[показать]Что касается ортодоксальности того или иного церковного объединения, хорошенько запомните: (1) церковное объединение ортодоксально только в том случае, если истинное учение, зафиксированное в Аугсбургском Исповедании и прочих лютеранских Символах, на самом деле проповедуется с его кафедр и в его публикациях, а не просто «официально» провозглашается как его вероучение. Не «официальное» учение, а реальное учение определяет  ортодоксальность церковного объединения, ибо Христу угодно, чтобы все, что Он заповедал Своим ученикам, действительно проповедовалось, а не просто признавалось правильным учением в «официальном документе». Вера во Христа может зародиться и поддерживаться чистым Евангелием только в том случае, если это Евангелие в действительности проповедуется. (2) Церковное объединение не перестает быть ортодоксальным из-за случайных проявлений ложного учения. То, что апостол Павел сказал Ефесским пресвитерам: «И из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деяния 20:30), — исполнилось не только в апостольской Церкви, но и в Церкви Реформации, и будет исполняться в Церкви до Последнего Дня. Церковное объединение утрачивает свою ортодоксальность только тогда, когда оно больше не применяет Римлянам 16:17, а потому не борется с лжеучением, дабы в конце концов искоренить его, но терпит лжеучение, не обличая его, и тем самым, по сути, уравнивает его в правах с истиной.

Он [Лютер] заговорил о предопределении и сказал, что, когда человек начинает спорить на эту тему, это словно неугасимый огонь, и чем больше он спорит, тем больше отчаивается. Наш Господь Бог столь ненавидит подобные споры, что учредил Крещение, Слово и Таинство [Алтаря] как знаки для противодействия им. Мы должны полагаться на эти знаки и говорить: «Я был крещен. Я верую в Иисуса Христа. Я принял Таинство [Алтаря]. Какое мне дело до того, предопределен я или нет?» Во Христе Бог обеспечил нас основанием, на которое мы можем встать, и с которого мы можем взойти на небеса. Он — единственный путь и единственные врата, ведущие к Отцу. Если мы презрим это основание, и во имя сатаны начнем строить здание с крыши, мы непременно рухнем. Если только мы способны веровать, что Бог дал нам обетования, и видеть за этими обетованиями Того, Кто их дал, мы превознесем это Слово. Но поскольку мы слышим его исходящим из уст человека, мы зачастую уделяем ему не больше внимания, чем мычанию коровы.

Моя мать учила нас, детей, пути праведности соразмерно способностям, которыми наделил ее Бог, и показывала нам путь на небеса соразмерно всем знаниям, которыми она обладала. Мы все сознавали свою ответственность перед Создателем за все наши слова и дела, нас учили молитвам, и прилежно внушали нам обязанность произносить их ежевечерне, отходя ко сну. Вследствие столь добросовестной заботы о нашем духовном благополучии как христиан, через Крещение облекшихся во Христа, мы были богобоязненной семьей. В моих воспоминаниях о детстве, проведенном в нашем доме в горах, всплывают уколы совести из-за некоторых детских шалостей, и это свидетельствует о том, что моя мать сумела вложить в мою душу ужас перед грехом и желание избежать осуждения. Это не все, чему следует учить детей, но крупицы истины откровения, которые я получил, продолжали влиять и на мою последующую жизнь, подготовив меня к более полному наставлению относительно провидения Божьего, полученному впоследствии. Полученное же мною от моей добродетельной матери, за плечами у которой было только начальное образование, полученное в приходской школе, затерянной среди усеянных виноградниками холмов Вюртемберга, защитило меня от губительных нападок деистов и атеистов, с которыми я столкнулся в дальнейшем. Когда я вспоминаю об этом, мне на ум приходит мысль, что много зла могло бы быть предотвращено, если бы матери, соразмерно дарованным им благодати и способностям, внушали детям истину Евангелия, пусть даже их наставлениям не хватало бы полноты. Моя мать не была богословом, и это было ей не нужно, чтобы исполнять материнское служение; но она была христианкой, искренне почитавшей Церковь и стремившейся к земному благополучию своих детей. Она не отличалась ученостью, но ей я больше обязан своим христианским поведением и добросовестным отношением к своему долгу, чем всем школам, в которых я учился, и всем книгам, которые я прочел с тех пор, как она вошла в покой, уготованный народу Божьему. О, если бы матери-христианки лучше сознавали высокое призвание и благодатные возможности, которые Бог даровал им в царстве благодати! Это было бы прекрасной защитой от многочисленных разговоров о правах женщин и благотворно повлияло бы на исполнение женщинами своих обязанностей.

— Matthias Loy. Story of my Life (1905), pp. 14-15

Вознесение Господне

Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему. И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше. И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью. И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь (Лк. 24:45-53).

Первую книгу написал я к тебе, Феóфил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления Апостолам, которых Он избрал, которым и явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием. И, собрав их, Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня, ибо Иоанн крестил водою, а вы, через несколько дней после сего, будете крещены Духом Святым. Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли. Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо (Деян. 1:1-11).

Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа!

Братья и сестры, вместе со всей Церковью Христовой мы совершаем путь от Пасхи к Пятидесятнице, от радости о воскресении Христа к радости схождения Святого Духа, от размышления о том, что Господь совершил ДЛЯ НАС к размышлению о том, что Он совершил и продолжает совершать В НАС и ЧЕРЕЗ НАС.

О Пасхе и Пятидесятнице написано и сказано настолько много, что любой человек — подчас даже неверующий и невоцерковленный — худо-бедно понимает смысл этих событий. Возможно, не принимает его верой, но, во всяком случае, понимает.

И вот, на пути от одного хорошо знакомого и любимого всеми христианами праздника к другому хорошо знакомому, хотя, почему-то, менее любимому, празднику, на 40-й день пути мы с Вами в буквальном смысле спотыкаемся о события дня Вознесения. О, конечно, любой христианин знает о том, что Господь не остался с нами на земле, но вознесся на небеса, где воссел по правую руку Отца, чтобы ходатайствовать за нас. И даже если кто-то по какой-либо причине об этом не знает, не нужно быть гением, чтобы об этом догадаться — ведь Христа сегодня физически нет с нами. Во всяком случае, в том смысле, в котором Он был рядом с апостолами на протяжении трех лет Своего земного служения.

Однако смысл Вознесения ускользает от нас. Даже в библейском тексте рассказ об этом событии занимает всего одну строчку:

[показать] [показать]

By Tristram Sparks

О неприязни антиномистов к учению об освящении

Один ушедший на покой брат пишет, что его очень беспокоит привычка некоторых проповедников говорить так, будто они «ставят под сомнение артикул Формулы Согласия… о Третьем Применении Закона». Странно то, пишет он, что подобное отношение процветает среди будущих конфессиональных пасторов, хотя оно имеет абсолютное сходство с антиномизмом Семинекса! Далее он спрашивает: «Как можно снова и снова перечитывать Писания и не видеть, как много и как часто наш Господь (в Евангелиях) и апостолы (в посланиях) призывают христиан достигать святости, распять плоть, отложить ветхого человека и облечься в нового, преуспевать в деле Господнем, побуждать друг друга к любви и добрым делам, приносить плод..?»

Аугсбургское Исповедание - это ответ Церкви могуществу мира, данный на заре современной истории. По форме оно представляет собой светский документ, написанный мирянами при помощи священнослужителей и предложенный князьями вниманию величайшего двора мира. По сути же оно является носителем и хранителем веры и совести поневоле протестантской Церкви - плодов непосредственного соприкосновения с Божьим Словом - относительно Истинной Веры и Подлинной Церковной Жизни христианства.

[…]

Этот ответ, хотя поводом к его появлению послужило конкретное событие, стал одним из ключевых моментов истории и неизменным изложением принципа. Он принадлежит к тому типу документов, которые именуются уставами, и которые, получив официальное одобрение в качестве описания деятельности того или иного движения, становятся однозначным определением и неизменной основой его принципов. Сама идея юридической силы этих документов предполагает, что они не должны меняться - разве что через большие промежутки времени, и если появится повод, по меньшей мере, столь же серьезный и весомый, как тот, что послужил причиной их создания. Хотя такой документ и становится неизменным основополагающим инструментом, это не всегда осознают его непосредственные составители. Так было и с самими Писаниями, и со многими другими историческими документами. До тех пор, пока еще остаются живые свидетели записанных в них принципов, письменное свидетельство может казаться делом второстепенным, и его ценность не всегда получает должное признание. Однако после того, как исчезает живой голос, и на свет появляются новые поколения, письменный документ становится единственным авторитетным и неизменным основанием для дальнейшего толкования.

— Theodore E. Schmauk. The Confessional Principle and The Confessions of the Lutheran Church (1911), p. lxxix

Христианство для Лютеранской Церкви - это зависимость от Христа. Эта зависимость абсолютна, незрима и реальна. Ее единственным орудием является собственное Слово Христа. И это Слово, кстати сказать, возвещается нам в институте, который, хотя и не является источником авторитета, тем не менее, представляет собой божественную и объективную реальность, незримое общение Христа, Тело, в котором присутствует и действует сила Божья к спасению. Таково лютеранское Исповедание.

— Theodore E. Schmauk. The Confessional Principle and The Confessions of the Lutheran Church (1911), Preface, p. xvi

Иоганн Буш, будучи архидиаконом г. Галле (ок. 1450) задал несколько простых вопросов крестьянину, который приехал из своей деревни для участвия в Синоде провинции. Буш записал свои вопросы и ответы крестьянина: он был поражен тем, как верно, и с каким простым здравым смыслом этот человек отвечал на вопросы. Буш продолжил его распрашивать и выяснил, что священник этого сельского прихода был очень ревностным служителем и не позволял местному трактирщику продавать выпивку тому, кто не мог повторить наизусть Paternoster ("Отче наш").

— G. G. Coulton, Medieval Village, Manor, and Monastery, p. 266.

Мы признаём, что, по мере того, как начинают сиять новые звезды, и появляются новые идеи и точки зрения, и утверждается право каждой новой эпохи порождать собственные идеи и чувства, существующее интеллектуальное построение веры будет меняться; однако это изменение не затронет никакую часть библейской сути - лишь человеческую форму ее осмысления в Исповедании. Невозможно разграничить здравость веры и здравость учения - разве что в том случае, когда учение явно не является неизменным откровением неизменного Слова Божьего.

И потому, когда идеи новой эпохи и жизнь какого-либо нового движения в Церкви пытаются обрести право на самостоятельное существование, мы говорим: да, пусть будет развитие - но лишь до тех пор, пока принципы новой эпохи не требуют отказаться от принципа, единого для всех эпох, а стремятся занять свое историческое место в рамках последнего. Как верующие свидетели, мы готовы подвизаться и пострадать за Исповедание, неизменное на все времена, поскольку оно соответствует Истине, которая образует и судит все эпохи и правит ими.

Мы сознаем цену, которую придется заплатить за такую позицию. Поветрия познания направлены прочь от неизменной веры и пытаются опрокинуть неизменное Исповедание. Церкви прямым текстом говорят, что она станет мертвой и безжизненной - наподобие окаменелой морской раковины в пустыне, - если не спустится со своих конфессиональных твердынь и не присоединится к "живым силам", порождающим бушующие вокруг волны.

http://openlibrary.org/a/OL1561015A/Theodore-Emanuel-Schmauk

Текст книг можно сохранить в формате DejaVue или PDF, нажав на ссылку "Print"

Давайте же, в таком случае, выразим суть этого артикула таким образом: слово "Господь" означает попросту то же самое, что и "Искупитель", т. е. Тот, Кто вывел нас от сатаны к Богу, от смерти к жизни, от греха к праведности, и Кто хранит нас в этом искуплении. И все прочие положения, включенные в этот артикул, не преследуют никакой иной цели, кроме как разъяснить и показать, как и каким образом это искупление было совершено, то есть как дорого оно обошлось Ему, и что именно Он потратил и чем рисковал, чтобы отвоевать нас и вернуть под Свое владычество, - а именно, что Он стал человеком, зачатым и рожденным без [малейшего пятна] греха, от Святого Духа и Девы Марии, дабы принести за меня жертву и оплатить мой долг, не серебром и золотом, а Собственной драгоценной кровью. И все это для того, чтобы стать моим Господом; ибо ничто из этого Он не совершил ради Себя, да и не нуждался в том. И после этого Он воскрес из мертвых, поглотив и  уничтожив смерть, и, наконец, вознесся на небеса и принял власть, воссев одесную Отца, дабы бесы и все силы покорились ему и легли к Его ногам до тех пор, пока, в конце концов, Он однажды не отнимет и не отделит нас от греховного мира, сатаны, смерти, греха и т. п.

Однако для того, чтобы растолковать все эти моменты по отдельности, нужны не краткие проповеди для детей, а проповеди обширные, читаемые на протяжении всего года, - в особенности в те периоды, которые предназначены для подробного рассмотрения каждого из артикулов: о рождении, страданиях, воскресении, вознесении и прочих делах Христа.

—  Большой Катехизис. Апостольский Символ Веры, §§ 31-32

Единство, которого требует Христос, - это не единство отдельных проявлений вежливости, и не просто единство названия, и не просто единство дипломатических манер непримиримых оппонентов; Он требует единства убеждений, единства учения, единства принципов, единства богословия. Мы должны быть едины в вере.

Когда мы изредка обмениваемся любезностями, или посылаем одного-единственного человека на кафедру другой деноминации, чтобы он произнес одну-единственную проповедь, ожидая, что он вернется таким же, каким был раньше, и вновь будет, как и прежде, проповедовать с собственной кафедры, или когда мы позволяем члену одной деноминации время от времени причащаться в церкви с совершенно другим исповеданием веры, это не только не имеет ничего общего с тем внутренним единством, которого жаждет Христос, но и вводит людей в заблуждение относительно того, какого именно единства жаждет Христос. Такого рода единство лишено какого-либо основания, оно бессмысленно и просто дает людям возможность почувствовать себя "хорошо". Люди обманывают себя, стремясь к единству, которое игнорирует, а не исправляет заблуждения, которое забывает о различиях, а не разрешает их.

Такое единство не стремится перерасти даже в полноценное внешнее единство, не говоря уже о том, что оно не затрагивает подлинную суть вещей. Оно говорит: "Кости сломаны, смотреть на это слишком больно: давайте сложим сломанные кости и подкрасим место перелома, чтобы мир увидел, что мы едины"

[…]

Любой ценой вправить кости, предотвратить неправильное срастание, сломать их снова, если они срослись неправильно, причинять боль до тех пор, пока все не станет на свои места, не удовлетворяясь временным решением проблем - разве это не жестокость и не упрямство со стороны хирурга? Но разве не в этом его долг врача? Стоит ли обзывать его "тупым фанатиком" только потому, что он, пренебрегая ненужными любезностями и правилами этикета, отказывается откладывать на потом необходимую, хотя и болезненную процедуру, понимает необходимость делать все как надо, и не готов просто красиво заштопать порванную кожу со словами "с твоими костями все в порядке".

— Theodore E. Schmauk. The Confessional Principle and The Confessions of the Lutheran Church (1911), pp. 919-920

Однако Лютеранская Реформация достигла своей цели не только в разрушении и низвержении всех идолов, воздвигнутых в Церкви, но также в извлечении на свет ее сокровищ и возвращении самых священных частей ее наследия. Лютер следовал не только принципу "правда и ничего кроме правды", но также принципу "только правда". И потому, благодаря его усилиям, не только отдельные части истины, но вся истина Священного Писания была открыта Церкви, воплощена на практике и сделана общим достоянием христиан. Лютеранская Реформация не просто извлекала все свои учения из золотых копей письменного Слова Божьего, но не было ни одного учения Слова Божьего, которое она не сделала бы светильником Церкви - словно небесный свет во всей его чистоте. Это касается как учения о Боге, так и учения о человеке; как учения об основании спасения, так и учений о средствах спасения и плане спасения; как учения о вере, так и учений о любви и надежде. Воля Божья относительно спасения человека была во всей ясности и чистоте извлечена на дневной свет из Писания, начиная с учения об оправдании - о том, что человек оправдывается пред Богом и может спастись только благодатью через веру во Христа без каких-либо заслуг и дел с его стороны. Так было заложено основание, на котором все здание христианства высится, словно святой и драгоценный храм. В его святилище находится новозаветный ковчег святых Таинств и Отпущения грехов.

— Из проповеди д-ра Вальтера на День Реформации 1858 года

[показать]

Слухи о том, что группа по изучению книг "Оставленные" была неожиданно восхищена
прямо посередине собрания, не подтвердились: выяснилось, что они все ушли в соседний
класс, где идет просмотр фильма "Секрет"...

Природа нашего ходатайства определяется нашим единством с другими верующими. Раннехристианское поклонение отличалось от ритуалов, которые совершали жившие вокруг язычники, как раз практикой общей молитвы. Критики Церкви были потрясены тем, что христиане молились за людей, не имевших с ними никакого родства, за пришельцев и даже за врагов, а не только за собственные семьи, общины и своих единоверцев. Это было и по-прежнему остается контркультурной особенностью христианского благочестия. Во время богослужения все христиане молятся вместе с Иисусом и всей Церковью на земле за весь мир и всех людей, его населяющих.

— John Kleinig. Grace Upon Grace, p. 208

Церковное общение
Преп. проф. Курт Э. Маркуарт

Слово «общение» обычно предполагает общительность, товарищество, возможно, даже шумную дружескую возню с воздушными шариками и пончиками в «общем зале» церкви. В таком случае, церковное общение приобретает особый смысл — становится некоей «религиозной версией» дружеской близости.

Однако такое понимание будет большой ошибкой. Церковное общение — это не некая специфическая разновидность «общения» в целом. Прежде всего, оно никак не связано с общением между людьми. Церковное общение — это общение, присущее Церкви. Именно о нем говорится в нашем Символе Веры: «Верую в общение святых». Церкви (а следовательно, и их отдельные члены) либо находятся, либо не находятся в общении друг с другом. Что это означает?

Давайте с самого начала запомним, что огромные церкви не могли бы образоваться в результате мелких различий. Люди часто спорят по пустякам, это правда, но в религиозных вопросах пустяков нет, и когда речь идет о религиозных различиях и разделениях, люди обычно не бывают легкомысленны. Действительно, в Англии и Северной Америке есть некоторые секты, отличающиеся друг от друга пустяками, но они эфемерны. Они появляются и исчезают и зачастую не знают ничего, кроме того, что отличает их от других сект. Не о них сейчас речь. Мы говорим о гораздо больших общинах — например, о римокатоликах, православных, реформатах, лютеранах и т. п. Вопросы, которые разделяют их, ни в коем случае не являются пустяковыми, и артикулы, о которых они спорят, и которые отстаивают, поистине достойны того, чтобы за них сражаться. Приняв решение игнорировать эти различия, мы встанем на путь невежества, косности или надменности, которая обожествляет наше собственное «я».

— Wilhelm Lohe. Three Books About the Church, p.101-102

«Признаки» Церкви
Преп. Д-р Курт Маркуарт

[показать]Зачем Церкви нужны «признаки», и что они собой представляют? Св. Павел говорит «о Христе и о Церкви»: «Тайна сия велика» (Еф. 5:32). Лютер поясняет эти слова так: «…это великая тайна, которую следует постигать верой. Она незрима и неосязаема, а потому это таинство, то есть нечто тайное, загадочное, невидимое, сокрытое» (Luther's Works 41:164).

Церковь — это мистическое Тело Христово, состоящее из всех, кто присоединен к Нему дарованной Богом верой. Это Святой Храм, растущий на основании апостолов и пророков (Еф. 2:20-21). В нынешнее время подобные вещи недоступны нашему взору. Мы не видим никакой единой Святой Церкви Христовой, верующих, которые «омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца» (Отк. 7:14).

Никогда не думай, что ты стоишь или преклоняешь колени [перед алтарем] в одиночестве, но думай, что весь христианский мир, все верные христиане стоят рядом с тобой , а ты стоишь среди них, и вы едины в общем, объединенном прошении, которое Бог не может презреть.

— Мартин Лютер