, – пожал плечами Маюри. – Так или иначе, до сих пор он отправлял сюда только пустых.
– Да кто этот он?
– Насколько я понимаю, ты уже встречался с ним. Куротсучи Маюри, капитан двенадцатого отряда и директор научно-исследовательского института.
– Тогда кто ты? – нахмурился Ишида. – Его близнец? Двойник? Клон?
– Двойник, копия, – поморщился Маюри. – Как будто выбор слов что-то меняет. Послушай меня, и сам все поймешь. Несколько лет назад я разрабатывал систему хранения подопытных объектов. Я решил, что имеет смысл помещать их в относительно естественные условия – замкнутые пространства неблагоприятно сказываются на их состоянии. К тому же при таком подходе появлялись перспективы изучения естественного поведения и натурных экспериментов.
Ишиду передернуло.
– Меня не интересуют твои эксперименты!
– Прискорбно, поскольку ты в нем уже участвуешь. В рамках проекта «Виварий» я создал этот мир.
– Ты – создал мир?
Маюри кивнул.
– В этом и заключалась идея проекта. Создать для каждого объекта отдельный мир. В пространстве Сейретея он занимает совсем немного места, зато внутри более чем просторен. Этот мир – прототип.
– Хочешь сказать, ты отправился в этот мир? – переспросил Ишида. – Тогда с кем я дрался в Сейретее?
– Сам объект в виварий поместить невозможно, – терпеливо пояснил Маюри. – Здесь создается его копия. Изящное получилось решение: образец крови, слепок реяцу – и объект можно воспроизвести абсолютно точно, включая память на момент получения образца. Так что мы оба существуем теперь в двух экземплярах – в разных мирах.
– Думаешь, я поверю в такую чушь? Виварий, искусственный мир? Не нужно держать меня за идиота! Ты либо сошел с ума, либо стараешься меня запутать.
Маюри (Ишида решил называть его так, пока не будет доказано обратное) раздраженно покачал головой.
– Зачем мне тебя запутывать?
– То, что я не знаю твоих мотивов, не означает, что их нет.
– Логично. Хотя и несколько параноидально.
– Не знаю, что тебе от меня нужно, но не собираюсь иметь с тобой никаких дел! Мне нужно вернуться в Сейретей…
Маюри взмахнул рукой, снимая связующий путь, и демонстративно отошел от двери.
– Попробуй.

Если бы у него был компас... впрочем, сомнительно, чтобы в Обществе Душ имелся магнитный полюс. Ишида обозвал себя идиотом. Да он сам себе лучший компас!
Он остановился и прислушался к своим чувствам, пытаясь определить источник реяцу, на который можно было бы ориентироваться. Глухо. Неужели он так далеко от Сейретея? Единственный источник находился позади, и возвращаться к нему не было никакого желания. Что ж, метод от противного ничем не хуже, решил Ишида и уверенно двинулся в противоположном направлении, стараясь, чтобы реяцу Маюри оставалось за спиной. Главное, чтобы ему не взбрело в голову прогуляться, а то и заблудиться недолго…
Ишида быстро шел вперед, перепрыгивая ручейки и канавы, продираясь через кусты. Последнее было нелегко – форма шинигами, в которую они с Иноэ-сан переоделись для маскировки, так и норовила за что-нибудь зацепиться. «Как же они носят эти балахоны, – раздраженно думал Ишида, отцепляя рукав косодэ от очередного сучка. – Проклятые шинигами!»
Ишида торопился. Нужно было как можно быстрее отыскать новый ориентир, чтобы не зависеть от передвижений врага. Реяцу за спиной уже почти не ощущалось, когда Ишида, наконец, почувствовал что-то впереди. Все-таки он был прав – Маюри просто дурил ему голову. Они где-то возле Сейретея, он скоро вернется, надо помочь Куросаки спасти Кучики-сан, этот придурок в одиночку точно во что-нибудь влипнет...
Однако поведение Маюри не давало покоя.
– Он приволок меня из Сейретея в какую-то глушь, – рассуждал Ишида, отмахиваясь от насекомых, – и так легко отпустил? Это бессмысленно. Разве что он уверен, что мне некуда деваться... Вот черт!
Сквозь ветки деревьев показалась поляна, возле которой виднелся вход в давешнюю пещеру.
– Кажется, я где-то свернул не туда, – пробормотал Ишида, отступая обратно в лес.
На этот раз он шел медленнее, не только ориентируясь на реяцу, но и внимательно глядя по сторонам.
– Вот, возле этого оврага я почти перестал чувствовать его реяцу. Наверное, здесь я и сбился с пути, – сказал он себе и внимательно прислушался. Впереди едва-едва ощущалось чье-то присутствие.
Через полчаса Ишида снова обнаружил себя у пещеры.
– Нет, все должно быть гораздо проще, – пробормотал он. – В конце концов, что я знаю об их магии? Наверняка она имеет не только боевое применение... вероятно, ее можно использовать, чтобы сбивать с пути... в это уж точно легче поверить, чем в другие миры!
Ишида развернулся и пошел обратно. Он попробует еще раз… а потом еще, если понадобится. До тех пор, пока не придумает, как обмануть магию шинигами.

После нескольких часов блужданий стало ясно, что тактику надо менять. Ничего, что могло бы искажать восприятие реяцу, Ишида не обнаружил, зато досконально изучил местность, вымотался и проголодался. Лес раз за разом выводил его к исходной точке – в каком бы направлении он не пошел.
Надо передохнуть, решил Ишида. А потом вернуться в пещеру и вытрясти из Маюри правду о магии шинигами. А еще неплохо бы поесть…
Бродя по лесу, он несколько раз обращал внимание на кустарники с яркими плодами. Хорошо бы им оказаться съедобными, вздохнул он, и отправился искать такой.
– Странно, – сказал он, рассматривая куст, усыпанный крупными, явно спелыми лимонами. Может быть, Ишида и не слишком увлекался ботаникой, но в том, что лимоны на кустах не растут, был абсолютно уверен. Вероятнее всего это просто не лимоны, решил он. Мало ли что на что похоже. В конце концов, что он знает о флоре Общества Душ? Ишида сорвал желтый фрукт. Пах тот странно. Не отравиться бы, подумал он, с сомнением разглядывая добычу. Впрочем, сомнения быстро развеялись – захлопали крылья, черная птица уселась на ветку и, косясь на него настороженным глазом, принялась клевать фрукт.
Будь что будет, решил Ишида, очистил лимон от кожуры, осторожно откусил и чуть не выронил от неожиданности. Лимон имел вкус жареной рыбы.
– Ты точно уверена, что это можно есть? – поинтересовался Ишида у птицы. Пожалуй, он не удивился бы, ответь она ему человеческим голосом, но птица промолчала, продолжая клевать плод. – Будем считать, это значит «да»…

Ишида толкнул тяжелую дверь, закрывающую вход в пещеру и остановился на пороге, вглядываясь в полумрак.
– Эй, ты здесь? – позвал он. – Хотел сказать, что я тебе верю.
– Надо же, – отозвался скрипучий голос. – По моим расчетам тебе полагается бродить по лесу еще пару дней, перемежая это бесполезное занятие не менее бесполезными попытками узнать у меня «правду». Что тебя убедило?
Ишида подбросил лимон на ладони.
– В природе не может существовать таких фруктов.
Маюри усмехнулся.
– Как видишь, может. Это ведь тоже в каком-то смысле природа. Мне нужно было решить проблему с едой, чтобы не отвлекаться в процессе экспериментов. Неплохая была идея, верно?
– Почему именно рыба? – поинтересовался Ишида.
– Потому что я люблю рыбу. Любил. За четыре года приестся что угодно.
– А почему лимоны?
– А ты не пробовал сначала подумать, а потом спрашивать? Потому что у них есть защитная кожура, а яркий цвет позволяет легко находить их среди листьев.
Ишида прислонился к дверному косяку.
– Очень продуманно, – невесело усмехнулся он. – И как же так ты при такой практичности не предусмотрел, как выбраться из собственноручно созданного мира?
– Странный вопрос, квинси. Почему меня должно было интересовать, что будет с подопытным образцом после эксперимента?
Ишида замер с приоткрытым ртом.
– Даже если это ты сам?
– А в чем разница? – пожал плечами Маюри. – Тебя заботят какие-то бессмысленные вещи.
– Зачем ты ставил эксперимент на себе? – не удержался Ишида еще от одного вопроса.
– Мне нужен был образец шинигами для тест-контроля.
– У тебя же полно подчиненных...
– Мне нужен был качественный образец шинигами. Квинси, сколько можно задавать глупые вопросы? И хватит обжиматься с моей дверью, зайди уже наконец.

Кидошный шар висел под потолком, ярко освещая пещеру. Вот она, магия шинигами в действии, хмыкнул Ишида. Вооружившись иголкой, он устроился в углу, пытаясь превратить изодранную форму во что-нибудь более практичное.
– Не думал, что квинси еще существуют, – задумчиво проговорил Маюри. – Любопытно, где я тебя нашел? И почему на тебе одежда шинигами.
«Не твое дело», – машинально подумал Ишида. Хотя было бы что скрывать…
Он вкратце рассказал об исполняющем обязанности шинигами Куросаки, о Кучики-сан, которую они должны были спасти, об их крестовом походе в Сейретей… Имен он из осторожности старался не называть, ограничиваясь максимально расплывчатыми фразами, но создавалось впечатление, что Маюри прекрасно понимает, о ком речь.
– …а потом мы с Иноэ-сан наткнулись на тебя, – закончил Ишида. – Ты убил собственных людей! Ранил своего лейтенанта!
– Квинси, если ты думаешь, что я буду осуждать свои действия, ты заблуждаешься. Если я что-то сделал, значит, это имело смысл.
– Смысл?! Неоправданная жестокость – какой тут смысл?!
– Странно, что тебя так волнует судьба моих подчиненных. Насколько я помню, квинси всегда недолюбливали шинигами.
– Я ненавижу шинигами. И тебя в первую очередь. – Ишида вскочил.
– С чего мне такая честь? – хмыкнул Маюри.
– Ты убил моего деда!
– Ммм, – Маюри задумчиво потер подбородок. – Квинси…
– Не трудись. – Ишида сжал кулаки. – Ты уже говорил мне, что не запоминаешь имен подопытных. Его звали Ишида Соукен.
– А с чего ты решил, что его убил именно я?
– Ты и сказал. И показал его фотографию, так что можешь не строить из себя невинность!
– Фотографию? – Маюри оживился. – Занятно, занятно, – он пристально посмотрел на Ишиду. – Интересно, чем же ты меня заинтересовал.
– Ты мне сказал, что квинси тебя больше не интересуют…
– Мало ли что я сказал тебе, – отмахнулся Маюри. – Судя по всему, я тщательно подготовился к встрече с тобой. Ты же не думаешь, что я ношу с собой фотографии всех подопытных? Нет, я точно знал, как вывести тебя из себя…
– Заткнись, – потребовал Ишида. – Заткнись, или, клянусь гордостью квинси, я убью тебя.
– Сколько пафоса, – покачал головой Маюри. – Такое впечатление, что он заложен у квинси на генетическом уровне. Что же могло меня заинтересовать в стандартном квинси? Разве что…
Он неожиданно умолк.
– Ну? Договаривай!
– Даже если моя догадка верна, эта информация полностью бесполезна для нас.
– Говори уже!
– Возможно, мне потребовался образец квинси, чтобы поместить в виварий.
– То есть сюда? – Ишида потер лоб. – Но зачем? Если это не для того, чтобы посмотреть на нашу драку, то зачем?
– Вопрос не имеет смысла. Для более или менее достоверных предположений у нас недостаточно данных. Более того, какими бы ни были его цели, нам стоит действовать исходя из собственных интересов.
– А если он этого хочет?
– Чего именно?
– Ну, – замешкался Ишида, – чтобы мы действовали из собственных интересов.
– В таком случае его цели совпадают с нашими.
– Я не собираюсь делать то, что он от меня хочет!
– Не станешь пытаться выбраться отсюда единственно из чувства противоречия?
– Ты знаешь, как отсюда выбраться? – вспыхнул Ишида. – И молчишь?
– Не знаю, – покачал головой Маюри. – До сих пор я не видел для этого никаких возможностей, но теперь появился новый фактор. Квинси способны концентрировать духовную силу – я исходил из этого. Пока ты гулял по окрестностям, я провел некоторые расчеты – они показывают, что барьер между мирами может быть преодолен при интенсивным выбросе энергии. Но энергии нужно действительно много.
Ишида заколебался.
– Моя перчатка, Разбрасывающая Дух, – в конце концов решился он, – если ее снять, моя сила многократно увеличится.
– Перчатка квинси? – заинтересовался Маюри. – Я слышал о таком. Было бы интересно изучить ее действие…
Ишида отдернул руку.
– Я не собираюсь показывать тебе перчатку моего деда! И уж тем более не собираюсь снимать ее для удовлетворения твоего любопытства!
– Такие артефакты имеют свойство выжигать владельца изнутри, – задумчиво проговорил Маюри. – Ты ведь лишишься своей силы после того, как снимешь ее? Занятное наследство от дедушки.
– Не смей трогать моего деда! Ты…
Не обращая внимания на гнев квинси, Маюри взял карандаш и принялся что-то высчитывать.
– Не пойдет, – с сожалением сказал он. – Перчатка – это хорошо, но мало. Попробуем, если не останется других вариантов. Кроме того, мы находимся в мире живых, так что твои силы еще более ограничены, а создавать проход…
– В Мире Живых? – изумился Ишида. – Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказал, – отмахнулся Маюри. – Мы в мире живых этого мира. Квинси, – он покосился на него, – ты что, совсем ничего не знаешь о теории строения миров?
– Откуда мне знать? – огрызнулся Ишида. – В школе этого не изучают. Объясни.
Маюри раздраженно вздохнул.
– Я не знаком с вашей наукой. Вы все еще считаете, что Мир Живых стоит на трех китах? Ладно. Существует так называемая аксиома Единства – любой мир состоит из мира живых и мира мертвых, который у нас называется Обществом Душ. Две стороны одного целого, аверс и реверс, лицевая сторона и изнанка. Есть множество вариантов взаимодействия этих двух частей – теория Мёбиуса, теория дырявого платка, теория миражей… Ладно, достаточно, – оборвал он сам себя. – Лекция подождет. Так или иначе, изнанка есть и у этого мира. Однако построить туда проход довольно затруднительно, плюс для этого потребуется много энергии, а как раз ее нам и…
– Почему ты решил, что мы в мире живых?
– Какой же ты необразованный... Я убил пустого и наблюдал за распространением духовных частиц. Это же элементарно – духовные частицы очищенной души стремятся в мир мертвых.
– Здесь есть пустые? – Ишида нахмурился. – Я не видел ни одного.
– Раньше их было довольно много и они ужасно отвлекали, так что я установил несколько маяков, создающих поле для отпугивания пустых. Пришлось повозиться, зато они перестали мне надоедать.
– Отпугиватель пустых? – изумился Ишида. – Если такое возможно, почему не защитить им мир живых? Наш Мир Живых?
– Там есть подобное поле, но не для отпугивания, а для отслеживания. Если закрыть Мир Живых полностью, пустые начнут активнее нападать на Общество Душ….
– …в котором такая защита невозможна, – закончил Ишида.
– Слишком высокая концентрация духовных частиц, – подтвердил Маюри. – Не отвлекайся, квинси. Каким образом можно существенно увеличить твою силу?
Ишида задумался.
– Не уверен, что это поможет, но… У меня есть… знакомый, он совершенно не контролировал свою реяцу. Она лилась из него как из открытого крана.
– Забавно, – пробормотал Маюри. – У меня тоже есть такой знакомый.
– Мы сражались с меносом, – продолжил Ишида, – и я смог использовать его реяцу, чтобы увеличить мощность своих стрел.
Маюри задумчиво наклонил голову на бок.
– Можно попробовать. Пошли.

Реяцу растекалась медленно и неохотно, понятно было, что Маюри несвойственно растрачивать силу понапрасну.
– Ну что, похож я на водопроводный кран? – спросил он.
– Нет, – честно признался Ишида. – Ты похож на прохудившуюся бочку. Если ты не расслабишься, у нас ничего не получится.
Маюри сделал несколько глубоких вдохов, расправил плечи и прикрыл глаза. Ишида шарахнулся в сторону – реяцу плеснуло обжигающим холодом.
– Мне нужен контакт с занпакто, – выдавил Ишида. Дышать получалось через раз.
Холодное лезвие коснулось плеча.
– Достаточно? – издевательски спросил Маюри. – Или нужен более глубокий контакт?
Реяцу текла вокруг, питая лук и стрелу. «Интересно, он понимает, что я могу его сейчас пристрелить? – подумал Ишида. – Неужели так доверяет чести квинси?».
– Я доверяю твоему благоразумию, – сказал Маюри, не открывая глаз. – И нет, я не умею читать мысли, ты просто очень предсказуем.
Ишида сдержал рвущееся возмущение и спустил тетиву. Небосклон полыхнул и осыпался искрами. Ишида запрокинул голову, до рези в глазах всматриваясь в голубую высь.
– Не получилось, – устало сказал Маюри, усаживаясь под дерево. – Недостаточно реяцу. Нужен более мощный источник, а где его взять, даже не представляю. Столько реяцу мы получим, разве что, уничтожив этот мир…

Потянулись унылые дни. Идей не было. Надежды не было. Единственный имеющийся вариант – создать проход в мир мертвых и использовать способность квинси поглощать духовные частицы – Маюри нещадно раскритиковал.
– Ты не справишься, – заявил он. – Ты не сможешь целенаправленно поглощать духовные частицы в течение длительного времени. Понадобятся дни или даже недели, чтобы получить хотя бы столько же энергии, сколько ты взял из моей реяцу.
Впрочем, расчеты для создания прохода начал.
Ишида целыми днями бродил по лесу. Было очень странно – ощущать ограниченность мира, его конечность. Нет, он больше не считал, что Маюри его обманывает, но понимание ускользало.
– Как может существовать такая маленькая планета? – пытался он добиться ответа у шинигами. – Сила тяжести…
– Глупый квинси, – злился Маюри. – Это не планета, это мир.
Они часами спорили о космогонии, пытаясь соотнести понятия Мира Живых и Общества Душ, и что-то даже прояснялось… К сожалению, это ни на шаг не приближало к решению их основной проблемы.
Ишида перебирал в памяти рассказы деда о реяцу, шинигами, природе сил квинси, пытаясь найти малейшую зацепку как искусственно увеличить силы – но то ли он был невнимательным учеником, то ли дед просто не рассказывал ему об этом.
– Вот так странно сбываются желания, сенсей, – задумчиво проговорил Ишида. Он сидел на поляне, машинально кидая в ручей мелкие камешки. – Ты всю жизнь мечтал о сотрудничестве квинси и шинигами – и вот мне приходится сотрудничать с твоим убийцей. Не уверен, что тебе бы это понравилось. Знаешь, я бы не удивился, если бы оказалось, что именно он предложил истребить квин…
Ишида оборвал себя на полуслове, пораженный пришедшей в голову мыслью. Идиот, почему он раньше про это не подумал, ведь решение просто лежит на поверхности!
– Спасибо, сенсей, – выдохнул он и бегом припустил к пещере.

– Я же просил не мешать! – Маюри с досадой посмотрел на него. – Что тебе надо?
Ишида поправил очки.
– Ты серьезно тогда сказал, что уничтожение мира создаст достаточно мощный источник реяцу, – или для красного словца?
– Естественно, серьезно. Что, неужели в Мире Живых ты читал книгу «Тысяча и один способ уничтожить мир»?
– Еще вопрос. Двести лет назад шинигами истребили квинси…
– Опять ты за свое, – поморщился Маюри. – Просто навязчивая идея какая-то.
– …потому что они стали угрозой, – продолжал Ишида. – Квинси уничтожали пустых, нарушая баланс душ, и это могло привести к гибели мира. Это тоже всерьез или какое-то иносказание?
– К чему ты клонишь, квинси? Насколько я знаю, всерьез. Но у нас нет душ, которые ты мог бы уничтожить.
– Зато у нас есть пустые, которых можешь уничтожить ты.
Маюри задумчиво склонил голову на бок.
– Занпакто смывает грехи пустых и возвращает души обратно в цикл перерождений, – медленно проговорил он. – А равновесие…
– …можно нарушить в любую сторону, – закончил Ишида. – Очищенные души отправятся в мир мертвых, и если наберется критическая масса…
– …учитывая, что в этом мире живых душ нет вообще… мир вывернется наизнанку. Может сработать… если здесь достаточно пустых. И если твое тело выдержит такой поток энергии.
– Если я сниму перчатку – выдержит, – нехотя сказал Ишида.
Маюри пристально посмотрел на него.
– Ты уверен, что готов пойти на это?
Ишида отвел взгляд.
– С каких пор тебя интересуют мои чувства?
– Твои чувства не интересуют меня ни в малейшей степени. Меня интересует твоя готовность действовать. Когда мы начнем, остановить процесс будет невозможно, и, если в решительный момент ты заявишь «гордостью квинси, я этого не сделаю», мы оба просто бездарно погибнем. Ты должен решить сейчас, пока не поздно найти другой способ.
– Я должен подумать, – прошептал Ишида, отступая к двери.
– Подумать – это правильно, – глубокомысленно заявил Маюри ему вслед. – Думать вообще полезно.

Ишида привалился спиной к шершавой коре дерева. Опушку освещало теплое полуденное солнце, но тут, в чаще леса, было сыро и промозгло. В самый раз, под стать настроению.
Надевая перчатку, он почти не сомневался, что наступит момент, когда ее придется снять, чтобы на короткий миг получить огромную силу – но потом потерять ее всю. Он был почти готов к тому, что сорвет ее – в какой-нибудь безнадежной битве, битве за честь, за друзей, в ярости боя, в пылу сражения… Но не так! Не с холодной головой, взвешивая шансы и сознавая последствия. Что он без своей силы? Что от него останется, если он перестанет быть квинси?..
Ишиде отчаянно не хотелось принимать решение. Если бы они начали выполнять придуманный план, он бы уже не отступил – у него не осталось бы выбора. Что бы там ни думал себе Маюри, он вовсе не самоубийца. Ему просто пришлось бы действовать – вынуждено, под давлением обстоятельств. Но проклятый шинигами не дал спрятаться от ответственности. Решай, квинси, выбор за тобой. Небогатый выбор – потерять себя или… потерять себя. Лишиться силы квинси, попытавшись выбраться, или лишиться гордости квинси, трусливо уклоняясь от риска.
Ишида сполз по стволу и уткнулся лбом в колени. В голове пульсировала одна-единственная, полная детской обиды мысль: «Это нечестно!» Почему, почему он не может просто быть квинси? Почему он должен лишиться того, что давало его жизни смысл?
– Так нечестно, – шепотом сказал он. – Слышишь, нечестно!
Он уж знал, что выберет. Пусть после он перестанет быть квинси, но до тех пор, пока он квинси, – будет поступать, как должно. Квинси должны защищать тех, кто рядом, а без Ишиды у этого чертова шинигами не будет ни единого шанса выбраться, что бы он там ни говорил про другой способ.
Ишида глубоко вздохнул и ровным шагом вернулся в пещеру.
– Знаешь, в мои представления о счастливой жизни не входит провести ее наедине с маньяком-шинигами. Я сделаю все, что нужно.
Маюри коротко кивнул.
– Тогда для начала помоги мне подготовить приманки для пустых.

Они провозились несколько дней. Приманки, объяснял Маюри, основаны на принципе «медленной смерти». При взаимодействии с материей мира живых приманка оказывает то же влияние, что занпакто на духа – отправляет в мир мертвых, но при этом существенно растягивает процесс во времени, чтобы пустые успели почувствовать «запах» реяцу.
– Запах раззадоривает их голод, и пустые просто не могут устоять перед соблазном. – Маюри придирчиво осмотрел безобидный на вид шарик. – Не лучший экземпляр, но работать будет.
– Уверен, что этого хватит? – Ишида недоверчиво взглянул на полдюжины шариков. Выглядели они как-то несолидно. Впрочем, в старую приманку, оставленную ему дедом, он тоже не слишком верил – пока на практике не убедился в ее возможностях.
– Этого хватило бы, чтобы вытащить сюда меноса – если бы он существовал в этом мире, – заверил его Маюри.
Ишида покатал шарик в ладони. Положил на место. Поправил очки.
– Пора начинать, да?
– Мне – пора. – Маюри убрал приманки в карман и взял занпакто. – По возможности не покидай пещеру. Когда я сниму отпугивающее поле и активирую приманку, тут станет небезопасно.

Ишида проснулся резко, как будто его встряхнули. Сердце бешено колотилось, одежда промокла от пота. Кажется, ему что-то снилось, что-то темное, жуткое, давящее. Он прошелся по пещере, пытаясь прогнать остатки сна, но лучше не становилось – только хуже.
Ишида мерил пещеру шагами, и шагов от стенки до стенки каждый раз оказывалось одинаково – но поверить в это не получалось. Пещера уменьшилась раза в три и продолжала сжиматься. Лампа исправно светила под потолком, но тени становились все гуще, тяжелее, наступали, давили, не давали дышать.
– Просто плохой сон, – убеждал себя Ишида.
– Нервы ни к черту, – бормотал Ишида, вздрагивая от очередного шороха.
– Я только подышу воздухом, – уговаривал он себя, открывая дверь.
На улице стало легче. Холодный воздух отрезвил, разогнал беспричинные страхи. Зато появилась вполне обоснованная тревога – с момента ухода Маюри прошло довольно много времени.
– Вообще-то, он велел не высовываться, – не очень уверенно сказал себе Ишида. – Вообще-то, я не обязан его слушаться, – гораздо увереннее продолжил он и направился к лесу. Реяцу Маюри отчетливо ощущалась впереди.
Затрещали ветки. «Как будто стадо кабанов ломится, – подумал Ишида. – А мне казалось, тут нет зверей».
Зверей действительно не было. Зато был немаленьких размеров пустой.
– Вот черт, – пробормотал Ишида, отступая к деревьям. – Лучше бы это были кабаны.
Добраться до пещеры не было уже никакой возможности, пустой уверенно двинулся к нему, угрожающе щелкая клешнями. Ишида шарахнулся под защиту леса; рядом с треском повалилось переломленное дерево. Пустой ударил совсем рядом, Ишида откатился в кусты, ободрав руки и чуть не потеряв очки. Обозленный бегством добычи пустой зарычал и замахнулся снова…
Клешня отлетела в сторону, отсеченная взмахом меча. Пустой успел взреветь еще раз, после чего растаял в воздухе с разрубленной маской.
– Спасибо, – пробормотал Ишида, поднимаясь.
– Ты идиот, – последовал раздраженный ответ. – Какого меноса ты не защищался?
– Каждый убитый мной пустой уменьшит наши шансы выбраться отсюда, – Ишида отряхнулся и принялся оттирать зеленые пятна с одежды.
– Если убьют тебя, мы лишимся вообще всех шансов отсюда выбраться, – отрезал Маюри. – Это тебе в голову не приходило? Вообще-то, нужно соизмерять риск и результат.

Маюри убивал пустых до самого рассвета. Спокойно и размеренно, четко выверенными движениями, методично и неторопливо – благо, пустые сами стремились к приманке, не заставляя себя выслеживать и караулить.
Ишида ходил за ним хвостиком и просто старался не путаться под ногами. Оставаться в пещере не было никаких сил.
Мир лихорадило и его обитателей вместе с ним.
Ветра почти не было, но деревья возбужденно шелестели, будто предчувствуя свою судьбу. Насекомые притихли, как перед грозой. Птицы молчали.
– Приманка больше не действует, – сказал Маюри.
– Хочешь активировать новую? – спросил Ишида, нервно обрывая листья с подобранной ветки.
– Это уже бессмысленно. Ты что, не чувствуешь? Скоро все начнется… хотя, вернее будет сказать – закончится.
Ишида чувствовал. Трудно было не чувствовать. Они добились своего – нарушили равновесие душ, пошатнули мир, подтолкнули чашу весов. Мир накренился, замер, еще секунда – и рухнет под собственной тяжестью, разобьется в ничто…
– Квинси, ты помнишь, что должен будешь сделать? – резкий голос вырвал Ишиду из оцепенения.
– Не держи меня за идиота, – оскорбился он. Лук послушно появился в ладони. – Куда надо стрелять?
– Ммм, дай подумать, – протянул Маюри, оглядывая светлеющий небосклон. – Пожалуй, во-он в ту звезду.
– Почему именно в нее? – нахмурился Ишида.
– А почему нет? Если тебе обязательно надо куда-то целиться, мишень не хуже других.
Ишида рассмеялся – скорее от нервов, чем потому что действительно было смешно – и поудобнее перехватил лук.
Солнце, наконец, встало – но звезды не торопились покинуть небосклон, как будто желая лично посмотреть на конец мира. Небо то светлело, то затуманивалось дымкой облаком.
– Смотри! – Маюри крепко сжал его плечо. – Смотри! Вряд ли кто-то это видел до нас. Тебе выпал уникальный шанс.
Его глаза горели от восторга.
– Я бы предпочел обойтись без подобных шансов, – проворчал Ишида, скорее чтобы просто возразить. Он тоже смотрел во все глаза.
Мир вокруг стремительно терял объем и краски. Как лавина сперва ползет медленно, а после набирает неудержимую скорость, так и мир, начав рушиться, умирал все стремительней.
Краски выцветали до прозрачности, звуки истончались до писка, движения застывали странными формами. Мир колыхался, терзаемый невидимым и неслышимым ветром.
Первым сдалось небо, размазавшись безумной радугой по всему горизонту. Деревья растворялись сами в себе, оставляя ветвистые силуэты, похожие на перевернутые молнии… а может быть, просто подводило зрение.
Ишида перевел взгляд на Маюри и едва не вскрикнул от удивления – шинигами был окружен неярким светящимся контуром. Собственные руки светились тоже. Реяцу, понял Ишида. Реяцу удерживает их тела от разрушения… надолго ли?
– Сколько у нас времени? – прокричал Ишида.
Маюри повернулся медленно, силуэт размазывался, как будто тело не успевало следовать за движением.
– Немного, – голос доносился словно издалека. – Советую поторопиться.
Это оказалось совсем просто – протянуть руку и надломить стержень у перчатки. Мгновение ничего не происходило – только острое сожаление больно кольнуло сердце – а потом в лук потоком хлынуло реяцу агонизирующего мира, впитываясь в древко, в тетиву, раздувая стрелу. Ишида медленно сосчитал до десяти и поднял лук.

***
Удивление сменилось возмущением, возмущение – брезгливостью. Вот уж чего он точно не ожидал увидеть в «аквариуме», так это себя. Да еще вместе с Маюри.
– Что за черт, – пробормотал он. – Что это такое?!
Изображение за стеклом расплывалось и вздрагивало, напоминая плохой фильм или игру на слабом компьютере, или…
Лук послушно появился в ладони.
– Чем бы это ни было, я это уничтожу! – прошипел Ишида, натягивая тетиву.
– Не советую, – раздался сзади скрипучий голос. – Разрушишь виварий – они умрут.
- Хочешь сказать – они живые? – не поверил Ишида. Но лук опустил.
– Они дышат, едят, гадят, реагируют на раздражители, – монотонно перечислил Маюри. – Размножаться, правда, не пробовали, но в остальном проявляют все признаки живых организмов.
– Как?..
– Помолчи, – Маюри склонился к стеклу, бесцеремонно отодвинув Ишиду. – Лучше смотри внимательно, вряд ли у тебя еще будет шанс наблюдать такое. Они завершают очень любопытный эксперимент... из тех, что не рекомендуется проводить в натурном виде.
Ишиде хотелось прояснить миллион вопросов, но он послушно замолчал и наклонился к «аквариуму». Изображение между тем ухудшалось, разобрать что-то стало почти невозможно. «На что смотреть-то?», – собрался спросить Ишида, когда виварий внезапно осветился ослепительной вспышкой.
А потом полыхнуло в реальности.

Ишида открыл глаза и попытался понять, что произошло. Болели руки, изрезанные осколками, когда… Когда? …он поднимал лук… он наклонился к «аквариуму»… выстрел… взрыв… получилось?.. что за идиотский эксперимент?!..
- Очухался? Хорошо. Было бы совсем некстати вызывать четвертый отряд. – Маюри стоял посреди лаборатории, оценивая разрушения.
Мысли спутались в плотный клубок и распутываться не желали.
– Что произошло? – выдавил Ишида, хотя куда больше хотелось заорать во всю глотку: «Кто я?!».
– Наш… их эксперимент... – Маюри умолк, глядя прямо перед собой, как будто вел напряженный внутренний диалог. Впрочем, судя по творящемуся в собственной голове, Ишида мог предположить, что так и было на самом деле. – Виварий должен был выдержать, – с видимым усилием продолжал он, – я проводил расчеты. Возможно, роль сыграло близкое расстояние между ними и нами… притяжение уничтожило виварий. Соединило личности. Весьма любопытный эффект, нужно изучить…
Он опять замолчал.
– Любопытный эффект? – возмутился Ишида. – И что мне теперь делать?
- Учиться жить с раздвоением личности. Не паникуй, ты провел в виварии совсем немного времени, твои личности никак не взаимодействовали и вообще до последнего момента не знали друг о друге. Воспоминания скоро утрясутся.
- А ты?
- А я тоже не собираюсь сходить с ума, квинси, – отрезал Маюри. – Иди, тебе, кажется, не терпелось увидеться с друзьями.
С друзьями? Он ушел полчаса назад... Как же давно он их не видел! Они спасли тогда Кучики-сан?.. Как все это странно… Он не потерял силы квинси?.. Он так и не выяснил у Маюри насчет «бактерий»… Кажется, сейчас не лучший момент… Черт, какая каша в голове!..
Ишида оглядел разгромленную лабораторию.
- Помочь тебе прибраться?

Название: Друг, который никогда не предаст
Автор:[L]Nekohime[/L]
Бета(*___*):Katesina-sama aka Yukki
Жанр: джен
Рейтинг:PG
Персонажы: Квинси и ко.Х)
Статус: завершён
Предупреждения: даркфик?POV Ишиды, AU.
Сюжет: Квинсевская бы-то-ву-ха.
Дисклаймер: я не я и лошадь не моя.
От автора: Старалась не скатиться в ООС, получилось имхо плохо, тем не менее решать вам. Фактически в фике неизвестно, умер кто либо или остался жив - это решение я оставляю на усмотрение каждого читателя. Что вам будет ближеХ).
Я немного отошла от исходной заявки, тем не менее Uk@r сама мне сказала(цитирую):"пиши всё, что угодно" - я, однако, всё что угодно не стала( просто знаю что у нас она Ишиду любит как попало и в чём попало), но от исходных требований ушлаХ_Х Вот, собственно, Жанр: юмор\стёб, либо что-то динамичное (а если вместе - еще лучше!), либо хард-психолоджи, про психов тоже можно (люблю, когда про меня ^^)
Ретинг: низкий\средний, не НЦ, крови сколько угодно, но без лишних жертв =)
Персонажи:
12 отряд - все, кого хотите (только не про Урахару!! ну, или поиздеваться над ним...)
семейство Квинсей - среднее поколение (ака Рюукен) приветствуется слюнями на клаву )) и младшее тоже =)))))))
Уэко Мундо - арранкары + Гин + Айзен = "Счастливы вместе" и все такое =) (о, кста, хорошее название для фика! =) )
Яой по желанию - так и не поняла, можно ли его...
Без спойлеров!! и своё =)
Предупреждение: ненавижу Поливанова!! три раза записала его имя в ДесНоту...

Есть слёзы на чудотворных иконах
Есть слёзы почти как вода
Есть звёзды для декораций в салонах
И те, что на небе всегда

Есть каждый час, исполненный смыслом
Есть нервная суета
И кто-то уйдёт, а кто-то
станет под пули, но не предаст

Есть красота, подвластная времени
И вечная красота
Но нас подведёт наше слабое зрение
А тёмный инстинкт предаст

Есть вспышки, что длятся доли секунды
Есть свет, что будет всегда
Есть просто друг и есть друг, который
Никогда не предаст

Есть счастье лишь на пару мгновений
И горе, что будет всегда
Одно утешение - друг, который
Никогда не предаст

Он в небе широком и вольном
И если случится беда
И станет вдруг нестерпимо больно
Он никогда не предаст (с) Друг, который никогда не предаст, Flёur


Есть весна. Сплошная слякоть под ногами, местами серого, местами непонятно какого цвета, ветви деревьев, тянущиеся к небу: жалостливо, но с надеждой. Весна.
Есть душа. Я совершенно точно знаю, что она есть, я даже знаю, из каких частей она состоит, я знаю, что есть духовная энергия, есть шинигами, мой клан в лице моего отца и соответственно моём, и бла-бла-бла далее по списку. Лучше бы не знал, наверное...
Есть сердце. Комок мышц. Только почему-то именно его сводят порой судороги, когда внеочередной раз этот идиот Куросаки и иже с ним бросаются спасать кого-нибудь от очередного мега-злодея. Ну и я. Вместе с ними. Придумав себе очередное оправдание... Хотя да, я частенько задаюсь вопросом: а, собственно, зачем?.. Вопрос тут же сметается тем самым оправданием, кажущимся в такие периоды оплотом моей независимости, незримой стеной между мною и ними: Орихиме, Куросаки, и Чадом.
Размышления мои были прерваны весьма банально: школьным звонком, выдернувшим класс из лона мирной полудрёмы. Чей-то окрик сзади, по фамилии. Мило очень, хмпф... Когда же уже будете меня звать по имени-то? Хотя, незачем. Слишком близко, так нельзя. Небо за окном серое, и земля тоже. Угнетает...
- Ишида! - грубый окрик Куросаки,воззрившегося на меня. Впрочем, иначе он и не умеет, кажется. Не научили ещё? - Спим на ходу? Или мозги совсем учёбой запарил?
- Зато я не буду ходить летом на занятия, потому что, в отличие от некоторых, не завалил тесты! - хмыкаю я, привычным жестом поправляя очки. Эта фраза для любого другого была бы ниже пояса, но Куросаки, по-моему, абсолютно всё равно... хотя, вроде, учится же. Вдруг я ошибаюсь? А эта рыжая зараза скалиться во все тридцать два доступных. С чего бы? - Что?
- Не-ет, будешь ты ходить на дополнительные летом! - протянул он.
- С чего бы это?...
За злорадно давящегося смешком Ичиго, ответила Орихиме:
- А мы все вместе тогда пропустили очень много... - чуть потупив взор, будто сама в этом виновата.
-Вот чёрт, - а ведь они по ходу дела не шутят. М-да... с кем поведёшься... Но почему... я рад?
Почему?...
**
То, зачем меня тогда окликнул Ичиго, в принципе, к нашим совместным прогулам ввиду экскурсий по Сейритею и Уэко Мундо, никак не относилось. Просто все вместе хотели сходить в кино. А я бы и не прочь... Потом конечно пожалел, что пошёл, ибо фильм тупость, но в целом ощущаю себя довольным аки кот, обожравшийся сметаны. Если такое банальное сравнение подходит для меня.
Впрочем, неважно.
В комнате до ужаса пусто и почему-то холодно. После четырёх часов непрестанного верещания Орихиме, тишина уже начинает казаться чем-то противоестественным.
А раньше я так любил тишину...
И не понять, нравится мне эта перемена в предпочтениях или нет.
Время позднее, а ведь завтра будет тест по математике, к которому я не готовился. Куросаки и иже с ним небось спят сейчас и седьмой сон видят... Сон.
Спать тоже хочется неимоверно, за целый день я устал, от громкого звука в кинотеатре разболелась голова, ноги-руки вроде двигаются (слава изнурительным тренировкам), остальные части тела пока что тоже работоспособны.
С горестным вздохом, я всё-таки решаю сесть за подготовку, прощально-тоскливым взглядом окидывая кровать. Тускло мигнула настольная лампочка, неестественно-электрическим светом осветив лежащие на столе тетради и учебники. Как всегда, в идеальном порядке.
Ну что же... начнём?...

***

Пробуждение вряд ли можно было назвать приятным. Точнее, его вообще было сложно описать цензурными выражениями, коими я обычно пользуюсь. Учитывая моё вчерашнее состояние и количество материала, над которым необходимо было поработать, нетрудно предположить, чем вся эта, в чём-то неблагоразумная идея, закончилась.
С трудом разлепив веки под траурное трещание будильника, я осознал безрадостные последствия ночного спанья на канцтоварах. Лицо представляло собой живой слепок ассортимента ручек, карандашей и ластиков, уткнувшись носом в которые, я вчера ночью (или ранним утром? Вопрос хороший…) заснул, и избавиться от этого не помогли бы никакие косметические средства. Хотя их у меня и не было...
Блин. Ну что, мне и в этот раз сказать, что я упал с лестницы?

***

А по дороге мне попалась Инуэ. Видок у неё был удручающий: то ли тоже всю ночь просидела, пытаясь хоть что-то повторить, то ли ещё что-то. Во всяком случае, она меня даже не заметила поначалу. А заметив, не окатила как прежде волной позитива : вдруг у неё что-то плохое случилось?...
- Инуэ-сан? Что-то случилось?
- А? Нет, Ишида- кун, - подумала и добавила, - только к тесту я плохо подготовилась. Всё-таки идти перед ним на этот фильм было не очень хорошей идеей. Даже если и шёл он последний день. Но он ведь замечательный всё-таки, правда? - О да. Необыкновенно замечательная, сопливая мелодрама, коих выпускается в год десятки... Очень увлекательная история про то, как Она его любила, Он её тоже, но ужасные силы мега-зла разлучили Их... Но не говорить же об этом ей? Не обидится, конечно, но расстроится. Не хватало ей ещё перед тестом...
- Йо, Ишида! - ага, и Куросаки умудрился не проспать? Нынче в Каракуре снег пойдёт.
Всё не как всегда.
Хотя не так давно я задавался вопросом, который мне очень не нравится. Я спрашивал у себя очень часто: "А что будет с нами после...?" - после всего, после того, как последний великий злодей сдохнет-таки в муках, все будут живы и счастливы - что тогда?..
Мы не были друзьями изначально. Столько времени мы были рядом, но объединила нас случайность (а случайность ли?), а до этого - что и говорить. Мы даже не разговаривали друг с другом. Мы не здоровались и не ходили вместе на обед
И уж тем более не спасали вместе мир...
Это было раньше. И я думал, что так и станет, когда всё закончится. Ошибся - в чём?
Просчитался - где?
...странно, но тест я не завалил.


Чего не скажешь об Ичиго. С мрачным лицом получив результаты своих трудов, он, немного посомневавшись внутренне (Нет, мысли я не читаю! Это у него на лице было написано), подошёл ко мне после уроков. Как к единственному не завалившему тест из нашей компании ("Нашей?" "Компании?" - я как-то неправильно думаю в последнее время. Что же, не удивительно. С кем поведёшься...). Хотя я был премного удивлён, когда он попросил меня помочь. Ичиго-то? Просьбы о помощи от него не дождёшься. Зато дождёшься самой помощи, в очень обильных количествах.
И даже когда не просишь. Что, собственно, меня частенько раздражает в этом туповатом парне.
Друге?
...а я всё-таки согласился...


Тупость Ичиго била все рекорды. Я, видимо, глобально его недооценил. Какой ужасный просчёт... а ещё более ужасным просчётом стала уверенность (совершенно беспочвенная), что я могу сквозь это пробиться. Наивным я никогда не был, но тут... долго же я буду проклинать свой альтруизм. Долго, и не очень цензурно.
И ведь у него раньше совсем другие друзья были. И у Орихиме тоже. Да и Рукия... хотя она просто не жила тут с самого начала. А что теперь? Когда мы... с ними он действительно проводит меньше времени. Намного, а ведь они должны быть ближе. По идее. Не понимаю.
Надо спросить.
- Куросаки.
- А?
- А мы ведь друзья?
- Ну да. А почему ты спрашиваешь? - пожимает плечами так, будто это очевидно. А мне вот надо услышать! Квинси, они такие. Гордые и упрямые.
- А те… Кейго, Асумо. Они же тоже друзья?
- Да... причём тут это?!
- Но ты не попросил их помочь с математикой.
- ...ть! Так бы и сказал, что тебе не хочется, или времени нет...- Ичиго рассердился и вскочил на ноги, опрокинув офисное кресло, на котором сидел. Вот же придурок.
- Я не о том, - я вздохнул, терпеливо разъясняя, - Просто ты с ними проводишь очень мало времени теперь, не то, чтобы я беспокоился, вовсе нет, но всё-таки... Они же тоже твои друзья. Я только не понимаю. Мы друзья - они тоже. Так почему?
- Ну... и они и вы... просто разные друзья. - Куросаки хмурится, стараясь сформулировать поточнее, но получилось это у него плохо.
- "Разные"? В чём это проявляется?
Молчит. Что же, отложим этот разговор до лучших времён. Ну или до бесконечности. Может, я потому не понимаю, что всю мою сознательную жизнь у меня практически не было друзей; может, он просто неправильно объясняет, но это неважно. Это - потом.
- Ладно, - я снова вздыхаю, подсаживаясь к нему за письменный стол. Назвался другом - оправдывай теперь сие ответственное звание. - Смотри. Если косинус фи равен...


День не задался с самого утра, поприветствовав меня остывшим кофе, отсутствием горячей воды и плохим настроением классного руководителя, поставившего мне совершенно незаслуженную пару за опоздание, с мстительным удовольствием прямо-таки вдавливая строки в дневник.
Убить хотелось. Потом же стало еще хуже, что, впрочем, и требовалось доказать...
День неожиданностей - с сегодняшнего утра и до самого вечера, когда Урахара собрал нас всех у себя. Знак нехороший, ибо просто так у нас ничего не бывает, это закон жизни. Честно сказать? Я не был удивлён, ведь, собственно, ничего не закончилось. Пустые продолжали появляться, и это, кстати, естественно. Да и Айзен с командой были живы - их вытурили из Уэко, но что это даёт?
Ведь ещё ничегошеньки не закончилось, а так надоело... Так уже хочется спокойной жизни.
Белобрысая сволочь, носящая имя Киске Урахара, тем временем заговорила:
- Судя по данным, перехваченным мной у разведки шнигами, нам скоро ждать явления его высочества Айзена из соседнего измерения, - ну вот, я так и знал. Кажется, с учёбой можно окончательно распрощаться. Сердце сжало злостью: это действительно надоело, ведь неспроста же я так старательно учился! Я хотел сделать хорошую карьеру... способностями квинси, знаете ли, на жизнь не заработать! Урахара же всё говорил и говорил, говорил и говорил, а мне даже слушать не хотелось - да я и не старался.
Всё это бесполезно. Бесполезно, и никому, кроме нас, не нужно... есть шинигами: забота о мире живых, это их дело. А не наше. Так какого, простите ж мне мой французский, хера, в это снова вовлекают нас?! Хочу обычную жизнь. Негатив копился, и ему, вопреки обыкновению, нашёлся выход в течение пятнадцати минут, которые чёртов Урахара трепался о том, что им необходимо сделать.
- Я. В этом. Не. Участвую. - Твёрдо чеканя каждое слово, произнёс я. Под аккомпанемент разрывающей слух тишины, внезапно воцарившейся после моих слов, я встал и вышел.
Никогда не стоит забывать об изначальных целях и отвлекаться на то, что не первостепенно для меня.
Таков мой путь...?


Всё-таки это было несколько опрометчиво. И кто бы мог подумать, что за это недолгое время я отвыкну от тишины?
Теперь она уже не кажется такой спасительной и умиротворяющей, как прежде.
Вздор...
- Вздор. - Повторил я уже вслух, потянувшись за лежавшим на полке учебнике по физике. Учеба обычно успокаивала и приводила мои мысли в порядок.
"Свойства аморфных тел.
У аморфных тел нет строгого порядка в расположении атомов. Только ближайшие атомы - соседи располагаются в относительном порядке..."
Всплеск таких знакомых реяцу - так привычно, и дрожь прошлась по телу, отдавшись нетерпеливым покалываем в кончиках пальцев, ёкнуло сердце и как-то сама собой захлопнулась книга.
Излишне громко хлопнула дверь, яростно щёлкнул замок, а сигаретный дым вдруг защипал глаза и заставил закашляться. На пороге дома стоял отец, схватил меня за руку (когда? Я даже не успел заметить этого...), смотрел пронзительно - тяжело, испытующе.
- Снова собрался действовать вопреки моему запрету? - слова тяжёлые, словно камни, аккуратно опущенные в воду. Бултых. - Что же там такого?
Нет, тебе не понять. Я и сам ещё до конца не понимаю, зачем. Но надо, определённо надо, как можно скорее, пусть воздух будет рвать лёгкие в кровь, с пальцев уже готовы сорваться стрелы цвета летнего неба, уже готов сверкнуть леденящей яростью взгляд...
Тебе - не понять. И плевать, что мне тоже. Я должен, этого достаточно...
- Пусти. Мне надо.
- А мне надо знать, куда в такое время и по какой причине, направляется мой сын. - Вот же прилип...!! Чтоб его... Дёргаю руку, в гневе, и бессознательно выпаливаю:
- К своим друзьям и для того, чтобы спасти их!! - тиски, секунду назад сжимавшие крепко, почти до синяков, разжимаются.
Я даже говорить ничего не хочу. Обойдётся.
"Наверное, человек с огромным светящимся голубым луком, бегущий по улицам, с остервенением надрывая лёгкие и мышцы, выглядит крайне забавно и нелепо". - Это, видимо голос разума.
Я его ещё долго не услышу...


Сказать, что, несмотря на все предупреждения, они всё-таки не были готовы к нападению, значит, просто ничего не сказать - да, их предупреждали, что враги стали сильнее, да, им обо всём этом говорили... Да, приманка. Да, продержаться только лишь до прибытия шинигами…
Но кто же знал, что всё окажется куда как сложнее, чем говорили, предупреждали, уговаривали?
Их смели. Ичиго ещё держался, всецело полагаясь на свою скорость банкая и силу, что давала ему маска Пустого.
И старался не думать о том, что будет, после того, как она разлетится на осколки, звонко постукивая о серый асфальт.
Порой "не думать" - очень полезно.
Раскинулся треугольный щит Орихиме, чтобы тут же распасться на осколки.
Взметнулся ослепительный всполох Тсубаки, чуть поодаль растянулся золотистый эллипс Отражающего щита. Держаться.
Они придут, обязательно придут, Кучики-сан не может допустить, чтобы не пришли...
И не думать о том, что Рукия во всём подчиняется брату...
Чья-то жизнь кровью закапала на асфальт, густая, тёмная, алая, и не понять: своя ли или вражеская; всё смешалось в схватке, да и в голове тоже царит нечто непонятное: разлито какое-то ощущение полной нереальности происходящего; кажется, что скоро кто-то опустит руку на плечо, и окажется что это всё - всего лишь сон, а завтра все они снова встанут по призывному трещанию будильника, заберут в школу свои завтраки (съедобные и не очень), будут шуметь и веселиться, подкалывать друг друга незлобными шутками и смеяться таким же незлобным смехом, после школы пойдут домой, а может, все вместе пойдут в кино, снова забив на то, что завтра - тест...
Так уже было. Не будет больше - хотя бы потому, что Ишида...
Стоп.
Не думать...


Я бежал что было сил, практически летел, и даже, кажется, успел.
По крайней мере, я могу точно сказать, что Ичиго в сознании, даже на ногах стоит - шатается, но стоит, Иноуэ жива однозначно, Чад же хоть и придерживает рваную рану в боку, находится под присмотром фей Иноуэ, и скоро с ним всё будет в порядке.
Я надеюсь на это, по крайней мере.
Небесно-голубые стрелы - я щедро отпускаю их с кончиков пальцев, они уже заждались в нетерпении и потому слетают легко, с едва различимым свистом прорезая тугой от повисшего в нём напряжения воздух...
В глазах их - благодарность, и боязнь. Это так невообразимо греет, придаёт сил, заставляет вставать на ноги снова и снова.
Краем глаза уловил неясную тень, метнувшуюся к Куросаки, остановился, слушая, как замерло сердце, а через секунды легко оттолкнулся от земли, загораживая собой.
Друга...
Что там было про жизнь, которая утекает красным? Сейчас этот эпитет точь-в-точь про меня.
Только я не боюсь смерти, ведь есть то, что сильнее.
Пусть сводит мышцы от острой боли, рвущей тело. Пусть дыхание вырывается неестественным хрипом сквозь сжатые зубы, не дающие выхода позорному крику, а нахальная усмешка врага терзает разум.
Ещё неизвестно, что хуже, но пускай будет так.
Повернув голову, я читаю в глазах рыжеволосого шинигами изумление, ужас. Губы его - окровавленные, в который раз? - произносят:
- Почему?..
И какое же удовольствие, надменно и с усмешкой ответить этому ничегошеньки не понимающему дебилу (жаль только голос тих и срывается):
- Потому что, Куросаки, есть просто друг и друг, который никогда не предаст.

Название: 365 часов до
Автор: Rikarda J
Бета: Antanya которой хочется выразить огромную благодарность за терпение и потраченное время))
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Ичиго/Ишида
Дисклеймер: Всё принадлежит кому надо.
Саммари: условно говоря, 365 часов из жизни этих двоих + бонусные сцены)
Для: Uk@R, которая хотела:

- Ichigo \ Ishida , юмор или романс
- Ishida \ Kariya, юмор, драма или романс
- Маюри \ Ишида, но это если уже совсем ничего в голову не идет, кроме черного юмора XD
Дополнительно: желательно не мангаковский сюжет (не читала ибо)
авторский или перевод - без разницы
желательно не спаривать весь Сейрейтей сразу

Ичиго лежал на диване, болтая ногами и задумчиво посасывая леденец на палочке. К этой детской радости он неожиданно пристрастился в последнее время.
Ишида сидел на пуфике рядом и пытался сосредоточенно читать какую-то очень умную и столь же занудную книжку. Пытался – потому что пальцы Ичиго, пребывающего в вышеупомянутой задумчивости, абсолютно невинно перебирали тёмные волосы. И вроде бы ничего такого в этом жесте не было, а отвлекало безумно. Особенно с учётом того, что Ишида пока не привык к их новым неожиданным отношениям...

***


Рукия очень любила смотреть на Ичиго сверху вниз, что было крайне редким явлением. Вот и тогда она с удовольствием сидела на верхней полке раскрытого шкафа и созерцала Ичиго, распластавшегося на кровати и спрятавшего голову под подушку.
- Ты совсем себя измотал.
- Нифига подобного. Я себя прекрасно чувствую.
Рукия фыркнула.
- Убийством Пустых на хлеб не заработать, - с умным видом заметила она. - А тебе ещё реальную жизнь проживать, между прочим.
- И от кого я это слышу? – буркнул Ичиго.
- Тебя что-то не устраивает? – угроза в голосе Рукии была столь явной, что Ичиго даже оторвался от подушки и посмотрел на девушку.
- К чему ты клонишь?
- Ты совсем забросил учёбу, всё носишься по городу с мечом наперевес, а у тебя, если ты помнишь, скоро экзамены.
- Кто бы мог подумать, - хмыкнул Ичиго. – К твоему сведению, я очень даже неплохо учусь. И, если потребуется, быстро нагоню упущенный материал. Так что проблем не будет.
- В этом-то я и сомневаюсь...
- Сестрёнка права! – вставил свои пять копеек Кон, решившись, наконец, вылезти из-под кровати. – Ты что, хочешь всю жизнь полы мыть?
- Заткнись, - Ичиго ловко пнул игрушку пяткой, отчего та закатилась обратно под кровать. - Я же сказал не доставать меня по вечерам, когда я уставший и злой.
- Ага! Значит, ты сам признаёшь...
Пятка предупредительно свесилась с кровати. Кон предпочёл замолчать.
- Как бы то ни было, - подала голос Рукия, - с завтрашнего дня я ограничиваю твои действия шинигами.
- Каким это образом? – Ичиго отнёсся к этому заявлению с явным пренебрежением. Видно, не верил в возможности девушки.
- А очень просто, - Рукия спрыгнула с полки, достала из-под кровати Кона, который даже не успел и слова вставить, и невозмутимо продолжила: - Не более одного вызова в день, понял? Этого, - она махнула перед ним опешившей игрушкой, - я забираю во избежание твоего самовольного превращения в шинигами.
- Ну да, конечно. И кто же будет истреблять Пустых?
- Я попробую вызвать Ренджи или ещё кого-нибудь из Сейрейтей.
- Так они и удовлетворили твою просьбу, как же. У них и своих забот хватает. Тем более зря они, что ли, меня исполняющим обязанности сделали?
- Возьмём тебе учебный отпуск, - ухмыльнулась Рукия. – Так что никуда не денешься...

Ичиго хмуро разглядывал формулы. Каким образом Рукии удалось провернуть всё это, оставалось для него загадкой. Хотя, с учётом того, что в Сейретей у нее имелись весьма влиятельные родственники... В общем, Ренджи действительно вверили Каракуру на время отсутствия на посту Ичиго, вызывали его теперь крайне редко, и то, наверное, для разминки, когда им одним совсем запарно было, Кон исчез в неизвестном направлении, а Рукия больше не приходила к нему ночевать. Ичиго предполагал, что они скрываются у Урахары, но у него не было ни малейшего желания наведываться туда.
В полнейшей скуке прошла уже неделя.
- Ну, как успехи?
Ичиго даже подскочил от неожиданности. На подоконнике сидела Рукия в облике шинигами и смотрела на него с явным превосходством.
- Чего тебе надо?
- Узнать, как продвигается подготовка к экзаменам, - всё так же ухмыляясь, пояснила Рукия. – Так как твой гений?
- Цветёт и пахнет, - буркнул Ичиго. Не признаваться же, что за последние три часа была выброшена куча черновиков, а примеры не желали решаться.
- Оно и видно, - ехидно заметила Рукия. – Как оценки?
- Ты ведёшь себя, как будто ты моя мама, - закатил глаза Ичиго.
- А что, отец у тебя вполне симпатичный...
- Маленькая ещё!
- Я его, если ты забыл, даже старше, - хмыкнула Рукия. – И не уходи от темы.
- Была какая-то тема?
Рукия хорошенько приложилась рукой к его затылку.
- Ну хорошо, хорошо... Ну да, у меня кое-что не получается.
- Кое-что? – с расстановкой переспросила Рукия.
- Да, кое-что. И не надо на меня так смотреть.
- Ну-ну...

Ещё пару дней Рукия Ичиго ни о чём не расспрашивала, а лишь по-прежнему ехидно комментировала его тщетные попытки разобрать материал. Однако результаты контрольной, объявленные в среду, вывели её на новый уровень атаки.
- Ичиго, - приняв поистине серьёзный и сосредоточенный вид, Рукия критическим взглядом окинула листок с его контрольной. – Это же ни в какие ворота не лезет!
- Это ещё не самый худший результат, - вступилась за одноклассника Орихиме, сочувственно глядя на оного. Ичиго же, как и предполагала Рукия, от всеобщего внимания к его успеваемости только покраснел и сжал зубы.
- Тем не менее, - продолжала наступление Кучики, - с этим надо что-то делать. Потому что экзамены на носу. Чтобы такого... хмм... – она сделала вид, что призадумалась, и тут же хитро глянула в сторону ничего не подозревающего Ишиды.
- Ишида-кууун, - почти ласково протянула Рукия. Урую оторвался от книги и вопросительно посмотрел на девушку. – Ты не мог бы помочь Ичиго подготовиться к экзаменам?
- Ему требуется помощь? – слегка насмешливо спросил Ишида, переведя взгляд на объект их разговора.
- Заткнись. Не нужна мне ничья помощь.
- То есть ты хочешь завалить экзамены? – над ним угрожающе нависла Рукия.
- Я этого не говорил, - возразил Ичиго. – Но я справлюсь сам!
- Я убеждена в обратном, - холодно сообщила Кучики и подвела итог: - Ты будешь заниматься с Ишидой и точка, - и шёпотом добавила ему на ухо: - Иначе я вообще сниму с тебя обязанности шинигами.
Ичиго возмущённо засопел. В таком исходе событий он был далеко не уверен, но в чём-то Рукия была всё же права. Да и отношения с неразговорчивым ботаником надо было улучшать, а то они последнее время и не общались толком.
- Ладно. Но не думай, что это всё из-за твоего наглого шантажа или боязни завалить экзамены.
- А из-за чего же? – удивлённо спросила Рукия.
- Это чтобы ты от меня отстала!

***


Просыпаться рядом с любимым человеком – одно из самых чудесных мгновений в жизни влюблённых.
Так думал Ишида, пока в его кровати не появилось рыжее нечто. Рыжее нечто спать спокойно не просто отказывалось, а не могло напрочь, как бы Ишида не отчитывал его за полученные синяки. Во сне Ичиго ворочался, раскидывал ноги и руки, перетягивал одеяло, словом, вёл себя чрезвычайно возмутительно и недостойно с точки зрения квинси. Но оставалось только потирать ушибленный бок, беззлобно давать оболтусу подзатыльник и довольствоваться тем, что Ичиго у него вообще есть.
Вот и сейчас Ишида, поняв бесполезность своего занятия – вытянуть одеяло из-под раскинувшегося Ичиго было просто невозможно - пошёл на кухню, чтобы окончательно проснуться от чашки крепкого кофе без сахара.
Всё было как обычно.

***


Вопреки ожиданиям, квартира Ишиды оказалась очень уютной: теплые, спокойные цвета интерьера, обилие мягких диванов, ковров и пуфиков, отсутствие прилизанности и «офисности». Ичиго представлял себе квартиру Ишиды совсем другой. Угловатой, тесной, холодной, сдержанной, аккуратной до максимума – словом, такой же, каким виделся сам владелец квартиры.
Это была не то квартира счастливых молодожёнов, не то в меру гламурной девушки-студентки. Словом, что-то домашнее и не совсем умеренное и степенное.
- Проходи в гостиную, я пойду чай заварю, - стянув ботинки, Ишида исчез за дверями кухни.
Утопая по щиколотку в мягком ковре, Ичиго прошлёпал в комнату и тут же начал осматриваться. Внимание сразу же привлекли несколько картин, изображающих лесные пейзажи в акварели. Что-то спокойное, живое и солнечное, от чего где-то внутри сжимался комок, а на душе становилось тепло и в то же время горько. Тот, кто рисовал эти картины, должно быть, безумно любил природу.
В комнату вошёл Ишида, неся поднос с чайным сервисом и вазочкой с печеньем, который тут же был поставлен на маленький кофейный столик у дивана.
- Ты рисуешь? – Ичиго приземлился на пуфик.
- Что? – недоумённо переспросил Ишида, но после секундного замешательства сообразил: – А, ты про эти картины? Нет, их рисовал не я.
- А кто?
Чай пах экзотическими фруктами. Ишида разливал его медленно, словно смакуя то, как янтарная жидкость причудливой струйкой льётся в чашку.
- Моя мама. Она очень любила рисовать, особенно природу.
- А ты рисуешь?
- Пытаюсь. Плохо получается.
- Что, совсем?
- Вспомни рисунки Рукии.
- О... Покажешь?
- Пф, вот ещё.
Чай был горячим, поэтому пришлось дуть на поверхность, вызывая крохотные волны. Чашка была раскрашена горделивыми лебедями и причудливыми растениями. Всё это вызывало ощущение, будто сидишь в гостях у бабушки. Хотя Ичиго мог только догадываться, насколько корректно сформулировано его сравнение.
- Так с чем конкретно у тебя проблемы? С какого предмета и темы начнём?

***


Пейзаж не изменился – Ичиго всё так же бесстыдно оккупировал кровать и обнимал подушку.
Ишида вздохнул, сел на край кровати и, поставив поднос на колени, потормошил Ичиго за плечо. Как и следовало ожидать, ответа не последовало. После тычка в бок удалось добиться невнятного бормотания, в котором можно было различить что-то про «отвали» и знакомое «ещё пару минут, Карин». Но Ишида не собирался сдаваться так быстро. Однако его активная деятельность привела лишь к тому, что Ичиго, вытянув руку, поймал его за шею и привлёк к себе. И было бы это дико романтично, если бы не...
- Придурок, из-за тебя я опрокинул на себя горячий кофе, - отстранившись, абсолютно спокойно сказал Ишида.
- И что, совсем не больно? – удивлённо моргнул Ичиго.
- Больно, конечно, - хмыкнул Ишида, отряхивая штанину. – Ладно, я всё равно собирался в душ...
- Составить тебе компанию? – хитро глянул на него Ичиго.
- Спасибо, справлюсь сам. А ты жуй завтрак...

***


Во второй раз в малознакомом месте чувствуешь себя уже более уверенно и комфортно. Поэтому не мудрено, что, едва они переступили порог, Ичиго скинул ботинки и сразу же пошёл в гостиную облюбовывать диван. Ишида нахально развалившегося товарища проигнорировал, вместо этого направившись на кухню, откуда вскоре послышался свист чайника и бренчание посуды.
Ишида не был похож на учителя, но почему-то его хотелось слушать. И вникать в то, что он говорит. Он решал интегралы так, будто выводил на странице что-то необычайно красивое и естественное; строил сложные иероглифы так, будто рука сама шла по закодированной формуле; читал по-английски так, будто это был его второй родной язык, не больше, не меньше. Словом, казался дотошным и аккуратным во всём. Про идеалы Ичиго даже не думал, в его убеждениях такого понятия не присутствовало изначально.
- Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – неожиданно спросил он, оборвав Урюу на полуслове. Тот сначала удивлённо моргнул, не успев так быстро переключиться с Past Simple на волну Ичиго.
- Что за странная формулировка?
- Ты понял, что я имел в виду, - отмахнулся Куросаки и снова потянулся к чайнику. Фруктовый чай и мягкий диван начинали вызывать привыкание.
Ишида фыркнул, но продолжать язвить не стал.
- Не знаю. А ты?
Ичиго лишь пожал плечами.
- Тогда вернёмся к занятиям. Итак, характерной особенностью Past Simple...

***


Ожог пришёлся на коленку, и приятного в нём было мало. Ишида, поморщившись, вытерся и натянул чистую одежду.
В коридоре его уже поджидал Ичиго с каким-то странным выражением отрешённой решительности на лице, но Ишида тут же заявил, что он отправляется в магазин, ибо одна им обоим хорошо известная личность безбожно потрошит его холодильник и чтобы он не смотрел на него так подавлено, а лучше бы пошёл и тоже принял душ.
Ичиго тоскливо посмотрел на закрывшуюся дверь и пришёл к выводу, что жизнь несправедлива.

***


Резинка на тугой папке лопнула, и по всей комнате разлетелись листы бумаги. Это были рисунки. В акварели, немного расплывчатые и кажущиеся недоработанными. Но всё равно чем-то завораживающие. Настроением?
- Что это? – в комнату вернулся Ишида.
- Э, - Ичиго растеряно почесал в затылке и поднял один из листов, изображающий беседку в заброшенном саду. – Я хотел достать ту книгу, что ты мне сказал, а эта папка хлипкой оказалась... Это тоже рисунки твоей мамы?
Ишида молча выхватил у него лист и принялся собирать разбросанные по полу рисунки. Ичиго удивлённо моргнул.
- Что, неужто твои?!
- Допустим, и что с того? – похоже, Ишида был смущён. Собранные рисунки он положил в папку и запихал подальше в ящик.
- Ну знаешь ли... Если Рукия так рисует...
- Мы, кажется, собирались заниматься математикой?

***


Первым, что почувствовал Ишида, когда вошёл в квартиру, был запах чего-то горелого. Поспешно скинув обувь и оставив пакеты в коридоре, он тут же рванул на кухню. Где и застал Ичиго, заливающего плиту водой. Точнее, то, что Ичиго заливал плиту водой, стало понятно лишь потом, а так самого парня было не видно и не слышно: из-за повалившего дыма и оглушительного шипения.
Закашлявшись, Ишида добрался до подоконника и распахнул окно, после чего протянул руку вглубь дымовой завесы и вытащил за шкирку рыжего.
- Ты что наделал?!
- Обед, - невозмутимо ответил Ичиго.
Ишида смог только закатить глаза.
- Марш в ванну за тряпкой.
На уборку ушло немало времени. Когда Ичиго, с засученными рукавами и крайне недовольным видом, наконец-то закончил оттирать плиту, Ишида поставил чашку с кофе на блюдце и сообщил:
- Во избежание подобных инцидентов в будущем, берусь обучать тебя готовке.
Судя по лицу Ичиго, тот был не в восторге. Но Урюу это вряд ли волновало...

***


- Нарисуй мой портрет.
Ишида удивлённо посмотрел на него. Странная просьба Ичиго опять застала его врасплох – он как раз объяснял, как решить довольно сложный интеграл.
- Что?
- Нарисуй мой портрет.
- З-зачем?
- Мне нравится, как ты рисуешь.
- Ты не похож на человека, который добровольно сядет позировать.
- А ты не похож на человека, который откажет приятелю в просьбе.
Приятелю? Чувствовался какой-то подвох. Или это всё больное воображение?
- А как же...
- Подождут твои интегралы.

- У меня что, правда такое выражение на лице?
- Ты когда последний раз в зеркало смотрел?
- Утром.
- Видно, оно было запотевшим. А фотографии?
- Я не люблю фотографироваться.
Ишиде осталось лишь развести руками. Лично он считал портрет весьма похожим. А рисовать Ичиго оказалось неожиданно приятно и увлекательно. Было интересно повторить этот излом бровей и линии в беспорядке разбросанных прядей.
- Но мне нравится.
- Что?
- Нравится. Ну, портрет. Возможно, он не очень похож, но мне нравится сам стиль. Ты не думал о карьере художника?
- Какая уж тут карьера, - отмахнулся Ишида. – Теперь мы можем вернуться к интегралам?
Ичиго тяжко вздохнул и попытался сосредоточиться на вычислениях.

***


Ишида сел на стул, закрыв глаза рукой.
- Сдаюсь, - объявил он.
Ичиго, как ни странно, выглядел вполне довольным. Можно сказать, даже победоносно.
- Ты не первый, кто пытается научить меня готовить.
- Нет, я всё понимаю... Но даже не попадать ножом по яйцу – это слишком. Откуда у тебя руки растут?
- Из плеч, если ты не заметил, - фыркнул Ичиго.
- Ты безнадёжен, - заключил Ишида и направился к плите. Ужин ещё никто не отменял...

***


В пятницу Рукии с Ренджи на занятиях не было – вызовами завалили с самого утра, поэтому после учёбы пришлось спешить на помощь. До Ишиды Ичиго добрался только часам к семи, и то только потому, что настырная Кучики заставила – сам бы он с удовольствием вернулся домой и завалился спать.
Ишида встретил его фруктовым чаем и ещё более мрачным видом, чем обычно.
- Что-то случилось? – поинтересовался Ичиго, устраиваясь на диване покомфортнее. То есть развалившись.
- Ничего особенного, - хмыкнул Ишида. – Что так поздно?
- У Пустых, видно, перед выходными шило в одном месте, - пожаловался Ичиго. – Носились по городу, как угорелые...
- Ты, наверное, устал и проголодался. Я что-нибудь приготовлю, - с этими словами Ишида скрылся за дверью.
Ичиго был крайне признателен, но, не найдя подходящих слов, просто подтянул к себе диванную подушку.

- Я встану через пару минут, Карин, - буркнул Ичиго, видимо пребывая где-то далеко в стране снов.
Ишида фыркнул и снова потормошил его за плечо.
- Давай вставай, ты сюда что, спать пришёл?
Ичиго недовольно фыркнул и, заворочавшись во сне, обнял Ишиду одной рукой за талию. Тот на мгновение застыл, смущённый ситуацией, после чего быстро поднялся, тем самым скинув с себя непрошенную руку, и отошёл к письменному столу.
- Ладно, чёрт с тобой, золотая рыбка.

Проснулся он в темноте, почти полной, если не считать слабого света, идущего откуда-то справа, где находилась настольная лампа. Потянувшись, он сел.
- Проснулся, - констатировал Ишида, оборачиваясь на звук. Ичиго с абсолютно идиотским выражением на лице смотрел на него, словно не понимал, где находится.
- Я что, уснул?..
Ишида лишь фыркнул.
- Есть будешь?
- Буду.
- Пойду разогрею.
Пока Ишида возился на кухне, Ичиго успел окончательно проснуться и взглянуть на часы... Возвращение домой обещало быть весёлым.
- Уже поздно, - заметил Ишида, ставя поднос на столик. – Можешь остаться на ночь, если хочешь. Тебе ведь далеко добираться.
- А как же твои родители?
Ишида посмотрел на него весьма красноречиво.
- Если ты не заметил, я живу один.
Ичиго открыл и закрыл рот. Признаться, он об этом как-то не подумал. Может, его сбило наличие трёх комнат, может, порядок – когда Ишида успевал его поддерживать оставалось загадкой, - может, ещё что-то в бытовом плане... Одним словом, то, что он живёт один, даже не приходило ему в голову.
- А...
- Если ты сейчас спросишь, как тебе предупредить отца, я окончательно припишу тебя к полным идиотам. Мы не в каменном веке живём, у меня телефон есть. У тебя, впрочем, тоже.
На это ответить было нечего. Поэтому Ичиго сдался перед аппетитным запахом и набрал домашний номер.

***


- Слушай, а Рукия тебя ни о чём не расспрашивала?
- В смысле? – Ичиго оторвался от изучения холодильника и удивлённо посмотрел на Ишиду.
- Ну... Как никак каникулы, а ты всё пропадаешь где-то, и не в компании своих друзей...
- Ты хочешь, чтобы я ушёл? – хмыкнул Ичиго.
Берёт на слабо?
- Я не это имел в виду, - голос Ишиды был раздражённым. По кухне разносился методичный звук удара ножа о доску – Урюу резал салат.
- Не волнуйся, они не догадываются, - Ичиго вскрыл банку пепси, найденную в холодильнике, и уселся на табуретку, вытянув босые ноги.
Ишида скептически приподнял одну бровь и продолжил работать ножом. Он был в этом совсем не уверен...

***


Идея переночевать у Ишиды оказалась очень удачной. Она дала возможность никуда не идти и избежать очередного «семейного ужина».
Впрочем, утром в субботу всё равно пришлось покинуть уютную квартиру и вернуться домой, потому что традиционную субботнюю уборку никто не отменял.
Выходные прошли как-то быстро, но вяло. Признаваться не хотелось, но Ичиго ощущал, что чего-то не хватает. И вряд ли дело было в фруктовом чае… Просто Ичиго казалось, что они с Ишидой стали немного ближе. А его общество, оказывается, весьма положительным образом сказывалось на его поведении. Хотя, может, это только из-за того, что Ичиго стал меньше видеться с отцом, который обладал потрясающей способностью его бесить всегда и везде...
Словом, вторая половина понедельника ожидалась с большим энтузиазмом, и в воскресенье Ичиго засыпал с мыслью о диване в гостиной Ишиды и фруктовом запахе чая.

***


Обед, плавно перетёкший в ужин из-за долгих приготовлений, проходил в тёплой, прямо-таки семейной обстановке. Они сидели с подносами на горячо любимом Ичиго диване, где-то на фоне работал телевизор. Ичиго как всегда с удовольствием расправлялся с едой и с набитым ртом пытался доказать Ишиде, что тот изумительно готовит.
- Это ты ещё не бывал в одном ресторанчике в Осаке, - хмыкнул в ответ на его излияния Ишида. – Вот там кухня – шик.
- Ну, сравнил домашнюю еду с ресторанной, - отмахнулся Ичиго. – Но если так хочешь устроить мне просвещение, можем туда съездить.
- В Осаку? – удивлённо моргнул Ишида.
- Ну да, а что тебя так удивило? – пожал плечами Ичиго. – Завтра, правда, не получится, я обещал съездить домой, помочь Карин с уборкой, а вот послезавтра можно.
Ишида не смог сдержать улыбки.

***


Погода не ладилась с самого утра. Не характерные для этого времени года тучи, мрачным грузом громоздящиеся над головой, медленно перекатывались по небу. Уже в полдень начал накрапывать мелкий дождик, а к концу занятий погода испортилась окончательно.
Они в неуверенности стояли на остановке под навесом у школы, смотря на сплошную завесу дождя. Единственного прямого автобуса до дома Ишиды можно было прождать вечность, а идти пешком было довольно далеко.
- Что делать будем? – поинтересовался Ичиго.
- Может, к тебе? – предложил Ишида, поглядывая на часы.
Ичиго на секунду представил себе открывшиеся перспективы и активно замотал головой.
- Отклоняется.
- Как хочешь.
Они постояли ещё немного, однако дождь и не думал заканчиваться. А время шло.
- Может, пробежимся? – предложил, наконец, Ичиго. Ишида помедлил, но кивнул:
- Давай.
Утопая в лужах по щиколотку и поднимая фонтаны брызг, они неслись по опустевшим улицам, и почему-то было как-то легко, непринуждённо и весело, словно купаешься в речке и обливаешь других, хлопая рукой по воде.
Мокрые и уставшие, они стояли у двери в квартиру и пытались отдышаться. Сердце словно стремилось выскочить из груди, но Ичиго давно не чувствовал себя так хорошо. Он посмотрел на Ишиду, чтобы что-то сказать ему, и встретил его удивлённый взгляд.
- Что?
- Ничего... Пошли?
Они вошли в квартиру, оставив на площадке натёкшие с одежды и обуви лужи.
- Раздевайся, я принесу полотенца.
Ичиго стянул насквозь промокшие пиджак и свитер и застыл в нерешительности. Вскоре вернулся Ишида, голый по пояс и с полотенцем на плече. Ещё одно полотенце было у него в руках.
- Я же сказал тебе раздеться, - хмыкнул Ишида. – Ты же не стесняешься?
- С чего бы вдруг? – с вызовом ответил Ичиго, расстёгивая рубашку.
- У нас с тобой вроде один размер, я поищу что-нибудь сухое... А ты пока можешь заварить чай.
Ичиго задумчиво почесал затылок. До кухни его допустили впервые.
Уже через полчаса они сидели в гостиной, переодетые в сухую одежду, и пили горячий чай с печеньем.
Штаны Ишиды оказались коротковаты, но это было неважно. Главное, что можно было согреться.
Решать логарифмические уравнения этим днём оказалось невероятно приятным занятием.
- Увидимся завтра, - на прощание сказал Ичиго и, помедлив, тронул Ишиду за плечо, несильно сжав.
Ишида еле заметно улыбнулся и кивнул.

***


С ужином было покончено, а Ичиго всё рассуждал вслух, как бы им удачнее добраться до Осаки, где остановиться и сколько времени всё это вообще займёт. По всей видимости, его крайне увлекла эта идея рассеять обыденность их досуга. Одной рукой он обнимал полулежащего рядом Ишиду, а другой рисовал в воздухе планы и маршруты. А Ишида лишь умилённо фыркал себе под нос.
- Ты меня не слушаешь, - пожаловался Ичиго.
- Вовсе нет, я слушаю тебя очень внимательно, - возразил Ишида, продолжая улыбаться.
- А вот и нет, - Ичиго наклонился к нему совсем близко, коснувшись его носа своим.
- А вот и да.
Последовала небольшая потасовка, в течение которой были разбросаны подушки и получены игривые поцелуи в нос, после чего побеждённый Ишида был завален на диван, а Ичиго победоносно восседал сверху. И в этот воистину романтичный момент Урюу вдруг переменился в лице. Ичиго испугано отстранился.
- Что случилось?!
- Это... это... это же мой любимый фильм! – Ишида отпихнул от себя парня и поспешил найти пульт, дабы увеличить громкость.
Ичиго лишь впал в каплю.

***


Когда он надавил на кнопку звонка в третий раз, за дверью наконец послышался звук отпираемого замка.
На пороге, что не удивительно, стоял Ишида. Какой-то особенно бледный и болезненный.
- Чего это тебя в школе не было? – тут же пошёл в атаку Ичиго, без приглашения заходя в коридор и разуваясь. – Заболел?
- Не то чтобы, - слегка поморщившись и держась за голову, ответил Ишида. – Просто плохо себя чувствую...
Ичиго поджал губы. Почему-то он чувствовал в этом долю своей вины.
- Температура?
- Не знаю, у меня нет градусника, - Ишида чувствовал себя глупо.
Ичиго фыркнул и, притянув Урюу за шею, прикоснулся губами к его лбу. Не ожидавший этого Ишида резко отпрянул, залившись румянцем.
- Т-ты что делаешь?
- Определяю, повышена ли температура, - невозмутимо ответил Ичиго. – Моя мама всегда так делала.
- Твоя мама была врачом?
- Не совсем. Чем лечишься?
- Э, ну...
- Ладно, что у тебя есть из лекарств?
- Н-ничего такого... Просто я никогда раньше не болел, у аптечки прошёл срок годности...
- Странно.
- Что странно?
- Ты не похож на человека, который редко болеет. Скорее наоборот.
Ишида не нашёлся, что ответить.
- Значит так. Быстро в кровать, я в аптеку. И что б не вставал, понял? Где ключи? Так, вижу. Всё, я пошёл.
Ишиде осталось лишь удивлённо похлопать глазами и на автопилоте отправиться в кровать.

Ишида чувствовал себя как-то... странно. То ли от температуры, которую всё-таки измерили и установили, что она выше положенной, то ли от проявляющего к нему заботу Ичиго, то ли... Да что уж там, второй пункт объяснял всё.
Но это было приятно – когда о тебе кто-то заботился. Подумав, Ишида пришёл к выводу, что после смерти дедушки он не чувствовал себя по-настоящему защищённым. Он не мог доверять отцу, для которого вся забота состояла из обеспечения условий существования и интереса к успеваемости.
- Пей, - прервал его мысли Ичиго, протягивая ему стакан, наполненный зловеще шипящей жидкостью. Ишида с подозрением принюхался. – Пей, говорю, не отрава, - поторопил его Ичиго, присаживаясь на край кровати, в которой, укутанный ворохом одеял, и лежал Ишида.
Урюу поморщился, но мужественно сделал небольшой глоток. Всё оказалось не так уж плохо.
- Отлично. Значит так... Эти таблетки будешь пить два раза в день, утром и вечером, после еды. Эти – во время еды, три раза в день. А это – разводить в тёплой воде, четыре раза в день, когда пить – не принципиально.
Ишида не сдержал улыбки.
- Что?
- Просто представил тебя врачом... Забавно.
Ичиго промолчал, по вечно недовольному лицу понять его мысли было как всегда невозможно. По крайней мере, для Ишиды.
- Так, а теперь спать.
- Но...
- Никаких «но», - Ичиго взял с тумбочки телефон и набрал номер. – Я остаюсь на ночь, кстати. Алло, Карин?..
Ишида лишь снова улыбнулся. Он был благодарен.

Ичиго никогда не думал, что когда кто-то ночью говорит или кричит во сне – это так жутко и странно. Словно человека вывернули наизнанку и показали, что скрывается внутри.
Когда он проснулся от крика Ишиды, то даже не сразу понял, где находится. Поспешив в спальню, чуть не навернувшись на пороге, он застал Урюу в кровати, запутавшимся в одеялах и зовущим кого-то.
Мгновение Ичиго растеряно стоял посреди комнаты, но мысли путались и упорно не желали вставать в логическую цепочку, поэтому он просто забрался на кровать и, выудив из одеял Ишиду, потряс его за плечи. Проснулся тот не сразу, даже отбивался, а когда раскрыл глаза, выглядел растерянным.
- Кошмар? – почему-то шёпотом спросил Ичиго, в результате борьбы прижимавший Урюу к кровати.
- Не помню... – так же шёпотом ответил Ишида. Его грудь мерно поднималась и опускалась под бёдрами Ичиго.
- Хочешь, я могу посидеть с тобой?
Ишида едва заметно кивнул.

***


Приятно лежать в обнимку с тёплым и любимым, хоть и костлявым существом. Даже если это существо вредное, ехидное и обладает особенностью не вовремя отвлекаться на посторонние вещи.
Ичиго зевнул и аккуратно потянулся, стараясь не побеспокоить положившего на его колени голову Ишиду. Тот спал безмятежным сном, чему-то улыбаясь. Ичиго тоже улыбнулся и провёл рукой по мягким тёмным волосам.
«Любимый фильм» оказался усыпляющим.

***


Утро встретило Ишиду солнцем за окном, а Ишида утро – улучшившимся самочувствием. Вытянув руку и нащупав очки на тумбочке, он сел в кровати и потянулся. И тут же чуть не подавился зевком.
Потому что рядом, сидя на полу и положив голову на кровать, спокойно сопел Ичиго. Так, будто всю жизнь спал в такой позе. В голове стали всплывать недавние события, в частности то, что оставшаяся ночь прошла спокойно: Ишида был вновь укутан в одеяло, а Ичиго сидел рядом и успокаивающе гладил его по голове. Урюу был удивлён тем, насколько естественно и непринуждённо он это делал, будто это было призванием всей его жизни.
- Проснись и пой, - Ишида был настроен на лирический лад, поэтому ограничился тормошением за плечо. Ичиго опять завёл, похоже, привычную шарманку про «пять минут», но Урюу был непреклонен, и в течение довольно короткого времени ему удалось до него добудиться.
- Ещё такая рань, - негодующе простонал Ичиго, вглядываясь в циферблат. – Какого чёрта?
- Тебе в школу пора, - невозмутимо пояснил Ишида. – Вставай давай.
- Какая ещё школа? – обижено буркнул Ичиго, зарываясь носом в одеяло. – Тебе, значит, нельзя, а я...
- Я болею, - возразил Ишида. – А ты просто хочешь прогулять, так не годится.
- Я же на благое дело.
- Я польщён. Но в школу всё же иди.
- Как знаешь, - сдался Ичиго.

- Слушай, можно вопрос? Личного характера?
Они сидели на разложенном диване в гостиной. Ишида по уши в одеялах, Ичиго – в учебниках.
- Смотря какой, - осторожно ответил Урюу.
- Я... Просто мне интересно, почему ты не живёшь со своими родителями, - без предисловий спросил Ичиго, глядя прямо в глаза собеседнику.
Ишида некоторое время молчал, видимо, пытаясь подобрать слова.
- Мы с отцом не ладим, знаешь ли.
Последовало короткое молчание.
- Это всё?
- В смысле?
- В смысле – это всё, что ты можешь рассказать про свою семью?
- А что ты ещё хотел услышать?
- Ну не знаю...
- А я – тем более.
Ичиго обиженно насупился, хотя всем видом пытался дать понять, что его это не волнует.
Прошло ещё несколько минут тишины. Но Ичиго не мог сдаться так легко.
- И всё же, я думал, что наши отношения наладились.
- Причём здесь наши отношения? – не понял Ишида.
- Я думал, что друзья на то и друзья, что с ними делятся самым сокровенным.
Ишида улыбнулся краешком губ. Ичиго как обычно выражал свои эмоции как-то неуклюже, забавно и весьма мило.
- Вряд ли тебе интересно услышать то, что я думаю о позициях своего отца на некоторые жизненные и моральные ценности, - более подробно ответил Ишида. – Я с ним и не общаюсь-то толком.
- А твоя мама?
- Она умерла ещё до дедушки, когда я был совсем маленьким. Но я хорошо её помню.
- О, прости...
- Ничего страшного, - Ишида был спокоен как никогда.
Они помолчали немного. Ичиго только сейчас окончательно осознал, что не знает об Ишиде ровным счётом ни-че-го. Он всегда оставался в тени, но при этом умудрялся играть немаловажную роль. Он словно сам был их тенью – вроде его и не замечаешь, а исчезнет – и чего-то не хватает.
Ичиго чувствовал себя неловко, но не знал, как исправить ситуацию.
- А откуда эта квартира?
- Это-то тебе зачем? – хмыкнул Ишида.
- Пытаюсь поддержать разговор, - раздражённо ответил Ичиго. – Ты сегодня какой-то вялый.
- Не удивительно. Я, если ты не заметил, болею.
- Вот уж действительно неожиданность.
Их традиционное переругивание стало каким-то другим. Родным и домашним, что ли. Таким, что заставляет улыбаться без особой причины.
Возможно, именно поэтому Ишида смущённо предложил этой ночью спать в одной кровати, поскольку он не хочет повторения событий прошлой ночи, а Ичиго так же смущённо согласился и пошёл заваривать фруктовый чай.

***


- Ну я же сказал, что это совсем не обязательно... Причём здесь моя безответственность?! Кретин, ты меня вообще слушаешь?.. Я так и понял, что нет. Так вот, рекомендую прислушаться: я не отказываюсь от своих обязанностей... Ты можешь дослушать или как? Так вот, я не отказываюсь от обязанностей и.о., но я тоже имею право на личную жизнь... Так, я не понял, это что было? Смеяться вздумал?! Ну попадись мне... Что?.. Да нет же, я не увиливаю. Просто не собираюсь всё время сидеть на углях в ожидании вызова. Звоните мне по мере надобности... Слушай, ну в чём проблема? То вас не устраивает, что я из-за обязанностей шинигами забросил учёбу, то вас не устраивает, что в свои каникулы, после сдачи экзаменов, я пытаюсь восстановить растраченные силы... Нет, Ренджи, всё, это не обсуждается, - Ичиго в раздражении повесил трубку – с Абараи можно было спорить до бесконечности.
- Что случилось? – в дверях кухни показался сонный Ишида, по всей видимости разбуженный громким голосом.
- Да Ренджи звонил по поводу снятия, как он выразился, моего домашнего ареста, - отмахнулся Ишида. – Пошли лучше спать.

***


Ичиго первый раз в жизни, не считая далёкое детство, делил с кем-то кровать. И, надо сказать, это ощущение кого-то под боком, такого согревающего и живого, несказанно радовало. Хоть это и было само по себе странно – спать в одной кровати с Ишидой.
Подушка пахла цветочным шампунем, и так хотелось зарыться в неё лицом и ничего не делать, но бдительный Ишида работал чётче будильника. Поэтому уже через десять минут Ичиго был безжалостно выпихнут из кровати и отправлен собираться на занятия.

- А куда делся Ишида? – спохватилась Рукия в перерыве. – Что-то я давно его не видела.
- Заболел, - сообщил Ичиго.
Рукия ограничилась удивлённым «о».
- Ты к нему ездишь? – поинтересовался Ренджи.
- ну да.
- Болван, - Абараи отвесил ему подзатыльник. – Чего человека дёргаешь?
- Я его лечу, идиот, - не остался в долгу Ичиго, сверля раздражённым взглядом Ренджи. Лицо последнего явно давало понять, что он сомневается в таланте Ичиго в лечебном деле.
Звонок прозвенел весьма вовремя – зарождающийся конфликт пришлось замять.

- Ну ты представляешь? Вот придурок, - Ичиго негодующе стукнул кружкой по столу. Чай всплеском омыл стенки, но за края не вылился. – Иногда мне кажется, что я его ненавижу.
- Ты утрируешь, - Ишида держал свою кружку обеими руками, вдыхая фруктовый аромат.
- Возможно, - не стал отрицать Ичиго. – Но он абсолютно точно меня бесит.
- Тебе полезно, - фыркнул Ишида.
- Не думал, что подобные эмоции бывают полезны.
- Всё когда-либо познаётся впервые, знаешь ли.
Воцарилось молчание.
Ичиго задумчиво смотрел на чаинки на дне кружки. За последние две недели его жизнь плавно, но заметно изменилась. Их взаимоотношения с Ишидой, которые всегда славились сдержанностью, стали приветливыми и даже дружескими. Но кроме этого Ичиго обзавёлся местом, в которое хотелось возвращаться и где он чувствовал себя как дома. Нет, он, конечно, очень любил свою семью, даже отца, по жизни ведущего себя по-идиотски с точки зрения самого Ичиго, но сейчас как нельзя кстати пришлась спокойная атмосфера квартиры на третьем этаже, с большим мягким диваном и фруктовым чаем.
- О чём задумался?
- О том, что не зря Рукия заставила меня с тобой заниматься, - не стал увиливать Ичиго. Думаю, нам обоим это пошло на пользу.
Ишида согласно кивнул, очень надеясь, что его щёки не загорелись. Последнее время присутствие рядом Ичиго действовало на него как-то странно.

Решать примеры было просто скучно - они стали для него слишком лёгкими. Поэтому, когда за окном значительно стемнело, Ичиго с большим удовольствием оторвался от тетради и вышел на балкон. По небу рассыпались миллиарды звёзд, каждая из которых светила как-то по-особенному, по-своему.
- Что делаешь? – вслед за ним на балкон вышел Ишида.
- Да вот, на звёзды смотрю.
- Отсюда не полный вид открывается. Лучше смотреть с крыши.
Ичиго скептическим взглядом окинул водосточную трубу.
- Для этого существует лестница, - проследив за его взглядом, возразил Ишида.
- Ну никакой фантазии, - притворно-разочарованно хмыкнул Ичиго.
Они натянули куртки и забрались по лестнице на крышу. Ишида оказался безоговорочно прав – вид здесь был потрясающий. Было ощущение, будто небо совсем низко, а если задрать голову – то оно везде.
Ишида сел на выступ, Ичиго пристроился рядом.
- Красота...
- Угу.
Они немного помолчали, просто наслаждаясь видом.
- А знаешь, что это? – Ишида указал на хаотическое скопление звёзд перед собой.
- Нет. А что?
- Волосы Вероники. По легенде, Вероника отрезала свои прекрасные волосы, благодаря которым ею все восхищались, и принесла в жертву богине Афродите, чтобы её муж, фараон Птолемей, поскорее вернулся домой с войны.
Ичиго никак это не прокомментировал, лишь едва заметно улыбнулся.
- Второй раз.
- Что?
- Ты второй раз при мне улыбаешься, по-настоящему, - пояснил Ишида. – Первый раз был в понедельник, когда мы под дожди попали.
Ичиго снова ничего не ответил, но брови, как бывало обычно, не хмурил. Ишида улыбнулся и, помедлив, положил голову ему на плечо.
Они просидели так довольно долго, пока у Ишиды не затекла шея. Он повернул голову, не отрывая её от плеча Ичиго, чтобы предложить вернуться в квартиру и перекусить, но когда встретился с цепким взглядом карих глаз, слова почему-то застряли в горле, а дыхание сбилось.
Просто прикосновение губ к губам, лёгкое и неуверенное. Вряд ли они оба могли понять, что и почему с ними происходило и происходит сейчас, но прекращать им не хотелось.

***


- Ичиго, подожди, я же болею... Заразишься ещё.
- Чёрта с два, теперь ты от меня не уйдёшь.

Owari


Концовка так и не успела пройти через бету, по вине тормозящего автора, который готов принять все тапки на себя =)

Название: Бэкстейдж
Автор: Uk@R
Персонажи: Маюри, Урюу, Нему, Акон, Урахара, нснжп (не совсем новый женский персонаж), Рин
Жанр: апокалиптический ООС
Предупреждение: написано в порядке графоманского стеба (!) от нечего делать (!) на работе.

За сценой было тихо, насколько это возможно, если учесть, что концерт должен был начаться через полчаса. А вот в единственной остающейся занятой гримерке творилось нечто невообразимое. К счастью, те, кто находился за сценой, видеть сие действо не могли, но периодически слышали его результаты. Последние выражались в редких ударах в стену чем-то тяжелым, звоном чего-то бьющегося, яростным рыком и дикими воплями «Нему, идиотка, куда ты опять испарилась?!» Нему, даже учитывая ее происхождение, никуда испариться не смогла бы чисто физически, потому она поднималась с кресла, одного из тех, на которых устроились собравшиеся за сценой, и шла в гримерку, не проявляя при этом ни тени страха.
Так что было тихо, но редко.
Полумрак, царивший в помещении, окутывал замершие фигуры тех, кто восседал на мягких, удобных креслах, предназначенных если не для звезд j-rock–эстрады, то для их приближенных точно.
Немного в стороне от всех на сидении развалился мужчина, весьма молодой, но юношей его называть было уже поздно. Причина его обособленности от остальных была в том, что он курил. Хотя курить тут было запрещено. Но учитывая сложившиеся обстоятельства, не возражал никто, даже те, кто в своей жизни сигареты ни разу в руках-то и не держал.
Не возражал даже нервный юноша (уж тут-то с определением возраста проблем не было), то отчаянно вжимавшийся в кресло и стискивавший голову руками, то в изнеможении откидывающийся на его спинку, то начинавший усиленно протирать и без того чистые очки. Перед ним на полу валялись большие студийные наушники, которые он периодически с остервенением пинал ногой в изумительно белом ботинке.
Слева от юноши примостилась девушка. Именно она откликалась на имя «Нему», но при этом умудрялась сохранять ледяное спокойствие.
Справа от юноши восседал еще один мужчина, и он явно наслаждался происходящим. Может быть, дело было в том, что он совершенно не боялся разбушевавшегося за стенкой капитана Куротсучи, а может быть... Впрочем, у всех свои методы релаксации. Во всяком случае, он наблюдал за окружающими его нелюдьми с довольной ухмылкой. Пол-лица его закрывала полосатая разноцветная панама, отчего казалось, будто владелец головного убора старался изобразить улыбку чеширского кота.
Обстановка была крайне нестабильная.
И тут дверь, ведущая прямиком в проход к главной сцене, распахнулась. Хлынувший из проема свет на мгновение ослепил всех, кто сидел в помещении. Потом на пороге возник невысокий силуэт, нетерпеливо через этот порог перепрыгивающий.
- Чего сидим, кого ждем? – влетевшая девушка наконец захлопнула дверь, и комната снова погрузилась в полумрак. – Почему не репетируете?
В руках вновь прибывшая мяла и без того измочаленную папку, из которой то и дело выпадали листы, исписанные корявым почерком и с большим количеством исправлений.
Акон глубокомысленно затянулся и выдохнул дым в ее сторону.
- То есть, я хотела сказать, - тут же залебезила девушка, - почему господа изволят отдыхать вместо того, чтобы готовиться к грядущему выступлению. То есть, это не я хочу знать, а там, - она кивнула в сторону сцены.
- Мы бы с удовольствием, но… - выразительно развел руками Урахара, хамовато косясь из-под панамки.
- Но мы не имеем понятия, как это делать! – с вызовом закончил за него Урюу, поправляя очки.
Нему молчала, но как-то невразумительно. То есть, не было понятно, поддерживает она «бунтующих» или нет.
- Я не имею понятия, что делать с этой всей электроникой! – продолжал возмущаться Урюу.
- Ди-джейский пульт куда проще освоить, чем, к примеру, игру на синтезаторе, - пожала плечами девушка. – Правда ведь, Куротсучи-фукутайчо?
Нему молчала, никак не реагируя. Казалось, она прислушивается к происходящему за стеной. Не найдя поддержки в ее лице, девушка с папкой как-то сникла.
- Проще, особенно если ОН имеет доступ к твоему телу, - зло прошипел квинси.
- Да если бы я не сказала, что прикид для сегодняшнего выступления шил Заэроаполло, а не ты, твоя бренная тушка сейчас покоилась бы в песках Уэко в позе краба и с осколком Ашисоги в заднице! – раздраженно отрезала девушка.
- Да это вообще нарушение авторских прав!.. – возопил квинси.
Девушка устало вздохнула.
- Слушай, ты весь такой умный и бишонистый, но еще 5 минут в таком духе – и я тебя убью. – Урюу недоверчиво фыркнул, и она продолжила. – Нет, не зампакто. Папкой! – она помахала перед носом у юноши видавшей виды офисной принадлежностью. – Забью насмерть и уйду в Руконгай, потому что тайчо мне этого не простит. Впрочем, и я себе тоже.
- Ну-ну… - не нашел, что ответить на такое квинси.
- Ладно, - сменила гнев на милость девушка, - все равно работаете под минус, так что не напрягайся. Закрой глаза, тряси головой в такт да перебирай тумблеры на пульте в порядке нормального распределения. У установки питание будет вырублено, - она подмигнула парню.
- А мне, я так понимаю, надо будет в том же порядке нормального распределения бить в барабаны? – усмехнулся шляпник.
- Верно, Урахара-сан. – Улыбнулась девушка. – Наш отряд разработал специальные силиконовые палочки, которые при ударе не издают звуков. Так что барабаньте, сколько влезет – ничего слышно не будет. Только осторожнее с самой большой тарелкой, пожалуйста, она почему-то плохо держится. Уже были жертвы.
Она протянула экс-шинигами узкую коробочку. Тот ее открыл и неуверенно извлек оттуда две длинные «палочки».
- Какая у них… у этого… странная форма, - изумленно протянул он.
- Мой дизайн, - неожиданно подала голос Куротсучи-младшая.
- А, ну тогда ладно, - Урахара быстро спрятал палочки обратно в футляр.
Девушка еще потопталась немного, потом обратилась к Акону.
- С гитарной партией, думается, проблем не будет?
- А какая разница? – равнодушно пожал плечами шинигами. – Минус нас спасет. А если не спасет, то потом от кэпа все равно ничем не спасешься, - Акон затушил сигарету в похожей на ежа от количества окурков пепельнице.
Девушка обреченно вздохнула. Спрашивать у лейтенанта смысла не было – уж кто-то, а она уже наверняка знала свою партию от и до. Тут дверь на сцену вновь распахнулась, и из слепящего прямоугольника донесся робкий голос:
- Юка-сан, оно начинается…
- Просто замечательно, Рин, - по голосу шинигами было совершенно ясно, насколько «замечательным» она это считает.
Дверь захлопнулась. Юка умоляюще посмотрела на Нему. Та молча кивнула, встала с кресла и направилась к гримерке. Когда ее фигура скрылась за дверью, Юка облегченно вздохнула. В наступившей тишине был слышен приглушенный голос Куротсучи-младшей, докладывающей «отцу» о начале концерта. Тишина повисела еще немного, а потом громкий, почти не сдерживаемый стенами гримерки, ор возвестил присутствующим о том, как капитан «рад» сообщению. В частности он рад был Нему, передавшей его, всем, кто сидел за стеной (вместе и каждому по отдельности), особенно рад тому, кто это все организовал (Юка втянула голову в плечи), тому, кто владел этим зданием, продавал билеты, покупал их и намеревался сегодня прийти. Самые витиеватые комплименты достались начальству Готей 13 и бывшему капитану 12 отряда, «потому что такая @#$%& без него точно не обошлась».
Урахара продолжал снисходительно улыбаться как ни в чем не бывало. Поток ругани прекратился так же внезапно, как и начался. Дверь гримерки распахнулась, оттуда вышла Нему, за ней – капитан. Разглядеть его внимательно не представлялось возможным, во-первых, потому что дверь на сцену снова открылась, во-вторых, Маюри успел быстро, но убедительно предупредить всех о том, что этого делать не стоит.
- Кто будет пялиться сейчас, там или после – собственноручно нашинкую Ашисоги до состояния фарша и скормлю последнему искусственно выведенному арранкару, - ядовито прошипел он, позвякивая по направлению к сцене.
Юка, косившая глазами больше остальных, уже видела «прикид» отдельно от капитана и, заметив нечто мохнатое на плечах последнего, натужно закашлялась, пытаясь скрыть громкий фырк. Капитан на пороге обернулся, нашел ее взглядом, отчего девушка подавилась собственными слюнями и побелела.
Дверь на сцену захлопнулась, оставляя сидящих (и полулежащих на полу в полуобмороке) в темноте. Урахара первым встал с кресла и окинул взглядом присутствующих.
- Ну что, судный день настал? – ухмыльнулся он. – Давайте, топайте за своим капитаном, - квинси презрительно хмыкнул, - а то вам и правда не поздоровится.
Члены «группы» начали по одному выходить. Шляпник выходил последним, задержавшись, чтобы растормошить все еще пребывающую в шоке Юку.
- Она не простит себе, если пропустит такое зрелище, - довольно улыбался он сам себе.

...Я встретила капитана Куротсучи.
Он сказал: "Сделай и про меня что-нибудь".
А я: "А вам не страшно?"
А он: "Ушей меня давно лишили, так что давай, отмочи"...
(с) Куда приводит Bleach


Видео: Aquarian Age, Beck, Bleach, Death Note, Nana, Toradora!, Sayonara Zetsubou Sensei, Mr. Brain
Музыка: Nakao Ryuusei - Kiss Me, Kill Me

Маюри стало не хватать денег на исследования (финансовый кризис же), и Заэль посоветовал ему податься в шоу-бизнес (гламур заразен, ага). За каждый просмотр этого клипа НИИ Готей 13 ответственности не несет, но получает средства, которых хватает на препарирование одного Пустого. Ну, или на треть макияжа Куротсучи-тайчо.
ЗЫ: впрочем, может быть, тайчо просто нанюхался чего-то в своей лаборатории…

Страница клипа на акроссе: http://akross.ru/index.cgi?act=video;id=1415
Страница клипа на amvnews: http://amvnews.ru/index.php?go=Files&in=view&id=2007



Хотелось бы добавить, что:
1. Трек выбран специально - из имиджовок Фарфарелло (Weiss Kreuz).
2. Маюри хавает лимон не случайно - за это спасибо ComOk, NoFace, Сэтто, Beloved13 и всем, кто приложил клаву/мышь/планшет (нужное подчеркнуть) к творчеству, посвященному нашему любимому Куротсучи-тайчо. Отдельное спасибо [J]С_э_т[/J] за "Ирюам". ;) Взяла без спроса, каюсь.
3. Как показала практика, смысл сего клипа затерялся на просторах Сейрейтея. Так что за смыслом - либо в субтитры, либо в лирикс. Впрочем, не факт, что от этого смысл появится, но вдруг?..
4. Клип не рекомендуется смотреть тем, кто не любит Блич, кто не любит конкретно Маюри, и тем, у кого слишком нежные уши для голоса Рюусея.

Название: Поступление (рабочее)
Автор: nataniel-la
Рейтинг: G
Пейринг: Исида Рюукен, Исида Урюу.
Жанр: хз))
Размер: мини.
Тип: джен.
Саммари: Урюу поступает в токийский университет.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Размещение: нет.
Предупреждение: постканон. Знаки препинания - авторские.
Комментарий: написано в подарок уже бывшему студенту по его же рисунку: toshokan.diary.ru/p75793184.htm :alles: :squeeze:
Комментарий 2: возможно, впоследствии чуть подредактирую.

В Токио было не по сезону холодно и дождливо. Рюукен припарковался у небольшого пятиэтажного дома, где сдавались квартиры внаем, распахнул дверцу и, открыв зонт, вышел из машины. Постоял немного, разглядывая ветхое строение. Упрямство сына иногда не могло не восхищать, но гораздо чаще вызывало лишь раздражение.

Стучать пришлось долго, и если бы не свет в окне, Рюукен бы уже ушел. У Урюу, открывшего дверь, была красная полоса на щеке, помятый вид и темные круги под глазами. Округлившимися при виде гостя.
- Дождь, - заметил Рюукен, когда ему надоело стоять на пороге и смотреть на застывшего сына.
Урюу вздрогнул и поспешно отступил в сторону.
- Что ты здесь делаешь? - Спросил он, также не утруждая себя приветствием и глядя, как Рюукен прислоняет к стене зонт и разувается.
- Заехал в гости.
- В другой город?
- У меня здесь конференция.
- О. - Сказал Урюу. И было в этом звуке столько сарказма, что даже невольный широкий зевок, последовавший за ним, не испортил впечатления. - Прости, но я занят, - Продолжил он уже по пути в комнату.
- Хм. – Пройдя следом, Рюукен окинул взглядом заваленный учебниками стол. Вот на том справочнике, судя по всему, Урюу и спал. - Я не стану тебя отвлекать. - Он махнул рукой в сторону стола и Урюу, нахмурившись, уселся и демонстративно открыл лежавшую сверху книгу.
Рюукен прошелся по комнате. То, что Урюу занимается, означало, что тесты сданы успешно. Но в этом Рюукен и не сомневался. А вот внешний вид сына ему совсем не понравился. Всегда идеальная, сейчас его одежда была помята, волосы на затылке стояли дыбом, а под глазами были не просто круги, а практически синяки. Рюукен засунул руки в карманы и недовольно нахмурился. Как можно довести себя до подобного состояния? Он огляделся. Покрывало на кровати было смято, как будто там спали, не снимая его; на полу, рядом с ножкой стула, стояли три чашки из-под кофе, там же валялись смятые листы бумаги.
Урюу снова зевнул и Рюукен, бросив на него тяжелый взгляд, прошел на кухню. На столе была полупустая банка кофе, в холодильнике - несколько упаковок рамена. Пустые коробки из-под такой же лапши горкой возвышались рядом с раковиной.
Рюукен постоял минуту в задумчивости, а потом вернулся в комнату.
- Собирайся.
- Что? - Переспросил Урюу, опуская книгу.
- Собирай вещи.
- В чем проблема? Я пытаюсь поступить в университет, что тебе не нравится?
- Ты, - Рюукен прислонился к косяку и старательно-ровно выдохнул. Почему все разговоры с сыном сводятся ко взаимным упрекам?
Урюу от такого заявления открыл рот, а Рюукен тем временем продолжил:
- Ты в зеркало давно смотрелся? Тебя не пустят на порог учебного заведения. Кроме того, это, - он кивнул в сторону кухни, - не еда. И это, - бросил взгляд на кружки, - тем более.
- Рюу...
- Если ты не в состоянии заботиться о себе, - перебил его тот непререкаемым голосом, - значит, это сделаю я. Без разговоров. Жду тебя в машине.
Он резко развернулся, обулся, забрал зонт и вышел, хлопнув дверью.

Хмурый Урюу появился минут через пятнадцать, проскользнул на переднее сиденье, опуская сумку в ноги, и быстро закрыл дверцу.
Очки его были залиты дождем, волосы прилипли к щекам и шее, а рубашка стала почти прозрачной.
- Ты приехал без куртки. - Констатировал Рюукен, сверля сына взглядом.
- Угу. - Кивнул тот.
Рюукен проглотил готовые вырваться резкие слова и завел двигатель. Хватит на сегодня споров.

*
Урюу неловко замер на пороге номера, и Рюукен немного подтолкнул его в спину, закрыл дверь и прошел вперед.
- Можешь занять комнату справа по коридору. Умойся, переоденься и выходи в гостиную, я закажу ужин.
Урюу молча повиновался, чем окончательно убедил Рюукена, что приехал он очень вовремя.

Когда Урюу, в сухой одежде и относительно причесанный, вышел в гостиную, стол уже был накрыт, а Рюукен, стоя у окна, разговаривал по телефону.
Обернувшись на звук шагов, он слегка кивнул и произнес:
- Думаю, подойдет. Метр семьдесят. Да. Жду.
Ужин прошел в молчании: отчасти потому, что Урюу хоть и было любопытно, чего там ждет Рюукен, выспрашивать он посчитал ниже своего достоинства; отчасти из-за того, что после недели питания раменом заказанные морепродукты и рис оказались невероятно вкусными.
Урюу как раз заканчивал есть, когда в дверь постучали. Рюукен молча поднялся и прошел в коридор. Вернулся он в сопровождении служащего, несшего объемистый сверток.
- Примерь. - Кивнул он сыну, усаживаясь на диван и закуривая.
Урюу с удивлением смотрел, как мужчина разворачивает пакет и достает из него серо-синий тренч.
Задавать глупые вопросы вроде: "Что это?" в присутствии постороннего не хотелось, так что он молча позволил себя одеть, застегнулся и взглянул на окно - на фоне темного неба отражение было очень четким. Тренч сидел идеально. Урюу понимал, что скорее всего ему в очередной раз демонстрируют его несамостоятельность, что, конечно же, было обидным.
Но с другой стороны... Из всех возможных вариантов Рюукен заказал именно этот - максимально похожий на его одежду квинси. Это не могло быть совпадением. Быть может, это все-таки проявление внимания? Урюу повернулся к отцу и чуть склонил голову:
- Спасибо.
Рюукен жестом отпустил служащего и невозмутимо кивнул.
- Можешь заняться подготовкой.
Урюу скрипнул зубами, но, промолчав, развернулся и отправился к себе. Изобразить почтение - минимум, что он должен был сделать после сегодняшних действий Рюукена.

*
Рюукен проснулся и сел в постели. Смутное тянущее ощущение беспокойства было давно знакомым, но в этот раз непривычно ярким: значит, Урюу сражается где-то совсем рядом. Он надел очки и взглянул на часы: полтретьего. Странно изможденный вид сына получил логичное объяснение: глупо было надеяться, что упрямый мальчишка забудет об обязанностях квинси хотя бы на время.
Рюукен встал, набросил на плечи халат и прошел в спальню сына. На столе - раскрытые учебники, постель не тронута.
Он вернулся в гостиную, устроился в кресле и закурил. Сегодняшний пустой не очень силен, и Урюу должен скоро вернуться.
Звук открывающейся двери вырвал его из задумчивости. Он повертел в пальцах сигаретную пачку и сказал очень тихо:
- Урюу.
Шаги в коридоре замерли на несколько долгих мгновений. Рюукен ждал. Наконец, почти бесшумно, Урюу появился в дверном проеме. Выглядел он ужасно. Нет, насколько мог видеть Рюукен, тяжелых ран не наблюдалось, но он был с ног до головы в грязи, будто его искупали во всех окрестных лужах.
- Это, по-твоему, поведение взрослого человека? - Ледяным тоном произнес Рюукен.
Урюу сжал губы, но смолчал.
- Человека сознательного, желающего чего-то достичь? - Продолжил Рюукен, не замечая, что в бессильной ярости смял пачку сигарет в комок.
- Это поведение человека, - отчеканил мальчишка звенящим голосом, - не забывшего свой долг!
Он вскинул голову, но невольно вздрогнул, когда Рюукен медленно поднялся и пошел к нему.
- А ты понимаешь, что главный твой долг - это добиться чего-то в этой жизни? - Процедил он, уже буквально нависая над сыном. - Ты понимаешь, что, упустив сейчас свой шанс, ты станешь ничтожн...
- Прекрати! - Его голос дрожал, но в глазах был вызов. - Если ты в меня не веришь, это не делает меня ничтожеством! Я прошел первый этап без твоей помощи и твоих указаний!
Урюу дернулся развернуться и уйти, но кулак Рюукена с громким стуком впечатался в стену перед его носом.
Руки чесались хорошенько проучить наглеца, но Рюукен пока сдерживался.
- Ты себя угробишь. - Он старался говорить спокойно, но кто бы знал, с каким трудом это ему давалось. - Ты готовишься к экзаменам. Ты почти не спишь и до недавнего времени почти не ел. У тебя нет на это времени. Но на сражения время ты находишь. Такими темпами ты до экзаменов не дотянешь. Урюу, я знаю, тебя сейчас бессмысленно разубеждать следовать пути квинси. Но ты хотя бы можешь дать себе шанс стать достойным человеком? Добейся результата в одном, а потом займешься другим. Отложи на время поступления борьбу с пустыми. В этом городе полно шинигами. Это их работа.
- Шинигами с этим не справляются! Они приходят, когда уже поздно что-то делать. Долг квинси...
- Если они не успевают до тебя, это не значит, что они не успеют вообще. - Еще немного подобных препирательств и он выйдет из себя. - Советую хорошо подумать о том, что я сказал. - Рюукен отступил назад. - А сейчас приведи себя в порядок и спать. Разбужу рано.

*
Разбудил его, конечно, не Рюукен, а симпатичная девушка, вкатившая в комнату столик с едой. Замерев со склоненной головой, она позвала:
- Молодой господин.
Урюу от неожиданности, еще не до конца проснувшись, приподнялся на локте. Девушка стрельнула на него заинтересованным взглядом из-под челки и тут же склонилась еще ниже. Урюу покраснел и подтянул сползшее одеяло к подбородку.
- Господин приказал разбудить вас и подать завтрак. - Она подкатила столик поближе, проворно налила чай и подала Урюу чашку. Сняла крышки с небольших тарелочек. - Я могу чем-то еще помочь молодому господину?
- Н-нет. - Сказал Урюу смущенно. - Спасибо, госпожа.
- Хорошего дня, молодой господин, - снова поклонилась девушка и выскользнула из комнаты.

*
Попадаться отцу на глаза не хотелось, и Урюу все утро занимался в спальне. Но через несколько часов стало понятно, что готовиться сидя на кровати ужасно неудобно, и он сдался.
Так что после обеда он составил всю посуду на тележку и выкатил ее в коридор, а сам разложил учебники на столе в гостиной. Рюукен уселся с книгой тут же, в кресле, и Урюу ничего не оставалось, кроме как смириться с этим соседством.
И буквально через полчаса, когда Урюу как раз только перестал искоса поглядывать на отца и углубился в чтение, произошло то, из-за чего он все утро просидел в спальне. Он почувствовал появление пустого. Рядом с ним не было других рейяцу, но это явно ненадолго. Урюу выпрямился и покосился на отца. Тот невозмутимо продолжал читать. Тогда Урюу, не особо осознавая свои действия, поднялся из-за стола, медленно закрывая учебник.
- Ты думал над моими словами? - Голос Рюукена был демонстративно-равнодушным. Урюу замер. - Сядь и занимайся.
- Здесь недалеко появился пустой. - Он вглядывался в лицо Рюукена, тщетно пытаясь увидеть хоть искру понимания. - И сейчас он найдет жертву. Ты понимаешь? Сейчас он кого-то уничтожит!
- Ты меня вчера не слушал? В этом городе достаточно шинигами, чтобы защитить его жителей.
- Но что-то никто не спешит к этому пустому!
Урюу хотел сказать что-то еще, но почувствовал изменение рейацу - похоже, пустой только что обнаружил жертву. Он рванул пуговицу из манжета, высвобождая крест квинси. И в то же мгновение почувствовал, как оба его запястья сжали жесткие пальцы.
Рюукен прижал его руки к бокам и очень раздраженно повторил:
- Сядь и занимайся
- Да как ты можешь? - Заорал Урюу. - Всю жизнь! Каждый день! Как можно не реагировать на такое?
Рюукен перехватил его руки повыше и встряхнул.
- Мальчишка... - процедил он. - Давай, прослушай рейяцу снова.
Урюу автоматически проверил нити духовной силы... и неожиданно обнаружил совсем рядом с пустым и его жертвой рейяцу шинигами...
А спустя несколько секунд от пустого осталось только воспоминание.
Он прекратил вырываться и поднял на Рюукена больные глаза.
- Ты научишься. – Сказал тот, уже спокойно глядя на него. - Со временем.
- Не реагировать? - Уставшим голосом спросил Урюу.
- И это тоже, возможно, - неожиданно чуть усмехнулся Рюукен. - Но я говорил о том, что ты научишься чувствовать перемещение шинигами, даже в шунпо. А сейчас тебе все же пора заняться своим будущим.
Он отошел и с совершенно невозмутимым видом снова уселся в кресло.
Урюу еще некоторое время постоял неподвижно, глядя на отца. А потом вернулся за стол и вновь открыл учебники. Рюукен понемногу демонстрировал неизвестные ему раньше черты... это надо было обдумать... но позже, сейчас и правда нужно подготовиться к экзаменам.

*
Наконец-то. Он сделал все от него зависящее. Урюу медленно, неверяще глядя перед собой, прикрыл дверь кабинета. Это был последний экзамен, теперь только дождаться результатов, и его будущее на ближайшее время будет решено.
Он неторопливо шел по коридору среди поступающих, таких же пришибленных как он и, наоборот, чересчур оживленных. Последние дни подготовки были... странными. Удивительно комфортными и спокойными. Рюукен кормил его чуть ли не по часам; заставлял ложиться не позже полуночи - учебники для этого оставлялись в гостиной, а в спальне Урюу выключался свет; и почти целыми днями был где-то рядом - читая книги, работая на ноутбуке, разговаривая по телефону... запрещая ему сражаться, а как без этого? Конференция его давно закончилась, но Рюукен отложил отъезд в Каракуру до завершения экзаменов.
Это все было непривычно и действительно странно, но еще более странным теперь будет вернуться в свою квартиру в Каракуре и вновь видеться с Рюукеном максимум полчаса в неделю.
Урюу застегнул тренч, поудобнее перехватил учебники и вышел на крыльцо.
Лил дождь, сильный и холодный, дул ветер. Несколько часов назад, когда Урюу выходил из гостиницы, было безоблачно, а сейчас... Минут пять бежать до остановки, ждать автобус...
- Идем? - Раздалось рядом и у Урюу сердце заколотилось как сумасшедшее. Как он не заметил?!
Рюукен стоял у самой стены, недалеко от него, с раскрытым, не смотря на крышу над крыльцом, огромным зонтом. Любой в таком виде выглядел бы нелепо, любой, кроме Рюукена.
Урюу кивнул и шагнул ближе.
Они шли по лужам к воротам, и Урюу подумал, что надо что-то сказать.
- Результаты будут завтра, - тихо произнес он.
- Дождемся в Токио. - Кивнул Рюукен, не поворачиваясь.
Как ответить на это, Урюу не придумал, и поэтому промолчал.
Они уже вышли в город, Рюукен вел его куда-то, наверное, к машине. Огни города сквозь прозрачный купол зонта были размытыми, очень яркими и почти сказочными. Пронизывающий ветер обжигал руки, задувал в рукава и под воротник, хлестал по ногам полами плаща Рюукена... и Урюу шел уже вжавшись плечом в руку отца.
- Ты уверен в результате? - Спросил Рюукен, останавливаясь возле машины и поворачиваясь к нему лицом.
Очень хотелось поныть. Просто очень. Услышать утешающие слова. Понять, что тебе сочувствуют. Увидеть, что тебя поддерживают... но Рюукен и так его поддерживал эти дни. А сейчас он задает вопрос и...
- Да. - Просто ответил Урюу, глядя ему в глаза.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Рюукен и открыл перед сыном дверцу. - Садись.
И тут по и так напряженным нервам Урюу ударил отголосок тяжелой волны рейацу: пустой был силен, зол... и находился недалеко.
Урюу вскинул голову и впился взглядом в лицо Рюукена.
"Я выполнил твои требования. Сейчас я должен идти. Ты понимаешь?"
"Приоритеты все те же... ты никогда не изменишься, да? Эти дни были только уступкой?"
Они молчали.
Через несколько секунд Рюукен чуть заметно пожал плечами:
- Ужин через час. Пожалуйста, не опаздывай.
Благодарность, осветившую лицо Урюу, было сложно с чем-то спутать. Он закинул учебники на сиденье, мимолетно сжал пальцы Рюукена, все еще придерживающие дверцу, и, на ходу вытаскивая крест, рванул вдоль дороги, туда, где все сильнее полыхала рейяцу пустого.
Рюукен сел в машину и, откинув голову назад, закурил. Сегодняшний вечер, затем завтрашний день. Потом Урюу до начала года побудет в Каракуре, а потом вернется сюда. Слишком далеко от него. Нужно что-то придумать: возвращаться к прежней отчужденности он не хотел.

the end

Заявка Schnizel:
Хочу, авторский, или перевод, рейтинг и жанр любые, включая экстремальные,
кроме слезливо-романтических, желательно наличие интриги в сюжете. В
порядке убывания:

1.Исида/Маюри, Урахара/Маюри, Кёраку/Укитакэ, Укитакэ/Айзен
2.Исида/Кария
3.Гин/Кира
4.Бьякуя/Ренджи
На выходе:

Название: Негодяй и ангел сошлись как-то раз…
Автор: Кусака Би
Герои/Пейринг: Маюри/Ишида, Урахара/Маюри
Рейтинг: R
Жанр: Романтика, юмор (слёз постарался избежать, ибо в заказе просили без них)
Краткое содержание: Ради спасения влипшего в передрягу отца Ишида становится жертвой экспериментов Урахары и его странноватого ассистента. Параллельно Ишида узнаёт кое-что о смерти деда.
Предупреждение: Майюрчег как носитель разумного-доброго-вечного – короче, местами некоторый ООС. Наверно, идея возникла после массового чтения заявок – ТОЛЬКО не Маюри, ТОЛЬКО не Маюри… Так вот вам, родные, МАЮРИ! Да, и еще: я НЕ ЛЮБЛЮ квинси.
Отказ от прав: Тайто наше всё и везде, и плевать, что он не имел этого в виду!


Все кончилось так, как должно было быть
У сказок счастливый конец
Дракон умирает, убитый копьем,
Царевна идет под венец

Тварь отчалила, помахивая Ишидой-старшим.
Все получилось так быстро и так просто. Благолепную дневную тишину внутреннего дворика вспорол знакомый вой. Темная тень с белым пятном маски заслонила свет, и так нелепо-беспомощно свисает из ее кулака фигура в белом халате, и блеснули очки, съехавшие на бок.
- Я буду ждать тебя здесь, квинси… Завтра на закате. Победишь меня – отдам. Не придешь – твой отец умрет.
Он пустил вслед несколько стрел, но то ли тварь оказалась быстрее, то ли не восстановленные до конца силы давали себя знать. Тварь, оказавшаяся настолько сильной, чтобы захватить врасплох такого мастера, как отец…

Этот мир устроен неправильно. С этим нельзя смириться, но к этому можно привыкнуть. Сильный должен выручать слабого, а не наоборот.
И еще – отец никогда не простил бы его, узнав, что он обратился за помощью к шинигами… По крайней мере, напрямую… Значит, ему одна дорога. Лавчонка, затерявшаяся в переулках.

- Ма-тян, иди глянь, кого к нам принесло!
Из подсобки, из полутьмы, щурясь на ярком солнце, вышел человек, которого Ишида раньше здесь не видел.
Если бы описать этого человека, вернее всего подошло бы «никакой». Мышастый такой блондин, какой-то весь помятый, кислый и не выспавшийся. Настораживали руки, точнее, пальцы. Они шевелились отдельно от владельца, как будто перебирали что-то малоаппетитное. Одним словом *конечно, это не его дело*, но Ишида не хотел бы, чтобы этот человек с именем трехлетней девочки остался здесь и выглядывал из глубины магазина вместо Тессая, выясняя, кого там принесло.
Урахара же поглядывал на этого хмурого типа как на что-то из рук вон забавное.
- Ну-ка посмотри, кто к нам пришел!
- Квинси. Обычный квинси, - бесцветным голосом констатировал незнакомец, брюзгливо осматривая Ишиду с ног до головы. – Да еще сильно покоцанный квинси.
Гррррр… кто бы говорил! Если кто из нас и выглядит как побитый молью пиджак! – громко подумал Ишида.
- Ладно, - ухмыльнулся Урахара, - пошли, расскажешь, что с тобой стряслось на этот раз. Ма-тян, не уходи, думаю, тебе будет интересно!
Тот скорчил постную мину, но поплелся за ними.

Военный совет длился часа полтора. Быстренько сошлись на том, что холлоу попался сложный и заковыристый, поэтому с тем, что имеется, Ишиде его не одолеть, а пытаться прокачать его скиллы до следующего полудня – дело трудоёмкое и рискованное. Как минимум потому, что он не шинигами и «бан-кай за три дня» тут явно не подходил. *Ишида представил себе свой бан-кай в виде здоровенной очковой змеи, ярко-синей и с голосом отца*
- Что скажешь, Ма-тян? – Потянулся Урахара, хрустнув пальцами. – Ты ведь занимался чем-то подобным.
Человек с дурацким детским именем пожал плечами.
- Безусловно. Вопрос, что мы сможем сейчас соорудить из имеющихся материалов.
Через некоторе время из беседы ученых мужей (а его собеседники, когда речь зашла о деле, общались почти на равных… если не считать того, что мрачноватый тип именовал Урахару Киске «сенсей») Ишида стал понимать, что речь идет о чем-то вроде имплантата, увеличивающего силу… правда, очень ненадолго.
- Рискнём, Ма-тян?
- Рискнем, Урахара-сенсей…
Смешок, прикрытый веером.
- А тебе не думается, что стоит спросить об этом пациента, а, Ма-тян?
Тот брюзгливо оглядел Ишиду.
- А что, у него есть выбор?
- Нет! – сурово подал голос Ишида, решив, что «маска героя» малость поднимает ему настроение.
- Вот и славненько, – пропел Ма-тян, как-то особо неаппетитно хрустнув пальцами. Что-то они Ишиде начали напоминать… только думать об этом совсем не хотелось. И потом, выбирать ему и впрямь не приходилось.

Когда его сняли с операционного стола, он почти ничего не соображал. Кажется, его куда-то вели, кажется, положили на матрас и накрыли чем-то. Под конец боль уже как-то притупилась… но что каждая клеточка тела может так настырно и зловредно болеть- этого чувства он не испытывал с тех пор, как… Нет, этот тип определенно кого-то ему напоминает. Ага, ну конечно! Мистер Зеленая Лужица собственной персоной сидит и распивает чаи с Урахарой… Ага, и уши резиновые приклеил, для конспирации.
Хмыкнул. Стало легче.
Заснуть не удавалось. Луна светит… беспокойная такая… Отец… Ты там… держись! Пожалуйста…
Нет, не заснуть. Кое-как одевшись, шатаясь, вышел в коридор. Заплатка лунного света на полу. Пытается сообразить, в какой части дома он находится и где тут ванная комната. На минуту представил себе Тессая, моющегося в кадушке. И услышал голоса. Голоса и плеск воды. Да, ванная явно была занята… Так… ну хоть где она?
Пошатываясь, держась за стенку, осторожно пошел на звук голосов.
- Ой дурраааак, ой дуррааак… Ну что за нелепый гигай, а?
Обиженное сопение
- Гигай как гигай…
- Твой прежний нравился мне больше. А этот? Ни кожи ни рожи!
- (жалобно) Зато его еще никто…
Смех. Звонкий и насмешливый – Урахары и глуховатый, нерешительный – его странного гостя.
Ишида замер. Этот человек… он ДОЛЖЕН узнать, кто это. Даже если придется стоять здесь и… ну подслушивать, подслушивать, гордый ты мой квинси!!!
Шлепанье босых ног. Плеск воды.
- Иди сюда, чудовище… И не вздумай реветь, как в прошлый раз.
Обиженное сопение
- Да, и хочу напомнить, что про «хочу обратно в пробирку» и «меня там обижают» я ТОЖЕ уже слышал. Так что давай без этого, Ма-тян! – Голос звучит жестко, насмешливо, но при этом в нем проскальзывают откровенно-похотливые нотки.
В ответ тихий смешок, такой скромно-похабный:
- Вы позволите озвучить для вас ВАШИ постельные высказывания, сенсей?
Спокойно
- Только попробуй.
Плеск воды
- А теперь иди сюда, гадюка…
Пригушенный шепот:
- Хай… тай-чо!
Стараясь не представлять, что именно там сейчас может происходить, Ишида задумался. Тайчо… Так он и думал, этот парень – из 12-го.. или по крайней мере БЫЛ в 12-м, когда Урахара был там на капитанстве… Причем кажется этот тип – следствие какого-то очередного эксперимента. «Меня там обижают»… ну еще бы, если ты все еще числишься в 12-м отряде…
К плеску воды тем временем присоединилось тяжелое дыхание, а потом и приглушенные стоны. Так, гордый ты мой…. а тебе не кажется, что ты стоишь под дверью и подслушиваешь, как Господин-в-панамке ведет любовную жизнь?
- А, а ты решил, что все так просто… Ну уж нет, будь любезен открыть рот… Сачок несчастный! Учу тебя, учу… Так, теперь язычком… Ма-тян, я сейчас надаю тебе по физиономии! (и правда шлепок, правда, скорее символический… и, кажется, не совсем по физиономии).
Правда, к концу лекции на тему неумения НЕКОТОРЫХ делать кое-что ртом в голосе появились томно-мурлычащие нотки, все более довольные, а закончилась лекция довольным постаныванием… видимо, кое-кто все-таки оказался «в состоянии отличить член от ректального термометра» (цитирую дословно).
В глубине коридора послышались тяжелые шаги. Ишиду прошиб холодный пот. Затаив дыхание, он зайцем прыснул в свою комнату… Прислонился к стене… сердце колотится, а вот спереди на брюках образовался явственный бугор. Квинси, вспыхнув, воззрился на него как на врага народа. Так, ЭТОГО еще не хватало! Эти извращенцы могут творить что угодно, но ТЕБЯ это не касается. Заруби себе это на… в общем, где-нибудь да заруби!
На его счастье а) Тессай заглянул его проведать и сообщил, что резервные удобства есть в конце двора, если что; б) злого и пристыженного Ишиду вдруг начало наполнять ощущение собственного вселенского могущества. Правда в данный момент это его скорее разозлило.
Сосредоточенно сбрасывая возбуждение, запершись в сортире, квинси с мрачной ожесточенностью представлял себе одноклассниц в женской бане, Мэрилин Монро в бикини, Мэрилин Монро БЕЗ бикини… Все что угодно, только чтобы забить то, что так возбудило его на самом деле - насмешливо-похотливые нотки знакомого голоса… и дрожащий от неприкрытой страсти голос человека, которого он и видел-то в первый раз. Ты… чертов грязный ублюдок… ты подслушивал, как трахались два мужика… ты… ты…
Острая волна кайфа прошила его тело. Тяжело дыша, он уперся рукой в дощатую стену и в сотый раз поклялся себе, что больше НИКОГДА, В ЖИЗНИ…
А во дворе сидел Тессай, думал, что, пожалуй, у этого парня схватило живот, и пытался припомнить, где у них лежали таблетки от кашля. Урахаре-сама они тогда от живота очень помогли…

Утро и день прошли в напряженных тренировках. Точнее, в попытках обуздать непомерную силищу, которая рвалась наружу. Под конец ему удалось даже подпалить Урахаре полу его короткого хаори. Но смех смехом, а день катится к вечеру…
Холлоу не заставил себя ждать. Оглашя воздух громким противным воем, он выскочил из-за угла, в его кулаке болталась всё та же помятая фигурка. Но… странное дело! На минуту Ишиде показалось, что в кулаке твари – не отец, а … он сам? Натягивает лук. Полыхающая холодная сила пугает даже его самого… ОН МОЖЕТ… ОН МОЖЕТ… он разнесет эту тварь в клочья…
Прыжок – тварь исчезает. А перед Ишидой, нацелив на него свой изящный и строгий лук, стоит его отец, Ишида Рюкен, живой и невредимый.
Еще миг – и они расправились бы друг с другом. Придумано так просто и изящно.
Тихо.
Ветер качает над ними ветви клёна.
Отец наконец размыкает тонкие губы, он бледен от гнева.
- Среднестатистический холлоу так просто обманул тебя… Я выследил его, пока ты где-то пропадал (пауза). Я всегда знал, что ты – не лучший представитель ордена квинси…

Ветер свистит. Этот мир устроен СОВСЕМ неправильно…

- Но, признаться, на этот раз твоя глуповатая доверчивость превзошла все мыслимые пределы (поправил очки) Я ГЛУБОКО разочарован в тебе, сын. Я догоню и убью тварь, а ты СДЕЛАЙ ОДОЛЖЕНИЕ, не путайся больше под ногами.
И всё.

Этот мир устроен неправильно. СОВСЕМ неправильно. Разве вы не понимаете – есть дракон, есть рыцарь, есть принцесса, есть злой колдун…
Кстати о злом колдуне…
Урахара.
Да, придется пройти еще и через это. Рассказать о своих «подвигах», о своей злосчастной «победе»… И снова лишиться силы
Поздний вечер после жаркого дня. Поют цикады, фонари прячутся в черной листве, в их свете пляшут летучие мыши. Откуда-то музыка, навевает тонкую, щемящую грусть.
Старается не думать о том, что ему предстоит. О том, удастся ли удалить имплантат без проблем, мэтры высказались как-то очень туманно. В смысле, что молодой, крепкий, может и выживешь. Добряки каких поискать!
Заплатить жизнью за жизнь отца, пусть даже этой жизни, как выяснилось, ничто не угрожало. Хоть что-то, за что заплатить своей жизнью… и уйти из этого мира наконец-то. Остаток вечности стоять с дедом босиком на траве, возле колышущейся стены свежевыстиранного влажного белья и всю вечность держать на губах какое-то очень простое слово, от которого обоим станет светло, легко и радостно.

Скрип створки. Тессай - мрачноват сегодня. Впрочем, выяснилось, что когда здесь гостит этот непонятный гость, Урахара-team – держатся мрачновато и настороженно, даже перепалок ДЖинты в Уруру не слышно во дворе. Странноватый гость угнетает всех, кроме самого Урахары – у того улыбка становится еще шире, у губ кокетливо трепещет веер и вообще как будто этот хмурый тип – любимый родственник, приехавший совсем ненадолго и еще не успевший надоесть.
Освещенная фонарем комната. Под потолком колотится огромная ночная бабочка. Белая, обычная. Урахара и его загадочный ассистент допивают чай.
- Тебе не предлагаю, нельзя.
Ассистент встаёт. Урахара не двигается с места
- Думаю, и без меня справитесь.

Ставший уже знакомым операционный зал, оборудованный в подвале.
Привычные движения – ложится на стол, на запястьях затягиваются ремни.
Ассистент вооружается какими-то заковыристыми щипцами.
БОЛЬ
Тихая, шипящая ругань.
- Имплантат в твоем теле… он начал развиваться сам, причем с бешеной скоростью. Сейчас его метастазы еще можно попробовать удалить из лимфоузлов… но вероятность летального исхода – около семи процентов. Ты готов?
Трава. Белье колышется. Он устал от всего этого. Устал быть принцем и героем. Хочется – просто внуком.
- Не готов. Но это не имеет значения.
Холодноватый смешок.
- Люблю такой подход у пациентов.
Руки… определенно он их помнит.
Дальше – ад. Во-первых, Ассистент Урахары не слишком-то заботился об анестезии, справедливо полагая, что хорошо зафиксированный пациент в ней не нуждается. Он работает с немыслимой скоростью, но стоит ему удалить из тела Ишиды один темный комочек, на его месте, теснясь, вырастают еще два или три.
- Нет… Так дело не пойдет. Мне нужно полчаса. За эти полчаса ты должен не умереть, потому что так хочет сенсей.
Боли уже почти нет… но вместе с тем Ишида чувствует, что как бы растворяется.
- Не спи. Говори. Говори любую ерунду, только не замолкай…
Ишида начинает вслух спрягать французские глаголы… все путается.
Ассистент с дурацким именем… а ведь Ишида к нему почти привык – возится со склянками, что-то отмеряя, что-то смешивая.
- Je sais… tu sais… il sait… nous savons… vous saves…
- Заткнись, ты меня раздражаешь! – прошипел ассистент Урахары.
- Ублюдок, сам просил не замолкать! – И… Внутри все оборвалось. Сонную одурь сняло как рукой. ГДЕ он слышал эти интонации, такой гнусаво-ворчливый голосок? Нет, Нет… Так, окстись…
Вздох.
- Все, я закончил. – С кайфом хрустнул пальцами. – Можешь спрягать свои глаголы, эта дрянь должна постоять немного.
Ишида пристально всматривается в его лицо.
- Вы ведь шинигами?
- Вот чего я не переношу, когда люди задают вопрос, заранее зная ответ. Да, из 12-го, из какого еще? Ты правда думаешь, что сенсей доверил бы… Э, нет, квинси, квинси, не засыпай! (жалобно, трясет его за плечи) А то сенсей меня убьет и скормит мои кости Джинте с Уруру! (сказано так, что на минуту стало жутко – а ведь Урюу не так уж хорошо знает этих малышей, по сути говоря).
- Вы ведь уже не под его началом? – с трудом прохрипел Ишида, борясь из последних сил с накатывающей темнотой.
- Да, но в кои веки Урахару-сама это останавливало? Эта сикилявка из клана Кучики тоже была не из его отряда…
Холодная рука взяла за желудок.
- Откуда вам столько известно про квинси?
- На этом проекте до последнего времени сидел почти весь отряд. *нотка грусти, как у ребенка, понявшего, что день рождения закончился и завтра в школу* А потом вас всех истребили (а потом конфеты кончились)
*холодно*
- Есть я.
*ворчливо*
- Не знаю, кто там подсуетился, думаю, Укитаке-тайчо, но тебя до поры до времени велено не трогать.
Взгляд в глаза. Уффф, отлегло. Обычные глаза, серые. Глаза как глаза.


Ночь. БОЛЬНО. Они должны раствориться, эти темные комочки в его теле. На дверь его комнаты наложили какое-то заклинание, блокирующее звук. Это хорошо. Иначе он перебудил бы уже весь квартал. Он охрип. Он не знал, что может так кричать… Он уже устал кричать…. но когда кричишь, боль становится хоть чуть-чуть легче. Мыслей в голове уже нет. Есть горящие пятна лимфоузлов на теле, боль сосредоточилась там, пульсирует, живет своей жизнью.
Поэтому и звук отодвигающейся створки он услышал не сразу.
- Твоя боль здорово мешает мне спать. Я блокировал звук, но твою боль слышно, даже когда ты молчишь.
Человек, имени которого он так по сути и не знал, присел рядом с ним на корточки.
- На вот, выпей… НЕ знаю, подействует или нет… Но ХУЖЕ тебе от нее точно не будет.
Несколько минут напряженного ожидания. Потом… прилив боли становится не таким четким…
- Там могут быть побочные эффекты, предупреждаю сразу. Причем я НЕ ЗНАЮ, как это подействует на квинси, да еще не взрослого…
Устраивается поудобнее у стены, наблюдает за Ишидой с нескрываемым любопытством.
Время идет. Боль уходит, постепенно, приливы становятся все короче и реже. Но когда отступает боль, под горло подкатывает злость. Кролик, подопытный кролик!!!
Ишида смотрит на своего гостя сквозь очки, в упор. Злобно:
- Вам не скучно? Может, станцевать для вас танец живота?
- Танец ЧЕГО, прости? – противненько усмехнулся ночной гость, бесцеремонно оглядывая тощего Ишиду.
Ишида понял, что, кажется, после операции кое-кто позволил себе слегка расслабиться в компании чашечки саке. Злыдни, а ему даже чая не предложили! Лллавочник тоже мне…
- Перестаньте пялиться на меня, слышите? Это не зоопарк!!! Вы… ты… ВАЛИ ОТСЮДА, ПОНЯЛ???
Странное чувство… Он как будто больше не может контролировать себя… Он кричит на малознакомого человека… он перешел на ты… какой-то туман в голове.
И не только туман. Давешний бугор на брюках снова тут как тут. С ЧЕГО???
Ассистент Урахары сидел у стены, посматривая на Ишиду из-за полуприкрытых век. УЙДИ, только УЙДИ!!!
- Зря у вас одевают юношей в такие узкие одежды… - насмешливо протянул ночной гость. - Когда молодая кровь берёт своё...
Ишида вскинул на него гневный, привычно-гневный взгляд синих глаз, но не нашел слова, чтобы сразу оборвать нахала. С телом действительно творилось что-то странное. Что-то пело внутри него, наполняя какой-то невиданной лёгкостью… И этому телу хотелось чего-то бОльшего, чем содержательная беседа с собственной ладонью.
Невидимая сила швырнула его навзничь, пригвоздив запястья к полу. Ночной незнакомец наклонился над ним с усмешкой.
- У меня есть идея получше, чем вчерашнее.
Ишиду даже не удивило, что этот гад каким-то образом знал, что с ним творилось вчера ночью… Связался на свою голову с шинигами, теперь расхлебывай… идиот несчастный, принц-имбецил! Прав был отец, квинси из него как…
Суховатые пальцы взяли его за подбородок.
- Эй, квинси! Да перестань ты пыжиться как мышь на крупу, это ОБЫЧНОЕ изнасилование!
Вторая ладонь бесцеремонно хозяйничала, воюя с застежкой его брюк…
- Ты… ты… не посмеешь… - прошипел Ишида, чувствуя, что его тело уже давным-давно сказало «да» там, где он сам еще силится сказать «нет».
Собственное тело предало его. Оно как будто подвинуло сознание на второй план, зажило своей, отдельной от интеллекта, силы воли, гордости квинси жизнью. Оно, несмотря на непривычно-резкую боль, несмотря на первый шок, вызванный вторжением чужака, так легко подхватило и удерживало заданный ритм, так выгибалось, ловя нужный угол, с такой радостью и готовностью отвечало на ласки. В какой-то момент он понял, что руки свободны, но вместо того, чтобы отбиваться, они покорно легли на плечи любовника. В какой-то момент он услышал собственный стон боли и наслаждения.

Почему он позволил так вот, чужим рукам, обнимать себя? Так спокойно и по-хозяйски. О том, что они только что сделали, он не решался думать… Слишком велик был соблазн сказать – Да, это было хорошо. Да, это сделали ОНИ, а не кто-то сделал это – с ним.
Кожа, влажная от пота. Нежное, интимное тепло живота и груди… Глупость – целовать какой-то случайный гигай. Но что-то сдвинулось. Та грань, когда чужой человек перестаёт быть чужим, и у тебя появляется ПРАВО прикасаться к его телу там, где он беззащитен. Шея, грудь, живот… Когда у тебя появляется желание прикасаться к этому человеку.
У них в семье не было принято обниматься друг с другом, поэтому…
Вздох. Ищет очки. Вспомнил об отце.
- Все впустую… - пробормотал он. – Все впустую.
Его ночной гость устроился поудобнее и притянул к себе Ишиду. Посмотрел на него искоса:
- Ах, да, я и забыл, что терзаться у вас, квинси – национальный спорт.
Ишида вздрогнул. Гость примирительно поцеловал его в волосы и продолжал:
- Полезно, бесполезно… Во-первых, ты ВЫЖИЛ. Холллоу больше, холлоу меньше, победа, поражение…Ты выкарабкался. Ты стал КРЕПЧЕ. А мы сделали открытие…
Ишида счастливее от этого не стал.
- И потом (натягивает на обоих одеяло), есть типы, на которых в принципе не угодишь. Что бы ты ни сделал, сколько нечисти бы ты ни вынес… (тише) Что бы ты ни изобрел… проблема не в том, КОГО хвалят, а в том, КТО хвалит… точнее, не хвалит. Для кого ты всегда будешь полным идиотом. И, кстати (слегка встряхивает за плечо). За каким лядом тебе ВООБЩЕ сдалась его похвала? Техника-то у него так, средняя, только тебя пугать (смешок). Рулил-то у вас дед твой… а тебе просто сравнить не с кем. Ишида Соукен свою силу почти не показывал.
- Ты знал его?
- Да (откинул голову назад). По ночам к нему бегали глупые девочки из 12-го отряда и плакались, что их не любят глупые мальчики. А он их слушал… как бы ни было ему худо, он их слушал…
Внезапно Ишиде стало ОЧЕНЬ худо. как будто свалилось… Понял, как ему все это время было плохо без деда. Уткнулся головой в колени. Собеседник молчал.
- ПОЧЕМУ вы убили его?
- Он сам умер. Когда понял, что нас ему не переубедить.
- И не переубедил…
Резко повернулся к нему.
- Слушай, ты никогда не обращал внимания, что все эти годы ты был жив? Ты и твой отец.
Пауза.
- На нем проект был закрыт.
Пауза.
- Как он умер?
- Не знаю. Вечером он был в норме. Утром его нашли мертвым. Возможно, кто-то ему в этом и помог… но заводить служебное расследование никто не собирался, не до того было. Тело уничтожили… за исключением нескольких образцов тканей.
Сердце упало. Только сейчас понял, что еще надеялся, что дед каким-то чудом выжил.
И в то же время стало как-то отрешенно-спокойно. Дед умер, потому что понял - он сделал все, что мог. Он спас сына и внука.
- Тебе больно?
Вздохнул, ткнулся лбом в плечо
- Больно. Но это неважно.
Удовлетворенный вздох. Сон накатывает волнами, незаметно, одна за одной.
Голос собеседника – как будто из-под толщи воды…
- Эй, квинси…
- М?
- Я надеюсь, ты понял? Ну насчет того холлоу и его иллюзий… Что твой папаня сел в ту же калошу, что и ты? Ведь и ОН тебя чуть не пригрохал.
Сон как рукой сняло. Ишида застыл. Потом откуда-то изнутри, из живота начал подниматься безумный, неконтролируемый РЖАЧ. Корчась от смеха, он, кажется, пару раз здорово приложился затылком об стену…но остановиться было выше его сил…
Когда он наконец отсмеялся, в комнате уже никого не было. Вытерев мокрое от слез лицо и тщательно протерев очки, Ишида свернулся клубочком, натянул на себя одеяло, удивился, отчего так болит пятая точка (ТАМ имплантата вроде не было), вспомнил (ЧТО там было вместо имплантата), подумал, что надо бы прийти в ужас, но вместо этого провалился в сон.

Утро светлый коридор, голоса.
- Такого свинства я не ожидал даже от тебя, Ма-тян… Смешать ЭТО с афродизиаком.
Тихий смешок, оборванный звуком пощечины. Обиженный скулёж.
- ВОТ тебе за то, что опередил меня, паршивец!
Пауза. Смех…. смеются двое.
- Ну и как тебе Последний из Квинси?
- Как и всякий девственник – весьма посредственно… (а голос довоооольный). – Впрочем, большинство квинси – паршивые любовники.
- Угу. Из исследованных тобой 2641 квинси…
Гигай оседает на пол. Знакомый до тошного ужаса силуэт, знакомый голос, манерный и скрипучий одновременно.
- Ну и урод же ты в этой маске, Ма-тян… - покачал головой Урахара, так насмешливо-заботливо. - В Рюконгае тобой, готов поспорить, пугают детей.
- Ну, не мной одним (видно, польщен)…
Урахара проводит пальцами по его щеке. Тот жмурится от удовольствия, гладящим движением удерживает его руку.
- Вообще-то тебе пора... И ты опять прожег кислотой моё хаори…
Так прощаются любовники, когда любовь уже, в общем, прошла, а память о ней еще греет.

Ишида резко отодвигает створку двери. Смотрит на них.
- Вы все это время… (стискивает зубы. Монстр в черно-белой маске и тот, кого он привык считать почти другом, стоят рядом как добрые друзья. Сенсей… Урахара-сенсей… КАК он не догадался раньше!!! ДУБИНА!!!) – вы все это время были моим врагом?
Урахара от души расхохотался
- Благодарный народ - квинси!!! (пауза; голос стал почти серьезным – насколько это возможно для Урахары, конечно). Думай как хочешь. Враг – понятие растяжимое, друг - тем более.

Ишида готов себя убить за то, что было между ним и этим монстром... Теперь все свелось воедино. Голос, взгляд, хищно скрюченные пальцы. Внутри себя он истерически зовет былое отвращение. Получается, но как-то неубедительно. Гордость квинси послала все на фиг и ушла спать. С ним было ХОРОШО. С ним было ТАК, КАК НАДО.
Сияющий прямоугольник – ворота – повисает в пространстве. Уродливое существо оборачивается на пороге, сверкнув оскалом желтоватых зубов.
- Не бери в голову. Уж я-то ТОЧНО твой враг, и обязательно сотру тебя в порошок при следующей встрече, даже если мне придется потратить на это некоторое время…
Прозвучало как-то двусмысленно, но квинси решил ничего не заметить.
- Я найду и убью тебя. Обязательно.
Прозвучало как обещание, самозабвенное обещание чего-то… Наверно, чего-то большего, чем просто убить. Может быть, убить с особой жестокостью, а может и нет…
Фигура в странной шляпе исчезает в дверном проёме. Вход в другой мир постепенно гаснет.
Порыв ветра. Стало спокойно. Все встало на свои места.

Мир здорово устроен. Есть квинси и есть шинигами, есть холлоу, есть добро и зло, черное и белое, все просто и понятно, добро побеждает зло, принц одолеет чудовище… а потом догонит и еще раз одолеет!

Посему перевод, не беченый, маленький и кровавый...

Фандом: Bleach
Автор: Alicita
Пэйринг: Нет. Всё о Маюри
Рейтинг: R

Он любил это чувство. Он жил только ради него. Он чертовски в нём нуждался.
Ему нравилось ощущать, как кровь остывает на его руках, как она стекает по пальцам, засыхая и меняя цвет, окрашивая руки в ржавый оттенок красного. Он жил ради того, чтобы чувствовать скальпель, прорезающий плоть, и иглу, сшивающую тело.
Но больше всего, он ценил силу, пришедшую с умением держать нож. Он наслаждался ошеломляющей властью решать, какие изменения сделать и какие опыты провести.
И не имело значения, кого он исследовал – двенадцатилетнего щенка, семидесятилетнего квинси, или же самого себя. Сила и знания, обретённые в результате экспериментов, этого стоили.
Его работа была всем, включая его самого.

Мой скромный подарок)) Надеюсь понравится и поднимет настроение)) :squeeze:
Название: Зимняя элегия
Автор: Бьякусик
Бета: Сдвинутый Эльф
Персонажи: Бьякуя/Сенбонзакура
Рейтинг: PG-13
Жанр: новогодний романс, ООС персонажей
Дисклеймер: персонажи не мои, моя только фантазия)
Примечание: написано в подарок на День рождения для ObeLevieRyki

Бьякуя вышел из душного зала в сад и осторожно, но с некоторым облегчением вдохнул морозный воздух. Не смотря на его нежелание проводить общеготейское мероприятие в своем поместье, отказать в ответ на прямую просьбу Ямамото-соотайчо он не мог. Тем более в свете недавних событий.
И дернул же менос старика устраивать бал-маскарад по случаю Нового Года, да еще и просить провести сие безобразие в главном церемониальном зале поместья Кучики. Капитаны радостно улыбались и выжидающе смотрели на рокубантай тайчо: все понимали, что после такой серьезной смуты, коей явилось восстание зампакто, основной задачей стало поднятие морального духа шинигами, как рядовых, так и старших по званию. Кучики ничего не оставалось, как согласиться и дать превратить свой тихий степенный дом в сверкающий блестками, игрушками, разноцветными огнями и различными украшениями дворец.
Немалой проблемой стал и выбор карнавального костюма. Незнакомый с генсейскими традициями Бьякуя был вынужден обратиться за помощью к сестре и ее верному другу, Куросаки Ичиго, пережить три часа кошмара в магазине, но зато в итоге заполучить очень даже приличный классический костюм вампира. Костюм состоял из черных узких брюк, широкой шелковой рубашки с шикарными кружевными манжетами, шитого серебром черного сюртука, цилиндра, вставной челюсти и роскошного черного бархатного плаща с алым подбоем. От цилиндра и острых клыков Бьякуя отказался наотрез, чем немало огорчил Рукию и противно хихикающего Куросаки. Зато в плащ просто влюбился. Добавив к полученному образу черные бархатную маску, наполовину закрывавшую лицо и бриллиантовую булавку, глава клана с удовлетворением рассматривал себя в зеркале. Нет, что-что, а вкус у него всегда был, он в этом даже ни сколько не сомневался. Да и кенсейкан сегодня ни к чему.
Новогодний бал-маскарад, не смотря на то, что благодаря связям клана Кучики организован был по высшему разряду, все же оказался для Бьякуи слишком шумным и ярким. От пестрых, украшенных блестками и мишурой нарядов и масок кружилась голова, и болели глаза. Кучики огляделся по сторонам. Рукию с Ичиго он отпустил от себя еще в самом начале, а Ренджи… где был Ренджи Бьякуя не имел ни малейшего понятия, хотя еще две минуты назад его разодетый пиратом лейтенант, лихо заломив набок шляпу с огромным красным пером, рассказывал тайчо очередные генсейские байки.
«И откуда он их только берет?» – пряча улыбку в бокале с шампанским, думал Бьякуя. «Неужто у Куросаки? Или тут не обошлось без Урахары?»
Так или иначе, Абарай явно вознамерился поразить тайчо своей начитанностью и общительностью. Возможно, на самом деле, он просто хотел быть рядом с Бьякуей, говорить с ним, слушать его краткие ответы и лаконичные замечания и видеть эту дивную улыбку. Но разве он сказал бы подобное вслух? Ведь засмеют.
Бьякуе смешно не было, скорее грустно. Глядя на попытки Ренджи сблизиться, он только тяжело вздыхал и смотрел мягко, ласково, как на ребенка. Он прекрасно понимал, что Ренджи вряд ли удовлетворит его дружба, но дальше заходить …все было так запутанно, странно.
Сердце вдруг сдавила такая знакомая боль. Пусто.. не смотря на любовь Рукии, Ренджи, близких друзей, он не чувствовал ничего, кроме теплой благодарности.
- Тайчо, а хотите, я вам сказку расскажу, новогоднюю? – Абарай появился из толпы прямо перед Кучики и вручил ему очередной бокал шампанского.
- Ренджи, тебе не кажется, что мы уже достаточно выпили? – покачал головой глава клана, глядя на пылающего энтузиазмом Ренджи. – Хорошо, рассказывай, только короткую.
- Так вот, тайчо, в давние времена жила-была одна девушка…
Бьякуя в пол уха слушая Ренджи, скользил взглядом по толпе, как вдруг буквально физически почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Недоуменно изогнув бровь, он будто невзначай внимательно изучил отдельные группы шинигами, пытаясь понять, кто же его только что рассматривал, как вновь почувствовал обжигающую волну реяцу, направленную в его сторону. И вдруг увидел ее.
Девушка в длинном серебристо пепельном плаще, отличающем сиреневой дымкой, стоящая у дальней колонны. Кучики в упор посмотрел на незнакомку. Давление реяцу исчезло, будто отвели взгляд. Глава клана с удивлением обнаружил, что его сердце учащенно забилось, а он сам не в силах оторвать взгляд от странной незнакомки. По ее плечам струились темные, гладкие как шелк невероятно длинные волосы, а лицо скрывала черная бархатная полумаска, оставляющая открытыми только небольшой четко очерченный рот. Бьякуя вздрогнул, когда девушка вновь обожгла его взглядом и изогнула губы в немного насмешливой улыбке.
Кучики тут же отвел взгляд и отвернулся. Подумать только, это же надо было забыть о правилах хорошего тона и так бесцеремонно разглядывать гостью.
Он попытался сосредоточиться на том, что говорил Ренджи, но получалось плохо, мысли то и дело возвращались к длинноволосой красавице.
Оркестр заиграл вальс. По залу разнеслась торжественная, немного мрачная мелодия, как вдруг Бьяуя заметил удивление на лице своего лейтенанта, который смотрел куда-то ему за спину, обернулся и увидел ту самую незнакомку, с которой еще пять минут назад играл в гляделки.
- Благородный господин не откажется потанцевать со скромной гостьей? – в противовес вежливой просьбе, красавица довольно нахально улыбнулась и протянула главе клана руку, сверля его своими красивыми синими глазами.
Будто зачарованный Бьякуя, взял протянутую руку за кончики пальцев и повел в центр зала, не обращая внимания на хмурого возмущенного фукутайчо.
Остановившись, Бьякуя положил ладонь на узкую талию, привлек партнершу к себе и закружил в вальсе. Чувствуя, как тонкие, но от этого не менее сильные пальцы сжали его плечо, Бьякуя вздрогнул. Этот низкий бархатный голос, сильные руки, гибкое тело. Мужчина…
Кучики задохнулся от посетившей его голову догадки. Не может быть! Кто-то из офицеров решил разыграть самого главу клана? Какая дерзость!
Таинственный гость танцевал великолепно, чувствуя каждое движение Бьякуи, его тело отзывалось на малейшие изменения ритма.
- Кто вы? Назовите мне свое имя, - прошептал Бьякуя, наклоняясь к уху таинственного мистификатора. И почувствовал, как по спине побежали мурашки от тихого серебристого смеха.
- Что вы, Бьякуя-сама, а как же тайна? Разве вам не нравится это ощущение чего-то неведомого? Быть может, вкус запрета, - юноша ловко прижался, тут же отстранившись, задев волосами Бьякую по лицу.
И вновь этот обжигающий взгляд синих глаз.
- Предпочитаю знать, с кем имею дело. А уж если речь идет о мужчине, переодетом женщиной, тем более. – Бьякуя прокружил партнершу под рукой и вновь прижал к себе. В одном незнакомец был прав. Этот странный танец, этот страстный синий взгляд рождали в нем непривычные для него чувства: жгучий интерес, влечение, возбуждение.
- Вы разгадали мой маленький секрет, - сбивающимся шепотом, ответил незнакомец, прижимаясь непозволительно близко, и поцеловал аристократа в уголок губ.
Кучики резко отпрянул и застыл на месте.
- Что вы себе позволяете?
Огонь в синих глазах сменился льдом, но от Бьякуи не укрылась мелькнувшая серой тенью затаенная боль.
- Прошу меня простить, Бьякуя-сама…
Без тени улыбки. Низкий реверанс, взметнувшиеся от резкого движения юбки и он остался стоять один, сердце глухо стучало, а сознание твердило, что он только что упустил нечто важное.

Бал близился к концу, но Кучики так больше ни разу и не увидел странного шинигами, осмелившегося шутить с ним подобным образом. Ренджи тоже покинул тайчо, присоединившись к компании лейтенантов, пьющих в дальнем углу саке и обсуждающих танцующие пары.
Громкая, музыка, звон бокалов, веселый смех, потоки искрящейся весельем реяцу давили на Бьякую. Надеясь, что его уход останется незамеченным, глава клана вышел в сад и, подняв голову, закрыл глаза.
Шел снег.
Крупные пушистые снежинки садились на ресницы и распущенные волосы и медленно таяли, оставляя влажный след.
Кучики едва заметно улыбнулся и протянул ладонь, ловя мягкие снежные хлопья. Здесь, в тишине заснеженного сада, он чувствовал то умиротворение, которое спасало его от постоянных раздражающих факторов окружающего мира, от давления клана, звания капитана Готей, от энтузиазма сестры и ее друзей. Все они пытались поддержать его, научить смотреть на мир другими глазами, заставить жить, не понимая, что все, что ему нужно – это тишина, покой, тихий шелест деревьев, умиротворенное журчание воды, плеск карпов в пруду, и эта странная, ужасно знакомая грустная реяцу, пропитанная обидой и несбыточными надеждами, тоской и неразделенной, иссушающей душу нежностью… . Стоп. А это откуда?
Бьякуя удивленно вгляделся в темноту сада и тут увидел его. Того самого таинственного незнакомца. Юноша стоял к нему спиной, прижавшись к стволу старой раскидистой сакуры, словно обнимая его. У его ног лежал соскользнувший с плеч плащ, отсвечивая серебром на белоснежном снегу, а в паре метров сиротливо темнела бархатная маска, словно отброшенная во внезапном порыве. Бьякуя скрыл реяцу и осторожно подошел ближе. Сейчас он рассмотрел, что юноша был одет в бальное платье, бледно сиреневого цвета, и затянут в жесткий корсет так сильно, что его талию было легко спутать с девичьей, в то время как пышные рукава из серебристого муслина с успехом скрыли сильные руки опытного воина.
Длинные волосы, покрытые снежинками, на их белизне отливали фиолетовым и вовсе не были черными, как показалось Бьякуе в полутьме бального зала.
Неожиданная догадка словно молнией пронзила все его существо.
«Не может быть…»
- Сенбонзакура, - тихий шепот возле самого уха и сердце начало биться в два раза быстрее, когда Кучики почувствовал, как вздрогнул его зампакто. – Сенбонзакура… зачем так?
- Эта сказка не обо мне, Бьякуя-сама, - прислонившись любом к шершавому стволу, Сенбонзакура Кагеоши даже не посмотрел в сторону хозяина. Страх увидеть жалость пересиливал желание заглянуть в эти холодные фиалково-серые глаза, ставшие наваждением за те недели, что они провели вместе в пещере зампакто.
Кучики молча протянул руку и коснулся тяжелых темных волос, отвел их в сторону, обнажая изящную шею, и прижался губами к холодной коже, сначала осторожно, затем страстно, почти жадно целуя.
Сенбонзакура тихо выдохнул и удивленно распахнул глаза.
- Бьякуя-сама!
Аристократ развернул зампакто лицом к себе и, подняв двумя пальцами его за подбородок, долго пристально всматривался в прекрасное, не скрытое маской лицо. Длинные темные ресницы Кагеоши подрагивали, пытаясь избавиться от пушистых снежинок, а в синих глазах затаилось неверие. Бледные щеки чуть порозовели под его пристальным взглядом.
- Не надо так, господин, без маски…я не привык, - прижимаясь к Бьякуе, не замечая сковавшего его тело холода, зампакто боялся даже пошевелиться, чтобы не разрушить эту хрупкую близость.
И только сейчас, прижимая к себе дрожащего, непривычно растерянного Кагеоши, Бьякуя понял, что, кажется, нашел свой «пятый элемент», ту составляющую его мира, без которой он так бы и продолжал просыпаться от тревожащих душу беспричинных кошмаров и находиться в постоянном состоянии тревоги и поиске чего-то, чего не знал сам.
- Сенбонзакура, - Бьякуя мягко улыбнулся, сцеловывая с ресниц Кагеоши крохотные снежинки. – Ты принадлежишь мне, запомни это. И отныне я запрещаю тебе при мне надевать маску. Равно, как и появляться без нее при посторонних, - немного ревниво добавил Кучики, сходя с ума только от одной мысли, что кто-то может покуситься на его сокровище.
Шел снег. Из поместья доносились звуки медленного вальса и шумного веселья. Мерцали разноцветные огни, украшавшие фасад здания, расцвечивая снег разноцветными брызгами, заставляя его сверкать и переливаться в лунном свете. Сенбонзакура не слышал и не видел ничего. Закрыв глаза и подставив лицо падающим с неба волшебным кружевным снежинкам, он танцевал. Танцевал с тем, кто, став для него всем миром, положил свой к его ногам. А в ушах до сих пор звенели слова, сказанные между страстными поцелуями и жаркими несвязными признаниями.
«Ты прав, Сенбонзакура, эта сказка не о тебе. Она о нас..»

Зарисовка - бродячий занпакто
То, что крепилось кое-как, очень легко падает, но снимается с трудом. Когда Криштоф, сопя, слез с табуретки с импровизированным пологом из темных стекляшек, по спине градом катился пот.
- И это они повесили над детской кроваткой? - в комнату, впервые с тех пор, как сюда заселили молодожен, заглянул Фокс. Криштоф развел руками. Осколки витража как-то неприятно звенели.
- А сами они где?
- Шпигель ушел, Кристина рассыпалась. Темного теперь на порог не пустим.
- Что-что Кристина?
Ах да, мы же не вдавались в подробности. О том, кто на самом деле Дин Шпигель и Хисида, знали три с половиной человека. Мама Синрей, сам Криштоф да мамин братец Кейтен. Ну и доктор из Вальгаллы, но он... Хе-хе... Подзабыл - стирать память Кей умел.
- Она дочь бродячего занпакто и темной внутренней сущности. Ее жизнеспособность поддерживало только присутствие родителей, - Крис сгреб стеклянный полог в мешок и накрепко завязал. - Думаю, она станет чьим-нибудь мечом. Но Шпигель вчера даже не плакал, а выл. Поможешь вынести кроватку?

...Кохинор, новый меч Рихарда Сольвейга, обустраивала свой новый мир.
Когда от жара разлетелось вдребезги последнее зеркало, она поняла, что новый хозяин - весьма ограниченная личность. Комната с обгорелыми стенами оказалась - двадцать шагов в любую сторону. Кубик такой.
Часа не прошло, как зеркала начали вырастать обратно. Сначала стена засеребрилась. Потом снова покрылась зеркальным налетом.
- Я не против того, что здесь поселится симпатичная девушка. Но без зеркал тут тесновато, тебе не кажется?
Зарычав от злости, Кохинор развернулась - и осеклась: на зеркальном полу, ничего не отражавшем, кроме зеркала сверху, и создававшем иллюзию пустого колодца, сидел прежний обитатель мира Рихарда Сольвейга - Шпигель. Он осунулся, под глазами, красными от недосыпа, залегли черные круги, но улыбался он как человек, наконец-то вернувшийся домой.
- А как же жена? - елейным голосом поинтересовалась девушка.
- Нет и не было, - отрезал Шпигель. - Я обломался и теперь не хочу покидать зеркальный коридор.
Кохинор передернула плечами.
- А я как же? - спросила она жалобно. Воевать с занпакто, которому этот мир и принадлежал, она не могла, поэтому идея превратить Шпигель в кучку пепла была отметена, а ничего больше она не умела.
- Попробуем ужиться, пожал плечами тот. Встал, потянулся, с удовольствием глядя на восстановившуюся комнату - зеркальные стены, пол и потолок, точнее - просто перекресток зеркальных коридоров. Взял Кохинор под руку и шагнул куда-то вбок.
В лицо пахнуло жаром. Они стояли на камушке посреди потока бесконечной лавы. Сверху смыкались каменные своды подземного коридора, на них плясали отсветы жидкого пламени.
- Устроит? - невозмутимо спросил Шпигель.
- Здорово... - у Кохинор загорелись глаза, но она взяла себя в руки. - Но ты же не запрешь меня здесь?!
- Упаси боже, - рассмеялся Шпигель, и дотронулся до зеркала, висящего прямо в воздухе над лавой. - Вот выход. Зеркальный коридор - это бесконечно много миров, гуляй сколько хочешь. А я пойду, поищу в них нормальную кровать.
Он нырнул в зеркало. Кохинор, еще до конца не веря, прыгнула следом. Она снова оказалась в коридоре зеркал.
- Нет и не было? - девушка пошла вдоль коридора, заглядывая за каждую раму. Что искала, то нашла - уже памятный ей паренек с темными волосами пил чаек на тесной кухоньке в обнимку с кем-то, сидевшем к зеркалу спиной.
- И быть не могло, - фыркнула Кохинор, отпрыгнув от зеркала, пока никто не заметил отсветы пламени в оконном темном стекле.

автор: [J]soV@...[/J]
персонажи: Хирако, Айзен, Урахара и Маюри
жанр: стёб
рейтинг: ниче такого :gigi:
дисклеймер: Кубо...
предупреждение: ООС, бре-е-е-ед, небечено
написано на эту заявку на Фанартеры vs Фикрайтеры


- Та-а-а-ай-чо-о-о!
Хирако разбудил жизнерадостный голос его лейтенанта, как раз когда он задремал в тени деревьев во внутреннем дворике отряда.
- Та-а-а-ай-чо-о-о!
Хирако открыл глаза, то,что он увидел, его совершенно не впечатлило - к нему жизнерадостно скакал улыбающийся Айзен.
- Соуске! Какого...
- Та-а-а-ай-чо-о-о! - перебил его Айзен. - Сегодня такой замечательный день, вы не находите? Солнышко светит, птички поют, и сакура зацвела, - лейтенант восторженно закружился среди деревьев, обдирая розовые лепестки.
- Соуске, - осторожно позвал Хирако. Айзен тут же подлетел и принялся осыпать его лепестками сакуры.
- Что с тобой, Соуске? Ты пьян? - Шинджи принюхался, но алкоголем от его лейтенанта не пахло.
- Я пьян весной, романтикой и вами! - продекламировал Айзен и, упав за спиной Хирако на колени, обнял его за шею.
- Ага, понятно, и что же ты такого курил, Соуске?
- Я не курю, та-а-а-ай-чо-о-о-у-у, - обиженно протянул Айзен и положил голову ему на плечо.
- Но ты определено что-то принял...
- Ничего я не принимал! Мне просто очень хорошо, как никогда в жизни! А утром было плохо, - неожиданно пожаловался Айзен, - но потом я встретил Куротсучи-сан, и он дал мне таблетку, и теперь мне хорошо, очень хорошо, - повторился он. - Я даже не буду сегодня работать, тайчо, нельзя в такую погоду работать!
- Не будешь, значит?! - прищурился Хирако.
- Не буду, - счастливо подтвердил Соуске и потерся лбом о его плечо.
- Ну, всё! - прошипел капитан пятого отряда и исчез в шунпо, Айзен от неожиданности упал, но быстро перевернулся на спину и мечтательно уставился в небо, мурлыкая незатейливую песенку себе под нос.
Хирако тем времен появился в расположении двенадцатого отряда и с решительным видом направился в сторону исследовательских лабораторий.
Урахару он нашел в обществе его помощника Куротсучи, склонившихся с одинаково восторженными лицами над какой-то злобно пыхтящей и плюющейся колбой.
- Ага, вы оба мне и нужны! Киске, твой... - Шинджи оглядел Маюри, но не смог придумать ему достойного определения, - в общем, он испортил моего лейтенанта!
- Маюри, ты опять копался в чьих-то внутренностях? - мягко пожурил Урахара своего помощника. - Что на этот раз? Поменял местами желудок и сердце?
- Что?! - завопил Хирако. - Что он сделал?!
- Ничего я не делал! - огрызнулся Куротсучи. - Дался мне ваш лейтенант - он неинтересный материал для исследований.
- Вот видите, Хирако-сан, всё в порядке, - Урахара попытался оттеснить Шинджи к выходу.
- Мой лейтенант отказывается работать и несет какую-то чушь о весне и романтике!
- Может, он влюбился, - миролюбиво предположил Киске.
- Но до этого он, - Хирако обвиняюще указал на Маюри, - дал ему какую-то таблетку.
- Ах, конечно, теперь припоминаю, - Куротсучи задумчиво постучал себя по подбородку, - у него был больной вид, и я дал ему экспериментальное лекарство, повышающее уровень реяцу. Говорите, отказывается работать? Какой интересный побочный эффект. Думаю, потребуются дополнительные исследования.
- Киске, мне нужен лейтенант в адекватном состоянии, - жалобно попросил Хирако. - Такой Соуске имеет все шансы свести меня с ума!
- Извините, - развел руками Урахара, - но это полностью разработка Маюри, мне потребуется время...
- Действие таблетки ограничено десятью часами, к вечеру он придет в норму, - перебил его Куротсучи.
- Вот видите, Хирако-сан, всё будет в порядке, а теперь извините, но у нас важный эксперимент, - и Урахара выпроводил капитана пятого отряда.

***
- Маюри, а ты испытывал эту таблетку?
- Да!
- А на ком-нибудь кроме Айзена?
- Пока нет...

***
- Тайчо...
- А-а-а, явился, наконец!
- Тайчо, мне с самого утра нехорошо, и я не могу вспомнить сегодняшний день. Должно быть, я заболел...
- Ага, Соуске, заболел, размягчением мозга!
- Тайчо?...
- Тебя мама в детстве не учила ничего не брать у подозрительных дядей?
- Учила, но какое это имеет отношение...
- Ну, значит, ты идиот, Соуске-тян, раз не усвоил такой простой урок! Поэтому слушай и запоминай! Никогда ничего не бери из рук Куротсучи Маюри, тем более что-то на вид съедобное! На всякий случай и у Урахары тоже ничего не бери! Отравят и не заметят, экспериментаторы хреновы!