Обожаю эту песню. На английском она стала еще лучше... Только акцент Билла портит всю картину;)

Sacred


I'm still awake for you
We won't make it together
We can't hide the truth
I'm giving up, for you now
My final wish will guide you out
Before the ocean breaks apart
Underneath me

Remember
To me you'll be forever sacred
I'm dying but I know our love will live
Your hand above, like a dove, over me
Remember
To me you'll be forever sacred

You break the ice when you speak
With every breath you take, you save me
I know that one day, we'll meet again
Try to go on as long as you can
Even when the ocean breaks apart
Underneath you

Remember
To me you'll be forever sacred
I'm dying but I know our love will live
Your hand above, like a dove, over me
Remember
To me you'll be forever sacred

Forever you
Forever sacred
Forever you
You will be sacred

In your eyes, I see the hope I once knew
I'm sinking
I'm sinking
Away from you

Don't turn around
You'll see
You can make it
Never forget

To me you'll be forever sacred
I'm dying but I know our love will live
Your hand above, like a dove, over me
And one day the sea will guide you back to me

Remember
To me you'll be forever sacred
To me you'll be forever sacred

Не могу не вспомнить про своих любимых Токов;)

ЧЕРЕЗ МУССОН
(литературный перевод)

Окно закрыло белый свет,
Тебя за ним давно уж нет,
И догорает предо мной свеча.
Я жду уж вечность но пора
Идти туда где ты одна,
Найти тебя и всё вернуть назад

ПРИПЕВ:
Я пройду сквозь муссон
Мир оставив вдали
Сквозь пустыню времён
По краю земли
Через ветер и шторм
Через бурю и дождь
И я знаю где то там
Ты меня ждёшь!
Цель есть: хочу я быть с тобой
Прорвусь сквозь муссон

Луна мне осветила путь
Я говорил себе забудь
Но против сердца я пойти не смог
И знаю что смогу найти
Тебя я лишь в конце пути
Но знаешь я готов идти всю жизнь

Я пройду сквозь муссон
Мир оставив вдали
Сквозь пустыню времён
По краю земли
Через ветер и шторм
Через бурю и дождь
И я знаю где то там
Ты меня ждёшь!
Цель есть: хочу я быть с тобой
Только лишь прорвусь сквозь мрак и зной
Прорвусь сквозь муссон

И я готов сражаться с временем и тьмой
Толь ко лишь что бы остаться
Там вдали с тобой
Где свет и покой.....

Я пройду сквозь муссон
Мир оставив вдали
Сквозь пустыню времён
По краю земли
Через ветер и шторм
Через бурю и дождь
И я знаю где то там
Ты меня ждёшь!
Цель есть: хочу я быть с тобой
Только лишь прорвусь сквозь мрак и зной
Прорвусь сквозь муссон

"Студенческая мифология"
Верховным богом в студенческой мифологии является всемогущий Анунах. Этот бог полностью правит студенческой жизнью и вершит суд. Покровительницей студентов, их заступницей и помощницей является супруга Анунаха Халява. Именно к ней обычно обращены все студенческие молитвы.
У Анунаха есть ряд богов-помощников, как то: всемогущий Нуифиг, прекрасные сестры Несейчас и Дапотом, храбрые воины Нунесдам, Пересдам и Академ. Среди обширной свиты Халявы следует выделить таких богов, как Вотвезет, Какнибудь, Ясодрал.
Есть в студенческой мифологии и злые боги, в первую очередь брат Анунаха, зловещий Деканат. Деканат на протяжений веков борется с Анунахом, пытаясь свергнуть его и повергнуть студенческий мир в ботанство. Но Анунах раз за
разом побеждает Деканата, поддерживая раздолбайство и пофигизм.
В подчинений у Деканата находится множество мелких и пакостливых демонов: Незачет, Научрук, Курсовик, и, конечно же, беспощадная Этодва.
Раз в полгода темные силы собираются на шабаш, именуемый сессией. В это время студентам предписывается соблюдать пивной пост и вести праведную жизнь. Особенно полезно читать нараспев древние книги: эпическую сагу "Интеграл", сборник поэм "Макроэкономика".
Во время сессии следует усиленно молиться Халяве и ее слугам

(на мотив песенки "Голубой вагон" из мультфильма про Чебурашку)

Медленно ракеты уплывают в даль,
Встречи с ними ты уже не жди,
И хотя Америку немного жаль,
Очередь японцев впереди...

(Припев):
Скатертью, скатертью хлорциан стелится,
И упирается нам в противогаз.
Каждому, каждому подышать хочется,
Медленно падает ядерный фугас!

Может, мы обидели кого-то зря,
Сбросили сто двадцать мегатонн,
Там, где щас пылает и горит земля,
Раньше был когда-то Вашингтон!

П:...

Овен:
1. Лучше со мной не спорить.
2. Сначала сделаю, потом подумаю.
3. Там где остальные тормозят, я жму на газ.
4. Буду вечно молодым.
5. Делай как я, ведь лучше всё равно не сделаешь.
6. Самое трудное выслушать собеседника до конца.
7. Упрямство-не порок.
8. Легко контролировать ситуацию, сложнее -свои эмоции.
9. Один овен- хорошо, два овна- много.
10. первым не нападаю. Но не дай Бог меня задеть.


Телец:
1. Не жалко денег на покупку, жалко на гулянку.
2. Не надо мне чужого, не трогай моего.
3. Худой мир лучше доброй ссоры.
4. Не беспокой того, кто хорошо уселся.
5. Лучше красивый диван, чем красивый закат.
6. Еда- штука серёзная.
7. Ласковый телёнок- двух маток сосёт.
8. Когда едешь вторым, экономишь силы.
9. Терпеть не могу одноразовых зажигалок.
10. Дегустатор- вот моё истинное призвание.

Близнецы:
1. Я сегодня не такой как вчера.
2. Кто владеет ситуацией, тот владеет инфомацией.
3. Один ум хорошо, а два лучше, особенно если оба принадлежат од ому и тому же человеку.
4. Фигаро тут, Фигаро там.
5. Идея как и пр дукты, не должны залежатся.
6. Один телевизо , телефон в доме- хорошо, а три лучше.
7. Кто не успел, тот опоздал.
8. Двигаюсь по жизни, как скутер по воде, не угубляюсь, зато быстро.
9. На базаре «за базар» не отвечаю.
10. Люблю количество, потому что на качество не хватает времени.

Рак:
1. Мой дом, моя крепость.
2. Нянчится с другими-вот моё истинное призвание.
3. Хорошо бы запастись всем на свете, и терпением и варением.
4. Всё приходит к тому, кто умеет ждать.
5. С друзьями встречайся дома, а не в кафе.
6. Ничего так не согревает душу, как вид набитого холодильника.
7. Лучше подкопить, но достойную вещь купить.
8. Тяжело жить там, где негде спрятаться.
9. Я несу за собой своё прошлое, как заплечный рюкзак
10. Неужели за двадцать лет можно износить пальто?.

Лев:
1. Я поведу вас вдаль светлую.
2. Лучше оказывать потдержку, чем получить её.
3. Приятные манеры- половина успеха.
4. Солнце светит Львам.
5. Красивая табличка на двери кабинета важнее высокой зарплаты.
6. Люблю хорошо зарабатывать, а ещё больше тратить.
7. Рояль в доме лучше, чем пианино, пусть даже на нём не кому играть.
8. Не смотря на свой приветливый вид, я в душе диктатор.
9. Если делать- так5 по большому.
10. Зачем вам солнце, если я с вами????

Дева:
1. Терпение и труд всё перетрут.
2. Скромность украшает не только девушку, но и деву.
3. Каждый живёт для себя, но служит другим.
4. Порядок нужен везде: и в мыслях и на кухне.
5. Докажи мне строго логически, что мы созданы друг для друга.
6. Криво висящая полка, сводит меня с ума.
7. В больших маштабах я теряюсь.
8. Мне трудно извлечь косточки из целого ведра вишни.
9. В каждой Деве живёт классная дама.
10. Мухомор непременно нужно бросаться в глаза, а бедый гриб- и так хорошо.

Весы:
1. Без партнёра, как без рук.
2. Самое противное- спорить.
3. Побеждай соглашаясь.
4. Принципиальными бывают только дураки.
5. Вовлеку кого угодно, во что угодно.
6. Красота спасёт мир.
7. Всё надо делать под настроение.
8. Самое трудное сделать выбор.
9. Не над всеми «и» надо ставить точки.
10.Я и самой парой не знаю, за белых я или за красных.

Скорпион:
1. Жаль, некого ужалить.
2. Каждое событие подобно дивану: в нём должны быть скрытые пружины.
3. Для улыбки должна быть серьёзная причина.
4. Можно освободится от всего, но не от собственных страстей.
5. Я пою песнь любви на поле битвы.
6. Не всякий выдержит мой взгляд.
7. Мои страсти редко выходят наружу, подобно акуле, которая редко выплывает на поверхность.
8. Мир пропадает без рыцарей.
9. Не перевелись ещё на земле Отелы!
10.Я похож на кактус, мой сказочный цветок раскрывается для избранных.

Стрелец:
1. Хорошего человека должно быть много.
2. Кому я должен, всем прощаю.
3. Лучший отпуск- кругосветное путешествие.
4. Главное в проблеме- её маштаб.
5. Мой идеал- Иван Цареевия.
6. На меня невозвожно сердится.
7. Угрызение совести- что это такое???
8. Обязательность украшает лишь посредственных людей.
9. Беспокоится заранее глупо, разберёмся по ситуации.
10.Не обязательный человек, просто обязан быть обязательным.

Козерог:
1. Я не спрингер, и даже не стайер. Я марафонец.
2. И один в поле воин.
3. Не нарушай законы, другому сойдёт, а тебя поймают.
4. Для себя мне нужно очень мало. Моё имущество- это просто зеркало моих успехов.
5. Жизнь подобна поезду, который на каждую станцию прыбывает точно по расписанию.
6. Приятно рассуждать о дальних странах, сидя дома.
7. Настоящий Козерог, подобно коньяку, отличается выдержкой.
8. Стоит всю жизнь карабкаться на вершину, что бы разок плюнуть оттуда вниз.
9. Только я молодею с годами.
10.Я еду- еду не свищу, а как наеду- не спущу.

Водолей:
1. Как скучно быть похожим на других.
2. Если я тебя придумала, стань таким как я хочу.
3. Предрассудки удел дураков.
4. Будущее просто обязано быть прекрасным.
5. Трудно быть ангелом, но надо.
6. Доброе намеренье важнее добрых дел.
7. Чтобы Читать далее...

Дошла до метро, решила постоять, покурить...
Напротив выхода их метро стоит парочка... Парень лет 25-ти, симпатичный
такой, на лице - бешенство... И девочка, лет 18-20, блондиночка,
фигурочка - куколка, одно слово... Капризное лицо ребенка, которому в
игрушке отказали или мама мороженого не купила... И вот он вокруг нее
ходит, руками размахивает, что-то доказывает... Поорет минуты две, на
нее смотрит:
- Теперь ты понимаешь?!
А она губки надует:
- А мне мама сказала, что...
У него, бедного уже глаза вылезают, он опять что-то доказывает,
объясняет...
- Ну, ты можешь меня понять?!
Она то же лицо:
- А наши девченки говорят, что...
Парень в состоянии аффекта, чуть не плачет...

Я посмеялась, докурила уже, пошла домой, как раз мимо них... И вот я уже
почти прошла мимо, как подбегает этот парень:
- Девушка, можно вам задать пару вопросов?
И красавица его непонимающе так глядит... Мне забавно стало, говорю:
- Конечно...
Далее диалог. Он, оглядывая с головы до ног:
- Так, фигурка вроде бы ничего...
Я, начинаю удивляться:
- Это и есть вопрос?
- Да нет, это я и сам вижу... На личико вроде тоже ничего...
Я, начинаю раздражаться:
- Это все? До свидания...
- Нет, погоди... Скажи, ты книжки читаешь?

Я, уже ничего не соображаю, думаю: отвечу - быстрее отстанет:
- Читаю...
- Какие?
- Разные...
- А что нравится больше всего?
- Ремарк...
- А стихи?
- Тоже люблю...
- По театрам?
- Обожаю... Особенно "Современник"...
- Музеи?
- Если то, что интересует... Только без экскурсий, люблю одна ходить...

- Учишься?
- В университете...
- Кем будешь?
- Юрист...
- Хорошо учишься?
- Мне хватает...
- На выставки ходишь?
- Когда время есть...
- Кабаки?
- Не горю...
- С друзьями на природе?
- С удовольствием...
- Дискотеки?
- Что я там не видела?

Во время диалога девушка его все больше офигевает... Правда, и я тоже...
Он:
- Значит, симпатичная, умная, интересная, с чувством юмора...
Я, начинаю выходить из себя, повышаю голос:
- Все?! Вопросов больше нет?!
Он, набирая в легкие побольше воздуха, и орет:
- Последний вопрос!!! Так какого, спрашивается, х.., на твоем месте эта
дура?!

Расскажите мне, что Дмитрий был за человек?

Молодой репортер газеты «Сегодняшний день» очень волновался. Он прибыл в университет взять интервью у студентов в связи с громким событием. Еще бы: не каждый день погибает сын одного из самых влиятельных людей страны. Еще и при таких запутанных обстоятельствах: внезапная смерть, громкий взрыв и куча слухов.
Это будет репортаж месяца! Он просто обязан постараться.
Жаль, что директор университета полностью отказался от комментариев. Зато разрешил спросить всех, кто пожелает ответить.
Пожалуй, надо начать с лучшего друга Дмитрия Романова.

–Простите, это вы Михаил Голицын? Расскажите мне, что Дмитрий был за человек?
-ЧЕ-ЛО-ВЕК…нет, Дмитрий был гений!
-Что Вы имеете ввиду, Михаил?
-Не важно. Вы не поймете. Боюсь, мне нечего Вам сказать. Он ушел из этой жизни. И все.
-Извините. Мне очень жаль.
-Не сомневаюсь.

Репортер ушел. Теперь Михаил мог расслабиться.
Он вспомнил, что случилось в этой же комнате неделю назад.
Холодная вода стекала по светлым прядям. Дмитрий, вымокший с головы до ног, стоял в дверях. Понятно. Он опять бегал на улице. Похоже, это у него серьезно.
-Когда ты наконец успокоишься?
-Никогда, Михаил. Это - настоящее.
-Но это невозможно, ты знаешь. Наша жизнь…
-Если те деньги, которые ушли на наших нянек, гувернеров, шмотки, причуды. Если деньги, которые обеспечат славу, почтение, и прочие атрибуты положения, которое нам навязывают, стоят ЭТОГО, то я - египетская пирамида.
-Я понимаю. Но я также понимаю, что нам придется умереть, чтобы получить свободу. Когда ты мертв, ты уже никому не нужен.
-Ты чертовски прав. Я уже думал об этом. Я готов. Но я не смогу сделать это сам. Ты должен помочь мне.
-Ни за что!!!
- Михаил. Пожалуйста. Помоги. Мне. Я в любом случае сделаю это. Но без тебя все будет намного хуже.
-Хорошо, Дмитрий. Я помогу тебе. Даже если буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Но пока есть время - подумай. Потому что обратного хода не будет.
Разве кому-нибудь когда-нибудь удавалось переубедить этого упрямца? И в этот раз не вышло.
Михаил поежился – килограммы тротила. Терроризм. Даже здесь Дмитрий не мог обойтись без внешних эффектов.
В камине гостиной горел огонь. Михаил налил себе бокал красного вина.
Ему будет очень не хватать Дмитрия. Он был его единственным другом в этом университете.

–Это вы – Тамара Ларионова? Расскажите мне, что Дмитрий был за человек?
-Не знаю, что именно вам сказать. Когда нашли то, что там осталось…от него остались часы и книга. Это странно. Я не могу прийти в себя от шока. Терроризм… Такой ужасный взрыв. Я не знаю, как мы привыкнем жить без него. Хотя кто-нибудь все равно бы умер – вряд ли нам удалось бы поделить его мирно.
-Поделить?
-Ну да. Простите, мне слишком тяжело продолжать этот разговор.

Когда Тамара осталась одна, воспоминания нахлынули на нее. Она вспомнила его улыбку…ну хорошо, его ехидную, полную сарказма очаровательную улыбку. Черт, опять расплакалась. Хорошо хоть тушь устойчивая. Хотя ее устойчивость, похоже, распространяется на все что угодно, кроме ресниц. На кожу век, на пальцы, но не на ресницы. Вся неделя - сплошное расстройство.

– Простите, Виктор Иннокентьевич, расскажите мне, пожалуйста, что Дмитрий был за человек?
-Талантливый ученик. Интересная, разносторонняя личность. Сильный характер. Потрясающая целеустремленность.
-Вы знали о его приобщении к терроризму?
-Вы думаете, я бы разрешил ему это? У меня достаточно работы и без этого, уверяю вас.
-Как вы думаете, его смерть была случайностью? Может, это было самоубийство? Или убийство?
-Извините, ничем не могу помочь. Если вас интересуют сплетни, советую обратиться к Ларионовой.
-Последний вопрос: книга, которую нашли на месте его смерти, была Вашей?
-Да, это моя книга. Он попросил ее и я не видел причин отказать. Надеюсь, я помог вам. А сейчас прошу меня извинить, но мне пора на урок.

Виктор Иннокентьевич быстро направился в сторону класса. Повернул в соседний коридор. Остановился у окна. На прошлой неделе Дмитрий перепутал тетради, и вместо сочинения про свойства псилоцибина сдал другое…сочинение.
«Выбери эту жизнь: Имя, от которого людей кидает в дрожь. Замок, слуг, должность, влияние и славу. Красивую и послушную жену. Кучу любовниц. Длинную жизнь. Внимание, уважение. Страх. Серебряные ложечки и саксонский фарфор. Лошадей, кареты, горячий глинтвейн по первому требованию, даже до первого требования.
Откажись от: Свободы. Возможности наделать своих ошибок. От того, что ты любишь. От той, которая…непредсказуема. От плебейского мороженного. От нервных срывов, выговоров начальства, от проказ по утрам. Откажись от возможности самому нажить себе геморрой. Откажись, или умри».
Эта тетрадь до сих пор лежала в ящике его стола. Там она и останется.

– Вы Владислав и Владилена Крамовы? Расскажите мне, что Дмитрий был за человек?
-Неприятная личность.
-Идиот.
-Он всегда знал, какую гадость сказать, чтобы побольнее задеть человека, и никогда не упускал такой возможности.
-Но вы Читать далее...

«...Если долго что-то искать, то обязательно найдешь что-нибудь. Когда кругом тьма, когда мир полон боли и ненависти, когда гибнут безвинные, даже тогда где-то есть искорка света. Только остается один вопрос: где же находится это самое «где-то». Можно потратить целую жизнь на поиски ответа и не найти ничего. А ведь нужно-то всего лишь зажечь искорку в самом себе. ...Всего лишь качнуть Весы в сторону света... Вот идет человек, ты замечаешь на его лице слезы. Но ты проходишь мимо, потупив взгляд. Почему? Ответ прост: не хочется связываться с чужой болью. Своей за глаза хватает. ...Механизм Весов вздрагивает и угрожающе покачивается. На правую чашу падает темная песчинка. Каждая песчинка – поступок человека. Песчинок больше, чем бесконечно много...
А если на твоих глазах гибнет абсолютно незнакомый тебе человек, сможешь ли ты шагнуть через инстинкт самосохранения и спасти чью-то чужую жизнь ценой своей собственной?.. Если сможешь, значит, ты один из нас... У одного поэта есть замечательные строки:

– Вдруг будет пропасть и нужен прыжок...
Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?
– А... Э... – Так-то дружок...
В этом-то все и дело...

Разница между нами и остальными людьми в том, что они колеблются, а мы прыгаем сразу. Не пытаясь прикинуть на глаз глубину пропасти и силу шквала предстоящей боли... Кто-нибудь знает, в каких единицах измеряется человеческое страдание, горечь утраты, слезы ребенка? Как отмерять одиночество? В минутах, в словах... А может быть, в количестве осколков счастья... Один мудрец говорил: «Самая великая радость в жизни – это когда кончается боль». Получается, что тот, кто больше страдает, и есть самый счастливый человек на свете. Но это только при условии, что «все имеет свой конец, свое начало...». А если начало скрыто за туманами времени, а конец погребен под слоями вечности, тогда что? Вечная Дорога, которая тянется сквозь миры и пространства, Дорога бесконечная и древняя как сама Вселенная... И никакого покоя, только путь, стремление к чему-то...
– К чему?
– К освобождению.
– Освобождению кого от чего?
– Людей от их жестокости.
– Зачем?
– Потому что мы прыгаем сразу...

Говорят, что первая птица-феникс зародилась из пепла Первого из нас. А я добавлю: это был пепел сгоревшего сердца. Обычного человеческого сердца, ничем непримечательного. Даже имени-то этого человека никто толком назвать не может. Историки до сих пор спорят, мужчина ли это был или женщина... А какая разница теперь? Главное – что этот человек был и сделал то, что сделал. Но, пожалуй, стоит все объяснить с самого начала.
...Это было очень давно. Еще в ветхозаветные времена. Шла война между двумя могущественными магами. Один называл себя Великим Белым, другой называл себя Великим Темным. Но единственная разница и была в названии. Оба стремились к безграничной власти, просто осуществлять эту власть они собирались разными способами. Каждый вел за собой войска, состоящие из сторонников и безумных фанатов своей идеи. Войска сталкивались и разбивались вдребезги. Тогда собирались новые толпы, и все начиналось сначала... И среди этой бесконечной бойни жил человек, тот самый, Первый. Ни за кого не боролся, ничьи идеи не отстаивал, просто жил. У этого человека была одна цель в жизни: помогать другим. Война оставляла за собой тысячи сирот. Им приходилось выживать самостоятельно, постепенно зализывая раны, огрызаясь, и предупреждающе скаля зубы при всякой попытке какого-либо человека приблизится ним. А из озлобленных волчат, как известно, вырастают жестокие волки... Первый умел понимать «волчат» как никто другой. Может быть, он сам пережил что-то подобное, а может, просто умел сострадать людям. История молчит об этом. Но, как бы то ни было, он старался помочь этим бредущим по краю пропасти маленьким людям. Поймать их за шкирку над самой бездной было не так уж и трудно. Трудно было заставить их больше не возвращаться к этой бездне. И он прикладывал все усилия, чтобы дать им хоть немного тепла, снова заставить их доверять окружающим. И, как ни странно, его слушались, ему верили, его любили.
Первый любил путешествовать. Путешествовать не для того, чтобы полюбоваться на достопримечательности и приобщиться к чужой культуре, а для того чтобы встретить кого-нибудь на своем пути. Он никому не отказывал: если, кто-то нуждался в помощи, он отдавал все, что у него было. Одни считали его святым, другие раскаявшимся грешником, третьи сумасшедшим. Последние составляли большинство. Маршруты его путешествий часто проходили там, где шли сражения Двух Магов, а если быть точным – сражения последователей этих магов. Первый никогда не ввязывался в бой. Он просто уносил раненых с поля битвы и оказывал им посильную помощь, не обращая внимания, за какую сторону те воюют. Многие благодаря его участию остались в мире живых. А однажды он защитил своим телом ребенка. Малыш остался жив, но Огненное проклятье оставило только горку пепла от Первого. Никто бы и не запомнил этого странного чудака, если бы из его пепла не появилась непонятная птица с Читать далее...

Ты только послушай…

В очередном зареве бледного утра я вновь не увижу, как медленно и томно стрелка бесконечных часов доползет до цифры 8. Перпендикулярная бесконечность. А впрочем, время уже давно потеряло свой первоначальный смысл, став всего лишь ворохом опавших листьев.

Мой безжизненно-сутулый мир цвета сепии, где нет места бездушно-колючим стрелкам, сломался. Хотя даже я, в своем крошечном и трогательном мирке, понимаю, что рассвет опять опоздал, упрямо вспыхнув багряным янтарем, и что я вновь не успею прийти к тебе первым лучом. Я не успеваю к тебе никогда: ни на обеденный перерыв, ни на шумно-разговорчивые обеды, ни на улыбчиво-смешные перемены. Когда бы я ни приходил в столовую, тебя там уже нет. Или еще. Ты не даешь мне даже малейшего шанса понаблюдать за тем, как твои розовые губы мягко дотрагиваются до фаянсовой каемки чашки, как медленно оголяется твое запястье, лишенное каких-либо девчачьих безделушек, как закатываются твои темно-карие глаза, как напряженно-расслабленная волна в одночасье пробегается по твоей шее. Я тоже люблю сок, но я никогда не умел пить его так красиво. Ты лишаешь меня таких ничтожно-радостных удовольствий, даже не подозревая об этом.

Одноклассники называют тебя зубрилой. Учителя – гордостью школы. А я… А я зову тебя самым совершенным созданием этого убого-развратного мира, где слово любовь потерялось и стерлось за неумением упиваться этим чувством. Просто слова не успевают за действиями, а может и наоборот. Я владею гармонией. Я владею собой. Миром. Листьями. Воздухом. Только тобой я не владею. И твоими часами.

Единственный период, когда я могу наблюдать за тобой сквозь пролистанные страницы книг – это время обеда. В эти скудные минуты у тебя нет занятий, и ты сидишь в библиотеке над очередным докладом, рефератом, сочинением, эссе. А я на свои уроки в это время просто не хожу.

Но это еще не скоро и пока я сижу на химии и рисую любовь. Она постоянно выходит за рамки, получается какая-то кривая, однобокая. Не моя - чужая. Моя любовь живет на самом верхнем этаже нашей школы, таскает за спиной тяжелый ранец и задумчиво проводит кончиком карандаша по влажным зубам. Она самая умная, правильная и четко очерченная. Она безгранично ясная, невинно-рассеянная и лохмато-строгая. Моя любовь – она только моя.

Моя любовь - это острая грань двух миров: эгоистично-холодный мир действительности и жарко-отважный мир школы. Я люблю тебя, я готов ради тебя на многое, я убью для тебя, но вот умереть не смогу.

Когда это началось? Когда я заметил, как лучезарны твои глаза или как шелковисты твои волосы? А может в тот самый момент, когда твоя небесная тень взяла меня за руку и повела в желто-цветущий мир добра, солнца и карамели. Когда твоя тень повела меня за тобой, и я послушно шел, натыкаясь на подводные камни наших редко-печальных встреч. Когда тень внушила мне что я слишком несамостоятельный, маленький, слабый и все в чем я нуждаюсь это ты. Так поймай меня, сбереги, пока я не разбился о повседневный быт этого мира. Забери меня в свой мир чисел. Веди меня туда, где правит логика, туда, где знания занимают первую полку твоей жизни. А вторую буду занимать я - постепенно, медленно, шаг за шагом заполняя тебя собой.

Мои разбитые колени подкашиваются, как у сентиментальной девчонки, когда ты проходишь мимо, а выбитые пальцы так и норовят дернуть тебя за косу. Чтобы почувствовать своей кожей всю их мягкость и намотать на кисть руки твой длинный волос. А быть может, мои пальцы тянутся к подолу твоей юбки. Я никогда не умел быть аристократом и простым четырнадцатилетним мальчишкой.

Но я люблю тебя. Я люблю тебя, даже в те моменты, когда тень незаметно ускользает в темный угол, где под луной искрится вода. Тень плещется в этом мутном озере нашей с тобой любви и смеется. Просто ей смешно. Глупая, маленькая тень. Моя любовь уже давно переросла ее, вливая свою мощь в кладки каменных коридоров. Я иду на свет. Иду в библиотеку.

Ты уже там. Небрежным движением сбрасываешь мешающую челку со лба, яростным взглядом впившись в страницы. Я сажусь за соседний стол, попутно вытащив из стеллажа первую попавшуюся книгу, украдкой наблюдаю за тобой.

Кончик ручки – влажные зубы – покрасневшие глаза – сутулая спина – сухие губы. Ты прекрасна. Совершенна. Божественна.

Я сижу в паре метров от тебя – я вижу на расстоянии миллиардов километров. На другой солнечной системе. Совершенно в другом времени.

Я не могу дышать. Закрываю глаза очередной страницей и вижу как в темных водах плескается тень. На этот раз моего одиночества. А над ней сияет луна моего отчаяния. Мой мир, где ты не существуешь. И только твои руки смогут порвать его. Картон черных масляных красок рвется трудно. Сможешь ли ты? Вытащи меня оттуда.

- Здравствуй, Лила Ларина.

- Здравствуй… Виктор?

Твои тонкие пальцы на моем запястье.

Спасибо.

Ты только послушай, как счастье разливается по моему телу.

***

Ты разрушила мой мир, где ты не существуешь. Ты пришла, наконец, туда, где тебя Читать далее...

Так весело, отчаянно

16 век, Англия, здание Визенгамота, суд Святой Инквизиции

- Подсудимая, встаньте. Джейн Миона Теччер, вы обвиняетесь в предательстве, шпионаже, разглашении государственной тайны и самое ужасное – в ереси. Признаете ли вы себя виновной?
Слова как занесенный меч правосудия. Холодный, безличный. Ни гнева, ни страсти. Воплощенная справедливость.
- Признаю, ваша честь.
Абсолютно спокойный голос. Ни страха, ни злости. Воплощенная вина. Вина без раскаянья, вина без сожаления о сделанном.
- Господин прокурор, вы можете начать.
- Ваша честь, уважаемые члены Трибунала, господа, сегодня перед судом предстал человек, чья вина не поддается адекватной оценке. Действия, совершенные им, сами по себе ужасны и отвратительны. Однако последствия, которые они повлекли за собой, делают их совершенно беспрецедентными. Всем нам известно, что в результате предательства Джейн Теччер мы потеряли ту, чье имя всегда будет для нас символом душевной чистоты и стойкости. Ту, кто многие годы поддерживал в мире надежду на победу Сил Света. Жертвой её преступления пала Оливия Уайт…
Рука с платком патетическим жестом взлетает к глазам. Зал замирает в потрясенном и почтительном молчании.
- Тем отвратительнее совершенное предательство. Эта девушка не просто перешла на сторону Тьмы, она обрекла на смерть ту, кто считал её лучшей подругой. Она оплатила её жизнью низкую и отвратительную сделку… Получив за свое преступление награду столь постыдную, что мы не решаемся произнести здесь вслух…
Голос прокурора поднимается до крика. Зрители внимают. Они возмущены, о да, возмущены. Но и заинтересованы. Перед их глазами разворачивается некое подобие античной драмы. Десятки глаз устремлены на девушку, сидящую на скамье подсудимых. Любопытство сродни жажде вампира. Десятки зрачков впитывают, всасывают рыжие спутанные волосы (не потому, что она не причесалась, просто, сколько не расчесывай, они опять свиваются медными кольцами), бледное усталое лицо, правильное, изящное, но похожее на трагическую маску. Глаз не видно за завесой бронзовых ресниц в обрамлении густых теней. Но все знают, что они зеленовато-серые, как нефрит, и непроницаемы, как этот камень.
- … Оливия, мы все называли её Оливия, даже те, кто почти не был знаком с ней. Потому что она была так близка всем нам. Она была нашим идеалом, примером для подражания, она была нам всем сестрой и подругой… Разве Оливия могла остаться в стороне? Нет! Узнав о предательстве Теччер, она попыталась исправить это страшное преступление. Можем ли мы хоть на миг представить себе, что она поступила бы иначе? Нет! Ибо тогда она не была бы Оливией Уайт, той Оливией, которую мы все знали и любили…
Подсудимая не смотрит на прокурора, она не смотрит в зал. Возможно, она даже не слушает. Зачем? Она знает эту историю не хуже них. Она сама рассказывала ее им, рассказывала добровольно и подробно. Добровольно, потому что иначе все равно не получится. Подробно, потому что они должны были ей поверить. Поверить подробностям, поверить грязным и отвратительным деталям её предательства.
- На совести этого человека три жизни! Она заслуживает самого сурового наказания, какое только допускает закон. Погибшие люди не должны остаться не отомщенными! От имени всего мира, я требую вынести Джейн Теччер смертный приговор!
На несколько секунд в зале повисает мертвое молчание. Потрясенное молчание. Это было сильно, очень сильно. На этом можно было бы и закончить, но это еще не все. К сожалению.
- Подсудимая, желаете ли вы сказать что-то в свою защиту, прежде чем начнется допрос свидетелей?
- Мне нечего сказать, ваша честь.
- В таком случае для дачи показаний вызывается первый свидетель. Джон Теччер, поднимите руку и повторяйте за мной…
У них одинаковые глаза. Серо-зеленые. У Джона чуть светлее, у Джейн – темнее. Смотреть в зрачки друг другу все равно, что смотреть в зеркало. Можно узнать мысли, чувства, прочитать воспоминания. Они всегда понимали друг друга с полу взгляда. Поэтому сейчас она не смотрит на него. Она не видела его глаз уже много недель. С того самого дня, когда смотрела на рыжие волосы, разметавшиеся по груди мертвеца. Слушала рыдания, в которых раз за разом повторялось имя той, кто никогда не ответит. С того дня, когда они прощались с Оливией.
- Да, господин прокурор, после того как закончилось заседание Комитета, и было принято решение о проведении новых походов против еретиков, здание Визенгамота покинули только два человека.
- Мы знаем, что одной из них была Оливия Уайт. А кто был вторым?
- Моя… То есть, Джейн Теччер. Она была очень сильно взволнована, сказала, что у неё есть срочное дело и ушла. Она была…
- Спокойнее, спокойнее, мистер Теччер. Мы все здесь понимаем ваши чувства, но нам жизненно важно установить истину. Скажите, такое случалось раньше? Я имею в виду, что она отправлялась куда-то сразу после заседаний Святой Инквизиции?
- Да, несколько раз…
Несколько раз. Четыре раза если быть точным. Но едва ли он может сейчас быть точным. Неважно. Все Читать далее...

Опять же о моей школе+)


Ящик с передвижными картинками – компьютер;
Перебранка с криками и воплями – обычное дело;
Ритуальные действия – линейка в понедельник;
Из неё, усердствуя, лезут вон – раздевалка;
Горланящая кучка ребятишек – обеденный перерыв в столовой;
Всякая шваль – другие школы;
Гримаса: «Не подходи – укушу!» - дежурный класс;
Наказание чтоб неповадно было – отмена дискотек;
Главарь – Валерий Николаевич;
Воинствующий блок – Президентский совет;
Залив с лечебными грязями – очередная уборка стадиона;
Груда барахла на выброс – сданные домашние задания;
Молотильный сарай – кабинет директора;
Скандал с шумом и гамом – политехническая вечеринка;
Беготня за лидером – фанклуб президента;
Все обитатели хлева – завтрак в гимназии;
Река подземного царства – разлитая кем-то манная каша;
Пока выговорит, аж устанет – ботаник, вызванный на уроке.
Скорбь в чёрных одеждах – любой урок;
Редкая возможность удачи – не спросят на уроке;
Объявление «Спешите видеть!» – очередной мистер НУГ;
Докучающий приставала – учитель;
Отряд-сюрприз для врага – родком на вахте;
Ширь, где можно развернуться – стадион;
Знахарка – отличница;
Бревенчатая коробка избы – мастерская;
Ври, да её знай – Вера Михайловна;
Ресторан – столовая;
Невольник – несчастный, попавший к Ал Валу;
Согласие, отсутствие войны – нечто невозможное между политехами и гуманитариями;
Научное сочинение – домашняя работа ботаников;
Один из стада – любой ученик;
Афиша с видами на будущее – стенд на первом этаже;
Трудность – правильно ответить на уроке;
Побуждение к действию - домашнее задание;
Доказательство невиновности – то, на что никогда не клюнет Ал Вал;
Зверинец – 5 классы;
Слухи, пересуды – разговоры в женской раздевалке;
Северное сияние – люминесцентные лампы;
Немилость – Ал Вал и дежурный класс;
Роскошные палаты – директорская;
Большое стоячее зеркало – холл на первом этаже;
Сокровища в тайнике – классные журналы в метод кабинете;
Группа людей – любая группировка любого класса
Выдумка – профессиональное дело двоечника;
Переправа – любимый переход;
Источник знаний – голова ботаника;
Отрицание всего – то, что нужно на допросе у Ал Вала;
Чувство меры – то, что полностью отсутствует у посторонних, шляющихся по гимназии;
Порядок в доме – нечто невозможное в раздевалке;
Мощный смерч – все преподы нависли над провинившимся учеником в кабинете директора;
Моральные нормы поведения – школьные правила;
Попугай – учитель при заснувших на уроке гимназистах;
Всесторонний разбор – распределение по направлениям;
Годы работы – непосредственно гимназия;
Общая внезапная тревога – УРАААА!!!;
Страсть к собиранию книг – неизлечимая болезнь библиотекарей;
Финансист – бухгалтерия
Храбрец – несчастный, опоздавший на линейку;
Бесхитростный малый – пятиклашка;
Полное истощение сил – девять уроков + репетиция к Весеннему балу
Безвыходное положение – нарушил особенно круто правило и тут же попался Ал Валу/директору/вахтеру;
Свистать всех наверх – ученики собираются на линейку;
Большой дом – гимназия;
Знамя – герб (направления либо школы);
Предатель – гимназист, перешедший в РЛ;
Единица – нереал у ботаника в дневнике;
Аргумент – концовка сочинения;
Вознаграждение за работу – баллы для рейтинга;
Пробка на дороге – застой в переходе;
Плод фантазии, выросший на факте – очередная мысль политехов на уроке русской литературы;
Княжеские раздоры – педсовет между преподами по поводу баллов классов;
Далеко не лучший – кто-то, нарушивший школьное правило (в глазах препода);
Рытьё в поисках антиквариата – залезли в музей;
Точка кипения событий – конец года, экзамены;
Мелюзга среди жирафов – пятиклашки на выпускном;
Доставка для допроса – вахтер притащил провинившегося ученика к Ал Валу;
Злободневная проза – сочинение по русской литературе;
Широкая рубаха – снова без формы;
Пешая дорожка – главная лестница гимназии;
Бактерия – надоедливый препод (для учеников) или ученик (для преподов);
Лист с названием конторы – герб школы;
Размышление – тяжелый умственный процесс;
Великий сказочник – организатор гимназий;
Древний предмет – первый журнал;
Стадо овец – класс;
Библия – Устав (кодекс)

РИТУАЛ

- Тшшш! Сколько до полуночи?
- Пятнадцать минут осталось.
- Успеем еще раз все проверить. Белая нитка?
- Есть.
- Сахар?
- Тут.
- Камни на завтра?
- Мне – оникс, тебе - бирюза.
- Ух ты, где взяла?
- У Маринки одолжила.
- Круто. Вот, держи.
– Вау! Сто рублей одной монетой!
- Угу, обрати внимание – 1761 года.
- Вау! Это мне? Где надыбала?
- В музее, где ж еще.
- Я отдам. После.
- Не надо. Это не подарок, это артефакт. Сама знаешь, куда класть. И никому не показывай.
- Поняла, не дура. Спасибо!
- Да, ладно. Книги спрятала?
- Как положено.
- Шоколад?
- Вот. Не забудь утром съесть.
- Угу. Чуть не забыла – чернослив, тоже на завтра. Ну, чего ты все время чешешься?
- А то сама не знаешь, «Сборник уложений» от 1648 года рекомендует не мыться до последнего дня.
- Чушь и суеверие. Это стричься нельзя, а мыться – можно и нужно.
- Ай, отстань, суеверие или нет – лишним не будет.
- Твое дело. Время?
- Без пяти.
- О, Боже…
- Не волнуйся, все получится.
- Хотелось бы верить… Ты уверена, что окно – правильный вариант?
- Абсолютно. Мне сестра говорила. А она уже студентка
- Тоже верно. Время. Окно. Сахар. Заклинание помнишь? Ну, на «три-четыре»!
- Три!
- Четыре!
- ХАЛЯВА, ПРИДИ!!!

До экзамена по химии оставалось девять часов…

Fin.



Примечания:
1. Сахар и белая нитка - к ловле халявы. Посыпаешь зачетку сахаром, высовываешь в окно, орешь, быстро закрываешь зачетку и перевязываешь ниткой. Снимать нитку можно только в аудитории, на экзамене. Некоторые не в окно высовывают, а бегают с ней в голом виде по коридору.
2. Оникс и бирюза - камни, приносящие удачу на экзамене.
3. Пятак (старый, большой) кладут в туфлю, когда идут на экзамен. Типа, пятак - к пятерке.
4. Учебник или конспект прячут под подушку, дабы знания и во сне просачивались в непутевую головушку.
5. Шоколадку кладут в ногах кровати. За ночь знания дойду от головы до пяток, войдут в шоколадку, утром ее надо съесть - и вернуть их обратно в голову.
5. Черносливом натирают руки, чтобы к ним липли простые билеты и хорошие оценки.
6. Во время сессии не моются (не смыть знания!), не стригут волосы и ногти (видимо, в них знания и оседают J).

Моя потерявшаяся сказка

Дождь… Какое знакомое и красивое слово. Он стал моим единственным другом… Вот уже много лет я жду осени, как подарка свыше, как мимолетного благословения, как избавления от страданий…
Я не хочу и не буду думать сегодня о годах боли и страданий, выпавших на нашу учесть... Не буду вспоминать о том, что вопреки всем законам справедливости не все складывается так, как бы нам того хотелось... О том, что после той битвы тебя так и не нашли ни живого, ни мертвого. И насколько больнее от всепоглощающего неведения, давно захватившего мой разум и сердце. Сегодня я буду только мечтать, не прогоняя из головы твой образ.

Станет теплей, и я поеду к самому морю - раскинув руки, ходить по разбитым, полу обвалившимся бордюрчикам, висеть вниз головой на балконах вторых этажей. Близко-близко к ненавистному солнцу, твоему ненавистному солнцу.
Белому-белому солнцу в полнеба этого умирающего мира.
К самому морю - коготками выцарапывать на углах домов длинные имена. Ломать хрупкие веточки апельсиновых деревьев. Рассказывать маленьким девочкам в рваных платьицах, что снег похож на сахар. И слушать твой заразительный смех, проводя рукой по огненному шелку волос.
Дождёшься. Молча дёрну за рукав и вложу в шершавую ладонь пару мятых бумажек. Дешёвые билетики на край света. Может, тогда ты, наконец, согласишься.
Я бы показала тебе мир, где можно сидеть на перилах балкона, покачивая босыми ногами над тринадцатиэтажной пустотой, и наблюдать, как медленно наклоняются и падают дома. Ночами сдвигать кровати и в полной тишине учиться держаться друг за друга. И мы бы сидели, и мы бы держались. А потом, когда всё закончится, мы бы ставили росписи на самых серых из рассветов - с таким красивым именем, как у тебя, это было бы несложно.
А я всегда думаю об этом ноябрями.
Я тебе уже говорила?..
Смейся, но я хотела бы засыпать, уткнувшись тебе в плечо. Потому что ты такой тёплый, уютный, домашний... только мой.

А за окном – мир. Суетится, спешит и изредка поглядывает на меня своими маленькими ртутными глазками, словно хочет что-то сказать, а слова уже давно закончились, да и как не закончиться за столько сотен тысяч лет. Я все стою у окна и жду, жду свою сказку, тебя. Глупо. Еще глупее. Но я верю. И я люблю этот мир, несмотря на то, что он остается таким размытым и нечетким, бесконечностью пятен. Я не запоминаю ничего: ни лиц друзей, ни слов врагов – все они бесцветны. Лишь некоторые моменты острым клинком врезаются в мою память и оставляют там яркий свет, рваный по краям. И то только потому, что от них очень больно, слишком больно, намного больнее того, что может пережить обычный человек.
А за окном - всё ещё мир. И где-то в пути потерялась моя сказка, но я жду... и верю.

Может быть, кто-то скажет: "глупо"... Но мне все равно. Я сижу сейчас и плачу от счастья, как не плакала уже давно.
Не оттого, что в моей жизни что-то случилось, нет... Просто я прочитала сказку и мне так дико захотелось увидеть тебя, что я почувствовала – непременно увижу… Нашу с тобой сказку. В ней все будет особенно и непременно счастливо, и написана она будет весенними лучами солнца на чистом голубом небе, а внизу будут стоять две подписи... Кто же пишет сказку в одиночестве?

Этот вечер сливается с чередой всех остальных, но я с нетерпением жду вечеров, чтобы отделаться от заботливых взглядов и вопросов друзей. Кто бы мог подумать, что раньше я сама была такая? Наивно полагала, что если с человеком поговорить – ему станет легче... Марина по-прежнему остается единственной, кто понимает меня. Раз в месяц мы сидим с ней на крыше моего дома на сколоченной два года назад скамеечке и молчим, держа в руках по чашке давно остывшего шоколада. Молчим, потому что у нас с ней одно горе на двоих... Она тоже потеряла...
Теперь мы остались вдвоем, потеряв свои половинки, но навеки сохранив в сердце надежду...

Однажды в воскресенье вечером она не пришла. Я начала переживать: за два года ни разу ничто не смогло заставить кого-то из нас отказаться от молчаливых посиделок. Я в задумчивости опустилась на диван перед камином, просчитывая дальнейшие действия. Ведь надо было выяснить, в чем дело. Спустя некоторое время зазвонил телефон.
Дальше все было, как во сне: «Владимир. Вернулся. Память. Потеря. Снова. Вместе. Марина. Счастье».

Спустя неделю я снова сидела на скамейке, закутавшись в клетчатый плед, с чашкой шоколада в руке. Она едва слышно подошла сзади и села рядом. Признаться, я была удивлена. Морально я уже подготовилась к тому, что больше она никогда не придет, ведь теперь эти встречи для неё потеряли смысл. С того самого дня, как вернулся Владимир, они с Мариной пропали и не объявлялись, но никому даже в голову не приходило их искать. Зачем препятствовать долгожданному счастью? Она не стала говорить лишних слов, просто: «Верь и надейся. Я знаю, он тоже найдется».

Снова ночь, окно и дождь. И сегодня все не как обычно. Сегодня я уже не сдержу воспоминания о дне, в который возвращаюсь вновь и вновь вот уже два Читать далее...

Крылья
9:45
Он автоматически поднял голову, услышав легкий стук каблучков об мрамор. По коридору шла Она. Длинные темные волосы, стройная фигура, изящная походка.
Мисс Совершенство.
Как всегда идеальна, как всегда прекрасна и как всегда недосягаема. Интересно, почему Она всегда носит только черный цвет?..
~*~*~*~*~
Во сне он стоял на плоской, словно стесанной вершине скалы, а над головой его плыли облака.
В первый раз он испугался. Площадка была два метра в длину и три - в ширину, и когда перед ним раскинулась зрелищная панорама - мир с высоты птичьего полета - он взмахнул руками, покачнувшись назад, и едва сумел удержать равновесие.
К счастью, в этот день не было ветра, иначе он упал бы, кружась вокруг своей оси и захлебываясь криками.
Здесь, на высоте, было холодно, и он замерз в одной тонкой белой рубашке. Но мир, открывшийся перед ним, искупал все.
Это была незнакомая местность: расстилавшийся почти до горизонта зеленый ковер травы пятнился черными квадратами полей (тут - весна?), узкой голубой лентой петляла река, а вдалеке, на самой границе видимости, синел темный лес.
…и он проснулся.
~*~*~*~*~
Во второй раз он смотрел внимательней. Река делала две широких петли, охватывая долину подобием буквы S, лес, кажется, был хвойным - отсюда не разглядеть, но он слишком отливал в синеву, чтобы быть просто лиственным, а поля покрылись острыми стрелками молодых всходов.
Он опустился на четвереньки и осторожно подполз к краю, боясь, что сейчас закружится голова, и он полетит, полетит, полетит вниз… стукаясь о выступы, загребая руками воздух в тщетной попытке ухватится за твердую опору… пока не ударится о землю с глухим стуком, напоминающим «чпок» расколотой тыквы.
Тело напряглось, готовое отпрянуть назад, но бездна притянула к себе неожиданно, властно ухватив за плечи и дернув… он очнулся на середине площадки, прижимаясь к ней коленями, бедрами, грудью, скребя ногтями камень и всхлипывая от пережитого ужаса.
~*~*~*~*~
В третий раз он просто сидел, устроившись в безопасном месте - середине, поджав под себя ноги и обхватив тело руками. От камня шел холод, но встать и попрыгать он не решился. Он просто сидел и ждал.
~*~*~*~*~
На четвертый раз он понял, что если не выберется отсюда сам, то будет приходить сюда снова и снова. А может, останется здесь навсегда.
~*~*~*~*~
В пятый он вздохнул и сосредоточился. В конце концов, если он сорвется, может, сны закончатся?
Или он будет лететь и лететь - каждую ночь, пока не достигнет земли? Распластавшись, он подполз к краю и взглянул вниз во второй раз. Трещины в скале были, но, оценив расстояние и высоту, от этой идеи он отказался.
~*~*~*~*~
Раз шестой. Зелень на полях поднялась и отличалась теперь от окружающей ее травы только цветом - более ядовитым, менее естественным.
Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел туда, где чернел на горизонте лес. Ему было жутко любопытно, какой же он, все-таки, - лиственный или хвойный. А может быть, смешанный?
- Хочешь посмотреть?
Он не свалился лишь потому, что не сумел развернуться. Тело дернулось, но так и застыло в неподвижности. По коже пошли мурашки, волосы на затылке приподнялись. Глаза расширились, обхватив разом синее небо и зеленую землю далеко внизу.
Голос сзади рассмеялся.
- Это легко. Стоит только захотеть.
~*~*~*~*~
А еще Она никогда не улыбалась.
Он ни разу не видел её улыбки. Хотя ему просто показалось или в её глазах действительно сверкнул огонек веселья, когда он спросил, почему она все время рисует только черными красками.
Но эта искра тут же погасла, уступив место серьезности, когда она ответила:
-Может просто потому, что я вижу мир только в этих тонах?…
~*~*~*~*~
Седьмой. Когда на этот раз Голос пришел, он вздрогнул, но самообладание ему сохранить удалось.
- Кто ты? - спросил он.
За спиной засмеялись:
- Ты знаешь.
Он знал. Но в реальности. Во снах он мучительно вспоминал, и разгадка была где-то рядом, стоило только протянуть руку. Он точно знал, что помнит этот голос в настоящей жизни, но днем он забывал интонации и тембр, вспоминая лишь слова, а ночью гнался за смутным ощущением узнавания, пытаясь ухватиться за обрывки дневной памяти о людях.
- Скажи.
- Это неважно.
- А что - важно?
- Об этом ты скажешь сам, - ветер выл, надувая пузырем рубашку и относя звуки прочь. Но сзади его поддерживала стена плотного воздуха, отгораживающая от бесплотного Голоса и удерживающая от падения.
- Уйти отсюда?
- Ты - можешь, - Голос отдалился, унесенный порывом ветра.
~*~*~*~*~
Раз восьмой.
- Как? Как?!! Уйти отсюда можно, только улетев!
- Так улетай! - сзади рассыпались звонкие колокольчики - смех.
Злость накрыла приливной волной:
- Вниз головой??? - и тут же ее сменил дикий, потный ужас - сейчас столкнет, один несильный толчок в спину - и он полетит вниз-вниз-вниз…
- Вверх, - ответили уверенно. - К солнцу.
~*~*~*~*~
Девятый.
- Почувствуй. Ощути. Нет, закрой глаза - зрение только мешает. Ты должен видеть себя изнутри.
- Я ничего не вижу…
- Ты просто не сосредоточился. Читать далее...

А вот это уже мое произведение:) Опять же о буднях в гимназии+) Только имена персонажей немного изменены;) В целях конспирации%)))


Как убить сказку

Жора спокойно шел по коридору, направляясь в свой класс. За пазухой у него лежал альбом с его картинами.
-Ирмилов! – Внезапно рядом с ним материализовался сам Ал Вал. – Куда вы идете?!
Удивительное дело, Жора даже не стал глупо улыбаться или стрелять глазами по сторонам в поисках помощи, вместо этого он спокойно ответил:
-Готовить свою речь, Александр Валерьевич. Я же президент гимназии и должен достойно поприветствовать своих гостей в нашей школе. И еще я хотел бы…
-Достаточно! – Рявкнул препод. – Покажите мне ваши рисунки!
Недоумевая, Жора протянул ему альбом. Александр открыл его и пролистал несколько страниц. Ничего. Абсолютно нормальные картины. Деревья не изгибались под ненормальным углом, солнце натурального желтого цвета. Никаких планов ограбления или схем преступления, да что там! Даже чертежа обычной кражи! Никакого компромата! Ал Вал устало захлопнул альбом. Президент продолжал недоуменно на него смотреть.
-Можете идти, Ирмилов, - вздохнул препод, совершенно недоумевая.

Училка цепким взглядом обвела весь класс. Глаза остановились на самой последней парте:
-Кириллова! Опять нет домашней работы по алгебре?!
-Почему же, Светлана Дмитриевна, я все сделала, хотя и помогала вашему сыну с русским, - спокойно ответила девушка.
-К доске! – Не поверила училка. – Реши мне это уравнение!
Лада мельком посмотрела в учебник и уже через пять минут все решение было написано. Светлана Дмитриевна не могла поверить своим глазам.
-Объяснения… - только и выдохнула шокированная училка.
-Я решила это по методу алгебраического сложения уравнений.
-Ну и в чем же он заключается? – Усмехнулась Светлана.
-Этот метод основан на том, что если к обеим частям одного из уравнений системы прибавить соответствующие части другого уравнения, умноженные на одно и то же число, а другое уравнение оставить без изменения, то получим систему равносильную данной, то есть…
-Садись, пять, - признала свое поражение преподавательница.
Проходя мимо парты одноклассницы, Лада прошептала:
-Спасибо, Долохов.
-Всегда к твоим услугам, - хмыкнул парень.

-Алексахин, подойдите ко мне, - Вера Михайловна остановилась у доски. Пока все слушали длинный и крайне подробный ответ Родиона о размножении инфузории-туфельки, в класс заглянул Ал Вал. Да нет, этот ботаник был на месте. Никуда не исчез, ни в какие сговоры не вступал…

-Контрольную написали неплохо, - говорила Анисья Дмитриевна, ходя между рядами и раздавая листы с работами. – Особенно отличились… - она пролистала несколько тетрадей. – Конечно же, Кириллова. Как всегда ни одной ошибки.
Лада радостно улыбнулась. «Поздравляю» - хмыкнул Гуня.
-И Долохов, - удовлетворенно закончила училка. – Молодец, Афоня, в эту четверть ты сильно подтянулся по русскому. Не знаю, чем вызваны такие перемены, но это очень хорошо. Если ты и дальше так будешь заниматься, то скоро вполне дойдешь до уровня Лады.
Афонька подмигнул однокласснице, та улыбнулась и подняла вверх большой палец.

-Сербина, - осторожно начал Ал Вал, - вы в курсе, что в гимназии должен проводиться конкурс на лучший план стадиона? И что к нам в школу должны привезти проекты из Майинской и Чурапчинской гимназий?
-Конечно, Александр Валерьевич, - кивнула девушка. – Я сама устраивала это мероприятие и сама договаривалась с их директорами и участниками.
-В таком случае, вы просто обязаны знать, что кража этих проектов прямо из машины является уголовным преступлением! – Вскричал Ал Вал.
-Я уже договорилась обо всем с министром охраны и правопорядка, а еще с местным отделением милиции. Вам не о чем беспокоиться. Что-то еще?
-Идите, - устало выдохнул завуч. Все таки какие-то сомнения у него остались.
Весь следующий месяц, пока не привезли проекты других участников, Ал Вал провел в засаде на дороге, но никакого налета не случилось.


-Это просто невозможно! – Ал Вал нервно мерил шагами директорский кабинет. – За два месяца ни одного нарушения! Они не нарушили даже самого легкого правила! Ну, не могли же они так измениться! Ни одного дня без формы! Делают ВСЕ домашние задания и здороваются в коридорах! Ни одного замечания на уроке или прогула! Этого просто не может быть! Идеально дежурят и исполняют обязанности дежурного класса! САМИ организовывают сложнейшие мероприятия и ничего не крадут! Даже не сбегают с уроков и не вступают ни в какие преступные сговоры!!!
-Успокойся, Александр, - примирительно сказал директор. – Может они и вправду изменились? Повзрослели, выросли… Всякое бывает… не хочешь чашечку чая?
-Может быть вы и правы, - устало признал завуч, присаживаясь на стул. – Наливайте!

КОНЕЦ











Альтернативный конец:

-Ну, что там?
-Тш! Не толкайтесь там!
-Я тоже хочу посмотреть!
-Щас я тебе так посмотрю…
-Ну, Жорик…
-Тихо! – Прошипел президент, не отрывая глаза от Читать далее...

Как таким предстать перед Богом,
Заснув среди тысяч других на погосте.
Ты называешь себя человеком,
На самом же деле - мешок и в нём кости.
СКРЭТЧ
Мы стоим на самом краю заснеженной крыши чужого девятиэтажного дома. Он- человек, которого я
знаю почти с самого его рождения, и я- тот, о ком он думает, что знает. Мы стоим здесь молча
уже более двух часов и не двигаемся, будто боимся спугнуть ворон, которые вальяжно разгуливают
и матерятся всего в нескольких шагах от нас.
Не к месту развеселившийся ветер накручивает себе на пальцы его волосы. Мокрый снег бухается
на чёрные прутья ресниц и всей своей многотонной тяжестью заставляет закрыть глаза. Я
переминаюсь с ноги на ногу за его спиной, и, заглядывая ему через плечо, любуюсь, как дыхание
вырывается из его рта причудливыми клубами и, словно мальчишка- сорванец, отделавшийся от опеки
взрослых, тут же попадает в аварию, выскочив под поток яростно несущихся снежинок. Вдох-
выдох…Должно быть ему очень холодно.
Я его друг, брат, совесть. Его «рубашка», в которой он родился, его самоистязание и ответ на
самый пугающий вопрос. Он- крещёный в раннем детстве заботливыми родителями атеист.
Вороны, вроде бы твари Божьи, но как они меня достали! Я делаю резкое движение в их сторону, и
они, шумными тёмными пятнами, перелетают на крышу соседнего здания. Только он по-прежнему
неподвижен, разве что…вдох- выдох.
Красота зимнего вечера просилась наружу и … запрокинув голову, я заорал: «Жизнь прекрасна,
Человечище! Ты слышишь? Жизнь прекрасна!»
Окончательно обезумевшие от моего крика вороны дёгтевой массой поднялись в небо и поспешили
убраться в более спокойное место. Собаки со всех окрестных улиц задались протяжным воем, явно
стараясь делать это в унисон друг другу. Но были и те, кто оставил мой вопль без всякого
внимания: один из них- довольно милый старичок, наверняка с героическим прошлым, который не
слышал моей голосовой эйфории по той причине, что 10 минут назад скончался от обширного
инфаркта. Другие- молодая парочка, страстно занимающаяся прелюбодеянием. Хотя мне доподлинно
известно, что стонущая сейчас от удовольствия юная особа всего лишь полчаса назад клялась в
любви совершенно другому доверчивому простачку. Мой молчаливый спутник тоже никак не
отреагировал, потому что был погружён в свои хаотичные мысли. Что тут скажешь- люди…Они вечно
заняты только собой. Вдох- выдох…
Жизнь прекрасна, и в этом нет никаких сомнений. Стоя здесь, в зарослях телевизионных антенн, и
щурясь от врезающегося в лицо снега, я чувствую, как жизненная неповторимость во мне тянется к
небу. Растёт. И если было бы возможным отыскать такую силу, которая способна исправить все
ранее сделанные ошибки, то…Вдох-выдох…
Похоже, я отвлёкся, а он за последние два с половиной часа впервые пошевелился, он сделал
отчаянно- короткий шаг в сторону полёта и слегка наклонился над пропастью, чтобы взглянуть на
,кажущуюся теперь такой далёкой, улицу. Там не было ничего такого, что он ожидал увидеть: ни
привычно суетящихся людей, ни снующих туда- сюда автомобилей. Только пугающая своим
одиночеством фигура, окружённая тенью мантии, в капюшоне, покрывающем голову. Чёрная пустота
внутри капюшона вздрогнула, и притаившиеся в ней два леденяще- ярких пятна начали медленно
подниматься, определённо намереваясь посмотреть вверх. Это размеренное движение длилось целую
вечность, ровно до того момента, пока их взгляды не пересеклись в одной точке. Лицо моего
спутника исказилось гримасой боли, словно он успел обжечься дыханием незнакомца. Зажмурив
глаза, он отступил. Холод и … Вдох- выдох…
Я- друг, без которого он вряд ли сможет обойтись, и это отнюдь не догадка. Он сам
подтверждает мою правоту, каждый божий день вопрошая о помощи. Большинство его просьб
адресовано не мне, но помогаю-то ему именно я. Помогаю набраться решимости, так часто ему
недостающей. Помогаю найти ответы на самые неразрешимые и пугающие его бессонницей вопросы.
Ему, как и любому другому человеку, дано выбирать, но единственно правильный выбор всегда делаю
я. Все его тайны для меня открыты, а поступки необъяснимы. Подобно слепому, лишённому обоняния
котёнку, он тыкается куда попало в поисках выхода, и я каждый раз с завидным усердием
предотвращаю тот момент, когда он должен плюхнуться в воду и утонуть. Я не перестаю удивляться
его неприспособленности и беззащитности. Он, с неизмеримо огромным чувством собственного
достоинства, называет себя человеком. Наивно полагает, что сам вершит свою судьбу и
категорически отрицает всякую мысль, которая указывает на то, что кто-то может делать это за
него. Весь его надуманно- искренний атеизм сводится к философским беседам за ломящимся столом
на тему невозможности существования Бога и всего, что с ним связно. Однако стоит на горизонте
замаячить маленькой проблеме или какой-нибудь ничтожной трудности, как в нем тут же
пробуждается вера. Вера? «Господи. Сделай так, чтобы у меня всё получилось», «Боже. Пусть она в
меня влюбится, пусть поймёт, что не может жить Читать далее...

Если все время шагать вперед, не сбиваясь с дороги - мимо лесов, мимо рек и гор, мимо морей, побережий и
островов, то когда-нибудь выйдешь на самый край света. Лежит себе земля - трава растет, кустики, камешки - и вдруг ничего.
Край. А на самой кромке неведомой пустоты стоит мой дом-на-краю-света. Уютный такой, бревенчатый, двухэтажный. С верандой,
где кто-нибудь пьет вкусный чай и накладывает в розетки варенье из земляники. С чердаком, полным чудного барахла - от
старинного компаса или подшивки <Нивы> до невесомого платьица дочери мандарина. С подвалом, заставленным горшочками,
баночками и таинственными бочонками - любой пьяница дал бы отрезать себе язык, лишь бы выпить стаканчик из такой бочки. С
плетеной мебелью, теплой печкой (в железную дверцу так славно стучатся искры осенним вечером), с глиняными светильниками и
льняными свежими простынями.

В детских комнатах - кубики, из которых можно построить почти настоящий замок; музыкальный горшочек - он умеет играть сто
мелодий и всегда знает, что подадут на обед; деревянные кони с мочальными гривами - если очень поверить, ускачешь за семь
морей и вернешься обратно лишь, если спасешь принцессу Нет-и-Не-Будет. А еще чудо-глобус, книжки с картинками, как у Эльзы
и ее братьев, мышьи норы и скрипучие половицы. За одним окном старый сад с яблонями и вишнями. За другим - пруд, в котором
отражаются звезды, даже если на небе тучи. А за третьим - ничего. Край земли. И по ночам можно прикладывать ухо к стенке и
слушать мертвую тишину. А потом переползать к окошку - там кузнечик в траве и жаба квакчет и с крыши вода каплет в большую
бочку и целый мир впереди от крыльца и до горизонта...

Знаю, дети растут. И вот на конюшне хрустят морковкой толстоногие пони, под обрывом в пещерке горит костер, а замок
собирают из сосновых стволов веревками и гвоздями. Вьется знамя на вершине холма, деревянные мечи режут воздух,
придуманные герои готовятся к настоящим победам. Шаг за шагом, как зерна толкают землю, дети тянутся вверх, к молодому
солнцу. Что им делать - край света так близко, дорог так много. А дом - он на то и дом, чтобы ждать.

И однажды рассвет не найдет мальчишку в уютной постели в детской, а солнечный зайчик недосчитается лучшего из коней на
конюшне. Один за другим разбредутся своими путями Альеноры, Роланды, Маргариты и Франсуа. Дом затихнет, чуть запылится.
Затянется мхом веранда, врастут в землю кривые ножки скамеек, оскудеют запасы в бездонном погребе. Будет тишь и покой в
милом доме на краю света. В доме, который я успела придумать за минуту до смерти. Я боялась идти за край и поэтому я
придумала мир и дала ему жизнь.

Вот я буду сидеть в мягком кресле в библиотеке. Слушать, как ливень стучит в жестяную крышу и протекает сквозь щели. Пить
кофе. Листать страницы любимых книг - желтоватые, хрупкие, с неповторимым запахом старой бумаги и округлыми тяжкими
буквами. Буду ждать. В дом всегда возвращаются. И прежние дети станут стучаться в двери - королевы и победители, могучие
колдуны, просветленные книжники, искусные мастера и горделивые юные матери. Мир наполнится плотью и кровью, мир раскинется
от края света - вперед. Однажды я услышу имя дальней горы - и не вспомню его потому, что не знала раньше.

Время будет катиться горстью камешков с горной осыпи, время будет ползти, словно тень от часов, время будет шуршать
листвой и швыряться горстями снега. В шерстяных одеялах и тканых пледах я буду прятать тепло долгими зимами, спать в
покое, пить чай и тушить все огни в одиночестве, гладить кошку, вязать чулок, говорить о несбывшемся с зеркалом. А весной
в дом придут мальчик и девочка в тщетных поисках Птицы Правды. Я придумаю птицу и стану феей. А дом превратится в Замок на
Краю Земли.

Будут троны и залы, портьеры, ковры, сокровищница с драконом, арфа, флейта и тайные книги. Будут стражи в закрытых
шлемах, будут долгие лабиринты и ряды темно-синих витражных окон, будут двери в ничто - откроешь, а там край света. Не
каждый выйдет с победой из таинственных стен, но всякий спасется живым - уж об этом я позабочусь. И по миру пойдут легенды
о дивном замке и великой волшебнице - его хозяйке.

Никому не открою ни имени, ни лица. Стану делать подарки тем, кому захочу, расплетать и сплетать истории, слушать песни,
утешать побежденных и чествовать победителей. Шепот скрипки у очага, звон стихов под тяжелым сводом, звон мечей на мосту -
только лучший пройдет сквозь стражей. И однажды примчится рыцарь на белом коне. Настоящий, могучий и гордый, добрый, как
может быть добр только сильный мужчина... Он приедет за головой старой ведьмы из Замка Края. Я сумею обвести его вокруг
пальца - это мой дом и моя сказка. Но за рыцарем вслед соберутся другие.

Совы и ястребы станут носить мне вести - что говорят о замке Госпожи Чернокнижницы и как ее называют. Или не называют -
вскоре моим титулом начнут пугать детей. Тени моих деяний закроют небо, замок затянет мгла. Сырость, мрак, ледяные
ступени, вой и хохот из темноты, крепость Читать далее...

Маленький мальчик, восторженно прыгая, ловит руками падающий снег. По предварительному прогнозу синоптиков это последний из всех снегопадов, которые должны были пройти в нашем маленьком городке этой щедрой на перепады температур зимой. Существует всего несколько тысяч причин, по которым я бы никогда не смог стать синоптиком. Первоочередную позицию в длинном списке отсутствующих у меня необходимых качеств занимает, наверное, то, что я вряд ли когда-либо смог бы простить себе столь частые ошибки. И уж точно я был бы не в состоянии каждый раз разочаровывать кого-то. Сказать человеку, который больше всего любит снег, что теперь до следующего снегопада нужно будет прождать почти год – всё равно, что сейчас подойти и смахнуть с варежки маленького мальчика все волшебные снежинки, которые он уже десять минут ловит с по-детски чистым восторгом. Я бы никогда себе этого не простил. Не смог бы.

- Мама, а что будет, если весна никогда не наступит? – тонкий голосок маленькой девочки у меня за спиной.

- Тогда нам придется платить за отопление целый год, доченька.

Я тихо усмехнулся и посторонился, освобождая дорогу для прагматичной матери и маленькой девочки. Женщина шла, смотря только вперед, крепко держа девочку за руку, а девчонка вертела головой в разные стороны, стараясь увидеть и разглядеть как можно больше деталей вокруг себя. Я заметил, как, увидев маленького мальчика, она задержала на нём взгляд, и мне показалось, что она улыбнулась ему. Окажись я на её месте сейчас, мне бы больше всего на свете хотелось сорваться с места и побежать к нему, а потом на протяжении всего вечера ловить руками падающий снег. Но я не был. А ей было всего пять лет, и она вряд ли могла делать всё, что захочет.

Она вряд ли понимала, что это просто – делать всё, что захочешь.

А снег тихо падал мальчику в руки и не собирался таять.

***

Я тогда не ловил снег. Скорее, он ловил меня. Падал и падал сверху, оседая на моё черное пальто и покрывая его морозной глазурью. Мои волосы из угольно черных благодаря крупным снежинкам стали похожи на бабушкино черное платье в белый горошек. Я не уверен, была ли причина, но, помнится, я тогда был подавлен и растерян. Однако спрятаться в толпе мне не удалось. В последствии ты говорила, что тебя привлёк именно мой жалкий вид. Я тебе никогда не верил, хоть точно знал, что ты не врешь.
Скажи, тебе не хотелось вернуться? На ту самую автобусную остановку, на которой мы встретились несколько безумных месяцев назад.… И тоже был снегопад. Только мальчика не было. Был только снег и он ловил нас своими руками.
А ты смотрела на меня, и твои глаза смеялись. До тебя я не встречал ни одного человека, который мог так пронзительно громко смеяться глазами. Я отвернулся, только чтобы не слышать этого твоего смеха, но чувствовал, что ты по-прежнему на меня смотришь. Я громко выругался про себя: так громко, что поначалу даже испугался того, что ты это услышишь. Я ведь вовсе не хотел, чтобы ты перестала смотреть. Наверное, поэтому поднял на тебя взгляд.
- Ты смешной, - когда я поднял глаза, ты уже стояла рядом со мной. Меньше всего мне хотелось, чтобы ты произнесла эту фразу, напомнив мне о том, как я жалок, но ты не нашла ничего лучше, чем сказать именно её.
- Ты поэтому светишься или всё время такая? - произнёс я, откидывая свою мокрую от снега челку со лба.
Ты промолчала. Тихо улыбнулась, на этот раз уже уголками губ, и вошла в автобус. Я поспешил за тобой, даже не посмотрев на номер маршрута. Ты не поверила, когда я рассказывал о том, что такое случилось со мной впервые, хоть я никогда не врал тебе.
Двери за нами захлопнулись, ты села на одно из протертых кресел, а я стал возле тебя, даже не спросив разрешения. Но ты ни одним движением не продемонстрировала, что не хочешь этого. Наоборот, без всякого стеснения разглядывала меня и улыбалась своими зелеными глазами. В тот день ты больше не произнесла ни слова.

***

А ночью мне снились твои каштановые волосы, блестящие из-за белых лучей бледного зимнего солнца. Кажется, во сне я бормотал о том, что вовсе не смешон, по-крайней мере не так, как тебе кажется. Я бормотал так громко, что проснулся. А может, меня разбудило вовсе не собственное бормотание, а то, как твои каштановые волосы щекотали мою щёку во сне. Я открыл глаза и уставился в потолок, затем сел на кровати и, потянувшись к тумбочке, взял телефон в руку и набрал твой номер, который ты написала на покрытом инеем стекле автобуса перед тем, как выйти. Было около трех часов, но спокойные нотки в твоём голосе говорили о том, что ты ещё не ложилась:
- Да.
Две секунды, прошедшие перед тем, как я смог произнести дальнейшую фразу, показались мне двумя вечностями.
- Мне никогда раньше не снились каштановые волосы.
Ты улыбнулась. Я определил это по тому, насколько легче и светлее стало шипение в телефонной трубке.
- Раньше тебе снились только блондинки?
- Раньше мне никто не снился.
Моментальное:
- Врешь.
Вздох:
- Нет, - небольшая пауза. – Если не принимать во внимание Читать далее...

Как в сказке

Что бывает в сказке?
А вот что.
Он ненавидит тебя, ты ненавидишь его, вы друг друга терпеть не можете с тех пор, как вы впервые встретились, ненавидите с такой страстью, что тебя это немного пугает, и он — единственный, кто может заставить тебя выйти из себя.
Так что, когда он встает на вашу сторону, первое время ты ему не доверяешь. Не доверяешь (потому что его сущность никогда не изменится, правда?), но его знания ценны, и он хороший организатор, и если б не был таким гадом, он бы тебе даже немножко нравился. Немножко. И когда тебя заставляют с ним работать, ты уверена, что ни к чему хорошему это не приведет. Однако ухитряешься достичь некоего соглашения, работая день за днем в тягостном молчании.
И вот в один из вечеров вы оба устали и вымотались до предела, и ты раздражена и в таком напряжении, что не сомневаешься — все кончится тем, что ты пристукнешь его еще до заката.
И когда он тебя целует ты вздрагиваешь, но когда отстраняется, ты тут же об этом жалеешь. Ты говоришь себе, что это ничего не меняет, ничего уже не изменить. Он все тот же ничтожный таракан, и ты для него по-прежнему воплощение всего, что он ненавидит, и этого не изменишь только потому, что на какое-то время он заставил тебя позабыть о твоих проблемах.
Так что бог знает сколько ты таишься, рассказываешь друзьям идиотские бредни, которые с легкостью способен раскусить любой, кто старше семи лет, но друзья не задают вопросов — иначе пришлось бы разговаривать о чем-то помимо пустых фраз, которыми вы обмениваетесь каждый день.
Он по-прежнему говорит, что ненавидит тебя.
Но как-то днем ты приходишь к нему в класс и застаешь его в слезах. И, зная, что он бы и пальцем не пошевелил, увидев, что ты плачешь, ты все равно обнимаешь его, потому что он страдает, и ты сделала бы то же самое для кого угодно, да и вообще — не такое уж это великое дело.
На следующий день все, похоже, возвращается в обычное русло, и вы больше никогда не вспоминаете то случайное перемирие.
Но это — начало конца.
Все начинает неотвратимо меняться. Он все еще шепчет тебе на ухо оскорбления. Но ты-то замечаешь, замечаешь, потому что тебе стало больно смотреть, как он говорит в коридорах с другой девушкой, хотя так он поступал всегда, и тебе же не хочется, чтобы вся школа удивилась?
Он видит, как ты улыбаешься милому преданному парню, который мог бы обеспечить тебе будущее, какого ты заслуживаешь. Ты замечаешь, как в полумраке сжимаются его кулаки, поэтому уклоняешься от поцелуя и говоришь так, чтобы он услышал, что-то вроде «давай будем просто друзьями». Ухмылка его в буквальном смысле сияет, но он не поддается соблазну отпустить шуточку, и позже, встретив его в коридоре, ты чуть ли не пришибаешь его книгами.
Но другие юноши тоже стали замечать, что ты повзрослела, и ты не можешь отталкивать их вечно, вот и начинаешь встречаться с одним парнем просто потому, что он такой парень, какого только можно себе пожелать. И ты говоришь своему «другу», что вы «должны прекратить этим заниматься», и выражение его лица оставляет тебя равнодушной.
Вот так и бывает.
Ты ненавидишь его, он ненавидит тебя, и во всей школе едва ли найдется коридор или стол, при взгляде на который в памяти не всплывают воспоминания о том, как вы громко орали друг на друга, так и не достигнув согласия в каком-то пустяковом вопросе.
Но в какой-то момент простой спор превратился в нечто большее.
И теперь он тебя не отпустит.
Ну, так как… попытаешь с ним счастья? Решишься, зная, что он все тот же подлец, и, если захочет, ему по силам будет тебя сломить? Или не будешь рисковать и проживешь долго и счастливо с парнем тихим, добрым и почти таким же интересным, как стенка?
Принять решение удивительно легко.
К черту «долго и счастливо». Все равно ты никогда не верила в сказки.


*** 2 ***
Что бывает в сказке?
А вот что.
Она ненавидит тебя с тех пор, как вы впервые друг друга увидели, ты возненавидел ее, как только подрос достаточно, чтобы без запинки выговаривать «идиотка».
Она — воплощение всего, что ты презираешь. Ты бросил слушаться отца уже давным-давно, но она все та же дерзкая девчонка, всезнайка, подружка чертова лидера школы.
Ты ненавидишь этих людей, но сдерживаешься при учителях.
Однако при каждом удобном случае ты по-прежнему ведешь себя как последний мерзавец (да ты и есть мерзавец, сам знаешь), потому что стать хорошим, еще не значит искупить свои грехи или что-то вроде того.
Директор своей волей ставит тебя в пару именно с ней, и ты отвечаешь «ладно, это ж просто работа», а сам украдкой переводишь дух, понимая, — он, мог бы попросить тебя сделать что-то гораздо худшее. Куда более худшее.
И вот в один из вечеров комнату заливает свет свечей, и она еще никогда не казалась тебе такой красивой. Ты не должен её целовать.
Но перед искушением поцеловать ее устоять невозможно.
Перед тем, как уйти, ты целуешь ее в висок, и вы оба знаете, что сделаете это снова.
Ты ее любишь.
Ты ее любишь, но не доверяешь ей, она предназначена другому, поэтому ты то и дело Читать далее...

Правда, не совсем любимые, но все равно;)


-1-
Опасно чувствами играть,
Мы оба странные весьма,
Уже дошедшие до края,
Но не сошедшие с ума.
Но я желания не скрою,
Не знаю лишь, чего мы ждем,
Когда, в конце концов, с тобою
С ума мы все-таки сойдем.

-2-
Я хотела остаться одна,
Я хотела вскрыть себе вены,
Я хотела шагнуть из окна,
Я хотела пробиться сквозь стены.
Только ты помешал мне уйти,
Только ты удержал мои руки,
Только ты, ты стоял на пути,
Только ты мне не дал этой муки.
Ты и я – дуновенье любви,
Я и ты – робко дрогнули веки,
Ты и я – в ночь поют соловьи,
Я и ты теперь вместе навеки.

-3-
Свечи тихо вросли в канделябры,
Уступив вязкой сумрачной тьме,
И мечта – разноцветный кораблик,
Устремляется снова к тебе.
По реке полуночных сомнений,
Не боясь хлестких волн и камней,
Мое сердце – мой маленький гений,
Мчится вскачь за улыбкой твоей.
Я не в силах его образумить,
Я устал мыслей сдерживать бег,
Пусть покажется это безумьем,
Но я тоже порой человек.
Как и все, совершаю ошибки,
Письма жгу в полуночной тиши,
Чтобы вновь за твоею улыбкой
Выходить из потемок души.

-4-
Мы будем святой и грешный
Неразъединимы, как стих,
И будешь ты брать черешни
Губами из рук моих.
И их, подчиняясь заклятью,
Мы не захотим умирать,
Мы будем с тобой как братья
Друг друга без слов понимать.
Но мысли одни и те же
К нам не придут, друг мой,
Ведь мы же святой и грешный,
А не святой и святой.

С. Вервольф
-5-
Ты взамен мне оставишь сомненье
И уйдешь в свой неведомый край,
Мальчик-демон, Тьмы воплощенье,
Я хочу тебя лучше узнать.
Я хочу все равно попытаться,
Прикоснуться душою к тебе,
Мальчик-Демон, ты можешь остаться
Хоть на миг на грешной земле?
Подожди, не спеши в свое царство!
Мне так важно тебя понять!
Мальчик-Демон, прошу! Останься!
Я боюсь тебя потерять…


Ты снимаешь вечернее платье,
Стоя лицом к стене,
И я вижу свежие шрамы,
На гладкой как бархат спине.
Мне хочется плакать от боли,
Или забыться во сне,
Где твои крылья,
Которые так нравились мне?

Раньше у нас было время,
Теперь у нас есть дела,
Доказывать, что сильный бьет слабых,
Доказывать, что сажа бела…
Мы все потеряли что-то
На это проклятой войне..
Кстати, где твои крылья,
Которые так нравились мне?

Я не спрашиваю, сколько у тебя денег,
Не спрашиваю – сколько мужей,
Я заметил, ты боишься открытых окон
И верхних этажей,
И если завтра начнется пожар
И все здание будет в огне,
Мы погибнем без этих крыльев,
Которые так нравились мне…

Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые так нравились мне?


Позади остались огни,
Огни лжи,
В них дремал мирно город,
В спину бил обжигающий холод,
Холод боли, разбитой судьбы.
Твои чувства неведомы людям,
Не узреть им крыльев судьбы,
Вверх поднявших тебя и оттуда,
Легко сбросившим к низу судьбы.
Не понять им и все те усилья,
Что ты тратила,
Чтобы простить.
Встать, снова падая от бессилья,
Но с желанием снова жить.
Все, кто были друзьями когда-то,
Отвернулись, сказав лишь: «Прости,
Ты сама во всем виновата,
Ну, прощай… Мне надо идти…»
Собрав волю в кулак, ты взбиралась,
К небесам, где когда-то жила,
Вознесенная… Но тебе лишь досталась
Неприступная воле скала.
Ты уходишь, с собой забирая,
Страх, обиды, боль и мечты,
Но когда-нибудь ты повстречаешь
Падшего Ангела… Такого, как ты

В-с-Х