Наверное так случается часто, но когда ночью перед сном ты смотришь "Барышню и хулигана" и "Андалузского пса", две немые любови, ночью не снится ничего, абсолютно, а днем ты резко осознаешь, что буквы, которых тебе не хватает - Маяковский. А вместе с буквами не хватает и человека, которого ты находишь после в недрах биографий своего института, как студента.
Какого было бы говорить "Художник Владимир Маяковский"? Все с тем же тяжелым ударением.
Центр. В любом городе он потрясающе нагроможден и органичен одновременно. Плод урбано-композиционного мышления… Да-да, я уверен, и такое бывает. Улицы, на удивление, пусты, хотя в праздники они должны быть в пробке и пыли. Даже очереди за билетиками в метро не было – в центр было легко прорваться…
На какой-то обочине стоит машина сомнительной новизны и стильности, но из ее открытых дверей достаточно отчетливо и громко сыплет ритмичный текст. Посреди тихого города это раздражает. Наверное, действительно, раздражает, когда кто-то, видимо, за отсутствием достойного проигрывателя дома, вырывается куда-то и включает Свое на всю улицу.
Нет, я тоже так грешил посреди дороги в незалежну Украину, когда ехали на машине. Ранним утром посреди спального района черт знает какого города, где мы остались в салоне (все той же машины) на ночлег, я включил музыку. Показалось, что даже не очень громко, но акустика распорядилась по-другому. Из окна достаточно низкого этажа высунулась харя и стала выговаривать за потерянный, упущенной слабенькими руками дремы сон. Так как ругали всеми известными мне словами, а мата я тогда не знал, то были мы уже больше рядом с Украиной, чем с Россией. Хотя бы по характеру людей. Но чего им стоило дать послушать пятилетнему песенки о Чунга-Чанге и черном коте? Хотелось же…
Наверное, и тому человеку хотелось чего-то, вроде клубники со сливками… Что ж, день обязывал к солидарности, ночь, очевидно, к труду, вокруг мир и май, в мире май, в мае тридцать один день, а выходных несправедливо больше. А поэтому лучшим было просто улыбнуться в его сторону, вспомнить-таки, куда шел, посмотреть туда и продолжить то, с чего начал. Путь к центру. Я шел с окраины по прямой.
Мне, все же, больше импонируют веселые коты, но рисунки Бегемотов и Чеширских совсем редко увенчиваются успехом и отражением...
Китайская художница Gu Yingzhi
Интересной стала клаустрофобия. Ведь по всем хоть сколько-то адекватным оценкам, у меня ее просто не должно быть, а на практике чаще выходит нечто другое... Это самое замкнутое пространство всегда казалось спасительным - от родителей под диваном, от гостей в шкафу, для уюта я порой забирался в бельевой ящик и чувствовал себя там лучше, чем медведь в берложке енота. А тут сей ящико-шкафообразный бункер стал несколько напрягать мышцы и мысли. И эти напрягаемые мысли все стремятся ползти к тому, что каждый день я езжу в лифте.
Он маленький, сумрачный, прожженный годами и вандалами и исписанный одними и теми же словосочетаниями. Хотя, нет - узко, но фантазия работает, за что, наверное, надо отдать должное - жертва только никак не меняется. Хулят неизменного, искренне не моего Скляра. И кем бедняга не был, а вот Кто он - так и остается загадкой как для меня, так и для многих соседей и пришедших погостить. Не удержался я и так и написал маркером:
"Кто такой Скляр?!!!
Интересно..."
Ответом послужила новая его характеристика - я окончательно убедился в том, что узнать больше о- или, не дай бог, встретиться с неким чушком-чмом с зоофилическими и пидорастическими наклонностями, да еще и с гандоном... радикально не хочется (стоит вспомнить Эзопа и его суждениях о языке).
"А ночь по комнате тинится, тинится. Из тины не вытянуться отяжелевшему глазу..." Так и - тянусь с лифтом вместе, не отрывая глаз от стенки или пола, слушая скрежет троса и ожидая, пока кабина дрогнет, зазвенит, и двери с рокотом блюющей собаки-алкоголички выпустят меня вон. Постепенно что-то нарастает - страх. Страх от ожидания момента, когда из панели выскочит кнопка, со звуком выстрела, омерзительно резким. Ты чуть-чуть запрокидываешь голову, ждешь этой секунды, как своеобразного избавления, потом мысли начинают беспомощно и беспорядочно клубиться бессмысленным паром на напряженной шее вспыхивает испарина, а на пряди начинает тихо скрестись капля. Пуля вылетает, прорывает стенку за твоим затылком и повисает звонко-тяжелым отзвуком в четырех стенах.
Эмоции тут же обретают кладбищенский порядок и выпускают двери из рук.
В городе нет места для агорафобии... А страху есть - есть, разорвать нервную цепочку за дверьми шахты.
Цитата мною любимого учтеля физики:
- Девушки, какие вы красивые! Вы настолько красивые, что за вами хочется отправиться хоть на край света... чтобы там закопать!..
Утром шел крошечный снег. Непонятный, как и все, что происходит спросонья. Суть была вовсе не в нем. Погоду в будний делает только то, что надо куда-о идти. Именно это "надо" задает тон и цвет денного неба, которое поразительно похоже на бензинный подтек: вроде и пестрит, но оно так же прекрасно темнеет от каждого луча и дымит от огня росинок... По природе вещи - тот же торф.
Днем ветер прошибал через все три кожи, но и от него вовсе не холодно. Что-то греет и посиневшие пальцы, и наверняка красный нос - и это люди. Я их знаю, а некоторых даже вижу, чего прекрасно хватает для лишнего градуса выше окружающей действительности. В сумке булькает холодный чифирь, вторящий шагам и хрусту ремней.
Холодно дома. В нем нет ничего и теперь холодно. Даже батареи уже особенно не греют, а поэтому их нет, а значит в доме ничего и не изменилось от того, что ладони обняли трубы. А за окном лицемерное солнце вот-вот закроет туча с северо-востока... Она прекрасна, и я ее очень жду. А точнее то, что скрывается в ней. Уже даже интересно: там снег или уже таки дождь? Тучи вроде грозно-грозово выглядят...
А во время снегопада бывают молнии? Они, наверное, холоднее обычных...
А еще оказалось весьма интересно повеселиться над народом вместе с мамой. Прекрасная сцена: друг напротив друга сидят цивильно выглядящая женщина с доброй сединой и парень в вещах разве что не с помойки. Она читает, парнишка прикрыл глаза под плеер, погрузившись в воротник. Внезапное пробуждение, пристальный взгляд на книгу, резкое движение - книга перешла в юные руки. Благоговейный ужас и странные взгляды соседей вопреки взаимному спокойствию пары - никто же не брал в расчет наше родство...
Постелил родителям постель, папа стал медленно, но верно залегать. Заботливая мама останавливает его на пол пути под одеялом и говорит просто ужасающую фразу: "Подожди, переверни одеяло - он тебе ногами в рот положил его!.."
О, черт! Я не хотел столь неприлично смеяться...
За некоторое время все, естесственным ходом событий, переменилось. Решил вдруг пройти один из более-менее своих любимых по тематике тестов... Ожидаемый результат. То есть, подобного можно было ожидать. В смысле, я не ожидал, но ничего - жить и с таким можно.
На Плоском Мире вы: Эсмеральда Ветровоск
Самая могучая ведьма Диска. Старается быть доброй. В совершенстве владеет головологией, к магии прибегает редко.
Кто-то сегодня высказал, что все он любит, всех он любит и все ему нравится. И жизнь с позитивом, на позитиве и на теплом кутенке-любви под подушкой...
Да я уже и человека особенно не припоминаю, а плюнуть в лицо захотелось еще десятку и ему, на десерт.
Если на перемене ну просто совершенно нечего делать - вылезаю по пояс в окно. Смотреть даже не на что особенно - смотрю на снующих вне зависимости от времени и погоды людей. Очень многие заходят во двор школы с собаками, вальяжно гуляя по периметру, некоторых заносит просто так и они совершенно не знают, зачем на их пути возникло такое сооружение, как забор или школа. Ведь так прекрасно бы было пройти сквозь? Кого-то наш дворик спасает от столкновения с лужами или прохождением через снежно-грязное месиво. Так поступают все, не исключая каких-то деток из соседнего заведения. Кто-то бежит с опозданием к Нам, а я немного озорно улюлюкаю им вслед (своевременное обретение себя в школе придает некоторой уверенности в отношении к опоздавшим). Они быстро исчезают в фойе, немного улыбаясь. Не знаю, может я и приподнял кому-то настроение своими словами...
В упор перед носом маячат послушные, словно издевающиеся над вчерашним теплом, снежинки, микроскопических уже размеров. Плавают в воздухе ни то крилем, ни то кролем... Китами парят глуби. Подводно тяжко смотреть на весь этот двор, хотя очень приятная прохлада за оконной рамой. Таю из глаз, перетекая на карниз и ниже.
Стану месивом - пусть обходят. Но не хочется. Есть еще ради чего поторчать.
Что-то явно стало допекать. Недавно снился совершенно странный сон... Нет, мне часто снится то, что невозможно расценить даже как бред, но он всегда на основе реального. Люди, лица, цвета, а поутру минуты полторы тратишь на отделение лоскутков последнего сюжета от понедельничной рутины.
Снилась мне какая-то неразбериха, явно касающаяся Американо- ни то Японской, ни то Вьетнамской войны. Бегал я солдатиком по джунглям и каким-то складам, а после - БАЦ - я стал Троцким. Нет, этого я никак не ожидал от своей подкорки. Троцким! И причем уже явно опальным. И происходит перестрелка, в руках у меня и у противника маузеры, последняя моя пуля вылетает, следует ответная - Троцкий убит ни то Кастро, ни то Лениным (просто точно помню, что Дедушка там был, а вот чей?..). И надо бы убрать мертвую тушку, зашить в мешок да и с концами... А я-то живой в своем сне и все вижу. Приходит врач Кузнецов (кто знает, тот узнает - общагу у нас преподает) зашивать в плотную, непрозрачную материю (напоминает прием Эдмона Дантеса чем-то). И понимаю я: Кузнецов человек свой - поможет, и стал из себя зомби строить, обдурив Ленина и улучив минуту сказал врачу:
- Я жив, но только как же вот ТАК можно?!..
Не переношу сны. Они страннее, чем писал Фрейд и сюрреалисты. Но без них было бы чертовски скучно.
А раз запомнилось...